bek_nur

Кжется в Монголии есть закон о выборе своей родоплеменной пренадлежности.

Адыги, ногайцы калмыки, крымские татары, были инструментами для имперских амбиций порты и москвы. Принято считать, что казахские (среднеазиатские) правители были не совсем честными. Если внимательно почитать материал,то выяснится что калмыкские правители прибегали к разным способам в достижении своих целей. Тот же Дондук-Омбо, не утвержденный Москвой ханом, откочевал к ногаям и вместе с ними совершал набеги на кабарду. А когда же его утвердили, уже вместе с кабардой уничтожил ногаев чуть ли не под корень.

В период правления Аюки в Калмыкии повысился авторитет ханской власти, хотя возникали и междоусобные смуты. Случались и бегства улусных людей, что было связано с усилением феодальной эксплуатации. Это способствовало образованию калмыцких поселений на Харьковщине, Дону и в других местах. Донские атаманы, хорошо зная о высоких боевых качествах калмыков, и сами привлекали их на Дон. В 1694 г. в донском войске насчитывалось около 600 калмыков. Во время комплектования армии для второго Азовского похода в 1696 г., она была пополнена как донскими казаками, так и калмыками. Хан Аюка послал под Азов «ратных людей три тысячи человек в большой полк к боярину и воеводе к Алексею Семеновичу Шеину». В многолетней Северной войне (1700–1721) калмыки принимали самое активное участие в составе русской армии. В 1711 г. в Кабарду была направлена грамота Петра I, который, зная о многолетних дружеских, родственных и военных связях Кабарды с Калмыкией, предлагает кабардинцам: «И ежели будете у нас в подданстве, то не токмо с вас никаких податей требовать не будем, но и погодное вам жалование давать определим, как то получает от нас подданной наш Аюка-хан и как вы прежде сего бывали у предков наших в подданстве и получали у них жалование; и укажем вам вспомогать ему, Аюке-хану, с калмыки и донским и яицким и гребенским казакам». Кабардинские князья в своей постоянной борьбе с крымскими и «кубанскими» татарами, часто просили помощи у калмыцких феодалов. В донесении кабардинских владельцев о победе над войском Нурадина-султана в сентябре 1712 г., они писали Петру I: «Ныне просим у вас, великого государя, милости, буде крымцы или кубанские татары, такие и иные недруги наши станут нам какие озлобления и обиды чинить, или на нас войною учнут приходить, чтоб здесь в стороне Аюка-хан с калмыки своими и терские казаки нам в такое время всякое воспомощение чинили». По поручению кабардинских князей Султан-Али Абашев, посол к царю, в 1712 г. по пути в русскую столицу заезжал к калмыцкому хану Аюке с целью выяснения судьбы капитана лейб-гвардии Александра Бековича-Черкасского, «и он, Султан, у Аюкия-хана был и видел ево, и спрашивал о Бековиче; и Аюкай-хан ответствовал, что он об нем никаково известия не имеет, жив ли или убит. И уже трижды посылал он, Аюкай-хан, в Хиву посланцев своих, но ни от которых известия никакого не имел». Офицер лейб-гвардии Преображенского полка, активный участник Северной войны, кабардинский князь Александр Бекович-Черкасский был хорошо знаком с ханом Аюкой. Еще в 1711 г., когда он по заданию Петра I следовал на Кавказ для привлечения горцев к борьбе с кубанскими татарами, он заезжал к калмыцкому хану и вел с ним переговоры об участии его отрядов в походе против ногайцев. Кабардинский посол Абашев в Посольском приказе при распросных речах сообщал и о калмыках: «О калмыках слышно было князьям кабардинским, что Чандершап [сын Аюки] с войском своим идет во многом собрании, желая соединиться с [кубанским султаном] Бахты-Гиреем и напасть на городы российские. И приехал было до Гумы (Кума.– К. Д.) реки и кабардинские князи выслали к нему, Чандершапу, для разговору из кабардинских князей, Исламбега (Ислам Мисостов – старший князь Кабарды, умер в 1732 г.– К. Д.)... И он, Исламбег, сказал ему, Чандершапу, что ежели он соединится с кубанцы и з Бахты-Гиреем, то они, черкасские князья, будут на него писать к его царскому величеству... А ежели он, Чандершап желает ехать для разорения кубанцев, то и они, черкасские князья, будут ему в том помогать и пойдут с ним вместе. И он, Чандершап, выслушав такие Исламбековы речи, ничего не сказал и, не доехав на Кубань, возвратился назад». Это вызвало временное недоверие со стороны Петра I и русского правительства к Аюке, хотя совсем скоро, во время организации Персидского похода царь уже предусматривал активно использовать калмыков. С этой целью укреплялись не только политические, но и экономические связи России и Калмыкии. Были отменены пошлины на калмыцкие товары и т. д. Петр I по пути следования в Астрахань в июне 1722 г. недалеко от Саратова встречался с ханом Аюкой, где даже вручил ему почетную золотую саблю. Калмыки снарядили конное войско, которое так же как и кабардинская конница, принимало участие в Персидском походе Петра I. Академик П. Г. Бутков в своих «Материалах» писал: «От хана Аюки, с коим государь лично виделся в Саратове, в проезд свой к Астрахани, взято было 7 тыс. калмыков». К этому времени хан Аюка закрепляет свои родственные связи с кабардинской феодальной знатью, женив своего внука Дондук-Омбо на сестре Магомеда Кургокина (Атажукина), являвшегося троюродным братом лейб-гвардии капитана Александра Бековича-Черкасского и Асланбека Кайтукина. В период встречи Петра I и Аюки в Саратове в свите царя был и недавно произведенный в поручики Эльмурза Черкасский –младший брат Александра Бековича-Черкасского. Дондук-Омбо, встретившись в Саратове со своим «сродственником» Эльмурзой, одарил его луком со стрелами, шелковым халатом и обещал помогать кабардинцам «в обороне» от крымского хана. «Кабардинские владельцы ознаменовали преданность свою к государю тем, что два владельца их, один Большой Кабарды, князь Эльмурза Черкасский (меньшой брат князя Александра Бековича, рода Жамбулатова, фамилии Бекмурзиной) и Малой Кабарды, Таусултанова рода Асламбек Кемметов [Келеметов] добровольно предстали к государю 6 августа с людьми своими и служили». На карте Персидского похода, опубликованной в шестом томе «Советской Военной Энциклопедии», вышедшем в 1989 г., стрелками указан путь кабардинских отрядов, и надпись «Арслан-бек мурза Черкасский» (вне всякого сомнения это глава Кашкатавской партии, двоюродный брат Эльмурзы Черкасского – Асланбек Кайтукин *). Он, как старший по возрасту, видимо, возглавил объединенные отряды из Малой и Большой Кабарды. Имя еще одного участника Персидского похода называет в своей книге «Заметки о путешествиях в южные наместничества Российского Государства в 1793 и 1974 гг.» русский академик Петр-Симон Паллас, побывавший в Кабарде. В составленной им генеалогии кабардинских князей, он отметил против фамилии Касая Атажукина следующее: «... Касай служил при Петре Великом во время его Персидской кампании». Находясь уже на Сулаке, Петр I издал указ об оказании помощи кабардинскому князю Асланбеку Кайтукину. Указы в связи с этим были направлены калмыцкому хану Аюке и донским казакам, что вызывалось просьбой, высказанной Кайтукиным при его личной встрече с Петром I. После смерти Аюки обстановка в Калмыцком ханстве осложнилась. Между претендентами на ханский престол развернулась борьба, за каждым из которых стояли группировки феодалов. Например, вдова Аюки, Дармабала, в чьих руках временно оказалась фактическая власть, решила сделать ханом Дондук-Омбо – внука и воспитанника Аюки, за которого она собиралась выйти замуж (ханше Дондук-Омбо родственником не приходился). В то же время Дондук-Омбо, добивавшийся ханства, намеревался, в случае провала своих планов, откочевать на Кубань, ближе к родственникам по жене – кабардинцам. Наместником Калмыцкого ханства русское правительство провозгласило Черен-Дондука (сына Аюки). Все недовольные стали группироваться вокруг Дондук-Омбо, который не оставил надежды добиться для себя ханства. В 1731 г. императрица Анна Иоанновна пожаловала Черен-Дондука в ханы. После этого Дондук-Омбо стал готовиться к вооруженной борьбе с ханом. В ноябре 1731 г. его 10-тысячная армия разбила ханское войско и захватила 15 тысяч кибиток. Правительство вступилось за хана, и тогда Дондук-Омбо ушел на Кубань с 11 тысячами кибиток. В этот период случалось, что отдельные отряды калмыков нападали на Кабарду вместе с кубанскими татарами. Об этом кабардинцы сообщали в Петербург и в связи с этим 6 сентября 1732 г. последовала грамота императрицы калмыцкому хану Черен-Дондуку, где говорилось: «Понеже известно нам, великой государыне, учинилось, что подданные наши калмыки, з Бакты-Гирей солтановыми братьями соединясь, приходят на кабардинцев, сего ради, мы, великая государыня, наше императорское величество тебе, подданному нашему, повелеваем, дабы ты, поддан наш, всем калмыцким владельцам и зайсангам учинил заказ крепкой, чтоб никто из них, калмык с крымцами и кубанцами и сами одни, на оных кабардинцов не ходили и обид им никаких отнюдь не чинили». Из Петербурга последовали претензии к Турции ввиду того, что «изменника калмыцкого владельца Дондук-Омбо с Кубани в наши земли не высылает». Имелось в виду – выслать Дондук-Омбо с Кубани, куда он ушел после столкновений с русской администрацией, поддержавшей Черен-Дондука. Ведь он стал опасен России, так как теперь часто действовал вместе с крымцами. «В июле 1733 г. русского войска с Дону, с сыном Краснощекова шло 1650 человек, в одном дне пути от дундукова улуса Крымского хана сын, шедший тогда с Сулаку, отогнавши аулы с Некрасовым, проведав о Краснощекове, поехал против него с некрасовцами и туда же явился с 10 тысячами человек Дондук-Омбо и с крымцами соединился, имев с собой и пушки. Осадив Краснощекова повыше Можара, бились