Антропология древних тюрков

[povodok]

16 часов назад, Uighur сказал:

Не просто возможно, а наиболее вероятно.

Это из слов ув.Игоря! Это высшая оценка исторической точности! Я к тому , что категорические утверждения в отношении истории древних времен попросту недопустимы!

[Le_Raffine]

2 часа назад, Ашина Шэни сказал:

По антропологии Кз Исмагулову равных в общем то нет, так что тут спорить бессмысленно. Совершенно очевидно что разом вдруг от монголов в 13 веке население Кз не стало на 70% монголоидным, каким оно является сейчас. Тураноидность казахов результат долгих постепенных миграций в Кз из Монголии начиная видимо с 7 века до нашей эры, когда первые монголоиды фиксируются далеко на Каме. Если бы вся наша монголоидность шла от монголов, как наивно верит Уйгур, то казахский язык был бы не тюркским вовсе, а монгольским с тюркизмами

Работа нерелевантна, т.к. не отражает расистских взглядов Уйгура. 

[Uighur]

3 часа назад, povodok сказал:

Это из слов ув.Игоря! Это высшая оценка исторической точности! Я к тому , что категорические утверждения в отношении истории древних времен попросту недопустимы!

Ув. Povodok, надеюсь вы простите мне мою категоричность  Конечно не истина последней инстанции, но он всегда аргументирует и ссылается на источники. Поэтому на мой взгляд "наиболее вероятно".

[Ашина Шэни]

Сергей Руденко о первых монголоидах на Западе

"Проникновение на запад монголоидных элементов даже так далеко, как бассейн Камы, наблюдается по крайней мере с VII в. до н.э. Не удивительно поэтому наличие этого элемента в середине I тысячелетия до н.э. среди горноалтайских племён, что, однако, не определяет их этническую принадлежность к народам монгольской расы".
http://kronk.spb.ru/library/rudenko-si-1960-15.htm 24 абзац

"С другой стороны, нам известно, что монголоиды распространились на запад (ананьинцы в Прикамье) задолго до гуннской экспансии, а монголоидность аргиппеев была известна ещё Геродоту. Следовательно, проникновение монголоидного типа на Алтай нет нужды связывать с гуннской экспансией".
http://kronk.spb.ru/library/rudenko-si-1953-03.htm 3 абзац снизу

[Uighur]

В 27/05/2017 в 08:59, Ашина Шэни сказал:

Следовательно, проникновение монголоидного типа на Алтай нет нужды связывать с гуннской экспансией"

[Ындыр]

Гунн из английской Википедии (https://en.wikipedia.org/wiki/Hunnu)

Подпись к рисунку

" Bronze plaque of a man of the Ordos Plateau, long held by the Xiongnu. 3-1st century BCE. British Museum. Otto J. Maenchen-Helfen notes that the statuette displays clear Europoid features.^[105] "

(Усатый). Почему половецкие каменные бабы без усов интересно?

[Samtat]

3 часа назад, Ындыр сказал:

Почему половецкие каменные бабы без усов интересно?

С усами, и без.

[Uighur]

 

3 часа назад, Ындыр сказал:

Bronze plaque of a man of the Ordos Plateau, long held by the Xiongnu. 3-1st century BCE. British Museum. Otto J. Maenchen-Helfen notes that the statuette displays clear Europoid features.^[105] "

Как мило. По всей видимости это западные хунну. То есть гаоцзюй те что потомки чи ди по китайским летописям. Китайцы их погнали в Ордос из Ганьсю и Шэнси к 3 веку до н.э.

Надо ув. Ермолаеву показать  

[Alee]

Цитата

Почему половецкие каменные бабы без усов интересно?

Балбалов мужского пола с усами много, женские соответственно без них. Безусые мужские статуи выглядят недоделанными.

 

[Ашина Шэни]

13 minutes ago, Ашина Шэни said:

КОКТЮРКИ И ИХ КОСТЮМЫ НА ПАНЕЛЯХ СОГДИЙСКОГО ПОГРЕБАЛЬНОГО ЛОЖА ИЗ МУЗЕЯ МИХО (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 6 ВЕКА)

Сергей Яценко

Точное место находки разграбленной могилы не известно. Панели ложа изображают жизнь китайских согдийцев в окружении прислуги и их согдийских женщин (эти женщины, согласно «Чжоушу», носили китайскую одежду, хотя их мужья демонстрировали центральноазиатский костюм; см.: Grenet, Riboud. A Reflection of the Heptalite Empire: The Biographical Narrative in the Reliefs of the Tomb of the Sabao Wirkak. 2007). Тюркские персонажи представлены на двух из них.

