Как человек, родившийся на этот свет благодаря тому, что оба деда украли моих бабушек (причем насильно), не могу не отреагировать на высказывания уважаемого Марло, содержащее много оценочных суждений.
У хакасов некогда насильственный увоз девушки был основной формой заключения брака. Вот глава из диссертации Медведевой (Сагалаковой) Т.Н. Во многом традиция живет до сих пор. Не знаю, что произойдет со сносками.
2.2. Формы брака
Некоторые сведения о формах брака у средневекового населения Хакасии содержат китайские источники. “При браках калым платится лошадьми и овцами. Богатые дают по сту и тысяче голов” . Данное сообщение противоречит следующему: "При бракосочетании не [делают] подарков имуществом" .
По-видимому, речь идет о существовании различных традиций, возможно, основывающихся на экономических возможностях той или иной семейно-родственной группы. Принимая во внимание недостаток ресурсов у многих социальных групп, так и по иным соображениям, обычное право средневековых кыргызов предусматривало возможность заключения брака без выкупа. Необходимо отметить, что китайские источники говорят об отсутствии подарков имуществом при бракосочетании (заметим снова, что данное утверждение применимо только к какой-то части населения). Следовательно, речь идет не только о калыме, но и о приданном. Однако не всегда отсутствие калыма при заключении брака можно связать с низким имущественным статусом. Например, мемориант Суджинской надписи (Е-47), занимавший должность “высокого судьи”, имевший титулы огя и боюрука, был очень состоятельным человеком: “Я был богат. Моих загонов для скота было десять. Скота у меня было без числа”. Но при перечислении его благих дел указывается: “Я сыновей своих наделил домохозяйствами (“aблaдiм”). Своих дочерей девиц я выдал (замуж) без выкупа (выделено мной — Т.М.)” .
Очевидно, что для этого властителя выдача замуж троих дочерей без взимания калыма была показателем общественного престижа, достойным упоминания на мемориальной стеле. Таким образом, у кыргызов раннего средневековья существовало несколько форм брака. Впрочем, можно здесь видеть и эвфемизм, который скрывает некую форму брака, отличную от брака путем уплаты калыма, например: умыканием или отработкой (в данном конкретном случае это представляется маловероятным), колыбельный сговор, брак обменом, левиратный или сороратный брак и т.п. Во всяком случае, из приведенных фрагментов ясно, что у кыргызов брак и выкуп жены не были тождественны.
Переходя к вопросу о форме брака у хакасов в прошлом следует прежде всего уточнить, что мы будем в данном случае понимать под термином "форма брака". В научной литературе, посвященной вопросам семьи и брака, понятию "форма брака" придается различное значение. Так, например, иногда с формами брака отождествляли такие понятия, как групповой брак, парный брак; моногамия, полигамия, полиандрия; иногда же формами брака называют определенный характер брачных отношений. В первом же случае речь идет главным образом, как нам кажется, о формах семьи, потому что, говоря "парный брак" или "полигамной брак", мы имеем в виду собственно парную или полигамную семью, то есть некую ячейку, появившуюся уже в результате заключения брака, во втором случае обращается внимание лишь на внешнюю форму, в которой проявляется заключение брачного союза.
В нашем представлении под понятием "форма брака" следует видеть те условия, в силу которых заключается брак . Такими условиями могут быть или установившаяся на основе обычая традиция, по которой юноша имеет брачные права на девушку на основании определенных родовых, вернее межродовых связей, куда частично могут быть внесены, скажем некоторые категории кузенных браков. С нашей точки зрения, кузенный брак – это форма брака – право, иногда в то же время обязанность жениться на вдове умершего брата. Таким образом, левират – это также форма брака, наряду с браком похищением, при котором уплата калыма является непременным условием брака, браком отработкой, при котором уплата калыма заменялось отработкой ее трудом и так далее.
Данный вопрос частично получил освещение в этнографической литературе. Хакасский этнограф К.М. Патачаков выделил «три формы
заключения брака: путем сватовства, похищение без ее согласия, как ее самой, так и ее родителей, и путем брака по соглашению невесты, но втайне от ее родителей» . Л.П. Потапов, писавший о быте хакасов в середине XIX в., отмечал у них "старинную форму брака – похищение невесты... Наряду с этим довольно распространены были браки по согласию родственников брачующихся, причем сватания, которое иногда распространялась и на малолетних детей" .
