Сайн эры-конокрады

[Peacemaker]

Дамба-Свистун — конокрад на службе у народной власти

 

Дамба-Свистун, или Лхаагийн Дамба, родился в 1890-х годах в местности Шар-Бурд на территории нынешнего сомона Онгон Сухэ-Баторского аймака. Только войдя во взрослые года, он начал угонять лошадей и скотину у зажиточных князей и феодалов как в южных, так и в северных хошунах и раздавать их старикам и беднякам, чем снискал уважение в родном хошуне. Даже в самую тёмную ночь он метко накидывал укрюк на лошадиные головы, отлично знал местность и умел превосходно свистеть, — по сей день вспоминают о нём старики. Наш сайнэр был отцом троих детей; два его сына, Ойгонбаяр и Оюун, до недавнего времени работали в Сухэ-Баторском аймаке шофёрами. У Дамбы была родная старшая сестра, Цэрэнлхам. После Цэрэнлхам так вспоминала о своём младшем брате: «Если брат по нескольку дней отсутствовал, я очень беспокоилась, ждала его день и ночь. А узнавала я о том, что он вот-вот прибудет, по его особому свисту. Вечером голоса особенно хорошо слышны. Обычно братнин свист до меня доносился, когда я доила кобыл. Чуть услышав его, я шла заваривать чай, и сидела, пока он закипал — в это время брат и заходил в юрту. Свист его был слышен за пол-уртона — вот каким был мой брат искусным свистуном». Обычно Дамба-Свистун ходил в хошуны сунитов, баргутов и узумчинов во Внутренней Монголии, и приводил оттуда скот. С некоторыми из внутреннемонгольских сайнэров он водил близкую дружбу, а с некоторыми, бывало, и дрался, и ташуром охаживал.

 

 

После народной революции его поймали и привезли в город. Поскольку его взяли не по делу государственной важности, а за кражу скота, то сразу же бросили в тюрьму. Но на этом дело не кончилось, поскольку в то время в МВО был заведён обычай отправлять сайнэров разведчиками на юг, — сперва сотрудники министерства, обвиняя их в угоне скота и разбое, держали их некоторое время в заключении, а потом предлагали освобождение в обмен на то, чтобы они «верой и правдой послужили родине». Сайнэры, которым степь была домом, а косогор постелью, сразу же соглашались. На самом же деле, и чекисты в то время частенько проникали к южанам под видом сайнэров или спекулянтов. В тридцатые годы знаменитый чекист Балдан-гуай провернул одну такую операцию, и позже вспоминал: «Как-то раз мы отправились на очередное задание с одним сексотом, выделенным аймачным даргой Агваном, под видом скотоугонщиков. Мы так вошли в роль — ни дать ни взять, настоящие сайнэры, с какой стороны ни посмотри. Была осень, начинались заморозки. Темнота стояла, хоть глаз выколи. И вот настало время выдвигаться на задание. Осторожно, примечая важное, проезжая по чужим местам, от селения до селения, аккуратно миновав хошунные караулы, крадучись как кошки, добрались мы до крупного склада горючего. Охрана повсюду. Рассудили, что перед самым утром она, должно быть, подрёмывает. Вдалеке лают собаки, то и дело вспыхивают прожекторы — словом, дело опасное. Мы было решили кинуть спичку в бочку с бензином, что стояла в стороне. Но, подумав, что и нас вместе с ней разорвёт, не стали. Тогда, сняв сапоги, мы порвали свои портянки на узенькие полоски и, связав их между собой, пропитали бензином. Потом, протягивая её за собой, отползли назад к своим лошадям. Тогда мы спичкой подожгли один конец нашей тряпки, красная полоска огня быстро, как пуля, метнулась к горловине бочки, и прогремел взрыв, выбросив в ночное небо столб дыма и пламени. Враги, не поняв, что произошло, в растерянности голые сновали туда-сюда, и в свете пожара все были у нас как на ладони. Тогда, полюбовавшись немного на результат нашей работы, мы вскочили на коней и ускакали в безопасное место. Так, чтобы выполнить задание, мы сперва проводили разведку, затем объединяли достоверные сведения и в итоге приходили к верному решению. И впоследствии мы, рискуя жизнью, без ахов и охов выполняли и другие задания родины. Для этой цели оборачивались сайнэрами». Так он рассказывал однажды. Однако когда чекисты в образе конокрадов ходили в разведку — это одно, а когда настоящие сайнэры, в своём подлинном облике, получали разведывательные задания от властей — совсем другое. Другое потому, что успевших уже так или иначе отметиться во Внутренней Монголии Жалху-Коротышку или Дамбу-Свистуна китайцы никогда не подозревали в шпионаже, и, увидав их и думая, что они вновь явились за добычей, пытались только лишь получше сторожить свой скот. Вот почему так выгодно было отправлять в разведывательные миссии именно сайнэров. Так что хоть Дамбу-Свистуна тогда и схватили ни с того ни с сего, продержав в заключении в городе три месяца, потом он вернулся домой — с телескопическим биноклем и прочими шпионскими принадлежностями. Съездив на порученное ему разведывательное задание, он возвратился в город с докладом, и после того случая ещё несколько раз пропадал где-то, никому ничего не говоря, что лишь доказывает его особые таланты и пополняет копилку его заслуг перед народом.

