Битва на Калке

[Василь]

Еще в детстве, после прочтения бессмертной повести В.Яна, мне показалась странный ужасная казнь плененных русских князей, умиравших под настилом из досок, в то время, как жестокие монголы пировали сосседая на них, пока не затихли стоны несчастных. Странно было даже не то, что найти в степи доски и сделать из ни настилы -дело довольно хлопотное. Зачем было затевать этот странный балаган? Джебэ и Субудай были людьми военными и вряд ли были любителями подобных представлений не характерных для кочевников вообще и монголов в частности. Думается мне, что князья за убийство послов, были подвергнуты почетной монгольской казни без пролития крови, путем удушения в кошме. Необычность действа отобразилась в головах присутствующих русских свидетелях и в дальнейших летописаниях таким причудливым образом. А уж хлопотливые писатели донесли всю правду в лучшем виде до пытливых умов!

[Гость Khagan]

Приписки и преувеличения жестокостей характерно для заказной исторической литературы и официальной идеологической пропаганды.

[БiрАтан]

Еще в детстве, после прочтения бессмертной повести В.Яна, мне показалась странный ужасная казнь плененных русских князей, умиравших под настилом из досок, в то время, как жестокие монголы пировали сосседая на них, пока не затихли стоны несчастных. Странно было даже не то, что найти в степи доски и сделать из ни настилы -дело довольно хлопотное. Зачем было затевать этот странный балаган? Джебэ и Субудай были людьми военными и вряд ли были любителями подобных представлений не характерных для кочевников вообще и монголов в частности. Думается мне, что князья за убийство послов, были подвергнуты почетной монгольской казни без пролития крови, путем удушения в кошме. Необычность действа отобразилась в головах присутствующих русских свидетелях и в дальнейших летописаниях таким причудливым образом. А уж хлопотливые писатели донесли всю правду в лучшем виде до пытливых умов!

эт вряд ли (я про почетную смерть убийцам безоружных)

[Maximalist]

Однако из-за феодальных распрей единого руководства в русско-половецких войсках не было.

Земля на юге просохла быстрее, и это дало возможность татаро-монголам выйти из Крыма, через «половецкую степь» продвинуться на север и до прихода русского войска расположить свои главные силы на правом берегу реки Калки. В результате стратегический план русов «дать бой на чужой земле», у перекопа, был сорван.

Был убит старший сын Чянгиз-хана — Тоссук, отец хана Бату (Батыя).

Близ Калки также осталась укрывшаяся в непроходимых для конницы зарослях плавней часть русского войска.

Встречая ожесточенное сопротивление, неся большие потери, татарам все же удалось дойти до Переяслава. Но отсюда, когда до цели - Киева - было рукой подать, они внезапно повернули вспять. Чем объяснить это?

Отсутствие единого руководства не помешало Мономаху (который до 1113 не был киевским князем) побеждать половцев.

Что перекоп - чужая земля, что Калка, какая разница?

Старший сын Чингисхана и отец Батыя - Джучи, он не участвовал в этом походе и умер через несколько лет.

"Место каменисто" или "заросли плавней", всё-таки?!

Откуда про ожесточённое сопротивление, про Переяслав? Они дошли до Новгорода Святополческого (Святополча), город основан в 1096 году Святополком Изяславичем (иногда думают на Новгород Северский, но ни один Святополк не имел к нему отношения), а это ПРАВЫЙ берег Днепра. Развернулись, потому что в Чернигов пришёл Василько Ростовский с владимирским войском.

Изменено 16 августа, 2009 пользователем Maximalist

[Maximalist]

Можно ли судить об объективном описании битвы по древнерусским летописям, которые на деле, как правило, являются многократно редактированными, политически ангажированными списками, значительно более позднего времени? Объективно,как мне кажется, можно отметить, что битва на Калке, одно из многочисленных сражений в течении беспрецендентного рейда Джебэ-нойона и Субудай-багатура. Сколько к этому событию из трех туменов осталось реальных бойцов неизвестно, но перевес численности русско-половецкого войска был, как минумум 2-3-х кратным. Отдельно следует отметить блестяще организованное и проведенное сражение. Интересно, в военных академиях читают курс "Полководческий гений Субудай-багатура"? Если не читают, то следовало бы изучать как военное искусство, наиболее соответствующее требованиям современной мобильной войны, проводимой, к тому же, за счет ресурсов противника. Современники это искусство, безусловно, оценили. Следствием этого ошеломительного разгрома, думаю, было то, что во время набега Бату на Русь в 1239-1241 гг. , никто из князей не решился дать монголам сражения в чистом поле.

