Chial

Очеркъ о Хивинскомъ ханстве И.Веселовского Въ ханствованiе Алла-Кула, сына Мухаммедъ-Рахима, наши отношенiя къ Хиве сделались крайне натянутыми. Его вмешательство въ дела Киргизовъ и захвать нашихъ пленныхъ вызвали съ нашей стороны меры самыя энергичныя. Вмешиваться въ дела Киргизовъ Алла-Кулъ началъ вскоре же по вступленiи на ханство. Въ 1827 г. ханъ Ширгазы Айчуваковъ, после того какъ не успелъ взволновать степь, удалился въ Хиву, выдалъ тамъ дочь свою замужъ за Алла-Кула и просилъ помощи, чтобы привести Киргизовъ къ повиновенiю. Алла-Кулъ послалъ въ степь сборщиковъ податей и писалъ къ Киргизамъ, чтобы они повиновались Ширгазы-хану, въ противномъ случае грозилъ придти съ войскомъ и раззорить ихъ. Угрозы эти не имели успеха потому, можетъ быть, что Алла-Кулъ вступился за ненавистнаго Киргизамъ хана. Ширгазы оставался въ Хиве до 1830 г., когда, не поладивъ съ Алла-Куломъ, вернулся въ степь. Успешнее для Алла-Кула была попытка, въ начале 30-хъ годовъ, подчинить себе Киргизовъ Адаевцевъ при посредстве Туркменъ. Адаевцы не въ силахъ были бороться съ этимъ непрiятелемъ, и большая часть изъ нихъ поддалась Хиве. Особенно плохо приходилось темъ Киргизамъ, которые кочевали вблизи хивинскихъ пределовъ; устранить или ослабить влiянiе на нихъ Хивы не представлялось никакой возможности. Другой вопросъ, вопросъ о пленныхъ, еще более долженъ былъ вызвать насъ на самыя крутыя меры. На наше требованiе освободить всехъ русскихъ пленныхъ, томившихся въ Хиве, они не только не освобождались, но захватъ ихъ еще усилился. Такимъ образомъ необходимость требовала предпринять походъ въ Хиву. И вотъ, осенью 1839 г., обнародована была въ Оренбурге декларацiя о причинахъ и цели военныхъ действiй противъ Хивы, а вследъ затемъ, 19-го ноября того же года, выступили изъ Оренбурга передовыя колонны отряда, отправлявшагося въ Хиву подъ начальствомъ ген.-ад. Перовскаго. Весъ отрядъ состоялъ изъ 5,217 человекъ, при 22-хъ орудiяхъ и 4-хъ ракетныхъ станкахъ. Какъ бы на зло предпрiятiю, зима съ 1939 на 40 годъ была необыкновенно холодная; морозы доходили до 40 градусовъ. Скоро началасль въ отряде страшная смертность. Тогда-то Перовскiй отдалъ на Акъ-булакскомъ укрепленiи приказъ (отъ 1-го февраля 1840 г.) собираться въ обратный путь. Такимъ образомъ и на этотъ разъ Хива была спасена отъ опастности ей грозившей. Въ память избавленiя своего ханства Алла-Кулъ построилъ въ городе медресе.

Подробнее об этом походе: НАШИ СОСЕДИ ВЪ СРЕДНЕЙ АЗIИ ХИВА И ТУРКМЕНIЯ С.-ПЕТЕРБУРГЪ 1873 14 ноября 1839 года объявлена была и декларацiя о причинахъ и цели похода. Она была следующаго содержанiя: «Командиръ отдельнаго оренбургскаго корпуса, оренбургскiй военный губернаторъ, по случаю выступленiя съ воинскимъ отрядомъ противу Хивы, считаетъ необходимымъ обнародовать во вверенномъ ему крае нижеизложенную декларацiю о причинахъ и цели военныхъ противу Хивы действiй. Съ давняго уже времени вниманiе правительства устремлено на враждебныя противу Россiи расположенiя ханства Хивинскаго. Прилегая къ степямъ, подвластныхъ имперiи киргизъ-кайсаковъ, Хива, въ продолженiе многихъ летъ, безпрерывными дерзостными поступками, оказываетъ явное неуваженiе къ державе, съ которою имела всегда торговыя сношенiя. Ни одинъ русскiй торговецъ не можетъ появиться въ Хиве без опасенiя лишиться жизни, или подвергнуться заточенiю. Хивинцы делаютъ частые набеги на отдаленныхъ отъ линiи киргизовъ, поступившихъ еще при Абулхайръ-Хане въ подданство Россiи, разоряютъ ихъ аулы, обременяютъ разными поборами, волнуютъ противъ законной власти, даютъ убежище непокорнымъ и наконецъ, къ довершенiю всехъ своихъ преступныхъ действiй, явно задерживаютъ въ Хиве множество русскихъ, томящихся тамъ въ жестокомъ рабстве. Число сихъ несчастныхъ ежегодно увеличивается». Одновременно съ обнародованiемъ декларацiи началось 14 и 15 ноября выступленiе по эшеленно войскъ въ степь. Во все время похода до 19 ноября было только три дня, въ которые термометръ показывалъ 10 и менее градусовъ мороза въ полденъ; за темъ 11 дней было по 14 и 20 градусовъ, 12 дней отъ 20-26 и наконецъ шесть дней термометръ показывалъ отъ 26 до 32 градусовъ мороза. При этихъ страшныхъ холодахъ отрядъ ощущалъ сильнейшiй недостатокъ въ топливе. Незначительное количество дровъ, которое было при отряде, расходовалось исключительно только для варки пищи; о бивачныхъ огняхъ нечего было и думать. Въ теченiе этого месяца переболело 652 человека и 34 умерло. Положенiе отряда было въ высшей степени затруднительнымъ. Степъ до последней былинки была погреблена въ снегу, который отъ жестокихъ и редкихъ даже въ степи морозовъ и ветровъ сверху обратился въ кору; верблюды и лошади проваливались на каждомъ шагу по колена и даже по брюхо; кормъ, даже самый скудный, вовсе исчезъ. Ко всему этому присоединилось еще неповиновенiе киргизовъ. До Эмбенскаго укрепленiя, киргизы, по донесенiямъ Перовскаго, служили хорошо и случаи побеговъ были весьма редки. Между темъ въ то время, какъ отрядъ находился на Эмбе, между киргизами распространился слухъ о близости хивинскаго войска и о присоединенiи къ нему коканцевъ. Непрiятельскiе лазутчики воспользовались этимъ случаемъ и старались поколебать умы киргизовъ страшными угрозами хивинскаго хана и несомненнымъ перевесомъ числительности непрiятельскихъ войскъ въ сравненiи съ нашимъ малочисленнымъ отрядомъ. Следствiемъ этого было то, что верблюдчики целой колонны, въ числе более 300 человекъ, въ самую минуту выступленiя колонны положительно и единогласно объявили, что они далее не пойдутъ, а вместе съ верблюдами вернутся въ свои аулы. Всякое увещенiе было напрасно. Перовскiй тщетно истощалъ словесныя убежденiя; султанъ-правителъ Айчуваковъ успелъ въ томъ не более Перовскаго. Толпа увеличивалась все более и более, и шумными криками призывала къ себе товарищей; безпорядокъ возрасталъ съ минуты на минуту. Положенiе Перовскаго далелось крайе опаснымъ. Малочисленный отрядъ нашъ рисколвалъ быть покинутымъ въ 500 верстахъ отъ своей границы, въ открытой степи на голодную смерть. Нужно было действовать решительно, не теряя напрасно ни одной минуты времени. Перовскiй приказалъ окружить толпу, къ которой начали уже присоединиться киргизы другихъ колоннъ, и объявилъ, что если они будутъ продолжать оказывать неповиновенiе, то все будутъ разстреляны. Но и эта угроза не произвела ожидаемаго впечатленiя на толпу. Несколько человекъ самыхъ буйныхъ выступили впередъ и прямо объявили, что они все готовы на смертъ, но впередъ не пойдутъ, потому что этому препятствуетъ ихъ вера и что въ такiе морозы караваны никогда не ходятъ. Разговариватъ далее было опасно. Перовскiй тотчасъ же приказалъ разстрелять одного изъ зачинщиковъ возмущенiя. Но и это не помогло. Толпа оставалась въ томъ же расположенiи, и духъ неповиновенiе не прекращался. Только уже после втораго разстреленнаго киргиза и после повторенныхъ уверенiй Перовскаго, что все неповинующiеся будутъ также разстреляны, киргизы смирились, стали просить помилованiя и решились идти далее. Получаемыя на пути сведенiя были самаго неуспокоительнаго характера. Разспросы киргизовъ и рекогносцировки убеждали, что чемъ далее впередъ, темъ глубже и непроходимее снега. Такое явленiе было безпримерно въ степи. Глубокiе снега сильно замедлили движенiе отряда. Въ такомъ положенiи находился нашъ отрядъ, едва только достигнувъ половины пути до Хивы. Что же ему оставалось делать? Настаивать далее на продолженiи движенiя въ Хиву было бы деломъ только личнаго самолюбiя Перовскаго, въ ущербъ самому делу; это значило бы безполезно жертвовать людьми безъ всякой надежды на успехъ. Оставалось только одно – вернуться назадъ. На это Перовскiй и решился. Таковы были причины, неотступно требовавшiя возвращенiя нашего отряда назадъ. Войска гибли, не видавъ на пути неприятеля; врагъ лютый и неотразимый преследовалъ ихъ по пятамъ, не давая пощады; онъ невидимо губилъ десятки людей, лошадей и верблюдовъ, усеевая голодную и безпрiютную степь трупами и заметая следы ихъ сугробами снега. Военныя картины всегда представляютъ на первомъ плане победы, торжество и лавровые венки победителей; человекъ, незнакомый съ военнымъ деломъ, останавливается на этихъ прiятныхъ чертахъ, которыя въ сущности составляютъ чаще всего только резултаты труда, постоянства и длиннаго рода лишенiй. 1 февраля 1839 года Перовский отдалъ по отряду приказъ, возвестившiй обратное движенiе на линiю. Покорность Хивы примирила ее съ нашимъ правительствомъ. Решено было действовать съ нею опять путемъ дипломатическимъ.

