Покой нам только снится)))
Кое что об очаге, в жилищах с подпорками "баган"
http://www.kar-met.su/ekologiaetnicheskihkultur/ekologia-etnicheskih-kultur_26.html
Очаг-костер в чуме располагался в центре. Площадка его всегда огораживалась деревянными плашками, камнями, в настоящее время обозначается листом железа (ненцы-оленеводы) (рис. 8). Не огородить место очага считалось большим грехом. 21 Для подвешивания котлов, чайников над очагом делали различные приспособления. Наиболее старинная конструкция очага известна у ненцев, манси, хан-тов, коми-зырян.22 При установке основных шестов чума к центральному наклонно идущему шесту привязывали ремнями два горизонтальных. На них укладывали перекладину, к которой прикрепляли крюк. Крюком над очагом можно было маневрировать, что позволяло хозяйке дать полный огонь под котлом или убавить его. Кеты на наклонно стоящем шесте делали зарубки, по ним передвигалась дужка котла при варке пищи. Тувинцы-тоджинцы, как и кеты, к шесту прикрепляли длинную цепь с крюком на конце. У северных и южных алтайцев очагом служили три камня, чуть врытые в земляной пол или железный трех-, четырехногий таган. В летний период пищу предпочитали готовить на костре вне чума. С 20—40-х гг. нашего времени в обиход вошли железные печки.23
К огню, очагу у всех народов Сибири было особое, почтительное отношение. Огонь олицетворял собой духа-хозяина огня, а огороженная площадка — его табуированное место. Дух-хозяин огня эвенкам представлялся старухой, бабушкой. Боясь поранить ноги "бабушки" ножом, иглой, они никогда не ставили такие предметы острием к огню. Хозяйки следили при варке пищи, чтобы она не выплескивалась через край котла и тем самым не повредила бы глаза, рот "бабушки". У теленгитов в свадебном чуме, в котором новобрачные проводят первые семейные три_ дня, обязательно благословляют очаг,
Алексеенко Е. А. Кеты. С. 84.
20 Попов А. А. Старинная якутская берестяная юрта // МАЭ. М.; Л., 1949. Т. 10. С. 102.
21 Алексеенко Е. А. Кеты. С. 85.
22 Чернецов В. Я. Чум // Сов. этнография. 1936. № 6. С. 85—86. '
23 Гурвич И. С. Культура северных якутов-оленеводов. М., 1977. С. 94.
Рис. 8. Дверь юрты, расшитая конским волосом и подвесками. Якуты. (МАЭ, № 3873-9).
огонь новой семьи, от благодати которого в образе матери огня будет ниспослана им счастливая жизнь. Вот пример благословения очага у теленгитов.
Чок, Кайракан!
На небе пуповину имеющая.
Железным очагом опоясавшаяся,
Огонь — творительница, Кайракан!
Не вы ли, Кайракан,
На каменный очаг опираетесь.
На пепле-золе возлежите!
На белой пепельной кучке играющая.
На красном полене нарост имеющая,
С красными пламенными волосами,
Огонь-мать, Кайракан!
На небе пуповину имеющая,
На железный очаг опирающаяся.
Огонь-мать, Кайракан!
С числом в отару скот создающим,
С числом в каменную насыпь головы создающим.
Не вы ли будете, Кайракан!
Не вы ли будете, Кайракан!
Доходы нам прибавлять,
Убыли от нас отводить
Чок, Кайракан!
С развевающимися волосами
Огонь-мать, Кайракан! 24
Внутреннее убранство чума, распределение мест членов семьи, гостей имели определенную, традиционно-этническую регламентацию. Площадь чума у самодийских и угорских народов считалась священной за шестом, олицетворявшим дух очага, к нему подвешивался котел. Главный шест делали по-особому, украшали резьбой, а шаманы навершие его снабжали скульптурой птицы. Женщинам запрещалось проходить позади шеста, в этой части чума хранили продукты питания, посуду, культовые предметы. Расположение спальных мест для хозяина, хозяйки, детей различного возраста был строго определенным. Так, глава семьи и его жена, а также младшие дети спали только в средней части чума против основного священного шеста. Гостей, как и семейство женатого сына, если они жили с родителями, укладывали спать, придерживаясь обязательно определенной схемы, от очага и далее по отношению к священному шесту, входной двери.