3 тумена (потом 2, после поражения Тохучара от Хан-Мелика) было во время погони за Мухаммедом и при первом появлении на Кавказе. В это время монголы также штурмовали Мерв (70тыс монголов) и Ургенч (50тыс монголов), были разбиты молодым султаном при Перване (30тыс монголов). Потом "Сокровенное сказание" упоминает Джэбэ и Субэдэя в битве на Инде 9 декабря 1221 года, а потом Чингис им поставил новую задачу, аналогичную той, которую поставит курултай 1235 года - "дойти до 11 стран и народов",в перечислении аланы, половцы, булгары, венгры, поляки, русские, включая Киев. Про разведку там не было ни слова. В 1222 только 2 тумена были посланы в погоню за молодым султаном в Индию, все остальные войска теоретически могли пойти на запад.

Никто из князей??? Рязанцы вышли на Воронеж, владимирцы с новгородцами - под Коломну (где погиб младший сын Чингиса Кулькан, находившийся вместе с гвардией в ставке!). В 1237 году четверть войска монголы оставили на Дону для создания угрозы южнорусским княжествам, но зря понадеялись, что помощь оттуда на север не придёт. Коловрат пришёл из Чернигова и нанёс монголам ощутимый удар. Потом во время осады Чернигова на помощь городу подходил Мстислав Глебович (не черниговский князь), после чего монголы отказались от похода на Киев (1239-40). Даже во время осады Киева осенью 1240 года Даниил Галицкий ВЕРНУЛСЯ на Русь из Венгрии, но не смог пройти в Русскую землю (имеется ввиду Русская земля в узком смысле слова, Киевщина), поскольку мало с ним было дружины http://www.spsl.nsc.ru/history/descr/daniil2.htm

Изменено 16 августа, 2009 пользователем Maximalist

[Maximalist]

Очень интересно было бы узнать о событиях последововших после описанных выше. В частности, о поражении монгол от булгар ( булгар и башкир ?) во время переправы через Итиль ( Яик?). Зачем это нужно было булгарам? Думаю они прекрасно знали, кто такие монголы и чем может закончится подобная авантюра, которая не соответствовала степному кодексу ведения войны. Ведь даже для возобновления застарелой вражды требовался пусть формальный, но повод. К тому же в спину, на переправе? Что-то здесь не так. Знатоки, просветите!

И еще. Каковы обстоятельства смерти (гибели) Джебэ-нойона, последовавшие приблизительно в это же время?

Итиль - Волга. Булгарам это было нужно для самообороны. Авантюра - это монгольское вторжение в Булгарию после потерь на Калке. Степному кодексу это вполне соответствовало (это сделали печенеги со Святославом), сами монголы любили резать полусонных и не одоспешенных. Джэбэ упоминается во второй войне с Цзинь в 1231 году в "Сокровенном сказании"

Изменено 16 августа, 2009 пользователем Maximalist

[Maximalist]

Битва на Калке - это действительно слава русского оружия. Битва, которая, казалось бы, прошла полностью по сценарию монголов, но её исход заставил их отказаться от продолжения похода. А поход - напомню - имел ровно те же цели, что и поход 1236-42 годов. В данном вопросе "Сокровенное сказание" поавторитетнее сотни историков, твердящих о какой-то "разведке боем" в 1223 году.

[Урянхаец]

Монголы действительно ставили цель дойти боем до страны франков.

Но в пути они натолкнулись на сопротивление отважных и сильных

народов, это заставило их повернуть назад. Народы Восточной Европы

булгары, аланы, русы, славяне, половцы, грузины заставили повернуть

назад жестокого врага пришедшего из кыпчакских степей (территория Казахов)

Это урок будущим завоевателям из НАТо. Они могут победить в одном сражении, но могут

увязнуть в тыловых стычках навсегда.

[Maximalist]

Какая-то необычная аналогия. Монголы - представители Востока, НАТО - Запада. Столкновения между Западом и Востоком считаются принципиальнейшими.

[erdene4770]

В корпусе Субудая были задействованы урянхайцы, найманы, кереиты, татары - все казахские племена.

После их истребления в битвах, он в корпус сам обратившись к ЧХ брал кыпчаков, канглы, меркитов.

он с ними видать разговаривал на их языке :ost1:

Так тика его была чисто казачьей. Сначала бегство как в "Кочевнике", притом убегая били противника

калеными стрелами, потом рассыпавшегося противника ударяли всей силой страшным рукопашным боем.

Русские, грузины, болгары, аланы, черкесы, половцы этого не выдерживали и капутилировали.

Это были непревзойденные воины. Не зря сам ЧХ считал тюрков самими лучшими воинами на свете! :tw2:

урянхаец - ты написал что "урянхайцы, найманы, кереиты, татары - все казахские племена" - казахы образовались позднее чем 13-ого века. эти племена тогда были монголами. потом из этих племеней некоторые присоединились казахам

[БiрАтан]

урянхаец - ты написал что "урянхайцы, найманы, кереиты, татары - все казахские племена" - казахы образовались позднее чем 13-ого века. эти племена тогда были монголами. потом из этих племеней некоторые присоединились казахам

НЕКОТОРЫЕ????

