Ашина Шэни

Интересный тут момент нашел в описании титулатуры коктюрок в Тундянь по переводу Зуева, к слову о нашем давнем споре по поводу эль-кюн

ТЮРКСКИЕ ТИТУЛЫ ВАССАЛЬНЫХ ВЛАДЕНИЙ ЗАПАДНО-ТЮРКСКОГО КАГАНАТА Таблица дана по работе Бабаярова: [Бабаяров Г., Умиров К. Денежное обращение и монеты каганата //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.122].Эпитеты переданы курсивом. * обозначает титулы, используемые во владениях, вышедших в 640- х гг. из состава Западного Тюркского каганата и перешедших под власть Танской империи.В дополнение к таблице Бабаярова: в Хуттале также фиксирован титул эркин, а в Гаочане известен титул эльтебер. См. статью Скаффа:"Другой пример принятых тюркских титулов исходит от правителей Хутталя, что носили тюркские титулы эркин и эльтебер в то время, когда они были связаны тесным союзом с тюргешами в поздние 720е и 730е"."Посвящение буддийской сутре, датируемой 599 годом, доказывает, что царь Гаочана принял титул эльтебер более чем за двадцать лет до правление Тун джабгу".[Skaff, J.K. Western Turk Rule of Turkestan’s Oases in the Sixth through Eighth Centuries //The Turks. Ankara: Yeni Türkiye, 2002 - p.8, 10]

