Аrсен

Еще раз повторяю - троллинг и холивар по вашей части, все это и так знают Вопрос по случаю - что такого холиварного фото чайханы? А где гарантия, что фото чайханы из Семея не оттуда?

Тапочки Enhd'а говорите... Еще раз повторяю "толлинг и холивар" - это по вашей части Ну и что подписал Семей или вы не в курсе Семипалатинск сейчас официально Семей? Атыгай говорите явно напутал, а та журналистка не напутала случаем?

Уважаемый dovuki, интересно как вы связываете - балх - глоток с городом? Ваша версия интересная.

Холивар - это по вашей части Здесь ясно и четко подписано г. Семипалатинск Фото "Чайхана", г. Семипалатинск, начало 20 или конец 19 века. https://yvision.kz/post/518987

ПИЩА КАЗАХОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ: ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ К первой категории относится широко распространенный обычай заготавливать на зиму согым. В день забоя лошади хозяева обязательно отмечают это событие, приглашая к праздничному столу соседей и забойщиков. Хозяйка непременно готовит ритуальное блюдо куурдак - жаркое из мелко нарезанного свежего конского мяса и ливера с картошкой. https://www.elim.kz/article/107/

предельно понятно

Я общаюсь нормально! Как Админ форума в должны быть объективным. Я на личность не переходил и не матерился! Но опровергать ложные факты буду! Обещаю держать себя в руках как и обычно! Нет места для лжи и подтасовок на историческом форуме На личность переходить не буду

Эти сотрудники Павлодарского государственного университета наверное тоже не знают как и я ваш регион АКБ, хватит вам предоставлять ложную информацию, уже который раз я вас ловлю. Научный журнал Павлодарского государственного университета им. С. Торайгырова СВИДЕТЕЛЬСТВО о постановке на учет средства массовой информации № 4533-Ж выдано Министерством культуры, информации и общественного согласия Республики Казахстан 31 декабря 2003 года 1) Например, к тюркско-кыпчакскому этническому пласту относятся манера запахивания одежды на левую сторону. Окаймление халата, камзола-безрукавки нашив­ ками, размещение цветных строчек, вышивок по краям выреза для головы в кимешеке — женском головном убо­ре в виде капюшона, со спускающимся вниз по спине треугольником. 2) Замужней женщине считалось не к лицу носить пла­ тье из яркой ткани, с оборками, вышивкой, тогда как де­вушка могла носить любое платье на свой вкус, нередко расшитое тамбуром, золотой и серебряной канителью. Правда, молодая женщина могла носить богато отделан­ные нагрудники — кокрекше из плотной ткани, надевае­мые на платье под безрукавку; жаулык — головной убор открытого типа, складываемый из квадрата белой хлопча­тобумажной ткани, перекрещенные концы которого заки­дывались на плечи. Но, став женой и матерью, она должна была, как того требует обычай, носить длиннее, чем у де­вушек, платья без оборок; камзол, застегиваемый спереди на талии большой металлической пряжкой — капсырмой, нередко и на пуговицы. Ношение головного убора, в час­тности, кимешека и его разновидностей — сулама , шылауым, кундик, орама, определялось древним обычаем, по которому замужняя женщина должна была прятать свои волосы, особенно в височной части, от посторонних глаз. Ей нельзя было непокрытой выходить из дома и занимать­ ся хозяйством, тогда как девушка, могла, заплетать волосы в две и более косы и не покрывать их вовсе. 3) Через год после замужества женщины начинают но­сить более простой’, практичный и удобный головной убор — желек. Это упрощенное саукеле., он имеет твер­дый каркас в форме усеченного конуса, который обши­вается глазетом или обертывается фольгой, украшается привесками из золотых и серебряных бляшек со вставка­ ми самоцветов. Этот головной убор встречается на ри­сунках художников Е. Корпеева, Л. Мартынова, П. Кошарова и II. Клапрота. После рождения детей молодая женщина переходит к третьему виду головного убора - кимешек. Его обычно носят в возрасте 25—45 лет. Он шьется из белой ткани, часто вышивается гладью. В альбоме «Казахский народ­ный костюм» опубликованы кимешеки, хранящиеся в ЦГМК. Среди них выделяется кимешек из белого шелка. Чащечные его части расшиты шелком и очень мелкими жемчужинами. Кимешеки из белой ткани «маре» с вы­шивкой шелком и отделкой бахромой были представле­ны на выставке Третьего конгресса ориенталистов в Петербурге и на Всемирной выставке в Париже» [8.-стр. 115].