с ним 2 суток, на третьи пришел кабардинский владелец Мамбет [Бомат] с 4 тысячами человек и стал говорить, что русское войско идет на Сулак, а не на тебя, и ежели ты за татар станешь драться, то я за русских. Дондук отошел, и крымцы тоже». Следует вспомнить, что Бомат (Магомед) Кургокин был шурином Дондук-Омбо и тот выполнил его требования. К кочевавшему на Кубани Дондук-Омбо бежали многие калмыки из различных улусов, подвластных хану Черен-Дондуку. Силы Дондук-Омбо за счет этого постоянно росли. В то время назревал вооруженный конфликт между Россией и Турцией и русское правительство нуждалось в калмыцкой военной силе. Но ее можно было использовать только тогда, когда во главе ханства встанет сильный и авторитетный правитель. В связи с этим в Петербурге возникло решение: во главе Калмыкии поставить Дондук-Омбо. Хан Черен-Дондук был заменен энергичным и наделенным способностями военачальника Дондук-Омбо. В ноябре 1735 г. он принес присягу на верность России. Неоднократные вторжения крымских отрядов в районы Северного Кавказа и вопрос о подданстве Кабарды вскоре стали непосредственным поводом к русско-турецкой войне 1735–1739 гг. В ноте от 12 апреля 1736 г. вице-канцлер А. И. Остерман извещал верховного визиря Турции о том, что крымцы и турки совершали постоянные нападения на кабардинцев и на «российский народ». Во время этой войны кабардинские князья остались верными России и принимали активное участие в военных действиях. Русское правительство в полной мере использовало в начавшейся войне вооруженную силу калмыков и отборные отряды кабардинцев. Когда началась война, кабардинцы решительно стали на сторону России и действовали против «кубанских» татар вместе с донскими и терскими казаками и сорокатысячным отрядом кочевых калмыков под начальством Дондук-Омбо. Часть же кабардинцев Баксанской партии и малокабардинцы во главе с князьями Магомедом Кургокиным и Кельчуко Талостановым принимали участие в осаде и взятии крепости Азова в июне 1736 г. «Но главной заслугой кабардинцев в эту войну было то, что кабардинцы оберегали весь кизлярский край и сообщение между Кизляром и Астраханью от набегов кубанцев». Дондук-Омбо выдвинул на татар 20 тысяч своих воинов, нанеся поражение им и Малому Ногаю. Затем калмыки с подошедшими отрядами кабардинских князей, терских и донских казаков зажали в горах остатки татарских войск и заставили их сдаться. «10 тысяч кибиток» Малого Ногая приняли тогда российское подданство. Все эти мероприятия лишили азовских турок возможности получать подкрепления с Кубани, так как дорога к Азову была наглухо перекрыта калмыками, кабардинцами и казаками. За свои заслуги Дондук-Омбо был щедро одарен, а в марте 1737 г. его пожаловали ханским титулом. В походах 1736 г. Дондук-Омбо имел большой успех и взятая им добыча была неимоверно большой: «Калмыки на свою часть достали 20 тысяч лошадей, сверх рогатого скота и овец». Активно содействовали калмыкам в этой кампании терские казаки и кабардинская конница. Вот что по этому поводу писал П. Г. Бутков: «Да еще двоекратно те же казаки на Кубани доходили до черных лесов под командою князя Эльмурзы Черкасского. Тогда и оставшихся на Кубани татар разорили и их конские табуны все взяты были». Вплоть до заключения Белградского мира кабардинцы вместе с казаками, а также с калмыками Дондук-Омбо многократно несли и «пикетную службу и сторожевую службу», очень важную в тот период. В этих событиях, как свидетельствует документ, участвовало 1500 человек из Баксанской партии и 500 человек из Кашкатавской во главе с Асланбеком Кайтукиным (Кашкатавская партия) и Магомедом (Боматом) Кургокиным – шурином Дондук-Омбо. Участниками их были так же Батоко и Кайсин Бековичи – братья Александра Бековича и Эльмурзы Черкасских. Летом 1736 г. к осажденному Азову подошли «баксанской партии рода Атажукина, старшего владельца сын Бомат Мисостов и Малой Кабарды Таусултанова рода, владелец Кильчук с своими узденями. Все они находились при взятии Азова».Таким образом в русско-турецкой войне 1736–1739 гг. принимала участие многотысячная калмыцкая конница и отборная дворянская кабардинская конница. Эта грозная кавалерия внесла существенную лепту в победу России в этой кампании. О действиях калмыков на Кубани мы уже сказали, и когда «на Кубани мало оставалось дела, то 4 тысячи калмыков под начальством сына Галдан-Норма 30 июня присоединились к армии графа Лесси, которая вошедши в Крым по переправе на плотах чрез Генический канал и вброд чрез Сиваш 25 июля овладела Карасубазаром, опустошила знатную часть Крыма». Что касается кабардинцев, то «весь период войны, да и позже на протяжении нескольких десятилетий кабардинцы несли сторожевую службу очень важную и этим оказывали большую помощь русским войскам». Академик П. Г. Бутков в своих материалах писал: «Служба их, не безважная, состояла в том, что весь кизлярский край и лежащая между Астраханью и Кизляром дорога никакими набегами обеспокоена не была, поелику кабардинцы не допускали неприятеля проходить чрез те места». Несмотря на полыхавшую русско-турецкую войну, междоусобная борьба среди кабардинских феодалов продолжалась, и калмыцкому хану Дондук-Омбо, имевшему большое влияние на кабардинских князей, часто приходилось вмешиваться и мирить их. В 1737 г. он помирил двух наиболее могущественных князей Большой Кабарды – своего шурина Магомеда Кургокина и Асланбека Кайтукина. Важным событием 1738 г. было возвращение абазинцев в Кабарду, насильственно переселенных еще в 1721–1722 гг. ханом Саадат-Гиреем. В ходе этой акции два кабардинских князя – Магомед Кургокин и Кара-Мурза Алеев – «вместе з Дондук-Омбо купно следовали на Кубань, Мусу-Мурзу и абазинских черкес завоевали... Итако о сем да будет вам известно, ибо служим мы Ея Императорскому Величеству с Дондук-Омбо вместе...». Весной 1739 г. кабардинцы с добровольно к ним присоединившимися калмыками совершили поход на Кубань. Ими руководил Асланбек Кайтукин. В декабре он сообщал в Петербург, что с «калмыцким ханом» Омбо «ходили за реку Лабу. И на вершину реки Хевз ходили. Пять тысяч безлайских аулов да бегбайских две тысячи аулов взяли...». Летом того же года, когда крымцы, неожиданно напав на Кабарду, угнали большое количество скота и захватили многих пленных, на помощь кабардинцам вновь пришли калмыки. 20 августа 1739 г. А. Кайтукин повел объединенные силы кабардинцев и калмыков на противника, который был настигнут на реке Лабе и разбит. Женой Дондук-Омбо (второй), как мы уже отмечали, была кабардинская княжна – Джан (Жан) Кургокина, сестра одного из авторитетнейших князей Кабарды Магомеда Кургокина – Атажукина. Ханша Джан сыграла довольно заметную роль в калмыцкой истории 30–40-х гг. XVIII в.Хан Дондук-Омбо умер в 1741 г., и сразу же в Калмыкии начинается борьба за ханскую власть. Ханша Джан намеревалась посадить на престол своего сына Рандула. Вдова Аюки Дармабала также включилась в борьбу, пытаясь провести в ханы своего сына Галдан-Данжина. Русское правительство поддержало наиболее желанного для него кандидата на ханский престол – внука Аюки Дондук-Даши. Междоусобица была кровопролитная. Джан при помощи командующего ханским войском тайши Бодонга разгромила улус Галдан-Данжина, а его и некоторых приближенных по ее приказу убили. Для прекращения междоусобной борьбы в Калмыцкую степь был введен русский отряд, взявший под защиту улусы Дармабалы и ее убитого сына. Джан так и не смогла захватить их владения. Усобицы продолжались. Дондук-Даши с этого времени становится самым сильным из калмыцких тайшей претендентом на власть, и если бы ему удалось захватить богатые улусы Джан, тогда ему не был бы страшен ни один из калмыцких владельцев. В сентябре 1741 г. русским правительством в лице астраханского губернатора он провозглашается наместником Калмыцкого ханства. Ханша Джан выступила против, и тогда правительство распорядилось ее арестовать. По этому поводу у П. Г. Буткова читаем «при всем том вдова Дондук-Омбо, ханша Джан... по беспокойству своему и несогласию с некоторыми владельцами в начале 1742 г. с частью улуса мужа ея отъехала в Кабарду». В декабре 1742 г. вице-канцлер российского правительства А. П. Бестужев-Рюмин предложил кабардинскому послу Магомеду Атажукину отправить нарочного к кабардинским владельцам с требованием выдать в Кизляр скрывавшихся в Кабарде калмыков, оставленных там ханшей Джан для переговоров с персидскими представителями. 