Вольга Опубликовано 10 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 10 июня, 2012 "Оружие и доспехи наших противников в Средней Азии" Рис. Н. Каразин, грав. Берг. http://zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/i61.html Сам текст http://zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/t124.html Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Иран-Туран Бозорг Опубликовано 11 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 11 июня, 2012 Ага. Теперь внимание вопрос: почему исчезли латники у узбеков и казахов, но остались у джунгар? на мой взгляд этому есть несколько причин: 1) больший экономический потенциал Джунгарии, в сравнении с Казахским ханством + и то что у их степных противников-казахов такого оснащения было мало и использование латников против плохо оснащенного противника было вдвойне эффективно. 2) для Среднеазиастких ханств причиной исчезновения лат послужило скорее всего именно развитие огнестрела, с которым они столкнулись раньше чем казахи, а позднее нашествие Надира вообще доказало бесполезность лат против огнестрельных сил + все эти нашествия(джунгарские и иранское Надир-шаха) основательно разорили ханства Средней Азии и им было уже не до латных наворотов Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Le_Raffine Опубликовано 11 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 11 июня, 2012 Плюс междоусобицы: Кипчак-хан писал, что "…Приблизительно сорок лет между братьями [Субханкули-ханом 51 и Абд ал-Азиз-ханом] продолжались распри. Страны Мавераннахра и Балха по причине набегов хорезмцев и казахов пришли на грань гибели… ". Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
ҚАСҚЫР Опубликовано 11 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 11 июня, 2012 "Оружие и доспехи наших противников в Средней Азии" Рис. Н. Каразин, грав. Берг. http://zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/i61.html Сам текст http://zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/t124.html Чудик этот Казарин, он казахов в кавказоиды записал Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Le_Raffine Опубликовано 11 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 11 июня, 2012 1. Булава. Казахи. Начало 20–го. века. Дерево, сталь. 2. Топор. Казахи. 19 век. Сталь дерево, шлифовка, оковка. 3. Топор. Казахи. Начало 20–го. века. Сталь дерево, шлифовка. 4. Топор. Казахи. 19 век. Сталь, дерево; шлифовка, насечка, гравировка, оковка. 5. Булава. Казахи. 19 век. Дерево, латунь. 6. Кистень. Казахи. Начало 20–го. века. Дерево, кожа. 7. Кистень. Казахи. Начало 20–го. века. Дерево, сталь. 8. Булава. Казахи. Начало 20–го. века. Дерево, сталь; 9. Копьецо. Казахи. 19 век. Сталь, дерево. 10. Кистень. Казахи. Конец 19–го. века. Дерево, сталь. В сцене представлен воин-казах, одетый в вывернутую наизнанку шубу, ворс которой служил эффективной защитой от сабельных ударов. Топор-айбалта очень интересное оружие, по-моему джунгары-калмыки такое не использовали, да и другие среднеазиаты тоже. Всегда было непонятно, неужели таким топором удобно действовать с коня? Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
ҚАСҚЫР Опубликовано 11 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 11 июня, 2012 Топор-айбалта очень интересное оружие, по-моему джунгары-калмыки такое не использовали, да и другие среднеазиаты тоже. Всегда было непонятно, неужели таким топором удобно действовать с коня? Любой топор эфективнее чем одноручное клинковое оружие особенно для пробивания металлических доспехов и самое главное оно дешевое. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Вольга Опубликовано 11 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 11 июня, 2012 \\Казарин, он казахов в кавказоиды записал\\ Уважаемый ҚАСҚЫР, это в каком месте такое у г-на Казарина написано? Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
ҚАСҚЫР Опубликовано 12 июня, 2012 Поделиться Опубликовано 12 июня, 2012 \\Казарин, он казахов в кавказоиды записал\\ Уважаемый ҚАСҚЫР, это в каком месте такое у г-на Казарина написано? А нет ошибся, извеняюсь. Не внимательно посмотрел, точнее думал что все что там написано писал Казарин вот и не посмотрел имя автора, здесь говорится что казахи кавказоиды http://zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/t71.html Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Le_Raffine Опубликовано 9 июля, 2012 Поделиться Опубликовано 9 июля, 2012 Бобров Л.А. Казахская тактика ведения боя в пешем строю в последней трети XVI - середине XIX веков http://www.reenactor.ru/ARH/PDF/Bobrov.pdf 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bek_nur Опубликовано 4 марта, 2013 Поделиться Опубликовано 4 марта, 2013 ШЛЕМОВЫЕ ПЛЮМАЖИ И ЗНАЧКИ НА КОПЬЯХ, КАК МАРКЕР КАЗАХСКОЙ ВОЕННОЙ ЭЛИТЫ ЭПОХИ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ И РАННЕГО НОВОГО ВРЕМЕНИ1 Бобров Л.А. Новосибирский государственный университет http://www.hist.vsu.ru/cdh/Articles/part10/10-03.htm Вещественные, изобразительные и письменные источники эпохи Средневековья и раннего Нового времени фиксируют факты применения кочевниками Евразии различных типов плюмажей, а так же значков на боевых копьях. Несмотря на обилие источников, данная тема ни разу не становилась объектом специального научного исследования, основанного на комплексном анализе источников2. В связи с тем, что органика плохо сохраняется в погребениях, мнение археологов, оружиеведов и военных историков по предмету длительное время основывалось преимущественно на анализе иконографии, которая сама по себе дает представление о форме и (реже) материале плюмажа или значка, но редко позволяет понять его социальное назначение. Как правило, учеными фиксировался сам факт использования номадами перьевых или волосяных султанов, копейных бунчуков, бубенчиков, лент и флажков, причем эти элементы рассматривались почти исключительно, как декоративные украшения. Однако даже первичный анализ профильных материалов позволяет утверждать, что определенные типы плюмажей и копейных значков применялись воинами Великой степи отнюдь не бессистемно. На это указывают письменные и фольклорные источники, которые помогают расшифровать назначение того или иного, якобы «сугубо декоративного» предмета в составе костюма или комплекса вооружения. Сопоставление различных видов источников, позволяет сделать вывод о том, что в целом ряде кочевых сообществ эпохи Средневековья и Нового времени существовали своеобразные «иерархии» плюмажей и копейных значков. На это же указывает и средневековая иконография. На картинах изображающих тюркскую и монгольскую знать эпохи раннего и развитого Средневековья лица стоящие на разных социальных ступенях носят на головных уборах и шлемах плюмажи, которые существенно различаются между собой по конструкции, составу и системе оформления. Значительным своеобразием отличаются и изображенные на миниатюрах копейные значки воинов действующих в составе одного воинского отряда. Есть основания полагать, что рассматриваемые в статье элементы, помимо эстетической, несли и определенную социально-политическую (а в случае с копейными значками и военную) нагрузку. В пользу данной версии свидетельствуют многочисленные сообщения современников датированные эпохой позднего Средневековья и раннего Нового времени. Особый интерес в данной связи представляют плюмажи и копейные значки казахских воинов XVI-XIX вв., военное искусство которых впитало в себя многие элементы военно-культурных традиций тюркских кочевников Центральной Азии более ранних эпох. Плюмажи. В отличие от централизованной Цинской империи и Джунгарского хунтайджийства, основным трендом внутриполитического развития Казахского ханства XVII- первой половины XIX вв. были центробежные тенденции и перманентное ослабление власти правителей-Чингизидов. В этих условиях о целенаправленной регламентации и унификации костюма номадов указами «сверху» не могло быть и речи. Уступая реальные рычаги управления степными родами старшинам, биям и батырам казахские Чингизиды, тем не менее, упорно цеплялись за внешние атрибуты представителей «белой кости», которые проявлялись, в том числе, и в одежде. Так, например, исключительной прерогативой казахских султанов-Чингизидов было ношение головных уборов отороченных мехом чернобурой лисицы. По сообщению И.П. Шангина, побывавшего в казахских кочевьях в 1816 г.: «Султаны для отличия от простых Киргизов, подбивают свои шапки чернобурою лисицею и покрывают их сверху какой-нибудь белой тканью» («Сибирский Вестник», 1820, с. 148). Носить шапки опушенные мехом чернобурки представителям «черной кости» категорически запрещалось. Несоблюдение этого правила российскими властями, которые по незнанию, пытались дарить ханам и султанам «не тот» мех, приводило к конфликтам с представителями степной аристократии. Подарок же в виде «шапки с лисицею черною», или шкуры «чернобурых лисиц», напротив, помогал добиться взаимопонимания с гордыми потомками Чингиз-хана. Не удивительно, что российские посланцы XVIII в. наряду с традиционным сукном, саблями и кольчатыми панцирями регулярно преподносили в подарок казахским ханам и султанам лисьи шкуры и шапки, отороченные мехом «черныя лисицы» (РКО, 1961, с. 42, 62, 95). В отличие от маньчжуров и ойратов у казахов XVII-XVIII вв. не было единого типа плюмажа, которого можно обозначить в качестве «этнического» или «государственного» маркера.9 Казахские плюмажи рассматриваемого периода отличаются значительным разнообразием. Они представлены султанами из конского волоса, кистями из шнуров и матерчатых лент, одинарными или парными кисточками на шнурках, перьевыми султанами, флажками-«яловцами» и др. Тем не менее, представляется возможным выделить определенные закономерности в системе плюмажей применявшихся на головных уборах и шлемах казахских воинов. Судя по данным вещественных и изобразительных источников, одним из популярнейших типов плюмажей кочевников Казахстана XVII-XIX вв. были волосяные или шнуровые кисточки красного, черного, синего, белого или зеленого цвета. По своим размерам и системе оформления они разительно отличаются, как от маньчжурской кисти «чжувэй», так и от ойратской «улан зала». Последние крепилась непосредственно к макушке шапки и покрывали значительную часть тульи. Казахская кисточка имела небольшие размеры и плелась из цветных шнуров, нитей или крашенного конского волоса. Готовая кисточка пришивалась к более или менее длинному шнуру, который крепился к верхней части головного убора (рис. 1, 1-4, 9, 10, 12, 21-23, 26, 28). Интересно, что схожие по оформлению плюмажи носили и рядовые казахские воины, и представители знати. На рисунках XVII-XIX вв. они украшают, как колпаки простых ополченцев, так и расшитые золотыми нитями и галунами «мураки» и воинские «малакаи» степной аристократии (рис. 1, 1-4, 9, 10, 12)10. Кисти на шнурке относятся к числу древних, но не слишком популярных типов плюмажей воинов Центральной, Средней и континентальной Восточной Азии. Они встречаются на изображениях шлемов латников сяньбийских государств Северного Китая VI в. (Бобров, Худяков, 2005, с.180, рис. 15, 14), монгольских головных уборах, шлемах воинов Юаньской империи конца XIII в., среднеазиатских государств XIV-XVI вв. и др. Пик популярности данного типа плюмажа у казахов пришелся на XVIII-XIX вв. К этому периоду относится большинство подлинных головных уборов с кисточками на шнурках и их изображений. Они не редко упоминаются и в письменных источниках данного периода. Так, например, по замечанию И-Г. Георги (70-е гг. XVIII в.): «Верхняя шапка [казахов] подобна так, как и у башкирцев, кеглею, но не опускается, а делается с ушками, которые загибаются и придают ей вид корабля. Вершина шапки украшается по большей части кистью» (Георги, 2005, с. 240). Плюмаж в виде кисточки на шнурке благополучно сохранился в составе казахского костюма вплоть до