вот этот то вопрос меня более всего и занимает... только "этих племеней" присоединилось к казахам больше, чем всех нынешних "монголов" вместе взятых... а если брать найманов, кереев, жалайыров (и др. "непонятных" [ну так их обозвали в теме "неопределённые" ] ) среди кыргызов, узбеков, башкир, ногайцев.... тогда вообще - тупик... а где монголы?... вернее - а кто такие монголы? Тогда и "битва на Калке" предстаёт в совершенно ином свете - неужели наймано-кыпшакская внутритюркская "разборка"?

[Стас]

Не, ну с битвой на Калке все явственно.

А при чем тут найманы? до половцев, к которым по поводу "родства" якобы обращались монголы, тюркские рабы вместе с курдами тоже просили принять их под монгольское крылышко. Бог любит "большие батальоны". У хорошего скакуна много хозяев. Все хотели и хотят быть "теми самыми" монголами, как отметили еще в 13-14 веках.

[zenturion]

Что меня раздражает на этом форуме, так это постоянные "тюркско-монгольские" разборки, мгновенно превращающие любую тему во флуд с перетягиванием "одеяла" на себя.. Неужели желание погреться в лучах славы Чингисхана и его древних монголов затмевает все остальное ? Что-то внятное и интересное по теме могут написать лишь единицы.

[Урянхаец]

Эти гады т.е. монгольские всадники оказывается оттачивали свое мастерство в облавных

охотах. Ловко подкарауливали оленей, заманивали их в засаду, потом начинали поголовное

уничтожение! И сейчас буряты зэгэта-аба проводят... Против кого собираются охотиться?

Выезжают на охоту конными толпами, у всех ружья и патронташи, знакомый бурят рассказывал.

У тюрков до появления монголов не было подобной тактики? Например, якуты проводят

облаву на зайцев, но пешими, а не конными. Облавная охота это те же тактические занятия,

проводимые военной кафедрой. так вот монголы лихо заманивали и окружали туркмен, якутов,

кыпчаков, уйгуров, болгар, кыргызов и уничтожали как оленей, метко расстреливая с дистанции

вожаков и метанием аркана снимая наиболее прытких, ударом меча снимали шеи у наиболее

сопротивляющихся батыров. Один историк так и пишет, монгольский всадник так же снимал

выстрелом из лука европейского рыцаря как орла во время полета! Хау!

[Hooker]

Дружины князя Мстислава Романовича вынуждены были спешно построить, вокруг своего лагеря укрепление «каменьем и колием, беже ту место камянисто», и три дня отбывали атаки врага. Русские вояны, вооруженные грозным оружием ближнего боя - топорами и дубинами, нанесли татаро-монголам тяжелые потери. Был убит старший сын Чянгиз-хана - Тоссук, отец хана Бату (Батыя).На третья сутки безуспешной битвы татары предложили заключить мир, который сами же вероломно нарушили. Дав, согласно договору, возможность дружинам «идти на Русь», татары напали на отходящих к Днепру русских воинов и многих побили.

http://khortytsya.narod.ru/bitva_na_kalke/

[Dark_Ambient]

вот уж не знал, что в 1223 году на Калке был убит Джучи

[Hooker]

вот уж не знал, что в 1223 году на Калке был убит Джучи

Что за народ- "Касоги"?

Мы слышали, что многие страны попленили татары: ясов, обезов, касогов; и половцев безбожных избили множество.

http://bibliotekar.ru/rus/28.htm

[Dark_Ambient]

Что за народ- "Касоги"?

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%81%D0%BE%D0%B3%D0%B8

[zenturion]

вот уж не знал, что в 1223 году на Калке был убит Джучи

Это по Татищеву так. Откуда к нему попала данная информация - непонятно . Возможно, из каких-то поздних источников. К слову, есть и поздняя легенда об убиении Батыя в Венгрии, что тоже не соответствует действительности.

Но что интересное в сведениях о якобы участии Джучи в битве на Калке, так это дополнительные сведения китайских источников. "Юань-ши" сообщает, что Джэбэ представил захваченного в плен Мстислава Киевского лично Джучи (!) и тот приказал его убить .. Вот и думай кто и где был - то ли Джучи на Калке, то ли Мстислава привезли в его ставку где-то в Приаралье или на Иртыше ?

