Ермолаев

Так вот я о чем и говорю: как выложит ув. Игорь свои наработки, вот так и можно будет по-настоящему дискутировать об этом. Глоссы табгачской эпохи - одно, а глоссы хунну - другое, и именно по собственно хуннским глоссам и нужно судить о языке хунну. А что был при табгачах - уже другая история. Во-первых, по Дыбо это не тюркские, а тюрко-иранские глоссы. Во-вторых - эти глоссы прекрасно изъясняются с протомонгольского (и никакого иранского).Короче, вот, если что: Вы не понимаете: имеем монгольско-чувашские параллели, при этом они отсутствуют в собственно тюрк. языках => контакт был в период от разделения пратюркского языка до ухода огуров на запад, то есть не ранее III-II в.в. до н.э. Теперь, по-вашему, откуда могли появиться монгольско-чувашские параллели, если, по-вашему, протомонголами там и "не пахло"? И какое еще праалтайское наследие, если здесь речь идет словах, которые более нигде вы не увидите в соственно тюрк. языках. Даже есть иранизм со значением "свинья" (из иранских в огурский, из огурского в протомонгольский). Сегодня отказались от концепции тюрко-тунгусо-маньчжуро-монгольской ветви, теперь принято говорить о распаде в V тыс. до н.э. на три группы - тюрко-монголы, тунгусо-маньчжуры и японо-корейцы. Во-первых где в здесь увидели намек на мои слова о монголизмах в собственно тюркских языках - "эти контакты видны огромном пласте тюркизмов периода Тюркского каганата, монголизмов в булгарских языках и т.д."? Что значит "переход от хуннского"? Если вы про распад пратюркского, то это период 300-200 г.г. до н.э. по 30-0 г.г. до н.э. А почему вы думаете, что огуроязычные - ветвь хунну? Почему вы исключаете возможность простого принятия этнонима народа-гегемона (причем этнонима "не тюркского по происхождению", как пишет Дыбо). Вы как-то извращенно меня понимаете. Где я писал о монгольском происхождении огуров? Где ставится знак равенства между огурами и хунну? Опять же - различие культурных и антропотипов в державе хунну говорит как раз о полиэтничности населения. В нее вошли как европеоиды (огуры, иранцы, тохары), так и монголоиды - первые на западе, вторые - на востоке. Точнее в разной степени смешанные типы тех и других. Гипотеза -предположения, а приведенные выше лексемы - вакты, на которых и строятся гипотезы. Не путайте, пожалуйста понятия, ув. Уйгур. Почему же ничего общего-то? Близкородственные ветви одной и той же этнической общности, языки различаются как диалекты протомонгольского, близкое соседство подразумевает контакты, то есть если хунну восприняли от огуров иранизм "какай" (свинья), то через хунну он дошел до дунху как "гахай" (утрировано, но все же). Опять - где по моей версии огуры это монголы? Почему вы ставите знак равенства между хунну и огурами? Огуры - европеоиды с небольшой монголоидной примесью. А хунну - монголоиды с различной степенью европеоидной примеси. По моей версии, если бы внимательно читали, огуры - насельники Ганьсу, оставшаяся после нашествия хунну в 203 г. до н.э., в противовес племени под именем "кыркыр", которое убежало на север, ассимилировав динлинов (переход Тагара на Таштык). Соответственно огуры (причем полагаю, это было их самоназванием), как и другие подданые державы, приняли этноним народа-гегемона, так сказать указали в граве "гражданство" принадлежность к государтсву Хунну - причем точно видим, что этот этноним имел в своей основе протомонг. "künü(n)" - "человек, люди" - которое в тюркской среде закономерно перешло в "künɨ" (аналогично: "мангуд" => "мангыт"; "рус" => "орыс" и т.д., примеров - куча), которое мы видим в латинской и греческой записях этнонима. В общем об этом, ежели желаете (но я так чувствую, не желаете) сами знаете где можно почитать. А что это доказывает или опровергает? Вы увидели "появившихся после монгольского нашествия" и восприняли это как указание контакта в период XIII века? Уучлаарай, но это просто временная привязка. Это говорит лишь о том, что 2-ой стиль появился после монгольского нашествия. Да и к тому же, если бы вы читали мои поисты (в чем я сомневаюсь), то увидели бы, что я добавил лекскемы дунайско-булгарского языка (а это VI-X в.в.) и одну лекскему периода близкого к распаду пратюрского (после 203 г. до н.э.), когда совр. чув. "пуян" было близко к предположительному "баян", которое перешло в монгольский по закону сингармонии. Кстати, как вы тогда объясните чувашизмы в монгольском-то? Чуваши в XIII веке в Монголию походами ходили, что монголы восприняли чувашизмы как родные?

Под тюрко-монголами подразумеваются люди единого предкового этноса тюрков и монголов, от распада праалтайской общности до распада тюрко-монгольской общности на пратюрков и протомонголов. Во-первых, я ничего не писал выше про монголизмы в собственно тюркских языках. Во-вторых - они есть, мало, но есть. Откройте ДТС и вы увидите такие монголизмы, как "даруга", "мурэн", "нукер", "талай" и др., где пояснение идет как [<= монг.] - заимствовано из монгольского. Далее, имеем же свидетельства контакта огуров с монголоязычными, а такой контакт мог быть только в эпоху хунну, после распада пратюркского: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ КОНТАКТЫ ОГУРОВ-БУЛГАРОВ С ПРОТОМОНГОЛАМИ НА ПРИМЕРЕ ЧУВАШСКОГО ЯЗЫКА: Монголизмы в чувашском языке (единственном из ныне живущих языков огурско-булгарской ветви тюрк. языков) и булгаризмы в монгольском могут быть объяснены лишь тесными контактами предков чувашей ("праогуров", когда они были еще в составе полиэтноса хунну), кои жили до раскола хунну на несколько частей по соседству с монголоязычными племенами. Монгольско-чувашские параллели (именно те слова, параллели которых в собственно тюрк. языках не найти): Чув. "тырă" (хлеба, зерно; хлебный, зерновой); "тырă-пулă/тырпул" (хлеба) и протомонгольское"tarija-n" (хлеб, зерно). Чув. "тӳлӑ" (яровая пшеница) и монг. "талх" (хлеб) и "талх тариа" (зерно). Чув. "турăх" (варенец; простокваша) от монг. "тарак" (тарак, кевир, простокваша). Чув. "нар пек хӗрлӗ" (красный как "нар") от монг. "нар(ан)" (солнце). Чув. "кӗрнекер" (дружка) от монг. "нухур" (друг, товарищ). Чув. "тăхлан" (олово) и бур. "туулаган" (олово). Чув. "какай" (мясо) и монг. "гахай" (свинья). Чув. "пуян" (богатый) и монг. "баян" (богатый). Заимствовано в протомонг. из тюрк., а точнее древнеогурского, так как такую схожу с монг. "баян" ворму с окончанием на "ян" мы видим из всех тюрк. языков только у современного чувашского, а при условии вида этого слова в древний период, когда оно должно быть сближено по звучанию с пратюрк. вормой "bāj" (богатый), то должный иметь древнеогурское слово примерно как "bājаn", которое и перешло в монгольские языки как "bаjаn". Дунайско-булгарское "морин" (лошадь; В.В. Бартольд, "Тюрки. 12 лекций по истории турецких народов Средней Азии") явно заимствовано из протомонг. "morin" (лошадь), хотя имеются сомнения в словах Бартольда. Скорее, имелось ввиду дунайско-булг. "сомор" (предположительно "лошадь"), что можно связать с письм.-монг. "sü-mori" - "молочная лошадь", то есть "порода лошади, наиболее пригодная для удоя". Дунайско-булгарское "тох" (лошадь [дикая?]), возможно, заимствованное протомонг. "tаki" (дикая лошадь); сравните совр. монг. "тахь". Впрочем, может быть развитием ПТ "tаgɨ" (самка кулана), хотя семантика сильно изменена по сравнению с возможным предковым словом. Сравните также с совр. казахским "тағы" (дикий, одичалый), но отсутствие такой вормы с семантикой "дикий" в других языках говорит о заимствованном характере в казахском. Как видно, параллели имеются в плане бытовой лексики, что говорит о тесных связях огуро-булгар с протомонголами. То есть, они в период до раскола хунну, живя рядом (или даже вперемешку) с протомонголами, постоянно имели контакты друг с другом, а в частности обмениваясь продуктами питания, перенимая вместе с этим и терминологию меняемых продуктов; также заимствованы и некоторые другие лексемы, кои больше говорят уже о переплетении культур и традиций сих двух народов в древний период времени.

