Ашина Шэни

АШИНА В АРАБСКОМ ХАЛИФАТЕ: ПРОИСХОДИЛ ЛИ ГЕНЕРАЛ АШИНАС ИЗ ПРАВЯЩЕГО РОДА НЕБЕСНЫХ ТЮРОК? (мой перевод с французского главы "Ashinas, mamelouk par excellence" из книги Этьена де ла Вэссьера "Самарканд и Самарра: Элиты Центральной Азии в Аббасидской империи") с.194 Ашинас, мамлюк или принц Ашинас был, в правление Мутасима, самым значительным из тюрских воинов и генералов на службе халифа. Он определенно был рабом, так как он один из немногих про кого текст напрямую говорит что он был куплен. Якуби пишет: с.195 "Мутасим покупал даже рабов что находились в Багдаде в руках частных лиц. Он приобрел их таким образом в великом числе в Багдаде, среди них Ашинаса, раба Нуайама ибн Казима, отца Харуна ибн Нуайама". Как я это подчеркивал, эта покупка должна была иметь место до 817 (202 хиджры) поскольку Ашинас сражался тогда с хариджитами на стороне будущего Мутасима и спас ему жизнь. Он должен был таким образом родиться несколько позже к 800 году. Он упомянут вновь в 829 (210 хиджры), 830-831 (215 хиджры) и 832 (216 хиджры), все время в военной роли перед Мамуном или будущим Мутасимом. В 834 (219 хиджры) он был назначен губернатором Египта Мутасимом. Он получил повеление во время обоснования в Самарре построить очень значительный qatī'a к северу от лагеря: "Ашинас и его спутники, к которым прибавили офицеров и людей из тюркских армий, получили в качестве надела Карк; он получил приказ возвести мечети и основать рынки". Во время экспедиции против Амория в 838 (223 хиджры) он командовал авангардом, потом при возвращении арьергардом. Он повел паломничество в 841 (226 хиджры) и был назначен Ватихом губернатором всех западных провинций при восхождении того на трон. Он был одним из могущественнейших людей халифата на момент своей смерти в 844 (230 хиджры). Социальное восхождение? Проходящий пример Ашинаса делает из него фигуру для выбора защитниками мамлюкской парадигмы. Он являет собой пример раба на коне с.196 своим статусом и карьерой. Однако очень мало известно о нем и в особенности, полностью игнорируется его вхождение в мусульманский мир. Возможно что произошло оно в Центральной Азии, поскольку его первый господин, Нуайам ибн Казим, из большой семьи abnā, цитируется в окружении Фадла ибн Сахла. Также игнорируется имя его предков. Этот раб, в какой-то степени один из наиболее четких рабов из всех тюркских солдат Самарры, поднимается очень высоко в социальной иерархии. Он добился союза свое семьи с королевским кланом Уструшаны. Его дочь Утрунджа была в действительности приглашена к браку с Хасаном, сыном Афшина, в 224 хиджры/839, немного спустя победы Афшина над Бабеком. У Гордона есть причины удивляться этому браку, в социальном плане удивительному: "другими словами, два игрока довольно разного статуса были отныне на равной ноге" (M. Gordon. "The Breaking of a Thousand Swords. A Hsitory of the Turkish Military of Samarra", 2001. P. 207). Но есть и большее: Масуди вполне напрямую что в этом браке, честь оказывалась не Ашинасу а Афшину, поскольку свадьба цитируется в глубине перечня вознаграждений за победу над Бабеком, факт который ни один комментатор не поднял, что еще удваивает исключительный характер этого союза. Он был великолепно отпразднован самим халифом: "Афшин получил золотую корону украшенную драгоценными камнями и диадему где все камни были рубины и изумруды, погруженные в золото; его также украсили двумя ожерельями с жемчугом и драгоценными камнями. Хасан получил от Мутасима руку Утруджи бин Ашинас". Относительный статус этих двух генералов на момент свадьбы известен: Афшин тогда был на вершине могущества, он только что победил Бабека и был принципиальным генералом халифских армий. Халиф даже в тайне настраивал его бросить вызов доминированию Тахиридов в Хорасане и Табари подчеркивает его доминирование в тексте который я уже цитировал. Ашинас конечно был генералом первого ранга, очень близким к халифу, но его реальная сила наберется лишь позже, после смерти Афшина. Однако если этот последний социально и политически был выше, каким образом этот брак мог оказывать ему честь? с.197 Эти странные факты не ограничиваются этим. Текст прямо уточняет личный статус отчимов. Масуди далее цитирует стихотворение, сочиненное и прочтенное самим халифом в честь свадьбы. "Его сын Хасан получил у Мутасима руку Утуруджи бин Ашинас: невеста его приведена была к нему с великим свитой; блеск и величие этого свадебного торжества перешли все границы. Эта юная девушка была занменита свой красотой и превосходством; в тот же вечер что и свадьба, когда великие люди и многие из более низших принимали участие в радостях, халиф воспел красоту и грациозность молодоженов и отметил этот союз в стихах что таковы: Невесту ведут к ее жениху, дочь великого капитана, она находит великого капитана. Который из двоих, хотел бы я это знать, превосходит своей кровью и знатностью? Тот ли это кто носит на себе меч, сверкающий драгоценными камнями, или же та что украшена двумя великолепными поясами и пластинами сверкающими подобно солнцу?" Как тогда понимать? Ирония ли это со стороны халифа таким образом ставить на пару кровь королей Уструшаны и таковую тюркского раба? Такое было бы очень опасной игрой, подчеркивать таким образом низкий социальный уровень семьи вышедшей замуж, оскорбляя двух из принципиальных генералов. Это не имело бы меньшего смысла в рамках церемонии настолько великолепно организованной и желанной самим халифом. Стоит ли говорить что статус по происхождению в конце не шел в расчет? Таково объяснение которое пытается дать Гордон когда он пишет: "Ашинас поднялся со своего изначального статуса в исламском мире". Служба халифу стирала прежние иерархии, процесс разумеется зафиксированный - есть примеры королей служащих под приказами фаворитов халифов и старых рабов, как король Бамиана отправленный Айтаком в Йемен -, но это не всегда позволяет объяснить почему речь идет о чести для Афшина: этот последний в новой иерархии Самарры ни в коем случае не стоял за Ашинасом, Табари эксплицитен в этом плане. Более того речь не идет об иерархическом отношении в административном или военном кадре, но о союзе супружеском, где ставки социально не такие же. с.198 Что касается Амаба, то он вынужден приписывать тексту прямо противоположное тому что там написано по поводу Ашинаса: "Мутасим дал ему статус равный Афшину, королю Уструшаны, и женил его дочь на сыне Афшина Хасане" (F. Amabe, "The Emergence of the Abbasid Auticracy. The Abbasid Army, Khurasan and Adharbayjan". Kyoto: University Press, 1995. P.152). По сути, все, в деталях их анализа, представляют все как будто честь оказывалась Ашинасу, и интерпретируют в обратном направлении текст который однако говорит противоположное. Правда что эти тексты не объясняются ни тем что мы знаем об изначальной разнице в статусе, ни ситуацией 839 года. Весь пассаж Масуди непонятен если факт что Ашинаса купили имел меньшую важность в сердце мамлюкской парадигмы. Здесь мы упираемся в пределы даже ограничения парадигмы мамлюков установленного историческими материалами: оно дает слепому историку едтнственный эпизод позволяющий уточнить относительный ранг Ашинаса лицом к лицу с королем из Центральной Азии. Даже при том что нам и критически не хватает источников, эксплицитный текст не был откомментирован, или прямо напротив, поскольку он не вписывается в рамки которые априори видят в Ашинаса раба и только раба. Всю парадигму мамлюков строят на одном доверии тексту Якуби а комментировать таковой