Кынык

Региональные истории "История Дербента" Ибн Исфандийар Амули Мар'аши ЕВРЕЙСКИЕ ИСТОЧНИКИ Книга Иосиппон Киевское письмо Кембриджский документ Еврейско-хазарская переписка X в. Петахия Регенсбургский

"Классическая школа" арабских географов Ал-Истахри Ибн Хаукал Ал-Мукаддаси Шамс ад-Дин Арабо-персидские ученые X-XI вв. Агапий Манбиджский "Чистые братья" Ибн Мискавайх Йахйа Антиохийский Абу Шуджа ар-Рудравари Арабские энциклопедисты X-XI вв. Ал-Мас'уди Ал-Бируни Ал-Бакри Арабские географы и путешественники XII-XIV вв. Ал-Идриси Абу Хамид ал-Гарнати Ибн Са'ид ал-Магриби Абу-л-Фида

Арабские историки IX-X вв. Ал-Балазури Ал-Йа'куби Ибн А'сам ал-Куфи Халифа ибн Хаййат Рассказ об "острове русов" в сочинениях X-XVI вв. Ибн Русте Мутаххар ибн Тахир ал-Мукаддаси (Макдиси) "Пределы мира от востока к западу" Гардизи Ал-Марвази Ауфи Ибн Ийас Арабские путешественники по Восточной и Центральной Европе X в. Ибн Фадлан Ибрахим ибн Йа'куб

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ Восточные источники Данный подраздел "Исторических источников" посвящен источникам на арабском, персидском и еврейском языках. В подразделе приводятся фрагменты географических, исторических и энциклопедических трудов, записок путешественников, эпистолярных сочинений. Хронологический охват материала — IX-XVI вв. АРАБО-ПЕРСИДСКИЕ ИСТОЧНИКИ Арабская астрономическая география Ал-Хорезми Ал-Фаргани Ал-Баттани Ал-Хараки Первые географические сочинения описательного жанра Ибн Хордадбех Ибн ал-Факих

^ Ведь камня дтих стен так много рук касалодь, Что оттиски легли на каждый уголок. Привратником здесь был властитель Вавилона,— О слушай, Туркестан,—трубит военный рог. Балконы рухнули, отполыхали балки. Здесь был когда-то пол, здесь—круглый потолок. Не удивляйся! Там, где соловьи гремели, Одна сова кричит плачевный свой упрек. ^ Афзаль-ад-Дин Хагани. 1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 31 вернуться в начало раллельные и близкие по времени чекана фор­мы, восходящие к общему прототипу—неизвест­ной пока кангюйско-хорезмийской монете II— начала 1 в. до н. э. Возможно, впрочем, что монета из Топрак-калы сама является прото­типом «монет Герая». Мы должны, таким обра­зом, внести известный корректив в гипотезу, высказанную нами в рецензии на работу Зог-рафа1. Я позволю себе сейчас сформулировать наши выводы, дополнительную аргументацию которых читатель найдет ниже2. Хорезмийско-кангюйскаячеканка начинается вскоре после падения Греко-Бактрийского цар­ства или даже раньше, в период между 170 г.— временем потери Греко-Бактрийским царством Согдианы—и временем путешествия Чжан-цяня, данные которого говорят об известном упадке могущества Кангюя под влиянием хун-нов и бактрийских юечжи. Именно символом перехода к Кангюю—Хо­резму прав на греко-бактрийские владения— действительного или теоретического — могло явиться принятие ими типа и легенды послед­него могущественного властителя Греко-Бакт-рийской империи. Может быть это, как обычно для этого времени, было закреплено брачным союзом с эвкратидидами. Хорезмий-ские монеты этого периода, возможно, скры­ваются среди разнообразных варварских под­ражаний монетам Эвкратида. Однако тип монет пережил глубокое принципиальное изме­нение: место греческих Диоскуров занял хорез-мийский всадник—символ божественного пред­ка династии Сиявушаз Монеты Герая, видимо, чеканенные в Согде или в Бактрии в период, предшествующий подъему Индо-Бактрийских кушанов, чека­нены юечжийско-массагетским вождем по об­разцу монет Кангюя, гегемония которого над Согдо-Бактрийскими кушанами, вероятно, уже номинальнаяj если верить Чжан-цяню, отражена в скромном титуле правителя. Моне­ты чеканились в стране, где греческий язык еще бытовал, что вряд ли имело место в Хорезме, для чеканщиков которого греческая надпись была не более, как идеограммой. Подъем им­перии кушанов в конце I в. до н. э. явился пред­посылкой для введения в кушанском государ­стве новой чеканки, символизирующей раз­рыв с кангюйской традицией и имперский суверенитет новой династии1. Возвращаясь к основной группе наших мо­нет, нельзя не отметить черт сходства между монетами с тамгой S нашей серии и монетами индийских эфталитов V—VI вв. В частности, на лицевой стороне монеты безбородого царя, слева, позади царя, мы имеем знак, близкий к тамге эфталитов, которая, в свою очередь, 1 После выхода работы А. Н. Зографа вопрос о монетах Герая продолжал разрабатываться в лите­ратуре. Его касается В. Тарн в своей книге Greeks in Bactria and India (1938). По его мнению «Миай» (он предпочитает употреблять это чтение, хотя и не настаи­вает на нем—цит. соч., стр. 39)—кушанский ябгу современник и союзник Гсрмея (которого он, в согласии с Гутшмидом, отождествляет с узурпатором Инь-мо-фу Хоу-Хань-шу), правившего в Александрии—Капи­це в третьей четверти I в. до н. э. Миай, по мнению Тар на (стр. 342 ел.; ср. также Арр. 17, стр. 503 ел.), правивший где-то между Читралом и Пяиджищром, инспирированный старыми союзниками юечжи-китай-цами, помог Гермею изгнать саков из Кабула и вос­становить там на известное время греческую власть. За эту услугу Гермей якобы дал Миаю в жены свою дочь, чем и объясняется выпуск потомком Миая—Кад-физом I—«pedegree coins» в честь Гермея. Монеты Герая чеканены, по Тариу, после описан­ных выше событий в Кабуле греческими мастерами (стр. 506). Слово SANAB в надписи он оставляет необъясиеи-ным, решительно и убедительно возражая и против чтения шаньюй и против чтения «сака». Гипотеза Тарна составляет часть его очень сложной и во многом крайне гипотетической конструкции исто­рии греков в Индии в предкушаиский период. Не берусь быть судьей в вопросе, требующем скрупулез­нейшего специального исследования, к тому же весь­ма далеком от нашей темы. Скажу лишь одно: гипотеза Тарна, если отбросить голословную локали­зацию им резиденции Миая (здесь, бесспорно, прав А. Н. Зограф), ни в какой мере не противоречит моей. Вторая новая работа, упоминающая монеты Герая, это посмертная «Wehrot und Arang» Map кварта, стр. 88, где автор пытается связать с Гераем передаваемую Бируни кабульскую легенду об основании неким у ° (Маркварт исправляет у текста *У ъ£ Бируни на t) Кабульского царства. *'• уД«Лд»5? у* Бируни, по Маркварту, восходит к Era tegin (тюркским титу- 1 ВДИ, 1939, № 2. 2 См. экскурс I. лом Тегин—«князь»—заменен юечжийский однознач­ный титул Яапав). 181 несомненно, родственна и кушанскои и тамге наших монет1. Может быть, в этой связи не мешает вспом­нить и старую гипотезу Лерха—Веселовского2 о роли Хорезма в формировании государства эфталитов в период, предшествующий распро­странению власти последних на всю Среднюю Азию и за ее пределы. В свете этой гипотезы не совсем ошибочной может оказаться и гипотеза Друэна—Говорса— Кэннингэма—Рэпсона о происхождении наших монет. Кроме типичных монет группы А мы встречаемся среди собранной нами хорезмий-ской меди с четырьмя подгруппами, несомненно, родственных ей типологически и близких хро­нологически монет, однако, несущих ряд черт отличия. Это, во-первых,подгруппа А,—миниа­тюрные, но массивные медные монеты, напоми­нающие по размерам, весу и фактуре медные монеты царя в орлиной короне, но имеющие одну сторону чистой, а на другой—тамгу, варьирующую в начертании, но, несомненно, лепная на нашей монетеt сменяется сложными головными уборами, некоторые из которых близки к раннеафригидским (короны Хосроя, Вологеза II, III и V). Против особенно ранней Рис. 108. Медные хорезмийские монеты. Топрак-кала. Несомненно, к наибо- тамге родственную тамге &X.SL лее ранним образцам хорезмийской чеканки, хотя и более поздним, чем монеты Герая и ца­ря, представленного на тетрадрахме из Топ-рак-кала, и, несомненно, предшествующим всем остальным, должны быть отнесены 2 най­денные в 1937 г. близ Беркут-кала и в 1940 г. в Топрак-кала монеты—единственные пред­ставители подгруппы А2, выделяющиеся из всей остальной серии. Это миниатюрные медные монеты, несущие на аверсе изображение бородатого царя вле­во, с характерной для парфянских царей прической и диадемой, но с типично хорезмий-ским очельем в виде полумесяца, а на реверсе— тамгу сиявушидов-афригидов (рис. 108, верх­няя слева). Типологическая связь с чекан­кой аршакидов в высшей степени примечательна, несомненно свидетельствуя о каком-то кратко­временном, но важном политическом сдвиге. Влияние аршакидской чеканки, бесспорно, довольно раннее—не позднее 1 в. и. э., во II веке простая диадема аршакидов, преде-тав- 1 См. например, A. Gunning ha m. Later Inclo-Sey- thians, Ephtalitesorwith Huns, NG1894 III Series, w. 53, p. 262 и на табл. IX (VII) № 1,6, 7, 11, 14, 15, X (VIII) № 14, 15, 16; XI (IX) № 1, 2, 6, 9 и др. 2 Н. В е с е л о в с к и и. Очерк историко-географн-. ческих сведений о Хивинском ханстве, СПБ, 1887. даты говорит тип тамги, видимо, более позд­ней, чем тамга тетрадрахмы из Топрак-калы. Я думаю, что возможно, пока мы не имеем более значительного материала, предположить, что эти монеты относятся ко времени политических потрясений, испытанных Кангюйско-Хорезм-ской державой в I в. н. э., и видеть здесь доку­мент попытки кангюйско хорезмских прави­телей опереться на помощь Парфии в борьбе с поднимающимся домом Индо-Бактрийскихку-шанов и датировать ее временем, предшествую­щим вхождению Хорезма в империю Ка-нишки. Третья подгруппа а—такого же размера медные монеты, одна из которых имеет чаще всего на лицевой стороне бородатое изображе­ние царя вправо в трезубой короне, напоми­нающей одну из корон Шапура I, реже—фигуру всадника вправо, очень близкую к изображе­ниям на реверсе наших монет. На обратной стороне эти монеты имеют разнообразные там­ги, иногда близкие к обычной хорезмийской у иногда резко отличную от нее сва- стикообразную тамгу (крест с округло загну­тыми концами). Монета, тождественная последнему варианту монет нашей подгруппы а, была в 1880 г. опубликована Тизенгаузеном1. 1 W. Tisenhausen. Noticesurune collectiondes monnais orientales de la comte S. Stroganoff. SPB 1880, 8 dw. № 161. 182 - Некоторые монеты «царя в трезубой короне» имеют вместо тамги круговую надпись знака­ми местного алфавита вокруг выпуклой точки в центре, как упомянутые выше медные монеты «царя в орлином шлеме». Одна из монет из Топрак-кала, несколько большая в диаметре и отличающаяся по технике выполнения, име­ет на аверсе несколько схематизированную го­лову того же «царя в трезубой короне», а на реверсе—обычного «хорезмийского всад­ника». Четвертая подгруппа медных монет — пред­ставлена монетами, найденными главным обра­зом в Топрак-кала и, видимо, более поздними, чем предыдущие. Эти монеты несут на реверсе изображение царя в головном уборе, близком к убору поздних афригидов: род шапки с выступающим вверх и вперед передним кон- цом. На аверсе—трехконечная тамга иногда окруженная несколькими знаками труд­ночитаемой хорезмийской надписи (рис. 108, справа 3 нижние монеты). Разнообразие и обилие типов медных монет, в частности, наличие, помимо ряда вариантов тамгисиявушидов-афригидов, по меньшей мере двух самостоятельных тамг, является, также как и монета парфянского типа, свидетель­ством о каких-то существенных фактах в поли­тической истории Хорезма этого времени. Види­мо, около II—III вв. н. э. мы имеем проявле­ние тенденции политического обособления отдельных частей Хорезма, под гегемонией местных династий, тенденции, против которой, в частности, возможно, и была направлена тирания Африта в начале IV в. Вторая группа наших монет—ВВХ8 (афри-гидские)—представлена значительно богаче. Именно к ней относятся те признаки, которые заставили Маркова и Друэна отодвигать нашу серию в сасанидское время. «Тетрадрахмы» исчезают. Серебряные драхмы более плоски, чем «тетрадрахмы» группы А, медные монеты крупнее, шире и площе монет группы AAjX (табл. 84 и 85). На лицевой стороне мы видим изображение безбородого царя вправо (на серебря­ных монетах видны усы), окруженное тем же венчиком типа монет Эвкратида и Герая. На реверсе—всадник вправо, трактованный более реалистично, чем на ранних монетах, на иду­щей торжественным шагом, реже—скачущей лошади. Слева—та же тамга. Кругом—легенда, состоящая ц е л и к о м из Хорезм и й-с к и х знаков. Изображения царей раз­личаются чертами лица и коронами. Типов корон в основном четыре: 1) Округлая тапочка с полумесяцем впереди, напоминаю- щая головные уборы эфталитских царей Индии и убор двух из царей группы А. 2) Такая же шапочка с полумесяцем спереди.сзади и сверху. Оба эти убора, несомненно, близки к уборам сасанидов Ездегерда I (399—420) и особенно Пероза(459-484), Кавада (488-531), Хосроя! (531—579), Ормизда (579—590) и Варахрана VI. 3) Убор в виде зубчатой короны с поднимаю­щимися ступенями передним и задним краем, напоминающий, как отмечено, убор Вара­храна V, но с тем же традиционным хорезмий-ским полумесяцем. 4) Убор в виде своеобразного тюрбана или шлема с поднятым вверх, слегка заостряющимся передним углом и с характер­ной орнаментацией верхнего края в виде ряда загибающихся, вперед маленьких спиралей и также с полумесяцем на лбу. На серебряных монетах группы ВВХ представлены только ва­рианты этого убора. (Количеств о правителей, носивших эти короны* значительно больше, чем число типов корон. {Подразделение на подгруппы этой группы мы основываем из характера легенды: 1) легенда целиком на реверсе; 2) царский титул распо­лагается на лицевой стороне справа, против лица царя; на реверсе—имя; 3) обратно: титул на реверсе, на лицевой же стороне—имя царя, написанное характерным курсивом. или \В1 сохраняет то же отношение, но на ревер­се над крупом коня появляется надпись мин и а т ю р и ы м и а р а б с к и ми б у к-вами, в которой могут быть прочитаны JbSKdbb- имена: -Фадл (ал-Фадл) и Джа'фар. Оба эти имени позволяют точно датировать монеты Вх. Это имена арабских наместников Хорасана, правивших в конце VIII в. н. э.: ал-Фадл. ибн Яхья из дома Вармекидов (787—795)1 и один из его предшественников— Джа'фар ибн Мухаммед (787—789)2. Между этими наместниками правил известный Гит-риф ибн Ата (792—793)3, который, по Нер-шахи, впервые вмешался в чеканку монет в Бухаре, где, по этому автору, были выпу- 1Так, поВартольду («Туркестан», II,стр. 207) И.И. Трофимов («Хронологическая таблица мусульманских династий». Ташкент, 1897, стр. 29) датирует правле­ние ал-Фадла ибн Яхья 794—803 гг.; по Вартольду (там же, стр. 503) в 796—806—7 или 808 гг. в Хора­сане правил Алий ибнИса.В 783(782)—787 гг. в Хора­сане правил (Бартольд, там же, стр. 503) Абул-Аббас Фадл ибн Сулейман ат-Тусп. Имя на наших монетах может быть, хотя и с меньшим вероятием, отнесено и к нему. 2 И. И. Т рофимов, там же, стр. 28. 3 Бартольд, там же, стр- 207; Т р о ф и м о в (там же, стр. 29) дает дату 791—793, ~ 183 — щены так называемые диргемы «гитрифи»— монеты старого бухарского образца, но с име­нем наместника1. Таким образом наиболее поздние монеты нашей серии относятся к концу VIII в. н. э.— ко временам Харун-ар-Рашида. Как в группе АА,, мы находим и в этой хронологически более поздней группе несколько монет (одна из кото­рых была, как отмечено, опубликована Тома­сом), отличающихся по типам реверса. Это крупные, плоские медные монеты трех пра­вителей, в своеобразных пышных головных уборах, имеющие в центре реверса не всад­ника, а тамгообразные знаки, меняющиеся от правителя к правителю (табл. 87, внизу). Чаще всего представлен знак ^ff , реже На дефектной монете третьего царя видна лишь часть знака < ? . Однако, так как титул, царя в легенде на реверсе тож­дествен титулу монет группы BB15 эти моне­ты, которые мы выделяем в группу р, несом­ненно связаны с Хорезмом. К определению их места в нашей серии мы вернемся ниже. III Выше, вслед за нашими предшественниками, мы отметили, что тамга сиявушидов-афри-гидов тесно связана с тамгами кушанов,эфта-литов и Согда. Однако связи как основной там­ги хорезмийских монет, так и отмеченные выше параллельные тамги на монетах Хорезма и там­ги на хорезмийской керамике, особенно богато представленные в Кой-крылган-кала, имеют бо­лее широкий и вмеете с тем четко очерченный круг аналогий. Из них наиболее близкими и ис­торически существенными являются параллели между хорезмийскими тамгами, в первую оче­редь основной тамгой сиявушидов-афригидов, и тамгами античного северного Причерноморья, в первую очередь тамгами Боспорской дина­стии аспургианов I—III вв. н. э. Царские знаки Тиберия Евпатора, Саврома-та Н,Тоторса и других царей II—III вв. н. э., разнообразные знаки склепа 1872 г. в Керчи и других боспорских памятников чрезвычайно близки к хорезмийским. Если кушанская тамга ближе всего к тамге сиявушидов своей «подставкой», резко отли­чаясь верхней частью, то тамга аспургиа­нов—династии савроматского происхожде­ния, пришедшей на Боспоре к власти око­ло начала н. э.,— тождественна с хорезмий­ской по всему своему плану * отличаясь, и то не всегда, несколько большей угловатостью. Характерно, что в асимметричных тамгах Тиберия Евпатора и др. налицо даже тот же тип асимметрии—сохранение правой ветви верхней части тамги при утрате левой. Наряду с царскими знаками аспургианов, аналоги нашей тамги богато представлены на различных памятниках Керчи, Ольвии и дру- 1Nerchakhy, цит. соч., стр. 34—36; Л е р х. Монеты бухар-худатов, стр. 59 ел.; Б а р т о л ь д, там же, стр. 209. Еще несколько раньше в Хорасане, при наместнике Муссейибе ибн Зухейре (780—783), стали чеканиться так называемые диргемы Муссейиби (Б а р-тольд, стр. 211), сяркел (Цымляиское г-чде) ^ МОЩШИИ. кляд Днепрсоеко -окская ооласть VI-VII ев ОКЛЕП 1872г. & % JVStf Криеой Рог 'кберии Начало Caepvtarj Тоторс 'впэтар Не (209) (р<\ (2 /»i| <& "iff" Зиэм* «а разных памятниках ^ Царские знаки династии Яспургкзиое боспорское царство Л'йб.В. тамги на керамике талиты V-vie. Великие Кушаны ^ Рзэ* обид-, ост и тамг ОЗрИвмты 'Лиги ОявушидоЦ кянпед «Хорезм J-шве н.э. *£ Согдизиа VIII в £Х&* гих античных центров Северного Черноморья1, датированных тем же временем (I—III вв. н. э. Шкорпил, Ростовцев). Особенно близкую парал- £ ран as ^ ЭОСТОЧМЫИ И при Сэсанидйц Ташкент Si в ПАРФЯНЕ (ИЕСЯ) Рис. 109. Хорезмийские тамги и их аналогии в В. Европе, Ср. Азии, Иране и Индии. 1 См. И.И. Мещанинов. Загадочные знаки Причерноморья. ИГАИМК 62,1933, стр. № 6, рис. 3; В.Латышев. Древности юга России. М. А. Р.—9, 1892; В. Ш ко р п и л. Заметка о рельефе на памятнике с надписью Евпатерия. ИАК, в. 37,1940; Ростовцев. Дек. живопись, табл. XXXIII; Е. М i n n s. Scythians and Greeks, табл. VIII, 26; A. G6tze в Mannus 1, 1909. стр. 121—123, рис. 2—4, табл. XIX и мн. др. — 184 лель одному из вариантов сиявушидской тамги на монетах «царя в трезубой короне» мы находим на лошадиной морде, изображенной на известном камне из Кривого Рога1, в форме Й здесь налицо просто тождество. Юргевич считает эти знаки алаискими. Ско­рее к этому определению склоняется и Шкор- Хорезм Восточная Европа Г cS s Боспор Боспор (сслел 1872г) Боспор Kpm.fc.fcr Боспор Смепа te^4frfU«T 1«Л.1Ш-) U1 ЗнакуГ Рюриковичей Цыид»ие5<о& гчде Ьнвки Рюриковичем Y 1\ымяяиское г-щг Знач Рюрмкоьичс* Знак Рюриковичей Тр Рис. 110. Тамги Хорезма и В. Европы. пил2. Ростовцев считает их сарматскими3. Делались многократные сопоставления этих знаков с тамгами более позднего времени—ка­бардинскими родовыми знаками, опубликован­ными Фелициным4 (Юргевич, Мещанинов), ран-несредневековыми (хазарскими?) знаками с Ма- яцкого городища, опубликованными Макаренко1 (Мещанинов) и др. Сюда же бесспорно примы­кают некоторые знаки с кирпичей Цимлян­ского городища2. Наконец, Б. А. Рыбаков очень убедительно попытался возвести к кругу боспорских тамг и царских знаков тамги Рюриковичей и некоторых более ранних па­мятников славяно-антской культуры (Киев, Мощинский клад)3. Эти поздние проявления исследуемого круга тамг представляют, бесспорно, первоклассный интерес, свидетельствуя о живости сарматской этнической традиции и политической тра­диции древних государственных центров Север­ного Причерноморья в раннесредневековой ха­зарской и славянской среде, протягивая одну из тех нитей между древней историей нашей родины и Киевской Русью, изучение которых, бесспорно, заслуживает самого пристального внимания*. На прилагаемых таблицах мы попытались наглядно дать очерченный выше круг парал­лелей к тамге сиявушидов и другим тамгам древнего Хорезма, круг, как мне кажется, совершенно этнически ясный: речь идет о сарматско-массагетской этнической среде и ее последующих исторических трансформациях. Ниже нам придется не раз еще вернуться к установленному факту зависимости сармато-аланских, в частности боспорских, тамг династии аспургианов от тамги сиявушидов и общей тесной связи северочерноморских и хорез-мийских родовых знаков, не могущей являться случайной и бесспорно отражающей реальную не только этнографическую, но и политическую связь. Чтение семантики хорезмийских, боспорских и родственных им тамг сармато-массагетских династов первых веков нашей эры может быть дано с достаточной определенностью. Нам пред­ставляется, что исходной является ранняя форма хорезмийской тамги, представляющей собой сильно схематизированное изображение женской фигуры, имеющей тенденцию транс­формироваться в изображение дерева, со слив­шимися с ней двумя протомами коней, повер­нутых головами в стороны. Прекрасный образец этой композиции в виде миниатюрной бронзовой фигурки женщины, сидящей на соединенных протомах коней, най­ден в Армении (хранится в Бр. музее) и опу- 1 В. Юргевич. Камень с загадочными знаками. Зап. Одесск. общ., XV, 1879. 2 В. В. Шкорпил. Боспорские надписи, найден­ ные в 1910 г. Изв. арх. ком., 40, 1911, стр. 113—114. 8 Ант. дек. жив., стр. 298 ел. 4 Зап. Одесск. общ., XV, 1889. 24 Древний Хорезм <=— 185 1 Изв. Арх. Ком., 43, стр. 16—33. 2 Артамонов. Средневековые поселения на Н. Дону, 1933, стр. 91—92. 3 Б.А.Рыбаков. Знаки собственности в княже­ ском хозяйстве Киевской Руси. СА VI, 1940, стр.232. 4 См. Пресняков. Задачи синтеза протоистори­ ческих судеб В. Европы. HG V. бликован Герцфельдом1 (рис. 111, 1). Я не склонен вслед за ним завышать возраст этой вещицы. Я думаю, что она датируется арша-кидским временем и генетически восходит не к луристанским бронзам, во всяком случае— не непосредственно, а к неизвестным пока нам среднеазиатским прототипам, схематизацией ко­торых является сия-вушидская тамга. Другими словами, наша тамга сюжетно и стилистически вхо­дит в круг блестяще исследованных В. А. Городцовым «сарма-тодакских элемен­тов» , наложивших та­кой мощный отпеча­ток на все дальней-нее развитие народ-гаого орнамента наро­дов Восточной Евро­пы и, добавим мы, Средней Азии2. Рис. 111. Прототипы тамги сиявушидов. 1. Бронзовая фигурка из Армении. 2—3. Северо-рус­ский орнамент. Среди сюжетов се­вернорусских и ка­рельских3 вышивок мы, в частности, на­ходим и искомую ком­позицию, явившуюся прототипом тамги си­явушидов,—женскую фигуру с двумяпрото-мами коней (рис.111, 2,3), композиционно тождественную с при­водимой нами выше закавказской стату­эткой. В. А. Городцовым убедительно показа­но, что композиция женщины с конями (resp. всадниками) является центральным религиозно-политическим символом сарматских и дакий-ских племен, наследством которых она является в русской культуре. А так как нам еще неодно­кратно придется убедиться, что не только сар­матская, но и фрако-дакийская среда отнюдь не кончается на Танаисе и даже Волге, и Сред­няя Азия в эту эпоху представляет собой прямое этнографическое продолжение В. Европы, то не­удивительно, что этот образ в одном из его вариантов лег в основу царского родового 1 Herzfeld. Iran in the ancient East, p. 175, fig. 295 d. 2 В. А. Городцов. Сармато-дакские религиозные элементы в русском народном творчестве. Труды ГИМ I. М. 1926. 3 См. U. F. S i г е 1 i u s. Die Vogei und Pferdmolive der karelische u. ingermanlandisclie Broderien. «Studia Orientalia» I, Helsinki 1925, стр. 385, рис. 39—4?.. знака сиявушидов Кангхи-Хорезма. А если мы вспомним, что вторым символом сиявуши­дов является всадник с поднятой в знак адора­ции рукой—непременный элемент исследован­ных Городцовым композиций—и что тот же всадник с вариантом той же тамги соче­таются на монетах и сиявушидов и аспургиа­нов, мы убедимся, что элемент случайности может быть здесь исключен. Боспорские знаки помогают нам прочесть ступени семантической эволюции исследуемой тамги, несмотря на свою схематизированность, сохранившую для среды, где они бытовали, всю полноту смысловой нагрузки. В нижней части тамги аспургианов читаются либо также про- томы двух коней, либо она интерпретируется, как ясно видно на тамге Савромата II, как один повернутый влево конь. Голова правого коня трансформируется в хвост левого. Верхняя, асимметричная часть тамги, несомненно, вос­ принимается как птица. Если мы вспомним ту тесную связь и взаимные переходы фигуры женщины и ее атрибутов—птиц—в русской на­ родной орнаментике, сармато-дакийские связи которой вскрыты Городцовым, нам будет понят­ на органичность этой трансформации. I Асимметричная тамга прежде всего резуль­ тат обычной для эволюции родовых знаков всех народов графической модификации исходной формы в новом ответвлении рода. Но так как тамга не просто условный знак, а знак, наполненный внутренним магико-мифо-логическим смыслом, графическое изменение влечет за собой семантическую переориенти­ровку, в свою очередь влияющую на графику: место богини—центра композиции—занимает ее атрибут- птица,графически ассоциирующая с асимметричным рисунком тамги. [Итак, в хорезмийской тамге древних сияву­шидов, представленной на тетрадрахме из Топ-рак-калы, мы видим наиболее древнюю, исход­ную форму, дериватом которой являются асим­метричные тамги позднейших сиявушидов-афригидов, с одной стороны, и аспургианов—с другой. Тамга аспургианов не только входит в один круг родовых знаков с тамгой афригидов, они бесспорно принадлежат одному от­ветвлению древнего рода сия­вушидов, ибо одинаково решена задача создания варианта исходного знака. Иначе эта задача решена у кушанов, но, несомненно, это та же задача и отправляются они от той же исходной формы: сохраняется «подставка», т. е. соединенные протомы коней, верхняя же часть совершенно отрывается от первоначального образа, заменяющегося харак­терной кушанской гребенкой (дерево?). Третье решение бесспорно той же задачи мы находим в Иране, где, в полном соответствии с хорошо прослеженной в русском орнаменте закономерностью трансформации исследуемого сюжета, мы видим переход женской фигуры в фигуру ветвистого дерева. Протомы коней превращаются в корни и ветви с сидящими иногда на них схематическими птицами, но и здесь связь с исходной формой остается несомненной. Подводя итоги, мы можем сделать пока пред­варительное заключение, к дополнительной аргументации которого нам еще придется вер­нуться ниже. Хорезмийская тамга (сиявушидов-африги-дов, равно как и дополнительные династий-ные и фамильные знаки Хорезма, входя в круг массагето-сармато-аланских родовых симво­лов, позволяют, вместе с тем, говорить и о более интимных генеалогических связях между хорезмиискими сиявушидами, с одной стороны, и массагето-сако-сарматскими дина­стиями Боспора, кушанской и эфталитской империи и аршакидского Ирана, причем устой­чивость именно хорезмской политической симво­лики и непрерывность хорезмской династи­ческой традиции, уводимой Бируни в темные века позднего бронзового века, дают право думать, что именно здесь нужно искать древ­ний центр распространения как символов, так и отраженных ими династических связей. Воз­вращаясь к первой главе нашего исследования, мы, я думаю, можем здесь видеть новое дока­зательство в пользу уравнения Хорезм-Кан-гюй. Ниже мы, на другом материале, попы­таемся проследить возможные исторические пути распространения исследуемых символов и политические связи, им соответствующие (см. гл. IV, III, экскурс I). IV Мы переходим к самой сложной части нашей работы—к анализу хорезмийских легенд наших монет. Первым шагом в этом исследовании было выделение группы знаков, повторяющейся на всех без исключения монетах группы BBjp. Эта группа знаков выглядит на разных моне- 1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 31 http://www.adji.ru/book9_1.html