Вообще то разделение в 3500 г. до н.э. (примерно) подразумевает уход одной части тюрко-монголов от основной массы, то есть уход пратюрков куда-то (на запад?). И ни вига это не говорит об исключении контактов до XIII века, просто потому, что эти контакты видны огромном пласте тюркизмов периода Тюркского каганата, монголизмов в булгарских языках и т.д. А это еще археологический аспект не берется, а там...

Так ведь Восточный Туркестан тюркизировался с эпохи Тюркского каганата. Или есть свидетельства тюркоязычия жителей региона до завоеванию кек-тюрками?

Может это тот самый пратюрок, который отделился от общеалтайского ствола C-шных гаплогрупп?

Не забывайте о тюркоязычных цзесах, кои были выходцами из каких-то западных регионов или еще откуда (ув. Руст писал, что из Шаша), в общем не хуннсокго происхождения. Почему эта осаточная аристократия у табгачей должна быть однозначно хуннского происхождения. И опять таки - где глоссы то? Какие имена совпадают с какими?

"Конечно неоднородны...Непонятно кто усунин, юэчжи или какой-нибудь хунну." - если неоднородны, то как можно не различать их? А аргументировать? Я вам привожу цитаты, ссылки. Вот откуда вы взяли, что юэчжи-усуни неотличимы от хунну? Вы можете сослаться на что-нибудь? Просто, как можно не отличать европеоидов от монголоидов?. Если пишут, что отличительные черты культуры хунну, то все таки различают ведь. По-вашему царские захоронения из Ноин-Ула, Гол-Мода, Дурлиг-Нарса, Царама, Ильмовой пади местные насельники оставили? Вот "Конечно фольки" - это вы называете аргументированным каким-никаким, но обозначением с вашей стороны уважаемых людей? Вы идете против мнения ученых, называя их "вольками", да? Напоминает мне такая позиция отрицания мнения ученых одного нашего общего знакомого Где китайцы прямым текстом об этом говорят? Они говорят только, что "первоначально Хунну и Дунху составляли один Дом, но впоследствии они разделились." Я вам приводил сравнение раннемонгольской культуры и хуннской, с их сходствами. Хотите связи монголов с хунну - получайте: Из письма Чингисхана даосскому монаху Чан-Чуня: "Такого царства еще не было с давних времен наших — Шаньюй." Из Хэй-да-ши-люэ: "Государство черных татар (т. е. северного шаньюя) называется Великой Монголией." Из Шара Туджи: "Тушемил Алтан Сандалиту-хагана, по имени Лонгам, хана убил. Когда этот тушемил на ханский престол воссел, то младший сын Алтан Сандалиту-хагана Буртэ Чино ушел в землю Гонбо, там не прижился и, взяв жену свою по имени Гоа Марал, переправился на восточную сторону моря Тэнгис, достиг горы Бурхан Халдун [и] встретил народ по имени Бида." (прим. "Бида — название народа, у Саган Сэцэна — Бэдэ (Sanang Setsen, стр. 56.); в тибетском тексте Ноr cos bjun (“там жил народ, называвшийся Пэ-дэ”). Все три варианта этого названия представляют собой искажение китайского Бэй-ди, термина, которым китайские авторы называли в древности всех монголов (И. Бичурин (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т. I, стр. 43; т. II, стр. 188.)." Также из Цзю удай ши: "Кидани — ветвь древних сюнну." Из Цзю Тан Шу: "Владение сисцев, по-видимому, относится к отдельной ветви сюнну." Из Сун Шу: "Жуйжуй, другое название датань или таньтань, также отдельная ветвь сюнну." 1) По той же причине, почему монголов называли "тюрками" и "татарами", а китайцев - табгачами. 2) А вы не забывайте о, скорее всего, нетюркском происхождении Ашина. Имеем ведь китайское и согдийское "туркут", как обозначение тюрков. 3) Прувы в студию, как говорится. Какие титулы с какими коррелируются. По вашему, например, титул "даруга" - тюркский? 4) Уйгуры сами себя прям так и называют? Вроде, они так только тюрков называют. Хе! http://kronk.spb.ru/library/surhbaatar-g-1971.htm: "Многие исследователи древней и средневековой истории народов Центральной Азии связывают появление письменности у ранних кочевников как правило с образованием Тюркского каганата. Что касается письменности ухуань, тоба, жужань, тюрков и киданей, то встречающийся в китайских источниках термин «кэму», означающий в переводе «гравированное дерево» или «резное дерево», обычно осмысливался и его дословном значении, отсюда считалось, что в данном случае речь идёт об обычных зарубках — памятках, вырезаемых на специальных деревянных палочках или дощечках. Однако впервые Л. Лувсандэндэв, вслед за ним Н. Сэр-Оджав стали рассматривать «кэму» как письменность. Однако они не привели ни одного доказательства в подтверждение своей догадки. Между тем сопоставление сообщений различных китайских источников о письменности ухуань, тоба, жужань, тюрков и киданей позволяет сделать вывод, что у народов Центральной Азии уже по крайней мере с первых веков нашей эры существовала собственная письменность. Из-за отсутствия бумаги и нехватки шёлка, тогда писали по дереву, являвшемуся наиболее доступным и дешёвым для этой цели материалом. Этот вывод автора основывается на следующем: а) ухуань, тоба, жужане, тюрки и кидане делали вырезки на дереве, отмечая какое-либо событие; б) эти вырезки на дереве представляли собой нечто вроде записи летописцев; в) для этих вырезок требовалось специальное обучение; г) именно эти вырезки на дереве впоследствии у киданей были заменены новой письменностью; д) в сообщениях китайских источников вместо «тюркская письменность» говорится «кэму». В связи с этим необходимо отметить, что руническая письменность тюрков более приспособлена для того, чтобы ею писать на твёрдых материалах (камень, дерево, металл), т.к. начертание букв этой письменности геометризованное, жёсткое. Есть основание полагать, что «кэму» является рунической письменностью и что тюрки заимствовали рунику через посредство тоба и жужань у хунну. В четвёртой главе «Вэй шу» имеется сообщение о создании тобасцами в 425 г. новой письменности, имеющей более тысячи букв. Учитывая, что одновременно в «Вэй шу» излагается легенда о изобретении китайцами своей собственной письменности, и количество букв новой письменности, можно предположить, что новая тобасская письменность являлась, повидимому, такой же, какой была киданская большая письменность. Автор присоединяется к мнению Б. Ринчена и других монгольских учёных, отвергающих существующее представление о том, что только в 13 веке монголы приняли уйгурское письмо и предполагает, что к монголам перешла письменность жужаней."

