Чокан Чингисович Валиханов

[Воевода Владимир]

ВАЛИХАНОВ Чокан

(Великий ученый-историк, этнограф, географ, экономист, путешественник. Офицер Российской армии, дипломат, чиновник российской администрации.)

(1835-1865)

Чокан Валиханов родился в семье, где традицией, начиная с деда Вали (внука хана Аблая), последнего хана Среднего Жуза и бабки Айганым была прорусская, коллаборационистская ориентация. В степи еще не загасло к моменту рождения Чокана стремление сохранить независимость, отстоять собственную государственность, олицетворяемое Кенесары Касымовым, возглавлявшим национально-освободительные движение казахского народа. К отцу же Чокана Чингису царская администрация благоволила, о чем свидетельствует назначение его старшим султаном одного из округов и присвоение ему чина полковника. Но в то же время он был образованным человеком, в частности, содействуя русским ученым в изучении фольклора и быта.

Чокан Чингисович Валиханов (полное его имя Мухаммед-Ханафия, а Чокан прозвище, данное матерью) родился в ноябре 1835 года. Детство его прошло в степи, среди народа, первоначальную грамоту он получил в родном поселке Кушмуруне в частной казахской школе, где научился арабскому языку, получил представление о восточной поэзии и учился рисованию. Последнее занятие было его неподдельной страстью и сохранившиеся зарисовки Чокана говорят о том, что в нем жил талант недюжинного художника. Отец с малых лет привлекал Чокана к сбору материалов, касающихся легенд и народных преданий, и вовлек его в круг высокообразованных русских ученых, инженеров, офицеров.

Годы наиболее интенсивного духовного становления личности Чокана связаны с учебой в Омском кадетском корпусе. Здесь сложился круг общения, включавший и его наставников, так и однокашников в лице ориенталиста Н. Ф. Костылецкого, историка П. В. Гонсевского, публициста, исследователя истории народов Сибири и Казахстана Н. М. Ядринцева, выдающегося географа Г. Н. Потанина, Н. Ф Анненского и других. Впоследствии в этот круг вошли такие выдающиеся деятели как петрашевец С. В. Дуров, П. П. Семенов-Тян-Шанский, Е. П. Ковалевский, Ф. М. Достоевский. Последний писал в одном из своих писем к Чокану: "Я Вам объявляю без церемоний, что я в Вас влюбился... Я Вас так люблю, что мечтаю о Вас и о судьбе Вашей по целым дням". Из учебы в кадетском корпусе вышел человек, в котором были посеяны семена русской и современной передовой культуры, науки и искусства.

Дальнейшая карьера Чокана была предопределена семейной традицией и полученным образованием: он - российский офицер, разведчик, дипломат и чиновник, исполняющий различные поручения царской администрации. И в то же время он не мог не почувствовать своей собственной кожей, что он остается "инородцем" (к примеру, нижний сокращенный класс обучения в кадетском корпусе), не мог не видеть, какие притеснения и унижения испытывают его сородичи, подвергаясь беспредельному произволу со стороны самого последнего русского чиновника и жандарма и их местных прислужников. Оставалась единственная надежда остаться человеком - посвятить себя "нейтральному делу" - науке и литературному творчеству. Уже в кадетском корпусе у него зародилась страсть к путешествиям и мечта "открыть миру неизведанную Азию". Мечте было дано свершиться, но в более глубоком смысле, чем предполагал юный Чокан: он не только исследовал и описал "неизведанные" европейской наукой места как географ, путешественник, он приоткрыл завесу над самым центром Азии - человеком, его историей, образом мыслей и чувств. Касается ли дело его знаменитой Кашгарской экспедиции, благодаря которой он прославился на весь мир как отважный путешественник, Иссык-кульской экспедиции или поездки в Кульджу - везде он выступает не просто как географ, экономист, этнограф, царский агент, а через все это и помимо этого перед нами выступает человек, стоящий на стыке цивилизаций способный взглянуть на виденное как изнутри, так и извне, глазами образованного европейца. Мировая наука обязана именно ему записью блестящего отрывка из "Манаса" -"Смерть Кукотай-хана и его поминки".

Наиболее древние и устойчивые корни казахского менталитета нашли отражение в ряде его исследований, в частности, в статьях "Следы шаманства у киргизов (казахов)", "О мусульманстве в степи". В исследовании зороастрийской природы шаманизма Чокану принадлежит безусловное первенство. Зороастризм принадлежит к семейству явлений универсального порядка, распространенных повсеместно. Ритуальные формы, символические действия, характерные для мифологии как всеобщей формы становления человеческого сознания, к которой должен быть отнесен шаманизм, имеют непреходящую ценность в культурной жизни человечества. Символы мифа пробуждают, направляют, упорядочивают и вовлекают личность в процесс жизни и смерти.

Присущие зороастризму верования, требовавшие от индивида ответственности перед миром, людьми и перед самим собой, не потеряли своей непреходящей ценности. Зороастрийцы поклонялись множеству богов, силам природы, огню, воде, земле, солнцу, луне, ветру, отдельным абстрактным качествам справедливости, ярости разуму, истине. Принцип "истина - лучшее благо", требование жить в соответствии с благой мыслью, благим словом и благим делом содержат в себе нравственность самой высокой пробы.

Огонь и солнце почитались особо. Свойственный шаманству культ огня в целом и в деталях, как правильно отмечает Валиханов, зороастрийского происхождения. Почитание огня, солнца, обожествление неба и небесных светил, культ предков, признание богов-покровителей отдельных сторон бытия кочевников, кодекс должных поступков и запретов сохранились, по Чокану, от зороастризма у казахов в "совершенной целостности".

Всезнающему, премудрому и верховному божеству соответствует переданное через тюркскую традицию обозначение Тенгри - небесная обитель и само верховное божество. Отсюда выражение: "да наградит тебя небо", "проклятый небом", "клянусь небом" или "да побьет меня небо". Огонь считается прародителем всего сущего, очищает души от скверны, гнев страшен, целительное значение всеобъемлюще. Огню приносят жертвы в самых сокровенных случаях: при рождении ребенка или вступлении невесты в дом отца или деда мужа. О целительной силе воды, о святости Матери-Земли упоминается в древнетюрских рунических памятниках Кюль-Тегину и Бильге-кагану. О святости воды свидетельствует народный обычай ушыктау - опрыскивание водой.

