Лидеры

Может потому, что Джувейни автор 13 века, а Рашид-ад-дин 14 века, когда уже произошло переосмысление нового этнонима.

Племена, народ вокруг Чингизхана и непосредственно род самого Чингизхана все очевидцы называли татарами, навскидку: Китайцы: Чан Чунь, Чжао Хун, Пэн Да-я, Сюй Тин, Чжанн Дэ-хой и др. Русские - в летописях. Армяне - Гандзакеци и др. Европейцы: Плано Карпини, Гийом Рубрук, Марко Поло, Ян Длугош и др. Персы и арабы: Джувейни, Ибн ал-Асир, Ибн-Халдун, Йакут ал-Хамави и др. Рашид ад-Дин, как известно, написал свой труд на основе записей очевидца Джувейни. Почему у него по тексту летописи название "татары" (Джувейни и всех других) заменено на "монгол" большой вопрос.

Жалгыз это одинокий.

Нет, ув. Samtat. Вот пример использования слова "кілең" - "Форумда маған қарсылас жерлестерім кілең оңтүстіктер" (Мои противники земляки на форуме одни только южане).

Невестка на казахском - келiн

Текстон прямым текстом пишет о Монголии, а не о Могулистане. Хотя понятно, что у РАДа именно Могулистан. По ходу они все - переводчики - современники в голове нынешнюю Монголию и держали. Короче и к Текстону и вообще к переводам еще больше вопросов ( в т.ч. напр к тому же козыряемому словарю Киракоса Г.)

Все становится на свои места, если обратить внимание на то, когда эти источники появились.