1. Это обузбеченные киргизы. 2. Так сказали ей ее информаторы.

Возможно барласы из Шахресабза (с родины Тимура) слились с узбеками-кенегесами: Б. Х. Кармышева: «Барласы были наиболее многочисленным и широко расселенным тюркским племенем. Их племенное название известно со времени Чингисхана. Говоря о барласах XV века, А.Ю.Якубовский вполне справедливо подчеркивает, что они были "потомками не только монголов, но и того тюркского населения, которое жило до прихода барласов в Кашкадарьинском районе. Барласы поселились в долине Кашкадарьи в первой половине XIV в., и эта область стала их уделом. Расселение их по другим местностям началось во времена Тимура, так как его соплеменники были надежной опорой завоевателя не только в начале его карьеры, но "верно служили ему до конца его жизни" и по этому, несомненно, входили в состав чагатаев – основной военной силы его империи. И.П.Магидович высказал мнение, с которым нельзя не согласиться, что барласы были вытеснены из своего уделами кенегесами во время узбекского завоевания, т.е. в начале XVI в. Несомненно, именно в это время часть барласов попала в Хисар и долину Сурхана. Однако и в предшествующий период они в большом числе жили в областях как правобережья, так и левобережья Амударьи. Потомки барласов Хисара хорошо помнят, что их предки перебрались из Шахрисабза. Барласы Шахрисабзского оазиса и примыкающих к нему районов Самаркандской области, наоборот, считают, что их недавние предки после длительного пребывания в Хисаре вернулись в исконные места своего обитания. Не исключена возможность, что переселение барласов из Хисара в Шахрисабз и Самарканд было связано с насильственным возвращением из Хисара на прежние места обитания 20 тыс. семей при Мухаммаде Рахиме мангыте в середине XVIII века. Достоверность преданий о переселениях барласов из одних местностей в другие, на мой взгляд, подтверждается тем, что у них всюду (бассейны Зеравшана, Санзара, Кашкадарьи и Сурхана) одинаковый родовой состав… В силу привилегированного положения в государстве Тимура и Тимуридов племя это, бесспорно, разрослась за счет иноплеменных включений. Однако к началу ХХ века барласов было сравнительно немного. Отдельные группы барласов представляли собой остатки этого некогда многочисленного племени; основная же их часть РАСТВОРИЛАСЬ среди оседлого населения Мавераннахра, Хорасана (включая современный Афганистан), Северо-Западной Индии (включая Пакистан) и Восточного Туркестана». Вероятно, большая часть барласов (родина которых был Шахрисабз) после утраты своего господствующего положения слилась с завоевавшими эту местность дашти-кипчакским племенем "кенегес", сменив при этом свое название барлас на родовое название кенегесов. Б. Джураев констатировал, что говор кенегесов, несмотря на их дашти-кипчакское происхождение, относится к карлуко-чигилскому диалекту, к которому относился и язык барласов: «Большой интерес представляет этнический состав населения этого района. Как известно со слов местных жителей и из специальной литературы об этническом составе узбеков, большинство населения Шахрисябза составляют представители племени кенегез (местное произношение кэнегес)… Население Шахрисябза по этническому составу весьма различно, но преобладают представители племени кенегез. Любопытно, что большинство жителей названных населенных пунктов считает себя представителями племен кенегез, так как кенегезы некогда были, по-видимому, наиболее многочисленными и сильным племенем. Постепенно они ассимилировали представителей других, возможно, малочисленных родоплеменных групп. Шахрисябзцы с глубокой древности постоянно общаются также с представителями народов иранской группы, в частности с таджиками… Таким образом, население этого района сформировалось в результате сложного процесса слияния различных этнических групп, среди которых главное место занимали узбеки. На территории Шахрисябзкого района совершенно не встречено джеканье... По классификации В. В. Решетова, которая предусматривает три наречия узбекского языка, генетически восходящие к соответствующим родоплеменным группам (кыпчакское наречие, огузское наречие, карлуко-чилиле-уйгурское наречие), шахрисябзский говор по его общим фонетическим и грамматическим признакам мы относим к последнему… По последней, более полной и конкретизированной классификации А. К. Боровкова, предусматривающей четыре группы узбекских говоров (среднеузбекский диалект, шейбанидско-узбекский, или "джекающий" диалект, южнохорезмский диалект и изолированные говоры), каждая из которых подразделяется на соответствующие конкретные группы, шахрисябзский говор по своим наиболее общим фонетическим, грамматическим и лексическим признакам может быть отнесен к среднеузбекистанской группе узбекского диалекта». Предположение о принятии частями барласов названия племени кенегес не так уж наивно. М. С. Андреев, который в 1921 году устроил экспедицию в Самаркандскую область, встретил живых членов определенных узбекских племен, которые в силу разных причин отказались от названия своих племен и приняли название чужой племени, в данном случае название племени джалаир: «Очень любопытно впечатление, вынесенное членами экспедиции о разнице в типах, наблюдаемой у различных родов узбеков в особенности между некоторыми. Если принят во внимание еще сравнительно недавнее образование узбекского союза, представлявшего весьма вероятно, при возникновении его конгломерат из различных народностей, то, может быть, в этой разнице типов между отдельными родами можно будет как раз проследить характерные черты тех народностей из которых образовались те или другие роды… Касаясь родового начала среди узбеков, не могу обойти молчанием случай с переходом родового названия на наших глазах в Катта-Курганском уезде. По прибытии в Яр-Башинскую волость я был очень удивлен, что все спрошенные мною туземцы на вопрос к какому роду принадлежат жители того или другого селения, относительно целого ряда селений показали, что там живут джалаиры. Согласно сложившимся до этого в моей голове представлениям, основанных на аналогичных условиях кругом этого не могло быть, так как население в данном районе шло в перемешанном порядке и здесь, по моему расчету должны были попадаться разные роды в одних и тех же селениях. Между тем туземцы в один голос ясно и определенно и при повторных моих вопросах отвечали что они все джалаиры. Осталось только записывать. К счастью, мне пришло в голову спросить, а нет ли там такого-то рода? Отвечают – "есть, несколько семей". А такого-то; - "Тоже есть". Оказался затем целый ряд родов, которые и должны были приблизительно находиться в данных местах согласно моей теории. Тогда узбеки разъяснили мне, в чем тут было дело. Несколько лет тому назад один энергичный узбек по имени Аскар, родом джалаир, вернувшись в начале революции из ссылки на каторгу, куда был сослан вместе с 5 товарищами за убийство 3 чел. во время кокпара, т.е. известной конской игры с козлом, начал приобретать большее влияние среди местного населения. Составив себе шайку из своих сородичей джалаиров, он начал терроризировать узбеков прочих родов, которые, чтобы избегнуть его вражды объявили себя во многих случаях джалаирами и присоединились к нему, хотя в действительности были по происхождению минги, туркмены и др. Аскар вскоре погиб в одном из своих набегов на соседнюю бухарскую территорию, но любопытно, что и после его смерти принявшие название "джалаир" остались верны своему новому родовому прозвищу. Несомненно, что мы тут присутствуем при этом процессе, который в далеком прошлом не раз, вероятно, являлся, причиной или путем исчезновения или уменьшения одних тюркских родов и соответственно увеличения других». Кенегесы, как и мангыты, считаются самым крупным узбекским племенем. Если мангиты царствовали в Бухаре (последние бухарские эмиры были из этого племени), то кенегесы доминировали на юге ханства – в Шахрисабзе, где они сохранили полунезависимое положение до конца XIX века. Сама численность мангытов и кенегесов говорит о том, что они увеличились не только за счет природного роста, но и за счет инкорпорации других племен, как и ранних, так и поздних тюркских племен и даже соседних этнических групп, которые попали под влияние мангытов и кенегесов в силу их господствующего положения. Доказательством этому являются то, что часть мангитов говорили на кипчакском, часть на карлукском диалекте узбекского языка, а мангыты, живущие в городе Бухара, вообще говорили на персидском языке. Советский антрополог Л. В. Ошанин также считал, что узбекские племена дашти-кипчакского происхождения увеличились за счет включения в свой состав в том числе и местного населения: «В некоторых случаях узбекские племена действительно в большей степени сохранили "антропологические следы" своего монголоидного дешти-кипчакского происхождения, чем окружающее их узбекское население, не знающее племенных и родовых делений. Однако в ряде случаев узбеки определенных племен и родов нисколько не более монголоидны, чем остальные узбеки, а иногда и менее монголоидны. Некоторые пришлые из Дешти-Кипчака узбекские племена, например, исследованные нами в Кашка- Дарьинской области племена катаган, каучин, кенегез, сарай, мангыт и другие, оказались менее монголоидными, чем узбеки Ташкентской области, совершенно не знающие племенных и родовых делений. Очевидно, значительные слои местного европеоидного населения в некоторых случаях стали причислять себя к дешти-кипчакским племенам, занявшим господствующее положение. Узбеки Шахрисябза являются типичными представителями европеоидной расы Среднеазиатского междуречья. Наличие монголоидных признаков у шахрисябзских узбеков можно скорее подозревать, чем доказать».