Панель первая (рисунок 11)

Одна из панелей (рис. 11) изображает конное шествие знатных иноземцев-послов, костюм которых – не согдийский, не китайский, не тюркский, неизвестный в оазисах Синьцзяна, и явно относящийся к одному из ираноязычных народов к западу от Хотана (он документирован и на другой панели, где есть также пешая прислуга и груженый верблюд). На первый взгляд, определение этого этноса несложно: ведь из китайских источников мы хорошо знаем, с какими странами Китай в начале средневековья поддерживал дипломатические, торговые контакты и страны, которые «поставляли» население для кварталов «варваров» в китайских городах. Однако проблема в том, что костюм знати многих из таких народов для V-VI вв. мы практически не знаем (Кашгар, Фергана, Хорезм и др.). Как бы то ни было, в костюме и экипировке этих иноземцев (нераспашная верхняя одежда с высоким обшлагом и линией шва рукава ниже подмышек; особые ременные лямки, охватывающие верхнюю часть туловища; ленты, украшающие парадный зонт и конскую упряжь) очевидно влияние позднесасанидского Ирана (Яценко. Костюм древней Евразии (ираноязычные народы), 2006. Рис. 158, 27, 32; 161, верх; 162-163). Оригинальны их головные узкие ленты с крупным медальоном. Это не согдийцы и не тохаристанцы. Можно предполагать, что посольство, отраженное здесь и сопровождаемое тюрками, состоялось во время длительной стабилизации международной вслед за миром между Каганатом и Ираном в 571 г., и прибыло оно в Китай до утверждения в Китае единой династии Суй в 582 г., ограничившей политическое влияние согдийцев. Это уточняет дату ложа из Музея Михо в пределах 10 лет. Это было время правления кагана Татпара (572-582), при котором зависимость обоих китайских царств от Каганата была, пожалуй, максимальной.

Явный тюркский персонаж на этой панели изображен один – это представленный внизу всадник, сопровождающий посольство. Его костюм практически идентичен в мельчайших деталях (в том числе – в окраске предметов одежды) тем персонажам следующей панели, которые подносят подарки (или угощенье?) аристократу в юрте, но подол его одежды гораздо короче. Можно предполагать, что такая же одежда изображена на той же панели на всаднике-охотнике; но там она частично заслонена фигурой его соседа. В отличие от названных персонажей следующей панели, у этого тюрка лучше видна обувь – черные полусапожки.

 

12 minutes ago, Ашина Шэни said:

Панель вторая (рисунок 12)

Вторая панель этого ложа (Miho Museum. South Wing, 1997, p. 250, fig.C; Juliano, Lerner, Monks and Merchants. Silk Road Treasures from Northern China. Gansu and Ninxia, 4th-7th Century, 2001, p. 309, fig. K) представляет гораздо больший интерес. Она демонстрирует жизнь тюркского аристократа и его приближенных в местности, куда прибыло посольство китайских согдийцев. В обеих сценах банкета с сидящим в юрте тюрком в китайско-согдийской каменной резьбе лож второй половины VI в. (второй панели ложа Ань Цe и рассматриваемой панели из Музея Михо) мы видим в основе ту же иконографическую схему.

В обоих случаях на дальнем плане находится юрта с главным персонажем (она либо целиком белая, либо, как в последнем случае, в основном белая, с красным и черным декором; эти две юрты несколько отличаются конструкцией верха и размерами входного отверстия). Сидящему тюрку подносят сосуд с напитком (?). Слева от юрты сидят на круглом красном коврике 3-4 человека из числа приближенных, а перед ними поставлены сосуды с напитками (кувшины, бокалы или бурдюки) и еда; слева же у юрты растет большое дерево; ближе к зрителю находятся лошади (у тюрков) или верблюды и ослы (у согдийцев) с привезенными припасами; в центре композиции видны три стоящих слуги, приготовивших питье и закуски и охраняющих вьючных животных (у согдийцев еще один, сидя справа, готовит угощение). На переднем плане (по нижнему краю) видим схематично переданные пики гор (на ложе Ань Цe горы находятся и на заднем плане, изображая некую горную долину, где устроена стоянка). Интересно, однако, важное отличие: если в первом случае все персонажи, кроме гостя в юрте – согдийцы (вообще на ложе Ань Цe согдийцев больше, чем тюрков, во всех сценах), то во втором – наоборот (все персонажи – тюрки). Последнее отмечено и на других панелях ложа из Музея Михо (наличие только иноземцев – не-согдийцев и не-китайцев на двух панелях с путешествием западного посольства).

