ПРОИСХОЖДЕНИЕ ХУННУ В СВЕТЕ ДАННЫХ АРХЕОЛОГИИ, АНТРОПОЛОГИИ И АНАЛИЗА ПИСЬМЕННЫХ ИСТОЧНИКОВ Текст научной статьи по специальности «ИСТОРИЯ. ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ» УДК 902.572.39 ББК 63.4.28.7.63.5 Е.В. Бембеев, А.Н. Команджаев ПРОИСХОЖДЕНИЕ ХУННУ В СВЕТЕ ДАННЫХ АРХЕОЛОГИИ, АНТРОПОЛОГИИ И АНАЛИЗА ПИСЬМЕННЫХ ИСТОЧНИКОВ Инструкция. В статье исследуется происхождение хунну и их связь с примыкающими племенами культуры плиточных могил и дунху. Исследование основывается на анализе и сравнении данных археологии, антропологии, также древнекитайских письменных источников. Не считая этого, в статье по новенькому, анализируются некие сообщения из «Ши Цзы» Сыма Цяня. Ключевики: Хунну, племена культуры плиточных могил, Дунху, Палеосибирский тип монголоидной расы, протомонголы. E.V. Bembeev, A.N. Komandzhaev THE ORIGIN OF THE XIONGNU IN THE LIGHT OF ARCHAEOLOGICAL, ANTHROPOLOGICAL DATA AND THE ANALYSIS OF WRITTEN SOURCES Annotation. This article explores the origin of the xiongnu and their relationship with neighboring tribes of the slab graves culture and donghu. The research is based on analysis and comparison of the data of archeology, anthropology, and ancient Chinese written sources. In addition, in this article was мейд new analysis of some posts from “Shiji” of Sima Qian. Keywords: Xiongnu, tribes of the slab graves, Donghu, Paleosiberian type of Mongoloid, early Mongols. Как понятно, посреди современных учённых нет одного представления о происхождении старого центрально-азиатского народа хунну, создавшего во II-III вв. до н.э. первую в истории бродячую империю. Такие исследователи как Г.П. Сосновский, Л.Н. Гумилёв, Н. Сэр-Оджав и Э.А. Новгородова считали, что праотцами хунну были носители культуры плиточных могил, охватывавшей огромную часть востока Центральной Азии[8, С. 63; 21, С. 321; 25; 27, С. 13-16]. По воззрению других русских учённых С.А. Комиссарова и А.В. Варенова прахуннские племена обитали в Ордосе и были носителями культуры «Ордосских Бронз»[3, С. 3-6; 4, С. 12-15; 12, С. 25-28]. Археолог С.С. Миняев лицезреет прародину хуннов в Юго-Западной Маньчжурии где размещены захоронения культуры «верхнего слоя Сяцзядань» датированные VIII-IV вв. до н.э. и по его воззрению владеющие признаками соответствующими для погребений рядового населения хунну в III-I вв. до н.э. Посреди этих признаков он показывает вытянутое на спине тело погребённого, древесные гробы в неглубокой яме, захоронение вкупе с человеком собаки, также маленькая каменная кладка на поверхности.По воззрению учённого, конкретно погребения рядовых хунну являются извечно хуннскими потому что их в малой степени затронула соц поляризация в период II-I вв. до н.э. [19, С. 117-118; 20, С. 123].Что все-таки касается захоронений хуннской знати, то она в от- личие от собственных рядовых соплеменников, копировала элементы погребального ритуала знати Старого Китая [34, С. 395]. С.С. Миняев считает, что конкретно из местности Юго-Западной Маньчжурии в ГУ-ГГГ вв. до н.э., хунну двинулись на Запад и обуяли степями меж Ордосом и Забайкальем [18]. Другой российский археолог П.И. Шульга в собственной статье «Об истоках погребального ритуала хунну», внушительно обосновывает, что погребальный ритуал хунну является одной из вариантов погребального ритуала некоторой историко-культурной общности существовавшей на широкой местности от Байкала до Ордоса в протяжении всего Г тысячелетия до н.э. Этот учённый пишет, что погребальный ритуал полиэтничных хунну в конце Г тыс. до н. э. приметно различался, но более соответствующим является одиночное погребение, в вытянутом на спине положении, головой в северный сектор либо с видными отклонениями к востоку. Погибший нередко помещался в древесный гроб, установленный в сравнимо неглубокие и узенькие могилы. Соответствующей чертой считается размещение в головах черепов либо шкур животных. Последние фиксируются по уцелевшим черепам, костям ног и хвостовым позвоночникам. Для местности Китая выделяются погребения со особыми уступами либо нишами в головах погибших, созданные