Хунну - Сюнну - Гунны-2

[Ашина Шэни]

1 hour ago, Peacemaker said:

Дык вы почитайте того же Крадина - большинство населения сюннуских городов составляли вовсе не сюнну, а подчиненное им оседлое население из всяких китайцев и маньчжур Вот они свиней и разводили, а вовсе не сами сюнну. 

[Ашина Шэни]

2 hours ago, povodok said:

Юристы , прокуроры...смотрите , не передеритесь по дороге из Юебани в Мунгалистан!

Так что, Гумилеву мы не верим больше?

[Peacemaker]

Just now, Ашина Шэни said:

Дык вы почитайте того же Крадина - большинство населения сюннуских городов составляли вовсе не сюнну, а подчиненное им оседлое население из всяких китайцев и маньчжур Вот они свиней и разводили, а вовсе не сами сюнну. 

Лучше обьясните почему у казахских найманов тотем -кабан?

[Ашина Шэни]

37 minutes ago, Peacemaker said:

Лучше обьясните почему у казахских найманов тотем -кабан?

Тоьем не означает что его разводили и ели

[Peacemaker]

ДИНЛИНЫ ПОТОМКИ АРИЕВ.

  

  

  О внешнем облике динлинов-тагарцев не известно ничего из письменных источников, но антропологи на основании исследований черепов тагарцев делают заключение о том, что они были в основном европеоидами. Они строили деревянные дома, разводили крупный рогатый скот молочного направления, коз и свиней, лошадей и верблюдов.

[кылышбай]

11 часов назад, povodok сказал:

Может пришельцы , а может и возвращенцы. Сомневаюсь , что народ с Амура с какого-то перепуга сменил свой бытовой уклад и ушел в степи. Скорее , ушедшие ранее на восток группы кочевников , воспользовались какими-то сложившимися обстоятельствами и вернулись на земли предков. Конечно , с солидным привеском в виде влившихся восточных иноплеменников и вновь приобретенными культурными элементами.

возможно. среди тех же шивэй указаны группы, которые разводили лошадей

27 минут назад, Peacemaker сказал:

ДИНЛИНЫ ПОТОМКИ АРИЕВ. 

  

  О внешнем облике динлинов-тагарцев не известно ничего из письменных источников, но антропологи на основании исследований черепов тагарцев делают заключение о том, что они были в основном европеоидами. Они строили деревянные дома, разводили крупный рогатый скот молочного направления, коз и свиней, лошадей и верблюдов.

то, что у енисейских кыргызов был мощный пласт европеоидного (возможно изначально индо-европейского по языку) субстрата никем не оспаривается

[Ашина Шэни]

1 hour ago, Peacemaker said:

ДИНЛИНЫ ПОТОМКИ АРИЕВ.

  

  

  О внешнем облике динлинов-тагарцев не известно ничего из письменных источников, но антропологи на основании исследований черепов тагарцев делают заключение о том, что они были в основном европеоидами. Они строили деревянные дома, разводили крупный рогатый скот молочного направления, коз и свиней, лошадей и верблюдов.

Сами вы потомок агрАриев Вообще то консенсус сейчас что динлин это раннее китайское написание тюркского этнонима теле, а сами динлины это и есть ранние телеские племена. Про свиней динлинов источники пишут или лишь археологи накопали и выдают за динлинское?

[Ашина Шэни]

1 hour ago, Peacemaker said:

Значит кабан для казахо-найманов свяшенное  животное ,нельзя убивать и есть.Правильно?

Про тотем найманов не знаю, но волков например древние тюрки убивали молча, хоть это был их тотем тоже. 

[Ашина Шэни]

1 hour ago, кылышбай said:

то, что у енисейских кыргызов был мощный пласт европеоидного (возможно изначально индо-европейского по языку) субстрата никем не оспаривается

Вообще говоря с кыргызами ситуация мутная пока что, и уж точно нет общего мнения, что европеоидность кыргызов именно от покоренного субстрата. По меньшей мере Пуллиблэнк и Дромпп так точно не считают. 

[кылышбай]

5 минут назад, Ашина Шэни сказал:

Вообще говоря с кыргызами ситуация мутная пока что, и уж точно нет общего мнения, что европеоидность кыргызов именно от покоренного субстрата. По меньшей мере Пуллиблэнк и Дромпп так точно не считают. 

т.е. R1a пришла в Минусу вместе с тюрками? так ведь там и по всей ЦА эта гаплогруппа еще со времен бронзы. вы об этом?

[Ашина Шэни]

1 hour ago, кылышбай said:

т.е. R1a пришла в Минусу вместе с тюрками? так ведь там и по всей ЦА эта гаплогруппа еще со времен бронзы. вы об этом?

Я все же говорил о расе, а не о гаплах, которые к расе и тем более языку не привязаны.

[Ашина Шэни]

5 hours ago, Peacemaker said:

Специально Миротворцу от меня Крадин:

"Скорее всего, правильным было бы предположить, что основное население городища не являлось кочевниками и, следовательно, не принадлежало к хуннскому этносу. Многонациональный характер населения городища подтверждают: анализ остеологических коллекций, конструктивные особенности иволгинских жилищ, специфика хозяйства, некоторые аналогии в инвентаре, антропологический анализ костяков расположенного рядом могильника, особенности погребального обряда захороненных.

