құйрықит батыр

тянет приписать богов этого народа к славянским но мужественно удержусь

Комнина Анна https://www.litmir.me/a/?id=11803 очень источник интересный по войне между узами, печенегами и торками (про них правда неясно) правда автор их именуют гуннами, савроматами и сарматами.... и только половцы - куманы, да булгары-болгары названы правильно в основном.

чтото новое в генетике мне казалось чтобы рецессивность проявилась надо чтоб ген у обеих был

ещев горах по берегам рек, но если есть деревья и иногда в развалинах

тема завоевания монголов

ну у меня несколько другого происхождения псевдоним, из нашего казачьего.... мне уже давно объяснили как правильно но зачем менять? просто очередная моя странность зачем я привел ту цитату? так сходная цитата есть и в описании монголо-татаров... интересна сходством предубеждения европейцев и арабов-мусульман против тюрков или монголов. правда если точка зрения арабов для меня имеет вес, то не очень чистые во всех смыслах европейцы мне не авторитет.

этонечестно надо было чуток под коректировать текст да это персы и это истинно арийский зороастрийский обычай про связи тибетского буддизма и иранского зороастризма я молчу

давайте так народ и век нет эта цитата не про древних киргизов

пусть попробуют тюрки дадим шанс а брат казак?

нет дорогой мой человек ты не угадал☺

не будучи в силах перенести тяжести болезни, здесь действительно умер. Это был человек величайшего ума, сделавшийся виднейшим среди них, опытнейший в военном деле, мужественный духом. Будучи уже престарелым и издавна хромая на обе ноги, он не мог ездить верхом, но лишения переносил, как сильнейший юноша, и не отказывался ни от каких подвигов, появлялся часто в строю, носимый на носилках, и этим внушал страх врагам и поднимал дух своих. Распоряжаясь всем должным образом, он одержал много побед. Таким образом, полководческий дар зиждется, не на силе тела, а на благоразумии. Тогда бездыханное и обнаженное тело его близкие вынесли за город и оставили, по отцовскому обычаю, на растерзание нечистым псам и птицам, которые питаются трупами. 23. Такой способ погребения соблюдают они, и в результате этого после исчезновения мяса остаются голые кости, беспорядочно разбросанные по полям. Класть же умерших в какой-нибудь гроб или урну или погребать в земле совершенно запрещается. А если птицы быстро не налетают на труп или набросившиеся собаки быстро не растерзают его, то считают, что такой человек был порочных нравов, несправедлив и обречен на гибель, почему находится во власти злого божества. Тогда родственники еще больше оплакивают умершего, как совершенно погибшего и не имеющего надежды на лучшую долю. Кого же пожрут быстрее всех, того величают как самого счастливого, а его душу восхваляют, как наилучшую, [58] богоподобную и отправляющуюся в места блаженства. Что же касается рядовых и простых людей, то если случится кому заболеть тяжкой болезнью в лагере, они выносятся еще дышащие и находящиеся в сознании. И когда кто-нибудь таким образом будет вынесен, рядом с ним кладется кусок хлеба, вода и палка, и пока он в состоянии принимать пищу и остается у него сколько-нибудь силы, он защищается этой палкой от нападающих на него животных и прогоняет пожирателей. Если же еще он не умер совершенно, а болезнь овладела им настолько, что он уже не в состоянии рукой двинуть, то пожирают несчастного полумертвого и испускающего последний вздох и отнимают последнюю надежду выжить. Многие же, уже выздоровевшие, возвращаются домой как бы на сцене или в трагедии из врат тьмы, исхудалые, обезображенные и пугающие встречных своим видом. Если же кто возвращается таким образом, то от него все отвращаются и избегают как отлученного и еще находящегося под властью подземных богов, и вернуться к прежнему образу жизни ему разрешается не раньше, чем будет очищена шаманами скверна угрожавшей ему смерти и он не получит разрешения снова жить. Совершенно очевидно, что каждый народ считает лучшим и справедливейшим тот обычай, к которому привык за долгое время его существования, а поэтому избегает, осмеивает и не доверяет всему тому, что делается в его нарушение. как думаете про какой народ и какое время рассказ?

В Вавилоне за стадий принимали расстояние, которое человек проходит спокойным шагом за промежуток времени от появления первого луча солнца при восходе его до того момента, когда весь солнечный диск окажется над горизонтом. Если этот выход солнца продолжается примерно две минуты, то за это время человек при средней скорости ходьбы проходит от 185 до 195 м. Как видим, мера эта весьма относительна. В большинстве систем мер это расстояние равнялось 600 футам. Стадий греческий — расстояние в 600 ступней Геракла[1]. По преданию, именно столько шагов успел сделать Геракл с того момента, как первые солнечные лучи появились над холмом Крона в Олимпии и до того, как солнце поднялось над землей. Встречаются различные значения стадия: вавилонский = 194 м; греческий = 178 м; аттический = 177,6 м; египетский = 172,5 м; стадий системы фараонов = 209,4 м; птолемеевский и римский = 185 м; стадий (гхальва) ассиро-халдейско-персидской системы = 230,4 м.

557 или 559 год http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Agat_Mirin_2/text5.phtml?id=12488 11. Когда это случилось, произошли в столице и другие события, наполнившие ее шумом и смятением, и не менее тягостные, чем те, о которых я рассказал. Я сейчас изложу, каковы они были, а раньше коротко упомяну о более раннем. Народ гуннов некогда обитал вокруг той части Меотидского озера, которая обращена к востоку, и жил севернее реки Танаиса, как и другие варварские народы, которые обитали в Азии за Имейской горой. Все они назывались гуннами, или скифами. По племенам же в отдельности одни из них назывались котригурами, другие — утигурами, некоторые — ультизурами, прочие вуругундами. Спустя много столетий они перешли в Европу, или действительно ведомые оленем, как передает басня, или вследствие другой случайной причины, во всяком случае перешли каким-то образом Меотидское болото, которое раньше считалось непроходимым, и, распространившись по чужой территории, причинили ее [148] обитателям величайшие бедствия своим неожиданным нападением. Таким образом, изгнав прежних обитателей, они заняли их страну, но, кажется, в ней не очень долго прожили и, как говорится, погибли поголовно. Ультизуры и вуругунды считались могущественными и были знамениты до времени императора Льва и живших в то время римлян. Мы же, живущие ныне, их не знаем и, думаю, никогда не узнаем, или потому, что они, может быть, погибли, или же переселились в отдаленнейшие местности. Однако в тот год, когда моровая язва напала на город (Константинополь), некоторые племена гуннов оказались существующими и к тому же весьма страшными. Гунны все-таки спустились на юг и обитали недалеко от берегов Дуная, там, где им было это желательно. Когда наступила зима, река, как обычно, покрылась льдом и замерзла на такую глубину, что могла быть перейдена и пешими и конными войсками. Заберган, вождь гуннов, называемых котригурами, переведя значительное конное войско [по реке], как по суше, очень легко вступил на территорию Римской империи. Найдя тамошние местности лишенными обитателей, он без всяких препятствий проник внутрь [страны] и, быстро пройдя Мизию и Скифию, вторгся во Фракию. Там он разделил войско и одну часть его направил в Грецию, чтобы она произвела нападение на все незащищенные гарнизонами места и их опустошила. Другую же часть войска послал во Фракийский Херсонес. 12. Части Херсонеса, обращенные на восток, юго-восток и юг, протянулись вдоль Геллеспонта. Он обтекает его почти весь, и тот почти окружается его изгибами, соединяясь с континентом только небольшим перешейком в 40 стадий, мешающим ему стать островом. Через этот перешеек проведена стена, доведенная с той и другой стороны до моря. Внутри за ней размещены Ародимада, Тескос и Киберис. В самом отдаленном от них пункте, у самого пролива и морских изгибов, расположен Сест, город, часто упоминаемый в поэзии и знаменитейший, думаю, не по какой другой причине, как только по причине светильника Сестской горы и любви и смерти Леандра. 67 Недалеко от него расположен и другой городок, незначительный, некрасивый и ничем не привлекательный, по имени Каллиполь. Окрестности его украшают поля, гавани, обилие древесных зарослей и текучих вод. Земля хорошо орошаема и плодородна, изобилует продовольствием. Эти городки и обширную площадь ограждает стена, чтобы помешать проникновению туда врагов. Тогда Заберган, [149] преисполненный надеждами, замыслил разрушить стену, проникнуть внутрь и подчинить себе даже море. Он строил мечты, что там у него будет множество кораблей и что он отправится в Азию через очень узкий пролив, весьма удобный для переправы и не тревожимый сильными волнами, и что он тотчас же разорит Абидос и тамошнюю таможню, где взимают десятину. Охваченный такими безрассудными помыслами, он послал в Херсонес войско, достаточное для этого предприятия. Сам же с семью тысячами устремился прямо на Константинополь, опустошая поля и покушаясь на города, везде внося хаос и замешательство. Настоящая причина похода была варварская несправедливость и страсть к обогащению. Предлогом же и прикрытием он выставил вражду против утигуров. Ибо некто по имени Сандилх, гунн, вождь этого племени, был другом римлян и их союзником. Поэтому император относился к нему с благосклонностью, почитал его и часто посылал ему подарки. Котригуры же, как обойденные и оскорбленные явным пренебрежением и очевидным презрением, решили предпринять этот поход, чтобы показать, что и они умеют внушать страх и достойны внимания, показать, что и они не спустят обидчику. 13. Так как никто им не выступил навстречу и не оказал сопротивления, то они опустошили страну, подвергнув ее жестокому разграблению, награбили большую добычу и захватили множество пленных.Пройдя дальше, они легко преодолели длинные стены и подошли к укреплениям, расположенным внутри. Вследствие старости и заброшенности великое укрепление во многих местах рухнуло и распалось. Некоторые же части они сами разрушили, притом так легко и беззаботно, как будто разрушали жилые дома, так как не было никого, кто бы сопротивлялся им. Не было там никакого военного гарнизона, никаких орудий для отражения врагов. Не было и тех, кто использовал бы и привел в действие эти орудия. Не слышно было даже лая собак, а если и был, то не больше, чтобы не сказать слишком смешное, как в свинарнях и овчарнях. В действительности римские войска были уже не таковы, как при древних императорах, но сведенные к ничтожной их части, далеко не соответствовали величине государства. Ибо все римское войско должно было насчитывать шестьсот сорок пять тысяч вооруженных людей, а в то время оно едва составляло сто пятьдесят тысяч, и из них одни были размещены в Италии, другие в Ливии, третьи в Испании, некоторые у колхов, в Александрии и Фивах египетских. Небольшая часть была расположена и на границах персов. Там не было нужды в больших силах, благодаря договорам и прочно установленному перемирию. Так нерадением властей многочисленные войска были сведены к незначительному количеству. это про булгар а не про гуннов

немного возвращаясь к измерению расстояний http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Agat_Mirin_2/text2.phtml?id=12485 Отстоит же Остров от Телефиса приблизительно на 5 парасангов. Такой дневной переход совершили эти благородные воины в своем поспешном бегстве. Парасанг, по Геродоту и Ксенофонту, составляет 30 стадий, а у иверов и персов — только 21. Так считают и лазы, но отнюдь не пользуются этим термином, а употребляют термин «передышка» и, по моему мнению, правильно. Ибо у них носильщики тяжестей, пройдя один парасанг, снимают с себя ношу и немного отдыхают, причем другие их сменяют по очереди и сколько раз это делают, на столько путь измеряют и делят. Но как бы ни называть парасанг, Остров отстоит от укрепления на 150 стадий.

