bek_nur

Какже так такой опытный тюрколог, ленгвист и сравнили с тряпочкой Я никого не убеждаю просто константирую очевидные для себя факты: ЧЕБУРЕК - блюдо золотоордынского периода (без деления на национальные кухни) каз. - рус. ішек - внутренности, кишки бүйрек – почки ішек бүйрек - его так и должны готовить, начинка из внутренностей.Когда начинаю обяснять колегам (старобрядцам), они ни за что не соглашаются и приводят свои доводы, что начинка должна быть из мяса, фарша - но для меня это нечего не значит

Давно уже обдумывал происхождение этого блюда, слова у кого какие есть мысли по поводу ЧЕБУРЕКА свой ответ дам позже

Уважаемый 'Арсен' а как на счет С ЕНЫМ - ИМАН, практически один в один.

Со всеми этими арабо-персидскими заимствованиями, странные умозаключения напрашиваются: уже заеженный кинжал- (араб.)оружее? чем не (каз.) канжар, кан- кровь, жар-рубить недвано вычитал что в чувашком (булгарском) вера- иман, всем известный арабизм тутже подумал что обще тюркское СЕНЫМ- вера и ИМАН- вера практически идентичны С ЕНЫМ - ИМАН кто что думает..

как я уже писал в санскрите нет сомнений, хоть и игра слов и всеже: Расаяна - нектар, питье богов, живая вода. Расаяна - ктонибудь сможет сделать разбор по слогам.., ну напимер ра- живая и саяна- вода, или так не получится? Расаяна - ну чем не АР СУ(ЫН)

шутки ради, в санскритском происхождении сомнений нет, но всеже "Целебный(ая) / минеральный(ая) источник / вода" арашан- ар вода и шан целебный, или наоборот.. от себя добавлю: арасан - ар суын - и вода есть и чистая, целебная есть..

жителю волгоградской области посвящается если монголоязычным народам присудствующим на данном сайте нужны такие сочуствующие защитнички, то это кроме смеха никаких эмоций не вызывает история их нечему не учит, московия костьми ногайлы, а затем ойратов обустроила себе юговосточные границы и еще, в принципе нечего странного в том как вы себя позицианируете нет, спрятавшись под громким ником подбрасывать дровишек (на чужом горбе въехать в рай)

а что слово: нүүх не озночает кочевать...и чтоже оно тогда озночает..

нүүдэлчин - кочевник нүүд эл чин кош ел шин нүүд и кош немножко есть схожесть в произношении, не говоря о идентичной смысловой нагрузке

а где обещенное

возник интересный вопрос: есть ли генетическая связь между ойратским родом "чорос" и кыргызским родом "чоро" какие гаплогруппы преобладают у кыргызского рода "чоро", может R1а... проводились ли исследования калмыков и ойратов из рода чорос, он кажется входит в дербет.. занятное исследование получилось бы, может уважаемый Асан-Кайгы подскажет..

Когда в 1399 г. его преемника Элбека разгромил и казнил киргизский хан Угетчи, правление рода Хубилая прервалось. Угетчи объединился с аланским вождем Аруктаем и ойратским вождем Махаму из Западной Монголии. Алджай (Улдзий) Тэмур, сын Элбека, пытался восстановить свои права, но проявил недальновидность и отказался признать себя вассалом минского императора Ян Ло, войска которого его потом и разгромили. Последний удар нанес Махаму, ставший в 1412 г. правителем Монголии. С тех пор лидирующее положение в Монголии перешло к ойратам; иначе их называют дэрбэн-ой-ратами или «союзом четырех племен» —чоросов, игравших ведущую роль, дэрбэтов, хошутов и торгутов. Махаму упрочил свое положение, признав себя вассалом империи Мин, но у него оставались соперники —в Восточной Монголии Эссеху, сын Угетчи, и Адай, вождь корчинов, в Западной. http://www.istorya.ru/book/mongoly/20.php кыргызский хан Угетчи - ктонибудь может расказать, а что за хан такой? происходил ли он из кыргызского рода "чорос"?

