Модераторы Стас Опубликовано 22 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 22 марта, 2010 С. 104 тах проблемы: что такое быть кочевником, что такое быть скотоводом, что такое быть казахом? Это значит: во-первых, иметь квалификацию номада и, во-вторых, иметь квалификацию скотовода. Кто такой скотовод? Это человек, который знает, как выращивать, выкармливать, лечить и пасти свой скот. Тут, несомненно, присутствовало высочайшее искусство, была высочайшая культура. Как кормить, как поить, где выпасать; определить, где и когда будут осадки, какой будет травостой, как найти воду под землей и т. д. Кто такой номад? Это уникальная ориентация в пространстве: погода, климат, пути кочевок, знание особенностей почвы, мест водопоев и т. д. И, наконец, следует ответить на третий вопрос, кто такой казах? Мы должны четко понимать одну важную специфику, а именно то, что в Центральной Азии и Казахстане, как уже писалось выше, существовала двухполюсная хозяйственно-культурная система. На одном полюсе находились номады, или кочевники; на другом — оседло-земледельческое население. Последнее разделялось между собой по языковому признаку: ираноязычные — таты, тазики, таджики; тюркоязычные — это сарты. Групповая принадлежность человека определялась не его происхождением, а только образом жизни и типом хозяйства. Если тот или иной индивидуум родился хоть за тридевять земель, но кочует среди казахов, он — кочевник, он — казах. Если же его родители казахи, но он живет в городе Испиджабе, он — сарт. Он — не казах. Казахом был только кочевник-номад. В Казахстане в дореволюционный период доминировала именно хозяйственно-культурная идентификация общества.В советское время она сменилась. Можно условно сказать, что казахский кочевой этнос, родившийся в XVI в., умер в 30-х гг. XX века. На этом этапе его история завершилась. На месте былого кочевого этноса родилась казахская этническая общность, когда казахом стал считаться человек не по типу хозяйства, образу жизни, а по происхождению. Современные казахи — казахи по происхождению, но с точки зрения былых «традиционных» казахов мы представлялись бы им как просто сарты. Исходя из хозяйственно-культурной идентичности предков нынешних казахов именно как номадов и скотоводов, можно утверждать, что в этих двух сферах они обладали наивысшими практическими знаниями, которые накапливались на протяжении С. 105 тысячелетий. И не просто накапливались, а оттачивались, совершенствовались и передавались по наследству. Здесь традиционные казахи были непревзойденными мастерами.Что же касается их вклада в другие культурно-деятельностные сферы, то о каких-то якобы беспрецендентных достижениях до XX в. нельзя говорить, когда мы рассматриваем номадов. В определенном смысле у них, естественно, развивались те или иные традиции и тенденции в образовании, искусстве и культуре, но все это не было специально выделено в особый род занятий, т. е. не носило профессионального характера. Ковроткачество, ювелирное дело и т. п. были своего рода «хобби» номадов, но не являлись профессиональным делом в прямом смысле этого слова. Если в условиях городской цивилизации существует разделение труда, то в условиях номадного типа хозяйства такого явления никогда не существовало. В силу коллективного характера пастбищно-кочевого скотоводческого производства и специфики хозяйственной кооперации все кочевники вместе и каждый из них в отдельности были озабочены прежде всего тем, как обеспечить свой скот кормами и водой и как самим получить средства к существованию. Все внехозяйственные дела у них были одним из многих способов утилизации ресурсов среды обитания, но при этом носили дополнительный характер. Они никогда не были приоритетными, дифференцированными, независимыми от основной и трудоемкой жизнедеятельности скотовода и номада. Характер развития этой культуры определялся не самими культурными тенденциями, а образом жизни номада, кочевым типом хозяйства. Иначе говоря, если у номада оставалось полчаса времени заняться каким-нибудь ремеслом, промыслами или еще чем-либо в этом роде, он ими занимался. Но занимался только тогда, когда оставалось свободное время. В подавляющем же большинстве случаев свободного времени у него не оставалось. Поэтому культура Степи существовала только как производное от номадного образа жизни явление. Она никогда не была самостоятельным и в известном смысле уникальным явлением. И не стоит ее гипертрофировать. Если возникает желание сказать о каких-то особых достижениях бывших номадов в какой-нибудь другой (нескотоводческой) сфере, писать или говорить об этом можно и, конечно, нужно. Но в таком случае следует реально сравнить их с достижениями, сделанными другими Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 22 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 22 марта, 2010 С. 106 странами, и после этого сделать адекватные выводы. Сейчас же рождается масса мифов. Происходит гипостазирование того, что было маленьким, но теперь кажется объемным и огромным, чуть ли не приоритетным. Это детская болезнь, болезнь роста, болезнь нашего комплекса неполноценности, болезнь заимствованных чужих идеалов, штампов и стереотипов. Просто мы должны переболеть этой болезнью, преодолеть комплекс собственной неполноценности, комплекс надуманной зависти, комплекс чужих стереотипов. Мы должны вернуться к своим истокам, которых не должны ложно стыдиться, а именно к этому нас и призывают мифотворцы.Для них «цивилизация» — это обязательно города, государства, армии, «пирамиды Хеопса», алгебра, оседло-земледельческие оазисы и т. д. А задумывались ли они, благодаря чему и кому сегодня на политической карте мира и в его полихромной этнической мозаике существует и наш Казахстан, казахи? Если, как пишут они, «казахская цивилизация» — это «земледельческие оазисы» и территория, «которая заполнена городами» (Е. Омаров), то сегодняшняя наша территория была бы, как минимум, на 80% меньше. Ведь именно благодаря тому, что наши предки-кочевники сумели выработать уникальный номадный способ производства, им удалось социально адаптировать и хозяйственно утилизовать сложнейшее в природно-климатическом отношении обширное аридное пространство, т. е., собственно, большую часть Казахстана. Кочевники зародили здесь жизнь и дали жизнь всем своим потомкам, живущим на этой земле. Цивилизация — это не только и не столько города и государства. Учитывая, что судьба человечества зависит от умения находить разумный баланс интересов в информационной системе «общество-природа», можно утверждать, что только те человеческие коллективы могут претендовать на действительно «цивилизационный статус», которые гармонично сосуществуют с природной средой. В противном случае она