о совершенно забыл http://cheloveknauka.com/vizantiyskaya-sklaviniya-slavyane-v-gretsii-i-maloy-azii Склавиния (Славиния) - область, сплошь заселенная славянами, племенное объединение на территориальной основе, существовавшее длительный период внутри иноэтничного (греческого) населения. Именно под этим термином в подавляющем большинстве случаев византийские авторы (Прокопий, Агафий, Менандр, Феофилакт, Иордан и др.) именуют территории славян. Под «Византийской Склавинией» в целом надо понимать совокупность отдельных локальных Склавиний на территории Византии вне территории будущих югославянских государств. Этот термин именно в этом значении используют вышеупомянутые византийские авторы с VII в. (см. также: Буданова В.П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. - М., 2000. - С. 94; Голубцов И.А. О термине «склавины» // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. Сб. статей к 70-летию акад. М.Н. Тихомирова. - М., 1963). время существования славиний примерно 6-10 век.

http://www.vostlit.info/Texts/rus6/Dukljanin/frametext.htm V. Его сын Владин взял королевство своих предков. И родил сына, которому дал имя Ратимир 18; этот сызмальства был очень суровый и спесивый. Тем временем в правление Владина двинулось множество народу из мест по реке Волге, от которой они взяли имя; от имени реки Волги 19 собственно и называются по сегодняшний день вулгарами. Они прибыли с женами, сыновьями и дочерьми и с целым богатством, и очень большим, в область Силодуксию 20. Во главе у них был кто-то по имени Крис 21, которого называли на своём языке ”каган”, что на нашем языке значит ”царь” 22. Под ним было девять князей, которые управляли и судили народ, поскольку был он очень велик. Итак, ударив на Силодуксию, взяли её. Потом, непобедимые, захватили всю Македонию, потом всю область латинов, которые в те времена звались римлянами, а теперь называются моровлахи 23, то есть чёрные латиняне: да даже царь [константинопольский] 24, поскольку он вёл с ними многочисленные войны, сидя на своём престоле, но не смог их ни в едином бою победить, послал [послов] и заключил с ними мир. Оба народа очень полюбились один другому, то есть готы, а они же и славяне 25, и вулгары, а в основном потому, что оба народа были язычниками и был у них тот же самый язык. Вскоре вулгары, теперь будучи уже в безопасности со всех сторон, построили себе хутора и сёла 26 и заселили занятую ими страну аж до наших дней. IX. Тем временем умер король Светомир, и его сын по имени Светопелек унаследовал королевство 31. В правление этого короля папа Стефан 32 послал письмо пречесному Константину-учителю, призывая его к себе. Так как слышал о нём, что своими проповедями обращал он многочисленный народ, поэтому [папа] желал его видеть. И таким образом Константин, весьма святой муж, назначил священников и, составив письмо для славянского языка, перевёл евангелие Христово и псалтырь и все святые книги старого и нового завета с греческого языка на славянский, а также приспособив им по греческому закону литургию 33, укрепил их в вере Христовой и попрощавшись со всеми, кого обернул в Христову веру, поспешил по апостольскому повелению в Рим. Когда проходил королевство короля Светопелека, тот принял его с почестями. Тогда муж Божий Константин, которому потом папа Степан 34 постригши его в монахи дал имя Кирилл, стал проповедовать Христову Евангелию и веру святой Троицы. После того, как он проповедовал, король Светопелек уверовал в Христа и крестился со всем своим королевством и стал правоверным и праведным поклонником святой Троицы. После того блаженный муж оставался несколько дней с королём, укрепил его в вере и в учении Христовом и, попрощавшись со всеми христианами, отправился в Рим. история готских царей от приора дуклянского

возвращаясь к пяти братьям правителем булгар павел диакон http://www.vostlit.info/Texts/rus/Diakon_P/frametext5.htm 29. В эти же времена герцог болгар, именем Альзеко, по неизвестной причине оставил свой народ и с миром придя в Италию со всей армией своего герцогства, пришел к королю Гримуальду, обещая служить ему и поселиться в его стране. И король направил его в Беневент, к своему сыну Ромуальду, приказав, чтобы последний помог ему и его людям найти места для поселения 40. Герцог Ромуальд принял их радушно, предоставил им для расселения обширные пространства, которые до этого были пустошами, а именно, Сепин, Бовиан, Изернию 41 и другие городки с прилегающими землями и распорядился, чтобы титул самого Альзеко был бы изменен и чтобы впредь он именовался гастальдием (gastaldius) вместо герцога. И они живут в этих местах, о которых мы говорили, вплоть до настоящего времени, и хотя они говорят и на латыни тоже, но все же еще до конца не отказались от употребления собственного языка.

л. м. 6211, р. х. 711 В том же году Никита Ксилонит писал к Артемию в Фессалонику, чтоб он пришел к Тервелию и с помощью болгар {292} напал бы на Леона. Артемий послушался, пошел. Тервелий дал ему войска и пятьдесят тысяч золота, с которыми и пошел Артемий против Константинополя, город не принял его, болгары предали его Леону, который угостил их и назад отпустил, Артемия же и Ксилонита убил, имение последнего взял в казну, как магистра имение огромное; равным образом болгары обезглавили патриция Сисания по прозванию Рендаку, первого секретаря Феогноста, и Никиту угольщика и начальника стены, как находившегося при Артемии; тогда же убил Леон Исоя, патриция и графа Опсикийского, как спутников и друзей Артемия. Прочих послал в изгнание, отрезав им носы и отобрав в казну имение.

о черных - донских- булгарах л. м. 6209, р. х. 709. [387] Византийские авторы ничего не сообщают об аланах в течение целого столетия – с конца VI в. до конца VII в. Ю. А. Кулаковский связывает молчание византийских источников об аланах с их зависимостью от хазар; с точки зрения Кулаковского эпицентр событий переместился на восток – от Кавказского прохода (Дарьяла), где селились аланы, к Каспийскому (Дербенту), через который хазары совершали набеги на персов и позже на арабов; тем самым аланы оставались в стороне от столкновений империи с сасанидским Ираном в VII в., чем и объясняется отсутствие упоминаний об этом народе. Повествование Феофана о посольстве Льва III на Кавказ рассматривается Кулаковским как свидетельство свободы аланов от власти хазар. И для VIII в. рассказ «Хронографии» остается единственным источником по истории аланов, хотя контакты Византии с аланами, вероятно, не прерывались, о чем говорит, по Кулаковскому, обращение аланов в христианство в начале IX в. (Кулаковский. Аланы, с. 142, 144). В VIII в. аланы селились к северу от Кавказа, в долинах Кубани и Терека. На это время приходится сужение территорий аланских племен: если в V—VII вв. их земли простирались от Кубани до Дагестана, то в VIII—IX вв. аланы, вытесненные черными болгарами, теряют район Кисловодска (Кузнецов. Аланские племена, с. 30). По мнению В. А. Кузнецова, понятие «аланы» в раннее средневековье не только имело узко этническое значение, но и использовалось как собирательный термин для определения союза племен (там же, с. 74). В соответствии с этим Кузнецов выделяет три крупных локальных варианта аланской материальной культуры: западный – в верховьях Кубани, центральный – Кабардино-Балкария и восточный – Северная Осетия и Чечено-Ингушетия (Кузнецов. Локальный вариант, с. 149). В нашем случае речь идет скорее всего об аланах в верховьях Кубани.

л. м. 6183, р. х. 683. В сем году Юстиниан набрал войско из переселенных им славян всего тридцать тысяч, вооружил их и назвал войском запасным, излишним, поставивши над ним начальником Невулона. Полагаясь на сие войско, он писал к аравитянам, что более не хочет сохранять письменно заключенного мира, и с запасными своими воинами и со всеми конными отрядами пошел к Севастополю приморскому. Аравитяне притворялись, не принимая на себя вины, что они нарушили мир, но принуждены это делать по вине и опрометчивости царя, с оружием и сами пришли к Севастополю, свидетельствуясь пред царем, чтобы он не преступал условий с клятвою положенных между обоими народами: Бог бу-{268} дет мздовоздаятелем и судьею виновному. Царь и слышать не хотел, но тем более спешил начать войну и аравитяне, взявши мирную грамоту, привесили ее к длинному копью в виде фифляммы или хоругви, устремились против римлян под предводительством Муамеда и сразились; в первый раз аравитяне разбиты, но Муамед, тайно снесшись с вождем славян союзником римским, послал к нему колчан набитый деньгами, и, обманувши его многими обещаниями, уговорил перебежать к ним с двадцатью тысячами славян; так он продал свою измену. Тогда Юстиниан истребил всех оставшихся славян с женами, с детьми при Левкатии, месте утесистом и приморском у Никомидийского залива.

л. м. 6180, р. х. 680. В сем году Юстиниан имел поход против славян и болгар; встретившись с болгарами на настоящее время прогнал их. Прошедши до Фессалоники он захватил великое множество славян и силою оружия, а которые отдавались добровольно, и переселил их в страны Опсикия за Абидосом, но на возвратном пути, захваченный болгарами в тесных проходах, с великою потерею войска, со множеством раненых едва мог сам уйти.