Да ведь точно, абсолютно на это похоже, сайн-аха! Теперь вопрос - когда вообще появился этот письменно-монгольский? Уж точно задолго до Чингисхана. И почему он был принят монголами после покорения тюркоязычных найманов? Столько вопросов - так мало ответов Мы имеем данные черт знает по какому диалекту, а может по нескольким. Дело в том, что лексика Ибн-Мухенны несколько отличается от рациональной реконструкции. Например, по Ибн-Мухенне имеем "holааm" (красный), тогда как рационально видеть в среднемонгольском "xula'an". Я пока только навскидку скажу, что для среднемонгольского мы видим появление зачатков современных долгих гласных (hulaɣan => xula'an => ulааn - "красный"), а точнее опускание звонких велярных спирантов с образованием на их месте твердых приступов, впоследствии полностью отпавших, в результате чего и образовались долгие гласные; также можно отметить переход арх. "s" в "š" в некоторых лексемах (sira => šira => šar - "желтый"). А в остальном принципиальных различий нет в сравнении с совр. языками. Там только часто меняются гласные, но это дело обыденное. Единственное что еще можно сказать, то это то, что в среднемонгольском еще не завершилась палатализация архаичного "k" (nokaj => noqai => noxoj - "собака"), то есть он был на пути к глухому "x"; но имеются и исключения, когда глухие "x" наблюдаем на месте арх. "k", то есть к XIII веку среднемонгольский только входил в позднюю стадию своего развития.

Не богохульствуйте, ибо "не упоминай имя Бога в суе". По вашему хунну были однородны в антропологическом смысле? Нет! Вот, например, http://elibrary.ru/download/elibrary_18813729_34202554.pdf: "Расовая и этническая терпимость под- тверждается новейшими археологическими и генетическими данными [81]. Если хунну Центральной и Западной Монголии, по данным физической антро- пологии, близки к культурам тюркского круга, то хунну из Восточной Монголии имеют много сходства с хунну Забайкалья и сяньби" Почему Вы думаете, что я это выдумываю? Вы уверены, что это я все пишу? Ошибаетесь, сайн-аха. Если я использую курсив и кавычки - я цитирую. То есть, все вышесказанное - не мое, мое дело только предоставить то, что пишут ученые мужи. Они по-вашему вольки? Ну, да коль уж желаете, то - ваше право, сайн-аха. Я не на убеждение работаю, а на предъявление доказательств состоятельности монгольской версии о хунну-сюнну, в данном случае в теме археологии. Сам ув. Даир писал ведь, что сейчас монгольская версия зиждется токмо на археологии, с языком там Шабалов, да простит меня Тэнгэри, что-то настрочил.

Ну, почти так. Здесь речь идет о письменном языке, не разговорном. Вообще какая была ситуация: в канцелярии, документах и т.д. использовали тот самый письменно-монгольский язык и самое главное - на нем никто не говорил. А говорили на языках (диалектах?) среднемонгольского периода. Это мы увидим, если сравнить лексику монгольского языка из словаря Ибн-Мухенны и язык письменных памятников МИ. Там будут два разных языка, из абсолютно разных временных эпох (один - ОЧЕНЬ архаичный монгольский; другой - переходная стадия между прото- и современными монгольскими). И, видимо, письменно-монгольский сохранил свою архаику протоязыка вплоть до XIII века (потом уже началось влияние среднемонгольского; совр. письм.-монг. язык, как пишет, Владимирцев, лишь немного сблизился, "догнал" в развитии совр. языки) как раз из-за того, что имеет письменность. Он как бы "застыл" или сильно замедлился в развитии.