Кимешек Павлодар "Посмотрите, какая прелесть, кимешек, XIX век. Здесь золотая вышивка (такая же, как на найденных фрагментах ткани, которые Татьяна Крупа изучает в Маргулан-центре - прим. автора), ее мода уходит в те далекие времена. А это - фабричное полотно, но работа очень тонкая", - комментирует историк, обращая внимание на декор юрты, расшитый мельчайшим тамбурным швом сложными узорами. "Это наш регион, северный - Баянаул", - пояснили музейные работники. "Это редчайшая по такой технике исполнения вещь", - дополняет Татьяна Крупа. https://tengrinews.kz/article/808/

Видно даже по этому вашему посту, что склоки и ругань устраиваете как раз таки вы, а не я! Как понять - кто я такой чтобы учить вас казахскому! Я вас не учу вы и так все знаете судя по вашим словам Я опровергал ваши посты указывая ссылки и достоверные источники, не мной они придуманные. А вот вы предлагает всего лишь ваши слова больше ничего. Вон даже в теме "Кимешек" вы не принимаете слова про кимешек от вашей землячки Айнур! И после этого я должен вам верить? Если вам я неприятен то это ваши личные проблемы и не указывайте еще раз чего мне тут делать а чего нет! Комментировать и поправлять буду всегда как и обещал ранее, что буду все перепроверять за вами P.S. кстати я понимаю вашу неприязнь по отношению ко мне, ведь я вывожу вас на чистую воду из мути

Айнур, ваши доводы он не принимает

Давайте в своем репертуаре изворачивайтесь Вы это ой как умеете! Вы слишком близко к сердцу принимаете мои доводы и опровержения! Думаю есть за что! Выросший в мегополисе уже ловил вас: калжа, наурыз, жая, казахи-рыбаки, бешпармак с рисом в 19 веке и тд, казахи-земледельцы (ниже тема как раз таки по ним):

может быть от слова - Көбікті?

Заметьте я на личность не переходил! Его все намеки на мою национальность это порядком поднадоело! Внимательно прошу вчитываться в его посты!

Стремление знати узурпировать и закрепить в своем владении лучшие пастбища в северо-восточных владениях Среднего жуза объясняется тем, что здесь имелись хорошие сенокосные угодья и более благоприятные условия для развития земледелия. Кроме того, оседая на территории, смежной с русскими прилинейными районами, бии и султаны могли установить регулярные торговые связи с меновыми дворами Иртышской линии. Таким образом, пастбищно-кочевая система скотоводства и специфические условия Казахстана, где массовые падежи скота были обычным явлением, обусловили возникновение джатаческого парцеллярного земледелия на побережьях рек и озер и издольного — на призимовочных участках знати. Первое имело глубокие корни, представляя собою историческую традицию земледелия средневековья; второе развивалось главным образом в новых условиях, когда стали заниматься полукочевым земледелием представители знати. Но кочевое скотоводство оставалось основной отраслью их хозяйства как во второй половине XVIII в., так и в первой половине XIX в. При всех обстоятельствах у знати были огромные излишки скота, которые становились товаром на русском и среднеазиатском рынках. С кочевым скотоводством феодалы были связаны исторической традицией и многовековым опытом. Поэтому во второй половине XVIII в. в северных и восточных районах Казахстана, смежных с меновыми дворами городов Сибирской линии, еще немногие султаны и батыры хотели заниматься земледелием. Здесь земледелие начало развиваться тогда, когда лучшие зимовки были узурпированы знатью, превращаясь в очаги полуоседлого хозяйства. Имеются сведения о посевах на зимовках казахской знати (в первой четверти XIX в.) в верховьях левобережья Иртыша, на территории, смежной с Усть-Каменогорской крепостью, и в районе Бухтарминской крепости. Здесь появились посевы шести султанов: дасана Ханбабина, Клыча и Карагулы Дасановых, Мусаралы, Мартыбая, Темирхана с их туленгутами и 13 биев с «их киргизами», т.е. рядовыми скотоводами подвластных аульных общин. Посевная площадь этого района, располагавшаяся в долинах небольших речек, притоков Иртыша и горных ключей, была невелика — 325 десятин. Но в отличие от опыта земледелия на Ишиме здесь наряду с посевами биев и султанов имелись самостоятельные посевы проса у егинши; они составляли от трех до 15 десятин. Отличительная особенность периода — создание самостоятельных земледельческих хозяйств казахов. http://e-history.kz/ru/contents/view/413