что выдает гогл: ___________________________________________________________________________________________________ Напряженные отношения между странами достигли своего апогея в 1449 году, тогда и завязалась война. Йорат Эссен-тайши – один из главных людей в тогдашней Монголии, намеревался полностью захватить Китайскую империю и на ее месте создать свою империю. Свои замыслы Эсен начал воплощать летом 1449-го года, когда, собрав многочисленное войско, он двинулся в направлении Китая. Историки утверждают, что численность войска была не меньше двадцати тысяч человек. Все люди были хорошо вооружены и имели отменную подготовку. Китайский император Чжу Цичжэнь был застигнут врасплох, и решился выйти в поход с очень плохо организованной армией. Один из его сподвижников Ван Чжэнь, главный евнух ведомства, посоветовал молодому императору сделать неожиданный ход: ударить по Северу Монголии, тем самым, начав разгром страны. Победить войско Эсена на его же территории. Ход был очень рискованный, учитывая подготовленность монгольского войска и отсутствие должной харизмы у Чжу Цичжэня. Это привело к катастрофическим последствиям. 1 сентября произошла главная битва между монголами и китайцами. Сражение состоялось южнее горы Хуайлай, в местечке Туму. Эсен со своим войском полностью разгромил китайское войско, окружив его со всех сторон. Множество людей было убито, в том числе и Ван Чжэнь. Помимо него смерть нашли и другие важные лица империи. А сам незадачливый император Чжу Цичжэнь был пленен. В истории династии Мин, которая считается одной из самых великих за все время существования Китая, это было самое унизительное и разгромное поражение. К счастью для китайцев Эсен оказался не очень грамотным политиком. Вместо того, чтобы продолжать наступление, он вернулся в Монголию. Вождь считал, что плененный император заставит китайцев пойти на многочисленные уступки. Однако он серьезно просчитался. Полководец Юй Цянь, руководитель обороны империи, который и возвел на престол нового человека (младшего брата Чжу Цичжэня), заявил, что не будет вести переговоры по поводу возвращения старого императора на Родину. Эсен сам отпустил императора в 1453 году. Они к тому времени успели подружиться. Но местная монгольская знать была крайне недовольна тем, что победа была упущена. Такой просчет для Эсена обернулся плачевно: он был убит 1455 году. Сражение, состоявшееся в 1449 году, получило название Тумуская катастрофа.http://naolmi.ru/ ___________________________________________________________________________________________________ "Алтан Тобчи" говорится: "После того Алаг Тэмур-чингсанг (баатуд по Шильгин Норбо, 1999 - Г.С.), предводитель ойратского правого крыла, и Хатан-Тэмур - управитель левого крыла сказали Эсэну так: «Ты стал ханом. Теперь свой титул тайши отдай нам». Эсэн не согласился и ответил: «Свой титул тайши я отдам своему сыну»". Тогда Алак-Тэмур и Хатан-Тэмур собрали свои войска и напали на Эсэн-хана. Эсэн бежал, но его жена, сын, имущество и табуны - все было взято в плен. Эсэн долго скитался и, изнемогая от голода, набрел на жилище ранее казненного им монгола из племени ионгшиебу Сурсуна. Его сын Бугун узнал Эсэн-хана и убил его (Горохова, 1984). "Но при сем случае один из сильных Вассалов домогался занять Везирскую должность при нем и, не получив желаемого убил самого Эсеня в 1455 году. Со смертию сего Князя умерло, можно сказать, могущество Ойратов и кончился первый, хотя краткий, но блистательнейший период Чжуньгарского Ойратства. С падением Эсеня Ойраты не в силах были поддержать своего влияния на Монголию, они принуждены были отказаться от участия в общих делах целого народа и ограничили круг действий своих пределами собственных владений. По сей причине происшествия их от Эсэня до Хара-Хулы в продолжение 150 лет мало известны. Известным остается только то, что сохранено Китайским Правительством об их прежних событиях и также о порядке Владетелей в Поколениях Чоросском (Геогр. Слов. Росс. Госуд. в статье Калмыки Чоросское Поколение называется Цзонгарским или Чжуньгарским), Дурботском, Торготском и Хошотском" (Бичурин, 1991). http://www.kyrgyz.ru/?page=92

Дешевая Задорновщина Здесь на форуме как то один юзер приводил размышления по поводу КОСОГОВ КОС ОК – объединенные стрелы, союз племен (с тюркского), но почему так в древности называли племена адыгов, у них и в настоящее время флаг с перекрестием из стрел. Предположим перекрестие из стрел когда-то была тамга объединенных с адыгами племен тюрков. А у каких тюркских племен еще сохранилась подобная символика?

сытый голодного не поймет стоит лижь пробежаться по сайтам Республики Калмыкия, как говориться "в Багдаде не все спокойно" отсюда и горечь, сожаления, тревого за свой народ вот только причем здесь казахи, мы уже более 200 лет друг друга в глаза не видим