Л. С. Толстова ДРЕВНЕЙШИЕ ЮГО-ЗАПАДНЫЕ СВЯЗИ В ЭТНОГЕНЕЗЕ КАРАКАЛПАКОВ https://www.booksite.ru/etnogr/1971/1971_2.pdf Изучение сложной проблемы этногенеза каракалпаков, сравнительно небольшого тюркоязычного народа, живущего в основном в низовьях Амударьи, в пределах Каракалпакской АССР, впервые было поставле­но на научную почву лишь в советский период. В советской исторической этнографии при изучении проблемы этногенеза народов исследователя­ми привлекаются данные ряда смежных дисциплин-— истории, археоло­гии, этнографии, антропологии, лингвистики, причем современные исследования в области этногенеза основываются на марксистском положении о формировании народностей и наций как исторически сложившихся общностей, в состав которых на протяжении истории входят различные племена и народности, местного происхождения и пришлые. На вопросах этногенеза каракалпаков в той или иной мере останав­ливались в своих работах ряд исследователей — П. П. Иванов, С. П. Толстов, Т. А. Жданко, А. С. Морозова, Н. А. Баскаков, А. И. Ярхо, Т. А. Трофимова2 и др. На основании многолетних археологических и этнографических иссле­дований, с привлечением всей совокупности данных смежных наук, С. П. Толстов создал концепцию происхождения и формирования кара­калпакского народа, у истоков этногенеза которого, по его мнению, ле­жали сако-массагетские племена Приаралья (V II— II вв. до н. э.) 3. Этнографические исследования Т. А. Жданко подтвердили наличие в этногенезе каракалпаков сако-массагетских, огузских и печенежских слоев, а также значительно углубили изучение более поздних этапов этногенеза каракалпаков, выявив в нем связи со средневековыми канглами, кыпчаками, монголами и Ногайской Ордой 4. Эта концепция происхождения каракалпакского народа не встретила в научной литературе существенных возражений. Однако нам представляется возможным значительно углубить во времени некоторые линии каракалпакского этногенеза, выявить в нем компоненты, восхо­дящие к отдаленной древности. При этом нам приходится вновь и вновь обращаться к трудам того же С. П. Толстова, к положениям, гипотезам, высказанным им в другой связи и по другому поводу и не увязываемым им самим непосредственно с этногенезом каракалпакского народа. В этой статье мы остановимся лишь на древнейших юго-западных связях в этногенезе каракалпаков, не касаясь других, относящихся к их этноге­незу материалов, которые могли бы послужить темами отдельных работ. Разумеется, исследуемые нами здесь линии каракалпакского этногене­за не исключают других направлений их этногенетических связей, как древних, так и средневековых. Следует также добавить, что вопрос о древнейших юго-западных связях (с Передней Азией, Ираном), древ­нейших переднеазиатских компонентах касается не только этногенеза каракалпаков, но и не в меньшей степени этногенеза хорезмских узбе­ков — наиболее прямых потомков древнехорезмийского населения, а также, по-видимому, и туркмен5. Наиболее яркой реликтовой группой в составе каракалпаков явля­ются мюйтены (m tijten). Автор данной статьи во время работы в Кара­калпакском филиале АН УзССР в течение ряда лет занимался изучени­ем вопроса о происхождении и этнической истории этого древнейшего каракалпакского племени 6. Нами были проведены экспедиционные ис­следования среди каракалпаков-мюйтенов в Каракалпакской АССР (Тахтакупырский и Муйнакский районы), а также на Зеравшане, среди связанных с ними общностью происхождения узбеков-митанов (Иштыханский и Нуратинский районы Самаркандской обл.). В разных местах обитания мюйтенов был собран значительный материал, характеризую­щий их интереснейший и уходящий в глубь веков исторический фольк­лор, материальную и духовную культуру, обычаи, прежние родовые де­ления, самосознание, этнические процессы, происходящие в местах их расселения в прошлом и теперь. В процессе обработки и анализа поле­вых материалов нами привлекались также данные смежных дисцип­лин — антропологии, археологии, лингвистики, имеющие отношение к ис­следуемым вопросам, сведения ряда древних и средневековых письмен­ных источников. Предварительные результаты наших исследований были опубликованы в ряде статей 7. В настоящей работе наши прежние вы­сказывания подытожены, существенно развиты и дополнены. Предположения о древнейших переселениях в IV— III тысячелетиях до н. э. с юга и юго-запада, из областей Иранского нагорья в южную Туркмению и в низовья Амударьи, а также о различных связях между населением этих областей уже высказывались археологами 8. А. В. Ви­ноградов, развивая выдвинутое С. П. Толстовым положение о южных связях кельтемйнарской культуры, на большом археологическом мате­риале обосновывает точку зрения о том, что неолитическая культура Хорезма своими корнями глубоко уходит в неолитические и мезолитичес­кие культуры южных областей — Ирана и Передней Азии, с которыми она генетически тесно связана 9. Это позволило выдвинуть гипотезу о первоначальном заселении человеком Хорезмского оазиса с юга — в IV тысячелетии до н. э. (а возможно и ранее, в V I—V тысячелетиях до н. э.) 10. Разумеется, южное происхождение микролитоидной кельтеминарской культуры не исключало ее тесных культурных связей с еди­новременными культурами Урала, Прикамья, Приобья, Южной Сибири, нижнего Поволжья. Антропологи также фиксируют значительное