В северо-восточных районах преобладало богарное земледелие. Здесь урожайность была обусловлена техникой обработки земли, своевременными сроками посева, качеством семян и сезонными климатическими условиями. При богарном земледелии важную роль играли весенние и летние дожди. Но привычное казахам поливное земледелие применялось и там, где могло существовать богарное земледелие (в частности в верховьях левобережья Иртыша), где посевы располагались в долинах небольших рек, выходящих из гор, и около горных ключей. Здесь поливной культурой была главным образом пшеница. Поднятая тисом (сохой) земля разбивалась мотыгой или кетменем, после чего пашню готовили к посеву и поливу. В целях равномерного распределения воды во время полива пашню делили вдоль и поперек взаимно пересекающимися канавками, образуя квадраты для посева. Засеянное поле поливали водой, выведенной из реки или озера посредством арыка, собиравшего воду неподалеку от пашни в эут (водоем)23. Из этого водоема вода поступала на пашню с помощью примитивного водоподъемного сооружения кулкауги (ведерка), прикрепленного к концу длинного шеста, с тяжестью на другом конце. Вычерпывание воды из водоема и полив производился ручным способом, движением шеста с лотком вниз и вверх. Длинный шест, служивший рукояткой деревянного черпака вместимостью около двух ведер, прикреплялся к большому треножнику из кольев, чтобы черпак имел ход по дуге. Треножник устанавливался над арыком, проводившим воду на участок поля. При поливе приходилось многократно поднимать воду в черпаке, приблизительно на метр, а затем выплескивать ее в небольшие канавки, откуда вода шла на орошаемое поле. Так поливали свои небольшие посевы джатаки24. Ценные сведения о вспашке земли и поливе казахских посевов сообщает Гавердовский. Он пишет, что когда вода в пашнях становится излишней, то спускают её в новые каналы, прокопанные ниже горизонта полей, к коим нарочито примыкают прочие каналы и бороздки. Таким образом, два человека в малое время могут наводнить без затруднения весьма большое пространство. Это повторяется, смотря по засухе, до тех пор, пока хлеб начнет созревать. Случается иногда, что пашни бывают вблизи таких мест, где воду нельзя удержать плотиной, то употребляют при убыли её для впуску в каналы специально устроенное колесо, ворочая которое быками или людьми, поднимают воду на веревках ведрами и кожаными мешками. Вспахивание земли производят казахи на быках и лошадях; плуг их, хотя и основан на двух колесах, но сошники разнятся с русскими как видом, так и расположением своим; они не могут отделять земляных глыб, но, будучи возимы вдоль и поперек, раздирают только землю, в глубину не более трех дюймов; потом умягчают пашни небольшими деревянными боронами и граблями. Вместо плугов употребляют казахи также и ручные сохи, кои во всем подобны первым, но только без колес. Жнут они серпами, а иногда и ножом; молотят же посредством лошадей или быков: обыкновенно, разложив колосья на расчищенном, гладком и огороженном месте, гоняют вокруг по одному упомянутый скот, топотом коего и отделяются от соломы хлебные зерна25. В 1811 г. казахские аулы посетил проездом переводчик Путинцев, который отметил, что казахи на всем протяжении его путешествия от Иртыша до Семиречья занимались поливным земледелием. В частности, он писал: «Земля в окрестностях оз.Ала-Куль плодоносна, рачение киргизов в обработке её удивительно: они … утучняют и удобряют пашни единственно трудами своими, проводя на оные из речек воду»26. Эти сообщения подтверждаются и данными сотника Карбышева. А по сведениям С.Броневского, «степь между рек Иртыша и Оби на расстоянии 300–400 верст в ширину и около 600 в длину…(казахами. — И.П.) наполнена. Некоторые сверх скотоводства занимаются хлебопашеством». Он же сообщает, что «за крепостью Бухтарминскою, при подошве гор Нарымских… довольно значительные пашни, искусно наполняемые водою… посредством влаги… изрядно родиться просо…». По данным же А.Янушкевича, в «Кокпектинском округе, где земля годится для обработки, большая часть казахов занимается земледелием и собирает много пшеницы. Казахи занимались земледелием в речных долинах Черного Иртыша, Курчума, Калджира, на Зайсанской равнине, у западного и северного подножий Тарбагатайских и в системе Калбинских гор, в долинах рек и у озер Восточного Казахстана27. http://e-history.kz/ru/contents/view/413