нашел в нете, взгляд изнутри на колонизацию средней азии http://kungrad.com/history/pohod/weapons/ _________________________________________________________________________________________________________________________________ ОРУЖИЕ И ДОСПЕХИ НАШИХ ПРОТИВНИКОВ В СРЕДНЕЙ АЗИИ. Н. Каразин. (+ илл. Оружие и доспехи наших противников в Средней Азии. Рис. Н. Каразин, грав. Берг). "Нива", 1874, №15, 233-235. Читая о боевых подвигах наших войск в центральной Азии, о тех успехах, грандиозных и блистательных, которое делает наше оружие, пролагая широкий путь к благим началам цивилизации и, проникая все глубже и глубже в полудикие, неведомые до сих пор страны, - и, конечно, читая обо всем этом с понятным любопытством и вниманием, мы не можем не остановиться на некоторых странных обстоятельствах, которые для непосвященных кажутся чем-то совершенно необъяснимым, почти вымышленным. Например: мы читаем известие, о каком-нибудь сражении, где русский отряд численностью в 10 - 12 рот, т.е. около полторы тысячи человек, наносит окончательное поражение тридцатитысячным массам неприятеля. Недоумение наше растет еще более, когда мы узнаем, что потеря наша ограничивается каким-нибудь десятком жертв – неприятель же "усеивает степь своими телами". Что же это такое? Какой же это неприятель? не были ли это совершенно безоружные толпы дикарей?.. невольно приходит нам на мысль такое предположение. Но тут же мы читаем и следующее, окончательно уже сбивающее нас с толку: мы узнаем, что у неприятеля этого было отнято несколько десятков пушек и фальконетов, что неприятель этот весьма деятельно поддерживал артиллерийский и ружейный огонь – и прекратил его только тогда когда обратился в полное бегство, оставив в наших руках и пушки свои, и обозы, и палатки, спасая свою жизнь, рассеиваясь во все стороны под влиянием страшной неотразимой паники. Значит: есть что-то такое, дающее этот перевес нашим малочисленным войскам, этим горстям героев, оторванных от родины, от всего дорого сердцу, заброшенных в самую глубь чужой страны. этих безвестных пионеров цивилизации. Эта могучая сила состоит из двух элементов: первый – это дисциплина и строгое сознание долга; второй – полнейшее превосходство оружия. Первое помогает нам бороться со всеми лишениями и ужасами, которые на каждом шагу ставит нам негостеприимная природа, - второе, помогая первому, родило Ташкент, Ирджар, Ходжент, Джюзак, Ура-тюбо, Самарканд, Зарабулак и, наконец, Хиву – эти бессмертные боевые подвиги наших "белых рубашек". Я ограничусь только подробным очерком средне-азиатского вооружения и разберу по частям красивую арматуру, предложенную читателям на одной из страниц нынешнего номера "Нивы". 1, 2, 3 и 4 значки начальников и предводителей, бунчаки и пики на длинных гибких древках, сделанных из целого молодого дерева, или из китайского бамбука, или же из клинообразных кусков как обыкновенно приготовляются бильярдные кии. Последние, впрочем, исключительно встречаются только у знамен и значков, служащих признаком власти, но не употребляются непосредственно как оружие, по причине своей хрупкости и недостаточной эластичности. Самая странная из них – это туркменская камышевая пика с волосяным пучком под своим коротким, тонким, острым как ножка циркуля острием. Эта пика в руках ловкого наездника неотразимое смертельное оружие – и потому наш солдат очень хорошо делает, не позволяя врагу воспользоваться своим оружием и ссаживая его с лошади пулей, едва только он подскачет на приличное расстояние. Знамена редко встречаются с четверо угольным полотном, большею частью они делаются в виде вытянутого треугольника красного цвета вышитого красивым узором изречений из Корана черным и белым шелками. Коймы знамен иногда вырезываются зубцами иногда обшиваются бахромой и кистями. У бунчаков часто подшиваются металлические, пустые шары и конские хвосты, что придает им необыкновенно своеобразный вид. (ф. 1 и 4). Вилообразные, многоконечные бунчуки редко встречаются в войсках, они должны служить боевыми эмблемами над могилами павших богатырей (ф., 4). Теперь перейдем к саблям ("клынч"). В Средней Азии вы чрезвычайно редко встречаете хорошо закаленные клинки, рубящие гвозди, стругающие железо, и делающие тому подобные бесполезные подвиги, какими гордится перекаленное донельзя знаменитое кавказское оружие. Здешний богатырь считает лучшим достоинством клинка его остроту; оттачивает его как бритву и, пользуясь, мягкостью своего оружия, тотчас же с помощью карманного оселка приводит свой клинок опять в порядок, едва только он затупится о вражескую кость, едва только загнется его тонкое жало... что невозможно, по крайней мере, неудобно сделать с перекаленным клинком, по хрупкости последнего. Ф. 12. Клинок ятагана с лукообразными вырезами по спинке, тяжелый и весьма неудобный при вынимании и вкладывании обратно в ножны; встречаются довольно редко. Ф. 9. Бухарская сабля, роскошное и дорогое оружие. Красиво выгнутый эфес, выточенный из слоновой кости, украшен на конце серебряною ажурною оковкой и длинною белою кистью; бархатные ножны окованы золотом и серебром, отделаны чеканным узором, бирюзою и даже дорогими камнями. Ценность этих сабель доходит часто до весьма крупных цифр, и, понятно, делает их принадлежностью весьма не многих избранных. Подобная сабля была прислана бухарским эмиром генералу Абрамову, после взятия им г. Корши, занятого