Наиболее полно осветил данный вопрос профессор В.Я. Бутанаев, который отметил следующие формы заключения брака:
1) сватовство малолетних детей – "брак по чести" (саблыг той);
2) брак путем похищения: невесты с ее согласия, но втайне от ее родителей (тутхын);
3) брак путем насильственного похищения невесты, то есть без ее согласия (тухтам);
4) брак отработкой (кiзоге кiрген, буквально – "вошел в зятья");
5) брак, заключенный по обычаю левирата (халдых);
6) брак, заключаемый по обычаю сорората (пастылас);
7) брак бедняка с богатой вдовой, который носил название (улуске кiрген);
8) форма заключения брака, связанная с обычаем дарения птицы фламинго (хысхылах).
Далее перейдем к более подробному рассмотрению вопроса о формах заключения брака, опираясь на обычное брачное право хакасов и привлекая имеющиеся материалы по этой теме и наши полевые исследования.
Основной формой заключения брака являлось похищение девушки – тутхын – с уплатой калыма. Брак путем похищения (умыкания) является одним из ранних форм брака. Он регулировался обычно-правовыми нормами. В залог верности (киртiс) парень получал какой-нибудь предмет ее туалета – колечко, перстень или платок.
Обычно, влюбленные сами договаривались о дне и времени карамчения девушки. Имеется архивный материал, в котором говорится об этом обычае: "...По нашему инородческому обычаю, если девица согласится с известным ей молодым человеком обвенчаться без предварительного согласия своих родителей, то она дает задаток: серьги или что-нибудь другое и назначает день ея..." .
В XIX в. браки умыканием были обычной и наиболее распространенной формой брака у всех субэтнических групп хакасов. И. Каратанов отмечал похищение невесты как непременное условие брака . Н.Ф. Катанов, сообщая о качинском, койбальском и сагайском свадебных ритуалах, указывает, что непременной частью является «похищение невесты и после мировая» . Это же подтверждает Островских, рассказывающий, что у качинцев мог быть предварительный сговор с девушкой или через сваху. В знак согласия девушка давала что-либо, например кольцо, платок и указывала день приезда за ней, затем следовало похищение .
Акт похищения проводился, обыкновенно, под вечер. По хакасским обычаям принято было "холостыми невесту себе в жены воровать, но все-таки обычай этот должен был исполняться, во-первых, с согласия невесты, и, во-вторых, без всяких насилий, буйств и драк" . Обычное право устанавливало определенные положения и нормы при заключении брака путем похищения невесты. Если девушку выбирали родители, то посылали специальную женщину – сваху (аргызан кiзi), которая переговаривала с ней, втайне от ее родителей. Иногда к помощи подобной свахи обращались сами парни, не осмелившиеся подойти к предмету своей любви. За свои услуги сваха получала вознаграждение (тiл чобаа – «за муки языка») – овцу или даже лошадь .
Иногда совершали насильственное похищение – тухтам – без предварительного сговора с девушкой. Это могло послужить причиной обращения к властям. Из заявления «инородца Шалошина I половины рода Варлаама Шоева» – «перед праздником Рождества Христова я и сестра моя Пайка были в гостях у своего дяди Семена Райкова (?), что за разговорами просидели после почти, что до 3-х часов ночи. В это время явились к избе человек двадцать народа, чтобы украсть мою сестру. Поняв из разговора об этом намерении, сестра моя спряталась в подполье, а в это время народ, сорвав с крючьев дверь, ворвались в избу, где нанесли мне побои и, связав меня веревками, вытащили из подполья сестру и увезли ее. По нашему инородческому обычаю, если девица согласится с известным ей молодым человеком обвенчаться без предварительного согласия родителей, то она дает задаток: серьги или что-нибудь другое, и назначает день покражи ея, но в данном случае, сестра моя ни кому согласия не давала, да и вообще она не намерена выходить в замужество, т.к. мать наша больная, я не женат, и работница в доме одна только сестра» .
В земских судах такие дела именовали «насильственным увозом в замужество»: «В Качинскую Степную Думу. Я, Райкова, показала, что в октябре месяце 1852 года инородец Василий Чакуров с работником своим Копылом Чихандаевым супротив ее желания увезли из юрты Чокурова с тем, чтобы она была ему женою» .
При насильственном похищении юноша, схватив девушку, перекидывал ее через седло лицом вниз. "Случаи, когда увезенная девушка не соглашалась на брак с похитителем, а тогда, чтобы вынудить у нее согласия, ее перехватывали через седло (унер – букв., переложить через седло) и пускали коня в дикую скачку, часто без дороги и по тайге, отмечают многие наши информаторы, в частности, старуха Алыхтаева говорит, что она сама была похищена. Ее увезли на лошади, перекинув через седло. Ее сильно трясло. Похитители все спрашивали ее при этом: "Пойдешь замуж?" И только тогда, когда она соглашалась на брак, ее усаживали на особую лошадь и ее физические мучения кончались" .
