Из работы профессора каирского университета Амина аль-Холи «Связи между Нилом и Волгой в 13-14 вв»
«…Нилом в этой работе именуется египетское государство, объединявшее в то трудное время Египет и большую часть Сирии. Столицей государства был Каир, верховная власть принадлежала с 648 по 784 к х. [с 1250/51 по 1382/83 г.] бахритским мамлюкам". Мамлюки почти все или в большинстве своем были кипчаками. Связи с Волгой начали устанавливаться около 660 г. х. [1261/62) Бейбарсом, правившим в 658-676 г. х. [1259/60 -1277/78).
Волга - река, которую арабы называли аль-Итиль. В данном исследовании Волгой называется государство, возникшее после раздела Чингисханом своих владений между сыновьями. Это государство занимало территорию между Уральскими горами и рекой Волгой. Границами его были Дон, Черное и Каспийское моря на юге, Мавераннахр и Восточный Туркестан на востоке, "скованная холодом" земля на севере и русские княжества на западе. Центральной областью этого татарского государства была обширная Кипчакская степь, или Дешт-и Кипчакг.
Северное татарское государство писатели прошлого называли no-разному: Государством кипчаков, Золотым Племенем или Золотой Ордой. Кипчакская степь - только часть этого государства, кипчаки - лишь один из народов, населявших страну. Но государство так называли, очевидно, потому, что в этом районе - на Волге - находились его столица Сарай, большая часть кипчакского войска, летняя резиденций ханов и т. д. Страна была известна также по именам правителей, как Государство Берке или Земля Берке, Государство Узбека или Страна Узбека, а иногда по наименованию столицы - Государство Сарай; по географическому положению - Северное государство или Государство северных татар.
Кыфджак, кыбджак или кыбшак * название как страны, так и народа. Кипчаки - древние племена, родственные татарам. После завоевания кипчакских земель татарами они полностью ассимилировались с ними. Поэтому Государство северных татар известно еще как Государство кипчаков*. Поддерживая тесные связи с Русью, кипчаки часто вступали в браки с русскими и в большей степени, чем другие народы, смешались с ними.
Кипчакское государство имело разносторонние связи с Нилом. Одному мамлюкскому султану принадлежат слова: "Мы и татары -из одного рода, один от другого не отречется1*. Кипчаки занимали командные посты в египетской армии, а некоторым из них даже удалось положить начало правящим династиям, каждая из которых
существовала более сотни лет. Известно, что султан Бей-барс родом из Государства кипчаков; Калаун, потомки которого правили в стране 103 года, тоже был кипчаком10, как и Кусун - великий эмир, собравший к себе на службу третью часть всего египетского войска11.
С Волги в Каир часто приезжали люди по разным делам, в частности связанным с широко развитой в то время работорговлей. Египетские султаны стремились иметь как можно больше рабов с Волги. У них были тысячи мамлюков. По одной из версий Калаун имел 12 тыс. мамлюков12. Его сын ан-Насир, судя по рассказам, приведенным в хрониках, тоже купил 12 тыс. мамлюков1*. Существуют разные версии о суммах, которые султаны тратили на приобретение рабов. По одной из них, только в течение пяти лет ан-Насир заплатил за невольников 4700 динаров'4.
Когда мамлюк возвышался и становился эмиром, он сам покупал невольников. Сарагатмыш, например, имел 800 мамлюков'9, а Ялбек - более 3 тыс,1*.
Кроме рабов-мужчин, в Государстве кипчаков покупали невольниц. Даже в домах людей, кровно не связанных с правящими мамлюками, были сотни кипчакских невольниц. В доме некоего Арьяна ас-Сайда находилось 400 невольниц", а султан Калаун имел 120Q1".
Сообщения источников свидетельствуют о том, что султаны не довольствовались деятельностью работорговцев, хотя торговля рабами была широкой и интенсивной, и искали иных путей для приобретения рабов1'.