Как раз таки ведь очевидно, что имеется культурный треугольник "сяцзадань-хунну-плиточники", как то я уже не раз писал. Вот опять придется: ПРОТОМОНГОЛЫ-ДИ В период династии Чжоу (1046-256 г.г. до н.э.), а точнее в период Вёсен и Осеней (722-481 г.г. до н.э.) и периода Сражающихся царств (от V в. до н.э. до 221 г.г. до н.э.), когда бэй-ди подверглись процессу ассимиляции китайской цивилизацией, и ранее этой длительной эпохи, когда еще не было никакого сильного культурного влияния хуасцев, "северные варвары" (бэй-ди) располагались "строго" к северу от Китая, то есть это современные аймаки Ордос, Баян-Нур, Баотоу, Хух-хото, Уланчаб, Шилин-гол, Чивэн в Автономном районе Внутренняя Монголия, а также северная половина провинции Хэбэй. Судя по определенному промежутку времени и по геогравии расположения племени ди можно заключить, что именно представители сего "варварского" народа были носителями археологической культуры верхнего слоя Сяцзадань (1000-300 г.г. до н.э.): "Здесь, на северо-востоке Внутренней Монголии, в степных и лесостепных районах Маньчжурии и Ляонина выявлен целый ряд комплексов названного времени. Их число пока незначительно, но ряд образцов так называемой «скифской триады» (оружие, детали конской сбруи и предметы изобразительного искусства) оригинальны и не имеют аналогий в других синхронных памятниках степного пояса. Это обстоятельство позволяет предположить, что к востоку и юго-востоку от Забайкалья и Монголии существовал ещё один своеобразный регион скифского мира. Особое внимание среди памятников этого региона привлекают так называемые «погребения культуры верхнего слоя Сяцзядянь». Находки в них характерных деталей конской сбруи, зеркал и ножей «скифского» типа, пуговиц с насечками по краю позволяют отнести эти погребения к кругу памятников степных скотоводческих племён, что справедливо подчёркивают и авторы раскопок, и датировать их в пределах VIII-V вв. до н.э.; эту дату подтверждают и стратиграфические наблюдения. «Погребения культуры верхнего слоя Сяцзядянь» объединяет ряд общих признаков: преобладающее положение погребённых — вытянуто на спине; наличие внутри прямоугольной могильной ямы деревянного гроба, короткие стенки которого вставлены в длинные, перекрытие гроба каменными плитами и обкладка такими плитами стенок ямы. В этих погребениях, как и в «рядовых» сюннуских, представлены бронзовые пуговицы, зооморфные бляшки, колокольчики, имитации каури. Ряд категорий сюннуского инвентаря, особенно черешковые трёхлопастные стрелы и плоские стрелы-срезни из железа, можно рассматривать как результат развития аналогичных бронзовых стрел из рассматриваемых скифских погребений. Отметим, что форма и вес этих стрел указывают на применение большого лука, по размерам, видимо, близкого к сюннускому. Таким образом, из всех известных сейчас памятников скифского времени на востоке степного пояса наиболее полно предполагаемый комплекс «протосюннуских» признаков проявляется именно в «погребениях культуры верхнего слоя Сяцзядянь». Это обстоятельство позволяет наметить регион, где протекали, видимо, ранние этапы истории сюнну и определить круг памятников, детальный анализ которых является первоочередной задачей при разработке проблемы происхождения сюнну." Причем у культуры верхнего слоя Сяцзадань обнаруживается родство с протомонгольской культурой плиточных могил (дун-ху): "В подтверждение концепции А.П. Шульги можно привести и тот факт, что археолог С.А. Коммисаров связывает погребальные памятники культуры «верхнего слоя Сяцзядань» с племенами Дунху, которых в тоже время считают и носителя- ми культуры плиточных могил. В связи с этим, весьма интересно, что такие элементы погребального обряда культуры «верхнего слоя сяцзядань», как укладывание покойника в гроб и захоронение собаки вместе с ним, характеризуются С.С. Миняевым как сходные с хуннскими. Между тем, эти элементы были основными в погребальном обряде дунхусского племени Ухуань и подробно описаны в «Хоуханьшу»" Также надо учесть мнение кандидата исторических наук, старшего преподавателя кафедры истории и регионоведения стран Азии Бурятского государственного университета Э.Б. Дашибалова: "С древним дунхуским этапом истории монгольских народов соотносится археологическая культура верхнего слоя Сяцзядянь." Также от "Вестника Бурятского госуниверситетеа": "В числе возможных родственников носителей культуры плиточных могил в последние десятилетия выделяют культуру верхнего слоя Сяцзядянь в северо-восточном Китае. Для такого предположения есть существенные причины. Во-первых, представителей этой культуры идентифицируют с племенами дунху, общепризнанными предками монголов. Напомним, что на "ВЕСТНИКЕ БУРЯТСКОГО ГОСУНИВЕРСИТЕТА 2010" селение культуры плиточных могил также связывают с протомонголами – дунху. Во-вторых, фиксируются явные аналогии в материальной и духовной культуре двух названных племенных образований. Особо отметим наличие триподов и присутствие образа птицы с распростертыми крыльями в изобразительном искусстве двух культур. При этом наибольшее сходство указанная культура Дунбэя проявляет с дворцовскими памятниками Восточного Забайкалья. Соглашаясь или нет с тем, что А.Д. Цыбиктаров вообще предложил считать дворцовские памятники погребениями знатных плиточников, тем самым декларировав их однокультурность, нельзя отрицать значительного сходства между этими локальными группами. Выявленные археологические аналогии между культурой верхнего слоя Сяцзядянь, плиточными могилами и дворцовской группой памятников, по всей видимости, свидетельствуют в пользу предположения А.Д. Цыбиктарова, а также могут указывать на близкородственные отношения носителей всех трех традиций. Хронологический размах радиокарбоновых и радиоуглеродных дат по культурам плиточных могил и верхнего слоя Сяцзядянь (по дворцовской культуре даты, полученные естественно-научными методами, нам не известны), в целом также показывает синхронность их существования. По совокупности полученных исследователями данных культура плиточных могил датируется с XIII по IV в. до н.э., а культура верхнего слоя Сяцзядянь – с IX по IV в. до н.э. Последующая судьба носителей культуры плиточных могил покрыта завесой неизвестности, за ключающейся в отсутствии переходных археологических памятников между ними и хунну. Заметим, что такая картина возникает, если принять точку зрения ряда исследователей, датирующих появление памятников хунну в Монголии и Забайкалье не ранее II в. до н.э. и согласиться с А.Д. Цыбиктаровым, ограничивающим бытование культуры плиточных могил на этой же территории VI в. до н.э." Дополнительно можно добавить из статьи "Этнокультурные контакты Китая с народами Центральной Азии в древности": "По границам чжоуских государств существовали широкие зоны «смешанных» культур, в рамках которых влияние хуася осуществля­лось в одном ряду с другими культурными взаимодействиями. Харак­терный пример - культура верхнего слоя Сяцзядянь, где слились в едином комплексе традиции изготовления вооружения Центральной равнины, сибирско-ордосских степей и древнекорейских племен Ляо­нина. Следует, однако, учитывать, что культура верхнего слоя Сяцзя- дянь представляет собой лишь выдвинутую в контактную зону южную оконечность культурной общности, охватывавшей Ордос, Восточную Монголию и Забайкалье[63]. Географический ареал ее распространения - косвенное подтверждение справедливости гипотезы о том, что носи­телями культуры верхнего слоя Сяцзядянь были дунху, предки мон­гольских народов. Культура верхнего слоя Сяцзядянь характеризуется относитель­ной полнотой опубликованных и исследованных материалов. Инвен­тарь отличается значительным своеобразием. Исследование отдель­ных памятников культуры Сяцзядянь началось в середине XX в. К чис­лу наиболее богатых находками относится раскопанная в 1963 г. моги­ла № 101 у д. Наньшаньгэнь (уезд Нинчэн, провинция Ляонин). Погре­бальный инвентарь составляют ритуальные сосуды, оружие, орудия труда из бронзы, три золотых кольца, два каменных топора и различ­ные изделия из кости. Среди бронзовых сосудов оказались изделия специфических форм, неизвестные на других памятниках. Так же сме­шан по характеру комплекс вооружения. Кинжалы, шлемы, наконечни­ки стрел, накладки на ножны специфичны. Четыре кинжала близки к карасукским «выемчато-эфесовым». Еще два кинжала сочетают раз­личные традиции. Точные аналогии этим предметам не известны, од­нако традиция украшать кинжалы изображениями животных примеча­тельна для искусства кочевников северных степей. В 1958 г. в районе Наньшаньгэнь исследовалась могила со сход­ным инвентарем. Внутри при раскопках была найдена коллекция из 71 бронзового изделия. Для большинства из них характерно украшение зооморфными фигурами. Многие изделия оказались украшенными изображениями трех-четырех стоящих животных. Н.Л. Членова пред­лагает датировать этот комплекс временем около VI в. до н.э. Одна­ко, судя по инвентарю, эта могила по дате близка к погребению № 101. К тому же этапу относится наньшаньгэньская могила № 102. Вме­сте с костяком обнаружены бронзовые ножи, кельты, части сбруи (уди­ла, обоймы, бляшки), одно зеркало и ряд других предметов. Интерес вызывает найденная в могиле костяная пластинка с резным рисунком, изображающим человека на лошади с луком в руке. Как считает А.В. Варенов, изображение такой лошади стилистически близко к изо­бражениям на оленных камнях. Наньшаньгэньские аналогии прослеживаются и на других памят­никах в районе Чифэна и соседнего уезда Цзяньпин. Исследуя эти комплексы, ученые находят близкие аналогии в культуре плиточных могил из Восточной Монголии. Памятники верхнего слоя Сяцзядянь выделяются своеобразной керамикой и изделиями из бронзы. В числе специфических бронзовых изделий можно назвать некоторые типы металлических сосудов, кель­ты с «веерообразным» лезвием, зеркала и зеркаловидные украшения, бляхи, изображающие животных и птиц. Б0льшая часть предметов вооружения, найденных в погребениях (шлемы, кинжалы, наконечники копий), восходит к более ранним бронзовым изделиям северных наро­дов. Для искусства примечательны украшения, выполненные в тради­циях «звериного стиля». В составе инвентаря прослеживается ряд элементов, сходных с одновременными находками на сопредельных территориях, что позволяет ставить вопрос о «смешанном» характере сяцзядяньских памятников[68]. Эти особенности свидетельствуют о са­мобытном характере культуры верхнего слоя Сяцзядянь, которая су­мела усвоить и переработать на собственной основе достижения дру­гих народов. Археологические параллели для верхнего слоя Сяцзядянь про­слеживаются среди позднебронзовых раннескифских культур Цен­тральной Азии. Прежде всего следует отметить дворцовые памятники Восточного Забайкалья, которые можно включить в состав «карасук- ских по облику культур». С культурой верхнего слоя Сяцзядянь ее сближают длинные бронзовые ножи с упором для пальцев на рукояти, многоярусные бляшки, привески в виде ложечек или фигурок птиц с распластанными крыльями. Такие же изделия отмечаются в коллек­циях случайных находок Ордоса и Монголии. Важность их заключается в том, что они как бы объединяют воедино Дунбэй и Забайкалье. Это единство подчеркивается также тем, что изображения хищных птиц из рода орлов в отмеченной характерной позе (с распластанными крыльями) широко представлены на писаницах, обнаруженных в цен­тральных и восточных аймаках МНР, в Бурятии и Читинской облас­ти. Определенное сходство в способе захоронения и в инвентаре прослеживается между верхним Сяцзядянь и культурой плиточных могил Восточного Забайкалья и Монголии. Это относится к таким важным элементам, как триподы типа ли, некоторые формы ножей (особенно с ритмически повторяющимися фигурами людей или живот­ных на рукояти), полусферические и ярусные бронзовые бляшки. Для определения связей культуры на поздних ее этапах значи­тельный интерес представляет погребение с двумя узкими кинжалами, «крылатым» копьем, зеркалом и некоторыми другими вещами, обна­руженными у сопки Известковой (Голубиной) в Приморье. По вопросам этнической принадлежности культуры Сяцзядянь вы­сказываются различные точки зрения. Одна из них заключается в том, что она принадлежит племенам дунху. Антропологическое заключение, сделанное на основе анализа скелетных остатков из погребений и изображений на бронзовых изделиях, определяет, что носители куль­туры верхнего слоя Сяцзядянь являются классическими монголоида­ми, к которым относятся не только монгольские, но и многие тюркские народы. Более конкретным является замечание о форме прически, которая может быть существенным этноразличительным признаком. На упомянутых фигурках и рисунках у людей бритые головы, что отли­чается от прически как древних китайцев, укладывавших волосы на затылке с помощью шпилек, так и сюнну, носивших косу, но зато пол­ностью соответствует обычаю ухуаней, считавших, «что бритье головы приносит облегченье и удобство». В совокупности указанные выше моменты служат дополнительными, хотя и косвенными доказательст­вами в пользу дунхуской теории, которую в настоящее время разделя­ет большинство китайских археологов. С.