Об этом же рассказывает И.И. Каратанов: "Если невеста не желает войти в юрту, ее перекидывают на седло и мчатся, что есть силы без дороги и возят до тех пор, пока не изъявит согласия. После этого ее, физически разбитую, вталкивают в юрту ее жениха" .
В 1896 г. Н.Ф. Катанов записал следующее описание: «Перед тем как справлять свадьбу нужно изловить девицу. Ловит ее при помощи всех своих родственников тот человек, который думает на ней жениться. Девица, которую хотят изловить, будет ли знакомая, или незнако¬мая, все равно. Изловленную девицу в тот же день (когда ее поймали) сажают в амбар. В амбар сажают обоих (т.е. жениха и невесту). Если был предварительный уговор, то они входят (в амбар) сами. Их сажают когда угодно: и ночью, и днем. Из дома отца (невесты) прихо¬дить кто-нибудь, брат ее или сам отец, чтобы спросить и выслушать, желает ли она жить (замужем), или не желает. Если жить не желает, то они готовы увести ее до¬мой; а если желает остаться; то брать не будут. (Однако) здешний народ не отпускает ее, хотя бы она и объявила, что не будет жить» .
Похищал обычно жених с несколькими, специально приглашенными им лицами из своего улуса. Каратанов же приводит случай, когда старуха, услышав о намерении похитить ее внучку человеком, которого последняя не желала и который ей тоже не нравился, "употребила хитрость".
"Когда похитители приехали за невестой, они остановились в их доме, заявив, что они разыскивают коней. Ночью бабушка переменилась местами с внучкой, и похитители по ошибке увезли старуху вместо девушки. Старуху перекинули через седло, везли верст 5 или более и только тогда она начала кричать, узнав ошибку, старуху повезли обратно, тем временем девушка-невеста собрала погоню, с которой и встретились похитители и здесь уже произошла настоящая свалка" .
Иногда дело доходило до побоев и изнасилования. В архивных материалах Степной думы соединенных разнородных племен, имеется ряд жалоб на похищения. Мы приводим лишь одну из них.
"В Степную думу соединенных разнородных племени инородца оной думы Сагайского 2 половины рода Ивана Борисовича Урыбина.
Объявление
Дней 10 тому назад из дома диакона Нирицкого дочь нашу Арину утащили инородцы Василий Леонтьев, фамилии не знаю, но проживающий на Усть-Еси, замуж по инородческому обычаю без нашего и нашей дочери Арины согласия, причем похитить ему пособили инородцы: Герасим и Филипп Арчимаевы, Гена Катанов, Николин Ивандаев и много Усть-Есинских, которых мы не знаем, причем, к указанному похищению способствовали, за деньги, инородка Варвара Чеменева. На Усть-Еси священник отец Петр Суковений, ее, Арину отобрал и отослал в Аскиз, но на дороге ее догнали и увезли ее обратно, где, избив, изнасиловал, сделали почти уродом. Согласно расторжения подобные браки и всякие насилия и самодурство виновных спросить обо всем, сделать постановление о разбирательстве и копню оного выдать мне для просьбы на высочайшее имя.
Мая 7 дня 1881 года к сему объявлению, по личной просьбе инородца Ивана Урыбина, крестьянин Степан Потылицин руку приложил" .
Родители девушки-невесты не оставляли свою дочь без защиты. При умыкании бывали случаи, когда родня похищенной отбивала ее, и потом ее вновь похищал тот же человек (уже ее муж по народным представлениям), или иногда и другой человек. Но обычно в результате всех перипетий умыкания, похищаемая оставалась в доме похитителя.
За похитителями устраивали погоню (сургунчi). Если она настигала их, то виновников избивали, а невесту увозили обратно. Если же невеста находилась уже у жениха, то приезжали к нему и требовали свидания. Родители жениха выходили к погоне с вином в руках и, кланяясь, говорили: "Мы виноваты, гак как совершили кражу. Теперь дитя наше, а голова ваша". Вызывали девушку на женскую половину юрты и группа женщин, заслонив ее собой, учили, как отвечать. Если девушка отказывалась от этого брака, то участники погони увозили ее домой, получив за "бесчестье" 25 рублей.
В случае согласия похищенной выйти замуж, приехавшие садились за стол и начинали разговоры о калыме. Его, обычно назначал отец девушки. Калым платили сразу же. «В октябре прошлого 1900 г. женил своего брата Когдо Федотов Болганова на инородческой девице – дочери инородца Мачук Шадрина – Тапис – по инородческим обычаям. В тот же день, когда по обычаю увели невесту Тапис – отец ея Мачук Шадрин с родственниками приехал к нему Болганову за калымом… По приезде Мачук Шадрин потребовал калым, тогда он Болганов положил пред ним на стол 200 руб. Мачук Шадрин их не взял, а требовал 300 руб., а когда Болганов не соглашался отдавать 300 руб. – то Мачук не стал больше сидеть и уехал. …вследствие чего Болганову пришлось заплатить Мачуку Шадрину деньгами 300 руб» .