[Peacemaker]

 

 

http://www.e-reading.club/chapter.php/1016091/23/Danilevskiy_-_Russkie_zemli_glazami_sovremennikov_i_potomkov_(XII-XIVvv.)._Kurs_lekciy.html

 

«НОВГОРОДСКИЙ» ОБРАЗ БИТВЫ НА КАЛКЕ

Для автора статьи в Новгородской первой летописи главным объектом анализа стала та сила, тот народ, знакомство с которым произошло при столь драматичных для русских обстоятельствах. По словам В. Н. Рудакова,

«…важнейшим отличием рассказа HIЛ от соответствующего рассказа Лавр., является пристальное внимание, с которым автор повествования присматривается к татарам. Именно под его пером риторические для того времени вопросы…кто суть?…отколе изидоша?…что языкь ихъ?…которого племени суть?…что вера ихъ? приобретают тревожную остроту, и вместе с тем надежду на разрешение»^[187].

Первый по значимости вывод, к которому приходит летописец: причиной появления татар стала греховность Руси:

…по грехом нашим, придоша языци незнаемы… И тако за грехи наши Бог вложи недоумение в нас… И не сведаем, откуду суть пришли и где деша опять; Бог весть, отколе приде на нас за грехи наши^[188].

Очевидно, урок, преподанный читателям «Повести временных лет» в свое время автором статьи, повествующей о половцах как о Божьем батоге, не пошел впрок… Поскольку сами грехи не упоминаются, видимо речь идет о стандартном наборе земных прегрешений, не требующих подробного перечисления, известных читателям и не связанных напрямую с теми или иными конкретными событиями.

Второй вывод автора повести касается вопроса о сакральной сущности пришельцев: кто такие татары, почему и зачем они появились именно в данный момент. Тут-то книжник и прибегает к авторитету Мефодия Патарского.

Это обращение к авторитету единственно логичное для средневекового человека, пытающегося что-либо понять или доказать, довольно своеобразно воспринимается большинством исследователей. Если они и замечают эти цитаты, то необходимость их объясняют традицией. Недоумение же летописца воспринимается буквально. Так, один из лучших современных знатоков древнерусской литературы В. В. Кусков пишет:

«…Повесть обстоятельно излагает ход событий… Она хорошо передает настроение русского общества при известии о появлении монголо-татарских полчищ. Весть эта была встречена с крайним недоумением:…Явились народы, которых как следует никто не знает, кто они, откуда пришли, каков язык их, какого они племени, какой веры, и зовут их татары, а иные говорят таурмены, а другие называют их печенегами. Автор…Повести ссылается на философско-исторический труд Мефодия Патарского…Откровение. На его основе и дается религиозно-моралистическая трактовка события»^[189].

При этом остается без должного внимания довольно любопытная подробность. С одной стороны, в повести прямо говорится, что о татарах ничего не известно. С другой автор повести замечает, что премудрые мужи ведять я добре, кто книги разумеет, мы же их не вемы, кто суть^[190]. Другими словами, автор противоречит сам себе. Противоречие это, видимо, может быть разрешено путем обращения к неким книгам. Видимо, именно такой книгой (или, точнее, одной из таких книг) и представляется летописцу Откровение Мефодия Патарского. Правда, чтобы понять его, требуютсяпремудрые мужи, которые эти самые книги разумеют. Интересно, что самого себя автор повести, как следует из его собственных слов (мы же их не вемы, кто суть), не относит. Тем не менее он предлагает несколько возможных решений, исходя, прежде всего, из текста Мефодия. Итак, кто же такие, на взгляд древнерусского книжника, неизвестные-известные (как выразился В. Н. Рудаков) татары?

Итак, летописец предлагает на выбор различные варианты идентификации незнаемых языцей:

а зовут я Татары, а инии глаголют Таурмены^[191], а друзии Печенези

Однако ему самому ближе иная версия:

…инии же глаголют, яко се суть, о них же Мефодии, Патомскыи еписокп, свидетельствует, яко си суть ишли ис пустыня Етриевьская, суще межи востоком и севером. Такоже Мефодий глаголет, яко скончанию времен явится тем, яже загна Гедеон и попленяет всю землю от востока до Ефранта и от Тигр до Поньскаго моря, кроме Ефиопия^[192]