Возможно барласы из Шахресабза (с родины Тимура) слились с узбеками-кенегесами: Б. Х. Кармышева: «Барласы были наиболее многочисленным и широко расселенным тюркским племенем. Их племенное название известно со времени Чингисхана. Говоря о барласах XV века, А.Ю.Якубовский вполне справедливо подчеркивает, что они были "потомками не только монголов, но и того тюркского населения, которое жило до прихода барласов в Кашкадарьинском районе. Барласы поселились в долине Кашкадарьи в первой половине XIV в., и эта область стала их уделом. Расселение их по другим местностям началось во времена Тимура, так как его соплеменники были надежной опорой завоевателя не только в начале его карьеры, но "верно служили ему до конца его жизни" и по этому, несомненно, входили в состав чагатаев – основной военной силы его империи. И.П.Магидович высказал мнение, с которым нельзя не согласиться, что барласы были вытеснены из своего уделами кенегесами во время узбекского завоевания, т.е. в начале XVI в. Несомненно, именно в это время часть барласов попала в Хисар и долину Сурхана. Однако и в предшествующий период они в большом числе жили в областях как правобережья, так и левобережья Амударьи. Потомки барласов Хисара хорошо помнят, что их предки перебрались из Шахрисабза. Барласы Шахрисабзского оазиса и примыкающих к нему районов Самаркандской области, наоборот, считают, что их недавние предки после длительного пребывания в Хисаре вернулись в исконные места своего обитания. Не исключена возможность, что переселение барласов из Хисара в Шахрисабз и Самарканд было связано с насильственным возвращением из Хисара на прежние места обитания 20 тыс. семей при Мухаммаде Рахиме мангыте в середине XVIII века. Достоверность преданий о переселениях барласов из одних местностей в другие, на мой взгляд, подтверждается тем, что у них всюду (бассейны Зеравшана, Санзара, Кашкадарьи и Сурхана) одинаковый родовой состав… В силу привилегированного положения в государстве Тимура и Тимуридов племя это, бесспорно, разрослась за счет иноплеменных включений. Однако к началу ХХ века барласов было сравнительно немного. Отдельные группы барласов представляли собой остатки этого некогда многочисленного племени; основная же их часть РАСТВОРИЛАСЬ среди оседлого населения Мавераннахра, Хорасана (включая современный Афганистан), Северо-Западной Индии (включая Пакистан) и Восточного Туркестана». Вероятно, большая часть барласов (родина которых был Шахрисабз) после утраты своего господствующего положения слилась с завоевавшими эту местность дашти-кипчакским племенем "кенегес", сменив при этом свое название барлас на родовое название кенегесов. Б. Джураев констатировал, что говор кенегесов, несмотря на их дашти-кипчакское происхождение, относится к карлуко-чигилскому диалекту, к которому относился и язык барласов: «Большой интерес представляет этнический состав населения этого района. Как известно со слов местных жителей и из специальной литературы об этническом составе узбеков, большинство населения Шахрисябза составляют представители племени кенегез (местное произношение кэнегес)… Население Шахрисябза по этническому составу весьма различно, но преобладают представители племени кенегез. Любопытно, что большинство жителей названных населенных пунктов считает себя представителями племен кенегез, так как кенегезы некогда были, по-видимому, наиболее многочисленными и сильным племенем. Постепенно они ассимилировали представителей других, возможно, малочисленных родоплеменных групп. Шахрисябзцы с глубокой древности постоянно общаются также с представителями народов иранской группы, в частности с таджиками… Таким образом, население этого района сформировалось в результате сложного процесса слияния различных этнических групп, среди которых главное место занимали узбеки. На территории Шахрисябзкого района совершенно не встречено джеканье... По классификации В. В. Решетова, которая предусматривает три наречия узбекского языка, генетически восходящие к соответствующим родоплеменным группам (кыпчакское наречие, огузское наречие, карлуко-чилиле-уйгурское наречие), шахрисябзский говор по его общим фонетическим и грамматическим признакам мы относим к последнему… По последней, более полной и конкретизированной классификации А. К. Боровкова, предусматривающей четыре группы узбекских говоров (среднеузбекский диалект, шейбанидско-узбекский, или "джекающий" диалект, южнохорезмский диалект и изолированные говоры), каждая из которых подразделяется на соответствующие конкретные группы, шахрисябзский говор по своим наиболее общим фонетическим, грамматическим и лексическим признакам может быть отнесен к среднеузбекистанской группе узбекского диалекта». Предположение о принятии частями барласов названия племени кенегес не так уж наивно. М. С. Андреев, который в 1921 году устроил экспедицию в Самаркандскую область, встретил живых членов определенных узбекских племен, которые в силу разных причин отказались от названия своих племен и приняли название чужой племени, в данном случае название племени джалаир: «Очень любопытно впечатление, вынесенное членами экспедиции о разнице в типах, наблюдаемой у различных родов узбеков в особенности между некоторыми. Если принят во внимание еще сравнительно недавнее образование узбекского союза, представлявшего весьма вероятно, при возникновении его конгломерат из различных народностей, то, может быть, в этой разнице типов между отдельными родами можно будет как раз проследить характерные черты тех народностей из которых образовались те или другие роды… Касаясь родового начала среди узбеков, не могу обойти молчанием случай с переходом родового названия на наших глазах в Катта-Курганском уезде. По прибытии в Яр-Башинскую волость я был очень удивлен, что все спрошенные мною туземцы на вопрос к какому роду принадлежат жители того или другого селения, относительно целого ряда селений показали, что там живут джалаиры. Согласно сложившимся до этого в моей голове представлениям, основанных на аналогичных условиях кругом этого не могло быть, так как население в данном районе шло в перемешанном порядке и здесь, по моему расчету должны были попадаться разные роды в одних и тех же селениях. Между тем туземцы в один голос ясно и определенно и при повторных моих вопросах отвечали что они все джалаиры. Осталось только записывать. К счастью, мне пришло в голову спросить, а нет ли там такого-то рода? Отвечают – "есть, несколько семей". А такого-то; - "Тоже есть". Оказался затем целый ряд родов, которые и должны были приблизительно находиться в данных местах согласно моей теории. Тогда узбеки разъяснили мне, в чем тут было дело. Несколько лет тому назад один энергичный узбек по имени Аскар, родом джалаир, вернувшись в начале революции из ссылки на каторгу, куда был сослан вместе с 5 товарищами за убийство 3 чел. во время кокпара, т.е. известной конской игры с козлом, начал приобретать большее влияние среди местного населения. Составив себе шайку из своих сородичей джалаиров, он начал терроризировать узбеков прочих родов, которые, чтобы избегнуть его вражды объявили себя во многих случаях джалаирами и присоединились к нему, хотя в действительности были по происхождению минги, туркмены и др. Аскар вскоре погиб в одном из своих набегов на соседнюю бухарскую территорию, но любопытно, что и после его смерти принявшие название "джалаир" остались верны своему новому родовому прозвищу. Несомненно, что мы тут присутствуем при этом процессе, который в далеком прошлом не раз, вероятно, являлся, причиной или путем исчезновения или уменьшения одних тюркских родов и соответственно увеличения других». Кенегесы, как и мангыты, считаются самым крупным узбекским племенем. Если мангиты царствовали в Бухаре (последние бухарские эмиры были из этого племени), то кенегесы доминировали на юге ханства – в Шахрисабзе, где они сохранили полунезависимое положение до конца XIX века. Сама численность мангытов и кенегесов говорит о том, что они увеличились не только за счет природного роста, но и за счет инкорпорации других племен, как и ранних, так и поздних тюркских племен и даже соседних этнических групп, которые попали под влияние мангытов и кенегесов в силу их господствующего положения. Доказательством этому являются то, что часть мангитов говорили на кипчакском, часть на карлукском диалекте узбекского языка, а мангыты, живущие в городе Бухара, вообще говорили на персидском языке. Советский антрополог Л. В. Ошанин также считал, что узбекские племена дашти-кипчакского происхождения увеличились за счет включения в свой состав в том числе и местного населения: «В некоторых случаях узбекские племена действительно в большей степени сохранили "антропологические следы" своего монголоидного дешти-кипчакского происхождения, чем окружающее их узбекское население, не знающее племенных и родовых делений. Однако в ряде случаев узбеки определенных племен и родов нисколько не более монголоидны, чем остальные узбеки, а иногда и менее монголоидны. Некоторые пришлые из Дешти-Кипчака узбекские племена, например, исследованные нами в Кашка- Дарьинской области племена катаган, каучин, кенегез, сарай, мангыт и другие, оказались менее монголоидными, чем узбеки Ташкентской области, совершенно не знающие племенных и родовых делений. Очевидно, значительные слои местного европеоидного населения в некоторых случаях стали причислять себя к дешти-кипчакским племенам, занявшим господствующее положение. Узбеки Шахрисябза являются типичными представителями европеоидной расы Среднеазиатского междуречья. Наличие монголоидных признаков у шахрисябзских узбеков можно скорее подозревать, чем доказать».