уничтожит их вместе с их городами и гегемонами-государствами. Казахи-кочевники и их предки смогли выжить и создать свою не менее значимую, чем другие цивилизации, номадную культуру, потому что сумели не только адаптировать аридные ландшафты, но и гармонизовать свою историю с их данностью. И надо только гордиться своими предками, которые С. 107 дали миру величайшие цивилизационные образцы хозяйственно-культурного освоения природно-экстремальных ареалов человеческой Ойкумены, чем способствовали их вовлечению в динамичный ход развития всемирно-исторической эволюции. Умерли, канули в Лету города прошлого, остались лишь их артефакты. Но Степь, как и тысячи лет назад продолжает жить, ибо наши предки сохранили ее для нас, завещая передать ее жизнь следующим поколениям. Отказ же от этого исторического наследия (пускай и завуалированный под лозунги «ультра-патриотизма» с его претензиями на более «великую историю» и «вселенские исторические масштабы») и есть в действительности «манкуртизм», в котором историки-мифотворцы так любят обвинять своих оппонентов. Переживающие комплекс неполноценности, они стремятся «перегенетировать» нашу коллективную историческую память, вытравить из нее «номадные ассоциации» и «вживить» иную, «великую» историческую идентичность, где должны мощно доминировать государства-империи и города-легенды, проекции на великие деяния, достойные восхищения всего человечества. Вот как понимает, например, «казахскую цивилизацию» все тот же Е. Омаров, который, кстати, без ложной скромности, ангажирует себя «отцом-основателем» этого «научного направления»: «...Предки казахов жили на обширной территории: от западных стен Китая до Карпат и от тундры — до Ирана, которая заполнена городами... Значит, наша история и территория древняя, знаменитая и большая, и вовсе не кочевники мы! (выделено нами. — Н. М.). Или, точнее, не в чистом виде кочевники, а скотоводы, — с постоянными стойбищами и развитым земледелием. Скорее всего, в зимнее время наши предки жили в городах (а тысячные стада скота куда девали на этот период и где выпасали, на городских огородах как подсобную скотину, что ли? Вот оно, — полное незнание специфики организации пастбищно-кочевого хозяйства! — Я. М.), поселках, ауылах в капитальных домах, а летом пасли скот в своем родовом жайляу (т. е. скотоводство было для них летнее хобби, так, для души. — Н. М.), и ни в коем случае не «тащились» за скотом в поиске новых пастбищ» [81]. Примерно также иллюзорно характеризуют социально-культурную природу традиционного общества казахов псевдоноваторы от истории А. Кузембайулы и Е. Абиль, говоря о том, что «Казахстан в средние века был одним из регионов с Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 22 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 22 марта, 2010 С. 108 развитой городской цивилизацией, высокой культурой городской жизни, развивающейся под влиянием Согда и Мавераннахра, с одной стороны, и культуры кочевников — с другой» [82].Итак, все то же стыдливое отрицание номадной идентификации, стремление во что бы ни стало «приобщить предков» к оседло-земледельческой культуре. Можно представить, о чем заговорили бы все эти отрицатели «номадной доминанты», если вдруг судьба заставила бы их заниматься «развитым земледелием» где-нибудь в Прибалхашье, Мангистау или в каких-нибудь других районах обширного аридного пространства Казахстана? Мы искренне не желали бы им этого, ибо у них, кроме разве что ковыля и типчака, ничего бы не выросло. Как известно, Сталин пытался создать «развитое земледелие» в Центральном Казахстане, где находился печально известный Карлаг. С этой целью сюда были посажены отбывать срок многие известные ученые страны в области агронауки. Но ни их знания, ни подневольный труд тысяч заключенных не смогли победить законов природы, ибо аридная Степь поддавалась только адекватному ей пастбищно-кочевому скотоводческому способу производства. И его технологиями идеально владели наши предки. Уже только в этом они велики, а сегодня их аруахи, вероятно, негодуют по поводу того, как некоторые усиленно навязывают им образ «земледельцев», «горожан» и «государственников», т. е. все те статусы, которые они считали ниже своего достоинства и гордой самоидентификации — кочевник. За годы Советской власти из казахов была вытравлена историческая память о прошлом. Казахскому народу все время внушали, что номадизм — это исторически и цивилизационно непрестижно, что наше прошлое прозаично и безлико, и казахи в это поверили. Сейчас сами казахи не понимают и не хотят ценить свою собственную историю и уникальную культуру. Они все время хотят «вписаться» в чужую славу, чужую историю, чужую культуру. В наших школьных учебниках истории и мифотворениях пишут, что у кочевников были «великие» города. Да, действительно, города на территории нашей страны существовали, но в них никогда не жили казахи. В этом случае всем рекомендую открыть Первую всеобщую перепись населения Российской империи 1897 г. и посмотреть, сколько было тогда городов в Казахстане, какова была численность городского населения и сколько процентов в нем составляли казахи. Мизерный процент! С. 109 Тем не менее мифологизаторы истории подают все таким образом, что будто именно оседло-городская традиция формировала важнейшие тенденции истории Казахстана, а кочевнические социально-экономические и общественно-культурные комплексы находились чуть ли не на задворках. Однако все было с точностью до наоборот: историческая динамика территории определялась как раз-таки факторами номадизма, более того, последние во многом определяли функциональную структуру периферийных по отношению к кочевническому пространству земледельческо-городских ареалов.Многие известные исследователи, с которыми солидарны и мы, считают, что именно перманентные инвазии кочевников в геополитически сопредельные миры сообщали различного рода импульсы, обусловливавшие определенные исторические коррекции в социально-политическую организацию соседей. Во всяком случае, многие историки, если, конечно, анализировать их труды без уже a priori заданных схем, свидетельствуют о достаточно заметном присутствии в устройстве евразийских потестарных образований политико-административных традиций номадов, их опыта структурной организации территории и т. д. В марте 2005 г. в университете «Кайнар» была проведена конференция, где с докладом «Из истории казахской государственности и этимологии этнонима «казак» выступил ректор этого университета уже упоминавшийся кандидат физико-математических наук Е. С. Омаров. Мы невольно очень часто цитируем этого автора, ибо он, в смысле обилия публикаций, наиболее плодовитый из всех пишущих в жанре так называемой «альтернативной истории». Свой