Правительство стремилось предотвратить произвольное пользование пастбищами на внутренней стороне (т.е. за Иртышом, на правой стороне. — И.П.), превратить казахов в сельских обывателей (крестьян), включить их хозяйство в экономику Российской империи17. Казахское земледелие этого времени выглядело следующим образом: закончив сев и сделав первый весенний полив пашен, казахи-земледельцы в конце мая откочевывали со своими аулами на летние пастбища и возвращались к пашням обычно через два месяца, для уборки урожая. В летнее время хозяева пашен иногда посещали свои посевы для наблюдения за их сохранностью и изредка, в случае надобности, для полива. Богатые скотоводы оставляли, как правило, на своих пашнях зависимых людей или разорившихся и неспособных кочевать сородичей, предоставив в их распоряжение немного молочного скота, а заодно и больных или слабых животных, не пригодных к длительному передвижению, перекочевке. Обедневшим скотоводам приходилось оседать около зимовок биев, батыров и султанов. На положении зависимых егинши возделывали их пашни, рыли арыки, сооружали чигири; они поливали и караулили посевы своих хозяев, откочевавших на летние пастбища. Рассчитывая путем отработок приобрести хотя бы небольшое количество скота и вернуться к кочевому скотоводству, егинши нередко в течение нескольких лет обслуживали хозяйство знати. Последняя, в свою очередь, была заинтересована в их дешевой рабочей силе и в сохранении устоев кочевого хозяйства. Примеры такого земледелия наблюдали многие путешественники. В 1793 г. в Северо-Восточном Казахстане ученый-аптекарь Сиверс недалеко от впадения р. Кюрмюлты в р. Кокпекты, впадающей в Иртыш, обнаружил несколько делянок пашни, засеянной отличной пшеницей, принадлежащей казахам. По его сообщению, земледелие, как правило, ведется при реках и дает превосходную пшеницу. Полевыми работами занимаются наемные работники или рабы. Казахи используют для поливов каналы, такие посевы разбросаны по всей степи. У озера Балык-коль он обнаружил казахские просяные и пшеничные поля и землянку для людей, охраняющих эти посевы18. Гавердовский сообщал, что занимающийся полевым земледелием в бассейне р. Нуры в 80-е годы XVIII в. султан Срым «обогатил себя через продажу хлеба» избыточно. В конце 70-х годов XVIII в. султан Худайменды предпринял попытки заняться земледелием в урочище Убаган. К этому времени у казахов Среднего жуза земледелие уже развивалось между гор Тарбагатая и Чингизтау. Казахи рода ак-найман, кочевавшие у китайской границы и между двух речек Букан и Чегелек, расстоянием от Усть-Каменогорской крепости 150 верст, занимались хлебопашеством, сеяли пшеницу, ячмень, просо, получая семена на посев от китайцев. По сведениям 80-х годов XVIII в. этот хлеб был «весьма крупен»19. Нельзя не констатировать все же исключительную слабость и ограниченность масштабов развития казахского земледелия, что было отмечено в свое время М.П. Вяткиным. Земледелием занимались главным образом бедные скотом хозяйства, которые уже не могли вести кочевой образ жизни, но частично занимались и богатые семьи. По крайней мере, у Гавердовского мы читаем: «По окончании молотьбы опять пускаются в кочевание. Одну часть полученных зерен и весь овощ берут с собой для употребления, а другую при известных местах тайно зарывают в песок для будущего посева, богатые к сохранению сих запасов оставляют стражу». Несомненно то, что в XVIII – начале XIX вв. земледелие богатых хозяйств все-таки не получило распространения21. Гавердовский сообщает о начале казахского земледелия следующее: «Если и принялись казахи за земледелие, то они были побуждены к нему их бедностью». Он встретил работников «почти нагих и живущих в открытых, тростником огороженных шалашах; зажиточный же считал себе бесчестием приняться за эту работу, исключая только некоторых; но и те вместо себя заставляли работать также бедных, за малое пропитание, или находящихся у них пленных»22.http://e-history.kz/ru/contents/view/413