Перевод Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978. Кельты (греч. Keltói) близкие по языку (см. Кельтские языки) и материальной культуре племена, обитавшие первоначально в 1-й половине 1-го тысячелетия до н. э. в бассейнах Рейна, Сены и Луары и верховьях Дуная и позднее заселившие территорию современных Франции, Бельгии, Швейцарии, юга ФРГ, Австрии, северной Италии, северной и западной Испании, Британских островов (К. Британии получили название Бритты), Чехии, частично Венгрии и Болгарии. Римляне называли их галлами (лат. Galli), отсюда название основной территории их расселения — Галлия. К., проникших в 3 в. до н. э. в Малую Азию, называли галатами (См. Галаты). В развитии материальной культуры К. выделяют два последовательных периода: гальштатской культуры (См. Гальштатская культура) (900—400 до н. э.) и латенской культуры (См. Латенская культура) (2-я половина 1-го тысячелетия до н. э.). Расселяясь, К. смешивались с местными племенами: иберами (См. Иберы), иллирийцами (См. Иллирийцы), фракийцами (См. Фракийцы) и др. К. южной Франции развивались в условиях активного взаимодействия с античными городами-государствами и потому отличались наиболее высоким уровнем культуры. Вытесненные римлянами во 2 в. до н. э. с С. Италии, К. обосновались в центральной и северо-западной Чехии (это были племена бойев (См. Бойи), от которых территория получила название Богемии). Наиболее значительными племенами К. были: гельветы, белги, секваны, лингоны, эдуи, битуринги, арверны, аллоброги, сеноны, треверы, белловаки. В экономической жизни К. большую роль играло земледелие и скотоводство; высокого развития достигло производство металлов, стекольное, кожевенное, керамическое производство, кораблестроение; вероятно, у них был изобретён тяжёлый плуг с резцом. В искусстве К. преобладал орнамент (геометрический, растительный, зооморфный) на металле — гравировка, а затем рельеф, сочетавшиеся с инкрустацией и эмалью. Сильно переработанные заимствования из античного искусства характерны для металлической и каменной скульптуры К. (стилизованные маски, фигуры божеств и героев, зверей и птиц, фантастических существ). Постройки К. большей частью примитивны: полуземлянки, простейшие каркасные хозяйственные сооружения, прямоугольные в плане святилища. К. (главным образом в южной Франции) строили укрепленные поселения («оппидумы»), с каменными строениями, окруженные массивной стеной из блоков камня. Они превратились затем в города-крепости и торгово-ремесленные центры (Бибракта, Герговия, Алезия, Страдонице и др.). Основной социальной ячейкой К. были паги — территориальные округа отдельных кровнородственных общин. У К. большим влиянием пользовались друиды-жрецы, в руках которых сосредоточивались осуществление религиозного культа, высшая судебная власть и образование. Племена К. находились на разных ступенях разложения общинно-родового строя. Традиции родоплеменной организации были особенно сильны у белгов и аквитанских племён в Галлии и у К. Британских островов. У наиболее развитых племён появились должностные лица-вергобреты, зарождалась налоговая система и др. атрибуты государственной организации. Междоусобные войны, ослаблявшие К., способствовали вторжению германцев (См. Германцы) с востока и римлян с юга. Германцы оттеснили часть К. в 1 в. до н. э. за Рейн. Цезарь в 58—51 овладел всей Галлией. При Августе римлянами были завоёваны области по верхнему Дунаю, северная Испания, Галатия, а при Клавдии (сер. 1 в. н. э.) — значительная часть Британии. В составе Римской империи К. подверглись сильной романизации. Уже с 1 в. до н. э. у К. распространяется керамическая, стеклянная и бронзовая утварь римского типа, а затем возникают галло-римская архитектура и скульптура (см. Франция). Кельтские традиции орнаментики и обработки металла сохранились в 1-м тыс. н. э., особенно в Ирландии (См. Ирландия). Лит.: Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21; Филин Я., Кельтская цивилизация и ее наследие, пер. с чеш., Прага 1961; Filip J., Keltovéve strědní Evropě, Praha, 1956; Grenier A., La Gaule celtique, P., [1945]; Hubert H., Les celtes et l'expansion celtique, [nouv. éd.], P.,1950; Moreau J., Die Welt der Kelten, [2 Aufl.], Stuttg., 1958; PoweI T. G. E., The Celts, revised ed., N. Y., 1960; Varagnac E. et Varagnac A., Fabre G., L'art gaulois, P., 1956. Н. Н. Белова, А. Л. Монгайт. Кельтские племена. Бронзовая маска из Гарансьер-ан-Бос (Франция), 2-я половина 1-го тыс. до н. э. Городской музей. Шартр. Каменный столб с рельефом из Санкт-Гоара (ФРГ). 3 в. до н. э. Музей земли Рейнланд. Бонн. 10 удивительных фактов о кельтах Кельты оставили после себя огромное множество сказаний и легенд, которые окутаны завесой тайн, интриг, и к сожалению неправдой. Есть много заблуждений и ложных истин о них, но мы собираемся прояснить некоторые. 10. Истоки Честно говоря, никто толком не знает, откуда они появились. Некоторые историки утверждают, что кельты появились в Британии около 1180 г. до н.э., в тo время как другие утверждают, что это было еще раньше. Тем не менее, общепринято, что кельты начали мигрировать из Центральной Европы в 400 г. до н.э. Они распространились вo всех направлениях, пока не оказались лицом к лицу с римлянами. Проблема была в том, что их сосед — Рим был единой многонациональной империей, а кельты состояли из десятка племен, которые воевали друг против друга так же частo, как они сражаться с римлянами. В кoнце концов, некoторые из этих племен были полнoстью уничтожены, некоторые согласились, чтобы им управляли римляне, в тo время как другие были изгнаны в самые дальние уголки известного тогда мира: Ирландию, Шотландию и Уэльс. 9. Они не воевали голыми Упоминание кельтов на Западе вызывает у людей улыбку: «А, это те ребята, которые дрались голыми с золотым ободком на шее (так называемый Торк)?» Однако это одно из самых больших заблуждений о кельтах, которое абсолютно нелепо, если вы немного подумаете. Делo в том, чтo все известные сегодня сведения о кельтах исходят от римских источников, а римляне и кельты были врагами. Можно с уверенностью утверждать, чтo римские историки, немного преувеличивали. Когда Ваш враг описывает Вас и вашу жизнь, можно с уверенностью сказать, что о себе он напишет только хорошее, а о своем враге или плохое или ничего. Это и в наше время можно наблюдать, когда в американских источниках утверждается, что во Второй мировой войне решающие сражения выигрывали только Они, а Советский Союз вел с Германием длительную войну на Восточном фронта. Также можно посмотреть и под другим углом; кельты жили в период, известный как Железный Век. Это было время, когда железо использовалось вместо бронзы для создания оружия, брони и инструментов. Кельты сами изготовляли хорошее оружие, такое, как мечи, топоры, копья, и двуручные молоты, металлические пластины и кольчуги для использования в качестве доспехов. Зная это, совершенно невероятно, чтобы кельты в прохладную погоду одевали на голое тело железные кольчуги. 8. Друиды Кельтские Друиды были очень почитаемы. Кроме того, чтo oни носили длинные белые одежды и приносили в жертву людей, они делали очень интересные вещи. Они советовали вождям и царям какие принимать законы (вроде советников или парламента в наши дни), и они даже выступали в качестве судей, реализуя свои собственные законы. Друиды считались умными и мудрыми потому, что они 20 лет своей жизни проводили в обучении их мастерству. Их знания простирались от астрономии до философии. Поскольку они обладали широкими познаниями, они советовали населению когда сажать культуры, и даже предсказывали будущее. Кроме того, кельтские Друиды передали множество традиций, которые живы и пo сей день. Друиды считали дуб Святым деревом, поскольку они верили, что их боги живут везде — в ручьях, камнях, деревьях. Согласно верованию Друидов, единственное, что святее и более волшебное, чем дуб — это омела, которая растет на дубе. Друиды, считали свойства омелы чудодейственными, срезали её золотым серпом и проводили очистительные ритуалы. Поэтому и по сей день, согласно их традициям, а англоязычных странах существует поверье, что если ты оказался под омелой, обязательно надо поцеловаться. 7. Кельтские женщины. Женщины у кельтов могли быть могущественными, имели право владеть землей, и даже разводиться, что было неслыханно в античном мире. В отличие от своих римских патрон, кельтские женщины могли подняться вверх по социальной лестнице, либо путем наследования статуса, или добившись его своими поступками. Если женщина была землевладельцем, то во время войны она шла воевать как воин по приказу своего короля. Также женщины-воины мoгли обучать молодых девoчек и мальчиков искусству войны. Они могли даже стать Друидами. То, что действительно интересно о кельтах, это то, что дети у них считались невинными и находились под защитой закона. Это достаточно контрастно с Римским миром, в который никому не нужных детей бросали и оставляли умирать на помойках. 6 Кельты построили отличные дороги Римляне обычно приписывают себе славу того, что они первыми построили надежную сеть дорог, которая соединила всю Европе вместе. В конце концов, это исторический факт, верно? Опять неверно! Вопреки распространенному мнению, кельты на самoм деле построили доримскию сеть деревянный дорог для соединения пoселений различных кельтских племен, чтобы они могли заниматься торговлей. Проблема с деревянными дорогами в том, чтo в силу своей природы они не сохранились, поскольку большинствo из них сгнили. Однако, несколько досок были обнаружены в болoтах Ирландии, Англии и Франции. Поскольку римляне никогда на самом деле не были в Ирландии, мы можем с увереннoстью утверждать, чтo эти старые доски были фактически частью кельтской дорожной системы. Кроме того, можно просмотреть дополнительную информацию о кельтских дорогах на примере Тропы Корлеи (Corlea Trackway), которая находится в Ирландии. Здесь сохранились многие части старой дороги, которая была частично восстановлена, чтобы дать представление о том, как это могло выглядеть в свои золотые дни. Аршасес Рис.4. Хорезмийская монета с надписью ”Туран шада”. Первый правитель Кушан Герай (1 год н. э.-30 год н. э.) 5. Странные шлемы (Шлемы с птицей - кельтоскифы?) Теперь, кoгда вы знаете, что кельты имели металлические доспехи и кольчуги, нетрудно догадаться, что они имели и шлемы. В самом деле, кельты имели кучу действительно сумасшедший шлемов, oдин из котoрых был обнаружен в Чумешть (Ciumesti), Румынии (помните, кельты были широко распространены по всей Европе). Здесь, было обнаружено старое кладбище времен Железного века с 34 могилами. Оказывается, эти могилы принадлежали богатому кельтскому вождю, который был похоронен там вместе со многими предметами, такими как бронзовое оружие и доспехи (чтобы служить ему в загробной жизни). Среди этих объектов был найден весьма странный шлем, на вершине которого была изображена большая хищная птица. Что действительно здорово об этом шлеме, так это то, что крылья у птицы были также прикреплены на шарнирах. Это означало, что во время ходьбы человека — птица взмахивала крыльями. Историки считают, что шлем был парадным и в бою не использовался. 4. Кельты любили бой Кельты не только путешествовали, они еще и воевали, причем порой совсем не бесплатно. Кельтские наемники в античные времена славились своей репутацией храбрых и диких воинов. Известно, что они состояли на службе у фараона Птолемея II, царя птолемеевского Египта. Наемники были нaстолько хороши, что Птолемей II опасался, что они могут захватить Египет, так что он их высадил на пустынном острове посреди Нила. Греки также встречались в бою с кельтами, которые в то время пытались расширить свои территории. Эта война известна как Вторжение галлов на Балканы, и Дельфийская битва в 279 г. до н.э., в которой кельты были побеждены. Греческое войско было хорошо оргaнизованно и срaжалось сплоченно, так что они смогли легко победить разрозненно сражавшихся кельтов. 3. Охотники за головами. Если бы пришлось выбрать какой-то сaмый интересный факт о кельтaх, так это наверное то, что они охотились за черепами. Они верили, что наилучшим трофеем в битве была отрубленная голова врага. Этот факт можно объяснить тем, что кельты верили, что душа убитого человека жила внутри его головы. Коллекции черепов означали Великую честь и престиж их владельца, плюс это давало им основания для гордости. Кельты украшать седла своих коней и двери своих домов отрубленными головaми своих врагов. 2. Кельты были чрезвычайно богаты Вот маленькая история: В 58 до н.э., и римляне и кельты жили мирно в своих соответствующих территориях. Однако в это время начинающий политик Юлий Цезарь имел огромные долги, и ему нужно было где-то раздобыть денег. Что он сделал. Он вторгся в мирные кельтские территории. Галльская война часто рассматривается как величайшая военная победа Юлия Цезаря. Это было началом стремительного расширения Римской империи. Во время войны Цезарь систематически обыгрывал нескольких кельтских вождей, получая контроль над все большей территорией. Эта территория, которая была присоединена к Римской империи получила название Галлия (современная Франция). Это привело к тому, что Цезарь заработал много славы за его военные успехи. Что интересно, войну Цезарь начал под благовидным предлогом защиты одних кельтских племен от других. В результате такой «защиты» во Франции было истреблено более четверти миллиона человек (кельтов). Цезарь продолжал “защищать” племена кельтов, пока они в конечном итоге были все уничтожены. Какое это имеет отношение к богатству кельтов? Очень просто: в первую очередь Цезарь был политиком. Он отчаянно нуждался в деньгах для расплаты с долгами и он нуждался в военных завоеваниях, чтобы повысить его политическую карьеру. А в кельтской Галлии были богатые месторождения золота. Известно, что в то время в Галлии работало более 400 золотых приисков. Таким образом, кельты были очень богаты и не удивительно, почему Цезарь хотел получить в свои руки контроль над этими шахтами. Как ни странно, римляне начали чеканить свои собственные золотые монеты как раз после завоевания Галлии. 1. Кельты не были простаками Кроме всего прочего кельты обладали серьезными познаниями в математике и астрономии. У римлян был юлианский кaлендарь, но и у кельтов был свой календарь. Он называется календарь Колиньи. Он был найден в Колиньи, Франция (отсюда и нaзвание) еще в 1897 году. Календарь состоит из ряда загадочных металлических предметов, украшенных замысловатыми орнаментами, линиями, отверстиями, цифрами, и кельтскими письмами. В 1989 году, кaлендаря, наконец, был расшифрован. Было обнаружено, что это лунно-солнечный календарь, который рассчитывает время года, основываясь на циклах Солнца и Луны. Это очень точный кaлендарь, который был перeдовым для своего врeмени и намного точнее его ровесника — римского календаря. Возможно, более важно, что этот календарь является живым доказательством того, что кельты были обладали математическими и научными знаниями. Просто, чтобы показать, насколько точна эта вещь была, давайте сравним его и Римский календарь. Римский календарь считается тоже достаточно точным для своeго времени и отставал от реального солнечного времени только на 11,5 минут в год. Однако, после того, как прошли века, даже небольшая неточность со временем растет. В календарь Колиньи был настолько точен по сравнeнию с Римским, что если бы мы жили по Римскому календарю до сегодняшних дней, то начало весны мы бы отмечали в середине августа, а кельты по-прежнему остались бы весной в весне. Вот такие они — кельты. http://do.znate.ru/docs/index-39312.html?page=12

http://www.youtube.com/watch?v=DH4MIMCqeDY http://ru.wikipedia.org/wiki/%C3%F0%E5%EA%EE-%EF%E5%F0%F1%E8%E4%F1%EA%E8%E5_%E2%EE%E9%ED%FB Военная история: Ксеркс – персидская армия вторжения Персидский царь Ксеркс, желая наказать непокорную Грецию и отомстить за поражение при Марафоне собрал огромную армию и пересек Геллеспонт в 480 г. до н.э. Подробное описание персидской армии Ксеркса у Геродота играет важную роль для понимания истории военного искусства. Численный состав армии Ксеркса серьезно преувеличен, однако вызывает интерес состав и древнее вооружение персидской армии вторжения, принявшей участие ввеликих битвах греко-персидских войн. Геродот «История» Персидская армия Ксеркса 7.40 Впереди персидского войска шел обоз и вьючные животные. Затем следовали вперемежку отряды разных народностей, но беспорядочными массами. Когда половина этих полчищ успела пройти, то образовался промежуток и дорога оставалась некоторое время пустой. Царю предшествовала 1000 отборных персидских всадников, за ними двигалась 1000 копьеносцев (также отборных) с копьями, обращенными вниз к земле. Потом шло 10 священных так называемых нисейских коней в роскошной сбруе. Нисейскими же называются эти кони вот почему. Есть в Мидии обширная равнина под названием Нисей. На этой-то равнине и разводят таких больших коней. За этими 10 конями двигалась священная колесница Зевса, которую везло 8 белых коней. Позади самих коней следовал пешком возница, держа в руках узду, так как никто из людей не мог подниматься на седалище этой колесницы. За этой колесницей ехал сам Ксеркс на колеснице, запряженной нисейскими конями. Рядом с царем стоял возница по имени Патирамф, сын перса Отана. 7.41 …Позади царя следовала 1000 копьеносцев, самые доблестные и знатные персы, по обычаю держа копье кверху. Затем шла другая 1000 отборных персидских всадников, а после всадников 10 000 пеших воинов, отобранных из остального войска персов. Из них у 1000 человек на нижнем конце копий были золотые гранатовые яблоки. Эти воины окружали остальных кольцом. У 9000 воинов, шедших в середине, были серебряные гранатовые яблоки [на нижних концах копий]. Были также золотые гранатовые яблоки и у копьеносцев с копьями, обращенными вниз к земле. Ближайшая свита Ксеркса имела золотые яблоки [вместо гранатов]. За этими 10 000 следовало 10 000 персидской конницы. За конницей образовывался опять промежуток в 2 стадии и, наконец, шли все остальные нестройные полчища. 7.60 Сколь велика была численность полчищ каждого народа, я точно сказать не могу, потому что об этом никто не сообщает. Общее же количество сухопутного войска составляло 1 700 000 человек (без комментариев). А подсчет производился следующим образом: согнали в одно место 10 000 человек и, поставив как можно плотнее друг к другу, обвели вокруг чертой. Обведя чертой, отпустили эти 10000 воинов и по кругу построили ограду высотой человеку до пупа. После этого стали загонять в огороженное место другие десятки тысяч людей, пока таким образом не подсчитали всех. Затем воинов распределяли по племенам. Художник Richard Scollins 7.61-88 …Принимали же участие в походе следующие народности: прежде всего персы, которые были одеты и вооружены вот как. На головах у них были так называемые тиары (мягкие [войлочные] шапки), а на теле – пестрые хитоны с рукавами из железных чешуек наподобие рыбьей чешуи. На ногах персы носили штаны. Вместо [эллинских] щитов у них были плетеные щиты, под которыми висели колчаны. Еще у них были короткие копья, большие луки с камышовыми стрелами, а, кроме того, на правом бедре с пояса свисал кинжал. Предводителем их был Отан, отец супруги Ксеркса Аместриды…. …Мидяне же носят в походе такое же вооружение, как и персы (вооружение это, собственно, мидийское, а не персидское). Предводителем мидян был Тигран из [рода] Ахеменидов. Художник Richard Scollins …Киссии (Киссии)выступили в поход также в персидском вооружении, только вместо [войлочных] шапок они носили митру. Во главе киссиев стоял Анаф, сын Отана. Также и гирканы были вооружены по-персидски. Начальником их был Мегапан, впоследствии правитель Вавилона. Ассирийцы в походе носили на голове медные шлемы, своеобразно сплетенные каким-то трудно объяснимым способом. У них были щиты, копья и кинжалы, подобные египетским, а, кроме того, еще деревянные палицы с железными шишками и льняные панцири. Эллины называют их сирийцами, а варвары – ассирийцами. Предводителем их был Отасп, сын Артахея. Бактрийцы носили на головах шапки, очень схожие с мидийскими, тростниковые бактрийские луки и короткие копья. Саки же (скифское племя) носили на головах высокие островерхие тюрбаны, плотные, так что стояли прямо. Они носили штаны, а вооружены были сакскими луками и кинжалами. Кроме того, у них были еще сагарисы – [обоюдоострые] боевые секиры. Это-то племя (оно было, собственно, скифским) называли амиргийскими саками. Персы ведь всех скифов зовут саками. Бактрийцами и саками предводительствовал Гистасп, сын Дария и Атоссы, дочери Кира. Индийцы выступили в поход в хлопковых одеждах и с камышовыми луками и стрелами с железными наконечниками. Таково было вооружение индийцев. Начальником их был Фарназафр, сын Артабата. Арии же были вооружены мидийскими луками, а остальное вооружение у них было бактрийское. Во главе ариев стоял Сисамн, сын Гидарна. Парфяне, хорасмии, согдийцы, гандарии и дадики шли в поход в таком же вооружении, как и бактрийцы. Начальниками их были: у парфян и хорасмиев – Артабаз, сын Фарнака; у согдийцев – Азан, сын Артея; у гандариев и дадиков – Артифий, сын Артабана. Каспии были одеты в козьи шкуры и вооружены [своими] местными луками из камыша и персидскими мечами. Таково было их вооружение, а начальником их был Ариомард, брат Артифия. Саранги же щеголяли пестро раскрашенными одеждами и сапогами до колен. Луки и копья у них были мидийские. Предводителем их был Ферендат, сын Мегабаза. Пактии носили козьи шкуры, вооружены были местными луками и кинжалами. Во главе пактиев стоял Артаинт, сын Ифамитры. Художник Richard Scollins Утии, мики и парикании вооружены были подобно пактиям. Начальниками их были: у утиев – Арсамен, сын Дария; у париканиев же – Сиромитра, сын Эобаза.Арабы были одеты в длинные, высоко подобранные бурнусы и носили на правой стороне очень длинные вогнутые назад [гибкие] луки. Эфиопы же носили барсовые и львиные шкуры. Луки их из пальмовых стеблей имели в длину не менее 4 локтей. Стрелы у них маленькие, камышовые, на конце вместо железного наконечника – острый камень, которым они режут камни на перстнях для печатей. Кроме того, у них были копья с остриями из рога антилопы, заостренными в виде наконечника. Были у них и палицы, обитые железными шишками. Идя в бой, они окрашивали половину тела мелом, а другую – суриком. Во главе арабов и эфиопов, живущих южнее Египта, стоял Арсам, сын Дария и Артистоны, дочери Кира (ее Дарий любил больше всех своих жен и велел сделать для себя ее изображение из чеканного золота). Итак, предводителем эфиопов, живущих южнее Египта, и арабов был Арсам. Восточные же эфиопы (в походе участвовали два племени эфиопов) были присоединены к индийцам. По внешности они ничем не отличались, а только языком и волосами. Так, у восточных эфиопов волосы прямые, а у ливийских – самые курчавые волосы на свете. Вооружены были эти азиатские эфиопы в основном по-индийски, только на голове они носили лошадиную шкуру, содранную вместе с ушами и гривой. Грива служила вместо султана, причем лошадиные уши торчали прямо. Вместо щитов они держали перед собой как прикрытие журавлиные кожи. Ливийцы выступали в кожаных одеяниях с дротиками, острия которых были обожжены на огне. Предводителем их был Массагес, сын Оариза. Пафлагонцы шли в поход в плетеных шлемах, с маленькими щитами и небольшими копьями; кроме того, у них были еще дротики и кинжалы. Ноги у них были обуты в местные сапоги, доходившие до середины ноги. Лигии, матиены, мариандины и сирийцы шли в поход в одинаковом с пафлагонцами вооружении. Сирийцев же этих персы зовут каппадокийскими. Во главе пафлагонцев и матиенов стоял Дот, сын Мегасидра; начальником же мариандинов, лигиев и сирийцев был Гобрий, сын Дария и Артистоны. Вооружение фригийцев было весьма похоже на пафлагонское, с небольшим лишь различием. По словам македонян, пока фригийцы жили вместе с ними в Европе, они назывались бригами. А после переселения в Азию они вместе с переменой местопребывания изменили и свое имя на фригийцев. Армении же, будучи переселенцами из Фригийской земли, имели фригийское вооружение. Начальником тех и других был Артохм, женатый на дочери Дария. Вооружение лидийцев было почти такое же, как у эллинов. Лидийцы в древности назывались меонами, а [свое теперешнее имя] получили от Лида, сына Атиса. Мисийцы же носили на голове местные шлемы; вооружение их состояло из маленьких щитов и дротиков с обожженным на огне острием. Мисийцы – переселенцы из Лидии, а по имени горы Олимпа они зовутся олимпиенами. Предводителем лидийцев и мисийцев был Артафрен, сын Артафрена, который вместе с Датисом напал на Марафон. У фракийцев в походе на головах были лисьи шапки. На теле они носили хитоны, а поверх – пестрые бурнусы. На ногах и коленях у них были обмотки из оленьей шкуры. Вооружены они были дротиками, пращами и маленькими кинжалами. После переселения в Азию это племя получило имя вифинцев, а прежде, по их собственным словам, они назывались стримониями, так как жили на Стримоне. Как говорят, тевкры и миаийцы изгнали их с мест обитания. Художник М.Шейнин Начальником азиатских фракийцев был Бассак, сын Артабана. [... Писидийцы] носят маленькие щиты из невыделанных бычьих шкур. Каждый вооружен охотничьим копьем ликийской работы, а на голове у них медные шлемы; на шлемах приделаны медные бычачьи уши и рога, а сверху – султаны. Ноги у них были обмотаны красными тряпками. Кабалии – меонийское племя, которых зовут также ласониями, вооружены по-киликийски (об этом я расскажу, когда перейду к киликийским отрядам). У милиев же были короткие копья и плащи, застегивающиеся [на плече] пряжкой. Некоторые из них носили ликийские луки, а на голове – кожаные шлемы. Всеми этими народностями предводительствовал Бадр, сын Гистана. У мосхов на голове были деревянные шлемы; они носили маленькие щиты и копья с длинными наконечниками. Тибарены, макроны и моссиники шли в поход вооруженными, как мосхи. Начальниками их были: у мосхов и тибаренов Ариомард, сын Дария и Пармисы, дочери Смердиса, внучки Кира; у макронов же и моссиников Артаикт, сын Херасмия, который был сатрапом на Геллеспонте. Мары носили на головах плетеные туземные шлемы. Вооружение их – маленькие кожаные щиты и дротики. У колхов же на головах были деревянные шлемы; они носили маленькие щиты из сырой кожи, короткие копья и, кроме того, еще кинжалы. Во главе маров и колхов стоял Фарандат, сын Теаспия. Алародии же и саспиры выступали в поход вооруженными, как колхи. Предводителем их был Масистий, сын Сиромитры.Племена с островов Красного моря (именно, с тех островов, где царь поселил так называемых изгнанников) были одеты и вооружены совершенно по-мидийски. Предводителем этих островитян был Мардонт, сын Багея, который через два года после этого погиб во главе [персидского флота] в битве при Микале. Эти народности сражались на суше и составляли пешее войско. … Итак, военачальниками были эти названные мною люди. Во главе же их и всего сухопутного войска стояли Мардоний, сын Гобрия; Тритантехм, сын Артабана, который подал совет против похода на Элладу; Смердомен, сын Отана (оба они – сыновья братьев Дария, двоюродные братья Ксеркса); Масист, сын Дария и Атоссы; Гергис, сын Ариаза, и Мегабиз, сын Зопира. Это были начальники всего сухопутного войска, кроме 10 000 персов. Во главе этого отряда 10 000 отборных персидских воинов стоял Гидарн, сын Гидарна. Этот отряд персов называли “бессмертными”, и вот почему. Если кого-нибудь постигала смерть или недуг и он выбывал из этого числа, то [на его место] выбирали другого и [потому в отряде] всегда бывало ровно 10 000 воинов – не больше и не меньше. Из всех народностей лучше всего держали боевой порядок персы, и они были самыми доблестными. Снаряжение их было такое, как я уже сказал, а кроме того, они блистали множеством роскошных золотых украшений. Их сопровождали повозки с наложницами и множеством прислуги в богатых одеждах. Продовольствие для них везли (отдельно от прочих воинов) на верблюдах и вьючных животных. В коннице [Ксеркса], впрочем, служили не все народности, а только следующие: прежде всего персы. Они носили то же вооружение, как и пешие, но только у некоторых на голове были медные, чеканной работы и железные шлемы.Среди них есть некое кочевое племя по имени сагартии. По происхождению и языку – это персидская народность, но одежда их наполовину персидская, наполовину пактийская. Они выставляли 8000 всадников; бронзового или железного оружия у них, по обычаю, нет, кроме кинжалов. Вместо этого у них только плетенные из ремней арканы. С этими-то арканами они и идут в бой. Сражаются они так: сойдясь с врагом, они забрасывают арканы с петлей и затем тащат к себе, кого они поймают – коня или человека. Люди, пойманные в аркан, погибают. В битве сагартии стояли возле персов. Художник Richard Scollins Мидийские всадники были снаряжены подобно своим пехотинцам, так же и киссии. Индийские же всадники носили одинаковое снаряжение с пешими воинами, но ехали не только верхом на конях, но и на колесницах, запряженных конями и дикими ослами. Вооружение бактрийских всадников было то же, что и у пеших воинов, точно так же и у каспиев. И ливийцы имели одинаковое вооружение с пешими воинами. Все эти народности также ехали на колесницах. Каспии и парикании были вооружены так же, как и пешие воины. У арабов тоже было одинаковое вооружение с пешими воинами, но все они ехали на верблюдах, по быстроте не уступающих коням. Только одни эти народности служили в коннице. Численность же конницы составляла 80 000 всадников, не считая верблюдов и колесниц. Всадники [других народностей] были построены эскадронами, арабские же [всадники] стояли последними. Ведь кони не могли выносить верблюдов, и, чтобы кони не пугались, их поставили позади. Начальниками конницы были Гармамифрас и Тифей, сыновья Датиса. Третий же начальник – Фарнух занемог и остался в Сардах. 7.184-186 …до Фермопил персидское войско и флот еще не понесли никаких потерь. Общая численность персидских боевых сил, по моим вычислениям, была тогда вот какая: на 1207 азиатских кораблях первоначально было воинов из разных народностей 241 000, считая по 200 человек на корабль. На этих кораблях, кроме воинов из местных жителей, было еще по 30 человек персов, мидян и саков, что составляет еще 36 210 человек. К этому и к тому первому числу я прибавляю еще команды 50-весельных кораблей, принимая в среднем по 80 человек на корабль. Следовательно, на этих 50-весельных кораблях (а их было, как я уже сказал раньше, 3000) должно было находиться 240 000 человек. Таким образом, численность команды всего азиатского флота составляла 517 610 человек. Пехота же персов насчитывала 1 700 000, а конница 80000 человек. К этому следует добавить арабов на их верблюдах и ливийцев на боевых колесницах; в общем 20 000 человек. Если сосчитать вместе общее количество воинов на кораблях и в сухопутном войске, то в итоге получим 2 317 610 человек. Здесь перечислены боевые силы персов, приведенные из самой Азии, не считая следовавшего за ними обоза, грузовых судов с продовольствием и их команд. К этому общему числу следует прибавить еще численность войска, которое царь привел с собой. О его численности я могу судить, конечно, лишь приблизительно. Так, эллины из Фракии и с островов у фракийского побережья выставили 120 кораблей. Это значит, что на этих кораблях было 24 000 воинов. Что до сухопутного войска, то его выставили фракийцы, пеоны, эорды, боттиеи, народности на Халкидике, бриги, пиерийцы, македоняне, перребы, эниены, долопы, магнеты, ахейцы и все жители фракийского побережья. Численность отрядов всех этих народностей, по моему мнению, составляла 300 000 человек. Итак, если прибавить эти мириады к мириадам, [приведенным] из Азии, то получим боеспособную военную силу в 2 641 610 человек. Столь велика была боевая мощь Ксеркса! Обоз же, следовавший за войском, команды легких судов с продовольствием и прочих вспомогательных кораблей были, мне думается, не менее многочисленны, но даже еще многочисленнее самих боевых сил. Однако я принимаю численность обоза равной численности боевой силы и вовсе не больше и не меньше. Если это так, то численность обоза составляет столько же мириад, как и боевой силы. Таким образом, Ксеркс, сын Дария, привел к Сепиаде и Фермопилам 5 283 220 человек (без комментариев). Такова была общая численность полчищ Ксеркса. Диодор, “Историческая библиотека”, 11.3 Греческие союзники КсерксаИ теперь будет полезно перечислить тех греков, которые выбрали сторону варваров, для того, чтобы, высказав наше осуждение здесь, их пример мог бы, посредством позора, обрушившегося на них, послужить предостережением в будущем всякому, кто мог бы стать предателем общей свободы. Энианы, долопы, мелийцы, перребы и магнеты встали на сторону варваров, даже когда оборонительный отряд все еще находился в Темпейской долине, а после его ухода ахейцы из Фтии, локры, фессалийцы, и большинство беотийцев перешли к варварам. Но греки, которые сошлись на съезд в Истме постановили, что когда они добьются успеха в войне, греки, которые добровольно стали на сторону персов, должны платить десятину богам, и отправили послов к тем грекам, которые оставались нейтральными, чтобы призвать их присоединиться к борьбе за общую свободу. Когда Ксеркс узнал, что на Геллеспонте готов мост и прорыт канал через Афон, он оставил Сарды и направился в сторону Геллеспонта, и когда он пришел в Абидос, он повел свою армию через мост в Европу. И, когда он продвигался через Фракию, он добавил к своим войскам много солдат как от фракийцев, так и от окрестных греков. Когда он прибыл в город, называемый Дориск, он приказал своему флоту явиться туда, и так оба рода войск были собраны в одном месте. И он провел там также пересчет всей армии, и численность его сухопутных войск была более восьмисот тысяч человек http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B9_III_%D0%9A%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%81%D0%B0%D0%B4%D0%B0_%D0%AD%D1%80%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B8

http://www.youtube.com/watch?v=pGuBxe6YsmI Каунчинская культура Каунчинская культура археологическая культура, распространённая от 1 в. до н. э. до начала 8 в. н. э. в среднем течении Сырдарьи и по её притокам (Ангрен, Чирчик, Келес). Названа по первому исследованному в 1934—37 (Г. В. Григорьевым) городищу Каунчи-Тепе. Для К. к. характерны поселения, располагавшиеся у водных источников и окруженные курганными могильниками (катакомбы с длинным Дромосом( крытый коридор, ведущий в погребальную камеру под курганом; проход в склеп, вырезанный в материковом грунте или скале. Имеет горизонтальное или наклонное направление, иногда устроен в виде лестницы. Древнейшие Д. известны в эгейских и этрусских гробницах. На юге СССР (в Северном Причерноморье) Д. были широко распространены с 4 в. до н. э. до 3—4 вв. н. э.) подземные склепы, Наусы). Типична лепная керамика устойчивых форм: хумы, горшки, кувшины и кружки с ручками, имеющими в верхней части изображение головы барана, и др. С конца 3 — начала 4 вв. на некоторых керамических предметах изображение голов баранов сменяется изображением головы быка, с этого же времени в погребальном инвентаре появляется оружие. Люди К. к. занимались богарно-лиманным земледелием (ячмень, просо, пшеница, рис, хлопок, бахчевые и садовые культуры) и пастушеским скотоводством (преобладал крупный рогатый скот). К. к. оказала значительное влияние на культуры многих областей Средней Азии. Лит.: Григорьев Г. В., Каунчи-Тепе. (Раскопки 1935г.), Таш., 1940; Древности Чардары. А.-А., 1968; Левина Л. М., Керамика нижней и средней Сырдарьи в 1 тыс. н. э., М., 1971 (Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции, т. 7). Л. М. Левина. http://www.youtube.com/watch?v=zl6zGVp1jQM Македоняне в Малой Азии. Победа при Гранике отдала в руки македонян всю Малую Азию, сопротивление им оказали лишь немногие города, в которых были сильные персидские гарнизоны. Александр планомерно занимал одну сатрапию за другой, остановившись на зиму в городе Гордии, который в древности был столицей Фригии (именно здесь имел место знаменитый эпизод с "гордиевым узлом"). Мемнон против Александра. Однако дальше ситуация стала осложняться: Мемнон, в правоте которого персов убедил проигрыш первого сражения, был назначен главнокомандующим и получил возможность действовать против Александра так, как он считал нужным. Персидские деньги рекой полились в Грецию для подготовки там восстаний против македонян. Персидские гарнизоны прибрежных малоазийских городов упорно сопротивлялись, а сам Мемнон во главе флота стал подчинять власти персов один остров Эгейского моря за другим. Те немногочисленные корабли, что сопровождали войско Александра в походе, не могли соперничать с персидскими. Поэтому македонский царь отпустил их на родину и все надежды возлагал на свою армию и выигрыш нового сражения. Смерть Мемнона и болезнь Александра. Неизвестно, как развернулись бы события дальше, если бы Александру вновь не улыбнулась удача: неожиданно заболел и умер Мемнон – единственный вражеский военачальник, которого македоняне по-настоящему опасались. Вскоре персидские силы были отозваны из Эгейского моря: царь Дарий III решил лично вести войну против Александра и собирал все силы в один кулак. Узнав от своих разведчиков о приближении огромной армии персов, Александр из глубины Малой Азии направился на юг, в Сирию. Однако, искупавшись в летнюю жару в ледяной воде горной реки, он заболел тяжелой формой пневмонии и много дней находился между жизнью и смертью. Наконец молодой организм справился с болезнью. Пока царь болел, македонская армия стояла на месте. Персы в ожидании. Тем временем персы на равнинах Северной Сирии поджидали своего противника. Но Александра все не было, и персидский царь решил, что противник его боится (Дарий III был настолько уверен в победе, что взял с собой на войну всю свою семью: мать, беременную жену, маленького сына и двух дочерей). По его приказу персидское войско двинулось навстречу противнику – Дарий не собирался спокойно смотреть, как македоняне хозяйничают в Малой Азии. Он опасался, как бы Александр не ускользнул от него. На это опасение один беглец из Македонии, находившийся при нем, ответил: "На этот счет, царь, будь спокоен! Он сам пойдет на тебя и, пожалуй, уже идет". Мемнон — Военачальник из Родоса, живший в IV веке до н. э.