для размещения сосудов [34, С. 391]. Погребальный ритуал носителей культуры плиточных могил (могил сооружённых из вертикально врытых в землю плоских каменных плит) также включал в себя вытянутое на спине положение погребённого, восточную ориентацию головы, захоронение части тела лошадки и наличие сосудов (триподов) в погребальном инвентаре [21, С. 246]. Кроме выше перечисленного следует упомянуть, что время от времени погребённых посыпали охрой (ритуал узнаваемый на данной местности с эпох неолита и энеолита) а посреди погребального инструментария были ножики с фигурами людей и животных на рукоятях [см. там же]. По нашему воззрению главные элементы погребального ритуалу хунну и «плиточников» имеют определённое сходство, выражающееся в вытянутом на спине положении погребённого, восточной ориентации головы, наличии частей тел животных, также присутствии в погребальном инвентаре сосудов. Мы также считаем, что сходство этих частей может свидетельствовать о родстве культур хунну и плиточных могил. Имеющиеся различия сооружений могил в виде древесного гроба, маленькой каменной кладки на поверхности и врытых в землю плоских каменных плит, на наш взор можно разъяснить этническими контактами, которые способны оказывать влияние на элементы погребального ритуала народов [34, С. 391]. В доказательство концепции А.П. Шульги можно привести и тот факт, что археолог С.А. Коммисаров связывает погребальные монументы культуры «верхнего слоя Сяцзядань» с племенами Дунху [11, С. 42] которых в тоже время считают и носителями культуры плиточных могил [6, С.103-107; 10; 22, С. 211, 212]. В связи с этим, очень любопытно, что такие элементы погребального ритуала культуры «верхнего слоя сяцзядань», как укладывание мертвеца в гроб и захоронение собаки вкупе с ним, характеризуются С.С. Миняевым как схожие с хуннскими. Меж тем, эти элементы были основными в погребальном обряде дунхусского племени Ухуань и тщательно описаны в «Хоуханьшу» [1, С. 143, 144]. Из этого следует, что идентификация археологических культур восточной части Центральной Азии, 2-ой половины ГГ тыс. до н.э.- начала Г тыс. до н.э. является довольно сложной задачей, из-за наличия в их схожих частей погребаль- ного ритуала. Потому полностью может быть, что племена «плиточников», Хунну и Дунху населявшие эту местность в обозначенный период вышли из единой этнокультурной общности, и имели генетическое родство меж собой. В связи с этим очень увлекательной смотрится концепция П.Б. Коновалова полагающего, что в глубочайшей древности Хунну и Дунху были единым народом и населяли Южную Маньчжурию, но потом в итоге долгого контакта с Ордосскими племенами Жунов и Ди, обособилась и выделилась хуннская группа племён. Таким макаром, вышло разделение до этого единой монголоязычной этнической общности на две ветки - дунхусскую и хуннускую. Дальше он считает, что смешавшиеся с жунами и ди, Хунну перебежали Гоби и возглавили также смешанные этносы степей Монголии [15]. Культура плиточных могил обхватывала гигантскую местность, включавшую в себя Забайкалье, Северный Тибет, степную часть Маньчжурии, всю Внутреннюю, Восточную и Центральную Монголию [9, С. 20, 21]. Антропологически, носители культуры плиточных могил принадлежали к палеосибирскому типу монголоидной расы, к которому антропологи также относят хунну и сяньби [2, С. 369; 8, С. 121; 9, С. 20, 21; 30]. Согласно исследованиям татарского антрополога Д. Тумэн, краниологический материал из плиточных могил северо-восточных районов Монголии характеризуется брахикранией а материал из центральных районов Монголии, мезокранией. Д. Тумен в итоге сравнительного анализа краниологических материалов выявила огромное сходство меж мезокранным типом «плиточников» и антропологическим типом хунну. По воззрению этого учённого, брахикранный тип «плиточников» также участвовал в формировании антропологического типа хунну. Не считая того сравнительный краниологический анализ свидетельствует о большенном сходстве антропологического типа хунну с антропологическим типом номадов ранешнего средневековья, средневековья и современного