Лидеры

Вам лучше почитать, и подумать самому, вероятно разные причины? Почему булгары стали именоваться татарами к примеру, или ойраты калмыками?

Уважаемый АКБ, мне кажется Вам нужно будет систематизировать все ваши рецензии

Источники опять не в вашу пользу. Татары Чингизхана называли стражников по-тюркски "туркак" (туркаут) от слова "стоять", "пребывать". Отсюда и ваши торгауты. Везде тюркская лексика.

Согдийский термин имеет аналоги в иранских - слово чекир - войско. У кыргызов есть род чекир-саяк.

Хотя здесь про Туркмению говорят: Но кыргызы более вероятный вариант.

Тара-та-та! Я здесь! Кажется, это кыргызы. По крайней мере пишут везде, что Киргизия. Например: https://ok.ru/gruppozitiv/topic/65816476980536

Понятно, спасибо. Всегда думал что Манас это миф, типа нашего Джангара, хотя у нас вроде тоже Джангара начинают с кем то отождествлять.

Уважаемый АКБ, можете прокомментировать названия хребта Канчингиз и хребта Чингизтау?

Сабитов Ж.М. «Маджму ат-Таварих» как источник по истории Улуса Джучи // Золотоордынское обозрение. 2017. Т. 5, № 3. С. 577–590 https://www.academia.edu/34731282/Сабитов_Ж.М._Маджму_ат-Таварих_как_источник_по_истории_Улуса_Джучи_Золотоордынское_обозрение._2017._Т._5_3._С._577_590

Сабитов Ж.М. «Маджму ат-Таварих» как источник по истории Улуса Джучи // Золотоордынское обозрение. 2017. Т. 5, № 3. С. 577–590 https://www.academia.edu/34731282/Сабитов_Ж.М._Маджму_ат-Таварих_как_источник_по_истории_Улуса_Джучи_Золотоордынское_обозрение._2017._Т._5_3._С._577_590

FamilytreeDna

Вам еще для размышлений: есть потенциальное изначальное клановое, табгачское имя семьи Тан - Даду или Дашэ 達闍 - среднекит. dât-to, так якобы звались Таны в табгачские времена согласно буддийскому монаху Фалиню. Игорь Сабиров вчера иероглифы наконец скинул мне нужные

Мысль интересная, но тогда возникают вопросы: фиксированы ли эти самые до-ханьские контакты с сюнну? Ведь сюнну впервые начинают надежно фиксироваться в китайских источниках лишь с середины 3 века до н.э. Первое упоминание 314 год, но это считается анахронизмом. Насколько помню, первые северные соседи китайцев, "блок" это уж тогда жуны и ди. Это первая проблема. Вторая проблема - сам вопрос языковых заимствований в китайском столь древних времен. Сабиров на сей счет писал интересную вещь в своем блоге: "Попытки выявить заимствования в древне-китайском особенно успешными назвать нельзя. Потому и история, - а это же кроме прочего история контактов, – получается не очень складная. Или какое-то блестящее одиночество единой китайской цивилизации, или ошеломляющее вавилонское/индоевропейское/атлантидское и т.п. влияние, чего кому по душе. Считается, к примеру, что колесницу изобрели индоиранцы и они же ее в Китай принесли. Тут же слова находят соответствующие в китайском. (Могу на пальцах показать, что китайские слова для колесницы на самом деле происходят из сино-тибетских основ). Или вот Хасимото, я его здесь поминал, пишет, что алтайцы на китайцев повлияли и язык последних изменился. Может и так. А нету ведь алтайских слов в древне-китайском. Ну, есть единичные, типа циньлюэ «кинжал», но ведь масштаб-то воздействия должен быть колоссальным для такого изменения. И древне-китайских в алтайских нет, только с Хань, да еще скорее с Восточной Хань. Где следы?! Мы же знаем вполне твердо – какие-то алтайцы там бродили, у них и государства там были, тексты об этом говорят. Хорошо, бог с ними, с алтайцами, любые следы – тибето-бирманские ли, алтайские, австронезийские, тохарские, индоиранские? Тут, кажется, только один ответ: мы неправильно восстанавливаем древне-китайские чтения. Или точнее так – мы, видимо, очень прилично читаем простые моносиллабические основы, которые по неким причинам плохо сочетались с аффиксами. И совсем плохо читаем полисиллабику, опрокидывая наши знания о среднекитайском на древний период".

Именно - вот на ранних этапах китайцы и услышали его от тюркской элиты или их согдийских подданных в согдийской форме - с пришпиленным -т По надписям же я вам уже показал, что там по контексту вполне себе есть случаи, когда нужно именно множественное число и никакого bodun при этом нет. ïdï oqsuz : Kök Türük : anča : olurur ermis Небесные Тюрки без властителей кочевали. Спросил кстати у Тишина на сей счет, он рунику хорошо знает, по работе своей тюркологической "Только, türk/*türük/*türĕk. В Подкунинской надписи, кажется, пытаются видеть форму türki (третье лицо, кажется). Но никаких türklär, türküt и т.п. Однозначно. Множественное число очень редко, и то в особых случаях. Есть формы, которые ещё не определены. Суффикс -lAr, кажется, вообще только в одном случае в енисеике отмечен". То есть там вообще множественное число обозначается супер редко, на что собственно я здесь уже указывал.

В ФТДНА проекте из 22 гаплотипов R1b-M73 12 принадлежат чегемцам.

Хорошо когда ведутся альтернативные Балановским исследования, будет с чем сравнивать.

Ух ты, вот это чегемцы ...