По вполне справедливому заключению В. Н. Рудакова,

«…в данном случае летописец вводит в повествование не рациональное знание о татарах как о реально существующем этносе, а иррациональное представление о них, носящее, прежде всего, явно оценочный характер… На первый взгляд, для летописца пришедшие татары это Измаильтяне, некогда загнанные Гедеоном в Етривскую пустыню и вышедшие оттуда в преддверии Конца Света»^[193]. Используя столь яркую аналогию, автор повести как бы сообщает читателям об их вероятной миссии для Руси и мира, тем самым давая информацию о том, что от них можно ожидать в дальнейшем. <…> Однако неверным было бы полагать, что книжник точно знает о татарах, что именно они и есть те самые легендарные Измаильтяне…Косвенно называемые Измаильтянами татары противопоставляются совершенно явно называемым…безбожными сынами Измаиловыми куманами половцами. При этом сами татары четко определяют свой статус по отношению к половцам. Обращаясь к русским князьям с призывом не откликаться на просьбы половцев о помощи, татары заявляют, что…мы вашей земли не заяхомъ, ни городь вашихъ, ни селъ вашихъ, ни на васъ придо-хомъ, нъ придохомъ Богом пущени на холопы и на конюси свое на поганыя Половче. Таким образом, можно говорить о том, что под пером летописца автора того отрывка, который впоследствии стал общим для HIЛ и Лавр, одновременно сливаются (в образе… Измаильтян) и разводятся (одни являются…холопами других, между ними не ставится знак равенства) два разных этноса татары и половцы^[194].

Во всяком случае, автор текста не называет татар прямо Измаильтянами, пользуясь косвенными ссылками на авторитет Мефодия (се суть, о них же Мефодии, Патомьскыи епископ, свидетельствует, яко си суть). Сложность ситуации, в которой оказался летописец XIII в., объясняется не в последнюю очередь тем, что его предшественник конца XI в. в свое время слишком точно определил как Измаильтян основных в данном случае противников монголов. Автор Повести о битве на Калке оказался в двойственном положении: с одной стороны, пришельцы вели себя именно так, как должны были поступать сыны Измаиловы, с другой их противниками оказывались половцы, для которых аналогия с Измаильтянами стала выполнять функцию едва ли не настоящего названия (вспомним рассуждения И. В. Гарькавого по этому поводу, приведенные во второй лекции).

Нельзя при этом, однако, не отметить, что рассказ в Новгородской первой летописи носит явно антиполовецкий характер. Судя по всему, его автор вполне солидарен с татарами, когда те вспоминают, что половцы безбожные, окаянные, беззаконные, много зла створиша… Русьской земли, проливая кровь крестьяньску. За это и хочет всемилостливый Бог погубити безбожные сыны Измаиловы Куманы… руками татар!

После первого столкновения с ордынцами половцы избьены избыток во главе с Котяном обратились за помощью к русским князьям, прежде всего к Мстиславу Удатному (летописец не упускает случая подчеркнуть при этом: се же Котян ье тесть Мстиславу Галицкому). Обращение было подкреплено богатыми подношениями: русских князей одариша кони и вельблуды и буволы и девки. Учитывая роль даров в средневековом обществе, эти подношения ко многому обязывали северо-западных соседей. Мало того, свою просьбу о помощи половцы сопровождают сильным аргументом, который больше похож на угрозу:

…а рекуче тако:…Нашу землю днесь отняли, а ваша заутро взята будет^[195]

Однако политическая дальновидность половецких послов, обращение которых может рассматриваться чуть ли не как призыв к объединению русских князей, приобрела в интерпретации Мстислава Галицкого (а точнее, летописца!) несколько иную окраску. На совете с другими князьями он якобы ни словом не обмолвился об опасности, исходящей собственно от татар. Мстислав, как пишет автор рассказа Новгородской первой летописи,

«…поця молитися князем русьским, браты своея рекя тако: Оже мы, братья, сим не поможем, тъ си имут придадися к ним, тъ онем больши будет сила»^[196]

Оказывается, главная беда состоит в том, что сами половцы могут перейти на сторону противника! Как справедливо отмечает В.Н. Рудаков,

«…по сути дела Мстислав, развивая…агитацию в пользу половцев, переходит от…давления к…шантажу. Видимо, поэтому автор рассказа довольно критически относится к фигуре Мстислава, он явно не одобряет поведение князя, сыгравшего роль связующего звена в столь трагичной для Руси цепочке…половцы — русские. Князь отправляется в путь…думавъше много о собе… поклона деля имолбы князь половьчьскыхъ»^[197].

Одной из отличительных черт новгородской версии Повести о битве на Калке является активность татарской стороны, направленной на то, чтобы избежать столкновения с русскими князьями. Правда, оценка этой активности у разных исследователей кардинально различается. Так, по мнению А. Ю. Якубовского,

«…князья отвергли мирное предложение татаро-монгольских воевод, направленное на раскол русско-половецкого союза, и решили выступить против врага…»^[198].

Чрезвычайно близка к этой точке зрения позиция И. О. Князького:

«…Хитроумнейшие речи монголов не провели русских князей. От половецких ханов они уже знали, что подобные слова монголы уже говорили, обращаясь к половцам и натравливая их на алан. Тогда эта хитрость монголам удалась, и они, разгромив алан, обрушились затем и на половцев»^[199].