Знали только те, которые в 16 веке (при Шейбани-хане) ушли в горы вместе с таджиками. Это т.н. субэтнос - тюрки (кальтатайы, мусабазары, барласы). Они в 18-19 вв. вернулись в равнинные местности и до последнего момента не хотели быть узбеками. Но их было немного.

Я думаю, можно было объеденить ташкентско-ферганское население вместе с кашгарцами в отдельный этнос. Для этого большевикам нужно было назвать их турками, не сартами или таранчи, их страну - Туркистан. А центральный Узбекистан (Бухарский эмират) вместе с северным Афганистаном и Хорезмом превратить в Узбекистан. При этом различие между населениями воображаемого Узбекистана и Туркистана было бы не значительным.

ГУБАЕВА ПРО КИРГИЗОВ И УЙГУРОВ: К ы р г ы з ы. Как известно, кыргызы начали завоевать пастбища Ферганской долины уже в XVI веке. В XVIII-XIX вв. произошли еще два крупных переселения их. Оба под натиском калмыков. Кыргызы были расселены на территории Ферганской долины практически везде. С присоединением Кокандского ханства к России резко возросли факторы, усилившие процессы консолидации ферганских кыргызов, сближения их с другими народами края и даже наблюдались отдельные случаи ассимиляции их сартами. Одним из основных факторов, способствовавших этому, был переход кыргызов к оседлости, причем в основном вынужденный. Наиболее благоприятные условия для оседания кыргызов (как и для других полукочевых групп) сложились в равнинной части Ферганы. Уже в 1902 г. «Ежегодник Ферганской области» писал: «Посла сартов по числу идут каракиргизы, которых по всей области около 300 000 человек. Из них 200 000 человек осели в Ферганской долине и занялись земледелием, а остальные занимаются скотоводством и кочуют в долинах и ущельях, окружающих Ферганскую долину гор». В результате в начале ХХ в. земледелием занимались уже 75% кыргызов Ферганской области. Одним из факторов, способствовавших сближению кыргызов с сартовским населением Ферганы и даже ассимиляции части их сартами было дисперсное расселение первых в равнинной части Ферганы. Здесь они были разбросаны небольшими группами почти сплошного узбекского (сартовского) населения, что облегчало усвоение этой части кыргызов узбекского языка (тем более, что и узбекский, и кыргызский относятся к тюркской группе языков), отдельных элементов материальной культуры, а затем и духовной, способствовало появлению смешанных браков. Ч.Ч. Валиханов, перечисляя кыргызские подразделения, кочевавшие в пределах Ферганской долины в XIX в. писал: «Вышепоименованные поколения от постоянных близких отношений с оседлым населением Коканда, по необходимости подчиняясь влиянию узбеков, совершенно потеряли национальный характер и в праве, и в языке совершенно сходствуют с джагатайскими тюрками. Все они занимаются хлебопашеством, многие имеют огороды и сады и большей частью стоят аулами, нередко поблизости городов». В материалах по ревизии Туркестанского края отмечалось, что кыргызы Нойгут-кипчакской волости Кокандского уезда не только переняли язык и обычаи сартов Ферганской долины, но давно признали шариат вместо обычного у кыргызов адата. А женщины-кыргызки, хотя и не носят покрывал, как сартянки, «но убегают и закрываются при встречах с мужчинами, чего обычно киргизские женщине не делают». В результате к концу XIX – началу ХХ в. кыргызы Ферганской долины стали подразделяться на две группы по роду хозяйственной деятельности. Кыргызы, жившие в равнинной части Ферганы и занимавшиеся земледелием, называли кыргызов, ведших полукочевой образ жизни в горных и предгорных районах, адыры кыргызлар (буквально «адырные кыргызы») или сахройи кыргызлар (буквально «степные кыргызы»), кочующие по адырам и в степи (обратим внимание, что в кыргызском языке нет слова сахро, т.е. «степь», оно было заимствовано у узбеко-таджикского населения Ферганы). В свою очередь, алайские кыргызы и кыргызы предгорий называли равнинных кыргызов «сарт». Сближение кыргызов с оседлым населением, прежде всего с сартами, в области хозяйственной деятельности, быта, материальной и духовной культуры сопровождалось утратой первыми не только остатков родовых связей, но и родоплеменных названий. В конце XIX – начале ХХ в. у кыргызов равнинной части Ферганы, как писал С.М.Абрамзон, были уже типичные соседские общины земледельцев. Как говорил мне 80-летний кыргыз Мирзаахмат Эралиев из селения Яккатут (между Маргиланом и Кувой), «Алай кыргызлари уруг кувиб юради. Биз кувиб юрмаймиз, чунки узбеклашдик», т.е. «Это алайские кыргызы гоняются за родоплеменными делениями. Мы уже не гоняемся, так как обузбечились». Это, конечно, не полное слияние с узбеками, хотя сам информатор говорит об обузбечивании. Но этническое самосознание кыргызов, особенно на родоплеменном уровне, значительно ослабилось еще до революции. К середине ХХ в. оно и вовсе стерлось (что, кстати, свидетельствует и о консолидационных процессах среди кыргызов). Даже многие старики-кыргызы уже с трудом вспоминают, к какой родоплеменной группе принадлежали их предки, не говоря о молодежи. Кыргызы равнинной части Ферганы давно уже осознают себя частью здешнего населения. И когда их звали к себе алайские кыргызы, соблазняя овцами, пастбищами, раздольем, они отвечали: «Здесь жили наши деды и отцы, здесь они похоронены, здесь мы родились и выросли. Это наша родина, и она нам дороже овец и пастбищ Алая». В конце в XIX – начале ХХ в. наблюдалось и слияние части кыргызов Ферганской долины с узбеками-сартами. Так, за десятилетие, с 1897 по 1907 г. число кыргызов в Ферганской области Русского Туркестана уменьшилось на 41 328 человек, что составило более 9% всего кыргызского населения Ферганы. Такой, в общем-то, немалый переход кыргызов в состав узбеков-сартов в определенный степени результат этнокультурного сближения, произошедшего под влиянием естественных факторов. Но какую-то роль в смене самосознания (но не полной ассимиляции, как мне кажется) сыграл так называемый «перепад уровней этнической престижности». Еще в 1865 г. А.Вамбери писал, что «самое название узбек приняло (в Кокандском ханстве) некоторый оттенок «бонтона», так киргизы, кипчаки, калмыки, обжившись в городах, отрекаются от своих национальностей и называют себя узбеками». Причина этого, несомненно, заключалась в более высоком социально-экономическом и культурном уровне оседлого жителя, а также в политическом господстве узбекоязычного населения. В период же активного оседания кыргызов (как и других полукочевников) в конце в XIX – начале ХХ в. фактор этнической престижности узбеков-сартов еще более усилился, что тоже сыграло свою роль в уменьшении кыргызов на территории Ферганы. У й г у р ы – коренные жители Восточного Туркестана (Кашгарии) – составляли в конце XIX – начале ХХ в. заметную по численности группу в Ферганской долине. Здесь они жили практически во всех уездах. По статическим данным за 1907 г. в Ферганской области Русского Туркестана было зарегистрировано 56 742 уйгура. Хотя эти данные далеко не точные и, думается, очень заниженные, они дают представление о расселении уйгуров в Ферганской долине в начале ХХ века. И ныне трудно найти здесь район, в котором не было хотя бы не одного селения или квартала с уйгурским населением или носящим название Кашгар. Фергану (как и Среднюю Азию вообще) и Восточный Туркестан издавна связывали политические, экономические и культурные взаимоотношения. Более того, население этих двух регионов было близко в этническом отношении. Как предполагал КК.Юдахин, ферганские узбеки и уйгуры были когда-то насколько близки, что говорили на схожих диалектах. И только многовековое раздельное существование этих этнических коллективов привело к появлению расхождения в языках. Б.А.Литвинский же считает, что в древности и средневековье Средняя Азия (в первую очередь Фергана) и Восточный Туркестан вообще представляли собой единый этнокультурный и исторический регион. В конце Х в. Фергана, как и другие области Мавераннахра, были завоеваны Караханидами. В состав Караханидского государства входили также Кашгарский и Хотанский оазисы. Начиная с этого периода экономические и культурные связи Ферганы и Восточного Туркестана, а также миграционные процессы усиливаются. Население Мавераннахра, в том числе и Ферганы, пополняется тюрками племени карлук, чигиль, ягма, жившими в те времена на территории Восточного Туркестана. Но основные переселения кашгарцев в Фергану, как свидетельствует литературный и полевой материал, имели место в XVIII – начале XIX вв. В 1830 г. в Кокандском ханстве насчитывалось от 10 до 12 тысяч кашгарцев. В середине же XIX в. их было в Ферганской долине уже около 300 тысяч, а может быть, и больше. С занятием русскими Кокандского ханства не прекратились массовые переселения из Восточного Туркестана в Фергану. В 1877 г. умер правитель Кашгарии Якуб-бек. И снова начались здесь смуты, связанные с усилением движения китайского правительства на Кашгарию. И снова население этого края вынуждено было искать защиты в соседних странах и, в первую очередь, в Фергане. Вместе с уйгурами бежали, как обычно, много ферганцев, обосновавшихся в Восточном Туркестане, дунган и представителей других народов. Как уже говорилось, в середине XIX в. в Фергане насчитывалось около 300 000 уйгуров. В начале же ХХ в. их число, по официальным данным, не достигало даже 57 000. Такое резкое сокращение численности уйгуров в Фергане можно объяснить не только несовершенством сбора статического материала, не только возвращением части переселенцев на родину. Довольно важной причиной уменьшения числа уйгуров в Ферганской долине было и слияние части их, причем значительной части, с местным узбекским населением. Ассимиляция уйгуров и узбеков имела место, в первую очередь, естественно, в районах дисперсного расселения первых. Но даже в районах былого компактного их проживания наблюдалось сначала резкое уменьшение их числа, а затем и полное растворение среди местного узбекского населения. Так, анонимный автор начала XIX писал: «Город Шахрихан, незадолго перед тем основанный Омар-ханом, и его окрестности почти исключительно населены кашгарцами. Их считают тут 20 000 семей в одном месте. В середине XIX в. Ч.Валиханов уже писал, что в Шахрихане лишь более половины жителей составляют кашгарцы. По административным же данным за 1890 г., в Шахрихане кашгарцев было зарегистрировано уже всего 304 человека (в самом селении) при общей численности населения в нем 2273 человека. Часть жителей селения Вуадиль, по свидетельству В.А.Парфентьева, были уйгурами, бежавшими в середине XIX в. из Кашгарии. В начале ХХ в. они считали себя уже узбеками рода «хина». К середине и последней трети ХХ в. о былом расселении уйгуров во многих районах Ферганской долины свидетельствует лишь топонимика. Несомненно, процесс сближения уйгуров с узбеками облегчался тем, что эти народы очень близки по происхождению, языку, культуре, исповедали единую религию.