 

Ойдов Б. Ар Халхын шилийн сайн эрчууд. II дэвтэр. — Улаанбаатар, 2011. — 106-109 тал.

[АксКерБорж]

14 минут назад Peacemaker написал:

Дамба-Свистун — конокрад на службе у народной власти

 

Peacemaker, зачем халхасцы крадут лошадей, если не едят их мяса и не используют их в хозяйстве в телегах и санях?

Только чтобы скакать на них верхом?

 

 

[Peacemaker]

памятник Торой банди/настоящее имя Нанзад/ чахар-найманского.

Халхаские ханы его называли төрийн бөөс /вошь государства/.

Ар халхын шилийн сайн эрчүүд

https://www.internom.mn/ном/ар-халхын-шилийн-сайн-эрчүүд-i-ар-халхын-шилийн-сайн-эрчүүд

 

[Peacemaker]

гора Алтан-Овоо.Дариганга сомон.Сухэбаторский аймак.

Здесь конокрады-сайн эры  дали клятву.

[Peacemaker]

15 minutes ago, АксКерБорж said:

 

Peacemaker, зачем халхасцы крадут лошадей, если не едят их мяса и не используют их в хозяйстве в телегах и санях?

Только чтобы скакать на них верхом?

 

 

Са́йнэры (монг. сайн эр; бур. hайн эрэ) — конокрады в Халхе, Бурятии и Внутренней Монголии, занимавшиеся раздачей своей добычи бедным семьям в XVIII — начале XX века.

Содержание

• 1 Именование
• 2 Образ жизни
• 3 В искусстве
• 4 См. также
• 5 Примечания
• 6 Ссылки

Именование

Дословно сайн эр переводится с монгольского как «добрый молодец», «удалец». Согласно легенде, первые девять сайнэров Халхи принесли клятву о том, что они, не подчиняясь маньчжурской власти, будут грабить богатых и раздавать их имущество беднякам, на вершине горы Шилийн-Богд-Уул (современный аймак Сухэ-Батор в Монголии) в конце XVII века, во время массового бегства халхаских феодалов в Китай^[1] от джунгарского хана Галдан-Бошогту. С названием этой горы связано одно из их монгольских наименований — шилийн сайн эр, наряду с сайн хулгайч ах («добрый дядя-вор») и другими. В Бурятии, однако, именование hайн эрэ применялось и к конокрадам, не занимавшимся раздачей награбленного беднякам. Распространённым эпитетом по отношению к сайнэрам было выражение төрийн бөөс — «вошь, [сосущая кровь] государства»^[2].