1 июня 1743 г. Магомед Атажукин представил в Коллегию иностранных дел ответ кабардинских владельцев. Магомед Кургокин (брат ханши Джан) и Касай Атажукин от имени кабардинских князей за «верные службы и исполнение по указу отдачею калмыцкого хана Дондук-Омбина двух сыновей, и просят, дабы за службы отца их, ханши Джан вины отпущены и со всеми детьми ее в отечество отпущены и собственные улусы хана Дондук-Омбина им пожалованы были». Князья также просили дать охрану ханше Джан и ее сыновьям. В связи с тем, что Джан не удалось вовлечь в борьбу за власть в Калмыкии кабардинских феодалов и учитывая заслуги их и их предков перед Россией, просьба князей была удовлетворена. В конце 1743 г. ханша Джан Кургокина вместе с детьми была отправлена в Петербург, где, приняв «святое крещение», стала Верой Дондуковой. От нее и ее детей вела свою родословную известная российская фамилия Дондуковых-Корсаковых. Сыновья Джан после крещения получили имена – Алексей, Иона, Петр и Филипп. Императрица Елизавета Петровна подарила ей особняк на Фонтанке. С этого времени Петербург (правительство) взял твердую линию на ограничение ханской власти в Калмыкии. Русское правительство, не желая каких либо осложнений между калмыками и кабардинцами в связи с деятельностью ханши Джан, посылает через подполковника Спицына грамоту Дондук-Даши. Суть ее была в том, чтобы запретить нападение на Кабарду калмыков и отгон отсюда скота. Спицын же обращался к Дондук-Даши с просьбой – если к нему по пути домой заедет кабардинский посол князь Магомед Атажукин, быть с ним «поласковее». Дондук-Даши отвечал, что «с кабардинцами он, наместник, в миру и согласии быть желает, и калмык с ними ни до каких ссор под жестоким штрафом допускать запретил, а ежели-де кабардинской владелец Магомед Атажукин ко мне заедет, то оной так мною принят будет, как и напредь сего жили с ним и в дружбе, ибо-де оного владельца отец и другие сродники всегда бывали при деде и отце моих». Встреча Дондук-Даши с Магомедом Атажукиным состоялась в апреле 1744 г. Прошла она в дружественной обстановке и все недоразумения между калмыками и кабардинцами были устранены. Это была важная встреча для русского правительства и ее удачное завершение отвечало политическим интересам России, так как «калмыки простирались от Волги до Калауса, все прочее пространство до реки Кубани и Азовского моря было в руках или кабардинцев, или крымских подданных». Однако жесткие рамки, в которые был поставлен правительством Дондук-Даши, вызвали недовольство калмыков, за которым последовали их набеги на русские поселения, самовольное перекочевывание за Волгу на ее восточный берег. Полковник Спицын по этому поводу доносил в Коллегию иностранных дел, что часть феодалов калмыцких во главе с наместником находятся «во вредительских замыслах». В результате подобных политических осложнений, Дондук-Даши ханом был утвержден только в 1758 г. А начиналось его наместничество в очень хороших отношениях с русскими властями, которые, собственно говоря, и выдвинули его из многих претендентов. Калмыцкие наместники в первой половине XVIII столетия пользовались у русского правительства большим доверием, особенно это доказывается тем, что «кабардинские владельцы и князья других горских народов очень часто прибегали к ним с просьбами о заступничестве», и по другим важным для них проблемам. Например, калмыцкий наместник Дондук-Даши в грамоте к астраханскому губернатору Брилкину писал: «Меня просит [Асланбек Кайтукин], чтоб я у Вас исходотайствовал, того ради Вас и прошу: «Из подданных Ея Императорского Величества единомерных людей ежели одному велеть на прежнем, лучшем месте быть, а таковому же его родственнику в худом месте жить, то может один за недовольство почитать. Прежде Татищева не в равной мере обои содержаны были, имели несогласие и что оное бесполезно, к Татищеву многократно я писал, а ныне мое мнение о них обоих в равной мере содержать, надеюся, что полезнее быть может». Эта грамота показывает, что Дондук-Даши был в курсе всех кабардинских дел и всегда старался повлиять на них в критические моменты. Главное в его политике было стремление примирить враждующие стороны. Калмыцкому наместнику, а затем и хану Дондук-Даши и после смерти Асланбека Кайтукина, последовавшей в 1746 г., неоднократно приходилось общаться с кабардинцами. Так, в «Актах, относящихся к истории Войска Донского» читаем: «От наместника ханства Калмыцкого Дондук-Даши посланы были в Большую Кабарду с бывшим у него тогда кабардинским владельцем Хан-мурзою Арсланбековым (сыном Асланбека Кайтукина.– К. Д.) от 40 до 50 человек калмык». В 1761 г. умер Дондук-Даши и наместник ханства, малолетний его сын Убаши, вступил в управление над калмыцкими улусами. Его права попытался оспорить Цебек-Дорджи, сын Галдан-Нормо, внук Дондук-Омбо, но поняв бесполезность своих притязаний, решил вернуть дедовские улусы. Однако его опередила ханша Джан – Вера Дондукова, которая добилась подтверждения передачи Богуцохуровского улуса из бывших владений Дондук-Омбо своим детям и разрешения им вернуться в степь. Это событие произошло в самом начале царствования Екатерины II. Она «возвратила улус и титул хана» Алексею Дондуковичу – самому старшему из сыновей Дондук-Омбо и ханши Джан. В 1762 г. он приехал в Поволжье и на протяжении двадцати лет вплоть до своей кончины правил улусом Богу-Цохур; Ионе уже не довелось стать калмыцким ханом...». Воцарение Екатерины II резко изменило внешнюю политику России по отношению к Кавказу. При ней русское правительство, заручившись, если не прямой поддержкой, то согласием Европы, приступило к выработке внешнеполитической колониально-завоевательной концепции, после чего вплотную приступило к осуществлению планов покорения Кавказа. В тот период определенная роль отводилась калмыкам, которые приняли участие в русско-турецкой войне 1768–1774 гг., особенно на первом ее этапе. Следует отметить и то, что уже в основанном в 1763 г. Моздоке калмыки находились в «охранном войске» – «причем, в 1766 г. находилась здесь драгунская команда и 1 тыс. калмыков». Начиная с этого года Моздок усиленно укреплялся, так как в предстоявшей войне с Турцией он должен был играть ключевую роль на Северном Кавказе в силу своего стратегического положения. В той войне окончательно решалась и судьба Большой и Малой Кабарды, являвшихся «нейтральными землями» по условиям Белградского договора 1739 г. В самой же Кабарде часть феодалов ориентировалась на Турцию, другая – на Россию. Спустя годы, В. А. Потто писал: «С самого начала правления Екатерины II царский двор показал, что Россия намерена очень серьезно заняться Кавказом и спешные работы в Моздоке были только началом той великой программы, на выполнение которой потребовалось целое столетие и миллионы материальных жертв». С началом войны с Турцией на Кавказе действовали два корпуса – «один в Грузии под командованием графа Тотлебена, другой на Кубани, под командою генерал-майора Медема». В первом корпусе было 300 калмыков, но их главные силы находились у генерала де Медема и состояли из всего калмыцкого войска при наместнике Убаши. На другом участке фронта находились также калмыцкие воины – под командою «генерал-аншефа графа Румянцева двадцать тысяч калмыков». Весной 1769 г., выполняя приказ об активизации военных действий на Кавказе, калмыцкие войска Убаши в количестве 20 тысяч всадников вместе с казаками перекрыли все подступы к Моздоку. Небольшой отряд кабардинцев – противников возведения Моздокской крепости и имевший цель напасть на нее, наткнулся на это войско и вступил с ним в бой. Большинство из них погибло в той неравной схватке. После боя основные силы генерала Медема соединились с калмыцким наместником и стали лагерем у горы Бештау, на территории Кабарды. 6 июня 1769 г. он отправил против кабардинцев Волжский казачий полк атамана Савельева, эскадрон гусар и три тысячи калмыков с двумя орудиями под общим командованием князя Ратиева. В районе реки Эшкакон, выше нынешнего Кисловодска, завязался жестокий бой. Вот что по этому бою рапортовал де Медем: «Кабардинцы дрались отважно... Только один князь Мисост Боматов (сын Магомеда Кургокина и родной племянник калмыцкой ханши Джан.– К. Д.), младший из всех князей по летам, скрылся в горах и успел собрать вокруг себя значительную партию». Излишнюю инициативу проявил в то лето калмыцкий наместник Убаши под давлением своего воинства, уже привыкшего к захвату добычи: не согласовав свои действия с Медемом, он совершил набег на Кубань. Генерал сделал ему резкий выговор за своеволие. Наместник ханства «осерчал» и увел свое войско на Волгу, а затем, в начале 1771 г., и подвластные ему «28 тыс. кибиток» перекочевали в Китай. Разлад с калмыками генерал Медем почувствовал сразу. Лишившись столь мощной поддержки в лице калмыцкой конницы, временами доходившей до 40 тысяч, русские войска вынуждены были перейти к оборонительным действиям. Конфликт Убаши с Медемом был лишь поводом, а причины ухода основной массы калмыков в Китай лежали намного глубже. Усиливалась российская колонизация в Нижнем Поволжье. Начиная с первых десятилетий XVIII в., в этот регион устремляются русские поселенцы в связи с усилением крепостнического гнета. В первой половине XVIII в. устраивается Царицынская оборонительная линия. Для ее охраны в 1731–1732 гг. сюда переселяются более двух тысяч семей донских казаков, положивших начало Волжскому войску». В Калмыцкой степи были поставлены и другие форпосты, предназначенные для обороны от набегов кочевников и вместе с тем ставшие возможными очагами калмыцкой оседлости. Все это облегчало царским войскам колонизацию Правобережья Волги. В создании этих форпостов в Калмыцкой степи участвовал и российский канцлер, князь Алексей Михайлович Черкасский. В 1742 г. он дал распоряжения о постройке выше Астрахани Енотаевской крепости, которую в том же году стали возводить. Астраханский губернатор В. Н. Татищев еще в 1743 г. представил правительству проект создания системы городов, населенных казаками, для охраны движения по Волге и содействия мерам по распространению оседлости среди калмыков. Проект этот претворить полностью не удалось, но тем не менее он вызвал недовольство у верхушки калмыцкой знати. Калмыки уже видели, что Россия разворачивает широкий план колонизации степи, что и подтолкнуло их выступить против мер, ограничивавших их передвижение, права и свободу. Следствием этого и стало то, что в 1771 г. (как уже отмечалось нами) большая часть калмыков покинула Поволжье и откочевала в Россию. 19 октября 1771 г. Екатерина II издала указ о ликвидации Калмыцкого ханства. А после подавления Пугачевского восстания, в котором участвовала часть оставшихся калмыков, Калмыкия была превращена в одну из внутренних провинций Российской империи. Касболат Дзамихов, доктор исторических наук, профессор кафедры Истории Отечества Кабардино-Балкарского госуниверситета. Из монографии "Адыги (черкесы) в политике России на Кавказе"