а вот история о разделении булгар на пять частей л. м. 6171, р. х. 671. В сем году в апреле месяце, индиктиона 1-го, скончался Мавиас, первый царь сарацинский. Он был вождем двадцать лет, эмиром двадцать четыре года; после него принял правление Изид сын его. В это время[245] народ болгарский вступил во Фракию. Здесь необходимо сказать о древности унновундо[246] , болгаров и котрагов[247] . По ту сторону на северных берегах Эвксинского понта[248] , за озером[249] , называемым Меотийским[250] , со стороны океана чрез землю сарматскую течет величайшая река Ател[251] ; к сей реке приближается река Тапаш[252] , идущая от ворот Ивирийских[253] в Кавказских горах, от сближения Танаиса и Ателя, которые выше Меотийского озера расходятся в разные стороны[254], выходит река Куфис[255] и впадает в Понтийское море близь Мертвых врат[256] против мыса Бараньего Лба[257] . Из означенного озера море подобно реке соединяется с Эвксинским понтом при Воспоре Киммерийском[258] , где ловят мурзулию[259] и другую рыбу. На восточных берегах Меотийского озера за Фанагориею[260] кроме евреев[261] живут многие народы. За тем озером выше реки Куфиса[262] , в которой ловят болгарскую рыбу ксист[263] , находится древняя великая Болгария[264] , и живут соплеменные болгарам котраги. Во времена Константина на западе[265] ... Кроват[266] обладатель[267]Болгарии и котрагов скончался, оставив пятерых сынов, которым завещал никогда не расходиться: ибо таким только образом могли они всегда владычествовать и остаться непорабощенными от другого народа. Но не в продолжительном времени по кончине его, пять сынов его пришли в несогласие и разошлись все, каждый с подвластным ему народом[268] . Старший сын, по имени Ватваян[269] , соблюдая завещание отца поныне остался в земле своих предков[270] ; второй сын, брат его по имени Котраг[271] , перешедший за Танаис, поселился насупротив старшего брата[272] ; четвертый и пятый, перешедши за Истр, или Дунай, один, покорясь кагану аварскому, остался с народом своим в Паннонии аварской[273] , другой, пришедши в Пентаполис[274] при Равенне, покорился царям христианским[275] . Потом третий по старшинству [ по имени Аспарух[276] ] , перешедши Данаприс и Данассрис и остановившись у Ольги[277] , реки текущей севернее Дуная, поселился между первыми реками и сею последнею[278] , находя сию страну отовсюду безопасною и непреоборимою: впереди она болотиста, с других сторон защищена реками, итак народу ослабленному чрез разделение представляла великую безопасность от врагов[279] . Когда они {262} таким образом разделились на пять частей и стали малочисленны, то хазары, великий народ, вышедший из Верзилии самой дальней страны первой Сарматии[280] , овладел всею Запонтийскою Болгариею[281] до самого Понта[282] , и сделавши данником старшего брата Ватвайя, начальника[283]первой Болгарии, поныне[284] получает от него подати. Царь Константин[285] , услышав, что по ту сторону Дуная на Ольге[286] реке вдруг поселился какой-то народ грязный, нечистый, и делает набеги и опустошения во всех прилежащих к Дунаю странах, т. е. тех, которыми они овладели[287] , и где прежде[288] жили христиане[289] , крайне обеспокоился. Он приказал всем легионам[290] во Фракии перейти за Дунай[291] , и двинулся на них с сухопутными и морскими силами, чтобы силою оружия выгнать их из занятых ими стран. Он расположил пехоту между реками Ольгою и Дунаем, корабли поставил у берегов реки[292] . Болгары, увидавши столь внезапное многочисленное войско и отчаявшись в спасении, убежали в прежде упомянутое укрепление и здесь искали безопасности. В продолжении трех или четырех дней они не смели выходить из этого убежища, а римляне по причине болот не начинали сражения; тогда скверный народ, полагая со стороны римлян трусость, сделался смелее. Царь страдал от жестокой подагры[293] , и принужден был возвратиться на юг для обычного пользования банями; при нем было пять быстрых (судов) кораблей[294] ,– и домашние сопровождали его[295] [ в Месемврию[296] ] . Оставляя военачальников[297] и войско он приказал обходить и вызывать болгар из убежищ их, и сразиться с ними, когда они выдут; иначе стоять в своих лагерях и наблюдать за ними. Конные подумали, что царь бежит и объятые страхом обратились в бегство, хотя никто не гнался за ними. Болгары уже приметивши это преследовали их, весьма многих истребили мечом, многих ранили, гнались за ними до самого Дуная, переправились чрез эту реку[298] , и пришедши к Варне, так называемой близь Одиссы[299] , увидели здесь плоскую землю, со всех сторон огражденную с тылу рекою Дунаем, с боков горными теснинами и Понтийским морем, овладели живущими здесь семью коленами[300] славян и северян[301] поселили на восточной стороне в теснинах береговых [302] , а прочих, обложивши данью, поселили к югу и к западу до самой Аварии[303] [ , остальные семь родов[304] , которые платили им дань[305] ] . Расширившись таким образом они возгордились и начали нападать на лагери и местечки под властью римскою находившиеся, и людей уводили в плен: почему царь принужден был заключить с ними мир, согласившись платить ежегодную дань к стыду римского народа по множеству неудач его. Странно было слышать и дальним и ближ-{263} ним, что подчинивший себе данниками все народы на востоке, на западе, на севере и на юге, теперь сам должен был уступить презренному вновь появившемуся народу. Но царь, веря что сие случилось по особенному Божьему промыслу, с евангельскою кротостью заключил мир[306] . Он до конца своей жизни остался свободен от всех войн и прилагал особенное старание соединить разделившиеся всюду св. церкви Божьи со времен царя Ираклия прапрадеда своего, зломудрого Сергия и Пирра, которые недостойно правили престолом константинопольским, учивши, что в Господе Боге Спасителе нашем Иисусе Христе одна воля и одна сила. Чтобы истребить сие злое учение христианнейший царь собрал вселенский собор из двухсот восьмидесяти девяти епископов в Константинополе, утвердил догматы, поставленные на предыдущих пяти святых вселенских соборах, и на сем святом и точнейшем соборе, на котором председательствовал сам всеблагочестивый царь Константин, с благочестивыми иерархами, положил чтить благочестивое учение о двух волях и двух силах. [245] У Феофана А. М. 6171, т. е. 679/680 г. (Ostrogorsky. Chronologie, S. 19, Anm. 1, 32), а не 678/679 г., как у В. Златарского (Златарски. История, I, 1, с. 204; ср. с. 206, бел. 61). Под этим же годом Феофан помещает рассказ о шестом вселенском соборе против монофелитства, который длился с ноября 680 до сентября 681 г. Таким образом, Феофан сводит события двух лет под один год. Столкновения Византии с болгарами продолжались еще в 681 г. (Кулаковский. История, III, с. 249 и 249, прим. 1; ср.: Ostrogorsky. Geschichte3, S. 106, Anm. 1). Повествование Феофана о переселении болгар и их нападении на империю возникло, вероятно, в результате соединения двух разнородных источников: географического описания Северного Причерноморья (со слов «в северных, противоположных частях Эвксинского Понта» до слов «...обитает множество народов»), отсутствующего в «Бревиарии» Никифора (Nic. Brev., 33.13—35.25), и экскурса об исторических судьбах болгарского народа (Чичуров. Экскурс, с. 68, 80). [246] Греческие списки «Хронографии» Феофана и перевод Анастасия дают следующие формы этнонима: Οὐνογουνδούρων d, ’Ονουνογουνδούρων с, ’Ονογουνδούρων (’Ωυ ет) уА, Οὐννοβουνδοβουλγάρων z, Onogundurensium А. Никифор говорит о Οὔννων καὶ Βουλγάρων, т. е. о гуннах и болгарах (Nic. Brev., 33.13—14), хотя Лондонский список «Бревиария» сохраняет чтение Οὐννογουνδούρων (Moravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 218; cf.: London Manuscript, p. 22). В сходной форме (’Ονογουνδοΰροι) этноним появляется в трактате «О фемах» Константина Багрянородного (913—959), который пишет, что «оногундурами прежде называли» болгар (Const. Porph. De Them., 85.31—32). Г. Хауссиг понимает «оногундур» как соединение двух племенных этнонимов – *Onoq и *Qundur, приводя в подтверждение своей гипотезы название татарского рода, известного еще в XVIII в., – Kundur (Haussig. Exkurs, S. 364, Anm. 341). Д. Моравчик допускает, хотя и под вопросом, что оногундур – тюркско-булгарский вариант этнонима «оногуры» (Moravscik.Byzantinoturcica, II, S. 218). Оногуры (дословно «десять племен») упоминаются древнетюркскими надписями и китайскими источниками; они обитали в верховьях Яксарта, Или и Чу; часть их переселилась на запад (сначала к западу от Азовского моря, а затем в провинции Дакия, Мизия и Фракия); после распада гуннского союза племен Аттилы в 453 г. вернулись в Северное Причерноморье, часть оногуров осела на Северном Кавказе. По Хауссигу, оногуры образовали позднее ядро протоболгар; если оногуры были союзом десяти различных племен, то болгары – названием господствующего рода, причем не только у оногуров, но и у огузов; существование десяти болгарских племен в Дунайской Болгарии до IX в. засвидетельствовано «Бертинскими анналами» (Haussig. Exkurs, S. 363 f., Anm.340, 341). Д. Ангелов говорит об уногундурах и оногурах, как о родственных протоболгарам, но разных народах (Ангелов.Образуване, с. 192—194), следуя в этом за А. Бурмовым (Бурмов. Към въпроса за произхода. с. 335 и след.). Отождествление уногундуров и оногуров Моравчиком (Moravcsik. Zur Geschichte, S. 73) принимает М. И. Артамонов (Артамонов. История, с. 167). Собственно говоря, этноним «уногундуры» встречается лишь дважды (в связи с рассказом Феофана о переселении болгар и в повествовании Никифора о восстании Куврата против аваров) и практически лишь в одном источнике: сочинении неизвестного автора, легшем в основу «Бревиария» Никифора и «Хронографии» Феофана. Константином Багрянородным этноним был заимствован, по всей вероятности, у Феофана, «Хронография» которого была ему хорошо известна (Moravcsik. Byzantinoturcica, I, S. 366). Тем самым остаются сомнения в том, что мы имеем в данном случае дело с реальной народностью (или вариантом этнонима), а не с изъянами рукописной традиции и вместо «уногундуры» следует читать «оногуры». [247] Греческую форму Κότραγοι Анастасий передает как Contragenses (Theoph. Chron., II, 225.11). О родственности котрагов болгарам, наряду с Феофаном, пишет Никифор (см.: «Бревиарий», 679/680 г.). В V—VII вв. котраги жили в районе Азовского моря. Их отождествляют с кутригурами (Κουτρίγουροι) – гуннской народностью, обитавшей также у Азовского моря и находившейся в VI в. под господством аваров (Marquart.Chronologie, S. 79, 89; Idem. Streifzüge, S. 45, 503; Ангелов. Образуване, с. 194). По Ю. А. Кулаковскому, в правление Ираклия кутригуры объединились со своими соплеменниками утигурами под властью хана Куврата (Кулаковский. Аланы, с. 142). [248] Т. е. Черного моря. Ни один из компиляторов «Хронографии» Феофана не приводит географического описания Северного Причерноморья (Leonis Gramm. Chron., 161.3—23; Cedr. – Skyl. Compend., I, 766.11—15, 770.3—16; Zonar. Epit., III, 226.16—228.6). [249] Сравнение греческого текста с русским переводом В. И. Оболенского – Ф. А. Терновского (Летопись Феофана, с. 262: ср.: Мишулин, Отрывки, с. 277) обнаруживает ряд неточностей перевода: ἐν τῆ... λίμνη («у озера») неправильно передается как «за озером»; перевод «к сей реке приближается река Танаис» не соответствует εἰς ὅν (Атель) εἰσάγεται ὀ λεγόμενος Τάναϊς ποταμός, т. е. «в которую впадает (дословно „вводится“; ср. латинский.