Отец жениха клал требуемые деньги на блюдо, застеленные белым платком. Отец невесты заворачивал деньги в этот платок и отдавая кому-нибудь из сопровождавших его лиц для подсчета. Если предложенная сумма расценивалась как недостаточная, то по уговору, остальные деньги отдавали во время "мировой". Когда, наконец, дело считалось улаженным, то участники погони требовали от жениха "штраф" (ат чобаа) за "пот лошадей" в размере 25 рублей. Эти деньги делились между всеми участниками сургунчi. В некоторых случаях отец невесты требовал халых парызы – отработка жениха за невесту, летом в страду. Только после того, как все необходимые по обычаю дела были решены, участники погони, угостившись, возвращались домой, дальнейшие переговоры продолжались у родителей невесты .
В старое время, при умыкании случались и убийства. Так, Тинниковы во время попытки отбить невесту, убили отца жениха Чебодаева .
Ретроспективный взгляд позволяет увидеть, что умыкание невесты оказалось наиболее «живучей» формой брака, несмотря на то, что советское и современное законодательство предусматривают суровую ответственность за насильственное похищение и удерживание человека. Обычно этнографы пишут о прекращении подобной практики в начале ХХ в. Однако автор имел возможность убедиться в продолжении бытования у хакасов в довольно полной мере данного обряда и лично знаком с супругами, в начале совместного пути которых стояло «уголовное преступление». Например, мать одного из ведущих хакасских журналистов Республики Хакасия была похищена его отцом после Великой Отечественной войны, и даже с ребенком на руках дважды убегала к родителям. Один из широко известных в среде хакасов г. Абакана случаев похищения (из студенческого общежития) произошел в 1997 г., когда «избранница» была не предупреждена о намерениях «жениха». Интересной деталью было требование девушки, примирившейся после некоторого сопротивления со сложившейся ситуацией, строгого соблюдения именно традиционных форм обряда (наличие народной одежды, заплетение кос, выезд на мировую и внесение выкупа). Родственники похищенной впоследствии прекратили начатое было уголовное преследование в отношении похитителей. И хотя конкретно эта ситуация не увенчалась официальной регистрацией брака, все же такие семьи еще встречаются.
Старинной формой заключения брака считался сговор – саблыг той (свадьба чести) или чахсынан алысханы (брак по желанию).
Брак по чести заключался даже тогда, когда будущие жених и невеста были малолетними. «Когда они, – писал Спасский Г. – не имеют понятия о любви, но даже самих себя... Когда жених и невеста с малолетства один для другого назначены, то по пришествии их возмужалости, за три года до брачного жених по два раза в каждый год должен приводить невесте дары или арчу, которая состоит из разных съестных припасов и вещей, некоторые сверх того платят за невесту, отец ее, выкуп или калым, состоящий из лошадей и рогатого скота. Жених получает с невестой разные вещи в приданое» .
Свадьбу по чести заключали близкие друзья, хорошие соседи или дальние родственники, когда у одного был мальчик, а у другого девочка.
Эта форма брака состояла из ритуальных обрядов, которые выполняли следующие функции: I) сплочение двух семей; 2) создание дружеских уз между двумя родами; 3) сотрудничество .
Основные нагрузки в выполнении этих функций несут невербальные формы коммуникации: доброжелательное выражение лица, улыбка и т.п., соблюдавшиеся по обычным нормам при заключении брака по чести (саблыг той), подразделявшиеся на следующие виды: 1) обмен подарками; 2) приветствие; 3) встречи; 4) ухаживания.
Обмен подарками – наиболее простой способ установления дружеских связей между двумя семьями. Следующий вид ритуала, которого придерживались хакасы – это приветствие. Встречи, как один из видов ритуала, были обязательны не менее двух раз в год. Должны были еще более упрочить сотрудничество между двумя родами.
Когда дети достигали трехлетнего возраста или пятилетнего возраста, родители мальчика приезжали с подарками к родителям девочки. Первый приезд сватов, обычно, бывал летом и назывался сураг арагазы – вино спроса. Привозили семь туш баранов и семь торсуков вина. Зайдя в юрту, отец мальчика, кланяясь в пояс хозяину, произносил традиционную фразу: "Мы пришли для того, чтобы раскрыть череп и обменятся мозгами. Мы пришли для того, чтобы вспороть грудь и обменяться сердцами". Если родители девочки не изменили своего решения, сваты обнимали и целовали друг друга и, обменявшись чашами, выпивали вино. Второй, осенний период святок носил название ызыргалыг арага – вино с сережками, которые тут же одевались ей в уши. С этого времени девочка считалась засватанной.