Число мамлюков в Египте постоянно возрастало еще и потому, что преуспевающие мамлюки вызывали к себе родных и близких, по мере сил выдвигали их помогать. Известно, что к одному мамлюку в течение только нескольких дней приехало около сотни человек. Он заботился о них, оделял подарками. Некоторые из них остались в Каире, другие вернулись на родину". Когда отец Ялбега узнал, что его сын пользуется благосклонностью ан-Насира, он приехал в Египет с сыновьями Истадмором и Карагезом, и султан пожаловал ему титул эмира*1. Приезжали в Каир родители и родственники эмира Бигаруса, эмира Аргуна и наиба Халеба; к эмиру Таза приехали его отец и брат черкесы1*.
Когда с севера на помощь Хулагу были присланы сотни воинов, Берке, двоюродный брат Хулагу, поссорился с ним и приказал своим воинам вернуться или уехать в Египет. Часть воинов, приехавших в Египет, осели в районе Нижнего Нила. Султан принял их с почетом, одарил конями и деньгами. Старших назначил начальниками, и они стали эмирами. Султан выделил для воинов ряд должностей, назначил жалованье. Когда татары узнали об этом, они стали приезжать в Египет целыми группами. Им также был оказан очень милостивый прием. Численность татар в Египте росла23.
Таким образом, в Египте были как рабы-кипчаки, так и свободные люди из Государства кипчаков. Последних было так много, что их пребывание в стране оставило заметный след в истории Египта. В Каире известен целый квартал под названием "Орду" - татарский лагерь; в искаженном виде это наименование приводится в "аль-Хитат" аль-Макризи как "адар", что значит "дома"24. К именам некоторых правителей даже прибавляли прилагательное "вафиди" (прибывающий), например Исмаил аль-Вафиди".
Мамлюки-кипчаки предстаиляли собой наиболее значительную силу в Египте. Но в какой степени они были связаны с египетским народом, насколько они смешались с ним? Некоторые ученые , утверждают, что мамлюки в Египте были изолированы от народа, и в доказательство приводят имеющийся в источниках указ хаджибу о запрещении простолюдинам покупать мамлюков. А у кого из простых людей есть мамлюки, гласил указ, тот должен его продать, у кого же найдут мамлюка, о том должно быть доложено султану. Однако не все люди продали своих мамлюков, некоторые их спрятали2*.
Однако исследователь не может делать выводов об изолированности мамлюков от народа на основании указа о запрещении "писцам и простолюдинам" покупать мамлюков. Совершенно ясно, что мамлюки постепенно ассимилировались с народом, в частности путем смешанных браков. Обращает на себя внимание версия о женитьбе Бейбарса на арабке-бедуинке: матерью Саламыша ибн аз-Захира Бейбарса ибн аль-Бадавийя была бедуинка27. Доказательством ассимиляции мамлюков с народом могут служить также рассказы о связях мамлюков с мулатками. Матерью султана аль-Ашрафа Шабана была мулатка Хатун Берке, или Берке бинт Абдаплах28 -"нзбожиая, добрая, милосердная и кроткая". В Египте до сих пор
сохранилась память о ней: есть школа и мечеть в ат-Таббане, постройку которых приписывают ей.
Связи с мулатками были очень распространены даже среди мамлюкских султанов. Всячески домогался их любви ан-Насир. Когда ему указывали дом, где были невольницы-мулатки, он требовал, чтобы хозяин отдал их ему". Он- предписывал правителям египетских провинций присылать ему невольниц-мулаток.
Аль-Мансур, внук Калауна, взял в жены двух мулаток-невольниц. Составителю брачного договора он пожаловал 10 тыс. дирхемов. Каждой из двух невольниг он приказал дать в приданое по 100 тыс. динаров30.
В истории Египта получила известность смуглая или чернокожая женщина по имени Иттифак. По словам аль-Макризи, она была мулаткой, а по утверждению Ибн Тагрибарди это была "черная-черная, как смоль, невольница, не мулатка"31. Ибн Хаджар писал: "Она не была красивой, но стала женой ас-Салиха. А когда после него стал султаном брат его аль-Камиль, она спала с ним. Потом на ней женился аль-Музаффар, который бросил к ее ногам 60 кусков атласа. Она родила ребенка ас-Салиху, аль-Камилю и, наконец, стала женой везира".
Нередко в интересах политического сотрудничества, когда требовалось укрепить связи между мамлюками и арабами, невольницы-татарки попадали в дома арабов, а арабские девушки во дворцы мамлюков.