огромное спасибо за ссылку

Межъязыковые контакты в раннесредневековом Восточном Туркестане Наконец, мы обнаруживаем довольно любопытную группу заимствований, характеризующую географически узко территорию Синьцзяна и прилетающие, а именно, это тюркские слова, засвидетельствованные в Средние века в Центральной Азии, гапаксы Махмуда Кашгарского или поздних древнеуйгурских памятников, не имеющие тюркской этимологии и рефлексов в живых тюркских языках. Такие слова вполне могут оказаться иранскими или тохарскими заимствованиями 242. Действительно, среди них выделяются следующие категории. Сакский 243 => тюркский 1. abamu др.-уйг. 'бесконечный' (Cl. 12: “no doubt a l.-w. (Indo-European?)”) - хсак. avama 'неизмеримый' (< pa-mā- 'мерить' < *pati-mā- Bailey 9, 213, с отрицанием а- , не из согд. (*ptm't) и не из парф. (pdm't); из всех возможных среднеиранских источников только хотано-сакский теряет в превербе -t-. 2. amary 'несколько', др.-уйг. маних. и будд., крх.-уйг. (Тефсир) (С1. 164: “unknown origine”, упоминает о сравнении А. фон Габен с ср.-перс. abārig 'some, a certain number of (реально - 'other' CPD 1), предполагая ср.-иран. *ahmara, хсак. ahumara 'incalculable, some'). Очевидно, заим. из хсак. a-hu-ma ra- 'бесчисленный' Bailey 14. 3. irvi МК 'индийское лекарство' (Cl. 198: “no doubt a l.-w., but there is no immediately obvious Sanskrit original”) - хсак. irhva 'цитрон' (type of Citrus) < *aluifva (к alu- 'горько') Bailey 34. 4. (?) bat МК 'загустевший сок давленого винограда, виноградное сусло' (С1. 296: ?) скорее всего, из хсак. bāta- 'молодое вино, сусло' < иран. *bātu- 'вино' Bailey 276, Kent 199 (из всех иранских форм, означающих в основном 'вино', ближе всего к тюрк, значение сакской формы 'сусло'). 5. čo/uvy МК 'титул, получаемый человеком на две ступени ниже хакана в хотанской иерархии, = тюрк. yabgu' (Cl. 394: “a Khotanese word might be native Saka or corrupt Turkish; it is possible that this is a corruption of the word yabgu”) - хсак. şşau, Pl. ssuvanä 'официальный титул, противопоставленный rrund- 'царь', оппозиция примерно та же, что и между микенскими basileus 'правитель провинции' и wanax 'царь', < *xšāvan, от *xšā- 'владеть, править' Bailey 412; вокализм тюркской формы может указывать на хсак. косвенную основу как источник заимствования. 6. čowač MK 'царский зонт' (Cl. 395: “no doubt a l.-w., but of unknown origin”) - хсак. śāhauja 'зонт' < *sāyaèa- < *sk'ai- 'тень' Bailey 398. 7. ? čavju МК 'дерево с красным стволом и ветвями и горькими красными ягодами, растет в горах' (С1. 395: “prob. a l.-w.”) - хсак. sauve- 'род ююбы' (Zizyphus Juss.) (с уменьшительным суфф.?) < *saup- = Skr. kşupaka- 'куст' Bailey 405. 8. čeg МК 'хлопковая ткань полосатой расцветки' (С1. 413: “prob. a l.-w.”) - хсак. caiha 'кусок ткани' (в сложении thaura-caiha, 'тканая материя') < *caixa-, основа *kai- 'покрывать') Bailey 105, 150; TM формы: ороч. čеке, ульч. čеке, čекете, нан. čеке, маньчж. čекети 'бархат' (ССТМЯ 2, 419), - вряд ли могут быть алтайской параллелью к тюрк, форме, скорее производя впечатление бродячего слова (From the 200 BC, the Huns were main recepients, suppliers, and patrons of the Silk Road, they must have had a lexicon to address the goods; the silk bolts were a main concern and subject of discussions at all levels; the Huns' trade lexicon may have been Chinese, or that already existing along the Silk Road under suzerainity of Tokhars/Yuezhi; that lexicon would have had the bazaar-type circulation along the Silk Road, and leave its imprint not only on the languages of the desert oases, but also on the whole local commerce along the Silk Road belt. The Silk Road control persisted through all changes at the head of the Steppe Empire states, and the lexicon can be expected to outlive and outspread all of them; as recently as at the beginning of the 20th c. the local caravan trade existed from China and Manchuria to Middle Asia, carrying the needs of the day: tea from China and kerosine stoves from Russia. In the 21st c. the last vestiges of the Silk Road survived in Afganistan, now operated by trucks, but organized on the Silk Road principles). 242 Кроме того, среди гапаксов Махмуда Кашгарского много специфических китаизмов, но мы их здесь не будем рассматривать. 243 Г.Дерфер (TMN 2, 647) по поводу предположения о том, что слово *don 'одежда, халат' является заимствованием из хсак. thauna, замечает, что других сакских заимствований в тюркских языках не обнаружено. Как видно из последующего, он почти прав: хотя такие заимствования были, они “не прижились”. 801 9. čиг МК 'удача, выгода', čürle- 'получить выгоду от кого-л.', čürlet- 'заставить кого-л. стащить у кого-л. еще его собственность', čürlen- 'извлечь выгоду за чей-л. счет' (С1. 428: ?) - хсак. ssuru, suru 'добро' (Acc.Sg. от särā, sirā 'добро, благосостояние') Bailey 400-402; NB косвенную основу как источник заимствования. 10. čer МК 'al-waqt (время)' (в примере: “приходи в это время”, т.е. “сейчас”) (Cl. 427: ?) - хсак. tcira 'раз', draicira 'triguptam' 'три разà' <*skar- 'резать' Bailey 140. 11. (?) čuram МК 'выстрел легкой, далеко летящей стрелой', čuram oki 'такая стрела' (С1. 430: ?) - хсак. čudam 'мера длины, стадия?', < *čudāna- = Av. čarətu 'мера длины, стадия', < čar- 'обходить' Bailey 104. Ср. также Расторгуева - Эдельман 2, 230 (Mahmud Kashgari knew his native Kashgar language, and explained what he thought was Hotan Türkic word “čuram oki” without realization that the word was actually a non-Türkic Hotan composite word, consisting of an Indian “čudam” and a Türkic “oki/ok”). 12. kowue, kowuz МК 'симптомы одержимости демонами' (С1. 581: “prob. a crasis (vulgarism) of *>*kowguè, fr. kow-, meaning lit. smth. like “persecution”) - хсак. kauce 'помрачение, грех' (в буддийском тексте) < *sk'eud- Pok. 951-953, Bailey 65. 13. kasy МК 'деревянный загон для овец' (С1. 666: “Prob. a l.-w.”) - хсак. kāysu 'хижина, шалаш'. Ср. перс, kāz 'хижина', согд. Gharib 187 kāzāk, kāze 'домик, хижина' < *kaz- 'устраивать, строить' Bailey 59 - с точки зрения фонетического облика хсак. форма представляет собой лучший источник для тюркского слова (Since the nomadic Türks never stopped using corrals for the cattle, the word for corral predates the transition from the local husbandry to the nomadic husbandry, and, as the verb kaz/kur = Türkic “construct” indicates, is an ancient loanword into a number of independent languages, all with the same meaning, “corral”; A.V.Dybo calls this kind of lingua franka or internationalized words “bazaar” words. In case of animal husbandry lexicon, any suspected loanword into Türkic is ultimately suspected). 14. kevel at МК QB 'породистая быстрая лошадь' (С1. 689: “pec. to Xak.”). Ср. хсак. kaba 'лошадь (?)', во всех употреблениях - верховое животное, с такими эпитетами как 'превосходный', 'скакун'. Bailey 52: к лат. caballus, cabo, -onis, ср. также рус. кобыла, -la, -laka - стандартный уменьшительный суф. в хсак. (см. Среднеиранские языки, с. 304) (The Türkic word for “mare” with the root kob is prehistoric internationalized “bazaar” word, with uncounted derivatives in all borrowing languages, a la “caballero”; at is “horse” in Türkic. This word, and the word for corral, can be used to trace and to time the spread of the Kurgan Culture peoples and languages.). 15. kestem МК 'вечеринка с выпивкой, отличная от формального приема' (Cl. 749: “prob. a l.-w., cf. Tokh.B kästwer 'at night' - этимология тохарского слова, согласно Adams №946, неизвестна) - в качестве более вероятного источника ср. хсак. khäşta 'пьяный', *khäştam букв, 'устроенный ради питья' (< khays- 'пить' < *xašta- Bailey 72-73) (That the local Türks in the isolated oases of the Tarim basin and Taklamakan used local words is no wonder; it is the provenance of the local language that is signigicant, in this case apparently a Sogdian word). 16. suma МК 'проростки пшеницы или ячменя, материал для солода' (С1. 828: “prob. a Chinese phr., the -ma may be mai 'wheat'”) - хсак. suma 'мука', в примерах 'мука для закваски, дробленое зерно' Bailey 427, от хсак. sau-/su- 'дробить, тереть', ср. авест. suδuš 'зернотерка'. 17. (?) tim MK 'мех с вином' (Cl. 503: “prob. a l.-w. from Chinese tien 'shop, inn'”) - хсак. ttanä 'кожа', ttina 'в коже' Bailey 122, 127 (< иран. *tani-) (Leather bags for water must be a nesessary implement of the nomadic practices, constantly produced in every household, and should be on the level of the 100 “nomadic Swadesh” words. That is illustrated by the richness of the word for “bag” in Türkic). 18. (Известное хсак. заимствование): kemišge 'вышитый кашгарский войлок' MK (Cl. 724: “Dev. N. fr. kemiš- 'to trow away, abandon', lit. 'something laid down on the ground'”) - хсак. kamaišcä 'род покрывала, в основном разноцветного' (произв. от kam- 'покрывать') Bailey 52. 802 19. (?) (Известное хсак. заимствование): beekem MK 'вымпел из куска шелка или хвоста дикого быка' - хсак. baicakama 'ячий или конский хвост', вахан. bièkam id. (Cl. 295, Mgst. IIFL 2 516, Bailey 302, baica < *vaj- 'плести', kama < *kahama 'волосы', других иранских параллелей нет; ср. гипотезу о противоположном направлении заимствования в Стебл.-Кам. Вах. 96(That all Türkic nomadic troops fought under horse tail standard is known from the European, Asian, and East Asian sources, the idea of a foreign borrowing is not realistic; it is the other way around, the descendents of Türkic standards are still used in military and heraldic fields). 20. zaranza 'шафран' MK (Cl. 989: “no doubt a l.-w., ? Sogdian”). Но ср. Bailey 347 ysarampjsa 'шафран' < *zaranèi, ср. перс. zarang, zirik 'carthamus tinctorius, из которого добывают красную краску'. Из хсак. ysar- 'быть красноватым', хсак. слово фонетически точно соответствует тюркскому (ys = [z]). (Согдийские лексические параллели отсутствуют; ср. согд. usparn 'шафран' Gharib 10586). 21. sytyr 'унция' поздн. др.-уйг. (> монг.). Вопреки С1. 802, скорее из хсак. sătira (Bailey 418), крорайн. satera, чем из согд. st'yr, Gharib 363 ster. Ср. тохар, satera 'унция' “from BHS satera-, itself ultimately from Greek stater” (Adams №3775). 22. (?) küji 'благовоние' поздн. др.-уйг. (> монг.). (Cl. 695: “no doubt a l.-w., ? Sogdian”; ср. küe 'сезам' Cl. 693: крх.-уйг., хорезм.-тюрк.). Ср. позднее хсак. kujsa 'сезам' (js = [dz]).Тюркское слово заимствовано в конечном счете из санскр. kunji 'Kümmel', но скорее в хсак. фонетике. 23. (?) tartar 'дикий голубь, перепелка, водяная курочка' MK, AbûH, Bulg.; совр. кирг. tartar 'коростель'. (Cl. 536: “an onomatopoeic”) - ср. с такой же редупликацией хсак. ttatara'куропатка' Bailey 122, ср. согд. ttr'w, перс, taδarw, мидийск. (греч.) τεταρος 'куропатка', пушту tāru, с и.-е. этимологией *teter- Pok. 1079; хсак. форма ближе всего к тюркской (This case calls for a closer look because of Midian and Kirgiz coincidence; onomatopoeic is probably correct, but genetical connections shouldn't be casually dissmissed in lieu of examination). 24. kebez 'хлопковое семя' поздн. др.-уйг., крх.-уйг. МК, сохраняется до сих пор в тюркских языках региона: ново-уйгурском с диалектами, сарыг-югурском, узбекском. См. ЭСТЯ 1997, 13, Cl. 692. По фонетическому облику форма лучше всего из возможных источников соответствует хсак. kapаysa- 'cotton wool' Bailey 1966, 42. Ср. еще вах. kəbós 'вата, хлопок', шугн. čipАs, язг. Aəbés то же 244; вершик. γupás, буриш. gupΛs, тиб. kupās (Стебл.-Кам. Вах. 214). В регионе появляется явно как заимствование из новых индоарийских языков: ср. скр. karpāsa, пали kappāsa, кашм. kapas, непал. kapās, kabās, хинди kapās, в памирских языках - не позднее среднеиранской эпохи (Эдельман Геогр. 57-58), судя по палатализации начального к-, и, следовательно, из ср.-инд., см. Mgst. ESh 26. Ср. перс. karbās, тадж. karbos, очевидно, заимствованные иными путями. 244 Стебл.-Кам. НКР 53: “...памирские формы не могли быть заимствованы из тюркских языков (в которых представлены формы со вторым а кратким)”. С первой частью высказывания мы не спорим, посколько раннее заимствование обосновано памирской палатализацией, но тюрк. совершенно необязательно требует второго краткого гласного в форме-источнике, поскольку ее переднерядность может обеспечиваться внутритюркским сингармонизмом по переднему ряду гласной первого слога, восходящей к краткому а. 803 25. šatu 'лестница': др.