Лидеры

низвели - не значит, что у кого-то есть предвзятое отношение к монголам. Скорее, это использование штампов. типа - есть шаманы - значит "шаманизм". Не забывайте, что велась и ведется очень активная "борьба" с теми, кто непричастен к ... далее перечисление наиболее влиятельных религий, прежде всего ислама и христианства. Поэтому, те диспуты, о которых Вы упоминали, ставили своей целью, прежде всего, приобщить к своей вере, доказать ее превосходство. такой подход всегда был у миссионеров всего мира, а Рубрука я считаю не только путешествующим географом, этнографом и дипломатом, но и миссионером (как ему и советовали себя позиционировать) если бы были - не бы сейчас предмета дискуссии. Кто должен был их фиксировать? Для того же Рубрука эта вера была совершенно экзотической. Он описывал, то, что видел и слышал, думаю, даже не ставил себе целью углубляться. А привычные для нас материальные символы (храмы, например) - не обязательный атрибут. Что касается приведенных цитат (из Рубрука, например) - Вы можете это проверить. В статье есть ссылки, откуда конкретно они взяты. Еще раз повторюсь по поводу множества богов - если есть один "Создатель", а остальные всего лишь помощники, так или иначе исполняющие его волю - все это можно применить к любой современной монотеистической религии. Названы эти "бессмертные" божками или ангелами или еще как-нибудь, все равно, сущность не меняется. У древних греков, было если не равноправие, то и о полном подчинении или зависимости говорить было нельзя. В мифах достаточно примеров очень "жестких" разборок" между Зевсом и другими богами, причем победа не всегда была за первым. То же касается и Одина, если Вы посмотрите Эдды. Нельзя скидывать со счетов также, что Орда пережила этап исламизации "по приказу сверху", а это еще одна из причин, по которой прежняя вера должна была быть хуже. Во всяком случае, нужно было забыть как можно больше из того, что было с ней связано. Возможно, это тоже привело к недостаточно полной информации о Черной вере(иначе бы не было разных мнений у ученых). Такое же забвение или искажение в результате частичной потери инофрмации о прежних верованиях произошли у всех народов, которые подверглись принудительной христианизации или исламизации... О других случаях принуждения (переход в другие религии) просто ничего не знаю. Русские тоже пережили такой этап. Кстати в указанной статье подчеркивается, что речь идет о вере древних монголов, а не о той, которая сохранилась сейчас в Бурятии, которую подробно описал ученый бурят Доржи Банзаров на основе данных, собранных в 19.в. и о которой пишет ув. Буба-Суба. Здесь на форуме, правда давно был разговор о Хормусте . Привожу один из постов форумчанина по имени АТЫГАЙ в теме "Хормуста..... Жалоба Опубликовано: 7 ноября 2010 http://doverchiv.narod.ru/morozov/9-01-13.htm Н.А.Морозов / «Христос». (9) «Азиатские Христы.» / Часть I Глава XIII Монгольско-бурятская «Книга Бытия» (Ганджур-Данджур) и ее космогония. Первыми обитателями земли были добрые духи, называвшие себя тенгеринами, вроде ангелов. Остатки их и теперь стоят под управлением славного Ормузды и живут одни на горе Сумбере, другие на солнце, луне и звездах, а некоторые на земле и в разных пространствах воздушной сферы. ___________________________________________________________________________________________________________________________ http://kunnu.org/index.php?option=com_content&view=article&id=56:2009-12-18-16-51-49&catid=37:2009-12-08-11-40-19&Itemid=61 Тывинский государственный университет Лаборатория кочевых цивилизаций Абаев Н.