инсургентами. Ф. 14. Авганская сабля, с железной ручкою, замечательна как по форме своего широкого клинка, так и по своей необыкновенно изящной ручке. Ф. 15. Топорик (балта) (чекан) носится за поясом и, смотря по своей рукоятке, золотой, серебряной, или же просто обтянутой цветным бархатом, служит признаком сана и должности. Ф. 17 и 18. Поясной нож (исяк) с рукояткою, совершенно уходящей в ножны, и кошель для запасных кремней и боевого фитиля из зеленой кожи, вышитой золотой ниткою. Самое оригинальное, допотопное оружие – это разнообразные булавы, как их здесь называют батики (ф., 7 и 6), оружие, не смотря на всю свою дикость довольно внушительное в рукопашной схватке, - особенно ф. 6, представляющая довольно тяжелую чугунную шишку, насаженную на тонком гибком как хлыст камышовом или буковом древке. Эта шишка со свистом режет воздух, описывая круги, - и горе тому телу, которое подвернется под этот губительный розмах. Осмотрев, таким образом, оружие холодное, не представляющее никаких особых преимуществ перед нашим холодным же оружием, - мы перейдем к мултукам, фалконетам и пушкам, этим деятелям так - называемого "огненного боя". Ф. 5. Крепостное ружье, фальконет. Тяжелое, безобразное, неповоротливое оружие совершенно ясно и понятно изображенное на нашем рисунке. Тяжелый чугунный ствол, более полутора дюйма в диаметре канала, привязан сыромятными ремнями к такой же неуклюжей тяжелой ложе. Ствол этот тоже покрыт неизбежными изречениями из Корана и разным узором, заряжается большой пулей, обвернутой насаленной тряпкою, - заряжается очень неудобно, медленно, так что едва только каждые десять минут может делать по одному выстрелу; к нему прилажена железная подпорка, без которой немыслимо было бы ворочать его человеческими руками; страшно отдает при каждом выстреле и даже опрокидывает стреляющего. Огонь сообщается заряду посредством пропитанного селитряным раствором фитиля, один конец которого намотан на приклад, а другой защемлен в развилку проволочного крючка, изогнутого в виде буквы S и двигающегося на шарнире; если потянуть за нижний конец этого крючка, верхний тотчас же клюнет в отверстие заднего конца стола, насыпанное порохом и таким образом произойдет выстрел, предшествуемый, обыкновенно, сильною вспышкою из затравки, обжигающей брови и бороду полудикого стрелка. При большом угле возвышения, пуля летит довольно далеко и, благодаря своей неправильной форме, прорезывает воздух с каким-то ревом и визгом, очень хорошо известным нашему солдату. Ф. 11. Легкое ружье (мултук), с подсошкою, заряжается, так же как и первое и с таким же фитильным крючком; это собственно оружие пехотинцев, но часто встречается у конных. Последние для каждого выстрела должны слезть с лошади, и держа за повод робкое, напуганное выстрелами животное, садиться на землю, устанавливать подсошку и тогда уже стрелять, - понятное дело, надеясь только на аллаха и свою пулю, "которая должна же найти, наконец, виноватого". Большею частью пули, вылетевшие из подобного оружия, оказываются несравненно гуманнее самих стрелков – и вопреки их желанию летят с жалобным визгом совсем не туда, куда хотят эти последние. Ф. 19. Короткий фитильный же карабин конных воинов, без подсошки. Стрельба из этого оружия еще менее действенна, принимая во внимание, неспокойно стоящую лошадь, неловкость приклада и боязнь стрелка отдачи и затравочной вспышки, заставляющей его предварительно закрыть глаза и даже отвернуться в сторону. Кроме фитильного оружия, встречается иногда и кремневое и даже ударное, - но это последнее, большей частью, испорченное донельзя европейское оружие, благодаря частым поправкам и переделкам неумелых мастеров доведенное до полной негодности. Такими ружьями вооружены регулярные пехотинцы бухарского эмира и других средне-азиатских владык. Из целых куч подобного оружия, взятого в Самарканде, невозможно было найти и одного экземпляра, хотя сколько-нибудь могущего исполнять свое прямое назначение. Представителями классической древности служат щиты, и даже наивный лук с камышовыми стрелами, отваживающийся идти на состязание с нашим штуцером Бердана. Впрочем, щиты эти совершенно утратили свое прямое назначение, а сохранились только как признаки власти и сана; они большей частью бывают кожаные – и украшены или тисненым золотым узором или же металлическими, чешуеобразными бляхами и даже золотыми монетами. Поставьте теперь против этого, описанного нами, оружия, как бы оно не было многочисленно, несколько десятков "берданок", стреляющих чуть не на версту и посылающих пули одна за другою – по тридцати штук в минуту – и вам ясны будут результаты, кажущиеся с первого взгляда невероятными. Об артиллерии наших противников в Средней Азии, мы поговорим в другой статье; теперь же ограничимся только тем, что наши пушки и митрильезы составляют с действительно многочисленными пушками неприятеля еще более поразительный контраст, чем ручное огнестрельное оружие. Те знаменитые пушки - чудовища, которые украшают в Москве здание арсенала и грановитой палаты, дают уже некоторое понятие об артиллерии азиатских воителей; а если и встречаются, попавшие через Афганистан в Бухару, старые английские пушки, то они тоже, временем и неумением обращаться, доведены до полнейшей негодности к употреблению. один выстрел в десять минут (с полузакрытыми глазами) и 30 выстрелов в минуту, соотношение..