перемещение каких-то групп населения на территорию южной Туркмении (Кара-Депе, Геоксюр) с территории Ирана в IV— III тысячелетиях до н. э .11. В южном Приаралье черепа восточносредиземноморского типа, по-видимому, впервые фиксируются антропологами для периода бронзового века (II тыся­ челетие до н. э.), в памятнике Кокча-3 (более ранние черепа здесь пока не обнаружены) 12. Наряду с преобладанием восточносредиземномор­ского типа, в древнем и раннесредневековом Хорезме антропологи отме­чают и представителей переднеазиатского типа. Таково, например, изоб­ражение на монете хорезмийского царя Африга (IV в. н. э.), о котором Т. А. Трофимова пишет: «Короткая, как бы срезанная в области затыл­ка голова, характерная для хеттских изображений, воспроизведена на монете «Африга»,..., где при этом дан огромный выпуклый нос с опу­щенным кончиком. Это изображение может быть оценено, как портрет человека переднеазиатского типа, возможно с искусственно деформиро­ванной головой »!3. Наличие среди населения Хорезма представителей переднеазиатского типа еще более четко определяет некоторые направ­ления этнических связей населения этой области и в связи с этим очень интересно изучение антропологических призна­ков зеравшанских узбеков-митанов и амударьинских каракалпаков-мюйтенов, которых мы рассматриваем как потомков представителей древ­нейших переселений. Антропологический тип зеравшанских митанов представляет значительный интерес в качестве этногенетического призна­ка. Л. В. Ошанин определял антропологический тип узбеков бывшего ро­да митан района Кермине (ныне Навойинский район Бухарской обл.) с выступающим арменоидным носом и обильным ростом третичного воло­сяного покрова как переднеазиатский, ассироидный 15. Среди узбеков- митанов Самаркандской области также встречаются характерные пред­ставители переднеазиатского типа. Что касается узбеков-мюйтенов Кунградского района Каракалпакской АССР и каракалпаков-мюйтенов Тахтакупырского и Муйнакского районов, то и среди них явственно можно проследить черты переднеазиатского типа, хотя и несомненно в смешении с монголоидными признаками 16. Согласно последним антропологи­ческим исследованиям, среди каракалпакских племен мюйтены по со­вокупности признаков занимают первое место по нарастанию европео­идных черт (второе место занимают конграты, а наиболее монголоид­ны — ктаи )17. Принадлежность предков мюйтенов к переднеазиатскому антропологическому типу нашла отражение в легендах мюйтенов о про­исхождении их от библейского Йиса (Исава), все тело которого было покрыто волосами, а также в народной этимологии названия мюйтен, как «мойтан» (тадж. муй тан, перс, муй тан) «волосатое тело», «тело, покрытое волосами» 18. Одним из этнографических признаков, уводящих этногенез мюйте­нов в наибольшую древность (по-видимому, более отдаленную, чем сам их этноним) и доживающих до недавнего прошлого, является, на наш взгляд, распространенная в старину у мюйтенов амударьинской и зеравшанской групп особая форма бороды, раздвоенной снизу. По этому признаку зеравшанские и каракалпакские мюйтены еще в начале XX в. узнавали друг друга 19. Такая же форма бороды в древности была рас­пространена у некоторых народов Переднеазиатского Востока, например, в древнем Шумере, со времени подчинения его аккадцам (III тысячеле­тие до н. э.) 20. Такая же раздвоенная форма бороды отмечается на ста­туэтках (переднеазиатского антропологического типа) ранних земле­дельцев южной Туркмении (Кара-Депе близ Ашхабада, III тысячеле­тие до н. э.) 21. Эти аналогии говорят о том, что линии этногенетических связей мюйтенов возможно восходят к III тысячелетию до н. э., и направ­ление этих связей ведет здесь на Переднеазиатский Восток через территорию южной Туркмении. Очень древние южнотуркменистанско-переднеазиатские аналоги об­наруживают некоторые элементы каракалпакского орнамента на ковро­вых изделиях. Например, одним из элементов каракалпакского орнамен­та является весьма распространенный мотив креста с расширяющимися крестовинами или закругленными концами, часто заключенного в меда­льоны ромбической или восьмигранной формы, а также различные вари­анты многоступенчатых пирамидок. Такие фигуры мы находим на ковро­вых изделиях хорезмских, самаркандских, ферганских и бухарских ка­ракалпаков 22. А.С. Морозова писала: «Своеобразные детали каракалпакского креста с широкими крестовинами и закругленными концами выделяют этот узор из традиционной орнаментики народов Средней Азии. Совершенно точная аналогия этого узора прослеживается в орнаменте отдельных народов Кавказа (дагестанцы, хевсуры) и в древних памятниках Триполья и Передней Азии »23. Ею приводятся изображения подобных крестообразных фигур с рельефа ассирийского царя Саргона II в Хорсабаде (VIII в. до н. э.), орнамент ткани переднеазиатского происхождения из II Пазырыкского кургана (V в. до н. э.), орнамент на рукаве женской хевсурской одежды — наряду с примерами народно­го орнамента каракалпаков. Подобные же узоры отмечаются В. И. Сарианиди на керамике геоксюрского стиля (конец IV тысячелетия до н. э.) и коврового стиля (III тысячелетие до н. э.), которая принципиально отличается от керамики предшествующего периода тем, что в построении орнаментальных схем выделяется основное центральное изображение — чаще всего крестообразная