у Масуди просто отказываются. Эти последние однако противоречивы лишь внешне. Один говорит что Ашинаса купили, другой что он знатный человек. Как будто знатных людей не могли захватывать как военнопленных и продавать. Известны несколько примеров очень знатных людей захваченных во время войн в Центральной Азии. Другими словами, не нужно связывать рождение и случай. Единственная гипотеза, позволяющая увязать комплекс данных, делает из Ашинаса тюрка очень высокого ранга, рожденного в 790-е или 800-е, захваченного в Центральной Азии в 810-е, потом купленного Мутасимом и как будто волею случая поставленного во главе его тюркских войск. Во время его пленения он был уже солдатом поскольку он играл военную роль с 817 года спасая жизнь будущего халифа. Такая аргументация единственная позволяющая учесть два единственных источника что мы имеем по прохождению Ашинаса, вместо произвольного выбора одного из них и игнорирования как с.199 свидетельства самого халифа, так и свадебного эпизода, редких данных просопографического и социального характера. Наконец заметим что эта правдоподобная гипотеза построена лишь на базе классических арабских источников. Новые данные из Центральной азии, полностью независимые, укрепят ее. Данные Центральной Азии В 1999 году были опубликованы новые прочтения наиболее древних надписей первой тюркской империи, написанных согдийскими письменностью и языком, в то время лингва франка Центральной Азии. Эти надписи дали наконец изначальное имя сакральной династии тюрок, которое ранее знали лишь в китайской транскрипции в форме Ашина 阿史那 (тогда произносившееся ʔаsi'na'). Эдуард Шаванн уже предлагал, с тех пор прошел век, что имя геерала Ашинаса это не что иное как арабская транскрипция того же имени, гипотеза которую Гордон упомянул и которую отверг доверяя Беквиту. Конечный -с арабской формы действительно трудно объясним исходя из китайской формы. Но сегодня это уже не тот случай: благодаря этим новым прочтениям, известно что имя правящего клана тюрок транскрибировалось в согдийском 'šn's, то есть в точности Ашинас. Это не титул - с позволения Беквита - а имя клана. Еще более чем титул кагана, носимый многочисленными вождями более или менее важных племен, имя Ашинас в Центральной Азии было, как я показал в третьей главе, вместилищем кут'а, сакральной и божественной власти, тюрского эквивалента иранского фарна. В Карабалгасунской надписи, написанной между 808 и 821, уйгуры все еще бахвалятся поражением нанесенным ими Ашинасам, доказательство что имя это всегда значило нечто в Центральной Азии 9 века, даже в тот момент когда Ашинас поступает на службу к Аббасидам. С другой стороны, у нас есть многочисленные примеры принцев Ашинас во главе китайских войск на протяжении всей истории прямых контактов между Китаем и Центральной Азии в 6-8 веках. Лишь в качестве одного примера, именно принц Ашинас, Ашина Шээр 阿史那社爾, который покорил с.200 часть Центральной Азии для Танов в середине 7 века. Позже, еще в 761 году, мы находим принца Ашинас в действии со своими племенами в Китае во время правления четырех согдо-тюркских императоров. Китай вскоре оказался полностью отрезанным от Центральной Азии и не мог более нанимать многочисленных отвергнутых из рассеянных ветвей тюркской имперской семьи. Однако два поколения разделяют этих последних Ашинас на службе Тан или Ань Лушаню от Ашинаса на службе Аббасидам. Центральная Азия служила резервуаром солдат из династий до мусульманского периода и ничто не позволяет ни хронологически ни политически забыть этот глобальный контекст. Грубо говоря, совершенно невозможно чтобы Мутасим случайно поставил во главе своих тюркских армий носителя имени предковой и сакральной династии тюрок, все время живого символа политической легитимности в течение больше двух веков в степи. Ашинас добился на халифской службе того что его близкие предки делали поколениями на службе Китаю. Тюрки имели политическую историю, мифических основателей, иерархию до того как прибыть в Ирак. И если историки настолько же недружелюбные к тюркам насколько и таковые из Багдада это не знают, политика следуемая Мутасимом показывает что он это знал. Если мы вернемся на мгновение к тексту Масуди о свадьбе между детьми Афшина и Ашинаса, все обретает смысл. Теперь мы прекрасно понимаем что происходило при дворе халифа в 839 году: Афшин получил честь женить своего сына на принцессе из королевской династии тюрок. Честь и знатность, непонятные в рамках мамлюкской парадигмы, напротив превосходно стоят на своем месте если речь идет о союзе между королевским домом Уструшаны и наследницей Ашинас. В первой части, я показал что Афшины Уструшаны были, по отношению к королевской династии тюрок, выскочками. Лишь центральноазиатская интепретация может дать смысл этому тексту и всему эпизоду. Именно в рамках Центральной Азии и термина кут и даже несмотря на крах своего клана Ашинас мог претендовать на превосходство над Афшином. Здесь мы находимся в присутствии согдо-тюркского брака на вершине иерархии знати, как тому есть пример, ранга несколько менее значительного, в согдийских текстах с горы Муг. Самарканд объясняет здесь Самарру лучше чем Багдад мог бы это сделать. с.201 Параллель: Сул Эр-Тигин Есть и другие примеры, весьма близкие к случаю с Ашинасом, знатных тюрок захваченных в Центральной Азии и приведенных в цепях в Самарру, где они стали служить халифу и стремительно поднялись в иерархии. Случай Сул Эр-тигина особенно значителен и полностью подтверждает анализ предложенный выше. Сул Эр-тигин был приведен в Самарру с двумя сотнями его людей в 836/221 году хиджры. Он был немедленно освобожден: "В этом году Сул Эр-тигин и люди его страны прибыли в цепях. Их освободили от их цепей, посадили на коней, всего примерно две сотни человек" (Табари, III). Он быстро стал губернатором Дамаска, в 840-841/226 году хиджры. Это был знатный тюрк, и его имя, и факт что его сопровождали две сотни его людей на это указывают. Босворт резонно определяет его как члена королевской семьи Чол, тюрок обосновавшихся в степях Дихистана, между юго-восточным углом Каспия и югом Арала. Сул был уже известен в арабских источниках веком ранее в качестве дихкана Гургана и Дихистана. После его захвата и перемещения, ему немедленно вернули его высокий ранг. Его случай в точности параллелен таковому Ашинаса, за исключением того что тот прибыл в Ирак позже. Захват в плен не стер его знатности, и именно эта знатность оказалась использованной. Нет ничего удивительного в том факте что Ашинас был знатным человеком. Известно что Мутасим обращался к знатным тюркам чтобы организовать свои войска - выше я подчеркнул что ничто не позволяет разделять случаи Джуффа ибн Ялтекина, Хакана Уртуджа или Улуг Таркана от таковых у других командиров из Центральной Азии. Однако имея Ашинаса в качестве раба, которого считали низкого происхождения, но при этом бывшего главой принципиального корпуса тюркских солдат, этот факт был приуменьшен несмотря на его прямолинейность в источниках. Раз эти тюрки, с.202 интегрированные в знатную группу из Центральной Азии, мы констатируем что Мутасим полагался на тюрко-согдийскую знать во всей ее многообразии, со всей ее историей и всеми ее войсками, с момента отвержения падшей имперской семьи степи, прошедшего у всех королей Центральной Азии. Весьма малочисленны те офицеры что не вписываются в этот кадр. [De la Vaissière, Étienne. Samarcande et Samarra. Élites d'Asie centrale dans l'empire abbasside - Paris: Peeters, 2007 - p.194-202]