Рассмотрим эту сцену из жизни кочевых тюрков. Ядро композиции данной панели – знатный тюрк в юрте (его фигура примерно в полтора раза крупнее остальных). К сожалению, большинство тюрков (пятеро из девяти) показаны спиной (лишь главный персонаж сидит анфас, а стоящий перед ним стоит в профиль). В нижнем ярусе видим конных тюрков, охотящихся в горах. Кафтан хозяина юрты имеет широкую декоративную кайму на бортах; он белый, с полосами красных дуг (единственная передача орнаментики тканей у тюрков в разбираемых нами памятниках, в отличие от согдийцев!), рубаха и штаны – того же белого цвета. Кафтан расстегнут в верхней части (менее четко это видно у переднего всадника-охотника).

Одежда этой группы сохранила только три цвета – красный, белый и отчасти черный (и в этом не приходится винить отсутствие красок у художника). Здесь были также, видимо, голубой и позолота (согласно наблюдениям Дж.А. Лернер) до того, они были неаккуратно счищены с поверхности. Внимательное рассмотрение камня показывает, что здесь были еще несколько цветов. Здесь у всадников в сцене охоты видим короткие кафтаны до колен, а у стоящих у юрты – длинные халаты до щиколоток (то есть т.н. «всаднический» и «парадный» комплекты). В отношении цвета наплечной одежды мы, похоже, имеем дело с социальной условностью. Она белая у более значимых персонажей, как в группе 1 (аристократ в юрте, передний из всадников, главный из служителей, обслуживающий правителя, центральный из трех сидящих на ковре гостей) и красная – у менее значимых (часть гостей аристократа, слуга с лошадьми, задний всадник).

Декоративная схема кафтанов здесь единая – кайма по краю бортов, подола и рукавов (красная – у одетых в белую одежду, и наоборот). Как уже отмечалась, она в целом характерна для согдийцев. У господина в юрте кафтан по белому фону сплошь декорирован вертикальными рядами красных дуг (единственная передача орнаментики тканей у тюрков в разбираемых нами памятниках, в отличие от согдийцев!). Кафтаны персонажей расстегнуты вверху.

У наиболее значимых персонажей (господин в юрте, передний всадник) видим также штаны белого цвета. Пояса всех тюрков, у которых они видны – белые, без подвесных деталей и блях (то есть, скорее всего, тканые). В связи со статусом белого пояса ср., например, у алтайцев: во время церемонии “айылчига кур курчаары” мужчины-гости (в отличие от женщин) получали от хозяина одноцветные (не пестрые) пояса, а самый важный из них – белый [Львова и др. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. 1988. С. 183]. Обувь в деталях весьма специфична – это сапоги с треугольным выступом под коленом у хозяина юрты (единственный случай в тюркской серии этого времени) и красные полусапожки у всадника в красном кафтане. Все тюрки безбороды; усы у них одинаковы – длинные горизонтальные (явно напомаженные). Весьма оригинально оформление кос. Они, как в группе 2, длиной до таза, но здесь резчик посчитал нужным показать у нескольких персонажей каждую отдельную косицу. Несмотря на не вполне удачные ракурсы большинства фигур, ясно (судя по основанию кос на повернутых в профиль голов двух всадников), что кос было 7 штук (что часто встречается на тюркских статуях), и в верхней части (у затылка) их пряди перетянуты белым ремешком. В нижней части они, видимо, также как-то соединены, т.к. общий контур кос немного сужается к нижнему концу.

[Яценко, С. Тюрки: мужской костюм в китайском искусстве //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.590-593]

статья онлайн полностью: http://www.transoxiana.org/14/yatsenko_turk_costume_c..

 

[Ашина Шэни]

3 minutes ago, Ашина Шэни said:

КОКТЮРКИ И ИХ КОСТЮМЫ НА ПАНЕЛЯХ СОГДИЙСКОГО ПОГРЕБАЛЬНОГО ЛОЖА АНЬ ЦЕ ИЗ СИАНИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 6 ВЕКА)

Сергей Яценко

(часть 1)

Гранитное ложе согдийского чиновника Ань Це (An Qie) и его жены (его имя вначале было некорректно переведено как Ань Цзя (An Jia)).

Оно представляет исключительный интерес для изучения костюма ранних тюрков из-за обилия их фигур, высокой степени их детализации и разнообразной окраски. Ань Це умер в 579 г. в городе, именуемом ныне Сиань (названном через 40 лет после его смерти Чанъань и ставшем крупнейшим в мире). Этот чиновник на китайской службе возглавлял согдийские общины в царстве Северное Чжоу и контактировал с кочевыми тюрками в период правления их самого могущественного кагана Мугана (553-572), вероятно – в наиболее драматический период непростых отношений тюрков с Северным Чжоу (557-581) и его конкурентом Северным Ци (550-577) между 561 и 672 годами. Среди прочего, он, видимо, отвечал за прием тюркских послов, прибывших в местную столицу.