С этого времени и до совершеннолетия детей, родители мальчика каждый год, весною и осенью привозили угощение сватам. Они приезжали с небольшими подарками и бочонками вина. С каждым визитом количество подарков, вина и мяса должно было увеличиваться.
По достижении просватанными детьми 15-17-летнего возраста, родители юноши приезжали весной договориться о свадьбе. Этот этап носил название молджаг арагазы – помолвка – и проходил за три года до свадьбы. Следующий приезд поздней осенью именовался тазынныг уга – застолье с быком. Потом весной делали угощение тамкалыг арага – вино с табаком. Очередное осеннее угощение носило название хайахтыг уга – масляное застолье. К родителям девушки привозили до 9 котлов топленого масла, столько же кожаных мешков с сырцами (пiчiро) и столько же мешков сыра (пызылах). Следующий – весенний приезд был известен как талганныг арага – застолье с талканом.
Затем, осенью делалось следующее угощение, которое называлось пас аттыг той – пир в честь получения лошади за голову невесты, жених приводил коня пас ат без седла, но в серебряной уздечке и вручал отцу девушки, который в свою очередь дарил парню шелковый кушак.
При сватовстве "брака по чести" заключительным обрядом был своего рода девичник – теенджек. За неделю до свадьбы невеста собирала своих подруг (обычно семь). Приглашалась такое же количество парней, которые обеспечивали уход за молодыми девушками, в течение недели вся кампания объезжала родственников невесты, которые угощали молодежь и делали свадебные подарки. Затем эта кавалькада возвращалась к дому невесты, где вечером устраивали девичий праздник – хыс тойы .
При «браке по чести» калым не платили – считалось, что он окупался подарками и угощениями за многие годы. Заключение брака в такой форме обычно практиковалось только в байских семьях.
В более отдаленные времена практиковалось сватание еще не родившихся детей – туюх худа (глухое сватовство).
Сговор закреплялся словами: "Соединим детей, если у одного родится дочь, а у другого родится сын. Обменяем ездовых лошадей, если у обеих будут мальчики и девочки". В этом случае матери детей называли друг друга пил худагай – поясничная сватья, то есть считалось, что у обеих – дети еще "на пояснице".
Среди бедной части населения существовал брак отработкой кiзоге кiрген (буквально "вошел в зятья"). На такой брак жених соглашался, если не имел возможности заплатить калым и обязан был работать в их хозяйстве – заслужить себе жену. По обычному праву хакасов, отец девушки устанавливал срок отработки. Более подробно эту форму брака мы рассмотрим в разделе о калыме, т.к. она была тесно связана с калымом и обусловлена им. Брак отработкой имел не очень большое распространение.
Иногда бедняк женился на богатой вдове. Такая форма брака по-хакасски носила название упге кiрген ("вошедший в наследство жены"). В данном случае калым не платился. Обычно-брачные нормы регулировали правоотношения, возникающие в результате этого брака, т.е. происходила своеобразная покупка мужа и правоотношения складывались иные, чем при других формах брака. Основными правомочиями в этом случае обладала жена.
У хакасов бытовал обычай левирата (халдых). Халдых заключается в том, что вдова должна выйти замуж за холостого младшего брата или младшего родственника умершего. «Если умрет муж, то жена его выходить замуж за его старшего брата (хасты) не может, но за младшего может», – писал Н.Ф. Катанов .
Обычай левирата зародился в недрах патриархальных условий, когда родственники заботились о сохранении в своем кругу детей и основан на стремлении сохранить имущество внутри рода. Он известен со времен гуннов. В.И. Вербицкий, описывая жизнь алтайцев, также отмечает у них обычай левирата: "по древнему закону иудеев, возстановляет семья брата своего (деверя – Т.М.)" .
По существу, главная цель традиции – чтобы дети выросли и принадлежали к роду и семье отца. В основе левирата лежат также экономические мотивы: так как за жену уплачивали большой калым, то собственно, если брак прекращался вследствие смерти мужа, у его сородичей было стремление удержать ее в семье.