Стихиям и некоторым предметам казахская традиция приписывает силу кие, поклоняясь которой и соблюдая определенные обряды, человек получает благословение от нее - кут, то есть счастье и благополучие. Но эта же сила обладает и карательной функцией кеср. Благословляющих и опасных сил полон внутренний мир человека, здесь непоправимое влияние слова и конкретное действие глаза.

Синкретизм шаманства с исламом проявляется в таких принципиальных представлениях, как Аллах, отождествляемый с Тенгрием, Азраиль - со смертью, святость и святые - с арвахами, с духами предков. Такова суть религиоведческих и культурологических исследований казахского просветителя, путешественника, историка, этнографа и фольклориста Чокана Валиханова.

Прожив два года в Петербурге, Чокан работал в Главном штабе над подготовкой к изданию карты Азии, он участвовал в изданиях трудов Русского географического общества, членом которого он был избран в 1860 году. Здесь Чокан публиковал работы, посвященные истории и культуре Средней Азии и зарубежного Востока; среди них исследования "Киргизы" (так тогда называли казахов), "Следы шаманства у киргизов", "Киргизское родословие", "О кочевках киргиз" и другие, в которых собран и обобщен огромный материал об истории, этнографии казахов, их быту, обычаям и культуре.

Устному народному творчеству казахов посвящены статьи "Предания и легенды большой Киргиз-Кайсацкой орды", "Очерки Джунгарии" и другие. Подчеркивая поэтическую и музыкальную душу народа, Валиханов рассказывает легенду, согласно которой есть сказочная птица, которая, пролетая прямо над землей, как бы одаривает находящихся в тени ее крыльев частицей своего гения. Поверье же таково: над казахами птица пролетела совсем низко, из чего и проистекает их особая музыкальная одаренность. Валиханов подчеркивал так же, что народно-поэтическое творчество казахского народа дает "полную картину" его "исторической и духовной жизни". Интересны его высказывания об особенностях импровизаторского искусства акынов, о видах песен, о ритмике казахского стиха. Он записал народную эпическую поэму "Козы-Корпеш и Баян-сулу".

Ныне неподалеку от урочища Коген-Тоган, где был похоронен в 1865 году больной, трагически одинокий Чокан Валиханов, в местности под названием Алтын-Эмель, построен в честь 150-летия со дня его рождения (1985 год) мемориальный комплекс. Выдающийся вклад в изучение творчества Валиханова внес А.X. Маргулан, благодаря которому в 1961-1972 годах было опубликовано собрание сочинений Ч. Валиханова в пяти томах.

Чокановская традиция бережного сбора духовного наследия народа нашла достойных продолжателей, в том числе в лице Затаевича, который сохранил образцы казахской песенного творчества для мировой музыкальной культуры. Идею Чокана о кровной культурно-исторической связи казахского и русского народа развил Л. И. Гумилев в своей концепции евраазийства.

[NikCh86]

Валиханов...

[Воевода Владимир]

Благодарю!

[Гость Расих]

У нас в Башкирии один парень защитил кандидатскую диссертацию по правовым взглядам Чокана Валиханова на обычное право и стал кандидатом юридических наук. Как известно Ч. Валиханов учился в с. Стерлибашево и долго жил в Башкирии. Башкиры чтят память о нем, на страницах печати о нем выходят публикации. Он был просвитителем своего времени. :tw1:

[enhd]

Хороший Джучид, т.е. потомок Джучи, монгол-казах.

Честно говоря не знаком с его книгами или сочинениями.

Если бы дали список то бы очень полезно было бы.

[Стас]

Я был горд, что принимал воинскую присягу в Омском военном училище - где принимал Чокан и многие др. казахские султаны.

[oirad]

Не все казахи знают о его отношении к мусульманству, не все Вот в связи с этим интересно, что думают современные азахи, знакомые с его творчеством не по наслышке, о его вглядах на религию?

[Гость Qasqyr]

Хороший Джучид, т.е. потомок Джучи, монгол-казах.

Честно говоря не знаком с его книгами или сочинениями.

Если бы дали список то бы очень полезно было бы.

Забирайте его себе вместе со всеми книгами и сочинениями :kz1:

[Хак-Назар б. Касым]

Не все казахи знают о его отношении к мусульманству, не все Вот в связи с этим интересно, что думают современные азахи, знакомые с его творчеством не по наслышке, о его вглядах на религию?

Знакомые с его творчеством непонаслышке как правило несколько(или сильно) в нем разочаровываются.

Вообще сейчас у многих к нему не слишком уважительное отношение среди тех, кто более менее глубоко изучал его творчество. В том числе и его статьи об исламе.

[Rust]

А в чем суть воззрений Валиханова на ислам? Можно узнать подробнее, и почему к нему стали плохо относиться?

[Хак-Назар б. Касым]

В том, что он был исламофобом. Почитайте его статью "О мусульманстве в степи", негативному к нему отношению способствует не только антиисламская позиция, но и пренебрежительное отношение к своему народу, сквозящее в его статьях. Кроме того известны его взгляды на христианизацию казахов, они тоже не могут вызывать симпатии.

Мнение с другого сайта, надеюсь автор на меня не обидится.

"...Шокан Валиханов, шпион, провокатор и вероотступник, заваливавший колониальную администрацию предложениями о христианизации казахов с упорством, которому иной современный спаммер бы позавидовал."

[shoman]

Спасибо Воевода Владимир.

Личность Валиханова - это, как верно заметил С. Муканов - "промелькнувший метеор". И нет причин не верить Ф. М. Достоевскому, одно поражает прошло 200 лет и те кто смотрит назад остались в некоей пропорции.