населения Монголии, что по воззрению Д. Тумен свидетельствует о генетической связи населения рассматриваемых периодов истории Монголии [30]. Также в процессе палеоантропологических исследовательских работ, было установлено очевидное сходство антропологических типов хунну Восточной и Центральной Монголии, с сяньби [32, С. 369]. Учёными подтверждено, что посреди хунну было несколько антропологических типов зависимо от местности их расселения. Это логично, потому что хунну смешивались с покорёнными народами, что вело к различию в краниологических особенностях. К примеру, хунну Центральной, Западной Монголии, Алтая и Синьцзяна, характеризуются маленький европеоидной примесью [см. там же]. Это разъясняется тем, что обозначенные местности с незапамятных времен являлись зоной смешения европеоидов с монголоидами. Кроме этого, в процессе войн Хунну могли захватывать пленных из числа агрессивных им европеоидных народов Юэчжей, Тохар и Усуней, которых возможно приводили даже в Байкальский регион, где антропологи Г.Ф. Дебец, И.И. Гохман и Н.Н. Мамонова также фиксируют у местных хунну европеоидную примесь [31, С. 40]. Необходимо увидеть, что очень принципиальным фактом является принадлежность населения культуры плиточных могил, хунну и сяньби, к одному и тому же палеосибирскому типу монголоидной расы, который вероятнее всего, и был основой при формировании антропологических типов этих этносов, а отличия неких краниологических особенностей меж ними можно разъяснить контактами с посторонними племенами других расовых типов. Данные генетических исследовательских работ могут свидетельствовать о том, что хуннская знать заключала династийные браки со знатью примыкающих народов. В связи с этим, очень увлекательны данные генетических и антропологических исследовательских работ российских учённых. Сотрудники Института археологии и этнографии СОРАН провели исследование митохондриальной ДНК хунну Забайкалья и выявили несколько генетических компонент. 1-ый генетический компонент представленный гапло-группами А4, D, C, характерен для аборигенных популяций Южной Сибири и Центральной Азии. Учёные считают, что этот компонент является фактически хуннским. 2-ой компонент с гаплогруппами B4 и B5, присущ коренному популяции Южного Китая и Юго-Восточной Азии и по воззрению учённых свидетельствует о связях хунну с популяцией Старого Китая, отражённые в письменных источниках. 3-ий генетический компонент в виде гаплогрупп U2, U7, характерен для популяций Фронтальной Азии, Западной Индии и Близкого Востока. Кроме этого в итоге анализа одонтологических материалов из кургана 20 могильника Ноин-Ула, была зафиксирована генетическая связь элиты хунну с популяцией этих регионов. По словам учённых, эта связь фиксировалась не только лишь на генетическом уровне, да и на уровне частей вещественной культуры [24]. Вероятнее всего, переднеазиатский генетический компонент появился у хуннов в итоге их связей с юэчжами, которых отождествляют с «пазырыкцами» [9, С. 25, 26] пришедшими, по воззрению Л.А. Марсадолова из Малой Азии, прилегающей к Фронтальной Азии [17]. В свою очередь, пазырыкская знать в антропологических чертах имела приметную монголоидную примесь палеосибирского типа [33], как думается полученную конкретно от контактов с хунну. Нужно увидеть, что мтДНК передаётся только по материнской полосы. Как следует, переднеазиатский генетический компонент мтДНК обнаруженный у знати хунну мог попасть к ним с юэчжийскими княгинями, которых может быть выдавали за хуннских правителей. Точно так же, монголоидная примесь палеосибирского типа, зафиксированная антропологами у пазырыкской знати, могла быть принесена хуннскими княгинями. Выяснив происхождение европеоидной примеси в антропологическом типе хунну, разглядим более тщательно генетический состав этого народа. Начиная с 2008 года в рамках совместного исследовательского проекта «Unravelling the origin and migration of Asian people», татарские и южнокорейские учённые обусловили гаплогруппы мтДНК хунну из разных районов их расселения. В мтДНК хунну были выявлены такие гаплогруппы как