Преобладание в остеологическом материале городища костей таких животных, как собака (29%) и свинья (15%) [Гаррут, Юрьев 1959: 81-82; Давыдова 1965: 10; 1985: 71; 1995: 47], в совокупности с широко используемой на городище традицией строительства «кана» невольно наводит на мысль о том, что, возможно, определенная часть жителей городища были выходцами с Дальнего Востока. Известно, что собака является традиционным деликатесом народов Китая, Маньчжурии и Корейского полуострова, а свинья с глубокой древности входила в число излюбленных лакомств «восточных иноземцев» [Ларичев 1973: 112; Крюков и др. 1983: 155]. В то же самое время показательно, что в остеологических коллекциях из Ильмовой пади на долю собак приходится всего 6%, а кости свиньи не упоминаются совсем [Коновалов 1976: 209]".

[Крадин Н.Н. Империя Хунну. Изд. 2-е, перераб. и доп. - М.: Логос, 2001. - с.82]

[Ашина Шэни]

ПРИЧИНЫ ХУННСКОГО УГОНА КИТАЙСКИХ ПЛЕННЫХ

“Имеется еще один серьезный аргумент против того, что угнанное кочевниками население использовалось в качестве рабов. Г.И. Семенюк систематизировал сведения из китайских хроник об угонах в степь земледельческого населения и сопоставил их с данными об угонах населения китайскими военачальниками из степи. В результате анализа оказалось, что китайцы в хуннскую эпоху угнали в полон примерно в два раза больше номадов, чем те оседлых жителей. Поэтому, полагает автор, «гораздо больше оснований предполагать наличие у них острой необходимости пополнять пленными свои быстро редеющие семьи, включая пленных в состав родов и племен, т.е. говорить об отношениях патриархального рабства или о лишении завоеванных или побежденных ими племен определенной степени самостоятельности» (Семенюк Г.И. 1958. К проблеме рабства у кочевых народов // Изв. АН КазССР, сер. истории, археологии и этнографии. Вып. 1. Алма-Ата: С.57)”.

[Крадин Н.Н. Империя Хунну. Изд. 2-е, перераб. и доп. - М.: Логос, 2001. - с.170]

[Ашина Шэни]

АНАЛИЗ ЧИСЛЕННОСТИ КОЧЕВОГО НАСЕЛЕНИЯ ИМПЕРИИ ХУННУ

Николай Крадин

Какова была численность номадов в Хуннской империи? Основываясь на данных о количестве воинов у хунну, можно приблизительно рассчитать численность населения империи в целом. Методика, традиционно применяемая в кочевниковедении, очень проста. Не без оснований считается, что количество воинов примерно соответствует общей численности взрослых мужчин (у хунну: «все возмужавшие, которые в состоянии натянуть лук, становятся конными латниками» [Лидай 1958: 3; Бичурин 1950а: 40; Материалы 1968: 34]). Намио Эгами [Egami 1963; см. также: Таскин 1968: 41–44] тщательно проанализировал многочисленные данные, содержащиеся в китайских исторических хрониках, о соотношении общей численности кочевников с количеством воинов и пришел к выводу, что это соотношение 5:1. Из летописей [Лидай 1958: 294; Бичурин 1950а: 128; Материалы 1973: 84] дополнительно известно, что после распада империи у южных хунну в 90 г. н.э. было 34 000 семей, 237 300 человек и 50 179 воинов (соотношение 4,7:1). Экстраполируя эти данные на время расцвета Хуннской державы, можно рассчитать максимальную численность населения степной империи в годы царствования Модэ: 300 000 х 5 = 1 500 000 человек. Такого мнения о численности хунну придерживаются многие исследователи [de Groot 1921: 53; Таскин 1973: 5–6; Крюков и др. 1983: 113; Гумилев 1989; Кляшторный, Султанов 1992: 61; и др.].

Насколько правильны подобные расчеты? Исследования по теоретической и сравнительной демографии показывают, что определение доли взрослых мужчин в 1/5 часть от общей численности населения для кочевников вполне правдоподобно [см., например: Пирожков 1976: 64, 134–135; ср. МНР 1986: 25]. Другое дело, в какой степени точны сведения древних летописцев. Китайцы имели солидную для своего времени статистику, но едва ли китайские лазутчики могли дать реальную информацию о блуждающих «в поисках воды и травы» номадах, «отрезанных горными долинами и укрытых песчаной пустыней». Оценки имеют приблизительный характер. Знаменитый Чжунхан Юэ говорил, что численность номадов была меньше населения одной ханьской области [Лидай 1958: 30; Бичурин 1950а: 57; Материалы 1968: 45], но в то же время другой источник (цзянь 48 «Хань шу») свидетельствует, что количество кочевников было сопоставимо по величине с населением крупного китайского округа [см.: Loewe 1974: 80–81]. Теоретически также можно допустить, что «сто тысяч» для китайцев в данном случае означало не реальное число, а понятие, близкое по смыслу (но не по содержанию!) русскому тьма (нечто вроде «очень, очень много») [Гумилев 1960: 60–61]. Возможно, что «триста тысяч» обозначает три раза по «очень, очень много», т.е. отражает административно-территориальное деление Хуннской империи на центр, левое и правое крылья. Иррациональный характер значения числа «триста тысяч» отмечался и другими авторами [Кляшторный, Султанов 1992: 340].