ТЮРКСКОЕ ВЛИЯНИЕ НА ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО АРАБСКОГО ХАЛИФАТА С другой стороны, если и есть определенное иконографическое влияние Центральной Азии, это влияние присутствующее на изображении самого суверена. Уже давно известно что, в то время когда халифы представляли себя перед Самаррой в величественных позах напрямую связанных с сасанидскими моделями (величественный суверен на троне часто держащий меч), начиная с 10 века - к сожалению мы не располагаем примерами из второй половины 9 века - суверен сидит в костюме с прорезями на руках, как на рельефах армянской церкви Агтамара или на медальоне ал-Муктадира. Это именно в точности таковой в котором предстают тюркские каганы с 6 по 8 века нашей эры. Жан-Поль Ру хорошо проследил историю этого замещения. Но он проигнорировал одну деталь: блюдо представленное здесь (иллюстрация 9), формирующее принципиальную связь между тюркской иконографией и ее перемещением в Самарру, в наше время относят к мервской школе и к первым двум десятилетиям 10 века. Другими словами, не было бы абсурдным полагать что здесь речь идет об отюреченном и аллегоричном портрете Мамуна. Французский согдолог Этьен де ла Вэссьер [De la Vaissière, Étienne. Samarcande et Samarra. Élites d'Asie centrale dans l'empire abbasside - Paris: Peeters, 2007 - p.190]