Образ жизни

Фольклор приписывает сайнэрам необыкновенное мастерство в ловле скота, особое искусство рукопашного боя, а также специфический «кодекс чести»: например, никогда не грабить только ради собственной наживы, воздерживаться от убийств, не воровать у соседей, не заниматься торговлей, охранять простой народ от давления маньчжурской администрации. В связи с этим, жертвами сайнэров становились богатые князья, зажиточные семейства и китайские торговцы. Чаще всего они угоняли у них лошадей, однако забирали и другой скот, а также прочее имущество. Большинство сайнэров имело собственные прозвища, образованные из какой-либо его отличительной особенности или внешности: например, Хэрлэн-Жамьян («Джамьян-Керулен», из-за того, что он однажды переплыл широко разлившийся Керулен^[3]), Исгэрдэг-Дамба («Дамба-Свистун», из-за своего очень громкого свиста^[4]), Арын-Будуун-Хар («Чёрный Толстяк с севера», из-за внешности^[5]) и т. п.

В сайнэрской среде, которая пополнялась в том числе и за счёт выходцев из буддийских монастырей (например, таковым был известнейший сайнэр из Дариганги Торой-Банди), существовал обычай чтить некоторых буддийских божеств как особых покровителей своего дела, например, Далха или Шалши-Гомбо (четырёхликого Махакалу)^[6]. Зачастую сайнэры не имели собственной юрты и ночевали, где придётся, большую часть жизни оставаясь неженатыми, однако некоторые из них всё-таки заводили жён, особенно на склоне «карьеры». Сайнэрами были прадед и дед вождя народной революции Сухэ-Батора по отцовской линии^[7]. После народной революции Служба внутренней охраны Монголии начала активно использовать сайнэров, посылая их в разведывательные миссии во Внутреннюю Монголию^[4]. В 1930-е годы, с ликвидацией в МНР класса феодалов и образованием коллективных скотоводческих хозяйств, социальная база для сайнэрства исчезла.

В искусстве

Из широкого пласта устных преданий, сказок и «протяжных песен» о знаменитых сайнэрах их образ перешёл в монгольскую художественную литературу, где в социалистический период пользовался особой симпатией как образ борца с социальной несправедливостью. Рассказы о самых известных из них, таких как Торой-Банди, Хулгар-Нацаг, Тогос-Цултэм, Цахиур-Тумэр, Хангай-Базар, Улаан-Дама, явились основой для создания образа сайнэров в таких произведениях, как пьеса О. Жамбалжамца «Торой-банди» (1957)^[8], романы «Прозрачный Тамир» (образ сайнэра Тумэра, экранизирован в 1970—1973 годах) и «На Алтае» Ч. Лодойдамбы. В Дариганге, на горе Гангын-Цагаан-Овоо установлен памятник Торою-Банди.

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/Сайнэры

[Peacemaker]

Сайнэры – Робин Гуды степей

 

Во многих регионах, населенных монголами, помнят выражение сайн эр, которое приблизительно можно перевести как «добрый молодец», «удалец». Однако в традициях разных монгольских народов деятельность сайнэров интерпретируется по разному.Наиболее изучены сайнэры Халха-Монголии, обширный пласт народных преданий о которых давно стал объектом внимания фольклористов. В Халхе используются и другие обозначения для этой традиции, например, сайн хулгайч ах «добрый брат-вор». Однако феномен сайнэрства шире обычного воровства или скотокрадства, в Халхе сайнэры стали выразителями идеи социального протеста. В многочисленных преданиях о них подчеркивается, что братство «добрых воров» никогда не претендовало на имущество бедняков, а воровало скот у монгольских феодалов, лам и чиновников. Сайнэры халхаского фольклора предстают в облике бескорыстных степных робингудов своего времени, раздававших награбленное добро беднякам.

Можно не сомневаться, что далеко не все сайнэры были такими, какими в целом этот феномен запомнился народу, но есть основания полагать, что это уникальное для степных кочевников движение несло в себе определенный заряд социального протеста. По одной из легенд первые девять сайнэров принесли свою клятву на горе Шилин Богд, что на восточной границе Халхи, именно в годы бегства халхаских феодалов к маньчжурскому императору. Не желая присягать чужеродному правителю, они отстали от войск своих ханов-изменников и поклялись стать изгоями, живущими разбоем. С той поры, согласно преданию, все сайнэры Монголии стали приносить клятву на горе Шилин Богд и жить согласно завету первых девяти названных братьев.