не совсем по данной теме, но это пожалуй самый содержательный материал по истории того периода и територии, взятый с этого же форума, а не нарезка договоров (шартов): http://forum-eurasica.ru/index.php?/topic/1801-%d0%ba%d0%b0%d0%b1%d0%b0%d1%80%d0%b4%d0%b0-%d0%b8-%d1%80%d0%be%d1%81%d1%81%d0%b8%d1%8f-%d0%b2%d0%be-%d0%b2%d0%b7%d0%b0%d0%b8%d0%bc%d0%be%d0%be%d1%82%d0%bd%d0%be%d1%88%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d1%8f%d1%85-%d1%81-%d0%ba%d0%b0%d0%bb%d0%bc%d1%8b%d1%86%d0%ba/ Продвижение Русского государства по Волжскому пути привело к возникновению разносторонних связей с ногайцами, где доминирующими для России, как мы отмечали выше, были политические. Вступив в вассальные отношения с Россией к середине 50-х гг. XVI в., Орда затем раскололась, и часть ее попала под влияние Крымского ханства и Турции. Это подталкивало Россию к укреплению своего влияния на Большую Ногайскую Орду, однако внутри Большой Орды шла ожесточенная междоусобная борьба феодалов, ослаблявшая ногайцев. Таково было положение в Нижнем Поволжье в степях к востоку от Волги, когда здесь появляются калмыки. Калмыками в русских источниках стали называть ойратов, пришедших к границам России из глубинных районов Азии. Первое упоминание о них мы встречаем в указе Ивана IV от 30 мая 1574 г. на имя Строгановых. Продвигаясь на запад и расселяясь (кочуя) по Приволжью, калмыки пытались (и небезуспешно) взять под свой контроль торговые пути между Русским государством и Средней Азией. Расселение калмыков на берегах Волги открыло для них путь на Северный Кавказ, где они пришли в тесное соприкосновение с адыгским этносом, обитавшим на равнинных и в предгорных районах Центрального Кавказа. В родословном списке торгоутовских нойонов сказано: «В 1623 г. (русское летосчисление) Хо-Орлек с шестью сыновьями своими прибыл на берега широкой матушки-реки Ичжил (Волга) и поселился». Первая документально зафиксированная встреча кабардинцев с калмыками произошла в начале 1632 г. в Москве. Здесь 25 января кабардинские князья Келемет Куденетович, Бурук и Тонжечан Араслановы, Каншов Битемрюков, а также калмыцкие послы Тайгуш, Угурлы, Тайзи и Шони «государю челом ударили лошадьми. И по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси указу те лошади, которыми государю царевичу князю Олексею Михайловичу челом ударили черкасские мурзы и калмыцкие послы, на аргамачье конюшне ценены». К тому времени относится усиление давления калмыков на Ногайскую Орду. Под натиском калмыков ногайцы вынуждены были откатываться на правый берег Волги. Московское правительство опасалось, что уход их лишит окраинные уезды России столь необходимого заслона. Оно предпринимает меры к тому, чтобы вернуть ногайцев на Левобережье Волги. Встреча русского царя в январе 1632 г. с калмыцкими послами затрагивала этот важный вопрос. Однако пребывание Ногайской Орды на Левобережье Волги не устраивало калмыков. Остро нуждаясь в кочевьях и пастбищных территориях, они все больше теснили ногайцев, принуждая их к переселению в западном направлении. Не чувствуя себя в безопасности даже на Правобережье Волги, некоторые из них откочевали на Дон. В начале 1644 г. отряды калмыков перешли Волгу и продвинулись на юго-запад. Часть их войска подошла к Теркам, а основные силы перешли реку Терек и вступили на территорию Кабарды. Но кабардинцы и ногайцы, собрав значительные силы, разбили калмыков. По этому поводу терский воевода М. Волынский «отписывал» в Посольский приказ: «Кабардинские и ногайские мурзы, с ратными своими людьми калмыцких людей побили. А убили-де, государь, у калмыцких людей начальных их людей большово Урлюка-тайсу да детей ево Гирейсана-тайсу да Иргентень-тайсу да Жельдень-тайсу, да в полон в языцех взяли живых дву тайс – Илгердея-тайсу, а другому имени не упомнит, а с ними в языцех калмыцких и етисанских людей взяли больше тысячи человек. А было-де с теми тайсами калмыцких людей и етисанских и янбуйлутцких мурз и улусных их воинских людей 10 500 человек, а ушли-де, государь, с того бою от черкас и от Малово Ногаю тысячи с полторы или з две врозь пеши, а лошади и животину всю у них отбили кабардинские и Малово Ногаю улусные люди». Взаимоотношения кабардинцев с калмыками, как видим, начались с военных столкновений. Следует отметить, что кабардинский князь Муцал Сунчалеевич Черкасский, несший службу в Терках, преследуя калмыков, отступавших к Астрахани, захватил несколько пленных. От них он узнал, что калмыки после победы над кабардинцами и ногайцами намеревались двинуться на помощь своему другому отряду, находившемуся в районе Терского города. Таким образом, разгром калмыков в Кабарде предотвратил их нападение на Терский город. В сражении с калмыками кабардинские князья выступили вместе, и в этом одна из причин их победы. Роль Муцала Черкасского в разгроме калмыцкого войска, неожиданно напавшего на Кабарду и угрожавшего Терскому городу, в Москве была по достоинству оценена. Грамота об утверждении его князем над «нерусским» населением Терского города, которую он добивался с 1636 г., наконец, была ему прислана в 1645 г. Начиная с этого времени район Пятигорья становится опасным из-за нападений крымских татар, ногайцев и калмыков. Их частые набеги вынуждали кабардинцев держаться ближе к горам, в случае опасности они скрывались в ущельях («в крепкие места»). В 1647 г. Алегуко Шогенуков и Хатохшоко Казиев обращаются с грамотой к царю с просьбой об освобождении из тюрьмы в Астрахани ногайца Шагин-мурзу. Из этого послания узнаем, что калмыки вновь напали на Кабарду в период между 1645–1647 гг. Вместе с калмыками были кумыкский владетель Казаналп и князья Малой Кабарды (это первое документальное упоминание названия Малая Кабарда). «Казаналп с калмыки соединился и ссылался послы и гонцы, чтоб с ними заодно животишка наши пограбить и нас побити и детей наших и жон в полон поймать. И большою милостью, и вашим государевым счастьем и бережением, тех недругов мы побили». Отступая, калмыки увели с собой женщин, детей и скот, который успели захватить. Среди пленных оказались жена и дети ногайского мурзы Шагина. «И он для жены и детей и сам поехал в Калмыки, да на другой год те ж калмыки пришли опять войною, а Шагин-мурзу привели с собою ж. И мы большею милостью и вашим государским счастьем тех калмыков побили. А ныне тот Шагин-мурза з братом и с уздени в Астрахани в тюрьме. Пожалуй, государь, вели их для нашего челобитья из тюрьмы освободить и дать их нам». Калмыки несмотря на разгром в 1644 г., не все ушли за Волгу, а в течение последующих лет продолжали нападать на Кабарду и уже не одни, а со своими кавказскими союзниками – кумыкскими и малокабардинскими феодалами. Князья Талостановы (Эльдар и Келемет Ибаковы), враждуя с Казыевой Кабардой, в своей междоусобной войне вступают в союз с появившимися на Северном Кавказе калмыками, с помощью которых они пытаются захватить владения Алегуко и Хатохшоко (Казыеву Кабарду). Калмыки также были заинтересованы в контактах с кабардинскими князьями, имевшими тогда на Северном Кавказе значительное влияние. Русское правительство неодобрительно относилось к передвижениям калмыков в западном направлении и установлению их военных связей с отдельными северокавказскими владельцами. Из Москвы неоднократно поступали в Астрахань указы, запрещавшие калмыкам кочевать в междуречье Волги и Яика, а ходатайства калмыцких властей – о разрешении кочевать по Волге около Астрахани – неизменно отклонялись русскими властями. В ответной грамоте из Москвы Алегуко Шогенукову и Хатохшоко Казиеву царь объявлял, что за их службу: «жалуем, милостиво похваляем». Насчет Шагин-мурзы вопрос также был решен, он был переведен из тюрьмы на аманатный двор, однако сообщалось, что он «с калмыками ссылался и мирился, что он повез было из Казыевой Кабарды в калмыки тайшины Урлюковы да Киресановы да Серсиевы кости и пепел». Общий курс политики царского правительства по отношению к калмыкам в 20-х – 40-х гг. XVII в. был жестким. Это заставило калмыков в начале 50-х гг. XVII в. брать «шертные» обязательства «кочевать бы им, калмыцким людям, с улусы своими в летнее и зимнее время за рекою Яиком в прежних своих дальних кочевных местах, и на Ногайскую степь через Яик и к реке Волге к твоей государевой отчине к Астрахани во ближние места без твоего государева указа кочевать не ходить». В 1655–1657 гг. правительство резко изменяет позицию по вопросу о кочевьях. Это было связано с рядом переговоров с калмыками и окончательным оформлением перехода тайшей в русское подданство. В шертной записи от 4 февраля 1655 г., калмыцкие послы Дурхан-Тархан, тайша Серен и Чокула от имени тайши Дайгина [сын тайши Хо-Орлека – Урлюка] брали на себя обязательства: «... 1. Быть у Великого государя в вечном послушании... 6. Государевых городов, сел, деревень и улусов не жечь... 7. Где Государь укажет, быть тайшам и улусным людям на государевой службе вместе с государевыми ратными людьми... 8. Государевых людей Русской, Татарской и Черкасской полон и их животы, которых в прошлом и в нынешнем (1655) взяли мы, калмыцкие люди, и изменники Ногайские и Едисанские и Енбулуцкие татары под Астраханью и под Темниками и под иными государевыми городами, собрать всех и отдать в Астрахань... 11. Государевых людей русских и татар и черкас полонянников присылать тайшам из улусов своих всех в Астрахань». Весной 1655 г. из Москвы воеводам поволжских городов Астрахани, Казани и других были отправлены грамоты, где указывалось: «улусам их велено кочевать по Волге по Ногайской стороне, и по Алтубе, и по Белужью или близко наших городов, где они кочевать похотят». Наконец, в царской грамоте от 6 июля 1657 г. пределы кочевий калмыков были определены следующим образом: «Кочевать по Крымской стороне до Царицына, а по Ногайской стороне – по Самару». При дипломатическом посредничестве кабардинского князя Касбулата Муцаловича Черкасского 8 июня 1661 г. был подписан договор между Россией и калмыцкими тайшами. Первый пункт «шерти», которую калмыки дали в шатре «пред» дьяком Иваном Гороховым и князем Касбулатом Черкасским, гласил: «Идти войною ратным нашим калмыцким людям нынешнего (1661) г. с 11 июня на Крымские улусы и с Крымским ханом в миру и соединении не быть, а Великого Государя с людьми быть в вечном миру и соединении и вспомощения им везде чинить неоплошно». В пятом пункте этого документа прямо сказано, что: «Великого Государя люди лиха нам чинити не станут и в том, по договору верился нам Касбулат, мурза Черкасский». Значит, калмыки видели в Касбулате Муцаловиче гаранта выполнения условий договора, что говорит о большом авторитете у них этого кабардинского князя. Большие надежды в связях с калмыками, которые русским правительством возлагались на князя Касбулата Муцаловича Черкасского и его родного дядю воеводу Григория (Сунчалея) Сунчалеевича Черкасского, оправдались. Отметим и тот факт, что родная сестра Касбулата, а Григория Сунчалеевича племянница Абайхан Муцаловна, была замужем за тайшой Аюкой (впоследствии первый калмыцкий хан в 1673–1724 гг.