ОПИСАНИЕ ПРИЕМА У ЗАПАДНО-ТЮРКСКОГО КАГАНА В БИОГРАФИИ БУДДИЙСКОГО МОНАХА СЮАНЬЦЗАНА (СОБЫТИЯ ОКОЛО 630 ГОДА) (выдержка из Дацыэньсы Сюаньцзан фаши чжуань, "Жизнеописание наставника веры Сюаньцзана из монастыря Дацыэнь", за авторством Янь Цзуна, 688 год, перевод с китайского и примечания в скобках - Юрий Зуев) Выйдя из Ледовых гор (Лин-шань, возможно Музур-Ола), они прибыли к Прозрачному (или: Голубому) озеру (Цинчи - Иссык-куль). (Комментарий Янь Цзуна в тексте: Прозрачное озеро называют еще Горячим озером. Видя, что в противоположность Ледовым горам оно не замерзает, дали ему такое название, но вода его не обязательно тепла). ...Обогнув озеро в северо-западном направлении, через 500 ли прибыли к городу Су-е (Суйаб) и [внезапно] встретились с туцзюеским (тюркским) Еху-кэханем (Йабгу-каганом) , отправлявшимся на охоту. Лошади этих иноземцев были прекрасны. Кэхань (каган) был одет в халат из зеленого шелка; его голова обнажена и обмотана лишь шелковой повязкой, длиной более одного чжана (1 чжан - 3,2 м), с отвисающими назад концами. Его сопровождали более двухсот даганей (дагуань - тюрк. таркан), одетых в халаты из парчи, с заплетенными в косы волосами. Остальные воины, облаченные в одежды, подбитые мехом, и в мягкие головные уборы, несли бердыши, знамена и луки. Едущих на верблюдах и лошадях было столько, что невозможно охватить взглядом. А когда они встретились, каган необычайно обрадовался и сказал: "На некоторое время я отправляюсь в одно место и вернусь дня через два-три; наставник, располагайтесь пока в моей ставке!' Он приказал Дамочжи-даганю [по имени Тамачи] (дамочжи - тюрк.-монг. tamači "командир эскорта") препроводить его в свою ставку и разместить там со всеми удобствами. По истечении трех дней каган вернулся и пригласил наставника зайти в его юрту. А каган живет в юрте, украшенной золотыми цветами, от блеска которых рябит в глазах. Все дагани (тарканы), одетые в яркие шелковые халаты, сидели впереди него по обеим сторонам длинного достархана. Телохранители кагана стояли сзади него на карауле. И хотя это был повелитель кочевой орды, он также внушал к себе уважение и добрые чувства. Когда наставник веры подошел к юрте шагов на тридцать, из нее вышел каган и с поклоном приветствовал его. После обмена любезностями он ввел его внутрь и усадил. Туцзюе (тюрки) служат огню и не употребляют деревянных сидений. Они считают, что дерево содержит в себе огонь, поэтому почитают его, а в обиходе не используют. Для сиденья они расстилают на земле толстые циновки. Но для наставника веры они поставили железное плетеное кресло и, накрыв тюфяком, попросили сесть. Вскоре после этого они попросили войти послов из Хань (Китая) и Гаочана, передавших государственные бумаги и послания. Каган сам пробежал их глазами и, очень обрадовавшись, велел послам сесть. Каган приказал поставить вина и начать музыку. После этого каган, все его подчиненные и посланники стали пить вино, но для наставника веры было найдено нечто другое - виноградный сок. Затем все стали угощать друг друга, наполняя чаши и бокалы и взаимно обмениваясь ими. Все это время раздавалась иноземная музыка, сопровождаемая металлическим (?) перезвоном. И хотя это была музыка варваров, она тоже ласкала слух, радовала сердце и мысли. Через непродолжительное время была принесена еда, состоящая из отваренной свежей баранины и телятины, и в изобилии поставлена перед гостями. Но для наставника веры была приготовлена и принесена легкая пища из рисовых хлебцев, творожных лепешек, дикого и сотового меда и винограда. А когда трапеза окончилась, снова принесли виноградный сок и лишь после этого попросили наставника рассказать о канонах веры. Наставник веры для поучения их рассказал о десяти заповедях буддизма, о любви к сохранению жизни, а также о Парамите и о делах, ведущих к конечному освобождению от объектов омрачения и ослепления. Тогда каган, воздев руки и начав класть земные поклоны, с радостью принял его учение. Поэтому, задержав его еще на несколько дней, каган отговаривал наставника от поездки, говоря так: "Учитель, Вам нет нужды отправлягься в Индику (Индию); те земли чрезвычайно жаркие, а десятый месяц там столь же горяч, как здесь пятый. Гляжу я на Вас, учитель, и боюсь, что придя туда, Вы просто расплавитесь от жары. Люди там черны и по природе своей не знают приличий; они недостойны того, чтоб смотреть на них!". Наставник веры отвечал ему: "Я намереваюсь поскорей отправиться туда, чтоб взглянуть на священные останки (Будды) и серьезно изучить богословие". Тогда каган велел узнать, кто в его армии владеет языком Хань и других государств. Был найден один юноша, который на несколько лет приезжал в Чанъань и основательно владел языком Хань. Он был пожалован титулом Моду-дагань (тюрк. багатур-таркан). Заготовив послания во все страны, каган повелел Моду-даганю сопровождать наставника веры в Капису. Кроме того, он даровал наставнику целый набор одежд из малинового сатина и пятьдесят кусков шелка и со всей свитой провожал его более десяти ли. Отсюда они направились на запад и более чем через 400 ли прибыли в местность Бин-ю (тюрк. ming jul "тысяча источников"), которую называют "Тысяча ключей". Эта местность простирается на несколько сот ли. Здесь множество озер и болот, обилие необычайных деревьев, а в лесах прохладно и влажно. Это и есть место, где каган укрывается от летней жары. [Зуев, Ю.А. Ранние тюрки: очерки истории и идеологии - Алматы: Дайк-Пресс, 2002 - с.263-266]

ДРЕВНЕТЮРКСКАЯ МОНЕТА ИЗ ЧАЧА С ТИТУЛОМ ТЕГИН (ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 8 ВЕКА)Изображение головы принца. У него длинные волосы, достигающие плеч. Глаза довольно скошенные. Слева символ звезды. Справа символ полумесяца. Обратная сторона: В центре тамга. Вокруг согдийская легенда. Надпись начинается против часовой стрелки и читается: [ZNH] pny tk’yn c’c[ynk γwβw] - “Эта монета принадлежит Тегину, королю Чача”.Диматер 20 мм, вес 1.15 г. Бронза.[Dr. Gaybullah Babayar. Köktürk Kağanlığı Sikkeleri Kataloğu. The Catalogue of the Coins of Turkic Qaghanate. - Ankara: Tika, 2007 - p.88]