Халифы пришли к тому что стали набирать силы из Трансоксианы; они привели тюрок в свои армии по причине их превосходства над всеми другими воинами в силе, решительности, бесстрашии и удали. Дихканы Трансоксианы были поставлены над ними офицерами, их свитой и последователями их элиты по причине их усердной службы, безмерности их покорности и их элегантности в одежде. Они сформировали впоследствии халифскую стражу, его наиболее слушаемых советников и главенство их полков, таких как Фарагина и Тюрки что пришли сформировать дворцовую стражу; тюрки по причине их силы и решительности навязались халифату. Среди офицеров этих были Афшин, семья Абу ал-Саджа Ушрушанского, Икшид Самаркандский, Марзбан ибн Турксафи, Уджайф ибн Анбаса из Согдианы и Бухаракуда, также как и прочие принцы, офицеры и воины. Арабский географ Ал-Истахри [De la Vaissière, Étienne. Samarcande et Samarra. Élites d'Asie centrale dans l'empire abbasside - Paris: Peeters, 2007 - p.186-187]

ТЮРКСКИЕ АРМИИ САМАРРЫ Другим значительным измерением центральноазиатских социальных отношений в Самарре, помимо горизонтальных отношений между парами, были очевидно вертикальные, связывавшие знать с их воинами. Насчет вторых мы пока что осведомлены хуже чем на счет первых. С тех пор как армии Тахира отбыли из Мерва, гомогенные группы центральноазиатских солдат во главе с их знатью, такие как 700 хорезмийцев из битвы при Райя, цитируются в источниках. Эти солдаты формировали мощь элит Центральной Азии в Самарре, которые, вдалеке от своих экономических баз, были бы в противном случае лишены какой-либо автономии. Некоторые из этих групп цитируются в Самарре, в особенности таковые из Иштикана, Уструшаны и Ферганы. Они не единственные: хазары также упомянуты в тексте Якуби, также как и cолдаты из Хорасана и из Египта (Магриби). Якуби описывает назначение удостоенного уделом и его компаньонов: "Афшин Хайдар ибн Кавуш Усрушани был одарен уделом, к востоку, в районе 2 парасангов за застроенными районами, в месте называемом Матира. Его компаньоны, происхожившие из Усрушаны, и те кто были группированы вместе с ними получили наделы вокруг его дворца. Его пригласили построить рынок, чтобы установить там магазины предназначенные для продажи наиболее незаменимых товаров, мечети и бани". Случаи с другими командирами и этническими группами схожи. Солидарность могла таким образом принимать разные формы в сердце этих военных кварталов: с одной стороны этническая солидарность, устанавливавшая в Самарре солдат ключевым образом по иерархиям происхождения - цепь командования внутри квартала Афшина кажется чисто уструшанской, насколько можно судить -, с другой стороны единство командования, данная халифом что удвоило солиларность этническую, наконец объединенную общностью места проживания. Вопрос реального участия солдат, таким образом помещенных под командование их знати, в жизни города сложен. Они были очевидно сообществами, закрытыми в себе, которые халиф желал видеть автономными. Текст напрямую говорит подобное о тюрках и ферганцах, но мы отметим что солдаты Уструшаны также располагались вдалеке от городского центра. Напротив, другие группы жили смешанно, кажется, среди населения, как солдаты из Хорасана под командованием Уджайфа Хашима ибн Баничура и Хасана ибн Али аль-Мамуни. [De la Vaissière, Étienne. Samarcande et Samarra. Élites d'Asie centrale dans l'empire abbasside - Paris: Peeters, 2007 - p.184-185]

Из введения в книге Макерраса: УЙГУРСКОЕ ВЛИЯНИЕ НА ЭКОНОМИКУ КИТАЯ ПРИ ТАН И СУН Колин Макеррас, доктор исторических наук, Университет Гриффит, Австралия Я уже упомянул ранее присутствие уйгурских и согдийских торговцев в Чанъани, которые в действительности поселились там. Они могли изначально принадлежать к тем людям что продавали уйгурских лошадей Китаю в ходе только что обсужденной коммерческой деятельности, но в течение времени расширили свою деятельность в другие сферы торговли. Хотя Дэцзун пытался принять меры против них, действия не сумели решить возникших проблем. В 787 году по-прежнему значительное число иностранных торговцев жило в китайской столице, не только уйгуры но и другие с далекого запада. Китайское правительство в действительности субсидировало из, но в условиях истощения казны не могло более продолжать платить. Поскольку их дорога домой была отрезана тибетцами, Ли Пи предложил репатриировать их морем, или заплатить за проезд через уйгурскую территорию, или дать им статус китайских подданных и официальные должности. Иностранцы уже имели семьи в Китае и уезжать не пожелали. Большинство решило остаться. То что эти иностранные торговцы включали уйгуров демонстрируется дальнейшим ростом их финансовой силы в последующие годы. Они не только преуспели в купле-продаже продукции но и утвердили себя в качестве ростовщиков. В 831 году правительство решило действовать против этой практики когда Ли Шэнь, один из сыновей знаменитого генерала Ли Шэна, столь эффективно действовавшего против восстания Чжу Цзу в 784 году, попал в серьезные неприятности с уйгурскими ростовщиками. Шэнь был пристрастен к алкогольным напиткам, "он был расточителен и непомерен, и накопил долгов на сумму двадцати или тридцати миллионов связок денег (связка - примерно тысяча монет)" ("Старая история династии Тан", глава 133). Его сын занял "уйгурских денег" на сумму в 11,400 связок но не мог вернуть их. Уйгуры выставили обвинения протв него, в результате чего Ли Шэня сняли с поста. Император немедленно издал приказ в котором он жаловался что проблемы с уйгурским ростовщичеством ухудшились и запретил подобные заемы в будущем. Китайцам запретили вести какие то ни было финансовые сделки с уйгурами, за исключением законной торговли, и подвергались наказанию за непослушание. Правительству было хорошо известно что финансовая власть ведет к политической и потому их нежелание видеть знатные семьи в долгах у уйгуров можно отлично понять. Однако очень сомнительно что приказ был более чем минимально эффективен. Иностранные торговцы, без сомнения включая уйгуров, все еще были важны к концу Тан, и уйгурские ростовщики продолжили торговать и во времена Сунов (960-1279), их финансовая мощь оставалась сильной как никогда. Другими словами, влияние уйгуров на китайские финансовые круги, изначально основанное на их огромной военной силе, пережило гибель их империи. Экономические последствия уйгурской помощи Танам во время восстания Ань Лушаня оказались более длительными чем любой другой результат их вторжения. [Mackerras, Colin. The Uighur Empire according to the Tang dynastic hystories - Columbia: University of South Carolina Press, 1973 - p.48-49]