Понять, что конкретно обещали степные разбойники духу горы, поможет бурятское предание. Один молодой малоимущий бурят, - рассказывается в нем, - видя как его возлюбленную сватает богатый нойон, решил быстро разбогатеть, занимаясь контрабандой. Неоднократно переходя границу, он познакомился с монгольскими сайнэрами, которые обучили его тактике скотокрадства, в том числе – умению на всем скаку схватить и удержать барана. Некоторое время он промышлял вместе с сайнэрами, затем отделился и стал орудовать по обе стороны границы, сочетая разбой с контрабандой. Он разбогател, вернулся в свои края, женился и стал жить хорошей жизнью, только изредка выходя на ночной промысел для поддержания разбойничьих навыков. Однажды ночью он проснулся, почуяв неладное, и обнаружил, что его табун угнан. Поехав по следам, он вскоре наткнулся на стоянку похитителей, которые поджидали его. К своему удивлению он увидел, что это его бывшие товарищи, сайнэры. Выслушав его упреки, сайнэры в свою очередь заявили ему, что он не имеет права оставлять себе ворованный скот более трех коней, не должен жить на одном месте, не должен торговать. Такова клятва сайнэра, заключили они, но поскольку бурят не успел ее принести, они позволили ему жить, как он хочет, но предупредили, чтобы отныне не занимался скотокрадством.

В бурятском предании, бытующем в наши дни в южных районах Бурятии, отчетливо видно различное восприятие сайнэрства. Для монголов это не просто разбой, для бурята – средство обогащения. Еще более ярко это различие заметно в преданиях бурят юго-восточного приграничья. Населенные хоринцами районы довольно долго сохраняли старинный обычай, по которому старший сын наследует от отца только его панцирь и саблю. В прежние времена это означало военную стезю, но к середине 18 века буряты потеряли остатки самостоятельности и не могли предпринимать походы на соседей. Между тем обычай, хотя и ограниченный случаями внезапной смерти отца, был подтвержден документально в своде хоринского права уже в 19 веке, тем самым создавая социальный дисбаланс. В преданиях агинских хоринцев даже отмечается специальный термин для обозначения прослойки оказавшихся на обочине социума старших сыновей, в Аге их именовали YЛYY ХYБYYД «лишние парни».

Распространение буддизма в Бурятии смягчало старые нравы, часть «лишних» уходила в монастыри, другие нанимались в работники, кто-то уходил на прииски, но какой-то процент пополнял ряды контрабандистов и картежников, причем эта среда была тесно связана и с выродившимися в криминал обычаями баранты. Распространенная почти среди всех степных кочевников вплоть до башкиров на Урале, баранта, традиция экономической мести путем угона скота, в Монголии со времен Чингисхана была поставлена вне закона и беспощадно преследовалась. На периферии монгольского мира, в Бурятии и в Туве, она сохранялась до начала 20 века. Тувинских барантачей называли кайгалами, бурятские же именовали сами себя сайнэрами (в бурятском произношении hайн эрэ), также как и те, кто приносил клятву на горе Шилин Богд.

Таким образом, бурятская традиция напрямую идет от родового права, тогда как на Шилин Богд была сформирован, внешне похожий на бурятский, но в генезисе совершенно иной феномен.

В пограничных районах, на стыках расселения разных этносов баранта часто приобретала вполне традиционные черты. Так происходило в зоне соприкосновения ойратов и казахов в Джунгарии, монголов и тибетцев в Амдо, бурят разных групп в Куде. В Джунгарии конец многолетним набегам казахов положил знаменитый Джа-лама, вернувшись из рейда в Казахстан с мешками отрезанных ушей. В Тибете сложился симбиоз монголо-тибетского населения, породив феномен нголоков, разбойников, наводивших ужас на караваны торговцев и путешественников.

 

Quote

В Джунгарии конец многолетним набегам казахов положил знаменитый Джа-лама, вернувшись из рейда в Казахстан с мешками отрезанных ушей.

 

У казахов тоже были сайнэры?