А. И. ЛЕВШИН ОПИСАНИЕ КИРГИЗ-КАЗАЧЬИХ ИЛИ КИРГИЗ-КАЙСАЦКИХ ОРД И СТЕПЕЙ Глава ВТОРАЯ. РАЗДЕЛЕНИЕ Сколь ни были различны поколения, составившие нынешние киргиз-казачьи орды, но они все, наконец, слились в один народ, живший в одном месте и имевший общего начальника, или повелителя. Язык, религия, образ жизни, нравы служат тому доказательством. Предания говорят то же и прибавляют, что народ сей после смерти одного из [289] единственных своих ханов был разделен его сыновьями на три части, которые по старшинству новых повелителей получили название Большой (Большую орду прочие почитают старейшею, или древнейшею), Средней иМеныией 1, что счастие и несчастие в войнах произвели неравенство в числе сих орд, и что каждая из них, постепенно умножаясь, подразделилась на несколько поколений, принявших имена начальников своих или сохранивших названия древних предков, как то сделали найманы, кипчаки 2 и проч. От поколений произошли роды, от родов — отделения, отрасли отделений и части отраслей. Исчислить все сии подразделения едва ли возможно. Труды, необходимые для такового предприятия, превосходят всякое терпение и требуют долговременного пребывания с киргизами не только в каждом отделении рода, но и в каждой части отделения (Сколько надобно иметь усердия и охоты к родословию для того, чтобы сверять и разбирать показания, в которых один киргиз говорит, что род его разделяется на 5 или на 6 частей, другой однородец же его, уверяет, что их 12, третий смешивает со своими отделениями посторонние, четвертый, и самый откровенный, отзывается совершенным незнанием). Итак, ограничимся вычислением одних поколений и родов, начав с Меньшей орды как с ближайшей к Европе, и приняв за основание записки, оставшиеся нам от Тевкелева 3, о котором мы говорили в историческом описании и которого известия о сем предмете (по времени, в какое были они собираемы и по точности их) заслуживают несравненно большего вероятия, нежели сбивчивые показания нынешних киргизов. Меньшая орда прежде составлялась из сильного племени Алчин 4и семи малых родов, которые, не имея силы противостоять в междоусобиях и барантах многочисленным алчинцам, были соединены знаменитым в народе киргизским ханом Тявкою 5 в одно поколение, известное ныне под именем семиродского (Известие сие также взято из записок г.-м. Тевкелева, составленных в 1740 году, и по древности своей оно гораздо вероятнее показания некоторых из нынешних киргизов, кои, забыв существовавшее почти за 100 лет пред сим предание, решительно говорят, что семиродское поколение произошло от 7 сыновей одного родоначальника). Название древнего ал-чинского племени, состоявшего из поколений алимулин-ского и байулынского, еще находим в бумагах хана Абульхайра (впоследствии времени, от множества [290] составившихся в оном подразделений, оно забылось). Почему ныне А. Меньшая орда обыкновенно делится на три главные части: I. Поколение стимулы. II. Поколение байульи III. Поколение джетиуруг, или семиродское. Поколение стимулы состоит из шести родов 6: карасакал, каракисяк, китя, дюрткара, чумекей и чикли. Поколение байулы — из 12 родов: адай, джаппас, или яппас, алача, байбакты, маскар, берш, тазлар, иссен-темир, черкес, тана, кызылкурт, шихлар. Поколение семиродское — из семи родов: табын, та-ма, кердери, джагалбайлы, кереит, тиляу и рамадан (С Меньшею ордою кочуют некоторые отделения Средней, равно как и с Среднею смешались некоторые из Меньшей. Обстоятельство сие не разрушает родословия народного). Б. Средняя орда разделяется на четыре поколения 7]: I. Поколение аргын. II.Поколение найман. III. Поколение кыпчак. IV. Поколение увакгирей, составленное, подобно семиродскому, тем же ханом Тявкою из трех родов. Роды поколения аргинского суть: каракисяк, каравул-кисяк, чарджитим, джанджар, чакчак, дюртавул, аты-гай, алтай, тебич, табаклы, борчи, карпак, басантиен, агышкалкаман, канджигали, козюган, кукшал 8. Роды поколения найманского: акбура (Акбура значит белый волк), булатчи, ка-рагирей, тирстамгалы, дюртавул, кукджарлы, иргиняк-лы, семизбаганалы (Семизбаганалы значит имеющие жирных ягнят), садыр 9. Роды кипчакского поколения: торыайгыр, туючка, кытабак, бултун, карабалык, кундялян, танабуга, узун, кукборон 10. Увакгирейское поколение составлено из родов: увак, гирей или кирей, и тараклы 11. С. Большая орда вначале составилась из поколений уйсюн, или усюн, тулатай и саргам, впоследствии времени от Средней орды отделилось к ней поколение кон-крат, или кунрат. Из первых произошли роды: ботбой, чимир, джанис, или яныш, сикам, абдайсуван, сарысулы, чанычкылы, канклы, или канлы, джалаир и проч. 12 [291] Конкратское поколение составило следующие роды: байларджанджар, уразгельды, кульджегач, бочман, ток-булат, яманбай, куракуся, этимляр, куюшкансыз 13. Каждый из всех вычисленных родов разделяется, как сказано выше, на отделения; отделения состоят из частей; сии последние опять имеют свои подразделения и все под особыми наименованиями. Например, Меньшей орды байулынского поколения маскарский род имеет два отделения: кутлугадам и массак. Отделение кутлугадам состоит из двух частей: курман ибабаназар. В части курман три подразделения: атамкан, умяр и кудайгул. В части бабаназар два подразделения: абдушшукур и джи-дик. Какую огромную книгу составила б роспись всех сих подразделений в трех ордах! Не утомляя внимания наших читателей сим исчислением, скажем только, что с размножением народа киргизского увеличивается в нем число новых подразделений, а первоначальные названия поколений мало-помалу приходят в забвение. Таким образом, байулинцы и алимулинцы перестали называться общим древним именем алчин; таким образом, уже теперь есть киргизы сих двухпоколений, которые не знают, что происходят от оных и помнят только род и отделение свое. Заключим из сего, что лет чрез 100 большая часть вычисленных нами названий отраслей киргизского народа останется только в наших архивах и в памяти немногих стариков. Впрочем, все сии разделения относятся только к простому народу: высший класс ведет особую родословную, а потому все вообще киргизы разделяют себя на два разряда — на белую кость и начерную кость 14. К белой кости принадлежат только ханы и потомки их, носящие название султанов. Ревностные мусульмане относят сюда же ходжей, или потомков святых угодников магометанского календаря (Г. Клапрот в примечаниях своих к переводу путешествия г. Тимковского в Пекин, говорит, что слово ходжа означает вообще господина, ученого (docteur), а не потомка Магомета. Замечание сие не препятствует мне повторить то, что единогласно говорят все киргиз-казаки). Черною костию называют не только простой народ, но даже старейшин и прочих начальников, не имеющих наследственного достоинства. [292] Основываясь на сем различии говорят: "Вот султан чистой белой кости, потому что он происходит от хана, как по мужской, так и по женской линиям; а этот смешанной белой кости потому, что мать его из простого народа." Вот уже начало аристократии! Мы не составляем особых классов, из теленгутов (Г. Клапрот в своем "Magasin Asiatique", говоря о теленгутах, живших около озера Телецкого, полагает их монголами, забывшими свой язык и принявшими турецкий) или прислужников ханских и султанских, ни из кулов или невольников. Первые принадлежат вообще к простому народу и пользуются одинаковыми с ними правами 15. Последние почитаются товаром или вещьми и не принадлежат к киргизским поколениям, но состоят из пленных русских, персиян, калмыков и проч. 16. Глава ТРЕТЬЯ. РАЗМЕЩЕНИЕ, ИЛИ ГЛАВНЫЕ МЕСТА КОЧЕВАНИЯ Само собою разумеется, что все вычисленные нами поколения и роды киргиз-казаков, переходя или перекочевывая с места на место, не могут иметь постоянных жилищ и владеть землями, однако ж, для избежания по возможности междоусобий они большею частию (особенно зимою) придерживаются одних и тех же урочищ, если причины важные не заставляют их изменять сего обычая. Ныне (Сведения сии были собраны в 1821 году) кочуют они, говоря приближенно, около следующих мест: МЕНЬШАЯ ОРДА Алимулинское поколение почти все проводит зиму на Сыре, Куване и (пересохшей) Яныдарье, в песках Кара-Бурсук и около устья Эмбы. Только малая часть зимует по Илеку, Ори и Уралу, от Красногорской крепости до Верхне-Озерной. Летом же кочуют алимулинцы по рекам Темиру, Эмбе, Сагызу, Уилу, Илеку, Хобде, Ори и Иргизу, в горах Мугоджарских и в песках Каракум. Байулынского поколения роды: адай, черкес, тана, байбакты, шихлар, маскар, кызылкурт, иссентемир, [293] часть рода джаппас, большая часть родов алача, тазлар и берч кочуют против Нижне-Уральской линии и проводят лето между Уралом и Эмбою, при озерах Каракуль (Куль значит озеро, а таг или may — гора, потому мы, большею частию, откидываем сии нарицательные имена от собственных, в связи с коими оные обыкновенно употребляются киргизами) и реках Кулдагайты, Булдурты, Уленты, Джусалы, Чунгур-лау, Анкаты, Уилу и до Хобды; зимою — около Каспийского моря при устьях Эмбы и Урала, у заливов против Гурьева и некоторые, особенно из рода адай,— в Ман-кышлаке. Остальные части родов тазларского, алачин-ского и берчского — около рек Сыра и Кувана и в Каракуме. Большая часть яппасцев, летом — против Троицка, по рекам Тургай и Тобол, зимою — по Сыру и Кувану. Сверх того почти из всех родов байулынского поколения кроме яппаского, небольшие части, как сказано во втором томе сего сочинения, перешли в 1801 и 1802 годах с султаном своим Букеем в Астраханскую губернию и, составляя там так называемую ныне Букеевскую орду, кочуют в Рын-песках и в окрестностях. Семиродского поколения: род джагалбайлы зимует около рек Иргиз, Орь, Кумак, Сугундук и около гор Карача; лето проводит близ границы русской, от Верхне-Озерной крепости до Верхо-Уральска и на юг до р. Иргиз. Роды кердеринский и таминской зимою кочуют по Уралу от Оренбурга к Уральску и ниже; летом — по рекам Донгуз, Хобда, Канлыз, Илек. Табынского рода большая часть в соседстве с двумя предыдущими; другая — около рек Тобол, Тургай, Сыр, Куван и Эмба, а третья — с Среднею ордою около Исели, Цу и в песках Ареметей. Керейт зимует на Сыре; летом приближается к Ир-гизу, к горам Карача и к Троицку. Тиляв, или тиляу, и рамадан, зимуя близ керейтского рода на Сыре и Куване, летом переходят к Тургаям и озеру Уркач-Кандыклы. СРЕДНЯЯ ОРДА Аргинское поколение кочует около гор Улуг, Боян-ола, Иреймен, Кызыл, Куюча, Мукча; в урочищах Урч-Бур-лык, Кыл-Чакты, Уч-Кундан, Бикчентей; по рекам [294] Тургай, Нура, Тобол, Иртыш, Сарысу, Ишим, Исель, Убаган, Улкояк, Аят, в песках Кара, Тусун и при озерах Кызыл, Куржан, Тиба, Бишкун. Найманского поколения главная часть в горах Тар-багатайских, в вершинах Иртыша и в других местах на западной границе китайских владений; прочие кочуют по вершинам Ишима, по Тургаям, Кара-Узяку, Сыру, Кувану, Лапсу, Куксу, около озер Ак, в горах Улуг, Кичи и проч. Кипчакское поколение — около Исели, Тургая, Ча-киака, Убагана, Тобола, Аяти, Муюнлы, Уя; против Троицка, Степной и Усть-Уйской крепостей; также в песках Каракум, в урочищах Аман-Карагай, Эбелей, Едис, Тиряклы. Увак-кирейское поколение — по рекам Убаган, Ишим, Уй, Тогузак, Иртыш, Исель, Сарысу, и Цу, или Чу; также в песках Ичкунгур; около озера Кечубай-Чар-кар и против крепостей — от Степной до Верхо-Уральской; также против Звериноголовской и Пресногорь-ковской. БОЛЬШАЯ ОРДА Роды вышеописанные кочуют по рекам Чу, или Цу, Таласу, Или, Куксу, Каратал, Чирчик, Сыр, Сарасу, около озер Кара, Ала, Алсу, Анамаз; около городов Куль-джа, Кашкар, Кукан, Ташкент, Туркестан; близ гор Ка-ратау, Тарбагатай, Чингис-Цазан, на урочище, называемом Семь-рек, и в других местах около границ китайских владений, в бывших землях зюнгарских. Некоторые живут в самых городах Ташкенте, Туркестане и соседственных с ними селениях. Поколение кунграт кочует частию в тех же местах, а частию с найманами. Комментарии 1 Образование казахских жузов является одной из наиболее сложных и слабоизученных проблем истории казахского народа. Причиной образования жузов, или орд, как их именовали в дореволюционной литературе, является, по мнению большинства исследователей, существование трех историко-географических областей: Юго-Восточный Казахстан; степи Центрального и Восточного Казахстана; пустынные, полупустынные территории и степи Западного, где в течение многих веков происходил процесс консолидации различных кочевых и полукочевых племен и родов, в основном тюрко-монгольского происхождения в крупные этнополитические объединения, на основе которых сформировались три жуза Старший, Средний и Младший (см. История Казахской ССР. Алма-Ата, 1979. Т. 3). 2 Найманы, кыпчаки. Одни из основных племен Среднего жуза казахов, они же вошли в состав и других тюркоязычных народов — узбеков, башкир, ногайцев, каракалпаков, киргизов и др. (см. коммент. 5, гл. 3. Ч. II). 3 Тевкелев А. И. См. коммент. 39, гл. 3. Ч. II. 4 Алчин (по каз. — "алшын"). Общий собирательный этноним Младшего жуза. По преданиям казахов, до Тауке-хана (см. коммент. 45 гл. 3. Ч. II) Младший жуз состоял из алшынского союза разных родов, и Тауке-хан соединил семь слабых родов Среднего жуза и дал им имя жетыру, т. е. семь родов. Младший жуз стал после этого делиться на две части: алшын и жетыру. Прямое подтверждение достоверности этого события содержится в записке А. И. Тевкелева (см. коммент. 39, гл. 3. Ч. II), который сообщал об этом факте в Петербург, ссылаясь на информацию Абулхаир-хана (см. коммент. 40, гл. 3. Ч. II) и его окружения. Абулхаир-хан еще при жизни Тауке-хана был известен как храбрый искусный военачальник, а став ханом Младшего жуза, он, вероятно, ознакомился с генеалогическими преданиями казахов Младшего жуза. И даже в том случае, если он сам не был очевидцем этого события, то скорей всего имел возможность узнать о нем от живых свидетелей из числа родоправителей и биев Младшего жуза. Предположительно, в середине XVIII столетия алшынский союз разделился на части — алимулы и байулы. Младший жуз стал состоять из вышеперечисленных двух частей и жетыру (семиродское поколение является калькой казахского жетыру). С этого времени алшын становится собирательным именем всего Младшего жуза, включая и жетыру. 5 Тявка-хан, правильно Тауке-хан. См. комммент. 45, гл. 3. Ч. II. 6 У автора этнонимы нескольких родов Младшего жуза искажены. По-видимому, основной причиной этого являлись особенности перевода с казахского языка на русский. Корпус переводчиков верстался, как правило, из поволжских татар и башкир, которые произносили казахские имена, этнонимы и топонимы согласно законам своих языков. Ниже приводятся точные наименования родов. 6 начале дано написание А. И. Левшина, затем русское написание, и далее казахское: Каракисяк — каракесек — каракесек; китя — кете — кете; дюрткара — торткара — торткара; чумекей — шомекей — шемекей; чик-ли — шекты — шектi; алача — алаша — алаша; исен-темир — есентемир — есентемiр; черкес — шеркеш, или серкеш; тиляу — телеу — телеу. 7 Здесь допущен ряд ошибок в описании родопле-менного состава Среднего и особенного Старшего жузов. Они объясняются, по-видимому, тем, что основными информаторами А. И. Левшина были представители Младшего жуза, имевшие смутное представление о составе Среднего и Старшего жузов. По народной традиции, Средний жуз составляли 6 племен: аргын, найман, кыпчак, конрат, уак, керей. Вполне вероятно, что Тауке-хану принадлежит инициатива объединения уаков и кереев в одно племя. Эти мероприятия были предприняты Тауке-ханом в связи с усилением экспансии джунгарских нойонов в Казахское ханство — сильные племена и роды могут поставлять сильные и хорошо вооруженные отряды для общеказахского ополчения. Племя конрат (см. коммент. 14, гл. 3. Ч. II) ошибочно автором отнесено к Старшему жузу ввиду того, что конраты были соседями племен Старшего жуза, хотя им было отмечено на предыдущей странице в примечании В, что "с Меньшей ордой кочуют некоторые отделения Средней, равно как и с Средней смешались некоторые из Меньшей. Обстоятельство сие не разрушает родословия народного". 8 В приведенном списке аргынских родов А. И. Левшиным неточно даны основные роды и их родовые отделения, названия многих найманских и кыпчакских родов искажены: Кара-кисяк — каракесек — кара-кесек; каравул-кисяк, правильно просто караул — карауыл; чар-джитим — сарыжетим — сарыжетiм; джанджар — вероятней всего, имеется в виду кожамджар из токал-аргынов-кожамжар; чакчак — шакшак — шакшак; дюртавул — тортауыл — тертауы; тебич — темеш — темеш, табаклы — табакты — табакты; борчи — бор-шы — бершi; карпак — карпык — карпык; басан-тиен — басентийн — бэсентиiш; агыш-калкаман — это два отдельных рода — агыс и калкаман — агыс, калкаман; канджигали — канжыгалы — канжыгалы; ко-зюган — козуюган — кезуйыган; кукшал — кокшал — кекшал. 9 Автор дал неправильный перевод этнонимов нескольких найманских родов: акбура переведено как "белый волк". По-казахски волк "6epi", по-русски произносится как бури или бори. Здесь же акбура означает белый верблюд — самец, производитель; перевод "семиз-багана-лы" дан как "имеющие жирных ягнят". Во-первых, А. И. Левшин объединял два совершенно разных рода "семiзнайман" и "баганалы", во-вторых, в казахском языке имеется термин "баглан", обозначающий ягненка раннего окота, и кто-то сообщил А. И. Левшину неправильный перевод, перепутав слово "баглан" со словом "бакан", обозначающим "шест, которым открывали дымовое отверстие юрты", отсюда название рода — "баганалы", т. к. их тамгой было изображение бакана. Булатчи — болатшы — болатшы; карагирей — караке-рей — каракерей; тирс-тамгалы — теристамгалы — терктамгалы; дюрт-аул — тортауы — тертаул; кукджар-лы — кокжарлы — кекжарлы; иргиняклы — ергенек-ты — ергенектi 10 Торы-айгыр — торыайгыр — торыайгыр; туюч-ка — туюшке — туйiшке; кытабак — китоба — кито-ба; кара-балык — карабалык — карабалык,; кунде-лян — келденен — келденен; тана-буга — танабука — танабука; узун — узын — узын: кок-борон — кокму-рун — кекмурын. 11 По генеалогическим преданиям, тараклы (по каз. таракты), являются родом племени аргын, но, как отмечают знатоки преданий самих тарактинцев, таракты в давние времена являлись самостоятельным племенем и никогда не входили в состав ни уаков, ни кереев. 12 Этнический состав Старшего жуза был намного сложнее, чем это представляли себе информаторы А. И. Левшина. Уйсынами называли казахи Среднего и Младшего жузов всех представителей Старшего жуза. Тула-тай — дулат — дулат; саргам — вероятнее всего сыргели, по-казахски сiргелi Ботбой — ботпай — ботпай; чимир — шымыр — шымыр; джанис, или яныш — джаныс — жаныс; сик-ам сикым — сикым (это четыре основных рода племени "дулат"); далее приводятся неполностью племена Старшего жуза — абдайсуван — это два племени албан, или адбан, и суан; сарысулы — сарыуйсын — сарыуйсш, канклы, или канлы — канлы — канлы. 13 Приводим правильные названия родов племени "конрат" вслед за искаженными: байлар-джанджар — байлар-жавдар — байлар — жандар; уразгельды — ораз-келды — оразкелдд; кульджегач — кулшыгаш — кулшыгаш; бочман — божбан — божбан; токбулат — токболат-токболат; яман-бай — жаманбай — жаманбай; куракуся — каракосе — каракесе; этимляр — жетим-дер — жетiмдер; куюшкансыз — куюскансыз — куйыс-кансыз. 14 Белую кость — "аксуйек" — составляли султаны, или по-казахски торе — "тере", которые вели свое происхождение от старшего сына Чингисхана Джучи (см. коммент. 6, гл. 3. Ч. II) и ходжи ("кожа"), возводившие родословную к арабам — завоевателям Средней Азии и Южного Казахстана (см. коммент. 18, гл. 1. Ч. II). Все остальные казахи относились к черной кости — "карасуйек". 15 Прислужников ханов и султанов казахи называли тюленгутами — "теленпт". Это была социальная группа, состоявшая из казахов разных родов, а также представителей других народов, которые находились на службе у казахской аристократической элиты. Они не пользовались равными правами с другими казахами, так как были вне родоплеменной структуры казахского общества. Благополучие и жизнь тюленгутов целиком находились в руках их покровителя-хана или султана. Они большей частью охраняли своих покровителей, исполняли их различные поручения. В правовом отношении тюленгуты представляли полурабов, полусвободных. 16 Кулы. Рабы, использовавшиеся казахами в домашнем обиходе, а также на земледельческих работах. Эта социальная категория складывалась из пленных калмыков, русских, иранцев, захваченных в ходе военных набегов. Текст воспроизведен по изданию: Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы. Санат. 1996 © текст - Левшин А. И. 1832 © сетевая версия - Тhietmar. 2004 © OCR - Назаров И. 2004 © дизайн - Войтехович А. 2001 © Санат. 1996

Огуз-хан, также Огуз-каган (туркм. Oguzhan, тур.Oğuz Han) — легендарный герой-прародительогузских племён (туркмен, азербайджанцев и турок). С XIX века обычно используется как чисто литературный персонаж. Некоторые исследователи-востоковеды (Иакинф (Бичурин), Ф. Хирт) отождествляют Огуз-хана с реальным историческим лицом — хуннскимшаньюем Модэ[1]. ПреданияДоисламские представления об Огуз-хане найдены в уйгурской рукописи XV века «Огуз-наме». Согласно легенде, Огуз-хан был зачат его матерью от световых лучей. Он родился уже богатырём и почти сразу сразил чудовище-единорога. Внешность Огуз-хана описывается так: «ноги его… подобны ногам быка, поясница — пояснице волка, плечи — подобны плечам соболя, а грудь — груди медведя». От брака Огуз-хана с небесной девой рождаются три старших сына — Кун (солнце), Ай (луна) и Юлдуз (звезда). От другой, земной, жены — ещё три сына — Кёк (небо), Таг (гора) и Тениз (море). Огуз-хан объявляет себя каганом и завоёвывает земли соседей; ему помогает в этом серый волк, говорящий по-человечески. Свои завоевания Огуз-хан разделил между сыновьями, символически разделяя между ними также посланные ему небом лук и стрелы. Лук, разломанный на три части, достаётся старшим сыновьям, почему их племена называются «бозук» («ломать на части»), а стрелы — младшим, племенам «учук» («три стрелы»). Хуннская держава при Модэ После принятия ислама мифы изменяются, и в сочинениях Рашид ад-Дина, Абулгази, Языджы-оглу Али Огуз-хан является мусульманином, потомком библейского Яфета. Память Изображение Огузхана находится на лицевой стороне бумажных купюр достоинством 100 манат образца 2009 года. ПамятникиВ разных городах мира установлены Памятники Огузхану. Наибольшее количество скульптур находится в городах Туркмении[источник не указан 518 дней]. Памятник Огузхану в Ашхабаде Топонимика Фрагмент центральной части «Звезды Огуз-хана» Дворцовый комплекс «Огузхан» — резиденция президента Туркменистана. Огузханский этрап — этрап в Марыйском велаятеТуркмении. МХК «Огузхан» — молодежная хоккейная команда из Ашхабада. Фонтанный комплекс «Огузхан и сыновья» — один из главных символов Ашхабада[2]. «Звезды Огуз-хана» ашхабадской телебашнипризнана самым большим в мире архитектурным изображением звезды и внесена в Книгу рекордов Гиннесса[3][4] Объединение «Туркменфильм» названо в честь Огузхана[5]. Именем Огузхана названа улица Ашхабада. ↑ Овез Гундогдыев. Легендарный предок туркмен. «Туркменистан», Апрель 2009, № 4(49). ↑ 27 туркменских фонтанов вошли в Книгу рекордов Гиннеса ↑ Туркменистан вновь попал в Книгу рекордов Гиннеса ↑ Туркменская гигантомания вновь попала в Книгу рекордов Гиннесса ↑ Объединение «Туркменфильм» им.Огузхана представило документальную премьеру «Чудные мелодии». В. Н. Басилов. Огуз-хан. // Мифы народов мира. Туркменский героический эпос «Огуз-наме» Статья в «Мифы на Куличках» Из статей: Мифологический словарь/Гл.ред. Е. М. Мелетинский — М.:Советская энциклопедия, 1990 г.- 672 с. Короглы X., Огузский героический эпос, М., 1976, с. 38-74. Щербак А. М., Огуз-наме - Мухаббат-наме, М., 1959. Кононов А. Н„ «Родословная туркмен». Сочинение Абу-л-Гази, хана Хивинского, М.-Л., 1958. Категория: Тюркская мифология http://ipaattravel.ru/shiraz_sights21.htm «Китаби Деде Коркут» (азерб. Kitabi Dədə Qorqud,тур. Dede Korkut Kitabı,туркм. Gorkut-ata) — древний героический эпос огузов - группы тюркских племен, ушедших под давлением кипчаков из степных равнинТурана на юг Каспийского моря, далее в Переднюю Азию и до Дуная, и позже участвовавших в этногенезе туркмен, азербайджанцев, турок игагаузов.[1] Коркут или Коркыт — легендарный тюркский поэт-песенник и композитор IX века, выходец из степей вдоль реки Сыр-Дарьи. Создатель кобыза, акын,сказитель, покровитель поэтов и музыкантов. Предания о Коркыте встречаются у всех тюркских народов кипчакской и огузской ветви: казахов,туркмен, азербайджанцев, турок, также каракалпаков,гагаузов, татар, башкир и др. У всех этих народов существует также общий народный эпос «Огуз-наме» («Сказание об Огузе»), а словом ««Огуз-наме»» названо каждое из 12 сказаний «Китаби Деде Коркут»[2]. Аргу́ язык (языки) — группа наречий тюркской языковой семьи. В составе группы аргу различаются три идиома: так называемый n-диалект (древне)уйгурского языка — язык памятников литературы; собственно аргу — диалекты на территории Караханидского государства; халаджский язык — исторически диалекты племен, вошедших в состав сельджукского племенного объединения и осевших на территории нынешних государств Иран иАфганистан. Халаджский язык является единственным сохранившимся в наши дни представителем языковой группы аргу. Генетическая принадлежностьЯзыки аргу не принадлежат к огузским и не являются, как считал Г. Дёрфер, самостоятельной ветвью тюркских: относятся к карлукским и, при разграничении карлукских на карлукско-уйгурские икарлукско-хорезмийские, в том числе при постулировании отсутствия ближайше родственных связей между этими двумя подгруппами, к карлукско-уйгурским. Как и во всех карлукско-уйгурских, в аргу налицо отражение пратюркского -d- как -d- (-δ-). От всех тюркских, в том числе и остальных карлукско-уйгурских, языки аргу отличаются развитием *ń > n(что отражено в части уйгурских памятников). Исторически аргу представляли собой группу ближайше родственных идиомов, в сущности, являвшихся диалектами одного языка. В собственном смысле слова аргу в исторических трудах (таких, как «Словарь тюркских наречий»Махмуда ал-Кашгари) используется для обозначения племен, проживавших в пределах Караханидского государства, тогда как для племен, откочевавших вместе с огузами (сельджуками) примерно в 1050 г. с территории Казахстана и прилегающих, используется название калач (или его варианты), от которого происходит современное название халаджи. Однако идиом, фигурирующий под названиемчигиль, относится к стандартным карлукско-уйгурским. Карлукские языки Карлукско-уйгурские языки Халаджский язык [показать] Тюркские языки Категория: Тюркские языки Аргу́н: Аргун-хан — ильхан Ирана (1284—1291) из династии Хулагуидов. Аргун-ака — монгольский наместник в Иране. Аргун — река на Северном Кавказе, правый приток Сунжи. Аргун — город в Чеченской Республике. Аргун — село в Сретенском районеЗабайкальского края. Аргун — деревня в Качугском районе Иркутской области. Аргун, Виктор — первый абхазский летчик. Аргун, Григорий Давыдович (1770—1843) —генерал-майор, герой русско-шведской войны 1808—1809 годов, начальник артиллерии Отдельного Финляндского корпуса.Аргунов Аргунские языки — подгруппа тюркского языка, восточнотюркской ветви, уйгуро-тукюйской группы. В группу входит один лишь халаджский язык. Аргунь — река на границе России и Китая, при слиянии с Шилкой образует реку Амур. Аргын — казахское племя в Среднем жузе. Аргын-ата — легендарный предок племени аргын. Аргынаты — гора в Улытауском районеКарагандинской области.