я никого не пытаюсь здесь принизить, но обективные факты из истории сами говорят за себя. приведу лижь несколько. Пишу по памяти оной из причин почему Убаши решил откочевать к цинам это то что царская администрация запретила свободную продажу пшеницы калмыкам, с проходящих по волге барж часть бурятских племен было насильственно переселено на границу, в обязаности которого входило охрана границы на одном из бурятских сайтов вычитал что буряты платили калым за невесту, так вот максимальная плата была два мешка муки, не так уж много С вами все понятно, можете не отвечать на комент.

Эко вас понесло. Всего лижь именно голод,'vbyubzy' кОнинАбализм - это очень хорошо

Языковые контакты между индоевропейцами, тюрками и финно-уграми в Восточной Европе В.М.Стецюк http://www.v-stetsyuk.name/ru/Alterling/Lex.html Тесное соседство финно-угорской и тюркской областей подтверждается также и известными общими тюркско-финно-угорскими грамматическими особенностями, такими как, например, гармония гласных, отсутствие грамматических родов, выражения притяжательности личными окончаниями, обстоятельственных отношений – послелогами вместо предлогов и т.д. (Деак Шандор, 1961) Количество индоевропейско-тюркских соответсвий в армянском, греческом, германском, балтийском, индийском и иранском языках приблизительно одинаково и лежит в пределах двух-трех десятков слов. Тюркские слова в славянских языках – позднейшего происхождения (Menges Karl H., 1990, 117). В армянском языке из более, чем двух десятков изолированных соответствий тюркским корням, какая то часть слов могла быть позаимствована уже в исторические времена из турецкого или азербайджанского языков, однако среди них и такие, которые своим звуковым составом свидетельствуют о очень давнем заимствовании. В Первую очередь это арм. antař "лес", которому точно отвечает гаг. andyz "роща, кустарник". Вопрос о взаимных переходах r и s, z в тюркских языках, известный как феномен ротацизма-зетацизма, очень сложен, мы рассмотрим его позднее, но эти явления происходили еще в доисторическое время. В других тюркских языках также имеются слова andyz, но имеют отличные значения (например балк., башк., кум. andyz «девясил»). Сходство значений армянского и гагаузского слов может свидетельствовать о древних армяно-гагаузских (огузских) контактах, когда носители соответствующих древних праязыков заселяли соседние ареалы на левом берегу Днепра. Граница между ними проходила либо по Пслу, либо по Суле. По Пслу идет граница между степью и лесостепью, поэтому, возможно, именно эта река отделяла скотоводов огузов от охотников протоармян. Те древние контакты подтверждают также изолированная пара арм. gjul "село" – гаг. küü "то же" и арм. gor "ягненок", которое может происходить от распр. тюрк. gozy/kuzy "то же", а также некоторые другие параллели. Но есть еще интересное соответствие, которое бесспорно связывает вместе сразу три области – тюркскую, финно-угорскую и индоевропейскую.В армянском языке есть слово kamur, в греческом γαφυρα а в марийском кувар, которые все имеют одинаковое значение "мост, плотина" и все происходят от древнего тюркского слова *kobur, которое теперь существует во всех тюркских языках (кроме, возможно, хакасского) и имеет формы köpür, küper, kövür (чув. kěper, карач., балк. köpür, тат. küper и т.д.). О том, что это слово было позаимствовано именно из пратюркского, говорит не только широкая его распространенность в тюркских языках, но и тот факт, что кроме слова для обозначения моста тюрки имели общие слова для названий других гидротехнических сооружений и плавучих средств: bög "плотина", gemi "лодка", kürek "весло". Реки в тюркской области относительно небольшие, поэтому тюркам использовать их в различных целях было легче, чем их соседям, и они, очевидно, начали делать это раньше них, о чем и свидетельствуют приведенные примеры. Сэр Джерард Клоусон предполагает происхождение тюркского слова от корня köp- «пениться, кипеть», что совершенно не убедительно. Подобные слова имеются в индоевропейских языках и имееют значение «козел» (лат. caper, кельт. caer, gabor и др.) Очевидно, и в тюркских, и индоевропейских словах содержится еще ностратический корень (именно со значением «козел»), но в тюркских языках слово получило семантическую трансформацию к значению «мост», с которым оно и было позаимствовано в армянский и греческий языки. Позднее в некоторых германских языках появились слова со значением, близким к значению «мост», но они уже были заимствованы из латинского (гол. keper, нем. Käpfer и др.) Вышеприведенные примеры хорошо вписываются в рамки древних, до сих пор необъясненных армяно-тюркских связей, о которых, для примера, говорит, ссылаясь на наблюдение Бодуэна де Куртенэ, Бирнбаум: "Армянский язык причисляется к арио-европейской отрасли языков, и, действительно, многими своими сторонами он к ней принадлежит, но вместе с тем по некоторым частностям его сторон и вообще по некоторым основным особенностям его необходимо поставить рядом с языками, если не с тюркско-татарскими или урало-алтайскими, то, по крайней, мере с языками, очень близкими к этим последним. Так, например, в склонении отражение в армянском языке мира внешнего, физического, пространственного происходит большей частью на татарский лад (падежи Locativus, Ablativus, Instrumentalis), отражения же отношений общественных является продолжением форм арио-европейских (Genetivus, Dativus, Accusativus)" (Бирнбаум Х., 1993, 13). Учитывая расположение ареала формирования армянского языка в тесном соседстве с тюркской областью (Бирнбаум употребляет вместо "тюркский" принятый на Западе термин “тюрко-татарский" или просто "татарский" – В. С.), можно хорошо понять причину древних армянско-тюркских связей. Тюркские влияния распространялись, очевидно, не только на соседние ареалы, а даже и далее, вплоть до поселений древних италиков и даже греков. Ареал формирования италийского языка находился на довольно небольшом расстоянии от тюркской области на правом берегу Днепра, поэтому неэтимологизированным на индоевропейской основе латинским словам можно найти лексические параллели в тюркских языках.