Этнографического времени (рис. 1, 22, 26, 28) и не редко встречается даже на казахских головных уборах XX в. Ближайшим аналогом данного типа казахских плюмажей, являются кисточки на киргизских колпаках Нового времени (рис. 1, 25, 27). Последние крепились к тулье с помощью шелкового шнура или нитки бисера. Иногда применялся специальный серебряный фиксатор (Антипина, 1962, с. 237). Возможно, с казахским влиянием связано появление некоторых разновидностей кисточек на шнурках на алтайских шапках «борок». Значительно меньшее распространение среди казахов XVIII-XIX вв. имели плюмажи из разноцветных лент. Судя по некоторым цинским картинам середины XVIII в. часть казахов Старшего жуза, принявших джунгарское подданство во второй половине 30-х гг. XVIII в., носили красные кисти из матерчатых лент «улан зла». Отдельные схематичные изображения султанов из лент встречаются на рисунках европейских художников XIX в. (рис. 1, 5-7). В некоторых случаях плюмаж из одной или двух широких длинных лент ниспадающих на спину прикреплен не к макушке тульи, а к назатыльнику шапки, или к полям колпака (рис. 1, 13, 14). Такой способ фиксации ленточного плюмажа часто встречается на головных уборах монголов XIX-начала XX вв. (Кочешков, 1973, с. 136, рис. 1а,б,в, с. 137, рис.2б,в, с. 138, рис.3в). Значительный интерес представляют казахские шлемовые плюмажи. В отличие от Цинской империи и Джунгарского хунтайджийства в казахских жузах отсутствовало собственное массовое поточное производство металлических боевых наголовий. Значительная часть шлемов и мисюрок импортировались в Дашт-и Кипчак с территории Средней Азии, Восточного Туркестана и Ирана и стоили весьма дорого. Вплоть до XIX в. железные наголовья продолжали оставаться прерогативой знати, профессиональных воинов-«батыров» и наиболее зажиточных ополченцев. Соответственно и казахские шлемовые султаны представляют собой особую разновидность плюмажей степной элиты и наиболее состоятельных кочевников. Судя по данным вещественных, изобразительных, письменных и фольклорных источников, характерные для казахских головных уборов одинарные и парные кисточки на шнурках практически не применялись при оформлении железных боевых наголовий. Казахские шлемовые плюмажи были представлены перьевыми султанами («жыга»), флажками («жалау») и кистями из лент и конского волоса («шашак»). Иностранные путешественники XVIII в. обратили внимание на тот факт, что отличительной особенностью профессиональных казахских воинов («батыров») командовавших в ходе военной кампании отдельными воинскими отрядами были султаны из птичьих перьев («жыга»). Так, например, по данным И.П. Фалька (вторая половина XVIII в.): «Некоторые воины (batyr) выходят в строй в панцырных рубахах. В походе это- обыкновенно- предводители отрядов, их отличает наличие особого крылышка на шапке» («Прошлое Казахстана в источниках и материалах (V в. до. н.э. – XVIII в.)», 1936, с. 189). Эти данные в XIX . подтвердил и Ч.Ч. Валиханов: «Скоро хан снялся с поля, и каждый род сгруппировался под своим значком, выехали вперед батыры в кольчугах, в шлемах с перьями (курсив наш-Л.Б.), с луками и стрелами, подошли к хану и образовали тоже кружок» (Валиханов, 1984, с. 218). Согласно специальным исследованиям И.В. Ерофеевой речь в этих и в других аналогичных пассажах идет о султанах из перьев филина (казахск «укi»), которые выделяли «батыров»-командиров отрядов из общей массы воинов11. Популярность султанов из перьев филина была обусловлена тем, что эта птица наделялась казахами особыми магическими свойствами. С ним было связано множество легенд и преданий. Согласно одному из них, в филина был превращен неуязвимый батыр-сверхчеловек, который противостоял колдуну-беркуту. По словам казахов зафиксированных Х.Барданесом (1771 г.) перья филина представляют собой оберег и «спасают от неприятелей, колдунов, пули и стрелы заколдованной» (Ерофеева, 2010, с. 336, 337). На основании анализа казахских легенд И.В. Ерофеева пришла к интересному выводу, что «…в течение более чем столетнего периода казахско-джунгарских войн в общественном сознании казахов произошла трансформация первоначальной защитной семантики образа ночных птиц семейства совиных. Они стали наделяться такой мощной сакральной энергией, что могли противостоять сокрушительной силе солярных птиц семейства ястребиных, традиционно являвшихся символами могущества и верховной власти в представлении многих кочевых народов Центральной власти. В этом новом усилившемся значении филин приобрел символический статус магического покровителя полководцев-батыров, а его перья стали священным талисманом, приносящим военную удачу и сохраняющим жизнь во время сражений» (там же, с. 337). Принимая во внимание данные казахского эпоса, отметим также, что перьевые султаны были широко распространены среди военной элиты Великой степи задолго до XVII-XIX вв. Пик популярности плюмажей из птичьих перьев пришелся на период раннего Средневековья. В это время они встречаются на шлемах и головных уборах хуннов, сяньбийцев, древних тюрков, аваров, венгров, енисейских кыргызов, уйгуров и др. (Горелик, 1993, с. 155, рис.5, 15, с. 156, рис.6, 5, с. 158, рис. 7, 5,6,11,13,15,17,19; Бобров, Худяков, 2005, с. 185, рис. 19, 17, 60-65, с. 193, рис. 25). В «Монгольскую эпоху» шлемовые перьевые султаны были потеснены другими типами плюмажей (парными и одинарными лентами, а так же матерчатыми и волосяными кистями различных типов), но продолжали применяться представителями правящей элиты. Так, например, в XIV в. пышные перьевые султаны, воткнутые в навершия головных уборов, носили представители высшей монгольской знати и их окружение (Горелик, 2011, с. 28-33). Особый интерес для нашей темы представляет тот факт, что плюмажи Чингизидской аристократии состояли из перьев цапли и филина (там же). Причем, судя по количеству изображений, нахожденье перьев филина в составе парадных султанов монгольской знати было не случайным и, вероятно, было закреплено традицией и придворным регламентом. Во всяком случае, даже через двести лет после крушения монгольских государств в Передней Азии, среднеазиатские и индийские художники продолжали изображать хулагуидскую знать в головных уборах украшенных перьями филина (Абусеитова, Додхудоева, 2010, с. 224-241). Вероятно, одной из причин, обусловивших популярность султанов из перьев филина среди представителей высшей феодальной и военной знати Великой степи, была их красота и воздушная пышность. Собранные в пучок легкие светлые перья покрытые черными пятнами и полосами создавали исключительный декоративный эффект и были видны даже с большого расстояния. В XV-XVI вв. одним из основных типов шлемовых плюмажей в Средней Азии становятся треугольные флажки («яловец», «жалау»), но перьевые султаны применяются параллельно с ними. Причем со временем, они возвратили себе лидирующее положение в качестве основного типа шлемового плюмажа в Передней Азии и Мавераннахре. Во второй половине XVII-XVIII вв. волосяные и перьевые султаны практически совершенно вытесняют флажки-«яловцы» и матерчатые кисти из широкого обихода в Иране, Хорасане, Хиве и Бухаре. Шлемовые перьевые султаны вставлялись в трубки-втулки на навершиях, или (в случае со шлемами «кула-худ» и их дериватами) на височных частях боевого наголовья (рис. 1, 8, 16-19). Более разнообразными были способы крепления «жыга» на головных уборах. Перьевые фиксаторы могли размещаться на налобной, макушечной, боковой или затылочной части колпаков и малакаев (рис. 1, 15, 20, 24). В целом, собранные материалы, позволяют констатировать, что султаны из перьев являлись одним из основных типов плюмажей военной элиты кочевых народов Центральной и Средней Азии VI-XIX вв. Среди аристократии Великой степи XVII-XIX вв. перьевые султаны на шлемах и головных уборах, наряду с казахами, носили ойратские (см. выше), киргизские, башкирские (рис. 1, 8) и южносибирские феодалы (Бобров, Худяков, 2008, с. 473). Появление перьевых плюмажей на шлемах казахских батыров обусловлено древней традицией берущей свое начало в эпоху поздней Древности и раннего Средневековья. Привилегированное положение султанов с перьями филина, было зафиксировано в XIV в. после того, как они вошли в состав парадного костюма монгольской аристократии. В эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени перьевой султан из перьев филина получил дополнительную смысловую нагрузку, превратившись в своеобразный маркер профессиональных воинов-«батыров» составлявших костяк казахской военной элиты XVII-XVIII вв. Перьевые плюмажи носили и представители высшей степной аристократии (ханы, султаны), считавшие честью добавить к своему имени титул «батыр». По замечанию К.С. Ахметжана проанализировавшего данные казахского эпоса: «В фольклорных источниках «жыга»-особый отличительный знак знатных батыров, султанов, ханов. Казахские ханы носили на своих головных уборах такие золотые джига как знак их высокого достоинства. Парадные джига украшались цветными камнями и золотом» (Ахметжан, 2007, с. 157). По мере того, как уходили в прошлое ожесточенные войны с кочевыми соседями, снижалась и популярность перьевых плюмажей. Однако, султан из перьев филина сохранился до Этнографического времени на шапках казахских охотников-«беркутчи». По данным упомянутого выше казахстанского исследователя К.С. Ахметжана наряду с перьевыми султанами казахскими батырами применяли волосяные плюмажи. В частности, он отмечает что: «Со временем кисть шашак из конского волоса или шелковых нитей стал отличительным знаком профессионального воина-батыра» (Ахметжан, 2007, с. 157). Действительно, плюмажи из конского волоса и волоса яка имели широчайшее распространение среди кочевников эпохи Средневековья и Нового времени. В XV-XIX вв. их применяли монголы, ойраты, татары, узбеки, киргизы, тибетцы, ряд народов Южной Сибири и др. (Бобров, Худяков, 2008, с. 473). Судя по дошедшим до нашего времени плюмажам из конского волоса и шерсти яка, пучок волос скреплялся нитью или клеем и уже в собранном виде вставлялся во втулку шлема. При надевании чехла на купол шлема, плюмаж вынимался из втулки, а во время праздничных и торжественных церемоний мог заменяться на свой более пышный «парадный» аналог (Бобров, Худяков, 2008, с. 473, 475, 476). Значительное распространение имела практика окрашивания волосяного плюмажа в красный цвет. Учитывая факты применения султанов из конского волоса и шерсти яка кочевыми соседями казахов возможность их использования казахами XVII-XIX вв. представляется весьма высокой. В пользу данной версии свидетельствуют и вещественные материалы. До нас дошли 12 казахских шлемов сохранивших трубки-втулки для плюмажа. В пять из них вставлены султаны из конского волоса (рис. 1, 29-31). К сожалению, в большинстве случаев, не представляется возможным достоверно определить, является ли плюмаж аутентичным, либо вставлен уже после поступления шлема в музейное собрание. В то же время, необходимо отметить, что характерные для казахских шлемов втулки в виде миниатюрных кувшинчиков, идеально подходят для крепления волосяных султанов (рис. 1, 29, 31). В тоже время нам не удалось обнаружить в письменных и фольклорных источниках прямых указаний на то, что именно такие плюмажи являлись отличительным символом казахских батыров. На первый взгляд, мнение, высказанное К.С. Ахметжаном, противоречит тезису И.