О прародине всех тюрков и монголов: "Эргенекон", "Эргунэ-хун" или Танну-Урянхай? Абаев Н. В. Аннотация: В статье в результате критического анализа теорий бурятских ученых Б. Р. Зориктуева, С. Ш. Чагдурова, П. Б. Коновало-ва о местоположении легендарной прародины «всех монголов» Эргунэ-Хун автор делает вывод о том, что это место находилось не на территории Маньчжурии («аргуньская версия» Зориктуева) или Западной Бурятии (Чагдуров, Коновалов), а на территории Урянхая (современной Тувы). Ключевые слова: история, этнография, гипотеза, аргументы, этнонимы, древние тюрки, монголы, Эргуне-Хун, Урянхай, Тува, Монголия. About ancestral homeland of all the Turks and Mongols: “Ergenekon”, “Ergune-Khun” or Tannu-Uryankhay?N. V. Abayev Abstract: Having critically analyzed the theories of Buryat scientists B.R.Zoriktuyev, S.Sh.Chagdurov, P.B.Konovalov about the location of legendary ancestral homeland of “all Mongols” Ergune-Khun, the author of the article makes a conclusion that concerned place has not been on the territory of Manchuria (Argun version of Zoriktuyev) or Western Buryatia (Chagdurov, Konovalov) but on the territory of Uryankhay (modern Tuva). Keywords: history, ethnography, hypothesis, arguments, ethnicons, Ancient Turks, Mongols, Ergune-Khun, Uryankhay, Tuva, Mongolia. В отечественной и зарубежной литературе существует несколько разноречивых версий относительно прародины «всех монголов» — мифической (точнее, легендарной) страны Эргунэ-Хун (Эргуне-Кун), которую источники описывают как горную котловину, окруженную со всех сторон крутыми хребтами, расположенными в форме почти правильного круга (т.е. подобно огромному перевернутому колоколу). По преданиям, зафиксированным в знаменитых летописях Рашид-ад-Дина, «все монголы», среди которых были и урянхайцы (урянкат, урянх) — предки современных тувинцев, вышли из этой горной местности, которую Б. Р. Зориктуев, следуя версии японского ученого Сиратори Куракити, первоначально располагал в бассейне реки Аргунь (Маньчжурия, КНР), поэтому сам топоним «Аргунь» он этимологически отождествляет с «Эргунэ-Хун» (Зориктуев, 1997: 20-21). В данной статье ставится задача на основе анализа некоторых этимологических связей этнотопонима «Эргунэ-Хун» с названием легендарной прародины тюрков «Эргенекон» и древним названием Тувы — «Урянхай» показать, что все три этнотопонима имеют общие истоки и указывают на одну и ту же территорию в восточной части современной Республики Тыва на стыке границ с Бурятией и Монголией. Критический анализ версий бурятских ученых Б. Р. Зориктуева, С. Ш. Чагдурова и П. Б. Коновалова позволил также уточнить местоположение прародины одновременно и тюрков, и монголов на территории древнего Урянхая, которая, как мы полагаем, наиболее соответствует средневековым описаниям этого места и находится в центре пограничной зоны между тюркским и монгольским мирами, на стыке наиболее интенсивного пересечения этнокультурных связей между двумя родственными суперэтносами. Потому представляется вполне логичным наличие у прототюркских и прамонгольских племен общей мифологемы, указывающей на общую прародину. В «Сборнике летописей» знаменитого персидского историка Рашид-ад-Дина отмечается: «Примерно за две тысячи лет до настоящего (времени) у того племени, которое в древности называли монгол, случилось распря с другими тюркскими племенами и закончилась сражением и войной. Имеется рассказ (…) заслуживающих доверия почтенных лиц, что над монголами одержали верх другие племена и учинили такое избиение (среди) них, что (в живых) осталось не более двух мужчин и двух женщин. Эти две семьи в страхе перед врагом бежали в недоступную местность, кругом который были лишь горы и леса и к которой ни с одной стороны не было дороги, кроме одной узкой труднодоступной тропы, по которой можно было пройти туда с большим трудом… Название этой местности Эргунэ-Кун. Значение слова кун — косогор, эргунэ — крутой, иначе говоря, «крутой хребет». А имена этих двух людей Нукуз и Киян. Они и их потомки долгие годы оставались в этом месте и размножились. Каждая их ветвь стала известной под определенным именем… В настоящее время у монгольских племен так установлено, что те, которые появились от этих ветвей, чаще всего состоят меж собой в родстве, и монгол-дарлекины — суть они» (Рашид-ад-Дин, 1952: 153-154). Из летописей Рашид-ад-Дина следует, что в котловине Эргунэ-Хун размножившимся монголам стало тесно, и они вышли оттуда, расплавив богатой железной рудой крутой склон и сделав проход сквозь горный хребет, расселились на просторах степи. При этом персидский историк указывает, что двумя первопредками этих людей были Нукуз, легедарный предок тюрков, который одновременно почитался тюрками как «прародитель Ной (тюркск. Нух)», и Киян, который считался предком царского рода Кият-Борджигин, из которого происходил сам Чингис-Хан, впервые объединивший всех тюрков и монголов Центральной Азии, а затем и всей Великой Евразийской Степи в одну «татаро-монгольскую» державу. Очевидно, что эта горная страна, которая в легендах и мифах как тюрков, так и монголов стала почитаться как их историческая родина. Она расположена на Саяно-Алтайском нагорье и предки монголов Чингис-Хана перекочевали туда с юга, а конкретнее — из Восточного Тибета, как об этом сообщается в других исторических источниках, а на юг они переместились еще в период создания Империи Хунну все из той же саяно-алтайской прародины, будучи этногенетически связанными с «сибирскими скифами»,как и тюрки (подробнее см.: Абаев, 2005: 61-69). Тюрко-язычные же этносы Юго-Западной и Южной Сибири, этногенетически связанные с финно-угорскими этносами Протоуралии и принадлежащие к теле-уйгурской и уйгур-урянхайской группе, а также шорцы и хакасы, по нашему мнению, являются автохтонными насельниками этой этнокультурной зоны, значительную роль в формировании которой на первоначальных этапах этногенеза еще в эпоху бронзы и раннего железа сыграли так называемые скифы и гунны-хунну — прямые предки тюрков, а также и монголов (там же: 5-9). Представляется также очевидным, что версию о происхождении «всех монголов» из одной легендарной прародины следует увязывать с древнетюркскими легендами о своей прародине Эргенекон. По-первых, до эпохи Чингис-Хана (XIII в.) тюркоязычные и протомонгольские этносы жили чересполосно. В-вторых, их этногенетические связи тесно переплетались,да и вообще в полном смысле этого этнополитонима термин «монгол» есть «изобретение» самого первого «Великого Монгола», «Сына Неба» Чингис-Хана. Тем самым он хотел сплотить всех тюрко-монголов, включая все предшествующие тюркоязычные этносы, входившие в ту часть суперэтнической общности, которая называлась «татары», в единый монолитный суперэтнос, объединяющим началом которого явилась общая тюрко-монгольская религия тэнгрианство. Она имела бесспорное тюркское происхождение, нооказала огромное влияние на этнокультурогенез монгольских народов (Абаев, Аюпов, 2009: 41-59). Поэтому несомненным представляется тот факт, что самой первоначальной прародиной как тюрков, так и монголов является северная часть Внутренней Азии, т.е. Южная Сибирь (особенно — Саяно-Алтайское нагорье), где находиласьи прародина скифо-ариев (сако-скифских племен), которые вместе с гуннами (хунну) приняли непосредственное участие в этногенезе как тюрков, так и монголов. Поэтому представляется вполне логичным, что эта общая прародина скифо-арийских и «туранских» этносов должна находиться в одном месте, на максимальном «пересечении» этногеографических, а значит и этногенетических, этнокультурных и этноконфессиональных связей сибирских скифов, прототюрков и прамонголов, а именно — в горно-таежной части Южной Сибири. При этом следует учитывать, что древнейшим этноге-нетическим ядром прототюрков были уйгуры и родствен-ные им урянхайцы. Именно поэтому центральная часть этой горной страны от Алтая до Восточных Саян называлась «Танну-Урянхай», а этимология слова «уйгур» напрямую связана с этногеографическим понятием «лесные народы» (ойрат, предположительно от «ой» — «лес», «арат» — «народ». П такому же принципу, по-видимому, образовано и словосочетание «хоин-урянх» — «лесные урянхайцы»), а сам этноним уйгур буквально означает, по нашей интерпретации, «народ из горной долины». П«уй» может означать как горную долину или котловину, так и пещеру или волчью нору, из которой произошел первопредок уйгуров Огуз-Хан, вскормленный волчицей. Слово «гур» явно связано с тотемным предком скифов «Олень Золотые Рога» и с общим метаэтнонимом скифо-ариев и тюрко-монголов «народ хор», означающим «народ Солнца», а также этногеографическое понятие «страна Хор» (Хоорай, Хонгорай), локальным, «диалектным» вариантом которого и является «Урянхай» (Абаев, 2005: 57-81). О том, что Эргенекон и есть Эргунэ-Кун, т.е. что это одно и то же место, и о продолжительности пребывания двух предков «всех монголов» по имени «Киян» и «Нукуз» на своей прародине можно найти указания (причем в го-дах) в сочинении хивинского хана чингисида Абуль-Гази (1603-1664) «Родословное древо тюрков»: «Более 400 лет они жили в Эргене-кон. Им стало тесно… Стали искать дороги для выхода. Таким образом они выбрались из теснины и возвратились в юрт праотцовский… Так через 450 лет монголы отомстили за кровь свою и за имение свое и стали жить в юрте прадедов. Татары некоторых областей, соединившись с монголами, стали сами себя назвать монголами» (Абуль-Гази, 1906: 33-34). Поэтому бесспорной представляется и этимологическая связь между этнотопонимом Эргенекон и племенным названием «аргун» (варианты: аргын,аригун), связанным со множеством тюркских топонимов — Орхон, Аргун, Арын, Арыг-Узуу, Аргы, Аргу и т.д. В связи с этим большой интерес вызывает этногенетическая концепция уйгурского ученого Тургуна Алмаса о прародине тюрков-теле, в частности теле-уйгуров, ближайших этнических родственников урянхайцев (с точки зрения этногенетических связей, тувинские урянхайцы являются, по нашему мнению, северными уйгурами, а потому до недавнего времени назывались «уйгур-урянхами»), изложенная в его фундаментальном исследовании «Уйгуры» (Алматы, 2008). Он пишет: «Согласно предположениям крупнейших исследователей Центральной Азии в области геологии и археологии, примерно восемь тысяч лет тому назад в природе Центральной Азии произошли огромные измене-ния, выразившиеся в засухах. Это явилось причиной того, что наши предки были вынуждены переселиться на восточные и западные просторы Азии. В то время, часть наших предков, живших в восточной части Центральной Азии, и именно, в районе Таримской долины, переселилась за Алтай, а именно в район современной Монголии и озеро Байкал (в древние времена оно называлось «Байкель— богатое озеро»). Переселившиеся в 840 году нашей эры из Монголии Синьцянь (т.е. Уйгуристан, «Восточный Туркестан». —Н.А.) восточные уйгуры являлись, таким образом, потомками тех, кто восемь тысяч лет тому назад переселился из Таримской долины в Монголию и окрестности Байкала» (Алмас, 2008: 7). Говоря об этногенетических связях между теле-уйгурами, тюрками-огузами и мифическими «динлинами» Саяно-Алтая, а значит и уйгур-урянхами, предками совре-менных тувинцев, Т. Алмас пишет: «Если древнекитайский историк Сыма Цянь (родился около 145 года до нашей эры) в своей книге «Исторические записки», в главе «Повествование о гуннах», называет предков уйгуров «динлинами», то Бань Гу (жил с 32 по 92 год до нашей эры) в своей «Хронике династии Хань. Повествование о гуннах» называет их — «дили». Обозначения «динлин» и «дил», применяемые Сыма Цянь и Бань Гу, есть не что иное как китайская транскрипция слова «тура». Именно эти туры и являлись предками восточных уйгуров, живших за несколько веков до нашей эры в окрестностях озера Байкал. В связи с тем, Сыма Цянь и Бань Гу не имели возможности что-либо сказать по поводу западных туров, живших за несколько столетий до нашей эры на территории, начиная от берегов Иртыша и до Байкала, они не упоминают о западных турах в своих произведениях» (Алмас, 2008: 11). В целом соглашаясь с этой версией, мы можем лишь добавить, что уйгур-урянхов Саяно-Алтая точнее следовало бы называть не «восточными» а «северными уйгурами» или «северо-восточными». Выдающийся бурятский ученый С. Ш. Чагдуров на основе обширного свода историко-лингвистических, мифологических, этнографических и источниковедческих данных дает четкую и конкретную локализацию Эргунэ-Хун в западной части Республики Бурятия, непосредственно на границе с Восточной Тувой (т.е. Тоджинским кожууном). Как отметил С. Ш. П. Б. Коновалов, «опубликованные им статьи на эту тему… красноречивы уже своими заголовками» (Коновалов, 1999: 123). Например, «Эргуне-Хун— прародина монголоя-зычных родов и племен» (1997) и «Горная Бурятия — прародина всех монголов» (1998). В целом поддерживая версию С. Ш. Чагдурова, П. Б. Коновалов пишет, что его предшественник подошел к данному вопросу как филолог, сделав попытку лингивистического обоснования идентификация легендарного Эргунэ-Куна и его героев — Бортэ-Чино, Кияна и Нукуса — с этническими и топонимическими реалиями Восточно-Саянского и Хамар-Дабанского горного узла, названного им Горной Бурятией. Он впервые среди исследователей обратил внимание на целый ряд антропо-этно-топонимических соответствий в исторических источниках, эпосе «Гэсэр» и географической номенклатуре современного Околобайкалья (Коновалов, 1993: 168-172; Он же, 1999: 190-193). Ввиду этого, с «определенной долей сомнения», как он пишет сам,П. Б. Коновалов «условно принимает предло-женную С. Ш. Чагдуровым реконструкцию названия Эргу-нэ-Хун, которое он предлагает Эрхуу-Нэхун» (Коновалов, 1999: 123-126). В таком варианте прочтения первая часть этнотопонима совпадает и с названием р. Иркут (бур.-монг. Эрхуу, что по значению Чагдуров связывает с термином ergu – мужская сила, а в корневой основе лежит древнейший корень из группы ар//эр//ор//ур, выражающих понятия, относящиеся к мужскому, отцовскому началу). Вторая же часть перекликается с именем одного из ушедших в Эргуне-Кун братьев (Нукус, в разночтении— Нэкус или Нэкун//Некун— хорошо известное из «Сокровенное сказания монголов» имя). В основе этого термина лежит корень из группы ах//эх//ох//ух//, преобразуемых древнейших ан//эн//он//ун — корней со значением женского, мате-ринского, начала. В силу этого, по реконструкции С. Ш. Чагдурова, с термином нэкун~нэхун может быть связано название р. Ока (бурят. Аха) — главный гидроним в горном Окинском районе Бурятии в Саянах (Чагдуров, 1997;1998). В связи с этим местом из летописей Рашид-ад-Дина, где упоминается имя Нукуз, ученый из Внутренней Монго-лии Сайшиял пишет: «Если сослаться на это сочинение, то получается, что древнейшие племена монголов воевали против других племен и уничтожили себя в бесконечных войнах. Историк Ту Жий упомянул в этой связи войну между тунгусским князем и гуннским Метеу Цэн Иой. Итак, местечке Ноху (в «Собрании сутр», т.е. «Сборнике летописей» пишется «Нукус», в сочинении «Начало и конец дел Южной Монголии» — «Ноку», в «Истории монголов Доссона» — «Тэгус». — Н.А.) остались двое мужчин и две женщин по прозвищу Киан. Они перекочевали в горное местечко Эргунэ Хон, богатое тучными пастбищами, чистыми водами, заросшее лесом, и стали жить (Сайшиял, 2009: 144-145). В связи с именем предка тюркоязычной части монго-ло-татарских племен — Нукуза, который идентифицируется с именем прародителя всех тюрков, «пророка Ноя» (казахск. — Нух-Пайгамбар) про племя урянкат Рашид-ад-Дин писал: «Это племя пошло от рода вышеупомянутых Кияна и Нукуза, имеется другая группа, которую называют «лесные урянкаты», но эти [последние] отличаются от них. Это лесное племя [находится] в пределах Баргуджин-Токума, там, где обитают племена: кори, баргут и тумат: они близки друг к другу. Их племена и [племенные] ветви, — как то было упомянуто в предшествующем разделе, — не есть коренные монголы. Урянкаты притязают на то, что они помогали и принимали участие в разжигании семидесяти очагов Эргунэ-Куна. У них есть такой обычай: когда падает много молний, они поносят и небо, и тучи, и молнии и кричат на них. Если молния упадает на животное и оно подохнет, они не едят мяса, а сторонятся и убегают о него. Они твердо уверены в том, что если они так поступают, то гроза прекратится. Другие монголы поступают, напротив: во время грозы они не выходят из кибиток и в страхе сидят [дома]. Есть рассказ, что в Могулистане бывают частые грозы. У монголов же считается, что молния исходит от некоего животного, подобного дракону, и в их областях жители [будто бы] видят, своими глазами, как оно падает с неба на землю, бьет по земле хвостом и извивается, а из его пасти извергается пламя» (Рашид-ад-Дин, 1952: 156). Кроме того, С. Ш. Чагдуровым в Горной Бурятии вы-явлена система топонимов с основой «мон», основные из которых: Мон уула у с. Монды, Мон хада, хр. Монго за-паднее с. Хойто гол, речка Монгол — приток река Зуун Мурин в Тункинском долине, местность Монголжон в до-лине р. Оки. Исходя из этого, Чагдуров приходит к выводу: «…Мнение Доржи Банзарова о том, что слово «монгол» образовалось путем сложения двух слов «мон+гол» совершено верно. Следует только сделать одну оговорку…. Вряд ли этот этномин возник в Южной Монголии, на берегах Желтой реки, как думал в свое время Доржи Банзаров. Самого этноса, который был назван эти словом, еще не было в ту пору, когда род Бортэ-Чино обитал в районе Кукунора у историков Хуанхэ. Там в ту пору могли быть только монголоязычные тогоны или (тугухуни), тоба (или даба), муюны (или баяты), но никак монголы. И поэтому этноним «монгол» мог впервые появиться только в III–VIII веках н.э. и только севере монгольского современного мира, т.е. на се-веро-востоке от озера Хубсугул…, там, где находятся вы-шеперечисленные топонимы» (Чагдуров, 1998: 192; см. так-же: Коновалов, 1999: 123-125). П. Б. Коновалов не сомневается в том, что приход с юга племени предков Бортэ-Чино, т.е. «чиносцев» из пле-мени «киян» (по-хуннусски — «хуян») на «землю Дзад» в Северной Монголии в район к востоку от озера Хубсугул (Коновалов, 1999: 34). При этом он утверждал, что данные миграции «нельзя считать единовременным конкретно-историческим актом, так же как спорно предложение, что это историческое лицо». Его «правомерно рассматривать в качестве мифологического персонажа, в котором заложено в тотемической форме представление монголов об их происхождении, воплощено их родовое самосознание» (Коновалов, 1983: 36-46). С. Ш. Чагдуров считал, что это — «север Монголии», «район четырех бурятских аймаков Присаянья» (Чагдуров, 1998: 79), но мы считаем, что это — не что иное, как «Чатская земля», т.е. восточная высокогорная часть Тувы, вплотную прилегающая к Окинскому и Тункинскому аймакам Бурятии, где до сих пор проживают близкородственные тоджинцам сойоты, а в домонгольскую эпоху проживали различные урянхайские племена, родственные тод-жинским племенам (ак, кол, бараан, хойук и др.). Дополнительным аргументом в пользу нашей версии о местоположении как Эргунэ-Хун, так и Эргенекон, в Восточной Туве (т.е. древнем Урянхае) служит этимология самого этнотопонима Урянхай, который явно делится на две части, обозначающих соответственно мужское и женское начала: 1) «Ур» — «Восходящее Солнце», «ярость», «свирепость», «воинственность» (ср. древнерусск. — Бог Солнца Ярило и производное от него «ярость»). При этом «ур» является обычным сокращением имени Верховного Бога урянхайцев — Курбусту, которое, в свою очередь, является тувинизированным (диалектным) вариантом произношения имени Верховного Бога скифо-ариев Хормазд (бур.-монг. — Хормуст-Тэнгри) и органично вписывается в этимологический ряд, имеющий ярко выраженный «мужской характер» и явную связь с понятиями «Солнце», «мужчина», «янское начало»: /х/ор, ар, эр, ир, ер и т.д. К первой части данного трехсложного онима, как мы считаем, примыкает корнеслово «ан», представляющее собой сокращение от «хан», «ган» — «гора», в смысле «царь-гора», «Гора-Царь», «бог» (ср. Хайыракан — Медведь-гора, Царь-гора), а вторая часть состоит из «хаяа» — «утренняя заря». В результате получа-ем примерно следующее: «Горная котловина, из которой восходит солнце», т.е. выходит Бог Солнца, что полностью соответствует скифо-арийской мифологеме о том, что свя-щенный «Олень Золотые рога», тотемное божество скифов-саков, выносит Солнце из жерла вулкана на своих рогах. Что касается топонима «Аргунь», на котором Б. Р. Зо-риктуев строит свою версию, располагая его в Маньчжу-рии, то его этимологическая связь с чисто тюркскими этнонимами является твердо установленной, причем такие авторитетные в этих вопросах казахские ученые, как Ж. Байжумин (2009) и К. К. Томпиев (2009), однозначно утвер-ждают, что этнонимы древних тюрков, как правило, предшествовали топонимам, поскольку были образованы от имени прародителя данного рода-племени, которое могло оказаться в любой, даже самой окраинной части Евразии, в том числе в Маньчжурии на реке Аргунь, но логика нашей аргументации как раз и заключается, что самый первоначальный топоним, образованный от называния так называемого «предкового рода» должен находиться ближе к географическому центру этногенеза прототюрков. Как мы уже отмечали, древние урянхайцы действительно доходили до Маньчжурии (вплоть до Кореи) и оставляли там свои этнотопонимы (Абаев, 2005), что вовсе не означало, что это их прародина, а которой они постоянно помнили и неоднократно возвращались. Если следовать логике Б. Р. Зоригтуева, то Эргунэ-Хун следует искать на Кавказе, где тоже есть Аргунь. Однако на основании вышеизложенного можно ут-верждать, что этот этнотопоним действительно связан и с Эргенекон, и с Эргунэ-Хун, но через древнетюркский эт-ноним аргын, а также через понятие «Царь-Солнце» (тюркск. варианты — орхон, аргун, урхан, урген), восходя-щее к имени одного из первых скифских царей — Колок-сай (при тюркизации здесь имеет место переход «кол» — «хор», где это корнеслово одинаково означает человека царского/каганского/ханского рода; ср. — Куль-тегин), а ар/эр/ер/ир/ор во всех вариантах обозначают мужское-солнечное начало, в чем мы полностью соглашаемся с С. Ш. Чагдуровым и даже в меру своих лингвистических способностей стараемся развивать его ностратическую теорию в части этногенеза тюрко-монгольских народов Внутренней Азии (см.: Абаев, 2005). В его интерпретации второй части этнотопонима Эргунэ-Хун как «нэхун» — «яма» действительно присутствует связь с женским началом, но не через само понятие «яма», а через имя Нукуз, который произошел из волчьего логова. То есть в монгольском этнотопониме связь с женским началом идет от тотемного предка тюрков — волчицу, а также, вероятно, через этноним уйгур, который указывает на происхождение предков всех тюрков из пещеры/горной долины/ущелья/горной котловины, которые, впрочем, все равно так или иначе связаны с архетипом женского лона, представленного в данном случае пещерой или котловиной. Вместе с тем, представляется вполне доказанным, что те пласты этнотопонима Эргунэ-Хун, которые связаны с древнетюркской мифологией, явно бо-лее архаичны, чем монгольские напластования Таким образом, анализ версий бурятских ученых Б. Зориктуева, С. Ш. Чагдурова и П. Б. Коновалова и сопоставление этих версий с данными исторических источников позволяет уточнить местоположение прародины, как тюрков, так и монголов, и идентифициро-вать ее с территорией древнего Урянхая. Ее мы рассматриваем как наиболее совпадающую со средневековыми описаниями этого места, к тому же находящуюся в центре пограничной зоны между тюркским и монгольским мирами Это дает основания предполагать, что в средние века размеры «Большого Урянхая» значительно превосходили современные административные границы Республики Тыва и включали в себя значительную часть территории Западной Бурятии и Северо-Западной Монголии. Эти сопредельные земли населяли не только так называемые уйгур-урянхи, прямые предки большинства тувинских родов и племен, но и родственные им этносы и этнические группы, влившиеся в состав монголов и бурят: сойоты, тофалары, цаатаны, гураны, дауры, буруты, саха-урянхайцы и др. При этом нужно также учитывать, что языковая «монголизация» западной части Бурятии началась только в эпоху Чингис-Хана (до этого подавляющее большинство родов и племен, населяющих весь Циркум-Байкальский регион было тюркоязычным) и начинает завершаться только с приходом русских, а у некоторых ныне обуряченных этносов (сойотов, тофаларов) тюркский язык в различных вариантах тоджинского диалекта тувинского языка сохраняется до XX в. Список литературы: Абаев, Н. В. (2005) Ранние формы религии и этнокультурогенез тюр-ко-монгольских народов. Кызыл : Изд-во ТывГУ. Абаев, Н. В., Аюпов, Н. Г. (2009) Тэнгрианская цивилизация в духов-но-культурном и геополитическом пространстве Центральной Азии. Ч. I. Тэнгрианство и этноэкологические традиции тюрко-монгольских народов Внутренней Азии. Абакан. Абуль-Гази (1906). Родословное древо тюрков. Пер. и предисл. Г. С. Саблукова, послесл. и примеч. И. О. Катанова. Казань. Алмас, Т. (2008) Уйгуры / Перевод Хамита Хамраева. Алматы : Изда-тельский Дом «Мир». Байжумин, Ж. (2009) История рождения, жизни и смерти пастуха Авеля. Арийский лексикон. Алматы. Зориктуев, Б. Р. (1997) Прибайкалье в середине VI–начале XVII вв. Улан-Удэ. Коновалов, П. Б. (1983) К истокам этнической истории тюрков и мон-голов // Этнические и историко-культурные связи монгольских наро-дов. Улан-Удэ. Коновалов, П. Б. (1993) К истокам этнической истории тюрков и мон-голов // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск. Коновалов, П. Б. (1999) Этнические аспекты истории Центральной Азии (древность и средневековье). Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН. Рашид-ад-Дин (1952). Сборник летописей. Т.1, кн. 1. / Пер. О. И. Смир-новой. М.–Л. Сайшиял (2009) «Сказание о Чингисхане». Пер. со старомонгольского Н. Очирова // Чингисиада. В 3-х томах. Т. 2. Агинское – Улаан-Баатар. Томпиев, К. К. (2009) О тюркских племенах и народах Азии и Европы. Алматы : КазАкпарат, 2009.http://textarchive.ru/c-2570712-pall.html Чагдуров, С. Ш. (1997) Эргунэ-Хун — прародина монголоязычных ро-дов и племен // Международный конгресс монголоведов (Улан-Батор, август 1997 г.). «Доклады Российской делегации». М. Чагдуров, С. Ш. (1998) Горная Бурятия — прародина всех монголов // Филологический сборник. Улан-Удэ. Ключевые слова: история, этнография, гипотеза, аргументы, этнонимы, древние тюрки, монголы, Эргуне-Хун, Урянхай, Тува, Монголия

Миниатюра «Монголы покидают долину Эргунэ-кун» из персидской книги эпических поэм Ахмада Табризи «Шаханшах-намэ» (или Чингиз-намэ» – «Книга царя царей»)(1397-1398, Британская библиотека, Лондон) Эргунэ-кун (фарси: ارگنه قون) — мифическая местность из генеалогической легенды в Джами' ат-таварих, в которой укрылись от врагов семьи прародителей монголовНукуза и Кияна. Имеется рассказ, [передаваемый со слов] заслуживающих доверия почтенных лиц, что над монголами одержали верх другие племена и учинили такое избиение [среди] них, что [в живых] осталось не более двух мужчин и двух женщин. Эти две семьи в страхе перед врагом бежали в недоступную местность, кругом которой были лишь горы и леса и к которой ни с одной стороны не было дороги, кроме одной узкой и труднодоступной тропы, по которой можно было пройти туда с большим трудом и затруднением. Среди тех гор была обильная травой и здоровая [по климату] степь. Название этой местности Эргунэ-кун. Значение слова кун — косогор, а эргунэ — крутой, иначе говоря, „крутой хребет". А имена тех двух людей были: Нукуз и Киян. Они и их потомки долгие годы оставались в этом месте и размножились. [1] По преданию зафиксированному Рашид-ад-Дином, древние монголы разводили скот и плавили железо. С помощью гигантского горна их потомки расплавили целую гору и нашли выход из труднодоступной местности. Среди вышедших из Эргунэ-Кун был и предок Чингисхана Борте-Чино [2] По мнению Н. Н. Крадина и Т. Д. Скрынниковой, Эргунэ-кун стал центром политии, образование которой было связано со взаимодействием аборигенного населения (монголов) и пришедших на эту территорию тюркоязычных мигрантов с запада в результате распада тюркских каганатов[3].Некоторыми учеными название "Эргэнэ-кун" ассоциируется с названием реки Аргунь Эргенекон Аргунь ↑ Рашид ад-Дин. Сборник летописей. T.I. Кн.1. Перевод Л.А.Хетагурова. М.—Л., 1952. C. 154 ↑ Рашид ад-Дин. Сборник летописей. T.I. Кн.2. Перевод О.И.Смирновой. М.— Л., 1952. C. 9 ↑ Крадин Н.Н., Скрынннкова Т.Д. Империя Чингис-хана / Н.Н. Крадин, Т.Д. Скрынникова. — М. : Вост. лит., 2006. — 557 с. — ISBN 5-02-018521-3 (в пер.) Категории: Монгольская мифология Тюркская мифология История Монголии История Центральной Азии Монгольская империя

Хотя чего спорить? Я с самого начала говорила,что казахи всегда распространялись на все четыре стороны.Просто не пойму когда говорят про Монголию почему не учитывается Вост.тюрк.каганат.Они же никуда не делись,жили там.Видела фильм где у озера Хубсугул (Монг) до сих пор живут кочевые уйгуры,кажется их называют еще и желтыми. Племя таз от Ледовитого океана до Таджикистана(Тазик),может и в Афганистане и т.д.Если река Таз впадает в Ледовитый океан,это же не значит,что тазы пришли оттуда,скорее наоборот они пришли туда.Так же и с Монголией.ДНК С3-Чингисхан тоже с самого начала из Бл.Востока или из Индии.