Тюрки представлены лишь на четырех панелях ложа, которое расписано наиболее богато и разнообразно. На мой взгляд, на первых двух соседних панелях ложа № 1-2) мы видим одного и того же мужчину-тюрка – аристократа из высшего сословия “beq ”, значимого лица в одной из провинций Каганата, соседствовавших с Китаем (Тобгач) с титулом “irkin” или “chor”, а также его молодого слугу (или личного секретаря?), встретившегося с Ань Цзе и его свитой где-то в степи. Сходная пара представлена и на соседней с ними панели справа (№ 3). Атрибуция Б.И. Маршаком «главного персонажа» одной из панелей как тюркского кагана (!) (Marshak, The Miho Couch and the Sino-Sogdians Works of Art of the Second Half of the 6th Century, 2004, p. 25) явно некорректна: она противоречит информации Сюаньцзана о костюме и других атрибутах тюркского кагана, прежде всего – о диадеме (см., например: Chavannes, Documents sur les Tou-Kiue (Turks) occidentaux, 1903, p. 194), и атрибутам правителя на тюркских монетах Средней Азии VII в. – той же диадеме и особым крупным серьгам (см. наиболее реалистические изображения Тун кагана с супругой в Чаче: Шагалов, Кузнецов, Каталог монет Чача III–VIII вв., 2006, фото на с. 189). Те же предметы – диадему (золотую) и серьги (жемчужные) дарит с подачи советников западнотюркскому правителю при личной встрече в 622 г. византийский император Ираклий (Чичуров, Византийские исторические сочинения: “ Хронография” Феофана, «Бреварий» Никофора, 1980, с.151, 159). Разумеется, Великий каган (и даже крупный удельный правитель) не стал бы специально посещать резиденцию согдийского чиновника в центре одного из китайских царств; речь идет об одном из посланцев кагана.

В сценах, где тюрки и согдийцы изображены рядом, последние всегда представлены справа (не является исключением и прием гостя в кочевнической юрте), а тюрки слева – на менее почетной стороне. Отмечу также, что в ряде сцен, когда оба тюрка поднимают руку, это рука левая, а не правая, как у согдийцев (панель ложа Ань Це со встречей всадников – его самого и знатного тюрка); в сцене банкета в беседке наблюдаем противоположное. Часто раскраска фигур не повторяет точно детали, намеченные перед тем на камне резчиком, а явно дополняет и уточняет детали (подчас перекрывая первоначальные контуры). В сценах 2 и 4 согдийскому заказчику было важно подчеркнуть крой полусапожек главного тюркского персонажа (выделение резными линиями шва пришитой к головке подошвы), как и сапог у «слуги» (линия шва, соединяющего головку с голенищем); впрочем, то же можно сказать и о фигуре самого Ань Це. Рассмотрим вначале три панели, размещенные впритык друг к другу (можно полагать, что здесь представлены сюжеты, более тесно связанные между собой).

Панель первая, верхний ярус

На самой важной для нас панели в верхнем ярусе мы видим встречу Ань Цзе и двух его слуг с двумя трюками во время охоты на зайца. В этой сцене мастер схематично обозначил у главного (переднего) из тюрков некоторые детали двух поясов, низко сидящих на талии. При этом золоченые бляшки нагрудного ремня лошадей мастер передал более подробно. На верхнем, «основном» поясе нет наборных бляшек. На нем, на правом боку видим свисающий ремешок с полуовальным золотым (золоченым?) наконечником, а главном ремне – золотую (золоченую?) пряжку прямоугольной формы. На втором, стрелковом (саадачном) поясе обозначены лишь две бляшки (прямоугольной и, вероятно, сердцевидной формы). По этому схематичному изображению реконструировать детали пояса (например, его отнести его к ранним типам поясов по Г.В. Кубареву [Кубарев, Культура древних тюрок Алтая ( по материалам погребальных памятников). 2005, с. 48-50, 54]) нереально.

В любом случае, формы металлической гарнитуры (пряжка, предполагаемые бляшки дополнительных ремней) здесь не совпадают с теми, что были на реальном поясе самого покойного Ань Це (An Jia [An Qie] Tomb of Northern Zhou at Xi’an, 2003, photo on p. 212). Заметим, что и в двух других сценах, где мастером переданы мелкие детали костюма, пояс (другой) на этом тюрке также лишен наборных бляшек (хотя они есть у «слуги» и у согдийца Ань Це). У второго по значению персонажа («слуги») на поясе никаких металлических деталей не видно; справа подвешена на ремне небольшая круглая сумочка-каптарга.

