Акскл

Происхождение казахов и узбеков. Автор - ВАЛИДОВ (ВАЛИДИ) Ахметзаки Ахметшахович [(в эмиграции - Ахмет Заки Валиди Тоган) http://vlib.iue.it/carrie/cec/ozkaz.shtml Язык, обычаи и традиции средневековых кыпчаков-узбеков. (The Language, Customs and Traditions of the Old Kipchak-Ozbek ) Арабские авторы XIV-XV веков(ибн Баттута -Ibn Battuta, ибн Фадл алла аль-Умари-Ibn Fadl allah al-Umari и ибн Арабшах - Ibn Arabshah) хорошо описли жизнь, нравы и особенности узбеков и кыпчаков Кыпчакской степи. Согласно ибн Арабшаху, тюрки-узбеки(Ozbek Turks) в Кыпчакской степи славятся своим блистательным языком, их женщины и мужчины не только самые красивые, но и являют собой пример аристократического поведения, они не опускаются до мошенничества и лжи, будучи самым благородным народом из всех тюрок. Язык этих узбеков, проживавших тогда от Семиречья(Yedisu) до Крыма, который можно изучать по поэтическим фрагментам и другим памятникам, дошедшим до нас, был в общем-то одинаковым на всём этом пространстве; и его характерные кыпчакские особенности сохранились в языках современных узбеков, казахов, ногайцев(Mangit-Nogay, мангыт - название племени(монгольского) из которого был родом славный темник Ногай, в XIII веке проживало в нижнем течении Урала). Их образ жизни и обычаи практически одинаковы, подобно тому, как это было у двух других тюркских групп: тюрок-чигилей(``Turk-chigil'') и туркмен-огузов(``Turkmen-Oguz''). Их письменные исторические труды, фольклор, особенно героический эпос Кыпчакской степи о Чингисе, Джучи и его сыновьях, Едигере(=Едигей - Edige), Тохтамыше, Нуреддине(Nureddin), чора Батыре(chora Batir) и Кобланды(Koblandi), их поэтические рассказы, Cirenche chechen recitations(recitations - декламация, чтение вслух), и др., повсеместно совпадают. Мелодии башкир и кочевых узбеков сегодня можно услышать в исполнении ногайцев Крыма и Констанцы(Румыния; Constanza Nogays). Ногайские дастаны(тюркская форма героического эпоса) повторяются слово в слово каракалпаками и казахами Хорезма. Тюрки-кыпчаки, как в старом, так и в новом значении этого слова, не занимались "черной" работой и считали себя хозяевами; они не совершали перехода к земледелия, за исключением случаев крайней необходимости, считая это занятие чуждым духу степной аристократии; и даже во времена тяжелейших экономических кризисов не разрешали своим дочерям выходить замуж за "осёдлых" женихов. Особенно переусердствовали с этим ногаи, в результате чего за время калмыцкой(Kalmak [Mongol]) и русской оккупаций их численность сократилась с сотен тысяч до десятков тысяч. У них такие исторические фигуры и эпические герои(по совместительству) как Чингиз, Тохтамыш, Едигэй, Ер Тагин, Урак Мамай и Адил Салтан воплощают дух и идеалы степной аристократии. В общей для узбеков старого Джучиева улуса(т.е. для тогдашних узбеков, казахов, мангыт-ногаев и башкир) литературе достанов особенно выделяются следующие элементы этики, моральные качества и характерные особенности: восхваление решимости, способности к поступку; готовность умереть за свою честь; интересы общества и государства превыше всего; способность легко переносить трудности; вера в то, что усилия, затраченные на преодоление препятствий, приведут к успеху; готовность совершать длинные и трудные путешествия; любовь женщин только к мужчинам, обладающим вышеперечисленными качествами; высокое положение в обществе женщин благородного происхождения и матерей. Всё это воспевается в литературе, создававшейся в аристократических слоях древних татар и кыпчаков(old Tatar and Kipchak), т.е.(на тогдашнем языке)литературе узбеков(Ozbek). В общем, как хорошие, так и плохие обычаи и привычки древних тюрков(old Turks) особенно очевидно и ярко проявляются среди узбеков-кыпчаков(Ozbek-Kipchak): хладнокровие и невозмутимость; неприязнь к тем, кто не умеет сохранять самообладание; умеренность(скромность); мужество; стремление брать на себя ответственность; отчаянное ожесточение в бою и спокойные манеры в мирной обстановке; не убиение военнопленных, а продажа их в рабство; честность, чистота помыслов; их полная искренность, дающая преимущество противнику; умение разжигать мелкие личные и межродовые(uruk) конфликты до предела, и продолжать их годами и даже поколениями; способность становится излишне меркантильными под влиянием сложных финансовых обстоятельстах, кульминацией чего выступает продажа членов собственной семьи, а также похищение и продажа посторонних людей. Все эти свойства узбеков(Ozbek) и кыпчаков(Kipchak), отмечались в записках арабских путешественников, начиная с ибн Баттута(Ibn Battuta), со времен хана Узбека(Ozbek Han). Раделение сообщества узбеков на узбеков, казахов и мангыт-ногаев. (Division of the ``Ozbek'' Society into Ozbek, Kazak, and Mangit-Nogay) Разделение озбяков Ozbeks на узбеков, казахов и мангыт-ногаев(``Ozbek,'' ``Kazak,'' and ``Mangit-Nogay'') происходило в бассейне Волги(Idil), хотя проживали они (впоследствии) в бассейне Сырдарьи. Сыновья Джучи ханы Батый(``Batu'') и Берке(``Berke'') имели влияние на чагатаев улус(chagatay Ulus); большая часть Трансоксиании(Transoxiana) подчинялась Золотой Орде (Altin Orda). Хорезм и нижнее течение Сырдарьи, начиная с области города Отрара принадлижали улусу Джучи ещё по первоначальному разделу(division of the Mongols). В военной организации улуса Джучи эту область представляли племена под общим названием ``Sol Kol''(``Sol Kol'' tribes); в административном делении она представляла собой Синюю Орду(``Gok Orda'' - голубая орда). В период 1358-61, когда дела в Золотой Орде(Altin Orda (также известной как Белая Орда - Ak Orda)) сильно запутались(великая замятня русской летописи - целая череда узурпаторов, марионеток и самозванцев на ханском троне, большинство из которых кончили очень плохо), the ``Kiyat'' beys, командовавшие всеми войсками, отвели племена правого фланга(``Sag Kol'' tribes) в Крым, , а племена левого фланга(``Sol Kol'' tribes) к Сырдарье. В это время, поскольку линия Батыя пресеклась, правление перешло, согласно Ясе (монгольскому законодательству со времён Чингис-хана) и закону наследования, потомкам Шибан-хана(Shiban Han - его улусом была Западная Сибирь и северный берег Сырдарьи),* 5-того сына Джучи(Jochi). Многочисленные роды озбяков(Ozbek uruks) из современной области Тургай(Turgay province), что близь Белого озера(``Ak Gol''), возвели на трон хана Хызыра(Han Hizir), который был потомком Шибана(Shiban). Во время этого правления на первый план вышли роды Найман, Карлук, Уйгур, Конграт и Буйрук(Nayman, Karluk, Uyghur, Kongrat, and Boyrek uruks). Однако, власть этого потомка Шибана распространялась лишь на часть конфедерации племён ``Sol Kol'' и на твердыню ``Tura'' в бассейне реки Тобол в Западной Сибири. Сырдарьинские роды(uruks) объединения Sol Kol возвели на престол Кара-Ногай-хана(``Kara Nogay Han''), сына Су Баса (Su Bas), потомка ``Tokay Temur''(?Тука-Тимура? сына Джучи), до этого не участвовавшего в правительственных делах. Судя по всему ``Sol'' родами(uruks) этого региона были племена Shirin, Barin, Kipchak, Argun, Alchin, Katay, Mangit, и Kurlevut, вместе именовавшиеся ``Yedi(то есть 7) San''. Их(Sol Han) базами были города Yenikend(Янгикент), Cend(?Дженд?), Barchinlig Kent, Sabran(?Сауран?), Otrar(Отрар), и, в центре, Siginak(Сыгнак)(все города, что есть на моей карте находятся в нижнем и среднем течении Сырдарьи). Очевидно, что некоторые из этих родов(uruks) были впоследствии вовлечены в процессы, протекавшие в Трансоксании. В армии Тимура кыпчаки(Kipchak) и найманы (Nayman - одно из племён монгольского происхождения) играли важные роли. В период правления сыновей Тимура(Temur's sons), узбеки(Ozbeks) стали весьма могущественными(1427), под руководством хана Барака(``Barak Han''), потомка Тука-Тимура(Tokay Temur - Барак был внуком Урус-хана, а того, в свою очередь, одни считают потомком Орда-беки, а другие - потомком Тука-Тимура). После убийства Барака в 1429, потомки Шибан-хана(Shiban Han) захватили бассейн Сырдарьи. Соответственно, настоящий центр Джучиева улуса(Белой Орды - Jochi Ulus (Ak Orda)) переместился в Трансоксанию. В то же время мангыты(Mangit), боковая линия потомков Тука-Тимура, обрели серьёзное влияние под руководством бега Едиге(``Edige Beg''), назначенного Тимуром бегом Золотой Орды(``Temur Bek of the Altin Orda''). К ним присоединились и другие роды(uruk), и вместе они стали известны под этим названием - мангыт(``Mangit'') по имени своего главного рода, или ещё как ногаи(``Nogay'') (вероятно, потому что они возвели на трон Кара-Ногай-хана - Kara Nogay Han). Дальше в этой работе они будут именоваться мангыт-ногаи(Mangit-Nogay). В начале XVI века , ``Shiban-Ozbek'' Han(узбекский Мухаммед Шейбани-хан) и подчиняющиеся ему роды(uruks) вторглись в Трансоксанию и Хорезм, и расселились там. В это время, западные области современного Казахстана, равно как башкирские(Baskurt) земли и область Тура(Tura lands) подчинились мангыт-ногаям, став их земельными владениями. Таким образом, мощное мангыт-ногайское сообщество утвердилось как противостоящее узбекам. Сыновья Барак-хана, Гирей и Джанибек(Kirey and Canibek), подчинялись знаменитому Абуль-Хайру(Ebulkhayir) из потомков Шибана(Shiban descent). В 1466 году они покинули этого хана и стали казахами(``kazak''), найдя убежище у потомков Чагатая правивших на востоке(которые были ханами в Кашгаре(Kashgar) и Семиречье(Yedisu)), подчинили себе некоторые роды(uruks)и с их помощью вернули себе преданность тех родов, которые прежде были их вассалами, но оказались на территории, отошедшей к Шейбанидам (descendants of Shiban). Так, вслед за обществом шейбанидских узбеков ``Shiban Ozbek'', было создано общество казахских узбеков "Kazak Ozbek''. Таким из единого узбекского общества (Ozbek society) в течение второй половины XV века возникли 3 могущественные группы Земли, ранее принадлежавшие ханам Голубой Орды (Gok Orda) и потомкам Тука-Тимура(Tokay Temur) стало территориальным владением ханов Шейбанидов(Shiban Han). А земли Шейбанидов достались ногайским бегам (Nogay princes). Казахи(Kazaks) же получили немного оттуда и немного отсюда плюс ещё кое-что из чагатайских владений. В течение середины XVI века мангыт-ногайские беги (``Mangit-Nogay'' princes) пребывали в ``Arka''(Сары Арка?) и``Ulu Tav'', т.е. в центральной части современного Казахстана ; но постепенно увлеклись делами к западу от Волги(Idil) и даже на берегах Азова(shores of Azak); и постепенно откочевали в западном направлении Земли, бывшие недавно предметом всеобщего спора(нижнее течение Сырдарьи, область Arka), опустели. В следствие чего, их заняли казахские ханы, жившие прежде в Таласе и на берегах реки Чу. Во второй половине XVII века ногаи`Nogay'', а в первой половине XVIII века и калмыки``Kalmak'', пришли в упадок, и казахские ханы остались единственными правителями степей к востоку от реки Урал. Ногаи переселились в Крым и на Северный Кавказ. Казахские ханы, после отделения от Шейбанидских узбеков стали называть соседние с ними казахские племена казахскими узбеками ``Kazak Ozbekleri''. В историческом труде Хайдар Мирзы(Haydar Mirza) Douglat, они тоже определяются Kazaklar - казахи. Слово казах и понятие казах. The Word ``Kazak'' and the Concept of Being a ``Kazak'' Сперва словом казах(``Kazak'') назывались исключительно правители ; позднее, это название применялось к племенам(tribes), вассально зависимым(owing fealty to them) от них или на государственные образования(states), создаваемые ими. До этого времени название казах (``Kazak'') не относилось даже к племенной конфедерации(tribal confederation), а только к самой госструктуре(state). Вообще-то термин казах(``Kazak'') был определением человека, который покинул(был изгнан) свой род/семью(family (boydak)) вследствие мятежа, политического по своей природе; иногда эти изгои общества скитались по горам и диким местам без какой-либо защиты и поддержки со стороны родного племени, ожидая счастливой перемены в своей судьбе, зависевшей от политических факторов, а потом возвращались и становились правителями, часто это были юноши, которых намеренно (в воспитательных целях)отделяли от племени, чтобы они обрели навыки выживания, а кое-кто покидал родные места с целью заняться разбоем. Под влиянием тюрок, обычай посылать сыновей в одиночку с оружием был воспринят и русскими(Russians), что отмечено в мусульманских источниках и называется тюркским словом казак ``Kazak'' сейчас как и прежде. Политический изгнанник, ставший казахом, терял это звание, как только обретал собственную землю, в результате захвата её, или присоединившись к другой политической фигуре, и тем узаконив своё положение. Позднее он обычно вспоминал период своего казачества как дни молодости, когда он учился действовать самостоятельно и переносить трудности(как например вспоминал об этом Тимур, и его сыновья Ebu Sait Mirza, Хусейн Байкара(Huseyin Baykara), Бабур(Babur Mirza), а из узбеков Шейбани-хан и его последователи). Т.е. человек мог быть(и называться) казахом лишь в определённый период(несколько лет) своей жизни. И в этом смысле термин казах противопоставляется твердому социальному статусу челловека. Касым-хан(Kasim Han) и его сын Хакназар(Hak Nazar), потомки Джанибека и Гирея(Касым-хан, сын Сейидак-хана, сына Джанибека, сына Берди-хана.Хакназар, сын Касым-хана.), которые стали казахами в самом конце XV века, рассматривали своё положение как временное. К концу XVI века (1599) казахские правители покинули область (реки) Чу(``chu'' region) под натиском калмыков(Kalmaks) с северо-востока, и нашли убежище в твердынях Ташкента и его окрестностях. Вплоть до 1723 и очередной перекочевки калмыков(Kalmak rout), они селились в этих областях и пытались приобщить свои степные племена к оседлому сельскому хозяйству. Следуя этой политике, ``Tug Baglayip,'' они ввели официальный флаг своего государства, создали некое подобие административного аппарата и попытались создать государственный ``devlet tuzumek'' сгруппировав свои войска по сотням ``Yuz'' и тысячам ``Bin''. Орда(Orda) – ставка(headquarters) хана была разделена на 3 жуза(сотни) : Старший Жуз(``Uluyuz''), Средний Жуз(``Ortayuz'') и Младший Жуз(``Kichiyuz''). Среди узбеков(Ozbek), термины хан(``Han'') и калгай(``Kalgay'') использовались для различия правителей первой и второй очереди наследования; у ногаев(Nogay) подобного рода ранги определялись терминами бег(``Bek''), ``Nuradin'' и ``Keykubad''. Несмотря на этот раздел ханской орды(Han Orda) на 3 части (по другому ещё называвшиеся ``Ulugorda''(Старшая Орда), ``Ortaorda''(Средняя Орда) и ``Kichikorda''(Младшая Орда)), сохранившийся со времени попытки организовать некие структуры государственного управления, из-за постоянного давления калмыков(Kalmaks), и позже и России (из Сибири), не удавалось создать стабильное правительство и организовать жизнь в строгом соответствии с избранной схемой, так чтобы она охватывала все племена(tribes). Племена, жившие в северо-восточных степях, именовали себя казахами(``Kazak'') и следовали тому же образу жизни, что и узбекская, или ногайская, аристократия: разводили скот и жили в палатках. The weakness of the Kazak statehood was of course affected by that.