С.Губаева в своей работе «Ферганская долина. Этнические процессы на рубеже XIX-XX вв». пишет: "В 1897 году в Ферганской области Русского Туркестана этнический состав населения был следующим: сартов было 828 080 человек, что составляло 52,69% всех жителей края, кыргызов 423 639 человек, или 26,3%; полукочевых узбеков – 153 780, или 9,78%; таджиков – 114 081, или 6,62%; каракалпаков – 25 971, или 1,65%; русских – 9848, или 0,63%; прочих – 16 821, или 1,72%». Итак, сартов в Ферганской долине было 828 тыс., а узбеков всего лишь 153 тыс. чел. При этом она отмечает, что узбеки с численностью 153 тыс. чел. – это лишь те узбеки, которые пришли в Фергану в XVIII-XIX вв. А тех узбеков, которые пришли в XVI веке вместе с Шейбани-ханом, она включает в категорию сартов: «К концу XV – началу XVI в., к периоду появления в Фергане даштикипчакских узбеков, здесь уже было густое тюркоязычное население, хотя и не утратившее еще родоплеменного деления. Анализ «Бабурнаме» и других письменных источников, а также топонимии Ферганской долины привел меня в свое время к выводу о том, что до появления даштикипчакских узбеков здесь жили следующие тюркские и монгольские племена: ягма, карлук, чигиль, ашпар, турукшар, чограк, каучин, джалаир, барлас, найман, ктай, минг, кырк, чурас, канглы, бахрин, нарын, тагай, дуглат, утарчи, аргын, балыкчи и, по-видимому, другие. Большинство этих племен, судя по «Запискам» Захириддина Мухаммада Бабура», были у же в это время оседлыми. Кочевых же племен Ферганы Бабур приводит не так уж много. В частности, он упоминает несколько раз тюркские племена ашпар, турукшар, чограк, кочевавшие в горных районах к югу и востоку от Андижана. Большинство тюркских племен, живших в Фергане в период появления здесь узбеков из даштикипчакских степей, было уже оседлым. У з б е к и. Среди прибывших в начале XVI в. узбеков могли быть следующие племена, помимо целого ряда указанных выше: кунграт, кыят, катаган, кенегес, мангыт, сарай, юз, кипчак, уч уру и др. Они тоже довольно быстро осели. Как писал автор XVII в. Махмуд ибн Вали, в большей части деревень близ Андижана обосновались даштикипчакские узбеки, что является свидетельством оседлого их состояния в этот период. В.С.Батраков и вовсе считает, что оседание даштикипчакских узбеков в Фергане завершилось не только в XVII, но даже XVI в. Замкнутость и небольшие размеры Ферганы, а также относительно высокая для того времени плотность населения обусловливали и близкое соседство вновь прибывших скотоводов в земледельцами долины, что тоже содействовало более быстрому оседанию даштикипчакских узбеков именно в этом районе Мавереннахра. И, наконец, близкие говоры отдельных групп тюрков Мавераннахра и узбеков из даштикипчакских степей, одинаковые родоплеменные названия некоторых групп тех и других облегчали процесс оседания узбеков и слияния их с оседлым тюркским населением Ферганы, пополняя тем самым пласт тюркоязычных сартов края. О густом узбекском (даштикипчакском) населения в этом районе говорят данные топонимии. Карта Кокандского оазиса буквально пестрит названиями кишлаков, в которых отразились родоплеменные названия узбеков: Кырк, Минг, Кунград, Кенегес, Катаган, Мангыт и др. об этом же свидетельствуют и материалы ревизии, проведенной в Туркестане в 1907 году. Наличие же в начале ХХ в. в этих районах узбеков в очень небольшом числе свидетельствует о почти полном слиянии их с сартами. Более того, и это небольшое число было, скорее всего, не остатками старых поселенцев, а позднейшими мигрантами: юзами и кипчаками и др. Ю з ы – одно из крупных узбекских племен – представляли в дореволюционной Фергане довольно значительную группу, но точных сведений пока об их числе нет. Первые юзы прибыли в Фергану, вероятно, с войсками Шейбани-хана, но, думается, что эта группа давно осела, как и многие другие племена даштикипчакских узбеков, и слилась с оседлым тюркоязычным населением Ферганы. В данном разделе рассматриваются юзы, пришедшие в Фергану в более обозримое время, в конце XVIII-XIX вв. Родиной предков большинства ферганских юзов были сопредельные с Ферганой территории Заамина и Ура-Тюбе, меньшая часть прибыли из Гиссара. Заамин, Ура-Тюбе и Гиссар были основными местами расселения юзов в рассматриваемый период. Т ю р к и. Тюрки в широком смысле этого слово, как уже говорилось, жили в Ферганской долине задолго до появления здесь узбеков Шейбани-хана. Все они давно слились с древним ираноязычным населением Ферганы, приняв участие в формировании тюркоязычных сартов долины. В данном разделе пойдет о той части тюрков, которая известна в литературе под названием «этнографическая группа “тюрк”» в составе узбеков и появилась в Фергане относительно недавно, в XVIII-XIX вв. По записанным мною преданиям, тюрки переселились в Фергану из районов Ура-Тюбе и Заамина, а также некоторых районов Сурхандарьинской области в основном в XVIII – начале XIX вв. Многие их них до сих пор поддерживают родственные связи с уратюбинскими и зааминскими тюрками. Пополнение ферганских сартов за счет новых пришлых элементов не закончилось с приходом сюда даштикипчакских элементов. В течение всех остальных веков вплоть до начала ХХ в. в Фергану продолжают прибывать мигранты не только из сопредельных территорий, но и довольно отдаленных. Так, постоянная междоусобная борьба ханов, не прекращавшаяся в соседнем Бухарском ханстве в течение XVIII-XIX вв., вызывала массовые переселения в Фергану жителей Бухары, Самарканда и других городов и окрестных селений. Среди беженцев были не только узбеки, но и таджики и другие народы. Не мало мигрантов было и из Хивинского ханства, из районов Казахстана, Кыргызстана и других мест. Так, около 250 лет назад прибыли в Фергану со стороны Хорезма узбеки-кунграты (хотя, как уже говорилось, они были в Фергане и раньше). В частности, некие Кунграт-бува и Куват-бува основали, по преданию, селение Кунграт близ Андижана. Примерно в это же время прибыли узбеки-кунграты в район нынешнего селения Укчи (к юго-востоку от Коканда), но уже из Бухарского ханства. В селении Гулякандоз (к югу от Ходжента) прибыли представители этого племени из районов Казахстана. Зарегистрированы мною потомки кунгратов и к северу от Коканда (кишлак Кунграт и др.). Таким образом, ареал распространения кунгратов, прибывших в Фергану в XVIII-XIX вв. был когда-то достаточно широк: от крайнего запада до востока долины. Но сохранились об этом сведения лишь в топонимии и в памяти некоторых стариков. Примерно 250 лет назад появились в Фергане и новые группы сараев. Потомки подразделения сараев акбуралы-сарай, кыркаралы-сарай и анджигалы-сарай зарегистрированы, в частности, Тюракурганском районе Наманганской области. Выявлены сараи в районе Шахрихана и Андижана. Около 200 лет назад, по данным Н.О.Турсунова, переселились на территорию Аштского района Ходженсткой области и небольшие группы карлуков и карактаев из Ташкентского оазиса. Примерно в это же время из ташкентского селения Катаган мигрировали часть катаганов в упомянутый Тюракурганской район, создав здесь одноименный кишлак. Постоянная борьба Бухарского и Кокандского ханств в конце XVIII и начале XIX в. за территории Ура-Тюбе и Джизака привели опять-таки к переселениям не только значительные группы тюрков и юзов, уходившими со своими стадами в более спокойную Фергану, но и оседлых жителей этих районов. Часть этих переселенцев тоже слились с сартами Ферганской долины. Нашествие джунгар (калмыков) в 1723 г. на казахские и кыргызские кочевья, на районы Туркестана, Ташкента, Чимкента, Сайрама вынудили бежать в Фергану казахов, кыргызов и каракалпаков, ряд узбекских племен, например, кипчаков и кураминцев. Вторжение на короткий срок в Фергану после разгрома китайцами Джунгарского царства в середине в XVIII в. самих калмыков также не осталось без следа для этнической истории края. Калмыки вскоре были изгнаны, но часть их осталась и слилась с местными населением, о чем свидетельствуют не только топонимы Калмак, разбросанные по всей Ферганской долине, но и сообщения информаторов. В окрестностях Кувы, Маргилана, Коканда мне неоднократно говорили о живших здесь раньше калмаках (калмыках), которые к настоящему времени слились с сартами. В сложении узбекоязычных сартов Ферганы приняли участие и часть среднеазиатских арабов, и часть уйгуров, мигрировавших сюда в XVIII-XIX вв., и таджиков, издавна живших на территории Ферганы, и многих других этнических групп. Таким образом, в конце XIX – начале ХХ вв. оседлое тюркоязычное население Ферганы, именуемое «сарт», представляло собой сложный синтез разнородных этнических элементов, объединенных общим типом хозяйства, одинаковым бытом, близкими говорами и единым самосознанием. Как видим, самой многочисленной народностью в Ферганской области Русского Туркестана были узбекоязычные сарты, что обусловило соответствующую направленность этнических процессов. За десятилетие их число увеличилось на 10% и, думается, что не только за счет естественного прироста и миграций, но в значительной степени и за счет поглощения ими представителей других более мелких этнических групп. Например, численность полукочевых узбеков уменьшилось за этот период более чем 5,5 раз, кыргызов на 41 328 человек, т.е. почти на 9%. Так резко сократиться их число могло, в первую очередь за счет слияния с сартами. В то же время число таджиков сократилось всего на 5083 человека». С.Абашин в своей книге "Национализмы в Средней Азии" пишет: «Говоря об узбеках, Уйфальви подчеркнул, что те превращаются в сартов. В книге "Кухистан, Фергана и Кульджа" (1878г.) Уйфальви добавил, что "…В Туркестане всех оседлых и городских жителей, за исключением таджиков, называют сартами, без различия происхождения…"; "Термин сарты не является, таким образом этническим термином. Узбеки мало чем "физически" отличаются от сартов (но характер "более честный и более свободолюбивый") – Уйфальви полагает, что, когда русская власть установиться, все узбеки Ферганы превратятся в сартов»