Тамга восточных АшинаТамга на стелах Восточно-Тюркского каганата, в частности стелах Кюльтегина и Бильге-кагана - стилизованное изображение архара, первоначальный вариант тамги Ашина[Бабаяров, Г. Тамги на монетах Западного Тюркского каганата //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.161-166]

Таб.6 Эволюция тамги Ашина (монеты тегинов Чача, камни и скалы Западного и Восточного каганатов)(ряды идут сверху вниз, соответственно хронологии развития)Тамги на монетах ряд 1) тамги Западного каганата на монетах династии Ашина из Чачаряд 2) тамги Западного каганата на монетах династии тегинов Чача (605-750)Тамги на камнях и скалах, 7-8 векаряд 3) тамги Западного каганата, местность Жалтыракташ (Талас)ряд 5) тамги Западного каганата, Кочкорская долина, центральный Тяньшань ряды 4, 6-7) тамги Западного каганата, Чу-Илийское междуречье ряды 8-11) тамги Западного каганата, Алтай

Таб.5 Эволюция тамги Ашина (монеты Чача, Ферганы, Панча (Согда), Тохаристана, Пенджикента, Хорезма)а) монеты Чача, тамги западных Ашина (7-8 века) монеты Ферганы, тамги ферганских Ашина (вторая четверть 7 века-8 век)c) монеты Панча (Согда), тамги тюркских династий (7-8 века, Ашина?) d) монеты Тохаристана, тамги тохаристанских джабгу из Ашина (7-8 века)e) монеты Пенджикента, тамги тюркской династии (вторая половина 7- первая четверть 8 века, Ашина?) f) монеты хорезмийского правителя Азкацвара II Чагана (?-712) (выходец из Тохаристана, где правили тюрки Ашина, возможно узурпатор на хорезмийском троне, Чаган - типичное тюрко-монгольское имя)

Ниже даю таблицы тамг из статьи Бабаярова "Тамги на монетах Западного Тюркского каганата" с приложенными легендами. В легенды я включил место находок тамг и их принадлежность вместе с краткой информацией о владельцах тамг по статье Бабаярова. В начале даю карту распространения тамги Ашина и ее разновидностей из этой же статье. В конце прилагаю рисунок тамги восточных Ашина - по Бабаярову это изначальный вариант тамги. Тамги в диаграммах помещены Бабаяровым в эволюционной последовательности.Карта. Распространение тамги Ашина и её разновидностей

Размещу здесь отдельно краткую информацию об известных разновидностях тамги рода Ашина по работе Бабаярова