– К. Д.). Эти родственные отношения и известность Касбулата Черкасского среди калмыков были учтены царским правительством. «К. М. Черкасский в рассматриваемое время неизменно выступал посредником между русскими властями и калмыцкими тайшами. Он ревностно и последовательно проводил в жизнь получаемые от правительства указания. Участие К. М. Черкасского в ведении посольских дел с калмыками всегда приносило русской стороне положительные результаты». Авторитет Касбулата среди князей и мурз Северного Кавказа, а также терских и астраханских воевод был огромен. Его хорошо знали не только на Кавказе, в Астрахани, на Дону, в Поволжье и Крыму, но и в Москве – как в Посольском приказе, так и при царском дворе. Вот выдержка одной из грамот царя Алексея Михайловича Касбулату по поводу очередного удачного похода на неприятеля: «А служба твоя и радение у нас, великого государя ... никогда забвенны не будут». Почти за десять лет до того, как Степан Разин возглавил восстание, в 1661 г. Касбулат Черкасский вместе с ним был у калмыков с дипломатической миссией – они вели переговоры о совместном походе на крымского хана. Если при принесении калмыками шерти в июне 1661 г., как мы уже знаем, одну из главных ролей со стороны русского правительства исполнял кабардинский князь Касбулат Муцалович Черкасский, то в декабре того же года, когда калмыцкий первенствующий тайша Шукур-Дайчин (сын Урлюка, погибшего в Кабарде в 1644 г.) и его сын Пунцук (Манчак), отец первого калмыцкого хана Аюки, вновь шертовали России – присягу у них принимал младший брат отца Касбулата, боярин и первый воевода Астрахани князь Григорий (Сунчалей) Сунчалеевич Черкасский. «В году темур-укер [1661] Дайчин с сыном Пунцуком отправился в поход и вместе с русскими войсками воевал крымских татар. Взятую в этом походе добычу (олзо) он обещал отправить Цаган-Хану (Белому хану, или Царю), в чем при астраханском воеводе князе Бековиче [имеется в виду Григорий Сунчалеевич Черкасский] дал шерть Пунцук». Так вот, в шертной записи, сделанной 9 декабря 1661 г., говорится: «На съездах и на урочище Берекете [около Астрахани] с боярином и воеводою князем Григорием Сунчалеевичем Черкасским Бековичем договорился Пунцук в следующем...» и далее идут статьи договора. Шерти, данные в 1661 г. в июле и декабре калмыками, еще более укрепили их позиции в районе Волги. Русское правительство в свою очередь сделало шаг в разрешении проблемы кочевий для калмыков. Для них открываются степи Придонья. Здесь, на наш взгляд, вновь большую роль сыграли дядя и племянник Черкасские. Ведь Григорий Сунчалеевич, будучи первым воеводой в Астрахани,– самом южном тогда русском городе,– оказывал большое влияние на политику в этом регионе. Роль же Касбулата Муцаловича заключалась в том, что будучи широко известным на Дону и в Москве он мог повлиять на принятие такого решения с учетом того, что этот регион был объектом непрекращающихся нападений крымских татар, и донцам не всегда удавалось их сдерживать. Поэтому разрешение кочевать здесь воинственным калмыкам должно было преследовать и оборонительные цели охраны южных границ Российского государства. В то время цели русского правительства, донских казаков, а также кабардинцев, на которых часто нападали крымские татары, совпадали. Уже со следующего года калмыки начинают кочевать по обоим берегам Дона. Из отписки астраханского воеводы князя Г. С. Черкасского видно, что царские власти не ограничивались пассивной ролью в вопросе о кочевьях для калмыков. Разрешение кочевать им там или здесь сменяются теперь настойчивыми призывами, обращенными к калмыкам, чтобы они кочевали именно на правой, обращенной к Крыму, стороне Волги. Эти документальные сведения подтверждают наши выводы, что Россия была заинтересована в появлении между Астраханью и Доном калмыков, располагавших мощным войском. Военные походы в Крым и оборонительные мероприятия намного удобней было проводить из приволжских и придонских степей, чем из-за Волги. И не случайно в декабре 1664 г. тайша Мончак получил царскую грамоту, которая «похваляла» калмыков за то, что они перешли на «нагорную сторону Волги». По этому поводу П. С. Преображенская писала: «Размещение калмыцких кочевий на Правобережье Волги создавало заградительный кордон от нападений с юга на русские пределы». Согласно росписи, подписанной 16 июня 1661 г. Мончаком на основании шерти от 8 июня, тайша Дайчин должен был отправить в поход на крымского хана 5 тысяч человек. Мончак, Маншик и Дара вели отряды по одной тысяче человек, а остальные тайши по 500 человек. Это значило, что Русское государство в лице калмыков получает сильного союзника на юге, способного оградить от нападений крымских татар и при необходимости способного нанести по Крыму молниеносное нападение силами многотысячной конницы. Еще в конце 1660 г. астраханский воевода Г. С. Черкасский сообщал в Посольский приказ, что «по многие посылки» «помня, они тайши [Дайчин, Мончак и Маншик] твой, великого государя, указ и повеление и по наговору Касбулата-мурзы Черкасского отправили свои войска на Крым, Азов, Темрюки, Табан, Больших и Малых ногаев, на всех на тех, которые к крымскому хану голдуют». Зимний поход на Крым калмыков, о котором сообщал Г. С. Черкасский, был удачным; только у ногайского мурзы Навруза «четыре тысячи языря взяли». Согласовывали свои действия с калмыками через посредство астраханского воеводы Григория Черкасского и донские казаки. Так, в марте 1661 г. к калмыкам были отправлены Федор Бузан и Степан Разин. Посланцы донского атамана Корнилы Яковлева обговаривали с калмыками конкретный план похода против крымских и ногайских мурз. И в мае Григорий Сунчалеевич получает согласие калмыков на совместный поход на ногайских мурз Каракасая, Салтанаша, Ислама, намеревавшихся перейти кочевать в Крым. Это стало возможным благодаря совместным усилиям донских казаков во главе со Степаном Разиным и Касбулата Черкасского. Уже в начале августа 1661 г. Касбулат Муцалович прибывает в Астрахань с тысячью калмыками. 13 августа объединенные калмыцкие, кабардинские и казачьи отряды во главе с Касбулатом Черкасским отправились на Терек. Таким образом, калмыки в интересах России проводят целый ряд активных военных выступлений. Русское правительство начиная с 60-х гг. XVII в., уже доверительно относится к калмыцким тайшам и признает их заслуги, в знак чего в 1664 г. им отправляется русское военное знамя. Это значит, что калмыцкое войско признается составной частью русской армии. Выдающуюся роль в налаживании русско-калмыцких отношений и начале их совместного боевого сотрудничества сыграли, как мы уже отмечали выше, кабардинские князья, находившиеся на русской службе: боярин и воевода Астрахани Григорий Сунчалеевич Черкасский и его родной племянник, князь над «нерусским» населением Терской крепости Касбулат Муцалович Черкасский, являвшийся особым представителем правительства России для связи со ставкой калмыцкого правителя. Астраханский воевода Григорий Черкасский тесно был связан с авторитетным калмыцким тайшой Мончаком. Это он, когда в Калмыкию прикочевала большая группировка Конделека-Убаши и Даяна-Омбо, имел с ними и с Мончаком встречу у Сарпинских озер и настоял на объединении прибывших улусов с улусами Мончака под непосредственным его управлением и властью. Мончак (Пунцук) «умер около 1664 г., поруча по себе правление калмыцкого народа старшему своему сыну Аюке». Аюка продолжил политику своего отца, став союзником России, как и отец. В период восстания Степана Разина часть калмыков примкнула к нему. В мае – июне 1670 г. пришли под Самару «многие воинские люди, калмыки и изменники башкиры ... и под городом дальние надолбы разгромили». В середине июня «объявились изменники башкирцы и калмыки и в Казанском уезде». Надо отметить, что во время разинского восстания часть калмыков (до 15 тысяч кибиток) бежала из калмыцких улусов к Астрахани, но на них напали Казыевы ногайцы и увели с собой на Кубань в подданство крымского хана. «Тогда калмыцкий хан Аюка сам двинулся через Большую Кабарду к верховьям Кубани, разгромил Казыевы улусы, собрал с них дань, а бежавших калмыков увел обратно на Волгу. Касбулат со своими подвластными узденями и уорками помогал калмыцкому хану». После этого «в 1672 г. на Касбулата обрушились все сторонники крымской ориентации. Причиной было то, что Касбулат поддерживал калмыцкого хана Аюку». Касбулат Муцалович Черкасский призвал к себе «калмыков хана Аюки и вместе с терскими казаками опустошил владения своих противников», которые убили его брата Кантемира. В 1673 г. по приказу Касбулата Черкасского отряд его узденей совместно с калмыками «промышляли» под Азовом. Калмыки приняли участие в октябрьской осаде Азова и Каланчинских башен (вместе с ними были и кабардинцы, посланные Касбулатом). «В это время,– пишет О. Л. Опрышко,– сам князь с калмыцким тайшою Аюкой находился в походе на ногайского мурзу Каракасая, потому что он [Каракасай-мурза] беспрестанно приходит под Терек, русских людей и князь Казбулатовых узденей бьет и берет в полон многих». Касбулат Муцалович и Аюка нанесли тогда значительный урон агрессивному мурзе, надолго отбив у него охоту нападать на терские земли. Летом 1674 г. по указанию из Посольского приказа Касбулат Муцалович занялся организацией похода в Приазовье. Сопровождаемый отрядом в сто пятьдесят узденей, он прибыл к хану Аюке. «В калмыцкие улусы приехал июня в 24-й день. И по твоему ... указу, я холоп твой, Аюкаю-тайше говорил многожды с великим прилежанием, чтоб, он Аюкай-тайша, служа тебе, великому государю, твоему царскому величеству, сам и с иными тайши и с улусными людьми шел на твою, великого государя, [службу] на турские войска и на крымские юрты нынешним летним временем». Семь тысяч воинов выделил тогда под командование кабардинского князя Касбулата Черкасского хан Аюка. Около двух тысяч калмыков были направлены к Перекопу, а остальных через степи Касбулат привел к донским казакам. Вместе с атаманом Корнилой Яковлевым Касбулат Муцалович в Черкасском казачьем городке обсудили план совместных действий против крымцев, в котором принимали участие и регулярные войска полковника Григория Косагова. «А в том походе [на Азов] было с князем Касбулатом Муцаловичем узденей ево 150 человек, калмыков 5000, великого государя ратных людей и донских казаков 3000 человек». Этот совместный поход казаков, кабардинцев и калмыков был успешным. Вместе с кабардинским князем Касбулатом в том походе участвовал знаменитый калмыцкий найон Мазан-батыр. В марте 1675 г. Касбулату Черкасскому была отправлена грамота из Посольского приказа с предписанием договориться с калмыками о совместном походе против Крыма. Грамота призывала «нашего величества подданному князь Касбулату Муцаловичу Черкасскому, нам, великому государю послужить, собрався с уздени своими и с окоцкими и едисанскими мурзы и с татары и з гребенскими казаки и взяв из Астрахани наших, великого государя, ратных людей, с Терки ити к калмыцкому Аюкаю и к Солом-Сереню тайшам в улусы и по прежнему и по сему нашему, великого государя, указу, наговоря их о том накрепко... [для] промыслу под Азов». Касбулат к этому времени «с поспешанием» двигался к Москве. Через Казань, Владимир он в июне прибыл в Москву, где состоялись его переговоры в посольском приказе о предполагавшемся походе против Крыма. В августе Касбулат Черкасский двинулся с небольшим отрядом на Крым, и 23 сентября объединенные силы кабардинской конницы, калмыков и казаков перешли Гнилое море и ворвались в Крым. В этом походе принимал участие Мазан-батыр «с которым было 1000 человек разных улусных калмыков; он хотя и был в малолетстве; однако ж, служа Великому Государю, перелез через Дон и вместе с князем Касбулатом Черкасским, с атаманом Серком Иваном и с запорожским войском ходил для промыслы на крымские юрты через Гнилое море за Перекоп. В этом походе были они у Каменного моста, сбили заставы, которые были поставлены крымскими салтанами, побили многих крымcких людей, пожгли села и деревни и взяли шатры и бунчики, а на обратном пути на Перекопе был у них бой с 3 салтанами, искавшими пресечь их дорогу; тогда они взяли в плен Батыршу-мурзу Мансурова и иных татар». В похвальной грамоте о службе калмыков того времени говорилось: «Калмыки в прежних походах с боярином и воеводами всегда бывали вместе до схода с неприятелями и до удара, а в отводе от неприятелей и до совершении службы никогда и не бывали». И в дальнейшем кабардинцы и представители других народов Северного Кавказа вместе с калмыками принимали активное участие в войнах, которые вела Россия. В 1676 г. Касбулату Черкасскому вновь поручается двинуться с калмыками к Киеву на помощь Запорожскому войску, которое вело тяжелые бои против нашествия турецко-крымских войск. Касбулат Муцалович сражался с турецкими янычарами и крымской конницей под Киевом, в Запорожье, у Чигирина и Чугуева. Объединенный отряд Касбулата Муцаловича, куда входили русские, кабардинцы, калмыки, окочане-ингуши, ногайцы, кумыки, астраханские и терские татары, показал себя в этой кампании грозной силой, наводившей страх на турок и крымцев. Стараясь установить контроль над внешнеполитическими связями калмыков, Россия требует от них новой шерти. Аюка ее дал в январе 1677 г., однако он не всегда относился строго к принятым на себя обязательствам, как его отец, и нарушал их. Бывали случаи, когда он с калмыками совместно, с крымскими и азовскими мурзами совершал набеги на русские окраины и города. Например, в 1680 г. был совершен такой набег на Пензу. Совершал он набеги и на Дон, и на населенные пункты по Волге. Все это встревожило русское правительство. Боясь, что Аюка пойдет на союз с крымским ханом, оно вновь прибегло к посреднической помощи Касбулата Черкасского. Кабардинскому князю удалось убедить Аюку сохранить верность России и не прельщаться на посулы со стороны турецкого султана, крымского хана и азовского паши. Об этом князь Черкасский сообщил в Посольский приказ в 1681 г. Тогда Аюка сообщил в Москву, что он продолжает сохранять данную им шерть и не склонен мириться с крымцами. Это была последняя встреча Касбулата со своим давним и испытанным соратником по многочисленным походам калмыцким ханом Аюкой.

