-
Постов
28685 -
Зарегистрирован
-
Посещение
-
Победитель дней
434
Тип контента
Информация
Профили
Форумы
Галерея
Весь контент asan-kaygy
-
Это не мои потуги И про никто это бред, я уже показал что с 1959 года это общепринятая среди ученых точка зрения. Ссылки я показал выше
-
https://journals.openedition.org/remmm/10234?lang=en&fbclid=IwAR12qFPoz-LpAeQrCzClVMHll-91iBv9wO6amri6WdYQyo3U3ByuDkeG5Qc La Horde d'Or et l'islamisation des steppes eurasiatiques The golden Horde and the islamisation of the eurasian steppes Edited by Marie Favereau ISBN 9791032001820 Les conversions des khans Berke (1257-67) et Özbeg (1312-41) eurent un immense retentissement dans le dār al-islām et au-delà de ses frontières. Les souverains de la Horde d’Or furent les premiers descendants de Gengis Khan à prendre le titre de sultan. Leurs orientations politiques et religieuses eurent des conséquences à long terme en Asie Centrale, en Russie et en Europe, où l’islamisation de nombreuses communautés date de la période mongole. Le passage à l’islam alla de pair avec des rituels et des règles de vie collective, l’acceptation d’un système économique et monétaire, et la construction d’une histoire commune. En milieu nomade, les récits de conversion se substituèrent aux récits d’origine en tant que narration du moment fondateur de la communauté. Quelles furent les conséquences politiques de la tolérance religieuse des Mongols ? Peut-on parler d’un islam des steppes, associé à des pratiques funéraires particulières ? Qui furent les acteurs de la transmission de l’islam et quels étaient leurs modes de prosélytisme au sein de la Horde d’Or ? Les artisans, les lettrés, et les bénéficiaires de privilèges impériaux ont-ils joué un rôle plus important que les soufis? Enfin, doit-on établir un lien entre turquisation et islamisation ? Ce numéro de la Remmm, qui réunit quatorze historiens, historiens d’art et archéologues d’une dizaine de pays, apporte des réponses concrètes à ces questions et propose de nouvelles pistes de recherche à la lumière de sources méconnues. Il offre un éclairage inédit sur un phénomène complexe touchant des régions qui s’étendent de la Chine à la Bulgarie. The conversions of the khans Berke (1257-67) and Özbeg (1312-41) had a major impact on the dār al-islām and beyond its frontiers. The rulers of the Golden Horde were the first descendants of Chinggis Khan to bear the title of ‘sultan’. Their political and religious policies had long-standing consequences in Central Asia, Russia, and Europe, where many communities converted to Islam during the Mongol period. Adopting Islam implied the acceptance of new rituals and rules for collective life, it meant entering into new economic and monetary systems, and building a new common history. In the nomadic world, conversion stories often replaced older legends of origin as the foundational narratives of peoples and communities. What were the political implications of Mongol religious tolerance? Can we discern the “Islamisation of the Steppe” through distinctive burial practices? Who were the agents of Islamisation and how did they proselytize within the Golden Horde? Did craftsmen, literati, and holders of imperial grants play a more important role in the transmission of Islam than Sufis? And, finally, should we see a link between Turkicisation and Islamisation? This volume brings together fourteen historians, art historians, and archaeologists, from ten countries, to discuss these issues. By analysing unpublished and little known sources, they open new paths for research and shed light on a complex phenomenon that spread