перевод Анастасия fluens infertur – см. Theoph. Chron., II, 225.16) река, называемая Танаис»; «от сближения Танаиса и Ателя, которые выше Меотийского озера расходятся в разные стороны» искажает греческое ἀπὸ δὲ τῆς μίξεως τοΰ Τάναϊ καὶ τοΰ ’Άτελ ἄνωθεν τῆς προ-λεχθείσης Μαιώτιδος λίμνης σχιζομένου τοΰ ’Άτελ, т. е. «от слияния Танаиса и Ателя выше уже названного Меотидского озера, когда Атель разделяется»; «против мыса Бараньего лба» отступает от греческого εἰς τὸ ἄκρωμα, т. е. «у мыса»; «при Боспоре Киммерийском» неточно передает διὰ τῆς γῆς Βοσφόρου καὶ Κιμμερίου, т. е. «через земли Босфора Киммерийского»; «за тем озером, выше реки Куфиса» – неверно понятое ἀπὸ δὲ τῆς αὐτῆς λίμνης ἐπὶ τὸν λεγόμενον Κοΰφιν ποταμόν, т. е. «от самого же озера и до реки, называемой Куфис»; ср. латинский перевод Анастасия ab eisdem autem paludibus usque in amnem, qui dicitur Cuphis (ibid., 225.26—27). [250] Т. е. у Азовского моря. [251] Атель (Итиль) – древнее название Волги тюркского происхождения: тюрк. Ätil (Moravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 78 f.). [252] Танаис – древнее название Дона. У Феофана Танаис – приток Волги и берет свое начало не из Рипейских (Уральских) гор, как у Птолемея, а от Ивирийских ворот, в чем Ю. А. Кулаковский видит отражение средневековых географических представлений (Кулаковский. Свидетельства, с. 377—378). Последнее необязательно, так как традиция кавказских истоков Танаиса засвидетельствована и у античных географов (Страбон приписывает эту точку зрения Феофану Митиленскому); она прослеживается также в сочинениях латинских авторов – у Павла Орозия (V в.) и в Равеннском анониме VII в. (Чичуров. Экскурс, с. 73). Взгляд на Танаис как на один из рукавов Ателя объясним: Дон близко подходит к Волге, и средневековый хронист мог принять его за ответвление последней (Вестберг. Записка, с. 241; ср.: Чичуров. Экскурс, с. 73—74). [253] Ивирийские ворота – как правило, Аланский (Дар и-алан) проход, Дарьял. [254] Мы отступаем от пунктуации, избранной К. де Боором (ἀπὸ δὲ τῆς μίξεως τοΰ Τάναϊ' καὶ τοΰ ’Άτελ (ἄνωθεν τῆς προλεχθείσης Μαιώτιδος λίμνης σχιζομένου τοΰ ’Άτελ) ἔρχεται ὀ λεγόμενος Κοΰφις ποταμός), и предлагаем свою (ἀπὸ δὲ τῆς μίξεως τοΰ Τάναϊ καὶ τοΰ ’Άτελ ἄνωθεν τῆς προλεχθείσης Μαιώτιδος λίμνης, σχιζομένου τοΰ ’Άτελ, ἔρχεται ὀ λεγόμενος Κοΰφις ποταμός), подкрепляемую латинским переводом Анастасия (Tanais amnis... in eundem Atel fluens infertur. a mixtura vero Tanahidis et Atel, quae fit supra iam dictas Maeotides paludes, dum scinditur Atal, venit... Cuchtis) (Theoph. Chron., II. 225.15—18). [255] Куфис – древнее название Кубани. Вопрос о том, какую реку Феофан имел в виду, сложен. И. Маркварт полагал, что здесь подразумевается Кама (Marquart. Streifzüge, S. 32, Anm. 1), не аргументируя своего мнения. Учитывая сложный состав повествования о болгарах (географическое описание и экскурс), построенного на разнородных источниках, было бы правильнее предположить, что Куфис описания и Куфис экскурса – разные реки: в первом случае речь идет, если не о Буге, то об одной из рек бассейна Буга и Днепра, упоминаемой Константином Багрянородным, во втором ο Кубани; смешение Кубани и Буга, очевидно, вызвано влиянием античной традиции, поскольку античные географы называли и Кубань, и Буг Гипанисом (Чичуров. Экскурс, с. 74). Видимо, в источнике описания упоминался Гипанис (Буг), отождествленный Феофаном с Гипанисом – Кубанью, коль скоро Буг Куфисом не назывался. [256] Некропилы – Каркинитский залив Черного моря, между северо-западным побережьем Крымского полуострова и устьем Днепра (Westberg. Fragmente, S. 98 f.). Идентификация Куфиса описания с Бугом (или рекой бассейна Буга и Днепра) устраняет противоречие в локализации Некропил (если Куфис – Кубань, то Некропилы приходится перенести на восток к устью Кубани). Но Феофан хорошо знал расположение Некропил, судя по рассказу о бегстве Юстиниана II из Херсона и о зиме в Северном Причерноморье (см.: «Хронография», 704/705, 763 гг.). [257] Мыс Κριοΰ πρόσωπον – Морда барана. Болгарское издание византийских источников по истории Болгарии отождествляет мыс Баранья морда с современным Таманским полуостровом (ГИЕИ, III, с. 261, бел. 8), что неверно, так как мыс, согласно Феофану, находился недалеко от Некропил. Κριοΰ πρόσωπον – вероятно, видоизмененный античный топоним Κριοΰ μέτωπον (Бараний лоб) – мыс на южной оконечности Крымского полуострова, т. е. как раз в районе Некропил, неоднократно упоминаемый Страбоном (Strab. Geogr., 125, 309, 496, 545; ср.: Кулаковский. Свидетельства, с. 377). [258] Совр. Керченский пролив. [259] Название вида рыбы, видимо, тюркского происхождения; этот тюркизм не учтен в издании Д. Моравчика (Moravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 197). [260] В. И. Оболенский – Ф. А. Терновский переводят неточно: «за Фанагорией» (Летопись Феофана, с. 262; ср.: Мишулин. Отрывки, с. 277). [261] Одна из рукописей (g) опускает ‛Εβραίους; Ж. Гоар предлагает конъектуру Κιμμερίους или ’Ιβήρους (киммерийцы или ивиры). Впрочем, в поправке Гоара нет необходимости: евреи появляются в Северном Причерноморье не позже I в. н. э. (Schürer. Juden, S. 200), о чем свидетельствуют надписи из Пантикапеи, Горгиппии, Танаиса. Агиограф Епифаний (конец VIII в.) говорит в «Хождении апостола Андрея» о евреях в Синопе, Амисе, Амастриде (Vita S. Andreae, col. 220А, 224В, 228С, 240С). [262] Здесь Кубань. [263] Протоболгарское название вида рыбы, которую ловили в Кубани, известно по авторам VII—VIII вв., возможно, идентично протоболгарскому «берзитикон» (βερζίτικον), встречающемуся в источниках Х—ХII вв. (Брун. Следы речного пути, с. 146 и след.; ср.: Моravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 212 f.). [264] Современная историография не дает однозначного ответа на вопрос о границах Великой Болгарии: одни исследователи (В. Златарский, Н. Я. Мерперт, А. П. Смирнов, М. И. Артамонов, Д. Оболенский, Д. Ангелов) проводят восточную границу Великой Болгарии по Кубани, а западную – по Днепру, другие (К. П. Патканов, И. Маркварт, Д. Моравчик) – сужают сферу влияния протоболгарского племенного союза до Восточного Приазовья. Последняя локализация представляется наиболее правильной; во всяком случае, «Хронография» Феофана и «Бревиарий» Никифора не дают оснований отодвигать границу Великой Болгарии за Дон (Чичуров. Экскурс, 68, 77—80). А. Марик, опираясь на свидетельство Пространной редакции «Армянской географии», помешает протоболгар на Кубани, к северу от прибрежного города Никопсис, который он отождествляет с Нечепсухо (Маricq. Notes, p. 345). А. Коллауц, цитируя Захария Ритора, пишет о болгарах за Дарьялом (Kollautz. Abasgen, S. 22). Что касается названия Великая Болгария, то к нему, видимо, применимо наблюдение О. Н. Трубачева, по мнению которого обозначение народов и стран с компонентом «Великий», «Великая» (Великая Греция, Великая Скифия и др.) относится к области вторичной колонизации (Трубачев. Славянские этнонимы, с. 51 и след.). По Михаилу Сирийцу, болгары (в правление императора Маврикия) пришли к Танаису из внутренних областей Скифии (Altheim. Geschichte, I, S. 90—91). Ф. Альтхайм считает, что протоболгары, подобно аварам или хазарам, пришли из северо-восточного Ирана (ibid., S. 85). Ф. Альтхайм – Г. Хауссиг видят в оногурах VI в. протоболгар, покинувших под натиском аваров в середине VI в. восточные районы Кавказа и осевших в низовьях Кубани (Altheim – Haussig. Hunnen, S. 10 f.). Таким образом, Великая Болгария, независимо от того, где локализуется их (протоболгар) прародина, – место вторичной колонизации. [265] Издатели «Хронографии» до К. де Боора (Ф. Комбефис, Ж. Гоар) сомневались в сохранности рукописной традиции этого места. Греческое τοΰ εἰς τὴν δύσιν (который на западе) Анастасий переводит qui in occidente regnavit (Theoph. Chron., II, 225.29—30), т. е. «который правил на западе». Комбефисом была предложена конъектура (τοΰ εἰς τὴν δύσιν βασιλεύσαντος), аргументированная переводом Анастасия. Никифор в этом фрагменте пишет ὅς κατὰ τὴν δύσιν ἐτελεύτα (см.: «Бревиарий», 679/680 г.), т. е. «который умер на западе», что послужило основанием для поправки Гоара: τοΰ εἰς τὴν δύσιν τελευτήσαντος. Однако τοΰ εἰς τὴν δύσιν можно понимать как несогласованное определение к Константину, т. е. «Константин Западный». Существование такой формулы подтверждается анонимной краткой хроникой, изданной де Боором, где Константин назван ὀ εἰς τὴν δύσιν (Chron. brevis, 224.22). Перевод Анастасия, не подкрепляемый ни одним из списков греческого оригинала, мог возникнуть как результат самостоятельной трактовки текста переводчиком. Поскольку речь идет о византийском императоре, который правил (или умер) на западе, то в нем следует видеть императора Константа II (641– 668), поселившегося в Сицилии с намерением перенести столицу империи в Рим (Theoph. Chron., Ι, 348.4—6) и убитого в Сиракузах (ibid., 351.14—15), а не Константина III (641) (ГИБИ, III, с. 261, бел. 13) или Константина IV (668—685) (ВИИНЈ, I, с. 224). Константа называли также и Константином (Brooks. Constantine Pogonatus, р. 461– 462; ср.: Ostrogorski.Konstantin Porfirogenit, str. 116—123). [266] У Феофана форма Κροβάτου/Κοβράτου, что Анастасий передает как Crobatus, а Никифор – Κοβρᾶτος (см.: «Бревиарий», 679/680 г.). Известны попытки отождествления Куврата с Кувером (фигурирует в «Чудесах св. Димитрия Солунского») – предводителем болгар, находившихся под властью аваров в VII в. (Успенский.История, I, с. 661; Нидерле. Древности, с. 60; ср. с. 143; Grégoire. L’Origine, р. 116 sq.; Lemerle. Migrations, p. 299). Эти попытки встретили возражения (Maricq. Notes, р. 337—355; Ostrogorsky. Geschichte3 S. 87, Anm. 3, 5). Исследуя вопрос о датировке второй редакции «Чудес св. Димитрия Солунского», Ф. Баришич занимается сопоставлением Кувера и Куврата: Кувер и Куврат действовали на разных территориях (первый – в северном Банате и южной Бачке, второй – к северу от низовий Дуная) и в разное время (Кувер – в 680—685 гг., Куврат – в правление императора Ираклия) (Баришић. Чуда, с. 131– 136; ср. с. 152). Хронология Куврата восстанавливается гипотетично по сочинениям патриарха Никифора, Феофана, Иоанна Никиусского и по «Именнику болгарских князей». Датировки, предлагаемые О. Прицаком, внутренне противоречивы: основание Великой Болгарии относится к 635 г., а начало правления Куврата – к 605 г.; год смерти Куврата Прицак вычисляет, принимая свидетельство «Именника» о том, что Куврат правил 60 лет, и начиная счет с 605 г. т. е. 665 г. (Pritsak. Fürstenliste, S. 35 f.). Критикуя хронологические выкладки Прицака, Ф. Альтхайм – Г. Хауссиг датируют смерть Куврата временем между 663 и 668 гг., когда Констант II был в Италии, ссылаясь при этом на анализируемое место «Хронографии» Феофана (Altheim – Haussig. Hunneh, S. 12, Anm. 14; cf. S. 13). Однако текст «Хронографии» не дает основания для такого заключения: согласно Феофану, Куврат умер «во времена Константина Западного», т. е. между 641 и 668 гг. Даже конъектура Ф. Комбефиса («Константин, который правил на западе») не привносит в текст временного значения: фраза остается лишь распространенным определением к «Константину» (а не обстоятельством времени, как истолковывают Альтхайм – Хауссиг), что подтверждается переводом Анастасия – temporibus aucem Constantini, qui in Occidente regnavit (Theoph. Chron., II, 225.29—30). В. Златарский датирует смерть Куврата 642 годом (Златарски. История, I, 1, с. 145, 164, 176). Во