Аrсен

Ер-Таргын: Часть I То, что я расскажу вам, не сказка, где волку доверено мясо, а лиса щеголяет в доспехах охраны султана. Но предание это о героях бессмертных, мечу и стреле недоступных, что в огне не горят и в воде не потонут. Мой рассказ о живом человеке из плоти. Был он мальчиком в детстве — таким же, как ты,— в те же игры играл и смеялся, и так же, как все мы, он ходил по земле нашей древней. Было это давно, стерся в памяти облик героя, но его беспокойная тень все еще не угасла в душе у далеких потомков. Он огромное —с голову лошади — сердце имел, мог бы нар позавидовать мощи его. Был он львом средь людей, и родился на свет вместе с горькой тоскою о судьбах народных. Может, что-то в нем приукрасил в порыве душевном жырау может, брат его младший — жыршы— все не смог досказать. Правда только одна — все, что вам расскажу, было в жизни. Так слушайте, дети! Пришло вдруг смутное, лихое время. В народе не стало единства, а мужчины забыли покой. Разбился на тридцать улусов многочисленный народ ногайлы, на земли которого раньше не ступала вражья нога. Человеку не хватило бы жизни, чтобы объехать ногайлинские степи. А теперь в каждом улусе стал править свой хан. И у каждого хана был свой бий. Ханы грабили подвластных людей, а бии ехали следом и добирали то, что осталось после ханов. В позоре и унижении влачил свои дни народ. И не слышно было среди этого буйства голоса справедливого, только печаль была всеобщим уделом. А ханам и биям казалось мало отобранного у своих, стали они грабить и притеснять сородичей, с которыми еще недавно жили в крепком союзе и вместе встречали врага. Если раньше беда приходила из-за дальних перевалов, то теперь она затаилась под боком. Тяжбы и драки, набеги и воровство царили среди но-гайлинских аулов. И не было видно всему этому конца. В это-то время и жил, ни к кому не питая вражды, мерген Естерек. Обитал он в богатой травами и водою долине Киян к северу от горной гряды Казылык. Естерек охотился на джейранов и куланов, тем и жил. На склоне лет родился у мергена сын Таргын, который вскоре стал выделяться среди сверстников невиданной силой — мог скрутить как ягненка огромного вола, а спокойствием и рассудительностью усмирить и свирепого дракона. Очень рано понял Таргын, сколько бед и страданий несут народу своими бесчинствами и коварством ханы и бии. Чтобы защитить и без того терзаемый междоусобицей народ, Таргын откочевал к горам Казылык, к месту, называемому Темир Какпа — Железные Ворота, единственному пути, где могло перевалить через горы войско кызылбасов. Было у Таргына два коня — Азбан и Тарлан. В туманные дни садился он, чтобы ехать в дозор, на Азбана, а в ясный день седлал Тарлана. И вот однажды, когда Таргын приехал в аул, чтобы поменять коня, навстречу ему с плачем вышел его старый отец. Все лицо у старика было разбито, и кровь стекала с бороды. Увидел это Таргын и понял, что в доме его побывал враг. — О, отец! Кто изранил твое лицо? Кто бороду кровью окрасил твою?—обратился Таргын к отцу.— Разве я не стоял у Железных Ворот? Может, с неба спустился дракон, или из-под земли вышла ведьма-жалмауыз? Отвечает старик: — Не с неба спустился враг, и не вышел он из-под земли. Здесь он бродит, меж наших аулов. Нет, не пришлый он — из своих! — Кто же это? Может, старые счеты сводил, может, мстил за обиду недавнюю. Молод он, если ищет врага? Или старец, сошедший с ума? — Не было у нас ни с кем вражды, не за что нам и мстить. Все, кто молод, в далеком набеге, а старцы, век свой отжив, по постелям лежат в ожидании смерти. Бий Шортан с сытой рожей бараньей и с черной козлиной бородкой был здесь. Ездит он по аулам, чтобы дань содрать с беззащитных, а строптивым воздать. — Разве не были мы от налогов свободны, разве кто-то из нас лиходеем прослыл?—спросил отца Таргын.— Может, это Шортан угоститься приехал у Естерека, что живет в стороне от улусов? Может, ты, мой отец, подостойнее гостя приветить не смог? Не предложил всего, чем богат дастархан, чашку меда отведать не пригласил? — Не лишился рассудка еще Естерек, не забыл он, как надо встречать именитых гостей. Я навстречу ему с распростертыми вышел объятиями. На зеленом лугу юрту белую гостю поставил. И баранов отборных зарезал в честь бия. Да велел поднести ему добрый кумыс. Бий же дерзкий с коня не сошел — стал орать на меня. Ты глупец, говорит, обнаглевший! Разжирел, говорит, на мясе куланьем. Как ты смеешь держать в табуне своем жалком скакуна, нет какого в табунах многочисленных бия Шортана?! Как ты смеешь, мерген черно-костный, разъезжать на коне, нет подобно которому у самого даже хана Ормана?! Стал он просить. Дал ему семь коней я, которых кормил на забой. Но не взял их Шортан. Предложил ему шесть аргамаков — он от них отказался. И тогда я назвал скакуна Кускетпеса, не сумеет которого обогнать даже птица,— бий не принял его. Отказался он взять и коня Жельжетпеса, что резвее, чем ветер. И тогда откупиться решил я Бозатом, чьи копыта подбиты стальными подковами, а персидскою хною окрашены грива и хвост. Бий отверг мой подарок, да не просто отверг — он, коня своего горяча, вынул саблю и к самому горлу приставил мне острие. Вот тогда-то и проклял я старость свою—ведь позор этот мне пришлось пережить, когда силы былые ушли от меня. О, лучше б он перерезал мне горло и я захлебнулся в своей же крови, лучше б он на куски изрубил мое старое тело! Но Шортан не прирезал меня и не стал убивать — он отсек своей саблей кривою мою белую бороду. Сделав это, он саблю в ножны вложил, взял двухвостую плеть и меня, как раба своего, отстегал. А все сорок джигитов, что были при нем, над позором моим потешались. Тем не кончились униженья мои — бий увел за собою Тарлана, нашу гордость, с округлыми, точно у волка, ушами, скакуна, у которого ноги стройны, как у лани, а копыта прочнее, чем сталь. Он увел скакуна под седлом из злата литого, из наборного золота сбруя его, стремена же ковались из самого звонкого золота в мире. Этот конь лишь батыру под стать, только юноша смелый мог счастья на нем попытать. Стоил конь этот тысяч отборных коней! Услышав эти слова, Таргын едва не взорвался от гнева. Пересел он на Жельжетпеса, а в повод взял Кус-кетпеса. И помчался догонять бия Шортана. Таргын менял поочередно скакунов и вскоре настиг Шортан-бия. Он застал его спящим в зеленом шатре, что был разбит средь пышного луга. Крикнул Таргын, остановившись перед шатром: — Эй, бий хана Ормана Шортан, не заря уже и не ночь, чтобы спать — время к полудню. Срок пробуж-денья мужчины давно уж прошел. Вставай! В ужасе проснулся от голоса Таргына бий Шортан, Задрожал он от страха, стал суетливо натягивать на себя доспехи, выхватил саблю. Поглядел бий в щелку и увидел, что стоит перед шатром не великан, не ангел смерти Азраил, а простой человек о двух ногах и с одной головой. Бий унял дрожь в коленях и разгневался оттого, что кто-то посмел нарушить его сон. Шортан-бий напыжился как индюк и, чинно вышагивая, словно раскормленный гусь, вышел из шатра. http://www.ertegi.ru/index.php?id=7&idnametext=46&idpg=1