 

[Peacemaker]

 

[Курсант]

28 минут назад Peacemaker написал:

Сайнэры – Робин Гуды степей

 

Во многих регионах, населенных монголами, помнят выражение сайн эр, которое приблизительно можно перевести как «добрый молодец», «удалец». Однако в традициях разных монгольских народов деятельность сайнэров интерпретируется по разному.Наиболее изучены сайнэры Халха-Монголии, обширный пласт народных преданий о которых давно стал объектом внимания фольклористов. В Халхе используются и другие обозначения для этой традиции, например, сайн хулгайч ах «добрый брат-вор». Однако феномен сайнэрства шире обычного воровства или скотокрадства, в Халхе сайнэры стали выразителями идеи социального протеста. В многочисленных преданиях о них подчеркивается, что братство «добрых воров» никогда не претендовало на имущество бедняков, а воровало скот у монгольских феодалов, лам и чиновников. Сайнэры халхаского фольклора предстают в облике бескорыстных степных робингудов своего времени, раздававших награбленное добро беднякам.

Можно не сомневаться, что далеко не все сайнэры были такими, какими в целом этот феномен запомнился народу, но есть основания полагать, что это уникальное для степных кочевников движение несло в себе определенный заряд социального протеста. По одной из легенд первые девять сайнэров принесли свою клятву на горе Шилин Богд, что на восточной границе Халхи, именно в годы бегства халхаских феодалов к маньчжурскому императору. Не желая присягать чужеродному правителю, они отстали от войск своих ханов-изменников и поклялись стать изгоями, живущими разбоем. С той поры, согласно преданию, все сайнэры Монголии стали приносить клятву на горе Шилин Богд и жить согласно завету первых девяти названных братьев.

Понять, что конкретно обещали степные разбойники духу горы, поможет бурятское предание. Один молодой малоимущий бурят, - рассказывается в нем, - видя как его возлюбленную сватает богатый нойон, решил быстро разбогатеть, занимаясь контрабандой. Неоднократно переходя границу, он познакомился с монгольскими сайнэрами, которые обучили его тактике скотокрадства, в том числе – умению на всем скаку схватить и удержать барана. Некоторое время он промышлял вместе с сайнэрами, затем отделился и стал орудовать по обе стороны границы, сочетая разбой с контрабандой. Он разбогател, вернулся в свои края, женился и стал жить хорошей жизнью, только изредка выходя на ночной промысел для поддержания разбойничьих навыков. Однажды ночью он проснулся, почуяв неладное, и обнаружил, что его табун угнан. Поехав по следам, он вскоре наткнулся на стоянку похитителей, которые поджидали его. К своему удивлению он увидел, что это его бывшие товарищи, сайнэры. Выслушав его упреки, сайнэры в свою очередь заявили ему, что он не имеет права оставлять себе ворованный скот более трех коней, не должен жить на одном месте, не должен торговать. Такова клятва сайнэра, заключили они, но поскольку бурят не успел ее принести, они позволили ему жить, как он хочет, но предупредили, чтобы отныне не занимался скотокрадством.

В бурятском предании, бытующем в наши дни в южных районах Бурятии, отчетливо видно различное восприятие сайнэрства. Для монголов это не просто разбой, для бурята – средство обогащения. Еще более ярко это различие заметно в преданиях бурят юго-восточного приграничья. Населенные хоринцами районы довольно долго сохраняли старинный обычай, по которому старший сын наследует от отца только его панцирь и саблю. В прежние времена это означало военную стезю, но к середине 18 века буряты потеряли остатки самостоятельности и не могли предпринимать походы на соседей. Между тем обычай, хотя и ограниченный случаями внезапной смерти отца, был подтвержден документально в своде хоринского права уже в 19 веке, тем самым создавая социальный дисбаланс. В преданиях агинских хоринцев даже отмечается специальный термин для обозначения прослойки оказавшихся на обочине социума старших сыновей, в Аге их именовали YЛYY ХYБYYД «лишние парни».

Распространение буддизма в Бурятии смягчало старые нравы, часть «лишних» уходила в монастыри, другие нанимались в работники, кто-то уходил на прииски, но какой-то процент пополнял ряды контрабандистов и картежников, причем эта среда была тесно связана и с выродившимися в криминал обычаями баранты. Распространенная почти среди всех степных кочевников вплоть до башкиров на Урале, баранта, традиция экономической мести путем угона скота, в Монголии со времен Чингисхана была поставлена вне закона и беспощадно преследовалась. На периферии монгольского мира, в Бурятии и в Туве, она сохранялась до начала 20 века. Тувинских барантачей называли кайгалами, бурятские же именовали сами себя сайнэрами (в бурятском произношении hайн эрэ), также как и те, кто приносил клятву на горе Шилин Богд.