У обоих тюрков – кафтаны длиной примерно до колен (у главного персонажа, хотя подол задрался при сидении в седле, его длина достаточно ясна) и без лацканов; их ворот на груди расстегнут. У «слуги» видна рубаха с горизонтальным воротом. Если у последнего, менее значимого (заднего и переданного лишь полуфигурой) персонажа кафтан одного цвета с рубахой, то всадник одет в верхнюю белую одежду с красной каймой по краям. Такой декор типичен для согдийцев того времени (Яценко, Костюм древней Евразии (ираноязычные народы), 2006, рис.181, 40, 184), но очень редок у тюрков (см. лишь костюм тюрка в зале 3 в Самарканде, соседствовавшем со знаменитым «Залом послов» (Альбаум, Живопись Афрасиаба, 1975, табл. IV). Под кафтанами у обоих тюрков надеты красные рубахи с широким (?) горизонтальным воротом. Штаны у всадника – белые с косыми черными полосами и черной каймой по нижнему краю (в обувь они не заправлялись): штаны с таким узором есть на одном из изображений Согда (Пенджикент) (Яценко 2006, рис. 181, 80 ); в том же пункте известна традиция нашивать по краю носившихся поверх обуви штанов (Там же, рис. 181, 78, 82 и 84). Обувь главного персонажа, видимо, представляет собой черные полусапожки или туфли. У обоих волосы собраны в косы, опускающиеся на спину не слишком низко (примерно на 20 см); у всадника намечена маленькая бородка; усы у обоих отсутствуют.

Панель первая, нижний ярус

В нижнем ярусе изображена сцена «игры в кости» на ковре, вероятно, также вне поселений. Оба тюрка носят совершенно такие же одежду и прическу. Но, благодаря другим ракурсам тел, мы можем уточнить ряд деталей. В иной, чем на охоте, ситуации (в гостях) их кафтаны уже не наполовину распахнуты, а застегнуты наглухо; при этом у «слуги» на кафтане хорошо видна очень важная деталь - крупные треугольные лацканы (у более значимого персонажа их нет). Здесь видно, что «слуга» носит высокие черные сапоги без выступа над коленом (в них заправлены штаны), а персона более высокого ранга – черные полусапожки и штаны (они на этой панели не окрашены, но явно были светлыми, т.к. для них, как и для кожи на теле персонажей, оставлен природный коричневатый цвет гранита). У «главного» тюрка можно лучше рассмотреть небольшую окладистую бороду. В обеих сценах этой панели более значимый тюркский персонаж (он находится впереди) носит кафтан белого цвета, менее значимый – красного; «слуга» в обоих случаях стоит за своим господином и частично заслонен его фигурой. Главный тюрок носит пояс, дважды охватывающий талию, и лишенный металлических деталей; у «слуги» на поясе видны пряжка и справа – свисающий дополнительный ремень.

[Яценко, С. Тюрки: мужской костюм в китайском искусстве //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.585-588]

 

 

Just now, Ашина Шэни said:

КОКТЮРКИ И ИХ КОСТЮМЫ НА ПАНЕЛЯХ СОГДИЙСКОГО ПОГРЕБАЛЬНОГО ЛОЖА АНЬ ЦЕ ИЗ СИАНИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 6 ВЕКА)

Сергей Яценко

(часть 2)

Панель вторая

На второй панели видим лишь одного тюркского персонажа – аристократа – в сцене банкета в предгорьях в окружении согдийцев. Он сидит в юрте, однако не в собственной, а в дорожной, специально поставленной для него согдийцами (на другой панели, в той же самой, детально переданной юрте и рядом с нею находятся семь персонажей в согдийском костюме и прическе). Это единственный случай, когда тюрк, а не согдиец находится в ней справа, а не слева от зрителей, вероятно – на правах особого гостя. Хозяин подносит тюрку ритон с напитком, рядом – блюдо с фруктами. Часть высокопоставленных спутников Ань Це (в согдийских костюмах) сидит на ковре слева от жилища; прислуга достала и добавляет из вьюков на осле и верблюде напитки, лепешки (?) и фрукты. Тюрк одет так же, как и в первом сцене. Разница лишь в том, что во время банкета он застегнул кафтан наглухо (видимо, их соображений этикета). Здесь еще лучше видны косые черные полосы на его штанах и черная обувь (вероятно, полусапожки или туфли). К его черному поясу подвешен кинжал, но на основном ремне нет наборных бляшек.