A,B,N,G,D5,D4a,D4,D,C,M9,R,M и F. Общими практически для всех хунну оказались только гаплогруппы G и С, наивысшие частоты которых определены в мтДНК хунну Восточной Монголии. Более распространёнными гаплогруппа-ми мт ДНК хунну Восточной Монголии, являются C и D4, распространённые также посреди современных монголов. Гаплогруппа R является более распространённой в мтДНК хунну Западной Монголии. Она же всераспространена в мтДНК современных монголов [32, С. 372-374]. Стоит отметить, что большая часть из представленных выше гаплогрупп, находятся в мт ДНК современных монголов [см. там же], тем свидетельствуя об их близком генетическом родстве с хунну. Объяснив некие антропологические и генетические особенности хунну, обратимся к древнекитайским письменным источникам. Согласно сообщению древнекитайского историка Сыма Цяня, оставленное им в «Ши цзы», предком хунну был царевич павшего королевства Ся по имени Шунь-вэй, ушедший со своими подданными в северные степи и принявший бродячий стиль жизни. Также в «сюнну лечжуань» говорится, что ещё до времён государей Тан и Юй (III тыс. до н.э.), за северными пределами Китая обитали бродячие племена Шань-Жун, Сяньюнь и Сюньюй [1, С. 39]. Комментатор Ин Шао докладывает, что в шаньском государстве, северные варвары назывались сюньюй и только позже стали именоваться сюнну [26, С. 441]. Из «Ши цзы» понятно, что королевство Ся, пало под ударами королевства Шан в ХУШ в. до н.э. Отсюда выходит, что северные степи куда ушли Шунь-вэй и его подданные, тогда были населены племенами сюньюй и гипотетически меж ними могло произойти смешение, что и представил в своё время Л.Н. Гумилёв в собственном труде «Хунну»[7, С. 21]. В позднейших китайских источниках, описывающих действия ГУ-У вв. н.э. хун-ну часто назывались сяньюнями [29]. Комментатор Цзинь Чжо докладывает, что во времена сказочного сударя Яо, северные бродячие племена назывались Сюнь-юй, в период королевства Чжоу Сяньюй, а со времени королевства Цинь (поточнее со времён 7 борющихся царств) Хунну, тем ясно указывая, что все эти наименования принадлежат одному и тому же народу исключительно в различное время [1, С. 39]. Сообщение Цзинь Чжо, подтверждается исследовательскими работами китайского учённого Ван Говэя, который исходя из реконструкций старого звучания наименований племён имеющихся на гадательных костях и ритуальной бронзе эры Инь-Чжоу, пришел к выводу, что в их повсевременно упоминаются племена известные в ханьское время под именованием «Хунну» [19, С. 110]. С.С. Миняев в собственной работе «О дате возникновения сюнну в Ордосе», приводит комменты Чжан Янь, Фу Цянь и Ин Шао к «Ши Цзы», со ссылками на ряд источников, где раскрывается смысл сообщения о том что предком хунну был потомок рода правителей Ся, Шунь-Вэй. Он состоит в том что, хунну ведут свою родословную совсем не от Шунь-Вэя, а от его отца последнего правителя деспота Цзе и его наложниц из племени сюньюй [см. там же]. Но, в этой версии довольно чётко угадывается воздействие бытовавшего в Старом Китае предвзято-негативного дела к «северным варварам» и рвение унизить хунну, по средством их типо низкого происхождения от неблагодетельного деспота [5, С. 141] и наложниц. П.Б. Коновалов в собственной статье «К дилемме генезиса центрально-азиатской но-мадической культуры» упомянул, что считает вероятным согласиться с Л.Н. Гумилёвым в том, что возникновение культуры плиточных могил в Монголии и Забайкалье, явилось следствием вытеснения китайцами бродячих варваров-соседей на Север при разработке Чжоуского страны в ХГ в. до н.э. [13, С. 203; 7, С.41]. В этой связи нужно увидеть, что конкретно в погребениях культуры плиточных могил были обнаружены два железных шлема ХГ-Х вв. до н.э. о захвате которых, упоминают надписи на чжоуских бронзовых сосудах, описывающих победы над племенем сяньюней [9, С. 14,15,20,21]. На наш взор, очень принципиальным представляется факт, что хронологические рамки существования королевства Чжоу и культуры плиточных могил совпадают, умещаясь в рамках конца ГГ тыс. до н.э. и середины Г тыс. до н.