В. Ерофеевой о перьевом султане, как визуальном маркере данной категории казахских воинов. Однако не стоит исключать тот вариант, что существовала определенная иерархия плюмажей внутри сословия батыров. Возможно, что волосяные кисти были отличительным признаком всех выдающихся казахских воинов удостоенных титула «батыр», в то время, как ношение султанов из перьев филина являлась прерогативой батыров-предводителей отрядов. Еще одной разновидностью шлемовых плюмажей казахских воинов были разноцветные флажки на шпиле вставлявшиеся во втулку шлемов или крепившиеся непосредственно к навершию. На среднеазиатских миниатюрах XVI- XVII вв. такие флажки-«яловцы» на шлемах носят представители различных древних и средневековых кочевых народов («туранцы», «сельджуки», «монголы», «татары хана Тохтамыша» и др.), которых бухарские художники часто изображали, в виде хорошо знакомых им казахских кочевников. В пользу применения кочевниками Средней Азии флажков-«яловцов» свидетельствую и некоторые типы шлемов, происходящих с территории региона, снабженные характерными шпилевидными навершиями (Бобров, Худяков, 2002, с. 129, 151, рис. 12, 3). Судя по изображениям, численно абсолютно преобладали «яловцы» треугольной формы, изготовленные из красной материи (рис.1, 11). Значительно реже встречались флажки оранжевого, белого, желтого, синего и зеленого цвета. Пик популярности «яловцов» и «жалау» в Средней Азии пришелся на XVI в. Во второй половины XVII в. они были вытеснены из широкого военного обихода. Подводя итог обзору плюмажей казахской военной элиты эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени, необходимо отметить следующие моменты: Единого унифицированного «государственного» или «этнического» типа плюмажа (аналогичного маньчжурскому «чжувэй» и ойратскому «улан зала») в Казахстане XVII-XIX вв. не существовало. Основной разновидностью плюмажей на казахских шапках «калпок», «малакай», «мурак» XVII-XIX вв. были миниатюрные одинарные или парные кисточки на длинном шнурке крепившиеся к макушке головного убора. Значительно реже, в качестве плюмажа применялись большие кисти из матерчатых лент и птичьи перья. Основными типами шлемовых плюмажей казахских воинов были перьевые султаны («жыга»), волосяные кисти («шашак») и (до второй половины XVII в.) треугольные флажки («жалау»). Причем «жыга» из перьев филина служили маркером профессиональных воинов-батыров, являвшихся командирами отдельных воинских отрядов. Копейные значки. Другим важным маркером казахской военной элиты были значки на копьях. К их числу относятся копейные бунчуки и флажки.12 Копейный бунчук представлял собой кисть из конского волоса, шерсти яка или узких матерчатых (часто шелковых) лент, которая подвешивалась к наконечнику или древку пики. Следует различать войсковые бунчуки (конские хвосты на древке) и их копейные аналоги. Первые утратили собственно боевую функцию13, превратившись в символ власти военачальника, или знамя воинского подразделения. Вторые, представляли собой элемент оформления длиннодревкового оружия воина-кочевника. В казахских войсках XVII-XIX вв. войсковые и копейные бунчуки применялись параллельно. До нашего времени дошли десятки изображений и описаний, а так же несколько экземпляров подлинных казахских копейных бунчуков, что позволяет выделить особенности их конструкции и оформления. Предназначенные для изготовления бунчука полосы шелка, сукна или парчи разрезались на узкие длинные ленточки, которые собирались в пучок и фиксировались специальным зажимом. Конский волос и шерсть яка перед тем, как собрать в пучок, иногда окрашивали в красный цвет. Так же применялись бунчуки, собранные из хвостов вороных и белых лошадей. Существовало два основных способа подвешивания бунчука к копью или пике. В первом случае, кисть проклеивалась и приматывалась матерчатым или кожаным жгутом непосредственно к древку, часто, охватывая его со всех сторон (рис. 2, 1, 3, 4, 6-12,14-16, 34). Иногда, конец кисти срезали под прямым углом, а образовавшийся «купол» из конского волоса или лент крепили непосредственно под втулкой наконечника (рис. 2, 1, 9, 11). Во втором случае, кисть стягивалась и фиксировалась специальным металлическим, костяным, деревянным или кожаным зажимом и подвешивалась к древку на более или менее длинном шнурке или ремешке (рис. 2, 2, 5, 13, 30-33). Как правило, весь бунчук оформлялся в одной цветовой гамме. Преобладали кисти из черного конского волоса или черных шелковых лент. Также встречались экземпляры белого, или красного цвета. Судя по узбекским материалам, иногда применялись составные двухцветные бунчуки. Верхняя кисть выполнялась из крашеной в красный цвет шерсти яка, а нижняя сохраняла естественный белый цвет (рис. 2, 15, 16). Размер копейных бунчуков существенно варьировался от миниатюрных кисточек («шашак»), до целых конских хвостов («байрак») (рис. 2). Изучение и сопоставление вещественных, изобразительных и письменных источников позволяет сделать вывод, что в отличие от войсковых бунчуков их копейные аналоги не являлись у казахов символом воинского подразделения или знаком власти военачальника. Судя по данным иконографии, их применяли, как выдающиеся батыры и представители родо-племенной знати, так и отдельные ополченцы. Можно согласиться с предположением К.С. Ахметжана, что «кисть из конского волоса или шелковых шнурков» являлась «отличительным знаком воинов» (Ахметжан, 2007, с. 113). Однако применяли такую индивидуальную метку далеко не все степные копейщики. В киргизском эпосе «Манас» даже существовал особый термин «тупектуу найза» обозначавший «копье с бунчуком» (Бейбутова, 1995, с. 130). Возможно, что кисть на древко пики мог позволить себе воин заслуживший почет и уважение со стороны своих соратников. В пользу данной версии говорит тот факт, что самые большие «байрак» на копьях имели самые заслуженные воители и представители феодальной знати. Возможно, такой пиетет к большим бунчукам восходит к почитанию знамен Чингизидской аристократии представлявших собой увенчанное трезубцем древко с большим бунчуком из нескольких конских хвостов (рис. 2, 37). Что касается малых копейных кистей («шашак»), то они имели, помимо прочего и собственно военное назначение. Во время копейного удара кисть отвлекала внимание противника от направления движения наконечника. Среди любителей военной истории распространено мнение, что копейные бунчуки применялись кочевниками всех эпох, широко и повсеместно. Это не совсем так. Популярность копейных бунчуков у тюркских кочевников возрастала постепенно на протяжении раннего и развитого Средневековья. Ее пик пришелся на XVII-XIX вв. Наибольшее число изображений и подлинных копейных бунчуков содержат казахские материалы данного периода. Широкое распространение бунчуки из конского волоса и матерчатых лент имели также у киргизов, узбеков, волжских калмыков и башкир. Другим интересным элементом оформления казахского длиннодревкового оружия были копейные флажки-вымплы («жалау») изготавливавшиеся из цветной материи. Представляется возможным выделить три основных разновидности «жалау» применявшихся казахскими воинами XVII-XIX вв. и различавшиеся формой полотнища. В первом случае, оно кроилось виде треугольника, во втором хвост «жалау» разрезался на две части образуя пару узких «языков» («ласточкин хвост»), в третьем случае флажок представлял собой длинную ленту прямоугольной или подтреугольной формы. Если в период раннего Средневековья тюркские кочевники явно предпочитали флажки с вертикальным прямоугольным полотнищем с 1-3 языками, то в XVII-XIX вв. их наследники применяли в основном «жалау» треугольной формы (рис. 2, 17, 21, 24, 38)14. Численно преобладали флажки красного, оранжевого, белого, синего и зеленого цвета. В отдельных случаях полотнище имело кайму другого цвета. Так, например, встречаются красные, желтые и зеленые «жалау» с синей, красной и желтой окантовкой соответственно. Треугольные флажки на копьях стали активно применяться кочевниками Великой степи в период раннего Средневековья. К XVII в. они стали доминирующей разновидностью копейных значков тюркских народов западной части Дашт-и Кипчак (крымских татар, ногайцев, башкир, сибирских татар, казахов, узбеков) (рис. 2, 18, 39). Весьма популярны треугольные копейные флажки были в османской и иранской армии XVI-XVII вв. Вторая разновидность «жалау» представляла собой вытянутое горизонтальное полотнище с двумя узкими «языками», благодаря чему развернутый флажок напоминал ласточкин хвост (рис. 2, 19). Древнейшие изображения подобных флажков относятся к периоду раннего Средневековья. Однако в степях Центральной и Средней Азии эпохи Средневековья и раннего Нового времени они имели ограниченное распространение. Этот тип флажков практически не встречается в киргизских, узбекских и монгольских материалах, но имеет аналоги среди башкирских копейных значков XVIII-XIX вв. (рис. 2, 23). В тоже время, он был исключительно популярен среди европейских конных копейщиков (польских гусар XVI-XVII вв., европейских улан XVIII-XIX в. и др.). Возможно, некоторый рост популярности данного варианта «жалау» среди башкир и казахов в XIX в. связан с российским влиянием. В пользу данной версии свидетельствует расцветка некоторых башкирских «жалау» верхняя часть которых, окрашена в красный, а нижняя в белый цвет. Схожая расцветка фиксируется на вымпелах восточноевропейских улан и гусар XIX в. Третьей разновидностью казахских «жалау» были матерчатые значки в виде длинных узких лент. Как правило, к древку под наконечником крепилась одинарная заостренная на конце лента (рис. 2, 22), однако, применялись и парные вымпелы вытянутой промоугольной формы. Схожие значки, выполненные из тонкой ткани или меха в период позднего Средневековья использовались узбеками (рис. 2, 20), монголами (Бобров, Худяков, 2008, с. 315, рис. 97, 2б, 4) и тибетцами (там же, с. 317, рис. 98, 2, 6). Комплексный анализ письменных и изобразительных источников позволяет определить назначение флажков «жалау» в комплексе вооружения казахских воинов. По данным К.С. Ахметжана: «Цветные флажки на копьях служили опознавательными знаками военных отрядов» (Ахметжан, 2007, с. 112). Представляется необходимым несколько уточнить данную формулировку. В Польше и Османской империи XVII вв., а так же кавалерийских полках Европы XVIII-XIX вв. форма и расцветка значков были унифицированы, так как они являлись символом принадлежности солдата к той или иной воинской части. Однако, на изображениях фиксирующих казахских воинов мы не встречаем таких унифицированных вымпелов. Как правило, флажки на копьях имеют только отдельные воины, в то время, как другие копейщики, либо не используют копейных значков вовсе, либо носят на древках бунчуки. Большинство иностранных наблюдателей сходятся на том, что флажки на пиках носили исключительно предводители казахских отрядов, причем цвет значка гармонировал с большим («родовым») знаменем и совпадал с цветом нарукавных повязок и нашивок рядовых воинов отряда. Так, например, Ж-Б. Бретон отмечал в начале XIX в.: «Каждый [казахский] офицер (курсив наш- Л.Б.) на конце пики имеет флажок определенного цвета, по которому их различают». Схожую задачу выполняли и флажки на пиках башкирских воинов того же периода: «Башкирские воины вооружены длинной пикой, украшенной флажком, по которому они узнают офицера (курсив наш-Л.Б.)…». При этом, копейный значок «офицера» не являлся аналогом родового знамени. Цветной флажок на древке выделял на поле боя командира отряда и служил символом подразделения, но не целого рода. Это четко зафиксировал знаток казахских реалий первой четверти XIX в. А.И. Левшин: «К вооружению киргизов принадлежали прежде знамена. Каждый род имел свое большое знамя и каждое отделение свой значок (курсив наш-Л.