МАРЗАН ШАРАВ. ОДИН ДЕНЬ МОНГОЛИИ.

[Peacemaker]

МАРЗАН ШАРАВ. ОДИН ДЕНЬ МОНГОЛИИ.

      На рубеже XIX — XX веков в Монголии возникает новая культура, рождается новое направление в изобразительном искусстве, лучшим выразителем которого стал Марзан Шарав. Монгольская плоскостная живопись имела свой подбор цветовых пятен и плоскостей, её отличала особая контурность: линии были не столь виртуозны, как у китайцев, различная их толщина служила средством передачи удаленности предметов, разных планов двумерного пространства, позволяла акцентировать внимание на главном, выразить динамику изображаемого. Революцией в плоскостной живописи Монголии явилось широкое, развернутое изображение народной жизни, данное Марзаном Шаравом в его картинах. Названия картины получили позднее: ‟Один день Монголии‟ (‟Один день автономной Монголии‟, ‟События одного дня‟), ‟Праздник кумыса‟ (‟Первая дойка кобылицы‟) и т. д. Великолепное знание быта своего народа и его творчества, острая наблюдательность и стремление как можно точнее передать всё самое характерное дали возможность художнику изобразить жизнь разных слоев общества автономной Монголии в точном конкретно-бытовом облике.

       В ‟Одном дне Монголии‟ на сравнительно небольшом полотне — 176х136 см изображено свыше трехсот персонажей, занятых различными делами. Художник рассказал с присущим ему юмором о том, чем жили и занимались монголы в начале нашего века, передал всё, что ждало монгола от рождения до смерти. Юмор Шарава груб и незатейлив. Однако он придает работам художника остроту индивидуальности, неповторимого своеобразия. Основа письма Шарава — линия. С помощью неё он выражает движение, эмоции, общий ритм картины. Насыщенность действием не исключает передачи разнообразных человеческих чувств. Картины Шарава плотно заселены людьми всех возрастов и сословий. Варьируя несколько типов лица, художник не индивидуализирует участников своего рассказа, но достигает выразительности характерным жестом, позой, движением.

       Необходимой частью всех многочастных картин Шарава является пейзаж. Его первое назначение — участвовать в построении плоскостной картины. Пейзаж условен и представляет собой канонизированные буддийской живописью символы, напоминающие топографические знаки. При всей своей условности, архаичности пейзаж имеет познавательный характер, так как художник отразил на полотне особенности географических зон Монголии. Большая же часть произведения это подробный изобразительный рассказ о жизни кочевников в степи. ‟Один день Монголии‟ это философское раздумье народного художника о цикличности жизни. Это касается как самого человека, так и земледелия. По этим и другим картинам Шарава можно составить полный этнографический атлас Монголии. Недаром Шарава называют великим этнографом, одним из первых национальных антропологов.

       Работы Шарава почти свободны от иносказаний, аллегорий, в них всё изложено конкретно. Из многочисленных национальных обрядов Шарав выбрал для картины ‟Один день Монголии‟ не только главные, но и самые интересные с точки зрения художника: свадьбу и похороны. Шарав точно передает театрализованный характер традиционных национальных обрядов. Каждая сцена у Шарава — это не только этнографически верная картина из жизни монгольских кочевников начала XX века. Жанровая насыщенность творчества Шарава сделала его в национальном искусстве непревзойденным. В монгольском искусстве нет мастера жанра, равного Марзан Шараву.

       Для рассказа о жизни своего народа художник выбрал также культовую сцену — камлание шамана, в которой изображён европеец — единственный во всем пространстве картины. Другой обряд, характерный для монголов, это освящение обо[1]. Сам выбор тем, а главное - поразительно точная по знанию материала тщательная разработка каждого сюжета, свидетельствуют о безусловно исследовательском характере творчества Марзан Шарава. Шарав подробно изображает весь цикл земледельческих работ, что помогает датировать картину и судить о характере исследования художника.

       Несмотря на то, что ламаизм запрещал земледелие, богдо-хан в 1917 году издал специальный указ, обязывающий монголов сеять хлеб. Он был воспринят как тяжкая повинность. Будучи иконописцем, Шарав, тем не менее, изображает ельскохозяйственные работы с большой дотошностью, словно сам всю жизнь занимался земледелием. Скорее всего, картина писалась в тот период, когда вопрос о развитии земледелия широко обсуждался, поэтому все этапы земледелия художник решил отразить в картине. Центральное место в произведении ‟Один день Монголии‟ занимают посев и обмолот. В земледелии заняты, в основном, мужчины. Во всех земледельческих сценах введен мотив просыпанного зерна. Очевидно, что эта неуклюжесть, неаккуратность должна объяснять новизну, непривычность дела, которым заняты бывшие кочевники. Шарав не упускает возможности посмеяться, и частное, незначительное нередко доводит до гротеска. Такого искусства Монголия ещё не знала.