Не совсем так, а вернее совсем не так. Кусбеги - это долность смотрителя за ловчими птицами, а кусши - это (касыб) мастерство, призвание воспитания ловчих птиц, синоним буркутши. Возможно и так, не спорю

монгольский элчи не связан с тюркским эль. Там в словаре же написано у них посланец ялавач. Кстати можно вспомнит Махмуд Ялавачи. Элчи от слова эл-дружественный. Отсюда монгольские слова элсэх присоединиться. В печати Гуюк-хана есть эл булга иргэн т.е. дружественные или враждебные народы. монгольский элчи не связан с тюркским эль. Там в словаре же написано у них посланец ялавач. Кстати можно вспомнит Махмуд Ялавачи. Элчи от слова эл-дружественный. Отсюда монгольские слова элсэх присоединиться. В печати Гуюк-хана есть эл булга иргэн т.е. дружественные или враждебные народы. Вполне может быть. Я всегда связываю слово "элч" с "эл - народ". Но если "элч" - народный?? или народский??? А слово "эл" - дружественный .... вполне разумительный может быть.?!?! Но где именно слово "эл" имеет смысл дружественный? Не вспоминаю, похожих слов и значении. А если объяснить "эл" - свой, собственный то вполне мог бы ... "элэг" свой, собственный т.е. из своего груди. Господа, Вы уже путаетесь и между собой ведете спор в поисках значения слово "Эл" (пусть будет так, на тюркском будет Ел). То печень, то народ и еще дружественный. Слишком много определения для одного значения. В тюркском имеет конкретное значение - народ и страна. Так о чем спор?

Уважаемый Арсен, даже не собираюсь улавливать. Значит я глупый, если я патриот, видимо надо быть космополитом и интернационалистом, чтобы тебя не обозвали в твоей же стране шовинистом. Меня не волнуют всякие политические уловки, под кого как удобнее подлечь или проспособиться под его фигурку. Я всегда говорю то, что есть в действительности. Помните мои слова про халву? Я прежде всего патриот своего родного народа и всегда горжусь такими нашими предками, на которых я подражаю и прекрасно знаю что было и как в прошлом, а шовинист я или я кто-то еще, считайте ка хотите, это Ваше право. Хорошее я говорю хорошим, плохое плохим, что в этом предосудительного?. Вы обвиняете целую нацию в чужой беде. Знаете, если есть ум, то человек не будет повторять плохое за другими. Это цивилизация, и ее никак не остановить, одни ценности плавно перетекают в другие считавшимися плохими ранее. Мне нравится ход Ваших мыслей, так как я вижу в них смысл и правоту, потому и читаю Ваши посты стараясь вникнуть.

Читая Ваши строки я понимаю, почему одни народы побеждают другие проигрывают...

монгольский элчи не связан с тюркским эль. Там в словаре же написано у них посланец ялавач. Кстати можно вспомнит Махмуд Ялавачи. Элчи от слова эл-дружественный. Отсюда монгольские слова элсэх присоединиться. В печати Гуюк-хана есть эл булга иргэн т.е. дружественные или враждебные народы. Ялавачи - больше похоже на "жолаушы" - путник, странник. Никак посол! Получается "Елчи" больше тюркского происхождения слово? Потому как "печень" и т.п. никак не подходит к слову "посол"! Надо подходить всему что казахский язык это более поздний язык, смесь многих тюркксих и халха-монгольских языков. Если на словаре XIV века так и написано то тогда имел такой же смысл, и употребляли соответственно. Вы как всегда в своем репертуаре... смешите людей

монгольский элчи не связан с тюркским эль. Там в словаре же написано у них посланец ялавач. Кстати можно вспомнит Махмуд Ялавачи. Элчи от слова эл-дружественный. Отсюда монгольские слова элсэх присоединиться. В печати Гуюк-хана есть эл булга иргэн т.е. дружественные или враждебные народы. Ялавачи - больше похоже на "жолаушы" - путник, странник. Никак посол! Получается "Елчи" больше тюркского происхождения слово? Потому как "печень" и т.п. никак не подходит к слову "посол"!

Т.е. слово "ел" у монголов используется только в паре?

Кстати, я тоже заметил, только не стал комментировать боясь вызвать гнев братьев монгол )))Да, на самом деле странно.Муха - "маас, мас" или что то похоже должно быть на тюркском. Казахский "шибын" - из монгольского.... Оъипчакизированные халха-монголы казахи называли всех летающих безразлично "шибагун, шибун, шибын"-ами. Маса - это комар, шыбын - это муха, ширкей - это мошкара.Держите себя в руках, ведете себя как ребенок Да вижу что из-за халха-монголов у вас язык сильно испортился.Так комментируйте, что видите вместо пустословия... На вряд ли халха-монголы испортили мой родной русский... Думаю это кириллица сделала большой вклад в монгольскую культуру...

Кстати, я тоже заметил, только не стал комментировать боясь вызвать гнев братьев монгол )))Да, на самом деле странно.Муха - "маас, мас" или что то похоже должно быть на тюркском. Казахский "шибын" - из монгольского.... Оъипчакизированные халха-монголы казахи называли всех летающих безразлично "шибагун, шибун, шибын"-ами. Маса - это комар, шыбын - это муха, ширкей - это мошкара.Держите себя в руках, ведете себя как ребенок

Кстати, я тоже заметил, только не стал комментировать боясь вызвать гнев братьев монгол ))) Если ваша муха имеет форму шибыгун, то похоже. Если нет, то это совершенно разные слова. Шибыгун - что означает на монгольском?

Ел на тюркском народ и страна. Елши - народный посланник или государственный посланник. Как на монгольском будет народ и государство?

Кстати, я тоже заметил, только не стал комментировать боясь вызвать гнев братьев монгол )))

В казахском языке - смотрителя за птицами называют Кусбеги, Кусшы такое скорее всего применяют к смотрителю за курами... )))

В этих районнах наверняка изменения не были маштабными, я же привел карту расселения, а не численность, с логикой все ок! А что приключилось с другими районами?

Елчи - на монгольском или тюркском? В монгольском есть такое слово?