http://gc-tourism.com/fr/uzbekskii-yazyk.html Узбекский язык (O‘zbek tili или O'zbekcha – латиницей; Ўзбек тили или Ўзбекча - кириллицей; أۇزبېك ﺗﻴﻠی – араб.) является официальным языком Республики Узбекистан. В Узбекистане проживает более 26 миллионов человек, свыше 70% населения считают узбекский язык своим родным языком. На узбекском языке говорят около 23,5 миллионов человек, причем, этот язык распространен не только на территории Республики Узбекистан, но и в других азиатских государствах: в Киргизии, Туркмении, Казахстане, Пакистане, Таджикистане, Афганистане, Турции, в Китайской Народной Республике и в России. Современный узбекский язык относят к тюркским языкам алтайской языковой семьи. Однако разные лингвисты по-разному классифицируют тюркские языки, основываясь на различных признаках, которые, порой, не всегда являются очевидными. Традиционно узбекский язык относят к восточной (карлукской) группе тюркской языковой группы. Наряду с турецким и азербайджанским языками, узбекский язык считается одним из самых распространенных языков данной группы. По своему грамматическому строю и словарному составу узбекский язык в первую очередь тесно связан с уйгурским языком, распространенным в китайской провинции Синьцзян, и или-тюркским языком, другие его характерные черты были заимствованы из персидского, арабского и русского языков. В фонетике, грамматике и лексике узбекского языка прослеживается сильное влияние персидского языка, в словарном составе также имеются многочисленные заимствования из арабского и русского языков. Происхождение узбекского языка Предполагается, что тюркские народы поселились вдоль бассейна рек Амударьи, Сырдарьи и Зеравшана еще в 600-700 г. н.э. и постепенно вытеснили племена, которые говорили на индоиранских языках и прежде проживали в Согдиане, Бактрии и Хорезме. Первой правящей династией этого региона была династия Караханидов, представлявшая собой одно из карлукских племен и царствовавшая в 9-12 вв. н.э. Ученые рассматривают узбекский язык как прямого потомка или позднюю форму Чагатайского языка - тюркского среднеазиатского литературного языка, использовавшегося в эпоху правления чагатайского хана, Тимура (Тамерлана) и тимуридов и отделившегося от других среднеазиатских тюркских языков в начале 14 в. В 15 и 16 вв. на защиту староузбекского языка встал узбекский мыслитель и деятель Мир Али-Шер Навои, стараниями которого староузбекский язык стал единым и развитым литературным языком, традиции и нормы которого сохранились до конца 19 в. Основанный на карлукском варианте тюркских языков староузбекский язык содержал большое количество слов, заимствованных из персидского и арабского языков. К 19 в. он стал все реже использоваться в произведениях литературы. Термин «узбекский», применительно к языку, в разные времена означал разные понятия. Вплоть до 1921 г. узбекский и сартский языки трактовались как два различных диалекта. Узбекским языком называли кыпчакский диалект, характеризовавшийся сингармонией (гармонией гласных звуков), который был языком потомков племен, в 16 .в поселившихся в Трансоксании вместе с Шейбани-ханом и проживавших в основном вблизи Бухары и Самарканда. По одной из версий ученых, «узбеками» называли жителей, проживавших во владениях Султана Муххамеда Узбек Хана (1313—1341), девятого хана Золотой Орды и потомка Чингисхана, в честь которого был назван узбекский язык. После 1921 понятие Советский режим упразднил понятие «сарт» как унизительное и постановил, что отныне все тюркское население Туркестана должно было именоваться «узбеками», несмотря на то, что многие люди даже не имели истинного узбекского происхождения. Однако, несмотря на яростные протесты большевиков Узбекистана (к числу которых принадлежал Файзулла Ходжаев), в 1924 г. письменным литературным языком новой республики был признан не дореволюционный узбекский язык, а именно сартский язык, распространенный в Самаркандской области. Диалекты узбекского языка Современный узбекский язык, который распространен в самой середине тюркоязычного ареала, имеет сложную структуру диалектов. Среди самых известных диалектов выделают афганский узбекский язык, ферганский, хорезмский, туркестано-чимкентский и сурхандарьинский диалекты. Диалекты большинства узбекских городских центров (ташкентский, ферганский, каршинский, самаркандско-бухарский, туркестано-чимкентский) относятся к юго-восточной (карлукской) группе тюркских языков, именно поэтому к данной группе и относят узбекский язык в целом.

А цитату не потрудитесь привести подтверждающую то, что вы тут написали - что он "гордился"?

О Чингиз хане и его т.н. "монголах" (информация из не русских и не монгольских источников): {{{ http://www.rupoint.co.uk/showthread.php?t=15084 }}} {{{ http://forum.eurasica.ru/topic23.html }}} http://www.kub.info//viewtopic2.php?topic=215&forum=10&start=1020&status=&asc= http://bb.ct.kz/index.php?showtopic=10532 http://www.zonakz.net/phorum/viewtopic.php?t=370 http://www.kazakh.ru/talk/mmess.phtml?idt=14844 Казахские рода - карта расселения: http://history1997.forum24.ru/?1-16-0-00000012-000-0-0 Карта этнических групп Монголии http://www.chriskaplonski.com/images/ethnicmap_med.jpg Genghis Khan wasn't a Khalkha-Mongol (in English) http://www.chinahistoryforum.com/index.php?showtopic=11740

Никто тут кроме вас не утверждает, что мои переводы не точны.

Henry Hoyle Howorth "History of the Mongols - from the 9th to the 19th century" pt.2, division 1, Elibron Classics p.16 ...Having discarded the various tribes which invaded and settled in the Kipchak during the "Mongol" domination, let us try and realise the condition of things there before that event. The Kazaks, as we have seen, were in the main the White Horde, under another name. The White Horde occupied the country of the lower Sir, the Chu, and the Talas. If we are to credit the express statement of Carpini, who travelled through the country, Orda, the founder of the White Horde had a yurt east of Imil. It would seem, in fact, that his portion was largely conterminous with the empire of Kara Kitai, which was probably his father's ulus, and that the modern Kazaks are largely the descendants of the Kara Khitaians, whence we still find the name Khitai surviving as a clan-name in the steppes of Kipchak. The Kara Khitaians, however, had only a short-lived empire; they had succeeded to the former power of the Turkish sovereign of Turkestan, called Ilkhanids, and who have been shown by Professor Gregorief to have been Karluks. The name Karluks survived as that of a tribe even down to the time of Jingis Khan, but in its wider and earlier sense it included the various tribes which obeyed the old Turkish sovereigns at Balasaghun and Almaligh, who were, as I believe, the ancestors of the Kazaks. The Karluks were called the Lion Hoei hu, or Lion Uighurs of Kashgar, by the Chinese. Their supremacy only dates from the ninth century; before that date the older Turks dominated in the valleys of the Talas and the Chu. The Turks, who were ruled over by princes, descended from the half-mythical Afrasiab. These Turks were, I believe, driven out by the Karluks when the latter founded their power. They then moved southward into Transoxiana, and further south still towards the borders of India, where they are well known as Khilj, Kalladjis, etc. Let us now revert again to the Uzbegs. When we have discarded from our consideration the various tribes who, as we have seen, joined the Uzbegs under the influence of the "Mongols", we shall have remaining two principal divisions, namely, the Nokuz Manguts and the Kangli Kipchaks. The former of these we have already considered. Let us now turn to the latter... Henry Hoyle Howorth "History of the Mongols - from the 9th to the 19th century" pt.2, division 1, Elibron Classics p.16 Перевод: Отбросив различные племена, которые вторглись и поселились в кипчакской (степи) во время "монгольского" доминирования, давайте постараемся и осознаем условия (существовавшие) там до этого события. Казахи, как мы видели, были в основе Белой Орды - под другим именем. Белая Орда занимала земли нижней части Сыр (Дарьи), Чу, и Таласа. Если верить утверждению Карпини, который путешествовал по этой территории, основатель Белой Орды имел юрт к востоку от Имиля. Это бы означало, что фактически, его владения были в основном граничащими с империей Кара-Китаев, которая была вероятно улусом его отца, и что современные казахи являются в большой степени потомками кара-китаев, из-за чего мы все еше обнаруживаем кара-китай как название клана в кипчакских степях. Эти кара-китаи однако имели только короткоживущую империю, они передали наследство бывшей власти тюркского монарха Туркестана называвшегося Иль-ханидами, и который как было показано профессором Григорьевым, были карлуками. Название карлук как название племени просуществовало даже до времен Чингиз хана, но в своем более широком и раннем смысле оно включало различные племена, которые подчинялись тюркcким монархам Баласагуна и Алмалыка, которые были, как я считаю, предками казахов. Китайцы называли карлуков львиные хуэй-ху или львиные уйгуры Кашгара (не путать с современными уйгурами - А.). Их верховная власть датируется только с 9 века - до этой даты более старые тюрки господствовали в долинах Таласа и Чу. Эти тюрки, которые правились принцами которые были потомками полу-мифического Афрасиаба. Эти тюрки, как я считаю, были вытеснены оттуда карлуками, когда последние основали свою власть. Они тогда двинулись на юг в Трансоксиану (междуречье Сыр- и Аму-Дарьи - А.), и далее на юг по направлению к к границам Индии, где они хорошо известны как хилдж, калладжи и т.д. (т.е. кылыш - меч, сабля по -казахски - А.). Давайте теперь вернемся к опять узбекам (т.е. кочевой части узбеков, не т.н. сартской - А.). Когда мы отбросили из нашего рассмотрения различные племена, которые, как мы видели, присоединились к узбекам под влиянием "монголов", мы будем иметь остающимися два главных отделения, а именно нокуз-мангыты и канглы-кипчаки. Первых мы уже рассмотрели. Давайте обратимся во вторым...

E.Bretschneider "Mediaeval Researches - From Eastern Asiatic Sources" v.1, 2001, originally published in 1887 с.304 ...Как правило, считается (Klaproth, d'Avezac, Schott и др.), что печенеги, о которых говорится в русских летописях, которые занимали степи южной России 10 и 11 веках, и которые затем были вытеснены оттуда половцами или куманами, идентичны с канглы (Kanklys), которые во времена Чингиза проживали к востоку от Яика (Iaik) (т.е. река Урал - прим.А.). Это предположение, по-видимому, должно было быть найдено в утверждении Константина Порфирогенета (т.н. Багрянородного - прим.А.) (10 век), что три из наиболее могущественных племени Patzinakites (т.е. печенегов - прим.А.) были известны под названием Kangar. Abulfeda (ii.297) приводит цитату 10 века, в которой написано что Bedjenaks - тюркское племя - покинуло свое первоначальное местпребывание ( в Азии) и устроилось между хазарами и Румом (Византийской империей). Ibn Sayd, который жил тремя веками позже, которого также цитирует Abulfeda (ii.292) говорит, что горы Bedjnaks находятся к востоку от страны куманов. Abulfeda не упоминает Kanklys. Это имя также не появляется по-видимому у мусульманских авторов писавших в до-"монгольский" период...

