МАЗАН-БААТР
Максим Батмаев
В ряде калмыцких легенд и сказок, записанных в разное время и в разных районах Калмыкии, рассказывается о храбром воине Мазане, защитнике народных интересов. Одна из легенд гласит, что родился он в бедной семье, в детстве был неказист и неловок, но впоследствии стал статным и сильным молодцем, не обделенным умом, ловкостью и смелостью. Мазан беззаветно любил свою родину и народ, был справедливым, защищал бедных и честных, и люди отвечали ему горячей любовью.
Много подвигов совершил Мазан-баатр, и в том числе одолел дотоле непобедимого чужеземного богатыря Байхтан-Эретына, причем победил не столько силой, сколько умом и ловкостью. Далее повествуется о том, что ему не пришлось долго жить на белом свете: два сына Байхтан-Эретына, подкараулив, убили его, трусливо напав сзади. Когда же они стали бахвалиться победой, то люди посмеялись над ними и при этом нечаянно проговорились, что у Мазана ночью, когда на небе появляются звезды, все раны сами затягиваются и заживают, потому-то и зовется он "Мазан, сын Очира, оживающий, когда звезды появляются на небе". Враги, узнав секрет, вернулись и завершили свое черное дело.
Разыскания ряда историков позволили установить, что Мазан-баатр был редкой личностью, жившей в XVII веке. Стали известны и некоторые документальные факты его биографии, однако их малочисленность не позволила полнее прояснить ее и привела к некоторым предположениям, которые в дальнейшем не подтвердились.
Обстановка на юге европейской части России во второй половине XVII века была сложной. В 1654 году началась война с Речью Посполитой из-за Украины. Союзниками панской Польши выступили феодалы Крымского ханства, опиравшиеся на помощь султанской Турции. Для успешной борьбы с Речью Посполитой необходимо было пресечь враждебные действия крымских татар и турок, сковав их силы. Правительство России решило привлечь для этих целей и калмыцкую конницу.
В 1661 году тайши дважды давали шерти, в которых основная речь велась о посылке калмыцких воинских отрядов против крымского ханства и турецких крепостей в Приазовье. В это же время переговоры с тайшами о совместных походах против крымского ханства вели и донские казаки. В этих переговорах активное участие принимал и будущий вождь крестьянской войны С. Разин. Следует заметить, что представители семейства Разиных неоднократно включалось в состав посольств к калмыкам. Так сохранилось известие, что летом 1655 года старший брат Степана, Иван Разин, ездил в калмыцкие улусы, чтобы договориться с тайшами о совместной борьбе с Крымом. Посольство было неудачным, так как И. Разин и его товарищи не обнаружили тайшей на правобережье Волги, а на левый берег не смогли переправиться из-за большого половодья.
Степан же Разин дважды побывал в улусах. В апреле 1661 года он, Федор Будан (Волошин) и сопровождавшие их лица выехали из Черкасска на Дону, 4 мая в степи соединились с группой дьяка Посольского приказа И. С. Горохова (ехавшим для переговорив и взятия шерти), с которыми и прибыли к тайшам Дайчину и Мончаку. Названные выше шерти и посольства казаков способствовали дальнейшему развитию боевого содружества и активизировали совместную борьбу против недругов России. Недаром Мончак (отец хана Аюки), подписывая шерть от 8 июня, произнес знаменательные слова: "Как де бумага склеена, так бы де калмыцким людем с русскими людьми вместе быть вечно" С. Разин с товарищами вернулся на Дон 26 июля и привел 500 калмыцких воинов, с которыми казаки совершили успешный поход на Азов.
В конце февраля 1662 года С.Разин с группой казаков вновь приехал в Астрахань, направляясь в калмыцкие кочевья. Однако им продолжительное время пришлось ждать в Астрахани, так как Дайчин и Мончак былиэаЯиком в походе против джунгаров. Надо думать, что переговоры были успешными: в конце 1662 - начале 1663 года отряд калмыков и донских казаков под командованием С. Разина успешно действовал на р. Молочные Воды под Перекопом, о чем поведал 8 марта 1663 года в Царицынской приказной избе руководитель калмыцкого отряда Бакши-Сербет Тургенев.