всяком случае, в 641 г. Куврат был еще жив: по словам Иоанна Никиусского, болгарский хан играл не последнюю роль в заговоре императрицы Мартины против Константина III, сына Константина-старшего, сына Ираклия от первого брака (Jean de Nikiou, р. 460). Вариант имени, сохраненный списками «Хронографии» Феофана, Κροβατος передает, с точки зрения Хауссига, алтайскую форму Qorobatu (дословно «князь червя»); *Quru/Qurt в имени народа или хана объяснимо как замена запретного (тотемного) Qurt в значении «волк» на обычное Qurt (червь), аналогичное китайскому Juan—Juan (Haussig. Exkurs, S. 430). Д. Немет, сомневаясь в приведенной выше этимологии, видит в форме qobrat повелительное наклонение от тюркского глагола qobran/qubran – «собирать», засвидетельствованного коктюркскими и уйгурскими надписями; имя Куврат, по Немету, означает «ты должен собрать [народ] снова» (Немет. Произходътъ, с. 171—174). [267] У Феофана κυροΰ, что соответствует κύριος у Никифора («Бревиарий», 679/680 г.) и dominus в переводе Анастасия (Theoph. Chron., II, 225.30). Κύριος (господин) – обычная форма обращения к византийскому императору (Dölger. Diplomatik, S. 131). Ни один из хронистов до Никифора и Феофана не употреблял этого титула в применении к варварским правителям, если не считать одного фрагмента у Феофилакта Симокатты, который называет так хагана аваров (Th. Sim. Hist., 257.5—6). Наиболее употребительная формула в отношении к иностранным властителям – архонт, а к болгарским – ὀ ἐκ θεοΰ ἄρχων (архонт от бога), что находило себе соответствие в ὀ ἐκ θεοΰ βασιλεύς (василевс от бога), как именовали византийского императора. Титул ὀ ἐκ θεοΰ ἄρχων был официально признан за болгарскими ханами, по мнению В. Бешевлиева, в 814 г., после заключения мира между Византией и Омуртагом (814—831); до этого же момента официально признанным титулом был κύριος (Beševliew. Κύριος, S. 294—295, 297 f.). [268] Д. Ангелов убежден в легендарности рассказа Феофана о пяти сыновьях Куврата (Ангелов. Образуване, с. 197, бел. 19). В отличие от Ангелова А. Марик не склонен категорически отрицать достоверность повествования Феофана, ссылаясь на свидетельство Пространной редакции «Армянской географии»» (Maricq. Notes, р. 346 sq.). [269] В греческих рукописях «Хронографии» Феофана чтения Βατβαιὰν hy, Βατβαϊγὰν d, Βατβαϊγαν sine асc. с; у Анастасия – Bathahias, в «Бревиарии» Никифора – Βαϊανός (Nic. Brev., 33.26). Тюркское baiyan («богатый») часто употреблялось как имя собственное у тюркских ханов (Doerfer. Elemente, II, S. 259 f.). Бат Феофана, видимо, следует понимать по аналогии с _βατ в имени Кроват, что Г. Хауссиг переводит как «князь» (Fürst) (Haussig. Exkurs, S. 430), т. е. «князь Баян». В. Златарский и Д. Ангелов отождествляют Батбаяна с известным по «Именнику болгарских князей» ханом Безмером (Златарски. История, I, 1, с. 164; ср.: Ангелов. Образуване, с. 196). [270] «Доныне» (греч. μέχρι τῆς δεΰρο) нельзя понимать буквально: до времени написания Феофаном «Хронографии», т. е. 810—814 гг. Μέχρι τοΰ δεΰρο присутствует уже в «Бревиарии» Никифора (Nic. Brev., 33.27—28), составленном, по всей видимости, между 775 и 787 гг. (Alexander. Nicephorus, р. 162), а следовательно, эта формула присутствовала в неизвестном источнике конца VII – VIII в., использованном Феофаном и Никифором независимо друг от друга. Д. Моравчик видит в оногурах, упоминаемых Notitia episcopatuum середины VIII в., болгар Батбаяна, оставшихся на территории Великой Болгарии (Moravcsik.Byzantium, р. 43 sq.), что не противоречит нашим замечаниям о хронологии событий. Материал грунтовых могильников Балкарии, связываемый с болгарскими городищами Кисловодского района, позволяет В. А. Кузнецову говорить, хотя и осторожно, о возможности переселения болгар после распада Великой Болгарии не только на Дунай и Волгу, но и на юг, к Кавказу (Кузнецов. Аланские племена, с. 88),что не отразилось в наших источниках. [271] Греческое Κότραγος Анастасий передает как Contragus (Theoph. Chron., II, 226.6). Д. Моравчик предполагает, что имя образовано от этнонима Κότραγοι (Moravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 165). [272] Т. е. за Доном, в его низовьях. [273] Для Феофана (автора начала IX в.) Паннония Аварская – анахронизм, как полагает В. Златарский, объясняемый общим источником «Хронографии» и «Бревиария» Никифора (Златарски. История, I, 1, с. 148). Впрочем, это необязательно: во-первых, наш хронист говорит о событиях 680 г., когда Паннония еще оставалась под властью аваров, а во-вторых, окончательно авары были разбиты лишь при Карле I (768—814). А. Коллауц ограничивает территорию, занятую аварами, междуречьем Дуная и Тиссы; к востоку от Тиссы сидели гепиды (Kollautz. Abaria, S. 4). В надписи Мадарского рельефа, с точки зрения В. Бешевлиева, упоминается дядя болгарского хана Тервеля (702—718), отождествляемый исследователем с Кувером «Чудес св. Димитрия Солунского» и четвертым сыном Куврата, осевшим в Паннонии (Beševliev.Les inscripcions, р. 226 sq.). [274] Пентаполь (греч. Πεντάπολις – «пять городов») – пять городов в районе Равенны: Анкона, Римини, Пезаро, Фано и Сенгалия (ср. о нем: Pauli Diac. HL, II, 19). [275] Под империей христиан Феофан мог подразумевать только Византию. Д. Моравчик говорит о Равеннском экзархате как о месте расселения части болгарских племен и о распространении на них власти империи (Moravcsik. Byzantinoturcica, I, S. 108). Ю. А. Кулаковский сомневался в точности сведений «Хронографии» о болгарах в Италии (Кулаковский. Свидетельства, с. 378). Примечательно, что современник Феофана Павел Диакон, хорошо знавший Италию, говоря о событиях VII в., не упоминает болгар в Пентаполе. Напротив, Павел Диакон посвящает целый параграф истории переселения болгар в район Беневента: под предводительством вождя Альцека болгары пришли в Италию к королю лангобардов Гримуальду (662—671), который отправил их к своему сыну Ромуальду в Беневент, где они и осели в Сепине, Бовиане и Инзернии (Pauli Diac. HL, V, 29). К сожалению, Павел Диакон не сообщает, откуда появились болгары Альцека. Д. Ангелов видит в них протоболгар, бежавших из Паннонии от притеснений аваров (Ангелов. Образуване, с. 205), хотя и не приводит аргументов в пользу этого предположения. По В. Златарскому, Альцек – пятый сын Куврата (Златарски. История, I, 1, с. 173). Отнесение Равенны к сфере влияния империи, о чем пишет и Никифор (см.: «Бревиарий», 679/680 г.), дает основание для датировки общего «Хронографии» и «Бревиарию» источника: в 751 г., захваченная лангобардами, Равенна была окончательно потеряна для Византии, так что экскурс о болгарах, вероятно, можно датировать серединой VIII в. (ср. наши замечания о формуле «доныне»: «Хронография», комм. 270). [276] Большинство греческих списков «Хронографии» Феофана дают форму ’Ασπαρούχ, рукописи группы у – ’Απαρούχ, перевод Анастасия – Asparuch (Theoph. Chron., II, 226.12), в «Именнике болгарских князей» – Исперих, Есперих; Д. Моравчик приводит этимологию имени из тюркско-болгарского EsperüХ/EšberuХ (Moravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 75 f.). Ф. Альтхайм – Г. Хауссиг возводят предположительно к алтайскому *išparoq из išpara и oq (отряд всадников); имя Аспарух известно на Кавказе и в более раннее время по надписи времени правления императоров Веспасиана (69—79) – Адриана (117—138), найденной в Мцхете (’Ασπαροΰκις πιτιάξης), что объясняется Альтхаймом – Хауссигом из древнетюркского *Išparoq, т. е. «тот, чье племя (oq) – всадники» (Altheim – Haussig. Hunnen, S. 27, 49 f.). Д. Немет склоняется к османо-тюркской этимологии, согласно которой имя Аспарух восходит к османо-тюркскому ispäri/äspäri/isbäri – сокол (Неметъ. Произходътъ, с. 176—177). Хронология Аспаруха гипотетична: О. Прицак считает 691 г. годом смерти болгарского хана (Pritsak. Fürstenliste, S. 50 f.); Альтхайм – Хауссиг относят начало правления Аспаруха ко времени между 663 и 668 гг. (Altheim – Haussig. Hunnen, S. 13), что вызвано неправильным толкованием текста Феофана (см.: «Хронография», комм. 267), а 705 г. расценивают как terminus ante quem его смерти (ibidem); Моравчик останавливается на датировке правления Аспаруха 644—702 гг. (Моravcsik.Byzantinoturcica, II, S. 75). [277] Греческие списки «Хронографии» Феофана дают следующие формы топонима·: ’Όγκλον dh, ’Ογκλου sine асc. с. Несколько ниже (Theoph. Chron., Ι, 358.13) рукописные чтения изменяются: ’Όγγλον dh, ’Όλγον f, ’Όχλον ет; в списке с топоним не сохранился. В одном месте Анастасий переводит Onglon (ibid., II, 226.13), в других – Hoglon (ibid., II, 226.24, 29). Никифор, по изданию К. де Боора, употребляет форму ’Όγλον (Nic. Brev., 34.8), хотя Лондонский список «Бревиария», не использованный де Боором, сохраняет тот же вариант, что и большинство рукописей «Хронографии», – ’Όγγλον (London Manuscript, p. 9). По вопросу о происхождении топонима нет единого мнения. Некоторые исследователи (например, Μοraνcsik.Byzantinoturcica, II, S. 213) считают его тюркским. В. Тыпкова-Заимова полагает, что тюркское aγil передавалось в славянском как ѫгълъ, а у византийских авторов – как ὄγγλος (Тъпкова-Заимова. Българско селище, с. 445). Другие (см., например: Шафарик. Древности, с. 263; Jireček. Geschichte, S. 129; Miklosich.Personen– und Ortsnamen, S, 223; Дуйчев. Славяни и първобългари, с. 205—206; ср.: Он же. Рец. на London Manuscript, p. 257) отстаивают славянское происхождение от старославянского ѫгълъ (угол). Н. Иорга и Н. Бэнеску понимали греческое ’Όγγλος как транскрипцию латинского angulus (Diaconu. Localisation, p. 326), что маловероятно. Большинство исследователей принимает чтение ’Όγγλος, в противоположность издателю сочинений Феофана и Никифора К. де Боору, остановившемуся на варианте ’Όγλος. В. Златарский замечает, что последняя форма не дает основания для отождествления ее со староболгарским ѫгълъ (Златарски. История, I, 1, с. 180). Однако почти все рукописи, за исключением е т и в одном месте f, дают чтение ’Όγγλον, а конъектура де Боора базируется на тексте Никифора без учета Лондонского списка «Бревиария». Принимая этимологию Златарского, П. Диакону подчеркивает, что Оглос назывался так, согласно Никифору, «на их (т. е. болгар.– И. Ч.) языке» (Diaconu. Localisation, p. 327). Вместе с тем Диакону остались неизвестными разночтения Лондонского списка «Бревиария». Проблема локализации Огла также не нашла однозначного решения. К. Шкорпил видел противоречие в сообщениях Феофана и Никифора о местонахождении Огла: по Феофану, Огл – район современного Галаца, а по Никифору, – Николицелский лагерь у современной Исакчи (Шкорпил. Материали, с. 165). 