Британская Энциклопедия {{{ http://www.britannica.com/eb/article?eu ... ocid=73552 }}} вторая половина 3-го абзаца снизу: "…Для того, чтобы гарантировать стабильность Центральной Азии под Советским правлением, все школьные учебники, научные исследования и публикации и культурная политика задумывались таким образом, чтобы выражать, с одной стороны, особый уникальный опыт каждой республики и, с другой стороны, продолжающиеся блага от связи с Россией, что парадоксально требовало того, чтобы царское завоевание было бы представлено как невероятное благо для населения Центральной Азии. Огромное значение придавалось языковой политике с напряженными усилиями подчеркнуть лингвистические различия между разными Тюркскими языками, на которых говорят в республиках – ясное свидетельство желания разделять и властвовать." {{{ http://www.krugosvet.ru/articles/77/100 ... 7720a1.htm }}} ...Считается, что носители диалектов одного языка хорошо понимают друг друга, а носители разных языков понимают друг друга с трудом (если говорят на близкородственных языках) или не понимают вовсе. Однако известны многочисленные примеры того, что диалекты одного языка взаимно непонятны, например многие диалекты китайского языка (в устной форме), территориально удаленные немецкие и даже русские говоры. Напротив, носители некоторых близкородственных языков – шведы и норвежцы, русские и белорусы, монголы и калмыки, носители большей части тюркских языков – понимают друг друга сравнительно легко. Во всех этих случаях вопрос «Язык или диалект?» решается однозначно: языки имеют государственный статус, самостоятельную письменность и т.п., а диалекты – нет... Почти все тюркские народы б.СССР могут понимать друг друга без помощи переводчика. А, например, китайцы из многих разных провинций не понимают разговорную речь друг друга, тем не менее считаясь "одним" народом.

По законам лингвистики, если два человека произносят слова немного по-разному, но при этом понимают друг друга, это означает что они разговаривают нa ДИАЛЕКТАХ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ЯЗЫКА.

Тоска по солнцу Туркестана… http://www.gumilev-center.ru/?p=7064 Галерея “Инжир” и Фонд Марджани организовали уникальную акцию: “Музыкальные картины Русского Туркестана. По музыкально-этнографическим документам, собранным военным капельмейстером Августом Эйхгорном в Средней Азии в 1870-1883 гг. “ На лекции в гелерее “Инжир” рассказали о коллекции, состоящей из 36 музыкальных инструментов, фотографий, дневниковых записей, хранящихся в Государственном центральном музее музыкальной культуры им. М.И. Глинки в Москве, поможет узнать ближе культуру народов Средней Азии такой, какой она предстала перед русскими в конце XIX века. Согласно взглядам Эйхгорна, музыкальные традиции в то время четко разделялись на традиции кочевых народов и на традиции горожан, называемых “сартами”. Среди музыкальных обычаев сартов особый интерес представляли танцевальные представления мальчиков-”бача” и ансамблевое музицирование. Воспоминания Эйхгорна о своем путешествии из Москвы в Туркестанское генерал-губернаторство в 1870 г. и о музыкальной жизни русской и немецкой военной интеллигенции в Ташкенте в то время, когда Российская императорская армия вела завоевание Средней Азии, полны интересных фактов, имеющих ценность для исторического прошлого, как для среднеазиатских народов, так и для русских. Лекция иллюстрировалась звуковыми музыкальными примерами, фотографиями XIX в. и живописными произведениями с музыкальными сюжетами того времени. Лекцию читала Тамила Махумудовна Джани-заде, старший научный сотрудник Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М.И. Глинки; доцент кафедры истории музыки Российской академии музыки им. Гнесиных, кандидат искусствоведения.

Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах. Н. Муравьев. Нравы, вероисповедание, обычаи и просвещение узбеков. http://kungrad.com/history/biblio/mur/mur25/

А хамить не хорошо. И спекулировать на фонетическом созвучии мугал-монгол.

Могулы (мугалы) разговаривали на тюркском языке и никакого отношения к халха-монголам не имеют.

Он был казахом (и уж точно не сартом): http://books.google.com/books?id=amFtAAAAMAAJ&pg=PA619&lpg=PA619&dq=Yalantush+Kazak&source=bl&ots=D0MSRln1eb&sig=Wm4izxsFr5u-2-Y6KMWTQIMxpeE&hl=en&sa=X&ei=2YgLULK5KsHq0gHng-npAw&ved=0CDIQ6AEwAA#v=onepage&q=Yalantush%20Kazak&f=false