Огромное число невольниц было в домах египтян, у арабов-кочевников. Так, аль-Микдам ибн Шаммас - кочевник-араб из Верхнего Египта имел 400 невольниц32. Среди них, конечно, были к татарки, привезенные из Государство кыпчаков.
Восстание продолжалось долго, много было пролито крови, и Манташ, стремясь получить помощь арабов, женился на арабской девушке". И хотя эта женитьба произошла за несколько лет до начала правления бахритских мамлюков, тем не менее этот случай может служить примером того, как мамлюки ассимилировались с народом, с судьбой которого были связаны их судьбы...
Когда же мамлюк лишался власти, а это случалось часто, он и его семья еще быстрее ассимилировались с народом.
Разносторонние связи, существовавшие между Нилом и Волгой, определили взаимовлияние различных по культуре и традициям народов.
По рассказам, султан ан-Насир, совершая в 720 г. х. (1320/21) паломничество к святым местам, встретил группу арабов-кочевников. Они вели себя с султаном вольно, не соблюдая придворного этикета. Один из кочевников, Муса ибн Мехна, встал, протянул руку к бороде султана и, коснувшись ее, сказал:
"-Достойный отец! Если бы ты дал мне такое-то имение, то облагодетельствовал бы меня. Тогда начальник войска воскликнул:
- Пусть отсохнет рука твоя, пусть отсечет её Аллах! Ты смел протянуть руку к султану! - Султан улыбнулся.
- Кади, - сказал он, - это бедуинский обычай. Когда они обращаются к знатному лицу с просьбой, то в знак признания величия касаются его бороды, как бы желая сказать, что уже получили просимое.
Начальник войска разгневался и поднялся со словами:
- Клянусь Аллахом, это злополучные люди и обычай их злополучный..."53.
Обычаи египетского народа в целом близки обычаям и обрядам бедуинов, а мамлюки, наводнившие Египет и Сирию, принесли с собой обычаи и традиции, незнакомые и чуждые народу Нила. Например, египтянам было странно видеть как татарин Кусун, который добился в Египте успеха, обставлял свой выезд по монгольским (читай-тюркским) традициям: впереди ехали 300 всадников в два отряда, перед каждым отрядом -,музыкант, играющий на татарском ударном инструменте84.
Мамлюки ездили на повозках, подобных тем, которые описаны у Ибн Батгуты, видевшего их в стране кипчаков**.
Многие обычаи жителей Волги были усвоены на Ниле и в близлежащих областях. Некоторые сведения об этом можно найти в источниках, посвященных описанию жизни правителей и т. п.
Сообщается, что при мамлюках на мясо наряду с коровами и баранами стали забивать лошадей. Для стола одного из эмиров ежедневно забивали одну лошадь и 50 баранов86. Лошадей резали и к официальным празднествам. Аль-Макризи писал, что к одному свадебному пиру было забито 50 лошадей57, к другому - "много пошадей"; для торжества по случаю открытия дворца забили 20
32
лошадей58.
С появлением в Египте мамлюков там научились изготовлять кумыс - напиток из кобыльего молока. Бейбарс устраивал даже приемы, на которых пили кумыс59. Такие приемы стали одной из обычных церемоний в египетском государстве. В 791 г. х. [1388/89] султан Захир Рукн ад-Дин Бейбарс предписал эмирам каждую среду собираться на площади у цитадели пить кумыс. Они сидели в парадной одежде и тюрбанах, а слуги наливали им кумыс в фарфоровые чашки80.
В Египте со времени появления в стране мамлюков стали носить татарский кафтан81 и тюбетейку, которую носят без чалмы. В тюбетейках ходили на рынок, в мечеть, не считая это зазорным. Как писал аль-Макризи, до мамлюков считалось неприличным выходить на улицу без чалмы82.
В стране появилось множество татарских тканей, например, "татарийят" - расшитая шелковая атласная материя. Сохранилось, в частности, название материи "щеки Ибн Тиналя", происшедшее от имени одного монгола - у него было красивое, румяное лицо83.
В источниках неоднократно сообщается о громадном; количестве разнообразных мехов, которые привозили из-Государства кипчаков. Их было так много, что даже простолюдины могли одеваться з меха64.