К тюркско-италийским лексическим параллелям иногда имеются соответствия и в греческом языке. О тюркских влияниях на греческий свидетельствуют и другие факты. В греческом языке имеются суффиксы приближение и удаления(-de и -θen), которые выполняют ту же функцию, что и тюркские послелоги -da, -de и -dan,-den, применяющиеся при образовании локатива с ответом на вопрос где?, куда?, откуда? Сепаратных греческо-тюркских лексических связей довольно мало и это понятно, ибо греческий ареал был отделен от тюркской территории ареалом армянского языка, который должен был быть посредником между греческим и тюркскими языками и к греческо-тюркским лексическим параллелям в принципе должны были быть и армянские соответствия. Однако в более позднее время, как мы увидим далее, дали себя знать греческо-булгарские языковые контакты. Более полно следы лексических связей индоевропейских и тюркских языков рассматриваются отдельно на этом же сайте Вообще же, по сравнению с индоевропейскими и финно-угорскими языками среди общетюркских слов мы находим значительно больше слов со значениями, которые свидетельствуют о высоком уровне культуры и общественных отношений у прототюрков и, в частности, о существовании среди них развитого полеводства и, особенно, животноводства. Это такие слова: ajgyr "жеребец", akja "деньги" (первичное значение, очевидно, "стоимость", "цена"), alma "яблоко", altyn "золото", arpa "ячмень", at "конь", bajtal "кобыла", balta "топор", beg "господин", boz "шило", bosaga "порог", bög "плотина", buga "бык", buzagy "теленок", geči “коза", gemi "лодка", dary "просо", demir "железо", ejer "седло", inek "корова", it "собака", jaby "конь", jaj "лук", jаl "грива", jelin "вымя’, jigit "всадник", jorga "иноходь", kazan "котел", kamčy "кнут", kiš "ржать", kömür "уголь", köpür "мост", kul "раб", kürek "весло", mal "скот", öj "дом", teker "колесо", tojnak "копыто", ujan "узда", üzenni "стремя” и т.д. Возможно, какая-то часть из этих слов, но очень незначительная, получила дальнейшее распространение среди всех тюрок в более поздние времена, но в индоевропейских и финно-угорских языках подавляющее большинство слов подобного значения распространено не более, чем в двух-трех языках. Объяснение этому может быть в географических особенностях тюркской области, где существовали не только более благоприятные условия для развития полеводства и животноводства, но и возможности для более тесных контактов с древними земледельческими культурами Закавказья и Передней Азии. Учась у них ведению сельского хозяйства, тюрки передавали свой опыт культивации растений далее на северо-запад и северо-восток. Об этом свидетельствуют некоторые лексические данные, поскольку распространение культурных растений преимущественно сопровождалось заимствованием их названий. Так, от общ.-тюрк. arpa "ячмень" происходит гр. αλφι и алб. el'p "то же". Сэр Джерард Клоусон предполагает, что тюркское слово может быть заимствовано из индоевропейских (Clauson Gerard, Sir, 1972). Такая точка зрения связана с представлением об алтайской прародине тюрок и о том, что они якобы не могли заниматься земледелием раньше индоевропейцев. Слово arpa как название ячменя широко распространено в тюркских языках и от них также было заимствовано некоторыми финно-угорскими (венг. árpa «ячмень», мар. ärva “полова”). В индоевропейских языках оно встречено только в греческом и албанском. Ближайшие финно-угорские соседи тюрок позаимствовали у них вместе с просом и его название: общ. тюрк. dary "просо" – венг. dara "крупа", мар. тар "просо". Но тюркское слово само, очевидно, происходит от груз. keri "ячмень", (абх. a-k’ar). Кроме проса, их северовосточные соседи позаимствовали от тюрок овес и лук. Распространенным тюркским sulu/sula/suly "овес"(от груз svili "рожь") отвечают мар. šülö "овес", морд. суро "просо", хант. sola "овес". Тюркским sogan/sugan "лук" отвечают венг. hagyma, удм. сугон, мар. шоган, коми сугонь "лук". Эти заимствования бесспорны, но считать, что время заимствования относится к первому появлению тюрок в Европе, значит признать культурную отсталость финно-угров, якобы не знавших земледелия до конца первого тысячелетия н.э. Языковые контакты не были односторонними. Например, слова для обозначення ржи в некоторых кавказских языках позаимствованы не из грузинского, а из тюркских (дарг. susul, агул. sul, лезг. sil, арч. solx и др.) Точно так же из тюркских заимствовано чеч. sula "овес". Финно-угорское слово для названия рябины (морд. пизел, комі пелысь, удм. палезь, мар. пызле), поменяв значение, вошло в индоевропейские – гр. φασηλοσ „фасоль”, алб. bizele "горох". Есть похожие слова в татарском и башкирском, но они, без сомнения, позаимствованы из финно-угорских. Индоевропейские и финно-угорские названия коня заимствованы в разной форме из тюркских языков, где общетюркский корень представлен как jaby, jabytaq, javdaq “конь” или “конь без седла” (туркм. jaby, чув. jupax, узб. javdaq и т. д.) В западно-финских языках от тюркского jaby происходят вепс. hebo, эст. hobune, фин. hepo "конь". Другим примером может быть также мар. чомо “жеребенок”. Покорны выводит индоевропейские названия коня от и.е. *ekuos (А. Pokorny J., 1949-1959). Однако, принимая во внимание гр. ιπποσ, арм. ji(р), кельт. ebol, можно вполне обоснованно утверждать, что эти названия коня, так же как лат. juba „грива”, напрямую заимствованы из тюркских. С другой стороны, наличие сибилянтов или гуттуральных в корнях слов для названия коня в других и. е. языках (лат. equu, лит. ašwa, ир. asp, тох. yakwe) заставляют допускать возможность разных путей проникновения тюркской первоосновы всех этих слов в индоевропейскую среду. Уже на то время же существовала межплеменная обменная торговля. В этом нет ничего удивительного – у тасманийцев и австралийцев, дольше других народов сохранивших особенности образа жизни эпохи первобытно-общинного строя, обменная торговля существовала (Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. 1986, 20). М. Товкайло в своей работе пишет: … расположение поздненеолитических поселений может свидетельствовать также и о возможных способах применения местными общинами контроля за природными переправами, следовательно, за путями для передвижения и межплеменного обмена, что давало им определенные преимущества в социальном развитии и возможность расширения своих воздействий (Товкайло Н.Т., 1998, 14). Без сомнения первым продуктом обмена стала поваренная соль, поскольку ее залежи находились далеко не везде, а в неолите с возрастанием роли растительной пище в рационе человека возросла и потребность в соли. Другими предметами обмена были скот, вяленая и соленая рыба и, очевидно, орудия труда, художественные изделия и пр. Об этом свидетельствует существование в тюркских языках западных ареалов и в языке соседних с ними армян слова с разными значениями, которые может объединять только общее значение "товар, предмет обмена". Собственное, этим словом и есть товар, которое в армянском языке имеет форму tavar и означает "овца", "стадо овец”, в тюркских языках ему отвечают: кум. tuuar "стадо", тур. tavar "имущество", "скот", балк., кр.-тат. tu'ar "то же", чув. тăвар "соль", тавăр "возвращать долг", "мстить", "отвечать", "выворачивать" и др. При этом очень показательными являются чувашские слова. Предки чувашей булгары, заселяли ареал вплотную к заливу Сиваш, где с давних пор существовал соляный промысел. Следовательно, для булгар соль была основным предметом экспорта и поэтому приобрела значение "товар". Второе чувашское слово семантически и фонетически стоит несколько далее. Но в принципе сначала оно могло означать "отплачивать ", "компенсировать" что по семантике близко к значению "цена", которое могло развиться из значения "товар обмена". Во многих иранских языках есть слово tabar/teber/tevir "топор", а в финно-угорских слова этого корня имеют значение "ткань" (саам. тавяр, мар. тувыр, хант. tаgar). Очевидно, все они того же происхождения, поскольку и орудия труда, так же и продукты производства были предметом торговли. Сюда следует отнести также слав. туръ, лат. taurus и гр. τυροσ, "бык", хотя авторитетные специалисты (Фасмер, Вальде и Гофман, Менгес) о подобных связях умалчивают. Культурные влияния тюрков распространялись главным образом на финно-угорскую область, и шире, на Левобережье Днепра. Кроме сельскохозяйственной терминологии финно-угры и индоевропейцы заимствовали у тюрков названия некоторых хозяйственных предметов, оружия: общ.