Не из Таншу, но привести не помешает))) СЛОВА УЙГУРСКОГО ТАРКАНА ЕГО КИТАЙСКОМУ СОЮЗНИКУ В 784 ГОДУ: "Когда мы Уйгуры сражаемся с соседней страной на равнинах, мы обычно уничтожаем несколько тысяч вражеских кавалеристов с помощью лишь 500 наших воинов, словно рассеивая листья. Теперь когда мы получили несметное число золота и шелка, скота и вина, пришло время нам оказать тебе услугу, великий ван. Завтра я предлагаю тебе сесть на коня и взобраться на высокий холм, откуда ты увидишь как мы Уйгуры разнесем кавалерию Уцзуна так что ни один из его коней не останется в живых". Сыма Гуан, "Всеобщее зерцало, управлению помогающее", глава 231 [Mackerras, Colin. The Uighur Empire according to the Tang dynastic hystories - Columbia: University of South Carolina Press, 1973 - p.40]

ВТОРАЯ УЙГУРО-ТИБЕТСКАЯ ВОЙНА В ВОСТОЧНОМ ТУРКЕСТАНЕ (816-822) Серьезная попытка вернуть свои позиции в Восточном Туркестане была предпринята Тибетом в 816 г. Об этом мы узнаем из беседы тибетского военачальника и министра Шан Цисира с танским послом, прибывшим в 822 г. в Китай для заключения мирного договора. Он сообщал: "Мы в год биншэнь (816 г.) прошли пустыню, атаковали и гнали [уйгуров] до их города в течение 200 дней, громили и уничтожали их. В это время узнали о трауре в нашей стране и вернулись". Это сообщение анализировалось многими исследователями. Мнения О. Тадзака и X. Caтo, считавших, что речь идет о походе тибетцев в Ордубалык, столицу уйгуров, через западную половину пустыни Гоби, были отвергнуты Т. Мориясу. Им убедительно было доказано, что тибетцы совершили поход в Восточный Туркестан, прошли через пустыню, находящуюся между оз. Лобнор и Карашаром. При этом уйгурским городом, до которого они гнали противника, скорее всего был Бешбалык. Указание о том, что тибетцы преследовали уйгуров 200 дней, является ошибочным, так как в дворцовом издании танских династийньк историй, относящемся ко второй половине XVIII в., вместо "200 дней" указаны "два дня" в "Цзю Таншу", "три дня" в "Синь Таншу". Аргументы Т. Мориясу были расценены как "серьезные" А. Г. Малявкиным, который в связи с этим отечает: "Таким образом, во время борьбы за Бешбалык района Турфанского оазиса и Карашара не был захвачен тибетцами". Тем не менее он не допускает возможности того, что этот район входил в состав Уйгурского каганата, ссылаясь опять-таки на априорный тезис о переживаемом каганатом в это время периоде упадка. Хотя в цитированном источнике прямо говорится, что тибетцы "атаковали и гнали" уйгуров, А.Г. Малявкин все же делает вывод, что цель тибетского рейда 816 года "заключалась не в попытке изгнать уйгуров, а ликвидировать их усилившееся влияние и установить тибетский контроль". В изданной в 1992 г. книге "Борьба Тибета с Танским государством за Кашгарию" он безоговорочно представляет тибетцев как единственных гегемонов в Восточном Туркестане после уйгуро-тибетской войны. Между тем письменные источники свидетельствуют о том, что в 816 г. Турфанский оазис принадлежал Уйгурскому каганату и целью тибетского похода было изгнание уйгуров из этого района. О распространении уйгурской власти не только на Турфанский район, но и на район Кучи свидетельствуют сообщения танских источников, относящиеся к заключению мирного договора между Танской династией и Уйгурским каганатом в 821 г. При заключении династийного брака с Танами уйгуры направили большое войско для встречи танской принцессы Тайхэ и защиты ее от возможного нападения тибетцев. В то же время десятитысячное войско уйгуров отправилось в Бешбалык, другое десятитысячное войско - в Кучу на случай открытия тибетцами военных действий в этом районе. Длительное противоборство Уйгурского каганата и Тибета за господство в Восточном Туркестане закончилось заключением уйгуро-тибетского мирного договора в 822-823 гг., единственная запись о заключении которого сохранилась в тибетском сочинении, написанном в 1167 г. и подробно проанализированном Дж.Сербом. [Камалов А.К. Древние уйгуры. VIII-IX вв. - Алматы: Наш мир, 2001 - с.174-176]