В то же самое время Л.Н. Гумилев не без оснований считал данные Сыма Цяня стандартным преувеличением китайских хроник. Он основывался на том, что население Монголии даже в середине XX в. было вдвое меньше расчетного [1960: 79]. Действительно, к 1918 г. (более репрезентативному для сопоставления с хунну) население Монголии составляло около 650 000 человек [МНР 1986:25]. Даже в XX столетии численность скотоводов осталась примерно на таком же уровне, хотя в целом население Монголии возросло за счет урабани-зационных процессов почти в три раза [Марковска 1972: 290; Батнасан 1978: 69; МНР 1986: 23, 28].

По этой причине более надежны расчеты численности населения кочевых обществ на основе определения продуктивности пастбищных ресурсов и вычисление на основе этого вероятного поголовья стад животных и численности скотоводов. Подобная методика основана на моделировании энергетических процессов в экосистемах, определении вероятной численности диких и домашних животных, а также людей на основе первичной биопродукции аридных пастбищ. Поскольку человек является одним из компонентов экосистемы, людей может быть столько, сколько их способно прокормиться за счет имеющихся в экосистеме ресурсов. Следовательно, численность кочевников прямо опосредована количеством разводимых животных. В свою очередь, численность домашних животных зависит от объемов пастбищных ресурсов. Нарушение равновесия экосистемы (например, чрезмерное стравливание пастбищ) ведет к кризису. Экосистема автоматически стремится восстановить оптимальное соотношение между трофическими уровнями. В сложившейся ситуации (если нет возможности откочевать на другие территории) животным не хватает кормов, они гибнут от истощения и голода, хуже переносят зимние холода. Это сразу же отражается на численности самих номадов, их благосостоянии и политической системе. Со временем баланс между продуктивностью пастбищ, поголовьем животных и количеством людей, кочевавших на данной территории, восстанавливается.

В отечественном кочевниковедении одним из первых попытался использовать данные экологии для определения численности населения Б.Ф. Железчиков, применив их к истории сарматов Южного Приуралья и Заволжья [1984]. Однако в его расчеты вкралась досадная ошибка [Халдеев 1987], он не учел несколько важных обстоятельств: наличие в экосистеме помимо домашних еще и диких копытных животных, обязательное деление пастбищ на зимние и летние, неодинаковое количество кормов, съедаемых разными видами домашних животных, характер питания самих скотоводов и пр. В настоящее время появились более совершенные методики, которые учитывают эти и другие факторы [Гаврилюк 1989: 17–24; 1999: 113–129; Тортика и др. 1994; Иванов, Васильев 1995:53, 57, 60-61; и др.].

Авторы данных разработок совершенно справедливо отмечают, что кочевники никогда не эксплуатировали всю территорию разом. Они поочередно переходили со своими стадами в соответствии с годовым хозяйственным циклом. Еще китайский евнух Чжунхан Юэ отметил эту особенность экономики хунну: «скот же питается травой и пьет воду, переходя в зависимости от сезона с места на место» (выделено мной. – Н.К.) [Лидай 1958: 31; Материалы 1968: 46]. Особенно важным в этой оценке, с моей точки зрения, представляется то, что Чжунхан Юэ определенно указывает на существование у хунну упорядоченной системы маршрутов сезонных перекочевок.

В кочевниковедении принято выделять несколько различных моделей кочевания (кочевая, полукочевая, полуоседлая и т.п.), а также несколько типов сезонного передвижения номадов (меридиональный, радиально-круговой, широтный, эллипсоидный и пр.). Данные по монголам конца прошлого и первой половины нынешнего века позволяют глубже раскрыть этот аспект проблемы. У современных монголов нет единственной схемы перекочевок. Одни номады, как, например на Ононе, уходят на зиму в тихие предгорные долины или даже в горы, а летом спускаются в широкие плодородные долины рек. Скотоводы Гобийского Алтая, наоборот, летом кочуют со своими стадами на горных пастбищах, а зимой перемещаются в предгорья. В целом в Халха-Монголии известно не менее десятка различных вариантов моделей сезонного кочевания. Основная часть монголов кочует со скотом в среднем 2–4 раза в год. Однако количество перекочевок и радиус кочевания существенно разнятся в зависимости от продуктивности пастбищ. В плодородных хангайских степях номады кочуют в пределах 2– 15 км. В гобийских полупустынных районах радиус намного больше – от 50 до 70 км. Самые большие перекочевки – в пределах 100–200 км – совершают монголы Убур- хангайского и Баян-хон-горского аймаков. Количество перекочевок в этих аймаках может достигать 50 и даже более [Мурзаев 1952: 48–49; Грайворонский 1979: 136; Динесман, Бодц 1992: 193-194].