С. Миняев, проанализировав особенности погребальных соору­жений и обряда, высказал мнение о «протосюннуской» принадлежно­сти культуры верхнего слоя Сяцзядянь. Есть определенное сходство между погребениями рядовых сюнну и могилами представителей верхнесяцзядяньских племен, которое можно объяснить их принад­лежностью к одному культурно-хозяйственному типу и взаимными кон­тактами. Но не исключено также, что отдельные дунхуские группы приняли непосредственное участие в формировании сюннуского пле­менного союза." В общем, видно, что культура верхнего слоя Сяцзадань, носителями которой предположительно были люди племени бэй-ди, имеет явное родство с кочевой культурой плиточных могил, носителями которой были протомонголы-дунху. Исходя из такой корреляции можно заключить, что в культурном плане представители племени бэй-ди были протомонголами и, соответственно, представители народа хунну, кои потомки бэй-ди, также культурно относятся к протомонгольской общности, что доказывается, например, схожестью погребений у "плиточников", "сяцзаданьцев" и хунну: "Другой отечественный археолог П.И. Шульга в своей статье «Об истоках погребального обряда хунну», убедительно доказывает, что погребальный обряд хунну является одной из вариаций погребального обряда некой историко-культурной общно- сти существовавшей на обширной территории от Байкала до Ордоса на протяжении всего I тысячелетия до н.э. Этот учёный пишет, что погребальный обряд полиэтничных хунну в конце I тыс. до н. э. заметно различался, но наиболее характерным является одиночное погребение, в вытянутом на спине положении, головой в северный сектор или с заметными отклонениями к востоку. Умерший часто помещался в деревянный гроб, установленный в сравнительно неглубокие и узкие могилы. Характерной чертой считается размещение в головах черепов или шкур животных. Последние фиксируются по сохранившимся черепам, костям ног и хвостовым позвоночникам. Для территории Китая выделяются погребения со специальными уступами или нишами в головах умерших, предназначенные для размещения сосудов. Погребальный обряд носителей культуры плиточных могил (могил сооружённых из вертикально врытых в землю плоских каменных плит) также включал в себя вы- тянутое на спине положение погребённого, восточную ориентацию головы, захороне- ние части тела лошади и наличие сосудов (триподов) в погребальном инвентаре. Помимо выше перечисленного следует упомянуть, что иногда погребённых посыпали охрой (обряд известный на данной территории с эпох неолита и энеолита) а среди погребального инвентаря были ножи с фигурками людей и животных на рукоятях [см. там же]. По нашему мнению основные элементы погребального обряду хунну и «плиточников» имеют определённое сходство, выражающееся в вытянутом на спине положении погребённого, восточной ориентации головы, наличии частей тел животных, а также присутствии в погребальном инвентаре сосудов. Мы также считаем, что сходство этих элементов может свидетельствовать о родстве культур хунну и плиточных могил. Существующие различия сооружений могил в виде деревянного гроба, небольшой каменной кладки на поверхности и врытых в землю плоских каменных плит, на наш взгляд можно объяснить этническими контактами, которые способны влиять на элементы погребального обряда народов. В подтверждение концепции А.П. Шульги можно привести и тот факт, что археолог С.А. Коммисаров связывает погребальные памятники культуры «верхнего слоя Сяцзядань» с племенами Дунху, которых в тоже время считают и носителя- ми культуры плиточных могил. В связи с этим, весь- ма интересно, что такие элементы погребального обряда культуры «верхнего слоя сяцзядань», как укладывание покойника в гроб и захоронение собаки вместе с ним, характеризуются С.С. Миняевым как сходные с хуннскими. Между тем, эти элементы были основными в погребальном обряде дунхусского племени Ухуань и подробно описаны в «Хоуханьшу». Из этого следует, что идентификация археологических культур восточной части Центральной Азии, второй половины II тыс. до н.э.- начала I тыс. до н.э. является достаточно сложной задачей, по причине наличия в них сходных элементов погребального обряда. Поэтому вполне возможно, что племена «плиточников», Хунну и Дунху, населявшие эту территорию в указанный период вышли из единой этнокультурной общности, и имели генетическое родство между собой." И почему же вы используете дыбовскую интерпретацию (при условии, что она пишет, что этноним - не тюркский по происхождению). Вот имеем какие этнонимы, связанные с хунну: Китайское "hoŋnhō": возможно образовано от "küŋünnüɣüd", упрощенного до "küŋnüɣüd", где звук "k" легко перешел в "h", звуки "ü" легко перешли в "o", а звонкий "ɣ" перешел в глухой "h"; конечный звук "d" мог усечься при передаче, как то показывает кит. передача совр. этнонима "баргут" как "bā'ěrhǔ" (также этот же этноним перешел в тюрк. языки и был завиксирован без конечной "d" как "bajarqu"); также сравните с кит. передачей этнонима "онгуд" как "wāng-gǔ". Везде видим отсутствие винали "d", которая имелась в исходном слове То есть "küŋnüɣüd" довольно легко переходит в кит. "hoŋnho", через вышеуказанные усечения, характерные для китайского и могущие иметь место при записывании этнонима. В кратком виде: "küŋnüɣüd" - "hüŋn(ü)hü(d)" - "hоŋnhō". Впрочем, это есть позднее чтение слова "ŋōŋnhā", то есть его более истинное толкование совпадает с нижестоящим. Китайское "ŋōŋnhā": первая ворма записи. Здесь можно было бы отмахнуться просто искажением "kün(ün)nüɣüd" или "küŋ(ün)nüɣüd", однако мы можем иметь дело с другой вормой монгольского множественного числа вида "-nаr". Тогда при допущении возможных усечений получаем слово вида "kününаr" или "küŋänаr". Тогда вполне легко объяснима самая ранняя китайская ворма "ŋōŋnhā": начальный "k" перешел в "ŋ" (как начальный звук звучит примерно как "нг"); во втором слоге "ü" поглотился; в третьем "ü" перешел в "ō"; конечная "r" усеклась (сравните запись этнонима "уйгур" в среднекит. как "ʔo-ɣò"). Вкратце: "küŋünаr" - "ngüŋ(ü)nа(r)" - "ŋōŋnhā", где чтением "h" можно пренебречь (так слово "Łhə̄w-Łhā" - "низкорослая лошадь" -интерпретируют как пратюрк. "ulaλa"). Согдийское "hwn": такая ворма опять же может быть связана с упрощенным протомонг. "kününаr", где двойной "n", при пропадании медиальной гласной "u", слился в единый звук, а конечная вонема "r" усеклась (возможно, еще в языке носителей этнонима, то есть эвталитов и/или хионитов, кои, видимо, заимствовали этот этноним у собственно хунну, то есть küŋünаr). Вкратце: "küŋänаr" - "hün(ü)nа(r)" - "hunа". Более вероятно, что в данном случае задокументировано слово вида "kün(ün)" (человек, люди), где еще в исходнике отпала виналь "ün". То есть: "kün(ün)" - "hwn". Среднеперсидское "xiyon": видим передачу протомонг. "kün(ün)" (аналогично согдийской виксации). Древнеиндийское "[hаrа]-hunа": следует считать виксацией протомонг. "kün(ün)" с особенностями индо-арийской адаптации, то есть с прибавлением конечного "а" после винали "n" в оригинале. Сравните: англ. "Boston" и непальск. "Bōsṭana"; монг. "Улаан-Баатор" и хинд. "Ulaana-Baataar"; англ. "London" и непальск. "Lanḍana". Также видим здесь тюрко-монгольское "kаrа" (черный). Авестийское "xiiaona": аналогично индийской виксации. Греческое "khiónit-ós": видимо, следует считать тюркской адаптацией протомонг. "künün" (человек, люди) + "-d" (аввикс множ. числа; ставится, если слово оканчивается на "n", "r", "l" или "č") = "künüd" (люди). При этом надо полагать, что произошел переход вонемы "ü/u" в "ɨ", как то мы наблюдаем в переходе этнонима "mаnggud" в каз. "маңғыт"; также этноним "рус" перешел в каз. "орыс"; также древнетюрк. "baɣatur" стало тув. "mādɨr", кырг., алт., якут. и туркм. "bātɨr". В общем: протомонг. "künüd" => тюрк. "künɨt" => греч. "khiónit". Греч. "(h)oúnnoi": интерпретация через тюрк. "künɨ" <= протомонг. "künü(n)". Лат. "hun(n)i": интересно, что, а хранящейся в Британском музее карте, составленной Св. Иеронимом (приблизительно 340-420 г.г.) на латинском языке, рядом с "Seres-oppidum" (Китаем) есть отметка о "Huni-scite" ("Huni-scythae"); эта карта была составлена в конце 4 начале 5 веков н.э., по преданию, на основании начерченной в августе 7 г. до н.э. карты Рима и "Orbis pictus" (карты мира) Агриппы (примерно 62-12 гг. до н.э.). Из этого можно видеть, что европейцы еще до нашей эры знали о соседних с Китаем сюнну и называли их "Huni" (благодарность пр. Добреву за материал). Интерпретация через тюрк. "künɨ" <= протомонг. "künü(n)". Вы про это, сайн-аргун-аха миний: "Юйвэнь Мохуай из сюнну происходил из застенных земель в Ляодуне. Его предки были дальними родственниками южного шаньюя. Из поколения в по­коление они являлись правителями восточных земель. Их язык сильно отличался от сяньбийского". Но ведь не все так однозначно, может ведь быть два варианта: Язык рода Юйвэнь - тюркский; Юйвэнь - хуннского происхождения => хунну - тюркоязычны; Язык рода Юйвэнь - тюркский; Юйвэнь - нехуннского происхождения (аналогично племени Цзе), то есть язык Юйвэнь не обязательно равен языку хунну => Юйвэнь - тюркоязычные, хунну - неопределенно. Да и если бы все было так просто, то монголы были бы тюркоязычными, эвталиты - ираноязычными, а кидани - тунгусо-маньчжурами. Везде нужен особый подход, все ведь закручено-заверчено до жути Да и если спорить о языке, то уж лучше по глоссам (хотя бы по тем, что имеем). Вот теперь, например, работаю с именами шаньюев. К удивлению обнаружил, что многие имена (и некоторые этнонимы; также название скаковых лошадей) имеют на конце "-te", что, как я думаю, виксация аввикса "-tа(j)/-te(j)" или "-tаn/-ten", который мы видим постоянно в монгольских именах: Таргутай, Бельгутэй, Меркитай, Борджигидай, Хутухта(й), Бортэ, Субэдэй и многие другие.