-уйг. ман., крх.-уйг. šatu (QB), чат. šatu Sangl., др.-уйг. > относительно поздно зафиксированное монг. šatu(n) 'лестница' (Doerfer TMN 3, 317): письм.-монг. šatu(n) (L 754), ср.-монг. šatu (MA 407), халха šat(an), бурят. šata, калм. šatə, ордос. šatu, шира-юйг. šatə, KWb 351, MGCD 710 245. В новых тюркских языках представлены тув. čada (< бурят.), нуйг. šaty/u, которое может быть как унаследованным, так и монголизмом. Как и предполагает EDT 867, слово, по-видимому, заимствовано из сред-неиран. формы восточного типа *šatu < *sritā (*sr- > *s в хсак., согд., пушту, > s- в осет.; -и из винительного падежа? Ср. хсак., согд.). Следы источника заимствования в иранских языках: позднесак. šakye из *satV-ka Bailey 406, 511 как глосса к тюрк, catta [čatu, šatu]; в “Книге Замбасты” приставочное образование büşşäta f. < *abi-sritā. Ср. пушту šəl < sritā 'лестница', язг. xad < sritā , осет. aşinä 'лестница' < *ā-srin-, ses 'стена' < *sraiša, йидга afsinγo 'лестница' < *abi-śrinaka. Bailey 300, Абaev I 76, 3 113-114. Два юго-восточных тюркских слова похожи на заимствования из каких-то восточно-иранских языков, при этом не совпадающих ни с одним зафиксированным среднеиранским языком: 1. üjme 'тутовая ягода' MK (= новоуйг. üjme) (Cl. 27: “the j suggests that it is an Iranian l.-w.”) = сарыкол. ыj ma, ůj та Стебл.-Кам. НКП 90 < *aizma-. 2. (?) ulyan 'съедобный корень пахучего растения' МК (С1. 154: “prob. a loan-word”) - язг. lang 'кориандр' Стебл.-Кам. НКП 75. Тохарский => тюркский (i.e Kuchean oasis ~ Tokhar A and Turfanian/Arsi oasis ~ Tokhar B; no relation to the Tokhars) 1. oxaq МК 'сок раздавленных абрикосов, используемый как прохлади тельный напиток' (С1. 83: “prob. an Iranian l.-w.”) — очевидно, к тох. А, В око 'плод' Adams №656 < ПИЕ *og-; 2. čanač МК 'женоподобный трусливый человек', čanačlik 'женоподобие, изнеженность', čanačla- 'приписывать кому-л. женоподобие' (С1. 425: ?) — ср. тох. A śna-spi adj. posess. 'femininus' Poucha 331, от säm 'женщина', тох. B śana Adams №3440 < ПИЕ *gwen-; 3. jömerük kiši МК 'человек с мутными, слезящимися глазами' (Cl. 424: ?) - тох. A, B tsemp 'caerulius', A tsem-yok 'coloris caerulei', tsem-yokān asam 'caerulei oculi', по Адамсу 4140, ПИЕ; но скорее из среднекитайского chieng 'синий, голубой'). Интерпретация *čemjok плюс сингармонизм и замещение фонетически недопустимого сочетания звуков с помощью частого суффикса. 245 Вопреки EDAL, монг. формы следует исключить из алтайской этимологии EDAL 2024: ПАлт. *sit`o 'лестница, решетчатая стена': монг. *sita, ТМ *sitki 'стенка палатки' ССТМЯ 2, 99, кор. *satari 'лестница' Nam 282, KED 870, яп. *sitəmi 'навес, жалюзи' JLTT 528, см. Ram.SKE 217. Монг. слово выпадает по двум причинам: 1) довольно натянуто выглядит предположение о заимствовании из монг. в древнеуйгурском манихейском тексте; 2) фонетически невозможна реконструкция *sita для представленных монгольских форм, да и вообще реконструкция для них затруднительна: в реконструируемой праформе нужно иметь основания для a-перелома в первом слоге и одновременно для краткого ивторого слога (достаточно хорошо засвидетельствованного формами из МА и ордосской); *situa должно было бы дать *šоto (ср. *činua 'волк'), *sitaγu дало бы *šutuu (ср. *sibaγun'птица'). 804 Общеизвестные тохарские заимствования: 4. lešp 'сопли': др.-уйг. (медицинские тексты), МК (С1. 764: < тох. А, В leüp тж. Aдамс 3046: < пракр.) (i.e. Prakit => Kucha and Turfan => Anc. Uigur); 5. karšy 'царский дворец': поздн. др-уйг., МК, QB, чаг., хорезм.-тюрк., но отсутствует в новых тюркских языках; тюрк. > монг. xarši. C1. 664: тюрк. < тох. B kercci (Aдамс 1046: < ИЕ *ghord/t-). 6. (?) ermeli MK 'быстрая лошадь': Cl. 232: cf. тох. B ramer; Adams №2887: 'поспешно, быстро' < ПИЕ *drem- 'бежать' (provenance in Türkic languages?). 7. madar др.-уйг. 'чудовище' (нет по С1.; тюрк. > монг. madar) < тох. В mātar 'чудовище' или хсак. mādara- (нет у Bailey). Adams №2483: “TchA mātār and B mātar are both ultimately from BHS (Bactrian?) makara-, perhaps through the intermediary of Khotanese madara-”. О тюрк. заимствовании см. Rona-Tas ТЕ, 503. 8. nāg МК 'крокодил; циклический знак': С1. 776: из согд. nāg/k 'дракон', которое из скр. nāga 'большая змея'. Ср. однако тох. В nāk 'змея как циклический знак', nāge 'дракон' (как дух воды) Adams №1781, 1787. Согдийцам не очень-то свойственно измерение времени по животному циклу (см. Фрейман 1962 о согдийском календаре), так что здесь более вероятен тохаризм (Sogd. => Turfan => provenance in Türkic languages?). Интересно, что контакты между синьцзянским (East Turkestan, i.e. Uigur) тюркским, хотано-сакским и тохарским “работали” во все стороны, о чем свидетельствует наличие и других направлений заимствований. Тюркский —> сакский (Khotanian) (мы приводим только предположительные заимствования, не отмеченные в Bailey 246) 1. (??) Хсак. chā 'мера длины' Bailey 107 (сравнивается с хсак. chei 'ветка' < *chaša-), в действительности (по примерам) = кит. tşi 'foot' - Ср. монгор. DZā 'промежуток между большим и средним пальцами', т.е. “большая пядь”, эквивалент фута в китайской системе мер длины, из кит. (Сынин) tsa, кит. zhā 'пядь' SM 69, Ch-DWb II1262, № 7477 (среднекитайских источников слова не обнаружено). Этимология может быть обоснована при обнаружении среднетюркского источника, промежуточного между заимствованием из китайского и хсак. формой. Либо направление заимствования обратное (из иран. в кит.)? 246 Хорошо известен ряд тюркских заимствований в сакский (Hotanian); в основном это имена собственные, титулы и звания, названия одежды, кожаных изделий, пищи и под. Ср. также Hovdhaugen, с. 166, где утверждается, что тюркские слова в хотано-сакском являются не заимствованиями, а окказионализмами в связи с якобы слабым интересом к контакту с тюрками у саков; при этом в статье отсутствует ряд общеизвестных “бытовых” заимствований из тюркского в сакский, как yaragaka (< тюрк. yargak 'кожа'), yadama(< тюрк. yalma 'плащ') Bailey 258 и др. 805 2. (??) Хсак. kaşa 'пояс' Bailey 56 - Бейли относит к иранскому *kaša-. Полная этимология этого иранского слова следующая: ав. (j) kaša- m. 'под мышка' Bartholomae 461; сев.-зап. гилян. kəšə 'объятие', лур. бункаш, кашбун 'объятие' Жуковкий II133, талыш. кəш 'крыло, рука, рукав', кəшə 'грудь', кэшəбын 'подмышка', курд, курманджи к'ош f. 'перед человека от колен до поясницы' Бакаев, koš 'подол' Курдоев, сорани koš 'колени, пах', южн. ср.-перс. kaš, kеš 'бок, подмышка' Абрамян 169, зор. п. dast-kaš 'руки под мышками', н-перс. käš 'пах, подмышка, грудь, лоно, объятия', тадж. каш 'подмышка'; вост. хсак. kasa 'пояс', вах. kal 'объятия', kalbən 'бок, пазуха, подмышка' Пахалина Вах. 210, Гр. - Стебл.-Кам. 366, Mgst. IFL Π 525 247, согд. p-kšy 'бок', ягноб. kapaš, kepaš < *pəkaš < *upa-kaša 'пазуха' Андреев-Пещерева 270; пушту kše 'в' Mgst. EPsh 72, йидга-мунджи avγuš 'пазуха, объятия' Mgst. IFL II 144, санглечи-ишкашими kašviš 'подмышка' Mgst. IFL II 400 (< перс.), шугн, bijuγ 'подмышка' < *api-kaša Зарубин 112, сарыкол. buxčo 'пазуха' Пахалина Сар. 29, бартанг. bijaw, bixčaw'подмышка, пазуха' Соколова Барт. 89, 90. Но значение в хсак. выглядит изолированным среди прочих иранских значений, так что можно предложить тюркский источник для хсак. слова (как в ряде других случаев с названиями одежды в хсак.): тюрк. *kel-č 'пояс': др.-уйг. keš, МК keš 'пояс', кирг. kešene 'кушак', чув. kazan 'спина, позвоночник' VEWT 258, Cl. 752, Doerf. II 1697, ЭСТЯ 1997, 60-61. тюрк. основа имеет приемлемую алтайскую этимологию: ПАлт. *к'ёlе 'пояс, талия': ТМ *xelgece 'талия; промежуток' > эвенк, eŋene, эвен, eŋъn 'талия', elgъ 'промежуток', негид. eŋene 'талия', ульч. xeŋgi 'waist', орок. xeŋgeje 'подмышка' ССТМЯ 2, 446, 458; яп. *kəsi: др.-яп. kosi, ср.-яп. kosi, совр. kòshi JLTT 458. См. АПиПЯЯ 76, 289. 3. Хсак. sigä 'мера, употребляемая в связи с бычьими шкурами' Bailey 398 (“Possibly fr. base sai- 'cut'”) - из кит. через тюрк. (Räs. VEWT 107 ошибочно связывает с *čakanak'предплечье') *čig 'китайский фут, мера около 33 см': др.- уйг. čigin tsunin 'в измерении футами и дюймами' U II, Suv. 136.8, tört čig '4 фута' (длина картины) Suv. 544.5; čig 'тюркский локоть, около двух третей обычного локтя' МК; нуйг. či 'мера в 10 sun' < кит. ch'i 'фут' < ch'iek. См. С1.404. 4. Хсак. simuşai 'ложка', как и н.-перс. čamčah 'деревянный черпак, ковш', Bailey 400 производит с помощью суфф. инструмента -uşaka, но от неизвестной основы; ср. Doerf. Ill 1121 - где из тюрк. *čöm-če 'ковш' (произв. от *čom-/*čöm- 'нырять, черпать'), МК čöтčе (огуз.), тур. čöтče, аз. čöтčä, кар., балк, čömüč, кум. čотиč, тат. čümeč, башк. sümes, каз., ног., ккалп.šömiš, кирг. čömüč, узб. čomič, нуйг. čömüč, хак. somnax (< *čomčaq), сюг. čomyš (Малов ЯЖУ). См. VEWT 115, Doerf. 3, 95-99, Cl. 422, Егоров 319. Ср. также čат-čак/čат-čу- 'большая ложка' (VEWT 98; < *čот-čак?). Глагол *čот- /*čöm- 'нырять, черпать' имеет алтайскую этимологию: ПАлт. *šоmo- 'id.', монг. *čоти 'черпак' KWb 431, Lessing 197, TM *šom- 'черпать' ССТМЯ 2, 406, 414, 429, кор. *sam- 'глотать, проникать', ср.-кор. samski-, samas-, sāmаčh- Nam 287, 293, KED 874, 905, яп. *səma- 'погружать, красить': др.-яп. soma-, ср.-яп. sóma-,совр. sòme- JLTT 755. 247 Моргенстьерне полагает, что ваханская форма заимствована из незафиксированного сан-глечского, как и перс. диал. kalk 'side under armpit'. 806 5. (?) Хсак. tadrrvā Bailey 102 'кросна, основа (?)' в следующем контексте: tta bura pvaicai cu ttadrvā bāstadu padāmysa padāya pvaica tsvā sā 'these so many pvaica-coverings which we had drawn upon the looms(?), in the first way one pvaica-covering came' KT II 76, 3-4. Бейли производит хсак. слово из *tantra, скр. tantra 'кросна, основа', но семантика здесь не слишком убедительна. Покрьшка pvaica появляется неоднократно в сочетаниях типа: yaragaka να pvaica 'покрьшжа для yargak' (где yaragaka < тюрк, yargak 'шкура'), siyam pvaicām jsa jsā yadama 'yalma с белыми покрышками' (yadama < тюрк, yalma 'плащ') Bailey 258, ср. там же ряд контекстов с тюркскими заимствованиями. Можно предположить, что ttadrvā - это тюрк, tatyrga МК1489 (гапакс - С1. 460) 'белая дубленая кожа' (араб, al-qadam 'белый пергамен, кожаная скатерть'), по-видимому, к tart- 'растягивать', ср. другое образование из области кожевенной терминологии: tartqa/y 'скребок для обработки кожи' СИГТЯ 1997, 361. (К фонетическому облику хсак. слова ср. хсак. anahid ipabhutti в соответствии с тюрк. ayag-alpaγut Bailey JRAS 1939) (“кросна” = manual loom with started work). 6. Хсак. ttila 'нить, проволока' Bailey 129. Этимология, предложенная Бейли: *tela < *tarθrya. Тюрк, формы (*tel: МК tili 'бич', тур. tel, аз. tel, турк. til 'проволока, струна', чув. tal'прядь' VEWT 471, С1. 491) Бейли считал иранизмами, ср. нперс, курд., осет. tel. Hnepc. tār < *tarθra (фонетически tār : tel = груз, bari 'лопата' < иран. *barθra : нперс. bel < *barθva);ср. также герм.: англ. thread, нем. Draht. Тем не менее, прямые параллели хсак. форме отсутствуют (см. Абаев 3, 288, об осет. форме: она не представляет рефлекса праиранского состояния и скорее является заимствованием, то же верно относительно курд, формы); таким образом, наоборот, тюрк. слово (будучи пратюркским, ср. существование чувашской параллели) может быть источником хсак. и других иранских форм. Тюркское слово имеет алтайскую этимологию: ПАлт. *telu 'тетива; растягивать', монг. *tele- 'растягивать, распяливать (кожи, одежду)', письм.-монг. tele-, teli- (Lessing 797), халха tele-, бурят, telür 'носилки; пяло', калм. tel-, ордос. tele-, монгор. terge- (SM 418), см. KWb 390; TM *tel-: эвенк. telbe- 'настораживать (самострел)', telge- 'свежевать, разделывать тушу', эвен, telgъ-, негид. telge-, ороч, tegge-, удэйск. tegesi-, ульч. telzei- 'свежевать, разделывать тушу', орок. telde-'свежевать, разделывать тушу', telbe 'распорка', нанайск. telgeei- 'свежевать, разделывать тушу', см. ССТМЯ 2, 231; яп. *turu 'тетива': др.