Весть об этом услышал народ, услышал и ровесник батыра Караман. Зарезал шестьдесят кобылиц, Призвал народ из шести родов. Зарезал семьдесят кобылиц, Призвал народ из семи родов. Тут воздал хвалу народ Караману-богатырю. У берега большого озера Он разбил множество шатров, Призвал Кобланды вместе с Корткой, Сказав: "Пусть приедут на той", - Да еще и Орака пригласил. Когда той подошел к концу, Когда закончились забавы, торжество, Караман позвал Кобланды к себе, Позвал и красавицу Карлыгу. Вот что он сказал: "Пусть обида уйдет из ваших сердец! - Сказал: - Без утайки говорите все, Пусть не останется обиды в душе, Пусть не будет ни лжи, ни клеветы". Когда сказал так Караман, Начала говорить Карлыга: "Кобланды-батыр, выслушай меня! Ведь я полюбила тебя, Посчитала достойным себе, Ради тебя одного Всё - и родных, и свою страну Оставила я и ушла, - говорит. - Караман, послушай и ты! Всей душою любил меня отец, До самой смерти молился за меня. Отец считал, что был прав во всем, Хотя другие и осуждали его. Обоих вас - Кобланды и тебя, Под путлище зажав, Словно лис, убитых в зарослях степных, Сидя на Акмоншаке-коне, Привез в город Кобикты. Связанные по рукам и ногам, В темнице лежали вы. Вот ты, Караман, здесь сидишь - Не забыл, что сделала я? Втайне от своего отца Привела вам обоим коней, Кольчугу надела на тебя, Копье тебе принесла. Я своего отца Кобикты Потом убить вам помогла. Все это ради кого, Кобланды? Ради тебя одного, Кобланды. Полюбила всем сердцем тебя. Как же ты меня не оценил? Не приметил высокородную меня? Когда Алшагыр твою стоянку захватил, Когда у горы Караспан разрушил аул, Когда Бурыл захромал и не смог идти, Когда Караман оставил тебя, Когда охватила тебя печаль, Кто пришел и оказал помощь тебе? Все это ради кого, Кобланды? Ради тебя одного, Кобланды! Когда Алшагыр твой аул захватил, Когда тебе угрожала смерть, Когда Биршимбай вышел на бой, Когда пронзил копьем всех нас четверых, Когда было не до веселья всем нам, Когда мы чуть не испустили дух, Когда обагрилось кровью его копье, Когда ослабли руки у нас, Брата, рожденного вместе со мной, - Жеребенка, резвившегося вместе со мной, Мою опору и поддержку мою, Мой молодой камыш, растущий на воде, Моего скакуна, вырвавшегося вперед, - Биршимбая, единственного брата моего, Я убила сама, пронзила его копьем. Знаешь, Коблан, ради кого? Все это ради тебя одного. Когда ты собрал свой народ И сбылась твоя заветная мечта, Когда к горе Караспан Пригнали добычу - бесчисленный скот, Ты и не вспомнил обо мне, Ты соединился с Корткой. На горе Караспан я поставила шатер, Душа была преисполнена тоской. Ты же не вспомнил обо мне. Когда к Караману ты ехал на той, Однажды в полуденный час Проезжал мимо одинокого шатра, Я просила: "Остановись у меня", "Остановимся", - говорила и Кортка. Батыр, ты ко мне не завернул. Зимою идет белый снег, У влюбленных на сердце тоска. Почему не завернул ты ко мне? За какие же мои грехи? Разве скажешь, что ты справедлив? Когда той подошел к концу И ты возвращался домой, На твоем пути стоял белый шатер. Я, бедняжка, приглашала вас. Кортка, спутница твоя, И она умоляла остановиться у меня. Батыр, ты уехал, ко мне не завернул. Разве я была виновна пред тобой? Вот тогда у Шошая на глазах Я тебя и повергла ниц - За обиды отомстила тебе. Вот я стою пред тобой, не щади! Если в сердце обиду таишь, Если ты сейчас и сразишь меня, Я уже однажды отомстила тебе! Теперь могу спокойно умереть!" Карлыга поблагодарила Карамана за то, что он помог ей высказаться, очистить душу свою. Затем Караман обратился к Кобланды: "И ты, не таясь, выскажи свою печаль - Не ложь, а всю правду скажи". Тогда Кобланды говорит, Вот что он говорит: "Карлыга, ты сказала хорошо. Пред тобою раскрою душу и я. Недалеко от стоянки перевал, За перевалом кочует народ. Зимою идет белый снег, У влюбленных на сердце тоска. Немало было кызылбашей - Это многочисленный народ. Твой отец считал, что был прав во всем, Хотя другие и осуждали его. Он одевал тебя в дорогие шелка, До самой смерти молился за тебя. Как же своего отца Кобикты Убить ты сама дала совет? Кто же для тебя ближе отца? Кобланды из рода каракипчак Разве ближе тебе, чем отец? Мало было этого, Карлыга. Брата, рожденного вместе с тобой, - Жеребенка, резвившегося вместе с тобой, Свою опору и поддержку свою, Молодой камыш, растущий на воде, Скакуна, вырвавшегося вперед, - Биршимбая, единственного брата своего, Ты убила сама, пронзив его копьем. Кто ж тебе ближе, чем брат родной? Кобланды из рода каракипчак Разве ближе тебе, чем брат родной? Своих родных - брата и отца Ты сама обрекла на смерть. Как же мог поверить тебе кипчак?!" Словами Кобланды красавица сражена, К ногам батыра Кобланды Упала красавица Карлыга. Сократим долгий сказ, Теперь скажу прямиком. Веселились тридцать дней подряд, Пировали сорок дней подряд. Над красавицей Карлыгой И богатырем Кобланды Его ровесник Караман Совершил брачный обряд. Так красавица Карлыга, В горах прожившая семь лет, Достигла желания своего, Познала красавица Карлыга Жизни сладкие плоды. Показали Карлыга и Кортка Многочисленному роду кипчак Дружбы верной пример. http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=442&idpg=3

Подоспел на помощь и Естемес, храбрый из храбрейших. Увидя раненого батыра, он тут же повернул коня и поспешил к юрте Кортки. К Кортке прискакал Естемес, Подошел к ней и говорит: "Ранен богатырь, - говорит, - Что же ты сидишь? - говорит. - Чтобы рану батыру перевязать, Возьми из медвежьей желчи мазь, Скорее бери и скачи к нему, - Если он кровью истечет, Обессилет совсем, - говорит. - Скорее садись на коня, Ранен мой батыр, - говорит, - Исцелим его", - говорит. Растерялась Кортка, услыхав, Что упал богатырь в бою, Льются слезы у нее из глаз, Видно, как засуетилась она - Споткнулась, наступила на подол. Сказала красавица Кортка: "Пусть иноходца приведут". А старик наш Естемес Все кричит, торопит людей, Кричит: "Поспешите! Скорей!" Лицо его горит, он не ждет, Он как туча на небе перед дождем. "Над лежащим Кобланды Быстрей шатер поставьте", - говорит. Кобланды лежал без сознания. Когда он очнулся, позвал к себе сына и дал ему наказ преследовать хана Шошая и убить. Юный Букенбай, проявив храбрость, в поединке победил хана Шошая. Встретив сына, возвратившегося с поля битвы, Кортка рассказала ему о душевных муках Кобланды, о том, что он не может забыть коварного удара Карлыги. "Отец не в силах сесть на коня, Не в силах взять копье наперевес, Не может подняться он После удара огромного копья. Сетует твой отец, говоря: "Перед ханом не преклонял я колен, Перед батыром не преклонял я колен, Перед женщиной рухнул на колени я". Лежит твой отец, опозорен он, Разгневан повелитель мой, Он не ест и не пьет. Карлыгу, пронзившую отца копьем И скрывшуюся в горах, Если хватит у тебя сил, Сбрось с коня, пешей сюда приведи. Милый мой Букенбай! Такая у меня просьба к тебе. Красавицу Карлыгу Не ударь, не мучай ее. Много добрых дел сделала она Для отца твоего. Вдруг нечаянно ее убьешь, Я этого тебе не прощу!" Славный батыр Букенбай Вскочил на Тайбурыла-коня И отправился по следу Карлыги. Крикнул Тайбурылу: "Чу!" Помчался чалый, как вихрь, гудя, Копытами не касаясь земли, Уздечка золотая поблескивает, Нагрудник из золота самородного Позвякивает у него на груди. Скачет и видит Букенбай - На вершине горы Караспан, Сидя верхом на Акмоншаке-коне, Что на месте не стоит, Показалась красавица Карлыга. Крикнул, увидев ее, Букенбай: "Не беги, Карлыга, не беги!" Батыр Букенбай устремился к ней. Сказала: "Не теряйся, Букен, не беги", - Карлыга выехала навстречу ему. Букенбай говорит Карлыге, что он получил наказ матери не причинять ей зла, не вступать с ней в бой. Он звал ее следовать за ним, явиться к отцу. Но Карлыга не смогла унять свой гнев, безжалостно ударила его копьем. Убедившись, что Карлыга не настроена мирно, Букенбай вступил с ней в бой, столкнул копьем с коня. Затем посадил ее на коня. Ведя на поводу коня Карлыги, Букенбай въезжает в аул. Топот двух богатырских скакунов Услыхала красавица Кортка. Сказала: "Приехал, привез Карлыгу", - Батыру об этом весть дает. Ведя за руку Карлыгу, Входит в юрту его сын. Истосковавшись по сыну своему, Богатырь Коблан смотрит на него, Приподнявшись на ложе своем. Увидал он и Карлыгу, Которую привел его сын. Семь лет прожила она в горах, Горевала красавица Карлыга, Понял это богатырь. Когда ударила его копьем, Сильно разгневался он, Но теперь гнев его прошел, Успокоился, радостно стало на душе. Сказал: "Где же мулла в этих краях? Карлыгу и меня пусть соединит". http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=442&idpg=2