from China to Bulgaria. Première partie Introduction: The Islamisation of the Steppe [Full text] Marie Favereau Introduction:L'islamisation des steppes [Full text] Marie Favereau Tolerance as a political tool Independent Ruler, Indefinable Role [Full text] Understanding the History of the Golden Horde from the Perspectives of the Yuan Dynasty Comprendre l’histoire de la Horde d’Or à travers la perspective de la dynastie Yuan Yihao QIU A Christian Khan of the Golden Horde? ‘Coktoganus’ and the geopolitics of the Golden Horde at the time of its Islamisation [Full text] Un khan chrétien de la Horde d’Or? ‘Coktoganus’ et la géopolitique de la Horde d’Or à l’heure de son islamisation Thomas Tanase Comparing the Islamisation of the Jochid and Hülegüid Uluses: Muslim and Christian Perspectives [Full text] Comparer l’islamisation des ulus Jochid et Hülagüid : les perspectives islamiques et chrétiennes Roman Hautala Indigenous Islam An Islamicate Body: A Case Study of a Nomadic Burial from the Core Territory of the Golden Horde. [Full text] Un corps islamique : le cas d’étude d’une sépulture nomade au cœur des territoires de la Horde d’Or Irina Shingiray A Khwārazmian Saint in the Golden Horde: Közlük Ata (Gözlī Ata) and the Social Vectors of Islamisation [Full text] Un saint khwārazmien dans la Horde d’Or Devin DeWeese The Golden Tent Paradigm: Between the Mongols and Islam[Full text] Le paradigme de la tente d’or : entre les Mongols et l’Islam Zvezdana Dode Channels of Islamisation Islamisation in the Golden Horde and Anatolia: Some remarks on travelling scholars and texts [Full text] L’islamisation dans la Horde d’Or et en Anatolie : remarques à propos des intellectuels et des textes en circulation A.C.S. Peacock Tarkhan : A Nomad Institution in an Islamic Context [Full text] Tarkhan: une institution nomade en contexte d’islam Marie Favereau Contextualising the Decorum of Golden Horde-Period Mosques in Crimea: [Full text] Artistic Interactions as Reflected in Patronage and Material Culture Mettre en contexte le décorum des mosquées de la période de la Horde d’Or en Crimée Nicole Kançal-Ferrari From Mongolia to Khwārazm: The Qonggirad Migrations in the Jochid Ulus (13th.-15th. c.) [Full text] De la Mongolie au Khwārazm : les migrations des Qonggirad dans l’ulus jochide (xiiie-xve s.) Ishayahu Landa The Horde Islamic Legacies The Takht Eli Khanate: The State System at the Twilight of the Golden Horde [Full text] Le khanat de Takht Eli : le système étatique au crépuscule de la Horde d’Or Vadim V. Trepavlov Uncanny Beloveds and the Return of the Repressed [Full text] Ottoman Encounters with the Qipchaq Steppe De troublants amis ou le retour du refoulé : regards Ottomans sur la steppe Qipchaq Maya Petrovich Annexes: New Sources in Translation Seldjukides de Rūm contre Horde d’Or : l’expédition de Crimée d’après Ibn Bībī (vers 1225) [Full text] Seljūq of Rūm against Golden Horde: a military expedition to the Crimea according to Ibn Bībī (around 1225) Michel Balivet and Homa Lessan Pezechki The Qalandarnāma by Abū Bakr Qalandar Rūmī [Full text] Le Qalandarnāma d’Abū Bakr Qalandar Rūmī Milyausha Shamsimukhametova Ressources électroniques Ressources électroniques. La sélection d'Aldébaran [Full text] Annick Richard and Anaïs Salamon SECONDE PARTIE Études libres Un cinéma affranchi du contrôle de l’État [Full text] Le documentaire syrien d’après 2011 ou la construction d’un récit national fragmenté A cinema free of state control: the post-2011 Syrian documentary or the construction of a fragmented national narrative Nicolas Appelt Les enjeux de la fondation d’une