Исследователь, правда, умалчивает, откуда ему известно о том, что русские князья уже знали… Очевидно, перед нами, с одной стороны, буквальное понимание текста, с другой его вольное додумывание с помощью информации, почерпнутой из других источников.

В данном случае в летописный рассказ, видимо, встроено (в снятом виде) сообщение Рашид-ад-дина (1247–1318), одного из крупнейших историков Великой монгольской империи, служившего при дворе монгольского правителя Газан-хана и пользовавшегося его архивами:

«…Когда они [монголы] пришли в область алан, а жители тамошние были многочисленны, то они [аланы] сообща с кипчаками сразились с войском монголов; никто из них не остался победителем. Тогда монголы дали знать кипчакам: «Мы и вы — один народ и из одного племени, аланы же нам чужие; мы заключим с вами договор, что не будем нападать друг на друга и дадим вам столько золота и платья, сколько душа ваша пожелает, (только) предоставьте их [алан] нам». Они прислали много добра; кипчаки ушли обратно, и монголы одержали победу над аланами, совершив все, что было в их силах по части убийства и грабежа. Кипчаки, полагаясь на мирный договор, спокойно разошлись по своим областям. Монголы внезапно нагрянули на них, убивая всякого, кого находили, и отобрали вдвое больше того, что перед тем дали. Некоторые из кипчаков, оставшиеся в живых, убежали в страну русских, а монголы зимовали в этой области, сплошь покрытой лугами^[200].

Насколько правомерны подобные реконструкции сказать трудно: князья действительно могли знать, как, впрочем, могли и не знать… Никаких надежных оснований для того, чтобы утверждать, что первый или, напротив, второй вариант соответствует тому, как все было на самом деле, у исследователя нет. Поэтому в данном случае (как и во множестве других, подобных ему) речь идет о достаточно произвольных построениях.

С другой стороны, историк не имеет права и игнорировать ни одного из дошедших до нашего времени известий, как поступает, скажем, с тем же самым сообщением Рашид-ад-дина Л. Н. Гумилев:

«…Хотя у Руси не было повода для войны против монголов и, более того, те прислали [накануне битвы на Калке] посольство с мирными предложениями, князья, собравшись…на снем (совет), решили выступить в защиту половцев и убили послов. <…> Это подлое преступление, гостеубийство, предательство доверившегося! И нет никаких оснований считать мирные предложения монголов дипломатическим трюком. Русские земли, покрытые густым лесом были монголам не нужны, а русские, как оседлый народ, не могли угрожать коренному монгольскому улусу, т. е. были для монголов безопасны. <…> Поэтому монголы искренне хотели мира с русскими, но после предательского убийства и неспровоцированного нападения мир стал невозможен»^[201].

К тому же, хорошо известно, что мирные переговоры, которые затевали монголы, в подавляющем большинстве случаев оказывались, несмотря на заверения историка, как раз дипломатическим трюком. И если свидетельство Плано Карпин и о том, что монголы

«…не заключают мира ни с какими людьми, если только те случайно не предаются в их руки»,

а когда

«…стоят против укрепления, то ласково говорят с его жителями и много обещают им с той целью, чтобы те предались в их руки; а если те сдадутся им, то говорят: “Выйдите, чтобы сосчитать вас согласно нашему обычаю”. А когда те выйдут к ним, то Татары спрашивают, кто из них ремесленники, и их оставляют, а других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топором»^[202],

можно счесть злостным наветом монголофоба-европейца, то рассказы самих монголов или их союзников об аналогичных случаях, подобных процитированному сообщению Рашид-ад-дина, полностью рассеивают недоверие к традиционной точке зрения.

К тому же достаточно вспомнить историю монгольских походов, чтобы понять: большинство государств, завоеванных ими, подобно Руси, при всем желании не могли представлять ни малейшей угрозы коренному монгольскому улусу. Тем не менее, вопреки рассуждениям Л. Н. Гумилева, монголы на них напали и завоевали, независимо от того, скрывали они кого-либо из врагов Монгольской империи или нет и убивали ли вражеских послов. Да и сами монголы не особенно церемонились с послами противника. В качестве примера такого подлого преступления, предательства доверившегося монголами можно привести историю, связанную с завоеванием Закавказья:

Так как проход через Дербенд был невозможен, то они [монголы] послали к Ширван-шаху (сказать): “Пришли несколько человек, чтобы нам заключить мирный договор”. Он прислал 10 человек из старейшин своего народа; одного они убили, а другим сказали: “Если вы укажете нам дорогу через это ущелье, то мы пощадим вам жизнь, если же нет, то вас также убьем”. Те из страха за свою жизнь указали (путь), и они [монголы] прошли^[203].