-яп. turu, ср.-яп. tsúrù, совр. tsurú, см. JLTT 557 (This is a most amazing tracing of the Proto-Altaic *telu “bowstring, to stretch” spread into nearly every existing Eurasiatic language: English “thread”, German “Draht”, Mongolian “tele”, Hotan “ttila”, New Persian “tel”, Kurdish “tel”, Ossetian “tel”, Khalka “tele”, Buryat “telür”, Kalmyk “tel-”, Evenk “telbe-”, Japanese “turu/tsurú”, etc.). 7. Хсак. yola- 'ложь, лживость', Бейли (Bailey 343) полагает, что тюрк. yablaq 'зло' и тох. В yolo 'плохой, злой' заимствованы из этого хсак. слова. Однако предлагаемая им иранская этимология не слишком убедительна (из *i-dab-ala- < *vi-dab-ala- с постулированием диалектного развития). Относительно тох. см. Adams №2808 (тох. слово исконно и заимствовано в сакский). В действительности как тюркское, так и тохарское слова семантически слишком далеки от сакского. Мы бы предположили другой источник для хсак. yola- 'ложь, лживость': тюрк. yala 'клевета, ложное обвинение', фиксируется с др.-уйг., см. МК, С1. 918-919, VEWT 181, 183, ЭСТЯ 1989, 87, 91-92. Тюрк. > монг. jala (KWb 214). Эта тюркская основа, представленная во всех тюркских группах, кроме булгарской, также имеет алтайскую этимологию: ПАлт. *žela- 'обманывать', монг. *žali 'обманывать', письм.-монг. žali (Lessing 1031: žali 'trick, cunning'), халха ”zali-, бурят. zal'xaj 'распутный', калм. zälə 'хитрость, коварство', zal'xä 'хитрый', дагур. želleg 'хитрый' KWb 465, 470, MGCD 427 (монг. > маньчж. žali (см. Doerf. MT 138, Rozycki 120), ойрот. jalaq); TM *žele-, эвенк. želum, эвен, želъm, негид. želum 'тайный', ульч. žele(n), орок. žele(n), нан. žele, маньчж. žele 'ложь, обман' ССТМЯ 1, 284 (Ogur žela/yala => Oguz ela/ala/elag/alag => Germanic Lüge/Lage/liegen/lügen => English lie/to lie; Ogur = Proto-Altaic). 807 Тохарский —> сакский (Amazingly, neither “Tokharian” is Tokharian, nor “Saka” is Saka, but these are the misleading euphemisms of the modern Indo-European “philological science”, distinct from the sciences where things are called with what they are. The right title reads “Kuchean/Tarim —> Khotan”, i.e. common elements within the Tarim/Taklamakan basin) 1. Интересно хсак. рика 'локоть' (Bailey 242: к иран. *рапк- 'протыкать' и греч. ηνγών 'локоть' - в действительности последнее является производным от названия кулака, обозначая меру длины от локтевого сгиба до кисти руки, сжатой в кулак). Очевидным образом заимствовано из тох. A poke, B pokai 'предплечье, локоть' (= скр. bahu-, ав. bazu- < ПИЕ *bhāg'hu-),см. Adams №2191. 2. Хсак. krngga 'петух' < тох. В kranko 'цыпленок' Adams №1129 (< ПИЕ *krek- 'издавать громкие звуки') - Бейли (Bailey 64) считает хсак. слово исконным, но другие иранские формы (ав. kahrka-, зор. п. kark, нперс. kark 'петух', ванеци čirag, пушту čirg, язгулям. k'arj, вах. kerk 'курица', шугн, čuš 'петух', čaš 'курица') не содержат носового (Apparently, the sedentary agricultural Indo-Iranians who settled in the oases of the Tarim/Taklamakan basin did not need to borrow from their nomadic neighbors for their sedentary-specific lexicon, so no common points with the Ogur, Oguz, or any other variety of Proto-Altaic or Türkic languages). Сакский —> тохарский (The right title reads “Khotan —> Kuchean/Tarim”, i.e. common elements within the Tarim/Taklamakan basin) В словаре Адамса около 100 таких заимствований, часто индийских через сакский. Тюркский —> тохарский (The right title reads “Türkic —> Kuchean/Tarim”) В тох. В известен ряд тюркских (уйгурских) личных имен и титулов, например, ārslam 'Арслан' Adams №9, ālp Adams №375, er Adams №582, el Adams №600, tārhkāne Adams №1526. Приведем здесь нарицательные слова, которые можно интерпретировать как тюркские заимствования уже в тохарский B, после его отделения от тохарского А (After Tarim basin oases accumulated enough changes to be different from the morphed Kucha oasis vernacular. There is no evidence that Kuchean and Arsi oases ever spoke a common language; they might be as close as a borsch and potato salad, both made with the same potatos, but with different other ingridients and processed differently. The family tree model's “separation” may be an illusory consequence of the model that A.V.Dybo dismissed from the start). 1. Тох. B iprer, eprer, A eprer 'небо, воздух, небосвод' Pouha 40, Adams №568 (“Further relations are unknown. Certainly not ... from PIE *per- 'point'. Other proposed connections, a borrowing from Middle Iranian abra- ` cloud,' or a relationship with Breton ebr 'heaven' founder either phonologically or morphologically (whence the final -r·?), or both”). Действительно, предполагаемый индоевропейский источник тох. В iprer - *nbh-ro-, нулевая ступень от *nebh- 'небо, облако': скр. abhrā-, ав. avra- 'облако', греч. aphrys 'пена', лат. imber 'дождь' Pokorny 316; но нормальный рефлекс *п в тохарском - *än > A än, В an (Бурлак 123), и обе тохарские формы не могут быть возведены к этому ПИЕ корню; более того, соответствия гласных между формами тохарского А и В не позволяют реконструировать общую пратохарскую форму, так что одну из них следует считать заимствованной (это может быть литературное заимствование из А в В или употребление живой формы из В писцом, создающим текст на мертвом языке А). Таким образом, тохарские формы не имеют индоевропейской этимологии и не восходят к пра-тохарскому состоянию. Но в тюркском имеется *ebren 'купол, небосвод, небо' > МК evren 'купол', QB evren 'небо, небосвод', совр. турецкий evren 'небосвод, мир' С1. 13-14 (частично контаминировано, но, вопреки Клосону, не родственно тюрк. *ebren 'змея, дракон', имеющему алтайскую этимологию - см. EDAL 1605), очевидно производное от *ebür- 'вращаться', EDT 14, VEWT 34, ЭСТЯ 1974, 498-500, Егоров 20. Тохарские формы могут быть заимствованы из тюркского с заменой суффикса. 808 2. (?) Тох. B kakwār 'какая-то еда' Adams №743 (“Etymology unknown”) = тюрк, kagur- 'жарить' с производными типа *kagur-ma, *kagur-dak и под. - все названия видов жареной пищи - см. ЭСТЯ 1997, 175-177, С1. 612; 3. Тох. B kwaspo 'деревня' Adams №1217 (“Etymology uncertain”, предлагавшаяся связь с иначе изолированным прагерм. *husa- 'дом' фонетически неточна). Ср. тюрк. *kol' > *koš'хижина, поселение': крх.-тюрк. qoš 'семья' (Tfs), чат. qoš 'лагерь, поселение' (Pav.C), 'дом, жилище' (Sangl.), турк. Goš 'стоянка', тат. quš 'хижина', балк. qoš 'становище', кум. qoš'шалаш', каз., ног., ккалп. qos 'палатка', кирг. qoš 'лагерь, стоянка', тув. qoš 'караван', чув. xüžə 'хижина', як. xos 'комната', см. VEWT 283, EDT 670, СИГТЯ 1997, 491–492, Федотов 2, 375-376, ЭСТЯ 2000, 90-94. Тюрк. > письм.-монг. qos, калм. xoš (KWb 189), письм.-монг. qosi-lig (Clark 1980, 42). Корень смешивается с *Кol' 'пара, соединение', но, по-видимому, их следует различать. У слова есть ТМ параллель *kuli-, *kuli-ti- 'огораживать' ССТМЯ 1, 428-429, восходящая, видимо, к ПАлт. *kul'o 'огороженное место' EDAL 913. Гипотеза о заимствовании тюрк, слова из тох. koşkiye 'хижина' (которое само заимствовано из иранского, см. 1101) обсуждается в Reinhart 1990, при ее принятии необъяснимо отсутствие -к- в тюркской форме. 4. (?) Тох. В pale 'обозначение какого-то домашнего слуги', пример: “Тогда Пурохита спросил его: “Скажи мне, pala, не будет ли принц ...” (Adams №1972: “Etymology unknown”). Решением проблемы может быть, если мы предположим развитие 'ребенок' > 'слуга', которое, по крайней мере, не является невозможным (ср. др.-рус. čaga 'рабыня' < тюрк, čaga'ребенок' Менгес ВЭ 170); тогда тохарская форма может быть либо заимствованием из тюрк.*bāla 'ребенок, детеныш' (в др.-тюрк. зафиксировано только 'детеныш животного', но ср. алтайские соответствия: монг.*baleir 'младенец', TM *baldi- 'родить, родиться', яп. *barapa(i) 'ребенок' АПиПЯЯ 289), либо из скр. bālā- 'ребенок' (Sanskrit and Ancient Türkic share the 100 Swadesh word “child”). 5. (?) Тох. В peşke 'топленое масло (как компонент лекарства)' (Adams №2180: “Probably a borrowing from some Middle Iranian source. Compare Modern Persian maske 'fresh butter' (Menges, 1965:131, VW:637)”). Ново-персидское maske (заимствованное в чаг. meske - Pav.C. 499, ср. также Буд. I 231, - узб. maska), возможно, является восточно-иранским заимствованием, производным от глагола *miš- 'смешивать, сбивать', осет. misyn, ягноб. mušin 'пахта' (Абаев II 123, Bailey 290), скр. mikş-, индоиран. < ПИЕ *mikş- (Mayrhofer 373). Заимствование тохарской формы с р- из формы с т- кажется сомнительным. При этом ср. тюрк. *bil'či- > *biši- 'перемешивать, сбивать (молоко, масло)': турк. pišek 'мутовка', pišek-le-'пахтать', тат. peš- 'пахтать' (Тумашева Себер 180), башк. beše- 'сбивать; бить', beškək 'мутовка', каз. piš- 'пахтать', ног. piskek 'мутовка', ккалп. pis-; piskek 'большая мутовка', кирг. byš-/biš-; biškek 'мутовка для сбивания кумыса', узб. piškak 'мутовка для пахтания', чув. pəzer- 'бить, ударять', як., долг, bis- 'мазать'. См. ЭСТЯ 1978, 309-310, Stachowski 61, Ашм. X, 241-242. Возможная алт. этимология: ПАлт. *bile'i- 'смешивать, месить', монг. *bilea- 'становиться плоским и мокрым; обмазывать' KWb 45, (? >) маньчж. bilea- 'месить тесто; клеить' ССТМЯ 1, 83, кор. *pič- 'перемешивать, заваривать', ср.-кор. *pič-, совр. кор. pit-[pie-] Liu 417, KED 864; яп. *pisipə 'род, бобового соуса; соленое мясо или рыба', др.-яп. p(j)isip(w)o, cр.-яп. fisifo JLTT 409, см. ED AL 128. Источником заимствования в тох. В должно было быть производное на -ке. Сюда же может относиться и хсак. biši 'пахта' (Bailey 290 возводит его к вышеприведенным иранским формам, но тогда b- и -s- нуждаются в специальном объяснении. Начальное b- < *т- в хсак. нерегулярно, другой пример такого развития - biysma 'моча' (Bailey 287) < *miz-, но здесь оно, по-видимому, диссимилятивное - ср. miysai 'моча' (Bailey 332). Срединное -s- Бейли объясняет из *-xš-, но нормальный рефлекс здесь -s-, см. Среднеиранские языки 247, ср. хсак. has- 'сообщать' < *-eğ-s- (Bailey 472). Итак, хсак. форма может быть заимствована или, по крайней мере, контаминирована с заимствованием из тюркского (It appears that the clear Modern Iranian borrowing from Japanese/ Korean/ Altaic/ Mongolian/ Türkic that Bailey holds as a primeval word is passed by without even noticing the oddity that the Modern Iranian, which reputedly belongs to the Indo-European family of languages, shares lexicon with such far-flung and contact-less languages as possible isolates Korean and Japanese. We need to put on specially designed Bailey blinds to hold Iranian as primeval and everybody else as trailing). 809 6. (??) Тох. В miye 'какой-то масличный плод?' = dimin, miyaske (Adams №2552: ?). Контекст, позволяющий судить о значении слова, следующий: [wsā re nek]cy[e]ne cwi miye paşkārro 'они давали ему на ночь miye paşkārro'. Paşkārro - предположительно 'льняное семя' (Adams №1978). Тогда можно предположить, что miye - также лекарственное растение, и хорошим сравнением для него может быть тюркское слово со значением 'солодка; лебеда' *bynan: чаг. bijan, CCum. bujan, тур. bojan, mejan, аз. bijan, турк. bujan, тат.диал. myja, каз., ног. myja, ккалп. bojan, кирг. myja, узб. mija, нуйг. buja, чув. majan Егоров 131. Тюрк. > калм. bujā 'солодка'. Это слово, видимо, восходит к ПАлт. mina 'вид травянистого растения' вместе с кор. *minari 'сельдерей, петрушка'. 7. Тох. B tsaipau 'штукатурка' Adams №41150 (“Etymology unknown”) - ср. тюрк. *čap- 'штукатурить, обмазывать': крх.-уйг. čap- (MK), узб. čapi-, нуйг. čap-li-, кирг. čap-ta-, кум. (aq) čap- 'белить, штукатурить', тув. čap-ta- 'поливать водой и трамбовать (землю)', чув. sop- 'заворачивать пирог'. VEWT 99, EDT 394, Ашм. XII, 248 (восходит к ПАлт. *č'ар'а 'клей, глина' вместе с монг. *čabaγ(u) 'рыбий клей', ТМ *čapa 'рыбья икра; белая глина' — см. EDAL). Источником тохарской В формы могло бы быть стандартное отглагольное производное *čapagu. Приведенные группы заимствований, происходивших во всех направлениях и в разнообразных семантических областях, явно демонстрируют ситуацию трехязычных контактов, которые должны были происходить на уровне активного бытового общения, каковая ситуация может быть датирована 7-9 веками н.э.