science économique dite islamique [Full text] The challenges of founding Islamic Economics Frédéric Coste Lectures en ligne Lectures en ligne, vol 143 ACHCAR Gilbert Marxisme, orientalisme, cosmopolitisme. Sindbad, Actes Sud, coll. La bibliothèque arabe, Arles, 2015, 251 pages. (Traduction de Marxism, Orientalism, Cosmopolitism, Londres, Saqi Books, 2013) [Full text] Vincent Romani CHOUKRI Hmed et LAURENT Jeanpierre (dir.), Révolutions et crises politiques, dossier spécial des Actes de la recherche en sciences sociales, 211-212, 2016, Paris, Seuil, 128 p [Full text] Coline Mias Antéby Lisa (dir.), 2014, Juives et musulmanes. Genre et religion en négociation, Paris, Karthala, MMSH. [Full text] Katia Boissevain Hamit BOZARSLAN, Révolution et état de violence. Moyen-Orient 2011-2015, CNRS Éditions, 2015, 304 p., [Full text] Abderrahmane Moussaoui Michel Camau, Frédéric Vairel (dir.), Soulèvements et recompositions politiques dans le monde arabe, Montréal, PUM, 2014. [Full text] Marie Vannetzel François Georgeon, Nicolas Vatin, Gilles Veinstein (dir.), Dictionnaire de l'Empire ottoman, avec la collaboration d'Elisabetta Borromeo, Paris, Fayard, 2015. [Full text] Maxime Durocher Jean-Claude Garcin, Les Mille et Une Nuits et l’Histoire, Non Lieu, Paris, 2016, 204 pp. , ISBN : 978-2-35270-230-6[Full text] Monica Balda GOBE Eric, Jalons pour une sociologie des ingénieurs au Maghreb, Aix-en-Provence, Iremam, 2015, 150 p [Full text] Elisabeth Longuenesse HENRY Jean-Robert et VATIN Jean-Claude (dir.), Le temps de la coopération. Sciences sociales et décolonisation au Maghreb. En collaboration avec François SIINO. Karthala-IREMAM, Paris, 2012, 405 pages, un DVD (film de Sébastien Denis, Coopérations, 86 minutes) [Full text] Vincent Romani Ahmed INSEL : La Nouvelle Turquie d'Erdogan, du rêve démocratique à la dérive autoritaire, Ed. La Découverte : Paris 2015, 205 pages, volume agrementé d'une liste des partis politiques cités dans la présentation et d'une énumération très succincte des grands événements historiques qui marquent la chronologie de la Turquie depuis 1839 jusqu'en 2014. [Full text] Gérard Groc Bras Jean-Philippe (dir.), Faire l'histoire du droit colonial. Cinquante ans après l'indépendance de l'Algérie, IISMM Karthala, 2015, 324 p [Full text] Laure Blévis GASTAUT Yvan (dir.), Musiques et sociétés, dossier de l’Année du Maghreb, 14|2016 [Full text] Gilles Suzanne LATTE-ABDALLAH Stéphanie & PARIZOT Cédric, Israelis and Palestinians in the Shadows of the Wall. Spaces of Separation and Occupation, Farnham, Ashgate, 2015, 276 p[Full text] Xavier Guignard Perugini Nicola & Gordon Neve, The Human Right to Dominate, New York, Oxford University Press, 2015, 200 p.[Full text] Xavier Guignard Élizabeth Picard, Liban Syrie, intimes étrangers. Un siècle d’interactions sociopolitiques. Sindbad/Actes Sud, 2016 [Full text] Elisabeth Longuenesse ROUGIER Bernard, LACROIX Stéphane, SCHOCH Cynthia, and ANGELL John. 2016. Egypt's Revolutions : Politics, Religion, and Social Movements. New York City : Palgrave Macmillan [Full text] Sara Tonsy SALAMEY Imad, The Government and Politics of Lebanon, Londres, Routledge, 2013 [Full text] Pierre France Irène Salenson, 2014, Jérusalem : bâtir deux villes en une, Editions de l’Aube, 255p. [Full text] Benoit Montabone and Joni Aasi ZAKHARIA, Katia (coordonné par), Babylone, Grenade, villes mythiques. Récits, réalités, représentations, Lyon, Maison de l’Orient et de la Méditerranée, 2014 (Collection Orient-Méditerranée), 278p. [Full text] Pierre Larcher Nécrologie Gérard D. Khoury (1938–2017) [Full text] Un historien en quête de sens Nadine Méouchy