В сборнике обычного права сибирских инородцев о бурятах говорится, что "Случается, что взявший, как значится по всем правилам, по обычнаю степному, муж жену, по прожитии с нею неограниченного времени, умрет, то и тогда она отойти от родственников мужа ея никакого права не имеет, поскольку за нее уплачен калым; в сем случае, она подвержена быть женою брату мужа своего, или другому ближайшему родственнику его. А если не пожелает, по неимению у нея никого из детей от первого мужа, в жены быть из них другому кому, тогда отец или ближний ея родственник должен отдать ее за другого мужа ея родственникам, если они, сочтясь довольными, на то согласятся, потому, что могут на оный приискать и сосватать себе вместо нея другую невесту; и тогда она должна оставаться от родственников мужа уже свободною" .
Н.Ф. Катанов привел сообщение, что "если умрет муж, то жена его выходит замуж за его старшего брата..., но может выйти за младшего брата" .
В другом месте Н.Ф. Катанов сообщал со слов хакаса Ирена, что старшему брату не дозволяется жениться на жене младшего брата, но младшему брату жениться на жене старшего брата позволяется, это женитьба называется "заменою брата". "Далее он рассказывает, что "если умрет старший брат, то младшего брата вводили во все права умершего ввода в право умершего старшего брата (т.е. женя его на жене его), свадьбу справляют вышеупомянутым образом" , т.е. также, как и при браке с девушкой.
П.Е. Островских сообщив, что у хакасов могут встретиться браки младшего брата на вдове умершего старшего, добавляет, что подобные браки заключаются, главным образом, ввиду ненужности платить калым . Старые люди сообщили, что у них халтых и сейчас желателен и советуют в подобных случаях младшему брату жениться на жене его умершего брата.
По обычаю, таким образом, у хакасов халдых в прошлом был обязателен. Патачаков К.М. также отмечает в своих работах обычай левирата: "Деверя женят на невестке. У хакасов его называют "халдых кiрген!" .
По сообщению. Н.Г. Доможакова, в дни его детства, он знал одну молодую женщину-хакаску, которая очень рано овдовела и осталась с маленьким ребенком. Ее очень обижали и свекровь и свекор, жилось ей тяжело. Она хочет уйти к своим родителям, в свой сеок, но ее не пускает родня ее покойного мужа. Они ей прямо указывали, что за нее заплачен калым, и она должна оставаться в семье мужа, и что ее сына нельзя выпускать из рода отца. Эта вдова должна была ждать, когда подрастут младшие братья ее мужа и один из них станет ее вторым мужем. Хотя это были еще мальчики 10-12 лет. Но ей указывалось, что надо осуществлять обычай – халдых .
Вдова, не пожелавшая выйти замуж за деверя, принуждалась к этому силой. В архивах Сагайской степной думы находим следующий документ, в котором говорится что, в 1863 г. Федосья Адаякова подала прошение на имя Минусинского окружного начальника: "После смерти мужа моего инородца Петра Адаякова, прожила с матерью более 4-х месяцев, потом услышала, что она желает по инородческому обыкновению взять меня в замужество за другого сына (родной брат моего мужа) и недостижении еще совершенных лет, притом от свекра (а мне дедушка) инородца Андрея Адаякова стали встречать себе обиды, я во избежание незаконной жизни равно и обид от инородца Андрея Адаякова, от них ушла и нанялась в услужение в годовые работницы, то свекровь моя Елена Адаякова и дедушка, начали просить инородческое начальство, чтобы оное принудило жить у них в замужестве за родного деверя, на что не изъявляю своего согласия, то по разбирательству ближнекаргинского родовою старосты отобрали у меня все имеемое свое имущество, заведенное мною своими трудами без помощи их, всего на сумму 25 руб. и заставляют насильственно жить с родным деверем за которого и выйти в замужество, говоря, что у них такой закон о котором будто бы известно правительству, и если я не буду с ним жить, то кроме отобранного у меня имущества хотят взыскать денежный штраф более 30 рублей лишь только за то, что не выйду за деверя в замужество и угрожают еще и наказанием" .
У халдыха согласия не спрашивали. "Эта жизнь не зависит от тебя – говорили халдыху, – она зависит от законов народа и ты не сможешь быть выше их, потому что общество – сила". Небольшая деталь этого обычая: если младший брат не соглашался жениться на вдове умершего старшего брата, его били и заставляли жениться насильно . Обычно принуждение имело место тогда, когда вдова была много старше мужа. Но в таком случае обычаем разрешаюсь мужчине брать в жены ее младшую сестру или младшую родственницу (пасты), когда первая состарится .
Обряд женитьбы деверя на вдове умершего брата проходил следующим образом. Через год, после смерти мужа, на последних поминках в юрту вдовы родственники приводили младшего деверя. По обычаю он навьючивал на спину седло и переметную суму, а в руках держал уздечку и ружье. При входе в юрту жены умершего старшего брата, деверь клал седло на кровать, а из ружья стрелял в дымовое отверстие юрты. На следующий день вдове заплетали косы и устраивали небольшой той. С этого времени у них начиналась семейная жизнь .