э. К тому же, культура плиточных могил обхватывала границы Старого Китая, с северо-запада до северо-востока. Исходя из этого, разумно представить, что племена культуры плиточных могил, были теми племенами сяньюней. В своё время узнаваемый российский археолог А.П. Окладников исследовавший культуру плиточных могил, пришёл к выводу, что «плиточники» были близко знакомы с китайской культурой и представляли собой один большой этнический массив, простиравшийся от Северного Китая, Ордоса и Дунбэя до Байкала. В доказательство собственного вывода он приводит такие факты, как единство культуры плиточных могил, неоспоримое сходство её погребальных памятников, предметов быта и искусства на всей этой местности. Не считая этого А.П. Окладников не исключал, что племена этой культуры уже создавали племённое объединение на подобии хуннской державы. Стоит отметить, что к такому выводу он пришёл в итоге исследования такового принципиального элемента культуры плиточных могил как триподы, которые в первый раз появились в Старом Китае ещё в эру неолита [23, С. 126,132]. По нашему воззрению сообщение А.П. Окладникова о близком знакомстве «плиточников» с китайской культурой отлично согласуется с надписями на бронзовых сосудах, описывавших нередкие военные столкновения чжоусцев с сяньюнями, в свою очередь свидетельствующие о контактах, которые не могли ограничиваться только войнами. Мы считаем, что исследования российских археологов позволяют представить, что на местности от Байкала до Северного Китая и Маньчжурии, в течение всего Г тыс. до н.э. вправду была некоторая этнокультурная общность с единым этническим массивом. Хронологические рамки существования и территория расселения племён этой общности умопомрачительно совпадает с течением времени существования и территорией распространения культуры плиточных могил. Мы присоединяемся к воззрению, С.С. Миняева полагающего, что ранешние хунну, были носителями культуры «верхнего слоя сяцзядань» и считаем его мировоззрение довольно аргументированным. Также мы поддерживаем точку зрения П.Б. Коновалова, считающего Хунну и Дунху схожими племенами, происходившими из Южной Маньчжурии. На наш взор, полностью возможно, что носители культуры «верхнего слоя сяцзя-дань» были праотцами и хунну и дунху. Об этом свидетельствует сходство погребального ритуала культуры «верхнего слоя сяцзядань», которую С.С. Миняев связывает с ранешними хунну и погребального ритуала дунхусского племени Ухуань, описанного в «Хоуханьшу». Данные палеоантропологии также подтверждают эту версию, относя «плиточников», хунну и дунхусское племя сяньби к палеосибирскому типу монголоидной расы. Меж тем, учёнными подтверждено, что дунхусские племена Ухуань и Сяньби были протомонголами [16; 28]. Современные же монголы, согласно данным генетических и антропологических исследовательских работ являются прямыми потомками хунну. Таким макаром, набор фактов имеющихся в данной работе позволяет нам представить, что правящие племена империи хунну были родственны примыкающим дунхус-ским племенам сяньби и ухуань, а как следует являлись протомонголами. Совместно с тем мы полагаем, что племена культуры плиточных могил, стремительно и безболезненно приняли культуру схожих им хунну, и слившись с ними, существенно прирастили их численность. Перечень литературы 1. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в стародавние времена. - Т. Г. - М.; Л.: Изд.Академии СССР. - 1950. 2. Бураев А.И. Кто такие Сяньби? //У конгресс этнографов и антропологов Рф. - СПб., 2005. - С.369. 3. Варенов А.В. Датировка орудия, изображенного на оленных камнях монголо-забайкальского типа и неувязка археологических, памятников ранешних Сюнну // Интернациональная конференция «100 лет гуннской археологии. Номадизм - прошедшее, истинное в глобальном контексте и исторической перспективе. Гуннский феномен»: Тез. докл. - Ч. Г. - Улан-Удэ. 1996. - С. 3-6. 4. Варенов А. В. Древнее население Алтая и происхождение сюнну. //Туземцы Сибири: трудности исчезающих языков и культур: Тез. докл. - Новосибирск. 1995. -С. 12-15. 5. Васильев Л.С. Старый Китай. - М.: Изд. «Восточная литература» РАН, 1995. 