Я не могла понять,что он имел ввиду отделяя казахов от остальных. Эта карта показывает расселение казахов в 15 веке: Тут все просто на ладони, читаем "Все сие произошло по разрушении Золотой Орды.Когда же впоследствии и узбеки разделились,то многие их отрасли влились в состав казачьего народа.Таким образом,в начале XVI столетия в степях Кыпчака и Чете появились два сильные владения:первое-Улус Могул под владычеством хана Дадама,второе-владение казакского хана,Арслана,который столь был могущественен,что мог выставить 400000 тысяч готового к бою войска.Так пишет падишах Бабер,основатель знаменитой империи Великого Могола в Индии.Он выдал в замужество за Арслана одну из родственниц своих и был очевидным свидетелем его могущества. В сие-то время к казакам присоединились или силою были присоединены разные отпавшие от Золотой Орды отделения многих народов,известных в истории Востока.В сие-то время смешались с ними кыпчаки,найманы,конрады,джалаиры,канклы и другие отрасли,коих названия доныне носят сильнейшие поколения,роды и отделения орд киргиз-казачьих. " Узловые моменты я выделил, первый разделение узбеков, второй вливание в среду Казаков кипчаков, найманов, коныратов, жалаиров, канглы и других, и Левшин подчеркивает, что названия этих племен значимы, но как ни странно он ничего не говорит о Аргынах, было странным то что в числе названий племен он их не упомянул, так как Аргыны все же тоже немалозаметное племя среди казахов, хотя вроде известный факт что раздел узбеков произошел по инициативе Аргынов, то есть Левшин отождествляет Аргынов и Казаков. Поэтому возможно предположить что Аргыны отделившись просто взяли свое второе имя за название государства в целом, которое их этих имен древнее, уже другой вопрос не менее интересный. Этноним "казак" восточнее Казахстана кажется не распространяется,Аргун есть на Дальнем Востоке.Возможно аргыны пришли с гуннами и уже смешались с местными и носили имя "казак".Хотя мне кажется кыпчаки всегда жили между Алтаем и Тургаем.Просто Левшин забыл упомянуть.Он кажется говорит о канлы.Они-то точно местные.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 1. /Фаминцын - Божества древних славян.doc Фаминцын А. Божества древних славян 4. Св. Юрий в простонародном сознании К популярнейшим, наиболее распространенным (даже отчасти и между мусульманами) христианским легендам принадлежит легенда о св. Георгии Победоносце, известном у славян преимущественно под именем СВ. ЮРИЯ, у русских, кроме того, под названием ЕГОРИЯ 314 ХРАБРОГО. Г-н Кирпичников, подробно исследовавший вопрос об этой легенде, приходит к следующему заключению: «Имя Георгия, одного из сирийских... мучеников не Диоклетианова, а, вероятно, более раннего гонения, принадлежит истории; по неизвестным нам причинам, он выдвинулся из ряда других сомучеников и во время синкретизма привлек на себя часть культа персо-римского Митры. Это обстоятельство было причиной дальнейшего распространения его славы и дало направление не только развитию его культа, но и литературной обработке легенды. Приуроченный к годовому весеннему празднику, известному по всей Римской империи, Георгий сделался одним из популярнейших святых и в сознании полуязыческого народа принял на себя атрибуты нескольких солнечных божеств. Через тот же годовой праздник стал он в связь с быком и с плодоносными растениями и, так сказать, настоятельно требовал себе легенды, в которой играли бы роль оба факта... Эту легенду составил один из представителей малоразвитой массы, на удобренной обломками всех возможных религиозных представлений почве, в конце IV или в V веке». Рассматривая далее вопрос о том, как сказание о чудесных подвигах св. Георгия привилось к новообращенным в христианство народным массам, г. Кирпичников говорит: «Боги языческие существуют не по случаю, не по прихоти жрецов, но в силу необходимости. Они должны существовать, потому что должны нести известные функции. Жизнь народа после принятия христианства не может измениться до того, чтоб эти функции исчезли; они должны продолжать свою жизнь, но перенесенные на другие имена. Гром гремел над язычником скандинавом и требовал себе объяснения: его объяснили битвой Тора с великанами. Гром гремит над христианином и также требует объяснения. Земледелец-язычник нуждался в специальном покровителе своего труда; в таком же положении был и новообращенный, не много поумневший от малопонятного ему обряда. Если язычество выработало известный, строго определенный и необходимый в домашнем обиходе тип и сложило про него мифы, этот тип и эти мифы не могут погибнуть сразу; они должны быть приурочены и приспособлены к новым именам. Разнообразные средства приспособления указаны еще Я. Гриммом в его «Мифологии»... Не всякий святой в одинаковой степени способен опопуляризоваться и принять на себя черты сданных в архив богов, — продолжает г. Кирпичников, — для этого необходимы некоторые внешние условия, во-первых, официальный широкий культ святого (часто зависящий в свою очередь от слияния его с языческими верованиями первохристианского народа), во-вторых, специальные черты в его легенде, чудесах, изображениях, и в-третьих, весьма видную роль играет время его празднования. Во всех этих отношениях великомученик Георгий, 315 юный воин, победитель змея, находится в самых выгодных условиях, и нет ничего удивительного, что в одной немецкой географии Бехштейн указывает 190 городов, сел, местечек и мыс, получивших от него свое имя». Но кого заменил св. Георгий? На этот вопрос г. Кирпичников отвечает: 1) весьма основательным сетованием на шаткость и произвольность толкований главнейших, основных положений славянской мифологии, лишающую нас возможности дать положительный ответ на поставленный вопрос, и 2) приведением целого ряда обрядов, поговорок, примет и т. п., связанных с празднованием Юрьева дня. Последние приводят автора к выводу, который он сам называет «слишком общим, безымянным»: «Св. Георгий, — говорит г. Кирпичников, — стал богом весны, покровителем земледелия, и особенно скотоводства, и при этом притянул к себе черты, вероятно, нескольких светлых и благодетельных человечеству божеств, которых мы точнее определить не в состоянии».1 После приведенного выше очерка солнечных божеств славянских народов, нетрудно, кажется, дать на поставленный вопрос: «кого заменил св. Георгий?» несколько менее общий и уже не «безымянный» ответ. Образ св. Георгия, издревле пользовавшегося у славян предпочтительным уважением, очевидно, соединил в себе все черты, которыми народная фантазия во времена язычества наделяла бога солнца: его чествуют как «бога с небес», как коня, как бога света или Белбога, как поборника злой силы, как бога весеннего плодородия и покровителя нив и стад, как покровителя охотников, наконец, как оракула и подателя женихов. а) Св.Георгий—«бог с небес». В лужицко-сербской песне к нему обращаются как к солнцу — «богу на небе» (ср. стр. 170): Милый боже с небес, Милый святой Юрий! Luby bozo z nebes, Luby svjaty Jurjo! 2 В одном из великорусских заговоров св. Георгий рисуется в блеске сияющего золотом солнечного бога: «Сходит Егорий с небес по золотой лестнице», сносит 300 стрел златоперых, 300 луков и 300 тетив златополосных.3 1 Св. Георгий. Ш, 202—203, 210 и ел., 238. 2 H anus. Bajesl. Kal. 137. 3 Майков. Велико?, закд. 86.—Вспомним небесную колесницу Митры, защищаемую 1000 луками, 1000 златоиосными стрелами и т. д. (стр. 71).— Ср. ??????????????, Аполлон с золотым мечом. (Ср. также ниже пункт в.). 316 В белорусской песне читаем: А Юрьява Мати, Божа Милы, По небя ходила, 3 Юрьям говорила. 1 Мораване называют Юрия «небесным ключником» (см. ниже пункт д.). В описанном раньше (стр. 48—49) обряде болгар в честь св. Георгия, жертвенным животным служит белый ягненок. Я уже указывал раньше на то, что божественным представителям небесного света приносились у древних народов в жертву животные белой масти.2 Накануне дня св. Георгия, как накануне главнейших праздников солнца: низшего и высшего его стояния и при встрече весны, т. е. празднования победы солнца над зимним мраком и стужей (в христианстве — дни Рождества Христова, Иоанна Крестителя и Пасхи), в некоторых местах жгут костры, что у гуцулов и подгорян называется «Юрика палити».3 В болгарской пасхальной песне Юрьев день называется «Великодень», т. е. именем, обозначающим обыкновенно светлое Христово воскресенье: Де е дошел день Великден, Ден Великден, ден Гюрговден. Когда наступил Великий день (светлый праздник), Великий день. Юрьев день. Мы видели раньше, что Юрьев день у латышей называется также Усиневым днем; Усинь же, между прочим, характеризуется в Усиневых песнях как отец утренней и вечерней зари, т. е. как солнце (см. выше стр. 260). Считаю нелишним заметить, что С о б о т а (Спишская) в Венгрии носит также название Georgenburg,5 в чем проявляется сближение солнечного бога Сабация со св. Георгием (ср. стр. 190 пр. 1). Бессонов. Белор. п. I, 22. 2 У абхазцев св. Георгию посвящался белый конь, который сжигался на костре при ружейных выстрелах и пении молодых джигитов. Веселовский. Розыск. II, III, 59. 3 Ефименко. О Яриле. 100. — «Юрик нам огонь разложил, —поют словины на Юрьев день, — Одной рукой огонек (kresek) жег, — Другой рукой венок вил». Glasn. Slov. 1866: 290. 4 Веркович. Н. п. Мак. Буг. I, 22. 5 Головацкий. Геогр. слов. 293. 317 б) Св. Георгий—конь (Хоре). Почитание бога солнца в виде «солнцева коня» (стр. 182, 208), перенесенное на св. Георгия, удержалось до наших дней в Белоруссии. Девушки в день этого святого (23 апреля) пляшут около коня, которого величают золотым, т. е. сияющим, блестящим как золото, и припевают: Розыграйся Юря коник, Залаценьки коник. Или, Розыграйся Юрья коник, Разбиу камень капыцейком... Аналогичное представление святого в виде солнцева коня мы встретили раньше у чехов, именующих волшебного (солнцева) коня именем Янек, очевидно, в честь св. Иоанна Крестителя, который заменил божество летнего, одряхлевшего солнца, как св. Юрий— заместил предпочтительно солнце весеннее. Юря-коник и Янек-конь относятся, следовательно, друг к другу, как белорусский Ярило к великорусскому. В колядках болгарских, белорусских и малорусских «добр юнак», «славное паня», «славен козак», «Васильке», «гречный пан» похваляются кон ем, изображаемым в блестящих чертах, вероятно, заимствованных из представления о солнцевом коне: златогривый, среброкопытый, звездоокий, златоухий и т. п. конь, прославляемый в колядках, близко сходен с золотым Юрем-коником, даже мотив «разбиу камень капыцейком» повторяется во многих колядках. Приведу несколько примеров. Болгарс.: Пафалил ся добр юнак.., Че са има добра коня Та подбъерже ясно слънце. Похвалился добрый молодец.., Что имеет доброго коня И перегонит ясное солнце. Всадник вступает в состязание с солнцем и действительно одерживает над ним победу.3 Петрушевич. Общер. днев. 42—43. 2 Шей н. Белор. н. п. 125. 3 Бессонов. Болт. н. п. II, 5—б. 318 Белорусе.: Славное паня (панич) Хвалился конем Перед королем, Же, в тебе, короля А нема такого коня: Золотая грива, Срибряны копытца, Малорусе.: Шолковы хвостик; Шелковы хвостик Свит (след?) заметае, Срибряны копытца Камень секуць, Золотая гривка От сонца гляне (лоснится...). — Ой славен козак старый Павло Хвалился конем перед королем. Як я схочу, Дунай перескочу, Як я схочу, весь лес потопчу, Як я ехочу, море переплыву, Море переплыву, ноги не вмочу, Море переплыву, седельца не замочу, Море переплыву, стремянечка не вмочу. — (Васильке хвалится перед королем У мого коня золота грива, Золота грива, срибны копита, Срибны копита, шовковий хвостик, Шовковий хвостик, очи тернови, Очи тернови, вушка листови. Золота фива — перси покрыла, Срибны копита — каминь лупають, Шовковий хвостик—слид замитае... — (Под сосной «фомада людей», «фечный пан» ходит между ними и водит своего коня А в того коня звиздови очи, А в того коня золотии вушки, А в того коня шовковий хвостик... (Еще пример из колядки А у мого коня золота грива, Золота фива, сребраний копит, Сребраний копит, жемчужный хвостик. Бессонов: Белор. п. I, 75. 2 ? а ссек. Оч. Росс. III, 89. 319 Золота грива ясно святила, Сребраний копит камень рубае, Жемчужний хвостик слид заметае. 1 Блестящий, сияющий конь, воспеваемый в праздник рождения солнца, во время которого был обычай водить «бесовскую кобылку» или «всадника на белом коне», несомненно находится в связи с древним представлением о блестящем солнцевом коне — Хорее, Сивке-златогривке, превратившемся в Булоруссии в Юря-коника, а у чехов — в коня-Янека. (Ср. также ниже, сходное изображение «храброго коня» в песне скопцов). Прибавлю еще, что в Онеге и Онежском уезде св. Георгий называется «конским богом», и «Егорьев день» считается конским праздником. Лошадей в этот день приводят к церкви, священники служат молебны св. Георгию и кропят лошадей святой водой. Лошади пользуются в этот день самым лучшим кормом и гуляют по поскотине.2 В день св. Георгия и мазуры дают отдых своим лошадям.3 Св. Георгий в этом отношении совпадает с латышским Усинем (русс. Авсень), покровителем лошадей, называемым «конским Усинем», празднуемым, притом, в один день с Георгием, а именно 23 апреля (см. выше стр. 257, 259, 260). в) Св. Георгий—Белбог или Дажьбог. Характерным признаком св. Георгия служит, между прочим, его белый конь. Не раз было замечено выше, что белые кони посвящались именно богу солнца, как у древних азиатских ариев, так и у греков и древних славян. В одной из песен скопцов, отнесенной к лже-Христу их, «Искупителю Батюшке» (Селиванову), для изображения сего последнего автор песни, очевидно, воспользовался некоторыми чертами, которыми народная фантазия рисует св. Георгия как одного из наиболее почитаемых и популярнейших святых православной церкви. В этой песне особенно подробно описан конь, на котором едет славный всадник и которому даже дается один из главнейших эпитетов св. Георгия — «храбрый». Нельзя не узнать в нем изображения древнего «солнцева коня»: Под ним («батюшкой») храбрый конь: Хорошо его конь убран, 1 Труды этн.-ст. эксп. Ш, 285, 288—289, 309. В других местах России (кроме Онежского уезда) конский праздник отправляется в день св. Флора и Лавра, специальных покровителей лошадей, между тем как св. Георгию посвящается крупный рогатый скот. Ефименко. О Яриле. 96, 98, 99. 3 Toeppen. Abergl. a. Maz. 70. 320 Золотыми подковами подкован; Уж и этот конь не прост: У добра коня жемчужный хвост, А гривушка позолоченная, Крупным жемчугом унизанная; В очах его камень Маргарит, Из уст его огонь-пламень горит. В великорусском заговоре на удачную охоту читаем: «Е г ори и храбрый, садись на белого коня!» «Егорий храбрый на белом коне булатным копьем подпирается» — произносят в другом заговоре.2 «Ой ты гойеси, белой резвой к о н ь» — восклицает сам св. Георгий в духовном стихе. Но не только конь его, а и сам святой, в качестве Белбог а, представляется в заговорах весь белый, и все одеяние, все атрибуты его — также белого цвета: «На синем море белый камень, на белом камне белый человек в белом платье, свет Георгий Храбрый»4. В малорусских заговорах встречаем подобные же описания святого: «Ехав Юрий на белом коне, белы губы, белы зубы, сам белый, в беле одягся, белым подперцався»,5 или: «Стоит храбр Егоре и, на сильном коне, сам бел, и кнут бел, и рукавицы белые, и борода белая».6 Как Дажьбог а (т. е. светлого бога), его называют «свет Георгий Храбрый» (см. выше), также «Егорий светло-храбрый»: руки у него в золоте, как у ведийского златорукого Санитара (стр. 75), как у златорукого Аполлона, он сияет, как испускающий огненные лучи Сурья, во лбу у него солнце, как у солнцева коня (стр. 180); вспомним также, что солнце называлось оком Агурамазды в Иране, оком Митры-Варуны в Индии. Светлосияющий образ св. Георгия рисуется в духовных стихах русских в следующих выражениях, напоминающих весьма сходное описание Ильи Пророка в болгарской народной песне (стр. 131): Надеждин. Иссл. о скоп. Прилож. 47. — В одной болгарской песне Георгий подковывает своего коня серебряными подковами, прибивает их золотыми гвоздями. Ч о лаков. Българ. н. сбор. I, 340. 2 Майков. Великор. закл. 124. 3 Афанасьев. Поэт. воз. I, 701. 4 Майков. Великор. закл. 86. 5 Ефименко. Сбор. малор. закл. 29.—Вспомним Бога в белом кафтане, с белой палочкой в руках, также белую баб у, в заговорах латышей (см. выше стр. 149). 6 Ефименко. О Яриле. 90. 321 Молодой ? г ope и светло-храбрый, По локоть руки в красном золоте, По колена ноги в чистом серебре, И во лбу солнце, в тылу месяц, По косицам звезды перехожие. Или: По колени в него ноги в золыти, По локоть руки в чистом сере.бри... Установилось мнение, переходящее от одного автора к другому, будто бы это описание образа св. Георгия внушено иконописью. Неосновательность такого мнения становится очевидной, если сравнить описанный образ св. Георгия, заменившего собою в воображении народа сияющее божество солнца, со сходными чертами ведийских богов: Сурьи и Савитара, греко-римского «золотого» Феба-Аполлона, а также с почти тождественным изображением в сербской песне солнцевой девы или солнцевой сестры: по колени ноги у нее желтые (т. е. золотые, сияющие), по локоть руки в золоте, коса увита шелками (см. выше стр. 300), или с вышеописанным, сияющим золотом и серебром, солнцем-соколом в болгарской песне (стр. 296). Неужели и образ солнцевой сестры, и солнца-сокола также внушены иконописью? (Ср. также выше [стр. 316] изображение св. Георгия, сходящего с небес по золотой лестнице, с золотоперым и золотополосным оружием). г) Св. Георгий—победитель дракона. Как важнейшие языческие божества небесные в древности представлялись победителями злых духов, являющихся в образе змей или драконов, так и св. Георгий, обыкновенно называемый храбрым, поражает трехглавого дракона и тем доставляет людям всякие благодеяния. В болгарской народной песне, которую поют в Юрьев день, при собирании лекарственных трав, перечисляются блага, возникающие для человека из крови умерщвленного св. Георгием дракона; кровь течет тремя ручьями из трех отсеченных голов дракона: Текнале ся до три реки, До три реки черни крови: Прьва река по ораче — Хлынули три реки, Три реки черной крови: Первая река на пользу землепашцев · 1 Якушкин. Н. рус. пес. 15, 18—19. 322 Баш пшеница; Второ река по овчере — Пресно, млеко; Третя река по копаче — Руйно вино. 1 Лучшая пшеница; Вторая река, на пользу пастухов— Пресное молоко; Третья река, на пользу землекопов (виноградарей) — Румяное вино. Святовит, Радегаст-Сварожич, Яровит, как мы видели, представляют обожествленных героев, сражавшихся со злыми силами и врагами своей страны, защищавших свой народ от всяких невзгод. Я упомянул выше (стр. 204) о найденных на Балтийском поморий одноруких божках древних славян. Здесь несомненно проявляется влияние скандинавской легенды о лишившемся руки во время борьбы с чудовищем Фенриром воинственном боге Тире. Из этого заключаем, что легенда о подобной борьбе богоподобного народного витязя с чудовищем была известна и балтийским славянам. О ночных поездках Святовита, поражавшего врагов своего святилища, было также говорено раньше (стр. 28). Победа Гарана-Геркулеса (Яровита-Ерыла) над чудовищем Каком и прочие подвиги этого солнцеподобного героя находят себе близкую аналогию в подвигах русских народных витязей или богатырей, во главе которых стоит Илья Муромец, в победоносной борьбе их с Соловьем-разбойником, со Змеем Горынычем, бабой Горынкиной и т. п. Как названные божественные герои, так и св. Георгий, в качестве победителя дракона, представителя злой силы, враждебной человечеству, также как победитель всевозможных, непреодолимых для простого смертного, препятствий, является в некотором роде Геркулесом, хотя с христианской окраской. Ему нередко приписывается победа над нечистой силой, его призывают на помощь против недугов — дела рук дьявола. В разных местах России проявляется на свадьбах забота о том, чтобы охранить молодых и «поезжан» от порчи и вообще вредного действия злых си л. В Пермской губернии в таком случае обращаются к помощи св. Георгия, как поборника злых сил. Пока поезжане и жених собираются в путь, вежливец обходит лошадей, передвигает телеги, потряхивает колокольца и в то же время шепотом говорит: Благослови меня. Пресвятая Богородица, Егорий Храбры и, со князем, со тысяцким, со большими боярами... ко княгине (т. е. невесте) ехати, княгиню получити, с княгиней в Божью церковь доехати, закон Божий принята... 1 Каравелов. Пам. болг. I, 213. 2 Майков. Великор. закл. 26. 323 В числе благодеяний, оказываемых человечеству св. Георгием, признается и защита им путников от воров и разбойников. Об этом свидетельствует следующий великорусский заговор при отправлении в путь: Вдет E r ори и храбрый на белом коне, Златым венцом украшается, Булатным копьем подпирается, С татем ночным встречается, Речью с ним препирается: «Куда, тать ночной, идешь?» — Иду я людей убивать, Купцов проезжих добывать. А Егорий удал Ему дороги не дал, Православных обороняет В пути-дороге сохраняет (Симбир. губ.). Именем св. Георгия заклинаются змеи (гадюки), напр.: Заклинаю вас, гадюки, именем Господа нашего Иисуса Христа и св. В еликомученика Победоносца Георгия... В качестве поборника всего злого, он побеждает и недуги, уроки и пр., удручающие человека, так, напр., в великорусском заговоре произносят: Сходит Егорий с небес (и т. д. см. выше стр. 316)... и стреляет и отстреливает у раба божия (имярек) уроки, прикосы, грыжи м т. д.3 В заговорах от бельма, червей и пр. св. Георгий излечивает недуги при помощи сопровождающих его трех волков (см. ниже стр. 334). д) Св. Георгий—бог весны («ключник») и плодородия (Яровит — Припекало — Ярило [Пергрубий, Усинь]), изобилия и богатства (Рай, Спорыш [Пильвит]). Победа над драконом соответствует в народном сознании победе солнца над зимней стужей и мраком, тем более, что празднование дня св. Георгия совпадает с возвращением весны. Юрьев день принадлежит к важнейшим весенним праздникам православных и, 1 Майков. Велико?, закл. 104. 2 Ефименко. Сбор. малор. закл. 19. 3 Майков. Великор. закл. 86. 324 частью, римско-католических славян, и приходится в апреле (23-го числа) именно около того времени, когда в старину отправлялось торжество в честь Яровита балтийских славян (стр. 195). И ныне еще чествуется белоруссами Ярило, представляемый, как и св. Георгий, на белом коне и в белой мантии, но имеющий, как уже замечено было выше (стр. 228), более ограниченный, деревенский, земледельческий характер. Такое же, приблизительно, отношение к св. Георгию-Белбогу представляет и белорусский Белун (стр. 146). «Svaty Jin jede k nam—Po veneck u veze пат» (св. Юрий едет к нам, по веночку везет нам) — поют мораване.1 Св. Георгий, по словам упомянутой выше (стр. 317 пр. 3) словинской песни, одной рукой зажигает обрядный костер, другой вьет венки. По народному верованию, он отмыкает скованную зимним холодом землю и, как весеннее солнце, вызывает в ней новую жизнь. «На Егория весна в разгаре» (русская поговорка).2 «Нет лета без Юрьева дня», — говорят сербы.3 В Юрьев день во многих местах, заселенных славянами, устраиваются обрядные процессии, шествия вокруг полей, заказываются луга (у словаков), начинаются весенние игры, в разных местах России поются молебны на полях и устраиваются крестные ходы вокруг сел и полей. Болгары обходят каждый свою ниву, держа коровай в одной руке и баклягу с вином в другой; потом все сходятся на холме, возвышающемся среди зеленой жатвы, едят коровай, пьют вино, молясь поочередно, чтобы св. Георгий развеселил их нивы и даровал им большие колосья, полные крупного зерна.4 В сербской песне, повествующей о женитьбе солнца, разные святые, участвующие в свадебном торжестве, отправляются к невесте и там получают подарки: св. Георгий получает в дар весну и цветы.5 Словины в Юрьев день устраивают процессию, в которой главную роль играет парень, окутанный зеленью и называемый зеленым Юрием. Белоруссы, обходя в Юрьев день поля, причем несут пирог, водку и другие припасы, взывают к св. Георгию: Юрий, вставай рано, Отмыкай землю, Выпущай росу На цеплое лето, 1 Susil. Мог. п. р. 769. 2 Петрушевич. Общер. днев. 41. 3 Сахаров. Сказ. р. н. П. VII, 26. 4 Ефименко. О Яриле. 100. 5 К a p а у и h. Срп. н. п. Герц. 304. 325 На буйное жито, На ядронистое, На колосистое, Людзям на здоровье...1 В честь св. Георгия поют также: — Святый Юрья, Божий посол, До Бога пашов, А узяв ключи золотые, Атамкнул землю сырусенькую, Пусцив росу цяплюсеньку (тепленькую), На Белую Русь и на увесь свет.2 — А Юрьева маци, боже милы, по небя ходзила, 3 Юрьям говорила: А Юрью мой, Юрью, Подай Пятру ключи, Землю адомкнуци, Траву выпусцици. По словам белорусских песен, Юрий вместе с Николой идет в поле «жита глядзець», засевает в поле горох и пр. Он один из святых «коня мае т».4 Эта последняя черта сближает его с богом всадником, иногда встречающимся в латышских песнях и имеющим точно такое же значение благодетельного божества, покровителя нив, напр.: — У тебя. Боже, хороший конь, Объезжай вокруг моего поля с рожью... — Тихо, тихо едет Бог С горы в долину: От него не колышется цвет ржи, Не пугаются кони пахарей. В других латышских песнях речь идет о чудесном всаднике, одевающем деревья листвой и землю травой: 1 Зап. Геогр. Об. (эта.) VII, 390. 2 Петрушевич. Общер. днев. 42. 3 Буслаев. Ист. Христ. 1623. 4 Шейн. Белор. н. п. №№ 144, 147, 150. 5 Сбор. антропол. II, 28. 6 Сирогис. Пам. латыш. 299. 326 Сюда прискакал одетый в латы муж На каменном коне: Он принес деревьям листья, Любезной земле—зеленую траву. Или: Кто прискакал сюда На темно-сером коне: Кто принес деревьям листву, Земле—зеленый клевер?1 Этот чудный, божественный всадник не кто иной, как солнечный бог Усинь (ср. выше стр. 257), в данных случаях совпадающий со св. Георгием, покровителем нив, подателем древесной и луговой зелени. (Ср. выше стр. 120, 121, молитвы пруссов к богу весеннего плодородия Пергрубию. Близкое родство последнего со св. Георгием подтверждается и тем, что праздник его отправлялся в Юрьев день, т. е. 23 апреля, как у латышей — праздник в честь Усиня). В буковинской рождественской песне'св. Никола, св. Юрий и Господь трубят в трубы: Як затрубив св. Юрий Вси лиса си зазеленили.2 В Малой Руси говорят о св. Георгии: Святый Юрий по полю ходить, хлиб жито родить.3 Там же встречаем божество, называемое У ? а и, — очевидно, искаженное наименование Юрия. В посвященной ему песне, он спрашивает у матери своей ключи (ср. предыдущую белорусскую песню) для отмыкания неба: Та У ? а и матку кличе: «Та подай матка ключи, Одимкнути небе, Выпустити росу, Дивоцкую красу». Последние два стиха находятся в связи с весьма распространенным между всеми славянами верованием в целебную и укрепляю- 1 Aiming. Wer ist Uhszing? 32. 3 Кирпичников. Св. Георгий. III, 228. 4 Н о ми с. Укр. приказ. 433. 5 Труды этн.-ст. экс. III, 30. 327 щую силу росы, выпадающей в Юрьев день. Катаются по полю, увлажненному росой; девушки умываются юрьевской росой для сохранения красоты; малоруссы выводят ею бельмо у скотины, произнося при этом приведенный выше (стр. 321) заговор, начинающийся словами: «Ехав Юрий на белом коне» и т. д. В Червонной Руси верят, что выгон скота на Юрьеву росу предохраняет его от порчи ведьм.1 У малоруссов, вследствие приписываемого ему свойства отмыкать весною землю или небо, св. Юрий называется ключником. В вышеупомянутой песне скопцов (стр. 320) «Батюшка Искупитель», описываемый по образцу св. Георгия, изображается так: Уж на том ли на храбром на коне Искупитель наш покатывает, Он катается со златыми ключами, По всем четырем сторонушкам. Ключником, отмыкающим землю и небо, изображается св. Георгий и в песнях западных славян; так в моравской весенней песне спрашивают Морену, богиню зимы (владевшую ключами от земли во время зимы), кому она дала ключи. Она отвечает: Dala jsem jich, data sv. Jiri'mu, Aby n'am otevrel zeienu travtnu, Aby trava rostia, trava zelena.3 Или: Дала я их, дала св. Юрию, Чтобы он отомкнул зеленую траву, Чтобы трава росла, трава зеленая. Дала я их, дала св. Юрию, Чтобы он отворил двери неба, (И даровал) всяких цветов по своему пути. Dala jsem jich, dala svatemu Jin, Aby otevrel do nebe avert, VSeHjake kvnf kde on raeil Jftf. Как малоруссы, так и мораваие называют, поэтому, св. Георгия ключником: Klicnice z nebe, My prosun teoe, Az budem zffl, Otevrl n'am nebe!..4 Ключник небесный, Мы просим тебя, Когда будем жать, Отомкни нам небо!. 1 Ефименко. О Яриле. 100. 2 Надеждин. Иссл. о скоп. Прилож. 47. 3 Hanus. Bajesl. Kai. 137. 4 S u s 11. Мог. п. р. 769. (Ср. также 770, 773). 328 Св. Георгий во всех этих случаях (кроме последнего, где речь идет о ясном небе, необходимом для успешной жатвы) является уже как бы представителем небесной влаги, но следует, кажется, видеть в акте отмыканил им земли и небес, т. е. подаяния плодоносной росы и растительной зелени, не более, как действие теплых лучей весеннего солнца, освобождающих связанные зимней стужей небо и землю от зимних оков, что именно и выражается в даваемом святому эпитете «водопас», т. е. способствующий вскрытию рек, в Пермском крае,1 «водонос»—в том же смысле у белоруссов,2 наконец, как мы видели выше, «ключник» — у малоруссов и мораван. Специальными же представителями влаги служат другие святые. У Каченовского находим · целую серию болгарских песен на Юрьев день, в которых «света Дёрде» или «Гёрги» изображается объезжающим на коне границы полей или шествующим по межам: он с участием смотрит на поля и искренно радуется, если всходы хлеба на них хороши, или же горько опечаливается, роняет «белы сьлзи», если не видит надежды на урожай. 3 Как бог жаркого, «припекающего» солнца, способствующего созреванию плодов и обусловливаемому тем изобилию и богатству, св. Юрий является у белоруссов под названием «Рай» («Раёк»), в котором нельзя не узнать сокращенного имени названного выше (стр. 327) малорусского «Урая» (Юрия) — ключника. Его приглашают зайти в дом или на двор, взглянуть на хранящееся в нем добро, отчего ожидается счастье и обилие дому: а) Ишоу Раёк дорогою, Рано, рано!4 Дорогою широкою. Нихто Раю не просиць, Просиць яго мой Потапочка: «Мое гумно вяликая, Пираплеты высокие, Есь гдзе Богу посядзеци, Мойго добра поглядзеци: Одного житнаго, А другого ярычнаго, А трецяго пшаничнаго». б) Ходзиу Раёк по улице, Нихто Райка у двор ни зовець. Отзвауся к нам паночик: «Ходзи, Раёк, ко мне у двор, Мои дворы мяценые, Мои столы цисовые, Мои обрусы бялевые» и т. д. 1 Перм. сбор. П, 31. 2 Кирпичников. Св. Георг. Ш, 222. 3 Пам. болт. н. твор. 101 и ел. 4 Припев после каждого стиха. 329 в) Ходзиу Рай по вулице, Нихто Раю у хату ня просиць; Просиць Раю Андрейка: «А прошу ж. Раю, к собе у хату! А у мяне у хаце усе приберено: Цясовые столы позасциланы, Золотые кубки поналиваны — Жничик гоставаци (угощать)». г) Ходзиу Раю коли двору, Нихто Раю у двор не зовець. Обозвауся наш паночик: «Ходзи, Раю, ко мне у двор, Мое дворы мяценые, Мое обрусы шоуковые, Мое кубки золотые, Вином медом налитые». Эти песни к «Раю» как по содержанию, так и по форме своей очень похожи на приведенные раньше песни, обращаемые к Спорышу или Богу. Это сходство песен, которые могут быть рассматриваемы как довольно близкие варианты одного текста, доказывает, что в народном представлении св. Юрий, под именем Урай— Рай, служит олицетворением и изобилия и довольства, заступив место Спорыша (Пильвита—Плутоса). Во всех приведенных песнях, св. Юрий, как под собственным именем, так и под именем Урай, Рай, Бог, Спорыш, Добро— является благодетелем рода людского, в качестве доброго гения плодородия и довольства, в том же точно смысле, как древнеиталийский Гаран—Геркулес; он отождествляется и со Святовитом Арконским, который чествовался по окончании жатвы и почитался покровителем плодов земных и богом изобилия, как Спорыш белоруссов, замещенный Раем—Юрием. Св. Георгий—Урай—Рай, как представитель изобилия и богатства, опять совпадает с Усинем, который в одном из латышских заговоров величается возгласом: «Ах ты богатый Усинь!» (См. выше стр. 257). е) Св. Георгий—«волчий пастырь», покровитель и защитник стад от хищных зверей и недугов. На этой характеристической черте св. Георгия следует несколько остановиться. Раньше уже обращено было внимание на то, что бог солнца, в лице Митры, был вместе и милостивым, и мстительным богом, деятельность его была и благодетельна, и разрушительна. Та же двойственность проявляется и в деятельности Аполлона: он давал тепло и свет, плодородие и обилие, но в то же время был и причиной засухи, повальных болезней, чумы, постигавшей людей в жаркое время года, когда гневался сияющий бог. Но в то время, как Аполлон насылал бедствия и в особенности заразы, он же был и могущественнейшим исцелителем от болезней. Оттого в жаркое 1 Шейн. Белор н. п. 210—211. 330 время года в Греции, в особенности в Аттике, устраивались известные церемонии, исполнялись умилостивительные обряды и жертвоприношения, посредством которых старались успокаивать и усмирять гнев знойного, палящего солнечного бога, молились о ниспадении небесной влаги, о наступлении благодетельной прохлады. Точно так же Аполлон был покровителем и пастырем диких зверей, отважным охотником. Дикие звери, именно волки и львы, служили символами силы солнца; на всем востоке, по замечанию Преллера, борьба могучих сил природы олицетворялась борьбой диких зверей. Аполлон, как покровитель и пастырь волков, назывался ??????, и волк (?????) считался символом этого бога.1 Волк был также посвящен древнеиталийскому Марсу и у римлян назывался Марсовым: lupus Martius; изображение волка помещалось в храме Марса, появление его в поле признавалось за выражение помощи Марса.2 Такой взгляд на появление волка существует и ныне в Белой Руси: «Воук дорогу перебег», — говорят в Виленской губ., когда кому посчастливится.3 Св. Георгий принял на себя вышеуказанную специальную черту Аполлона Ликейского и Марса: он у славян представляется волчьим пастырем, вообще повелителем над зверями. В болгарском заклинании (баянии), св. Георгий, сидя на горе, собирает вокруг себя хищных зверей и сковывает их тремястами замками: Излел е свети Герги на високу боарце, та ми е посвирил мьедена бурия, та ми е посабрал воальк с воальчетини, мечки с мечетини, лесица с лесичетини, заяк с заичетини и всичка жива дивина; та отишиоал у триста коваче, та исковал триста ключя, та заключил всичка дивина; с уста да не ядоать, с нос да не душоать, с очи да не глиодоать, с уши да не чуеть, с ноги да не ходять 4. Вышел св. Георгий на высокую гору и заиграл в медную трубу, и собрал волка с волчатами, медведицу с медвежатами, лисицу с лисятами, зайца с зайчатами и всякую живую дичину; и отошел к тремстам кузнецам и сковал триста замков и замкнул всякую дичину: уста, чтобы не ела, нос, чтобы не дышала, очи, чтобы не глядела, уши, чтобы не слышала, ноги, чтобы не ходила. Волки на Украине называются хортами или картами (т.е. собаками) св. Юрия или Юровыми собаками.5 «Святый Юря 1 Preller. Gr. Myth. I, 162. 2 Его же: Rom. Myth., I, 336. 3 Этн. сбор. Ш, 234. 4 Чолаков. Бълг. н. сбор. I, 115. 5 Афанасьев. Поэт. воз. I, 710, 763. 331 звира (волков) пасе», —говорят на Украине.1 По словам великорусских и малорусских заговоров, св. Юрий ходит или ездит на своем белом коне (по железному мосту, великорусе.), в сопровождении трех псов или хортов: серого или червонного, белого и черного.2 Разъезжая по лесам, он раздает зверям наказы. По словам духовного стиха, он наезжает «на стадо звериное, — на волков на рыскучих» и повелевает им: Вы волки, волки рыскучие? Разойдитеся, разбредитеся По глухим степям, по темным лесам, А ходите вы повременно, Пейте, ешьте поведенное От свята Егория благословения. Или: Разойдитеся и где один—два, Пы чистым полям, пы темным лясам, Да пейте, вы ешьте поведенная. Звери, по словам стиха: ...пьют, едят поведенное, Повеленное, благословенное От Георгия Храброго5. «Для получения себе пищи, — говорит Ефименко, — волки, по малорусскому поверью, вымаливают ее воем в течение двенадцати дней, стоя на дыбах перед св. Георгием; поэтому, когда бывает слышен вой волков, то народ в Великоросс™, Малороссии и Белоруссии говорит, что они просят у Бога пищи. Животное, назначенное волкам в добычу, не может нигде укрыться от них: «хоч у печ замаж, то знайде». При приближении волка к стаду овец, роковая овца не только не уходит от него, но напротив, сама, с глазами, налившимися кровью (поэтому говорят: «волче червоне», волчье красное), бежит к нему. Животного, задушенного волками, как назначенного самим Богом, народ не употребляет в пищу — 1 Но ми с. Укр. приказ. 434. 2 Майков. Великор. закл. 39.—Ефименко. Сбор. малор. закл. 19—20.— Труды этн.-ст. эксп. Ш, 139. 3 Афанасьев. Поэт. воз. I, 702. 4 Якушкин. ?. рус. пес. 22. 5 Снегирев. Рус. пр. праз. ??, 78. 332 разве только в таком случае, когда священник освятит его. В Великоросс™ вовсе не употребляют таких животных; у белоруссов существует поверье, что если волк изранит и послюнит какую-нибудь домашнюю скотину, то она не уйдет от его зубов; отсюда произошла поговорка о таком животном: «гето уже наслюнено». Волки делятся по уездам и урочищам и, притом, так, что волки одной местности не смеют сами, без приказания св. Георгия, переходить в другую». Ефименко приводит целый ряд рассказов о том, как обреченная св. Георгием на съедение волка скотина, несмотря на всякие хитрости ее владельца, все-таки не избегает своей судьбы.1 В Винницком уезде рассказывают: «По лису н (см. ниже 340) «л« с в. Юрий управляет волками. Это видел один путник, ехавший накануне Юрьева дня. Застигла его ночь под лесом. Видит он — мерцает в лесу огонек... подъезжает и что же представляется его взору? Сидит человек, убеленный сединами, перед ним горит свеча, а вокруг него волков—видимо-невидимо! Старик тот был св. Юрий... Не бойся (сказал св. Юрий), волки тебе не сделают вреда, но знай, что они собрались сюда с жалобой на тебя, что ты всегда отбиваешь у них добычу. Берегись же впредь делать это, чтобы и тебе не сделаться жертвою их кровожадности. Вот ты теперь кажешься их глазам облитым кровью (см. выше), и если бы не я, они растерзали бы тебя на месте. Знай же, что сам Бог назначает волкам, что им есть, и их жертва всегда кажется им облитая кровью».2 Очень сходные рассказы известны и в Великой Руси,3 также у эстов, заимствовавших многие верования у славян.4 В связи с таким представлением об отношении св. Юрия к волкам, сложились русские поговорки: «что у волка в зубах, то Егорий дал», «обреченная (на съедение волкам) скотинка уж не животинка». 5 «Сам Бог назначает волкам, что им есть», — сказал св. Юрий в только что приведенном рассказе из Винницкого уезда. Такой взгляд народа на волчью пищу, как на «поведенное» и «благословенное» свыше, был известен и в древней Италии. О том свидетельствует легенда, связанная с Сорактским святилищем, к которому уже так часто приходилось мне возвращаться. По словам Сервия, однажды на горе Соракте пастухи приносили жертву подземному богу Диту (Dis) ; внезапно появились волки и похитили жертвенное О Яриле. 91 и ел. — Ср. подобные рассказы в Труд. этн.-ет. эксп. ??, 51—52. 2 Труды этн.-ст. эксп. ?, ?, 171—172. 3 Ефименко. О Яриле. 91—92.—Трунов. Пон. крест. Орлов, губ. 30—31. 4 Holzmayer. Osil. 35—36. 5 Снегирев. Рус. пр. праз. Ш, 79. — Ефименко. О Яриле. 91. 333 мясо из огня. Пастухи бросились преследовать волков, но на пути попали к пещере, извергавшей ядовитые испарения, от которых они заразились чумой и умерли. Всю страну постиг мор.1 Так грозно наказал страну италийский Сварожич, Аполлон Соранский, за одно только намерение пастухов отнять у волков «поведенное, благословенное»! —Народ обратился к оракулу за советом, как отвратить постигшее его бедствие. Последовал ответ, что мор прекратится, если жители будут вести себя как волки (т. е. будут жить грабежом, очевидно, от себя уже и, вероятно, ошибочно, поясняет Сервий). Они исполнили требование оракула и с тех пор стали называться волками соранскими (Hirpi Sorani).2 Из других свидетельств, приведенных мною раньше (стр. 282—283), мы знаем, в чем заключались действия этих «волков»: они босыми ногами ступали по горящим угольям и пламени костров, т. е., вероятно, перепрыгивали через костры. Цель этого действия заключалась, следовательно, в охранении страны от мора (вероятно, и от всяких других болезней). Замечательно, что простой народ повсеместно у славян верит до сих пор в чудодейственную, предохраняющую от недугов, целебную силу Ивановских костров, соответствующих кострам, которые возжигались в честь Аполлона Соранского. «Соранские волки», обеспечивавшие страну от недугов, по словам Плиния, пользовались особыми льготами: они навсегда освобождались правительством от военной службы и других повинностей.3 Это доказывает, что важные услуги, оказываемые ими на пользу народного благоденствия и здравия, высоко ценились правительством. В русских заговорах Юрьевы псы или хорты, т. е. волки, излечивают от недугов, сближаясь в этом отношении с «волками соранскими». Вот примеры таких заговоров: Великорусе.: Ишол Снятый Егорий чрез железный мост, и за ним бегли три пса: един серый, другой белый, третий черный. Серый пес бельмо слизнул, белый 1 Ad. Aen. Д, 785. 2 Там же.—У эстов как будто сохранился глухой отголосок этой легенды: «В древние времена, — говорит эстское сказание, — кора земная дала широкую трещину; из этой трещины поднимались вредные испарения, грозившие погубить все живое. Людей и скот постигла опустошительная чума, бедствие было безграничное. Тогда созвали весь народ, и он избрал из своей среды сильного мужа, по имени Юрий (Juri), которому поручил завалить вредоносную трещину. После многих трудов и усилий, сильному Георгию удалось, наконец, засыпать трещину землею, отделение вредных испарений прекратилось, а с ним — и губительная зараза. В память избавителя от бедствия, празднуется день его именин (23 апреля)». Boeder. D. Esth. Abergl. (Kreuzwald) 82. 3 Nat. Hist. ??, 2. 334 пес бельмо слизнул, черный пес бельмо слизнул у рожденного, у молитвенного, у крещенного раба Божия (имярек) (Симбир. губ.). Малорусе.: (от червей) Ехав св. Юрий на белому коне через лес, а за ним бегло три псы: первый черный, другой червоный, третий белый: черный кровь облизав, червоный беле тяга, а белый червы вылизав, на язык забрав... — (от бельма) Ихав Юрий на Сияньску гору; бигли за ним три хорти: идеи черный, другий червоный, третий белый. Черный чорне бильмо засияв, билый биле бильмо засцяв, червоный червоне бильмо засцяв. — (то же) Ехав Юрий на белом коню... веде за собою три харты: один белый, другой серый, третий червоный. Белый бельмо злиже, серый слезу, а червоный кровь.4 В приведенных заговорах звучит как бы отклик древнего, ныне почти утраченного, верования в благодетельную природу волков, подчиненных непосредственному ведению св. Георгия. Образ св. Георгия, как властителя над лесными зверями и пастыря волков, слился в воображении народа с лесным духом, носящим названия «Vucji pastir» (словин. = волчий пастырь), «леший» (великорус.), «полисун», «лисовик» (белорус., малорус.). Леший, полисун, лисовик, волчий пастырь — названия, буквально соответствующие именам древнеиталийских сельских богов: Фавна-Луперка и Сильвана. Последние, как мы видели раньше (стр. 91), первоначально были лишь эпитетами Марса. Оба названные бога считались покровителями стад, охранителями их от волков: Фавн назывался Lupercus, от lupus—волк, в смысле защитника от валков: «Весь скот радостно играет на пастбище, — восклицает Гораций, — когда наступают декабрьские ноны (праздник в честь Фавна), все село торжествует на лугах, вместе с волами, ягнята не боятся волка».5 (Ср. выше стр. 201—202 молитва литвинов к Гониглису.) Интересно, что латыши, как свидетельствует Эйнгорн, в декабре же приносили в жертву волкам козу, которую оставляли на перекрестке (sacrificium lupinum), в убеждении, что, вследствие того, волки не будут вредить их стадам.6 Болгары отправляют «волчий праздник» с 10—17, местами с 11—13 ноября.7 Понятно, что при непосредственной власти св. Георгия над волками, главным бичом стад и скотоводов, народ старается всеми силами задобрить и умилостивить этого святого, который у южных Майков. Великор. закл. 39. 2 Ефименко. Сбор. малор. закл. 19—20. 3 Труды этн.-ст. эксп. Ш, 139. 4 Ефименко. Сбор. малор. закл. 9—10. 5 ? о га t. Carm. III. XVIII. 6 Einhorn. Reform, g. Lett. 621. 7 Чолаков. Бълг. н. сбор. I, 57. —Кочановский. Пам. болт. н. твор. 14. 335 и восточных славян почитается покровителем скота. Южные славяне (болгары, сербы) в Юрьев день закалывают в честь празднуемого святого первого в году барашка (у болгар обязательно белого), с соблюдением своеобразных приемов и обрядов, несомненно, сохранившихся от времен язычества (стр. 48—49). Обрядное зарезывание живого животного в некоторых местах России и в Карпатах заменилось символическим жертвоприношением покровителю стад, а именно: главный пастух закалывает пирог, сделанный в виде овна.1 В этот день почти повсеместно в первый раз выгоняется в поле скот. В Вишневской парохии (в Словении) есть церковь св. Георгия, куда ежегодно на Юрьев день приходят пастухи и молятся об охранении их стад от волков.2 Словины, в Юрьев день, во время шествия «зеленого Юрия» (см. выше стр. 325), поют: Zeleniga Jurja vodimo, Zeleniga Juria spramamo, Зеленого Юрия водим, Зеленого Юрия просим, Чтобы он пас наши стада. Naj nase cede pasel bo... Белоруссы поют в Юрьев день: Ой, выйду я на улечку, бычки бушуюць, Юрья, Юрья, бычки бушуюць. Бычки бушуюць, бо весну чуюць, Юрья, Юрья, бо весну чуюць...4 При «запасовании статка», т. е. при выгоне скотины в первый раз на пастбище, в Юрьев день, у белоруссов обыкновенно является нищий, провожающий стадо с причитанием: Паси же Боже скацинку на Юрьевых росах (ср. выше стр. 327 о чудесных свойствах Юрьевой росы), на красных веснах, на Микольских травах, на ранних росах, на вечерних зорях. Борони ж. Боже, скацинку от гада пявзучаго, от зверя бегучаго, от злых людей, от напастничков, от накупничков, гдзе травы сьедаюць, гдзе воды сливаюць, суначивачок маюць, в дзень под сонцем, в ночи под месецем.5 В белорусской «волочебной» песне, на вопрос Божьей Матери, где он был, «святы Юрий» отвечает: 1 Афанасьев. Поэт. воз. П, 255. 2 111 с. Nar. Slav. oblc. 144. 3 Ausland. 1872: 471. 4 Шейн. Белор. н. п. 124. 5 Крачковский. Оч. быта зап.-русс. кр. 190. 336 У самочестнаго мужа у Романичка, Я короу пасциу и запасау, Я запасциуши, домой пригоню, Домой пригоню, у хлеу загоню, У хлеу загоню, слоуцо зговору; Етому статку ня будзиць упадку, Ни от мядведзя, ни от нариву, Ни от гада бегучего, Ни от змея литучего.1 В другой «волочебной» песне называются разные праздники, в том числе и Юрьев день: Другое свято—Юрий-Егорий В чистом поле стадок спасает, Стадок спасает, домой гоняет. В Червонной и Белой Руси в день св. Георгия отправляется праздник пастухов. Червоннорусские пастухи встречают Юрьев день песнями, варят кашу и молят св. Георгия о предохранении скота от всякого несчастия.3 При выгоне, в Юрьев день, стада в первый раз на пастбище, в разных местах России совершают, с помощью знахаря или без него, разные суеверные обряды: по свидетельству Барсова, в некоторых местах Великой Руси, при первом выгоне скота в Юрьев день, пастух по одну сторону от скотины кладет ключ, по другую замок, и по спине скотины водит каким-нибудь железным орудием. Он обходит скот с иконой в руках, имея при себе так называемый «божественный обход», напр.: «Пошли, всемогущий Боже, св. великомученика Георгия Победоносца с пламенным копьем, н а сохранение счетного моего скота»,—далее следует перечисление опасностей, они суть: звери, сглаз, колдуны, чернецы и пр.4 В Олонецкой и Новгородской губерниях на Егорьев день делают завет: «Егорей—свет храбрый! Дай росу тихую, да смирную и сохрани мою скотинку нынешним летом, а я завичаю тебе, в день Ильи света—преподобного, барана или корову или лошадь».5 Шейн. Белор. н. п. 85. 2 Его же. Рус. н. п. I, 390. 3 Ефименко. О Яриле. 100. 4 См. у Кирпичникова. Св. Георгий. Ш, 248. 5 Кирпичников. Св. Георгий. Ш, 218—219. 337 В Пермском крае св. Георгий называется «скотопасом».1 В Чухломском и Кологривовском уездах (Костром, губ.) окликают в Юрьев день «Егория храброго» (к которому присоединяют и «преподобного Макария») следующей песней: Мы вокруг поля ходили, Егорья окликали, Макарья величали: ? г ори и ты наш храбрый, Макарий преподобный! Ты спаси нашу скотинку В поле и за полем, В лесу и за лесом, Под светлым под месяцем, Под красным солнышком, От волка от хищного, От медведя лютого, От зверя лукавого. В упомянутых жертвоприношениях и обрядах нельзя не видеть действий, совершенно аналогичных умилостивительным обрядам, которые исполнялись древними греками в честь Аполлона, с целью отвращения бедствий — засухи, заразных болезней, лежавших в руках этого бога палящего солнца. Как Аполлон, насылающий эти бедствия, был вместе с тем и лучшим защитником от них для людей, умевших снискать его расположение, так и св. Георгий — «волчий пастырь», считается лучшим защитником от волков и покровителем скота, принадлежащего людям, которые сумеют угодить святому. Такое угождение и заключается в молитвах и обрядах, связанных с празднованием весеннего Юрьева дня. Кроме защиты от диких зверей, св. Георгию приписывают власть исцелять скот от болезнейи вообще предохранять его от всяких напастей. Около Солигалича и Буя (Костромск. губ.) в Юрьев день, ночью, крестьяне ходят и поют песни с припевами о сохранении стад своих, а в Тульской губ. в Юрьев день служат молебны у колодезей и окропляют скот св. водой.3 К помощи названного святого нередко прибегают в заговорах, напр.: 1 Перм. Сбор. II, 31. 2 Снегирев. Русс. пр. праз. IV, 196. 3 Снегирев. Русс. пр. праз. III, 75. 338 — Гой еси, Георгий Храбрый! Укрепи своею силой мощною мое стадо (название его), чтобы оно от потупа не разбегалось, а ходило бы в куче смирнехонько, ело хорошенько и было глаже гладкого горностая (Южн. Сибир.). — Гой еси, Георгий Храбрый! Исцели от недуга и всякой скорби стадо (имя) и пошли все недуги и скорби на нечистые гады (Южн. Сибир.).1 — Защити мою коровушку, св. Георгий, Власий и Протасий! — (От «ногтя». Призываются вместе св. Георгий и Михаил Архангел)... Во еси ты, батюшка, Михаиле Архангел и Егорий Храбрый, бейте и стегайте тугими стрелами, вострыми кнутами двенадцать ногтей рыжова коня, стегайте его по ушам и по заушам, по глазам и по заглазам и т. д... «Батюшка Михаиле Архангел и Георгий Храбрый, выгоните нечистый дух, двенадцать ногтей» (Тобольск, губ.) Белоруссы поют: Святой Ягорья коров пасець! Пасець, пасець, да запасываиць, 3 бордзым хортом, з вострым жазлом, Пасець, пасець, да запасываиць От того гада бягучыга, От тэй ведьмы—чирадейницы! ж) Св. Георгий—покровитель охотников (Леши и—? о л и с у н—Л и с о в и к). Как волчий пастырь и смелый охотник, подобно Аполлону, св. Георгий считается и покровителем охотников. В этом отношении он сближается с Сильваном, который, по представлению древних италийцев, был не только покровителем стад от волков, но, кроме того, и покровителем охотников.5 Властитель над всеми живущими в лесах животными, св. Георгий гонит их или на охотника, или от него. В заговорах на удачную охоту призывают помощь св. Георгия: — (Великорусе.) Георгий Храбрый, садись на белого коня, бери шелкову плетку и стегай не по пруткам, не по веткам, стегни по белым зайцам, по белой шерсти··· Побежите, белы звери, по своим тропам, по своим заповедям (Вятск. губ.).0 1 Гуляев. Это. оч. 56. 2 Петрушевич. Общер. днев. 41. 3 Майков. Великор. закл. 76. 4 Шей н. Белор. н. п. 77. 5 Preller. Rom. Myth. I, 393. 6 Майков. Великор. закл. 124. 339 — (Малорусе.) Стоит Храбрый Егорей и на сильном коне... Залучает и загоняет в ловушки лисиц бурнастых, долгохвостых, залучает, загоняет белых пчолых ярых зайцев... Выше указано было на то, что св. Георгий, в качестве «волчьего пастыря», слился с образом лесного духа — Полисуна или Лисовика. Лисовик (- древнеиталийский Сильван, от Silva - лес) по произволу перегоняет зверей в лесу с места на место, то направляя их на зверолова, то в обратную сторону. Как южные славяне приносят св. Георгию в Юрьев день в жертву первого барашка, так восточные и северные русские охотники (также охотники на Бескидах) приносят Полисуну в жертву, т. е. оставляют, в честь его, в лесу, или режут первого пойманного зверя или птицу.2 В заговорах на удачную звериную ловлю призывают лесных духов точно так же, как выше — св. Георгия, напр.: Подите вы, сатанаилы, дьяволы, лешие, в такой-то остров, прогоните русаков и беляков (т. е. зайцев) на мои клети поставные, — сумеречные, вечерние, ночные, утренние и полуденные; пригоните, остановите и в моих клетях примкните. Ефименко. О Яриле. 90—91. 2 Афанасьев. Поэт. воз. П, 337; Ш, 529.—Ср. Майков. Велико?, закл. 132. 3 Сахаров. Сказ. р. н. I, 1, 20. В этом заговоре лесные духи, согласно христианскому мировоззрению, отождествляются с дьяволом, т. е. с нечистой силой. — Приписываемые народом языческим богам своим свойства в христианстве переносились им, как уже замечено было раньше, на того или другого, или даже на целью группы святых, ангелов и пр., причем свойства их все более и более специализировались. Св. Георгий, на изложенных выше основаниях, как владыка лесных зверей, прозывался звероловом. Парод приписывает подобные же отношения птицам, рыбам, пчелам — разным другим святым и ангелам. Птицеловы и вообще охотники на птицу обращаются к Архангелу Михаилу, к св. Мамонтам, Созонтею и другим, прося их содействовать удачной охоте: «Грозный воевода, Михаил Архангел, Архистратиг Господень, —восклицает птицелов, — укрепи ты сердце у всякой полетущей птицы, чтобы она меня, стрельца, не видела и не обозревала бы меня, и с моей стреличью пищалью, и со всем снарядом пищальным, и ясных очей Стрельцовых не видела бы» (Арханг. губ.). Из другого подобного же заговора: «Я раб Божий (имярек) помолюся, поклонюся св. Мамонте ю, св. Созонтею и Луке Залушнику, Стефану Попутнику, Труфану и Руфану милостивым: Возьмите вы свои скипетры и идите на святое море Хвалынское, в дальние суземья и ближние суземья, в частые и густые камыши и лузья и болота, и загоняйте серых, ярых пернатых и пушистых утиц морских, гуся и лебедя, в мои ловушки и поставушки, шелковые плутива, висячие силья» (Тобольск, губ.). Рыбаки молятся ангелам об удачном лове рыбы: 340 Такое слитие образов св. Георгия и Полисуна соответствует близкому родству, которое представляли в древнейшую эпоху римской жизни Фавн и Сильван с Марсом, и наводит на предположение, что в древности образ лесного духа и у славян был так же тесно связан с образом солнечного бога, как у древних италийцев; в противном случае непонятно было бы, почему черты, свойственные Полисуну, могли войти в состав свойств и качеств св. Георгия, заместившего в народном воображении божество солнца, почему в приведенном выше рассказе из Винницкого уезда волчьим пастырем называется: «Полисун или св. Юрий». з) Св. Георгий—оракул, податель женихов. В связи с отмыканием земли и неба и, следовательно, с открытием нового лета, нового сельскохозяйственного года, у многих славянских народов установился обычай, по которому в Юрьев день, в особенности же накануне его, происходят гадания девушек о суженых, произносятся ими молитвы о получении женихов; это, впрочем, повторяется и в другие дни года, связанные с воспоминаниями о новом годе, который в старину отправлялся, в разных местах, в разные дни, напр.: 1-го марта, 30 ноября, 25 декабря. Весенний Юрьев день начинает собой пастушеский год, как 1-е марта, у древних италийцев, праздновавшееся в честь Марса, открывало новый гражданский год. В сербской песне девушка молится Юрьеву дню: t у ? В ев данче, кад ми опет доЬеш, Код матери мене да не набеш: jan' удата, ]али укопата; Пре удата, него укопата.1 Юрьев денек, когда опять придешь, Не найди меня у матери: (Найди меня) или выданной, или погребенной, Лучше выданной, чем погребенной. «По благословению Господню, идите, святые ангелы, ко синю морю с золотыми ключами, отмыкайте и колебайте синее море ветром и вихером и сильною погодою, и возбудите красную рыбу, семгу, и белую рыбу, раки и щуку, и прочих разных рыб, и гоните из-подо мху, из-под виченого куста, и от крутых берегов и желтых песков, и чтобы она шла бы к нам, рыболовам, рабам и рабыням (имярек), в матушку реку быструю Двину, и в разные реки и озера, и во всякие водяные протоки; и не застоялась бы на красном солнце, и не загулялась бы с охотной травы, и шла бы к нам в наш рыболовный заводь и не боялась бы и не пе(я)тилась наших ленных и посконных и конопляных сетей, и всяких разных наших ловушек...» (Арханг. губ.). Майков. Великор. закл. 130, 131, 138. 1 K a p а у. Срп. н. п. I, 298. 341 У хорватов встречаем вариант этой песни: Djevojka se Gjurgjevu molila: «Gjurgjev dane, protjetna radisti! Gjurgjev dane, kad nu opet dojdes, Da kod moje ne najdes me majke, Nego da me il' najdes udatu, D' udatu Ш ukopatu, И' kod vojna. U' u grobu ladnom».1 Девушка молилась Юрьеву дню: «Юрьев день, весенняя радость! Юрьев день, когда опять придешь, Не найди меня у моей матери, Но найди меня или выданною, Или выданною, или погребенною, Или за воином, или в холодной могиле». Чешские девушки накануне Юрьева дня ходят в лес и ловят молоденького дикого голубя, которого затем несколько времени содержат в тайне; когда он бывает уже в состоянии летать, его с известными суеверными приемами выпускают на волю, через дымовую трубу. При этом ими поется заклинательная песня, которая обеспечивает получение желаемого жениха.2 В России св. Георгию, как покровителю невест, девушки также молятся в Юрьев день о женихах и ходят в этот день особенно разубранными и разукрашенными. Отсюда поговорка: «наряжается словно баба на Юрья».3 Ср. выше (стр. 167—168) молитвы о суженых и вообще о предметах, касающихся девичьей красоты и любви, обращенные к солнцу. Как божество, покровительствующее любви, св. Георгий отчасти приближается и к Ладу, богу согласия, женитьбы и веселья. Не думаю, чтобы после указанной параллели между древнеязыческим образом бога солнца, во всех разновидных его проявлениях, и св. Георгием Победоносцем, как понимает последнего простой народ, можно было сомневаться в тождестве обоих представлений в народном сознании. Народ принял из легенды о св. Георгии и сохранил в своем представлении о нем те характерные черты, которые соответствовали древним образам божества солнца, и от себя придал ему некоторые черты последнего, которых вовсе не было в легенде. В заключение считаю нелишним перечислить еще раз главнейшие моменты, сближающие и отождествляющие св. Георгия с 1 Stojanovlc. SI. iz av. Hirv. n. 254. 2 Reinst).-Du rinssfeld. Festkai. 194. 3 Петрушевич. Общер. днев. 42. 342 божеством солнца: св. Георгий — «бог с небес», золотой конь (Хоре). Эти два эпитета несомненно свидетельствуют в пользу солнечной природы святого. Георгий — Белбог (Дажьбог — Ясонь — Усень), всадник на белом коне, «светло-храбрый», златорукий, с солнцем во лбу, народный витязь (Святовит, Радегаст—Сварожич и пр.), победитель злого духа в виде дракона. Память св. Георгия весеннего празднуется почти одновременно с торжеством гавельбергского Яровита (около 15 апреля) и белорусского Ярила (27 апреля); «храбрый» божественный витязь, в то же время податель плодородия, изобилия и всяких благ, он, и по природе своей, совпадает с только что названными двумя представителями весеннего солнца, а также с представителями припекающего, способствующего созреванию плодов, летнего солнца: южно-славянским Бронтоном (?), балтийскими Святовитом и Припекалом, великорусским Ярилом и мало- и белорусским Купалом. В то же время, под именем Рая (Урая) он совпадает с богом богатства и изобилия — Спорышем. Как податель женихов, он совпадает с Ладом. Не менее характеристично совпадение св. Георгия, «волчьего пастыря» (Полисуна) и покровителя стад, с Аполлоном, получившим эпитет ??????, ?. е. пастушеский, с Марсом (°= Faumis-Lupercus, Silvanus), Геннилем—Гонидлом, которым приписывалась забота о благополучии стад. Образ св. Георгия, пересаженный на народную почву, очевидно, принял в себя вышеотмеченные черты вытесненного им божества солнца, во всех разнообразных его проявлениях и олицетворениях. 1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27