[Наке Маке улы]

...Шокан Валиханов, шпион, провокатор и вероотступник, заваливавший колониальную администрацию предложениями о христианизации казахов с упорством, которому иной современный спаммер бы позавидовал.

похожее мнение я слышал когда беседовал с одним казахом исповедующем исламский суфизм

- типа он продал казахов, в то время когда шла болрьба за независимость, он нарисовал карты укромных мест где скрывались и карты дорог по которым передвигались мятежники - те кто за независимость казахов от России и т.д.

лично я его книги читал выборочно - думаю он довольно жестко писал.

например про половую жизнь в степи - то есть секс был. хоть и не поощрался но был. секс до свадьбы.

иногда если парень отказывался от девушки, то она что бы не быть опозоренной, выдавливала ребенка - я когда это читал мне тошно было. но наверное это правда жизни. хоть и цинично.

[Акскл]

Почему стерли мой пост с фрагментом из книги Халфина?!

[asan-kaygy]

Почему стерли мой пост с фрагментом из книги Халфина?!

Никто не стирал, скорее всего пост пропал после падения сервера, запостите заново ваш пост сюда, если желаете.

[Акскл]

Халфин Нафтулла Аронович

Политика России в Средней Азии (1857-1868)

Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru

Издание: Халфин Н.А. Политика России в Средней Азии (1857-1868). — М.: Издательство восточной литературы, 1960

Поездка Ч. Ч. Валиханова в Кашгар

В феврале 1858 г., за месяц до того, как экспедиция Л. В. Ханыкова прибыла в Баку, и за два месяца перед тем, как миссия Н. П. Игнатьева отправилась из Петербурга в свой далекий путь, в укрепление Верное приехал русский поручик Чокан Чингисович Валиханов. Ему поручалось направиться в Кашгар (где еще недавно хозяйничал ходжа Валихан-тора), чтобы выяснить перспективы восстановления политико-экономических связей Российской империи с китайской провинцией Синьцзян.

Весной 1857 г., воспользовавшись восстанием в Кашгаре против власти маньчжуро-китайских феодалов, ходжа Валихан-тора с небольшой группой приверженцев и при поддержке населения захватил Кашгар. Используя антиманьчжурские настроения, он в короткий срок утвердил свою власть на обширной территории. Но успехи Валихан-торы продолжались до тех пор, пока он опирался на народные массы, борьба которых имела характер антифеодальной крестьянской войны. В надежде на «хорошего правителя» угнетенные слои населения оказали поддержку Валихану, но вскоре разочаровались в нем. Когда Валихан-тора повысил налоги, а деклассированные элементы из его военных отрядов занялись грабежом, сельская беднота и городские низы начали отходить от этого движения. В Кашгаре был установлен режим кровавого деспотизма, мало чем отличавшийся от гнета маньчжуро-китайских феодалов. Валихан-тора восстановил против себя не только широкие народные массы, но и зажиточные слои населения, которые были недовольны, во-первых, отсутствием гарантий безопасности их жизни и имущества, во-вторых, тем, что доходные места и высшие должности в армии были распределены между пришедшими из Кокандского ханства сподвижниками ходжи.

«Средства страны скоро были истощены, остановка торговли и всякой промышленности сильно чувствовалась. Лошади, ослы были взяты для войска, медные котлы, тарелки и всякая медная посуда отбирались для отливки пушек. В продолжение ста дней весь народ находился при осадных работах, оставляя свои домашние заботы и обыденные занятия. Ко всему этому подозрительность и жестокость ходжи перешла всякие границы... Жизнь всех и каждого находилась в опасности. Такое напряженное состояние не могло продолжаться долго...»{295}.

Восстание Валихан-тора в августе того же 1857 г. было подавлено. [107]

Русские власти, не имевшие хорошо налаженной связи с Кашгаром, очень интересовались местной обстановкой, отражавшейся на торговых отношениях России с Западным Китаем. Узнав о начале восстания, царское правительство поручило директору Азиатского департамента Ег. П. Ковалевскому изложить соображения о событиях в Синьцзяне.

В записке «О положении дел в Кашгаре и наши к нему отношения»{296} Ег. П. Ковалевский отметил важное географическое положение Кашгара — «обширной и плодоносной провинции, расположенной между Китаем, Индией, Афганистаном и Кокандом и кочевьями русскоподданных дикокаменных киргизов».

Местное население было настроено антиманьчжурски; имелись и претенденты на власть — представители свергнутой династии ходжей. Царское правительство могло, прикрываясь стремлением помочь «законным претендентам», более активно вмешаться в борьбу за Кашгар. Однако и по отношению к южной части Синьцзяна — Кашгару — царское правительство также отказывалось от наступательных действий и ограничивалось лишь полумерами.

После обсуждения записки Ег. П. Ковалевского в Военном министерстве и Министерстве иностранных дел оба ведомства приняли совместное решение:

1. Командировать в Кашгар подготовленного офицера для сбора сведений о положении на местах.

2. Усилить русские отряды на кашгарской границе, если это будет признано необходимым генерал-губернатором Западной Сибири Гасфордом.

3. Если в Кашгаре будет полностью восстановлена власть прежней династии, независимой от правительства Китая, и ее представители обратятся за содействием к генерал-губернатору Западной Сибири, то он должен будет, «не отвергая их просьбы и приняв благосклонно посланцев новой власти в Кашгаре», запросить инструкций правительства{297}.

Эти решения, внесенные в утвержденный царем доклад, показывают, что правительство Российской империи не желало использовать в своих интересах положение дел в Кашгаре. Наиболее важный, третий пункт доклада был облечен в такую форму, что всякое оказание поддержки «прежней династии» неизбежно наталкивалось на длительную волокиту и затяжную переписку между Омском и Петербургом. [108]

Нежелание царского правительства вмешиваться в борьбу в Кашгаре подтверждается и письмом министра иностранных дел А. М. Горчакова генерал-губернатору Западной Сибири от 1 ноября 1857 г. «Правительство наше, — писал А. М. Горчаков, — не предпринимая наступательных действий, должно быть готово ко всем случайностям...»{298}.