-тюрк. balta (старая форма сохранилась в чув. пурта) "топор" отвечают венг. bárd "то же" (balta позднейшее заимствование), коми, удм. пурт "нож", др.-инд. parasu, тох. peret (осет. färät "топор", вероятно, позаимствовано из тох.), язг. parus "топор", гр. παλτον "копье, дротик", лат. barda „топор”, bardicium "копье, топорик”, нем. Barte "топорик", др.-сак. barda; общ.-тюрк. damar "жила" трансформировалось в других языках в слова с значением "тетива", "стрела", "копье" и т.д., др.-инд. tomara "копье, дротик”, хант. tamar "тупая стрела" (на белку, чтобы не испортить шкурку), вепс. tomar "стрела", осет. tomar "направлять" (от "стрела" – В.И. Абаев), возможно, гр. τομοσ "острый"; общ.-тюрк. čana (есть и груз. čana) "сани", čanah "челюсть" отвечают саам. soann, эст. saan, манс. sun, венг. szán, осет. dzonyg’ "сани", арм. sahnak. Последнее слово Менгес считает общим для всей северной части ностратической области (Менгес К. Г. 1979, 205). Тюркских заимствований тех времен в индоевропейском языку из отрасли земледелия очень мало, а из отрасли животноводства почти нет совсем. Правда, и в финно-угорских языках заимствования больше касаются полеводства, чем животноводства. Для примера можно привести разве только распр. тюрк. ökuz/öguz/öküz (праформа *ökör) венг. ökör. Отсюда можно сделать два вывода. Во-первых, еще до переселения в Восточную Европу индоевропейцы, тюрки и финно-угры были уже, действительно, знакомые с основными видами домашних животных, а, во-вторых, индоевропейцы в отличие от финно-угров имели еще другой источник культурных влияний кроме тюркской области. О возможности существования такого источника говорят, для примера, индоевропейские и тюркские названия яблока как плода культивированного растения, для сравнения которых есть основания. Общетюркское alma "яблоко" заимствовано в венгерский язык в той же самой форме, в удмуртском оно имеет форму улма, а в мордовском умарь. Бесспорного общего для всех индоевропейских языков названия яблони и яблока нет. Ближайший к Восточной Европе центр происхождения яблони – Кавказ и Передняя Азия и, очевидно, на время прихода ностратических племен в Восточную Европу этот вид тут не произрастал, а принести его с собой они не могли, поскольку еще не занимались культивированием плодовых растений. Поэтому весьма вероятно, что название яблока и яблони было позаимствовано в тюркские и индоевропейские языки в то время, когда этот плод был принесен в Восточную Европу более поздними пришельцами из Малой Азии или Кавказа. В индоевропейском языке для названия яблока и яблони существовало и.е. слово *abel (от него нем. Apfel, рус. яблоко, лит. abuolis, лат. топоним Abella, кельт. avallo, aval). Греки называли яблоко μηλον и яблоню μηλεα, по-албански яблоко – mollе, по-латински mаlus "яблоня", а хеттское название – šamalu. Сюда же может быть отнесено санс. ambla "кислый". Если сравнить все эти слова, то можно прийти к выводу, что все индоевропейские слова могли быть общего происхождения, если бы исходной формой было *amal, которое также напоминает тюрк. alma. Против возможности общего происхождения и.е. и тюрк. названий яблока не возражают Гамкрелидзе и Иванов, которые праформу и. е. слов видят как *amlu и как-будто привлекают к этому корня и хеттское šamalu (Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В., 1984, 639), но оно, очевидно, позаимствовано из семито-хамитских, поскольку есть арабское samar "плод". В такой ситуации решение происхождения названия для яблока в индоевропейских, тюркских и финно-угорских языках может быть таким. Все указанные варианты названий яблока были позаимствованы из неизвестного нам языка, носители которого жили где-то недалеко от областей тюрков и индоевропейцев (удмуртское и венгерское слова позаимствованы из тюркских, а мордовское – из неизвестного индоевропейского). Единственным местом, одинаково близким для этих двух областей, является Правобережье Днепра, территория распространения в V – III тыс. до н.э. трипольской культуры. Если для подобных соображений найдется еще достаточный дополнительный материал, то мы сможем и датировать время поселения индоевропейцы и тюрков в своих областях относительно времени существования трипольской культуры, и получить определенное представление об языке трипольцев. Если пойти далее и предположить, что хетты позаимствовали слово šamalu не у семитов в Передний Азии, а у трипольцев еще на своей прародине, что в принципе возможно при трипольской форме *hamal, то тогда можно рассматривать возможность семитского происхождения трипольцев. (Как мы увидим далее, трипольцы и хетты были соседями на своих территориях поселений). Однако, несмотря на более высокий уровень культуры тюрков, они тоже кое-что заимствовали у индоевропейцев. Вероятно, индоевропейцы первыми в Восточной Европе начали откармливать домашних свиней, о чем могут свидетельствовать два общеиндоевропейских названия свиньи: *sûs и *porќos. Одно из них позаимствовали тюрки: чув. сысна, каз. шошка, хак. сосха, кирг. чочко, а финно-угры – вторую: фин. porsas, удм. парсь, коми порсь, манси пурысь, все – "свинья". У тюрков для обозначения свиньи нет общего слова, в некоторых языках есть слова другого корня: гаг., аз. донуз, кум. тонгуз, позаимствовано из другого источника. При кочевом способе жизни тюрки не могли разводить свиней, которые не годятся для перекочевок, но это домашнее животное тюрки знали и, очевидно, познакомились с ним от индоевропейцев. В определенной степени загадочным может быть наличие в финно-угорских языках слова индоевропейского происхождения для обозначения дочери. Индоевропейскому *dhugheter “дочь” (нем. Tochter, гр. τυγατηρ, др.инд. duhitar и др.) хорошо соответствуют вепс. t’ütar, эрз. тейтерь, эст. tütar, фин. tytür “дочь”. Слово этого же корня имеется в якутском языке со значением “женщина” (d’axtar). Это якутское слово, поразительно похожее на древний индоевропейский корень, ни в каком случае не могло быть заимствовано из русского языка по фонетическим соображениям и может быть дополнительным свидетельством присутствия древних тюрков в Восточной Европе. Правда, в Этимологическом словаре тюркских языков (Севортян Э.В., 1980, 245-247) приводится древний тюркский корень doğ-, производящий слова со значениями “рождаться”, “рождать, рожать”, однако в соответствующей статье словаря не приведено ни одного якутского соответствия.