ТЮРКСКОЕ ВЛИЯНИЕ В СРЕДНЕЙ АЗИИ 6-8 ВЕКОВ Карл Байпаков Одновременно с согдийским распространяется и тюркский культурный комплекс. Тюркские названия носят города Джикиль [Бартольд, Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов, т. 5, с. 585], Барсхан [Агаджанов, Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX-XIII вв., 1969, с. 110], Кулан [Древнетюркский словарь, с. 465], Мирки [Толстов, Города гузов, 1947, с. 81], Сарыг [Зуев, Китайские известия о Суябе, 1960, с. 119—120; Бартольд, т. 5, с. 395—396]. Тюркское влияние все отчетливее обнаруживается при исследовании материальной культуры не только юго-западного Семиречья и Южного Казахстана [Андрианов, Левина, Некоторые вопросы исторической этнографии Восточного Приаралья в I тыс. н.э., 1979, с. 96—97], но и Ферганы, Усрушаны, Тохаристана, Согда [Гафуров, Таджики: древнейшая, древняя и средневековая история, 1972, с. 222-223]. Под воздействием тюрок вырабатывались новые типы вооружения, украшений и металлической посуды, которые распространялись на обширной территории Евразии в воинской, аристократической среде раннефеодалыюго общества [Распопова, Согдийский город и кочевая степь в VII-VIII вв., 1970, с. 86]. В росписях Пенджикента и Варахши вооружение согдийцев повторяет вооружение тюркского воина, известное по археологическим находкам, каменным изваяниям. Тюркское влияние проявилось в согдийских металлических кружках, а через них — в керамике [Маршак, Керамика Согда V-VII вв. как историко-культурный памятник, 1965, с. 25—26]. Велико было тюркское воздействие на искусство, имело место взаимовлияние тюркской поэзии и эпоса и литературы среднеазиатских народностей [Гафуров, 1972, с. 223]. В результате в VI — первой половине IX в. складывается своеобразный культурный комплекс, который можно назвать тюркско-согдийским. Одно из проявлений его сложения — единообразие городской культуры Согда, Мавераннахра, Южного Казахстана и Семиречья. Видимо, известные слова Сюаньцзана о стране Сули (Согд) в пределах от Чу до Байсунских гор — это не столько отражение этнических границ, сколько указание на культурно-историческую область, где согдийско-тюркские эталоны играли определяющую роль [Массон В. М., Согдийская эпоха и культурная интеграция, 1979, с.6]. Следует, однако» подчеркнуть, что интенсивный тюрко-согдийский культурный синтез протекал на фоне этногенетических процессов. О согдийском переселении в Семиречье писалось. Проникновение тюрков в Среднюю Азию, участие их в политической и культурной жизни хорошо известно и засвидетельствовано письменными источниками [Гафуров, 1972, с. 222—223]. С подчинением Средней Азии тюркам последние вливались в число знати и рядового населения. Предшественник Диваштича носил тюркское имя Чакин Чур-Бильга [Лившиц, Правители Пенджикента VII-начала VIII вв., 1977, с. 44]. Правителем Усрушаны был тюрк Карабугра [Беленицкий, Бентович, Большаков, Средневековый город Средней Азии, 1973, с. 147]. Согдийцы Дуньхуана, переселившиеся сюда из Согда в VII—VIII вв., в большинстве носили тюркские имена, причем имена они приобрели еще в метрополии [Чугуевский, Новые материалы к истории согдийской колонии в районе Дунхуана, 1971, с.153]. Источники констатируют этническое смешение тюрков и согдийцев. В «брачном контракте» из Мугского архива фиксируется брак тюрка Ут-тегина и согдиянки Дугдгончи, которые в документе выступают как представители общей знати [Согдийские документы с горы Муг. Чтение, перевод, комментарий. Выпуск II (Юридические документы и письма), 1962, с. 17—45]. Известно, что вожди антикитайского восстания 755 г. Ань Лушань и Шы Сымин были согдийцами по отцу и тюрками по матери [Кляшторный, Древнетюркские рунические памятники как источник по истории Средней Азии, 1964, с. 96]. В данной связи приобретает интерес находка захоронения VIII в., совершенного по тюркскому обряду, на городском некрополе Красной Речки: в могиле вместе с конем погребены тела мужчины и женщины. Совместное участие согдийцев и тюрков в политической и культурной жизни городов подтверждается содержанием росписей Афрасиаба и Пенджикента, где изображаются и тюрки, и согдийцы [Альбаум, Живопись Пенджикента, 1975, с. 36]. Новые археологические материалы позволяют существенно дополнить картину этнической ситуации в Южном Казахстане. Так, на резной доске из цитадели Куйрук-тобе изображены тюрки с явными монголоидными чертами: широкие безбородые лица, плоские носы, глаза с косым разрезом. Внешний облик их близко напоминает тюрков из свиты самаркандского царя Вархумана на росписях Афрасиаба и тюрков в сцене погребения из Пенджикента, сопоставляемой Л. И. Альбаумом с похоронами тюркского правителя Чакын Чур-Бильги [1975, с. 36]. Аргументом в пользу тюркской принадлежности персонажей на резной доске из Куйрук-тобе может служить и одежда — халаты с отворотами и запахом на правую сторону. Именно такую одежду «носят» древнетюркские каменные изваяния из Семиречья и Южного Казахстана, в подобные халаты одеты тюрки на росписях Афрасиаба [Шер, Каменные изваяния Семиречья, 1966, табл. II, III, IV; Альбаум, 1975, с. 32, рис. 7, 8, 19]. Гривна в виде прута с двумя шариками на концах на одном из пeрсонажей аналогична гривнам на тюрках в росписях Афрасиаба [Альбаум, 1975, с. 32—33]. Серьги в виде шарика на стерженьке, украшающие уши куйрукских изображений, находят аналоги в соответствующих аксессуарах каменных изваяний Семиречья [Шер, 1966, табл. XVII]. [Байпаков, К.М. Средневековая городская культура Южного Казахстана и Семиречья (VI - начало XIII в.) - Алма-Ата: Наука, 1986 - с.94-96] тюрки на костяных пластинах из могильника Сутуу-Булак, Кыргызстан