фигура 24. В. И. Сарианиди находит аналогии этой орнаментике в древнейшем пиктографическом письме Шумера и Элама, где эти знаки имели не только декоративное, но и смысловое значение. «Целый комплекс других данных,— пишет В. И. Сарианиди,— позволил выдвинуть предположение, что в конце IV тысячелетия до и. э . ... из района древнего Элама какая-то группа племен проникла в юго-во­сточную Туркмению»25. Если мы вновь вернемся к археологии Приаралья, то здесь исследо­вателями, помимо древнейших южных связей в период неолитической кельтеминарской культуры (IV — III тысячелетия до н. э.), о которых мы говорили выше, прослеживаются новые южные влияния в период брон­зового века (камышлинский этап суярганской культуры). С. П. Толстов и М. А. Итина считают, что это связано с проникновением с юга в Приаралье в начале II тысячелетия до н. э. новых этнических групп, истори­чески связанных с областями Иранского нагорья и прилегающих стран 26. Представляет несомненный интерес, что древнехорезмийская истори­ческая традиция, сохраненная в трудах ал-Бируни, начало древнейшего хорезмийского летоисчисления возводит к приходу с юга мифического ос­нователя династии хорезмийских царей — Сиявуша — также ко II тыся­челетию до н. э., правда, к его второй половине (XIII в. до н. э . ) 27. На это обращал внимание в своих работах С. П. Толстов, выдвинувший ги­потезу относительно связи названия Хорезм с восточными племенами хурритов, продвинувшихся с восточных окраин Иранского нагорья, вниз по Мургабу и Амударье. Согласно его гипотезе, слово «Хорезм» может означать «Земля (страна) народа Хварри или Харри»28. Вопрос об этнической принадлежности древних пришельцев из Ира­на и Передней Азии на территории южной Туркмении и низовьев Аму­дарьи, говоривших на неиндоевропейских языках, необычайно сложен и в настоящее время пока, видимо, неразрешим. Столь же сложен вопрос о происхождении некоторых топонимов и этнонимов, возможно, уходя­щих своими корнями в доиндоевропейскую эпоху. Если относительно древних языков Передней Азии существует значительная литература, базирующаяся на изучении письменных памятников 29, то ничего подоб­ного нельзя сказать о древнейших языках Средней Азии, безусловно, восходящих к доиндоевропейскому периоду. Письменных источников это­го времени в Средней Азии не найдено, и видимо, не может быть найде­но, так как это был бесписьменный период в истории народов Средней Азии. Между тем, если языки иранской группы (хорезмийский, согдий­ский и др.), доступные научному изучению, получили распространение в Средней Азии, в том числе в Хорезмском оазисе, в начале II тысячеле­тия до н. э., то появление человека на территории Хорезмского оазиса, как мы уже говорили, относится к значительно более раннему времени, притом первоначальное заселение низовьев Амударьи, видимо, шло с юга, с территории Иранского нагорья, в восточных частях которого оби­тали группы населения, возможно говорившие на разных доиндоевропейских языках, что еще более затрудняет исследование. И. Н. Хлопин допускает, что в южной Туркмении в III тысячелетии до н. э. обитали племена загро-эламской группы языков (родственные луллубеям, касситам и др.), «поскольку в настоящее время трудно установить восточ ные границы их расселения» 31. С. П. Толстов же считал возможным свя­зать происхождение названия Хорезм с племенным названием основате­лей государства Митанни, сложившегося в северной Месопотамии в XVI в. до н. э.,— хурритов (Хурри, Харри), и неоднократно высказывал мнение, что «между Хорезмом и Митанни протягиваются достаточно яв­ные нити»32, приводя для подтверждения этой мысли, на наш взгляд, убедительные доводы 33. Сказать, каким был характер связей между Хорезмом и Митанни, с какими историческими событиями связаны пересе­ления тех или иных этнических компонентов, в настоящее время не пред­ставляется возможным. Тем не менее, все же стоит обратить внимание на некоторые восходящие к древности этнонимы и топонимы Средней Азии, рассматривая этот круг вопросов на фоне смежных дисциплин и учитывая, что само по себе сходство элементов ономастики может быть и случайным. Отголосками древнейшего периода в истории Хорезма (а отчасти Средней Азии в целом), по нашему мнению, является этноним мюйтен (митан), сохранившийся доныне среди названий племен каракалпаков и узбеков Приаралья и узбеков долины Зеравшана, а также значитель­ное количество топонимов с основой митан, зафиксированных на левом берегу верхнего Хорезма средневековыми арабо- и персоязычными ис­ точниками (Хош-Митан, Ардахошмитан, Мада-Митан) 34; в долине Зе­равшана (в среднем и нижнем течении) многие из таких названий со­хранились и доныне (Митан, Актепе-Митан, Хоштепе-Митан, Урмитан и многие другие). В. А. Шишкин пишет о такой группе названий в Бухарском оазисе: «Бесспорно древними является... большая группа названий на «митан»: Рамитан, Армитан, Наумитан, Синджамитан, Сумитан, Зармитан, Хурмитан (или Хурмайтан)», и далее добавляет: «Следует обра­тить внимание на то, что все эти названия, без всякого исключения, не объясняются из современных таджикского и узбекского языков (или других языков современного населения Средней Азии), что свидетель­ствует о большой древности их возникновения» 35. В. А. Шишкин призы­вает провести специальное историко-лингвистическое