Кобланды-батыр: Часть VIII Семь полных лет прожила Карлыга в одиночестве, в горах, потеряв надежду встретиться с Кобланды, не познав счастья в любви. Но, узнав о предстоящем бое Кобланды с кызылбашами, Карлыга снова вышла на поле битвы. Увидав вдали густую пыль, Услыхав клич богатыря, Узнав, что пришел враг, Карлыга вскочила на коня, Прискакала на Акмоншаке своем. Следом за Карлыгой Сын Сеила Караман, Увидав вдали густую пыль, Услыхав большой шум, Услыхав клич богатыря, Узнав, что пришел враг, На сивом пятилетнем коне, Что был братом Акмоншаку-коню, Прискакал следом за Карлыгой, И он присоединился к богатырю. За Караманом вслед Едет Орак, от обычая не отступясь. Он - родник, что с гор течет. Сестра Кобланды Карлыгаш, Поднявшись рано поутру, Выйдя в широкую степь, Увидев пыль, услышав шум, Услыхав клич брата своего, Сказав: "Это голос моего коке, - Сказав: - Что-то случилось с ним", - Ораку покоя не дала Мудрая красавица Карлыгаш, Что вместе с батыром родилась. Сказала: "Иди быстрее, мой батыр, Ради коке моего и ради тебя Да буду жертвою ради вас!" Карлыгаш оседлала рыжего коня, Снарядила в дорогу богатыря, И Орак спешно поскакал На зов батыра Кобланды. Следом за Ораком-храбрецом, Услыхав клич богатыря, Увидав вдали густую пыль, Узнав, что пришел враг, Выехал и сын Кобланды, Шестилетний батыр Букенбай. Кунья шапка на его голове, Под ним саврасый конь, С батыром Естемесом скача, Сурово нахмурив бровь, Как ясный сокол, устремился вперед. За Букенбаем вслед На гнедом гривастом коне, С куруком в руке, В доспехах с ног до головы Прискакал и батыр Естемес. Все шестеро собрались, Словно сайгаки, стремглав понеслись. Кончился срок, что испросил Шошай, Для хана Шошая и Кобланды Настал поединка час. Когда один на другого кинулись с копьем И стали друг друга копьями колоть, Приблизилась Карлыга, сказав: "Не осудят, если месть за месть, Не осудят, если зло за зло, - У хана Шошая на глазах Я отомщу обидчику своему", - Ударила Карлыга Кобланды, Ударила копьем по бедру. Сбросила батыра с коня, Опозорив его у врага на глазах, Довольная собой и силой своей, Даже ни на кого не взглянув, Поскакала к своему белому шатру, Что поставила на горе Караспан. Когда упал с коня Кобланды, Окружили Бурыла враги, Не выпуская из своего кольца, Сказали: "Поймаем богатырского коня". Не дался Бурыл в руки врага. Кружит возле раненого богатыря, Говорит: "Сможешь ли сесть на меня?" Когда воины окружили его, Как волк, бросался он на врагов, Не дал им себя поймать, Бурыл с шумом взлетел в небеса. Коль не смогли его поймать на земле, Кто же настигнет его в небесах? И вот Бурыла увидал Сын Сеила Караман, Догадался, что упал с коня батыр, Устремился прямо в гущу войск. Коня Бурыла увидал Храбрец - богатырь Орак, Догадался, что случилась беда, И на поджаром гнедом коне Устремился прямо в гущу войск. Тайбурыла увидал, Догадался, что упал батыр, Юный Букенбай, сын Кобланды. В куньей шапке на голове, Сурово нахмурив бровь, На своем саврасом коне, Как ясный сокол, устремился вперед, Засучив рукава, полы подобрав, Букенбай, родившийся львом, Устремился в гущу войск. Увидели все, как он Проложил путь к раненому отцу, К тому месту подскакал, Где упал раненый Кобланды. http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=442&idpg=1