Обычай левирата соблюдался и у киргизов. Абрамзон отмечает: "Если же остается бездетная молодая вдова, то ее берет в жены себе один из деверей или родственников мужа вместе со всем скарбом и скотом, скот же делится между родственниками... так как в уплате калыма за вдову все родственники участвовали, потому и происходит между ними дележ наследства" .
С. Швецов указывает на обычай левирата и у алтайцев: "Когда муж
умирает, она остается в семье мужа, так как именно эта семья понесла затраты на покупку ее у отца. В силу существующего обычая, она должна была стать женой деверя. Вдова не может вторично выйти замуж, не получив на то согласие старшего в семье и деверя, если таковой имеется. А так как даже за нее был уплачен ими калым, размер которого сравнительно всегда очень высок, то она согласия и не получит. Иначе как под условием, что за нее будет уплачен калым ее новым женихом" .
Существовал у хакасов и сорорат – пастылас. В том случае, когда умирала, жена, вдовец мог жениться на ее младшей сестре или младшей родственнице.
Еще исследователи XVIII в. отмечали бытование подобного обычая среди хакасов, так, Г.Ф. Миллер сообщил: "Буде же невеста умрет, то уплаченный калым зачитается в выкупе ее сестры; если же у невесты оной нет, то пропадет" , то есть это при смерти невесты, ее естественной заместительницей является ее сестра конечно младшая, поскольку у хакасов замужество происходило строго в порядке старшинства.
Н.Ф. Катанов сообщил, что у хакасов в случае смерти жены, муж мог жениться на ее младшей сестре, но отнюдь не на старшей . «Если умрет жена, то муж может жениться только на ее младшей сестре (пасты); брать замуж старшую сестру умершей жены не дозволяется, как не дозволяется ему и называть ее по имени. Можно называть по имени свою тещу и своего тестя, но называть по имени старшую сестру умершей жены нельзя» .
Старые хакасы рассказывают, что этот обычай бытовал у них лет 80-90 тому назад. Шибаева пишет, что "в сеоке туран у сагайцев было обязательным жениться на сестре умершей жены" .
Мамышев Х. (сагаец из Усть-Еси Аскизского района, сеок хобый, 1922 г. рождения) сообщает, что у них раньше сорорат был в обычае, но только в том случае, если у покойной жены были дети. Еще в 1935 году, как он рассказывает, Кызыласов Назар (сагаец Аскизского района) женился на Чанковой, которая была младшей сестрой его жены. У Кызыласова от покойной жены оставались дети .
Но, как подчеркивает в своем сообщении Шалгинова А.Д., такие браки были добровольны. Если пастым (младшая сестра жены) не хотела идти замуж за своего чистем’а, то ее принудить было нельзя .
У шорцев сорорат бытовал в прошлом. Здесь этот обычай носил название "пастмын". При намерении вдовца жениться на младшей сестре умершей жены, согласие его младшей свояченицы не спрашивали. В случае отказа, такой брак совершался умыканием.
Обычай сорората является пережитком материнского рода, который бытовал у хакасов в далеком прошлом. Как мы видим, этот обычай у хакасов модифицировался. Отцовский род наложил на этот обычай свой отпечаток. Если в период материнского рода брак на младшей сестре был обязателен и обе стороны принимали его как должное, то в дальнейшем он является, как правило, только желательным и брак совершается при этом иногда и при помощи умыкания, что характерно уже для отцовского рода.
При сорорате имущество умершей жены сохранилось в доле, а дети также как при левирате вырастали среди своих родственников.
Экзотическая форма заключения брака связана с обычаем дарения птицы фламинго – хысхылах. Подстреливший фламинго, которые весной и осенью пролетают над Хакасией, мог сватать любую девушку. На птицу надевали красную шелковую рубаху, на шею подвязывали красный шелковый платок и отправлялись с ней в юрту родителей девушки. Согласно обычно-правовым нормам хакасов, родители должны принять подарок, а взамен отдать дочь. Калым не платился. Если девушку не отдать, то по-хакасским поверьям, птица хысхылах проклянет этот дом и дочь умрет . В данном случае, по-видимому, проявились следы древнего культа проклинающих птиц.