доклад он завершил следующим выводом: «Итак, к числу государств, созданных предками казахов, можно отнести следующие, которые располагаются в порядке создания (слово-то какое подобрано — «создание». — Н. М.): Государство Шумеров (VIII—I тысячелетие до н. э.); Туран (III—II тыс. до н. э.); Государство массагетов и других сакских (в том числе кас-саки) племен и союзов (VII—IV вв. до н. э.); Древнехорезмийское царство (конец III—I тыс. до н. э.); Скифское царство (раз их правителей мы обозначаем термином «царь», то значит «царство» — это тоже из новаций Е. Омарова. — Н. М.); Парфянская империя (245 г. до н. э. — 226 г. н. э.); Государство Великих Кушан (130 г. до н. э. — III в. н. э.); Государство Усуней и Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 22 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 22 марта, 2010 С. 110 Кангюй (III в. до н. э. — III в. н. э.); Великая империя Хуннов (III в. до н. э. — II в. н. э.); Государство сарматов — аланов (IV в. до н. э. — III в. н. э.); Государство Афригидов в Хорезме (IV в. н. э. — VIII в. н. э.); Великая Гуннская империя ( IV в. — сер. V в. н. э.); Империя Белых гунн (Эфталитов, IV—VI в.); Казарский каганат (IV—XIII в., здесь особо следует отметить, что название народа казахов происходит от них); Аварский каганат (V—VII вв.); Тюркские каганаты и Государство Караханидов, Карлуки, Кимаки, которые постепенно преобразовались в Государство Дешт-и-Кипчаков, Найманов, Кереев, Аргу и др... Народы Казахстана в древности имели общую антропологическую основу, представленную протоевропеоидной расой, без какой-либо (везде сохраняется орфография авторского текста. — Н. М.) монголоидных элементов» [83]. Далее Е. Омаров снисходительно резюмирует, опять таки ни больше, не меньше как от имени всех казахов, возомнив, по-видимому, что Он — это и есть народ, ибо только Он является выразителем его представлений о своей истории: «Мы казахи, не претендуем на историческую гегемонию и считаем себя одним из составляющих элементов общетюркской древнесакской государственности и цивилизации» [84].Ну что здесь можно сказать, разве что открыть рот от удивления и широко развести руками? Вряд ли есть сколько-нибудь рациональный смысл дискутировать по поводу этого «впечатляющего» перечня, ибо подобная дискуссия будет похожа на полемику, например, о синергетических системах между слесарем-сантехником и компьютерным программистом или гипотетическую беседу о природе золота между специалистом-геохимиком и «философом-алхимиком». Ведь в данном случае спор будет разворачиваться в разных информационных плоскостях, на разных уровнях знания — научного и донаучного, наконец, просто в разнонаправленных векторах историко-профессиональной квалификации. И все же не можем умолчать и не сказать хотя бы то, что большинство названных здесь «государств» — плод воспаленных «ультра-патриотических» фантазий Е. Омарова. Об этом ему могли бы прямо сказать даже не ученые-медиевисты и востоковеды, а уже студенты первого курса исторических факультетов, сдавшие экзамен по древней и средневековой всемирной истории, в отличие, кстати, от некоторых наших академиков-историков и С. 111 Остапа понесло. профессоров, молчаливо внемлющих вымыслам Е. Омарова на организуемых им конференциях, на которых «казахская цивилизация», благодаря усилиям мифотворцев, каждый раз «приобретает» все новые и новые территории и достижения человечества.Отметим также, что, как заявлено в резюме доклада, приведенного выше, все названные «государства» — исторический продукт «общетюркского наследия». А как же быть с историей одного из древнейших этносов Центральной Азии — таджиками, которые вовсе не тюрки? Ведь многие обозначенные Е. Омаровым территории — это неотъемлемая часть их, а не «общетюркского» культурного наследия? Да и его оговорка, что «мы, казахи, не претендуем на историческую гегемонию» — не более как «от лукавого». Везде и всюду, т. е. в своих публикациях Е. Омаров в том или ином контексте упоительно артикулирует, что, дескать, «знай наших, за нами стоят великие державы прошлого и мы их наследники», это ли не «гегемонистские» историко-мифологические «экзерсисы»? Такие же мистифицированные интерпретации социально-поте-старной организации казахов-кочевников далекого и средневекового прошлого составляют кредо учебного пособия по истории Казахстана А. Кузембайулы и Е. Абиля, которые идентифицируют все разновременные объединения тюрко-монгольских номадов на территории Евразии до эпохи нового времени именно как «древнеказахскую государственность» и при этом непременно характеризуют каждое из них — «Кыпчакскую конфедерацию», Улус Джучи («Улуг Улус»), Ак-Орду, ханство Абулхайра, а вслед за ними и Казахское ханство периода XVI—XVIII вв. — не иначе как «сильное централизованное государство» и «древнеказахскую государственность». В этом месте кстати было бы спросить у Е. Омарова, Ж. Артыкбаева, А. Кузембайулы, Е. Абиля и им подобных «первооткрывателей» подлинных достижений казахской цивилизации, почему их работы, «переворачивающие» все прежние представления об истории, публикуются только в Казахстане, но никогда — за его пределами? Допустим, где-нибудь в востоковедных изданиях Европы или США? Почему никто из зарубежных ученых, занимающихся данной проблематикой, их не цитирует? Ведь если их «открытия» действительно научно значимы и пионерны, то международное научное сообщество обязательно заметило бы их. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 22 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 22 марта, 2010 С. 112 А ответ здесь очень прост. Тогда как подлинное научное знание всегда общепризнаваемо независимо от времени и пространства, границ государств и национальных культур, миф способен как-то мимикрировать под якобы научное знание только на «своей» территории. За ее же пределами он только «миф» и ничто иное. Там в ходу «свои» мифы. Знают ли наши доморощенные мифотворцы, что они вовсе не «первооткрыватели», ибо точно такие же «оригинальные концепции», но уже применительно к «своим» этноцентристским амбициям масштабно разворачивают мифотфорцы «иногруппового» лагеря. Так, например, в Ашхабаде «создание» всех тюркских государств, в том числе и поименованных в «скрижалях казахской цивилизации» Е. Омарова и других рассмотренных выше авторов, приписывается эксклюзивно туркменскому этносу, который имел место быть «5 тысяч лет назад» («список» регионов здесь, как и у Е. Омарова, внушителен: Средняя Азия, Восточный Туркестан, Иран, Индия, Ближний Восток, Закавказье и т. д.). В книге таджикского академика Н. Негматова «Таджикский феномен: теория и история» утверждается, что этот «феномен» в древности и средневековье распространялся на всю территорию, охватывающую Гималаи, Тибет, Тянь-Шань, Памиро-Алтай, Иранское нагорье, районы Сырдарьи и Амударьи и т. д. Если у «наших» мифотворцев хунну — это «протоказахи», то К. Масими настаивает на том, что «племена «хунну» ...