Весь инет попросту завален (если кто то захочет почитать о истории калмыков) разными историями, о том как служили служилые на службе. Мне кажется это очень удобно, причем с разных сторон, в том числе и с экономической. Ведь не секрет что в КР с материальной стороны не совсем ахти. А так, пару публикаций и транш из центра есть. Если вернуться к ногаям. Меня все время удивляет и смешат публикации на тему Золотой орды. Взять хотя бы "битва на ворсхле" и ее роль в установлении единства: религиозного (православие, в ущерб католицызму), политическому (ровнение на Орду и ее васала Москву, в ущерб литве). И кто же там участвовал, татарские воины (только не надо путать с казанлы). А почему не писать просто ногайцы. Причем они ниразу не нарушили договора с Московией в самые роковые для нее года(мелкие набеги не всчет), держались в стороне от походов крымского ханства на Москву, воевали с алашами (казахами). Потому что никому это не надо, в том числе и самим ногайцам и подачки из центра им не к чему.

Я не ногаец, по всей видимости ваши суждения, по этому поводу благородны.

Очень важная информация в данной теме, в принципе объясняет почему калмыков вернули из депортации полсле смерти Сталина, да еще на 91 тысячу человек териториально, не маленькую автономию создали в европейской части СССР. Могли ли догадываться калмыки (правители), что служа Московии и приближая резню ногалы, о судьбе которую постигнит их самих же..

Связанные лошади, отличная мишень для огненной палки. Сильный дух особенно необходим когда тело недомогает и небеда даже если это самообман. Может кто нибудь знает про обычай: если в течении 21 дня не выздоровел больной, то его заворачивали в шубу, шкуру и относили еще (дрыгающегося) на кладбище. почему 21 день и есть ли такой обычай?

монголо-татары ко времени своего нашествия на Русь очень многое позаимствовали у китайцев, мироощущение которых, как известно, сильно отличается от европейского. Так вот, с точки зрения китайцев весь мир делится в соответствии с цветовой гаммой. По их представлениям Север имеет черный цвет, Восток - зеленый, Запад (или «страна смерти») - белый, Юг - красный, а Середина мира, то есть сама Поднебесная, окрашена в золотой (желтый) цвет. к тому что цветовая гамма мироощущения Московии полностью совподает с китайско-тюрко-монгольской к западу от Москвы, автоматом становилось Белой Русью, на юге оказалась Червонная (Красная) Русь, севернее - Черная Русь, то есть было практически полностью воспроизведено «цветовое» деление Золотой Орды, только уже в новых, «русских» условиях.