...В «Археологии узбекской идентичности» говорится о трех «исторических моментах», когда советские востоковеды сыгра- ли «важную обслуживающую роль в проведении генеральной линии партии и государства по национальному вопросу»: 1) ра- бота под руководством И.П. Магидовича Комиссии по нацио- нально-территориальному районированию в 1924 г., когда был «очерчен профиль современной узбекской нации» и, в част- ности, было решено включить в ее состав сартов; 2) деятель- ность историка А.Ю. Якубовского, который предложил кон- цепцию удревнения узбеков и снял неудобную тему узбекского самосознания; 3) этнографические экспедиции в 1950-е гг., когда «центральные органы партии», обеспокоенные ростом узбекского национализма, «режиссировали» исследования, которые должны были поставить «под сомнение монолитность современной узбекской нации» и «правомерность» включения в нее таких групп, как тюрки и кипчаки [Там же: 295]. На мой взгляд, видеть в перечисленных работах историков и эт- нографов только социальный («партийный») заказ было бы не- правильно. Наука в советское время все-таки обладала опреде- ленной автономией, и внутри нее существовали и многообразие концепций, и конкуренция различных мнений, и стремление к «объективности», и даже желание эзоповым языком сфор- мулировать оппозиционную по отношению к официозу точку зрения. В рамках советской исторической и этнографической науки существовали, например, республиканские школы, у ко- торых часто были противоречия как между собой (в чем нетруд- но убедиться, сравнив труды узбекских и таджикских специа- листов), так и с центром. В московских и ленинградских науч- ных кругах тоже не было единодушия, а происходила постоянная борьба за «очищение рядов», причем кто в этой борьбе окажется на какой стороне — заранее не было предопределено. Да и сама власть не была монолитной: различные группировки и «кланы» по-разному видели будущее страны и могли «спускать вниз» очень противоречивые партийные заказы (чем, кстати, ученые часто пользовались, отстаивая свою автономию). Тот же И.П. Магидович, работая статистиком в государствен- ной, а не академической структуре, действительно в каком-то смысле выполнял «заказ», но вряд ли стоит упрекать его за ту точку зрения, которую он отстаивал. В его время было много разных мнений по поводу того, кто такие узбеки и каков должен быть их «профиль». Ни статус Магидовича, ни стиль его выска- зываний не говорят о том, что он обладал какой-то исключи- тельной монополией на истину. Целый ряд авторитетных уче- ных: В.В. Бартольд, Н.Г. Маллицкий, А.А. Семенов и другие — возражали, например, против замены термина «сарты» на термин «узбеки», на чем настаивал И.П. Магидович. Не стоит «демонизировать» Магидовича еще и потому, что кроме него в процессе конструирования среднеазиатских наций активно участвовали известные эксперты А.Н. Самойлович и И.И. За- рубин. Причем последний писал, что еще при проведении пе- реписи 1917 г., т.е. до прихода большевиков к власти и задолго до работы Комиссии по районированию, которой руководил И.П. Магидович, «было разъяснено сотрудникам, что особого народа “сарт” не существует и что этот термин всюду должен быть заменен словом “узбек”» [Зарубин 1925: 15–16]. В работах послевоенного времени социальный заказ можно проследить с еще большим трудом. Бездоказательно звучит утверждение Ильхамова, что в 1950-е гг. центр сформулировал перед учеными задачу поставить под сомнение монолитность узбекской нации. Действительно, Б.Х. Кармышева в 1960 г. на- писала одну статью о тюрках, а К.Ш. Шаниязов в 1974 г. — кни- гу о кипчаках [Кармышева 1960; Шаниязов 1974]. Были работы и о других «этнографических группах» — локайцах, карлуках, кураминцах и т.д. [Кармышева 1954; Файзиев 1965; Шаниязов 1964]. Однако нигде не было ни одного намека на тайный за- мысел борьбы с узбекским национализмом. Напротив, этно- графы, включая Кармышеву и Шаниязова, не уставали повто- рять, что узбеки, несмотря на все внутренние различия, были единой народностью на протяжении нескольких веков и что в XX в. процесс окончательной консолидации узбекской нации успешно завершился. Из трех «исторических моментов» подробно А. Ильхамов ана- лизирует только второй — работу А.Ю. Якубовского «К во- просу об этногенезе узбекского народа» (1941), в которой была отвергнута «идентификация истории народа с историей его этнонима» и сформулирован новый способ интерпретации формирования узбеков («селективная структуризация прошло- го в соответствии с нуждами сегодняшнего дня») [Ильхамов 2002: 296–297]. Суть позиции Якубовского состояла, напомню, в том, что узбеки сформировались в единую общность до того, как они получили свое имя «узбеки» и осознали себя «узбе- ками». Это действительно очень важный поворот в дискуссиях о происхождении узбекской нации, на основе которого позже была выстроена вся историко-культурная мифология «нацио- нальной государственности», ее неизбежности, легитимности, историчности. Я, правда, не стал бы привязывать появление названной рабо- ты к началу Великой Отечественной войны, когда Сталин, обеспокоенный «неблагонадежностью народов Средней Азии», хотел, как объясняет А. Ильхамов, укрепить тылы с помощью советского патриотизма и чувства национальной гордости за свое прошлое. Термин «узбек» и без того представлял довольно большую проблему для идеологов советской национальной по- литики, сужая исторический и культурный горизонт самой «главной» нации в Средней Азии. Историки и этнографы были вынуждены найти новую интерпретацию «узбекской истории» независимо от патриотических потребностей Сталина, просто в силу логики национального конструирования. Кроме того, методология, которую сформулировал А.Ю. Яку- бовский, созревала в головах многих ученых того времени (Ильхамов упоминает историка и этнографа С.П. Толстова, а я бы назвал и партийного чиновника и по совместительству вос- токоведа Б.Г. Гафурова, который применил похожую методо- логию по отношению к истории и культуре таджиков). К тому же надо учитывать, что у Якубовского были и свои автори- тетные оппоненты, например, в лице А.А. Семенова, который в книге «История народов Узбекистана», изданной в 1947 г., излагал иную, менее ортодоксальную версию происхождения узбеков [История народов Узбекистана 1947: 134–139]1. Разумеется, я тем самым не собираюсь утверждать, что пози- ция А. Ильхамова предвзятая и что он не видит того взаимо- действия разных интересов (а не только одностороннего «им- перского» влияния), в котором совершалось конструирование узбекской нации. На мой взгляд, автор очень правильно пишет о том, что образование Узбекской ССР было «результатом сло- жения усилий правящих и культурных элит», среди которых были не только большевики, представлявшие Россию, но и му- сульмане-«прогрессисты» (джадиды), и национал-коммуни- сты. Как справедливо пишет А. Ильхамов, в споре всех этих разных сил вырабатывалось решение о «профиле узбекской национальности» [Ильхамов 2002: 289]. Здесь у А. Ильхамова прозвучал очень важный тезис: решение о создании нацио- нальных республик и советская национальная политика в це- лом не только находились в русле политики «разделяй и власт- вуй», но и отражали интересы немалой части местной эли- ты. Последние исследования показывают, что представления о «нации» в Средней Азии формировались не только в резуль- тате русского влияния, но и под сильным влиянием реформ в Османской империи, в Афганистане и в Британской Индии [Khalid 2006; Edgar 2006]. Я бы обратил внимание также и на такой факт, как активное участие в движении за автономию Туркестана (а позже и в большевистском правительстве) мно- гих татаро-башкирских и казахских деятелей (С.-А. Лапин, М. Чокай, А.З. Валиди, Т. Рыскулов, С. Ходжанов и др.). Впрочем, не со всеми утверждениями А. Ильхамова и в этой части его статьи стоит соглашаться. Вряд ли, например, можно говорить и о «центральном партийно-политическом аппарате» как единой силе, не учитывая многочисленные разногласия внутри центральных органов этого аппарата, а также между центральными и местными органами, с одной стороны, и раз- ными региональными структурами — с другой. Я бы добавил к списку Ильхамова четвертую силу, чье влияние на процесс создания «узбекской нации» было достаточно заметным, — российских ученых (например, петроградскую Комиссию по изучению племенного состава населения России и сопредель- ных стран), о чем писала американский историк Ф. Хирш [Hirsch 2005]. Кроме того, на процесс национального строи- тельства в Средней Азии в 1920-е гг. можно и нужно посмот- реть не только с точки зрения деятельности элиты, но и с точки зрения того, как идея «нации» и этничность воспринимались населением региона, как они становились частью стратегии поведения людей на более низких уровнях социальной иерар- хии. В частности, внимания заслуживают сама процедура де- лимитации национальных границ, масса прошений и проте- стов, которые сопровождали размежевание, организация пе- реписи населения 1926 г. и т.д. [Haugen 2003]. В статье А. Ильхамова упущен и еще один важный момент: фор- мирование узбекской нации происходит у него как бы отдельно от других наций Средней Азии. Автор много говорит о тюркских диалектах и о выборе в пользу одного из них при создании лите- ратурного узбекского языка. Он утверждает, что выбор в пользу чагатайского языка, в котором заметно большое влияние ира- низмов, как основы новоузбекского языка объясняется тем, что лоббирующие этот выбор джадиды (Фитрат) «принадлежали к кругам интеллигенции, которых (особенно в Самарканде и Бу- харе) отличал билингвизм» [Ильхамов 2002: 293]. Замечу в этой связи, что современные таджикские ученые считают двуязычных джадидов «таджиками» (некоторые из них — тот же С. Айни — действительно оказались в роли основателей таджикского лите- ратурного языка и таджикской литературы), иногда добавляя эпитет «предатели» [Масов 1991, 1995, 2003]. Не замечать таких претензий — значит молчаливо отвергать их, что, на мой взгляд, неверно. Процесс конструирования узбекской нации необходи- мо рассматривать не изолированно, а в контексте всего, что про- исходило в Средней Азии в эти годы, включая конструирование «таджиков», «казахов», «киргизов», «уйгуров» и т.д., не говоря уже о национальной политике советской власти в других регио- нах страны. Любая конструктивистская критика вызывает вопрос: что же конструктивисты, критикуя своих оппонентов, предлагают взамен? Последовательный конструктивист отвергнет этот вопрос, поскольку сама его постановка указывает на возмож- ность такого взгляда на историю, при котором последняя сама становится инструментом манипулирования и конструиро- вания. Как только конструктивист начинает рисовать «пра- вильную историю», он тут же рискует сам подвергнуться кон- структивистской критике. Это хорошо видно на примере ста- тьи А. Ильхамова. Вопреки заявленной приверженности конструктивистской кон- цепции образования «нации», автор включает в начало своей статьи раздел «Этногенез». Заявление о том, что «с точки зрения национальной идентичности и значения этнонима следует от- личать современных узбеков от узбеков периода XV–XX столе- тий» [Ильхамов 2002: 270], не спасает автора от желания найти «корни» современных узбеков в далеком прошлом. Последние являются, по мнению А. Ильхамова, потомками «как минимум» трех «этнических общностей»: 1) дашти-кипчакских кочевых узбеков; 2) «примкнувших к ним» местных тюркских племен и родов (из числа чагатаев и отчасти огузов); 3) сартов. Данный тезис находится полностью в рамках сложившегося советского языка, который можно найти в работах российских и узбекских ученых советского времени. По сути дела, А. Ильхамов втяги- вается в совершенно бесплодную дискуссию о том, что такое «этническая общность», можно ли называть все упомянутые общности «этническими», сколько таких общностей должно быть — три или, может быть, две или пять. Рисуя свою картину «этногенеза», А. Ильхамов вольно или не- вольно использует понятийный словарь, подразумевающий в свою очередь примордиалистский язык, от которого автор открещивается. Получается много противоречий и недоразу- мений. В статье говорится об «этногенезе дашти-кипчакских узбеков», из чего можно сделать вывод о существовании такого «этноса», хотя сам автор избегает это утверждать. Говоря об «этнической общности» чагатаев, А. Ильхамов опровергает себя самого: «Жители Средней Азии во время и после упадка Чагатайского улуса, независимо от этнической или племенной принадлежности, стали именоваться чагатаями. Этот термин стал собирательным для всех народов, находившихся под нача- лом Чагатайского улуса, этнонимом, подчеркивающим прежде всего их отличие от народов, находящихся под началом других монгольских улусов, в т.ч. Узбекского» [Там же: 275]. Все пра- вильно, но почему вместо «этнической и племенной принад- лежности» не сказать «культурно-языковой и племенной»? Что значит «собирательным для всех народов», что означает в дан- ном случае слово «народ»? Почему термин «чагатай» надо на- зывать «этнонимом», хотя сама фраза построена так, чтобы доказать обратное? А. Ильхамов сам не замечает, что использу- ет советскую теорию этноса для своих описаний! Самая оригинальная и самая большая часть раздела «Этно- генез» — «Сарты». А. Ильхамов едва ли не первым среди узбек- ских исследователей реабилитирует термин «сарты» и возоб- новляет дебаты по поводу этого названия, обсуждать которое в последние десятилетия считалось (негласно) лишним. Такое внимание к сартам объясняется конструктивистской логикой «Археологии узбекской идентичности». Именно «проблема сартов» и споры о том, кто они такие, наиболее отчетливо по- казывают процесс формирования узбекской нации. В этой час- ти своей статьи А. Ильхамов выступает как последовательный конструктивист, разбирающий (деконструирующий) процеду- ру манипуляции смыслами термина. При этом, что удиви- тельно, А. Ильхамов тут же дает весьма примордиалистское определение сартам, утверждая, что они состоят из «оседлого тюркоязычного, преимущественно городского, населения» и происходят из «турок, отошедших от кочевого образа жизни и утерявших свою родоплеменную принадлежность, а также из тюркизированных таджиков» [Там же: 270]! Автор выделяет три группы исследователей с разными точками зрения по поводу сартов. Первые считали, что существовала особая «этническая идентичность у сартов». К сторонникам такой точки зрения он причисляет А. Вамбери, В.В. Радлова, В.В. Бартольда и Н.П. Остроумова [Там же: 277]. Приведенный список неточен: Вамбери считал, что сарты — часть таджиков; Радлов считал, что это скорее часть «татар» (т.е. тюркоязычно- го населения); только Остроумов наиболее последовательно отстаивал мнение, что сарты — самостоятельный народ. Что касается Бартольда, то он высказывался на эту тему крайне осторожно, порой двусмысленно, но склонен был разделить точку зрения Остроумова [Абашин 2007: 109, 113, 123–126, 129–130, 166–168]. Вторая группа, которую выделяет А. Ильхамов, признавала тер- мин «сарты», но объединяла их с узбеками, третья же группа и вовсе отрицала обоснованность использования этого термина. К числу первых автор причисляет В.П. Наливкина и И.П. Ма- гидовича, к числу вторых — местных интеллектуалов Махмуд- ходжу Бехбуди и Шерали (Сер-Али) Лапина [Ильхамов 2002: 278, 279]. На мой взгляд, обе эти группы мало чем отличались друг от друга: обе предпочитали термину «сарты» какие-то дру- гие названия. Например, В. Наливкин писал о «сарто-узбеках» и «сарто-таджиках», исключая из термина «сарты» какое-либо эт ническое содержание [Абашин 2007: 119–121, 146–147]. А. Иль хамов верно подметил, что и термин «узбеки» Наливкин толковал очень расширительно, включая в него те группы, кото- рые называются ныне казахами и кыргызами. Безусловной заслугой Ильхамова является внимание к твор- честву С.-А. Лапина, который первым сделал попытку дискре- дитировать термин «сарты» и заменить его термином «узбеки» [Там же: 127–129]. Махмуд-ходжа Бехбуди позднее повторил точку зрения Лапина, отвергнув имя «сарт», но не предложив взамен ничего определенного [Там же: 149–153]. Что же каса- ется Магидовича, то он также выступал против термина «сар- ты», причем ссылался опять же на Лапина [Там же: 158–161]. Очень показательно, что в классификации А. Ильхамова от- сутствует еще одна — очень популярная и даже господствова- вшая в середине XIX в. — точка зрения, согласно которой сар- ты суть таджики или особая группа внутри «иранских племен». Ее сторонниками были, например, Ю.Д. Южаков, А.П. Хоро- шхин, А.Д. Гребенкин, А.Ф. Миддендорф [Там же: 109–112, 116–119]. Трудно сказать, почему этот огромный историогра- фический пласт выпал из статьи А. Ильхамова. Объясняется это, видимо, не только незнакомством с работами перечислен- ных ученых, но и нежеланием привлекать в анализ конструи- рования узбекской нации «таджикские сюжеты». А. Ильхамов не хочет «отдавать» сартов таджикам или еще кому-либо даже под предлогом смены методологии изучения наций, оставаясь, следовательно, исключительно внутри узбекского националь- ного дискурса. Между тем без учета «таджикской» точки зре- ния сложно понять и сам спор по «сартовской проблеме»1. Так, иранские корни сартов — один из главных аргументов Остро- умова и Бартольда в их несогласии с Лапиным и джадидами по вопросу о принадлежности сартов к «узбекам», т.е. тюркам. Этот же вопрос разделил Семенова и Якубовского в 1940-е гг. В целом соглашаясь с тем, что споры вокруг термина «сарты» являются, пожалуй, ключевым сюжетом в понимании того, как создавалась узбекская нация в 1920-е гг., я бы оспорил некото- рые доводы, которые А. Ильхамов приводит в этой связи. На- пример, автор сравнивает данные переписи 1897 г. и данные 1914 г. (из книги М.В. Лаврова «Туркестан», где отражена теку- щая статистика на тот момент), которые якобы показывают резкое уменьшение числа узбеков и увеличение числа сартов, из чего делается вывод о «переходе из категории узбеков в кате- горию сартов» [Ильхамов 2002: 284]. На самом деле сравнивать данные переписи 1897 г. и текущей статистики нельзя, т.к. они были построены на разных принципах: перепись фиксировала не «национальность», а «родный язык», поэтому ее данные о сартах были ниже данных текущей статистики. Если сравни- вать данные текущей статистики 1914 г. с данными текущей же статистики 1897 г., то мы выясним, что никто никуда не пере- ходил — сарты стабильно составляли около 2/3 всего оседлого населения [Абашин 2007: 132–141]. В данном случае дело, однако, не только в неразборчивости при отборе источников, но и в примордиалистском их прочте- нии. А. Ильхамов интерпретирует изменение цифр как факт изменения в сознании людей. На самом же деле российская статистика не отражала идентичности местного населения. В текущей статистике имела место явная манипуляция разного рода названиями, когда, например, группа населения, назван- ная «узбеками», совершала невероятные «кульбиты»: то увели- чивалась в несколько раз, до нескольких десятков тысяч, то уменьшалась до нуля. Ясно, что в данном случае чиновники статистических органов сами принимали решение, кого счи- тать узбеками, а кого нет. Любопытно объяснение А. Ильхамова, почему большевики и джадиды в 1920-е гг. предпочли термину «сарты» название «узбеки». Он объясняет это тем, что сарты ассоциировались у большевиков с городом, торговлей, ремеслом, управлением, а узбеки будто бы «больше подходили под категорию угнетен- ной бедноты, являющейся, тем самым, естественным союзни- ком Советов» [Ильхамов 2002: 286]. В этом случае сыграл свою роль классовый подход новой власти. Однако автор сам же себя опровергает, когда пишет, что термин «узбеки» обладал гораз- до большим «символическим капиталом», поскольку сарты ассоциировались с таджиками, которые в свою очередь вос- принимались как покоренный народ (я бы добавил — «рабы»), тогда как узбеки были «сипах», т.е. военным сословием («дво- рянством»). Термин «сарты», пишет А. Ильхамов, не имел бо- гатой письменной традиции, в отличие от термина «узбеки», который прославлялся в местной литературе деяниями разного рода узбекских вождей, т.е. сарты «оказывались без националь- ных святынь, без предметов национальной гордости и как бы вне истории вообще» [Там же: 287]. Это, на мой взгляд, более точное замечание. К нему надо добавить, что в 1920-е гг. к вла- сти в Туркестане и потом в Узбекистане пришли бухарские и самаркандские джадиды-тюркисты, для которых слово «узбек» было престижнее, чем для ферганцев и ташкентцев, а слово «сарт» имело слишком много указаний на нетюркское проис- хождение. Другими словами, власть не столько использовала уже сложившийся «социальный капитал» термина «узбеки», сколько манипулировала разными смыслами этого термина, создавала и предлагала их разным слоям населения и в разных ситуациях. http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/010/10_03_abashin.pdf Сергей Абашин Возвращение сартов? Методология и идеология в постсоветских научных дискуссиях

YEHANGIR KHAN. I have mentioned how Yehangir was made prisoner by Baatur. We are told that having recovered his freedom, he molested the Kalmuks with continual attacks, and at length Baatur the Sungar chief, in the summer of 1643, marched against him with fifty thousand men, and carried off the two tribes of Alat Kirghiz and Tokmani {i.€., the people of Alatau and Togmak). Yehangir had only six hundred men with him, but he posted them well, dug some trenches between the hills, and when the Kalmuks attacked him fell on them in rear, and his fire- arms created such a panic that they lost ten thousand men killed !§ Yehangir ,was soon after joined by another Tartar prince named Yalantush with twenty thousand men, and Baatur thought it prudent to retire. II In 1644 Baatur again summoned his people, and again resolved to fight the Kazaks, but the Khoshote Kundelung Taishi, who was a friend of Yehangir, intervened, and the strife was apparently postponed.^f This is the last mention I can find of Yehangir, who according to Levchine lived, like his forefathers, at Turkestan.** http://www.archive.org/stream/p2historyofmongo02howouoft/p2historyofmongo02howouoft_djvu.txt

Отчет Катанова о поездках в Восточный Туркестан в 1890-92 гг. http://khti.ru/downloads/katanov/V%20IMPERATORSKOE%20RUSSKOE%20GEOGRAFIChESKOE%20OBShchESTVO.pdf