являются предками уйгур», что «они в отличие от древних китайцев имели свой антропологический тип, язык, экономику, религию, памятники культуры, оригинальную письменность, жизненный уклад, географию расселения (если по К. Масими, то «бедные» китайцы были, оказывается, всего этого лишены и их иероглифы — это вовсе не «оригинальная» письменность. — Н. М.). У того же К. Масими читаем, что Уйгурское государство ведет отсчет с эпохи мезолита, ибо возникло 12 тысяч лет назад; впечатляет и его «Схема перехода уйгурских племен в Северную Америку». В Кыргызстане на шоссейных трассах ярко пестреют билбороды — «2300 лет Кыргызской государственноети». «Выдающаяся сакская царица Томирис» вовсе не из пантеона «казахской цивилизации», поскольку она являлась, как пишет академик Н. Негматов (у которого своя озабоченность — пропагандой «арийской цивилизации»), была «уроженкой Худжандского Кстати, про 2300 лет кыргызской государственности - я согласен С. 113 региона», т. е. Таджикистана. Он же сообщает, что Обь, Ангара, Енисей и озеро Байкал — это все таджикские названия. Аргумент тот же, что и у «наших» мифотворцев — созвучие со словами таджикского языка. А вдруг кто-то обнаружит здесь искомые созвучия с языками суахили или басков, что тогдаР Страшно подумать, что будет с Сибирью! «Русский элемент» обнаруживает в терминах, именах и топонимах — от древних этрусков до Батыя (не правда ли замечательно: русские воевали с русскими!) — собрат Е. Омарова по специальности — российский академик-математик М. Фоменко [85].Интересно, что заявят на все эти «открытия» (а в действительности их гораздо больше) казахстанские мифотворцы? Реакцию их нетрудно предвидеть. «Все это мифы!» — негодующе скажут они. Но точно также ответят на их «первооткрытия» мифотворцы «великой истории» иных республик. И только подлинное научное знание «посмеется» над теми и другими. Но все же им можно посоветовать собраться всем вместе на «международный Форум» по истории национальных государств. Вот будет дискуссия, похлеще, чем иногда в японском или российском парламентах! Ну, а если серьезно, то откуда же идет столь неуемное стремление экстраполировать на прошлое номадное социальное пространство атрибутику государственности, простирая ее данность даже на эпоху самых ранних племенных союзов? Как уже сказано в первом разделе этой книги, здесь не может не сказываться советский опыт «обучения» тоталитарному мышлению, когда именно государство, но вовсе не личность центрировалась в качестве всепоглощающего sakruma, когда только тот этнос воспринимался сколько-нибудь весомым в историческом процессе, за которым стояла мощь государства, когда статус советских этнических групп явно или имплицитно маркировался ранжированностью их политико-административной субординации. Отсюда стоит ли удивляться одержимости иных публицистов в поисках «подснежников в песке», т. е. в данном случае классических структурных образований, там, где их в силу объективных исторических условий быть не могло. Оседло-земледельческий комплекс жизненно нуждался в государстве как организующем «менеджере» (если по современным терминам). Именно государству делегировались функции по организации и регламентации общественных работ, например, про- Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Shalkar Опубликовано 23 марта, 2010 Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 Казахская фольк хисторика на виду только из-за того, что она говорит на общедоступном, русском языке. Если пишется на казахском, то большинство переводится. Печатаются они не за счет грантов выделенных науке, и не на деньги типографии. В большинстве случаев на деньги автора либо на деньги спонсоров. Вот потихоньку и таджики всплывают. О Фоменко и Носовском вообще никто не обсуждает, так как всерьез мало кто принимает. Надо и монгольских фольк-хисториков попереводить ради интереса. Ради противовеса. А вот народные историки сибири, типа Николая Сознаевича и пр. не могут печататься в силу экономических причин. Казахские фолькхисторики вызывают бурный интерес, хотя их мифы по сравнению с Фоменко ничего не стоят. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
АксКерБорж Опубликовано 23 марта, 2010 Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 Казахская фольк хисторика на виду только из-за того, что она говорит на общедоступном, русском языке. Если пишется на казахском, то большинство переводится. Печатаются они не за счет грантов выделенных науке, и не на деньги типографии. В большинстве случаев на деньги автора либо на деньги спонсоров. Вот потихоньку и таджики всплывают. О Фоменко и Носовском вообще никто не обсуждает, так как всерьез мало кто принимает. Надо и монгольских фольк-хисториков попереводить ради интереса. Ради противовеса. А вот народные историки сибири, типа Николая Сознаевича и пр. не могут печататься в силу экономических причин. Казахские фолькхисторики вызывают бурный интерес, хотя их мифы по сравнению с Фоменко ничего не стоят. Надо спросить у Улуг Донгака, он уже затрагивал тему монгольского фольк-хисторизма. Он то в курсе, как по роду деятельности, так и по месту учёбы и знанию монгольского языка. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы reicheOnkel Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 Надо спросить у Улуг Донгака, он уже затрагивал тему монгольского фольк-хисторизма. Он то в курсе, как по роду деятельности, так и по месту учёбы и знанию монгольского языка. С удовольствием прочитал бы. А то пока только покойного профессора Г.Сухбаатара, "обвинял". Он то в отличии от приводимых тут товарищей был историком, китаистом. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 114 кладке ирригационных сетей на пространстве большем, чем одна или несколько земледельческих общин и локальных территорий. Оседло-земледельческое население нуждалось в гораздо большем уровне защиты от внешних угроз, ведь оно не способно, подобно кочевникам, мобильно перемещаться в случае таковой — оно лишено возможности «забрать» с собой пашню и оросительный канал, громоздкие орудия труда и т. д. А потому его надежды только на мощь государства. Земледельцы выступают надежной и стабильно фиксированной налоговой базой государства, а налоги в любых их формах и исторических модификациях — одно из императивных условий функционирования государства. Изъятие прибавочного продукта у кочевников же всегда проблематично. В случае неприятия навязываемых им условий налоговых отношений кочевники просто переместятся туда, где эти налоги отсутствуют или их организация более благоприятная, т. е. откочуют в те территории, где нет жесткого контроля и притязаний государства. В этом отношении кочевники всегда и везде были антагонистами, «врагами» всякой государственности, а тем более сверхдопустимой регламентации и деспотии, исходящих от государства. Вспомним, что русские казаки — это крестьяне, бежавшие от государства в поисках «вольницы» за Дон, в Запорожье, в Даурию и другие регионы, малодоступные тирании государства. Между тем многие публицисты-«государственники» забывают (в этом смысле здесь они опять-таки выступают «манкуртами»), что первыми «казаками» были будущие казахи родов Джаныбека и Гирея, уход которых в пределы Моголистана был, в числе прочего, вызван и нежеланием пребывать под деспотией Абулхайра. Другой вопрос, как дальше развивались события, но изначальный позыв массовых откочевок был связан именно со свободолюбивым духом детей Степи.Мы уже не говорим здесь о таком фундаментальном факторе, как неадаптивность номадной структуры отношений собственности к организации общества на классических началах государственности. Эту проблему до сих пор обсуждают историки, в том числе исследователи номадной цивилизации, научный авторитет которых признан мировым сообществом ученых. «К сожалению», они, наверное, не знают, что она уже давно решена на «2-м Форуме казахской цивилизации», проведенном в университете «Кайнар». С. 115 Но все эти, а также множество других моментов, которые в сумме и есть цивилизационная особенность номадизма, нисколько не смущают «альтернативных историков». Отсюда выходит, что их бравирования «борьбой с советской тоталитарной историографией» в действительности есть плоть от плоти именно советско-державнической тоталитарной традиции. Только если раньше они верноподданнически «курили фимиам» мощи социалистического государства, то теперь тешут себя и массовое сознание «бегством в прошлое», где им видятся не менее грандиозные государства, перед которыми содрогались сопредельные пространства. При этом примитивизированное, «садо-мазохистское» историческое мышление не может лишиться удовольствия, чтобы не взять, хотя бы в своих мифотворческих публикациях, исторический реванш — чье государство было сильнее и древнее, у кого оно было более величавое в смысле разрушительной по отношению к соседям мощи.Империя Чингисхана с ее завоевательными инвазиями навеки вошла в историю, но вряд ли это есть гарантия того, что современная братская нам Монголия в ближайшее время не устанет от бесконечной и самоупоительной апелляции исключительно к этой эпохе и к этому герою, и не будет стремиться стать новым азиатским Сингапуром или Малайзией (хотя мы искренне желаем этого нашим соседям). Как известно, последние в своей прошлой истории не играли роли вселенских потрясателей. Зато сегодня эти молодые нации столь динамично устремлены в будущее, что ими восхищается весь цивилизованный мир. Вообще, надо сказать, что у кочевников были не самые развитые институты власти. Различные военно-потестарные образования номадов представляли собой дисперсные сообщества, так как средняя плотность населения в ареалах их жизнедеятельности, как правило, не превышала одного-двух человек на квадратный километр. При этом уровень интеграции кочевников определялся главным образом принципом экономической целесообразности и наличием необходимых природных ресурсов среды обитания. Система производства непосредственно не зависела от институтов власти номадного общества. Кочевки, военные передвижения и миграции номадов подчинялись сезонным ритмам, природно-климатическим условиям и т. п. Когда Российское государство в XIX в. попыталось регламентировать процесс сезонных миграций Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 116 казахов, то это не всегда было эффективно. Так, в момент проведения переписи 1897 г. в среднем до 30% кочевников-казахов находилось за пределами территориально-административных единиц, к которым они были приписаны. Следовательно, естественно-природные границы пастбищ кочевых групп казахов не всегда совпадали с существовавшими в то время в Казахстане территориально-административными границами в традиционных местах их расселения.В этой связи следует подчеркнуть отсутствие у всех кочевников сильно развитых форм власти и ее институциональной формы — государства (в классическом понимании данного термина). Координация общественных функций, лежащая в основе процессов централизации с последующей бюрократизацией общественной и политической жизни социума не могла эволюционировать у номадов в сколько-нибудь развитые формы государственности, прежде всего в силу дисперсной организации системы материального производства, «деспотии пространства», малой плотности населения, недостаточной его концентрации, отсутствия городов и оседлых поселений внутри всего номадного ареала расселения, неразвитости системы и традиций разделения труда. Ранние формы государственности могли получить развитие лишь в случае концентрации номадов вблизи городских центров, например, в частности у казахов Присырдарьинского района; либо при завоевании ими оседло-земледельческих ареалов (как, например, в Монгольской империи). Но в собственно кочевых ареалах необходимых условий для возникновения и развития институтов государства не существовало. Вследствие вышеуказанных факторов внутри казахского кочевого общества не существовало устойчивой тенденции к политической централизации. Поэтому ханов всегда в истории казахского социума было много, и каждый из них опирался на свою родоплеменную группу. Так, например, в XVIII в. опорой власти хана Абулхаира в Младшем жузе являлось поколение алиму-лы. Аргыны признавали своим правителем Аблай-хана, тогда как кыпчаки всегда были его оппонентами. Для найманов ханом был Барак, в то время как другие роды казахов считали его только султаном. При этом хан никогда не имел в своих руках реальной власти: ни исполнительной, ни законодательной. Все ныне известные С. 117 письменные материалы о жизни и деятельности казахских ханов убедительно доказывают тот исторический факт, что в относительно мирное время хан всегда был только своего рода модератором политического процесса, координатором дискуссий, нейтральным арбитром в спорах, проводником идей консенсуса, а в период военных действий казахов — еще и военным вождем. Ханы жестко конкурировали между собой, каждый из них старался привлечь к себе и «подтянуть» под себя как можно больше родоплеменных групп. А в качестве «ассистентов» у них были султаны, помогавшие им.