В декабрьских переговорах тайшей с русской администрацией участвовал и Мазан-баатр - об этом сохранилось его собственное свидетельство. 17 декабря 1661 г. из Царицына выехал по реке на струге (благо лед на Волге еще не стал) отряд стрельцов во главе с сотрудником Г. Голочановым для разведки и сбора нужных сведений. В пяти верстах выше города стрельцы увидели невдалеке от берега кибитки калмыков. Вышедшие навстречу приставшим к берегу стрельцам люди объявили, что прибывшие находятся во владении тайши Мазан-баатра и что его ставка - орга - неподалеку.
Сотник, взяв с собой стрельца С. Семенова, знавшего калмыцкий язык, отправился к ставке тайши. Когда их ввели в просторную кибитку, покрытую белыми кошмами, они увидели молодого человека, сидевшего в окружении нескольких пожилых и, судя по одежде, знатных калмыков. В завязавшемся после взаимных приветствий и вопросов о здоровье разговоре Мазан-баатр сообщил гостям, представившим проездную грамоту царицынского воеводы, что только пять дней назад вернулся в свой улус от Мончака, с которым был на встрече астраханского воеводы князя Г. С. Черкасского с тайшами и подвластными им ногайскими мурзами. Встреча проходила в урочище Берекети, в 60 верстах от Астрахани, вблизи городка Красный Яр.
Это был тот самый съезд, результатом которого явилась шерть от 9 декабря. Мазан-баатр известил далее собеседников, что как только на Волге станет и укрепится лед, тайши, выполняя условия шерти, пойдут войною на Крым, а по возвращении из похода устроят свадьбу сына Мончака Аюки с племянницей воеводы Абуханой. Добавим от себя, что инициатива в этой матримониальной сделке исходила от Г. С. Черкасского - кабардинского князя на русской службе, искавшего сближения с главными тайшами. Много позже Абухана, после смерти сына, рожденного от Аюки, отпросилась у него "для спасения по своей вере" и остаток дней провела в Астрахани.
С этого времени и вплоть до начала 70-х годов сведений о Мазане-баатре в известных мне источниках почти нет. Только в письме Мончака к Г. С. Черкасскому в 1665 году упоминается о том, что незадолго перед этим "Мазан-баатр тайши ходил с ратными людьми на Крымские улусы войною". А между тем, этот период был насыщен боевыми действиями калмыцких отрядов как самостоятельно, так и в составе русских армейских частей, донских и запорожских казаков. Неоднократно калмыки приходили и на помощь Украине. Автор "Летописи самовидца" сообщает, например, что в 1665 году по призыву гетмана И. Брюховецкого тысячный отряд калмыков вместе с 1500 казаков ходил под Белую Церковь, где нанесли поражение польскому военачальнику Яблонскому, который потеряв много людей в страхе ушел в Польшу. Летописец высоко отозвался о боевых качествах калмыцких воинов: "Люд военный, с копием вседает на коня, а некоторые и сагайдаки и с площиками (наконечниками - М. Б.) широкими; тилко най-болше до потреби копей заживают кошен, бо справне умеют вбити копеем (то есть, охотнее всего в бою применяют копья, так как хорошо умеют с ними обращаться М. Б.)- В некоторых и панцери, а иние и наго идут до потреби. Люд отважный..."
Нет сомненья, что Мазан-баатр, предстающий в 70-х годах известным и испытанным предводителем калмыцких воинов, не мог не участвовать в этих походах. Приходится сожалеть, что сведения о нем не попали в официальные документы того времени или же остаются еще неизвестными исследователям. Как бы там ни было, воспользуемся перерывом в сведениях о нашем герое и поговорим о его происхождении.
Авторы исторических сочинений XVIII и XIX веков - Габан-Шараб и Баатр Убуши Тюмень - приводят родословную Мазан-баатра, начиная от кереитского Ван-хана, который считается родоначальником торгоутских нойонов. Не вдаваясь слишком далеко в седую древность, отметим, что прадед Мазана, Цецен-нойон, приходился двоюродным братом известному Хо-Урлюку. Сыном Цецен-нойона был Аралха-Ахуту, у одного из сыновей которого, Очира (или Очирой-Дебя), согласно Габан Шарабу, было пятеро сыновей. Старшим из них был Мазан. Таким образом, приведенная выше народная легенда правильно называет имя его отца.