ГУННСКАЯ МОДА В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЕ Ряд раскопок, по большей части богатых гробниц, предоставляет материал, характеризующий восточных варваров конца 4 и первой половины 5 века в более общем виде. Так женские захоронения в Айране (Кальвадос) и Хохфельдене (Альзас) содержат украшения идентичные таковым, носимым принцессами центральной Европы. Отдельно упомянем пару фибул, найденных на плечах, и золотые бляшки, пришитые к одеждам, общим для двух захоронений, также как и пряжку ремня из Айран или многогранные сережки, как и золотое колье из Хохфельдена. Некоторые мужские гробницы “принцев” как таковые в Вольфшейме, Мундольшейме и Альтлусшейме в Рейнланде включали помимо оружия (особенно длинные мечи-спаты носимые кавалеристами) детали костюма, происходящие с востока. Более того, как в мужские так и в женские гробницы клали многочисленные объекты полихромного стиля, украшенные разноцветными камнями, прикрепленными на скорую руку или вставленными между перемычками на золотом дне, что показывает влияние центральной или восточной Европы. Некоторые обычаи, фиксируемые в Галлии археологически, в равной степени принадлежат восточным варварам. Мы прежде всего указываем на использование искусственной краниальной деформации, осуществляемой в детстве путем сжимания черепа повязками,как и на захоронение в гробницах металлических зеркал (например в Хохфельдене) - оба обычая алано-сарматские. Эти объекты или обычаи, упомянутые нами, происходят от “моды”, что появилась в бассейне среднего Дуная в конце 4 века и в течение первой половины 5 века. Места раскопок в Унтерзибенбрунн в Австрии и Смолин в Чехословакии являются наиболее примерными манифестациями. Хотя мода эта в дунайском регионе была принята по сути оседлой аристократией по большей части германского происхождения , а характеризующие ее объекты и обычаи имеют разное происхождение (германское, алано-сарматское, гуннское и греко-римское), она тем не менее указывает косвенным образом на гуннское влияние. В действительности в течение второй половины 5 века центр империи Аттилы располагался как раз на среднем Дунае. Именно престиж и восхищение, которое вызывали у других варваров гунны и особенно Аттила, увековеченные в эпических песнях, способствовали широкому распространению дунайской моды как в западной Европе так и на востоке, в меридиональной России. Мода эта как раз некоторыми исследователями зовется “гуннской”. Французский археолог Жан-Ив Марен [Marin, J.-Y. Attila, les influences danubiennes dans l’ouest de l’Europe au Ve siècle - Caen, 1990 - p.46-49] Именно в эту эпоху в этом регионе зарождается дунайская мода, которая будет принята аристократией по всей варварской Европе, от Атлантики до Кавказа, чей успех, особенно с 20х годов 5 века, объясняется престижем, которым пользовалась империя Аттилы. Она формируется в космополитическом сердце аристократии среднего Дуная и ее истоки разнообразны: гуннские, алано-сарматские, германские и римские. В гробнице в Чорна например мы находим диадему полихромного декора гуннского происхождения вместе с германскими фибулами, и можно предположить что здесь мы имеем дело с захоронением германки, бывшей замужем за гунном. Среди характерных объектов дунайской моды в гуннскую эпоху назовем: крупные фибулы с полукруглой головой и ромбическим основанием, большие застежки ремней, многогранные сережки и колье на металлических цепочках. Несколько новых типов оружия и военной экипировки - жесткие седла, украшенные металлическими накладками, палаши, трехлопастные стрелы, - и определенные обычаи, а именно искусственная деформация черепа и захоронение разбитых металлических зеркал в гробницах, в целом завершают картину дунайской моды. Знаменитое место раскопок Унтерзибенбрунн в Австрии, двойная гробница, воина и женщины, соседствующая с захоронением ребенка, выходит за рамки, если говорить о дунайской моде, но она в любом случае дала свое имя серии гробниц “принцев” гуннской эпохи: гробницы “Унтерзибенбруннского горизонта”. В Галлии и Рейнланде гробницы Айрана, Хохфельдена, Альтлусхайма, Вольфсхайма и Мундольсхайма предоставляют лучшие свидетельства распространения дунайской моды в гуннскую эпоху. Михаил Казанский, археолог эпохи Великого Переселения Народов Национальный центр научных исследований Франции [Kazanski, Michel. Les Goths (I er– VII e siècles ap. J.-C.) - Paris: Editions Errance, 1991 - p.76] Гуннские артефакты