исследование, что­ бы выяснить языковую принадлежность и семантику этих названий и тем самым определить древние этнические наслоения в Бухарском оази­се. Представляет интерес замечание средневекового историка Наршахи (X в.), который сообщает, что Рамитан — очень древний город, древнее Бухары, он был раньше центром всей округи и основан за 3000 лет до его, Наршахи, жизни 36. Если и не считать эту дату правильной, мнение средневекового историка о чрезвычайной древности этого поселения заслуживает большого внимания. В связи с рассматриваемым кругом вопросов вызывают интерес так­же исторические легенды зеравшанских митанов, говорящие о пребывании их предков близ берегов оз. Урмии (Иранский Азербайджан) 57, на­зывавшегося в древности Ма(н)тиане. По северным и западным берегам этого озера, в ряде районов За­кавказья, в верховьях рек Аракса и Галиса в VI в. до н. э.— I в. н. э., как свидетельствуют сообщения античных авторов (Геродот, Гекатей, Страбон, Полибий, П. Мела и др.), обитал народ матиены, которых ис­следователи (И. М. Дьяконов, И. Алиев) считают поздними хурритами 38. Этот этноним также отразился в ономастике Хорезма. В Хронике Муни­са и Агехи (XIX г.) близ Хазараспа упоминается местность Мутиянш. В узбекском шежире (родословной), приводимом в работе Ч. Валиханова, в числе предков узбеков названы матиены («мотият) 40. Этноним матиены некоторые исследователи (И. М. Дьяконов, И. Али­ев) считают возможным связать с названием древнего государства Митанни (Маитени) верхней Месопотамии X V I— XIII вв. до н. э . 41. Мы ста­вим вопрос, не могло ли здесь изменение элементов ономастики идти по схеме: Митанни (Маитени) I матиены, Ма(н)тиане Митан, мюйтен, мотиян, Мутиян 42. О том, что сходство ономастических сочетаний хурриты Митанни и мюйтены Хорезма (« Земли хурритов») не случайно, некоторые подтвер­ждения можно найти и в лингвистических материалах 43. События, восходящие ко II тысячелетию до н. э., о которых мы го­ворили на предыдущих страницах, нашли своеобразное отражение в исторических легендах хорезмских и зеравшанских мюйтенов. Нас не должно смущать столь длительное бытование легенд. Низовья Амударьи были своеобразным этнографическим заповедником, оазисом, в силу ряда исторических причин оказавшемся в течение многих веков в состоя­нии относительной изоляции, что приводило к консервации многих эле­ментов быта и культуры, восходящих порою ко временам глубокой древ­ности. Способствовал этому и такой консервативный тип хозяйства, как полунатуральное комплексное (земледелие, скотоводство, рыболовство), которое было в значительной степени обусловлено природными услови­ями района. В Хорезме чрезвычайно долго сохранялись реликты древних общественных и семейных отношений, древние верования и столь же древние сказания, отражающие в легендарной форме пути переселения мюйтенов — как мы полагаем, наиболее раннего из составных слагаемых каракалпакского народа, сказания, которые еще в настоящее время фиксируются этнографами. Отголоски столь же древних сказаний дожива­ют свой век в долине Зеравшана. Легенды зеравшанских митанов говорят о том, что в прошлом у митанов было свое государство. Предания рассказывают о происшедшем в давние времена поголовном истреблении митанов каким-то царем и о новом их распространении от оставшихся случайно в живых двух сы­новей одной женщины (в других вариантах говорится об изгнании мита­нов). Легенды говорят о насильственном переселении митанов с юга, из Ирана, через «Балх-Бадахшан» 44 в места современного расселения. Вот некоторые выдержки из легенд, связанные с мотивом изгнания митанов с юга — из Ирана, Балха и др.: «Митаны, в основном, расселились со стороны Шахрисябза и Кашкадарьи. Они под властью одного царя жили отдельным родом, были крас­норечивыми, знающими людьми, работали на государственной службе (занимались государственными делами) и хотели захватить все царство. После этого их изгнали». «...Митаны были очень многочисленным народом (жуда катта ел)». «Этот народ был изгнан со стороны Балха, так как не понравился царю». «Действительное место происхождения митанов в Иране. 1600 лет назад (там) были митаны. Где жили митаны, там они пользовались большим авторитетом. За это царь их ненавидел и изгнал» 45. В качестве места обитания своих предков зеравшанские митаны называют, в част­ности, район города Тебриза в Иранском Азербайджане, находящегося близ озера Урмия (Резайе). У хорезмских каракалпаков-мюйтенов, наряду с легендами о север­ном пути передвижения их предков — с Кавказа, через степи Прикаспия, Едиль (Волгу) и Жайык (Урал),— также отмечается южный, более древний путь,— через «Балх-Бадахшан» (вариант — Таджикистан) и Ташкент 46. У них тоже есть упоминания в легендах о государстве мюй­тенов (чаще местом этого государства называется «Балх-Бадахшан»). Легенда же о поголовном истреблении мюйтенов, имеющаяся и у этой группы, претерпела здесь, в полукочевой среде, значительные изменения и была украшена большим количеством подробностей. Некоторые элементы этой легенды глубоко архаичны. Матерью двух сыновей-близнецов, чудом оставшихся в живых, здесь названа Ак-Шолпан (Белая Ве­нера). Имя этой легендарной прародительницы мюйтенов даже стало ураном (боевым кличем) их племени 47. Очень интересно, что мотив легенд митанов — о пришельцах-изгнанниках