Обретя полную независимость, став новым центром все той же гигантской Белой империи, Москва продолжила "раздавать" своим соседям цвета в зависимости от того, в какой стороне они находились. Блог Александра Бречека http://www.neonomad.kz/sobytiya/eurasiya/index.php?ELEMENT_ID=6428 Произошел этот забавный эпизод несколько лет тому назад, и вряд ли бы я о нем вспомнил, если б не дискуссия, которая в последние дни развернулась в русскоязычном Интернете на тему: как правильно россияне должны называть нашу страну? «Белоруссия», как это традиционно было принято в русском языке, или же в строгом соответствии с Законом РБ от 19 сентября 1991 г. N 1085-XII «О названии Белорусской Советской Социалистической Республики», в котором черным по белому записано, цитирую: «Верховный Совет постановил: Белорусскую Советскую Социалистическую Республику впредь называть «Республика Беларусь», а в сокращенных и составных названиях - «Беларусь». Установить, что эти названия транслитерируются на другие языки в соответствии с белорусским звучанием». Надо сказать, с некоторых пор российские СМИ самоназвание нашего с вами Отечества стали откровенно игнорировать, демонстративно предпочитая принятый еще с царских времен топоним - «Белоруссия». Но вот, наконец, был создан прецедент. Произошло это в конце ноября во время встречи президента России Д.Медведева в подмосковной Барвихе с группой белорусских журналистов. В ходе довольно-таки корректной беседы кто-то из белорусов попросил главу России именовать его страну именно так - «восемь букв, четвертая «а», на конце - мягкий знак». Д.Медведев возражать не стал, о чем прямо свидетельствуют его слова: «Беларусь, а я настаиваю именно на таком произношении названия этого братского государства, - самостоятельное суверенное государство со всеми соответствующими атрибутами...» Слово российского президента для подчиненных - руководство к действию, и уже через несколько дней в Минске состоялось заседание Объединенной коллегии министерств юстиции Беларуси и России, на котором было принято совместное решение: рекомендовать всем российским СМИ, а также министерствам и ведомствам РФ официально употреблять название Беларусь, а не «Белоруссия». Правда, при этом министр юстиции РФ А.Коновалов заметил: «Я не уверен, что все СМИ России будут употреблять официальное название, однако употребление названия «Белоруссия» никак не связано с неким пренебрежением к братской стране - скорее, речь идет об исторической привычке, а не о форме великодержавного шовинизма. Однако в работе чиновников, в официальных документах недопустимо употребление неофициального названия Республики Беларусь». Он также заверил, что Министерство юстиции России намерено провести экспертизу документов госорганов Российской Федерации на предмет употребления официального названия Республики Беларусь». Казалось бы, «вопрос закрыт»? Ан, нет... Россияне решили всяким там белорусам не потакать (мало ли кто чего потребует), и немедленно продемонстрировали настоящий «русский характер». Первыми в бой с «лингвистической ересью» вступили российские журналисты. Так, секретарь Союза журналистов России, один из авторов закона о СМИ М.Федотов немедленно парировал: «Мы должны называть все страны не так как они себя называют, а так, как их названия должны звучать на русском языке». По его словам, написание названия «Белоруссии» (и других постсоветских республик) отображено в соответствующем указе Администрации РФ от 1995 года, подписанного еще В.Черномырдиным... Поддержал коллегу и ученый секретарь Института русского языка Российской академии наук В.Пыхов. Он был еще более категоричен: «По-русски должно быть однозначно: «Белоруссия». А как же иначе? Этого требует сам язык. С рубежа 80-90-х гг по политическим соображениям в русском языке была предпринята серия переименований: появились Таллинн с двумя «н», Алматы, Кыргызстан, «в Украине» и так далее. Ну что ж, политически это пришлось принять. Но русский язык этого принять был не в состоянии». «Нынешнее предложение о замене «Белоруссии» на Беларусь - политическое, и вряд ли стоит делать это нормативом. Политика не должна превалировать над языком. Что тут обсуждать? Хорошо еще, что Болгария не потребовала «правописать» ее так, как положено по их правилам: България...», - заключил Пыхов. С вашего позволения попытаюсь довести свою «французскую» беседу до логического конца, тем более, что в рамках блога пользоваться до неузнаваемости «испорченной» жизнерадостными галлами латынью совсем не обязательно. И начать бы мне хотелось с фундаментальных вопросов: откуда все же взялось это название - Белая Русь (Белоруссия, Беларусь и т.д.), почему эта часть Руси оказалась именно «белой», и какое историческое отношение вся эта топонимика имеет непосредственно к нам, современным обитателям ограниченного европейского пространства «памiж Польщай i Расiяй», гордо именуемого нынче Республикой Беларусь. Забегая вперед, отвечу совершенно определенно - никакого! Но давайте все по порядку, не принимая во внимание совсем уж нелепую теорию происхождения названия «Белая Русь» от шерстяной и холщовой самодельной ткани белого цвета, из которой, якобы, наши предки с незапамятных времен изготавливали для себя одежды. Более правдоподобной мне представляется другая версия, за основу которой были взяты старые русские и европейские карты, а также многие другие подлинные исторические документы. Прежде всего речь идет о географической карте 1507 года, на которой Московия четко обозначена вторым названием - Белая Русь. Об этом факте упоминает и Карамзин в своей «Истории государства Российского», который приводит письма Ивана III в Рим накануне брака с униаткой Софьей Палеолог в 1472 году. В этих письмах он подписывался неизменно - «князь Белой Руси», при этом в тот период Московия еще входила в состав Орды (Урды - тат.), и не являлась самостоятельным государством. Но как это совместить - Белая Русь и Орда, тем более, что нас всегда учили - дескать, термин «Белая Русь» только потому и появился, что эти земли никогда не были под татарами... Оказывается, не все так просто. Дело в том, что так называемые монголо-татары ко времени своего нашествия на Русь очень многое позаимствовали у китайцев, мироощущение которых, как известно, сильно отличается от европейского. Так вот, с точки зрения китайцев весь мир делится в соответствии с цветовой гаммой. По их представлениям Север имеет черный цвет, Восток - зеленый, Запад (или «страна смерти») - белый, Юг - красный, а Середина мира, то есть сама Поднебесная, окрашена в золотой (желтый) цвет. При этом белый цвет у китайцев (а потом и у тюрко-монголов) не только символизировал Запад, но и ассоциировался с массой других вещей и понятий - с Осенью, Заходом солнца (поэтому Запад - сторона смерти, печали и траура), Металлом, Венерой, но и не только. Белый цвет был еще и в определенном смысле почетным. Например, русское выражение «белая кость» есть буквальный перевод соответствующего тюркского аналога «Ак-сюек», где «ак» - «белый, «сюек» - «кость», что в совокупности означает «благородный» - так по-тюркски называли высшую знать... Kогда сформировалась огромная империя Чингиз-хана, она была разделена на несколько административных частей. Западная часть, включавшая в себя Дешт-и-Кипчак (Великую степь) и Русь, известная под разными названиями, стала уделом старшего сына Чингиз-хана Джучи - Улусом Джучиевым. И в связи с тем, что эта часть империи находилась на «белом» Западе, то и знамя ее было белым, а правитель официально назывался - Белым Ханом. Улус Джучи в то время имел и другое название - «Белая Орда» (Ак Урда), что на современный русский язык можно перевести как «Белая Империя». Как и должно было случиться, впоследствии это название закрепилось за Московией. Изначально Верховного правителя на Руси называли Царем (от византийского «цезарь», «кесарь»), а после включения в состав монгольского государства русские подданные ордынского императора стали именовать Белого Хана - Белым Царем. Когда же центральная власть в Орде стала ослабевать, русские правители, следуя тюрко-монгольской традиции, в начале XVI века начали именовать себя титулом Белый Царь или Белый Хан, что прямо связывалось с понятием «белая кость». То есть таким образом они выводили легитимность своей власти от Чингис-хана и Золотой Орды. В том числе и власти над территорией «всея Руси», - то есть над остальными русскими княжествами, в состав какого бы государственного образования они на тот момент не входили. Поскольку монгольский Белый Хан был верховным владыкой всех русских княжеств, то и после распада Золотой Орды его власть, по московской интерпретации, перешла к московскому Великому князю, который стал Белым Ханом. Или в переводе на адаптированный греческий - Царем. Термин «самодержец Белой Руси» исчезает только у Петра I, и вместо него появляется другое - «самодержец России». Таким образом, благодаря усилиям Петра Московия - Белая Русь впервые в истории меняет свое название - на имя «Россия». Кстати, здесь тоже не обошлось без греков. Им было легче произнести корень «рос», чем «рус». От этого «рос» они и произвели «Росiя». Греческие монахи, исправлявшие церковно-богослужебные книги в Москве в первой половине ХVII века, распространили это название по всей Руси. По примеру греков, начиная с ХVII века стали писать слово «Росiя» в церковных книгах и киевские богословы. Они же (а не Ельцин) образовали название «росiяне», по образцу греческого «рос» вместо первородных «русин» или «рус», употреблявшихся с IХ века. Таким образом, при Петре на карте Европы вместо Московского государства возникла «Росiя» (сдвоенная «с», говорят, пришла уже от немцев), став общеупотребительным официальным названием обновленной страны. И вот с той далекой поры вплоть до Николая II, в титулах царей России больше нет упоминания, что они «самодержцы Белой Руси», хотя остаются в них самодержцами Руси Малой и Великой (Новгородской). Что же касается территории нынешней Беларуси, то она, например, в титуле Николая II названа в двух частях: Восточная Беларусь - «князь Витебский», а вся Центральная и Западная Беларусь - «Великий князь Литовский» (для нынешней Республики Летува у него был специальный титул - «князь Самогитский»). Но как же все-таки произошла подмена топонимики Восточной Европы? Я думаю, все дело в чрезвычайно сильной инерции исторического мышления. Обретя полную независимость, а по сути став новым центром все той же гигантской Ак Урды (Белой империи), Москва продолжила «раздавать» своим соседям цвета в полном соответствии с мировоззренческими нормами своих цивилизационных предшественников - китайцев и тюрко-монголов. В зависимости от того, в какой стороне света эти соседи находились.Таким образом с подачи Москвы произошла цветовая «дифференциация» отдельных частей некогда общей единой Руси. Все, что находилось (и с течением времени захватывалось) к западу от Москвы, автоматом становилось Белой Русью, на юге оказалась Червонная (Красная) Русь, севернее - Черная Русь, то есть было практически полностью воспроизведено «цветовое» деление Золотой Орды, только уже в новых, «русских» условиях. Почему на карте не появилась Синяя Русь? Жаль, конечно, но, как это ни печально, к востоку от Москвы никаких «Русей» просто не существовало... Хотя при большом желании Синей Русью сегодня можно назвать бескрайнюю Сибирь - от Уральских гор и до самого Тихого океана. В целом же новой династии российских царей Романовых понадобилось немало времени, чтобы как следует «заштукатурить» подлинную историю России. Надо признать, что при самом активном участии немецких и вообще европейских историков, им это в большой степени удалось. Но при этом сами европейцы так быстро перестроиться не смогли, и потому много любопытного можно обнаружить на европейских географических картах вплоть до самого конца XVIII века. До сих пор сохранилась, например, карта 1755 года на французском языке: «Carte de divifee en fes Principaux Etats», где через всю Российскую империю идет ее старое название Grande Tartarie. На ней Русь - Russie изображена на месте современной Украины, а восточнее и севернее - большая область названа Московией - Moscovie. Город Москва расположен на границе Руси и Московии, район вокруг Москвы назван Gouvernement de Moscou. На этой же карте юг современной Украины назван Малой Татарией - Petite Tartarie (не отсюда ли «Малороссия»?). Характерно, что внутри Малой Татарии отмечена область «Запорожские Казаки» - Cossaques Zaporiski. Есть также весьма интересная книга, изданная в Кракове в 1578 году на латыни, называется она: «Sarmatiae Europeae descriptio, quae regnum Poloniae, Letyaniam, Samogitiam, Russiam, Masсoviam, Prussian, Pomeraniam, Livoniam, et Moschoviae, Tartariaeque partem complectitur». В этой книге-энциклопедии четко обозначены: Польша - это нынешняя Малая Польша (столица Краков), Литва - Республика Беларусь (со столицей в Вильно), Самогития - Республика Летува жемойтов и аукштайтов. Русь - это нынешняя Украина (столицы в то время - Киев и Львов), Мазовия - Великая Польша (Варшава), Пруссия - столица Королевец (Кенигсберг), Померанское королевство - государство славян Полабья и западных балтов Поморья (Старгород, ныне Ольденбург, плюс остров Руген-Русин, населенный русинами), Ливония - Латвия (Рига), Московия - ныне Россия (Москва), Тартария - тоже Россия (захваченные Московией у Орды все ее земли). Как видно, большинство существовавших в те века геополитических центров Восточной Европы в новейшее время совершенно изменили свой облик: Мазовия стала Польшей, Самогития превратилась в «Литву», сама историческая Литва вдруг оказалась «Беларусью», Русь стала «Украиной», а Московия вместе с «Тартарией» - «Россией»... Я это все к чему? А к тому, что нынешнее название нашей страны, будь то «Белоруссия», или Беларусь, абсолютно лишено всякого исторического смысла. Вот как об этом пишет российский историк Е.Е.Ширяев: «Великое княжество Литовское образовалось на территории современной Беларуси со столицей в городе Новогрудке в 1240 году... Современное название (то есть непосредственно «Литва») употребляется лишь со второй половины XIX века. Государственным языком в великом княжестве литовском было западное наречие старо-русского вплоть до конца XVII века, затем его сменил польский. Следует отметить, что литовский язык не был государственным за все время существования княжества. Великое княжество Литовское считалось славянским не только по языку и культуре, но и по преобладанию славянского населения. В XIX веке ход событий привел к смещению исторически сложившихся понятий и названий этнических территорий, населения. Так, ...традиционный топоним «Литва», отождествляемый на протяжении предшествующих столетий с Беларусью (включая Виленщину), полностью утратил свое прежнее этно-историческое содержание». Вот такая у нас планида, собственное самоназвание - Литва, мы утратили, зато Москва присвоила нам новое - Белая Русь. Примерно так же в пушкинской «Капитанской дочке» Емельян Пугачев из милости подарил офицеру Петру Гриневу соболью шубу со своего плеча. Ну и что тут поделаешь? Похоже, нам эту «шубу» с «московского плеча» придется носить еще очень долго, пока она окончательно не истлеет от времени. Сбросить ее с себя сейчас совершенно невозможно, но это совсем не означает, что называться она должна так, как хочет того прежний владелец. Подарил - забудь и не лапай! Но вот что меня лично во всей этой истории смущает. Как начитаюсь всякой исторической литературы, потом при слове Беларусь в голове возникают самые невероятные ассоциации. Часто даже в рифму: Белорус - Ак Урус, Белая Русь - Ак-Урусь, или даже Ак-Урдусь... Я даже стал подозревать, что в названии Белая Русь заключен некий код, таинственный зашифрованный иероглиф, зомбирующий каждого, кто к нему имеет хоть какое-то отношение. Вот мы произносим слово Беларусь, и о чем сразу вспоминаем? Правильно - о доме, о тракторе «Беларусь», о белых «буслах» на малой исторической родине, о Хатыни, Брестской крепости, кто-то, возможно, о «БелАЗах»... Но только не о свободе и не о человеческом достоинстве. Возможно, так происходит потому, что это название - знак, определяющий фатальную принадлежность каждого из нас к «русскому улусу, расположенному западнее Москвы». Давно известно: имя - это судьба. Это определение относится не только к отдельному взятому человеку, но и к любой сложно организованной системе. Не случайно ведь когда-то родилась поговорка: «Как корабль назовете, так он вам и поплывет». На первый взгляд название нашего «корабля» - Беларусь, вполне благозвучное и никакой опасности в себе не таит. Но вот его происхождение... Способно ли судно с таким названием к автономному плаванию, и не станет ли оно для нас роковым?...