Военный министр Н. О. Сухозанет, сообщив Г. X. Гасфорду о принятых в Петербурге решениях по кашгарскому вопросу, подчеркнул, что русское правительство еще со времен Екатерины II обращало внимание на установление политических и торговых отношений с Кашгаром и во время переговоров, связанных с заключением Кульджинского трактата, безуспешно пыталось добиться учреждения в Кашгаре русской фактории. «Ныне нельзя не воспользоваться тем положением, в котором находится 'Кашгар в отношении к Китаю, — отмечал Сухозанет, имея в виду восстание Великан-торы, — а потому правительство наше решилось опять возобновить старание свое к учреждению хотя бы некоторых сношений с названной провинцией»{299}.

Гасфорд, не поняв как следует полученных им указаний, в ответном письме представил программу резкого увеличения вооруженных сил России, сосредоточенных в Западной Сибири, для оказания немедленной поддержки восставшему Кашгару. Любопытно его донесение в Военное министерство,, испещренное пометками царя и военного министра, возражавших против энергичных планов командира Сибирского корпуса.

«При настоящем затруднительном положении китайского правительства, — писал Гасфорд, — можно с большой вероятностью ожидать отторжения Кашгарии, но для упрочения самостоятельности этого владения необходимо, чтобы содействие другой державы было оказано оному вовремя, ибо иначе существование его не может быть продолжительным при значительной несоразмеримости сил Кашгарии силам, которые огромная Китайская Империя... может противопоставить для установления там своего владычества»{300}.

Поэтому Гасфорд считал необходимым наряду со сбором детальных сведений о положении в Кашгаре «усилить военные способы наши в Заилийском крае для поддержания... независимости Кашгарии по восстановлении прежней [109] мусульманской династии». Гасфорд отмечал далее, что в основу всей своей деятельности на посту генерал-губернатора Западной Сибири он ставил стремление утвердить влияние России в Заилийском крае, «ибо, — как он выражался, — присоединение Илийского края вообще я считаю одним из первых усилий не только к утверждению нашей власти на сей окраине, но и для решительного влияния нашего на всю Среднюю Азию» (помета царя: «Преувеличено воображением»).

Излагая план сосредоточения войск в Западной Сибири, Гасфорд просил Военное министерство быстрее откликнуться на его предложения, чтобы к окончанию весенней распутицы он смог начать подготовку к осуществлению зимней кампании.

Последнее соображение вызвало достаточно характерный отклик военного министра Сухозанета, отметившего на полях этого документа: «По крайней мере в скором времени сего ожидать невозможно, тем более, что сношения с Китаем не перестают быть миролюбивыми».

Высшие правительственные круги отнюдь не были склонны поддерживать воинственные настроения западносибирского генерал-губернатора.

Гасфорду было сделано соответствующее внушение{301}, и в следующем письме он уже бил отбой, заявляя, что вся его обширная программа была рассчитана лишь на необходимость «быть готовым к тем случайностям, которые возникнуть могут»{302}.

Сухозанет разъяснял Гасфорду, что «даже содействие материальными средствами предполагалось оказать в таком только случае, если бы в Кашгаре восстановлена была прежняя династия, не зависимая более от китайского правительства. Эти указания вели к тому заключению, что следовало всеми мерами избегать расходов для снаряжения экспедиции, которая едва ли теперь состоится, тем более, что из полученных нами сведений видно, что потомки прежних владетелей кашгарских испытали неудачу...»{303}. Правительство Российской империи было намерено оказать материальную помощь представителям «бывшей династии ходжей» лишь в том случае, если бы им удалось собственными силами полностью утвердиться в Кашгаре. [110]

Несмотря на ликвидацию восстания, решение о посылке в Кашгар «опытного и надежного офицера» для глубокого изучения местной обстановки оставалось в силе. «Поручение было опасное, и для исполнения оного нужен был человек с большой решительностью, с наблюдательным умом и притом такой, который бы знал татарский язык и восточные приемы, так как приходилось ехать переодетым в азиатское платье»{304}.

Правители Кашгара крайне враждебно относились к иностранцам. Валихан-тора, например, казнил приехавшего туда немецкого ученого-путешественника Адольфа Шлагинтвейта.

Выбор лица для поездки в Кашгар был сделан весьма удачно. Ч. Ч. Валиханов (1835–1865) был одаренным и любознательным человеком. Правнук известного казахского хана Аблая, он в 1853 г. окончил Омский кадетский корпус. Общение с демократическими кругами Омска, а также с сосланными туда некоторыми членами кружка петрашевцев отразилось на формировании мировоззрения Валиханова. Прослужив пять лет в Западносибирском генерал-губернаторстве (за годы службы здесь он участвовал в экспедициях в Джунгарию и в район озера Иссык-Куль), Ч. Ч. Валиханов, привлек внимание одного из руководителей Русского географического общества П. П. Семенова, который и предложил отправить его в очень сложное и опасное путешествие в Кашгар{305}. Этот выбор был тем более обоснован, что Валиханов уже побывал в Кульдже в августе — октябре 1856 г., где внимательно изучал местную жизнь, историю и культуру народов Западного Китая.

В конце 1857 г, переодевшись купцом-мусульманином, Валиханов выехал в киргизские кочевья, к границам Синьцзяна. Во время подготовки к дальнейшему пути управляющий «областью сибирских киргизов» (т. е. казахов) К. К. Гутковский прибыл в Семипалатинск, чтобы договориться с местными купцами об отправке специального каравана в Кашгар. Местные торговцы долго не решались вложить средства в опасное предприятие, но в конце концов Гутковский добился своего, и караван выступил в путь в середине 1858 г. В конце июня близ Копала, к каравану присоединился Валиханов. Он назвался Алимбаем, подданным кокандского хана.

Осенью 1858 г., пройдя Заукинское ущелье и долину озера Иссык-Куль, Валиханов и его спутники вышли к границам Синьцзяна, В Кашгаре уже распространились слухи о [111] поездке переодетого русского офицера, и пограничные власти с особым пристрастием допрашивали каждого приезжавшего в эту область.