ДРЕВНЕТЮРКСКИЕ ПЕЧАТИ С ТЮРКСКИМИ РУНИЧЕСКИМИ НАДПИСЯМИ Гайбулла Бабаяров и Андрей Кубатин Печать 1 Одна из печатей была найдена недалеко от Таласа на городище Атлах, расположенного вблизи Суяба – столицы Западно-Тюркского каганата. Она представляет из себя квадратную подвесную печать из зеленой яшмы, на которой заняло место 4 древнетюркских рунических знака. Эта печать по форме в общих чертах проявляет сходство с печатью, найденной на территории Монголии и имеющую также надпись древнетюркским руническим письмом (см. Рис. I. 1a-b - 2). Известный казахстанский тюрколог А. Аманжолов предложил читать надпись на печате из Атлаха как sözüm “Слово мое” и считает, что она была печатью правителя данной местности (Аманжолов, История и теория древнетюркского письма, 2003: 96). Термин “sözüm”, известный в ряде письменных памятниках, занял место в ряде документов, указах и письмах в соседние государства, относящихся к династиям тюркского и тюрко-монгольского происхождения, и наряду со значением «Слово мое», имел в также значение «Указ мой». Например, ярлык, хана Золотой Орды Тохтамыша, написанный уйгурским алфавитом и на тюркском языке, который в 1393 году был отправлен польскому королю Ягайло начинается такими словами: “(1) Тoxtamïš sözüm (2) Yağaylağa” («Тохтамыш, Слово мое / Указ мой Ягайло) (Радлов, Ярлыки Токтамыша и Темур – Кутлуга, 1888: 1-40; Радлов, Кутадгу Билиг. Факсимиле уйгурской рукописи, 1890: 198–199). Кроме того, данный термин занял место в легендах монет внука Амира Тимура, знаменитого ученого и правителя Мирза Улугбека, например, “Timur Kürägân himmetidin Uluğbek Kürägân sözüm. Zarb-i Samarqand 853” - “От благородства Тимура Курагана Улугбек Кураган слово мое/ указ мой. Чеканено в Самарканде 853”) (Tўхтиев, Мирзо Улуғбекнинг пул ислоҳоти, 2007: 92). Наличие тюркской легенды отличает монеты Улугбека от монет его предшественников, а также других тюрко-мусульманских государств. Как видно из фразы монетной легенды, слово “sözim” в данном контексте имеет больше значение «указ/приказ мой», чем “слово мое”. Таким образом, данная печать, скорее всего, принадлежала или одному из местных тюркских правителей Семиречья, или же Западно-Тюркским каганам, хотя вероятность этого мала. Печать 2 Другая печать с надписью на древнетюркском руническом письме, найденная в Монголии, была опубликована в 1964 году Б. Базылханом (Рис. I. 2). Однако, т.к. публикация была на монгольском языке, эта находка долгое время находилась вне поля зрения исследователей. В последние годы благодаря исследованиям турецкого исследователя Дж. Алйылмаза по древнетюркским памятникам, проводимых им в Монголии, она была вновь введена им в научный оборот и печать заняла место в его публикациях (Alyılmaz, Mutrın Temdeg Yazııtı (Kutlug’un Mührü), 2004: 1-6). Эта квадратная медная печать размером 2.8x2.8 получила название у монгольских исследователей, как “Mutrin Temdeg / Mutrin temdeg darah” (“Ручная печать”) или “Ertnií Türeg Biçesteí Mutrin Temdeg” (“Печать с древнетюркской надписью”). Данная печать, на поверхности которой заняла место хорошо сохранившаяся древнетюркская надпись qutluğ – «благодатный, с (божьей) благодатью», сегодня храниться в музее города Мандалговь – центре аймака Дундговь Монголии (48599069D, 5069072K) (Mert, Ötüken Uygur Dönemi Yazıtlarından Tes-Tariat-Şine Us, 2009: 105). Исходя из палеографии надпись, Дж. Алйылмаз, приводя мнение исследователей, связывающих эту печать с правителем тюрок Эльтериш Кутлуг каганом (682-691), отмечает ее близость с надписями эпохи Уйгурского каганата (напр. 1-я Карабалгасунская надпись) и по этой причине считает, что печать могла принадлежать кагану, тегину или одному из военачальников данного Каганата (Alyılmaz, Mutrın Temdeg inscription (seal of auspicioussness), 2004: 128). Отмечая, что это предположение может быть верно, следует сказать, что данная печать могла принадлежать с такой же долей вероятности и одному из представителей правящей верхушки Восточно-Тюркского каганата. Как говорилось выше, понятие qut “благодать, счастливый удел” было широко расспространено у древних тюрок, и согласно их воззрениям, каганская власть давалась Тенгри и ее удостаивались избранные личности, т.е. наделенные «благодатью». Таким образом, если исходить из этого, то вполне возможным представляется, что каган отразил на своей печати слово qutluğ, имеющего значение “имеющий благодать / счастливый удел”, “да будет благодатным”, “да принесет изобилие”. Печать 3 Другая печать с древнетюркским надписями была найдена в 1987 году в местности Каратогай Курчумского района Восточно-Казахстанской области (см. Рис. I. 3). Печать изготовлена из камня и имеет квадратную форму, подобно двум упомянутым выше печатям. На ее поверхности заняли место четыре знака, которые были прочтены казахстанским тюркологом А.С. Аманжоловым как säč abїn - “Выбери и утешься!” (Аманжолов 2003: 206). По мнению исследователя, данная надпись, подобно большинству древнетюркских надписей Верхнего Иртыша, вероятно, принадлежит карлукам. Печать 4 Еще одна находка, связанная с печатями, была обнаружена известным казахстанским археологом К.М. Байпаковым в древнем погребении в близи с. Николаевка Илийского района Алматинской области. Эта находка, представляющая собой бронзовое перстень с печаткой, также имеет древнетюркскую руническую надпись, которую А.С. Аманжолов читает как (1) sök, (2) saš – “Опустись на колени, боязливый!” (Аманжолов 2003: 216). Согласно исследователю, эта надпись на печатке перстня палеографически и по языку с ближается с Орхонскими памятниками VIII в. Перстень с заклинанием “Опустись на колени, боязливый!”, как считает А.С. Аманжолов, характеризует духовный мир тюрка, верившего в магическое действие этих слов на врага. Однако, на наш взгляд, т.к. надпись на этой находке не состоит из четких знаков, следует с осторожностью принимать эти интерпретации. [Бабаяров Г., Кубатин А. Печать – как один из символов власти в эпоху Тюркского каганата // Altaistics and Turkology. No 1, 2. Astana, 2014. С. 83, 84, 86]

ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ И КОСЫ - ТРАДИЦИОННАЯ ПРИЧЕСКА ДРЕВНИХ ТЮРОК В письменных источниках сохранилось значительное количество информации о формах причесок тюрков, регламентации норм ношения и взаимной связи типа прически с социальным положением личности. Манерное оформление прически тюрков обычно отмечалось представителями иных этносов и культур, когда-либо имевших контакты с номадами. От внимания китайского путешественника, паломника Сюаньцзана не ускользнуло, что распущенные волосы тюркского кагана были перехвачены на лбу лентой, а волосы сопровождавшей его свиты были заплетены в косы [Chavannes, Documents sur les Tou-Kiue (Turks) occidentaux, 1903. С. 194]. Одним из ранних, документированных археологическими находками изображений тюрков, показанных с распущенными волосами, являются картины на стенках саркофага из захоронения 579 года, изученного на территории Восточного Туркестана. В отличие от главы согдийской колонии и его торговой свиты все сюжеты, на которых показаны тюрки, изображают их с ниспадающими на плечи волосами. Тюрки из свиты царя на фресках Афрасиаба показаны с косами [Альбаум, Живопись Афрасиаба. 1975. Рис. 4, 28, 29; Рис. 7. С. 38-42]. Заслуживающим внимания является исторический документ (указ, одного из владетелей княжеств Турфанского оазиса, Восточный Туркестан), датируемый 612 годом, согласно которому велено всем жителям княжества отказаться от следования тюкуеским обычаям и «расплести косы и уничтожить левую полу» [Бичурин, Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Том 2. 1950. С. 254]. [Досымбаева, А.М. Погребально-культовые сооружения //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.304, 306] Наличие кос у тюрков засвидетельствовано в письменных источниках и на изображениях каменных изваяний. На серии тюркских монет из Чачского оазиса запечатлены правители с длинными, ниспадающими на плечи, косами. Серия изображений пеших и конных воинов и других персонажей на деревянных планках из таштыкских склепов Южной Сибири и других изобразительных материалов демонстрируют различные варианты мужской прически, в числе которых и плетенные косы. Упомянутые изображения мужчин с заплетенными косами и накосниками на кончиках из Мунгут-хяса в Западной Монголии показывают наиболее достоверные тюркские образцы одежды и прически тюрков. У мадьярской и тюрко-болгарской знати VII в. было по три косы, тогда как рядовые члены общества полностью выбривали голову. Согласно данным Агафия, автора VI в., тюрки и авары носят распущенные или заплетенные волосы, что также было характерным и членам франкского королевского рода как величайшей прерогативе, подданные которых в это время стригли волосы в кружок. [Самашев, З. Тюркское наскальное искусство //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.401-402] О прическе и одеяниях мужчин Гаочана из источников известно, что они носили "варварские одеяния" (хуфу) и "связывали волосы в пучок, что свисал вниз", что мы можем принимать за косу или видоизмененную форму таковой. Было общепринятым для китайских мужчин связывать волосы пучком на голове, а для центральноазиатских кочевников носить косу - маньчжурское навязывание этого обычая всей мужской популяции Китая, начиная с 17 века, есть наиболее известный пример этого обычая. Гаочан возможно не единственное место, где следовали тюркским обычаям. По меньшей мере часть населения Самарканда и возможно царь Кучи носили косы. К сожалению источники неполны и не говорят нам о прическе и одежда в прочих оседлых оазисах. [Skaff, J.K. Western Turk Rule of Turkestan’s Oases in the Sixth through Eighth Centuries //The Turks. Ankara: Yeni Türkiye, 2002 - p.378, 379] прически древних тюрок: 1) тюрки в росписях зала послов на фресках Афрасиаба в Самарканде 2) тюрки на барельефе погребального ложа Ань Це 579 года 3) монета чачского тегина 7-8 веков 4) статуя Нири-кагана с косами сзади, 595 год