Конечно, дело здесь не в злостной недобросовестности автора, а, скорее, в увлеченности собственной теорией, а также в установках, которыми (иногда явно, иногда подспудно) определяются направление и содержание его работ. Будучи евразийцем по убеждениям, Л. Н. Гумилев всеми средствами к сожалению, порой вопреки свидетельствам источников и здравому смыслу доказывал благотворность восточных веяний в экономике, культуре и политике нашей страны, жестко критикуя любую апелляцию к Западу.

Всякая теория неизбежно спрямляет материал, который составляет ее основу и на который эта теория впоследствии проецируется. Волей-неволей автору любого обобщения приходится обрубать побочные ветви и побеги (как тут не вспомнить строчки из Гете, открывавшие старый учебник обществоведения: Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет). Тем не менее теория должна объяснять как можно большее число живых фактов, не искажая их. Это касается, несомненно, и теорий исторического процесса. Если же данные источников систематически противоречат обобщающим построениям, стуит, видимо, всерьез задуматься над тем, насколько удовлетворительно данное объяснение, или… Если историка больше волнует не истина насколько она вообще достижима (хотя бы в плане установления того, как было на самом деле), а его собственные представления о том, каким должно быть прошлое, он начинает переписывать источники и историю в угоду своей теории.

К сожалению, дедуктивный метод, который избрал Л. Н. Гумилев для своих исторических штудий, создает определенную предрасположенность именно ко второму способу работы с источниками. Декларируемое Л. Н. Гумилевым стремление вырваться из прокрустова ложа заданной схемы невозможно без мелочеведения, от которого он, однако, категорически отказывается^[204]. Только тщательный анализ мелочей, из которых, собственно, и складывается жизнь как одного человека, так и целых государств, может разрушить заранее заданную схему и оживить историческое построение. В противном случае итогом разрушения одного прокрустова ложа становится создание другой мебели, которая хоть и имеет иную конфигурацию, но по-прежнему слишком жестка для информации, которую историк получает из источников. Другими словами, подход, избранный Л. Н. Гумилевым, неизбежно вел к новым теоретическим конструкциям, быть может внешне более изящным и экзотическим, однако столь же императивным, как и общепринятые в недалеком прошлом схемы.

Вернемся, однако, к нашему тексту.

Летописец объясняет действия ордынцев, приписывая первому посольству следующие слова:

«…Мы вашей земли не заяхом, ни горд ваших, ни сел ваших, ни на вас придохом, нъ придохом Богом пущени на холопы и на конюсе свое на поганыя Половче»

Таким образом, по словам летописца, татары якобы сами осознают, что являются своеобразным бичом Божьим для поганых половцев. Конечно, перед нами точка зрения самого летописца. Именно поэтому она совпадает с позицией, изложенной составителем повести от собственного лица: татары пришли на половцев, движимые гневом Господним.

Летописец же устами татарских послов предлагает русским князьям принять участие в наказании Божественном! половцев:

…а вы взмите с нами мир; аже выбежат [половцы] к вам, а биите их оттоле, а товары емлите к собе: занеже слышахом, яко и вам много зла створиша; того же для и мы бием

Виновникам возможного в будущем кровопролития татарские послы а точнее, все тот же летописец называют все тех же половцев:

се слышим оже идете против нас, послушавше Половець

Еще одно указание автора на ту неблаговидную роль, которую сыграли половцы в возникшем конфликте, представляется неслучайным: книжник убежден сам в пагубности согласия русских, поддавшихся на половецкие уговоры, и убеждает в этом своих читателей.

Реакция русских князей на мирные предложения монголов (того же… не послушаша, и послы избиша, а сами поидоша против им), видимо, не могла восприниматься нейтрально не только советским историком, но и самим древнерусским книжником или его читателями. Убийство посла в Древней Руси (а не только у монголов, как считал Л. Н. Гумилев) воспринималось как тяжкое преступление:

«…А оже убьют новгородца посла за морем или немецкой посол Новгроде, то за ту голову 20 гривен серебра»;

«…А убьют новродского посла за морем, то платить за него 20 марок серебра, также и за немецкого посла в Новгроде»^[205];

«…Аже убьют посла или попа, то двое того дати за голову»^[206].

Сам факт вероломства, проявленного русскими, заставлял читателя по иному взглянуть на тех, против кого это вероломство было направлено. Летописец усиливал позиции татар и рассказом о втором монгольском посольстве. Правда, в данном случае татары прибегают к угрозе. Однако сам ее характер не мог не вызвать если не солидарности, то уж, во всяком случае, сочувствия читателей повести:

Есте послушали Половьчь, а послы наша есте избили, а идете противу нас, тъ вы поидите; а мы вас не заяли, да всем Бог.