с юга — имеет поразительное сходство с легендой о приходе в древний Хорезм хорезмийцев, изгнанных за какую-то провинность «царем Востока» (по Макдиси, X в. н. э.). «... В древности, — сообщает ал Макдиси,— царь Востока разгневался на 400 человек из своего государства, из приближенных слуг (своих), и велел отвести их в место, отдаленное от населенных пунктов на 100 фарсахов..., а таким оказалось место (где теперь город) Кае »48 (столица древнего Хорезма, ныне г. Бируни). С. П. Толстов, комментируя это сообщение Макдиси, замечает, что «в этом рассказе перед нами выступает традиция о смешанном происхождении хорезмийцев, об участии в их этногенезе таких-то пришельцев изгнанников»49. Как мы видим теперь, отголоски воспоминаний о предках-изгнанниках с юга сохранялись не только во времена жизни Макдиси, в X в., но сохраняются и ныне, еще тысячелетие спустя, среди каракалпаков-мюйтенов и узбеков-митанов. Еще более близкие к сообщению Макдиси и более полные легенды были записаны Г. П. Снесаревым у узбеков южного Хорезма, которые, по общему признанию исследователей, являются наиболее прямыми по­томками древних хорезмийцев. Вот некоторые выдержки из этих легенд «После Адама все царства земного шара были в руках одного пади­шаха из царей Кияни 50. Если человек в чем-нибудь провинился, 'его зак­лючали в тюрьму, а в день Науруза падишах заставлял их приводить к себе и опрашивал; кто виновен— того казнил, других выпускал. Однаж­ды в тюрьме было очень много заключенных... (Царь сказал визирю:) «Ты, мой любимый визирь..., отведи этих людей в такое место, откуда был бы сорокадневный путь во все стороны и ничего бы в этих местах не было. Выживут те из них, кто не виновен». Ищет визирь такое место. Везде ходил и в конце концов пришел сюда. В то время Дарья текла юж­нее Куня-Ургенча, это (было) в очень древние времена». И далее, как и в легенде Макдиси, рассказывается, как люди выжили здесь, благо­даря тому, что ловили рыбу в Амударье, и дается народная этимология названия Хорезм («Огонь на языке народов того времени назывался ,,хор“ , а рыбье мясо — „разм “ . Это означало, что ели рыбу, поджарив ее на огне»). (Записано в 1957 г. в Турткульском районе ККАССР). Другая легенда о заселении Хорезма беженцами из Ирана и об из­менении течения Амударьи была записана этим же исследователем сре­ди узбеков Гурлена 51. Изучение хорезмских узбеков без родовых деле­ний, как показало интереснейшее исследование Г. П. Снесарева «Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма», вообще очень перспективно для исторической этнографии, в частности для выяс­нения древнейших южных и юго-западных связей населения Хорезмского оазиса. Перед этнографами стоит неотложнейшая задача — фиксировать по­добные древние предания, стоящие на грани исчезновения, и попытаться дать им научную интерпретацию. В связи с этим хочется напомнить заме­чательные слова известного этнографа М. С. Андреева: «... на наших глазах в Средней Азии исчезает и в значительной степени уже исчез це­лый мир прежних многовековых воззрений, мир старого уклада жизни ее народов, многие стороны которого, почти не изменяясь, дошли до нас из глубокой старины и исчезли или исчезают в наши дни. Весь этот быт уходит или ушел в значительной степени незаписанным, неизученным...,, что имело бы огромное значение для истории Средней Азии, в особенно­сти для истории ее культуры» 52. Быть может, не случайно один вариант каракалпакской легенды о мюйтенах, записанной в Ходжейли, говорит о том, что мюйтены издавна жили в низовьях Амударьи, к югу от Куня- Ургенча 53, т. е. именно там, где средневековыми путешественниками отмечены города Арда-Хошмитан и Мада-Митан. Детальное толкование обстоятельств, изложенных в этой легенде, еще предстоит исследова­телям. В связи с рассматриваемым кругом легенд следует отметить также довольно распространенные (у каракалпаков разных групп, узбеков, ка­захов) легенды о приходе их из «земли предков Жийдели-Байсына». Ле­генды эти стоят несколько особняком и могут отражать иные пути и иные периоды передвижений предков современных народов. Вопрос о лока­лизации Жийдели-Байсына неоднократно обсуждался, высказывались разные точки зрения по этому вопросу 54. Мы также приняли участие в этой дискуссии 55. Изучение материала в последние годы привело нас к заключению, что, видимо, правы те исследователи, которые отождеств­ляют легендарный Жийдели-Байсын с Байсуном в Сурхандарьинской области Узбекистана 56. Этот круг легенд, видимо, более поздних по про­исхождению, тоже указывает на пути переселения каких-то компонентов, вошедших со временем в состав каракалпакского и узбекского народов, пути с юга, но уже не через территорию Туркмении и средней Амударьи, а через горные цепи юга Узбекистана, в частности горы Байсун-Тау. Ан­тичные историки, писавшие о Бактрии, называют Байсун-Тау «железными воротами на севере»57. Это следует понимать, видимо, так, что че­рез Байсун-Тау был выход на север для племен и народов, живших в бо­лее южных областях, прежде всего на территориях современных Афганистана и Ирана. Переселившиеся с юга группы, видимо, какое-то время обитали в горах Байсун-Тау, и это оставило неизгладимый след в народ­ных преданиях. Последующее живое общение с оставшимися на Сурхандарье соплеменниками поддерживало