Но у Камола Абдуллаева также есть альтернативная версия истории. Он утверждал, что сарты, обитавшие в Ташкенте и Фергане не тюрки, а тюркизированные таджики. Это не удивительно. Часто таджики (в том числе их историки) переключаются на сартов, ввиду того что по переписи населения таджики составляли менее 10% населения Средней Азии, и жили в основном Самарканде и в предгорьях Таджикистана, тогда как сарты жили в равнинных местностях Средней Азии (т.е. на территории Узбекистана). Так как таджики в виртуальном мире претендуют на территорию Узбекистана, им необходимо доказать численное превосходство таджиков над узбеками до появления УзССР. Но, поскольку таджиков оказалось не в таком количестве в котором они вообразили, таджики обращают свой взор на сартов, объявив их двуязычным народом или тюркизированными таджиками. В качестве доказательства таджики часто обращаются к Наваи и Бабуру, которые сартов считали таджиками, но в 19 веке название сарт досоветскими писателями употреблялось для обозначения тюркофонов. Лишь немногие исследователи (напр. Костенко и Наливкин) включали таджиков в категорию сартов. Но и они отметили, что сарты по большому счету не являются таджиками. Л. КОСТЕНКО. 1880 г.: «Сартами называются: 1) таджиков, – народ иранского племени – исконные обитатели Средней Азии, населяющие ныне по преимуществу пределы Зеравшанского округа и частью Ходжентский уезд); 2) осевшие узбеки, татары, киргизы и разные народности, происшедшие от взаимного их смешения и населяющие туземные города Сырдарьинской и Ферганской областей, Зеравшанского округа, и живущие в качестве торговцев в городах Семиречьинской области и наконец; 3) таранчи – оседлое мусульманское племя, составляющее преобладающее население Кульджинского района. Все эти народности, носящие общее имя сартов, сами себя не называют этим именем, а именуются по названиям городов, в которых проживают. Зато тип и говор сартов представляет чрезвычайное разнообразие, сообразно тому, какая кровь преобладает в этом или другом населении. В этом отношении жители Самарканда и Ходжента имеют тип, близко подходящий к коренному иранскому или таджикскому типу, истинными представителями которого служат таджики гор или иначе гальча, аборигены страны, оттесненные завоевателями в труднодоступные ущелья и имевшие таким образом возможность сохраниться в своей первобытной чистоте. Язык сартов также различный: в Самарканде и Ходженте, напр. таджикский, тогда как в Ташкенте, Коканде, Кульдже – тюркский. Но зато, как сказано выше, образ жизни, нравы и обычаи одинаковы... Некоторые русские наблюдатели приписывают иранское происхождение жителям Ташкента и всех городов по правую сторону Сыра, на том только основании, что образ жизни их одинаковый с таджиками Самарканда и Бухары. И так как все оседлые жители правого берега Сыра (равно как и в Хивинском ханстве) называются сартами, то и заключили, что это название есть местное наименование племени таджиков. В действительности не так... В городах к северу от Сыра таджиков уже нет, и в Ташкенте, напр. населенном узбеками, киргизами, татарами, курамой и помесью от смешения всех этих племен, на вопрос, сделанный жителю: ты таджик? получается отрицательный ответ. Он не всегда даже согласиться и с названием сарт, а определить себя просто ташкентликом (т.е. ташкентцем). Будучи тюркского происхождения, ташкентец не поймет худжандца, если сам не говорит на персидском языке... Монгольская раса в свою очередь распадается на две отрасли: а) народы алтайские (тюрко-татарские) и б) народы собственно монгольские. Киргизы (казаки), каракиргизы, узбеки, каракалпаки, кипчаки, туркмены, татары принадлежат к первой отрасли; калмыки, китайцы, солоны и пр. к другой. Сарты, таранчи и кураминцы составляют помесь разных народностей. Но так как сарты и таранчи по типу и языку ближе всего подходят к узбекам, а кураминцы к киргизам, то без большой погрешности можно причислит сартов, таранчей и кураминцев к тюрко-татарской народности». В.НАЛИВКИН: «Въ рассовомъ или племенномъ отношенiи оседлое населенiе Ферганы, носящее общее названiе сартовъ, состоитъ изъ узбековъ (или тюрковъ) и таджиковъ. Сарты-узбеки, говорящiе на тюркскомъ языке, суть прежнiе кочевники узбекскихъ родовъ Кыргызъ, Багышъ, Кипчакъ, Каракалпакъ, Курама, Мингъ, Юзъ, Кыркъ и др., осевшiе здесь въ разное время и принявшiе земледельческiй культъ местныхъ аборигеновъ таджиковъ. Въ пределахъ Ферганы въ численномъ отношенiи сарты-узбеки значительно преобладаютъ надъ таджиками. Немногочисленныя сравнительно поселенiя последнихъ, говорящихъ на наречiи персидскаго языка (Касанъ, Чустъ, Камышъ-Курганъ, Канибадамъ, Исфара, Варухъ, Сохъ и др.) лежатъ вдоль подножья окружающихъ долину хребтовъ».

Конечно, негативное отношение существует, поскольку многие таджики, в том числе и их историки как Р. Масов не признают эти факты. Единственный таджикский историк, который по крайнее мере не отрицает малочисленность таджиков это – Камол Абдуллаев. АБДУЛЛАЕВ КАМОЛ: «Переходя к рассмотрению этнического состава края, следует начать с того, что Средняя Азия населена, главным образом, иранцами и тюрками. Иранцы появились здесь примерно во второй половине 2 тысячелетия до нашей эры. Временем выхода на историческую арену региона тюркоязычных кочевых племен принято считать VI век нашей эры. Половину тысячелетия спустя, тюрки добились численного превосходства и установили свой политический и военный контроль над всей Средней Азией. С тех пор, термин "турку тоджик" ("тюрк и таджик") стал употреблялся для обозначения расовой и национальной структуры Мовароуннахра… В период с XI по XVI вв., тюркские, монгольские, и узбекские завоевания заставили часть таджиков отступить в предгорья и горы Бадахшана и Гиндукуша. С конца XVIII века им приходилось выдерживать натиск не только тюрко-монголов, но и афганских (пуштунских) племен… Вцелом, таджики были на положении меньшинства в Мовароуннахре и были не в состоянии противостоять доминирующим тенденциям тюркизма, набиравшим свою силу с начала ХХ века… Узбеки представляют другую динамическую конфедерацию, сформировавшуюся в XIV-XVI вв. Узбеки составляли династии последних Ханств Мовароуннахра – Хивинского, Бухарского и Кокандского. В ХХ веке узбеки явили собой самую многочисленную этническую группу региона. Ее характерными особенностями явились тюркизм (использование тюрко-чагатайских языков и чувство принадлежности к сильнейшей и самой многочисленной этнической группе региона) и суннизм. Все узбеки говорили на одном, присущем только им языке и исповедовали одну религию. Причем, на близких узбекскому языках говорили их ближайшие соседи – каракалпаки, уйгуры, киргизы и казахи, а суннизм ханафитского толка исповедовался подавляющим большинством населения края, включая таджиков. Тюркизм и суннизм связывали различные племена и этнические группы в единую узбекскую идентичность. В отличие от таджиков, узбеки не жили в горах и не составляли большинства населения в крупнейших городах региона. Хотя почти все они к ХХ веку завершили переход к оседлости, трайбализм не был чужд узбекам. Многие из них сохранили полукочевой образ жизни, а уникальная история, восходящая к Чингиз Хану и его потомкам являлась важнейшей частью национальной гордости узбеков. Кроме того, узбеков объединяла литература средневековья на языке чагатаи, которая была бы немыслима без влияния таджикско-персидской письменной литературы. Иранизм, основным агентом которого являлись таджики, также не был чужд узбекам. Городские узбеки впитали в себя иранское наследие, обогатив тем самым собственную культуру».