Культурно - почему бы им не быть протомонголами? С тунгусами - все таки нет, ибо у тунгусо-маньчжур уж больно другой культурный тип доминировал. А вот не надо тут. Например, С.И. Руденко; "Культура хуннов и Ноинулинские курганы" (http://kronk.spb.ru/library/rudenko-si-1962-08.htm#_n10): "Об организации хуннского общества мы можем составить достаточно полное представление благодаря китайским историческим запискам. В них сообщается, что первоначально Хунну и Дунху составляли один Дом, но впоследствии они разделились. После этого общественное развитие этих двух народов пошло своими самостоятельными путями." А у древних тюрков неизвестно какое было трупоположение? Читал вот, что изначально была кремация, а уже позже появилось трупоположение (какое?), и причины появления такого обряда - вопрос.

Ну почему же, сайн-уйгур-аха миний. В целом можно выделить общее: Погребение в ямах; Наличие деревянного гроба; Наличие каменных округлых насыпей; Трупоположение на спине; Северная ориентация скелетов; Наличие подбоев ("В некоторых случаях встречаются так называемые подбои - на дне могилы сбоку выкапывалась ниша, чаще с северной стороны. В ней и производилось захоронение. В таких случаях подбой закрывался каменными плитами или деревянной загородкой. По-видимому, такой вариант погребения применялся к людям относительно высокого социального положения, т. к. захоронения в подбоях сопровождаются более богатым инвентарем"). Примечательно, что для древнетюркской культуры на начальном этапе характерно трупосожжение, в отличие от раннемонгольского и хуннского трупоположения на спине с ориентацией на север или северо-восток.