В подражание татарам в Египте стали справа от султанского шатра ставить юрту-мечеть с максурой для султана85.
Обратное влияние - влияние Нила на быт народов Волги -весьма слабое. Так, Джалаль ад-Дин Абу-аль-Музаффар Махмуд Джанибек ибн Узбек, как говорят, приказал всем жителям своей страны носить чалму и "фараджийят" - широкое прямое верхнее платье, что было непривычно для татар8*. Некоторое подражание египетским порядкам можно обнаружить и в общественной жизни татар. Гораздо больше переняли у египтян северные татары в области культуры, науки и искусства. Произведения изобразительных искусств и отчасти археологические находки также помогают определить степень влияния Нила на Волгу.
Значительное влияние оказали связи между Волгой и Нилом на правовую систему последнего. В Египте со времени появления там ислама единственным сводом законов был шариат. Татары-мамлюки принесли с собой ясак, или яса, - законы Чингисхана, записанные, как говорят, на стальных пластинах™. (На самом деле понятие Яса (делай, выполняй –тюрк.) существовала в Степи задолго до Чингисхана, также как в Европе понятие Кодекс существовало задолго до кодекса Наполеона – ред. Казак)
Мамлюки, живя в Египте, при решении всех дел руководствовались только яса и даже разграничили функции судей между кади и хаджибами. Люди, придерживавшиеся шариата, вызывали к себе пренебрежительное отношение мамлюков. Некий Бектемир аль-Хисами следовал предписаниям шариата, за что подвергся гонениям со стороны ·•мамлюков. Правда, несмотря на это, он все-таки во взаимоотношениях с людьми продолжал следовать законам шариата; с тех, кто оказывался неправ, он взимал штрафы, и т.д.71.
Мамлюкские султаны пренебрегали шариатом72 и утверждали решения суда, принятые в соответствии с законами шариата,
только после неоднократных настойчивых требований.
В одном из источников рассказывается, как какой-то эмир избил на рынке, зазывалу так сильно, что тот умер. Ближайшие родственники убитого потребовали платы за кровь. Убийца хитрил, но в концз концов отдал наследникам выкуп, и они простили его. Однако султан настаивал, чтобы свершился суд по татарским законам яса, и. лишь собравшись вместе, эмиры смогли упросить султана согласиться с решением дела, принятым в соответствии с шариатом.
Не только султаны придерживались яса, пренебрегая шариатом. В случаях, когда это было выгодно, люди требовали решения на основе яса. Так, в 734 г. х. (1333/34) персидские купцы пожаловались султану на то, что кади ханифитского толка посадил их в тюрьму. Султан повелел эмиру освободить купцов и компенсировать им убытки, т. е. он не признал решения кади. Эмир освободил купцов, но стал их преследовать и постепенно отобрал у них все имущество. Между тем хаджибы, которые судили по яса, имели возможность вершить произвол, как им вздумается7*.
Мамлюкские султаны всегда придерживались законов Чингисхана и считали слабыми тех правителей, которые вершили суд по шариату. Они вымогали деньги самыми различными методами; им было выгоднее пользоваться яса, нежели шариатом, в котором более четко определены все права и обязанности людей.
Постепенно основным сводом законов в Египте того времени становился яса. И даже кади, после того как им начали выплачивать содержание от казны, стали судить не по шариату, а как было угодно мамлюкам, "чиня,- по выражению аль-Макризи, -обиды рабам божьим"74.
Такое положение, конечно, повлияло и на развитие мусульманского правоведения - фикха75. В 1317 г. х. [1899/1900] в Египте была издана книга Шамс ад-Дина Ахмеда ибн Кайма Джоуэире, умершего в 751 г. х. [1350/51], "Мудрые пути в шариатской политике". Ибн Кайм пис ш о кризисе фикха.
Знаменитые учёные-кыпчаки.