Б.), которые все тщательно сохранялись в мирное время и вывозились только на войну, но не на баранты. Сражавшиеся с одной стороны для отличия союзников от неприятелей не только делали значки одинакового цвета с главным знаменем, но и навязывали себе на руки такового же цвета платки, ленты или нашивали лоскутья какой-нибудь материи». Большие «родовые» знамена («ту») применялись в казахских войсках параллельно с копейными флажками командиров отрядов («жалау») и личными значками казахских воинов (копейными бунчуками «байрак» и «шашак»). Интересно, что, судя по изображениям, знамена «ту» могли совмещать в себе прямоугольное или треугольное знаменное полотнище с волосяным или матерчатым бунчуком (рис. 2, 26-28). А некоторые типы узбекских позднесредневековых знамен могли нести вместе с полотнищем сразу оба типа бунчука- кисть «шашак» (под наконечником) и длинный «байрак» на специальном шнуре (рис. 2, 25). Выводы. Изучение вещественных, изобразительных, письменных и фольклорных материалов показало, что в казахской военной элите эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени существовала определенная иерархия шлемовых плюмажей и копейных значков. Так, ношение на копьях цветных флажков «жалау» являлось прерогативой командиров воинских отрядов. Те из них, кто был удостоен почетного титула «батыр» дополнительно вставляли во втулку шлемов султаны «жыга» из перьев филина. Выдающиеся воины и батыры, не являвшиеся командирами отдельных отрядов, украшали свои шлемы волосяными плюмажами («шашак») и подвешивали на боевых копьях кисти из конского волоса или матерчатых лент («байрак»). Данные маркеры казахской воинской элиты XVII-XIX вв. представляют собой результат развития древней степной традиции берущей свое начало в эпохе раннего и развитого Средневековья. 1 Работа выполнена при финансовой поддержке Гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-4281.2012.6. 2 В отличие, например, от знамен кочевников, изучение которых ведется давно и плодотворно (см. например, Дмитриев, 2001; Горелик, 2002). 3 За отказ от ношения прически с косой китайским подданным Цинской империи полагалась смертная казнь (Бокщанин, Непомнин,2002, с. 200-208). 4 В связи с тем, что в XVII в. все мужчины-маньчжуры были включены в состав воинского сословия («цижэнь») (Непомнин, 2005, с. 104, 105), снабженная кистью из красных шнуров шапка («дунгуань») или плетеная шляпа («сягуань»), со временем, стала характерным элементом традиционного маньчжурского мужского костюма. 5 Кисть «улан зала» не стоит смешивать с другим традиционным типом центральноазиатского плюмажа в виде пары лент, который появился в регионе в эпоху поздней Древности, а в XIII-XIV вв. был распространен монголами от Восточной Европы и до Китая. В большинстве государств созданных на развалинах Великой Монгольской империи парные ленты были вытеснены из обихода новыми типами плюмажей, однако в некоторых регионах (например, на Северном Кавказе) они продолжали оставаться основным типом шлемовых султанов вплоть до XIX в. В самой Монголии плюмаж из парных лент продолжал применяться в эпоху позднего Средневековья и Нового времени (Бобров, Худяков, 2008, с. 527, рис. 217, 7) и сохранился вплоть до XX в., хотя в позднейший период ленты стали крепить не к навершию, а к назатыльнику головного убора. На протяжении XV-XIX вв. плюмаж из парных лент и «улан зала» существовали параллельно. 6 Характерно, что плюмажи из шелковых и суконных лент в середине XVII в. носили не только мужчины, но и женщины (Челеби, 1979, с. 165). 7 В настоящее время красная кисть «улан зала» изображена на гербе Республики Калмыкия. Ойратский «улан зала» оказал влияние на развитие плюмажей многих соседних народов. Так, например, у бурят, проживавших на территории Монголии по соседству с ойратами, султан из шести пучков красных «лент-кистей» пришитых на макушку зимней шапки «буряад малгай» применялся вплоть до начала XX в. (Кочешков, 1973, с. 138, рис. 3г, с. 140). Интересно, что у волжских калмыков, откочевавших с берегов Волги в Западную Монголию в 1771 г., а так же у их сородичей принявших сюзеренитет Цинской империи кисть «улан зала» постепенно вышла из употребления и на многих ойратских головных уборах концаXIX-XX вв. не встречается (Кочешков, 1973, с. 137, рис.1а, с. 138, рис. 3а, б). В настоящее время причина этого явления не известна. Возможно, она кроется в политике цинских властей стремившихся отнять у своих неспокойных подданных символ эпохи Ойратского Великодержавия. 8 Пикантность ситуации придавал тот факт, что в глазах современников ношение «улан зала» воспринималось мусульманами, как символ единения с «язычниками» и «иноверцами». Отрезание «зала», напротив, являлось одним из символов принятия «махометского закона». Согласно легенде, пересказанной И. Унковским (1722 г.), после того, как степной «владелец Темерхан» стал мусульманином «…все его владения люди обрезались и с шапок залы (или кисти) в реку Бортал побросали и будто оными реку запрудили» (История Казахстана…, 2005б, с. 329). 9 Большинство дошедших до нашего времени казахских шапок вовсе не имеют плюмажей. 10 Однако, обращает на себя внимание тот факт, что шапки знати часто снабжались не одинарной, а парной кисточкой. 11 «В качестве символического плюмажа использовались исключительно перья филина…, представлявшего собой отдельный вид семейства совиных (Strigidae, каз.- жапалак)» (Ерофеева, 2010, с. 336). 12 В казахском фольклоре также упоминаются бубенчики на копьях (Ахметжан,, 2007, с. 113), однако установить их конструкцию, систему оформления и ареал распространения, среди казахских кочевников, в настоящее время, не представляется возможным. 13 Либо были лишены ее изначально. 14 Флажки в виде вертикального прямоугольного полотнища в эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени сохранили монголоязычные кочевники Центральной Азии и Восточной Европы: халха-монголы, джунгары, волжские калмыки (Бобров, Худяков, 2008, с. 313-318). 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Вольга Опубликовано 5 марта, 2013 Поделиться Опубликовано 5 марта, 2013 "Башкир и киргиз-кайсак" Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
АксКерБорж Опубликовано 6 марта, 2013 Поделиться Опубликовано 6 марта, 2013 Судя по одежде наверно слева казак, справа башкир? Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Вольга Опубликовано 6 марта, 2013 Поделиться Опубликовано 6 марта, 2013 Так и есть. казах в чамбарах Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Erchis Опубликовано 13 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 13 июля, 2014 Почему история не учит Назарбаева? http://www.respublika-kaz.info/news/politics/16455/ В школьных программах неразбериха, зачем изучать жизнь и деятельность батыра, жившего в 16—17 веке, истинная деятельность которого не подкреплена никакими историческими летописями? https://www.facebook.com/aidar.bekbosynov.9/posts/358622024272883?stream_ref=5 Айдар Айдеке Бекбосын: ,прикрываясь лживыми лозунгами и восхваляем себя до небес,гордо и хвастливо приписывая чужие победы и достижения. Очерки фальсификации казахской истории 22 ноября, 2009 CA-NEWS (KZ) История часто искажается в угоду правителям. Поэтому неспроста в среде историков бытует мнение-сожаление, что история всегда пишется с умыслом. Не избежала фальсификаций и казахская история.Ее искажали еще в царское время, а в период советской власти кочевую историю казахов просто вынесли за скобки, как будто ее и не было. Потребовалось много сил, нервов и искалеченных судеб казахских историков и писателей (вспомним погубленных в репрессиях алашординцев, Ермухана Бекмаханова, Ильяса Есенберлина, жастулпаровцев), чтобы сохранить в народе интерес к собственной истории, с которым мы шагнули в независимость. Но вот наступила эпоха независимости, и начался новый виток фальсификации истории.В новейшее время история казахского народа была воссоздана ускоренными темпами в достаточно полном объеме. Есть еще много спорных моментов и «белых пятен», но их можно было бы постепенно преодолеть при сохранении независимого и честного научного подхода. Однако уже с первых лет независимости историческая наука подверглась атакам дилетантов и, что хуже, политизированных мифологов, вносивших искажения в историю казахского народа и казахской государственности в угоду частным интересам. Это опасная практика, которая отбрасывает назад всю нацию, вводит ее в подавленное состояние, характерное для тоталитарного советского прошлого.Несчастный великий ДжамбулНадо сказать, что самая грандиозная мистификация в казахской истории приключилась еще в советскую эпоху. Мы как-то привыкли к мысли о величии надежно и крепко воспетого Джамбула Джабаева (ныне - Жамбыл Жабаев). И сама мысль о мифологичности его образа не укладывается в голове. Как-то и президент Назарбаев назвал Джамбула казахским Гомером. Но вот что писал в своих воспоминаниях композитор Дмитрий Шостакович:«Один мой знакомый композитор рассказал мне историю - необыкновенную и обыкновенную. Обыкновенную - потому что правдивую. Необыкновенную - потому что речь в ней все-таки идет о жульничестве прямо-таки эпохальном. Композитор этот десятилетиями работал в Казахстане. Сам он хороший профессионал, окончил Ленинградскую консерваторию, как и я, по классу Штейнберга, но годом позже. В Казахстане он очень пошел в гору. Был чем-то вроде придворного композитора. А потому и знал многое, что от непосвященных скрыто. У нас каждый знает имя Джамбула Джабаева. У меня сын его стихи в школе учил - разумеется, по-русски. В переводе с казахского. Ну, а что было во время войны... «Ленинградцы, дети мои». И все оказалось, понимаете ли, выдумкой. То есть, конечно, Джамбул Джабаев, как таковой, существовал. Переводы были. Вот только оригиналов не было. Потому что Джамбул был, может быть, и хороший человек, но поэтом он не был. То есть, может быть, и был. Но это никого не интересовало. Потому что так называемые переводы несуществующих творений Джамбула сочинялись русскими поэтами. И они, поэты эти, даже не спрашивали у великого народного певца разрешения. А если бы и захотели спросить, то не смогли бы. Потому что переводчики ни слова по-казахски не понимали. А Джамбул ни слова не знал по-русски. Впрочем, вру. Одному слову его научили: «гонорар». Джамбулу растолковали: всякий раз, когда он подписывался, он должен произнести это великое слово «гонорар». И тогда ему выдадут денег. И действительно, всякий раз, когда Джамбул ставил свой крестик под очередным договором, ему выдавали гонорар. Но один раз получился конфуз. Джамбула привезли в Москву. И среди прочего устроили встречу с ребятами. Пионеры же, окружив Джамбула, стали просить его об автографах. Джамбулу объяснили, что надо поставить свою знаменитую закорючку. Он ее рисовал и при этом приговаривал: «Гонорар». Джамбул ведь был уверен, что платят именно за подпись. О «своих» стихах он ничего не знал. И очень расстроился, когда ему объяснили, что никакого «гонорара» на сей раз не будет. Может быть, несчастный Джамбул был и в самом деле великим поэтом. Ведь он что-то такое напевал. Но никого это не интересовало. Нужны были величавые оды Сталину. Нужны были комплименты в восточном стиле по любому поводу: день рождения Вождя, принятие Сталинской Конституции. За Джамбула трудилась целая бригада русских стихотворцев. Среди них весьма знаменитые: Симонов, например. Уж они-то конъюнктуру знали хорошо. И писали так, что вождю и учителю нравилось. Разумеется, больше всего о нем, о Сталине. Но и подручных не забывали. Например, Ежова. Песню о Ежове в свое время, помнится, очень хвалили. Стихоплеты писали торопливо, много. Когда кто-нибудь из «переводчиков» выдыхался, его заменяли новым. И, таким образом, производство не останавливалось. Фабрику прикрыли только со смертью Джамбула. Скажут: нетипично. А я опять-таки возражу: почему же, очень даже типично. Ведь тут ничего не было против правил. Наоборот, все было по правилам. Великому вождю всех народов нужны были и вдохновленные певцы всех народов. И этих певцов разыскивали в административном порядке. А если не находили, то создавали. Так вот создали и Джамбула. Сама история появления на свет нового великого поэта очень, на мой вкус, типична. Русский поэт и журналист, работавший в 30-е годы в казахской партийной газете (она выходила на русском языке), принес туда несколько стихотворений. Сказал, что записал их со слов какого-то народного певца-казаха и перевел. Стихи понравились. Напечатали. А тут как раз готовилось торжество великое: показ достижений казахского искусства в Москве. Партийный руководитель Казахстана прочел стихи «неизвестного поэта» в газете. И дал команду: разыскать. Кинулись к журналисту: где твой поэт? Тот стал отнекиваться. Видят: парень соврал. А из беды-то надо выходить. Кто-то вспомнил, что видел подходящего живописного старика: играет на домбре и поет, на фото должен получиться хорошо. По-русски старик ни слова не знает, конфуза не будет. Просто надо ему дать ловкого «переводчика». Так разыскали Джамбула. Срочно сочиненное от его имени восхваление Сталину было отправлено в Москву. Сталину ода понравилась. Это было самое главное. Началась новая и невиданная жизнь Джамбула».