6. Волков В.В. Бронзовый и ранешний металлический века Северной Монголии. - Улан-Батор: Изд. АН МНР, 1967. 7. Гумилёв Л.Н. История народа хунну. - Кн.1. - М.: Изд.Аст, 2002. 8. Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР. - Т. ГУ. - М.; Л.: Труды института этнографии АН СССР, 1948. 9. Кляшторный С.Г. Степные империи: рождение, триумф, смерть. //Степные империи старой Евразии. - СПб. Филологический факультет СПбГУ 2005. 10. Кляшторный С.Г. Гуннская держава на Востоке (ГГГ в. до н.э. — ГУ в. н.э.)// История старого мира. Упадок старых обществ. - М., 1989. Лекция 14. - С. 247, 248. 11. Коммисаров С.А. Комплекс вооружения культуры верхнего слоя Сяцзядань // Военное дело старого населения Северной Азии. - Новосибирск: Изд-во «Наука», 1987. - С. 39-53. 12. Комиссаров С.А. Новые находки гуннских памятников в Китае // ХГУ научная конференция «Общество и правительство в Китае»: Тез. докл. - Ч. 2. - М., 1983. - С. 25-28. 13. Коновалов П.Б. К дилемме генезиса центрально-азиатской номадической культуры. //Древнейшие культуры Монголии и Байкальской Сибири. - Иркутск: Изд-во ИГТУ, 2011. - С.199-204. 14. Коновалов П.Б. О формировании идеологии тэнгризма тюрко-монгольских народов. //Античные культуры Монголии и Байкальской Сибири. - Иркутск: Изд-во ИГТУ, 2011. - С. 342-348. 15. Коновалов П.Б. Этнические нюансы истории Центральной Азии. Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Улан-Удэ, 2000. 16. Лигети Л. Табгачский язык — диалект сяньбийского // Народы Азии и Африки. - М., 1969. - № 1. 17. Марсадолов М.С. Пазырыкский парадокс и пробы его разъяснения. //Итоги исследования скифской эры Алтая и сопредельных территорий. Сборник научных статей. - Барнаул: Изд. Алт.ун-та, 1999. - С. 104-105. 18. Миняев С.С. К дилемме происхождения сюнну. //Информ. бюллетень интернациональной. Ассоциации по исследованию культур Центральной Азии. - Вып. 9. - М.,1985. 19. Миняев С.С. О дате возникновения сюнну в Ордосе //Задачи хронологии в археологии и истории. - Барнаул: Изд. Алт Гос. ун-та, 1991. - С. 108-120. 20. Миняев С.С. Сюнну //Исчезнувшие народы. - М.: Изд.Наука, 1988. - С. 113-126. 21. Новгородова Э.А. Старая Монголия. - М.: Изд-во «Наука», 1989. 22. Новгородова Э.А. Ранешний шаг этногенеза народов Монголии (конец ГГГ - Г тыс. до н.э.) //Этнические трудности истории Центральной Азии в древности. - М.: Изд-во «Наука», 1981. - С. 207-215. 23. Окладников А.П. Триподы за Байкалом. - М.: Изд-во «Наука», 1959. - С. 114-132. 24. Пилипенко А.С, Полосьмак Н.В, Коновалов П.Б, Журавлёв А.А. Генофонд митохондриальной ДНК хунну Забайкалья. //Трудности археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Т. ХУГГ. - Новосибирск: Изд-во Инс-та Археологии и Этнографии СО РАН, 2011. - С. 222-225. 25. Сосновский Г.П. Ранешние номады Забайкалья //Короткие сообщения института истории вещественной культуры. - Вып.УГГГ. 1940. 26. Сыма Цянь Исторические записки (Ши Цзы) Т.УГГГ //Монументы письменно- сти востока. - XXII. - М.: Изд-во «Восточная литература» РАН, 2002. 27. Сэр-Оджав Н. Старая история Монголии (ХІУв. до н.э. - ХІІв. н.э.): Автореф. дис. ...д-ра. ист. наук. - Новосибирск, 1971. 28. Таскин. В.С. Материалы по истории старых бродячих народов группы дунху. - М., 1984. 29. Таскин В.С. Материалы по истории бродячих народов в Китае Ш-У вв. вып.1. -Сюнну. - М.: Изд-во «Наука», 1989. 30. Тумен Д. Вопросы этногенеза монголов в свете данных палеоантропологии: Автореф. дис. канд. наук. - М., 1985. 31. Тумен Д. Антропология Археологических Популяций из Северо-восточной Азии. - М., 2011. 32. Тумен Д. Антропология Хунну //Древнейшие культуры Монголии и Байкальской Сибири. - Иркутск: Изд-во ИГТУ, 2011. - С. 366-377. 33. Тур С.С. Современные потомки носителей пазырыкской культуры //Древности Алтая. - Вып.10. - Горно-Алтайск: Изд-во Горно-Алтайский Гос. Ун-та, 2003. - С. 141-154. 34. Шульга П.И. Об истоках погребального ритуала хунну //Древнейшие культуры Монголии и Байкальской Сибири. - Иркутск: Изд-во ИГТУ, 2011. - С. 389-398. Источник: http://refereed.ru/ref_c9eeb26b1cde787889582357f4ea40c6.html