я же писал (правельно понять) тоесть с шуткой Никакого возвращения скандинавской дружины не было, где это вы углядели? - а как же тогда то что вы сами и запостили: (переселении с Алтая на нынешние территории в Средней Азии, которые называются исконными киргизскими землями. Эта тема еще ждет своих исследователей, и будет в какой-то степени закономерно, если обладатель арийской гаплогруппы Манас объединяет киргизов и возвращается за земли предков, где носители гаплогруппы R1a1 жили еще 4000-3500 лет назад. ")

В ВКО на провом берегу, начиная от Олкен нарына такая же барыня. конкуреннтно-способность через манкуртизацию

небольшая ремарка на эти все генетические исследования, надеюсь правельно поймете: манас (гаплотипы группы R1a1), набрал молодцов в дружину из кыпчаков (гаплотипы группы R1b), пригласил побратимов (гаплотипы группы Q), смотался в скандинавию там всех подчинил себе, а потом вернулся и переселил часть кыргызов с Алтая на Алатто С уважением!

Сначало надо понять, а кто такие кыпчаки. По Асану-Кайгы большинство тестировавшихся казахов кыпчаков (хавчигуд) имеют гаплогрупу R1b. Может через них и объясняются взаимные поралели мифов древней греции и древних тюрков, R1b древние тюрки?

Итак, общий предок трех четвертей (41/56) киргизских гаплотипов гаплогруппы R1a1 жил в середине 1-го тысячелетия нашей эры. Можно фантазировать, что имя его было Манас, ___________________________________________________ Иначе говоря, на север Европы носители гаплогрупп R1a1 и Q пришли в те же самые времена. Остается только гадать, пришли они вместе, в составе одних племен, или совершенно независимо, возможно, и говоря на разные языках, например, Q на прототюркском, R1a1 - на «индоевропейском», арийском, или одном из «иранских» диалектов. Несомненные аборигены юга Сибири, по единодушному мнению специалистов - почти исчезнувшие этносы кетов и селькупов. Среди них доминирует гаплогруппа Q, исходно практически отсутствующая у европейцев. Логично предположить, что какая-то часть европейцев с этой экзотической (для них) Y-хромосомной меткой - потомки ассимилированных ариями аборигенов степной зоны Сибири. ___________________________________________________ кеты и селькупы с гаплогрупой Q - древние тюрки, только язык у современников вовсе не тюркский.

Потомки римских легионеров [ 2131 /2 ] Около двух третей жителей одной из китайских деревень, возможно, являются потомками древнеримских солдат. Генетические тесты подтвердили, по крайней мере, европейское происхождение 56% жителей, пишет британская газета The Daily Telegraph. Деревня Лицянь расположена на северо-западе Китая, на краю пустыни Гоби. Многие жители Лицяня отличаются нетипичной для коренных китайцев внешностью - у них голубые или зеленые глаза, длинные носы и даже светлые волосы, что вызвало подозрения об их европейском происхождении. Цай Цзюннянь по прозвищу Цай Луома, или Цай Римлянин, как и многие его односельчане, согласен, что произошел от древних воинов. В этих местах когда-то проходил Великий шелковый путь. Там намерены поработать археологи, чтобы найти факты, свидетельствующие о контактах древнего Китая с Римской империей, рассказал руководитель созданного недавно Центра по изучению Италии в университете Ланьчжоу, что в провинции Ганьсу. Предполагается, что древнеримские солдаты осели в этих местах в I веке до нашей эры. Дело в том, что в 53 году до нашей эры состоялась битва при Каррах между армией полководца Марка Лициния Красса и превосходившей его по численности армией парфян, которая пришла с территории нынешнего Ирана. Парфяне остановили продвижение Римской империи на восток: легион Красса был разгромлен. Правда, битва при Каррах случилась в районе, где сейчас расположен турецкий город Харран, что на границе с Сирией. Тысячи римлян погибли в той битве, сам Красс был казнен. Но некоторые воины, ускользнув от плена и казни, двинулись на восток, надеясь спастись от врага бегством. Газета The Daily Mail приводит даже точное число этих солдат: 145. В 36 году до нашей эры они нанялись на службу к народу хунну, приняв участие в битве с китайцами, а те захватили их в плен. В китайских хрониках есть упоминание о пленении воинского соединения, напоминающего по своему строю очертания рыбы. Возможно, речь идет о фаланге, которую использовали римские легионеры. Впоследствии римляне были отпущены из плена и поселились в степях западного Китая, основав Лицянь. Эту теорию впервые выдвинул в 1950-х годах профессор Хомер Дабс, изучавший китайскую историю в Оксфордском университете. Но другие эксперты считают, что нынешние жители деревни могут быть потомками не древних римлян, а других солдат армии хунну, среди которых встречались европейцы. Например, теорию о древнеримском происхождении современных китайцев отвергает антрополог из Сиенского университета Маурицио Беттини. "Чтобы она была бесспорной, надо найти такие предметы, как, например, монеты и оружие, типичные для римских легионеров. Без доказательств такого рода история о потерянных легионах - лишь легенда", - сказал он. Об обнаружении таких предметов пока ничего не сообщается, но археологи уже занялись раскопками древних захоронений и обнаружили в одной из могил останки человека, чей рост доходил примерно до 180 см. Это также указывает на возможное присутствие в тех местах древних римлян. Кстати, во II веке нашей эры, при императоре Траяне, Римская империя достигла пика своего территориального могущества, в то время как империя Хань начала разлагаться. По мнению большинства историков, единственной прямой связью между этими империями был Великий шелковый путь. Поэтому скептики указывают, что вдоль него действительно могут встречаться захоронения древних римлян и других европейцев, умерших в дороге. Многие ученые считают теорию профессора Дабса "интересной и провокационной", но критикуют ее за поспешность выводов. Ян Гунлэ, профессор Пекинского университета, тоже отмечает нехватку доказательств "древнеримской" теории. По его данным, Лицянь была основана в 104 году до нашей эры, т.е. за полвека до появления в тех местах древнеримских солдат. http://www.neonomad.kz/sobytiya/eurasiya/index.php?ELEMENT_ID=6868

Стыдится нужно тем кто дает слово(обещание), при честном народе и не держит его Тем более в предверии НГ этот седобородый старичек с красным колпаком на глове был бы кстати

Присоединяюсь К вопросу об архитектурных памятниках (не дотягивают), никаких эмоций.

Звук издоваемый инструментом несколько суховат и ритмичности бы еще.

Я с Оскемена. В сети всякое есть, даже вот такое: Верховный Муфтий России Талгат Таджуддин объявил джихад Америке. Его поддержал Союз казаков России 16:15 03.04.2003 http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1049372100 хоть и дела давно минувших днеЙ, но всеже. Лично к В.М. Дербесали никаких притензий и сожалений, что он есть, что его нету. На пост совецком пространнстве религиозные деятели какие то не настоящие. Был этим летом на АС е, мула читает коран, я посмотрел на стол, а на столе салат с кусочками колбасы (явно не халал) и конфеты с начинкой (ликером),какая то мелоч, смешно и вместе с тем неприятно. К муле никаких вопросов, абслуга кафе (молодые казахи) видимо совсем не вдамек, что и как. В общем каждый варится в соем соку.

Рахмет! Есть чему поучится, хоть даже они "хань"

Как то не по братски пишите, "может просто военно обязанные" (к толенгутам никого отношения не имею)

Антимаркуттизма на вашем сайте хватает, не отступать и не сдоваться!

История повторяется, но уже в Кадырове старшем и младшем (ичкерия). «Наполеона Кавказа» встречали как истинного героя - льстецы

Можно паподробней, причем здесь Тайвань и обучени казахской молодежи в Турции. Или это остатки казахов в гоминьдановском правительстве?