ДРЕВНЕТЮРКСКАЯ МОНЕТА ИЗ ОТРАРА (7-8 ВЕКА)Изображение льва, поворачивающегося направо. Под ногами льва прямая линия. По окружности монеты круглые орнаменты. Обратная сторона: печать (знак), похожий на тюркскую руническую надпись. Когда О.И. Смирнова впервые обследовала этот тип монет, то приняла такие печати за схожие с древнетюркскими руническими и дала чтение: N-uş [Смирнова, О.И. Сводный каталог согдийских монет, 1981. С.57]. Вокруг знака согдийская легенда в два яруса, начинающаяся против часовой стрелки. Но поскольку легенда прописана маленькими буквами, а хорошо сохранившиеся экземпляры отсутствуют, надпись пока что не может быть прочтена. Диаметр 21 мм. Вес 1.6 грамма. Бронза[Dr. Gaybullah Babayar. Köktürk Kağanlığı Sikkeleri Kataloğu. The Catalogue of the Coins of Turkic Qaghanate. - Ankara: Tika, 2007 - p.145]

РАСЦВЕТ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ В СРЕДНЕЙ АЗИИ ПОД ВЛАСТЬЮ КОКТЮРОКВ отрарском оазисе на север-западе происхождение новых ирригационных техник, вступивших в силу с 6 века, определенно стоит связывать со старыми земледельческими цивилизациями юга, Согдианой или Хорезмом. Эти улучшения произошли благодаря присутствию Тюркской империи, которая объединила эти территории и сделала подобное распространение техник возможным, поставив в Отраре тудуна, ответственного за управление Чачем. Империя одновременно увеличила потребности в пище и таким образом запустила грандиозный цикл, в ходе которого расширялись возделываемые земли, росли население и урбанизация, все благодаря техникам, принесенным с юга. [De la Vaissière, Étienne. Histoire des marchands sogdiens - Paris, 2002 - p.119]