Земледелие по Тоболу, Ишиму и притокам этих рек могло развиваться без полива, что давало возможность расширять площадь посевов. Здесь казахам была известна залежная система земледелия, которая была обусловлена не только особыми почвенными условиями (засолонение почвы), но и специфическими условиями орошения (высокий уровень паводковых и грунтовых вод в летнее время). С чередованием зерновых культур (трехпольем) на Ишиме казахи познакомились с помощью русских крестьян, посланных сюда по просьбе султана Аблая с сельскохозяйственными орудиями. Но трехполье требовало обширной площади пахотной земли. Со второй половины XVIII в. происходит заметный подъем культуры земледелия на всей территории Казахстана. Это обстоятельство находит свое отражение в восстановлении ряда старых и постройке новых крупных ирригационных систем, в расширении площади орошаемых земель, в переходе значительной части населения к относительно устойчивому занятию земледелием9. Источники отмечают значительно возросшую потребность казахов в земледельческой продукции и их стремление к занятию земледелием. Казахи, свидетельствуют М. Тевкелев и Рычков, «…к пище хлебной нарочито уже привыкли, и на каждую зиму оную запасать стали»10. Один из примеров перехода к земледелию казахов находим у К.Риттера. Он описал ближайший приток Иртыша, далее к северу текущий с восточной стороны — Нарым — (На-лин-гол у китайцев. — И.П.) который как пограничная река разделял в то время Россию и Китай. До этой реки при подножии Курчумских гор, доходили кочевья казахов, которые здесь начинали заниматься земледелием. Они взрывали землю самою простою сохою. Это уже достаточно для засева; боронование они совершали посредством пучков таволжного кустарника. Несмотря на это, жатвы обильны, потому что казахи, подобно крымским татарам, мастера в искусстве орошения, к чему необходимую воду доставляют многочисленные небольшие горные ручьи ближних, обильных снегом Курчумских гор. Казахи сеют только просо и ячмень, замечает Риттер в конце XVIII в.11. Если в период средневековья основную массу земледельцев составляли джатаки, то в дальнейшем земледелием стали заниматься знатные люди12. Султан Аблай одним из первых понял исключительно важное значение земледелия для казахов. В 1763 г. он предпринимает попытку «завести хлебопашество» среди казахов подвластной ему территории Среднего жуза. В письмах к различным представителям царской администрации он сообщал о своем намерении «завести» пашню «при речке.... Колчалке» (близ Петропавловска), где и сам хотел, по его словам, «остаться безотлучно...» Аблай сообщал также, что «на первый случай» «у него есть из киргизов два человека — несколько уже в хлебопашестве знающие». Посланные вскоре к Аблаю «для разведывания о киргиз-кайсацких делах» башкирские старшины подтвердили действительность намерений султана и сообщили к тому же, что летом 1764 г. «он Аблай и просу сеял»13. Аблай располагал большим количеством рабочих рук: в его аулах насчитывалось до 5 тысяч хозяйств туленгутов и большое количество пленных, превращенных в рабов (кулов). Но эти работники не имели опыта в земледелии. Поэтому весной 1765 г. Аблай отправил группу казахов на линию для обучения их хлебопашеству, а также просил прислать русских крестьян на Ишим, чтобы обучать казахов земледелию. Просьба Аблая была удовлетворена. Более того, на Ишим посылались семена пшеницы и ячменя, сошники и железо (уклад) на изготовление сошников, мотыг и топоров14. Земледелие в хозяйствах знати на Ишиме, в Прииртышье развивалось на призимовочных участках и поэтому было связано с устройством оседлого жилья (деревянных домов — «хоромов» и хлевов для мелкого скота). В восточных районах Среднего жуза в 60-е годы XVIII в. инициатором земледелия среди казахов стал правитель найманского племени Абулфеиз султан. В этой связи один из командиров Сибирской линии — генерал-поручик Шпрингер докладывал Коллегии иностранных дел, что подданные Абулфеиза принимают к себе пленных и селят ради производства хлебопашества на территории, занятой ранее джунгарами15. Указания мест казахского земледелия на Северо-Востоке дает Левшин в своем «Описании». На обширном пространстве Прииртышья территорию хлебопахотных угодий, простиравшуюся на юго-восток до озера Нор-Зайсан, он ограничил 48 градусом северной широты, наиболее плодородные угодья отметил в предгорьях (Ку-Казлык, Кено-Казлык) и в оазисах горных рек; здесь удобные для хлебопашества долины орошаются выходящими из гор ключами. Места, удобные для хлебопашества, находятся на Тоболе, Тургае, Ишиме, в горах Каркаралы. Шангин упоминает «о пашнях киргизских по очищенным от камыша берегам озера Кургальджина и Нуры»16. В то время, как и прежде, казахские посевы представляли собой очаги, разбросанные на призимовочных участках: земледелие казахов и в XVIII – первой половине XIX вв. сочеталось с кочевым скотоводством. Известно, что султан Аблай, построив в 1765 г. жилой дом на своей зимовке в районе Ишима, занимался земледелием, но не расстался с кочеванием. Продолжали кочевать и другие султаны со своими батырами. О намерениях сочетать кочевое скотоводство с земледелием свидетельствует прошение казахских старшин Сатыбалдана и Байгажина 1808 г., кочевавших в районе Ямышевской крепости. Не имея «постоянных жилищ в границах российских», перекочевывая только в зимнее время на внутреннюю сторону для пастьбы скота, старшины с населением аулов (69 человек) хотели заниматься земледелием. Они просили «отвести им для того, а равно и для табунов их лежащую при урочище Ключах землю на 10 верст квадратных», обязуясь «сверх платимой ими за перезимовку пошлины, внести в казну единовременно 200 рублей». При этом старшины требовали удаления с урочища Ключи находящихся здесь на вечной кочевке и начавших производить хлебопашество султана Тетеня Урусова с братом и старшину Айдарата Матбакина. Старшины заявили, что они «не хотят навсегда остаться в пределах российских для прочного водворения, но предполагают по произволу своему переходить за границу, а потом... возвращаться» на просимую ими землю. Сибирская администрация, считая невозможным отвести просителям 1041 десятину земли (по 50 десятин на каждого земледельца, а с учетом «неспособных» — по 21 десятине на душу, поскольку «государственные крестьяне... наделяются только по 15, а за недостатком по 8 десятин»), не удовлетворила просьбу старшин. Было принято во внимание, прежде всего то обстоятельство, что старшины с их аулами «не хотят сделать совершенного переселения» на внутреннюю сторону и осесть здесь, расставшись с кочеванием. Между тем царским указом от 23 мая 1808 г. было предписано не допускать временных переселений казахов за линию казачьих укреплений, водворять их в казенные селения внутри линии и «нарезать им соразмерное для того количество земли из ближайших пустопорожних мест», т.е. допускать лишь пожизненное переселение на внутреннюю сторону. http://e-history.kz/ru/contents/view/413