Ув. Уйгур-аха, юэчжи и усуни - да, культурно представляют собой единый этнос, но хунну - дело другое, сложносоставное, но никак не однородное: "Анализ формирования хуннского археологического комплекса показывает, что в своей основе хунну по всей вероятности являются выходцами с территории бассейна реки Ляохэ, но в процессе и в результате своего расселения в западном направлении и тесного контакта с обитателями варварской периферии Северного Китая, вокруг и внутри великой петли реки Хуанхэ их культура приобрела тот облик, который выражен в богатом археологическом комплексе, сочетающем в себе разнородные черты, но органически сплавившем их в монолитную палеоэтнографическую культуру. Результаты раскопок хуннских погребений в Забайкалье и Монголии показывают, что хуннский погребальный комплекс эпохи велико- державия содержит в себе в том или ином сочетании почти все элементы конструкций могил Северного Китая и Южной Маньчжурии (погребальные комплексы Даодуньцзы, Таохунбала и Маоцингоу, относящиеся к VII–VI вв. до н.э.), в том числе и ниши в торцовой стенке ямы на уровне изголовья для помещения жертвоприношений. «Вся совокупность письменных источников и их исторических комментариев позволяет прийти к выводу, что именно благодаря многовековым контактам и смешению племен ху, жун и ди образовалось этнополитическое объединение Хунну, в результате чего китайскими историческими хрониками была зафиксирована дифференциация хуской общности на хунну и дунху, а намного ранее этого в историографической традиции различались: жун-ди и шань-жуны как монголы, си-жуны как тибетцы, жуны как тангуты»" (https://docviewer.yandex.ru/?lang=ru&name=2012-04-032-hunnu-arheologiya-proishozhdenie-kultury-etnicheskaya-istoriya-in-t-mongolovedeniya-buddologii-i-tibetologii-so-ran-otv-red.pdf&tm=1494090936&tld=ru&text=хунну археология&url=http%3A%2F%2FCyberLeninka.ru%2Farticle%2Fn%2F2012-04-032-hunnu-arheologiya-proishozhdenie-kultury-etnicheskaya-istoriya-in-t-mongolovedeniya-buddologii-i-tibetologii-so-ran-otv-red.pdf&lr=13&mime=pdf&l10n=ru&sign=9720b76d4178976705dab52f6be17ab4&keyno=0) Кстати, вот интересные вещи по схожести раннемонгольской культуры и хуннуской: "Согласно гипотезе С.Г Боталова и С.Ю. Гуцалова, гунно-сарматский культурный комплекс хунну складывается на территории севера китайских провинций (Шанси, Шэнси, Ганьсу, Хэбэй), Ордоса, части Внутренней Монголии и юго-западной Маньчжурии. Основные его черты: положение скелетов вытянуто на спине, головой на север; погребения в прямоугольных ямах с наличием ниш, подбоев, уступов; жертвенники в виде голов домашних животных. Этот комплекс включал в себя следующие черты: наличие округлых каменных насыпей; узких прямоугольных ям; гроба; северной ориентировки, для рядовых погребений и сооружения сложных многосекционных, прямоугольных с дромосом (на юг) склепов; наличие глубоких ям, на дне которых внутри сруба помещается гроб с покойником, уложенным головой на север,— для аристократических усыпальниц. Окончательная унификация хуннского культурного комплекса произошла на территории Монголии, Забайкалья (памятники кокэльской и шурмакской культур) во II—I вв. до н.э. Этот комплекс трансформируется в пределах Южного и Западного Казахстана. Он просуществовал в пределах урало-казахстанских степей со II по IV вв. н. э." (http://arheologija.ru/voprosyi-atributsii-drevnostey-hunnu-syunnu/) Сравните с раннемонгольской: "Погребения Р. к. имеют сверху округлые каменные выкладки диаметром до 3 м, часто однослойные и неплотные. Умершие погребались в неглубоких могильных ямах на спине, обычное трупоположение – головой на сев. – сев.-вост. В изголовье им ставилась вертикально жертвенная кость ноги барана (сулдэ), вмещавшая, по поверью, душу погребенного после его смерти. Известны захоронения в колодах, гробах, берестяных мешках и в земле. Сопроводительный инвентарь представлен предметами конского снаряжения (стременами, удилами, остатками" Источник: http://encycl.chita.ru/encycl/person/?id=4943 © Энциклопедия Забайкалья

Ну, во-первых помимо этой коротенькой вразы имеем тоннажи текстов на письменно-монгольском, кой дои сих пор используется в АРВМ. Если здесь в качестве интерпретации с тюркскими языками и прокатило за счет общеалтайской грамматики (общая, ибо грамматика практически не перенимается, за исключением отдельых случаев) и тюркизмов, то там такого не будет. Например, в той же печати Гуюка мы видим: "il bulga irgen-dür kürbe:sü büširetügei ayutugai" - "Если он прибудет к подчиненным народам, пусть уважают его, пусть боятся!" Во-вторых, имеется аналогичная враза из письма Гуюк-хана Иннокентию IV уже на другом языке, внешне вроде как сходном с письменно-монгольским, но все таки при этом и разительно отличном от него (сразу вспоминаются слова : "M(ä)ngu t(ä)ngri küč(ü)ndäkür (u)l(u)g ulus n(u)ng taluï nungxan y(a)rl(ï)g(ï)m(ï)z" - "Силою Вечного Неба (мы) Далай-хан всего великого народа; наш приказ" Да и почему же все таки письменно-монгольский - монгольский, а не тюркский. На указанных выше примерах мы видим сходства грамматики тюрков и монголов (одно из ключевых доказательств общности происхождения их), однако это лишь капля в море, лишь вершина в айсберге. В грамматике наряду с некоторыми общими моментами имеем кучу различий. Например, взять множественное число: в письменно-монгольском есть "-угуд", "-с", "-д", "-нар", "-чугуд", "-нугуд" - все ставятся при определенных условиях. У тюрков же видим "-лар", "-тар", "-дар", "-нар" и др. (по сути это разные адаптации одного и того же аввикса "-лар") и чувашское "-сем"; также в древнетюркском было "-д" или "-т", полностью аналогичное монгольскому, что навевает на некоторые сомнения о природе его происхождения. Это так, навскидку. Плюс лексика письменно-монгольского - опять же имеем базисную лексику "ядерного" разряда (по терминологии Дёрвера, емнип), которая наиболее устойчивая к заимствованию. Самые такой пример - числительные - больная тема алтаистов и антиалтаистов, ибо у нас числительные совпадают так себе: в письменно-монгольском есть "nige(n)" (один); "ǯirin" (два); "ɣurban" (три) и т.д. - в общем числительные абсолютно совпадают с современными монгольскими, причем все абсолютно, а это - наижелезнейший показатель принадлежности языка к какой-либо ветви по лексике (особенно у алтайских языков, где с числительными беда). Ну, как-то так. Впрочем, если спорить о языке, то лучше в другом месте, ибо здесь, как справедливо возмущается ув. Уйгур-аха, тема "Усуни".