Интересно также сопоставить эти сведения с соответствующими данными по Забайкалью. Буряты предпочитали устраивать летники поближе к источникам водопоя, тогда как зимние пастбища выбирали в местах покосов, по возможности защищенных от ветров (в распадках, у подножий сопок и гор), а также там, где оставалось много ветоши [РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 1242: 12]. В середине XIX в. хоринские буряты перекочевывали от двух до четырех раз в год. Деревянные юрты составляли примерно четвертую часть от общего их количества. Но общее число оседлых жителей также было невелико: 308 человек из 38 тысяч населения Хоринского ведомства. Кударинские и баргузинские буряты войлочных юрт уже не имели, жили летом в деревянных юртах, а зимой в домах русского типа. Перекочевки они совершали всего два раза в год с зимников на летники и обратно. Селенгинские буряты, которые были расселены, кстати, в местах наибольшей концентрации археологических памятников хунну, кочевали, как правило, четыре раза в год, совершая сезонные перекочевки между пастбищами. Количество войлочных и деревянных юрт у селенгинских бурят было одинаковым [Кудрявцев 1954: 190–192].

Только значительные природные катаклизмы (снегопады, засухи) могли привести к нарушениям сложившихся маршрутов перекочевок и крупных миграций в пределах нескольких сотен километров [НАРБ, ф. 129, оп. 1, д. 452: 1-2, 10-11; д. 512: 45, 46, 49; Д. 575: 1; д. 574: 1, 14-14 об.; д. 575, д. 1-4 об.; МКК 13: 66; Мурзаев 1952: 49; Зиманов 1958: 32; Шахматов 1964: 31–33; и др.].

В то же время необходимо иметь в виду, что границы Хуннской державы не были постоянными на протяжении 250 лет существования степной империи. Крупные политические события периодически нарушали сложившиеся модели кочевания. Вытеснение номадов из Ордоса при Цинь Шихуанди (215 г. до н.э.), а затем снова при ханьском императоре У-ди в конце II в. до н.э., привело к массовым переселениям номадов на север за пустыню Гоби и необходимости пересмотреть устоявшиеся в Халха-Монголии ареалы кочевания хуннских племен. Еще один серьезный период нарушений традиционных систем кочевок связан с гражданской войной 60–36 гг. до н.э. Сформировалось несколько различных враждующих между собой группировок, из числа которых выжили две наиболее мощные, возглавляемые братьями Чжичжи и Хуханье. Первоначально противостояние между ними осуществлялось по оси «север» – «юг», позже переместилось в плоскость «запад» – «восток». Последнее крупное нарушение традиционных систем кочевания связано с распадом Хуннской державы в 48 г. на «северную» и «южную» конфедерации.

В связи с этим все производимые ниже расчеты справедливы только в отношении стабильной экологической, хозяйственной и политической ситуации в обществе хунну, когда номады имели достаточно устойчивые маршруты передвижения и стабильные, закрепленные традицией сезонные пастбища.

[Ашина Шэни]

Представляется очевидным, что наиболее важными для годового выпаса скота были именно зимние пастбища. Нельзя не согласиться с точкой зрения, что именно зимние пастбища лимитировали в конечном счете общее количество поголовья домашнего скота [Гаврилюк 1989: 18; Тортика и др. 1994: 52–53]. Поскольку Для степей Монголии характерны бесснежные зимы, практически все ее пастбищные территории были потенциально пригодны для организации зимовок. Тем не менее, как показывает практика, площадь зимних пастбищ занимала 30–50% от всех имеющихся ресурсов.

Формула емкости (или нагрузки) пастбищ, рассчитанная специалистами по животноводству, выглядит следующим образом:

Н = У : (Ц х К),

где Н – продуктивность пастбищ, У – урожайность корма, Д – период использования пастбищ (зимний сезон условно длится 90 дней), К –потребность животных в кормах (в кг или кормовых единицах). Урожайность различных участков монгольских степей колеблется в зависимости от природно-климатических зон и от времени года от 0,6–2 ц/га в пустынях до 9–20 ц/га в долинах рек. Средняя урожайность колеблется в пределах 2,5–3,5 ц/га [Цэрэндулам 1975; Динесман, Болд 1992: 172; Dugarjav, Galbaatar'2000: 241].

Однако необходимо иметь в виду два важных обстоятельства: во-первых, величина (У) не должна была равняться 100%, так как стравливание всей травы вело к дигрессии пастбищ (в современном кочевом скотоводстве в Монголии коэффициент использования травяного покрова принимается за 0,5; для древности и средневековья, видимо, следует принять величину 0,3 [Динесман, Болд 1992: 209]); во-вторых, продуктивность пастбищ в осенний период была примерно на 30% меньше, чем в летнее время года, а в весеннее и зимнее время составляла 35–38% от валового урожая трав [Динесман, Болд 1992: 198–199].

Примем условную величину отчуждаемого травостоя с зимних пастбищ при нагрузке на пастбища в 30% за 1 ц/га. Также известно, что питательная ценность одного килограмма зимних трав (ветоши) равняется примерно 0,32 кг условных кормовых единиц (1 к.е. = 2500 ккал энергии) [Виноградов 1986; пит. по: Тайшин, Лхасаранов 1997: 77]. Воспользуемся этими данными и рассчитаем величину (У):

1 ц/га х 0,32 = 32 кг к.е./га.

Величина (Д) условно принимается за 90 дней – продолжительность зимнего сезона.

Величина (К) известна по исследованиям в области животноводства. Суточная потребность в кормах одной овцы оценивается в 0,91 к.е. (4–5 кг сухой массы). Кормовая потребность одной головы крупного рогатого скота равняется 4,7, а лошади – 6,1 от условной головы овцы [Динесман, Болд 1992: 198; Тайшин, Лхасаранов 1997: 75].