ТАНСКАЯ КАВАЛЕРИЯ БЫЛА ПОСТРОЕНА НА ТЮРКСКИХ КОНЯХИменно у тюрок китайцы в 6-8 веках находили лошадей, необходимых для армии. После баснословного обогащения 6 века, связанного с китайской слабостью, торговля лошадьми стала нормальной формой отношений между китайцами и тюрками 7 и 8 веков. Тан создала многочисленную кавалерию, которой не было у ее предшественницы Суй, и в этом их снабдили тюрки: от 5000 в начале династии в 618 году число коней возросло к середине 7 века до 700000. Известно, что в 643 году тардуши отправили 50000 коней Тан. [De la Vaissière, Étienne. Histoire des marchands sogdiens - Paris, 2002 - p.208]

ВЫСОКИЙ СТАТУС ЖЕНЩИНЫ В ЗАПАДНО-ТЮРКСКОМ КАГАНАТЕНа уровне традиционного культового искусства особое положение женщины нашло отражение в многочисленных женских скульптурах, получивших распространение на территории Центрального Казахстана, Жетысу, Южном Казахстане. Самыми ближайшими аналогами являются женские статуарные образцы святилища Мерке, установленные на курганах наряду и рядом с мужскими изваяниями. Парные мужские и женские фигуры изображены на стене парадного зала во дворце средневекового города в Отрарском оазисе на территории Южного Казахстана. По мнению специалистов, на резной доске из городища Куйрыктобе центральные персонажи, показанные «в сфере неба, служащем обозначением государства» свидетельствуют, что «у власти стояли представители одного из тюркских племен». Прототипами образов людей, изображенных на сцене дворца Куйрыктобе, могла являться семейная пара из числа реально существовавших людей (начало VIII в.) [Терновая, 2005. С. 68, 70]. В социально-экономическом контексте, высокий статус женщины в Западном Тюркском каганате был узаконен правовыми нормами, о чем свидетельствует монетный чекан этого периода. На первых тюркских монетах VI-VIII вв., найденных на территории Согда, Афрасиаба, Чачском оазисе, пара правителей изображена в манере близкой иконографическому стилю изображения портретов на статуарных образцах тюркского камнерезного искусства, а в лаконичной надписи «катун» на аверсе монет засвидетельствован социальный ранг соправительницы кагана [Смирнова О.И. Заметки о среднеазиатской титулатуре (по монетным данным), 1961. C. 55-70; Бабаяров Г. Древнетюркские монеты Чачского оазиса (VI-VIII вв.), 2007, с.32]. В Ташкентском оазисе, территория которого в VII в. служила в качестве одного из центров по чекану монет, широкое распространение получили денежные номиналы с парными изображениями супружеской четы - правителя кагана с длинными, разделенными на прямой пробор волосами и царицы катун в трехрогом головном уборе. Монеты сопровождены надписями «джабгу-каган» и «Тун джабгу-каган» [Бабаяров, 2007. С. 29-30, 89]. Монета с изображением пары правителей на аверсе с династийной легендой и тамгой на ее реверсе обнаружена в 2002 г. на городище Красная речка в Кыргызстане. В первой половине VIII века такие номиналы являлись «наиболее распространенным типом монет у некоторых правителей Согда, Чаганиана и Чача стало парное изображение правителя и его супруги» [Камышев А.М. Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья, 1987 - с.37]. Традиция парного изображения катун рядом с каганом в нумизматических материалах основана на мифологеме единства двух начал, характерной для многих народов мира. В социальной структуре тюркского общества идея дуального устройства мира была возведена в ранг закона, и образ катун, символизирующий соправительницу кагана, по мнению исследователей, являлся олицетворением тюркской земли [Торланбаева К.У. Катун и соправление (к вопросу о соправлении и его истоках), 2004. С. 191-214]. Казахстанский тюрколог Айман Досымбаева[Досымбаева, А.М. Реконструкция традиционного мировоззрения тюрков по материалам памятников монументального и изобразительного искусства //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.337]древнетюркская монета из Чаганиана с парным изображением кагана и хатун