-
Я пока не встречал ни одного академического труда где отрицалась связь этих двух Манасов из МаТ и эпоса Везде это утверждается как общеизвестный факт
-
ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭПОСА "МАНАС" МИРОВЫМИ И КЫРГЫЗСКИМИ УЧЕНЫМИ https://elibrary.ru/item.asp?id=35625130 В данной статье автор дает глубокий анализ трудам ученых с мировыми именами и кыргызских ученых, которые исследовали проблемы великого кыргызского эпоса «Манас», останавливая внимание читателей на его научных ценностях и творческих особенностях. После того, как упоминается первый источник об эпосе «Манас», которым считается «Маджму ат-Таварих» ферганского Сейфа-Ад-Дин Аксыкенти, написанный на языке фарси, автор пишет о выдающемся, великом сыне казахского народа Ч. Валиханове, который открыл миру величайший памятник киргизского устного творчества, «степную Илиаду», эпос «Манас». ЗУЛПУЕВ АШИМ ЗУЛПУЕВИЧ
-
https://elibrary.ru/item.asp?id=25683738 Статья посвящена осмыслению текста «Извлечения из “Маджму ат-Таварих”», зафиксировавшего первое письменное упоминание об эпосе «Манас», а также книге «Айкёль Манас», которая использует мотивный фонд эпоса «Манас». Выявляются отклонения от оригинального текста, трансформации, т.е. интерполяционные процессы. На основании анализа мотивного фонда письменного труда и устного сказания устанавливается, что импровизационные трансформации привели к значительному изменению эпического сказания. ИНТЕРПОЛЯЦИИ ЭПОСА "МАНАС" (ОТ "МАДЖМУ АТ-ТАВАРИХ" ДО "АЙКЁЛ МАНАСА") ИСАЕВА А.К.
-
Чтобы вам не казалось что данный тезис я придумал отсылаю вас к МИКК http://www.vostlit.info/Texts/rus4/Mikk/vved.phtml О каркаринских кипчаках» как народе Манаса, героя киргизского эпоса, см.: В. В. Бартольд, Киргизы, стр. 541, прим. 55. http://www.vostlit.info/Texts/rus4/Ahsikendi/pred.phtml Маджму ат-таварих — сочинение полуисторическое-полулегендарное, в котором исторические факты и даты переплетены с легендами и вымыслом. Но именно в связи с подобным характером этого сочинения в нем наряду с различными кипчакскими и киргизскими преданиями [201] Ферганы и Тянь-Шаня зафиксировано несколько эпизодов киргизского эпоса Манас, дающих в руки исследователей весьма ценный материал для изучения истории этого эпоса Использование содержащихся в Маджму ат-таварих историко-этнографических сведений и преданий, интересных для истории эпоса Манас, началось в 1959—1960 гг. в связи с описанием А. Т. Тагирджановым университетского списка этого сочинения 5. А. Т. Тагирджанов, сопроводивший свое издание фрагментов из университетского списка Маджму ат-таварих указателями и введением, уточнил датировку написания сочинения (определив ее для разделов, содержащих эпизоды эпоса «Манас», первой четвертью XVI в.) и охарактеризовал особенности языка источника, показав на ряде примеров его значение как самого раннего из до сих пор известных памятников таджикского языка 4. Изложение этих эпизодов на киргизском языке приводится в кн.: З. Мамытбеков, Э. Абдылдаев, «Манас», эпосун изилдеенун кээ бир маселелери. 5. О первых работах над Маджму 'ат-таварих как над источником по истории эпоса Манас и по этнографии киргизов см.: журнал «Проблемы востоковедения», 1960, № 2 (хроника); В. М. Жирмунский, Новые материалы о киргизском эпосе «Манас», стр. 152-155; В. А. Ромодин, Некоторые источники по истории Ферганы и Кокандского ханства (XVI-XIX вв.) в рукописных собраниях Ленинграда; С. М. Абрамзон, Этнический состав киргизского населения Северной Киргизии, стр. 10-11; S. М. Abramsоn, Die Stammesgliederung der Kirgisen und die Frage nach ihrer Herkunft, стр. 199-200 и прим. 14.
