Во-первых, не «сильно». В монгольском выпал редуцированный гласный (это регулярный процесс) и «ч» перешёл в «ц».
Во-вторых, у нас оно тоже не «сохранилось без изменений». «Ч» перешёл в «ш» (это тоже регулярный процесс) «у» в «ы».
Почему это случилось? На этот вопрос лингвистика пока ответить не может. Просто принимает как факт, что фонетика языков меняется с течением времени.
Да хоть кидани с чжурчженями. Главное, что старомонгольский — не тюркский.
В старомонгольском было именно «нагачу». Впрочем, не надеюсь Вас убедить: помнится, Вы сказали, что старомонгольский — это «древнетюркский, на котором говорили найманы и кереи».
Что??? Где я писал про «монголизм»?
Цитату!
Вы не поняли, о чём я писал?
Вы утверждаете, что с в «ана ағасы» с какой-то радости вдруг перешёл в ш, приводя в пример казахские вторичные формы.
В казахском из персидского.
Да и в осетинском, думаю, тоже из персидского (через посредство тюркских). Осетинский и персидский так далеко друг от друга, что практически все «идентичные» слова — заимствования.
А в тюркских звука [f] нет.
Хотя, разумеется, когда-то он мог в тюркских присутствовать (и быть позднее утраченным). Но не вижу смысла «плодить сущности»
Английское teeth означает «зубы», «зуб» будет tooth. Мало того, в английском долгое и произошло от долгого э (и так до сих пор пишется), а долгое э от о-умляута (казахское ө) , которое произошло от о... В общем, случайное совпадение.
Так, так. Парфяне — ираноязычные. Мидийцы — ираноязычные. Вы готовы с этим поспорить? Вперёд!
А почему языки одной группы уже тогда не могли сильно отличаться?