3латарский помещал Огл Феофана и Никифора в северо-восточном углу современной Добруджи, на острове, носившем у античных географов название Певка (Златарски. История, I, 1, с. 184—185, 495—502; ср.: Брун. Черноморье, I , с. 50). «Реки севернее Дуная», по Златарскому – северные устья Дуная (Златарски. История, I, 1, с. 180). Впрочем, Златарский оговаривается: «нет сомнения, что часть орды еще оставалась в Бессарабии» (там же, с. 188). Ю. А. Кулаковский, сторонник славянского происхождения топонима (Огл – это «славянское имя Угол»), говорит об Огле как о местности, расположенной к северу от низовий Дуная (Кулаковский. История, III, с. 247). П. Мутафчиев сравнивает Огл с Буджаком в современной Бессарабии (Мутафчиев. История, I, с. 104—105; ср.: Bănescu. ’Όγλος, p. 436—439). Д. Моравчик высказывается неопределенно: Огл – местность между дельтой Дуная и лежащими к северу от него реками (Moravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 213). Диакону отождествляет Огл с Валахией (Diaconu. Localisation, р. 329 sq.). «Армянская география» сообщает о том, что Аспарух поселился на острове Певка (Maricq. Notes, p. 343), как античные географы называли дельту Дуная (см., например, Strab. Geogr., 301, 305, 306; ср.: Кулаковский. История, III, с. 248, прим. 1). Время появления Аспаруха в Огле точно неизвестно: Ф. Альтхайм – Г. Хауссиг считают, что болгарский хан был в Добрудже уже ок. 675 г. (Altheim – Haussig. Hunnen, S. 11, Anm. 13); Диакону, ссылаясь на находки монет времени правления Константина IV на левом берегу Дуная и на сообщение Феофана о неожиданности (ἐξάπινα) появления болгар у Дуная, предлагает иную дату – 677—678 гг. (Diaconu.Localisation, р. 325 sq.). [278] Греческие списки «Хронографии» Феофана группы у дают чтение βοριωτέρου... ποταμοΰ рекИ севернее Дуная. В. И. Оболенский – Ф. А. Терновский, использовавшие боннское издание «Хронографии», переводят: «у Ольги (чтение рукописи f.– И.Ч. ), рéки, текущие севернее Дуная» (Летопись Феофана, с. 262; ср.: Мишулин. Отрывки, с. 277). Феофан употребляет слово ’Όγλος с артиклем мужского рода, т. е. имеет в виду реку. Однако, как известно, Огл – местность. Это обстоятельство натолкнуло В. Бешевлиева на мысль о необходимости конъектуры: исследователь предложил перенести фразу βορειοτέρους τοΰ Δανουβίου ποταμούς, поместив ее между словами περάσας и καὶ, что означает – «переправившись через Днепр и Днестр [реки севернее Дуная], дойдя до Огла» (Веševliev. Zur Chronographie, S. 35). Д. Моравчик счел поправку Бешевлиева удачной и принял в своем издании (Moravcsik. Byzantinoturcica, II, S. 213). Впрочем, сомнения Бешевлиева, видимо, были напрасными: в данном случае мы имеем дело не с изъяном рукописной традиции, как полагал болгарский историк, а с ошибкой самого Феофана, увидевшего (в отличие от Никифора) в Огле реку (Чичуров. Об одной конъектуре, с. 12—16). Скорее всего подразумевается продвижение хазар на территории, принадлежавшие прежде болгарам (Дуйчев.Обединението, с. 70). [279] Комментарий отсутствует. [280] Греческие списки «Хронографии» Феофана дают чтения Βερζηλίας dhy, Βερζήλιος с, Βερζίλιος g; К. де Боор исправляет в Βερζιλίας; в переводе Анастасия – Berziliae (Theoph. Chron., II, 226.19), у Никифора – Βερυλίας (Nic. Brev., 34.14), в Лондонском списке «Бревиария» – Βερσιλίας (London Manuscript, p. 9). И. Маркварт связывал название Берзилия с обозначением гуннской народности VI в. βαρσήλτ – барсилы (Marquart.Chronologie, S. 87; Idem. Screifzüge, S. 490; ср.: Németh. Α honfoglaló, р. 314). По Михаилу Сирийцу, Берзилия была страной аланов (Altheim. Geschichte, I, S. 91; там же и немецкий перевод известия сирийского автора о завоевании хазарами Берзилии). М. И. Артамонов считает Берзилию идентичной современному Северному Дагестану (Артамонов. История, с. 130, 132). Я. А. Федоров – Г. С. Федоров распространяют название Берзилия, которое, по их мнению, произошло от имени одного из болгарских племен (барсилов – берсула), родственных хазарам, не только на Северный Дагестан, но и на весь северо-западный Прикаспий; кочевья этих племен в VI—VII вв. простирались до низовий Волги, где у барсилов, до прихода туда хазар, были свои зимовья. В сообщении Феофана Федоров – Федоров видят сопоставление первой Сарматии, т. е. северо-западного Прикаспия, включая степной Дагестан, с болгаро-хазарской Берзилией и локализуют эту область в степях низовий Терека и Сулака вплоть до северных отрогов предгорных хребтов, а не в районе современного Кайтака, как предполагают некоторые исследователи (Федоров – Федоров. Южная граница, с. 84; ср.; Заходер. Свод, с. 128). Локализация Федорова – Федорова базируется лишь на «Хронографии» Феофана. Между тем Никифор (Nic. Brev., 34.14—15) не ставит знака равенства между Берзилией и Сарматией (сарматами): племя хазар, по Никифору, обитало «поблизости от сарматов» (πλησίον τῶν Σαρμάτων). Перевод В. И. Оболенского – Ф. А. Терновского – «из Верзилии, самой дальней страны первой Сарматии» (Летопись Феофана, с. 263; ср.: Мишулин. Отрывки, с. 277) – неточен. [281] Т. е. по ту сторону Черного моря, на европейском побережье. [282] Перевод В. И. Оболенского – Ф. А. Терновского – «овладел всей Запонтийской Болгарией» (Летопись Феофана, с. 263; ср.: Мишулин. Отрывки, с. 277) – неправилен. [283] В греческом тексте – архонт, у Анастасия – princeps (Theoph. Chron., II, 226.21), у Никифора без титула (см.: «Бревиарий», 679/680 г.). [284] В греческом тексте формула μέχρι τοΰ νΰν, отсутствующая в «Бревиарии» Никифора (см.: «Бревиарий», 679/680 г.). Возможно, она принадлежит непосредственно Феофану (ср.: «Хронография», комм. 270 – замечания о формуле μέχρι τῆς δεΰρο), хотя опять-таки ее нельзя понимать буквально (хазары не могли взимать дань с Батбаяна до начала IX в.). Видимо, подразумеваются приазовские болгары вообще. [285] Император Константин IV (668—685). [286] У В. И. Оболенского – Ф. А. Терновского «на Ольге реке» (Летопись Феофана, с. 263; ср.: Мишулин.Отрывки, с. 277). [287] И в этом месте (так же как и ниже «Хронография», комм. 288) у Никифора нет хронологических выкладок (см.: «Бревиарий», 679/ 680 г.), он говорит лишь о землях, находящихся под властью ромеев. Если рассматривать слова Феофана как указание на его собственное время (т. е. начало IX в.), что не исключается, то можно думать о вхождении земель к северу от нижнего течения Дуная в территорию Первого Болгарского царства к началу IX в. [288] Т. е. к моменту болгарского нашествия. [289] Т. е. византийцы. [290] Первоначально термин «фема» (греч, θέμα) обозначал большое войсковое соединение. Согласно Г. Острогорскому, позже название войсковой единицы «фема» перешло на территорию, занимаемую ею; фемы как области, на которые распалась Византийская империя, пришли на смену старым провинциям. Впрочем, вопрос как о времени возникновения фемного строя, так и о происхождении самого термина дискутируется. Острогорский приписывает эту административную реформу императору Ираклию, прослеживая существование фем в Малой Азии с 622 г. (Ostrogorsky. Livre des Thèmes, p, 55; ср.: Idem. Geschichte3, S. 80 ff.). А. Пертузи считает, что о фемах в военно-административном смысле нельзя говорить до 667– 680 гг., а употребление Феофаном термина в применении к событиям начала VII в. – анахронизм (Pertusi. La formation, p. 18—19; Const. Porph. De Them., р. 110). По И. Караяннопулосу, в VII в. слово θέμα встречается исключительно в значении военный отряд, а переход к фемам как военно-административным единицам совершился в первой трети VIII в. (Karayannopulos. Themenordnung, S. 35 f.). Э. Арвейлер ограничивает деятельность Ираклия созданием военных подразделений в Малой Азии, а трансформацию их в административные округи (гражданские и военные) отодвигает к началу VIII в. и связывает ее с началом правления (в 717 г.) исаврийской династии (Ahrweiler. Byzance, р. 21, n. 1). Принимая точку зрения Острогорского, Э. Антониадис-Бибику подчеркивает, что Феофан употреблял слово «фема» не только в его вторичном, терминологическом значении, но и в первоначальном («военный отряд») (Аntoniadis-Bibicou.Etudes, p. 48). В отличие от Острогорского, трактующего термин в топографическом смысле, Ф. Дэльгер предлагает иное толкование, связывая происхождение технического значения слова θέμα со стратиотскими списками (θέσις=κῶδιξ, θέματα, Festsetzungen), в которые вносились рекруты, что было принято Караяннопулосом, Арвейлер, Пертузи (Toynbee. Constantine, р. 232). С точкой зрения о феме как анахронизме у Феофана (ibid., p. 234 sq.) полемизирует Н. Икономидис (Oikonomidès. Mentions, p. 7). Однако окончательное решение вопроса о терминологии Феофана возможно лишь после детального изучения отношения хрониста к терминологии его источников, что еще предстоит сделать. Но как бы то ни было, в нашем случае «фема» означает военный отряд. [291] У Феофана употреблен предлог ἐν с дательным падежом (ἐν Θράκη – во Фракии), что послужило основанием для неправильного понимания этого места в переводе В. И. Оболенского – Ф. А. Терновского (Летопись Феофана, с. 263), отредактированного позже С. П. Кондратьевым (Мишулин. Отрывки, с. 277). Но фраза у Феофана построена так (ἐν Θράκη стоит на конце предложения и грамматически не зависит от θέματα), что едва ли ἐν Θράκη можно понимать как определение к θέματα. Очевидно, здесь подразумевается переправа всех фем во Фракию. Именно так понял Феофана его средневековый переводчик Анастасий, у которого мы читаем: iubet transire omnes exercitus in Thracem, т. е. «приказал всем войскам переправляться во Фракию» (Theoph. Chron., II, 226.26—27). Пользовавшийся тем же, что и Феофан, источником Никифор пишет: στρατὸν ὀπλίτην ἐπὶ τὴν Θρακώαν διαβιβάσας χώραν, т. е. «переправив войско во Фракийскую область» (см.: «Бревиарий», 679/680 г.). Ср.: «Хронография», комм. 11 – замечания о предлоге ἐν у Феофана. [292] Чтения греческих списков «Хронографии» Феофана – προσορμήσας f и προσωρμήσας е т (досл. «подвинув»), что ближе к переводу Анастасия – naves adesse praecipiens («приказав кораблям быть подле») (Theoph. Chron., II, 226.30), отвергнуты К. де Боором. Византийская армия переправилась через Дунай, а флот встал на якорь севернее дельты Дуная (Ostrogorsky. Geschichte3, S. 105). Впрочем, один из компиляторов «Хронографии» Феофана – Зонара – говорит, что Константин IV ввел флот в Дунай (Zonar. Epit., III, 227.2—3). В. И. Оболенсхий – Ф. А. Терновский переводят так: «расположил пехоту между реками Ольгою и Дунаем» (Летопись Феофана, с. 263; ср.: Мишулин. Отрывки, с. 277; Чичуров. Об одной конъектуре, с. 15). [293] С. Рэнсимен склонен, хотя и без достаточных на то оснований, видеть в болезни императора лишь предлог для отказа от трудного и опасного похода (Runciman. History, p. 27), чего не делают ни Ю. А. Кулаковский (Кулаковский. История, III, с. 248), ни Г. Острогорский (Ostrogorsky. Geschichte3, S. 105). [294] Термин «дромон» (греч. δρόμων) для обозначения военного корабля появляется в византийское время (в литературе, начиная с VI в., может быть V в.) и приходит на смену античной триэре; происходит от греч. δρόμος (бег); дромон – длинный, с высокими бортами корабль, с одним или двумя рядами гребцов и экипажем до 200 человек (Ahrweiler. Byzance, р. 410-414; ср.: Bréhier. Institutions, p. 407, 411 sq., 422). У Никифора отсутствует упоминание дромонов. [295] В греческом тексте ἅμα... τῶν οἰκείων ἀνθρώπων, что Анастасий передает как cum... propriis hominibus suis (Theoph. Chron., II, 227.1—2). [296] Совр. Несебыр. Еще до Х (в. встречается в источниках (Бешевлиев. Античната топонимия, с. 347; ср.: Снегаров. Епархийски описъци, с. 652—653). [297] До оформления фемного строя стратиг – полководец вообще, нередко как синоним стратилату (см.: «Хронография», комм. 49), с возникновением фем стратиг становится наместником фемы, в руках которого сосредоточена военная, гражданская и судебная власть фемы (Guilland. Institutions, Ι, р. 9; ср.: Bury. System, p. 39—41). [298] Исследователи, отождествляющие Огл с Буджаком, считают, что Аспарух переправился через Дунай в Исакчи, сторонники дунайской локализации Огла говорят о переправе в районе Силистры (Diaconu.Localisation, р. 332 sq.). [299] Одисс – древнегреческая (милетская) колония на берегу Черного моря у современной Варны (Honigmann.Synekdemos, 636.3; ср.: Велков. Бележки, с. 43—45). Название Варна встречается в источниках с VII в.; Варна располагалась к юго-западу от Одисса (Miller. Itineraria, col. 512—513; Иречек. Пътувания, с. 81—82). И. Дуйчев толкует это место как «Врана река» (Дуйчев. Проучвания, с. 163– 165). Этимологию топонима от славянского «Вранъ» см.: Бешевлиев. Античната топонимия, с. 349. [300] Славяне VII—IX вв. в византийских источниках – это, как правило, славяне, населявшие Первое Болгарское царство как его союзники или как его противники. В большинстве случаев лишь подробный анализ источника дает возможность судить, имеются ли в виду славяне на территории Болгарского царства – подвластные болгарам, или славяне за пределами его – независимые (Moravcsik, Byzantinoturcica, II, S. 278; ср.: Бурмов. Към въпроса за отношенията, с. 72—75). Вопрос о славянских племенах в Нижней Мизии, в частности, об упомянутых Феофаном «семи родах», вызывает разногласия до настоящего времени. Некоторые исследователи (Шафарик. Древности, с. 265; Златарски. История, I, 1, с. 198– 199; Шкорпил.