В XVIII – начале XIX вв. земледелие казахов еще не выделилось в самостоятельную отрасль хозяйства; оно было тесно связано с кочевым и полукочевым скотоводством. Об этом свидетельствует тот факт, что пашни казахов обычно располагались около зимовок, по берегам рек и озер, а также в предгорьях. На территории Прииртышья и в смежных районах устанавливаются следующие очаги казахского земледелия: междуречье Ишима и Тобола, Атбасарская степь и бассейн Тургая, на востоке — среднее течение Иртыша и на юго-востоке — верховья левобережья Иртыша. В названных районах размещались посевы пшеницы, проса и ячменя6. Возникновение посевов пшеницы в Казахстане не было одновременным. В верховьях Иртыша сеяли пшеницу бухарцы уже в XVII в.7, казахи, по-видимому, — в середине XVIII в. Прямые указания источников о возделывании казахами пшеницы в этом районе относятся к 30-м годам XIX в. В районе Тургая сеяли главным образом просо и яровую пшеницу (бидай). К сожалению, мы не имеем точных сведений о том, когда на территории Казахстана появилась яровая и озимая пшеница. «На протяжении ряда веков пшеница в Казахстане по удельному весу уступала просу и ячменю»8. Этот вывод распространяется и на земледелие казахов Прииртышья в XVIII в. Посевы проса были распространены повсеместно в районах, где казахи занимались земледелием, так как при посевах проса можно было обойтись без сохи, которая являлась дефицитным сельскохозяйственным орудием, особенно в хозяйстве джатаков. http://e-history.kz/ru/contents/view/413