ОТЧЕТЫ КАНДИДАТА ИМПЕРАТОРСКОГО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Г. КАТАНОВА, ОТПРАВЛЕННОГО ДЛЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ТЮРКСКИХ ПЛЕМЕН В ВОСТОЧНУЮ СИБИРЬ, МОНГОЛИЮ И СЕВЕРНЫЙ КИТАЙ. Его Превосходительству, Господину Вице-Председателю Императорского Русского Географического Общества. Сим честь имею известить Ваше Превосходительство, что в настоящее время я нахожусь в Г. ЧУГУЧАКЕ, ТАРБАГАТАЙСКОГО ОКРУГА, где, с 24-го февраля сего года, по сие время занимаюсь исследованием языка и обычаев Сартов1 и Киргизов2. 1 Устаревшее название оседлого земледельческого населения Центральной Азии (ныне узбеки, уйгуры, таджики и др.). 2 Здесь и далее по «киргизами» подразумеваются современные казахи. Моему исследованию подлежали до сих пор подданные Русского и Китайского государств. Внутрь провинции Гань-су-синь-цзянь3 я намерен двинуться не ранее, как по получению из Пекина разрешения на путешествие. О выходе разрешения в июне сего года я имею достоверные сведения, так что в сентябре сего года я рассчитываю выехать из Чугучака в Турфан и Хами. Оттуда направлюсь к Кашгару или Кульдже. Исследования я производил в укреплении Бахты (Семиреченской области) и г. Чугучаке с 24-го февраля сего года включительно по 14-е августа сего года. В сем письме я честь имею изложить Вашему Превосходительству вкратце отчет о своих работах в последнее полугодие. В конце этого года или начале следующего я имею представить в подлиннике и сами работы. I. РАССКАЗЧИКАМИ у меня были следующие лица: 1) АБДУЛ-ХЕКИМ, Юнус-бай-оглы, 42 лет, Сарт из г. Маргилана по профессии купец. 2) ДЖУНУС, Ит-кары-оглы, 43 лет, Киргиз из г. Семипалатинска, бывший ямщик. 3) ИСМАИЛ-МУЛЛА, сын Кары-Саида, 29 лет, Сарт из г. Кашгара, по профессии мулла. 4) КЮМЮС, 39 лет, Киргизка из г. Верного4, по профессии портниха. 5) МЮЖЮП-АХУН, сын Седик-муллы, 35 лет, Сарт из г. Логучена, занимается вышиванием узоров и цветков на кошельках для денег, тюбетейках и коврах. 6) МИР-АПСАМАР, эмир-абд-ус-чамар, 32 лет, Сарт из г. Кашгара. по профессии мясник. 7) ФАТТАХ, Касиман-оглы, Чала-Казак5 из г. Семипалатинска, по профессии ямщик. 8) ШАЙ-АХМЕД, Хатах, Киргиз, 16 лет, родился в г. Чугучаке. 9) ШАХ-СЕДИК, Сарт из г. Бая, по профессии нищий. 10) ЭМИР-ХАН, 32 лет, Узбек из г. Самарканда, кости Мангыт, по профессии купец. II. ИЗ ВЕРОВАНИЙ я записал следующие: 1) ЗАТМЕНИЕ ЛУНЫ. Затмение переводится словом "кöйгени", т.е. горение, сгорание. По верованию китайских Сартов, затмение луны приносит несчастие Китайцам. 2) МОЛНИЯ. Ангелы с огненными стрелами и кнутами преследуют дьявола и желающего попасть на небо (Китайские Сарты). 3) ДОМАШНИЙ КОЗЕЛ. В образе домашнего козла является к человеку дьявол, если желает обмануть его или истребить его овец (Русские Киргизы6). 4) ЗАТМЕНИЕ СОЛНЦА. Это явление приносит, по верованию китайских Сартов, несчастие мусульманам. Оно происходит оттого, что солнце горит. 5) ЛИХОРАДКА. Лихорадка есть старый злой дух (джинн), вселившийся в человека (Русские Киргизы). 6) ВИХРЬ. Вихрь есть вертящийся дьявол. Чтобы он не принес беды, надо отослать его в юрту плешивого человека (Русские Киргизы). III. Из ОБРЯДОВ И ОБЫЧАЕВ мне удалось описать со слов туземцев следующие: 1) ОБРЕЗАНИЕ и пир по случаю его. 2) СВАДЬБА. У Турфанцев и Логученцев существует предварительный уговор, а у Пичанцев невесту крадут безо всякого уговора. 3) НАРЕЧЕНИЕ ИМЕНИ. Из собравшегося парода младенцу дает имя самый старший мужчина (Китайские Сарты). 4) ПРАЗДНЕСТВО В ДЕНЬ НАУРУЗ7. 5) ПОГРЕБЕНИЕ УМЕРШЕГО у богатых и бедных (Китайские Сарты). 6) ПРАЗДНЕСТВО ПО СЛУЧАЮ ВЫПАДЕНИЯ ПЕРВОГО СНЕГА (Китайские Сарты). 7) ПРИСЯГА. У Логученцев и Лоб-норских обитателей существует по 3 способа присягания, между прочим шагание через огонь и лизание ногтя и дула ружья. 8) ПРОКЛЯТИЕ (Китайские Сарты). 9) БЛАГОСЛОВЕНИЕ (Китайские Сарты). 10) ИЗГНАНИЕ беса из человека, одержимого им (Китайские Сарты). 11) ПРИЗЫВАНИЕ ДОБРЫХ ДУХОВ в месяц Сафар8 и выпрашивание у них счастья (Китайские Сарты). 12) ПОГРЕБЕНИЕ УМЕРШЕГО и поминки по нем. (Русские Киргизы). 13) ПРАЗДНЕСТВО В МЕСЯЦ БАРАТ. 14) ПРАЗДНИК САРА. Этот праздник справляется мусульманами в 16-й день III китайского месяца. В этот день огонь разводят на дворе, а не в доме. IV. ОБЪЯСНЕНИЯ собственных и нарицательных имен записаны у меня следующие: 1) ОБЪЯСНЕНИЯ ЭПИТЕТОВ 6 городов. Кашгар есть город высоких святых, Яркенд — старцев, Хотан — мучеников, Аксу — борцов за веру, Кучар9 — прозорливых, Турфан — странников. 2) ОБЪЯСНЕНИЯ НАЗВАНИЙ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ у Турфанцев и Логученцев. 3) ОБЪЯСНЕНИЯ РОДСТВЕННЫХ УЗ вплоть до VI колена. (Китайские Сарты). V. ПОСЛОВИЦЫ записаны мною только со слов Киргизов Тарбагатайских. Они — самого разнообразного содержания, на все случаи обыденной жизни. Всех пословиц мною записано 387. VI. ЗАГАДКИ записаны только со слов одного Сарта, Китайского подданного. Всех загадок записано 3. VII. СКОРБНЫХ ПЕСЕН ИЛИ ПРИЧИТАНИЙ записано мною только две: 1) ПЕСНЯ ПО УМЕРШЕМУ БРАТУ. 48 куплетов (192 стиха). В этой песне восхваляется мужество умершего, который не раз нападал на китайских Калмыков и не раз уводил у них жен и дочерей. Умерший по отношению к своему народу отличался щедростью, а по отношению к "Джурджитам", т.е. Китайцам, храбростью и непобедимостью (Русские Киргизы). 2) ПЕСНЯ ПО УМЕРШЕМУ МУЖУ. Умерший был убит Китайцами и ограблен. Из песни видно, что он отличался красноречием, щедростью и гостеприимством. Рот его уподобляется луне, глаза — солнцу, зубы — жемчугу, лицо — свету, речь — сахару и губы — меду. Говорит он пословицами; 85 куплетов (340 стихов) (Русские Киргизы). VIII. Из обыкновенных ПЕСЕН я записал следующие: 1) О ВЗЯТИИ РУССКИМИ ТАШКЕНТА, ТУРКЕСТАНА, ЧИМКЕНТА. МАШАТА, БУХАРЫ, САМАРКАНДА, ХИВЫ, ШУРАХАНА И УРГЕНЧА. В этой песне прославляется геройство Головачева, Кауфмана и Черняева и порицается трусость Сартов. у которых от страха перед Русскими "по брюху, подобному большому ящику, лил рекою пот". 11 куплетов (88 стихов) (Русские Сарты). 2) О НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ ФАН-ГАЛДАЯ, бывшего китайского уездного начальника в г. Чугучаке. 6 стихов (Русские Киргизы). 3) ПЕСНЯ ХУДАЯР-ХАНА. В этой песне Худаяр-хан плачется на свою судьбу, расставшись с братом и 2 сыновьями и лишившись городов. 2 куплета (24 стиха) (Русские Сарты). 4) ПЕСНЯ ХУДАЯР-ХАНА. В этой песне Худаяр-хан плачется на то, что лишился городов. 26 стихов (Русские Сарты). 5) ОБ АЗИМ-БАE, ГУМАР-БИE И ДЖОЛАE, управлявших в разное время Чугучаком, будучи старшинами, Азим-бай отличался самоуправством, Гумар-бий — длинный носом и Джолай — мудростью. 12 стихов (Русские Киргизы). 6) ПЕСНЯ О МАМУТ-ХАНE. Он во время Якуб-бека управлял Артюшем и по смерти его был сослан в г. Урумчи, где живет и по настоящее время. В песнях говорится о том, как Мамут-хан лишился 180.000 рублей, которыми завладел его слуга Гасан-бай, как Мамут-хан был арестован и сослан. Всего в 3 песнях 15 куплетов (60 стихов) (Китайские Сарты). 7) ПЕСНЯ ТОРГУЮЩЕГО ПРОВОЛОКОЮ. В этой песне восхваляется проволока. Из нее можно сделать иголку, и удочку, и даже кнут. 4 куплета (40 стихов) (Русские Сарты). 8) ПЕСНЯ САРКАСТИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ. О паршивом пастухе и пастушке. 2 куплета (14 стихов) (Китайские Сарты). 9) ПЕСНИ САРКАСТИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ о Сартах и их ослах (Русские Киргизы). 10) ПЕСНИ ЭРОТИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ. 4 песни (148 стихов) (Русские Киргизы и Китайские Сарты). Из них одна песня книжного происхождения. 11) ПЕСНИ ОБ ЯКУБ-БЕКЕ. В одной песне (10 куплетов) говорится об отравлении его Нияз-беком хотанским. В другой песне говорится о сыновьях и солдатах Якуб-бека, попавших в руки китайских военачальников (Китайские Сарты). 12) ДЕТСКИЕ ПЕСНИ, распеваемые в месяц Рамазан10. За эти песни подают муки, лепешек и денег. В 2 песнях 86 стихов. (Китайские Сарты). 13) О ХАМИЙСКОЙ ДОРОГЕ И ДЕВИЦЕ. 5 куплетов (20 стихов) (Китайские Сарты). 14) ПЕСНЯ, ОБРАЩЕННАЯ К ПРОРОКУ. 2 куплета (8 стихов) (Китайские Сарты) IX. Из СКАЗОК записаны мною со слов Логученских и Турфанских Сартов следующие: 1) О КУКУШКАХ И ВОРОНЕ. Кукушки были прежде влюбленные царевич и царевна, а ворон — богатырь, желавший разлучить их. 2) О ПТАШКАХ. Пташки прежде желали поймать кобчика, но не смогли и не могут до сих пор. 3) О КУРИЦЕ И СОБАКЕ. Курица и собака жили у скупого человека, знавшего язык домашних животных, и никогда не были сыты. 4) О ДВУХ ЦАРЕВИЧАХ. Эти царевичи-богатыри были мусульмане. Они взяли в плен одного неверного царя. Войско их было непобедимое. Сами они спали по 40 суток. Кони их были из Ургенча, а мечи из Испагани. Эти кони ели на остановках по 7 фунтов сала, а травы не ели вовсе. В 1 день делали по 7 станций. Мечи были длиною по 7 аршин. Царевичи не спали по 40 суток. 5) О ВСЕМОГУЩЕМ ПЕРСТНЕ. Этот перстень подарил бедному юноше змеиный царь за то, что юноша исцелил сына змеиного царя. 6) О ДВУХ ЮНОШАХ И ОДНОМ СТАРИКЕ. Они шли на поклонение в Мекку и Медину и заключили условие: кто не сумеет сказать сказки, тот должен нести на себе остальных двоих. Юноши сказали по 1 сказке, а старик не мог, затем старика выручила из беды одна царевна, которая рассказала юношам о своих похождениях. 7) О МУРАВЬЕ И СОБАКЕ. Они не раз выручали из беды юношу, который выкормил их. 8) О ЗАЙЦЕ. Тигр, сделавшись над зверями царем, съедал каждый день одно животное. Из беды выручил их заяц, который толкнул тигра в глубокий колодец. 9) О ЗОЛОТОЙ КУРИЦЕ. Она несла золотые яйца и сделала бедняков богатыми. 10) О БЛАГОЧЕСТИВОСТИ МЕНАН-ДЭХАНE. Он ни разу не обидел человека ни словом, ни делом. Этим же отличался и сын его, прозванный великим имамом. 11) О ЛИСИЦЕ И ВОЛКЕ. Лисица, подружившись с волком, обманула его несколько раз и погубила. 12) О ЛИСИЦЕ. Лисица попросилась к одной старухе в сыновья и поела у нее фрукты. 13) О ПРАВДИВОМ И ЛЖИВОМ ЧЕЛОВЕКАХ. В течение жизни первый терпел всегда неудачу, зато, в конце концов, сделался царем; второй, живя неправдою, был всегда счастлив, зато, в конце концов, был задушен нечистыми духами. 14) О СОРОКА ЧЕЛОВЕКАХ. Из них 1 сделался богатым, слетавши верхом на белой птице к золотой горе, а остальные не долетели и пали на землю. 15) О ДВУХ ЧЕЛОВЕКАХ, умевших превращаться в птиц, домашних животных и цветки. 16) О ЦЕЛЕБНОЙ ВОДЕ. Одна царевна, имевшая волосы длиною в 40 аршин, была влюблена в одного юношу, но не могла с ним соединиться; зато была похоронена с ним рядом. Подле их могилы стал протекать целебный источник. Стоит только в нем помыться, как вырастут волосы и борода. Этот источник называется Янгысар и находится между городами Кучаром и Курлею. 17) О ЦАРЕВИЧЕ-ПАСЫНКЕ. Он с помощью птицы – Сумурк (Сурмук) достал из Кöй-Кап говорящего соловья. Голова у этого соловья — изумруд, крылья — яхонт, ноги — драгоценные камни. Птицу Сумурк можно сравнить с монгольской Гарудой и персидской Симург. Горы Кöй-Кап находятся на краю земли, где восходит солнце. Там же живут и все добрые духи (пери). 18) О ДВУХ ЦАРЕВИЧАХ, служивших у иноземного царя. Они спасли царю жизнь от большого змея и за это получили двух царевен, деньги и войско. X. Из рассказов со слов турфанских и логученских Сартов и русских Киргизов записаны мною следующие: 1) ОБ ИГРАХ юношей и девиц в III мусульманский месяц (прятанье пояса). 2) О СПРАВЕДЛИВОСТИ ЯКУБ-БЕКА. Якуб-бек казнил солдата за то, что тот не заплатил старухе за выпитый у нее айран. 3) О ФРУКТАХ, растущих в городах Турфане и Логученe. 4) О СЕМИ СПЯЩИХ ЮНОШАХ, почивающих в Турфанском округе. По другому варианту было 3 отрока и 1 собака, по имени Костмыр. 5) О ПРИВИВАНИИ ОСПЫ. В последнее время Китайцы стали прививать натуральную оспу, собирая струпья заболевших и превращая их в порошок, половина умирает. 6) О СПРАВЕДЛИВОСТИ ЯКУБ-БЕКА. Якуб-бек, отличаясь справедливостью, казнил своего сына за то, что тот не заплатил старухе за 1 съеденный у нее пельмень. 7) О СПРАВЕДЛИВОСТИ КУ-ДАЛОЯ. Начальник Ку управлял семь лет тому назад Турфаном. За присвоение чужой курицы он присудил виноватому 500 ударов палками и 5 месяцев велел носить на шее толстую доску. 8) О ПУТЯХ ИЗ ТУРФАНА В ЛОГУЧЕН. 9) О СУЛТАНЕ МАМУТ-ВАНE. Этот мусульманский губернатор (ван), седьмой по времени, и поныне жив, имея от роду 25 лет. Он сделался ваном тотчас после усмирения восстания. 10) О ПАДЕНИИ ЦАРСТВА ЯКУБ-БЕКА 11. Сначала взбунтовалось его войско, состоявшее из русских и китайских подданных; потом отравил его в 1875 году Нияз-ака, хотанский бек, и, наконец, пришли Китайцы, которые перебили отдельные части войска Якуб-бека. 11) О ЕЖЕ. Еж отличается сметливостью: он трясѐт ветки персикового дерева, — персики падают на землю, и еж начинает кататься по земле до тех пор, пока не натычет на свои иглы побольше персиков; затем он уходит в свою нору. 12) О ДУНГАНСКОМ ВОССТАНИИ в 1864 году. Оно потухло потому, что каждый хотел командовать отдельно от другого, и в таком положении Китайцы завладели всеми легко. 13) О СПРАВЕДЛИВОСТИ ЯКУБ-БЕКА. Он казнил своего сына за то, что тот поленился сам нести ружье, а вручил его слуге. 14) О ЛОГУЧЕНСКИХ СВЯТЫХ Сейд-Ваккасe и Мукпул-Тирендазe. Последний из них был и в Пекине. 15) О ПРОИСХОЖДЕНИИ ОБЕЗЬЯНЫ. Обезьяна была красильщиком. За ложное свидетельское показание Бог сделал красильщика обезьяною. 16) О ЗЛЫХ ДУХАХ. Злые духи являются человеку в образе девиц, домашних животных, ветра, вихря и легких, плывущих по воде (Русские Киргизы). 17) О ПЫТКАХ. Китайцы, допрашивая воров и человекоубийц, подвергают их самым разнообразным пыткам: ставят голого в накаленную железную клетку, вводят длинную иголку под ногти, разрезают кожу и солят ее, сжимают голову тисками и пр. XI. О МОНЕТАХ времени Якуб-бека мне удалось узнать только следующее: Монеты чеканились в Кашгаре, Аксу, Яркенде и Кучарe (только медные). Серебряная монета чеканилась только в Кашгаре. На кучарских монетах появляется (на одной стороне) и китайская надпись. Я встречал кучарские монеты с мусульманскою надписью на обеих сторонах. По середине медных монет отверстие, как и у китайских монет. На медных монетах Кучар называется «дари салтанат», т.е. столица. С 24 февраля по 14 августа сего года, рассказчикам я дал за сообщения: деньгами 7 руб. 45 коп. и вещами 9 руб. 48 коп. Всего 16 руб. 93 коп. Представляя изложенное в сем письме на усмотрение Вашего Превосходительства, честь имею быть Вашим покорным слугою Н.Ф. Катанов, член-сотрудник Императорского Русского Географического Общества. 15 Августа 1891 г. г. Чугучак (Китайская Империя). http://khti.ru/downloads/katanov/OTChETY%201891-1892.pdf