Дия ибн Садалах ибн Мухаммед аль-Крими (умер в 778 г. х. -1376/77 г.), сын крымского кадия, переехал в Каир и заведовал там школой "Аль-Мадраса аль-Бейбарсийя", преподавал в "Аш-Шейхунийе", затем заведовал школой султана аль-Ашрафа. Султан аль-Ашраф приказал величать его "шейхом шейхов". Аль-Крими был очень сведущ в исламских науках: он обращался одновременно к постановлениям шафиитской и ханифитской правовых школ и издавал фетвы в соответствии с тем или другим толком. "Я, - говорил аль-Крими, - ханифит в главном и шафиит во второстепенном". Не менее искусен он был в риторике.
Рукн ад-Дин аль-Крими Ахмед ибн Мухаммед (умер в 783 г. х. -1381/82 г.) вырос на Волге и в течение тридцати лет был у себя на родине судьей. Затзм он переехал в Каир, где ведал изданием фетв и преподавал в мечети аль-Азхар. У него есть незаконченный комментарий к "Ас-Сахих" аль-Бухари. Некоторое время он жил в Сирии.
Шехаб ад-Дин ас-Сарайи, известный как Маулана заде аль-Аджами (умер в 791 г. х. -1388/89 г.), родился и вырос в Сарае. В родном городе и в Сирии он занимался науками. Затем Шехаб ад-Дин отправился в Каир, где ему было поручено преподавать хадисы в школе "Аль-Мадраса аз-Захирийя". Позже он преподавал в школе "Аль-Мадраса аль Сарагатмышийя".
Мы завершаем перечень ученых, переехавших в Египет именем Махмуда ибн Абдаллаха Абу-т-Тина ас-Сарайи аль-Кахири (умер в 801 г. х.-1398/99 г). Он отлично знал арабский, персидский и тюркский языки и был одним из образованнейших людей своего времени.
Египтяне реже ездили на Север, и только немногие из них извлекали пользу из таких путешествий. Махуд ибн Ахмед ибн Муса (умер в 855 г. х.- 1451 г.) в предисловии к своему комментарию "Омда аль-кари фи шарх сахих аль-Бухари" писал: "Когда я отправился в Сарай еще до 800 г. х. (1397/98), прихватив в поездку эту книгу, чтобы достоинства ее распространить среди людей, имеющих разум, я с помощью некоторых шейхов преуспел в постижении удивительного, столь же редкого и полезного, как прекрасные жемчужины..."80.
Значительный вклад в развитие культурных связей между Волгой и Нилом внесли мамлюки, занимавшие военные или гражданские посты в Египте и в то же время бывшие улемами, как, например, Аргун-наиб. Занявшись изучением фикха, он даже заслужил право издавать фетвы. Аргун в тонкостях знал школу Абу Хани-фы81. Халиль ибн Киклади аль-Алаи (умер в 761 г. х.-1359/60 г.) также сперва носил солдатскую форму, потом одеяние факиха. О нем слыла молва как о крупном знатоке фикха, грамматики и основ мусульманского права; его называли "хранителем Востока и Запада"82.
Постоянную связь между своей страной и Египтом, который в то время был центром культурной жизни на Ближнем Востоке, поддерживали также свободные татарские торговцы.
Литература, как и разные виды искусства, наиболее тонко отражает взаимовлияние, возникающее при общении народов. Когда наши литературный и художественный вкусы станут более тонкими, а исследования в области литературы достигнут уровня мирового литературоведения, тогда мы сможем обнаружить глубокие и скрытые следы связей нашей культуры с культурами других народов, с которыми мы общались. Это поможет проникнуть в тайны, заключенные в произведениях искусства и литературы.
Необходимо помнить о том, что кипчаки, жившие в Египте в течение нескольких веков, занимали в стране привилегированное положение и ьмели возможность оказывать влияние на все области жизни. Они оставили после себя Египту большое наследие в области искусства и литературы.
Прежде всего кипчакское влияние сказалось на лексике и форме литературных произведений. История сохранила, правда, в разрознеьных и кратких версиях, доказательства этого влияния.
Многие факты из исторических хроник свидетельствуют о том, что мамлюки, как правило, почти не получали арабо-мусульманского воспитания. Калаун, ставший султэном после многолетнего пребывания в Египте и Сирии83. Бейбарс, предшественник Калауна, не мог обходиться без переводчика с арабского языка. Не говорил по-арабски и хаджиб Алмас*4.