ТОРГОВЫЕ КОНТАКТЫ КЫРГЫЗСКОГО КАГАНАТА В VII веке н.э. кыргызы установили прямые дипломатические и торговые отношения с империей Тан. Кыргызские посольства и торговые караваны неоднократно пригоняли в Китай лошадей для обмена, выкупали своих плененных соплеменников в VII-VIII вв. н.э. Отражением этой торговли являются находки импортных предметов в кыргызских курганах чаа-тасах. В них обнаружена привозная лаковая посуда; золотые и серебряные блюда, кувшины, вазы, бронзовые зеркала, монеты, рельефы. Многие из этих вещей попали на Енисей с торговыми караванами из Китая и Восточного Туркестана. Кыргызы вели активную торговлю и поддерживали дипломатические отношения с Тибетом, тюргешским и карлукским государствами. Велико было также влияние тюрок и уйгуров на кыргызскую культуру, проявившееся во многих сходных элементах вооружения, сбруи и украшений. Между тюрками и кыргызами существовали династические связи. В VIII в. н.э. кыргызы заимствовали у тюрок руническую письменность. Велико было также влияние тюрок на кыргызов в военном, политическом и идеологическом отношениях. Кыргызы заимствовали в Центральной Азии традиции гончарного производства. В VIII веке ими были восприняты многие мотивы орнаментации торевтики. После разгрома уйгуров и образования Кыргызского каганата на просторах Центральной Азии в IX веке н.э. кыргызские каганы попытались поставить под свой контроль торговлю по великому шелковому пути и навязать даннические отношения империи Тан. К 40-м годам IX века относятся наиболее интенсивные дипломатические контакты кыргызов с Китаем. В это время кыргызские воины проводили военные операции против уйгуров в непосредственной близости от границ империи Тан, в Хэлочуани, Ордосе, южной Маньчжурии. В IX в. активные военные действия вели кыргызы в Восточном Туркестане, захватив ряд городов на трассе Великого шелкового пути. В этот период на Енисей было ввезено большое количество танских бронзовых монет, зеркал, лемехов и отвалов плугов, лаковой и фарфоровой посуды. Кыргызы поставляли в Китай лошадей и меха. Значительно оживилась торговля кыргызов с тибетцами, карлуками, среднеазиатскими мусульманами. Караванная торговля из Тибета на Енисей шла в обход уйгурских земель через владения карлуков. Каждые три года к кыргызам направлялся "из Даши (Арабского халифата)" караван из 20-и верблюдов, груженых узорчатыми шелковыми тканями. Из Тибета, Восточного Туркестана и Средней Азии в кыргызские земли ввозили серебряную посуду, украшения из полудрагоценных камней, раковины каури, зеркала, дорогое парадное оружие. Кыргызские женщины стали носить "платье из шерстяных и шелковых тканей", полученных "из Аньси (Кочо), Бэйтин (Бешбалык) и Дася (Бактрия)". Часть предметов иноземного происхождения, полученных в результате торговли и в качестве военной добычи, осела в погребальных памятниках эпохи кыргызского великодержавия. Сами кыргызы продавали иноземным купцам меха соболей и других пушных зверей, мускус, "рог хуту", древесину "худанг". Эти товары получали в виде дани с киштымов. Вместе с вещами в кыргызские земли проникало культурное влияние. В IX-X вв. н.э. в состав кыргызского этноса вошло и было ассимилировано большое число киштымов, тюрок и других племен, из-за чего кыргызская культура приобрела "общекочевнический" характер. В то же время кыргызские правители делали попытки развития градостроительства, земледелия, введения денежного обращения. Проникали в кыргызские земли иноземные религии: бон, манихейство, буддизм. [Бутанаев В.Я., Худяков Ю.С. История енисейских кыргызов. - Абакан: Издательство Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, 2000 - с.99-100]

Предоставьте мне свидетельства китайцев что в их городах народ по тюркски балакал. Или по вашему какой то кашгарец знал о Китае больше самих китайцев?

РАСА И ЯЗЫК ЕНИСЕЙСКИХ КЫРГЫЗОВ - ОТВЕТ ВСЕМ КТО ГОВОРИТ "СКИФЫ НЕ ТЮРКИ ПОТОМУ ЧТО НЕ МОНГОЛОИДЫ" "В связи с внешностью енисейских кыргызов определенное число исследователей было склонно видеть в ранних кыргызах не-тюркский народ, или по крайней мерей этнически смешанный народ со значительным не-тюркским компонентом. Многие ученые поддержали эту идею после обнаружения того что они посчитали не-тюркскими (особенно самодийскими) словами среди кыргызских слов, сохраненных в китайских источниках. Однако следует отметить что связь между языком и "расой" в значительной степени НЕУБЕДИТЕЛЬНА. Физическaя внешность кыргызов НЕ МОЖЕТ СЧИТАТЬСЯ ПОКАЗАТЕЛЕМ ТОГО ЧТО ОНИ НЕ БЫЛИ ТЮРКАМИ, ровно как и лексический облик немногих возможно не-тюркских слов, чье присутствие может быть объяснено обычной практикой лингвистических заимствований (см. комментарии Пуллиблэнка, "The Name of the Kirghiz", pp.104-105). Кыргызские надписи Енисея (8 век н.э. и позже) в действительности написаны на ПОЛНОСТЬЮ ТЮРКСКОМ языке, и китайские танские источники ясно говорят что письменный и устный язык кыргызов в то время был идентичен таковому у тюркских уйгуров (китайское хуэй-хо, хуэй-ху). Большинство кыргызских слов, сохраненных в китайских источниках, в действительности тюркские. Нет причин предполагать не-тюркское происхождение кыргызов, хотя возможность эту не стоит отбрасывать". Американский тюрколог Майкл Дромпп [Drompp, Michael. The Yenisei Kyrgyz from Early Times to the Mongol Conquest //Hasan Celâl Güzel, C. Cem Oguz Osman Karatay (ed.). The Turks, vol. 1: Early Ages. - Yeni Türkiye Publications, 2002 - p.480]