В., д.и.н., профессор кафедры философии Религия и этнокультурогенез тюрко-монгольских народов алтай-байкальского региона Кызыл, 2005г. ...Авесты прежде всего и в особенности нужно указать на круг агурийских божеств, которые собраны вокруг Агура-Мазды… Всему миру богов в совокупности противостоит царство демонов и дьяволов с Ангромайниу или Ариманом во главе. Агура-Мазда (в клинообразных надписях Аурмазд, позднее Ормазд, или Ормузд) значит «мудрый дух» или «господь» (Соссей де ля, с. 162). Нет сомнения, что Агура есть древнее азурийское божество иранских племен и «благодаря эпитету Мазда, с которым он был, вероятно, принят в систему Заратустры, он получает духовный, вполне теологический характер» (там же, с. 162-163). Фонетическая вариация «Ахура», скорее всего, связана с древнетуранскими огур-огуз-ухэр (укэр), обозначающими доместицированного быка, и прослеживается во многих тюркских и бурят-монгольских этнонимах (эхирит, уйгур, гур, гуран и др.). Вместе с тем, в другой фонетической вариации – Хормазд (алт. Корбустан, тув. Курбусту, бур.-монг. Тюрмас, Хюрмас, Хормуст) прослеживается связь с еще более древними, не одомашненными, т.е. дикими тотемными животными – оленем, лосем или горным козлом (например, бур.-монг. гуроо «олень», курун «кабарга», гуран), что показывает этапы эволюции архаического мифопоэтического сознания ко все более развитым формам религиозно-мифологического мышления. В связи с этим большой интерес представляет также переход «хор» - «кал» в имени бога Калбесэм, обозначающем Хормуст-Тэнгри у енисейских кетов. Тувинский род кол у алтайцев называется каал, что несомненно связано с гал (огонь) у бурят-монголов и объясняет переход «хор» (в имени Хормуст-Тенгри) во вторую часто этнонима «монгол», который может быть возведен к понятию «Вечный Огонь» (мунхэ гал), в свою очередь представляющем собой усеченную форму от «Огонь Вечного Синего Неба» (хухэ мунхэ тэгрийн гал), т.е. «небесный огонь», «священный огонь», «божественный огонь», или, иначе, «народ, наделенный небесной харизмой от Верховного Бога Хормуст-Тэнгри» (Абаев, 2003).... ...Нельзя, конечно, исключать наличие прямых заимствований из иранских языков (скифо-сакского, согдийского, фарси и др.) в терминологическом аппарате традиционных верований народов Саяно-Алтая. Однако следует иметь в виду, что, во-первых, «заимствованные» термины имели собственные аналоги в древнейших этнокультурных традициях автохтонного происхождения, восходящие к ранним формам религии неолита (и даже – палеолита) Южной Сибири, которые предшествуют скифо-арийской традиции. Иначе говоря, они, в сущности, представляют терминологические дуплеты или синонимы, обозначающие одни и те же понятия. _________________________________________________________________________________________________________________________ Уважаемый Асан Кайгы! Не стал приводить очень уважаемого мною, но не признаваемого Вами, Л.Гумилева. Л.Гумилев мог ошибаться в мелочах, но основные выводы его верные (не в качестве начала спора, просто ответ на Ваш выпад в отношении Л.Н.Г.). С уважением, ....." Примечание, ув. Тюрк... Гумилев сторонник версии, что древняя монгольская Черная вера не являлась простым шаманизмом и т.д..