-
1. Это две большие разницы. Вы мне приписали тезис, который я не высказывал. 2. Это всего лишь ярлыки 3. Если вы читали МаТ там все видно. Хотите узнать мою точку зрения подождите статью как я напишу
-
У алтайцев они называются майманами
-
)) Как говориться веру нельзя прошибить рациональными аргументами. Хотя мой тезис звучал не так: "жизнеописание некоего кыпчака по имени Манас в МаТ легло в основу кыргызского эпоса Манас" МаТ это не первая запись эпоса Манас, а первое упоминание Манаса в письменных источниках. МаТ описывал того же Манаса, что есть в эпосе. Совпадения имен многих врагов, родичей и соратников доказывают это. И кстати многие ученые об этом писали ранее (странно что вы не знали об этом)
-
Казахское шежире в интерактивной форме https://tumalas.kz/mobile/shejire-view/
-
По тому же набору генетических меркеров было проведено генотипирование телеутов - 36 мужчин, жителей населенных пунктов Беково, Белово, Верховское и Черта Беловского района, Шанда Гурьевского района Кемеровской области. Это основной ареал расселения бачатских телеутов. Общий анализ генофонда бачатских телеутов было проведен ранее (Харьков В.Н. и др., 2009, С.1132 – 1142) При сопоставления фамилий и сеоков использовались данные из работы Д.А.Функа и этнографов, которых приводят сведения о принадлежности своих информаторов к определенным сеокам (Функ Д.А., 1993. С.73 – 74). . Представлены следующие сеоки: меркит (5 чел./4 фамилии), мундус (5/3), найман (4/1), очу (3/3), телес (1/1), тогул (4/1), тодош (5/1), чорос (2/1), ютты (5/2). Результаты тестирования бачатских телеутов показали следующее: Единственная гаплогруппа у сеока меркит - N1c, мундус – R1a1, найман - N1c, очу – основная R1a1, телес - R1b1b1*, тогул - R1b1b1*, тодош - R1a1, ютты - R1b1b1*. Не удалось определить основную гаплогруппу у сеока чорос. Также сеоки найман, тогул представлены одной фамилией, а телес – одним человеком, поэтому связывает эти сеоки с какой-либо гаплогруппой преждевременно. Наиболее показательно родство между всеми представителями сеока меркит. Кроме того, гаплотипы представителей сеока найман (4 чел./1 фамилия) полностью идентичны с гаплотипами меркитов. Вероятнее всего, это либо неправильное соотнесение фамилии или сеока, либо представители этой фамилии генетически происходят от представителей другого сеока.
-
https://elibrary.ru/item.asp?id=21136441
-
https://elibrary.ru/item.asp?id=20740288
-
https://elibrary.ru/item.asp?id=16455462
-
https://elibrary.ru/item.asp?id=12803402
-
https://elibrary.ru/item.asp?id=9535708
-
https://www.academia.edu/34613993/Волков_В.Г._Тюрки_Томского_Приобья_в_XVII_начале_XVIII_вв._Этнотерриториальные_группы_и_пути_их_формирования_по_данным_археологии_антропологии_и_генетики
-
https://www.academia.edu/34613963/Волков_В.Г._Тюрки_Томского_Приобья_в_XVII_начале_XVIII_В._Этнотерриториальные_группы_и_пути_их_формирования_по_данным_археологии_антропологии_и_генетики
-
http://trog.narod.ru/articles/sook.htm
-
https://ru.armeniasputnik.am/culture/20181128/15907399/Kto-tut-tsar-Armyane-smogut-proverit-rodstvo-s-dinastiyami-Artashesidov-i-Arshakidov.html
-
Отлично. Спасибо
-