Для удобства расчетов имеет смысл привести все эти данные к единому знаменателю. АА. Тортика, В.К. Михеев и Р.И. Кортиев проделали большую работу по систематизации ряда сведений о количестве разных видов животных, приходящихся на одно хозяйство в различных номадах Евразии (хунну, тангуты, монголы разных эпох, калмыки, казахи, киргизы, тувинцы, каракалпаки). Основываясь на этих данных, они предложили ввести некий условный эквивалент в 36 условных овец на одного человека [1994: 54–56]. Эти выводы перекликаются с аналогичными расчетами других исследователей [Семенюк 1958: 72; Толыбеков 1959: 131; 1971: 158; Руденко 1961; Потапов 1975: 20; Хазанов 1975: 164–165; Марков 1976: 152, 157, 190; Радченко 1983: 145-146; Косарев 1984: 136; Масанов 1995а: 202–204].

Рассчитаем теперь по формуле из работы А.А. Тортики, В.К. Михеева и Р.И. Кортиева вероятное количество населения хунну, кочевавшего на территории Западного Забайкалья. Формула численности кочевого населения основана на приведенной выше формуле определения нагрузки на пастбища, используемой в современном сельском хозяйстве и выглядит следующим образом:

Числтш = (К с X У X П зим): (К X Д);
Числтах = Ктах X (Кс X У X Пзим) : (К X Д).

Кроме уже известных переменных (У – урожайность в килограммах кормовых единицах сухой массы на 1 га (32 кг к.е./га), К – суточная потребность в кормах (0,91 к.е.), Д – количество зимних дней – 90), здесь введены новые величины:

Пзим – площадь зимних пастбищ, Кс – коэффициент поправки на социальное расслоение, Ктах – коэффициент максимального изъятия корма.

Площадь зимников обычно составляет 30–50% от общей площади территории пастбищ. Численность сельскохозяйственных угодий в Монголии оценивается по разным источникам от 120 до 140 млн га [Цэрэндулам 1975; МНР 1986: 223; Динесман, Бодд 1992: 172; Tser-endash 2000:141; и др.]. Учитывая, что часть пастбищ в современности используется под сенокосы или под земледельческие угодья, а уровень пастбищной дигрессии в хуннское время был намного ниже, представляется целесообразным считать, что в хуннскую эпоху площадь пастбищ составляла 140 млн га. Следовательно, численность зимников у хунну могла равняться 42–70 млн га.

Коэффициент поправки на социальное расслоение отражает имущественную и социальную дифференциацию в сложных номадных обществах. Известно, что богатые скотоводы чаще кочевали и использовали большее количество пастбищных территорий. Это связано, во-первых, с тем, что они имели больше животных и для их выпаса требовалось большее количество ресурсов; во-вторых, богатые скотовладельцы имели в структуре стада больший процент лошадей и верблюдов, что обеспечивало более высокую скорость кочевания их стад [Владимирцов 1934: 36; Зиманов 1958: 131; Хазанов 1975: 254; Khazanov 1984/1994: 123-125; Масанов 1991: 32–33; 1995а: 172–173; Шишлина 1997: 108]. Согласно расчетам, величина коэффициента высчитывается исходя из условного количества животных, которое могли иметь богатые, обычные и бедные скотовладельцы, деленное на 36 условных овец. Коэффициент равняется 0,0202 [Тортика и др. 1994: 58–59].

Коэффициент максимального изъятия корма принят за 1,5.

Окончательные расчеты количества номадов, способных кочевать на территории нынешней Монголии в хуннскую эпоху, выглядят следующим образом:

при П зим 30%:

Числ min = (0,0202 х 32 х 42 000 000) : (0,91 х 90) = = 331 487 человек.

Числ щах - 1,5 х (0,0202 х 32 х 42 000 000) : (0,91 х 90) = = 497 230 человек.

при П зим 50%:

Числ min = (0,0202 х 32 х 70 000 000) : (0,91 х 90) = = 552 478 человек.

Числ max = 1,5 X (0,0202 X 32 X 70 000 000) : (0,91 X 90) = = 828 717 человек.

Необходимо учесть еще один фактор. Степи Монголии эксплуатировались не только домашними, но и дикими животными. Основываясь на данных БД. Абатурова, И.В. Иванов рассчитал, что биомасса наиболее распространенных видов диких млекопитающих аридных степей колеблется в пределах 3–10 кг/га. В экосистемах с равновесным состоянием, где отчуждается 30–40–50% пастбищной продукции, биомасса домашних животных не должна превышать соответственно 16–22–25 кг/га [Иванов, Васильев 1995: 32–33]. В противном случае можно говорить о кризисной нагрузке на пастбища. Исходя из этого, проверим, насколько правильны наши расчеты численности животных и древнего скотоводческого населения монгольских степей. Умножим вычисленное количество людей на 36 условных овец и получим условное поголовье всех домашних животных, способных прокормиться на данной территории. Умножив полученную величину на средний вес овцы (50 кг) и разделив результат на площадь степных пастбищ (140 000 000 га), высчитываем, что даже при максимальном коэффициенте изъятия корма масса домашних животных будет чуть более 10 кг/га.

Таким образом, можно сделать следующий вывод: численность номадов, кочевавших на территории Монголии в хуннскую эпоху, могла составлять 350–800 тыс. человек.