http://www.theosophy.ru/lib/serdceaz.htm Н. К. Рерих СЕРДЦЕ АЗИИ ...Где в точности проходит граница между Ладаком и Китайским Туркестаном, никто не знает. Там где-то между Каракорумом и Курулом, где находится первый китайский пост. Точно прекрасной пустыней никто не владеет! Точно чья-то неведомая страна! Даже животных мы видели мало. Встречных караванов тоже немного. Среди них нам попалось несколько верениц мусульманских паломников в Мекку, идущих с товарами заработать себе зеленую чалму и почетное прозвище хаджи. Дружественно встречаются караваны на ночевках. Помогают друг другу мелкими услугами, и над красным огнем костров подымаются все десять пальцев в оживленных рассказах о каких-то необыкновенных событиях. Сходятся самые неожиданные и разнообразные люди, ладакцы, кашмирцы, афганистанцы, тибетцы, асторцы, балтистанцы, дардистанцы, монголы, сарты, китайцы, и у каждого есть свой рассказ, выношенный в молчании пустыни. Курул, первый китайский пост на Ерункаш-Дарье — реке черного нефрита — представляет из себя квадрат, обнесенный зубчатыми глинобитными стенами. Внутри запыленный двор с маленькими глиняными постройками, прислоненными к стенам форта. В крошечной сакле живет китайский офицер, и на стене висит длинная одностволка с одиноким огромным курком. Это все оружие офицера. При нем состоит киргиз-переводчик и около двадцати пяти человек киргизской милиции. (Переводчик настойчиво просит вылечить его от скверной болезни). Сам офицер оказывается китайцем хорошего типа. Он осматривает наш китайский паспорт, выданный китайским послом в Париже Ченг-Ло по приказу китайского правительства. Наш старик китаец задумчиво повторяет: "Китайская земля". Радуется ли он или грустит о чем-то? От Курула мы могли идти или обходным путем через Кокеяр, или через последний перевал Санджу на Санджуоазис и Хотан. Выбираем более трудный, но краткий путь. Перед самым перевалом Санджу находим еще не описанные буддийские пещеры, или, как их называют местные жители, "киргизские жилища". Подходы к пещерам осыпались, и мы с завистью смотрим на высокие темные отверстия, отрезанные от земли. Там могут быть и фрески, и другие памятники. Около Санджу-оазиса горы понизились, переходя в песчаную пустыню. Кто видел Египет, тот поймет характер этой местности с ее розовыми отсветами. На последней скале мы увидели неолитический рисунок тех же горных козлов и отважных лучников, которые видели и в Ладаке. А впереди розовая мгла Такламакана и приветливый дастархан от местных старшин сартов. На другой день, уже за Санджу-оазисом, в полной пустыне мы увидели приближающегося навстречу одинокого всадника. Он остановился, зорко вгляделся и соскочил с коня, расстилая что-то на земле. Подъехав, увидели белую кошму и на ней дыню и два граната. Настоящая скатерть-самобранка, приветствие от незнакомого друга. Двигаясь по барханам сыпучих песков иногда без всяких признаков пути, трудно представить себе, что мы идем по великой китайской императорской дороге, так называемой шелковой дороге, главной артерии старого Китая на запад. Кончились живописные мазары, места погребения горных киргизов, начались сартские мечети, незамысловатые, так же как и сартские глинобитные домики, скучившиеся на маленьких оазисах среди угрозы песков. Среди открытых песков три голубя подлетели к каравану и продолжали лететь перед нами, точно призывая куда-то. Местный житель улыбнулся и сказал: "Видите, святая птица зовет вас. Вам нужно посетить старый мазар, охраняемый голубями". Свернули с пути к старому мазару и мечети и были окружены тысячами голубей, охраненных преданием, что убивший голубя этого мазара немедленно погибнет. По традиции купили зерна для голубей и двинулись дальше. Десятое октября, но солнце еще так жарко, что сквозь сапог раскаленное стремя обжигает ногу. За переход от Хотана на барханах показался ковыль и участились глинобитные домики. Мы вступаем в Хотанский оазис, в область, которую Фа-Сиен в 400 году нашей эры характеризует так: "Эта страна богата и счастлива. Народ ее благоденствует. Они все принадлежат к буддизму. Их высшее удовольствие — религиозная музыка. Священнослужители в числе многих десятков тысяч принадлежат к Махаяне. Они все получают пищу из общественного хранилища". Конечно, современный Хотан совершенно не отвечает характеристике Фа-Сиена. Длинные грязные базары и множество беспорядочных глинобиток мало говорят о богатстве и благоденствии. Конечно, буддизма не существует. Несколько китайских храмов открываются очень редко, и конфуцианские гонги не звонили за все наше четырехмесячное невольное присутствие там. На сто пятьдесят тысяч сартов имеется всего несколько сот китайцев, и эти хозяева местности выглядят гостями. Как известно, старый Хотан находился в девяти километрах от места теперешнего селения Ядкан. Старые буддийские места заняты мечетями, мазарами и мусульманскими жилищами, так что дальнейшие раскопки этих мест совершенно невозможны. Сам Хотан находится сейчас в переходном состоянии. Он уже оторвался от старины. Высокое качество и тонкость старинной работы ушла, а современная цивилизация еще не дошла. Все сделалось бесформенным, хрупким, каким-то эфемерным. Поделки из нефрита огрубели. Буддийские древности, еще недавно обильно доставляемые в Хотан из окрестностей, почти иссякли. Но, к нашему изумлению, появилось много подделок, сделанных иногда довольно точно и не без знания дела. Древности из Хотана должны быть очень точно исследуемы. Также мы видели в Хотане очень хорошо сделанные имитации ковров, по изданиям Британского музея. Если эти ковры будут называться имитацией, то это очень хорошо, но если они, после общеизвестных манипуляций, перейдут к антикварам, тогда это не хорошо. В основе своей Хотан все же остается богатым оазисом. Почвенный лес очень плодороден, и урожаи посевов и фруктов прекрасны. Дайте этому месту хотя бы примитивные условия культуры, и процветание восстановится необычайно быстро. Народ очень понятлив, но в этом большом оазисе, насчитывающем более 200000 жителей, нет ни госпиталя, ни доктора, ни зубного врача. Мы видели людей, погибавших от самых ужасных заболеваний без всякой помощи. Ближайшая помощь, но и то любительская, в шведской миссии в Яркенде, находится за неделю пути от Хотана. Нужно сказать, что современные китайские правители этой области совершенно не заботятся о привлечении туда полезных культурных элементов. Еще приближаясь к Хотану, мы слышали рассказы о том, как в прошлом году хотанский дао-тай Ма, действуя по приказу сенизянского генерал-губернатора Янь-Дуту, распял, а затем умертвил старого кашгарского титая. Нам говорили по пути: "Лучше не ездите в Хотан, там дао-тай худой человек". Эти предупреждения оказались пророческими. После первой официальной любезной встречи даотай и амбань Хотана заявили нам, что они не признают нашего выданного по приказу пекинского правительства паспорта, не могут нам разрешить двинуться из Хотана, арестовывают оружие, запрещают научные работы, а также писание картин. Оказалось, что дао-тай и амбань не различают план от картин. Не буду останавливаться на этих неприятных перипетиях, доказавших все сумасбродство лао-тая. Скажу лишь, что вместо краткой стоянки нам пришлось пробыть в Хотане четыре месяца, и лишь благодаря содействию британского консула в Кашгаре, майора Гиллана, мы в самом конце января могли двинуться по пути Яркенд — Кашгар — Кучары — Карашар — Урумчи. Путь этот взял 74 дня. Первая часть пути была по снежной пустыне, но к Яркенду в начале февраля последние снежные пятна исчезли, снова поднялись удушающие клубы песчаной пыли, но зато радовали первые листы плодовых деревьев. Амбань Яркенда оказался несравненно более просвещенным человеком, нежели хотанские власти. Он выражал глубокое негодование по поводу нелепых действий Хотана и указывал, что паспорт наш обычный, по которому он должен оказывать нам всяческое содействие. В Яркенде, в Янгихиссаре и в Кашгаре мы встречали дружескую помощь шведских миссионеров, которые снабдили нас многими сведениями о необыкновенном плодородии края и о богатстве минеральных залежей, совершенно неразработанных. Кашгар со своими тройными стенами и песчаными утесами высокого берега производит впечатление настоящего азиатского города. И китайский дао-тай и британский консул встретили нас радушно. И опять все не признанное в Хотане оказалось совершенно подлинным. Даже оружие наше было полувозвращено нам, то есть предложено в закрытом ящике отвезти его в Урумчи генерал-губернатору. Впрочем, за все время пути до Урумчей нам ни разу не пришлось пожалеть о том, что оружие наше заперто. В Кашгаре поучительно было осмотреть за рекою, видимо, древнейшую часть города, где сохранилась значительная часть буддийской ступы, размерами похожей на большую ступу Сарната. Под Кашгаром находится несколько древнебуддийских пещер, уже исследованных и сопровожденных поэтическими сказаниями. В десяти километрах от Кашгара находится Мириам Мазар, так называемая гробница Марии, матери Христа. Легенда говорит, что после преследования Иисуса в Иерусалиме Мария бежала в Кашгар, где место ее упокоения отмечено доныне почитаемым мазаром. От Кашгара до Аксу путь чрезвычайно томителен, как своею всепроникающей пылью, так и глубокими засасывающими песками и безжизненными лесами корявых карагачей, наполовину сожженных, ибо путники вместо костров часто поджигают дерево. В Аксу мы встретили первого китайского амбаня, говорившего по-английски. Молодой человек мечтал поскорее вырваться из этих песчаных мест. Он же показал нам английскую шанхайскую газету, полученную им от почтмейстера в Урумчах, итальянца Кавальери. Я удивился, почему амбань не выписывает сам газеты, но впоследствии узнал, что всесильный Янь-Дуту запретил своим подчиненным читать газеты. Дальше мы увидим оригинальные способы правления этого владыки всего Сензияна. Окрестности Кучар уже изобилуют старыми буддийскими пещерными храмами, которые дали столько прекрасных памятников среднеазиатского искусства. Это искусство справедливо заняло такое высокое место среди памятников бывших культур. Несмотря на все внимание к этому искусству, мне кажется, что оно все-таки еще не вполне оценено, именно со стороны композиционно-художественной. Место бывшего пещерного монастыря подле самых Кучар производит незабываемое впечатление. В ущелье как бы по амфитеатру расположены ряды разнообразных пещер, украшенных стенописью и носящих следы многих статуй, уже или уничтоженных или увезенных. Можно представить себе торжественность этого места во время расцвета царства Тохаров. Стенопись частично еще сохранилась. Невольно иногда сетуете на европейских исследователей, увезших в музеи целые части архитектурных ансамблей. Думается, что не будет нареканий перевозить отдельные предметы, уже потерявшие свою прикрепленность к определенному памятнику. Но не будет ли несправедливо с местной точки зрения насильственно расчленять еще существующую композицию? Разве не было бы жаль разбить по частям Туанханг — самый сохранный из памятников Центральной Азии? Ведь мы не разрезаем по частям итальянские фрески. Но этому соображению есть и оправдание. Большинство буддийских памятников в мусульманских землях подвергались и сейчас подвергаются иконоборческому изуверству. Для уничтожения изображения разводятся в пещерах костры, или лица, где может достать рука, тщательно выцарапываюгся ножами. Мы видели следы подобных уничтожений. Труды таких замечательных ученых, как сэр Орел Стейн, Пельо, Леккок, Ольденбург, сохранили много тех памятников, которые по небрежности бывшей китайской администрации подверглись величайшей опасности быть уничтоженными. Старые среднеазиатские художники помимо ценных иконографических подробностей, проявили такое высокое декоративное чутье, такое богатство детали в гармонии со щедрой композицией решения больших плоскостей. Можете себе представить, сколько впечатлений накопляется, когда каждый день происходят те или иные наблюдения и щедрая старина и природа посылает неисчерпаемые художественные материалы. Кучары — большой город, чисто мусульманский, и ничто не напоминает о бывшем Тохарском царстве, о высокой бывшей письменности и просвещении этого края. Говорится, что последний тохарский царь, угрожаемый вагами, вылетел из Кучар, унеся с собою все свои сокровища. Глядя на бесконечные извилистые горные кряжи, можно думать, что там есть достаточно места для сокрытия сокровищ. Так или иначе, старое сокровище этих мест ушло, но, глядя на богатые плодовые сады, можно думать, что и новое сокровище может быть при малейшем усилии легко накоплено. От Кучар к Карашару мы уже не расстаемся с буддийскими древностями. По левую сторону пути в дымке появляются отроги великолепного Тянь-Шаня — небесных гор. Кто-то оценил их воздушно-голубые тона и назвал их правильно. В этих горах уже находятся и постоянные и кочевые монастыри калмыков. Карашарские, олетские, хошутские наездники сменяют сартские мусульманские города. По пути к нам подъезжают всадники уже на калмыцких седлах и заговаривают с Юрием и нашим ламою. До сих пор калмыки считают себя почти независимыми и рассказывают, как они отстояли свою независимость при последнем хане. Они говорят: "Китайцы навели чары на покойного хана, и он передал китайскому чиновнику власть над своим народом. Чиновник поспешил выехать в Урумчи для донесения Янь-Дуту об удаче, но калмыцкие старшины узнали об этом, и достаточное количество всадников догнало китайский караван в горных проходах Тянь-Шанских гор. И произошло так, что больше об этом караване никто никогда не услыхал и никакого признака его никогда не было найдено. Старый хан был окружен старшинами и вскоре умер, а калмыками за малолетством его сына правит Таин-Лама". Конечно, эта "независимость" калмыков является только кажущейся для них самих. В действительности они находятся в полном распоряжении Янь-Дуту, и даже последний их конный полк, собранный Таин-Ламой, переведен в Урумчи. И сам Таин-Лама сделался вольным или невольным гостем Урумчей. Калмыцкие степи с высокой травою, золотоглавые юрты кочевых монастырей, чисто скифские обычаи самих наездников — все это кладет грань между сартским и китайским Сенцзяном и этим калмыцким, совершенно обособленным обиходом. Временно удаляемся от Тянь-Шаня и ныряем в духоту Токсуна, турфанские области. Скорпионы, тарантулы, подземные водяные арыки и нестерпимый жар, при котором даже местные люди не могут пройти и двух миль. Помимо замечательных памятников, помимо Матери Мира, эти места послали нам целый ряд сказаний и одну традицию о странствиях. В обычае Турфана было посылать молодежь в странствие под руководством опытных людей, ибо, как говорят турфанцы, "путешествие есть победа над жизнью". В Карашаре и в Токсуне мы наблюдали прекрасные типы лошадей карашарской породы. Тот, кто помнит старинные китайские терракоты коней эпохи Танг, не должен думать, что эта порода исчезла. Именно карашарские кони живо напоминают ее. Особенно интересны кони с какими-то зеброобразными полосами. Не было ли в этой породе скрещения с дикими куланами? Урумчи является столицей Сенцзяна и местопребыванием грозного Янь-Дуту, который семнадцать лет, при всех переменах, держал под властью весь китайский Туркестан с его разноплеменным населением. Меры правления Янь-Дуту не должны быть забыты в курьезах истории. Сам он считается образованным человеком и носит титул Магистра. Ему постоянно приходилось сталкиваться с противоречащими интересами китайцев, сартов, киргизов, калмыков, монголов. То правитель объявлял себя другом калмыков, распространяя сведения, что находящийся в Китае Таши-Лама избран китайским императором. Заверив буддистов в своей симпатии, Янь-Дуту переходил на сторону китайцев-дунган и завещал быть погребенным на дунганском кладбище. В случае неразрешимого племенного спора правитель говорил, что он не знает, кому отдать свои симпатии, и прибегал для решения к петушиному бою. Для этого у Янь-Дуту воспитывалось несколько петухов разной масти. Правитель знал их качества, в день состязания лично назначал, который из петухов будет представителем каждого племени. Черный был дунганин, белый — сарт, желтый — калмык... Нужная для Янь-Дуту национальность посредством петушиной доблести брала верх, и правитель возводил очи горе со словами, что его сердце открыто для всех, но судьба оказала преимущество сартам или дунганам, как ему нужно в данный момент. При нас "магистр философии" наказывал местного бога за бездождие. Водяного бога били розгами, но он все же упорствовал и не давал дождя. Тогда ему отрубили руки и ноги и утопили в реке. А на место его возвели в божеское достоинство "местного черта". Разнообразные способы казни, видимо, хорошо известны магистру философии. Он щедро применяет их к личным врагам и непокорным чиновникам. В "саду пыток" Октава Мирбо упущены два тонких изобретения. А именно: осужденному через глазницы продевают конский волос и начинают с внутренней стороны перепиливать переносицу. Или непокорного чиновника посылают в командировку, а в пути доверенные лица заклеивают его лицо китайской бумагой, покуда он не придет в вечно-покойное состояние. Также рассказываются опытные постановки убийства ненужных сановников. Почему-то это действо всегда происходит после сытного обеда, когда сзади появляется палач и неожиданно отсекает голову. В императорское время иногда предварительно объявлялся вновь дарованный титул. По улицам Урумчи с громкими барабанами и с бесчисленными яркими знаменами проходят какие-то оборванные толпы, на ваших глазах разбегающиеся по переулкам; это войска Янь-Дуту. Счет войска происходит по шапкам, потому можно видеть арбу, на которой на колышках одето множество фуражек и шапок. Это все едут невидимые воины, а Янь-Дуту через иностранных представителей хитрыми манипуляциями пересылает в далекие банки огромные суммы серебра. Впрочем, этим богатством правителю не пришлось попользоваться. В двадцать восьмом году он был убит Фанем, комиссаром по иностранным делам. Странно было видеть это средневековье в наше время с ужасами пыток и глубокого суеверия. Новый Китай должен посылать на свои окраины особенно просвещенных людей. И еще одно обстоятельство поразило нас во всем Сенцзяне. Это открытая купля-продажа людей: детей и взрослых. Еще в Хотане нам серьезно предлагали вместо найма прислуги купить несколько слуг и девушек, уверяя, что это гораздо удобнее и обходится гораздо дешевле. Хорошая девушка продается за 25 сар, то есть менее 20 долларов. Конюха можно купить за 30 сар, а дети — те совсем дешевы, от 2 сар до 5. В Токсуне семипалатинская казачка, вышедшая замуж за китайца, показывала нам девочку киргизку, купленную ею за три сары. Это еще хорошо, что бездетная казачка купила ее, что называется, в дочери. А то сплошь и рядом вы можете слышать о настоящих ужасах. Кажется, на это явление в китайских областях не обращено достаточного внимания. Так же точно, как и на губительное курение опиума. Казалось бы, распространители и потребители этого бича человечества должны подлежать самой строгой каре, если сознание их до того умерло, что они не понимают, какое преступление и для себя и для будущих поколений они творят. Но не расстанемся с китайским Туркестаном на темной странице. Передо мной встают четыре картины, напоминающие времена старины. Вот едет всадник, и на руке его так же, как много веков назад, сидит с колпачком на глазах сокол или прирученный ястреб. В пустыне вас нагоняет проезжий певец — сказатель легенд и сказок — бакша. За плечами его длинная ситара, в сумках седла несколько разных барабанов. "Бакша, спой нам!" — и бродячий певец опускает поводья своего коня и вливает в тишину пустыни сказ о Шабистане, о прекрасных царевичах и добрых и злых волшебницах. Еще один незаметный, но много говорящий эпизод. Между Аксу и Кучарами около города Баи в нашем караване появился странный человек с кандалами на руках. Оказывается, местное начальство распорядилось послать при нашем караване преступника. Мы запретили подобное совместительство. Преступник отстал, и несколько дней мы видели его бредущим на большом расстоянии позади каравана без всякой стражи. После выезда из Урумчи, отъехав пять километров от города, мы заметили спешно приближающуюся к нам китайскую мафу. Оказалось, что наш китаец Сунг, служивший у нас до Хотана, не мог расстаться с нами, не простившись еще раз. Перед нашим отъездом он проплакал несколько ночей, ибо губернатор запретил ему выехать дальше Урумчи. Но доброе сердце не могло отказать себе в желании еще раз проститься. Таких людей всегда приятно вспомнить. После Урумчей идет полоса, также любопытная не только в художественном отношении, но и в научном и бытовом. Здесь мы касаемся области, в которой уже находятся непосредственные памятники великого переселения народов в виде курганов и многообразных погребений с каменными фигурами. В бытовом отношении отроги Тарбагатайских гор, особенно со времен революции, изобилуют разбойничьими бандами. Киргизы, земли которых тут начинаются, хотя и совершенно похожи внешне на скифов, точно силуэты скулобской вазы, но для современности мало пригодны. Их обычаи грабежа "барантачества" затрудняют окультурение. Кроме того, в местности Черного Иртыша изобилие золота порождает бродячие скопища золотоискателей, с которыми лучше не сидеть у одного костра. Опять вы поражаетесь, насколько богат этот край и насколько мало он исследован и совершенно неиспользован...