Смех и слезы шапраштыДа, Джамбула в свое время раскрутили мощно. Из него сделали идеологический фетиш. Казахи, знавшие истинную подоплеку возвеличения Джамбула, стеснительно посмеивались над героем, так и не решившись рассказать подлинную историю. Да и сегодня казахи, конечно, по инерции будут продолжать чтить Джамбула, несмотря на разоблачения Шостаковича. Джамбулу приписали так много всего, что не поклоняться ему как-то даже совестно. Тем более что Джамбул - акын рода шапрашты, рода Нурсултана Назарбаева, и одно это сегодня как бы гарантирует официальное к нему почтение. Поэтому, конечно, никто не станет сносить памятники Джамбулу или переименовывать аулы, города и улицы имени Джамбула. Великий миф сталинских времен будет жить и сегодня, хотя то, что из Джамбула, простого аульного акына, сделали матерого сталиниста, конечно, обидно. Казахам не за что особо благодарить сталинский режим. Да и сам Джамбул, если б знал, вряд ли согласился бы на роль сталинского менестреля.Как бы то ни было, история с мистификацией Джамбула должна была бы послужить казахам уроком, чтобы мы не занимались мифологизацией истории и чтобы над нами не смеялся потом весь мир. Однако уроком она не послужила.Почти сразу после обретения Казахстаном независимости некоторые деятели принялись мифологизировать над родом шапрашты, явно из угоднических побуждений. Объектом мифологизации был выбран некто Карасай батыр и неспроста. В 1993 году президент Назарбаев сказал публично, что Карасай батыр является его восьмым предком. Назарбаев рассказал еще, что когда Карасай батыр и предок его супруги Сары Алпысовны стояли спиной друг к другу, 500 врагов-джунгар не могли подойти к ним. Этого оказалось достаточно для того, чтобы под малоизвестного Карасая из рода шапрашты была подведена фактологическая база. Ее дал казахоязычный писатель Балгыбек Кыдырбекулы, который в 1993 году представил обществу книгу «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» («От дальних предков до моих дней»), якобы написанную в XVIII веке неким шапраштинцем Казыбек беком Тауасарулы. Текст этого неизвестного доселе «литературного памятника» был издан шикарным, по нашим временам, тиражом в 300 тысяч экземпляров. На основе будто бы написанных Казыбек беком Тауасарулы (а по сути, Балгыбеком Кыдырбекулы) сведений в результате широкомасштабной PR-акции буквально из ничего возник образ могучего Карасай батыра, предка президента Назарбаева. Каскеленский район (родина Назарбаева) был срочно переименован в Карасайский район. На высоком холме близ села Шамалган вознесся к небу огромный памятник Карасай батыру.Как Карасай косил джунгарВот что пишут, например, современные мифотворцы о Карасай батыре на сайте http://www.karasay.kz:«Карасай Батыр (1598-1671) был одним из лидеров и героев казахского народа. «Карасай, Карасай, Карасай!» - это боевой клич племенного объединения шапрашты. Последние сто лет из 304-летней войны с джунгарами казахские воины с этим боевым кличем громили врага и побеждали, топча их знамена. Карасай 19 раз выходил на «жекпе-жек» - поединок с самыми отважными и сильными воинами врага - и выходил победителем. Акын Жамбыл в эпосе «Сураншы батыр» пел:Народ героя почитает,О нем легенды он слагает.Их сотни тысяч в ЖетысуПрославят бранную красуНепобедимого Героя!Карасай родился в Алатау в 1598 году, а сложил свои крылья на священной земле в Кокшетау, его прах покоится в Аиртау. Из прожитых им 73 лет Карасай батыр положил на алтарь свободы Родины полных 49 героических лет. Отец Карасай батыра Алтынай был провидцем, святым. Легенды рассказывают о том, что однажды он предсказал холодную зиму, возможность джута и тем самым спас людей от голода. Карасай Алтынайулы - потомок Шапрашты в 36-м поколении. Его героические деяния выпали на самое трудное историческое время. Карасай был участником почти двухсот сражений с джунгарами. Так в 1620 году в битве с ойратами он захватил в плен двух полководцев врага. Пригнав их пешими к хану и поставив на колени, Карасай сказал: «Хан-повелитель, отныне тот, кто поднимет враждебный взгляд на казахского хана, жадными глазами посмотрит на казахскую землю, будет стоять, как эти враги, на коленях!» Есим-хан умел должным образом оценивать доблесть своих батыров. Молодого Карасая он назвал батыром Карасаем, - пишется в манускрипте шапрашты Казыбек бека Тауасарулы. Ходят легенды о том, как Карасай вызволил из вражеского плена султана Жангира и своего соратника батыра Агынтая. Храбрый воин, он отлично разбирался в тактике и стратегии военного искусства и внес большой вклад в развитие ратного дела. Примеров много. Это сражение, состоявшееся в 1643 году на Орбулаке. Это разгром 23-тысячного войска калмыков в битве за город Тараз. Это взятие в плен многочисленного войска у города Кулан. Карасай батыр в 64-летнем возрасте в последний раз участвовал в кровопролитном сражении с джунгарами, получив тяжелое ранение. С тех дней батыр, находясь среди своего народа, не занимая официального титула, ни военного, ни гражданского, продолжал влиять на весь ход дальнейшего развития страны. В 1669 году он ездил на переговоры в Россию. Переговоры положительно сказались на налаживании отношений Казахского ханства с Россией. В эти годы Карасай батыр с некоторыми родственниками перекочевал на север на земли Кокшетау к своему боевому товарищу Агынтаю. В августе 1671 года он скончался. Потомки Карасай батыра, справив годовщину смерти батыра, возвратились на свои земли. И живут поныне его многочисленные потомки в предгорьях Алатау».Фантом шапрашты КарасайМы намеренно привели эту внушительную цитату. У авторов всех нынешних текстов о Карасай батыре есть одна особенность. Они поголовно ссылаются на книгу «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін», как на первоисточник о Карасай батыре, не предполагая даже, что книга эта может оказаться чистой фантазией. Однако это так.Вообще-то Карасаев в казахской истории было много. Исследователи насчитали как-то 33 Карасая из самых разных казахских родов, упоминаемых в авторитетных шежiре - родословных казахов. Например, на западе Казахстана известен Карасай батыр, потомок Едiге-би, ногайлинского правителя Алтын-Орды, но он жил гораздо раньше периода джунгарского нашествия. Остальные Карасаи до появления книги «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» ничем особенным в устных преданиях казахов, которые сфальсифицировать трудно при всем желании, не выделялись. То есть все описанные боевые победы Карасай батыра из рода шапрашты - это миф?! Карасай - это нечто, наподобие сказочного русского Ильи Муромца.Справедливости ради нужно сказать, что у рода шапрашты действительно был родовой клич «Карасай!», с которым жигиты садились на коней. С этим кличем шапраштинцы защищали свои родовые земли. То есть у рода шапрашты был когда-то свой батыр Карасай местного значения. Но про его великие деяния ничего не было известно до тех пор, пока в 1993 году литератор Балгыбек Кыдырбекулы не объявил о своей находке - доселе неизвестной книге XVIII века «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін». По рассказам Балгыбека Кыдырбекулы, который называет себя правнуком шапраштинца Казыбек бека Тауасарулы, книги, написанные этим беком, были переданы в 1937 году государственному деятелю Уразу Джандосову для тиражирования. Но тут начались репрессии. Ураза Джандосова арестовали, и что стало с оставшимися у него работами Казыбек бека Тауасарулы, никому не известно. Мать Балгыбека сумела схоронить от чекистов единственную оставшуюся книгу Казыбек бека Тауасарулы. Ею и оказалась «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін».К слову сказать, Балгыбек Кыдырбекулы так и не показал никому книгу-первоисточник, схороненную от чекистов. Всем пришлось поверить в текст, напечатанный в 1993 году тиражом в 300 тысяч экземпляров. Согласно ему, мифологизированный Балгыбеком Кыдырбекулы Карасай из рода шапрашты поначалу жил во второй половине XVIII века. Однако позже его произвольно удревлили до конца XVII века. И в таком виде Карасай батыр вошел в последние источники, один из которых - сайт http://www.karasay.kz - мы процитировали выше.Про автора подозрительно мифической книги XVIII века «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» Балгыбек Кыдырбекулы писал, что Казыбек бек Тауасарулы закончил в свое время медресе Бухары, Самарканда, Багдада, Стамбула и получил затем дополнительное образование в Риме. То есть он переплюнул по образованности Чокана Валиханова, Абая, Ибрая Алтынсарина и Шакарима, вместе взятых. Но до публикаций Балгыбека Кыдырбекулы казахская история никакого Казыбек бека Тауасарулы почему-то не знала.Неистощимый на выдумку Балгыбек Кыдырбекулы сообщил еще, что после возвращения из Европы на родину Казыбек бек планировал построить под Капчагаем обсерваторию, но помешала война с джунгарами. Казыбек бек пошел на войну.Фантазии КыдырбекулыВозможно, Казыбек бек Тауасарулы в роду шапрашты все же существовал, так же, как Джамбул. Но никаких фактов о нем, подтверждающих сведения Балгыбека Кыдырбекулы, казахская история не знает. Налицо мифологизация, как и в случае с Джамбулом. Причем опять эта мифологизация выполнена в угоду вождю. Книга «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» («От дальних предков до моих дней») - фантом наподобие стихов Джамбула на русском языке.В 1993 году ученые-историки встретили эту книгу с содроганием. «Это ужас просто, а не книга, - говорил мне один сотрудник Института истории Академии наук. - Нормальный человек не мог написать такую фальшивку. Уж слишком много в этой книге вранья. Даже написано, что Абылай-хан - незаконнорожденный сын Толе би».По общему признанию ученых, которые, правда, до сих пор так и не выразили внятно свое мнение, книга «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» вымышленная и представлена как древняя книга. Целью ее издания было возвеличивание рода шапрашты. Текст, написанный Балгыбеком Кыдырбекулы, был принят за основу при создании мифического образа Карасай батыра.Вместо ученых первым открыто выступил против фальсификации истории писатель Кабдеш Жумадилов. В 1993 году он опубликовал в газете «Қазақ әдебиеті» статью «Бір шежіренің құпиясы» («Тайна одной родословной»). В ней Кабдеш Жумадилов четко доказал, что книга «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» не может рассматриваться как литературный источник XVIII века, потому что и стиль, и характер письма соответствуют языку журналистики наших дней. По мнению Кабдеша Жумадилова, по структуре и стилю «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» - это роман-эссе. А попробуйте, напишите в XVIII веке роман-эссе. Первые казахские письменные произведения Алтынсарина, Абая появились только во второй половине XIX века. Какой может быть роман-эссе в XVIII веке? Кабдеш Жумадилов считает, что Балгыбек Кыдырбекулы поначалу задумал написать исторический роман, но затем, сообразуясь с конъюнктурой, передумал и решил представить свое произведение как первоисточник, который якобы написал в XVIII веке некто Казыбек бек Тауасарулы.