       Левый верхний угол полотна (северо-запад страны) занимает тайга. В нескольких местах Шарав парами изображает обитателей монгольского леса: медведей, оленей, стадо лосей. Шарав показывает сцены из жизни лесорубов, подробно иллюстрирует работы по заготовке леса. Показан также сбор орехов. При всей конкретизации каждого отдельного вида работы, главное, что передал Шарав, - это ритмичность, увлеченность, а значит, и поэзия коллективного труда.

       Та же слаженность монголов в общей работе наблюдается в сцене перекочевки. Шарав профессионально изображает не только то, как делается ‟яманы бодог‟ - популярная старинная еда кочевников, но и всю технологию старинного изготовления войлок монголами. По живости рассказа, по композиции процесс изготовления войлока одна из самых ярких ‟глав‟. Все бесчисленные зарисовки этого процесса, выполненные с присущим художнику юмором, не представляют собой серию разрозненных эпизодов. Шарав прекрасно компонует их в единые сцены, в единый организм картины, многообразной, насыщенной частностями, как сама реальная жизнь.

       Картина ‟Один день Монголии‟ зрелищна, как народный лубок. Она построена на смене сцен, как истинно театральное произведение. Сюжетные ходы располагаются художником по горизонтальной линии и имеют внутри себя также перспективное построение. В ‟антрактах‟ между основными сценами даны эпизоды, которые могут быть самостоятельными или дополняющими основную сцену. С трехмерностью пространства Марзан Шарав не был знаком, но по-своему, хотя и наивно, показывает, что далеко, а что близко, изменяя размер фигур. Цветовое решение картины скромно, неярко. Это по сути раскрашенный рисунок, как и другие картины Шарава. Излюбленное сочетание зеленого цвета с красным, синим и золотым определяло мажорную гамму монгольского декоративно-прикладного искусства. Но Марзан Шарав сознательно отказывается от ярких, интенсивных цветов, и прежде всего, от зеленого — цвета весенней степи. Выбранный им фон — бледно-золотистый цвет выжженной степи, - дал художнику возможность изобразить на полотне великое множество предметов, животных и, главное, людей. Закрашивая тело в исключительных случаях (голубой мертвец и т. п. ), Шарав пишет воду синей, лес тёмно-зелёным, войлок, расстеленный на траве, белым, огонь костра, раздуваемого в степи странниками, красным с мощными черными клубами и т. д. Но всё это неярких, приглушенных тонов, сочетающихся с основным цветом фона. Акварельная неплотность светло-желтого фона в значительной степени лишила картину традиционного декоративизма, без которого трудно даже представить монгольскую плоскостную живопись, настолько органично они связаны. Скромность цветового решения в ‟Одном дне Монголии‟, безусловно, усиливает реалистическую направленность лучшего полотна Марзан Шарава.

 

[1] Обо — груда камней, которую путники складывали на перевале в благодарность духу — хозяину горы за то, что он помог на неё подняться. [Ломакина И. И. Марзан Шарав. М.: Изобразительное искусство, 1974. - 192 с.; С. 187]

 

       СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

       1. Ломакина И. И. Изобразительное искусство социалистической Монголии. Улан-Батор: Госиздательство МНР, 1970. - 150 с.

       2. Ломакина И. И. Марзан Шарав. М.: Изобразительное искусство, 1974. - 192 с.

 

   ИЛЛЮСТРАЦИИ

Один день Монголии. 176 х 136. 1910-е. Музей изобразительного искусства. Улан-батор. Фрагмент.

---

 

Один день Монголии. Фрагмент. Сватовство.

---

Один день Монголии. Фрагмент.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Обряд похорон.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Шаман камлает.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Праздник обо.

---

Один день Монголии. Фрагмент. На пашне.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Сенокос

---

Один день Монголии. Фрагмент. Заготовка леса.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Яманы бодол.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Валяние войлока.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Войлок закатывают в шкуры.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Войлок прессуют и сушат.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Перед пиршеством.

---

Один день Монголии. Фрагмент. У верблюдов.

---

Один день Монголии. Фрагмент. Змеи и сборщики аргала. 

[Peacemaker]

[АксКерБорж]

 

На его картинах отражен богатый монгольский быт и традиции.

В частности, широкое и активное использование монголами быков - под седлом, под вьюком, в повозках, в волокушах и для развлечений:

 

 

[Peacemaker]

[Peacemaker]

Плакат нарисованный в 1923 году знаменитым Шаравом (Балдугийн (Марзан) Шарав). На плакате в сатирической манере изображено освобождение Монголии в результате Монгольской народной революции (1921-1924).  Спящий человек удерживаемый феодалом и ламой, а также псами-белогвардейцами, символизирует народ Монголии, двое военных, это армия ДВР и монгольская народная армия.

 

[Steppe Man]

 

[Steppe Man]

[Steppe Man]

[Steppe Man]