А вы собственно кто такой, чтобы указывать мне чего мне писать и чего нет? Ваше знание казахского я уже опровергал и не один раз. Повторить список? А ну да конечно вы же у нас "казах" выросший в русском ауле! Культуре общения не научены и прожитые ваши годы мне тут втюхиваете! Вы уже доказали ваше незнание всех региональных реалии и все равно хамите больше вы, батенька, а не я!

У казашек рассматриваемого региона был наиболее распространен кимешек, скроенный из куска ткани, сложенный по диагонали пополам. У получившегося прямоугольника половину отрезали и сшивали по срезу. Шов приходился на середину спины. Выкройка имела вид равнобедренного треугольника. Здесь делали вырез для лица, нередко пришивали отдельную круглую или овальную макушку и налобник. "Особо нарядные кимешеки по нашим источникам, - пишут авторы "Казахской национальной одежды", - были у казашек Семиречья [1, 122]. Причем, у различных племен Старшего жуза Жетысу имелись отличия в украшении кимешеков. Например, албаны украшали кимешеки помимо вышивки, нашитыми кораллами и посеребряными бляшками, кроме этого, цветной ниткой делали узор на нагрудной части кимешека. Старухи же носили кимешеки без узоров или украшали его узенькой полоской вышивки или узкой плетеной тесьмой из цветной нитки [10, 168]. Наши полевые материалы показывают, что женщины пожилого возраста племен дулат, шапырашты, жалайыр, албан, найман носили и сейчас носят богато украшенные кимешеки, которые, правда, надеваются сейчас изредка (в гости, на торжества) [7]. Верхнюю часть головного убора женщин составлял тюрбан. В этнографической литературе подмечено, что в Жетысу, на Алтае и в Синьцзяне тюрбан именуют шылауыш, Разнообразны были и способы закручивания тюрбанов. В Жетысу у женщин из родов албан, суан и жалайыр не всякая умела хорошо закрутить тюрбан, обычно его закалывали булавками, сшивали и одевали как шапку. Пожилые женщины Старшего жуза носили тюрбан из длинного куска ткани, сложенного по длине в полосу 15-20 см, его наматывали, начиная снизу так, что каждый верхний виток располагался выше предыдущего. Получался узкий и высокий башнеобразный убор, иногда свисающий набок. Позднее, уже в начале ХХ в., вследствие, сложности закручивания тюрбана, из картона или плотной бумаги стали делать невысокую цилиндрическую основу (твердый каркас), на нее наматывали ткань таким образом, что получался пышный тюрбан с мягкими вертикальными складками и сложным узлом сбоку, от которого свисали свободные концы. Тюрбан прочно закреплялся с помощью булавок, одевали и снимали его как шапку, храня в свернутом виде. Использование твердого каркаса для тюрбана имеет широкое распространение в Жетысу и сегодня. ВЕСТНИК ЖГУ им. И. Жансугурова № 2-3 / 2012 63