СТАТИСТИКА ИЗВЕСТНЫХ ОНГУТОВ В МОНГОЛЬСКОЙ/ЮАНЬСКОЙ ИМПЕРИИ Таблица из статьи Игоря де Рахевильца по числу известных тюркских личностей, служивших Монгольской/Юаньской империи, согласно китайским источникам. По численности онгуты занимают второе место, уступая лишь уйгурам [De Rachewiltz, Igor. Turks in China under the Mongols: A Preliminary Investigation of Turco-Mongol Relations in the 13th and 14th Centuries //Rossabi, Morris (ed.) China Among Equals: The Middle Kingdom and Its Neighbors, 10th-14th Centuries - Berkeley: University of California Press, 1983 - p.285]

ВЫВОДЫ ИЗ НАДПИСЕЙ ВНУТРЕННЕЙ МОНГОЛИИ: ОНГУТЫ - БЕЗУСЛОВНО ТЮРКИ Христиане-несториане во Внутренней Монголии использовали разного рода могилы, включая надгробные камни, могилы с горизонтальными могильными плитами, могилы с погребальными статуями и могилы с колоннами. Стелы и надгробные камни часто изображают кресты, поднимающиеся из цветов лотоса и символов, взятых из разнообразных религий и культур. Определенное число этих надгробных памятников и стел имеют многочисленные надписи на разных языках и письменностях. Надписи написаны на сирийском, уйгурском и китайском языках и письменностях. Надписи на сирийском языке, литургическом языке Церкви Востока, немногочисленны и ограничены стандартными обращениями, показывая что сирийский язык не был широко используем среди онгутских несториан. Надписей на монгольском языке не было найдено, демонстрируя что онгуты были по происхождению тюрками, нежели монголами. Голландский исследователь Тьяллинг Хальбертсма [Halbertsma, Tjalling. Early Christian Remains of Inner Mongolia. Discovery, Reconstruction and Apropriation - Leiden-Boston: Brill, 2008 - p.309-310]

О подобных раскопках увы я лично данных не видел. По антропологическому типу скорее всего классические монголоиды, с потенциальной европеоидной примесью. Как сообщает нам Удай шицзи, у многих тюрок шато были глубоко посаженные глаза и густая борода.

А у узбеков есть онгуты?

До вас явно не доходит: конкретные надписи лишь в районе Кыргызстана и Семиречья, и отдельно идет внутренняя МОНГОЛИЯ. Никаких надписей от Ганьсу до Алмалыка НЕТ. Не согласны - давайте конкретные надписи и места их находок.

У юзера Peacemaker тоже волчара гуляет по подписи. Чем прокурор Эджворт хуже какого то волчары?

Все я ясно сказал - тангуты народ тибетский, и никто в городах Китая кроме тюркских диаспор на тюркском не говорил. В этом и ошибался МК. Современные уйгуры результат смешения турфанских уйгуров и хаканских карлуков. Everyone knows that except our clueless Turan

Простите но здесь не место для благородного прикрытия. Порядок на этом форуме должен быть. Я лично глубоко признателен Рустаму и его коллегам что благодаря их жестким банам этот форум остается очень хорошим местом где знающие люди могут спокойно обсудить что им нравится и не скатывется до низкого троллинга и взаимных оскорблений. Вам же похоже будет больше по душе если тут все друг друга будут поносить последними словами. МК я не искажал. Он был человек и допускал ошибки. Но для вас он благополучно стал Библией, гнать на которую грех и еретиков вроде меня за это надо сразу на костер Тазик же явно использовано здесь в уничижительном смысле, с намеком на то что Uighur не потомок турфанских уйгуров и хаканских карлуков, а прост безродный сарт.

А впрочем, я должен сказать спасибо адвокату: его абсурдные теории про некий "Мугулистан" заставили меня обратить внимание на западные сиро-тюркские надписи. Поскольку теперь я знаю что большинство из них относятся к периоду Монгольской империи, они напрямую попадают в сферу интересов моего проекта "Письменное наследие Монгольской империи". Следовательно я и до них доберусь, все что смогу оцифрую и выложу в своей теме. Если кому-то это дело тоже интересно, вот необходимые по делу публикации: Джумагулов - Сиро-Тюркские (Несторианские) памятники Киргизии, 1967 Язык сиро-тюркских (несторианских) памятников Киргизии, 1971 Новые сирийские надписи в Чуйской долине, 1982 Эпиграфика Киргизии, 1987 Коковцов - Христанско-сирийские надгробные надписи из Алмалыка, 1905 Несколько новых надгробных камней с христианско-сирийскими надписями из Средней Азии, 1907 К сиро-турецкой эпиграфике Семиречья, 1909 Слуцкий, Семиреченские несторианские надписи, 1889 К семиреченским несторианским надписям, 1891

Напоследок от меня лично дорогому АксКерБоржу утешительный приз - сиро-тюркская надпись из Алмалыка: Сирийский оригинал Транскрипция aleksandros qan sakïš min altï yüz yitmiš toquz ärti bičin yïl qutlug tärim quštanč ärtdi käčdi bu yirtüncü- tin atï yat bolsun amïn Перевод (Вассилиос Клейн) По летоисчислению хана Александра год тысяча шестьсот семьдесят-девятый (=1368), что есть год обезьяны: наделенная светлостью Тарим Куштанч перешла через [и] ушла из мира этого. Пусть помнят имя её. Аминь. [Klein, W. "Syriac writings and Turkic Language according to Central Asian Tombstone Inscriptions" //Hugoye: Journal of Syriac Studies 5:2 (2002) - p.219-220] 1368 год... А как бы АКБ наверное хотелось чтобы это было лет на 200 раньше

Эр-Суге, сейчас кто-то тут ЯВНО допрыгается.