Это не негативное отношение к ним, а просто факты. С.П.ПОЛЯКОВ: «Расселение части таджикоязычного населения в труднодоступных, малопригодных для жизни горных районах Средней Азии определено также политическими, военными ситуациями, складывавшимися в средние века. Спасаясь от нашествия многочисленных завоевателей, уничтожавших население целых оазисов и городов, таджикоязычное (как и тюрко-язычное) население (типа тюрк-кальтатайы и Ко.) уходило в горы. Подсчет поколений, разделяющих момент прихода предков населения этих кишлаков в современные места расселения и 70-е годы ХХ в., показывает, что переселения связываются с наиболее тяжелым для страны временем – XIV-XVI вв. Тюрко-язычные кочевники не стремились в горы – там не всегда были хорошие пастбища и не всегда можно было содержать скот круглый год на пастбищах». На карте видно, что таджики населяют в основном предгорье и некоторые крупные города: http://s011.radikal.ru/i315/1701/54/21811a0640a0.jpg То же самое в Афганистане. Таджики обитали в горах Афганистана и в городах как Герат: http://s02.radikal.ru/i175/1701/53/808d83842a86.jpg А.Е. СНЕСАРЕВ. АФГАНИСТАН: «Таджики составляют в Средней Азия по преимуществу население горных местностей. Наука признает эту народность упорным пережитком древнего арийского племени. Ныне мы их находим в таких горных местах, которые являются наименее доступными для жилья и кочевья или которые уединены далеко от исторических путей. Исторически эта народная группа обособилась процессом постепенного оттеснения ее из богатых и доступных мест в менее богатые теми волнами победителей, которые периодически катились по Среднеазиатскому морю. В конце концов, таджики были вжаты в такие горные теснины, которые уже никого не интересовали или о которых было мало известно. Чтобы ныне найти их, нужно в пределах Средней Азии искать самые недоступные районы; взять, например, северную Индию с ее скалами и трущобами, взять наиболее трудные места западного Памира, такие наиболее отдаленные от исторической дороги места, как Бадахшан, взять Газаристан, который также уединен от дороги народов, затем некоторые углы Гератской провинции, где также мы находим пережитки таджиков, горные углы восточной Бухары и т. д». В. И. МАСАЛЬСКIЙ: «Крупное измененiе въ этнографическомъ составь Туркестана произошло съ нашествiемъ тюрковъ и монголовъ, которые частью истребили арiйское населенiе и заняли его места, частью, смешавшись съ последнимъ, образовали те тюркскiя народности, которыя ныне населяютъ Среднюю Азiю. Мало-помалу тюркскiя народности заняли большую часть Туркестана, и процессъ отуреченiя южной части его продолжается и до настоящаго времени. Потомки аборигеновъ страны, народы иранскаго происхожденiя, ныне известные подъ именемъ таджиковъ, были оттеснены въ юго-восточную часть края и совершенно утратили свое прежнее значенiе... Главная масса населенiя Бухарскаго ханства состоитъ также изъ тюркскихъ народовъ, таджики, живущiе въ горахъ юго-восточной Бухары, также довольно многочисленны (около 20%); на остальныя народности (евреи, индусы, афганцы, хазара) приходится около 1%... Въ настоящее время этнографическомъ составе русскихъ областей Туркестана, по даннымъ переписи 1897 года, представляется въ общихъ чертахъ въ следующемъ виде (въ % всего населенiя): Тюрки 88,4%; Иранцы 6,9%... Такимь образомъ, огромное большинство теперешняго населенiя Туркестана принадлежитъ къ тюркамъ, составляющимъ 88,4% всехъ жителей пяти русскихъ областей края. Наиболее отуреченной областью является Сыръ-дарьинская область (т.е. ЮКО) (96,0% тюрковъ), за ней следуетъ область Ферганская (91,7%), Семиреченская (88,50/0), Закаспiйская (80,7%) и, наконецъ, область Самаркандская, где тюркскiе народы составляютъ всего 70,9% населенiя. За тюрками по численности следуютъ народы иранскаго происхожденiя (таджики и персы), составляющiе, однако, всего лишь 6,9% общаго числа жителей».

Если отвечат вкратце, то будь сарты отдельным народом, то сказали бы мы не узбеки, а скажем мы тюрки и требовали бы отдельную республику при размежевании. Они приняли самоназвание узбек не из-за престижности этого названия, а потому что чувствовали общность с теми, которые имели узбекское самосознание. Если бы те узбеки были один в один как степные кочевники (т.е. другими), то сарты сказали бы всем: "мы никакие не узбеки, мы отдельный народ, дайте нам отдельную республику" итд. И советская власть их поддержала бы. Тем более, тогда существовали заинтересованные лица как Остроумов, Бартольд, которые хотели создать в ташкентско-ферганском регионе отдельную нацию. Адиб Халид. «Узбекистан: Рождении нации в эпоху революции»: «Ещё до революции, джадиды возражали против употребления термина сарт, используемого в ряде случаев для определения оседлого мусульманского населения Туркестана… Его использование вызвало резкую реакцию со стороны национальной интеллигенции. Когда статья в казахской газете «Ак Жол» в 1922 году использовал этот термин для обозначения населения Ташкента, Абдулла Кадыри перешел в наступление. Назир Tуракулов (To'raqulov), действующий редактор газеты «Ак Жол», а также двуязычный казахский чиновник, который был уроженцем Ферганы защищал использование термина сарт на основании того, что этот термин имеет долгую историю. Он писал: "Привычка сильнее человека. Вполне естественно, что использование этого слова будет продолжаться и в самом Туркестане в течение длительного времени". "Этот термин", – писал Кадыри, "напоминает времена Остроумов туры [Ostroumov to′ra] и явно оскорбляет "нас узбеков, которые боролись со всеми, кто по какой-либо причине, применял слово "сарт" к нам". Слово сарт было вырвано из политической и этнографической лексики также потому что ни одна группа не претендовала на это название. Если бы было национальное движение от имени сартов или от имени кипчакской нации, то сегодня карта Центральной Азии выглядела бы совсем по-другому... ». *** Арне Хоген. "Установление национальных республик в советском Центральной Азии": «Не было голосов от сартов требующих представлять "сартский" народ. Тем не менее, сартский вопрос обсуждался во время размежевания в контексте борьбы между узбекскими и казахскими сторонами. Узбеки утверждали, что сарты и узбеки одно и то же, в то время как казахи, очевидно, боясь образования сильной узбекской политической единицы, этому протестовали... Не было ни единого заявления от сартов по поводу их целостности как отдельной группы, или относительно различия между ними и узбеками. В самом деле, все звучавшие во время дискуссий аргументы по поводу различия между сартами и узбеками исходили от "третьей стороны", в частности от казахов». *** Абашин С.Н. «Сарты – народ с будущим: этнография и империя в русском Туркестане»: «Бехбуди писал, вольно или невольно повторяя аргументы Серали Лапина, происхождения этого слова непонятно, что сами себя сартами среднеазиатские местные жители не называют, что так прозвали их северные соседи – казахи и татары и что у последних это имя заимствовали русские. Махмуд-ходжу Бехбуди поддержал его друг Бака-ходжа, который в большой статье «Слово “сарт” ненастоящее» в той же газете и в том же году отрицал существование народа «сарт»: «…Жители Туркестана <…> являются, с точки зрения расы и национальности, по преимуществу тюрками и таджиками…», «…прозвание узбеко-тюркского населения пяти областей русского Туркестана и ханств Бухары и Хивы “сартами” неправомерно, навязано <…> оно является громадной ошибкой… ». *** Ингеборг Балдауф. Некоторые мысли о создании узбекской нации: «Данный вопрос был достаточно хорошо изучен, но мы действительно не знаем, как это название стало использоваться (русскими) завоевателями в отношении всего оседлого населения Туркестана. Возможно, они (русские) переняли это слово от казахов, для которых это слово имело откровенно уничижительный оттенок, которого русские, возможно, не знали с самого начала. Тем не менее, в переписи 1897 г. “сарты” отмечены в качестве отдельной нации, когда им даже приписывали “сартовский язык”, который в действительности не существовал. Необходимость создания категории сартовского языка в 1897 году возникла из-за основного принципа этой переписи. Власти намеревались определить численность всех народов, проживающих на территории империи при помощи языкового критерия. Таким образом, романтическая концепция нации как целого народа, объединённого общим родным языком, была введена в Среднюю Азию, где она встретилась с несколькими недостаточно четко сформированными понятиями местных народов (объединенных религиозным убеждением, профессией, гражданством или племенными связями). Эта модель переписи привела к необходимости устанавливать псевдо “сартовский” язык вместе с псевдо-нацией “сарт”. Это, в свою очередь, подтолкнуло некоторых русских амбициозных планировщиков языка писать грамматики и словари "сартовского языка". Однако Остроумов и другие (Наливкин, Терентьев ...), возможно, просто забыли о чувствах тех, чей культурный уровень они хотели поднять путем создания для них литературного языка. Тюркоязычное население Самарканда и Бухары, например, не любило слово сарт. Таким образом, хотя с точки зрения планирования культуры, “сартовский язык” Остроумова был дальновидным проектом, тем не менее, эксперимент был обречен на провал. Позвольте мне проиллюстрировать, как "сартский эксперимент" был отвергнут просвещенными жителями Средней Азии, процитировав цитату из джадидского журнала «Ойна», публиковавшегося в Самарканде. В письме к редактору кто-то (к которому позже присоединяется еще больше читателей) жалуется на использование иностранцами таких выражений, как «сартский ребенок, сартский дом, сартская женщина, сартские школы и так далее». По сути дела, жалоба была направлена не столько на русских, сколько на татар, которые в Центральной Азии играли своего рода роль посредника между автохтонным населением и русскими. Оскорбление, последующее от “старшего брата” (татар), очевидно, принесло даже больше обиды, чем “естественное” презрительное обращение со стороны иностранцев, таких, как русских. Основной мишенью этого письма был Зеки Велиди (Тоган), который в своих трудах постоянно использовал слово “сарт”, который считался “большим его проступком”. Редактор Махмуд Ходжа Бехбуди в своем ответе напоминал своим читателям, как это было уже в 1911 году, что слово “сарт” неизвестно (sart sozi majhuldur). Как писал Махмуд Ходжа в газете Исмаил бея Гаспринского Таржиман (Tárgiman), народ Туркестана гордится своими истинными племенными именами, но настаивал на использование названия узбек или турк, а не сарт». *** Абашин С.Н., Бушков В.И. (отв. ред.) Ферганская долина: этничность, этнические процессы, этнические конфликты: «В.И.Бушков в предисловии к разработке данных переписи этот факт комментирует следующим образом: "Сартами называют издревле оседлый народ тюрко-иранского происхождения, говорящий на узбекском языке. Сотни тысяч сартов именуют себя узбеками и свой язык узбекским. Они уже не сознают себя отдельной народностью и вопреки мнению ученых утверждают свое единство с узбеками. Понятно, почему именно название "сарт" исчезает, уступая понятию "узбек". Слово "сарт" в устах узбеков (так же, как и киргиз) было бранным. Естественно, что многие из сартов сами стали считать недостойным для себя носить такое название, тем более, что не видели никакого отличия между собой и узбеками. Вот почему в последние годы было отмечено так много узбеков в тех местностях, которые всегда считались населенными одними только сартами (Материалы Всероссийских переписей. С. 42-56.). Магидович подтверждал слова Лапина [казахского чиновника]: "Материалы статистических переписей и обследований, начиная с 1897 г., подтверждают это заявление миллионами показаний самого населения. Смысл этих показаний был совершенно ясен: нет особого народа сарт, отличного от узбеков, и нет особого сартовского языка, отличного от узбекского».