Уйгуров-Караханидскую Эпоху сменила Могулистанская. "В то время, когда наши отцы враждовали с вашими и вели борьбу, много людей погибло, области были опустошены, владения (икта') превращены в мираж, а земля на пашнях иссохла. Нигде никакое важное дело не продвигалось вперед и не завершалось. Кроме того, в междуусобных битвах и сражениях обе враждующие стороны потеряли много воинов, верховые и вьючные животные обессилели и изнемогли. Казна у тех и других [потомков Дувы и Хайду] опустела, города и строения разрушились, а люди покинули их и превратились в бродяг". Это ответ сыновей огедеида Хайду потомку Чагатая, сыну Дувы, во время очередной монгольской междуусобной войны в Туркестане. В эти времена был разрушен Кашгар, и другие известные города и сёла. А после были еще и разрушительные тимуридские войны. Как итог, городская жизнь и земледелие в Могулистане почти исчезли. За исключением, регионов Хотана и Турфана, но и они сильно пострадали. Тем не менее в Турфане сохранились технологии подземной ирригации (кяризы), в Хотане - шелководство и, вероятно, хлопководство. , ее строил эмир Сансиз Мирза. Что стало с людьми разрушенных караханидских городов? Часть их погибла, некоторые угнаны в рабство, другие бежали кто куда, какая то часть населения интегрировалась в доминирующее монгольское сообщество и через несколько поколений сформировали новую общность - могульскую, с уйгурским языком, мусульманской верой, с чингизидской идеологией. Через некоторое время трансформируясь и изменяясь под влиянием разных факторов (политических, географических, культурных) эта общность образовала нас - современных уйгуров. Но как этногенетическая популяция мы сформировались, именно, во времена образования Могулистана Тоглук-Томур-хана - 14 век, это видно по статьям ряда популяционных генетиков (например, Баязит Юнусбаев), когда ими было вычислено время этногенетического смешения и появления современной уйгурской популяции.» https://t.me/jut_tarih/1962

«О том как погибал караханидский Кашгар, отрывки из ал Мулхакат би-с-сурах "Явились проклятые сборщики налогов и ушли только после того, как совершили нападения, ограбив и убив много народу. Они похитили и распяли несколько улемов, сайидов, знатных людей и взяли в плен пять тысяч лучших юношей, детей, красивых девушек затворниц, каждый из них был хорошим человеком." "В Кашгаре нет ядовитых насекомых и змей, в водоёмах и реках полно воды, деревья и цветы плодоносят, но только в воздухе много пыли, а цвет воды - красноватый. Климат Кашгара сухой и поэтому его деревья - червивые, воздух гнилостный, землю покрывает пыль и сажа, а жители города страдают обильным истечением слезы и слабым слухом. Благородные люди Кашгара - самые благородные из людей, но низкие люди так низки, хуже чем чудовище Наснас. Сейчас Кашгар - разрушен и пустынен, погибли и правители, и жители, остались трава и пыль. " Джамал Карши, восточнотуркестанский ученый,13-14 века ал Мулхакат би-с-сурах # Джамал Карши, родился в бывшем караханидском г. Алмалиг (современные окрестности г. Кульджа), его отец был родом из Баласагуна. Из Алмалига он переехал жить в Кашгар. Я не все выложил про Кашгар, но судя по полному описанию города, жизнь там кипела. Но затем, где то на рубеже 13-14 веков, в результате монгольских междуусобиц он был полностью разрушен. Позже его восстанавливали и снова разрушали (тимуридские войны), но он уже не был никогда крупным по среднеазиатским меркам городом, больше городищем или даже деревней, как это описал Мухаммад Хайдар Доглат уже в 16 веке. Помимо Кашгара в этот период исчезли и другие караханидские города, такие как - Алмалиг, Каялиг, Йанги (Тараз), Баласагун и множество мелких городищ. Устояли только Хотан и Турфан, менее всех пострадавшие. Городская жизнь и земледелие были отброшены на много веков назад.» https://t.me/jut_tarih/1961