Однако необходимо иметь в виду, что в период расцвета хунну территория империи не ограничивалась Халхой, а включала Внутреннюю Монголию, Ордос, территории Синьцзяна. В состав хуннской армии входило население зависимых от империи народов Маньчжурии, Забайкалья, Саяно-Алтая, Тувы. На рубеже III– II вв. до н.э. на сторону хунну перешло много ханьских военачальников различных рангов [Лидай 1958: 19; Бичурин 1950а: 52; Материалы 1968:42]. Если вспомнить, что количество монголов юань-ского времени оценивается разными исследователями в пределах 1–2,5 млн номадов [см.: Далай 1983: 57], что сопоставимо с ой-ратско-джунгарским периодом истории Монголии [Чернышев 1990: 56], то численность Хуннской империи в 1–1,5 млн человек не покажется сверхневероятной.

Точно так же была рассчитана вероятная численность кочевого населения юго-западного Забайкалья [Крадин 1999: 33; 2000]. В хуннское время на этой территории могло кочевать от 12 до 26 тыс. номадов. В военном отношении это от 2–3 до 5 «тысяч» лучников. Можно предположить, что в совокупности с земледельческим населением они представляли самостоятельное воинское подразделение с военачальником в ранге так называемого «слабого» ваньци (темника), имевшего в подчинении около 5–7 тыс. воинов.

Литература

Батнасан 1978. Некоторые особенности современных кочевок и оседлости в МНР // Олон улсын монголч эрдэмтний III их хурал. Бот I. Улаанбаатар: 68–71
Бичурин 1950а. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.; Л.: Изд-во АН СССР. Т. I
Виноградов 1986. Питательная ценность зимних пастбищных кормов // Сборник трудов ЗабНИИТИОМС. Чита
Владимирцов 1934. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л.: Изд-во АН СССР.
Гаврилюк 1989. Домашнее производство и быт степных скифов. Киев: Наукова думка.
Грайворонский 1979. От кочевого образа жизни к оседлости (на опыте МНР). М.: Наука.
Гумилев 1960. Хунну. Срединная Азия в древние времена. М.: Изд-во вост. лит-ры.
Гумилев 1989. Хунны в Азии и Европе // Вопросы истории. № 6: 64-78; № 7: 21-38.
Далай 1983. Монголия в XIII–XIV веках. М.: Наука.
Диннесман, Болд 1992. История выпаса скота и развития пастбищной дигрессии в степях Монголии // Историческая экология диких и домашних копытных: История пастбищных экосистем / Отв. ред. Л.Г. Динесман. М.: 172–216
Железчиков 1984. Вероятная численность савромато-сарматов Южного Приуралья и Заволжья в VI в. до н.э. – I в. н.э. по демографическим и экологическим данным // Древности Евразии в скифо-сарматское время / Отв. ред. АИ. Мелюкова и др. М.: 65–68.
Зиманов 1958. Общественный строй казахов первой половины XIXв. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР.
Иванов, Васильев 1995. Человек, природа и почвы Рын-песков Волго-Уральского междуречья в голоцене. М.: Интеллект.
Кляшторный, Султанов 1992. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. Алма-Ата: Рауан.
Косарев 1984. Западная Сибирь в древности. М.: Наука.
Крадин 1999. Империя Хунну (структура общества и власти): Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. СПб.
Крюков и др. 1983. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М.: Наука.
Кудрявцев 1954. [Гл. 7] Экономическое развитие Бурят-Монголии в период разложения феодального строя и роста капиталистических отношений // История Бурят-Монгольской АССР / Отв. ред. П.Г. Хаптаев. Т. I. Улан-Удэ: 173-205.
Лидай 1958. Лидай гэцзу чжуаньизи хуйбянь [Собрание сведений о народах различных исторических эпох] / Сост. Цзянь Боцзань и др. Т. 1. Пекин (на кит. яз.)
Марков 1976. Кочевники Азии. Структура хозяйства и общественной организации. М.: Изд-во МГУ.
Марковска 1972. Процесс урбанизации в современной Монголии // Олон улсын монголч эрдэмтний II их хурал. Бот I. Улаанбаатар: 285–290.
Масанов 1991. Специфика общественного развития кочевников-казахов в дореволюционный период: историко-жологические аспекты номадизма: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М.
Масанов 1995а. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества) // Алматы: Социнвест; М.: Горизонт.
Материалы 1968. Материалы по истории сюнну (по китайским источникам). Вып. 1 / Введ., пер. и коммент. B.C. Таскина. М.: Наука.
Материалы 1973. Материалы по истории сюнну (по китайским источникам). Вып. 2 / Введ., пер. и коммент. B.C. Таскина. М.: Наука.
МКК. Материалы высочайше утвержденной под председательством статс-секретаря Куломзина комиссии для исследования землевладения и землепользования в Забайкальской области. СПб: Канцелярия комитета министров, 1898. Вып. 10. Вып. 13.
МНР 1986. Монгольская Народная Республика: Справочник. М.: Наука.
Мурзаев 1952. Монгольская Народная Республика. Физико-географическое описание. 2-е изд. М.: Гос. изд-во географич. лит-ры.
НАРБ. Национальный архив Республики Бурятия, Улан-Удэ.
Пирожков 1976. Демографические процессы и возрастная структура населения. М.: Статистика.
Потапов 1975. О феодальной собственности на пастбища и кочевья у тувинцев (XVIII – начало XX вв.) // Социальная история народов Азии / Отв. ред. А.М. Решетов и Ч.М. Таксами. М.: 115–125.
Радченко 1983. Страны Сахеля: состояние природной среды и проблемы развития сельского хозяйства. М.: Мысль.
РГИА. Российский государственный исторический архив, Санкт-Петербург.
Руденко 1961. К вопросу о формах скотоводческого хозяйства и о кочевниках // Материалы по этнографии (Доклады ГО). Вып. 1: 2–15.
Семенюк 1958. К проблеме рабства у кочевых народов // Изв. АН КазССР, сер. истории, археологии и этнографии. Вып. 1. Алма-Ата: 55–82.
Тайшин, Лхасаранов 1997. Аборигенная бурятская овца. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ.
Таскин 1968. Скотоводство у сюнну по китайским источникам // Вопросы истории и историографии Китая / Отв. ред. Л.И. Думай. М.: 21–44.
Таскин 1973. Предисловие // Материалы по истории сюнну (по китайским источникам) / Введ., пер. и коммент. B.C. Таскина. Вып. 2. М.: 3-17.
Толыбеков 1959. Общественно-экономический строй казахов в XVII–XIX вв. Алма-Ата: Казгосиздат.
Тортика и др. 1994. Некоторые эколого-демографические и социальные аспекты истории кочевых обществ // Этнографическое обозрение. № 1: 49–62.
Хазанов 1975. Социальная история скифов. Основные проблемы развития древних кочевников евразийских степей. М.: Наука.
Халдеев 1987. Сколько было сарматов? // Советская археология. № 3: 230-231.
Цэрэндулам 1975. Кормовые ресурсы МНР. Авгореф.дяс –Д- рас.-х. наук. Дубровице.
Чернышев 1990. Общественное и государственное развитие ойратоввХУШв. М.: Наука.
Шахматов 1964. Казахская пастбищно-кочевая община. Алма-Ата: Наука.
Шишлина 1997. Заметки о характере скотоводческого хозяйства в современной республике Калмыкия // Степь и Кавказ. М.: 106–109 (Труды ТИМ 97).
de Groot 1921. Chinesische Uhrkunden zur Geschichte Asiens. Die Hunnen der vorchristlkhen Zeit. Bd. I. Berlin–Leipzig: de Gruyter.
Dugarjav, Galbaatar 2000. Ashort history of the study of grassland and ecosystems on Mongolia // International symposium on «Nomads and use of Pastures today». Ulanbaatar 238–241
Egami 1963. The economic activities of the Hsiung-nu // Труды XXV Международного конгресса востоковедов. Т. 5. М.: 353–354.
Khazanov 1984/1994. Nomads and the Outside World. Cambridge: Cambridge Univ. Press. 2 nd ed. Madison, WI: University of Wisconsin Press.
Loewe 1974. The Campaigns of Han Wu-ti // Chinese Ways in Warfare I Ed. by F. Kierman, J. Fairbank. Cambridge.
Tserendash 2000. Pasture resource – utilization and management in Mongolia // International symposium on «Nomads and use of Pastures today». Ulanbaatar 141-143.