Ну так братюньки мы тута все Едын Орда

Вот они доказательства братской связи монголов и тюрков - грамматика то почти одна и та же! “Mungke tengri-yin kucun-dur Yeke Mongyol Ulus un dalai-yin qan jarliq”: "Mungke" = "möngke" - письм.-монг. "вечный, бесконечный" и т.п. "tengri-yin" = "teng(e)ri" - письм.-монг. "Небо", "Бог" + "-jin" (аввикс родительного падежа (совр. - ийн), кой используется в словах заднего ряда, конечным звуком которых является краткий гласный и, ь, н, шипящий согласный; в словах переднего - любой краткий гласный и согласный (кроме н): например, "тэнгэрийн") - "Неба" "kucun-dur" = "küčün-dur" - письм.-монг. "сила" + "-dur" (послеслог "под") - "под силой" "Yeke" = "Jeke" - письм.-монг. "Великий" = "Великого "Mongyol" = "Möngɣol" - письм-монг. "möngö" (серебряный) + "ɣol" (центр; середина) - "серебряного срединного" (Хэй-да-ши-люэ: "Государство черных татар (т. е. северного шаньюя) называется Великой Монголией. В пустыне имеется гора Мэнгушань, а в татарском языке серебро называется "мэнгу". Чжурчжэни называли свое государство “Великой золотой династией”, а потому и татары называют свое государство “Великой серебряной династией”.") "Ulus-un" - заимствованное из тюрк. в значении "государство" + письм.-монг. "-uun" (аввикс родительного падежа, кой используется в словах заднего ряда, оканчивающихся на любой краткий гласный (кроме и) и на любой согласный (кроме н, г, шипящих), то есть современное халха-монгольское "-ын") = "государства" "Dаlai-yin qаn" = "Dalai-jin qаn" - письм.-монг. "океан" + "-jin" (аввикс родительного падежа (совр. - ийн), кой используется в словах заднего ряда, конечным звуком которых является краткий гласный и, ь, н, шипящий согласный; в словах переднего - любой краткий гласный и согласный (кроме н): например, "тэнгэрийн") + "qаn" = "Далай-хана". "Jarliq" - заимств. из тюрк. в значении "приказ". В итоге имеем: "Под силой Вечного Неба. Приказ Далай-Хана Великого Серебряного Срединного Государства".

У нас это переводится буквально как "под силой" (küčün-dur; совр. "хучин-дор"), где "dur" - послеслог со значением "под"; "Un" здесь, видимо, аввикс родительного падежа вида "-üün/-uun" (Поппе Н.Н.; "Грамматика письменно-монгольского языка"; стр. 46), кой используется в словах в словах заднего ряда, оканчивающихся на любой краткий гласный (кроме и) и на любой согласный (кроме н, г, шипящих), то есть современное халха-монгольское "-ын". В тексте "-yin" (лучше по МВА писать как "-jin", а то можно спутать со звонким велярным сперантом) - аввикс родительного падежа (совр. - ийн), кой используется в словах заднего ряда, конечным звуком которых является краткий гласный и, ь, н, шипящий согласный; в словах переднего - любой краткий гласный и согласный (кроме н): например, "тэнгэрийн". То есть, "tengri-jin" - [кого/чего?] - "неба"; "küčün-dur" - "под силой"; "Ulus-un" - [кого/чего?] - "государства"; "dalai-jin qаn" - [кого/чего?] - "Далай-хана". Впрочем, если что, то меня поправят ув. Энхд-аха и Азбаяр-аха - они то уж лучше знают правила монгольского, не по книжкам, а по жизни

Ув. Шамират, а где здесь тюркское то? “Mungke tengri-yin kucun-dur Yeke Mongyol Ulus un dalai-yin qan jarliq” - как это интерпретируется через тюркские языки?

Лучше как аргумент использовать слова из Хэй-да-ши-люэ (1235-1237): "Государство черных татар (т. е. северного шаньюя) называется Великой Монголией. В пустыне имеется гора Мэнгушань, а в татарском языке серебро называется "мэнгу". Чжурчжэни называли свое государство “Великой золотой династией”, а потому и татары называют свое государство “Великой серебряной династией”." Соответственно, совр. халха-монгольское "möngö" - "серебро". В итоге получаем, что название государство было выбрано на китайский манер (по "Мэн-да-бй-лу" этому монголов научили чжучржени-перебежчики) как среднемонг. "Jeke Möng(ö)-ɣol Ulus" - "Великое Серебряное Срединное Государство" (в прошлом, уже были "железная" Ляо, "золотая" Цзинь - теперь настало время "серебра"). Для сравнения, совр. бур. "Jexe Möng(en)-Gol" + халха-монг. "Uls" (тюркизм).

К тому же ягнобцы - ближайшие родственники (в языковом плане, как минимум) осетин, то есть их языки к одной и той же северо-восточной группе иранских языков относятся. А живут они на большущем расстоянии - одни на Северном Кавказе, другие - в Таджикистане. Плюс - мертвые хорезмийский (иранский; имеется хорезмийско-тюркский, так что не путать) и согдийский - та же северо-восточная группа. В итоге имеем несколько языков одной и той же группы иранских языков на обширной территории, примерно совпадающей по протяженности с древней Скивией. Это к чему: если иранцы не имеют отношения к скивам, сарматам и иже с ними, то как сложилась такая ситуация, что языки одной группы разбросаны на таких расстояниях друг от друга?

И тут общие рода! У харачинов в АРВМ есть племя асууд (то бишь "асы"). Пишут, что потомки пленных аланов.

Например, печать Гуюк-Хана (1246-1248), где написано: “Mungke tengri-yin kucun-dur Yeke Mongyol Ulus un dalai-yin qan jarliq” - “Силой Вечного Неба. Приказ Далай-хана Великой монгольской империи”. Да, старомонгольским письмом (уйгурицей) на письменно-монгольском языке (не путать с разговорным среднемонгольским!).

Дай Бог... В смысле, дай то Тэнгэри Хоть бы выложил, ведь всегда хорошо, когда люди могут ознакомиться по добротным работам с историей и т.п. Вот Вы и ваш проект "Письменное наследие" самые наипрекраснейшие пример, так сказать, "Даёшь историю народу! Все документы Йеке Монгол Улус - в массы!"

Баярлалаа-Рахмет, сайн-аха миний