« Хухэ Мунхэ Тэнгэриин тахилга (Обряд поклонения Вечному Синему Небу) Коренная религия » Отзыв-эссе на книгу Амрекулова Н. А. «Чингисхан-2. Путь к раю: Мировая история глазами номада» (М.: Этносфера, 2014. – 402 с.) 21 июля 2015, 23:51 | Просмотров: 1 746 Данный отзыв ни в коем случае не претендует на исчерпывающий анализ столь многостороннего труда Нурлана Ауэзхановича Амрекулова и не является классической рецензией в сугубо академическом смысле, в которой главное внимание следовало бы уделить (если исходить из названия рецензируемой книги) социально-экономическим предпосылкам формирования Империи Чингис-Хаана. Как религиоведу и историку-востоковеду, мне хотелось бы в первую очередь остановиться на религиозно-философских и цивилизационно-геополитических аспектах тех социально-экономических, этно-политических, культурологических и многих других проблем, которые рассматриваются автором как в конкретно-историческом, так и в глобальном масштабе, в частности на духовно-культурных вопросах формирования тэнгрианской религии Чингис-Хаана, в которой нашлось место и христианским понятиям. Более всего я бы хотел заострить внимание искушенного в ориентальном смысле читателя на очень важном тезисе автора о том, что Чингис-Хаан фактически попытался построить в Евразии «Царство Божие на Земле», вкладывая в это понятие не узко-религиозный, а цивилизационный и метаконфессиональный смысл. Как мне кажется, именно это подразумевается под словами Н.А. Амрекулова «Путь к раю», в которых прослеживается очень тонко и глубоко прочувствованное стремление Великого Жреца тэнгрианской религии, каковым, по сути, прежде всего и был Чингис-Хаан. Мне особо импонирует идея автора о том, что восточное христианство оказало столь сильное влияние на религию Чингис-Хаана, что фактически, создавая Великую Монгольскую Империю, он пытался воссоздать в Евразии «Царство Божие на Земле» и реально установил экономическую основу будущих Евразийских Союзов. Можно, конечно, сомневаться в профессионализме Чингис-Хаана как экономиста, но фактом остается то, что он создал такой хозяйственный механизм, который базировался на единой денежной, фискальной и кредитно-финансовой системе и был органично вплетен в мировой рынок, главной магистралью которого был Великий Шелковый Путь. При этом в огромном хозяйственно-торговом механизме Великой Монгольской империи достаточно важное место занимали традиции этно-экономики кочевнических народов, которые, вместе с тем, активно взаимодействовали с оседлыми народами. И самое главное – социальная организация тюрко-монгольских народов гармонично совмещало в себе синергетические принципы самоорганизации, в чем, пожалуй, и заключается главная причина особой динамичности и в то же время – традиционной устойчивости всего этно-социального организма. Однако сразу же возникает вопрос: при чём здесь христианство, если так называемая религия Чингис-Хаана в первую очередь опиралась на ценности Евразийской кочевнической Мегацивилизации, изначально сформировавшейся в цивилизационных культурах тюрко-монгольских и финно-угорских номадов Центральной и Внутренней Азии, первоначально возникших в лесостепной, горно-таежной зоне северной части Великой Евразийской степи? Известно, что восточное христианство в несторианской форме проникло к центрально-евразийским номадам только в III в. н.э., тогда как тэнгрианство как первая евразийская религия, позднее ставшая мировой религией, называемой «Праматерью» всех других национальных и этнических религий Евразии, приняла вполне сформировавшийся в философско-метафизическом смысле, логически строенный и, вместе с тем, целостный и завершенный характер. При этом она уже имела опыт достаточно длительного и плодотворного взаимодействия с такими древнейшими учениями Центральной, Северо-Восточной и Южной Азии, как даосизм, который фактически является восточно-азиатской ветвью тэнгрианства, с зороастризмом, представлявшим собой западный вариант того же самого арийско-туранского тэнгрианства, индуизмом, буддизмом и т.