ГУННСКОЕ ВЛИЯНИЕ В КОРОЛЕВСТВЕ ЛОМБАРДОВ Хюн Джин Ким Ломбарды (лангобарды), что позже станут владыками большей части Италии после коллапса остроготов, также впервые организовали жизнеспособную племенную конфедерацию во главе с их собственным королем (т.е. политически организованную) лишь после их встречи с булгарами (т.е. гуннами). Первый ломбардский король Агильмунд был предположительно убит булгарами (гуннами), и новый король Ламиссо затем видимо отомстил, нанеся поражение булгарам. Этот эпизод у Павла Диакона является свидетельством общей памяти гуннского завоевания, отождествления гуннов с современными булгарами у ломбардов и отделения от Гуннской империи видимо после битвы при Недао. Однако история о ломбардской победе и независимости на такой ранней стадии от гуннского влияния видимо искажение реальности. На это указывает тот факт, что гуннский/аланский обычай искусственной, декоративной, краниальной деформации был в обиходе у германской элиты в Богемии (родине ломбардов) даже после битвы при Недао, видимо свидетельство того что по крайней мере у элиты гуннское влияние и даже физическое присутствие не было проходящим феноменом. Фактически даже после Недао ломбарды могли находиться под влиянием подконтрольных гуннам ругов, чьи земли они позже заняли после разрушения Королевства Ругов Одоакром. В "Житии Святого Северина” показано что руги имели значительную власть в Норике, а также сопредельных землях, взимая налоги с римских городов Норика и предоставляя защиту от герулов, алеманнов, турингов и других бандитских племен. Даже после их переселения в Ругиланд ломбарды долгое время в военном плане уступали даже герулам. Куда более могущественные руги таким образом могли в какой-то степени контролировать соседних ломбардов вплоть до их поражения от Одоакра. Туринги, непосредственные северные соседи ломбардов, подобно готам и гепидам видимо практиковали гуннскую краниальную деформацию куда более интенсивно чем ломбарды, что может указывать на сильный гуннский элемент в их правящей высшей знати. Краниальная деформация обнаружена даже дальше на западе у бургундцев,также по всей видимости благодаря гуннской власти над бургундцами в 5 веке. Поздние ломбарды имели сильный булгарский гуннский элемент, они сформировали часть армии Альбоина, вторгшейся в Италию. Имитация реальных гуннский политических традиций может быть заметна в ломбардской практике признания шести превосходящих герцогов среди их 36 знатных лиц. Это может быть отсылкой к хунно－гунно-булгарскому учреждению шести рогов, упомянутому ранее. Довольно разоблачающе Альбоин, ломбарский король, победив своего врага, короля гепидов, сделал чашу из головы поверженного противника. Это стпеной обычай, впервые засвидетельствованный у центральноазиатских скифов и хуннов (гуннов). Мастерство, с которым Одоакр и Теодорик, предшественники поздних ломбардских королей, управляли Италией и использовали существовавшую римскую администрацию и бюрократию, видимо тоже стоит отнести к скирскому и остроготскому опыту пребывания под имперской властью гуннов. Система сбора дани, использованная остроготами, франками и в меньшей степени ломбардами, также напоминает сбор дани в Гуннской империи и соответствует общей центральноазиатской модели даннических империй (например Сасанидская империя Ирана и Хуннская империя Туркестана, обе построенные на сборе дани с вассальных государств и народов). [Hyun Jin Kim. The Huns, Rome and the Birth of Europe - Cambridge University Press, 2013 - p.264-266] (original) the Lombards, who would later become rulers of most of Italy following the collapse of the Ostrogoths, were also first organized into a viable tribal confederation with their own king (i.e. politically organized) only upon their encounter with the Bulgars (i.e. Huns).172 The first Lombard king Agelmund was supposedly killed by the Bulgars (Huns) and the new king Lamissio then supposedly took revenge and defeated the Bulgars.173 The episode in Paul the Deacon shows evidence of common memory of Hunnic conquest, the identification of Huns with the contemporary Bulgars among the Lombards, and a break of sorts with the Hunnic Empire presumably after Nedao. However, the story of Lombard victory and independence at a very early stage from Hunnic influence is probably a distortion of actual reality. This is borne out by the fact that the Hunnic/Alanic practice174 of artificial, decorative, cranial deformation was practised among the Germanic elite in Bohemia (home of the Lombards) even after the Battle of Nedao in AD 454,175 an indication perhaps that at least among the elite Hunnic influence or even physical presence was not a passing phenomenon.176 In fact the Lombards even after Nedao may have been influenced by the Hunnic-controlled Rugians, whose lands they later occupied after the destruction of the Rugian kingdom by Odoacer. In the Life of Saint Severinus (1.9.31) the Rugians are shown to have exercised considerable power in Noricum and also in surrounding areas, taxing Roman cities in Noricum and offering protection from the Heruli, Alamanni, Thuringians and other bandit tribes.177 Even after their movement into Rugiland the Lombards were for a long time militarily inferior even to the Heruli.178 The far more formidable Rugii could therefore have exerted some control over the neighbouring Lombards until their downfall at the hands of Odoacer. The Thuringians, the immediate northern neighbours of the Lombards, like the Goths and the Gepids practised Hunnic cranial deformation much more intensively it seems than the Lombards179 and this may be indicative of a strong Hunnic element in their ruling upper stratum.180 Cranial deformation is even found among the Burgundians still further west, also in all likelihood due to the impact of Hunnic domination of the Burgundians in the fifth century.181 The later Lombards would actually have a strong Bulgar Hunnic element and these formed a part of Alboin’s army that marched into Italy.182 Imitation of actual Hunnic political practices might be discernible in the Lombard practice of acknowledging six preeminent dukes among their thirty-six nobles. This may well be an imitation of the Xiongnu–Hun–Bulgar institution of the six corners mentioned earlier.183 Quite revealingly Alboin, the Lombard king, when he defeats his rival the king of the Gepids makes a goblet out of his vanquished enemy’s head.184 This is a steppe custom that was first practised among the Inner Asian Scythians185 and Xiongnu (Huns).186 The skill with which Odoacer and Theodoric, the predecessors of the later Lombard kings, managed Italy and exploited existing Roman administration and bureaucracy was also likely due to the Scirian and Ostrogothic experience of Hunnic imperial rule.187 The tribute collection system that was employed by the Ostrogoths, Franks and to a lesser extent the Lombards also resembles the tribute collection that was practised in the Hunnic Empire and conforms to the general Inner Asian model of tributary empires188 (for instance the Sassanid Empire of Iran and the Xiongnu Empire of Turkestan, both of which were built on tribute collection from vassal states and peoples).189