После Кабдеша Жумадилова казахские писатели и ученые из года в год, из номера в номер пишут в газетах «Ана тiлi» и «Қазақ әдебиеті» о том, что «Түп-тұқиянымнан өзіме дейін» - это фальшивка, что книга эта написана современным языком и ничего от XVIII века в ней нет. Однако это уже не мешает мифологизированному Карасай батыру победоносно громить джунгар и передавать свое имя шапраштинским родовым аулам и районам. Да и все казахи Старшего жуза, к которому относится род шапрашты, похоже, с готовностью поверили фальшивке, согласившись с тем, что род президента Казахстана не может оставаться без героического предка, обязательно громившего в XVIII веке ненавистных джунгар.В 2003 году в Астане состоялась презентация новой книги Казыбек бека Тауасарулы «Артқыға қалдыра алсан, сөзiн жетер» («И дойдет мой глас через века»). В книгу, выпущенную издательством «Елорда», вошли поэмы и стихи несравненного бека. «Наследие великого прадеда дошло до нас в рукописном виде, - говорила на презентации композитор Балнур Кыдырбек. - Редактировать тексты начал еще мой отец Балгыбек Кыдырбекулы, а я лишь дополнила и завершила начатое им. Донести до потомков историческую правду о жизни и деятельности наших пращуров, я считаю, долг каждого из нас».Если дело так пойдет и дальше, Казыбек бек Тауасарулы, этакий поручик Киже, высекший себя, будет и дальше радовать нас новинками XVIII века, прославляющими славный президентский род шапрашты.Чингисхан - казах?На фоне этой откровенной фальсификации, явно поощряемой нынешней властью, в последнее время в большом числе стали появляться дилетантские исследования казахской истории, которые в новейшее время принято зачислять в разряд ажиотажной истории. Популярной в русскоязычной казахской среде неожиданно стала книга Калибека Даниярова «История Отечества» (Алматы, 2000 г.), в которой автор недвусмысленно называет Чингисхана казахом, доказательству чего и посвящена книга. «Правда такова, - пишет К. Данияров, - что все казахские роды участвовали в походах Чингисхана и хана Батыя, и что сам Чингисхан - казах, поскольку его отец Есукей был ханом казахского рода Кият, который многие столетия проживал на берегах Волги».К. Данияров идет самым простым путем фонетических совпадений. Кто такой Чингисхан? - вопрошает он. Да это же наш, казахский Темиршин, - отвечает он себе, не замечая, насколько он приближается к анекдотичным аналогиям, рожденным фонетическими совпадениями. Например, среди хохмачей гуляет миф о том, что экватор открыли два казаха - екi батыр (два батыра). Бытует и такая шутка. Один шапраштинец послал искать счастья по свету двух сыновей - Паракбая и Оракбая. Те открыли в Южной Америке новые страны - Парагвай и Уругвай. Третий сын - Торгай - остался дома.Да что там Уругвай и Парагвай, у аргынов есть целая страна за пределами Казахстана - Аргынтина называется, и тоже в Южной Америке. Есть и в Испании земля аргынов - Аргыния (Арагония). Но и другим казахам, не только аргынам, есть чем похвастать. Знаменитый востоковед Конрад да и канцлер Германии Конрад Аденауэр знаете откуда? Правильно, из казахского рода конырат. А откуда взялось название Балтика? Да просто туда дошли казахи рода балта. Кто-то доболтался до того, что Александр Македонский - казах из рода жалаир. В общем, куда не плюнь, везде казахи.В принципе, Калибек Данияров правильно подметил наличие тюркских корней, как и в монгольском этносе, начало которому положил Чингисхан, так и у самого Чингисхана. Вот только, путая причинно-следственные связи, он низводит свое исследование до профанного уровня. Данияров слепо и фанатично говорит, что поскольку Чингисхан происходит из рода кият, который затем вошел и в состав казахского этноса, то Чингисхан - казах, и его необходимо считать основоположником казахского народа.Конечно, это бред, и нужно ли возражать? Как выясняется, нужно. Потому что у Даниярова находится много поклонников. Вот и президент Казахской академии спорта и туризма Кайрат Закирьянов раздает интервью, доказывая, вслед за Данияровым, что Чингисхан - казах. Впрочем, возражение здесь одно, и оно очень простое. Дело в том, что Чингисхан почил, как известно, в первой половине XIII века, а этноним «казах» (қазақ) появился, по свидетельству многих исторических документов, в конце XIV века. Поэтому говорить о том, что Чингисхан - казах, конечно, нельзя. Грамотнее говорить о тюркских корнях Чингисхана, который имеет несомненную генетическую принадлежность к тюркам. Во время правления Чингисхана несколько тюркских родов действительно вошли в состав абсолютно нового этноса монгол, который берет начало от Чингисхана. Поэтому монголы вполне справедливо говорят, что они никакие не казахи, хотя у них есть тюркские корни. И точно так же Чингисхана было бы примитивно и глупо считать казахом. Основу казахского этноса в XV веке составили известные задолго до возникновения этноса қазақ тюркские рода, часть которых до этого вошла и в этнос монгол. На возникновение казахского этноса завоевание Чингисханом тюркской степи не имело прямого влияния. Тюркские рода как жили в этой степи до Чингисхана, так и продолжали жить после Чингисхана, с тем и вошли в Казахское ханство. Чингисхан существенно повлиял только на государственное устройство степи, задав на долгие годы ханскую модель правления. Но от этого называть его казахом, конечно, никак нельзя.Фальсификация по привычкеМеня многие отговаривали писать этот материал. Стоит ли беспокоить дух Джамбула? - говорили осторожные казахи. Зачем задевать шапраштинцев, да и самого Первого? - говорили ученые из Академии наук, до сих пор предпочитающие не обращать внимание на творимую сегодня чудовищную мифологизацию истории казахского народа в угоду одному роду президента республики.Но не говорить об этом, конечно, нельзя. Назрела необходимость транспонировать на русскоязычную аудиторию то, о чем давно говорится и пишется в казахоязычной среде. Замалчивание нарастающей мифологизации казахской истории приведет к тому, что глупая, поверхностная фальсификация даст рано или поздно повод всему миру смеяться над казахами. Понятно, что недостаточно героическая истории отдельных родов, тем более рода президента Назарбаева - обидная для шапраштинцев несправедливость. Но повод ли это фальсифицировать историю, вводя в заблуждение массы казахов? Да и нельзя забывать, что такая фальсификация - это преступление национального масштаба. Почему судили Жасарала Куанышалина за то, что он отстаивал историческую справедливость, обвинив президента Назарбаева в осквернении казахской истории, а за мистификацию с Карасай-батыром никого не собираются судить?Понятно, что у нас привыкли фальсифицировать выборы, фальсифицировать достижения, фальсифицировать жизнь. Но нельзя давать возможность кому бы то ни было наживаться на мифологизации истории. Потому что история должна быть честной, какой бы драматичной она ни была. Пусть где-то казахский народ в историческом плане что-то теряет от правдивого подхода и выглядит не так победоносно. Однако если не будет честной истории, то не будет национальной истории и честного подрастающего поколения. Если мы со своим враньем полезем в будущее, и при этом детей своих заразим этим враньем, то что мы можем ждать от них? Зачем нам нужны эти фальшивые идеалы, фальшивые мифические имена, фальшивые тропы в прошлое? Так давайте же, не будем пачкать историю! Все должно быть так, как было на самом деле. И тогда выяснится само собой, что казахи в истории человечества занимали не последнее место. Нам не нужна мифическая слава. Нам не нужны мифические герои, не нужна фальсификация истории, фальсификация жизни. Ербол Курманбаев Kultura.Az 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Аrсен Опубликовано 13 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 13 июля, 2014 Опять не по теме... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 16 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 16 июля, 2014 Пусть лишнее из этой темы модеры потрут. Статья из сборника 2005 года "Снаряжение кочевников Евразии". К.С. Ахметжан Президентский центр культуры, Астана БОЕВЫЕ ДОСПЕХИ В ТРАДИЦИОННОЙ СИСТЕМЕ ВООРУЖЕНИЯ КАЗАХОВ Традиционная система вооружения казахов имеет сложную структуру, охватывающую различные разделы, рода, классы, виды, группы и типы наступательного и оборонительного вооружения. Особенности этой традиционной системы, структурно-функциональные связи между его структурными элементами отразились в народной терминологии вооружения в казахском языке, без знания которой невозможно правильное понимание всего комплекса казахского традиционного вооружения. В данной статье рассматривается традиционный способ классификации боевых доспехов и дополнительного нательного защитного снаряжения, при-менявшийся в прошлом казахами. Работа основывается на результатах многолетнего исследования автора. У казахов основной категорией оборонительного вооружения жарак является средство нательной защиты, т.е. предохранительное вооружение, надеваемое на тело воина. По традиционной военной терминологии казахов, предметы этого раздела защитного снаряжения имеют общее название ер киими– дословно «одежда воина», т.е. «боевая одежда», что отражает главную особенность этой категории предметов и способ их ношения (одевание). Род боевой одежды для защиты корпуса воина от ору-жия противника – доспех по традиционной военной терминологии казахов называется сауыт. Самый древний вид доспеха у казахов называется кобе сауыт– че-шуйчатый доспех. Отдельная пластина, создающая структуру бронирования такого вида доспеха, называется кобе. Поэтому иногда данный вид доспеха казахи называют кобели сауыт(т.е. «доспех из пластин кобе») или просто «кобе». Глагол «кобелену» в казахском языке буквально означает «расположиться, частично прикрывая друг друга». Им обозначается в при-роде все то, что, располагаясь подобным образом, служит в определенном порядке защитой для чего-то. Это относится не только к чешуе рыбы или змеи, но и к перьям птиц, так называется и подобное расположение плоских каменных пластов на скалах и т.д. Как видим, содержание термина кобе в казахском языке намного шире, чем значение русского термина чешуя, используемое в оружиеведении. Сама «чешуя» по-казахски называется кабыршык. Из вышесказанного следует, что к доспеху кобе казахи относили все разновидности доспехов, где основу защиты создают металлические пластины, набранные с частичным прикрытием друг друга по горизонтали или по вертикали, независимо от их формы и размера, способа крепления. Определяющим признаком для классификации служил характер расположения пластин, т.е. способ бронирования доспеха. Вышесказанное доказывает, что и чешуйчатый доспех,набранный из мелких пластин, нашитых на основу, и ламеллярный доспех ременного соединения из пластин удлиненной формы по номенклатуре тюрков-кочевников относились к доспеху кобе, так как метод бронирования у них был идентичным. Другой самый распространенный вид боевого доспеха казахов называ-ется «киреуке сауыт» (кольчужный доспех) или просто «киреуке» (кольчу-га) (рис. 1.-1). Кольца, из которых плетут кольчугу, называются шыгыршык, отсюда еще одно название кольчужного доспеха в казахском языке – шыгыршыкты сауыт (кольчатый доспех). Это понятие также обозначает группу доспехов, основу бронирования которой создает плетение из металлических колец. Внутренний диаметр кольчужных колец по традиционной терминологии называется коз(буквально: «глаз»). Так как внутренний диаметр колец в раз-личных типах кольчуг бывает разного размера, этот параметр кольца служил критерием для определения типа кольчуги. Кольчуга, изготовленная из колец с маленьким внутренним диамет-ром, называлась торгай коз киреуке(дословно: «кольчуга с глазками колец как воробьиный глаз»), а кольчуга из колец диаметром среднего раз-мера – шоже коз киреуке(дословно: «кольчуга с глазками колец как цыплячий глаз»). Эти два варианта казахских кольчуг соответствуют двум разновидностям кольчужного доспеха, которые в оружиеведении обозначаются рус-скими терминами кольчугаи панцирь(тип кольчуги из более мелких колец) (см., например: Путеводитель по Оружейной палате, 1914, с. 288, 294; фон Винклер П., 1992, с. 262). Письменные источники свидетельствуют о бытовании у казахов и кольчуг и панцирей (Казахско-русские отношения в XVIII–XIX веках, 1964, с. 153; Левшин А.