Валиханову удалось благополучно проехать через пограничные пикеты. 1 октября 1858 г. караван вступил в г. Кашгар. Однако и здесь участники поездки подвергались постоянному надзору, их неоднократно расспрашивали о пути следования и составе каравана.

Стараясь отклонить подозрения, Валиханов вел себя, как заправский купец, заключал торговые сделки, закупал товары, но не забывал и о цели своего приезда. «Что касается до моих действий, — отмечал он впоследствии, — то я во время пребывания в Кашгаре старался всеми мерами собрать возможно (более) точные сведения о крае, особенно о политическом состоянии Малой Бухарин, для чего заводил знакомства с лицами всех наций, сословий и партий, и сведения, полученные от одного, сверял с показаниями другого; сверх того я имел случай приобрести несколько исторических книг, относящихся к периоду владычества ходжей, и пользовался дружбой ученых ахундов... Имея постоянные и короткие сношения с кокандцами, я получил много данных о состоянии этого ханства и особенно о последних событиях, имевших последствием падение хана Худояра»{306}.

Пренебрегая смертельной опасностью, Валиханов провел в Кашгаре почти полгода. 11 марта 1859 г. он направился в обратный путь и 12 апреля 1859 г. добрался до Верного. Вся поездка заняла около полутора лет, из них год Валиханов находился на полулегальном положении. За это время он прошел и проехал многие сотни километров, собирая сведения о политическом и экономическом положении Кашгара. Нередко его жизнь висела на волоске. В изнурительном труде и скитаниях Валиханов подорвал свое здоровье и заболел тяжелой формой туберкулеза. Он вернулся в Семипалатинск вместе с караваном в июле 1859 г., доставив царскому правительству обширные материалы{307}, послужившие основой для изучения возможностей торговли с Западным Китаем. Особое значение имел один из выводов, сделанных Валихановым. В отчете об этой экспедиции он указывал, что установление прямых торговых отношений между Россией и Кашгаром ослабит тортовое и политическое влияние Кокандского ханства в южной части Синьцзяна, «ибо снабжение и продовольствие края скотом будет зависеть от нас; чайная [112] торговля может перейти в наши руки, и Азия будет получать его (т. е. чай. — Н . X.) от наших купцов... Выгодный сбыт наших товаров в этой стране несомненен». В то же время Россия может получать из Кашгара интересующие ее хлопок, шелк, пух и выделываемую здесь грубую ткань — дабу.

«Хотя производительные силы страны еще не развиты, — продолжал Валиханов, имея в виду Кашгар, — но вследствие требований могут принять более обширные размеры, например хлопчатая бумага и шелк, которые, как говорят, лучше качеством, чем среднеазиатские сорта этих продуктов»{308}.

Авторитетное суждение Валиханова свидетельствовало о перспективности развития экономических связей с Кашгаром. Оно не могло не усилить стремлений правящих кругов России к установлению непосредственных экономических связей с Синьцзяном, суливших, судя по обоснованным утверждениям Валиханова, большие выгоды. Российская империя рассчитывала добиться своих целей мирным путем. Это было характерной чертой политики царского правительства России в отношении Китая в течение длительного времени.

Развитие торговых связей с Западным Китаем представляло несомненный интерес как для России, так и для Синьцзяна. Эти связи нашли правовое оформление еще в Кульджинском договоре 1851 г.

Восстание в 1857 г. в Синьцзяне нанесло значительный ущерб торговым и политическим интересам Русского государства: полностью прекратилась русско-кашгарская торговля. Однако, несмотря на наличие предлога для вмешательства в кашгарские дела в связи с многочисленными пограничными инцидентами, русское правительство отказалось воспользоваться им.

Оно в то же время учитывало возможность использования Синьцзяна британскими правящими кругами как базы для своих агрессивных планов в отношении Средней Азии и Сибири, а также опасалось английской торговой конкуренции в этом районе.

В течение 1858 и первой половины 1859 г. царское правительство постаралось изучить обстановку в соседних районах Среднего Востока и дипломатическим путем укрепить здесь свои позиции.

Из этих двух задач фактически была разрешена лишь первая: миссии Н. В. Ханыкова, Н. П. Игнатьева, Ч. Ч. Ва-лиханова собрали и привезли ценные и важные сведения о жизни народов Хорасана и Восточного Ирана, среднеазиатских [113] ханств и Западного Китая, о проникновении в эти страны Англии.

Эти поездки убедительно показали, что в одних случаях царские власти уже опоздали в стремлении усилить свои позиции (например, в Афганистане), а в других — столкнулись с торгово-политическим соперничеством Англии (в Бухаре). Закрепить господство в районах, важных для развивавшегося в России капитализма, дипломатическим путем не удалось.

В связи с этим царское правительство в последующий период начинает более активно применять военные методы, дополняя ими дипломатическое воздействие, переходит к военной разведке, а затем и к широкому военно-политическому наступлению на основные интересовавшие его территории — ханства Средней Азии с целью их завоевания. [114]

[АксКерБорж]

похожее мнение я слышал когда беседовал с одним казахом исповедующем исламский суфизм

- типа он продал казахов, в то время когда шла болрьба за независимость, он нарисовал карты укромных мест где скрывались и карты дорог по которым передвигались мятежники - те кто за независимость казахов от России и т.д.

По поводу первого - как это "исповедует исламский суфизм"?

По второму - слышал про такие антиказацкие деяния со стороны других, но чтобы обвиняли Великого Шокана, нет, причем от какого-то сектанта. Может он перепутал его с его же родственником (зять?) Мусой Шормановым?!

[Племя БУГУ]

Р.Омаров: Феномен для особых поручений. Ч.Валиханов был не только великим казахским ученым, но и выдающимся разведчиком-первооткрывателем Кашгарии

00:04 05.03.2010

Феномен для особых поручений

Шокан Валиханов был не только великим казахским ученым, но и выдающимся разведчиком-первооткрывателем Кашгарии. Он принял участие в завоевательном походе на Кокандское ханство, чтобы предупредить жертвы среди мирного населения.