У народов Южной Сибири, Саяно-Алтая, якутов-оленеводов площадь для обитателей, распределение инвентаря, утвари делились на правую от входа (женскую), мужскую (левую) и священную части за очагом против входа. У северных якутов-оленеводов в передней части располагали особо ценные "чистые" предметы. Стояли сундуки с праздничной одеждой, украшениями, вьючные сумы, здесь же обязательно висели православные иконы, шаманские духи-охранители (рис. 9). В эту часть чума не могли заходить женщины и особенно невестки.25
Уникальность чума как основного жилища, известного практически всем коренным народам Крайнего Севера, Сибири, Дальнего Востока помимо географического и хозяйственно-культурного факторов особенно весомо подтверждается временным фактором. Общеизвестно, что этот тип жилища уже в палеолите был освоен древним аборигенным населением Сибири. Время и допуск среднего возраста одного поколения людей позволяют постулировать в качестве исходного положения, что в чуме с далеких периодов к. XX в. родилось и жило более 800 поколений этносов Сибири.
24 Дьяконова В. П. Полевые материалы. 1979 г. (Пос. Кокора. Республика Горный Алтай).
25 Гурвич И. С. Культура северных якутов-оленеводов. С. 94.
В прошлом у древних и ныне здравствующих коренных народов Сибири чум являлся не только жилищем. Исторически засвидетельствовано функционирование его в качестве храмового дома. Чум как элемент храмового комплекса для культовых отправлений наиболее полно зафиксирован в культуре эвенков, нганасан, в меньшей степени у кетов. 26 У эвенков комплекс воздвигался как единовременное, разовое строение, где шаманское служение длилось сутки, а иногда и более — до пяти. Сооружение его осуществлялось мужчинами под руководством шамана в конфиденциальной обстановке (рис. 10). Храмовый комплекс состоял из чума большого размера, от которого выстраивались со стороны входа и противоположной стороны две галереи. Начиная с входа галерея включала скульптуры длинноногих оленей-калиров, на которых "восседали" изображения тайменей. Оленей в две шеренги подпирали фигуры этапов, духов-помощников шаманов в образе зоо- и антропоморфных существ. Длинная галерея из многочисленных скульптур укрывалась молодыми лиственницами. По этой галерее, символизировавшей мифический мост, соединялась реальная земля людей и островок шаманской земли — хэгу, земли обитания душ предков шаманов. Шаман и участники обряда от своих домов по мифическому мосту ползком, осторожно, поздно вечером "попадали" в чум (землю хэгу), где разворачивался весь церемониал служения. Другая галерея, также в виде коридора, обставлялась такими же персонажами, как и первая, но из посохших (мертвых с точки зрения эвенков) лиственниц. По этой галерее, символизирующей дорогу, проходят души предков шаманов, по ней передвигаются души умерших или тех, что украдены у больных людей.
Весь храмовый комплекс в конструктивных и скульптурных реалиях соответствовал анимистическим представлениям эвенков о земной и потусторонней жизни. В чуме шаман, многочисленные сородичи, женщины, дети путем медитационных действий совершали переходы из реального мира в потусторонний, общались с душами предков, вели борьбу с враждебными, чужеродными духами, совершали "путешествия" за украденной душой своего соплеменника. Сценарий служения сопровождался звуками бубна, песнопениями шамана. Известному сибиреведу И. М. Суслову молодой эвенк говорил, что высшее наслаждение в своей жизни он испытал, когда он и его товарищи "под руководством шамана неожиданно вылетели из дымового отверстия чума... и вихрем неслись во тьме ночной на север, чтобы отнять украденную у одного больного родовича душу безголовым племенем Мирагды". 27 Пожалуй, трудно найти аналогии проявлению эмоциональности и полной органичной взаимосвязи человека с постулатами традиционной системы мировоззрения, какие наблюдались в храмовых служениях у эвенков и других народов Сибири.