Родоплеменной состав торгутов[править | править код] Этнический состав торгутов Монголии представлен такими локальными подразделениями, как бэйлийнкен (бэйлийнхэн), вангийнхан, тайжинхан (тайжийнхан), авжийнхан, багшийнхан, а также крупной этнической группой хобугасайр (ховогсайр), мигрировавшей в Монголию из одноименной местности на территории современного Хобоксар-Монгольского автономного уезда Или-Казахского автономнго округа СУАР КНР. На этническом уровне у торгутов сохраняются представления о следующих малых племенных подразделениях (элкэн): хэрээд, мэргэд, шарнууд, хонгирад, сартуул, дийлэнхэд, бурдууд, батуд, замад, хотод, хасаг, их шар[14] (ик шарнууд)[15], бага шар[14] (бага шарнууд)[15], бухас, уянга, сэнжит, билуут, уснаахан, байтнээхэн, ховноохон[14][16]. В составе торгутов Монголии также упоминаются роды: бэсүд, өөлд, хатаамад, хошууд, алагчууд, асуд, торгод (торгууд), егөс, намиад, элджигид, монголмууд, хонгараачин, эмчийнхэн, цаатан, харнууд, хэрээдэй, эрхтэн, хар намиад, багтаамад, хондого, гэхэрмид, дэнжицээхэн (данжинаахан), цагаан гэгээнийхэн, эрээн хавиргынхан, хүрлэг, тарвагатайнхан, ишгээнхэн (хар ишгээнхэн), халт вангаахан, шэйрэнгээхэн, шар хүүхнээхэн, па вангаахан, тайныхан, хайртынхан, хөтөч (нар), ямаад, хавчууд (нар), вангаахан, авинаахан, усныхан, сэжтийнхэн, ямбийнхан, тоосынхан. Все вангийн торгуты сомона Булган аймака Ховд называются овогом и выделяют своей среде группы «элхэн»: хонгороочин, авжийнхан, бухсууд, бурдууд, шар тоостынхон, хасгууд, ишгэнийхэн, мэрхэд, егөс, шарнууд, хотдууд, хошуудын дөчин элхэн, монголмуд, эмчийнхэн, багшийнхан, гучин[15]. Торгуты известны в составе халха-монголов, калмыков, дэрбэтов, баятов[14]. Торгуты вошли в состав некоторых этнических групп бурят: сэгэнутов, верхоленских и кударинских бурят (род торгоуд)[9][10]. Торгутские роды: торгуд, бага торгуд также отмечены на территории Внутренней Монголии[11][12]. Торгутский субэтнос калмыков[править | править код] В составе торгутов Калмыкии известны такие этнические группы как меркит, батут, урянхус, харнут, хавчин (хабучин[17], хапчин, хатай-хапчин), керет, эркетен, цаатан, хаскут, мангыт[18], хошут[19] и др. Бурятские компоненты в составе торгутов представляют следующие этнонимы: му-хорин (хори-буряты), багут (баргу-буряты), гучад (гучид у хори-бурят), шарад (шарайд у хори-бурят), баргас (баргу-буряты)[18]. Во второй половине XIX в. торгуты проживали в Багацохуро-Муравьевском, Эркетеневском, Яндыковском, Икицохуровском, Хошеутовском и Харахусо-Эрдениевском улусах. Родовой состав данных улусов описан В.В. Батыровым: Харахусовский улус: харахус, ики-гурбут, бага-гурбут, гурбут, шабинер, замут, джамбанкин, батут, ангучин, самтанакин, цорос, бабенкин, сатхал, подвластные Дугарова. Хошоутовский улус: эркетен, ики-теленгут, бага-теленгут, керет, шабинер, сангуд, мергечуд, чигачинер, хахачин, урянхус-доглут, ики-хошут, бага-хошут, цагалай, цатан, урянхус, хойт. Яндыковский улус: барун, керет, багут (баргу-буряты), цатан, аха цатан, шебинер, ламин шебинер. Ики-цохуровский улус: зюнгар, шебинер, кетченер, ачинер, яргачин кетченер, кебюн ноет, сатхал, зекин косик, тохон косик, хошут, эркетень баргас, замут. Эркетеневский улус: ики-хапчин, бага-хапчин, эрекчут, тебенкин, харнут, ики-багут (баргу-буряты), шарс-багут (баргу-буряты), меркет, бульчин, цатан, цебгекин, дунду хапчин, му-хорин, ялькет, керет, кетченер, гуюрмут, шебинер, зюнгар, мацагакин, хончут, будубул. Багацохуро-Муравьевский улус: барун, запсор, зюн, хур шебинер, тукчин, бакши тюрюл, тубанкин, истенкинер, бакшин шабинер, дархачут. Роды мелкопоместных владельцов: Санжа Батырова, Очир Эрдне Намкаева, Шарапова, Буюнтукова, Тапки Бесняева, Сангаджи Батырова[19]. Иерархия уровней идентификации современных калмыков, в том числе торгутов, связана с этническим принципом. Однако в отдельных группах присутствует и этнотерриториальный принцип, сопряженный с этническим делением. Примеры многоуровневой идентификации калмыков описаны Э.