Кобланды-батыр: Часть VII Вскоре Кобланды, устроив большой свадебный той, выдал свою сестру Карлыгаш за батыра Орака. Вслед за этим объявил свою свадьбу и Караман. Он сказал: "Я женюсь на двух сестрах Алшагыра - Каникей и Тыникей и хочу, чтобы Кобланды и Кортка прибыли ко мне на свадебный той". Кобланды и Кортка собрались в путь, в край Карамана, на свадебный той. И вот по пути в полуденный час они увидели юрту, поставленную Карлыгой. Карлыга приглашает Кобланды и Кортку в юрту, просит остаться ночевать как гостей. Обращаясь к Кобланды и Кортке, Сказала она несколько слов: "У меня верховой конь Акмоншак, Кунья шапка на моей голове, Я пускаю зеленую стрелу. Кобланды, я из-за тебя Рисковала своей головой, Вместе с тобою принимала бой, Завязав волосы на макушке узлом. Теперь одиноко живу на горе, Горькие слезы я лью. Неужели ты этого хотел? Чем же провинилась перед тобой? Ты на муку меня обрек". У красавицы Карлыги Сердце пылает огнем. Красавица Кортка, Увидев, что плачет Карлыга, Говорит: "Остановимся у нее!" В Арке сосна растет, Жестоким создал его бог - Не завернул к ней Кобланды, Уехал, взяв с собою Кортку. Плачет, всхлипывая, Карлыга, Вспомнив обо всем, что пережила. Опираясь на белое копье, С трудом дошла Карлыга До своего белого шатра. Уехали Кобланды и Кортка К Караману на свадебный той. Пробыли два месяца на тое у него. Когда возвращались в свой родной край, Проведя в пути несколько дней, Снова увидел Кобланды Юрту, поставленную Карлыгой. Карлыга, выйдя навстречу им, Сказала батыру Кобланды: "Я приготовила чай, вам подам, В золотой чаше масло подам. Есть у красавицы Карлыги Угощенье, есть, где вас принять. И родным отцом, и краем родным Ради кого пожертвовала я? Знаешь ли ты, Кобланды?" У красавицы Карлыги Сердце пылает огнем. Упрашивала: "Остановитесь у меня! В горах я одиноко живу". Как ни молила слезно его, Не завернул к ней Кобланды, Уехал, взяв с собою Кортку. Когда возвратились в родной край, Когда увидели в благоденствии народ, Когда со дня соединения Кобланды С несравненной красавицей Корткой Прошло девять месяцев и десять дней, Вот настала пора, и родился сын, Макушкой о землю стукнулся он, Лоб его на солнце сверкнул. Сорок женщин, окружавших Кортку, Подняли ребенка с земли, Запеленали его в белый шелк; Когда затрепыхалось дитя, Все пеленки в клочья порвались. Сказали: "Ведь родился лев!" Очень обрадовался весь народ, Во все края послали радостную весть. Посланники со стягом в руках Девять дней созывали людей. По случаю наречения сына Устроил той Кобланды-батыр. Со стоянки Есимбай, у озера Елик, С зимней стоянки Бухаржай Много кипчаков и ногайцев пришло, Знатные люди вместе сошлись, Ребенку дали имя Букенбай. Букенбая, когда исполнилось ему шесть лет, отправили к Естемесу, к табунам. Там его обучали верховой езде, умению держать копье. Мирно шли дни у Кобланды с Корткой. Вдруг внезапно появился враг. Богатырь по имени Шошай, собрав сорокатысячное войско, пошел на кипчаков, чтобы отомстить за смерть своего дяди - хана Кобикты. Когда красное солнце взошло, Когда еще спал Кобланды, Недалеко, у подножья горы, Где была привязь кобылиц, Поднялась густая пыль. Услыхав топот коней, Кортка подумала: "Это кызылбаши". Пришли они, напирают копьем На дверь, за которой спит Кобланды. Красавица Кортка Не хочет батыра будить, Нежно голову его обхватив, На свои колени положив, Ярко-красным шелковым платком Обмахивает богатыря. О Козы Корпеш! О Баян! Ощутив аромат ее платка, Заслышав крики врагов, Пробудился Кобланды-батыр. Всем телом вздрогнул он, Похолодело, забилось сердце у него. Испытанный батыр Кобланды Приподнялся, с ложа вскочил. Без шапки, в одной тюбетейке он. Без чапана, в одной рубашке он, Без шаровар, в одних штанах, Схватил копье, что стояло у двери, Выбежал из юрты Кобланды, Громким голосом закричал. От голоса батыра Кобланды Разверзлась вся земля. Утренний крик богатыря Разнесся на расстояние месячного пути. Грозно он кричит, Кричит, словно могучий нар. Врагов своих, что были у дверей, Напугал он криком своим, Подмял их, словно нар камыш. Поволок свое копье за собой, Вышел он на простор. Богатырь стал взывать К семи покровителям своим. Вскричал: "Кто же известит Сына Букенбая, что при табунах, Что враг напал на наш аул?" Выбежала из юрты Кортка, Бурыла, что у кормушки стоял, Быстро оседлала она, Вынесла доспехи богатыря. Кортка несравненной красоты Спешит, сбилась она с ног. Когда на Бурыла сел верхом, Когда доспехи на себя надел, Когда пророки силу ниспослали ему, Стал батыр, словно бурлящий поток. Напавшие на стоянку кызылбаши, Испугавшись гнева богатыря, Бежали, укрылись за горой. Остановились у подножья горы. Кобланды, родившийся львом, Вскочил на Тайбурыла-коня, Он издал грозный крик, Ударил в барабан, притороченный к седлу, Горячится его конь Тайбурыл. "Кызылбаш, выходи на поединок!" - кричит. Вплотную приблизился к врагу. Хан кызылбашей Шошай: "Изготовлюсь-ка к бою", - сказав, У богатыря Кобланды Сроку три дня попросил. Сказав: "Все равно не добьется своего", - Дал согласие Кобланды-батыр. На этом остановим рассказ. http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=441&idpg=1

Вот так Биршимбай Каждого трижды копьем кольнул, В тела их копье он вонзил. Когда каждого трижды кольнуло копье, Когда в тела их вонзилось копье, Четверо сивогривых лишились сил. Увидев, что батыры выбились из сил, Красавица Карлыга говорит: "Животное не вынесет боли от ссадин, Человек не выдержит боли душевной. Вы пока оставайтесь здесь. Джигиты, я сама справлюсь с ним, Я сама его убью, - говорит. - Сила у моего отца Больше моей на один батман, А сила Биршимбая - брата моего - На восемь батманов больше, чем у отца. Кольчугу, что надета на нем, Выстрелом не пробить, Саблей ее не изрубить, Есть в ней только один просвет На вороте, возле шеи, позади, Стреляйте в затылок ему, Джигиты, послушайтесь меня. Если его хитростью не возьму, Никак иначе не одолею его". Так сказала Карлыга, С головы шапку меховую сорвала, Распустила волосы она, Коня Акмоншака плетью хлестнув, К Биршимбаю подскакала Карлыга. Биршимбаю она говорит: "Дорогой мой Биршимбай, Выслушай меня, родной! Когда ты уехал, Биршимбай, Кобланды из неволи бежал, Собрав войска, сюда он пришел. Отец не смог его одолеть, Он на поединке был убит. Я сражалась, не жалея жизни своей, Отец не смог мне помочь, Я одна одолела всех врагов, Только эти трое богатырей Бегством спаслись от меня. Я не смогла на месте устоять - Одна за ними погналась. Хоть и погибну, не пожалею ни о чем Ведь бог милостив - я повидала тебя! Ты - отважный, мой дорогой, Единственный, брат мой Биршимбай. Да буду жертвою за тебя! Убежавшие от меня трое врагов Сами явились сюда. Вот они! Выслушай то, что скажу, Одиночество познала я - Печаль у меня на душе. Этих недругов не смогла я одолеть. Мы сейчас поблизости от врага. Меня - всю израненную в бою, Увези подальше от людей, Потом вернись и за все отомсти". С головы шапку меховую сорвав, Сестра Биршимбая Карлыга Стоит перед ним, и плачет она. Тогда говорит Биршимбай: "Ой, сестра родная, я не знал, Что ты здесь, среди врагов, Я своим острым копьем Налево-направо колол, В глазах у меня было темно, Я тебя и не узнал. Подойди же сюда, милая сестра, В горы тебя увезу, Потом вернусь и трех богатырей Поочередно копьем проколю". Биршимбай поскакал впереди, Красавица Карлыга, Оглядевшись по сторонам, Подумала: "Вот, где затылок твой, - Подумала: - Вот, где погибель твоя". Когда медленно ехал Биршимбай, Взяла и ударила его Карлыга. Биршимбай был впереди, как кошкар, - Ехал, не оглядываясь по сторонам, Не оборачиваясь назад. Вдруг удар в затылок получил. Биршимбай повалился с коня, Вскричав: "О, сестра!" - зарыдал. От коварства Карлыги он погиб. Ведя на поводу его пегого коня, Скачет Карлыга напрямик, Прискакала к трем богатырям. Победив многочисленных врагов, Успокоились богатыри. Нагрузив на повозки все добро, Кипчаки с Токтаром во главе Шумно выезжают из городских ворот, Не оставив там ни женщин, ни детей. Неподалеку течет река Есиль, Срублен тальник на ее берегах. Когда полуденный час настал, Возле больших городских ворот Многочисленные кипчаки, из города выходя, С шумом, словно отары овец, С шумом, словно отары ягнят, Встретились с батыром Кобланды. Народ, освобожденный от врага, Приветствовал юного Кобланды. Одолев многочисленного врага, Довольны все богатыри. Нападавший на кипчаков Алшагыр Загубил свой народ. Разрушив город врага, батыр Успокоил плачущих кипчакских детей, Сказал им: "Родные мои!" Стада, что в добычу взял, погнал В низовье горы Караспан. Многие кипчаки, многие кыяты Разбогатели от добычи такой. Скот, взятый в добычу у врага, Прямо к горе Караспан Спешно угоняли, мчась на конях. Прошло три месяца и три дня, Снова разбили стоянку свою У подножья горы Караспан, Возле озера, что зовется Азулы, Перекочевав назад, в те места, Откуда их силой угнал Алшагыр, Собрав свой многочисленный род, Кобланды-батыр всем раздал Добычу, что взял у врагов, Разделил справедливо среди всех Неимущих, нищих и бедняков. Бедняки с баями стали равны. Все довольны храбрецом Кобланды. Устроив веселье на тридцать дней, Устроив сорокадневный той, Свершили брачный обряд Над богатырем Кобланды И красавицей Корткой. Девяносто две снохи Подали батыру и Кортке Нарезанный подгривный жир, Чашу меда поставили им. Изо всех сил старались они - Умницы-разумницы, справедливые во всем, С талиями, как у муравья, Иве подобен их стройный стан. Девяносто две снохи Стелят новобрачным постель, Говоря: "Наш Коблеке с дороги устал", - Шелковые одеяла встряхнув, Разглаживая, кладут на постель. Когда красное солнце зашло, Когда люди ложились спать, Девяносто две снохи, Взяв за руки, повели Кобланды К белой юрте напрямик. В белую юрту, поставленную для Кортки, Привели богатыря и сами вошли. Луноликую с талией, как волосок, Кортку отдали богатырю. Оставим пока об этом рассказ. Теперь правдиво поведаю о том, Что сталось с красавицей Карлыгой. Не взял Кобланды в жены Карлыгу, И к Караману она не пошла. Не зная, как же ей быть, Горюет красавица Карлыга. На одиночество себя обрекла, Разобиженная на Кобланды, Поставила большой шатер На самой вершине горы И стала жить там одна. http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=440&idpg=3