д. Объяснение того, что центрально-евразийские номады, исповедующие религию Вечного Синего Неба, довольно охотно обращались к христианству, я вижу именно в том, что в других официально-признанных учениях не была столь акцентирована идея социальной справедливости, равенства и гармонии, как в ранне-христианской идее построения «Царства Божия на Земле». Кстати, эта идея была уже в глубокой древности подхвачена многими другими тайными, неортодоксальными «ересями» и сектами, «неформальными» и зачастую оппозиционными господствующим религиозным и идеологическим системам, объединениями и обществами синкретического характера, которых было великое множество на всем протяжении Великого Евразийского коридора (см., напр., эзотерические религиозные общества буддийской и даосской ориентации в Китае, Корее, Японии и т.д.) и в которых причудливо переплетались и совмещались даосские, манихейские, несторианские, буддийские и др. концепты и ритуалы. И основной причиной тяготения к сектантским «ересям», среди которых активную роль играли и тайные общества про-несторианской ориентации, является то, что, не менее глубоко разрабатывая сугубо метафизические, философские, этические, идеологические, социальные и др. проблемы, официальные учения и религии, которые господствовали в том или ином государстве, не уделяли достаточно внимания тому непреложному факту, что простой верующий хочет получить религиозное спасение прямо «здесь и сейчас», именно в том обществе и государстве, где он живет, а не где-то в далеком будущем и не в какой-то отдаленной «райской земле». Помимо этого надо учитывать, что исключительное свободолюбие, динамизм и подвижность номадов были обусловлены не только особенностями их хозяйства и образа жизни, но и принципиальной открытостью мировоззрения пастушеских народов, выраженной в идеале вечного странничества в Беспредельном, который сходен с даосскими принципами универсального космизма, естественности, спонтанности и стремления к ничем не ограниченной свободе духа. Но, вместе с тем, в тэнгрианстве безграничность духовной свободы, во-первых, основывалась на жесткой самодисциплине и самоорганизации Воинского Ордена, требующей неукоснительного подчинения как определенному социальному (воинскому) порядку, так и Всеобщему Закону и Воле Неба. Во-вторых, в тэнгрианской цивилизации идеал безграничного странничества не мог ограничиваться и такими географическими, политико-административными и этно-социальными условности, как, скажем, государственные границы. Хорошо прочувствовав эту интенцию, Н.А. Амрекулов пишет про Чингис-Хаана и его первых соратников, что «суровая борьба за выживание и общение с низами общества научили его смотреть на жизнь без сословных предрассудков и иллюзий… И потому он выжил и поднялся, благодаря силе духа, поддержке свыше [т.е. от Неба – Н.А.] и помощи простых людей…Их мечты, ценности и идеалы, придавленные сословно-родовой знатью, и стали знаменем и программой действия Тэмуджина» (Амрекулов Н.А. «Чингисхан-2. Путь к раю». – М.: Этносфера, 2014). Но при всем уважении к духовным учителям-наставникам и старшим по званию они не должны были давить на младшего боевого товарища своим авторитетом, находиться как бы над ним и руководить его нравственным и морально-психологическим развитием со стороны, а должны были стать его настоящими духовными братьями, соратниками и товарищами (андой и нукером), т.е. вести с ним такой же образ жизни, быть такими же равноправными членами боевого братства, а его государство должно стать его семьей. Именно такую модель государства и создал Чингис-Хаан, обобщив существовавший до него многовековый опыт тэнгрианской государственности, основанный на синергетических принципах самоорганизации и саморегуляции, причем именно тэнгрианская идея Единого, которое пронизывает все великое множество вещей и явлений, регулируя творческое взаимодействие трех великих сил – Небо, Земля, Человек, позволяла интегрировать даосскую диалектику противоборствующих сил «Инь – Ян» с, казалось бы, несовместимой с ней идеей Бога в монотеистическом смысле. Поэтому мы и характеризуем Единое в тэнгрианском смысле не как монотеизм в смысле Единобожия, а как диалектический монизм (см., напр., Абаев Н.В. Цивилизационная геополитика народов Алтай-Байкальского региона и Центральной Азии. – Кызыл: Изд-во ТывГУ, 2007; см. также: Абаев Н.