Среди зажиточной части населения: существовал дуальнородовый брак – сjjк нандыри (букв., «возврат сеока»). Он был связан с обычаем авункулата, когда отдавалось предпочтение кузенным бракам. Например, если девушка из фамилии сеока курут выходила замуж за представителя сеока хыргыс, то ее дочь должна была выйти замуж за близкого человека из рода матери. Такой брак считался надежными, главное, фамильные драгоценности и богатство не уходили на сторону. В связи с обменным браком сjjк нандыри среди хакасов выделялись даже брачные фамильные пары: Борчиковы – Киштеевы, Чаптыковы – Шалгиновы и т.д. Перекрестные браки – двух родных братьев одной фамилии на двух родных сестрах другой фамилии и обмен невестами запрещался .
Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.; Л., Т. I. 1950. С. 353.
Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961. С. 60.
МЕПТ. С. 85.
См.: Дьяконова В.П. Традиционные формы и способы заключения брака у теленгитов Горного Алтая // Историко-культурные связи народов Южной Сибири. Абакан, 1988.
Патачаков К.М. Культура и быт хакасов в свете исторических связей с русским народом (18-19 вв.). Абакан, 1958. С. 78.
Потапов Л.П. Краткие очерки истории и этнографии хакасов (XVIII-XIX вв.). Абакан, 1952. С. 176.
ЦГАРХ. Ф. И-5. Оп. 1. Д. 35. С. 201.
Каратанов Н. Описание быта инородцев, обитающих по Абаканским степям Минусинского округа Енисейской губернии (рукопись). Аскыз, 1880. С. 162.
См.: Катанов Н.Ф. Наречия урянхайцев.
Островских П.Е. Указ. соч. С. 316.
Катанов Н.Ф. Отчет о поездке…1896 года. С. 113.
Бутанаев В.Я. Этническая история хакасов. С. 198.
ЦГАРХ. Ф. И-5. Оп. 1. Д. 35. С. 202.
ЦГАРХ. Ф. И-4. Оп. 1. Д. 23. С. 23.
Полевые материалы автора (далее – ПМА). Сообщение койбалки Алыхтаевой Н.Г., с. Куйбышево Бейского р-на, 1924 г. рожд.
Каратанов. Указ. соч. С. 14.
См.: Катанов Н.Ф. Отчет о поездке… 1896 года.
Каратанов Н Описание быта инородцев. С. 15.
Цит. по: Патачаков К.М. Указ. соч. С. 82.
ЦГАРХ. Ф. И-4. Оп. 1. Д. 23. Л. 69.
Бутанаев В.Я. Свадебные обряды хакасов. С. 113.
ПМА. Информатор: Чартыков Алексей, сеок туран, Аскизский район, с. Н. База, 1918 г. рожд.
Спасский Г.И. Народы, кочующие в верховьях реки Енисей // Сибирский вестник. Ч. 1. СПб, 1818. С. 101.
См.: Букреев В.И., Римская И.Н. Этика права. М., 1998.
Бутанаев В.Я. Этническая история хакасов. С. 198.
Катанов Н.Ф. О погребальных обрядах у тюркских племен с древнейших времен до наших дней // ИОАИЭ. 1894. Т. XII. Вып. 2. С. 109-142.
Вербицкий В.И. Алтайские инородцы: Сборник этнографических статей и исследований. М., 1893. С. 158.
Самоквасов Д.Я. Указ. соч. С. 109.
Катанов Н.Ф. Наречия урянхайцев. С. 358.
Там же. С. 81.
Островских П.Е. Указ. соч. С. 319.
См.: Патачаков К.М. Указ. соч.
Шибаева Ю.А. Пережитки родового строя у хакасов. Рукопись диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Абакан, 1947 (рукописный фонд Хакасского НИИЯЛИ, № 345). С. 104.
ЦГАРХ. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 812. Л. 2-4.
ПМА (А. Чартыков, сагаец сеока туран, 81 года).
ПМА (В. Шалгинов, качинец сеока ах хасха, с. Чаптыково, 1920 г. рожд.).
Бутанаев В.Я. Социально-экономическая история хакасского аала. С. 184.
Абрамзон С.М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. Фрунзе, 1990. С. 25.
Швецов С.П. Обычно-правовые воззрения алтайцев (калмык) и киргиз. Брачные и семейные отношения. Омск, 1898. С. 14.
См.: Миллер Г.Ф. История Сибири. Ч. II. М.; Л., 1941.
Катанов Н.Ф. Наречия урянхайцев. С. 358.
См.: Катанов Н.Ф. О погребальных обрядах.
Шибаева Ю.А Указ. соч. С. 144.
ПМА (Мамышев Х., сагаец из Усть-Еси Аскизского района, сеок хобый, 1922 г. рождения).
ПМА. (Шалгинова А.Д., качинка сеока ах хасха, 1911 г. рожд., с. Шалгиново ).
См.: Бутанаев В.Я. К истории семьи и семейного права.
Он же. Социально-экономическая история хакасского аала. С. 174.