Святой Георгий Победоносец в русской поэзии Святой Георгий Победоносец в русской поэзии Шешунова Светлана Всеволодовна (к. ф. н., доцент кафедры лингвистики Международного университета «Дубна») (доклад на вечере, посвященном празднику Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, Библиотека-фонд «Русское Зарубежье», 9 декабря 2004 года)Образ святого Георгия проходит через всю историю русской поэзии — от самых древних фольклорных стихов до знаменитых произведений ХХ века. Но прежде чем говорить об этом, справедливо будет упомянуть, что столь любимый на Руси воин и мученик оставил свой след и в других христианских культурах. В Западной Европе почитание святого Георгия достигло расцвета в эпоху крестовых походов. В это время его образ появляется в исторических поэмах, где он предстает как небесный рыцарь (его геральдический знак — красный крест на белом поле), покровитель христианских воинов и прямой участник их сражений. Но и после окончания эпохи крестовых походов его имя еще долго звучало в боевом кличе английских армий. В пьесе Шекспира «Генрих V » король, которого часто называют просто Гарри, обращается к своим войскам с призывом: «Во время атаки кричите: „Бог за Гарри! Англия и святой Георгий!“». Эдмунд Спенсер в своей поэме «Королева фей» ввел святого Георгия в круг сказаний о короле Артуре под именем Рыцаря Красного Креста. В старинной немецкой поэме «Битва святого Георгия с драконом» король предлагает Георгию руку своей дочери и свои земли, от чего тот отказывается. То же происходит и в скандинавской балладе. Но в английском рыцарском романе и балладе святой Георгий (английский рыцарь-крестоносец) женится на спасенной им египетской принцессе Сабре. На Руси в то время баллад не знали. Вместо них были песни о святых и вере, которые распевались бродячими нищими певцами. Такие певцы назывались калеками (в южнорусском варианте, каликами) перехожими, а сами песни — духовными стихами. Святой Георгий нередко, хотя и не всегда, именуется в них Егорием Храбрым. Духовные стихи о нем можно разделить на две группы: первая основана на Чуде о Змии и Девице, вторая — на мучениях святого. Первая группа стихов предлагает разные варианты следующего сюжета. Есть языческое царство, которое называется то Арапинским, то Рахрынским, то Рахлейским и сравнивается с Содомом и Гоморрой. Господь насылает на это царство Змею Пещерскую, и та пожирает людей, которых ей выдают по жребию. Когда жребий падает на царя, тот сговаривается с царицей отдать вместо себя их дочь: Есть у нас с тобой чадо милое, Молодая прекрасная Лисафета : Она нашей-то веры не верует, И трапезу нашу не трапезует, Она верует веру истинную, християнскую … В других вариантах царевну зовут Лисафа, Алисафа, Олексафия, Софья, но суть одна и та же: родители-язычники отправляют на съедение Змее нелюбимую дочь-христианку. При этом они обманывают девушку: велят ей одеться невестой и ждать на берегу моря сватов с женихом: Ты которую веру веруешь, Ты которым богам молишься, С той стороны сватова приедут, К нам сватова, к тебе женихи… Оставшись на берегу моря, царевна видит спящего добра молодца. Когда к ней приближается Змея, девушка пытается разбудить его, но не может. В отчаяньи она плачет, и слеза, падая на молодца, пробуждает его. Конечно же, это Егорий Храбрый. Он усмиряет Змею, а потом велит царевне связать ее своим шелковым пояском и отвести в город. Пораженные царь и народ обращаются в христианство. Но о свадьбе здесь, в отличие от английской баллады, не говорится. Вторая группа духовных стихов повествует о том, как святой Георгий рождается в царской семье. Его родина в разных вариантах — Иерусалим, Хлеем (т. е. Вифлеем), Киев или Чернигов. Но при этом он русский богатырь. И город Иерусалим, и Иордан-река находятся в этих стихах на Святой Руси — точно так же, как Киев или Чернигов. Отцом Егория нередко выступает Федор Стратилат (в христианской агиографии это такой же святой воин-мученик, как и сам Георгий), а мать именуется Софией Премудрой. Царство Егорьева отца захватывает басурманский царь Диклитианище ; тут очевидно преломление имени римского императора Диоклетиана, гонителя и мучителя христиан. В других вариантах этого царя зовут Дамианище, Мартемьянище, Кудреянище или Брагим Касимовский. Он убивает царя и многих жителей страны и пытается склонить Егория в свою языческую веру, которая здесь именуется « латынской » (то есть католической): — Ой ты гой еси, чудный отроце, Святый Егорий Хорабрый ! Покинь веру истинную християнскую, Поверуй в веру латынскую, Молись моим богам скумирским, Покаланяйся моим идолам! Трогателен, конечно, этот злодей, который открыто признает христианскую веру «истинной». Отрок не соглашается молиться кумирам, и его отдают на мучения — похожие на те, о которых рассказано в церковном житии святого Георгия. Но пытки не властны над ним — такова сила его молитвы. Тогда басурманский царь сажает Егория в глубокий погреб, забивает погреб «досками дубовыми» и засыпает «песками желтыми», чтобы Егорию уже «не бывать на святую Русь». Тридцать лет и три года пребывает герой в этом плену, пока его не вызволяет сама Богородица. Освобожденный Егорий находит в разоренном Иерусалиме свою мать, берет у нее благословение и едет на коне по Руси. На пути ему встречаются непроходимые горы и леса, стада зверей и стаи птиц. Горам он обещает построить на них церкви, и горы расступаются; лесам обещает воспользоваться ими для постройки храма, и леса становятся проходимыми … И повсюду он проходит, «святую веру утверждаючи, бусурманскую веру побеждаючи », а в финале находит и убивает разорителя своей родины. Как видно, в этом сюжете святой предстает и как христианский просветитель Русской земли, и как сказочный устроитель всего ее облика — ее ландшафта, животного мира и т. д. В одном из вариантов об этом говорится очень красиво и поэтично: По его ли слову, Георгиеву, По его ли, Храброго, молению, Рассыпалися горы высокия По всей земле Светлорусской, Становилися холмы широкие По степям, полям зеленыим <…>. По его ли слову, Георгиеву, По его ли, Храброго, молению, Заселялися звери могучие По всей земле Светлорусской. Плодились звери могучие По степям, полям без числа; Они пьют, едят повеленное, Повеленное, заповеданное От его, Георгия Храброго. Другой фольклорный жанр, связанный со святым Георгием — это волочебная песня. Пение волочебных песен было в западных районах России чем-то вроде весеннего колядования ; их исполняли на пасхальной неделе, обходя дома соседей с поздравлениями. В этом жанре образ святого совсем иной: здесь он покровитель стад и пастухов. Появляется и новая форма его имени — Юрий. Одна из песен Псковской губернии начинается так: На тых столах все святки, Все святки, все празднички: Перво свято — Велик Христов день <…>, Друго свято — Юрий-Егорий: В чистом поле статок спасает, Статок спасает, домой гоняет; Третье свято — святой Микола … В других губерниях бытовали песни о том, как воскресший Христос спрашивает апостолов, где же святой Юрий, или посылает за ним Николу Угодника. Как видно, в народном сознании образ Георгия тесно связывался с Пасхой, с воскресением из мертвых. И эта традиция значима для Георгиевского мотива в поэзии ХХ века. «Верни нам вольность, Воин — им живот», — обращается к Георгию Победоносцу Марина Цветаева в стихотворении «Московский герб: герой пронзает гада …». Тем самым утверждается, что святой может вернуть жизнь павшим защитникам Москвы. Но об этом стихотворении речь впереди. О способности св. Георгия если не воскрешать, то, по крайней мере, исцелять говорится в стихотворении Николая Гумилева «Видение», которое входит в сборник 1916 г. «Колчан». Истомленный болезнью человек с восторгом видит, как из мрака ночи выходят к нему «святой Пантелеймон и воин Георгий». Сначала к больному обращается великомученик Пантелеймон и обещает ему исцеление. И другу вослед выступает Георгий (Как трубы победы, вещает Георгий): «От битв отрекаясь, ты жажадал спасенья, Но сильного слезы пред Богом неправы, И Бог не слыхал твоего отреченья, Ты встанешь заутра и встанешь для славы». И когда исчезли два святых друга, «два яркие света», больной встал «с надменной улыбкой, с весельем во взорах / И с сердцем, открытым для жизни бездонной». Слово «надменный» в таком контексте странно: трудно соотнести такую улыбку с явлением угодника Божия. Но факт остается фактом: св. Георгий выступает здесь таким же целителем, как и великомученник Пантелеимон. В другом стихотворении Гумилева этот святой прикасается к герою уже в ином, переносном смысле. Книга «Огненный столп», которая вышла в 1921 г. после расстрела ее автора, открывается стихотворением «Память» — своеобразной автобиографией. Поэт смотрит на себя как бы со стороны и видит в себе на разных стадиях своей жизни различных людей. Об одном из них он говорит: Память, ты слабее год от году, Тот ли это, или кто другой Променял веселую свободу На священный долгожданный бой. Знал он муки голода и жажды, Сон тревожный, бесконечный путь, Но святой Георгий тронул дважды Пулею нетронутую грудь. Речь идет о Георгиевском кресте, которым Гумилев был награжден в первый раз — 24 декабря 1914 г. (крестом 4-ой степени), а во второй — 5 января 1915 г. (крестом 3-ей степени). Это событие отразилось и в стихотворении Анны Ахматовой «Колыбельная» (из книги « Anno Domini »), которое помечено октябрем 1915 г. и обращено к единственному сыну двух поэтов — Льву: Долетают редко вести К нашему крыльцу, Подарили белый крестик Твоему отцу. Было горе, будет горе, Горю нет конца. Да хранит святой Егорий Твоего отца. Так св. Георгий входит в домашний мир этой русской семьи. Тема Георгиевского креста была позже подробно разработана в стихотворении Арсения Несмелова «В ломбарде», которое входит в сборник «Кровавый отблеск» (Харбин, 1928). Поэту не жаль тех орденов Российской Империи, что связаны с чинами или дворянскими привилегиями. Но он с болью видит, как в руки ростовщика попадает Георгиевский крест: Святой Георгий — белая эмаль, Простой рисунок … В споминаешь кручи Фортов, бросавших огненную сталь, Бетон, звеневший в вихре пуль певучих, И юношу, поднявшего клинок Над пропастью бетонного колодца. И белый — окровавленный платок На сабле коменданта — враг сдается! <…> Ты гордость юных — доблесть и мятеж, Ты гимн победы под удары пушек. Среди тупых чиновничьих утех Ты — браунинг, забытый меж игрушек. Как видно, Георгиевский крест у Несмелова — знак мира юности; он противостоит миру взрослых, где царствуют трусость и корысть. В отличие от иных былых наград, он ассоциируется не с осколками дореволюционного быта, а с непреходящими ценностями. Есть в русской поэзии ХХ в. и произведения, обращенные непосредственно к Чуду Георгия о Змии. Таково стихотворение Ивана Бунина « Алисафия » (1912). Сюжет вполне фольклорен : отец выдает Алисафию за морского Змея; братья, несмотря на ее мольбы, бросают ее на морском берегу и возвращаются к мачехе. Вот и солнце опускается В огневую зыбь помория, Вот и видит Алисафия : Белый конь несет Егория. Он с коня слезает весело, Отдает ей повод с плеткою: — Дай уснуть мне, Алисафия, Под твоей защитой кроткою. Как и в духовном стихе, при появлении Змея Алисафия пытается разбудить героя: «Встань, проснись, Егорий-батюшка! <…> Ой, проснись, — не медли, суженый <…>!» Но Егорий просыпается только от ее горячей слезы. Он срубает Змею голову, и следует счастливый конец: Золотая верба, звездами Отягченная, склоняется, С нареченным Алисафия В Божью церковь собирается. При сходстве сюжета совсем иначе выглядит большое стихотворение Михаила Кузмина «Св. Георгий» (1917). Оно имеет подзаголовок «Кантата» и вошло позднее в книгу «Нездешние вечера». Это стихотворение по ритму и образности близко не к народному духовному стиху, а скорее, к циклам того же Кузмина «Александрийские песни» и «София». Царевна здесь безымянна и, по контрасту с героиней духовного стиха, не знает христианской веры. Подробно показывая ее спасение от змея, поэт стремится изобразить встречу античной языческой стихии с христианством. Св. Георгий сопоставляется с Персеем, Гермесом, Адонисом, а девица — с Андромедой, Корой, Пасифаей. При виде змея она взывает к олимпийским богам — пусть они испепелят ее молнией, только не оставляют на такую подлую смерть. Но змей продолжает обвивать ее своим мерзким хвостом. Тогда девушка молится неведомому богу и по наитию зовет незнаемого «белого конника». Георгий тут же появляется с неба (как говорит поэт — «кометой», «алмазной лавиной») и легко, радостно, под звуки ангельской трубы побеждает змея. Между ним и спасенной царевной происходит такой разговор: — Не светлый ли облак тебя принес? — — Меня прислал Господь Христос. Послал Христос, тебя любя. — — Неужели Христос прекрасней тебя? — Всего на свете прекрасней Христос, И Божий цвет — душистее роз. — — Там я — твоя Гайя, где ты — мой Гай, В твой сокровенный пойду я рай! — — Там ты — моя Гайя, где я — твой Гай, В мой сокровенный вниди рай! Тем самым оба произносят фразу, принятую в Древнем Риме при заключении брака: «Где ты — Гай, — говорила новобрачная, вступая в дом мужа, — там я — Гайя ». В этой формуле, согласно Плутарху, выражалась идея неразделимости супругов. Итак, св. Георгий и царевна вступают у Кузмина в брак, причем в точном соответствии с древнеримским обрядом. Далее жених учит свою невесту вере в Отца, и Сына, и Святого Духа. Можно сказать, что это поэтический образ воцерковления античной цивилизации. Кончается стихотворение славословием: Чудищ морских вечный победитель, Пленников бедных освободитель, Белый Георгий! Сладчайший Георгий, Победительнейший Георгий, Краснейший Георгий, Слава тебе! Троице Святой слава, Богородице Непорочной слава, Святому Георгию слава И царевне присновспоминаемой слава. Развязка в виде свадьбы сближает стихотворения Бунина и Кузмина с английской балладой. С темой любви связан Георгиевский мотив и в романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго» (1955). Одно из стихотворений, написанных его героем Юрием Живаго, называется «Сказка». Встарь, во время оно, В сказочном краю Пробирался конный Степью по репью. Неспешно разворачивается рассказ о том, как всадник увидел змея, терзающего деву, и вступил с ним в бой. По контрасту со всей предшествующей традицией изображения этого боя, повержены оба противника: Конь и труп дракона Рядом на песке. В обмороке конный, Дева в столбняке. <…> То в избытке счастья Слезы в три ручья, То душа во власти Сна и забытья. <…> Сомкнутые веки. Выси. Облака. Воды. Броды. Реки. Годы и века. В первоначальной редакции стихотворение представляет собой колыбельную, которую состарившаяся героиня поет своей правнучке. Кончается оно так: Конный уничтожил Чудище в бою, Но недолго прожил, На беду мою». И старуха гладит Правнучку свою: «Конный был твой прадед, Баюшки-баю». Имя всадника в обеих редакциях так и не звучит, но в романе описано, как Живаго работал над стихотворением — он зримо видел, как «Георгий Победоносец скакал на коне по необозримому пространству степи». Напомним, что этот святой — небесный покровитель пастернаковского героя, которого зовут Юрий. Между тем сомнительно, чтобы Живаго верил в него — в стихотворении дважды (начиная с заглавия) говорится о сказочности происходящего. Юрий пишет эти стихи, укрывшись от революции со своей любимой Ларой. Излагая, как он сам определяет, «легендуо Егории Храбром», он стремится выразить свое собственное «настроение любви, и страха, и тоски, и мужества». Между тем в реальной жизни он не способен стать рыцарем-избавителем. Живаго без боя отдает любимую Комаровскому, которого и Лара, и он сам воспринимают как змея-искусителя. Недаром после их отъезда Юрий видит тяжелый сон «о драконьем логе под домом» и терзается: «Что я наделал? Что я наделал? Отдал, отрекся, уступил». Попутно заметим, что с Георгием Победоносцем отождествляется и герой стихотворения Пастернака «Ожившая фреска», написанном в 1944 г. Во время боев под Сталинградом герой вспоминает увиденную в детстве фреску, где «в конном поединке / С иял над змеем лик Георгия». Теперь ему видится «драконья чешуя» в немецких танках, а сам он в погоне за ними переходит, по выражению поэта, «земли границы». Но вернемся к связи образа Георгия Победоносца с темой любви. Во время Гражданской войны к образу этого святого несколько раз обратилась Марина Цветаева. В 1920 г. она разработала план обширной поэмы «Егорушка», в течение двух лет написала три ее главы и начала четвертую. Сохранился также план продолжения под названием «Дальнейшая мечта об Егории», записанный во Франции в 1928 г. Поэма так и не была завершена, но и в незаконченном виде является одним из крупнейших произведений Цветаевой. В ее герое автор видит мужчину своей мечты, свою идеальную пару: Где меж парней нынешних Столп-возьму-опорушку ? Эх, каб мне, Маринушке, Да тебя, Егорушку! За тобой, без посвисту — Вскачь — в снега сибирские! И пошли бы по свету Парни богатырские! Нелишне напомнить, что Георгием Цветаева назвала и своего долгожданного сына. В поэме «Егорушка» можно найти стилизацию под лубок, раешник, частушку и другие жанры народной поэзии. Повествование начинается с рождения героя: Обронил орел залётный — пёрышко, Родился на свет Егорий-свет-Егорушка. С первых дней жизни он проявляет свою бунтарскую натуру — разбивает любые колыбели, выбирает себе в кормилицы волчицу. Волк на всю жизнь становится его братом и спутником; в одном из эпизодов Егор, в соответствии с народными поверьями, избирается волчьим царем. «Дальнейшая мечта об Егории» сообщает, что герой попадает в соколиную, или геройскую, слободку, где видит убиенных праведников (т. е. фактически посещает рай). В главе «Соколиная слободка» рассказывается о появлении Георгиевского креста как воинской награды. По его, Егорья, образу И пойдет сия новиночка. Следующий крупный эпизод поэмы посвящен встрече с Елисавеей и спасен ию ее о т Змея, который держал девицу в пещере. Егор находит Елисавею за чтением Голубиной книги, полной апокалиптических пророчеств — а именно той ее страницы, где предсказывается его собственное появление. Затем путь ведет его к Злому Царю, тот пытает его и бросает в тюрьму. Казалось бы, сюжет подходит к духовному стиху, но Цветаева дает событиям другой поворот. Когда топор в руках палача превращается в ветку, Злой Царь смиряется. « Елисавея доверяет Егорию Голубиную книгу и указывает ему путь на Престол-Гору. Если усторожить 3 ночи — спасена Русь». В разделе плана «Престол-Гора» намечены искушения героя на этой горе. Последним из них становится сама Елисавея, которая все три ночи приходит к Егорию в разных обликах — ланью, голубкой и, наконец, в подлинном виде. Но он напоминает ей о Голубиной книге и, по-видимому, его миссии, записанной там. Елисавея уходит. На этом план заканчивается. Видимо, поэма Цветаевой должна была завершиться выбором между любовью и подвигом и предпочтением подвига. Свершение его в план не входит — важен сам выбор. В июле 1921 г., в разгар работы над «Егорушкой», Цветаева пишет и цикл из семи стихотворений под названием «Георгий». Цикл имеет посвящение «С. Э.», т. е. адресован мужу, Сергею Эфрону, ушедшему за море с Белой армией. В отличие от поэмы «Егорушка», образ героя восходит здесь не к фольклору, а к иконе. Об этом говорится прямо: «Святая иконка — лицо твое». Как на иконе «Чудо Георгия о Змии», Георгий здесь — юный, нежный и прекрасный: Ресницы, ресницы, Склоненные ниц. Затменные — солнца в венце стрел! — Сколь грозен и сколь ясен! — И плащ его — был — красен, И конь его — был — бел. Временами тон повествования напоминает о «Святом Георгии» Кузмина: Синие версты И зарева горние! Победоносного Славьте — Георгия! Однако при явной ориентации на икону в цикле «Георгий» немало такого, что иконе и вообще церковной традиции противоречит. Победа над гадом вызывает у героя смятение и надрывную жалость: О, тяжесть удачи! Обида Победы! Георгий, ты плачешь, Ты красной девой Бледнеешь над делом Своих двух Внезапно-чужих Рук. Однако этот странный, женоподобный « победоносец, / Победы не вынесший» отказывается от спасенной девицы точно так же, как и буйный брат волка в поэме «Егорушка». Храни Голубица, От града — посевы, Девицу — от гада, Героя — от девы. Цикл, начавшийся созерцанием иконы, заканчивается на страстной личной ноте: О лотос мой! Лебедь мой! Лебедь! Олень мой! Ты — все мои бденья И все сновиденья! Пасхальный тропарь мой! Последний алтын мой! Ты больше, чем Царь мой, И больше, чем сын мой! Лазурное око мое — В вышину! Ты, блудную снова Вознесший жену. — Так слушай же!.. Образ воина-лебедя объединяет цикл «Георгий» с «Лебединым станом», который Цветаева закончила чуть раньше. И, наконец, в поэзии ХХ века явлен образ Георгия Победоносца как покровителя (и эмблемы) Москвы. В стихотворении Александра Блока «Поединок» (1904) изображается символический бой двух русских столиц: Георгий Победоносец сражается с Медным Всадником. Памятник Петру трактуется как символ угнетения и тем самым становится как бы заместителем дракона, а место царевны занимает «Лучезарная Жена» (одно из наименований блоковской «Прекрасной Дамы»). Вдруг летит с отвагой ратной — В бранном шлеме голова — Ясный, Кроткий, Златолатный, Кем возвысилась Москва! Ангел, Мученик, Посланец Поднял звонкую трубу… Слышу коней тяжкий танец, Вижу смертную борьбу… Светлый муж ударил Деда! Белый — черного коня!.. Пусть последняя победа Довершится без меня!.. Если эта фантазия поэта-символиста имеет к реальной истории сомнительное отношение, то уже упоминавшееся стихотворение Цветаевой «Московский герб: герой пронзает гада …» из цикла «Лебединый стан» обращено к конкретному событию — боям за Москву осенью 1917 г., в которых принимал участие Сергей Эфрон. Вот какую запись оставил об этих днях Иван Бунин (приведу цитату в сокращении): «Москва, целую неделю защищаемая горстью юнкеров, целую неделю горевшая и сотрясавшаяся от канонады, сдалась, смирилась. <…> После недельного плена в четырех стенах, <…> с забаррикадированными дверями и окнами, я шатаясь вышел из дому, куда <…> уже три раза врывались, в поисках врагов и оружия, ватаги "борцов за светлое будущее", совершенно шальных от победы, водки и ненависти <…>. Москва, жалкая, грязная, обесчещенная, расстрелянная и уже покорная, принимала будничный вид. <…> Я постоял, поглядел — и воротился домой. А ночью <…> плакал буквально до самого рассвета, плакал такими жгучими и обильными слезами, которых я даже и представить себе не мог». От имени тысяч таких москвичей, униженных большевиками и оскорбленных за поруганную Родину, и обращается Цветаева к Георгию Победоносцу: Московский герб: герой пронзает гада. Дракон в крови. Герой в луче. — Так надо. Во имя Бога и души живой Сойди с ворот, Господень часовой! Верни нам вольность, Воин — им живот. Страж роковой Москвы — сойди с ворот! И докажи — народу и дракону — Что спят мужи — сражаются иконы. В конце ХХ века мотивы этого стихотворения были своеобразно переложены Еленой Чудиновой. В ее сборник «Вандея» входит написанное в 1982 г. стихотворние «Георгий — Москве»: О твоем золотом перезвоне Не придется в земле вспоминать. Я служил твоей красной короне, Я вступил в твою белую рать. Присягнувший единожды рыцарь, Защитить тебя был я готов. Я любил тебя, Диво-Царица, Я стерег твоих вещих орлов. Не придется, во сне не приснится, Я бродил по твоей мостовой, Книжно бредил, ловил твои лица В Александровском Саде весной. Алым пламенем пасти дохнули, Дальше в землю спускаться тропе, Но качаясь с винтовочной пулей, Как я понял, что падал — в гербе. Взглядом в небо — орлы улетели, Твой ли голос шепнул мне, скорбя: «Мой Георгий, мой мальчик в шинели, Засыпай, я оплачу тебя!» Крепко спит твой единственный рыцарь, Под землею — не слышен твой стон. В златокупольных бусах Царица, Мне простишь ли — змеиный полон? Как видно, наклон фигуры святого Георгия напоминает поэту наклон падающего, человека. Справедливости ради отметим, что такой наклон можно увидеть не на гербе (где святой сидит прямо), а на иконе; поэтому выражение «падал в гербе» не совсем точно. Однако благодаря этой неточности становится возможным смысловой центр стихотворения: белый защитник Москвы одновременно и спит под землей, и остается в гербе — как новое воплощение Великомученика. Москва — уже не царевна, как героиня духовного стиха о Егории, а царица — остается в плену у красного дракона; улетели вещие орлы с кремлевских башен, их место занято пятиконечными звездами. Бог знает, воссядут ли снова двуглавые орлы на «красную корону» Москвы. Но пока остается в России память о самой себе, остается в русской поэзии и образ любимейшего святого — Великомученика и Победоносца Георгия.