В. «Культ священных гор и тэнгрианский эпос бурят-монголов». – Изд-е 2-е. – Иркутск, 2015, С. 7-10). Тем самым в тэнгрианстве снималась дихотомия сакрального и обыденного, материального и духовного, личного и общественного и т.д., в результате чего каждый отдельно взятый человек ощущал себя органичной составной частью духовного сообщества, оставаясь вполне индивидуальным и креативным творцом всего происходящего как в отдельной этно-социальной группе, так и во всем государстве и Вселенной. В работе Нурлана Амрекулова мне импонирует и то, что его глобализм базируется на реально существовавшей евразийской цивилизационной платформе, в которой сформировалось несколько этно-культурных вариаций тэнгрианства как мировой религии. Наиболее близкой к этно-генетическим истокам религии Чингис-Хаана является алтайский «бурханизм», вобравший в себя еще более раннее духовно-культурное наследие древних народов Сибири и всей Внутренней Азии, в том числе скифо-ариев, древнехакасских и тувинских азов и чиков, северных уйгуров, урянхайцев, в том числе саха-ураанхайцев, гуннов-хунну, прототюрков и прамонголов, финно-угров, и соединивший в себе западные и восточные традиции общеевразийской религии ариев (зороастризм, митраизм, монгольское тэнгрианство в традиции религии Чингис-Хаана и т.д.), творчески переработал и сохранил до наших дней духовное наследие восточного христианства. Не надо забывать, что большая часть войска Чингис-Хаана состояло из восточных (центрально-азиатских) христиан-крестоносцев, приспособивших эту религиозную традицию к экологической и духовной культуре своей кочевнической цивилизации. К тому же у монголоязычных народов Центральной Азии до сих пор сохранилась именно алтайская ветвь мирового тэнгрианства, которая опиралась и на тюрко-туранскую традицию религии скифо-ариев. Кроме того, есть сведения, что Чингис-Хаан довольно глубоко проникся идеями чань-буддизма, явившегося философско-психологической и этической основой «религии самураев», широко известной под японским названием «дзэн», что позволило ему вполне адекватно в целом оценить значение Северного буддизма Махаяны, к которому принадлежали и чань-буддизм, и тибетский буддизм. Позднее именно это побудило его пригласить в созданную им Великую Монгольскую империю в качестве учителей и наставников тибетских лам, которые уже при его наследниках превратили Северную Махаяну в государственную религию, удивительно органично сочетавшую в себе тэнгрианские и буддийские традиции. Это объясняет и тот факт, что позднее у монголоязычных народов Центральной Азии сложился необычайно тесный синкретизм тэнгрианских и буддийских этноконфессиональных традиций, который позволяет говорить о единой и целостной тэнгрианско-буддийской цивилизации, вобравшей в себя и то, что ученые называют «бурханизмом», который на самом деле представляет собой еще более ранний синтез зороастрийских (западная ветвь «религии ариев»), раннебуддийских, христианско-несторианских и восточно-тэнгрианских (туранских) традиций с исконней религией автохтонных этносов Алтае-Саянского нагорья и Хакасии – «Белой Верой» (хак. Ак-Чаяан; алт. Ак-Jаng). В этно-генетических аспектах данной работы я тоже солидаризируюсь с автором в том, что народы Саяно-Алтая сыграли гораздо более важную роль в этнокультурогенезе туранско-арийской цивилизации Евразии. В частности я полностью поддерживаю тот раздел монографии, в котором анализируется роль протохакасских племен азов (аз//ас//хас//хаас//хасха), оставивших свой след в истории многих евразийских этносов от Британии до Тихого океана. Поэтому, оценивая данную работу в целом, должен отметить, что она представляется мне правильной как в философско-методологическом отношении, так и во многих конкретных деталях. Есть, конечно, и дискуссионные вопросы, но на данном этапе мне кажется более важным показать перспективное значение работы для многих других исследований. Доктор исторических наук, Почетный доктор буддийской философии, зав. лабораторией синергетических исследований цивилизационной геополитики Евразии Института Внутренней Азии Бурятского государственного университета Абаев Н.В.