Социально-политические образования казахов-кочевников во все времена не были единым ханством или так называемым «централизованным государством»; у них никогда не существовало подобия абсолютной монархии, а ханская власть никогда не передавалась по наследству. Объединить все жузы в единое государство было невозможно, слишком уж дисперсным являлось кочевое общество казахов. Внутри Степи не было ни городов, ни каких-либо других стационарных пунктов размещения исполнительной власти. Кочевой образ жизни подразумевал минимальный уровень политической централизации с преобладанием центробежных тенденций. Необходимо также иметь в виду, что между государством и прочими институтами власти, которые возникают во всех социальных организмах человеческого сообщества (локальных общинах, родоплеменных группах, социумах и т. д.), существует принципиальная разница, чего не усматривают многие наши историки и, уж тем более, дилетанты. Власть имеет объектом своего влияния индивидов и социальные группы индивидов. Природа государства совершенно иная. Для него основным объектом присвоения всегда является территория и только потом живущие на этой территории сообщества людей. Поэтому государство создает границы (укрепленные линии, форпосты, крепости и т. д.), территориально-административную систему, аппарат управления, аппарат принуждения и т. п. У номадов же никогда не было четко фиксированных границ, территориально-административной системы и чиновников, ибо у них не существовало территориального подхода к институтам власти. У них преобладала «траво-пастбищная» трактовка территории. Номады никогда не признавали террито- Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 118 риально-административных границ, поскольку они препятствовали системе рационального выпаса скота, особенно при периодических неблагоприятных изменениях в природной среде обитания (засуха, джут) или стихийных катаклизмах в те или иные сезоны кочевого цикла. Притязания на государственную регламентацию общественных отношений были привнесены в среду казахов Российской империей. На протяжении двухсот лет она пыталась взять кочевников под свой административный контроль. Российские органы власти ограничивали им территорию кочевания, приписывали кочевые группы казахов к округам, дистанциям, волостям и уездам; заставляли их платить налоги, но не отнимали скот и не переводили на оседлость. Когда Россия впервые попыталась установить административно-территориальную систему в Казахстане, казахи поднимали восстания против огосударствления их общественной и политической жизни. В этой связи стереотипное представление современных историков о степных лидерах того времени, выступавших против административно-политических мероприятий царского правительства, как о борцах за создание самостоятельного казахского государства, во многом не соответствует реальной действительности. На самом деле они боролись прежде всего против установления в степи административно-территориальной системы, налоговой политики и других институтов государства. Поэтому, несмотря на настойчивые попытки царского правительства добиться установления эффективного административного контроля над казахами власть государства над ними всегда была эфемерной. Крупномасштабный конфликт номадов с государством наступил при советской власти, которая стала настаивать на тотальном оседании казахов. Для чего сталинскому тоталитарному режиму нужна была оседлость? Да потому, что кочевник не признает государственности, не платит налоги, система и ареал его кочевания определяются экономическими факторами — наличием кормовых и водных ресурсов, а не территориально-административной системой. В итоге ликвидация частной собственности на скот и насильственный перевод казахов на оседлость привели к массовой гибели людей в начале 30-х гг. XX в. Таким трагическим финалом обернулся для бывших кочевых казахов реальный опыт внедрения структур «централизованного государства» в их номадном ареале. С. 119 Отсюда можно посоветовать нашим доморощенным квазиисторикам-мифотворцам, с упоением рисующим иллюзорные картины всесильного и монолитного Казахского ханства с развитыми институтами «централизованной государственности», поглубже познакомиться с трагическим социально-демографическим контекстом политической истории Казахстана рубежа 1920—1930-х гг. и более основательно поразмыслить над этой трагедией нашего относительно недавнего прошлого. Безусловно, выдающиеся полководцы, правители, политики и ученые прошлых эпох, как и их деяния, всегда и всюду служили значимым символом коллективной памяти, без которой невозможна консолидация того или иного общества. Также и в нашей истории память о них должна освящать наше движение вперед, но отнюдь не в то прошлое, которое конструируется мифотвор-цами от истории. Неужели они серьезно думают, что если они не «докажут казахской идентичности» Чингисхана или Аттилы, государственности у саков и усуней или найманов и кипчаков, то современный Казахстан затеряется в мировом сообществе наций? Думается, что напротив, именно такие мифологизаторские потуги будут дискредитировать нашу страну в международном научном сообществе, подрывать ее авторитет как государства с развитыми научным знанием и потенциалом. Но все это мало волнует наших «патриотов». Они продолжают демонстрировать свою кипучую энергию по созданию квазинаучных опусов на тему «казахскости» известных деятелей прошлого, чем отучают ценить своих собственных героев. У них как, например, у автора-составителя и главного редактора двух первых томов четырехтомной «Иллюстрированной истории Казахстана» (Алматы, 2004—2005), Аттила, Заратустра, Чингисхан, Аспарух, Бейбарс, Аль-Фараби и многие другие — это «неотъемлемая часть казахской цивилизации». Между тем, как уже отмечалось выше, эти мифы могут как-то восприниматься определенной частью массового сознания только в Казахстане, за его же пределами по поводу всех этих личностей создаются «свои» мифы. Но это уже их, а не наша проблема. Мы же можем здесь только сказать, что согласно историческим фактам, например, Аттила никогда в Азии не был. Он жил на границе Восточной и Западной Европы, где-то в Центральной Европе. Гунны никакого отношения к нашему региону вообще не Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 120 имеют. У нас с ними нет абсолютно никакой связи, разве что в случае игнорирования, как это и делают мифотворцы, разрыва во времени и пространстве. Рассмотрение «гуннской проблемы» в современных квазинаучных журнальных и учебных изданиях подвержено расхожим мифологизированным стереотипам, согласно которым некогда существовала гигантская империя гуннов. Эта империя, помещаемая на территории едва ли не всей Евразии, была якобы образована в результате трансконтинентальных завоеваний центральноазиатских номадов, а ее история охватывала несколько столетий. На самом деле «история гуннов» вобрала в себя историю десятков и сотен