Племя баяут
Это племя имеет несколько ветвей, но [из них] известны две ветви: одну [называют] джадай, ее [же] называют [и] баяут, а другую – кэхэрин-баяут. Джадай 912 – речная долина в Монголии. Так как стойбище их было там, то они и относятся к этой местности и [ее название] стало их собственным именем. А тех, что сидят в степи, называют кэхэрин-баяут. Юрты их по реке Селенге 913. Два ее истока [cap]: [176] Курбан 914-Кахт и Бурэ-ундур, являющиеся Великим гуруком [т.е. запретным местом, – А.С.]. В этих пределах имеется одна местность и [притом] наиболее отдаленная, где эта река разделяется на три русла, ее дали в качестве юрта Судун-нойону. В настоящее время там также сидят племена сулдус; они находятся в зависимости от них [баяутов]. Эмиры их: Каджиудар и его брат Тамаджи, который приезжал [в Иран] в качестве посла. Реки, которые вытекают из Бурэ-ундура, суть в таком распределении:
По эту сторону гор: Ширэ-Шибауту, Кибин, Тэлэду.
По ту сторону гор: Энкэ, Джубукра, Буран-Курки, Самр, Кубкату и Туай. Эти девять рек впадают в Селенгу. Там обитает тысяча ойратов из рода Укай-Караджу и охраняют это стойбище [макам]. В начальную пору молодости Чингиз-хана, когда у него началась война с племенем тайджиут и он собирал войско, большинство племен баяут было с ним союзниками. Из тринадцати куреней его войска один курень составляли они, он повелел тому племени именоваться утеку 915. Они имели установленное обычаем право на то, чтобы им дали девушку из рода [Чингиз-хана]. Во времена Чингиз-хана был эмир из эмиров левого крыла, имя его Бука 916-гургэн; девушку отдали ему. Он был из [племени] Баяут-джадай. Хунган 917-гургэн, находящийся здесь, – из его рода. Был другой эмир-тысяцкий, также принадлежавший к левому крылу и пользовавшийся большим авторитетом, имя его – Унгуз 918. Так как прежде отведывателем ханской пищи [букаул] и стольником [баурчи] был Кучур-нойон из племени йисут и он стал старым и немощным, то вместо него стал отведывателем блюд и стольником Борагул-нойон. Когда Борагул-нойон стал эмиром-темником и занялся войсковыми делами, вместо него стал отведывателем пищи и стольником этот Унгуз. Его называют Унгуз-кысат, ибо на языке найманов букаула называют кысат, что значит насыщение 919, этот Унгуз был из племени кэхэрин-баяут. В то время, когда осаждали город Джун-ду 920, который был местопребыванием Алтан-хана, тот покинул его, а его казнохранилища и эмиры остались там; по взятии города послали Кутуку-нойона |А 37б, S 73| и этого Унгуза-стольника вместе с нукерами привезти казну. Заместители Алтан-хана дали [им] из казны ценный подарок [хидмати]. Кутуку-нойон не взял, а Унгуз-стольник взял. Прибывши к Чингиз-хану, [рассказали об этом], он не одобрил [этого поступка] и разгневался 921 на Унгуза и его нукеров, как то записано в летописи.
Нокай 922-судья [йаргучи], его предки и родичи суть из племени джадай этих баяутов. Памятка о его родословной и о его предках [177] следующая: во времена Чингиз-хана [некто], именуемый Соркан, был названным отцом 923 Чингиз-хана. Так как он был мужем умным и смышленым и в необходимых случаях приводил добрые слова и поучал, то его возвеличили, сделали почтенным, и он стал принадлежать к числу унгу-бугулов 924. В то время, когда Чингиз-хан еще не сделался государем и каждое из непокоренных племен имело [своего] главу и государя, этот Соркан сказал: «Лица, которые стремятся к государевой власти: один – Улак 925-Удур из племени татар, другой – Сэчэ 926-беки из племени кият-юркин 927 и [третий] – Джамукэ-сэчэн из племени джаджират. Эти люди предъявляют великое притязание и стремятся к царской власти, но в конце концов во главе станет Тэмуджин и за ним, по единодушию племен, утвердится царство, ибо способностью и достоинством для этого дела обладает он и на его челе явны и очевидны признаки небесного вспомоществования и царственной доблести!». В конце концов было так, как он сказал.
Этот Соркан имел сына, по имени Кукуджу. У Кукуджу были сыновья, из них один – Нокай 928-судья. Сыновья его были Туг-Тимур, Алгу и Эсэн-Бука. Другие сыновья Кукуджу: Джулчи 929-стольник и Мустафа-секретарь-нойон, при жизни каана были судьями [йаргучи]. Кадан, сын Уркэту 930, также был их родичем, и точно так же Тудай-судья. Кукэ-секретарь, который прибыл [в Иран] с Хулагу-ханом и был главою монгольских секретарей [битикчи] – их двоюродный брат. Его сын – Кок-Бури, сыновья Кок-Бури – Рамазан и Токта, [а равно] Булаган-хатун, бывшая супругой Абага-хана, суть из числа двоюродных братьев и племянников по брату Нокая-стольника. В правление Чингиз-хана был некий старший эмир, его называли Кубилай-курчи. Он был в живых после Чингиз-хана, а после Тулуй-хана находился при особах его детей и Соркуктани-бэги. Кубилай-каан имел супругу по имени Баяучин. Она была из этого племени. Он имел от нее сына, по имени Туган. Ширкей – сын Менгу-хана и [его] мать, по имени Баяучин 931, также были из этого племени.
Система обращения монголов друг к другу. Обращаясь к старшим по возрасту, мужчине или женщине, к имени добавляется частица почтительности -гуай: Баатар-гуай, Болд-гуай, Цэцгээ-гуай. Если имя человека неизвестно, к нему обращаются так: гуай.аха,агаа «почтенный», «уважаемый» (усл.), если это мужчина, и эмээ,ажаа «бабушка», если это пожилая женщина, эгч,эгээ,аниа «старшая сестра», если это женщина средних лет. Обращаясь к детям, называют миний хуу «мой мальчик», миний дуу «мой младший брат». Халха-монгольское слово гуай связан с о словам авга,абага,абугай.Просто сокрашенная форма слова абугай.