При изучении изменений в казахской одежде И. В. Захарова и Р. Д. Ходжаева выделили три периода. В XVIII - начале XIX в. полностью сохранялись традиционные материалы и виды одежды казахов, в середине XIX в. происходили изменения в материалах, идущих на одежду, во второй половине XIX в. исчезли некоторые виды традиционной одежды, изживалась возрастная специфика женской одежды, распространялись покупные изделия. В конце XIX - начале XX в. «в казахский быт стала проникать одежда русского покроя, почти исключительно мужская». Примерно такая же периодизация изменений этнокультурного направления характерна и для районов юга Западно-Сибирской равнины. Только проникновение отдельных элементов одежды русского покроя в быт казахов, особенно осевших в городах и русских селениях, начиналось здесь раньше - с середины XIX в. Постоянный характер контакты казахов и русских приобретали в XIX - начале XX в. в условиях городской социокультурной среды. Там более интенсивно шли процессы распространения среди казахов русского языка, этнокультурного взаимовлияния казахов и русских, формирования казахской интеллигенции, которая более подвержена была билингвизму (казахско-русскому двуязычию) и восприятию культуры русского населения при сохранении казахских этнокультурных традиций.

В XIX - начале XX в. казахи Западной Сибири стали использовать в своём хозяйстве телеги, постепенно распространялись среди них новые виды построек: землянки, избушки, глиняные мазанки и, наконец, обычные избы и пятистенники русского вида. В Омском округе у казахов даже среди надмогильных сооружений в конце XIX в. строились четырёхугольные загородки из бревёшек или досок, сходные с русскими. В научной литературе отмечается, что, «по данным начала XX в., к существенным признакам в сфере материальной культуры омских казахов следует отнести: наличие дерновых землянок, широкое распространение русской утвари, значительный удельный вес новых продуктов в пищевом рационе (хлеб, овощи, сахар и др.); в одежде заметно сочетание традиционных и заимствованных элементов (выкройка "хаулык", русский способ повязывания платка и др.)». В то же время и данные научной литературы, и материалы наших этнографических экспедиций к казахам Новосибирской и Омской областей, и музейные коллекции свидетельствуют о значительном своеобразии этнокультурного облика казахов Западной Сибири в XIX - начале XX в.

С середины XIX в. усиливается влияние русского языка, среди казахов шире распространяется двуязычие. По данным 1897 г., среди казахов Тобольской губернии 7 309 человек родным назвали казахский, 206 - татарский и 31 человек - русский язык. И хотя последняя цифра кажется незначительной, она свидетельствует, что небольшие этноязыковые ассимиляционные процессы у казахов со стороны русских всё же имели место. Новые социально-экономические условия, в которых оказались казахи после принятия ими русского подданства, способствовали хозяйственно-культурному и бытовому сближению их с русскими. В XVIII в. процессы оседания казахов хотя проходили в южных районах Западной Сибири и в небольших масштабах, но уже тогда стали усиливаться. Это было связано с некоторыми признаками разложения кочевого скотоводства и первых земледельческих опытов казахов. Ещё более усиливались эти тенденции в XIX в. Тем не менее, вплоть до конца XIX в., земледелие было основным занятием лишь у небольшой части казахов (например, в Каин-ском округе в 1897 г. лишь у 8,1 %), в некоторых районах Омского округа отсутствовало вообще. В конце XIX - начале XX в. начинается массовый переход казахов Западной Сибири к земледелию и, соответственно, оседлому образу жизни. Так, в 1897 г. 82,1 % казахов Ишимского округа и 97,4 % - Тюка-линского основным занятием назвали земледелие. В Омском округе в 1897 г. земледелием занималось лишь 3,3 % казахских хозяйств, а в 1908 г. этот показатель резко возрос до 27 %, при этом примерно одна треть этих хозяйств занимались только земледелием. Менялся и состав скота в их хозяйствах. Так, в 1901 г. в Омском округе был самый высокий процент крупного рогатого скота (36,1 %) по сравнению с другими видами домашних животных во всей Акмолинской области. В конце XIX - начале XX в. в казахских хозяйствах стали распространяться новые сорта пшеницы, лучшие пахотные орудия (плуги «тюменки»), жатки, сенокосилки, конные грабли.