П. Бакаевой. Среди представителей калмыков-торгутов наблюдается такая же многоуровневая структура: калмык (хальмг) [1] - торгут [2] - цоохра [3] - ик цоохра [4] - далее: кётчнр шевнр [5] - эмчин шевнр [6] - хар жамбахн [7] или хар мангнахн [7]; либо: сатхал [5] - кюрюнгюд [6]; либо: багшин шевнр [6] - залхус [7][17]. Торгуты-цаатаны[править | править код] В состав калмыков-торгутов группы цаатан входят роды: цаатан, керяд-цаатан (цаадин керәд), аха-цаатан, бага-цаатан[20], ики-цаатан, эркетен-цаатан, гурвуд-цаатан, хорняхин-цаатан[21], а также гучад[15]. Согласно Э.П. Бакаевой, единый этноним может рассматриваться как аргумент этногенетического родства калмыков-цаатанов и цаатанов Монголии[21]. О родстве этих этнических групп также пишет У.Э. Эрдниев[22]. Г.О. Авляев выдвинул гипотезу о том, что этнические группы калмыков цаатан и хойт имеют общее происхождение[18]. В свою очередь, Н.В. Екеев считает, что «этноним хойт/хойут является производным от этнонима сойот/сойан/сойонг»[23]. Сами сойоты и цаатаны, как известно, являются близкородственными этносами. Калмыки-цаатаны, будучи составной частью субэтноса торгутов, имеют собственный уран, — Туула тоха или Туулан тоха. У монгольских цаатанов бытует два варианта самоназвания: туха и цаатан. Данный факт, согласно Э.П. Бакаевой, может свидетельствовать о том, что слово «тоха» в уране калмыков-цаатанов — вариант произношения древнего этнонима «туха». Слово «тоха» с калмыцкого переводится как локоть. А сам уран "Туула тоха урата, шар моңһл яста" имеет следующий перевод с калмыцкого: "С ураном «локоть зайца», с костью желтых монголов"[21]. При этом Г.О. Авляев пришел к выводу, что калмыки-цаатаны и хойты имеют монгольское происхождение. Он предположил, что термин цаатан — это сокращенная форма слова цагатан в значении «обладающие чем-то белым», вероятно, это связано с названием цаган туг хойт "хойты с белым знаменем"[18]. С ним согласен Н.Н. Убушаев, отмечающий, что ойраты из племени хойт являлись хранителями белого знамени Чингисхана, увезенного, согласно преданию, его дочерью Цецейкен, выданной замуж за потомка хойтского предводителя[24]. В работе В.М. Болдыревой отмечается генетическое родство калмыков-цаатанов с монголами и, таким образом, опровергается связь калмыков-цаатанов с тюркоязычными цаатанами[25]. Так, калмыки-цаатаны, которых отдельные ученые считали родственными тувинцам, по системе HLA маркеров (локусы А, В, Сw, DRB1, DQB1) оказались более близки халха-монголам. По ряду признаков цаатаны ближе к монголам и даже более отстоят от западномонгольских олётов, чем халха-монголы. Эти данные подтверждают выводы антропологов о том, что калмыки-торгуты (частью которых являются цаатаны) по ряду частот систем белковых маркеров находятся ближе к монголам, чем дербеты; при этом торгуты — еще «более монгольский» народ, чем «средние» монголы[26][25].