Панель третья

Третья панель демонстрирует нам эпизоды приема двух тюрков в доме Ань Це. Многие детали заставляют предположить, что это уже другая пара. На лежанке-тахт удобно расположившийся в центре хозяин подносит сидящему на краю, поджав колени, тюрку, золотую чашу на ножке. В этой, видимо, самой значимой сцене банкета у обоих тюрков верхняя одежда также наглухо застегнута; при этом они (в отличие от хозяев-согдийцев) скрестили руки, вставив один рукав в другой. По сравнению с предыдущими сценами, здесь главный тюркский персонаж безбород, носит очень длинные (до таза) косы и одет в совсем иную верхнюю одежду; в отличие от Ань Це, он не носит серег. Это более длинный кафтан, сшитый не из белой, а из коричневой (шелковой?) ткани с красной каймой. Он имеет (как и у хозяина дома - Ань Це) отложной и широкий ворот (похожее видим на тюркской статуях из Монголии и из Сарыг-Булуна в Туве: Евтюхова, Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии, 1952, № 79, рис. 48, 1; Могильников, Тюрки, 1981, рис.17, 1 ); тыльная сторона ткани ворота не выделяется по цвету на общем фоне (художник лишь обозначил контуры). Такой ворот (меховой?) видим стоячим на одной из алтайских статуй (Кубарев, Культура древних тюрок Алтая (по материалам погребальных памятников), 2005, рис. 6, 13). У «слуги» короткая одежда без каймы и, как у предыдущей пары, вся красная.

В этой сцене (где накладные золоченые бляшки показаны на поясах даже у согдийских слуг и у тюркского «слуги»), черный пояс наиболее значимого тюрка лишен пряжки, наборных бляшек и подвесных ремней (т.е. его пояс явно не кожаный наборной, а сделанный из ткани); у него (как и Ань Це в этой сцене) он дважды охватывает талию, тогда как у прислуги с обеих сторон – обычные наборные пояса. Такой пояс у «слуги» украшают золоченые прямоугольные бляшки с промежутками примерно в 8 см; подвесных ремешков на нем не видно.

Панель четвертая

Четвертая панель (сцена пира в городе, в павильоне) размещена на ложе отдельно от первых трех, среди чисто «согдийских» сцен, и явно не имеет прямого отношения к двум тюркским персонажам, изображенных в остальных композициях. В верхнем ярусе видим двух тюрков, сидящих в небольшом крытом павильоне на ковре, свесив одну ногу с края лежанки: аристократа и слева – музыканта с лютней (а также согдийца с арфой; сбоку, кроме того, подходит согдийский слуга с кувшином вина). Сзади их стоят по три согдийца и тюрка (переданные выше пояса), поднявшие руку в жесте приветствия (согдийцы – левую, тюрки – правую). Гравированные резчиком контуры деталей костюма часто не совпадают здесь с контурами нанесенной позже окраски (краской явно исправили сделанные резчиком, и замеченные затем заказчиком неточности). У всех тюркских участников банкета (где мы это можем увидеть) видим по одному поясу без переданных деталей. В этой сцене (в отличие от рассмотренных ранее) художник изобразил черной краской усы.

Центральной фигурой здесь является сидящий на ковре в центре тюркский персонаж с каким-то маленьким предметом (бокалом? фруктом?) в поднятой руке; он окружен двумя музыкантами, а также несколько выше остальных ростом и единственный имеет небольшую бородку. Этот мужчина отличается от остальных тюрков одеждой очень светлого тона (нежно-розовой, почти белой), с желтой каймой. Из-под подола кафтана выглядывает край красных, заправленных в черные сапоги, штанов. На левой (незанятой) руке рукав расстегнут, и видно, что он длиннее руки (подобное расстегивание длинных рукавов, закрывающее руку полностью, документировано в искусстве многих народов Евразии в сакрально значимых ситуациях (важные банкеты, наиболее торжественные молитвы, ритуальные танцы). Асимметрию некоторых деталей в сценах банкетов и отдыха (распускание то правого, то левого рукава; ношение меча то справа, то слева и т.п.) Б.И. Маршак склонен считать ошибкой китайского резчика или сознательным применением им зеркальных композиций [Marshak, The Miho Couch and the Sino-Sogdian Works of Art of the Second Half of the 6th Century, 2004. Р. 17, 20]. Я же полагаю, что и для китайского мастера, и для контролировавших его согдийских заказчиков это не было произвольной, случайной деталью. Помещение меча у отдыхающего главного персонажа с правой стороны (см. также фигуру № 36 в самаркандском “Зале послов”), как и распускание то левого, то правого рукава, объясняется, прежде всего, бытовым удобством в той или иной ситуации.

Тонкие усики загнуты вверх (и при этом явно напомажены). И у главного персонажа и у сидящего рядом тюрка с лютней (то есть у двух персонажей на почетном месте), кафтан несколько длиннее колен и застегнут наглухо (в отличие от стоящих сзади); их косы относительно коротки (как у пары в композициях 1-2). У музыканта халат коричневый, при этом – с очень редкой двойной каймой по бортам (коричневой снаружи и красной – внутри) и длинный, как у господина (эти дополнительные детали костюма отличают его от находящихся сзади).