эти народные традиции 58. Вызывают большой интерес и требуют специального исследования отголоски в каракалпакском фольклоре мотивов, восходящих к истории и культуре древней Ассирии. Так, в «Сказке о женском царстве», запи­санной среди каракалпаков в 1875 г. Н. Каразиным, говорится: «В да­лекие времена существовало большое ханство, столицей его был город Самирам, расположенный на недоступной высоте» 59 Здесь явственно распознаются отзвуки широко распространенных в древности легенд об одном из «семи чудес мира» — «висячих садах Семирамиды». Прототи­пом Семирамиды была ассирийская царица Шаммурамат, правившая страной в конце IX в. до н. э. и известная своими завоевательными походами и приписываемой ей строительной деятельностью. Легенды об этой царице получили широкое распространение у ряда народов Восто­ка — древних армян; где она была известна под именем Шамирам 60 (в районе озер Ван эти легенды бытовали вплоть до начала XX в .) 61, айсо­ров, персов. Следы того же предания мы видим в каракалпакской сказ­ке о городе Самирам. Мы полагаем, что имя Самирам в каракалпак­ском фольклоре не является результатом какого-либо позднего книжно­го влияния. Мусульманская литература имени Семирамиды не знает. Образ Семирамиды в религиозно-фольклорной традиции древних на­родов Переднеазиатского Востока перекликается с образом Иштар, ас­сирийской богини любви и войны, связанной в представлении древних с культами голубки и рыбы; с этим религиозным образом сливается став­шее легендарным имя царицы Ш аммурамат 62. Обратим еще раз внима­ние на то, что прародительницей мюйтенов считалась Ак-Шолпан — Бе­лая Венера. Образ древнеассирийской богини Иштар, у которой много общего в иконографии и в функциях с древнесреднеазиатской Анахитой, ассоциировался также с планетой Венерой. Так что эта линия ассоциа­ций опять-таки ведет нас к древним религиям Передней и Средней Азии. Рассмотренные здесь материалы далеко не исчерпывают следов древ­них переднеазиатских влияний в этногенезе каракалпаков. Об этом же свидетельствуют и некоторые особенности традиционной материальной культуры б3, а также ряд своеобразных обычаев и поверий каракалпаков. * * * Подводя некоторые итоги, можно отметить, что наиболее отдаленный период этногенеза народов южного Приаралья, в том числе и каракалпа­ков, который возможно проследить в настоящее время, видимо, восходит к III— II тысячелетиям до н. э. и связан с проникновением в среду пле­мен, живших ранее в Приаралье, каких-то групп восточносредиземно­морского антропологического типа (возможно, с примесью переднеази­атского), говоривших на том или ином древневосточном неиндоевропей­ском языке, пришедших с юга и юго-запада, что прослеживается на ант­ропологическом, археологическом, этнографическом, историко-фольклорном и лингвистическом материале. Переднеазиатские этнические компо­ненты, видимо, восходящие ко второй волне переселений с юга или юго- запада, были растворены среди населения Приаралья, складывавшего­ся из групп различного происхождения (см. выше). Сако-массагетские племена Приаралья, явившиеся преемниками но­сителей более ранних существовавших здесь археологических культур, впитали в себя и эти пришедшие с юга этнические группы. Видимо, предки каракалпаков в последующие времена консолидиро­вались среди варварских племен периферии Хорезма, в частности в по­лунезависимом владении Кердер, расположенном в дельте Амударьи, и области Халиджан, расположенной на южном побережье Аральского моря. Дальнейшие этапы этногенеза каракалпаков детально изучены в работах упомянутых выше исследователей, чью научную концепцию мы дополняем и развиваем. Изучение более поздних напластований в этногенезе каракалпаков не ведет уже исследователя на Переднеазиатский Восток. Начиная при­мерно с середины I тысячелетия до н. э. и далее круг исследуемых ма­териалов охватывает в основном — наряду с Приаральем — области Приуралья, Поволжье (нижнее и среднее) и степи Причерноморья. Материалы по этнографии, историческому фольклору и ономастике, восходящие к средневековому этапу этногенеза каракалпаков (в основ­ном к периоду IX— XVIII вв.), дают явственные свидетельства северо- западных линий связей предков каракалпаков, что неоднократно упоми­налось в исторической литературе. Однако и здесь, при более глубоком рассмотрении, можно выявить следы переднеазиатских влияний, а воз­можно и миграций каких-то древневосточных элементов, позже вошед­ ших в состав населения Причерноморья и Поволжья, в свою очередь связанного с населением Приаралья 64. Проблема древнейших переднеазиатско-среднеазиатских связей неиз­меримо шире уточнения вопросов происхождения каракалпакского и уз­бекского народов. Без детальной разработки этой проблемы останутся неясными многие вопросы этногенеза народов Средней и Передней Азии, их исторической этнографии и истории, исторической лингвистики. Нам хочется еще раз подчеркнуть значение исторического фолькло­ра и восходящих к древности элементов ономастики для восстановления древнейших периодов этногенеза народов, не получивших отражения в письменных источниках 65. Они подчас могут послужить отправными пун­ктами исследования, в которые впоследствии должны быть вовлечены все доступные материалы смежных наук, чтобы возможно полнее была восстановлена историческая истина.