В этом году исполняется 175 лет со дня рождения Шокана Валиханова. Главный редактор казахской редакции агентства "Казинформ" писатель Жарылкап Бейсенбайулы почти тридцать пять лет посвятил сбору информации для объемной документальной книги "Шокан", которая недавно вышла в свет на казахском языке. Исследование практически не оставило темных пятен в биографии этой яркой исторической личности.

- Есть мнение: сыновья Аблай-хана - Уалихан и Касым - были соперниками в борьбе за ханский престол. Это отразилось на отношениях их детей - Шынгыса (отца Шокана) и Кенесары. Причем если первый был старшим султаном, то второй - ханом-объединителем в борьбе за независимость. Но в своей книге вы описываете эпизод, как семья Шокана встретила с трауром известие о гибели Кенесары, попавшего в окружение к кыргызам.

- Шынгыс был ага-султаном Аманкарагайского округа. А Кенесары претендовал на ханский престол. К сожалению, очень широко распространено мнение, что Шынгыс и Кенесары враждовали друг с другом. Это происходило в тот период, когда Кенесары рассматривался советскими историками в негативном свете. На самом деле Шынгыс в борьбе русских властей с Кенесары свои действия показывал неактивно. Послед-ний в своих письмах властям перечисляет ага-султанов, с которыми враждует. В их число попали Ахмет Жантурин, Коныр-Кулжа Кудаймендин. Шынгыса в этом списке не было.

Кенесары, наверное, призывал своего двоюродного брата непосредственно участвовать в восстании, но как старший султан колониальной власти Шынгыс уклонялся от этого. Впрочем, когда Кенесары поднимали на белой кошме в сентябре 1841 года в качестве хана всех казахов, это произошло без участия близких родственников Шокана. В интронации приняли участие родовые объединения Среднего и Младшего жузов, присутствовали также представители Старшего жуза. Никого из ага-султанов Среднего жуза, то есть представителей имперской администрации, там не было.

- В вашей книге приведен любопытный автопортрет Шокана. Он предстает в образе российского денди: щеголь при эполетах, гусарском мундире, дымит папиросой на софе.

- Шынгыс прекрасно отдавал себе отчет в происходящем. После Аблай-хана не нашлось достойного правителя Великой Степи. Уалихан очень быстро растерял поводья власти. Потом царская Россия ликвидировала ханскую власть. Восстание Кенесары пришлось во время коренных изменений на казахской земле, формировались округа, возводились станицы. Первыми в 1824 году появились Кокшетау- ский и Каркаралинский округа, затем - Акмолинский, Аманкарагайский, Баянаульский, Аягузский. Несомненно, Шынгыс чувствовал перемены в Степи и понимал, что возврата к прежней жизни не будет. Он отдал своего сына в Омский кадетский корпус. Шокан оттуда вышел корнетом, через год стал адъютантом особого поручения при генерал-губернаторе Западной Сибири Гасфорте. Шокан вращался в верхних слоях омского общества, он любил хорошую барскую обстановку, одевался всегда с иголочки, любил красивые вещицы.

- Непосредственный начальник Шокана, генерал-губернатор Западной Сибири Густав Гасфорт, как следует из материалов вашей книги, носился с идеей придумать для казахов новую религию. Уж не Шокану ли, правой руке и адъютанту по особым поручениям, вменялось столь щекотливое поручение?

- Генерал-губернатор, участник войны с Наполеоном, был, мягко говоря, чудаковатый. Собственно говоря, его облик, взъерошенные волосы, усы торчком, слегка мутный взгляд уже говорили о многом. Так вот, он очень завидовал славе генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева-Амурского, который был в высших кругах очень популярен. Желая прославиться в веках, Гасфорт постоянно находился в поиске какого-нибудь экстравагантного способа запечатлеть свое имя в истории. Помогли ему, как ни странно, разговоры с Шоканом. Тот ему рассказал о домусульманской вере в Тенгри, а также о языческих обычаях, оставшихся в народе. Генерал-губернатор уверовал, что казахи недостаточно приняли ценности ислама, и решил предложить им новую религию, которая была бы чем-то средним между христианством и исламом.

Генерал-губернатор лично набросал эскиз будущей религии и отослал Николаю I на утверждение. Самодержец написал в ответ: "Религии не сочиняются, как статьи свода законов" и возвратил ее автору с нелестным отзывом о его соображениях. А вообще Гасфорт был образованным, даже пытался писать романы.

- Шокан находился в весьма тесных связях с представителями российской интеллигенции, которая в то время была насыщена духом бунтарства и революционных преобразований. Не является ли свидетельством этого то, что он разделял их взгляды, а также его дружба с Достоевским?

- Достоевский не из тех людей, кто быстро заводит знакомство или к кому-либо привязывается. Известно, что он был нелюдимый. Однако с Шоканом они очень быстро нашли общий язык. Их первое знакомство состоялось в Омске, когда писатель вышел из каторжной тюрьмы и отдыхал в доме Ивановых. Потом они несколько раз встречались в Семее.

Достоевский здесь несколько лет тянул лямку солдатской службы. В своих первых письмах к великому русскому писателю Шокан обращается к нему на "вы". Много позже, когда из аула пишет в Петербург, он обращается к нему на "ты": "Жив ли ты? Впрочем, если бы ты умер, то написали бы о том в газетах...". Достоевский, обычно крайне необщительный, был очень расположен к Шокану и часто вспоминал его в разговорах.

Они несколько раз встречались в Семее: каждый раз, когда Шокан возвращался со своих путешествий, он посещал квартиру классика. Их знакомство продолжилось, когда Шокан посещал собрание писательских кружков в Петербурге.

Возможно, какое-то влияние демократические настроения на него и оказывали, но Шокан, прежде всего, был образованным, беспристрастным ученым.

- Сабит Муканов описывал Шокана в книге "Промелькнувший метеор" как избалованного сына аристократа, с очень жестокими замашками. Например, мальчик мог покалечить овцу, которая принадлежала врагу его отца.