Правда некоторые знавшие арабский язык мамлюки отказывались говорить на нём. Так, Бештак аль-Кипчаки, один из самых высокопоставленных эмиров, разговаривал и переписывался со своим дворецким только с помощью переводчика - он знал язык, но не желал говорить по арабски**.
Поскольку мамлюки правили страной, многие арабы, стремясь заслужить их расположение, учились говорить по-кипчакски. В одном из источников приводится рассказ об арабе, который знал кипчакский язык и вмешивался в дела эмиров"6. Язык мамлюков старались изучить те, кому это было необходимо по роду их занятий, так и те, кто стремился снискать милость мамлюков. Например, шейх мечети аш-Шайхуни выучил тюркский язык, поскольку ему приходилось общаться с эмиром87; Ибн Тагрибарди сообщает о кади, который хорошо говорил по тюркски".
Тюркский язык знали принявшие ислам копты69. Отлично владел тюркским языком крупнейший знаток шариата и хадисов аль-Айни. Он читал султану историю, написанную по-арабски, но с комментариями на тюркском языке90
Широкие международные связи Египта, постоянное пребывание в стране многих иностранцев привели к тому, что арабскому языку пришлось конкурировать с другими языками. Переводчики заняли видное положение в обществе. Послания к кипчакским правителям чаще всего составлялись на тюркском языке. В некоторых источниках перечисляются лица, занимавшиеся перепиской с монголами. Для арабского литературного языка в Египте все это было суровым испытанием. Однако следует учитывать и то влияние, которое арабская среда оказывала на литературные вкусы мамлюков. Мамлюк Башкерд, ставший эмиром, имел пристрастие к арабскому языку. Он старался не говорить на родном языке, чтобы в совершенстве овладеть арабским. По-видимому, он добился этого. Известны даже его поэтические и прозаические произведения, которые высоко оценивались современниками. ., Аль-Ашраф Халиль, сын Капауна, также с усердием изучал арабский язык и достиг блестящих успехов. Он беседовал с литераторами, проявляя блестящий ум и замечательное остроумие. Ему было знакомо искусство композиции и гармонии в литературе. Его секретарь Ибн Абд аз-Захир писал о том, что никогда не знал более прекрасного литературного мастерства'1. Султан не только исправлял работы других авторов, но нередко комментировал и дополнял свои указы, чего никогда не делали его предшественники.
Трудно согласиться с мнениями некоторых историков литературы о засилье монгольского влияния в Египте в XIII-XIV вв. Пока этот вопрос еще не изучен глубоко и всесторонне.
С появлением в Египте мамлюков особое внимание в литературе стали уделять описанию и восхвалению красоты человеческого тела. Восхищение красотой мамлюков оставило след даже в лексике современного арабского языка. Можно услышать, как каирские женщины, восхищаясь красотой мужчины, говорят: "Он похож на мамлюка!"
В литературе появились новые художественные образы, сравнения и за критерий красоты всегда принималась красота мамлюков.
Среди мамлюков были талантливые поэты, писавшие по вдохновению, не обращаясь к правилам поэтики. Можно было бы перечислить мамлюков, которые, по рассказам, более или менее удачно писали стихи - и серьезные, и шутливые92. Мы ограничимся упоминанием лишь одного из них, которого называют "самым поэтичным тюрком".
Это ат-Танбага аль-Джавали, эмир-поэт Ала ал-Дин ибн Абдаллах (умер в 744 г. х. - 1343/44 г.), эмир Дамаска. Ибн Тагрибарди писал о нем: "Он один из выдающихся поэтов-тюрков. Я не знаю никого из сынов его племени, кто мог бы сравниться с ним в сочинении вдохновенных стихов, разве что имел бы [диван] "Айадмур аль-мехъяви"83.
Затронув вопрос о роли мамлюков в поэзии, сошлемся на их современников. Ибн аль-Адим аль-Катиб писал о диване "Айадмур аль-мехъяви" (диван, изданный Дар аль-кутуб):
Я всегда думал, что тюрок отличают
чарующие глаза и веки Я нашел божественные рифмы,
прекрасный диван, И уверился, что у них чудесно все.
Уже в самой гиперболичности стихов содержится высокая оценка татарско й литературы….»