Я критикую Рашида, основываясь на том, что могу узнать о содержании его летописи из переводов. Персидского я не знаю. А вас спрошу: на каком основании можете критиковать переводчиков вы, не зная толком персидского? А, то есть у вас как и у нового юзера аслана просто аллергия на термин "Монголия" Узбагойтесь: термин чисто географический, ничего этнического в себе не несет. Регион как то все же надо называть - и зовется он именно Внутренняя Монголия. Оттуда Елюй Даши и вышел с набранной армией. Да что у вас за превратное отношение такое? Не записывал я тюрок в халхаязычных никогда. То, что вы монголоязычные племена с четкими текстами на монгольском языке отказываетесь считать монголами - это уже ваши проблемы. И кажется вы забыли фразу Кашгари, что у татар собственный язык, не тюркский. И что, тангуты теперь тоже тюрки? А их тексты на тибетском языке - просто "букварь-канцелярия", которую можно игнорировать? Я вообще очень сомневаюсь в том, что был этот самый исход в 11 веке. Как и в том, что веками из Монголии, пардон, АРВМ КНР, на запад плыли и плыли волны тюрок. Народ просто так свою землю не покинет массово - для этого нужны какие то катаклизмы природного или политического характера. Покидали землю лишь отдельные группы, которым не сиделось на месте и хотелось приключений на свои головы. Часто они формировали воинские части местных кочевых империй, которым приспичило расширяться на запад и потому они нуждались в таких авантюристах (Хунну, Жужань, Теле, Коктюрки и т.д.). Эти удальцы таким образом медленно мигрировали и подняли в итоге уровень монголоидности в Кз с нуля до 70%, на это ушло 3000 лет. Именно постепенно подняли - полчища-волны, которые вы себе навоображали, подняли бы до всех 100% за каких то 500 лет Потому онгуты и остались - как и видимо все прочие тюрки Внутренней Монголии - причин массово уходить не было. Сведениям Асира я увы не доверяю. Чего я там утерял? Я казахского не знал НИКОГДА Да и в вопросах этих надо изучать не кыпчакский казахский, а карлуко-огузский орхоно-тюркский. Кыпчакский в текстах вообще до 13 века и не фиксирован вовсе. Хотя я уже знаю ваш ответ: древние тюрки все говорили на казахском, а карлуко-огузский у них был лишь "канцелярия-букварь". Ну хорошо, тогда объясните мне, что есть "Тибет" в понимании Асира.