Да в этом что-то есть.Кумания,Лебедия(Лыбедия). Св.Георгий оказывается тоже связан с лебедью,но статьи не совсем корректные,поэтому выставлять нет смысла,связаны с Украиной.Интересный вопрос Украина-Окраина или Уграина? От слова "угр". В любом случае есть связь с казахами,хоть через шеркеш (черкасы-казаки),хоть через аргынов(венгры-угры). http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D1%80%D1%8B

Возможно из этой провинции например.Недалеко Македония.Может быть гунн? : Греция : Като Ахайя Достопримечательности Пелопоннеса Археологические данные позволяют нам утверждать, что первые следы деятельности человека на Пелопоннесе появились примерно 100 тысяч лет тому назад. С 1453 по 1540 года вся его территория попадает под власть турков. Начинаются долгие 3 века рабства с массовыми казнями, уничтожением церквей и памятников культуры, принудительной исламизацией. Но сломать дух туркам так и не удалось. По воле судьбы, именно жители Пелопоннеса первыми во всей стране разожгли пламя победного восстания, которое в 1821 году освободило полуостров, а затем и всю Грецию от османского ига. Именно тогда было основано государство Греции, которое существует и по сей день. Что же мы можем сейчас посмотреть на Пелопоннесе? Начать можно с самого легендарного города Пелопоннеса – Микен, который находится на полпути между Коринфом и Нафплио. Это был грозный, неприступный город, который держал в страхе всех своих соседей. Население поклонялось богу Молоху, которому приносили человеческие жертвы. Вход в город проходил через знаменитые «львиные ворота», воспетые Гомером в поэме Иллиада. Внутри города находится древний храм, где и проходили кровавые культовые действа. Город хорошо сохранился, поэтому все можно увидеть воочию. А чего стоят великие гробницы и золото Микен, найденное там в 1874 году Генрихом Шлиманом? Эти захоронения были царскими. Попадая в них, впечатление такое, что это не могила, а станция метро – настолько грандиозно это сооружение. С одной из них связана леденящая кровь легенда про «Атреев пир». Два брата – Атрей и Фиест боролись за трон в Микенах. Атрей, организовав пир в честь примирения с братом, тайно убил его детей, разрубил их тела на части и подал Фиесту в качестве главного блюда... Много можно читать об истории Микен, но лучше приехать сюда и самим прикоснуться к великому. И не забудьте захватить с собой томик Гомера. Эпидавр находится на берегу моря, в 25 км. на восток от Нафплиона. Это маленький городок, в порту которого вы увидите много красивых яхт под флагами разных стран. Но привлекает не это, вернее не столько это, сколько античныйЭпидавр, утопающий в зелени вдали от моря. Здесь находятся одни из главных святынь эллинистического мира – святилище Асклепия (амбициозный проект античности в честь бога врачевания) и античный театр. В фундаменте этого храма находился лабиринт, где происходила мистическая процедура посвящения в жрецы. В основе их лечения лежало воздействие на психику человека, на способность к самовнушению и самоизлечению. В музееЭпидавра собрана большая коллекция всевозможных пинцетов, скальпелей, щипцов и др. атрибутов медицинской практики. Интересно бывает изучать истории болезней людей, которые дошли до нас в виде вырубленных на мраморных плитах текстов. Театр же в Эпидавре – это настоящее чудо творения рук человеческих. И дело даже не в удивительной надежности постройки, которая вопреки стихиям природы, войнам, вандализму, почти не тронутой дошла до наших дней. Дело в уникальной, неповторимой акустике. Находясь в центре сцены – заговорите тихим шепотом – вас отлично будет слышно на самом верхнем ряду этого огромного сооружения. Коринф. Это один из красивейших городов Греции. В свое время его античные мастера-оружейники не знали себе равных в мире. Коринфский архитектурный стиль был изящным. Побывав на раскопках Коринфа, вы увидите храм Апполона, древний театр, «длинные» стены города. Но потрясает даже не сам город, сколько его акрополь. На высоком холме находится одна из самых неприступных крепостей античной Греции. Она состоит из 3-х рядов высоких стен, многочисленных ворот, башен, подземных кладовых. Этот памятник истории отлично сохранился. Поднявшись на вершину холма, перед вами откроется завораживающий вид на коринфский залив – с одной стороны и на Эгейское море – с другой. Не часто встретишь город, который в равной степени может похвастать своей историей, уникальной архитектурой и неповторимыми природными красотами! Тиринф и Немея. Оба города легко найти. Оба связаны с именем величайшего героя античности – Гераклом. Тиринф – один из древнейших городов Микенский цивилизации – подарил миру героя, чьи подвиги так и не были превзойдены никем. От того времени сохранилась крепость 2 века до н.э. на высоком холме. Вблизи же Немеи находился страшный, дремучий лес, где водились... львы! Именно здесь Геракл совершил свой первый подвиг – убил люва-людоеда. Сейчас на месте лесов раскинулись виноградные поля, дарующие людям прекрасное вино – «Немея». Говорят, что секрет неповторимого вкуса – это кровь льва, убитого Гераклом. В самом же городке Немеясохранились колонны храма Зевса и стадион, где проходили знаменитые Немейские Игры. Спарта и Олимпия. Легендарный город Спартанаходится на юге Пелопоннеса в области Лакония. Оттуда в мир пришла «лаконичная речь». Мужественные спартанцы изъяснялись коротко. Отправляя сыновей на войну, матери говорили: «со щитом или на щите». Это означало – вернись с победой или умри достойно. Эта традиция жила веками. Древний город Олимпия– родина Олимпийских Игр – находится на западе Пелопоннеса. Здесь, в 776 году до н.э. зародилось Олимпийское движение, живущее и по сей день. Огонь Олимпийских Игр, разожженный в святилище, означал незамедлительное прекращение всех войн. Отпуск не за горами, самое время заняться поисками маршрута для путешествия. Если вы предпочитаете отдых в Греции – Като Ахайя отличный выбор. Как сделать так, чтобы поездка прошла на высшем уровне? Конечно, самое главное, чтобы все ожидания оправдались, поэтому получите максимальное количество информации об этой стране и городе. Изучите интересные маршруты, возьмите с собой карту, прочитайте советы туристов – узнайте все, что только возможно об отдыхе на Като Ахайя. Недаром существуют такие пословицы: «Знания – сила» или «Кто знает, тот вооружен». Туристы со всего света съезжаются сюда, чтобы насладится этим прекрасным местом. Захватите с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть для истории ваш чудесный отдых (Като Ахайя). http://evrikab.dreamwidth.org/118494.html http://www.travel4kids.ru/?p=1692

Вполне возможно. Като-лык.Окончание тюркское.Человек из Като.Христос-Крес-төс,крестоносец значит.Ватикан-Батахан-фатиха.Забавно? http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B7%D0%BC

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 24 Глава Армянской апостольской церкви пронес через века и тенгрианский жезл с двумя змейками. И титул, которым когда-то наградили его тюрки. «Католикос» (без греческого окончания «-ос», разумеется) переводится с древнетюркского как «союзник», «присоединившийся»… Увы, это забытая история. История союза Востока и Запада — тюрки и армяне были в ней первыми. Однако что за вера такая — тенгрианство? По мнению известного французского исследователя религий Жан-Поля Ру, тюрки, жившие на Алтае задолго до новой эры, поклонялись «человеку-небу», «человеку-солнцу» — Тенгри. Китайские историки отмечают появление у тюрков культа Тенгри самое позднее в V–III веках до новой эры. Наскальные рисунки с религиозными сюжетами полностью подтверждают сведения французского ученого и китайских хронографов… Вроде бы всё сходится, всё известно, фиксируется разными и абсолютно независимыми источниками. Но… почему-то не замечается. Хотя Тенгри-хан никогда не был духовной собственностью тюрков. Он — бесценное богатство и других народов Центральной Азии. Его образ — древнейший мифологический образ Востока. Ибо Он — небесный дух. Хозяин неба и мира. Тюрки говорят «Тенгри» или «Тэнгри», буряты — «Тенгэри», монголы — «Тэнгер», чуваши — «Тура». Есть несколько вариантов произношения его имени у самих тюрков: от «Данъир», «Дэндыр» до «Донар»… Звуки вроде бы и разнятся, а смысл слова у всех народов одинаковый: дух, мужское божественное начало. Титул «хан» указывает на его главенствующую роль во Вселенной. Для восточной культуры обязательна иерархия небожителей. (Как, впрочем, и иерархия хозяев преисподней.) Небо у тюрков было поделено на девять ярусов, и в этом виделся глубокий смысл. Отсюда иерархия в храмах — девять рангов было у тенгрианских священнослужителей. Всё от Бога. Всё как у Бога. Каждый ярус неба отражал дихотомию (то есть деление надвое): светлого и темного, благожелательного и демонического. Это значит, что Бог может быть добрым и строгим, спасающим и карающим. Он все видит, а дальше судьба человека зависит только от самого человека, каковы его мысли и поступки — таким и будет к нему Бог. ^ И в этом глубокая мудрость тенгрианской религии, не унижающей, а возвышающей человека, готовящей его к поступку, к подвигу. Любой из нас сам, своим поведением делает себя счастливым или несчастным. Наши горе и радость исходят от нас самих… Ведь Бога не обманешь. Он Высший Судья и дает по нашим же заслугам. Простая мудрость. Первыми глубину этой простой философии тюрков поняли буддисты. И приняли ее. Нигде, ни в одной стране мира не было столь ясной мудрости… Конечно, не сразу сложилась религия тюрков, она развивалась постепенно, пока число ярусов неба достигло девяти. Девятка считалась цифрой Тенгри. В ней — три раза по три, здесь и коренился образ божественной Троицы, единой в трех лицах. Троицу тюрки понимали как пространство духа: Бог созерцающий, защищающий и карающий в одном лице. Он един, но проявляет себя по-разному. Люди знали: Бог все видит, а защитит или покарает, зависит от дел человека. Христиане, не знавшие основ теологии (а может быть, сознательно!), исказили тенгрианскую Троицу. Поначалу они сделали ее «двоицей», приравняв Христа к Богу. Потом появилась их «Троица». А позже ее дополнили четвертым элементом, полностью исключив саму мысль о единобожии… Природные, сверхчеловеческие силы тюрки приписывали только желанию Тенгри. Поэтому Всевышним назвали Его. Если Он захочет, то человек гору сдвинет. Даже чувства и страсти человеку даются волей всесильного Тенгри — Владыки мира. Воистину все от Него: «Добро и зло, бедность и богатство дается только Богом». Эти слова, как клятву, тюрки высекали на скалах древними рунами — все, от мала до велика помнили эту первую заповедь жизни. «Ата чин аш Ижеси…», то есть «Отец, Бог пищи духовной…», — этими словами начиналась древнетюркская молитва во имя Всевышнего Тенгри. А не угадываются ли эти священные для древнего тюрка звуки в русской молитве «Отче наш, Иже еси…»?.. Интересный вопрос, не правда ли?.. Он, наверное, мог бы заинтересовать теологов, и они, имея доступ к староцерковной литературе, восстановили бы полный текст молитвы. Только на тюркском языке она читалась в старину на Руси. Есть на сей счет работа немецкого ученого Г. Дерфера, который проследил становление понятия «Тенгри» от раннего, еще шаманского образа до высшей стадии его развития. По мнению ученого, речь идет об одной из первых монотеистических религий человечества. Если не самой первой. Духовная культура тюрков дала начало философскому построению, которое ныне называется религией: господствует дух, а не предмет. Европейцы идею единобожия до конца не понимали ни тогда, ни сейчас. Во многом это объясняется языческими традициями Древней Греции и Рима, которым было свойственно именно многобожие, и создавая новую религию они не могли отступиться от древних традиций. (Стереотип мышления сказался и здесь!) Отсюда искаженное понимание в христианстве и Троицы, и самого понятия «Бог Небесный»… Отсюда обожествление сотен и сотен святых, о деяниях многих из которых уже никто не помнит. Любопытно, что само слово богоотец появилось у христиан опять же в IV веке, в иудаизме его не было и нет. Так христиане назвали иудейского царя Давида, от которого якобы происходил Иисус Христос, именуемый в Библии сыном Давидовым. Выходит, даже не о Боге Небесном шла речь в общинах ранних христиан. А о конкретном человеке! О живом человеке — царе Давиде. Без преувеличения: религия кипчаков открыла путь познания божественной истины. …Традиции Тенгри вечны. Когда-то за их соблюдением следили священнослужители, проповедники. У тенгрианской религии был свой канон. Многое для исследования тюркской духовной культуры сделал казахский профессор С. Н. Атабаев, труды которого, к сожалению, пока мало известны общественности. Явно преуспел, изучая культуру кипчаков, профессор Б. Е. Кумеков, он тоже из Казахстана. Есть работы и других исследователей. Нет, тенгрианство — вовсе не пустая страница науки. К сожалению, тюрки были слишком уверены в себе и слишком беспечны с другими, они жили с надеждой на лучшее будущее, не отдавая себе отчета в том, что это будущее само не придет, его надо создавать, над ним надо работать. Идеология, как бы она хороша ни была, требует усилий: и за деревьями в саду нужен уход, ибо мелкие вредители губят большие деревья. Признав Христа за сына Тенгри, тюрки беспечно, в угоду союзникам создали у себя в IV веке христианскую Церковь (видимо, речь идет о Церкви Кавказской Албании), ее представитель был на II Вселенском соборе 381 года, что запротоколировано в актах Собора. Наверняка, был он и на Соборе 325 года. Великая Степь не почувствовала смертельной опасности в названном родстве Тенгри и Христа. Сама пропустила роковой удар… А может быть, все объяснялось совсем просто: тюркскому духовенству были известны другие сыновья Тенгри-хана, и европейские политики учли это обстоятельство в своих замыслах. Гэсэр, один из трех сынов Тенгри. Он был ниспосланным Небом посланцем, возродился на земле от простой женщины, в детстве показывал чудесные способности, изгонял демонов… О нем известно много, написаны огромные трактаты. «Гэсэриада» популярна на Востоке, она своими корнями восходит к добуддийским традициям… А в Европе о ней подозрительно не знают. Иначе даже неспециалисты бы поинтересовались, почему деяния Христа будто списаны с этих древних книг? Порой совпадения почти текстуальные. Гэсэр жил намного раньше Христа, о чем свидетельствует мощный религиозно-мифологический пласт культуры Востока. Выходит, греки писали «биографию» своего Христа не с чистого листа. Возможно, перед ними лежала «Гэсэриада» или биография Будды, из которых они что-то позаимствовали, а что-то придумали сами. Никогда не понимали тюрки греческих политиков, которые говорили одно, а делали другое. Слово «честь» им было неведомо, вот они и шли на что угодно, склоняя тюрков к союзничеству против Рима и Египта. Да, они платили дань, но по сути, играя на болезненном самолюбии тюрков, держали их наймитами… Унижаясь, командовали. Разве появление Византии, ее отделение от Рима и возвышение тому не доказательство? Без могучего союзника Византия навсегда осталась бы колонией Рима — войска у греков не было, воевать они не умели, армия была наемной. И вдруг в 312 году они разгромили римское войско. Под Римом же!.. Неожиданная конная атака застала легионеров врасплох. Как такое могло случиться? Откуда появилась конница у Константина? Когда греки научились азам джигитовки? И кто научил их? Эти вопросы не из разряда случайных. А случайно ли, что незадолго до этой победы Константин увидел во сне тюркский крест и услышал слова «Сим победишь»? Случайно ли на монетах Византии появилась тюркская символика, а день отдыха перенесли на воскресенье, как это было в Великой Степи? Случайно ли сразу после нее, этой победы, в Византии впервые официально прочитали молитву во имя всесильного Бога Небесного — Тенгри? Случайно ли, христианство обрело тогда статус официальной религии Византии?.. И уж совсем не случайно, что тюркский язык стал «солдатским языком» в армии греков. На нем отдавали приказы! Воевала греческая армия под знаменами с крестом… Как тюрки. Конечно, все имело свое объяснение. Именно помощь кипчаков, пишет историк Иордан, «была использована для того, чтобы [Константин] смог основать знаменитейший в честь своего имени город, который был бы соперником Риму: они заключили с императором союз и привели ему для борьбы против разных племен 40 тысяч своих [воинов]. До настоящего времени в империи остается их войско; зовутся же они и до сего дня федератами»… Эту цепочку исторических событий нельзя не заметить. Действительно, византийцы платили кипчакам дань «вроде подарка», так тюрки ее сполна отрабатывали. Слабый платил за безопасность, за защиту и покровительство. А сильный (как положено сильному в представлении древних тюрков!) вел себя честно, по-союзнически. Так утверждали себя кипчаки в Европе. И никто не вправе осудить их за безмерное великодушие, оно тоже было в традиции Великой Степи. Пример Византии вдохновил Рим. Там тоже начали искать подходы к тюркам, выискивая в первую очередь их слабые стороны. Но положение Рима было иным. Его правители по-прежнему не признавали Тенгри. Император Галерий в 311 году, правда, пошел на вынужденный шаг, на частичную легализацию «нового» христианства. Выбирая между жизнью и смертью, он выразил благосклонность тюркскому варианту. Но половинчатость мер уже не устраивала. В 380 году Рим-таки заставили подчиниться, и император Феодосий объявил христианство государственной религией и тем самым присоединил Западную империю к новой общеевропейской духовной культуре, в которой главенствовали греки. Это было утро Византии, за которым сразу же последовал зенит ее славы. Центр Европы из Рима переместился в Константинополь… Римский папа впал в зависимость от греческого патриарха. А сами римляне в духовной жизни Европы отошли как бы на второй план, получив пренебрежительное прозвище «католики», что по-тюркски означало «присоединившиеся». Именно тюрки, взявшие на себя роль покровителя и духовного наставника, открыли Византии и византийской Церкви дорогу к тому положению на небосклоне Европы, которое она не может забыть и ныне. С этого забытого факта, видимо, и начинаются истоки ненависти, которую не скрывают в Европе по отношению к тюркам на протяжении веков. Приписав себе достижения чужой культуры, греческие правители не думали о позорном разоблачении, которое неминуемо… «Имеющий оковы далеко не уйдет» — учит пословица. Многое приписали тогда себе греческие императоры. И крест, назвав его византийским. И даже двуглавого орла, который во II веке до новой эры был символом одного рода (улуса), — он красовался на знаменах, когда тюрки громили Китай. Величественная птица выражала устройство тюркского общества, где на равных властвовали каган и иша. Первый обладал светской властью, но не обладал имуществом. Казной распоряжался иша. Каган избирался из ханов; иша свое право получал по наследству. Степная демократия… На ней строилась и тюркская религия. Выборность начиналась в станицах, со станичного круга. С выборов (с круга) выходил в мир и каган, и митрополит-абыс, и правитель земель, и атаман юрта. Власть избранного освящалась духовенством. «Абишик» («абизик») назывался этот ритуал. Конечно, у тюрков было чему поучиться, было что перенять. Двуглавый орел приглянулся византийцам, сделавшим его гербом Константинополя… Позже он взлетел над Россией: Петр I жестоко пограбил Степь. Многое забылось с поры, именуемой средневековьем. Но остались следы минувшего! Иконы, иконостасы, храмы с их неповторимой архитектурой, лампады, ладан, парчовые одежды священников, молитвы с земными поклонами — все это атрибуты тенгрианства. Они и ведут в христианскую Церковь. Они единственное и самое надежное доказательство принятия христианами именно тюркского канона. Других доказательств и быть не может. Конечно, минули века, обрядовая сторона службы изменилась, а следы — нет, они остались. Они как генетический код, как узоры на коже человека, их нельзя смыть, от них нельзя освободиться. Самый главный след — «Апостольские правила». Так называется свод постановлений, определяющих иерархию церковных званий, порядок проведения праздников, постов, молитв… Словом, содержание всего богослужения. Это — «инструкция», по которой строилась христианская Церковь. Важнее документа нет, хотя споров о его происхождении много. Не вдаваясь в суть этих споров, отметим, что «Апостольские правила» написаны рукой тюрка, епископа Дионисия Малого, он жил в V–VI веках. «Скифским аббатом» называли его в Европе. Вот строка из энциклопедии «Христианство»: «В 500–510 годах Дионисий издал в двух редакциях собрание апостольских и соборных правил». С тех пор порядок богослужения у христиан стал походить на тенгрианский. Он списан с него!.. Любопытная все-таки вещь — история. В ней можно спорить, кричать, что-то доказывать, но споры и доказательства — это пустые слова, когда есть факты, которые нельзя опровергнуть. Как бы громко ни топали ногами церковные историки, они не смогут здесь сказать «нет». Тюрк Дионисий Малый обучал европейцев таинствам своей религии, тогда как другой тюрк, Иордан, в то же самое время, находясь в том же самом Риме, под диктовку сочинял новую историю своего народа, выставляя его диким и невежественным. Дионисий Малый переводил священные книги на греческий и латынь, потому что лучше его ни в Греции, ни в Риме не знали языков, а главное — самих текстов. Кроме того, он рассчитал нынешний календарь, тот, по которому сегодня идет 1998 год. Это был крупнейший астроном и математик своего времени. Иордан тоже был просвещенный человек, но в другом. Два современника — две истории! И обе о тюрках. Разве не любопытно? …Потом Рим видоизменил «Апостольские правила», написанные отцом Дионисием Малым. И греки в этом преуспели. Отсюда их вековые споры и борьба: каждая церковь, заметая следы былого, доказывала свое понимание правильности апостольских традиций… Но разве обманешь Бога, давшего людям эти традиции и обряд? Европейцы получили его из уст тюрка, о чем свидетельствуют даже энциклопедии. В почитании тюрков, кроме Небесного Тенгри, была еще и Умай — земное женское начало, покровительница младенцев, мать плодородия. Ее изображали с младенцем на руках. Христиане, заимствовав, исказили и ее образ, назвав Богоматерью. Конечно, связь культур и народов была всегда, каждый народ в праве по-своему трактовать образы, заимствованные у соседей. Отсюда и сходство обрядов, и их разная трактовка. Достаточно вспомнить, например, хоругвь и крестный ход. Хоруг — по-тюркски «знак защиты». В мольбе о защите — смысл крестного хода с хоругвями, который есть и у тенгриан, и у буддистов, и у христиан. А слово «Бог» ? И оно пришло с Востока. На тюркском означает «Просветление», «обрести покой». Или — «икона» , тоже, оказывается, очень конкретное слово…40 Но об этом подробнее в следующей главе. Пожалуй, отдельного внимания заслуживает главный символ христиан — крест.41 У тюрков был равносторонний крест и назывался он «аджи» или «хач». Вот фраза, расставляющая все точки над «i», ее оставил видный христианский автор III века Феликс Минуций: «Что касается крестов, то мы их совсем не почитаем, нам не нужны они, нам, христианам, Это вы, язычники, вы, для которых священны деревянные идолы, вы почитаете деревянные кресты, быть может, как части ваших божеств, и ваши знамена, стяги, военные значки, что другое из себя представляют, как не кресты, золоченные и изукрашенные?» Нужны ли комментарии? А эта фраза не единственная, что хранят древние хроники. Равносторонний крест — знак Тенгри, а значит, знак тюрка. Его-то сперва и называли язычники-европейцы «знаком зверя». Тюрк-тенгрианин, благородно закончив молитву, крестился и говорил: «Амин», связывая себя с крестом и Тенгри… Произнося «амин», он показывал и жестом, и звуком, что душа его принадлежит Хозяину, то есть Богу… Слово «амин», оказывается, тоже наполнено вполне конкретным смыслом. Но, заметим, и перекрестившийся христианин осеняет себя тенгрианским крестом. Тюркским аджи!.. Случайное совпадение? Нет. Тенгриане свою подвластность Богу подчеркивали знаком аджи — они носили нательные равносторонние кресты. Христиане заимствовали и эту традицию. Иногда кипчаки изображали крест на лбу либо краской, либо татуировкой. Об этом обычае, правда, без объяснений, упоминает Н. М. Карамзин. Еще раньше он встречается в византийской рукописи 588 года: «Когда же автократор спросил тюрок, у которых на лбу черным было наколото изображение креста, зачем они носят этот знак, тюрки ответили…», что он предохраняет от несчастья и болезней. Рисовать на лбу крест (обязательно равносторонний!) стали и христиане: после причастия священник на лбу прихожанина кисточкой изображает крест… Примеры заимствований можно продолжать и продолжать, но не о них наша книга. Куда интереснее другое. ^ Крест в обрядах у христиан появился в IV веке. Внешне он был точно таким, как у тюрков, и назывался византийским. А история латинского креста начинается с V–VI веков, сначала он имел Т-образную форму. Потом, уже к VII веку, появился православный крест, который представляет собой соединение Т-образного креста и аджи. Не исключено, что знак Тенгри придумали не тюрки, возможно, он взят ими из тибетской культуры. У тибетцев это — «ваджра», символ прочности, подобие алмаза. «Аджи» — искаженное ее звучание, потому что в древнетюркском языке слова на звук «в» обычно не начинались. Ваджра была оружием Верхнего божества — сияющие лучи благодати, расходящиеся из Единого центра. Твердая, как алмаз, чистая, как солнце, ваджра защищает от нечисти, которая всегда боялась света. Отсюда тенгрианская традиция — золотить аджи, украшать их драгоценными камнями, потому что они — знаки Небесной, Солнечной природы… «Животворящий крест», точнее и не скажешь. Тайны креста уводят в глубины тысячелетий, в недра индийской мифологии. Там, в Индии, была у власти знаменитая Солнечная династия (древний царский род), основатель ее — Икшваку. Он по индийским преданиям (!) был тюрк. Дед этого Икшваку носил имя Аджа… Здесь материала, кажется, на новое исследование. Христиане переняли крест и традицию его почитания. Но переняли слепо, не задумываясь над глубоким философским и историческим смыслом креста. А ведь крест у них, что плаха, — орудие смерти , золотить которое и усыпать драгоценными камнями безнравственно… Равносторонние кресты выбиты на тюркских могильных камнях, которые во множестве с IV века оставило в Великой Степи всесильное Время. Сохранились тенгрианские аджи и на одеждах православных священников… Вот они, явные свидетельства былого! Намогильные памятники, одежда священнослужителей, церковная утварь на удивление консервативны. Мода здесь не меняется. А истоки той «моды» на Алтае… Ничто не пропадает бесследно и не возникает из ничего! Чтобы повторить эту истину, можно было бы процитировать историка Евнапия, видевшего в 376 году заселение тюрками Балкан и с изумлением отметившего их святыни, а также одежды священнослужителей… Всё удивительно совпадает! Именно черные длинные одежды отличали тюркское духовенство в обычные дни. Праздничные, торжественные одеяния были другими. Степь многому научила тюрков. Она была им суровой школой на выживание, проверкой на мужество и смекалку, именно здесь зародились новые идеи. Возможно, степные курганы были прообразом первых тенгрианских храмов… К сожалению, этой — обрядовой! — стороной степных курганов никто из ученых серьезно не занимался. Их только грабили. Однако есть предания, что курган не «умирал» вместе с усопшим. Он жил: к нему ходили люди, молились, отдавая дань памяти ушедшему. В подтверждение этой мысли — такой пример. При раскопках в Киеве под Десятинной церковью найден курганный сруб, на котором более тысячи лет стоит сама кирпичная церковь. И это далеко не единичный пример… Похоже, курган действительно выполнял роль храма. В «алтайские» времена храмом Тенгри был весь окружающий мир, накрытый куполом Вечного Синего Неба. Таким он и остался у хакасов, алтайцев, кумандинцев, тофалар, которые не ушли с родины и не научились строить храмы. Они совершают обряды по-старинному, около священных гор. Храм у тюрков называли «килиса». Название взято от священной горы Кайласа, обители богов. Видимо, Кайласа и подарила тюркам сперва идею кургана, а позже храма, вернее, идею их архитектуры. У тюрков храмы появились в годы Великого переселения народов. Но молились люди не внутри, а около них. (Любопытно, христиане до VII–VIII веков тоже не входили в помещение, а молились рядом, на улице!) Стены килисы расписывали, как расписывали прежде священные горы. Вот где истоки храмовой живописи — в наскальных рисунках! Килиса была недоступна для смертных, туда входил только священнослужитель. Но даже дышать там он не имел права: для вдоха-выдоха выбегал на улицу. Видимо, и здесь, в этом обычае, есть явное сходство в устройстве первых храмов и курганов, которые тоже имели вход в усыпальницу… Конечно, нужно специальное исследование. Тема вполне реальна.42 Храмы тюрки возводили на кирпичных фундаментах, которые в плане имели равносторонний крест. А когда научились строить красивые здания, о внешне невыразительных курганах постепенно забыли. Своей устремленной в небо формой храмы уже повторяли очертания священных гор, от них повеяло желанным величием. Колокола мелодичными звуками созывали людей на молитву великому Тенгри. Алтари обрели ориентацию на восток — на Алтай. Это тоже стало традицией христианства. Вот что пишут археологи о древних храмах кипчаков: они «расположены в центре курганных групп и выделялись небольшими размерами… Ломаные внутренние очертания одной церкви воссоздают в плане форму креста… Ориентирована церковь… на восток». Почему «на восток»? Потому что там лежал Алтай… Почему «в центре курганных групп»? Объяснять, видимо, не надо — новое соседствовало со старым. К сожалению, над деревянными постройками властвует время. Лишь кирпичные фундаменты остались от многих тенгрианских храмов… Как узнать об их архитектуре? Оказывается, можно. Тюркскую храмовую архитектуру заимствовали армяне, и она получила развитие в Армении, но — в камне. Кто построил армянам их первые храмы? Почему их ориентировали на восток? Почему они имели в основании крест? Ответы на эти вопросы… на стенах древних армянских храмов — там тюркские тамги! Знаки строителей. До двадцати трех знаков насчитывают на стенах разных храмов. Рунические письмена найдены в Звартноце, Двине, Котаванке, Джвари и других поселениях! Камни буквально говорят, куда обратить взор. Все на виду! Армяне на них смотрят, публикуют их и… не видят их — они же тюркские. А если отбросить предвзятость и посмотреть строго, например, на известную надпись на стене древнего храма в Котаванке (она сохранилась лучше других), то древнетюркская руническая надпись представит интерес не только для тюрков. При чтении справа налево фраза выглядит так: «Прими для общины монахов». И рядом две тамги людей, сделавших сей наследственный дар. Подобная надпись на стенах древнего храма в Шогхагаванке, а также на руинах храма в селении Капут Северного Ирана. Древняя тюркская культовая архитектура, выходит, сохранилась. Сохранилась вопреки злу и несправедливости… А есть еще не исследованные храмы Дербента и всего равнинного Дагестана. В Татарстане и Башкортостане тоже есть удивительнейшие исторические места. Или — в Казахстане, около Актюбинска, там покоится в степи Абат-Байтак забытый тюркский монастырь, лишь ветер помнит о нем. Ноги археолога здесь не было рядом. Никто не изучал архитектуру этих древностей, поэтому-то и неизвестно происхождение готического стиля в Европе, его древние тюркские корни… Жаль, сходство налицо, даже в мелочах. Стены храма тюрки строили восьмигранными. Купола тоже складывали из восьми лепестков. Откуда это? От куреня, который был восьмигранным, и от терема. И кокошник на здании имел ритуальное значение, став даже элементом национальной одежды… Словом, очень много интересного ждет своего исследователя. Следов тюркского духовного наследия действительно много. Можно обратиться, например, к совершенно иной области культуры. Возьмем знаменные церковные распевы, они когда-то определяли музыкальный язык тенгрианства. Очень сильная и глубокая музыка. И она — чисто тюркский прием, известный две тысячи лет назад на Алтае и сохранившийся поныне. Правда, в России его называют «русским», хотя лишь со времен Киевской Руси известно здесь это небесное пение. А итальянцы его переняли раньше, в VI веке, и не скрывают факта заимствования… Уверен, многие из читателей даже не знают, о чем идет здесь речь. На Руси эти распевы назвали «знаменным» или «крюковым» пением… Допустим. Откроем Древнетюркский словарь. Оба слова — «знаменный» и «крюковый» — означают одно и то же. В первом случае чистый перевод с тюркского: «знамя», то есть «примета», «знак». Во втором — воспроизводство собственно древнетюркского слова кёрк. Не удовлетворенные этим объяснением могут сравнить графику самих «крюков» с древнетюркским письмом. Тогда исчезнут последние вопросы… Величественный дух Алтая сохранился даже в пении. Две с половиной тысячи лет назад Тибет стал центром паломничества тюрков. Видеть священную гору Кайласу мечтал каждый. Но подниматься на гору не рисковал никто, боялись прогневить Бога. Люди жили на берегу священного озера Манас и смотрели на Кайласу, читали молитвы, вели философские беседы. Так родилась идея монашества. Скажем сразу, идея монастырей и монашества не тюркская. Тюрки взяли ее у тибетцев, а позже перенесли в Европу. И в этом было величие Великого переселения народов! Слово «аббат», равно как и «монастырь», появилось в Европе после VI века. Одним из первых его произнес Бенедикт Нурсийский (480–543), основатель Бенедиктинского ордена, но он, конечно же, не сказал ничего нового. В своем Ордене он повторил устав, по которому жили общины монахов на Тибете, на Алтае, в Великой Степи. Откуда он узнал об этой духовной традиции Востока, как не от тюрков? У тенгриан монашество имело две формы — отшельничество и служение… Именно эти две формы и получили права в христианстве. Кто был по происхождению Бенедикт Нурсийский, неизвестно. Но он вырос среди тюрков, перешедших на сторону Рима и, видимо, считавших себя римлянами. А вот любопытные факты из жизни другого новатора монашества, основателя самого первого монастыря на Западе. Пахомий Великий (?-348) был египтянином, служил в армии императора Константина, костяк которой, как известно, составляли тюрки. Пахомий не был богословом, он не знал греческого языка, но тюркский, видимо, знал неплохо… От кипчаков он взял устав для своего монастыря, с тех пор многие тюркские слова вошли в обиход египетских и европейских монахов. Отчасти этот факт подтвердил в начале V века один из главных теоретиков монашеской жизни в Европе, тюрк по национальности, уроженец Булгарского каганата, Иоанн Кассиан. «Монах должен всячески избегать женщин и епископов», — учил старец. Подчеркнем, христианских епископов! Выходит, не случайно Пахомий прятался от александрийского епископа Афанасия… Христианство было чуждо первым монахам, они сторонились его и верили только в Тенгри. Однако под натиском силы монахи отступились. С 451 года греки и египтяне передали в лоно христианства завоеванные монастыри и общины монахов. Но даже одежду европейские монахи сохранили тюркскую! Одежда их достойна внимания. Казалось бы, откуда черный халат, колпак? Халат называли кафтаном , он был обязателен у тенгриан при священнодействии. За плечами любого кипчака висел башлык — шерстяной остроконечный капюшон. Без башлыка не обходились и клирики, которые священнодействовали под открытым небом, в любую погоду и должны были иметь надежную одежду. Тенгриане-монахи соединили кафтан и башлык. Так появилась знакомая ныне одежда монаха. Древняя кипчакская культура… О ней еще будут написаны книги. Правда о Великой Степи сказана далеко не вся. Греки первыми принялись искажать ее… Ныне многое выводится в христианстве «от греческих корней». Но тюркские следы легко найти, скажем, в иконописи… Что сегодня известно о кипчакской иконной живописи? Абсолютно ничего! А это, между прочим, бесценные шедевры Андрея Рублева, это работы десятков и сотен безвестных иконописцев-степняков, которых в России всех скопом назвали древнерусскими. А между тем, русская школа иконописи появилась только в XVII веке, после раскола Церкви.43 О ней русский же протопоп Аввакум сказал так: «Пишут Спасов образа Еммануила: лицо одутловатое, уста червонные, руки и мышцы толстыя… Старые добрые изографы писали не так подобие святых: лицо, руки и все чувства отончали». Эти старые добрые изографы и были тюрки! Икона служила в тенгрианском храме, была его важнейшим атрибутом: «открой душу», «говори истинно» — так переводится слово с древнетюркского. Именно за эту уникальную способность икона вошла в I веке в буддийский обряд, стала священным произведением искусства Востока. Это абсолютно не христианское изобретение. Не было древнерусской иконы, была только кипчакская икона в Европе (как бы ее не называли!).44 И в этом убеждают документы самой же христианской Церкви, уже упоминавшийся Трульский собор, его знаменитое 82-е правило! С него появился в христианстве лик Христа. А о греческих иконах (мрачных, одутловатых лицах, об их унылых красках и общей скудости сюжета) не хочется даже вспоминать. Хотя… о вкусах, как известно, не спорят. А разве не наводит на размышления понятие «Эдем» — христианский символ рая? Почему Эдем — на Востоке? Почему даже на древних картах его показывали к северо-востоку от Палестины? Почему он — земля прародителей? Почему на тюркском языке слово «адам » означает «первопредок»?.. Почему, наконец, появились эти разные «почему»? Например, в средневековой Европе жили легенды о христианской стране, расположенной в глубинной Азии, — стране пресвитера Иоанна. Искать ее ездили Плано Карпини, Вильгельм Рубрук, Марко Поло и другие европейцы, когда искали себе союзников в борьбе против Ислама. Был ли пресвитер Иоанн тюрком, раз его искали на Алтае? Похоже. Это, видимо, реальное историческое лицо, в Ватикане, как говорят, есть копии, адресованных ему писем пап… Загадочного, действительно, очень много в тюркской истории. Есть и такое, что вообще, казалось бы, не имеет к тюркам никакого отношения… Как Христос обратился к Отцу своему? «Элой!» — воскликнул он на кресте. Но ведь точно так же взывали к Тенгри-хану тюрки!.. Что это, новая загадка или очередное незнание тюркских обычаев? Оказывается, было пять обращений к Всевышнему. Первое, общее, — Тенгри, потом — Бога (Божат), Ала (Алла, Элой), Ходай (Кодай), Гоз-боди (Господи). Каждое обращение имело свой оттенок, каждое сохранилось поныне. «Алла билэ!» («С Богом!») — выкрикивали кипчакские всадники, устремляясь в атаку… Возможно, это не ускользнуло от внимания императоров Византии и Рима, которые охотно звали тюрков в свое войско — им хотелось приблизиться к Богу, встать под Его защиту. Куличи, крашеные яйца, новогодняя елка, Дед Мороз — и они атрибуты тенгрианства. Казалось бы, рождественская ель… Заметьте, не дуб, не кедр, не сосна, а именно ель! Ее появление ныне связывают, разумеется, с именем Христа. Но в Палестине ели не растут, в Египте — тоже. Первые христиане не могли видеть елей, как не могли видеть белого медведя или кенгуру. Значит, полюбившийся праздник рождественской ели — это «чужой» праздник в христианстве. А у тюрков именно ель издревле была священным деревом. И не только у них, но и у других народов Сибири. Ель впускали в дом. В ее честь устраивали праздники еще три-четыре тысячи лет назад. Очень древняя традиция, она связана с Йер-су. Этому богу поклонялись до принятия тенгрианства. Он пребывал в центре Земли, как раз «там, где, согласно легенде, расположен ее пуп и растет гигантская ель, достигающая верхушкой дома Ульгеня» — старца в богатом кафтане. Об Ульгене древние тюркские легенды сохранили немного. Он всегда — и зимой, и летом — в кафтане, его отличает густая белая борода до колен. Ульгень был главой светлых духов. Он восседал в золотом дворце, повелевая солнцем и луной. 25 декабря, когда в долгой и очень трудной борьбе день побеждал ночь и солнце чуть дольше прежнего оставалось над землей, древние тюрки обращались с молитвой к Ульгеню. Они благодарили его за возвращенное солнце. Позже, уже с Тенгри, этот день у тюрков стал называться Днем Богоявления — самый главный праздник в году! А чтобы молитвы были услышаны, опять же по древней традиции люди украшали «дерево Ульгеня». Завязывали на ели яркие ленточки и складывали под деревом щедрые дары. Всю ночь веселились по случаю победы солнца над тьмой. Вокруг елки водили хороводы (индербай). Отсюда и устойчивое поверье, сохранившееся до сих пор, будто самое сокровенное желание, загаданное в рождественскую ночь, исполнится. И верно, Ульгень ни разу не подвел: после праздника ночь шла на убыль. Ульгень — это, конечно же, и есть Дед Мороз. Неудивительно, что ель, связавшая мир людей с миром Ульгеня, почиталась у древних тюрков. «Ёл» — в переводе с тюркского означает «путь», «дорога». Словно стрела, указывала ёлка путь к Ульгеню. Все это усиливало священную силу образа. Видимо, отсюда и другая древнейшая тюркская традиция — могилу священнослужителей обкладывали лапами ели. Почему? Тот уходил из царства Йер-су, где ель в особом почете. В Европе рождественский праздник отмечается со времен Аттилы. «Диким гуннским праздником» поначалу называли его. Непонятен он был язычникам-европейцам. Так же, как непонятной казалась им сказка-загадка «Про курочку-рябу», которую полагалось в ту ночь рассказывать малым детям. Почему курочка-ряба? Да потому что каждое ее перышко означало день и ночь — светлое и темное, а сама курочка символизировала год. Снесла она свое яичко, которое не простое, а золотое, 25 декабря, в День Богоявления: солнце тогда и бывает золотым. Дед (мороз), баба (вьюга) били-били его — не разбили. А мышка бежала — это уже в День мыши (25 июня была самая короткая ночь), — пробежала да хвостиком махнула, яичко упало и разбилось… И — все пошло на убыль. Такая вот была у древних тюрков сказка, познавательная. 25 декабря — День рождения Тенгри — в средневековой Европе стал почему-то называться рождеством (?) Христа. Хотя Христос родился 6 января. Объяснить здесь что-либо вряд ли кто сможет… Все-таки интересна древняя культура Алтая с ее нераскрытыми тайнами, непознанными загадками. Обычай отмечать праздник весны, христианскую Пасху, тоже имеет алтайские корни. Тюрки отмечали ее совсем не так, как евреи и первые христиане. Следуя библейским заветам, те до сих пор едят мацу — пресный тонкий хлеб. У тенгриан же все было по-другому, они пекли куличи . Кулич олицетворял собой мужское начало. Ему придавалась соответствующая форма, придумывались рецепты теста, цель которых даже не в придании выпечке вкусовых качеств, а в том, чтобы кулич затвердел и «подошел», то есть увеличился в размерах. И Боже упаси, если он упадет — очень плохая примета. Верхушку готового кулича смазывали белым кремом, на него высыпали зерна подкрашенного проса. Рядом клали два крашеных яйца. Обряд почитания мужского начала — фаллоса — известен на Востоке с незапамятных времен, он считался священным. Образно говоря, его связывали с пахотой, началом будущего урожая и вообще с рождением всего нового, желаемого. Наиважнейший обряд продолжения жизни. Надо заметить, что и пасхальные традиции в их современном виде тоже пришли в Европу и тоже, как и рождественские елки, поначалу были уделом только кипчаков… Действительно, постепенно менялась европейская культура, принимая свой сегодняшний вид. 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 24 Путешествие в село Команы Село Команы в Абхазии - одно из самых почитаемых христианами мест. Согласно преданию, здесь в 308 году умер и был погребен святой мученик Василиск. Позднее, в 407 году, по пути в ссылку в Питиунт в Команах умер и был погребен Святитель Иоанн Златоуст. Дорога к святым местам Село Команы расположено в 15 километрах от Сухума, на западном течении реки Гумисты. Шоссейная дорога была построена в 1930-х годах одновременно со строительством СухумГЭС. Дорога в Команы начинается у Института Экспериментальной патологии и терапии и мимо обезьяньего питомника идет в горы. Слева возвышается гора Яштуха, справа – Бырцха. На южных склонах Яштухи была найдена одна их крупнейших и наиболее древних стоянок человека на всей территории бывшего СССР. Яштуха и Гума – гумистинские селения Далее путь лежит через село Яштуха с самым старым близ Сухума Михайловским кладбищем. На его территории стоит небольшая церковь Преображения, в которой проходят службы и совершаются церковные обряды. Следующее на пути - большое, некогда густонаселенное селение Гума (Шрома). Во время Отечественной войны народа Абхазии село стало ареной ожесточенных боевых действий. Грузинские войска организовали в селе мощную линию обороны, и только прорвав ее, абхазская армия смогла освободить столицу Абхазии город Сухум. Сейчас село находится в запустении, дома вдоль дороги разрушены, фруктовые сады одичали, поля заросли. С высоты, на которой расположено село, открывается замечательный вид на ущелья Восточной и Западной Гумисты. Между ними поднимается гора Гумбиху с небольшим средневековым храмом на вершине. Часовня и источник Святого Василиска От села Гума дорога спускается к мосту через реку Гумиста, раздваивается и заворачивает влево, в село Команы. Справа от дороги, ведущей в село, крутая тропа приводит к маленькой деревянной часовне христианского мученика Святого Василиска. Источник Святого Василиска расположен далее, справа от проселочной дороги. Согласно местной легенде, источник забил из-под земли в том месте, где Святому Василиску отрубили голову. Вода источника, по поверью, обладает целебной силой. Монастырь Святого Иоанна Златоуста Далее по левой стороне проселочной дороги, которая идет вдоль течения Западной Гумисты, видны руины основанного в 1898 году женского Василиско-Златоустовского монастыря. Число насельниц в нем достигало 300 человек, что позволяло обители вести крупную хозяйственную и просветительскую деятельность. В советское время в разрушенных монастырских постройках разместился дом престарелых. Храм Иоанна Златоуста Храм Иоанна Златоуста возвышается чуть дальше над рекой. Храм был отстроен в 1991 году на руинах древнего храма XI века, который представлял собой однозальное каменное сооружение без выступающей наружу апсиды, с внутренним алтарным полукружием. Помещение освещалось с помощью двух узких окон, расположенных в алтаре и в западной стене. В конце XIX века к храму были пристроены два придела и трехэтажная колокольня. Поляна вокруг храма была окружена каменной стеной, как и в настоящее время. История Коман связана с именем святителя Иоанна Златоуста, архиепископа Констатинопольского и одного из трех Вселенских святителей. Златоустом святого Иоанна прозвали за небывалое красноречие, привлекавшее к нему не только христиан, но даже еретиков и язычников. После смерти в 407 году его тело находилось в Команах, а в 483 году с большими почестями было перенесено в Константинополь. При возведении колокольни храма в земле был найден саркофаг, высеченный из известняка и весивший около тонны. Считается, что в нем погребено тело святителя до его переноса в Константинополь. В настоящее время гробница находится в церкви, а место погребения Иоанна Златоуста стало центром паломничества. Место Обретения Главы Иоанна Крестителя Из Коман можно совершить конную прогулку в горы или подняться на внедорожнике к еще одному почитаемому христианами месту в Абхазии. В нескольких километрах от Храма Иоанна Златоуста находится место третьего обретения главы Иоанна Крестителя. В VIII веке в Византии возникло движение, направленное против почитания икон. Чтобы спасти реликвию, христиане тайно вывезли и спрятали святую главу Иоанна Предтечи недалеко от Коман. В IX веке святыня была найдена и возвращена в Константинополь. Так, в третий и последний раз она была обретена в абхазских горах. Команский грот почитается как священное место для христианского мира. http://vk.com/album-9886121_120567767 http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%B1%D0%B0%D0%BD%D1%8C