Услышав ржание богатырского коня Бурыла, Кортка поняла, что прибыл Кобланды и находится где-то недалеко. Под покровом ночи Кортке удается выйти за ворота города на тайное свидание. Кобланды встретил супругу радостно. Но Кортка, решив испытать любовь мужа, говорит ему, что, не устояв перед насилием одного из супостатов, она ждет ребенка и теперь не знает, как муж решит ее участь. Кобланды отвечает, что в этом он не видит большой беды: "Вырастет ребенок человеком, будет мне помощником". Тогда Кортка призналась, что обманула его. Попрощавшись с мужем, она поспешила в город подбодрить родичей радостным известием о прибытии Кобланды. Тем временем подоспела подмога к Кобланды: прискакала Карлыга вместе с богатырями Ораком и Караманом. Когда наступил рассвет, Четверо сивогривых, К единому богу воззвав, Сели верхом на коней, Кольчуги надели на себя, На пояс повесили мечи, Взяли копья наперевес. Поскакали к городу врага, К городу приблизились они, Нахмурился славный богатырь Кобланды, родившийся львом, Лишь только солнце взошло, Решился на приступ идти. Ведь отец, и мать, и его народ Томились в неволе, в плену. Когда подъехали к воротам они, Громко крикнул Кобланды, Взревел он, словно нар: "Эй, Алшагыр, Алшагыр! Мое имя Кобланды, выходи!" С тех пор как стал ханом Алшагыр, Он слыл батыром-храбрецом, На поединках он убил Многих мусульман-смельчаков! Среди кызылбашей он - слон. Как только достиг его ушей Боевой клич Кобланды, Как только услыхал его клич, Алшагыр медлить не стал, Кольчугу надел на себя, На пояс повесил меч, Взял копье наперевес, На резвого мерина вскочил, Который, из низины скача, На склоне горы обгонит других. На коне золотое седло со сбруей, Хвост его накрепко завязан узлом, Подумал: "Если к батыру, что вызвал меня, Не выйду, он меня трусом сочтет", - И выехал навстречу ему. Глаза его разгорелись, как у лисы, Он вскипел. Не надеясь на оружие свое, Вонзил он в камень копье, На целую четверть вонзил. Коблеке прискакал со своей стороны, Гарцуя на Тайбурыле-коне. Решив не поступиться честью своей, Оба батыра устремились вперед, Сблизились они, сошлись Батыры, злобу затаив, Ни слова не проронив, Оба попятились назад. Нацелив копья на дубовых древках, Постояли и пронзили друг друга они, На колени припали кони их, У батыров, что кололи копьем, Судорогой ноги свело, Онемели пальцы на руках. Не смог один другого одолеть, Ни один из них не убит. На кинжалах они дрались, Мечами рубились они, Так вот бились богатыри, - Кинжалы сломались у них, Мечи изогнулись у них, С кровью смешалась их слюна, Отплевывались кровью они. Тут Алшагыр надежду потерял Увидеть свой многочисленный род. Богатырь Кобланды, Взметнув копье, Алшагыра пронзил, Сдвинул копьем на круп коня. Грозен был батыр Кобланды, Кипучую силу его разве уймешь? Копье могучим ударом вонзил - Вонзилось до самых костей врага, Хана Алшагыра одолел, Угасли дни жизни его. За Алшагыром вслед Выехали из города, поскакав, Сыновья Кызылера-храбреца, Которого убил Кобланды, Когда вез Кортку впервые в свой край. Они затаили злобу с давних пор На кипчакского богатыря. Старший брат был Аганас, Младший брат был Тоганас. На богатыря Кобланды С копьями наперевес Яростно бросились они, Огромные, как гора Караспан, Двое их, а он один, Нацелили копья на дубовых древках, Окружили его с двух сторон, С коня стали сталкивать копьем. Падающего с коня Кобланды Заметила красавица Карлыга, Подскакала к ним Карлыга, Аганаса в тот же миг Схватила, отшвырнула она. Покачнувшийся на коне Снова выпрямился Кобланды, Тоганаса, что остался один, Кобланды зацепил копьем, столкнул. Вслед за этими двумя Выехал на бой Актайлак. Батыр Орак в тот же миг Схватил Актайлака и, как камень, швырнул За Актайлаком вслед Из города прискакал Его сын Наркызыл. Караман, выехав со своей стороны, И его зацепил, на землю швырнул, Выехал из города Карадау - Богатырь, чья голова с котел, Карлыга зацепила копьем, сбросила его. За Карадау вслед Выехал богатырь Кара, Коблеке зацепил копьем, сбросил его. Вот так богатыри Поочередно вчетвером Повалили врагов, как снопы. Тут выскочил из ворот богатырь, Быстрый, как течение в устье реки, Держа копье наперевес, В шубе, отделанной золотом по краям, Сильнейший из кызылбашей - Сын хана Кобикты - Биршимбай. Выехал из города Биршимбай, Выехал, поскакал Биршимбай, Наскочил на батыров Биршимбай, Схватил за глотку одного, Крикнул: "Показали вы храбрость свою, Потому, что меня не было здесь!" Подскакал к ним Биршимбай И без лишних слов Кольнул один раз Кобланды, Кольнул один раз Карлыгу, Карамана один раз кольнул, Кольнул один раз Орака-богатыря. Биршимбай на серо-пегом коне, Сорвавшись с места, поскакал. На лбу его выступил пот, Собрался с силою Биршимбай, Играет силой кипучей своей, Батыров, стоящих в плотном ряду, И за одного человека не счел. http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=440&idpg=2