У стоящих сзади троих тюрков изображены короткие кафтаны (у левого видно, что подол достигает колен, и его край не декорирован), расстегнутые на груди (менее официальная манера ношения). У находящихся сбоку кафтаны коричневые с красными обшлагами, а у центрального – красные с черными обшлагами. Они без лацканов, но имеют широкую кайму бортов (у двух левых она того же цвета, что и кафтан, у правого – белая). Позже по намеченному резчиком краю бортов верхний край ворота двух боковых персонажей (в коричневых кафтанах) был дополнительно закрашен поперек двумя горизонтальными красными полосками («погоны»). Они могут обозначать край небольшой пелерины. Из-под кафтанов выглядывает верхний край рубах с небольших треугольным вырезом (светлых, то есть не закрашенных, как тело, у лиц в коричневых кафтанах, и того же цвета, что и кафтан – у персонажа в красной верхней одежде). Все они безбороды и носят, кроме кос, тонкие усики. Но если у правого они вислые, то у двух левых они загнуты вверх (и, вероятно, напомажены). У левого тюрка видим светлые (не закрашенные, как тело), довольно узкие штаны из ткани с косыми черными полосами, вероятно – заправленные в обувь (полусапожки или туфли).

[Яценко, С. Тюрки: мужской костюм в китайском искусстве //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.588-590]

 

[Hungar]

Я виду здесь среди кок-тюрков европеоидов и по крайней мере двух клонов Кюльтегина  

[Shamyrat]

Большинство балбалов по видимому изображали европеоидов с небольшим эпикантусом.

[кылышбай]

Портрет венгерского короля Ласло "Куна", 13 в. (мать была кыпчачкой):

[Ашина Шэни]

32 minutes ago, Ашина Шэни said:

ДРЕВНЕТЮРКСКАЯ МОНЕТА ИЗ САМАРКАНДА С ПАРНЫМ ИЗОБРАЖЕНИЕМ КАГАНА И ХАТУН (6-7 ВЕКА)

Изображение голов принца и принцессы, смотрящих прямо. Слева: широкие волосы принца достигают плеч. Его лицо округлое, а глаза слегка скошенные и миндалевидные. У принца длинные, тонкие усы. Его широкие волосы достигают плеч. Справа: на голове принцессы головной убор треугольной формы с заостренными концами. Ee лицо также округлое, но по сравнению с лицом принца оно чуть поменьше. В крайнем углу монеты круглые орнаменты.

Обратная сторона: тамга, в форме двух печатей треугольной формы, поставленных одна на другую и скошенных направо. Согдийская легенда сохранилась лишь частично: [γ’t]twn - “…Хатун”, начинаясь с буквы против часовой стрелки. 

Диаметр 23 мм. Вес 2 грамма. Бронза.

[Dr. Gaybullah Babayar. Köktürk Kağanlığı Sikkeleri Kataloğu. The Catalogue of the Coins of Turkic Qaghanate. - Ankara: Tika, 2007 - p.162]

Четкая пара монголоидов

[Ашина Шэни]

36 minutes ago, Ашина Шэни said:

КОКТЮРКСКОЕ ПОКРОВИТЕЛЬСТВО ТОРГОВЛЕ

В Китае, недавно открытая иконография иллюстрирует историческую реальность тюрко-согдийской коммерции. В действительности, недавно открыто несколько серий погребальных рельефов. Данные рельефы происходят из гробниц согдийцев и иллюстрируют деятельность согдийских общин в Китае. Несколько панелей демонстрируют сцены коммерции с кочевниками, в то время как другие показывают их роль в качестве послов (см. панели 1 и 2). 

Мы располагаем несколькими свидетельствами тюркской политики в пользу торговли. Известно, что в королевстве Гаочан (Турфан) в первой половине 7 века тюрки имели чиновников, ответственных за отслеживание и сбор налогов с коммерции. В 8 веке, Бильге-каган в своей надписи адресует речь тюркскому народу и пишет: "Если, оставаясь на земле Отюкен, ты посылать будешь караваны оттуда, то не будет у тебя никакой бедности".

Французский согдолог Этьен де ла Вэссьер

[De la Vaissière, Étienne. Histoire des marchands sogdiens - Paris, 2002 - p.205]

панель первая: караван согдийских купцов и его тюркский эскорт, рельеф из Музея Михо

панель вторая: банкет тюрко-согдийской общины в Китае, рельеф из Музея Михо

 

[Ашина Шэни]

Цзю Таншу: "Сымо, соплеменник Сели (Иллиг) кагана. Шиби каган и Чуло каган подозревали, что он не из семьи Ашина, поскольку выглядел как ху (согдиец). Поэтому в периоды правления Чуло и Сели он служил в качестве Цзяби тегина, без возможности занять пост шада и командовать военными силами".

http://www.transoxiana.org/0106/lin-ying_turks_solidus.html абзац у примечания 13

[Hungar]

Быть может клан Ашина вполне согдийский, а кок-тюрки смешанного происхождения. Точнее конфедерация гетерогенных хуннуских объединённых племён под властью Ашина. 