-
Ойраты перестают упоминаться как отдельное племя в XV в., и именно в это время начинают упоминаться такие этнические группы, как дөрвөд и зүүнгар. С гибелью Эсэна-тайджи его владения были поделены между его двумя сыновьями Боро Нахалом и Эсмэт-Дархан-нойоном. Причём те ойраты, которые отошли к Боро Нахалу, стали называться дөрвөд, подданнные же Эсмэт-Дархан-нойона — зүүнгар (джунгар). Таким образом, административно-географическое понятие зүүнгар («джунгар», «зюнгар») почти полностью вытеснило этноним «ойрат». Поголовным истреблением джунгаров в 1757—1758 гг. после разгрома Джунгарского ханства Цинской империей и объясняется их исчезновение как отдельного этнического компонента в составе ойрад. Чоросский (Цоросский) род дербетских нойонов Тундутовых — один из старейших ойрад-калмыцких родов. Родоначальник рода Удунтай-тайша дал имя роду Тундут. О Удунтае-тайша упоминает в «Сказании о дербен-ойратах» Батур-Убаши Тюмень[1][4]. Далее род продолжили: Тойона был сын Баатр-Малай, у него — сын Эрке-тайши, сын Солом-Доржи (ум. 1749), сын Тундут, сын Чууче-тайши (наместник Калмыцкого ханства при царствовании Павла I), Джамба-тайши (герой Отечественной войны 1812 г.). Его правнук князь Церен-Давид Тундутов был выбран в Государственную Думу, обладал особой печатью («вечной визой») Далай-ламы, а праправнук Данзан Давидович Тундутов, князь, полковник, участник первой мировой войны, был адъютантом главнокомандующего войсками Кавказского фронта — великого князя Николая Николаевича Романова, затем атаманом Астраханского казачьего войска. Мифология[править | править код] Миф о найдёныше сверхъестественного происхождения, который был предком рода чорос, содержится в калмыцких исторических сочинениях Габан-Шараба «Краткая история калмыцких ханов» и Батур-Убаши Тюменя «Сказание о дербен-ойратах»[5]: Миф о чоросе также изложен в сочинении П. С. Палласа, а также до недавнего времени сохранялся в устных преданиях азиатских и европейских ойратов (записи А. М. Позднеева, Григория Потанина, Бориса Владимирцова, Алексея Бурдукова)[5]. Миф о предке чоросских нойонов, является, по всей видимости, усеченной версией мифа о происхождении уйгурских ханов[1][4].
-
Название посёлка происходит от этнонима «оргакин». Оргакинский аймак не входил в состав пяти бурульских родов («Тавн Буурл»), а представлял самостоятельный род. Существует несколько версий его возникновения. Согласно одной из них, балку обжил скотовод по имени Орга, пришедший в эти места с пятью сыновьями в поисках пастбищ. Его именем и была названа местность — Оргакин. Сыновья образовали пять ветвей оргакинского рода, названных по их именам: болтахн, бааджихн, онкахн, сяядуд, гелнгуд, представители которых проживают в Оргакинах и сегодня. По другой легенде, во времена правления хана Аюки в этой местности находилась его зимняя ставка. Кочевавший здесь род обслуживал хана и получил название «Оргакин», («орга» — ставка, прикрепленные к ставке)[6].Название посёлка происходит от этнонима «оргакин». Оргакинский аймак не входил в состав пяти бурульских родов («Тавн Буурл»), а представлял самостоятельный род. Существует несколько версий его возникновения. Согласно одной из них, балку обжил скотовод по имени Орга, пришедший в эти места с пятью сыновьями в поисках пастбищ. Его именем и была названа местность — Оргакин. Сыновья образовали пять ветвей оргакинского рода, названных по их именам: болтахн, бааджихн, онкахн, сяядуд, гелнгуд, представители которых проживают в Оргакинах и сегодня. По другой легенде, во времена правления хана Аюки в этой местности находилась его зимняя ставка. Кочевавший здесь род обслуживал хана и получил название «Оргакин», («орга» — ставка, прикрепленные к ставке)[6].Название посёлка происходит от этнонима «оргакин». Оргакинский аймак не входил в состав пяти бурульских родов («Тавн Буурл»), а представлял самостоятельный род. Существует несколько версий его возникновения. Согласно одной из них, балку обжил скотовод по имени Орга, пришедший в эти места с пятью сыновьями в поисках пастбищ. Его именем и была названа местность — Оргакин. Сыновья образовали пять ветвей оргакинского рода, названных по их именам: болтахн, бааджихн, онкахн, сяядуд, гелнгуд, представители которых проживают в Оргакинах и сегодня. По другой легенде, во времена правления хана Аюки в этой местности находилась его зимняя ставка. Кочевавший здесь род обслуживал хана и получил название «Оргакин», («орга» — ставка, прикрепленные к ставке)[6].
-
https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-proishozhdenii-kalmykov-tsohurov