Материали, с. 167; Dujčev. Protobulgares, p. 146– 147) согласны в том, что у Феофана идет речь о северах (северянах) и семи других славянских племенах. Г. Цанкова-Петкова допускает, что хронист говорит здесь о двух племенах: северах/северянах и племени, которое называли «семь родов» (Цанкова-Петкова.Бележки, с. 325—328). По Ю. А. Кулаковскому, «Феофан дает имя “семи племен” славянскому населению области, занятой болгарами, и называет по имени одно племя – Северяне, Σέβερεις, которое как бы противополагает тем семи» (Кулаковский. История, III, с. 248). Подобно Кулаковскому, П. Мутафчиев и М. Войнов считают, что северяне – одно из упомянутых семи племен (Мутафчиев. История, I, с. 109; Войнов. Първия допир, с. 453—456). Это, впрочем, противоречит тексту нашего источника, где северы/северяне четко противопоставляются «остальным семи (а не шести, как следовало бы ожидать, принимая точку зрения Войнова) племенам». Позже И. Дуйчев, возражая Войнову, писал, что выражение ἑπτὰ γενεαὶ нельзя понимать буквально, число семь – не только сакральное число, но также и обозначение для множества; свидетельство Феофана следует толковать как обозначение неопределенной по числу группы славянских племен (Дуйчев. Рец. на Войнов. Първия допир, с. 527). Вслед за Цанковой-Петковой В. Бешевлиев, который γενεὰ Феофана (generatio в переводе Анастасия) истолковывает как род (Geschlecht), видит в ἑπτὰ γενεαὶ «Хронографии» название одного славянского племени (Beševliev. Zu Theophanis Chronographia, S. 51—55). У Дуйчева γενεά – племя, а не род, и ἑπτά, как это предлагалось им и раньше, – условное, сакральное число, обозначающее здесь множество (Дуйчев. Обединението, с. 73—83). ‛Επτά, понимаемое как множество, дает возможность согласовать текст Феофана с сообщением «Армянской географии» о том, что «Фракия к востоку от Далмации, рядом с Сарматией, имеет 5 небольших и одну большую область, в которой живут 25 славянских народов» (Армянская география, с. 21). Вслед за Л. Нидерле (Нидерле.Древности, с. 86, прим. 2) Дуйчев сравнивает ἑπτὰ γενεαὶ с названием славянского племени, упомянутого Баварским географом, Eptaradici и ставит вопрос, не связан ли этот этноним с ἑπτὰ γενεαὶ Феофана в Мизии и не представляет ли латинское Eptaradici простую передачу греческого ἑπτὰ ῥάδικες – «семь корней» (Дуйчев. Обединението, с. 81—82). Никифор говорит о славянах вообще, не различая среди них северов/северян и семь родов (см.: «Бревиарий», 679/680 г.). Ни один из компиляторов «Хронографии» не касается вопроса о взаимоотношении переселившихся в Мизию болгар и живших там славянских племен (Leon. Gramm. Chron., 161.3—23; cp.: Cedr.—Skyl. Compend., I, 766.11—15, 770.3—16; Zonar. Epit., III, 226.16—228.6). В. И. Оболенский – Ф. А. Терновский переводят «овладели живущими здесь семью коленами славян и северян» (Летопись Феофана, с. 263), что С. П. Кондратьев исправляет в «овладели живущими здесь семью племенами славян и поселили северян на восточной стороне.., а прочих... поселили к югу...» (Мишулин. Отрывки, с. 278), т. е. относя северян к семи племенам. [301] В греческих рукописях «Хронографии» Феофана формы Σέβερης hy, Σεβερης sine асc. с, у Анастасия Severes (Theoph. Cbron., II, 227.16). Этноним Σεβέρεις (Severes, Sebbirozi) связывают с азиатским племенем сауриах, с уральскими сабирами (в V—VI вв. они располагались уже к северу от Кавказа) и, конечно, с северянами на Десне, Сейме и Суле (Нидерле. Древности, с. 159 и прим. 5). С приходом болгар северы переместились ближе к Дунаю, в Делиорман и район Шумена (там же, с. 86; ср.: Шкорпил. Материали, с. 167). Л. Нидерле считает, что часть северов не переходила Дунай, а осталась в Валахии и что название «Северинский комитат» сохранило воспоминание о них (Нидерле. Древности, с. 91—92). Топоним «Севрани» (в Эпире) дает основание думать, что северы (какая-то их ветвь) спустились в Грецию (BMMHJ, I, с. 225, прим. 20). К. Шкорпил видит в северах славянское племя, подвергнувшееся тюркизирующему влиянию болгар и принявшее в период турецкого завоевания ислам, в конечном счете племя, потомки которого составляют современное турецкое население на Восточных Балканах (Шкорпил. Материали, с. 171). Д. Моравчик говорит о северах как о покоренных протоболгарами славянах (Moravcsik.Byzantinoturcica, II, S. 271). Разделение болгарами славянских племен на две группы (северов и семь родов), вероятно, отражало неоднотипный характер отношений, установившихся между славянами и болгарами. Северы, видимо, оставались независимыми, хотя и были расселены на территории Болгарии Аспаруха: они не платили дани, долгое время они жили под властью своего князя – в рассказе о событиях 764/765 г. Феофан упоминает архонта северов Славуна (Theoph. Chron., Ι, 436.14—16; ср. о независимости северов – Beševliev. Zu Theophanis Chronographia, S. 57). И. Дуйчев идет дальше в предположении, что племя северов при появлении болгар на Дунае завязало с ними союзнические отношения и, возможно, содействовало покорению болгарами других славянских племен и их расселению по полуострову (Дуйчев.Обединението, с. 73). [302] Одна из рукописей «Хронографии» Феофана (у) дает чтение Μερεγάβων, у Анастасия – Veregaborum. Существует несколько локализаций ущелья Берегава. К. Иречек идентифицирует Берегаву с современным Чалкавашским (Ришским) ущельем (Jireček. Fragmente, S. 157), что нашло поддержку у В. Златарского (Златарски. История, I, 1, с. 199, 530—531). В. Аврамов предполагает Берегаву в современном Веселиновском (Байрамдеренском) ущелье (Аврамов. Плиска-Преслав, I, с. 92—94). И. Дуйчев отождествляет ее с наиболее известным в раннее средневековье ущельем Върбишкият; болгары, согласно Дуйчеву, переселили северов, обитавших до этого времени к югу от прохода (ущелья) Берегава, к Черному морю (Дуйчев. Проучвания, с. 159—162; ср.: Он же. Обединението, с. 72). В. Бешевлиев сомневается, чтобы такое большое племя, как северы, могло поместиться на небольшой территории – в начале ущелья Берегава: они занимали всю область северных предгорий Балкан (Beševliev. Zu Theophanis Chronographia, S. 57). Переселенные к востоку северы должны были охранять границы Первого Болгарского царства с Византией. [303] Л. Нидерле считал, что западная граница Болгарии Аспаруха доходила до реки Тимок (Нидерле. Древности, с. 84; ср. с. 69; ср.: Мyтафчиев. История, I, с. 109). В. Златарский проводит западную границу по реке Искыр, далее по Врачанским горам на север к реке Огоста, по этой реке до села Хайредин и далее к Дунаю (Златарски. История, I, 1, с. 210). С. Рэнсимен считает невозможным, чтобы Аспарух распространял свою власть на запад от реки Искыр (Runciman. History, р. 27). И. Дуйчев предполагает, что западная граница ко времени Аспаруха начиналась от отрогов Стара Планина, к западу от реки Тимок; подтверждение этому автор видит в сообщении Феофана о том, что западная граница доходила до Аварии. Хотя Дуйчев и оговаривает гипотетичность (из-за скудости источников) наших знаний о юго-восточной границе Аварского каганата, он все же считает весьма вероятным, что в его состав к концу VII в. не входила древняя Верхняя Мизия (Дуйчев. Обединението, с. 71); тем самым Болгария Аспаруха занимала, по Дуйчеву, территорию двух Мизий – Верхней и Нижней. Южная граница, сточки зрения К. Шкорпила, шла по нижнему течению реки Тича (Камчия) (Шкорпил. Материали, с. 167). [304] Слова «семь родов» отсутствуют в переводе В. И. Оболенского – Ф. А. Терновского (Летопись Феофана, с. 263; ср.: Мишулин. Отрывки, с. 278). [305] Греческое πάκτον (от лат. pactum) нашло различные толкования в литературе. Одни, например Г. Баласчев (Баласчев. Държавното устройство, с. 205—208), И. Дуйчев (Дуйчев. Вътрешната история, с. 99; Idem. Protobulgares, р. 146—147), понимают греч. πάκτον как дань и видят в этом свидетельство того, что славяне были подчинены болгарам и платили им дань. Другие склоняются к тому, что это слово определяет договорные отношения между болгарами и славянами: В. Златарский, в частности, говорит о заключении договора (так он переводит πάκτον) после перехода болгарами Дуная и допускает возможность переселения болгар на эти земли с ведома славян, ибо между ними, как думает Златарский, и раньше велись переговоры о переселении (Златарски. История, I,1, с. 199– 202; см. также: Цанкова-Петкова.Бележки, с. 328—334; ср.: Шкорпил. Материали, с. 166). Источники ничего не говорят о военных столкновениях болгар со славянами, отчего некоторые историки (Нидерле. Древности, с. 84; Dvornik. Les slaves, р. 9; Runciman. History, p. 28—29) согласились со Златарским в вопросе о мирном расселении болгар. А. Бурмов относит выражение ὑπὸ πάκτον ὄντας к семи славянским племенам, договорные отношения между которыми, по Бурмову, оно и означает (Бурмов. Към въпроса за отношенията, с. 74—75). Μ. Войнов пытается объяснить ὑπὸ πάκτον ὄντας, исходя из греческого ὑπόσπονδος (т. е. федерат) и считая оба понятия тождественными друг другу: славяне, если следовать за Войновым, были подчинены Византии (Войнов. Първия допир, с. 457—460, 464—465). Тезис Войнова вызвал справедливые замечания Дуйчева, отказавшего интерпретации Войнова в надежном историческом обосновании (Дуйчев. Рец. на Войнов. Първия допир, с. 527). В. Бешевлиев истолковывал Ίτάκτον Феофана как договор (Beševliev. Zu Theophanis Chronographia, S. 56 f.; ср. с этим о союзе болгар и славян – Андреев – Ангелов. История, с. 75– 76). Впрочем, в другом месте Бешевлиев противоречит самому себе, переводя πάκτον как дань, которую Византия должна была выплачивать болгарам (Бешевлиев. Три приноса, с. 284, 289; ср.: Theoph. Chron., I, 359.20). Справедливым представляется мнение Дуйчева, трактующего πάκτον как дань, а не договор, тем более что сам хронист в рассказе о вторжении болгар этим же словом обозначает ежегодную дань империи Аспаруху (Dujčev. Protobulgares, р. 147—148; ср. точку зрения Острогорского, поддержавшего Дуйчева, – Ostrogorsky. Geschichte3, S. 105, Anm. 4). [306] В. Златарский датировал заключение мира 679 г. (Златарски. История, I, 1, с. 204), С. Рэнсимен, Г. Цанкова-Петкова – 680 г. (Runciman. History, р. 27; Цанкова-Петкова. Бележки, с. 336—346). Ю. Трифонов предложил 681 г. (Трифонов. Пресвитер, с. 213—214), что было повторено М. Войновым (Войнов. Първия допир, с. 467– 476), Г. Острогорским (Ostrogorsky. Geschichte3, S. 106, Anm. 1) и в «Истории Византии», I, с. 373.