Следовательно, по происхождению Мазан-баатр относился к младшей ветви торгоутского владетельного рода. В документах называют тайшей, то "владетельным человеком", то "мурзой" - последний термин чаще всего соответствовал званию зайсан-га. Г. С. Лыткин, переводчик калмыцких исторических сочинений, после упоминания имени Цецен-нойона сделал примечание, правда потом зачеркнутое, что его многочисленные дети от 13 жен после смерти родителя разделили улус на мелкие части, отчего пришли в бессилие и подчинились Хо-Урлюку и его потомкам, которые лишили их звания тайшей.
Трудно сказать, так ли было на самом деле. Во всяком случае, сыновья Мазан-баатра, старшим из которых был Яман, уже твердо были зайсангами, но с особыми правами. Так как Яман с братьями владел известным Эркетеневским улусом, в начале XVIII в. насчитывающим более 5000 кибиток, надо полагать, что и предки их, в том числе и отец, владели именно этим улусом.
Итак, имя Мазан-баатра вновь появляется в документах 70-х годов. Саратовские воеводы Ф. Леонтьев и Л. Савлуков доносили в центр, что 25 июня 1673 года приехали к городу "Мазана мурзы улусу ево калмыцкие люди" и просили разрешения на торговлю: просимое разрешение было дано и торговля с саратовцами продолжалась более двух недель.
В том же году Аюка по просьбе правительства отправил против крымских татар 10000 воинов во главе с приближенным зайсангом Унитеем-Бакши. Отряд действовал самостоятельно и провел в Крыму несколько успешных боевых операций. Одновременно 5000 всадников во главе с Мазан-баатром прибыли на Дон в помощь войскам воеводы И. С. Хитрово, действовавшим против Азова и Крыма. Летом 1674 г. после соответствующих переговоров Аюка вновь выделил 7000 человек во главе с Мазан-баатром и Донаком. После двухнедельной переправы через Волгу 2000 всадников во главе с Донаком прошли прямо в Крым (кстати, по-калмыцки - Харм), под Перекопом (по-калмыцки - Урчин Ам), а остальные 5000 человек направились на Дон. Здесь Мазан-баатр при посредничестве князя Каспулата Черкасского, племянника упоминавшегося астраханского воеводы, договорился с атаманом Корнилой Яковлевым (крестный отец С. Разина, сыгравший роковую роль в судьбе крестника) о мире и дружбе калмыков с донскими казаками. Договор был скреплен клятвами собеих сторон.
Вышедшие из Москвы воеводы П. И. Хованский и Я. Т. Хитров запаздывали, поэтому было решено предпринять поход на Азов уже имеющимися силами. В объединенный корпус входили 5000 калмыков, 2000 донских казаков и 1000 стрельцов полковника Г. Косагова. Из Черкасска казаки и стрельцы поплыли водой на стругах и лодках, а калмыки шли степью невдалеке от Дона. За 20 верст до Азова сошлись все вместе.
1 сентября под Азовом произошел бой с силами гарнизона и прибывшими на помощь к нему турками, и, как сообщает документ того времени, "на том бою азовцев и турков побили и стада конские и скотские отогнали многие". Конечно, подобные отряды не могли взять Азов и другие турецкие крепости или же коренным образом подорвать мощь крымского ханства, да такие цели ими и не ставились. Тревожа тылы врагов, сковывая их силы в крепости, они тем самым облегчали положение русской армии на главных театрах военных действий, сокращали набеги крымской конницы в глубинные районы Украины и России.
Весной 1665 года из Москвы к тайшам был отправлен стольник К. Козлов для организации очередного похода калмыков на Крым и Азов. 11 мая стольник прибыл вставку Аюки на р. Еруслан, на левобережье Волги, южнее Саратова. После подготовительных мероприятий, в августе выступили в поход 10000 человек; во главе отряда стояли тайши Замса, брат Аюки и Мункотемир. Мазан-баатр со своим личным отрядом из 300 отборных воинов-панцирников шел отдельно от основных сил и соединился с ними у Дона, выше реки Сал. 30 августа Замса и Мункотемир от Дона повернули обратно в улусы. Подобный поступок объясняется, видимо, тем обстоятельством, что еще при их отправлении в улусах сложилась тревожная обстановка из-за предполагавшегося нападения "дальних калмыков", т. е. джунгаров.