- Он был избалованным, но не был жестоким. А история с овцой просто художественный вымысел. С шести лет Шокан овладел казахским письмом. Вести свои этнографические конспекты, записывая казахские эпосы, он начал также в детском возрасте.

Вообще, о нем говорили как о феномене. Шокан с легкостью овладел русским языком, знал французский, немецкий. Выпуск- нику Омского кадетского корпуса с легкостью давались все знания.

Он умер в 30 лет от туберкулеза, от которого давно страдал. Если бы не это, трудно представить, сколько бы еще сделал Шокан с таким талантом.

- Шокану, став российским офицером, лично пришлось участвовать в завоевательных имперских экспедициях в Среднюю Азию, в частности, в Коканд- ское ханство...

- Закончив завоевание Индии и Афганистана, с юга к Средней Азии тянулись англичане. Британский лев начал заглядываться на Кокандское, Бухарское и Хивинское ханства, Кашгарию. Чтобы опередить англичан, России нужно было срочно форсировать события. И именно поэтому Шокан оказался в вихре этих походов. К полковнику Черняеву, возглавлявшему экспедиционный отряд, Шокан был прикреплен для ведения предварительных мирных переговоров. Он в это время находился в Омске и хотел выехать в Петербург для продолжения своих научных изысканий. Однако поезд-ка затягивалась, помешало плохое здоровье. И тут появляется полковник Черняев, которому порекомендовали Шокана.

Главной задачей похода было провозглашение освобождения Южного Казахстана от кокандцев. Хотя в то время Коканд- ское ханство было тесно связано с казахским югом. Различия между кочевым и оседлым тюрк-скими народами были весьма размытыми. А политическая власть в Кокандском ханстве была сконцентрирована у кипчаков. Этот казахский род оказался в Средней Азии во времена джунгарского нашествия "Актабан шубырынды".

Шокан ставил перед собой задачу - уберечь мирное население. Он был дипломатом, который должен был убедить сопротивляющихся о принятии подданства путем переговоров. Впрочем, полковник Черняев был очень торопливым человеком, и поэтому большей частью усилия Шокана были напрасны. Так, комендант Аулие-аты (нынешний Тараз) Ниязали попросил 14 дней на раздумье. Черняев ждать не стал. Дал приказ открыть шквальный артиллерий-ский огонь. Во время штурма погибли 307 защитников крепости. Шокан не хотел дальше участвовать в таком походе. После Аулиеатинского кровопролития он вернулся назад.

- Существует мнение, что свое главное путешествие в Кашгарию он совершил в качестве разведчика.

- Ему действительно дали задание проникнуть в Кашгарию (Алтышар) под видом торговца и разведать местную политическо-религиозную обстановку: как население относится к китай-ской власти, к англичанам, к кокандцам. Конечно, он мог бы отказаться, но, будучи по природе путешественником, согласился. Это было со всех сторон опасное предприятие. По его итогам Шокан написал уникальное историческо-этнографическое исследование. Причем до сих пор абсолютно все авторы, которые освещают тот период жизни этого региона, ссылаются на его труды.

№ 39 (16911) от 05.03.2010

Рустем ОМАРОВ, Астана

Источник - Экспресс-К

Постоянный адрес статьи - http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1267736640

[Dark_Ambient]

Ч.Ч. Валиханов - Собрание сочинений. 5 томов

http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2800118

вдруг кому-нить пригодится

[Акскл]

Вот тут тоже можно скачать весь пятитомник сочинений Чокана Валиханова:

http://bookinist.net/books/bookid-323095.html

- это ссылка на 5-й том. Нужно менять последнюю цифру туда-сюда чтобы открывались ссылки на остальные тома.

[Kirikmiltik]

Последние месяцы жизни Чокана Валиханова покрыты тайной. Если вы прочитаете развернутую биографию ученого, то сразу обратите внимание на одну особенность: о последнем годе его жизни сведения очень скудны, можно сказать, намеренно закрыты доступы к информации, особенно о последних днях.
Вопросы шепотом: найдут ли зрители ответ?
8 февраля в Семее состоялась премьера спектакля – драмы «Монолог шепотом» – в русском драматическом театре им. Ф.М. Достоевского. В постановке приняли участие актеры двух театральных коллективов Семея: русского театра им. Ф.М. Достоевского и казахского музыкально-драматического театра им. Абая. Пьеса написана ректором ЕНУ имени Л. Н. Гумилева Ерланом Сыдыковым, поставил ее режиссер из Кыргызстана Шамиль Джапаров, продюсером выступил директор научно-исследовательского Центра инновационной деятельности Казахского гуманитарно-юридического инновационного университета Ербол Курманбаев.

 

http://www.altyn-orda.kz/kto-ubil-chokana-valixanova/

[АксКерБорж]

Последние месяцы жизни Чокана Валиханова покрыты тайной. Если вы прочитаете развернутую биографию ученого, то сразу обратите внимание на одну особенность: о последнем годе его жизни сведения очень скудны, можно сказать, намеренно закрыты доступы к информации, особенно о последних днях.

 

Читал раньше, не помню где, что последние записи ученого и период перед смертью связаны с его резким отречением от всего прошлого, связанного со службой Российской империи, ее интересам. В нем произошел духовный надлом, он переосмыслил и понял ошибочность своего служения, которое частично пришлось во вред интересам родного народа. Его постигло глубочайшее разочарование и депрессия.

 

Привожу отрывок из записок Машхур-Жусупа Копеева, который родился в Баянаульском районе нынешней Павлодарской области на 25 лет позже Шокана Уалиханова, родившегося недалеко, в горах Кокшетау. То есть по сути мнение о нем его современников:

 

"... Абылай хан өлген соң, орнына бел баласы Уәли хан болған. Ол жүз беске келіп, алжып өлген. Асын Ошақты көлде берген. Сонан соң Уәли ханның бәйбішесінен туған Абайділдәны хан көтерген. Осының тұсында орысқа қараған. Абайділдәның бәйбішесінен - Болат. Болаттан - Сұлтанғазы төре. Уәли ханның Айғаным деген тоқалынан - Шыңғыс төре. Сұлтанғазы мен Шыңғыс баласы Шоқан орысқа қолбасылық қылып, Ташкентті орыс алғанда, Черняев жанаралмен бір жүріп, бір тұрған...".