племен и была мистифицирована и гипостазирована западноевропейской традицией на протяжении всего средневековья и нового времени, точно так же как русская историографическая традиция на протяжении многих столетий мистифицировала проблему «монголо-татарского ига». В том виде, в каком обычно представлена история гуннов в учебниках по истории, а тем более современных сочинениях некоторых абсолютно некомпетентных казахстанских, мы бы сказали, псевдоисториков, она никогда не существовала, и таких гуннов, завоевавших всю Евразию, никогда в природе не было. В образе гуннов персонифицировались все кочевники, все «варвары», проживавшие на периферии европейской цивилизации. То же самое можно сказать об Аспарухе. Чингисхан, как уже давно доказано в науке, был монголом по языку и происхождению, родился и сформировался на территории Монголии, а не Казахстана. Аль-Фараби родился именно здесь, но, надо признать, что как личность и как ученый он состоялся за пределами нашей территории. Это человек арабской культуры. Однако его пытаются «национализировать», помимо нас, в истории Кыргызстана и Узбекистана. Для этого надо посмотреть хотя бы их учебники. Все хотят непременно «приватизировать» этого общечеловеческого гения, «задав» ему «нужную этничность». Иных историков и патриотов не устраивает даже такая компромиссная его идентификация, как «общетюркский культурный герой». Иные наши «патриоты» возмущаются, как это, дескать, кыргызы посмели присвоить имя «нашего» Аль-Фараби одному из своих университетов, с какой это стати узбеки смеют изучать его наследие на уроках и лекциях по «своей» истории? С. 121 Гений XX века Альберт Эйнштейн — еврей по своей этнич-ности, родился в Германии, но жил и в Швейцарии, и в США. И никто не пытается «растащить» память о нем по «национальным квартирам». Это — феномен общечеловеческой культуры. У нас же на первый план всегда выходит «этничность», а потом уже все остальное. Если бы все поступали сообразуясь со столь примитивными «патриотическими подходами», то большая часть культурных героев, скажем США, покинула бы их учебники истории и энциклопедии, ибо многие из них «родом» вовсе не оттуда. Немало мифов и мифологических стереотипов встречается сегодня в учебниках и культуроведческой литературе при освещении вопроса об особенностях религии и народной культуры у традиционных казахов. Одни из современных псевдоинтеллектуалов пытаются отождествить их с классическим исламом, другие — с тенгрианством и исламом и все это совместить. Вот, например, что пишет по этому поводу поэт и публицист О. Жанайдаров: «Хотя казахи являются мусульманами-суннитами, их вера — это нечто слагаемое из их традиционной религии ~ ислама и исторической религии древних тюрков — тенгрианства» [86]. Для того чтобы разобраться с этим вопросом, прежде всего напомним: что такое ислам? Ислам — это имманентное явление арабской культуры. Поэтому за пределами арабского мира у ислама были в прошлом, можно сказать, ограниченные позиции. Если мы возьмем тюркские народы, то никто из них не являлся столь ревностным приверженцем ислама, как сами арабы. У турок, казахов, туркмен, азербайджанцев и всех других тюрок достаточно специфическое отношение к исламу. Потому что ислам как религия, а потом уже как культура, был создан в южноаравийских городах. И в этом смысле ислам — это городская культура. Номады были хорошими ретрансляторами этой культуры, но сами номады никогда не были мусульманами, если разделять сугубо религиозный и социокультурный смыслы этого понятия. Достаточно вспомнить слова Ч. Ч. Валиханова о том, что нежелательно присутствие муллы в юрте, ибо это может навлечь несчастье и т. д. Мулла в юрте означал ожидание неприятностей, это было ознаменование чего-то трагического, страшного. И связано было это с нашим языческим прошлым — верой в духов предков, тенгрианством. По крайней мере, в своей прошлой истории казахи Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 122 так и не стали ортодоксальными, т. е. «хорошими мусульманами». И сейчас мы остаемся в значительной степени шаманистами. Обратите внимание, как некоторые наши псевдокультурологи говорят, мы — тенгрианцы. Но тогда нужно признать, что декларирование этого тезиса, по существу, означает фактический отказ от ислама. Они же, напротив, хотят и то и другое синтезировать. Уже в одной этой попытке проявляется шаманизм, т. е. язычество мышления наших псевдокультурологов, псевдофилософов, псевдоэтнологов, псевдоисториков и прочих «новаторов» от науки. Здесь много сложных и противоречивых моментов, и их надо исследовать, но без налета мифотворчества. Точно также обстоит дело с остальными религиями. Каждая из них имеет свою содержательную специфику и свою историю происхождения. Каждая из них возникала в конкретном регионе, в конкретном культурно-историческом контексте. Европа — это христианство, арабский мир — это ислам, индокитайский мир — это буддизм. Казахстан — между всеми этими мирами. Мы сами не создали свою религию, но чужие религии мы не захотели или не смогли позаимствовать в полной мере, стать их ортодоксальными адептами. Это вполне нормально, ибо было обусловлено исторически. Это часть нашей культуры, это специфика нашего межцивилизационного развития. Для казахского народа это абсолютно естественно. Если мы хотим осознавать себя чем-то уникальным и реальным, мы должны начинать со своей истории. Мы должны сказать нет всем якобы «облагораживающим» нас мифам, в которых мы вовсе не нуждаемся! Мы — номады! Мы — кочевники! Мы — казахи! Давайте изучать нашу кочевую историю и культуру, которые столь же значимы во всемирно-исторической эволюции, как история других народов. (Выделено мной - Стас). Да, мы были шаманистами. Были ими потому, что это наше мышление, это наше миропонимание. В своем историческом прошлом мы не стали ни буддистами, ни христианами, ни иудаиста-ми, ни мусульманами, потому что наше пространство — это серединное пространство между цивилизациями и культурами. В этом наша специфика, в этом наша особость, в этом наше, если хотите, преимущество. Наше богатство заключается именно в том, что мы испытали на себе влияние всех культур и всех цивилизаций. С. 123. Великолепно человек пишет. И этим надо не комплексовать, а, напротив, гордиться. В этом, наоборот, наша сила, исторически данное преимущество. Мы сильны потому, что мультикультурны. Главный вывод, работающий на будущее, заключается в том, что мы, казахи, можем адаптироваться к достижениям современной цивилизации. Мы можем стать составной частью современной цивилизации, потому что наша история всегда была частью разных цивилизаций. И потому мы восприимчивы, мы достаточно гибки и толерантны.