Рецепция древних булгарских элементов в народной культуре украинцев. Украинская и чувашская вышивка и костюм http://alterling2.narod.ru/Rus/ChuvUkr.html

гдето на сайте есть уже тема "чорос", в ней чоро, чорос, выводят от индоиранского "джоро" - друг, это слово есть в узбекском, кыргызском языках чоро, чорос - дружина в древне-тюркском каганате

Да, не хорошо как то получилось, думал что съел бууз, а на самом деле съел бузав (субэтническую общьность) А как вы отцениваете время, причины побудившие стать служилыми: казаки буряты,калмыцкое ханство у московии, внешняя и внутреняя монголия у цинов (про агресию со стороны джунгар знаем). Может всеголижь банальный голод..

© Екеев Н.В. ЧОРОСЫ - ОЙРОТСКИЕ КНЯЗЬЯ Оригинал: Материалы к 50-летию института алтаистики им. С.С. Суразакова (института гуманитарных исследований Республики Алтай). № 10. г. Горно-Алтайск. 2003. Републикация с сайта: http://www.hamagmongol.narod.ru http://www.kyrgyz.ru/?page=253 Между тем, в генеалогии джунгарских ханов и тайшей из рода чорос, зафиксированной в китайских и русских источниках, есть прямое указание на то, что они ведут происхождение от Биохана или Боханя (см. генеалогическую таблицу в конце статьи). Нас заинтересовал вопрос: был ли у Био-хана (Боханя) реальный исторический прототип? В поисках ответа на вопрос мы обратились к письменным источникам и вот что обнаружили. Например, о родоначальнике государей найманов написано: "Царя найманов, бывшего у них до вражды Чингис-хана с найманами, называли Инанч-Билгэ Буку-хан: В древние времена Буку-хан был великим государем, (к памяти) которого уйгуры и много других племен относятся с полным уважением и рассказывают, что он родился от одного дерева (подчеркнуто нами - Н.Е.)" [Рашидаддин, т.1, кн.1, с.150-151]. В унисон этому в китайской летописи "Ляо-ши" есть краткое упоминание о том, что столица Уйгурского каганата Орду-балык была основана Буку-ханом [Малявкин А.Г., 1974, с.73, 141]. Наконец, имя этого кагана имеется в рунической надписи на каменной стеле в честь уйгурского Бёгю-кагана [Кляшторный С.Г., 1987, с.19-37]. Теперь с большой долей вероятности можно допустить, что уйгурский Буку (Бёгю)-каган и найманский Буку-хан - это одно и то же лицо. Ибо уйгуры (он уйгур), тогуз-огузы, секиз-огузы (найманы), jети-огузы (долоны) и другие родственные племена длительное время находились в составе конфедерации 15 племен теле (гао-гюй) и расселялись на территории от Иртыша до Селенги, т.е. на Алтае-Саянской и Хангайской горной стране. Есть также основание предположить, что уйгуро-огузский Бёгю (Буку)-каган через тысячелетие стал Био-ханом генеалогических преданий ойрато-джунгарских князей из рода чорос. Для объяснения последнего положения обратимся к проблеме этимологии этнонима чорос. юзер Аза уже намекал что дэрбеты возможно происходят от "Ар найманов" прототипом героя эпоса служит последний каган Восточно-Тюркского каганата Джангар, калмыцкие ученые с этим не соглашаются.Так как ойраты-калмыки монголоязычный этнос. - в те времена возможно тюркский и монгольский были на уровне диалектов Вывод напрашивается сам собой. Ойратский союз- наследники кок тюрков?