Узбекский язык http://www.primavista.ru/rus/dictionary/lang/uzbek Н.А. Баскаков выделяет узбекский язык в составе подгруппы карлукско-хорезмийских языков и подчеркивает следующие специфические черты, позволяющие отнести его к данной подгруппе: наличие лабиализованного „a“ во многих диалектах, шести гласных фонем; отсутствие гармонии гласных в большинстве городских говоров узбекского языка. По классификации В. А. Богородицкого, узбекский язык входит в состав среднеазиатской группы тюркских языков вместе с уйгурским, казахским, киргизским и каракалпакским языками. По мнению В.В. Радлова, узбекский язык (вместе с уйгурским) относится к среднеазиатской группе тюркских языков. По своему грамматическому строю и словарному составу узбекский язык в первую очередь тесно связан с уйгурским языком, распространенным в китайской провинции Синьцзян, и или-тюркским языком, другие его характерные черты были заимствованы из персидского, арабского и русского языков. В фонетике, грамматике и лексике узбекского языка прослеживается сильное влияние персидского языка, в словарном составе также имеются многочисленные заимствования из арабского и русского языков. Специфической особенностью узбекского языка является агглютинативный строй, это значит, что словообразование в данном языке осуществляется путем агглютинации – присоединения к корню или основе слова аффиксов, каждый из которых однозначен и несет свое собственное грамматическое значение. Термин «агглютинировать» происходит из латинского языка и имеет значение «сливаться», «склеиваться». Центральными словообразовательными элементами в узбекском языке являются суффиксы, которые, в силу упомянутой грамматической однозначности, расширяют или изменяют значение слов. К основе одного слова можно добавлять множество суффиксов, причем, все суффиксы следуют один за другим и имеют четкие границы, то есть не сливаются с корнем слова или другими суффиксами. Таким образом, длина тюркских слов может увеличивается в зависимости от того, какой объем информации они несут. Главной фонологической особенностью узбекского языка является отсутствие сингармонизма (гармонии гласных), характерного для тюркских языков. Объяснением этому служит тот факт, что в основе литературного узбекского языка лежит ферганский диалект, который отличается отсутствием сингармонии. Данное явление сохранилось лишь в отдельных диалектах, наиболее близких к огузской или кыпчакской группе языков. Другой фонетической чертой, отличающей узбекский язык от других тюркских языков, является характерное «оканье». Происхождение узбекского языка Предполагается, что тюркские народы поселились вдоль бассейна рек Амударьи, Сырдарьи и Зеравшана еще в 600-700 г. н.э. и постепенно вытеснили племена, которые говорили на индоиранских языках и прежде проживали в Согдиане, Бактрии и Хорезме. Первой правящей династией этого региона была династия Караханидов, представлявшая собой одно из карлукских племен и царствовавшая в 9-12 вв. н.э. Ученые рассматривают узбекский язык как прямого потомка или позднюю форму Чагатайского языка - тюркского среднеазиатского литературного языка, использовавшегося в эпоху правления чагатайского хана, Тимура (Тамерлана) и тимуридов и отделившегося от других среднеазиатских тюркских языков в начале 14 в. В 15 и 16 вв. на защиту староузбекского языка встал узбекский мыслитель и деятель Мир Али-Шер Навои, стараниями которого староузбекский язык стал единым и развитым литературным языком, традиции и нормы которого сохранились до конца 19 в. Основанный на карлукском варианте тюркских языков староузбекский язык содержал большое количество слов, заимствованных из персидского и арабского языков. К 19 в. он стал все реже использоваться в произведениях литературы. Термин «узбекский», применительно к языку, в разные времена означал разные понятия. Вплоть до 1921 г. узбекский и сартский языки трактовались как два различных диалекта. Узбекским языком называли кыпчакский диалект, характеризовавшийся сингармонией (гармонией гласных звуков), который был языком потомков племен, в 16 .в поселившихся в Трансоксании вместе с Шейбани-ханом и проживавших в основном вблизи Бухары и Самарканда. По одной из версий ученых, «узбеками» называли жителей, проживавших во владениях Султана Муххамеда Узбек Хана (1313—1341), девятого хана Золотой Орды и потомка Чингисхана, в честь которого был назван узбекский язык. Сартским языком назывался карлукский диалект, распространенный среди древних поселенцев Ферганской долины, Кашкадарьинского региона и, частично, Самаркандской области; этот диалект отличался примесью большого количества персидских и арабских слов и отсутствием сингармонии. Сарты, проживавшие в Хиве, говорили также на огузском диалекте, который был сильно иранизирован. После 1921 понятие Советский режим упразднил понятие «сарт» как унизительное и постановил, что отныне все тюркское население Туркестана должно было именоваться «узбеками», несмотря на то, что многие люди даже не имели истинного узбекского происхождения. Однако, несмотря на яростные протесты большевиков Узбекистана (к числу которых принадлежал Файзулла Ходжаев), в 1924 г. письменным литературным языком новой республики был признан не дореволюционный узбекский язык, а именно сартский язык, распространенный в Самаркандской области.