Поход продолжил лишь Мазан-баатр с 1000 воинов. Сообщая об этом, Каспулат Муцалович Черкасский посчитал нужным добавить знаменательные строки, характеризующие калмыцкого военачальника."Мазан де Баатр человек ротной и во всех улусах знатный промышленник". Здесь слово "промышленник" означает удачливого и способного организатора походов, "промысла" над врагом. Князь Каспулат и Мазан-баатр направились к Перекопу, но по пути, на р. Молочные Воды, 12 сентября от них сбежал некий Курман, входивший в число слуг Каспулата. Ввиду сравнительной малочисленности отряда, и предполагая, что сбежавший успеет предупредить татар, отряд повернул на Запорожье, к кошевому атаману И. Серко, который и до этого неоднократно действовал совместно с калмыками.
Атаман охотно согласился участвовать в совместных боевых операциях, и объединенные силы в конце сентября совершили удачный поход на крымские улусы за Перекопом, в ходе которого калмыками был взят в плен, в числе прочих, знатный мурза Батыр Мансуров и знамя крымского отряда. На этом сведения о боевой деятельности Мазан-баатра обрываются, но надо думать, что он продолжал учавствовать в подобных походах на всем протяжении 70-х годов.
В совместных боях и походах против агрессоров происходило, несомненно, становление содружества народов нашей страны. Однако, отношения между некоторыми из них складывались не всегда безоблачно. Основные причины возникавших порой трений были следствием корыстной политики правящих классов, порою прямо натравливающих друг на друга представителей различных народов. Определенную роль играли неурегулированность территориальных, торговых и иных вопросов. На этой почве возникали недоразумения и споры, доходившие порой до вооруженных столкновений. Во время одного из таких инцидентов яицкие (уральские) казаки напали в конце августа 1683 года на улус Мазан-баатра, нанесли ему значительный ущерб, а его самого тяжело ранили и взяли в плен. Через несколько дней Мазан-баатр умер от ран в Яицком городке. 11 сентября, в разговоре с астраханским боярином М. Бараковым, хан Аюка с великим сожалением сообщил об убийстве "лучшего человека Мазана-ба-атра". Труп покойного был передан его детям. По сожжении тела сын Яман отправил прах отца в Тибет для погребения в одном из тамошних монастырей. Люди, исполнившие его поручение, по возвращении обратно были освобождены Яманом от управления эайсангов, платежа податей и несения повинностей.
В заключение необходимо отметить, что имеющийся документальный материал и социальная принадлежность Мазан-баатра не позволяют с достаточной уверенностью утверждать, что он был защитником и выразителем интересов бедных и угнетенных сородичей. В данном случае калмыцкий народ, страдавший от гнета и эксплуатации феодальных господ, одарил его чертами ,„го народного заступника и освободителя, о котором он мечтал веками. Несомненно другое: калмыцкий народ, навсегда связавший свою судьбу с судьбой России.уже в XVII в. принял активное участие в защите ее рубежей. Если феодальная знать калмыков воспринимала это участие в первую очередь, как службу за предоставление привилегий, то для народа это была защита своих родных кочевий, очагов, семей и имущества - защита своего будущего. Неудивительно поэтому, что благодарная память увековечила в сказках и легендах одного из самых способных и храбрых своих предводителей в борьбе за это будущее - тайшу Мазан-баатра.
Когда Зюнгары начали усиливаться и Батур-Хун-Тайджи, кочевавший у Алтая, стал притеснять ойратов и подчинять своей власти князей других поколений, то Хо-Орлок, вследствии несогласий и нежелания подчиняться влиянию Батура-Хун-Тайджи, в 1621 г. выделился из ойратского сейма и в 1628 г. с 6 своими сыновьями и 50000 кибиток перекочевал к берегам Эмбы и Урала, а в 1632 г. расположил свою ставку на берегу р. Ахтубы, притока Волги.
Место расположения кочевьев называлось "Манутохай", и это название до сего времени сохраняется в песне волжских калмыков, в которой восхваляются подвиги Мазан-Баатра.
К. Ф. Голстунский, 1880 г.
Тогда, зачем калмыкам, называть Волгу словом Иджил?