И., 1996, с. 312; Прошлое Казахстана в источниках и материалах, 1997, с. 236). В музейных коллекциях кольчуги, использовавшиеся казахскими воинами, сплетены из железных колец диаметром 10–12 мм, а кольчужный панцирь – из колец диаметром 7–9мм. Кольчуга, сплетенная из больших плоских колец, казахи называли бадана коз киреуке (дословно: «кольчуга с глазками колец как бадана») или просто бадана(по-русски – «байдана»). Наименование этой разновидности кольчуги происходит от названия растения бадана, корни которого были в виде круглых луковиц (Будагов Л.З., 1869, с. 221). Кольца доспеха «бадана» крупные, диаметр колец доходил до 14–16 мм. Третий вид боевого доспеха казахов – это кольчато-пластинчатый доспех,в кольчужную ткань которого вплетались стальные пластины крупных размеров, прикрывавшие живот, спину и бока воина. Его казахи называли зере сауыт(доспех «зере») или «зере» (от перс. зерех – доспех из железных ко-лец). В письменных источниках такой доспех назывался жаушан (по русской терминологии – юшман) (см., например: Утемиш-хаджи, 1992, с. 94, 122). «Жаушан» представлял собой доспех в виде куртки с воротом и с короткими рукавами, имел сплошной разрез спереди, застегивался спереди ремнями и пряжками на пластинах. Пластинчато-кольчатый доспех, набранный из небольших стальных пластин, скрепленных между собой по краям кольчужными или панцирными кольцами, назывался бек сауыт, но в письменных источниках встречается и другой вариант названия этого доспеха на тюркском языке – бектер. Доспех имел форму куртки без ворота и рукавов, с застежками на плечах и правом или левом боку (рис. 1.-2). Следующий вид нательной защиты – доспех из крупных стальных досок (щитков), нашитых рядами в стык на мягкую основу, казахи называли берен сауыт(дощатый доспех). Булатные защитные доски доспеха в казахском языке именовались словом берен/беренг, поэтому такой доспех иногда называли беренди сауыт/беренгили сауыт(т.е. доспех из «досок» берен) или про-сто берен. Так как доспех бронировался крупными стальными «досками» из-нутри основы и был малоподвижным, его делали в форме «жилета», без рука-вов, и он имел разрез по бокам и застегивался ремешками и пряжками. Поэтому казахи этот вид брони, в соответствии с его формой, называли также жен-сиз берен(т.е. «безрукавный берен») или просто женсиз(«безрукавный»). Вид доспеха, сшитый из нескольких слоев шелковой ткани и стеганный на вате и шерсти (доспех из мягких материалов), казахи называли каттама сауыт(«многослойный доспех») или каттау(«многослойный»). Так как этот вид доспеха шили из мягкого материала, то он обычно имел форму халата с длинным подолом, длинными рукавами и стоячим воротником. В произведениях казахских воинов-жырау отмечается возможность применения этого вида защитного снаряжения и как теплую верхнюю одежду, и как вид воинского дос-пеха. Использование казахами этого вида боевой защитной одежды подтвер-ждают и письменные источники (Маргулан А.Х., 1986, с. 113). Защитное средство, также относящееся к разряду «дощатой» брони, – это боевое зерцало шарайна, состоящее из нескольких стальных щитков, называемых «айна», слегка выгнутых по форме тела, соединенных между собой ремешками и пряжками (рис. 1.-3–6). Название этого доспеха состоит из двух слов: «шар» (от перс.: чар– четыре) и «айна» (зеркало), что дословно означает «броня из четырех зеркал (щитков)». Так как «доски» зерцал изготавливались из булатных листов, то зерцало иногда называют шарболат, т.е. «четыре булатные доски». Казахские боевые зерцала имеют несколько разно-видностей (Ахметжан К.С., 1999, с. 44). По традиционной классификации вооружения боевое зерцало у казахов не причисляется к доспеху сауыт, а относится к дополнительному защит-ному снаряжению,надевалось оно в основном поверх доспехов. Как дополнительное защитное снаряжение для защиты поясничной части тела применялся также и боевой защитный пояс– «жауынгерлик белдик» (рис. 1.-7–9). Этот пояс набирался из узких стальных пластин, закрепленных на трех ремешках, частично прикрывая друг друга (Ахметжан К., 1998, с. 92–97). Итак, как показано выше, при традиционной системе классификации доспехов, существовавшей у казахов, основным классификационным признаком для типологии была взята система бронирования доспеха, т.е. метод создания защиты. Поэтому в традиционных названиях доспехов обычно подчеркивается его основной бронирующий элемент – пластина, кольцо, доска и т.д. Для выделения разновидностей определяющими признаками были параметры бронирующего элемента – размеры, количество, а также материал и форма доспехов. Все выше рассмотренные виды и разновидности казахских доспехов, их конструктивные элементы имеют схожие названия и в других тюркских языках, различия встречаются лишь в наименованиях более поздних типов доспехов. И это свидетельство того, что такая система классификации была единой для всех кочевых тюркоязычных народов, и она начала складываться уже в тюркскую эпоху вместе с появлением основных видов кочевнического защитного снаряжения. Рис. 1. Доспехи и дополнительные защитные снаряжения казахов: 1– кольчуга (киреуке); 2– пластинчато-колчатый доспех (бектер); 3–6– разновидности боевых зерцал (шарайна); 7– часть боевого пояса; 8– способ ношения; 9–реконструкция полного вида боевого пояса (1, 5–7– из коллекции Центрального государственного музея Республики Казахстан; 2 – из коллекции Южно-Казахстанского областного историко-краеведческого музея; 3 – из частной коллекции) Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 16 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 16 июля, 2014 (изменено) Интернет-конференция "В.В. Радлов и духовная культура тюркских народов" ПОКРОЙ КАЗАХСКИХ КОЛЬЧАТЫХ ПАНЦИРЕЙ XVII-XIX ВВ. Бобров Л. А. Лаборатория гуманитарных исследований научно-исследовательской части Новосибирского государственного университета spsml@mail.ru Работа выполнена при финансовой поддержке ГрантаПрезидента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-4281.2012.6. Судя по данным вещественных, изобразительных, письменных и фольклорных источников, панцири, сплетенные из железных колец,являлись основной разновидностью корпусного металлического защитного вооружения казахских воинов эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени. Цифры говорят сами за себя. Из 93 доспехов,которые могут быть отнесены к защитному вооружению кочевников Дашт-и Кипчак XVII-XIX вв. 89 экз. представлены кольчатыми панцирями.Из 23 изображений казахских воинов в панцирях, выполненных европейскими, среднеазиатскими и цинскими художниками в 20 случаях изображены кольчуги. Кольчатые панцири (в российскихдокументах XVII в. они фигурируют под названиями «кольчуга»,«пансырь» и «байдана») абсолютно лидируют по числу упоминаний в сообщениях иностранных путешественников посещавших казахскиестепи в XVII-XIX вв. Так, например, тобольский «захребетный татарин»Теуш-мерген, совершивший поездку в 1691-1692 гг. во владенияТауке-хана отмечал в беседе с тобольскими чиновниками описывая вооружение туркестанского гарнизона: «…пушек нет, только де есть у тех людей, которые живут в городе, ружье, пищали, и копье, и луки, ипансыри, да и на базаре продают пансыри добрые рублев по 12 и по 13…» [История Казахстана…, 2005а, с. 405]. По информации А. К. Гейнса(1865 г.), казахские воины применяли доспехи «из железной сетки,которой нередко покрывали и лошадей» [Гейнс, 1897, с. 73]. Согласно данным поручика Я. Гавердовского (1803 г.) казахские воиныиспользовали «сделанные из железных колец кольчуги или панцири и из железных листов плоские шапки» [Семенюк, 1969, с. 264]. Побывавшийсо своими коллегами в Западном и Северном Казахстане во второй половине 60- первой половине 70-х гг. XVIII в. И.П. Фальк отнес кольчатые «панцырные рубахи» к числу традиционного вооружения казахских батыров: «…Некоторые воины (batyr) выходят в строй в панцырных рубахах. В походе это-обыкновенно предводители отрядов, их отличает наличие особого крылышка на шапке» [Прошлое Казахстана…, 1935, с. 189]. В кольчатые доспехи в первой половине XIX в.были облачены отборные воины хана Кенесары Касымова: «Красиво одетый в бархатный бешмет с «полковничьими эполетами» на плечах, с знаменщиком позади, сопутствуемый наездниками кольчужниками с длинными, колеблющимися пиками, Кенесары скакал впереди своихскопищь…» [Султаны Кенесары и Садык, 1889, Приложение, с. 5]. Панцири с кольчатой структурой бронирования известные в казахскомфольклоре под названиями «кiреуке сауыт» («сетчатый панцирь»),«шыгыршыкты сауыт» («кольчатый панцирь») и др. [Ахметжан, 2007, с.130] упоминаются в эпосе значительно чаще пластинчато-нашивных («берен»), кольчато-пластинчатых («бектер»,«джавшан») и зерцальных(«шар айна», «чар-айна») доспехов. Кольчатые панцири традиционно привлекают внимание современных исследователей военного дела казахов. Кольчуги в казахском комплексевооружения XVII-XVIII вв. были рассмотрены А.К. Кушкумбаевым и Ю.С. Худяковым [Кушкумбаев, 2001, с. 78, 79; Худяков, 2008, с. 398-399]. К. С. Ахметжан проанализировал большую серию кольчуг из центральныхмузейных собраний РК, выявил основные названия, применявшиеся для обозначения кольчатых панцирей в казахском эпосе [Ахметжан, 2005, с.83; Ахметжан, 2007, с. 129-134]. Автором данной статьи рассмотрены некоторые аспекты конструкции и системы оформления кольчатых панцирей казахских и ойратских воинов эпохи позднего Средневековья ираннего Нового времени [Бобров, 2003; Бобров, Худяков, 2008; Бобров, Борисенко, Худяков, 2010, с. 132, 133]. Однако тема изучения казахского кольчатого доспеха далеко не исчерпана. Значительный интерес представляют кольчатые панцири из частных коллекций и региональных музейных собраний РК, а так же частных и музейных коллекций РФ, КНР, МНР, Узбекистана, США, ФРГ и др. стран. Большая часть этих панцирей до сих пор не опубликована. Открытым остается вопрос об источниках поступления кольчатых панцирей в войска кочевников Дашт-и Кипчак. Не выявлены особенности конструкции, оформления и покроя кольчатых панцирей казахов (и шире, воинов Средней Азии) по сравнению с их ближними и дальними соседями. Последней теме посвящена данная статья. Анализ вещественных и изобразительных источников позволил выделить 4 основных типа покроя кольчатых панцирей воинов Дашт-и-Кипчак XVII-XIX вв. Кольчатая «рубаха» (рис. 1, 8). Самым популярным типом покроя казахских кольчатых панцирей была «рубаха» с коротким (до середины бедра) подолом, рукавами до локтя или до середины предплечья (59экз.). Кольчуги снабжались разрезами на подоле (спереди и сзади), а так же на груди (9-30 см. и 18-27 см. соответственно). Первые служили для более комфортной посадки всадника в седле, вторые облегчали процесс одевания панциря (рис. 1, 8). Изредка, кольчатые панцири не имели подольных разрезов (5 экз.). В этом случае, кольчуга имела укороченный и/или расширяющийся книзу подол. Нагрудный разрез достаточно часто снабжался подполком, а при стягивании фиксировался кожаными ремешками, крючками или кольчатой цепочкой (рис. 1, 8а). Иногда одна из пол нагрудного разреза снабжалась специальной лопастью, к которой крепилась застежка. В застегнутом положении пола с лопастью целиком закрывала другую, образуя на нагрудной части панциря двойной слой брони (рис. 1, 8в). Частым добавлением к кольчужным «рубахам» были стоячие и (значительно реже) отложные воротники (рис. 1, 8б,в). Вертикальное положение воротникам обеспечивали пропущенные сквозь ряды колец кожаные ремешки (рис. 1, 6).