Таким образом, бурятская традиция напрямую идет от родового права, тогда как на Шилин Богд была сформирован, внешне похожий на бурятский, но в генезисе совершенно иной феномен.

В пограничных районах, на стыках расселения разных этносов баранта часто приобретала вполне традиционные черты. Так происходило в зоне соприкосновения ойратов и казахов в Джунгарии, монголов и тибетцев в Амдо, бурят разных групп в Куде. В Джунгарии конец многолетним набегам казахов положил знаменитый Джа-лама, вернувшись из рейда в Казахстан с мешками отрезанных ушей. В Тибете сложился симбиоз монголо-тибетского населения, породив феномен нголоков, разбойников, наводивших ужас на караваны торговцев и путешественников.

 

 

У казахов тоже были сайнэры?

 

Институт батыров у казахов. Как это было. (Видео)

https://www.altyn-orda.kz/institut-batyrov-u-kazahov-kak-eto-bylo-video/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

 

[Peacemaker]

сайн эр Ганган Төгс из сартаулского хошуна Засагтханского аймака/ 19-20 век/.Он предпочитал грабить восновном китайских торговцев со свойми 12 нукерами.. Его кодекс чести -никогда не грабить монгола, а у китайца  отнять все имущество.

 Он жил в пещере  у горы Хасагтхайрхан больше 30 лет.

http://www.zaluu.com/read/69hg88g

[Peacemaker]

 

 

 

 

[Peacemaker]

[Peacemaker]

Сайнэры из Внутренной Монголии.

Өвөрлөгч түмний сайн эрчүүд

http://dorgio.mn/p/50799

https://translate.google.com/

[АксКерБорж]

 

Peacemaker, вынужден повторно вас спросить.

Зачем халхасцы крадут лошадей, если не едят их мяса и не используют их в хозяйстве в телегах и санях? Только чтобы скакать на них верхом?

 

Если эти ваши монгольские сайнэры якобы "Робингуды" и защитники бедных, то почему они не крадут у богатых овец, коров, сарлагов и верблюдов?  Как то не логично все.

 

[Peacemaker]

On 3/1/2018 at 4:35 PM, АксКерБорж said:

 

Peacemaker, вынужден повторно вас спросить.

Зачем халхасцы крадут лошадей, если не едят их мяса и не используют их в хозяйстве в телегах и санях? Только чтобы скакать на них верхом?

 

Если эти ваши монгольские сайнэры якобы "Робингуды" и защитники бедных, то почему они не крадут у богатых овец, коров, сарлагов и верблюдов?  Как то не логично все.

 

Конокрады также угоняли у богатых овец, коров, сарлагов и верблюдов.

[Peacemaker]

[Peacemaker]

Торой Банди или Тоорой Банди./Данзангийн Нанзад/ 1834-1904 .глава монгольских сайнэров.бывший буддийский монах .род найман.племя чахар.

После его смерти около 40 сайнэров себя называли его именем в честь Торой банди.

 

Quote

Торой банди нь "Төрийн бөөс" хэмээн алдаршсан Нанзад /1834-1904/ юм. Тэрээр 1860-аад оны үед Цахар найман хошуунд төдийгүй Халхад ихэд нэрд гарсан шилийн сайн эр байжээ. Нанзадын уг гарал нь Цахар хүн. Тэрээр 1830 онд одоогийн Бударын чулуу" хэмээх газар төржээ. Учир нь Нанзадыг нас барсны дараа 40 гаруй сайн эрчүүд өөрсдийгөө "Тоорой банди" хэмээн нэрлэж байжээ.

https://mn.wikipedia.org/wiki/Тоорой_Банди

[Peacemaker]

 

[Peacemaker]

http://booklo.mn/бүтээгдэхүүн-үйлчилгээ/халх-монголын-сайн-эрчүүд/

[Steppe Man]

про казахских сайнэров на монгольском языке.

Казахын дуулиант эрчүүд

https://dorgio.mn/p/29119