[Крадин Н.Н. Империя Хунну. Изд. 2-е, перераб. и доп. - М.: Логос, 2001. - с.71-79]

[Le_Raffine]

Тотем кабан был не у всех казахских найманов, а у одного из родов.

[povodok]

Свиней разводили карасукцы - предположительно , предки хунну , тагарцы - предположительно , предки теле , таштыкцы - предположительно , предки кыргызов , сами кыргызы - носители енисейской письменности. Современные хакасы повсеместно разводят свиней. Что тут такого? Не надо на свиней смотреть сквозь призму ислама! Свиньи , результат оседлого земледелия , очень удобно утилизировать с пользой для дела излишки сельхозпроизводства! Для кочевок , конечно не подходит. Поэтому , там где хозяйство было комплексным , часто разводили свиней , там же , где хозяйство было чисто кочевым , свиней не держали. И не надо плести россказни , что типа настоящему крутому кочевнику свинина "в падлу"! 

А упоминание китайского хрониста о том , что хунну не держат свиней, говорит лишь об отношении данного хрониста к какому-то конкретному событию. В глазах китайца , люди , не разводившие свиней представляют собой повышенную опасность , так как не привязаны ни к чему представляющему ценность с точки зрения китайца. Или есть вариант сделать эту строчку из китайской хроники неким приговором всему центральноазиатскому свиноводству?

На счет рабов на хуннских поселениях тоже неправдоподобно! Потому как , соотношение типично хуннских захоронений и захоронений отличных от них , говорит явно в пользу хуннского большинства! Или тогда надо признать , что китайско-манчжурских рабов хоронили со всеми элементами хуннской обрядности, оружием и регалиями! Не слишком ли толерантно?

[кылышбай]

7 часов назад, Ашина Шэни сказал:

Я все же говорил о расе, а не о гаплах, которые к расе и тем более языку не привязаны.