Все давно дешифровано полностью, переведено и разобрано. Иероглифы читаются по звучанию. Вы Эр-Суге и китайского то не знаете: звучание определенное у ВСЕХ иероглифов ЕСТЬ. Просто оно со временем меняется и от этого трудности. 200 лет назад иероглифы произносились чуть по-другому. Но китайский от этого в тюркский НЕ превратился.

Начнем с главного, а именно ГДЕ были найдены все эти надписи. У АКБ хватило ума предположить что их ареал таков: Однако, как уже показала карта Ню Жуцзи в собственно китайском Синьцзяне кроме Алмалыка никаких надгробных сиро-тюркских надписей нет, лишь манускрипты есть турфанские (очевидно написанные уйгурами-несторианами и потому отношения к делу не имеющие). Привожу еще раз карту от китайского исследователя: Ню Жуцзи охватил своей работой лишь КНР, оставив в стороне надписи из независимых республик Центральной Азии. Но это не беда - ныне активно создает онлайн дата-базу по сиро-тюркским памятникам итальянский специалист Маргарита Фарина. И вот что она дает в качестве ареала СУГУБО ЗАПАДНЫХ сиро-тюркских надписей: Это слайд из ее презентации PowerPoint по поводу ее датабазы. Как видно, картина разительно отличается от того что нам пытается вовсю всучить АксКерБорж - западные надписи это чисто регион Кыргызстана плюс условно Казахский Старший Жуз/Семиречье. В Синьцзяне задействован ТОЛЬКО пограничный с Кз Алмалык. Таким образом все сходится с данными Ню Жуцзи. К последнему присоединяется другой ученый из КНР, ныне работающий в Австрии профессор Ли Тан: "Надписи и надгробные камни, раскопанные во многих частях Китая, таких как Внутренняя Монголия (Олон-Сумэ, Ванмулян, Чифэн и другие), Синьцзян (Алмалык); Янчжоу и Цюаньчжоу пролили свет на средневековых июркоязычных христиан Юаньского Китая". [Li, Tang. Turkic Christians in Central Asia and China //Zhang Dingzing and Abdurishid Yakup (ed.), Studies in Turkic philology (Festschrift in honour of the 80th birthday of Professor Geng Shimin), Minzu University Press, 2009 - p.14] По Синьцзяну назван один Алмылык. И все. Результат: никакого единого "Мугулистана" с непрерывным потоком кереито-найманских надгробных надписей попросту НЕТ. Есть ДВА ОТДЕЛЬНЫХ АРЕАЛА, между которыми тысячи километров: ОДИН ВО ВНУТРЕННЕЙ МОНГОЛИИ, где оставили надписи нам великий народ Онгутов, и ДРУГОЙ В СЕМИРЕЧЬЕ И КЫРГЫЗСТАНЕ, где христианство имело успех среди некоторых тюрок, кстати явно больший так как те тюрки оставляли полномасштабные тексты на сирийском, в отличие от онгутов чьи сирийские надписи ограничиваются парами стандартных фраз а все остальное на тюркском. Здесь уместно привести цитату еще одного спеца по вопросу, профессора Клейна: "Около ста лет назад, где-то 600 надгробных камней были найдены около кыргызской столицы Бишкека и ближнего Токмака, и они были хорошо изданы Даниилом А. Хвольсоном. За этим последовали дальнейшие находки в бывшем монгольском административном городе Алмалыке на казахско-китайском пограничье и с кыргызского Иссык-Куля, но то были единичные открытия. В советский период Четин Джумагулов опубликовал много новооткрытых надписей. Недавние находки около 40 надгробных камней на кыргызской территории ясно показывают что подлинный христианский центр с большим кладбищем был в Бишкеке, в то время как вторичное кладбище Бумна у Токмака дало относительно скромные находки. ВСЕ ЭТИ НАДПИСИ могут быть датированы с около 1250 до 1342, в Алмалыке вплоть до 1370х". [Klein, W. "Syriac writings and Turkic Language according to Central Asian Tombstone Inscriptions" //Hugoye: Journal of Syriac Studies 5:2 (2002) - p.214] Здесь мы получаем еще одно подтверждение по ареалу данных надписей. Это в сумме уже четыре очень хороших специалистов, два китайца, итальянка и немец, нам об этом говорят. Что еще важно так это то что западные надписи по сообщению Клейна это примерно видимо 1250-1370 года. То есть уже ПОСЛЕ рождения империи Чингисхана. Очевидно что это сносит начисто теорию АКБ что эти надписи есть памятники Кереитского и Найманского ханств, которых к 1250 волей Чингисхана уже более не было. Думаю здесь я могу закончить и откланяться. АКБ придется для опровержения вышеприведенных данных дать уже конкретные надписи из Синьцзяна (НЕ Алмалыка), иначе вердикт будет "Виновен". Прокуратура закончила, Ваша Честь.

Если вы сяньшэны закончили обсуждать сказки Кашгари о тангуйгурах, я бы предпочел вернуться к своему спору с АКБ. Как я уже говорил, по не-онгутским и не-китайским западным сиро-тюркским надписям я подробно книг и статей не читал. Только что я провел предварительное расследование и выяснил вещи которые АКБ и его сторонникам явно прийдутся не по вкусу.

Рустам-агай, я попрошу вас обратить внимание на оскорбительное именование юзера Uighur "тазиком" одним не в меру обнаглевшим тувинцем и принять соответствующие административные меры.