Цитата: ...Академик В. В. Бартольд в статье «Сарт» написанный для «Энциклопедии ислама» пишет, что сарт первоначально древнетюркское слово означавшее «купец»; в этом значении оно употребляется в Кутадгу билик и у Махмуда Кашгарского. А корни этого слова в санскритском «Сартховаха» - купец, водитель каравана. Когда ирано-язычные народы в Центральной Азии захватили в свою руку торговлю с кочевыми народами, слово сарт стало употребляться тюрками и монголами как названия народа, в той же значении, что и таджик (тоджик). Когда правитель карлуков Арслан-хан подчинился монголам, они его назвали «Сартактай» т.е. таджик. Монголы тюрков принадлежавших к персидско-мусульманскому типу культуры называли «Сартактайем», даже у них есть легенды о богатыре Сартактая-строителе чудных каналов, мостов и плотин. Бабур, если говорит о населении Андижана употребляет слово «тюрк», если о Маргинане, то «сарт». По мнению исследователя А. Самойловича Бабур отмечает сартов от таджиков когда говорит, что население города Кабула и несколько селений состоит из сартов, когда в других селениях и вилаятах живут другие народы, в том числе таджики. Алишером Навои сопоставляется сартский язык с тюркским. Абулгази в «Родословная тюрок» говорит об узбеках и сартах в Хиве и Ургенче. Бартольд подчеркивает, что это разделение сохранилось до сих пор. В Бухаре под сартом подразумевалось земледельцы и городское население. В Коканде правительственное постановление начиналось словами «Сартов и казахов ставим в известность, что». Здесь под словом сарт подразумевали все оседлое население. В официальном языке слово сарт означал тюркизированное оседлое население в противоположность таджикам, которые свой язык сохранили. Согласно исследованием Радлова сартами называется «сейчас говорящее по-тюркский городское население Средней Азии, в противоположность крестьянам-узбекам». Не было попыток установить диалектальное различие между сартами и узбеками. Бартольд правильно подчеркнул, что оседлый житель Средней Азии чувствует себя в первую очередь мусульманином, определенного города или деревни, мысль о принадлежности к определенному народу не имеет для него никакого значения. Лишь в новейшее время под влиянием европейской культуры (через посредство России) возникло стремление к национальному единству. Действительно так. Если до недавнего времени спрашивали белобородого самаркандского старика какое у него национальность, он отвечал: — Слава Аллаху, мусульманин. Далее Бартольд пишет: «Слово сарт, которое кочевники употребляли с нескрываемым презрением по отношению к оседлому населению и которое народная этимология объясняла как сарык ит (желтая собака), ныне изгнано из употребления, сейчас признается только узбекская национальность в противоположность казахской, туркменской и таджикской национальностям» (В. В. Бартольд, Сочинения, т.2. часть 2. стр.529). Лидер среднеазиатских просветителей Махмудходжа Бехбуди в журнале «Оина» (Зеркало) в 1915 году в номерах 22, 23, 25 и 26 вёл дискуссию на тему «Непонятное слово сарт». Потом он написал ещё одну статью под названием «Слово сарт остался непонятным». Это заглавие говорит о том, что без глубокого этнографического научного анализа спор зашёл в тупик. Новая советская власть не признавал такое явление как сарт. Так как между таджиками и узбеками этнографические различия почти стерлись, и остался один языковой барьер, то по своему языку бывшие узбекоязычные сарты определили свою национальность. Они растворились в узбекскую нацию. Только–ли узбеко-таджикское явление сартизация? Думаю, что нет. На окраине Самарканда живут туркмены. Их школа на родном языке закрылась в советское время. Они давно перешли на узбекский язык. В годы независимости авторитет и влияние узбекского языка возрос во много раз. Таджики и представители других народностей все больше и больше дают детей в школы с узбекским языком обучения. Но эти интернациональные по сути явления остались в стороне от этнографической науки. Не входит–ли изучение этой проблемы в сфере деятельности ЮНЕСКО? Автор: Адаш ИСТАД http://gerbisherdor.blogspot.com/2008/03/blog-post_03.html

Г.Ильин в феврале 1644 г. возвратившийся в Тобольск из поездки к Батур-хунтайджи, доложил воеводе Куракину: «Как де они пришли х контайше в улусы, и кон де тайши в те поры в улусех не было: ходил де войною з зятем своим с Кочюртою (Очирту-Цецен-хан – И.З.), да с Абулаем (Аблай, брат Очирту. – И.З.), да с меньшим своим братом с Чокуром тайшами, да с Кою-салтаном (может быть хойтский Солтон-тайши – И.З.), да черных мугалов с Алтыновым сыном и с мелкими тайшами на Янгира-царевича Казачьи орды, да на Ялантуша, да на алатав-киргизов. А ходило де с ними воинских людей 50 тысяч… И жили де оне в том улусе у контайшиных жон до ево, контайшина, приезду 4 месяца. А как де тайша с той службы приехал при них после Ильина дни.» Рассказ Г.Ильина свидетельствует о том, что поход против казахов начался зимой 1634 г. и длился до середины лета 1644 г., что в походе участвовали ойратские владетельные князья, образовавшие целую коалицию во главе с Батур-хунтайджи. К этой коалиции примкнул даже сын халхаского Алтын-хана, Омбо-Эрдени, в ее распоряжении была значительная армия. Но поход оказался не совсем удачным для Батура и его союзников, Г.Ильин рассказывает: "Как де он Контайша, ходил на Янгиря царевича и на Ялантуша войною и взял де он Контайша 2 землицы алатай киргизов да токмаков тысяч з 10. И после де того учинилась весть Янгирю-царевичу. И Янгир де х Контайше пошел навстречу с войском, а войска де было с Янгиром 600 человек. И Янгир де покопав шанцы меж каменем и в те шанцы посадил 300 человек с вогненным боем, а сам с тремя стами став в прикрытие за каменем. И Кон де тайша с воинскими людьми приступал к шанцам и ис шанцов де у Контайши побили многих людей. И з другую де сторону на нево ж Контайшу приходил с воинскими людьми сам Янгир и побил де у Контайши на тех дву боях людей тысяч з 10. И в ту ж де пору на тот бой Янгиру-царевичу пришли на помочь Ялантуш, а с ним пришло воинских людей тысяч з 20. И Кон де тайша увидя тех воинских людей пошел назад, а тех де людей которых он Контайша взял у Янгира увел с собою. И ныне де те землицы за ним же Контайшею. А нынешние де весны контайша хочет идти войною на нево ж, Янгира, и на Ялантуша." [И.Я. Златкин. История джунгарского ханства 1635-1758. - М.: Наука, 1983 - С.130] ЖАЛАНТОС Бахадур Сейткулулы (1576-1656) ? казахский батыр, командующий, амир Самарканда, прадед Айтеке-бия. В 1581 г. Шыгай хан и отец Жалантоса Сейткул перекочевали в горы Нурата под Бухару. Жалантос с 12 лет работал у казахского хана Динмухаммеда. С детства отличался умом и смелостью. С того времени был официально удостоен высокого звания. В 1840 г. войско под командованием Жалантоса Б. наголову разбило калмыков, нападавших на земли казахов и узбеков. В 1643 г. Ж.Б. пришел из Самарканда с 20-тыс. войском на площадь джунгар, захвативших Семиречье и помог ему победить оккупантов. В 1649 г. Ж.Б. вышел победителем в войне между Бухарским ханом Абу ул-Азизом и иранским шахем за овладение Хорасаном и Балхом. В этой войне Бухарский и казахский ханы против общего врага создали союз. По описанию автора "Тарих-и кыпшаки" Кожамкули бека Балхидина на это сражение Джангир хан выставил 100 тыс. войско. Ж.Б. трижды совершал нападения на Ташкент и Туркестан, подчинил Кабул и Мешхед. Прославившемуся в разных делах Ж.Б. привозили дорогие товары из Индии, Хорезма, Кыргызстана, Калмыкии, Казахского и Кашгарского ханств, даже из Тибета. По словам академика М.Е. Массона, объем подарков из-за границы превышал богатства государственной казны. На эти средства он содержал войско, а также построил в Самарканде красивые дворцы и медресе. В 1619-35/36 гг. Ж.Б. построил в центре Самарканда Регистан, известный медресе "Ширдор" (Арыстанды медресе), в 1647-60 гг. ? "Тилла-кари" (Позолоченное медресе). В истории архитектурного искусства всего Востока эти здания по мастерству исполнения занимают высокие места. Ж.Б. похоронен в 12 км от Самарканда в мавзолее Дагбит кыстагы. Потомки Ж.Б. живут в Казалинске Кызылординской области. http://akto.kz/?enc&letter=%C6

H.H.Howorth "History of the Mongols" Part II, Division II, Chapter VIII Burt Franklin p.640 Yehangir Khan I have mentioned how Yehangir was made prisoner by Baatur. We are told that having recovered his freedom, he molested the Kalmuks with continual attacks, and at length Baatur the Sungar chief, in the summer of 1643, marched against him with fifty thousand men, and carried off the two tribes of Alat Kirghiz and Tokmani (i.e., the people of Alatau and Togmak). Yehangir had only six hundred men with him, but he posted them well, dug some trenches between the hills, and when the Kalmuks attacked him fell on them in rear, and his firearms created such a panic that they lost ten thousand men killed! (Vide ante, vol. i. 618, 619.) Yehangir was soon after joined by another Tartar prince named Yalantush with twenty thousnad men, and Baatur thought it prudent to retire. (Fischer, Sib.Ges., 608-610.) In 1644 Baatur again summoned his people, and again resolved to fight Kazaks, but the Khoshote Kundelung Taishi, who was a friend of Yehangir, intervened, and the strife was apparently postponed (Fischer, op.cit., 610, 611.). This is the last mention I can find of Yehangir, who according to Levchine lived, like his forefathers, at Turkestan. (Op.cit., 149.) Перевод: с.640 Жангир Хан (Yehangir Khan) Я уже упомянул о том, как Жангир хан стал пленником Баатура. Нам известно, что обретя свободу он досаждал калмыкам постоянными атаками и в конце концов Баатур, лидер джунгар, выступил против него с 50 000 человек, также приведя с собой два племени Алат киргизов и Токмани (т.е. людей с Алатау и Токмака). Жангир же имел только 600 человек с собой, но он расставил их очень умело, вырыл окопы, и когда калмыки атаковали его, он напал на них с тыла, и его огнестрельное оружие произвело такую панику, что те потеряли 10 000 человек! К Жангиру вскоре присоединился другой Тартарский князь по имени Жалантос (Yalantush) с 20 000 человек, и Баатур посчитал благоразумным отступить. В 1644 году Баатур снова собрал своих людей и возобновил борьбу с казахами, но хошотской Кунделунг Тайши (Khoshote Kundelung Taishi), который был другом Жангира, вмешался, и война была отложена. Это было последним упоминанием, которое я смог найти о Жангире, который, согласно Левшину жил, как и его предки, в Туркестане.