л. м. 6110, р. х. 610. В сем году авары вторглись войною во Фракию и Ираклий посылал к ним просить мира. Хаган согласился. Царь вышел к нему навстречу за великую стену со всею царскою свитою со многими и великими дарами, взявши с него честное слово, для заключения между собою мирных условий. Но этот варвар, нарушив и условия и клятву, вдруг с яростью устремился на царя, который устрашившись столь неожиданного нападения бегом возвратился в город. Варвар овладевши царскими сокровищами и из свиты, кого мог захватить, возвратился назад и многие места опустошил, сверх чаяния обманувши всех надеждою на мир.

https://www.litmir.me/br/?b=71180&p=63 тут про чуму у авар и продолжение войны

л. м. 6088, р. х. 588. В этом году царь приказал воеводе Петру, чтобы третью часть царского жалованья римляне получали золотом, а третью часть оружием, а остальную треть всякого рода одеждою. Римляне, услышав это, взбунтовались. Воевода испугавшись поспешил объяснить, что это неправда, и вместо того объявил другие бывшие у него царские грамоты, в которых заключил повеление, чтобы воины, храбро сражавшиеся и избавившиеся от опасностей, были отпускаемы на покой в города и содержимы на казенный счет, а чтобы дети воинов были записываемы на место их родителей. Такими утешительными речами Петр успокоил войско и солдаты восхвалили кесаря. Все это Петр доложил царю. Пришедши до Маркионополя, воевода посылает тысячу воинов в авангард. Они случайно наткнулись на славян, уносивших большую награбленную римскую добычу и обратили их в бегство. Варвары пленников зарезали, а остальную значительную добычу взяли с собою и опять возвратились в римские области. В этом же году царь построил светлую Магноврскую ротонду и в срединном дворе ее поставил собственную статую и поместил там же оружейную. л. м. 6089, р. х. 589. В этом году, когда Петр воевода охотился, наскочил на него дикий кабан и придавил его ногу к дереву, отчего воевода болел долго и невыносимо-мучительно. А самодержец осыпал его грамотами ругательными и несносно-укоризненными. Ибо услышал, что славянские народы двигаются против Византии. В силу царских понуждений Петр перешел в Новы. Бравые городские воины вместе с епископом представились воеводе. И увидев их и подивив-{208} шись их вооружению и мужеству, воевода приказывает им оставить город и соединиться с римскою армиею. Воины, составлявшие местную милицию для охраны города, не хотели этого сделать. Воевода рассердился и послал против них Генцона со множеством солдат. Городские милиционеры убежали в церковь и, заключив двери храма, засели внутри его. Генцон из благоговения к храму не приступал ни к каким действиям. Петр, разгневавшись, отрешает Генцона от начальства над войском и посылает Скрибона, приказывая ему с бесчестием привести к себе городского епископа. Но горожане, собравшись поголовно, с бесчестием выгнали Скрибона из города и, заперши городские ворота, возглашали хвалу царю Маврикию и ругательства воеводе. Так, Петр и ушел оттуда со стыдом. Для разведок воевода послал тысячу воинов вперед[189] . Они встретились с толпою болгар[190] также в тысячу человек. Болгары ходили беспечно, надеясь на мирный договор, заключенный каганом и когда римляне стали нападать на них, болгары посылают от себя семь человек с увещанием не нарушать мира. Услышав это, воины передового отряда доложили воеводе. Но воевода отвечал: «если и сам самодержец приедет сюда, не дам им пощады». Произошла битва, и римляне обращены в бегство. Впрочем варвары не преследовали их, опасаясь, как бы после победы не подвергнуться напасти. А воевода наказал жестоким бичеваньем начальника передового отряда. Узнав об этом, каган отправил послов к Петру, обвиняя его в начатии неприязненных действий и в том, что римляне без законной причины нарушили мир. Петр льстивыми словами настойчиво уверял, якобы эта стычка совершилась без его ведома, но что он вознаградит потерпевших вдвое за все убытки. Таким образом варвары получили все, отнятое у них, в двойном количестве и сохранили мир. А Петр двинулся в поход против Пирегаста, вождя славянского. Варвары, встретив римлян на берегу реки[191] , препятствовали их переправе. Римляне, стреляя с лодок, отогнали варваров; и во время их бегства Пирегаст получает рану пониже спины и умирает. Переправившись римляне набрали много добычи и возвратились восвояси. Но так как проводники сбились с дороги, то войско попало в безводные места и бедствовало. Блуждая ночью, римляне достигают реки Илвакия[192] . Противоположный берег реки зарос кустарником, и варвары, скрываясь в нем, стреляли в черпающих воду. Потерпев большой {209} ущерб, римское войско предалось бегству, не устояв пред варварами. Услышав об этом, Маврикий лишил Петра воеводства и опять назначил Приска воеводою во Фракии. л. м. 6090, р. х. 590. В этом году воевода Приск прибыл во Фракию и, пересчитав войско, нашел, что великое множество его погибло. Собрав наличные войска, Приск идет с ними к реке Истру в Новы. Каган, узнав об этом, отправил послов, спрашивая о причине нашествия. Приск отвечал, якобы он вышел поохотиться. Не следует, возражал каган,– охотиться в чужой земле. Но Приск утверждал, что эта земля не чужая, напротив того презрительно обозвал кагана беглецом с востока. Тогда варвар разрушил стену Сингидона и напал на землю римлян. Узнав об этом Приск переправляется на остров Истра, и на быстроходных лодках плывет в Констанциолу к кагану, желая с ним вести переговоры. Каган прибыл на берег реки, а Приск говорил с кораблика. «Какое тебе, Приск, дело», говорил каган,– «до земли моей? Или ты хочешь обманом отнять ее из рук моих? Будет Бог судить между мною и царем Маврикием. Взыщет из рук его кровь воинов римлян и воинов моих!» Приск отвечал: «Не один город римский покушался ты отнять у нас». Каган возразил: «Подожди немного, увидишь и полсотни римских городов в рабстве у варваров». Приск, причалив на реке суда к Сингидону, осадил город, выгнал оттуда болгар и начал строить стену. Каган послал гонцов к Приску и, свидетельствуясь своими лжеименными богами, слагал на Приска вину совершившихся событий. С наступлением зимы оба врага разошлись восвояси. л. м. 6091, р. х. 591 В этом году каган, собрав свою силу, пошел на Далматию. И взяв Балбу и окрестные 40 городов, все их опустошил. Проведав об этом, Приск послал Гундуя наблюдать за тем, что делается. Гундуй нашел варваров идущих по местностям не-{210} удобопроходимым, и встретил двух варваров, отуманенных вином, расспросил у них и узнал, что каган вручил добычу двум тысячам вооруженных людей для препровождения восвояси. Проведав это, Гундуй скрывается в малой ложбине, и ранним утром напав в тыл проводникам добычи, всех их перебил, а добычу отнял и доставил Приску. Каган, узнав об этой неудаче, пошел во страну свою, а Приск тоже возвратился восвояси. [189] Комментарий остутствует. [190] Вероятно, имеются в виду подвластные аварам болгары, нередко принимавшие участие в их походах на Византию (ср.: Moravcsik, Byzantinoturcica, Ι, S. 108), иначе трудно объяснить, почему болгары «полагались на мир с хаганом». Судя по топонимам, которые мы находим у Симокатты, действие развертывалось в Нижней Мизии и, видимо, за Дунаем. Михаил Сириец, однако, сообщает, что император Маврикий поселил как федератов в Верхней и Нижней Мизии, а также в Дакии пришедших к нему болгар, совершивших позже (в 602 г.) набег на Фракию (Altheim. Geschichte, I, S. 91; ср. II,S.28f.). По Симокатте, болгар было 110 (Th. Sim. Hist., VII, 4,1). здесь и авары, и булгары, и славяне действуют вместе...