ув. Тулга сказал: "Так что у монголов национальность одна -Монгол, а халха, буряад, барга, торгууд, найман и т.д. , это только уточнение, типа как баварец, саксонец или пруссак" . Монголы - это совокупность монгольских народов - можно и так, НО не национальность бурятов, барга.

Не знаю насчет других регионов, пусть их представители выскажутся. Все эти инновации и различия появились, как я думаю, относительно недавно и то, по причине доступности и, самое главное, из-за размежевания казахов по регионам и отсутствия нормального взаимодействия меж ними. Слабо представляется, что даже 100лет назад, все казахи готовили ет всегда с тестом и туздыком из репчатого лука.

Поменьше патетики, ув.АКБ, все, что вы пишите и так ясно. И ясно каждому, что раньше не только северные, а все казахи преимущественно были скотоводами. А вот соседи были разные. Речь идёт о нынешней действительности.

дөрвөд-тайчиуды.

Раньше говорили, что историю пишут победители. Теперь, похоже наоборот, историю пишут лузеры

Российским калмыкам вопрос: Понимаете хоть частично слово из этой песни торгутов из Синьзцяна?

Анекдот про зайца, которого менты вынудили признаться, что он слон вспомнил, читая ваш уважаемые Акб и Меченосец спор.

Ув. Меченосец, у русских монголов Орды чаще называли (и называют) татарами. Более того, к сожалению, жертвы ЕГЭ, похоже уверены, что это практически один народ. Просто на Русь название пришло от китайцев, которые называли так монголов. Кстати именно китаец, как представитель Орды показан в фильме "Александр Невский". Понятно, что вымысел - но показательно. Уверена, что Путин имел ввиду воинов Орды, а не конкретно предков современных татар.

Я так поняла, что последнее ваше предложение - вопросительное. Да, был... Очень забавно читать его впечатления. Для него мы все марсиане. Кроме того, как я понимаю с его слов - цивилизация существует только во Франции. Взгляд со стороны на себя вообще интересен, а со стороны человека с совершенно другой ментальностью - очень интересен. Не буду пересказывать Вам содержание. Если заинтересуетесь, то путешествие по Калмыкии в 3-м томе, вот, как выглядит книга и содержание этого тома. Советую начать с главы "У Киргизов" (У киргизов ли???)https://fantlab.ru/edition239931 Почему то не смогла найти эту книгу в электронной библиотеке. Но вот здесь, кажется, можно скачатьhttps://omn-omn-omn.ru/details.php?id=434371 Вот маленький отрывок нашла: Александр Дюма-старший в гостях у нойона Серебджаба Тюменя. "...В 7 часов утра все были на ногах. Князь предупредил, что программа дня начнется в 8 часов. И правда, без четверти восемь нас пригласили к окнам дворца. Едва мы там оказались, как услыхали нечто надвигающееся с востока подобно буре, почувствовали, как земля стала дрожать под ногами. В то же время облако пыли, поднимаясь к небу, закрыло солнце. Признаюсь, я пребывал в глубоком неведении относительно того, что произойдет дальше. Верил, что князь Тюмень всемогущ, но не настолько, чтобы смог приказать начаться для нас землетрясению. Вдруг среди облака пыли я разглядел массовое движение. Различил силуэты четвероногих; узнал табунных лошадей. Далеко, насколько хватало взгляда, степь была покрыта конями, устремившимися в необузданном беге к Волге. Издали доносились крики и хлопанье бича. Первые кони, достигнув Волги, колебались только мгновенье; теснимые сзади, они решительно бросались в воду. Наперерез Волге, шириной в пол-лье, со ржанием ринулись десять тысяч коней, чтобы перебраться с одного берега на другой. Первые были готовы выбраться на правый, когда последние были еще на левом берегу. Люди, которые гнали коней, — приблизительно пятьдесят человек, — прыгнули в воду за ними, но в Волге разом соскользнули со своих верховых лошадей, так как те не смогли бы сделать пол-лье, отягченные весом всадников, и схватились кто за гриву, кто за хвост. Я никогда не наблюдал спектакля более великолепного по дикости и более захватывающего ужасом, чем этот: десять тысяч лошадей, одним табуном переплывающих реку, которая надеялась преградить им путь. Затерянные среди них пловцы продолжали издавать крики. Наконец, четвероногие и люди достигли правого берега и пропали в лесу, передовые деревья которого, рассыпанные как пехотинцы, выходили к реке. Мы оставались в оцепенении. Не думаю, чтобы южные пампасы и северные прерии Америки когда-нибудь показали путешественнику более волнующую картину. Князь извинился перед нами за то, что смогли собрать только десять тысяч лошадей. Его предупредили всего два дня назад; если бы дали на два дня больше, он собрал бы тридцатитысячный табун."

Повелись на никнейм) он ничем не хуже и не лучше вашего). Конечно, непременно) шнурки только поглажу). И не надо прикрываться провозглашением тезиса о якобы разнообразии традиций и обычаев в регионах в противовес "серой одинаковости, инкубатора", для всех давно понятно что вы пытаетесь тут доказать "нативность", "казахскость" своего региона (не смотря на тотальное обрусение), в отличие от других регионов, в первую очередь южан. Явно "пунктик" какой-то имеется).

уйгуры Китая.

Ну и что, и понятия "одни только" "только лишь" 100%-но передается одним лишь словом " Жалғыз".