МАР ГИРГИС - ХРИСТИАНСКИЙ КВАРТАЛ В КАИРЕ http://subscribe.ru/group/razumno-o-svoem-i-nabolevshem/4997820/ Девочке наносят татуировку в виде коптского креста в монастыре Мар-Гиргис. 13 ноября 2012 года http://venividi.ru/node/22868 Аль-Муалляка единственная церковь, в которую можно попасть с внешней стороны форта, все остальные церкви находятся внутри форта. Храм стал наиболее значимым из всех шести церквей после публичного явления Пресвятой богородицы над храмом в 60-е года ХХ столетия. Пречистая молилась Господу, источая свет в ночи, и благословляла страждущих исцелиться, после чего они выздоравливали. Символ рыбы на спинке скамейки - эмблема ранних христиан http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B9_%D0%9F%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D1%81%D0%B5%D1%86 В исламе Георгий (Джирджис, Гиргис, Эль-Худи) является одной из главных некоранических фигур и легенда его весьма похожа на греческую и латинскую. Жил он в те же времена, что и пророк Мухаммед. Аллах послал его к правителю Мосула с призывом принять истинную веру, но владыка повелел казнить его. Его казнили, но Аллах его воскресил и послал обратно к правителю. Его казнили во второй раз, затем в третий (сожгли и пепел бросили в Тигр). Он восстал из пепла, а властитель и его приближенные были истреблены. Житие святого Георгия было переведено на арабский язык в начале VIII века, и под влиянием арабов-христиан почитание святого Георгия проникло в среду арабов-мусульман. Арабский апокрифический текст жития святого Георгия содержится в «Истории пророков и царей» (начало X века), в нём Георгий называется учеником одного из апостолов пророкаИсы, которого язычник царь Мосула подверг пыткам и казням, но Георгий каждый раз был воскрешаемАллахом[8]. Георгий Победоносец копье, конь, попирающий змия Некоторые даже относят их существование далее Р.Х. Достоверно то,что Фердевси,или Фердуси,живший около 1020 года,то есть за два столетия до появления монголо-татар на западе в "Истории Рустема" упоминает о народе казаках и ханах казакских. Из сочинений его и древнейших летописей персидских,которыми он пользовался,известно,что казаки древние,подобно позднейшим,прославили имя свое грабежами и набегами,что главное оружие их были копья,и что посему в Азии начали называть их именем всякую толпу наездников,вооруженную копьями,и занимавшуюся ремеслом подлинных казаков,т.е.,разбоями и нападениями на соседственные земли. http://ruskline.ru/analitika/2008/01/11/kratkij_ocherk_istorii_hristianstva_v_kazahstane_i_srednej_azii/ Источники упоминают среди мервских святых Мар Георгиоса Марвазайя, который жил в VI веке и основал христианский монастырь в округе Мерва. Сообщается, что он жил в деревне Зарк (Зирак) в северной округе Мерва в шатре, который сделал сам. Вокруг него собралась община и он построил монастырь со школой и церковь, где был сам погребен.

см. Казаки (значения). также:черка́сы-казахские шеркеши,они у них забрали имя казак,а мы стали казахами.Вполне возможно,что черкес и киргис одно и то же.В древности Танаис(Тана-Дон) называлась Гиргис (Иргиз?) Иргиз (село) — село (бывший уездный город) вАктюбинской области Казахстана. Иргиз (ханская ставка) — столица Младшего жуза в 1730—1786 гг. Иргиз (река) — река в Казахстане, приток Тургая. Иргиз — футбольный клуб из Балакова (Саратовская область). Иргиз — прежнее название исчезнувшего селаЗвёздочка в Джанкойском районе Крыма Большой Иргиз (посёлок) — посёлок вБольшеглушицком районе Самарской области. Большой Иргиз — река в России, левый приток Волги. Малый Иргиз — река в России, левый приток Волги (впадает в Саратовское водохранилище). Мысль сию,к которой мы уже привыкли,опровергают восточные историки,утверждая,что казаки составляли самостоятельный и независимый народ в отдаленнейших веках нашего летоисчисления.Некоторые даже относят их существование далее Р.Х. Достоверно то,что Фердевси,или Фердуси,живший около 1020 года,то есть за два столетия до появления монголо-татар на западе в "Истории Рустема" упоминает о народе казаках и ханах казакских. Из сочинений его и древнейших летописей персидских,которыми он пользовался,известно,что казаки древние,подобно позднейшим,прославили имя свое грабежами и набегами,что главное оружие их были копья,и что посему в Азии начали называть их именем всякую толпу наездников,вооруженную копьями,и занимавшуюся ремеслом подлинных казаков,т.е.,разбоями и нападениями на соседственные земли. Итак,татарские казаки,почитаемые нами за первоначальных казаков,были только подражатели и название их не татарское,а занятое у другого народа. Татарские казаки Великая Тартария — ордынские владения, предполагаемая территория распространения татарских казаков в XIV—XVII вв. Татарские казаки или иногда, особенно старых источниках просто — татары — составляющая часть евразийского казачества. В более древних источниках этим термином чаще обозначают всех казаков на службе у ордынских царей-ханов. В более поздних — казаков татарского происхождения, то есть тюрко-татарского языка и исламского вероисповедания. Так по словам казачьего историка Евграфа Савельева: «Под 1492 и 1493 гг. летопись говорит нам о „казаках ордынских“, нечаянно пришедших в Рязанскую землю и взявших три села. Эти „ордынские казаки“ в летописи названы татарами. В последующих веках они наводили страх на купеческие и посольские караваны по Дону близ Переволоки и по Нижней Волге.» Казаки Ордынцы Ордынские казаки Русские казаки Нагайбаки Татары Казахи Источникиhttp://passion-don.org/history-2.html http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1820-1840/Levschin/text7.htm http://donskoykazak.ru/korni-kazakov/ http://www.contur.kz/node/728 http://www.milli-firka.org/content/DBAFKKFB/title/%D0%9E%D1%82%D0%BA%D1%83%D0%B4%D0%B0-%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C8230/ Станиславский. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ XVII в. Казачество на переломе истории. Категория: Казаки Подробнее:http://cyclowiki.org/wiki/%D0%A2%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%B8 Пугачевский район,Саратовская(Сарытау) область

Я не могла понять,что он имел ввиду отделяя казахов от остальных. Эта карта показывает расселение казахов в 15 веке:

см. Кучум (приток Томи). Кучум сибтат. كوچم 6-й Сибирский хан 1563 — 1598 Предшественник: Едигер или его сын Сейдяк (Сеид-хан) Преемник: Али (на части территории) Большая часть территории ханства присоединена кРусскому царству Вероисповедание: Ислам Рождение: 1510—1520 Смерть: 1601 Род: Шибаниды Отец: Муртаза Супруга: 1) Салтаным 2) Сюйдеджан 3) Яндевлет 4) Актулум 5) Ак-Сюйрюн 6) Шевлель 7) Кубул 8) Чепшан и др. Дети: сыновья: Али, Канай, Чувек, Алтанай, Абдул-Хаир, Азим, Ишим, Кубей-Мурат, Канчувар, Асмнак и др. Кучу́м, Кучум-хан (тат. Küçem, Күчем, كوچم‎) —сибирский хан (царь). Шибанид, внук Ибака — хана Тюмени и Большой Орды. Происхождение Кучум, Кучум-хан (тат. Küçem, Күчем, كوچم‎) — сибирский хан (царь). Шибанид. Его отцом был один из последних ханов Золотой орды Муртаза, сынИбака — хана Тюмени и Большой Орды. Родился Кучум предположительно в 1510—1520 годах на Северном побережьи Аральского моря, в улусе Алты аул[1]. В некоторых легендах отмечено, что Кучум был выходцем из Бухарского ханства. Тем не менее, Хади Атласи считает, что родиной Кучума были «киргизские», т. е. казахские, степи. Савва Есипов в летописи «О взятии Сибирской земли» также отмечает, что Кучум был родом каракалпак из Казахского ханства. Происхождение по деду Ибаку (Упаку) открывало Кучуму доступ в круг московской придворной аристократии. Отчизна (отчина) Кучума — Сурожский Стан (современный г. Истра), автономное татарское княжество на западе от Москвы (бывший удел Великих князей Московских). Начало правленияОпираясь на поддержку своего родственника,бухарского хана Абдулла-хана II, Кучум вел длительную (в 1555 году борьба уже велась) и упорную борьбу с сибирским ханом Едигеромиспользуя войско, состоящее из узбекских,ногайских, казахских отрядов. Решительную победу он одержал в 1563 году. В 1563, в отмщение за смерть деда, Кучум убилЕдигера и его брата Бекбулата, занял город Кашлык (Искер, Сибир) и стал владетельным ханом над всеми землями по Иртышу и Тоболу, а равно и над барабинцами, чатами и иртышскими остяками. Только Сейдяк (Сеид-хан), сын Бекбулата, остался в живых и был отправлен для безопасности в Бухару[2]. Савва Есипов так пишет об этих событиях: «Сын Муртазы Кучум из Казахской орды, с очень многими своими воинами подступив к городу Сибири и взяв его, убил Ядкара и Бикбулата, а сам сделался царем всея земли сибирской. Он подчинил себе многие народы. Прежде чем бог разгромил его царство и отдал его в руки православных христиан, царь Кучум многие годы свободно и спокойно правил в Сибири, собирая ясак». Население Сибирского ханства, основу которого составляли татары и подчиненные им манси и ханты, рассматривали Кучума как узурпатора, тем более что его опорой служило иноземное войско. Другие сибирские летописи говорят, что Сейдяк, после смерти своего отца и дяди, правил в Сибири, пока не пришел из Казанских степей Кучум, который взял город и принудил Сейдяка бежать в Бухару. Будучи правоверным мусульманином, Кучум многое сделал для распространения ислама в Сибири. Многие, которые не хотели добровольно по закону магометанскому подвергнуться обрезанию, были принуждены к тому силою, а некоторые упорно сопротивлявшиеся были казнены. Введение новой веры сопровождалось многочисленными мятежами населения, в связи с чем Кучум запросил помощи у своего отца Муртазы, который прислал Кучуму большое войско. По просьбе Кучума правитель Бухары шейбанидАбдулла-хан II трижды присылал Кучуму с бухарскими всадниками шейхов и сеидов для проповеди ислама. Незадолго до прихода Ермака в Сибирь (1582) к Кучуму прибыл Шербети-шейх. По некоторым данным, Кучум вывез нескольких исламских учёных из Казани. Несмотря на эти меры, многие народы ханства оставались язычниками и после смерти хана. Кучум достиг значительных успехов в укреплении своего государства. Помимо татар и кипчаков, он подчинил своей власти ханто-мансийские племена, обитавшие на Оби и Урале, барабинцев и часть башкирских племен, обитавших на восточных склонах Урала. Границы Сибирского ханства на севере доходили до Оби, на западе кое-где переходили на европейскую сторону Урала, на юге проходили по Барабинской степи. Разрыв с Россией. Борьба с Ермаком Бегство Кучума из Искера Окончательно захватив Сибирское ханство, Кучум сначала продолжал платить ясак и отправил в Москву своего посла с 1000 соболей (1571), но когда окончились его войны с прежними сибирскими владетелями, он подступил к Перми. Появление его вызвало попытку ногайских татар отделиться от Москвы и черемисский бунт. Несколько дальнейших походов его войск во владения Ивана Грозного и Строгановых в итоге привели к потере им власти в Сибирском ханстве. 1 (12) октября 1581 Кучум выдержал натиск Ермака под Чувашской горой, но 23 октября (4 ноября) его стан был разбит казаками, основные войска состоявшие из местных народов разбежались, и через три дня Ермакбеспрепятственно вступил в Искер, столицу Сибири. Относительно легкая победа немногочисленной (менее тысячи человек) казачьей экспедиции под руководством Ермака над целым ханством объясняется непрочностью объединения различных народов, зачастую исповедовавших разную религию и образ жизни. Помимо этого многие местные князьки считали, что им намного выгоднее было подчиниться казакам, а потом московскому царю, чем служить пришлому хану, опиравшемуся к тому же на силу чуждых им бухарских, узбекских, ногайских, казахских отрядов. А главное – у Кучума не было большого опытного войска, его гвардия и уланы, набранные в южных степях и усиленные местными сибирскими татарами, были относительно плохо вооружены, использовали устаревшую тактику и вооружение. Им было сложно противостоять опытным в военном искусстве казакам и иностранным наемникам, в большинстве своем использовавшим огнестрельное оружие, качественные защитные доспехи и владевшим самыми передовыми техниками боя. Кучум, бежав вИшимские степи, стал поднимать инородцев, следил постоянно за Ермаком и наконец, 6 (17) августа 1585, напав на него врасплох, разбил его отряд. Продолжение сопротивления. Отношения с соседямиВ 1586 году в Сибирь были отправлены воеводы Василий Сукин и Иван Мясной. В следующем году в Сибирь с отрядом стрельцов прибыл голова Данила Чулков. Силы ханства были подорваны из-за междоусобной борьбы. Сейдяк (Сеид-хан), соперник Кучума, изгнал его сыновей из Искера, но в 1588 году сам был пленён Данилой Чулковым. В 1590 году хан Кучум решил снова навестить свои прежние владения. 23 июня подошёл довольно близко к городу Тобольску, убил в деревнях нескольких татар и с захваченной добычей бежал, раньше чем тобольский воевода мог получить известие о его приближении. В другой раз хан сделал набег на Каурдакскую и Салымскую волости, которые находились вверху Иртыша и платили ясак русским; он убил там много людей и награбил большое количество всякого добра. Это было его местью тем татарам, которые не признавали его своим государем и подчинились русским[3]. 8 июля 1591 года выступил в поход воевода князьВладимир Васильевич Кольцов-Мосальский, и 1 августа напал на хана на реке Ишиме, у озера Чиликула, что после короткого сражения многие бывшие с ханом были убиты, а оставшиеся в живых бежали. Царевич Абдул-Хаир и две жены хана со многими другими пленными должны были в знак полной победы последовать за русскими, возвратившимися с богатой добычей в Тобольск. В 1594 году князь Андрей Елецкий выступил во главе с более чем полуторатысячным войском по Иртышудо устья Тары, желая усыпить бдительность Кучума мирными жестами, а затем неожиданно разбить его войско и по возможности захватить в плен. Кучум, узнав о намерении русских построить город на реке Таре, отправил царевича Алея к аялынским татарам, чтобы в виду наступления русских отвести их в места более безопасные по верхнему Иртышу, где в то время находился сам хан. Алей собрал 150 татар и повел их на остров, называемый Чёрным (в 40 верстах ниже Чернолуцкой слободы), где они поставили небольшой городок. Воеводой Елецким был отправлен отряд (276 человек во главе с письменным головой Борисом Доможировым) который при первом же нападении взял татарский Черный городок, но ему не удалось помешать бегству хана Кучума и большинства татар, находившихся в городке. В полон были взяты оба аялынских есаула Мамык и Сейткул, князец Илгулуй и Темсенек, сын князца Колкилдея, а также 60 человек рядовых аялынцев с их женами и детьми. В 1597 году Кучум предложил заключить мир, при условии возврата земель по Иртышу и освобождения Шаима и двух других гостей, которые были направлены к Кучуму послами, а из имущества послов прошу вернуть воз с пушниной. В ответ московские власти послали Кучуму несколько грамот от Маметкула и Абдул-Хаира с предложением перехода на царскую службу и приезда в Москву. Кучум грамоты не принял. Поражение и гибельКучум, высоко ценивший свободу, вовсе не желал переходить под покровительство царя. В последние годы он, сломленный неудачами, всё больше склонялся к миру с русскими, но никаких действий, однако, не предпринимал, по возможности тянул время и копил силы для решающего удара. Испугавшись слуха о новом набеге Кучума, царские власти предприняли решительное наступление. 9 мая 1598 года воевода Андрей Матвеевич Воейкови воевода князь Иван Владимирович Кольцов-Мосальский выступили в поход с отрядом в 700 русских и 300 татар. 4 августа 1598 года Воейков выступил из Тары. Войско его состояло из 300 казаков, 30 служилых татар, 60 татар-всадников[4], они напали на хана в его становище, в Ирменьском сражении 20 августа 1598 года убили множество татар. Погибли брат, сын и двое внуков Кучума, большая часть гвардии хана была убита. Сам же хан сумел бежать за Обь. Русские 23 августа возвратились в Тару. Знатных пленников отправили из Тары в Тобольск, а оттуда в Москву. По случаю блестящей победы, одержанной в Сибири, было отслужено в Москве благодарственное молебствие. Осенью 1598 года Воейков, руководствуясь указаниями нового царя Бориса Годунова, предложил хану перейти на царскую службу. Воейков, понимая, что ему Кучума не найти, прибегнул к помощи саида по имени Толмухаммед. Он велел разыскать хана и убедить его добровольно покориться царю, рассказать, что в таком случае царь будет милостив к нему и поможет. Толмухаммед, встретив Кучума, передал ему все, что наказал Воейков. Кучум на это ответил: «Я не пошел на поклон к падишаху, как он того хотел в ярлыке своем, а ведь я тогда был совсем здоров. Какая мне теперь нужда идти к нему под меч? Я теперь глух и слеп. Всего лишился. Взяли моего Асманака, который был купцом. Если бы забрали всех сыновей и оставили одного Асманака, я бы еще пожил. А теперь сам я пойду к ногайцам, а сына отправлю в Бухару». 5 октября 1598 года Толмухаммед вернулся к Воейкову и сообщил, что нашел Кучума в двух днях пути от места последней битвы, в лесу, на берегу Оби, что при хане три его сына и 130 татар, а также подробно пересказал все, что слышал от Кучума. Хан рассказал саиду, что был на месте сражения и похоронил своих близких, как послал своих людей в волость Чат к мурзе Кошбахты с просьбой дать коней и одежду, как мурза отозвался на просьбу, прислал коней и шубу, а на другой день пришел сам, однако Кучум, заподозрив Кошбахты в предательстве, не принял его, сел на коня и уехал в верховья Оби. В течение некоторого времени Кучум кочевал около озера Зайсана. Затем он решил вернуться в Ишимские степи, где надеялся найти свою разбросанную по разным местам семью и своих улусных людей. Это, может быть, ему удалось бы, если бы он не вооружил против себя калмыков, приказав угнать у них несколько лошадей, необходимых ему для продолжения пути. Этот поступок шел настолько в разрез с долгом беглеца, принятого дружелюбно чужим народом, что оскорбленная сторона считала себя в праве отомстить ему Калмыки догнали его на реке Нор-Ишиме у озера Каргальчина. Там были перебиты остальные его люди, но Кучум снова спасся бегством. Некоторые летописи сообщают, что Кучум отправился в Казакскую орду, другие же (Ремезовская) указывают здесь на ногайцев. Абулгази в рассказе о гибели хана упоминает о манкатах, под которыми разумеет каракалпаков. Царевич Канай, когда отказывался от правления над бухарским городом Шавраном, из опасения, что ему не поздоровится, как и его отцу, которого, таким же образом «учинили» князем, пригласили приехать в землю калмыков и коварным образом убили там сразу же по его прибытии[5]. Кучум погиб насильственной смертью среди одного из этих народов. Одним из мест гибели считаетсяТенгиз-Кургальджинская впадина. Скорее всего Кучум погиб в 1601 году[6]. В том году сын Кучума Али стал ханом. В течение первых десятилетий XVII века наследники Кучума — царевичи Аблайкерим и Кирей — продолжали сопротивление. Они принимали деятельное участие в восстании сибирских татар в 1620—1630-х годах с целью восстановления Сибирского ханства, однако изменить ситуацию уже не могли.[6] СемьяИзвестно, что у хана Кучума было несколько жён: дочь Мурата, претендентка на престол казанского ханства дочь мурзы Девлет-бая. Её резиденця была в той же местности, где жил ее отец, а именно в Бицыктуре на Панином бугре Сузге. Её резиденця была на мысу высокого берега Иртыша, в 6 верстах ниже Тобольска (Сусгунский мыс) из княжеского бухарского рода, мать Каная и Азима Салтаным Сюйдеджан Яндевлет (Джандаулат) Актулум (Актолын) Ак-Сюйрюн (Аксорек) Шевлель (Шегляли) Кубул (Кубыл) Чепшан (Чебешан) Известно 17 сыновей хана Кучума: Али (Алей), ум. 27 октября 1647 года Канай Чувек (Чувак) Азим, брат Чувека (от одной матери) Алтанай Ишим Кубей-Мурат Канчувар Асмнак, род. 1568 Абдул-Хаир, род. ок. 1575 от Чепшан Шаим, род. 1578 Бипадишах , род. 1590 Мулла, род. 1594 Комеш, род 1597 Дочери хана Кучума: Кумыз, род. 1584 Гульсафат, род. 1584, от Актолын Асыфсолтан, род.1587, от Шегляли Дорерпадишах, род 1588, от Саедижан Матур, род. 1592, от Саедижан Толынбике, род. 1595, от Солтаным Караджан, род. 1595, от Саедижан Акханым, род. 1595, от Аксорек дочь, её муж Ак-Мурза Юсупов сын Юсупов. Кучумовичи ↑ Показывать компактно ↑ (каракалпаки, алт улы, 6 арысов)Бейсенгазы УЛЫКБЕК, член Союза журналистов Казахстана: ЧТО МЫ ЗНАЕМ О КУЧУМ ХАНЕ? Грозный хан, задержавший колонизацию казахской степи на один век. Туркестан №37 от 16.09.2010 г. ↑ Г. Ф. МИЛЛЕР: ИСТОРИЯ СИБИРИ. Глава первая. СОБЫТИЯ ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО РУССКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА ↑ Г. Ф. МИЛЛЕР: ИСТОРИЯ СИБИРИ Глава четвертая. СТРОЕНИЕ ГОРОДОВ ТЮМЕНИ, ТОБОЛЬСКА, ЛОЗВЫ, ПЕЛЫМА, БЕРЕЗОВА, СУРГУТА, ТАРЫ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ИЗГНАНИЕ ХАНА КУЧУМА ИЗ СИБИРИ ↑ Хади Атласи. «История Сибири». ↑ Г. Ф. МИЛЛЕР: ИСТОРИЯ СИБИРИ. Глава шестая. РАЗНЫЕ СОБЫТИЯ. ПОСТРОЕНИЕ ЦЕРКВЕЙ И МОНАСТЫРЕЙ. УСТРОЙСТВО СОЛЯНОЙ ВАРНИЦЫ. НАЧАЛО НЕКОТОРЫХ СЛОБОД. ОБДОРСКИЙ ГОРОДОК И ТУРУХАНСКОЕ ЗИМОВЬЕ. ДРЕВНЕЙШИЕ ОТКРЫТИЯ НА РЕКЕ ЕНИСЕЕ И НА ЛЕДОВИТОМ МОРЕ. ВОССТАНИЯ И ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ ↑ Перейти к:1 2 Журнал «Родина»: Хан Кучум и его воины Атласи Х. История Сибири. — Казань: Татар. кн. изд-во, 2005. — 96 с. Маслюженко Д. Н., Рябинина Е. А. Реставрация Шибанидов в Сибири и правление Кучум хана во второй половине XVI века // Средневековые тюрко-татарские государства : Сборник статей. — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2009. — В. 1. — С. 97-111. —ISBN 978-5-98245-048-7. Матвеев А. В., Татауров С. Ф. Сибирское ханство Кучума царя. Некоторые вопросы государственного устройства // Средневековые тюрко-татарские государства : Сборник статей. — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2009. — В. 1. — С. 112-117. —ISBN 978-5-98245-048-7. Миллер Г. Ф. История Сибири. — М.-Л.: АН СССР, 1937. — Т. 1. — С. 194-201, 222-236, 239-266, 278-300. Скрынников Р. Г. Борис Годунов // М., Издательство «АСТ», 2003 г. ISBN 5-17-010892-3 Скрынников Р. Г. Ермак. — М.: Просвещение, 1992. — 160 с. — 150,000 экз. — ISBN 5-09-003828-7 Соловцов. Кто был Кучум // Восточное обозрение. 1882. № 39-40. Файзрахманов Г. Л. История татар Западной Сибири: с древнейших времен до начала XX века. — Казань: Татар. кн. изд-во, 2007. — С. 131-135, 168-182. — 431 с. — 1,000 экз. — ISBN 978-5-298-01536-3 Худяков Ю. Хан Кучум и его воины // Родина : журнал. — М., 2000. — № 5. Шашков А. Т. Начало присоединения Сибири //Проблемы истории России : сборник. — Екатеринбург: Кафедра истории России ист. фак-та УрГУ, 2001. — В. 4. — С. 21-35. Шпаков В. Как погиб Сибирский хан Кучум (история) // Экспресс-К : газета. — Астана, 19 марта 2010. — № 48 (16920). Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907. Н. М. Карамзин. История государства Российского. т. IX. Родословная Кучума. Родовод. Проверено 29 декабря 2010. Архивировано из первоисточника 26 августа 2011. Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. «Сказание о сибирском хане, старом Кучуме» Категории: Умершие в 1601 году Персоналии по алфавиту Шибаниды Правители Сибирского ханства Убитые монархи Персоналии:Сибирский поход Ермака

Большая орда 1433 — 1502 ← Золотая Орда Больша́я орда́ (Великая Орда, Волжская Орда) — термин, используемый в средневековых источниках и современной историографии для обозначения татарского ханства, являвшегося остатком Золотой Орды после отделения от неё в середине XV векадругих ханств: Казанского (1438), Крымского (1441),Ногайской Орды (1440) и др. Современники Большой орды её никак от Золотой Орды не отделяли, а ханы считали себя верховными правителями в пределах всех татарских государств бывшего улуса Джучи. Территория Большой орды включала земли междуДоном и Волгой, Нижнее Поволжье и степиСеверного Кавказа. Столицей был г. Сарай-Берке("Новый дворец" или "Дворец Берке"). Первым ханомБольшой Орды можно считать Сеид-Ахмеда I, внукаТохтамыша, потомка Чингисхана. История В середине XV века Большая Орда играла важную роль в политической жизни Восточной Европы. Однако как и Золотую Орду, её раздирали внутренние противоречия. В 1455-56 Большая Орда потерпела поражение от крымского хана Хаджи I Гирея. В 1459 от Большой Орды отпала Астрахань, где хан Махмуд (правил 1459-65), бежавший от восставшего против него брата, основал независимоеАстраханское ханство. При хане Ахмате (правил 1459-81) Большая Орда несколько усилилась, был заключён союз с Польшей(1472) и установлены дружественные отношения сОсманской империей (1476). Сохранились серебряные монеты Ахмата [1]. Были предприняты военные походы на Крымское ханство (1474-78) иМосковское княжество (1472 и «Стояние на Угре»1480 года). Однако попытки Ахмата вновь навязать окрепшему Московскому государству вассальнуюзависимость потерпели неудачу. После неудачного похода на Москву Ахмат распустил войска и был убит в своей ставке небольшим отрядом, возглавляемым Сибирским ханом Ибаком и ногайцами во главе с Мусой и Ямгурчи. В этот раз Ибак и не пытался захватить власть в Большой Орде. Убийство видимо было вызвано тем, что ногайцы и сибирский хан опасась усиления Ахмата и возможного восстановления его власти над ними. Дети Ахмата уже не обладали таким политическим влиянием. Сеид-Ахмед-хан собрав армию в 1485 годувыгнал своего старшего брата Муртазу-хана из Сарая. Тот бежал в Сибирь, и Ибак опять захватилСарай через 2 года. В 1486 году началась война между Большой Ордой иКрымским ханством. Муртаза-хан погиб в битве сКрымским войском. Большая Орда была разгромленакрымским ханом Менгли I Гиреем. Большая Орда стала вассалом Крыма. Ибак вторгается в Поволжье и захватывает Сарай. Ибак был убит во время мятежа в Сибири. В Сараеханом становится сын Сеид-Ахмед-хана Шейх Ахмад-хан. В 1502 году Крымское ханство напало на Большую Орду и захватило Поволжье. Большая Орда перестала существовать, и крымские ханы стали считать, что золотоордынское достоинство перешло к ним. Заволжские земли вошли в состав Ногайской Орды, а земли между Доном и Волгой формально отошли к Крыму, но вскоре, в 1556 году, были присоединены к Русскому государству. Ханы Большой Орды Сайид-Ахмед-хан, сын Керимберды, хан Большой Орды (1435—1465) Ахмад-хан, сын Кичик Мухаммад-хана, хан Большой Орды (1465—1481) Сеид-Ахмед-хан, хан Большой Орды (1481) Ибак, хан Большой Орды (1481) Муртаза-хан, хан Большой Орды (1481—1485) Сеид-Ахмед-хан, хан Большой Орды (1485—1487) Ибак, хан Большой Орды (1487) Муртаза-хан, хан Большой Орды (1487—1491) Менгли I Герай, хан Большой Орды (1491) Ибак, хан Большой Орды (1491—1495) Шейх Ахмед-хан, хан Большой Орды (1495—1502) ↑ Пачкалов А. В. О монетах «Бик-Базара» и «Тимур Бик-Базара» (Джучиды, XV в.) // Российская археология. № 2. М., 2007. С. 33-38. Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже 14-15 вв.). — М., 1975. Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. — Саранск, 1960. [показать] Государства, образовавшиеся в процессе распада Монгольской империи [скрыть] Осколки Золотой Орды Белая Орда[1]: Большая Орда •Казанское ханство • Касимовское ханство • Крымское ханство •Астраханское ханство Синяя Орда[1]: Ногайская Орда:Большая · Малая (Буджакская · Эдисанская(укр.) · Эдичкульская (укр.) · Джамбуйлуцкая) •Сибирское ханство • Узбекское ханство:Бухарское · Хивинское · Кокандское • Казахское ханство: Старший · Средний · Младший жузы(Букеевская Орда) ↑ Перейти к:1 2 Часть историков придерживается противоположной точки зрения на расположение территорий Белой и Синей Орды. Осколки Монгольской империи • Чингизиды •Татарские ханства | Экспансия России • История Казахстана • Татарстан • Башкирия • Средняя Азия Категории: Появились в 1433 году Исчезли в 1502 году Монгольские государства Государства в истории России Золотая Орда Татарские государства