Кобланды-батыр: Часть VI Кобланды услышал плач родной матери, как она "словно верблюдица по верблюжонку ревет". Старая Аналык вспоминала счастливые времена, когда Кобланды был дома и кипчаки жили на своей стоянке. Вспоминала, как она шила Кобланды бешмет из бархата, красивые тюбетейки, шапку меховую с перьями филина, как ездила она впереди каравана на иноходце, а на тое по случаю новой стоянки одевалась в парчу. Но теперь пришлось ей познать муки мученические в плену у врага. В эту ночь старая мать увидела сон: "Обе иссохшие груди мои, налившись, открылись, как родник. Не к тому ли, что мой родной придет и к ним прильнет губами?" Аналык рассказывает старику о своем предчувствии: "Дергается правая бровь - не к радости ли это? Дергается моя губа - не к тому ли, что буду единственного моего целовать? Дергается под коленом у меня - не к тому ли, что к подножью горы Караспан снова откочует наш род кипчак?" До Кобланды доносится голос сестры: "Постой, матушка милая, не плачь, И я видела сон о брате своем Вчера, в прошедшую ночь. Секира, что оставил брат, Коснулась камня, остался рубец. Заточили ее и стала такой, как была. Неужели не сжалится творец Над нами, сиротами несчастными? Кто же, как не сироты, мы? Проклятый хан Алшагыр Причинил нам много бед. Был бы дома мой милый брат, Разве разрушил бы наш город Алшагыр? Послушайте, родные отец и мать! Пророки мне подали весть, Надеждою полна моя душа. Должно быть, уже недалеко Конь Бурыл, на котором скачет брат. Должно быть, приближается родной коке, Погоняя камчой Тайбурыла своего". Кобланды услышал голос жены, Подошла Кортка и говорит: "Подожди немного, милая Бикеш! В понедельник в полуденный час Видела я на небе луну, На вершине горы Караспан Пустила в небо сокола я, На равнине вырыла ров. В ущелье горы Караша - родник, У подножья ее резвится архар. Не у каждого может быть Такой стан, как у повелителя моего. Слабыми создал нас бог - Женщинами с подолом до земли. Тело белое мое, что ласкал мой супруг, Неужели достанется врагу? Насильно хочет в жены меня взять Ничтожный иноверец Алшагыр. Богом мне суждено Пережить насилие от врага. Конь Бурыл, ты был, как ребенок, мне, В какую же сторону ты ускакал? Когда ты был мал, выхаживала тебя, Золотыми подковами подковала тебя, До сорока дней я кормила тебя Молоком давно жеребившихся кобылиц. Чтобы ты здоровым и крепким рос, Сорок дней я кормила тебя Молоком кобылицы, ожеребившейся в первый раз. Когда прошло восемьдесят дней, Когда подошел девяностый день, Чтобы ты не исхудал, не уставал, Чтобы ты сапом не болел, Давала я тебе корм, Добавляя снадобье из красной травы. Стригунком ты сосал, трехлеткой сосал, Выхаживала тебя. Чем же ты мне отплатил? Когда исполнилось тебе пять лет, Зная, что охоч ты до кобылиц, К пяти кобылицам я пускала тебя. Бурыл, сама на аркане водила тебя. Был ты словно ребенок мне. Была я как мать для тебя. Покажись хоть издали мне! В какую же сторону ускакал Ты - добрый спутник богатыря? В этот тяжкий час для меня Хочу, чтоб предстал предо мной Ты с повелителем моим. В душе у меня одна мечта: Живым-здоровым пришел бы он! Разгромил бы своего врага!" Скорбные рыдания Кортки, Громкий ее зов донеслись До ушей богатырского коня, Что за стенами города стоял, За воротами с бойницами стоял. Когда услыхал он Кортку, Когда узнал свою "мать", Заржал тулпар несколько раз, Издал он громкий крик. Ржание Тайбурыла-коня До Кортки по ветру донеслось. Это ржание узнала она, Отлегло у нее на душе. http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=440&idpg=1