Поразительно: татары угрожают русским… Божьим гневом! И неудивительно: соотечественники летописца решили помогать тем, кого Бог собирается наказать, а следовательно, выступили против Божьей воли. По точному замечанию В. Н. Рудакова,

«…автор повести тем самым допускает восприятие татар как в равной степени с русскими подотчетных перед Богом. Видимо, здесь мы имеем дело с отражением определенной позиции по данному вопросу: татары оказываются “немного своими ” они, их судьба, возможно, как и судьба русских, зависит от Божьего промысла, и они, как и русские, это понимают. Таким образом, один из аспектов восприятия русскими монголо-татар заключается в том, что татары не воспринимались как “безбожные ”. Важен и еще один нюанс ситуации, подчеркиваемый книжником: русские предупреждены о возможных последствиях своего поведения, им предоставляется возможность выбора, которой они (автор об этом явно сожалеет, в отличие от менее впечатлительного составителя рассказа Лавр.) не воспользовались, выступив все-таки против татар. Результатом такого поступка явилось наказание русских…за грехи, за неверный выбор, за помощь, оказанную тем, кого наказывает сам Господь»^[207].

Итак, в «Повести о битве на Калке» из Новгородской первой летописи характеристика монголо-татар выстраивается на фоне их противопоставления половцам и русским. Главная проблема, которую решает летописец определение сущности прихода татар. Они для него языци незнаемые. Но в то же время летописец хорошо осведомлен относительно описываемого им народа. Книжник не решается прямо отождествить их с Измаильтянами: конечно, само приближение татар напоминает поведение сынов Измаиловых, но они посланы Богом против общепризнанных Измаильтян ранних русских летописей половцев. Можно сказать, что при этом новгородский книжник принимает сторону татар: они явно выигрывают и по сравнению с половцами (что во многом естественно), и по сравнению с русскими (что, на первый взгляд, кажется парадоксальным). Именно поэтому представляется вполне логичным вывод В. Н. Рудакова:

«…Симпатии книжника к…неведомому народу связаны в первую очередь с тем, что татары посланы Богом для наказания…безбожных половцев. При этом татары вовсе не…безбожные: они ссылаются на авторитет Бога, призывая русских отказаться от неправого дела. Кроме того, татарам свойственно достойное поведение: они пытаются отговорить русских от неблаговидных поступков, они заявляют о своем миролюбии по отношению к Руси, они активны их посольства дважды уговаривают русских князей отказаться от помощи половцам (а не от борьбы вообще!). Положительные стороны восприятия татар усиливаются на фоне описания недостойных действий русских, поддавшихся на уговоры, подкуп и шантаж…безбожных половцев и убивших татарских послов, и половцев, по сути, соблазнивших русских на явно не богоугодный поступок»^[208].

[asan-kaygy]

Видимо Джучи участвовал в битве на реке Калка и его улус был в Семиречье от Каялыка до Отрара.

https://www.academia.edu/25924095/%D0%94%D0%B6%D1%83%D1%87%D0%B8-%D1%85%D0%B0%D0%BD_-_%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_%D0%94%D0%B5%D1%88%D1%82-%D0%B8_%D0%9A%D0%B8%D0%BF%D1%87%D0%B0%D0%BA%D0%B0

[Вольга]

Уважаемый asan-kaygy, спасибо за статью! Узнал много нового.

[Peacemaker]

[АксКерБорж]

9 часов назад, Peacemaker сказал:

Битва на Калке

 

Кстати эта битва на Северном Кавказе в 1223 году вновь  очевидно показала кровное родство тюрков половцев и тюрков татар!

 

Если за 4 года до этого взывали к татарам о взаимном кровном родстве защитник Самарканда, тюрки кыпчаки и канглы, то теперь картина изменилась в противоположную сторону, пусть даже это была военная тактика. Теперь татары обратились к тюркам половцам (кыпчакам) о кровном родстве и единых корнях!     

 

 

[Peacemaker]

 

Quote

Себастаци определяет численность монголов при их первом появлении на Кавказе (1221 год) в 20 тысяч человек. 

По мнению В. Н. Татищева, численность русских войск составляла 103 тысячи человек и 50 тысяч половецких всадников.

Генрих Латвийский. В «Хронике Ливонии», написанной около 1225 года, он упоминает:

В тот год в земле вальвов язычников были татары. Вальвов некоторые называют партами. Они не едят хлеба, а питаются сырым мясом своего скота. И бились с ними татары, и победили их, и истребляли всех мечом, а иные бежали к русским, прося помощи. И прошёл по всей Руссии призыв биться с татарами, и выступили короли со всей Руссии против татар, но не хватило у них сил для битвы и бежали они пред врагами. И пал великий король Мстислав из Киева с сорока тысячами воинов, что были при нём. Другой же король, Мстислав галицкий, спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти. И гнались за ними татары шесть дней и перебили у них более ста тысяч человек (а точное число их знает один Бог), прочие же бежали.