 

Мой перевод:

 

"... После смерти Абылайхана ханом был поднят (избран) его сын Уали (Вали). Он дожил до 105 лет. Его годовые поминки проводились у озера Ошакты. После него ханом был поднят его сын от старшей жены Абайдильда. При нем казахи подчинились русским. От старшей жены Абайдильды родился Болат. От Болата - Султангазы торе. От младшей жены Уалихана по имени Айганым родился Шынгыс торе (Чингиз). Султангазы и сын Чингиза Шокан (Чокан) командовали российскими отрядами (состояли при главном командовании), а при взятии русскими Ташкента были постоянно были при генерале Черняеве."   

 

 

Кыстаубаев в своей книге "Тайна Чокана Валиханова" пишет, что "... расправа войск (АКБ: русских) над мирным населением при взятии крепостей Пишпек и Аулие-Ата в 1864 году так глубоко возмутила Валиханова, что после нескольких горячих споров с полковником Черняевым, не видя иного выхода, подал в отставку и вернулся в Верный. ... Разочарованный и подавленный, в глубокой депрессии, Чокан уехал зимовать в далёкий аул в горах Алтын-Эмеля... (АКБ: он скончался в 1865 году)"

[АксКерБорж]

В Ипатьевской летописи описывается случай с половецким (кыпчакским) ханом Атраком, сыном Шарухана и отцом хана Кончака - хан Атрак правитель некой области на Кавказе (в Грузии?), родичи просят его вернуться на родину, но тот противится. К нему приезжает его брат Сырчан и также просит брата вернуться домой и дает тому понюхать запах привезенного с собой пучка степной травы. Летопись приписывает Атраку его поэтичный возглас по этому поводу: "Да лучше есть на своей земле костю лечи нели на чуже славну быти!" (аналог казахской пословицы "Өзге елде сұлтан болғанша өз еліңде ұлтан бол!").

 

 

Чокан Валиханов, путешествуя по Алатау-Еренкабырга-Алтынэмельскому нагорью также тоскует по родной казахской степи возвышая ее в поэтичной лирике (Дневник поездки в Кульджу 1856 г.):

 

"... Все безгранично, как степь, - и желания и дела. Угрюмые, дикие виды гор, хотя живописные, как-то заботят, отягощают вас: то вас поражает великолепный водопад, вы как-то усиленно напрягаетесь мыслями, то какая-нибудь пропасть устрашает вас своей теснотой, громадные скалы, ревущие реки - все как-то сердито, во всем сказочно, и вы настраиваетесь под этими впечатлениями к какой-то лихорадочной деятельности. Вам все чего-то не достает. Нет возможности жить в горах и быть народом веселым, беззаботным. Только степняк может знать цену золотой лени, он только может жить без горя, без печали, не думая о будущем... Только степняк может быть беззаботно счастлив. Он знает цену наслаждению покоем.

В горах могут воспитаться черкесы. Он, рождаясь, борется с природой, каждый шаг его есть риск. Вокруг стоят твердые, угрюмые скалы, внизу пенится, шумит, ревет, ворочает камни какой-нибудь Терек. Вот его учителя. Какие примеры! Какое хищничество в зверях и в птицах гор! Тяжелый гриф терзает окровавленный труп, хищный ястреб нападает на беззащитного фазана, а орел отнимает его добычу. Медведь, тигр наполняют ужасом лес и делают беспрестанные набеги на бедных оленей.

Совсем другой ландшафт, другая природа окружают степняка. Там свобода, счастье и между зверями, и птицами божьими. Широкая река или необъятное озеро тихо струят свои гладкие и светлые воды; утки, гуси, лебеди гордо плавают на водах, поднимают гомон, шум, но все это дружно... Никто никому не мешает. Легкая чайка роскошно купается в лазури небес. Степной жаворонок поет свою песню на высоте и сладко трепещет крылами. Во всем беззаботность и лень. Беспредельная, как море, степь покрыта тысячами разных трав, бедные цветочки, тонкие и мелкие, расстилаются зеленой скатертью. Ветер ли пробежит - равно зарябят и тихо зашумят травы. Всюду жизнь: пчелы, бабочки парят с цветка на цветок. Я сам степняк и увлекся степью, пора обратиться к предмету..."

[Махамбет]

Чокан был чужим и для казахов( за то что высмеивал ислама, считал казахов дикарями) и для русских (для их глаз он был все таки туземцем, хотя верно им служил). Кажется сам этого понял в конце своей жизни. 

[АксКерБорж]

Я считаю, что вы, Макан, заблуждаетесь, причина тому существующая в РК неправильная тенденция, под которую большинство попали. А наш великий Шокан плоть из плоти и кровь из крови был истинным казахом, каким мне с вами надо еще помечтать быть, а тем более он чингизид, белая кость, а мы с вами "кап-карашки" чтобы что-то о нем еще судить! Если что для информации, он в свои 30 лет написал столько трудов, какие поместились в 5 томов толстенных полных собраний сочинений, не говоря уже о не опубликованных его записках! А про ислам все его высказывания, в частности, про обман хитрых и корыстных мулл, это правда и от нее не куда не деться, так было, так и есть сейчас, молда это не значит святоша или вы не согласны? И вообще ислам это не тюркская религия, она для нас если честно чуждая, авраамическая и довольно таки молодая, а нынче еще и модная, поэтому и все ваши эмоции. Что хорошего, что казахи стали нынче читать намаз и дуга по-арабски ни слова ни бельмеса в нем? Для любопытства сравните сами, к примеру, если араб станет читать намаз по-казахски ни в зуб ногой в язык, нормально?А может тогда нам лучше вообще отказаться от своего всего родного и полностью стать арабами, как вы считаете? На черта нам нужны великие деяния великих предков и величайшие их достижения, когда есть чужие достижения и можно как кукушка прилипнуть к ним?