Да не задевали вы меня нисколько. Если вспомнить слова Абая и Шокана, то это даже можно считать комплиментом в наш адрес. На вскидку. 1) Мэн-да Бэй-лу: "... Черные татары (Кара татар или род Чингизхана), в том числе кераиты (керей-керейты)." 2) Абай Кунанбаев "Біраз сөз қазақтың түбі қайдан шыққаны туралы". Журнал "Қазақ тарихы", 1, 1993 г. С.31-34 (на основе старинных казахских устных преданий, старинных уже в 19 веке): "... Прямыми предками казахов являются татары. Чингизиды (торе) называют себя также татарами, подчёркивая этим чистоту своего происхождения." Что курултай, на котором Чингизхан был избран всеобщим ханом, проходил именно в горах Чингиз-тау (АКБ: в теме Найман-таг я обосновал, что раньше эти горы назывались Чингизхан-тау), на реке Караул, у горы, названной позже "Хан төбесі" или "Ханская вершина" (другое название "Хан-тау")." (АКБ: кстати, здесь же в Чингиз-тау есть гора Орда-Басы): "... Двенадцать представителей от двенадцати родов по монгольскому обычаю на реке Караул в горах Чингизтау на вершине Хан, подняли на белой кошме и провозгласили ханом Чингиса. Отчего видимо и получили свои названия гора и вершина. Одним из тех двенадцати человек был Майкы би." 3) Чокан Чингизович Валиханов с этими же кочевыми татарами и с Майкы бием связывал тоже казахскую этничность: "... Устные народные предания казахов Старшего жуза называют предками казахов кочевых татар." Он также производил казахов Старшего жуза от древнего монгольского народа уйсунов, родоначальником которых был легендарный Майқы би, современник Чингизхана (Собрание сочинений, Т.1, Алма-Ата, 1961. С.107-108) Что скажут на это наши современные "татары" Duwa-Soqor и mechenosec?

Вообще-то гора и хребет Чингис тау - является исконной землой ойротов дербетов. После их переселения и ухода в Монголию, то есть дербетов а тюркоязычные-ойроты думаю что остались там до конца уничтожения государства Джунгарии, туда постепенно прикочевали и поместились казахи. И у казахов осталось название этих земел и гор как "Чингис таг" или "Хан таг" от ойротов. И современные казахи сочиняли всякие сказки - это их обычая обычно. Никакого "Найман таг" не было в помине.