В большинстве случаев, стоячий воротник состоял из 3-5 рядов колец и имел вертикальный разрез в районе кадыка. Однако не редко встречались воротники со смещенным разрезом и специальной лопастью прикрывавшей горло (рис.1, 8б,в). Стоячий воротник мог застегиваться на крючок, или стягиваться ремешками. Популярность кольчужных «рубах» среди воинов позднесредневековой Евразии объяснялась тем, что данный покрой представлял собой оптимальное сочетание веса (большинство экземпляров- 5,3-9 кг.) и площади защитного покрытия (длина 63-90 см., ширина с рукавами 90-148 см., ширина в поясе: 58-72 см.). Панцирь прикрывал весь корпус воина, шею, верхнюю часть бедра, руки до локтя или до середины предплечья. Он не стеснял движений и неплохо защищал всадника в конной рубке. Не удивительно, что кольчужные «рубахи» в XVI-XVIII вв. имели широчайшее распространение от Северной Африки и Восточной Европы до Индии, Восточного Туркестана и Тибета. Наряду с классическими кольчугами покроя «рубаха» с короткими рукавами и подолом, казахскими воинами применялись их усиленные аналоги. Так, некоторые экземпляры кольчатых «рубах» снабжены длинными рукавами, доходящими до запястья. Другие имеют удлиненный подол, спускающийся до колен, или ниже. Однако оба эти варианта не получили широкого распространения в Дашт-и Кипчак. Среди собранных нами материалов они представлены 3 и 5 экз.соответственно. Причина малой популярности длиннорукавных панцирей обусловлена достаточно широким распространением кованых створчатых наручей прикрывавших руку воина от локтя до кисти. Кольчатая «куртка» (рис. 1, 9). Вторым по популярности типом кольчатых панцирей казахских кочевников был панцирь, скроенный в виде распашной куртки с рукавами до локтя или до середины предплечья и подолом до середины бедра или до колен (12 экз.). Главные отличия от панцирей покроя «рубаха» заключались в наличии сплошного осевого разреза и, часто, удлиненного подола. В боевом положении разрез стягивался и фиксировался кожаными ремешками или железными крючками. Подобный покрой не характерен для Центральной Азии (Монголии, Тибета и Южной Сибири) и применялся в основном в «Мусульманском мире», Корее и, отчасти, в Китае. Кольчатый «жилет» (рис. 1, 10). Самой легкой разновидностью кольчатых панцирей казахских батыров был безрукавный «жилет» защищавший грудь и спину воина (5 экз.). Панцирь не имел рукавов и сколько-нибудь длинного подола и обычно носился в комплекте со стеганым доспехом покроя «халат» или «куртка» («каттау», «чопкут»,«олбок» и др.). Последний, мог одеваться как поверх кольчуги, так и под нее. Для облегчения одевания панциря на стеганый «чопкут» или поддоспешник «жилеты» разрезались на правом (реже левом) боку и, иногда, плече. В отличие от большинства других типов кольчатых доспехов, «жилеты» практически никогда не снабжались стоячим воротником. Основными потребителями таких панцирей были наименее обеспеченные латники. В Западной, Средней и Южной Азии панцири данного типа покроя практически не применялись, зато они были весьма популярны в Центральной Азии и Южной Сибири, где они фактически играли роль корпусного усилителя «мягкого» (стеганого на вате) доспеха. Кольчатый «халат» (рис. 1, 11). Самой тяжелой разновидностью кольчатых панцирей казахских воинов были «халаты» со сплошным осевым разрезом и длинным (ниже колен) подолом. Кольчужные «халаты» имели рукава, спускавшиеся ниже локтя и, часто, стоячий панцирный воротник. Для повышения эластичности, «халаты» снабжались специальном крестцовым разрезом от края подола допоясницы. Данный тип панциря обеспечивал наибольшую защиту корпуса воина, однако отличался значительным весом (до 18 и более кг.), 40-50 % которого приходилась на подол, и стоил значительно дороже «рубах» и «курток». Во время скачки панцирный подол не редко съезжал вбок обнажая колено. Не удивительно, что применение кольчужных «халатов» носило ограниченный характер. Приобрести их могли только состоятельные воины, а последние предпочитали защищать нижние конечности компактными отдельно надевавшимися кольчато-пластинчатыми набедренниками «дызлык-бутлук». В рассматриваемой серии кольчужные «халаты» представлены 4 экземплярами. Схожие доспехи применяли номады Центральной Азии и Южной Сибири. В Турции, Иране и Индии панцирные «халаты» широкого распространения не получили. Выводы. Проанализированные материалы свидетельствуют, что на протяжении XVII- первой половины XIX вв. кольчатые панцири продолжали оставаться самой популярной разновидностью металлической защиты корпуса казахских воинов. По разнообразию типов покроя кольчатых панцирей среднеазиатская паноплия практически не уступала своим османским, российским, иранским и индийским аналогам и превосходила, по этому показателю, панцирные комплексы ойратов, монголов, кочевников Южной Сибири и тибетцев. Как и в оружейных комплексах народов Западной и Южной Азии основным типами покроя кольчатых доспехов в Средней Азии и Дашт-и Кипчак были покрой «рубаха» (с рукавами до локтя или середины предплечья и коротким подолом) и покрой «куртка» со сплошным осевым разрезом. Характерным элементом панцирного комплекса казахов по сравнению с народами Мавераннахра, Западной и Южной Азии было применение легких кольчатых панцирей покроя «жилет» носившихся в комплекте с «мягким» стеганым доспехом, а так же кольчатых «халатов» с длинным подолом. Кольчатые «жилеты» и «халаты» не были популярны среди воинов «Мусульманского мира», зато применялись ойратами и народами Южной Сибири. Таким образом, казахский кольчатый доспех сочетал в себе типы покроя характерные, как для «Мусульманского мира» («рубаха», «куртка»), так и для номадов Центральной Азии («жилет», «халат»). Рисунок 1. Кольчатые панцири казахских воинов эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени: основные разновидности колец (1-4), способов бронирования (5-7) и покроя кольчатых панцирей (8-11). 1. «Кольчужное» кольцо с креплением на гвоздь. 2. «Пансырное» кольцо с креплением на шип. 3. «Байданное» (плоское) кольцо с креплением на шип. 4. Сварное/цельносеченое кольцо. 5. Элемент кольчатой брони из клепаных колец. 6. Элемент кожаной полосы стоячего воротника с клепаными кольцами. 7. Элемент кольчатой брони из чередующихся клепаных и цельных(сварных или цельносеченых) колец. 8. Покрой «рубаха» с нагрудными и подольными разрезами: а).Кольчатая «рубаха» с нагрудным разрезом с подполком; б).Кольчатая «рубаха» с прямым нагрудным разрезом и стоячим воротником; в). Кольчатая «рубаха» с нагрудным разрезом с лопастью и стоячим воротником. 9. Покрой «куртка» со сплошным осевым разрезом. 10. Покрой «жилет» с боковым разрезом. 11. Покрой «халат» со сплошным осевым разрезом и стоячим воротником. Литература: Ахметжан, К. С. Боевые доспехи в традиционной системе вооружения казахов // Снаряжение кочевников Евразии. Барнаул, 2005: Изд-во Алт. Гос. Ун-та. С. 82-86. Ахметжан К. Этнография традиционного вооружения казахов. Алматы: «Алматыкитап», 2007. 216 с. Бобров, Л. А. О путях «вестернизации» азиатского доспеха в Позднем Средневековье и в Новое время (XV–XVIII вв.) // Вестник НГУ. Сер. : История, филология. 2003. Т. 2. Вып. 3 : Археология и этнография. С.79–88. Бобров, Л. А., Борисенко А.Ю., Худяков Ю.С. Взаимодействие тюркских и монгольских народов с русскими в Сибири в военном деле в позднее Средневековье и Новое время: учеб. Новосибирск: НГУ, 2010. 288 с. Бобров Л.А., Худяков Ю.С. Вооружение и тактика кочевников Центральной Азии и Южной Сибири в эпоху позднего Средневековья и Нового времени (XV- первая половина XVIII вв.). СПб: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. 770 с. Гейнс, А. К. Киргиз-кайсаки. Собр. лит. тр. СПб., 1897. 412 с. История Казахстана в русских источниках XV–XVII вв. Т. 1. Посольские материалы Русского государства XV- XVII в. Алматы : Дайк-Пресс, 2005а. 702 с. Кушкумбаев А. К. Военное дело казахов в XVII–XVIII веках. Алматы: Дайк-Пресс, 2001. С. 172. Прошлое Казахстана в источниках и материалах V–XVIII вв. М.; Алма-Ата : Наука, 1935. 272 с. Семенюк, Г. И. Оружие, военная организация и военное искусство казахов XVII–XIX вв. // Вопросы военной истории России XVIII –первой половины XIX в. М.: Наука, 1969. С. 263–272. Султаны Кенесара и Садык. Биографические очерки султана Ахмета Кенисарина. Обработано для печати и снабжено примечаниями Е.Т. Смирновым. Ташкент, 1889. 131 с. Худяков Ю.С. Военное дело казахов в позднее Средневековье// .Большой атлас истории и культуры Казахстана. Алматы:Акционерное общество «АБДИ Компани», 2008. С. 398-399. Изменено 16 июля, 2014 пользователем Alee Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 16 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 16 июля, 2014 Л. А. Бобров. Казахская тактика ведения боя в конном строю в конце XV-XVI веков http://vk.com/doc30422276_194229930?hash=1bbcfe26128fd23fb4&dl=43be81c1a2959fc04b Л. А. Бобров. Узенинская битва (1712 г.): предпосылки, ход, результаты http://www.antat.ru/bigzip/NT2013/22013/120132.pdf Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 16 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 16 июля, 2014 (изменено) Никто не встречал есть ли вообще такая статья где были рассмотрены и классифицированы огнестрельные ружья казахов ? Много ли их вообще сохранилось ? По логике их должно больше быть чем металлических доспехов. Наверное опять Бобров в будущем напишет об этом. Изменено 16 июля, 2014 пользователем Alee Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 19 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 19 июля, 2014 Ссылки по статьям казахов: http://www.twirpx.com/file/1373394/ http://www.twirpx.com/file/1373494/ http://www.twirpx.com/file/1373412/ П.С. сюда надо бы скидывать всю инфу касающегося военного дела казахов, но не популистские статейки, а реальных историков. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 20 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 20 июля, 2014 Бобров. Л. А Источники поступления сабель в казахские войска XVIII-середины XIX вв. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 20 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 20 июля, 2014 Спасибо но Кушкумбаева я давно еще нагулил, что то мне кажеться что после распада Золотой Орды и после того как появилось Казахское ханство, то вооружение у казахов кажеться сильно деградировало по сравнению с их соседями. У Кушкумбаева вообще работы слабые, на уровне курсовика студента старших курсов. Я бы не сказал что работы у него слабые, доверять ему стоит больше чем Ахметжану Калиолле. Кушкумбаев не выдвигает сомнительные тезисы и осторожен в своих выводах, он не поддерживает мифы которыми казахи часто любят пользоваться как типа "русские и оседлые среднеазиаты продавали джунгарам огнестрелы и только благодаря огнестрелу джунгары всех победили". А то что у казахов своего массового производства холодного и огнестрельного оружия и тем более защитного металлического снаряжения не было и то что им приходилось закупать это самое холодного и огнестрельное оружие а так же и металлические доспехи у оседлых среднеазиатских народов это типа не считается ? Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 24 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 24 июля, 2014 Л. А. Бобров, А. О. Пронин (Новосибирск, Россия)Типология казахских сабель XVI-середины XIX вв. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 24 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 24 июля, 2014 Бобров Л. А. Луки казахских воинов эпохи позднего средневековья и раннего нового времени. Вопросы производства, конструкции и боевого применения. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Alee Опубликовано 24 июля, 2014 Поделиться Опубликовано 24 июля, 2014 2-ая половина статьи Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