Такие местности как Сох, Каратегин итд. это горные районы. От нашествия тюрков и монголов таджики спаслись в городах как Самарканд и горах современного Таджикистана, которые служили как бы укрытиями. А в равнинной части Ферганской долины и Средней Азии в целом (за исключением некоторых городов) персофонов было значительно меньше в позднем средневековье. Что касается Абашина, то он играет свою игру.

По переписи 1897 года таджиков в Ферганской долине 114 081 чел. и составляли 6,62% населения данной части русского Туркестана. По данным переписи 1897 года большая часть населения Ферганской области, а именно 1 411 553 человека, или 91,05% говорила на языках тюркской группы (С.Губаева). Что касается Абашина, то он ярый иранофил и враг узбеков и уйгуров и главный друг таджиков. Он в своих работах регулярно преувеличивал численность и значимость иранцев. Он и кашгарцев не считал тюрками: << Процесс тюркизации, несомненно усилился в XVIII и в первой половине XIX вв. когда в Ферганскую долину хлынул поток кашгарцев. Именно Кашгария – это та часть Средней или Центральной Азии, где древнее иранское население раньше всех стало говорит по-тюркски» >> http://www.centrasia.ru/news2.php?st=1468564260

Не разделяли. И по твоей ссылке их названия идут слитно: узбеко-сартское население. Очевидно что, под сартами автор имеет ввиду тюркофонов не даштикипчакского происхождения (т.е. хорезмских огузов). Узбеки и доузбекское население, говорящее на огузском наречии начали вливаться в единую узбекскую массу с 1800 годов, а не к концу 19 века. С 1800 годов узбеки Хивы переходят к оседлости (благодаря новым каналам) и таким образом исчезает грань между узбеками и неузбеками. А к русскому времени многие узбеки Хивы уже не делились на племена.

Западные исследователи вроде Вамбери сартами назвали таджиков (торговцев из Бухары). А русские в категорию сартов включили и тюркофонов, не имеющих родов. Например в Хиве.

При этом сарты в Хиве не всегда были аутсайдерами. Очеркъ о Хивинскомъ ханстве И.Веселовского << Въ разсматриваемое нами время, именемъ хана управляетъ инакъ совместно съ «советомъ», при немъ находящемся. Въ этомъ совете присутствуютъ: Кушъ-беги (рядомъ Узбекъ), должность котораго можно приравнять къ должности перваго министра; Мехтеръ (родомъ Сартъ) ведающiй доходы страны; Аталыкъ Уйругскiй (изъ узбековъ Уйгурскаго рода) начальствующiй, по доверiю къ нему инаки, надъ военными силами. КУНГРАДСКАЯ ДИНАСТIЯ (въ самомъ начале XIX столетiя) Мухаммедъ-Рахимъ сделалъ первымъ визиремъ сарта, Юсуфа-Мехтера-Агу. Этимъ онъ привлекъ на свою сторону сартовъ, которые съ техъ поръ получили доступъ къ хану. А это должно было благодеятельно отозваться и на торговле въ ханстве. Во время пребыванiя въ Хиве Муравьева членами Верховнаго Совета были: первый визирь Юсуфъ-Мехтеръ-Ага; онъ более другимъ пользовался доверенностью и любовью хана; родомъ сартъ. >> Каракалпаки когда были министром или финансовым министром в Хивинском ханстве?

Как я отметил, под сартами в Хиве часто подразумевали таджиков. А тюрки-огузы, жившие здесь до Шейбани-хана, слились с узбеками. Арминий Вамбери. Путешествие в Среднюю Азию: В Хиве живут 1) узбеки, 2) туркмены, 3) каракалпаки, 4) казахи (называемые у нас киргизами), 5) сарты, 6) персы. Сарты, называемые в Бухаре и Коканде таджиками, - древнее персидское население Хорезма, число их здесь относительно невелико. http://kungrad.com/history/biblio/vamberi/vamberi8/

1. қалмоқ = калмык; қолмоқ = остаться; қолдиқ = остаток. 2. Казахи говорят Сыбан, мы Шибан.

В каких веках их было много? Если имеете ввиду недавное прошлое, то таджиков в Фергане было мизер.

По-вашему, в Фергане кроме даштикипчакских узбеков не было другого тюркского пласта?

Да, его армия состояла из наёмников. Тем не менее, сам Юнусходжа не был казахом.

кылышбай отметил, что узбеки обложили налогом лишь своих, а не кочевников. Поэтому я привел эти сведения. Только поэтому. По поводу состава войск Коканда. Я читал там были в разное время узбеки, кипчаки (ферганские), киргизы, сарты, таджики.

Зачем они должны это знать сегодня? Только из-за чьих-то прихотей? Все они давным давно узбеки и точка. А каракалпаки там никогда не составляли больше половины хивинского населения. Тот самый Масальский пишет: << Въ Хивинскомъ ханстве (левый берег Амударьи) главную массу населенiя составляютъ узбеки (64,7%) и туркмены (26,8%); за ними по численности следуютъ кара-калпаки (3,8%), киргизы (3,4%), иранцы (0,6%) и арабы (0,3%); на прочiя народности приходится остальное (0,4%). Господствующимъ народомъ въ ханстве являются узбеки. По даннымъ переписи 1897 года, численность узбековъ въ русскихъ областяхъ края составляла 726.072 души обоего пола, въ томъ числе въ Сыръ-дарьинской области – 64.235 душъ (главнымъ образомъ въ Аму-дарьинскомъ отделе (правый берег Амударьи) и Чимкентскомъ уезде), въ Ферганской области – 158.780 душъ (главнымъ образомъ въ Кокандскомъ и Маргеланскомъ уездахъ) и въ Самаркандской – 507.587 душъ (59,01% всего населенiя). Въ Семиреченской области узбековъ не оказалось вовсе, а въ Закаспiйской ихъ насчитывалось всего 470 человекъ. Въ Хивинскомъ ханстве узбековъ насчитывается около 336.000 душъ (64,7% всего населенiя), а въ Бухарскомъ – вероятно не менее 900.000—1.000.000 (36-40% всего населенiя, скорее больше). Такимъ образомъ, общее число узбековъ въ Туркестане достигаетъ не менее 2.000.000 душъ обоего пола, при чемъ они составляютъ главную массу населенiя въ Самаркандской области и въ некоторыхъ местностяхъ областей Сыръдарьинской и Ферганской, а также въ Хивинскомъ и Бухарскомъ ханствахъ, где, кроме того, они являются и господствующей народностью. >>