[АксКерБорж]

2 часа назад, Hungar сказал:

Быть может клан Ашина вполне согдийский, а кок-тюрки смешанного происхождения. Точнее конфедерация гетерогенных хуннуских объединённых племён под властью Ашина. 

 

Голова (возможно спящей женщины), представляемая всем как голова полководца Культегина - явного монголоидного типа, кстати все остальные известные науке статуи и каменные бабы аналогично монголоиды:

 

[Shamyrat]

4 часа назад, АксКерБорж сказал:

 

Голова (возможно спящей женщины), представляемая всем как голова полководца Культегина - явного монголоидного типа, кстати все остальные известные науке статуи и каменные бабы аналогично монголоиды:

 

Большинство балбалов как раз европеоидные.

[АксКерБорж]

10 часов назад, Shamyrat сказал:

Большинство балбалов как раз европеоидные.

 

Статуи, на которые я постоянно натыкаюсь, все с ярко выраженными монголоидными чертами:

 

Может вы,ув. Shamyrat, зальете статуи с другими типами? 

 

[Shamyrat]

21 минуту назад, АксКерБорж сказал:

 

Статуи, на которые я постоянно натыкаюсь, все с ярко выраженными монголоидными чертами:

 

Может вы,ув. Shamyrat, зальете статуи с другими типами? 

 

У меня к сожалению никак не получается заливать фото,но один из форумчан залил фото групповое фото балбалов .Когда найду то укажу место.

[Ашина Шэни]

Just now, Ашина Шэни said:

ДРЕВНИЕ ТЮРКИ НА РОСПИСЯХ ПЕНДЖИКЕНТА

Гайбулла Бабаяров

Раскопки показали, что в VI - VIII вв. Пенджикент был значительным культурным центром Согда. Стены зданий – храмовых и светских были покрыты красочными росписями. Можно только удивляться, как на стенах, выложенных из кирпича-сырца, более тысячи двухсот лет пролежавших в завалах под открытым небом, могли сохраниться фрагменты живописи площадью в несколько квадратных метров. 

Настенные росписи древнего Пенджикента, по их содержанию, можно разделить на две группы: росписи, носившие светский характер и росписи, носившие характер культовый. 

В сцене оплакивания, обращает на себя внимание, подчеркнутое изображение самоистязания ее участников. Обычай этот, действительно существовавший в Центральной Азии подтверждается рядом источников. Бируни сообщает, что согдийцы и хорезмийцы сопровождали оплакивание умерших причитаниями и поранениями лица. Эта сторона ритуала передана чрезвычайно выразительно. Большинство участников сцены изображено наносящими себе удары. У многих на лицах и теле – следы порезов и царапин. Но, особое внимание привлекают персонажи с тюркскими чертами лица, которые изображены в момент, когда они отрезают мочки собственных ушей. Документальная достоверность этой детали подтверждается двумя сообщениями Табари. Ценность их особенно велика в связи с тем, что они синхронны времени существования пенджикентских храмов. 

Так, под 110 г. х. (728/729 г. н. э.), в рассказе о столкновении между арабами и тюрками Центральной Азии сообщается о ранении, а затем о смерти одного из тюркских предводителей. И в связи с этим, автор говорит: «начали они обрезать свои уши и наносить безжалостные удары по своим головам, оплакивая его». Другое сообщение относится к 121 г. х. (738/739 г. н. э), когда был убит известный тюркский каган Курсуль. Об оплакивании его воинами, Табари рассказывает почти теми же словами. «Они,– пишет он, обрезали свои уши, царапали лица и горестно оплакивали его». Автор добавляет чрезвычайно интересную деталь: «Когда был убит Курсуль, тюрки привезли какое-то сооружение (в смысле здания) и сожгли его» [Беленицкий А. М. Живопись древнего Пенджикента, 1954. С. 81]. Вполне вероятно, что именно такое сооружение изображено на композиции. 

[Бабаяров, Г., Умиров, К. Изобразительные памятники южных регионов Центральной Азии. Настенные росписи //Западный Тюркский Каганат. Атлас - Астана: "Service Press", 2013 - c.559]

 

[Le_Raffine]

Это турецкие историки нарисовали.

[Ашина Шэни]

 

11 hours ago, Le_Raffine said:

Это турецкие историки нарисовали.

Турки монголоидов не нарисуют Бабаяров так-то узбек вообще говоря.