Кобланды-батыр: Часть V Хан Кобикты позвал к себе сына Биршимбая и отправил его к врагу кипчаков - хану Алшагыру сообщить, что Кобланды пленен. Теперь он сможет напасть на его род, что живет у горы Караспан. Пусть себе едет Биршимбай. Сократим долгий сказ, Теперь о девушке речь поведем. Когда прошло несколько дней, Красавица Карлыга Вошла в темницу к Кобланды. Увидев светлый лик богатыря, Изумилась, отпрянула назад, Истома по телу красавицы разлилась. Богатырь Кобланды Казался ей превыше божества. Грозным видом своим Кобланды Льва ей напоминал. Не смогла сделать ни шагу вперед, Повернулась, пошла назад, Карлыга возвратилась домой. Красавица Карлыга Всем сердцем полюбила богатыря, Не выкинуть из сердца его. Тяжело у красавицы на душе. Да и как ей не горевать, Если богатыря Кобланды Крепко полюбила она? Как-то в один из дней Украдкой вышла из дома Карлыга, По улочкам узким идет, Легкой походкой идет, Крадучись, идет она в тени. Пришла она к Кобланды. Оба батыра в темнице лежат, Вдруг луна взошла, где не всходила никогда, Солнце вдруг взошло, где не всходило никогда, "Что это?" - подумав, смотрят они: В темнице стало светло - Это исходит сияние от Карлыги. Карлыга предлагает богатырям бежать из темницы. Караман с восторгом и благодарностью принимает это предложение, но Кобланды не желает принять милости из рук дочери врага. Тогда Карлыга прибегает к хитрости: любимого коня Кобланды подвергает мукам, чтобы заставить батыра выйти из темницы. Карлыга вернула богатырям их коней и доспехи и вместе с ними поскакала, уводя с собой табуны отца. Но снова убежал из табуна сивый конь хана Кобикты Тарлан. Богатыри тщетно пытались догнать и вернуть его в табун. Конь известил хозяина о постигшей его беде. Кобикты догнал беглецов. Завязался тяжелый бой. И батырам не одолеть бы могучего хана, если бы не помощь Карлыги. Она знала уязвимое место на кольчуге отца и выдала эту тайну Кобланды. Стрела, выпущенная из лука Кобланды, рассекла надвое мощное тело хана Кобикты. После победы над Кобикты Карлыга рассчитывала на ответную любовь Кобланды. Юный батыр остался равнодушным к пылкой красавице. По просьбе Карамана он уступил ему Карлыгу как добычу. Соединив табуны Казана и Кобикты, батыры собрались в обратный путь. Но тут захромал конь Кобланды. Караман, не дождавшись друга, забрал всю добычу и вместе с Карлыгой отправился в путь. Оставшись один в степи, без подмоги, Кобланды сильно опечалился; причитая, сетовал на жадность рода кыятов и Карамана, забравшего с собой всю добычу. Истомившись, Кобланды уснул. Во сне явился к нему один из пророков и поведал о бедственном положении кипчаков, подвергшихся опустошительному набегу хана Алшагыра. Пока Кобланды спал, к нему вернулась Карлыга. Хоть и девушка, но молодец - От Карамана убежала она, И пока спал Кобланды, Коня Бурыла развязала она, Его с Акмоншаком своим Пасла в зарослях ковыля. Кобланды сильно горевал, Слезы блестели у него на глазах. Подходит к девушке, говорит: "Стала ты мне другом, Карлыга, Враг напал на мой родной край, Нанес мне в спину удар, Перерезал мою коновязь. Оставленный мною многочисленный род В страшном горе сейчас. Похоже, враг Алшагыр захватил Мою стоянку у горы Караспан. Придет ли на подмогу ко мне Сын Сеила Караман? Хоть ты и женщина, но мне ровня, Печаль свою с тобою делю. Прощай, Карлыга, желаю тебе удач! К народу моему, захваченному врагом, Не ожидая помощи ни от кого, Сейчас я один ухожу". Молвит тогда Карлыга* У такого батыра, как ты, Разве отнимет землю враг! Когда покидала я свой дом, Думала, что ты будешь мне Суженый богом супруг. От того, что останусь без тебя, Бесконечно страдать буду я. Ради тебя покинула свой дом, Ничего мне не жаль для тебя - Даже душу не пожалею свою! Если горе познал твой народ, Если кровью страна залита, В захваченную врагом страну Отправляйся скорее, батыр! В разрушенную врагом страну Отправляйся скорее, батыр! Я к Караману пойду - Скажу, чтоб он на помощь пришел. Если батыры пойдут, всех соберу, Если не пойдут, оставлю их И не позже, чем завтра к полудню, Кобланды, я к тебе прискачу". Попрощавшись с Карлыгой, Кобланды на Тайбурыла вскочил, Взял копье наперевес, На пояс повесил меч. Бурыла, что, как сокол, крылат, Направил к горе Караспан. В развалинах опустевшей родной стоянки Кобланды нашел пищу, предусмотрительно оставленную для него женой Корткой. Подкрепившись, Кобланды подъехал к крепости хана Алшагыра. Солнце еще не взошло, Как город объехал он. "Где же ворота, чтоб въехать?" - сказал. Не нашел ворот, чтобы войти, Не нашел и щели, где бы пролезть. Пока солнце не взошло, богатырь Стал вокруг города объезжать. Когда доехал до бойницы в стене, Когда доехал до поворота он, Услышал богатырь голос отца. Старик Токтар плакал и причитал, Единственного сына-защитника вспоминал: "Горем переполнена моя душа. Будь ты проклят, Алшагыр! Свою жестокость ты нам показал. Единственный мой вернется живым, - Дождешься, не торопись, кызылбаш! Он воздаст по заслугам тебе. Быстротечен, переменчив мир! Если и вправду сына лишился я, Если скоро не вернешься, единственный мой, Чем быть у недруга рабом, Лучше бы мне, несчастному, умереть!" http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=439&idpg=1

Кобланды-батыр: Часть IV Кобланды встретил своего сверстника Карамана, когда уже возвращался с победой. Караман опечалился: "Так и не коснувшись врага копьем, с неисполненным желанием ухожу", - сказал. И он уговорил Кобланды совершить еще один поход. И вот видят богатыри - Возле озера Кубы Пасущиеся табуны Кобикты, Множество серо-пегих коней С ушами, острыми, как у волков. Со свистом погнали они коней, На скаку заворачивают косяк, Зычным криком согнанный табун Собрался в единую горсть. Оба, рядом друг с другом скача, Стали угонять табуны За высокий, высокий хребет, За овраги и русла высохших рек. Среди этих коней в табуне Был сивый конь хана Кобикты, Этот конь по кличке Тарлан Настороженно посмотрел, Вздернув голову, заржал, Приняв за хозяина богатыря. Но, почуяв, что чужие перед ним, Взмахнул он хвостом, К городу Тарлан поскакал. Следом за ним батыры погнались, Но повернуть его не смогли. Огорчившись, что Тарлана не догнал, Бурыл, на котором скакал Кобланды, Пригнул голову к самой земле. Сбылось предсказание Кортки - Ведь не выстоял он сорока трех дней. Когда погасла предутренняя звезда, Когда красное солнце взошло, Когда достигли подножья горы, Остановился Кобланды-батыр, Захотел немного передохнуть, Он заснул богатырским сном. Конь Тарлан в город прискакал, Кобикты услыхал топот коня, Понял, что случилась беда, Разбушевался он, закричал: "Враг напал на табуны!" Коня Тарлана остановил, Второпях его оседлал, Взял копье наперевес, За угнанными табунами своими Он следом поскакал. Когда погасла предутренняя звезда, Когда занялась утренняя заря, Бушуя, как горный поток, Блестя кольчугой своей, С криком: "Эй, остановись!"- Кобикты стал настигать богатырей. "Эй! - кричит им хан Кобикты, - Думали, без правителя наша страна? Думали, нет хозяина над скотом? Думали, у народа защитника нет? На выпасе были мои табуны. Кто ты - разогнавший моих коней? На выгоне были мои табуны. Кто ты - истоптавший выгон их? Кони мои спокойно паслись На зеленом лугу моем. Кто ты - нарушивший их покой?" Тем временем Караман Нацелил свое копье, Чтобы пронзить Кобикты. Он хотел было храбрость проявить, Не благословил его аллах - Копью, что держал Караман, Богатырь хан Кобикты Не дал и дотронуться до себя-- Булавою, что держал он в руках, Отбил копье, словно доп. Бросился на Карамана Кобикты, Схватился с ним один на один, Начал его душить, Как щенка, заставил скулить. И еще коварное злодейство Задумал Кобикты совершить. Подумав: "Негоже, чтобы проснулся батыр", - Кобикты направился к Кобланды, К тому месту, где он спал, Набросил на него девятирядную сеть И крепко-накрепко его скрутил. Убедившись, что сети не разорвать, Кобикты решил разбудить Богатыря Кобланды. "Вставай!" - крикнул Кобикты. Не встал богатырь Кобланды, Не прервал он свой сон. Что такое случится с ним, Не приснилось бы и во сне! Все забрал себе Кобикты - Нет оружия при богатыре, Беспечно он спал, забыв о враге, И за это поплатился батыр. И вот теперь он попал К недругу в плен. Пробудился батыр наконец, Потянулся, еще не осознав, Что недруг перед ним. В сетях, что набросил на него Кобикты, Что была в девять рядов сплетена, Сразу пять рядов порвалось. Изумленный стоит Кобикты, Заметался батыр Кобланды, Сделать ничего не смог - Счастье отвернулось от него. Привязав пленных к седлу, "словно лис степных, подстреленных в кустах", хан Кобикты привез их к себе домой. Была у хана дочь по имени Карлыга С глазами серыми, с носом прямым, С прекрасным лучезарным лицом. Призывая к себе Карлыгу, Громко крикнул Кобикты: "Дома ли ты, Карлыга, Или нет тебя, Карлыга? Двух пленников я привез. Если замуж выдам тебя, Подарю их тебе как рабов. Карлыга, твердость прояви, Отведи этих двоих В темницу, двери накрепко закрой". http://www.ertegi.ru/index.php?id=18&idnametext=438&idpg=1