в наше время и в нашем регионе - согласен, да. но все же: например распространенность R1a в некоторых культурах ЦА эпохи бронзы коррелируется с их европеоидностью и индо-европейским языком

[Peacemaker]

http://www.v-stetsyuk.name/ru/Alterling/Bulgar/Polemics.html

 

Quote

Между тем, многие лингвисты находили особенную близость между чувашским и монгольскими языками, что должно было подтверждать концепцию алтайской прародины не только чувашей, но и всех тюрок:

 

… не определяя пока точно положение чувашского язвыка среди родственных ему языков, мы можем условно считать его промежуточным звеном между монгольскими и тюркскими языками (Поппе Н.Н., 1925, 8).

 

Далекие следы пребывания чувашей сначала в соседстве с монгольскими племенами, а потом в верховьях Иртыша и Енисея – в соседстве с алтайскими тюрками и среднеазиатским иранскими племенами хорошо находятся в языке чувашей. В чувашском языке имеется много монгольских слов, и почти все они древнего происхождения (Егоров В.Г., 1971, 7).

 

Чувашский язык обладает и рядом монгольских слов, не встречающихся в других тюркских языках. Это прежде всего местоимения… Остальные монгольско-чувашские соответствия немногочисленны, но достаточны для того, чтобы доказать сосуществование прачувашей и монгольских народов в далеком прошлом – задолго до монгольских завоеваний (Ахметьянов Р.Г., 1978, 119).

 

[Peacemaker]

[Ашина Шэни]

4 hours ago, кылышбай said:

в наше время и в нашем регионе - согласен, да. но все же: например распространенность R1a в некоторых культурах ЦА эпохи бронзы коррелируется с их европеоидностью и индо-европейским языком

Всё это пока что остаётся очень спорным, так как по большому счету для множества древних народов ЦА языки элементарно неизвестны по отсутствию их письменных памятников - следовательно и запрсывать их в ИЕ преждевременно. Сама по себе европеоидная раса еще не гарант ИЕ. 

[Ашина Шэни]

8 hours ago, Peacemaker said:

Хотели сказать ,что казахские найманы -потомки китайских пленных?

Вы как всегда чертовски "догадливы", господин Миротворец

[Ашина Шэни]

7 hours ago, povodok said:

Свиней разводили карасукцы - предположительно , предки хунну , тагарцы - предположительно , предки теле , таштыкцы - предположительно , предки кыргызов , сами кыргызы - носители енисейской письменности. Современные хакасы повсеместно разводят свиней. Что тут такого? Не надо на свиней смотреть сквозь призму ислама! Свиньи , результат оседлого земледелия , очень удобно утилизировать с пользой для дела излишки сельхозпроизводства! Для кочевок , конечно не подходит. Поэтому , там где хозяйство было комплексным , часто разводили свиней , там же , где хозяйство было чисто кочевым , свиней не держали. И не надо плести россказни , что типа настоящему крутому кочевнику свинина "в падлу"! 

А упоминание китайского хрониста о том , что хунну не держат свиней, говорит лишь об отношении данного хрониста к какому-то конкретному событию. В глазах китайца , люди , не разводившие свиней представляют собой повышенную опасность , так как не привязаны ни к чему представляющему ценность с точки зрения китайца. Или есть вариант сделать эту строчку из китайской хроники неким приговором всему центральноазиатскому свиноводству?

На счет рабов на хуннских поселениях тоже неправдоподобно! Потому как , соотношение типично хуннских захоронений и захоронений отличных от них , говорит явно в пользу хуннского большинства! Или тогда надо признать , что китайско-манчжурских рабов хоронили со всеми элементами хуннской обрядности, оружием и регалиями! Не слишком ли толерантно?

Ну о чем тогда собственно спор? Речь же шла именно о кочевниках, настоящих хуннах и тюрках. Что оседлые народы, часть которых лишь вероятно, не установленно, вошла в состав сюнну и тюрок, разводили свиней - спору нет. Настоящие же кочевники этого не делали. Кстати по этой причине именно этот обычай ислама у тюрок соблюдается весьма исправно - в отличие от скажем пятикратного намаза. Я сам не мусульманин, но от свинины держусь подальше - стоит мне положить в рот хоть кусок, начинает тут же тошнить если честно. Мерзость эта свинина, и как их сейчас разводят не способствует приятным мыслям при ее поедании

Китайцы просто так ничего не писали. Они видели что к чему прекрасно - имено настоящие кочевые сюнну свинины не потребляли. И правильно - мясо жирное, нездоровое, с высокой вероятностью содержания паразитов. Конина и баранина в разв лучше и тем более здоровее Конину поесть я большой любитель. 

[Ашина Шэни]

4 hours ago, Peacemaker said:

http://www.v-stetsyuk.name/ru/Alterling/Bulgar/Polemics.html

 

 

Все это остается весьма субъективным. Тут скорее ошибочное определение этих слов в чувашском как монголизмов - ну не может быть так, чтобы именно у далеких от монголов чувашей ранние монголизмы были в изобилии, а у близких совсем рядом коктюрок монголизмов почти нет. 

[Ашина Шэни]

5 hours ago, Peacemaker said:

Китайские и венгерские ученые установили,что язык хунну -монгольский.

Просто долгое время не правильно расшифровали китайские  иероглифы.

 

Дорогой Миротворец, ваши аргументы здесь были бы гораздо эффективнее, если бы вы перевели все это на русский язык. Я вот все свои французские цитаты переводить никогда не ленюсь.