Но над нами все время довлеет какой-то комплекс неполноценности. Некоторые из нас хотят сказать, что мы такие «крутые», такие цивилизованные, самые умные, древние и красивые. (Выделено мной - Стас). Такой нарциссизм приводит к отказу от всего того, что в стереотипном мышлении считается плохим, первобытным. Дескать, кочевая культура была настолько непрестижна и примитивна, что занимала в нашей истории по отношению к городской культуре и оседлому земледелию чуть ли ни третьестепенное место. Но все это неправда, это просто старые имперско-великодержавнические мифы. Они давно существуют и по-прежнему создаются, они очень живучи. Но я призываю своих сограждан к здравому смыслу, призываю к тому, чтобы не взирать завистливо на другие культурно-исторические парадигмы, не заимствовать чужие персонажи. Давайте глубоко изучать свою историю и культуру, своих героев. Да, это очень трудно. Да, это сложный медленный эволюционный процесс. Для этого нужно переработать многие пласты источников в виде архивных документов, статистических справочников, археологических материалов, библиотечных фолиантов, кладезей устного народного творчества. (Выделено мной - Стас) Но давайте свою историю восстанавливать в том виде, в каком она реально была, в каком она нам досталась в наследство и которой надо гордиться. В противном случае мы уподобимся тем неблагодарным детям, которые стыдятся своих родителей, давших им жизнь! Дореволюционная история — достаточно серьезная наука. Она основывается на фактах, которые сохранились в различных исторических источниках, архивных материалах и статистических сборниках; поэтому фальсифицировать ее очень сложно. И, тем не менее, массовый приток научно неподготовленных людей, многие из которых ранее специализировались на истории КПСС и политике Советского государства и, более того, вообще по другим наукам, Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 124 сильно подорвал основы этой науки. Многие научные проблемы как были неисследованными, так и продолжают оставаться таковыми. В этой связи представляется, что сейчас очень важно сосредоточить внимание на исторических персоналиях, т. е. на изучении роли отдельных выдающихся личностей в судьбах казахского народа. Сегодня мы знаем Абулхаир-хана, Аблай-хана, еще полтора-два десятка имен, но в целом наша история продолжает оставаться безымянной и безликой: изучены отдельные процессы, закономерности, но нет деятельности индивида. А ведь историю казахов творили яркие личности, о которых народ сегодня ничего или почти ничего не знает. Это и различные общественные деятели, и народные исследователи и батыры. Например, Мухаммед-Салих Бабаджанов — первый казахский этнограф, получивший серебряную медаль Русского Географического общества. Наряду с ним были А. К. и Т. А. Сейдалины, С. А. Жантурин, М.-Г. Таукин, М. Чорманов, Ж. Акпаев, Б. Даулбаев, X. Кустанаев. Каждый из этих народных историков и этнографов достоин того, чтобы их память была увековечена в названиях учебных заведений, культурных центров, улиц и т.д.С другой стороны, нужно наконец заняться переизданием трудов ученых, которые занимались историей и этнографией Казахстана еще в XVIII — начале XX века. Это касается в первую очередь трудов П. С. Палласа, Я. П. Гавердовского, С. Б. Броневского, И. Ф. Бларамберга, В. В. Вельяминова-Зернова, Л. Л. Мейера, Н. И. Красовского, П. Медведского, А. К. Гейнса, Г. Н. Потанина, Г. Загряжского, Н. И. Гродекова, Л. Ф. Баллюзека, Д. Я. Самоквасова, П. Е. Маковецкого, Я. Гур-лянда, А. А. Словохотова, А. И. Добросмыслова, А. Н. Харузина, Н. А. Аристова, А. Е. Алекторова, И. И. Крафта, А. А. Диваева, Н. Я. Коншина, П. П. Румянцева, Г. Е. Грумм-Гржимайло и многих других. По истории и культуре казахов мы имеем уникальную источ-никовую базу в виде 35 фундаментальных томов так называемых «Материалов по киргизскому землепользованию», составленных в конце XIX — начале XX века. Переселенческая комиссия описала тогда экономическую ситуацию в каждом казахском ауле по 150" 200 позициям. Такого исторического источника нет больше ни по одному народу в мире. К сожалению, эти и другие содержатель- С. 125 ные источники до сих пор мало изучены и не переизданы. Если бы это случилось, то произошла бы определенная демократизация исторических знаний: они стали бы более доступны народу, и тогда труднее было бы мифологизировать и фальсифицировать историю Казахстана.Во многих арабских странах существует такая традиция: потомки бывших номадов считают своим долгом хотя бы раз в год посетить места кочевок своих предков, их захоронения. Несколько десятков лет назад мы покинули свои кочевья, многие не помнят их, не знают, где расположены могилы предков. Нам необходимо вернуться к своим корням. Если мы к ним возвратимся, если государство будет пропагандировать идеологию высокого престижа своей собственной истории и культуры, то мы сможем стимулировать интерес населения нашей страны к его историческим истокам; следствием этого станет развитие, так сказать, внутреннего туризма. Нельзя не видеть, с каким высочайшим духом романтизма во Франции и других странах Европы, во всем мире показывают, например, кочевников Сахары. А у нас невежды пытаются «казахизировать» имена чуждых нам Аттилы или Чингисхана. Это все от комплекса собственной неполноценности и унаследованных нами стереотипов. Ведь у нас есть своя история, свои героические персонажи, которых мы должны открыть прежде всего для самих себя, а потом для всего мира. Не надо выдумывать ничего, не надо присваивать чужих героев и чужие культуры. (Выделено мной - Стас) У нас своя богатая, красивая, самобытная и очень сложная история. И если мы действительно казахи, или же хотим быть ими, давайте, наконец, изучать свою подлинную национальную историю и культуру. И не надо неказахскую историю делать казахской. Дух романтизма, престижа своего прошлого, возврат к своим истокам через историю, внутренний туризм — вот главные составляющие нашего народа, нашего патриотизма, нашей любви к своей родине. И история кочевничества здесь может сыграть огромную роль. Это наше главное культурно-историческое достояние, наш национальный, если хотите, бренд, которым нужно гордиться. Не надо быть оракулом, чтобы заранее предвидеть, какая Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 126 реакция на все сказанное выше последует со стороны мифотвор-цев от истории и их почитателей. Это, наверняка, будет все тот же стандартный набор обвинений их критиков в «непатриотизме», «манкуртизме», «национал-предательстве» и т. д. Мне лично к различным ярлыкам не привыкать. Некоторые, облачившиеся теперь в тогу «национал-патриотов», в середине 1980-х гг. обвиняли меня в национализме и идеализации кочевого прошлого народа; тогда они рьяно ангажировались «интернационалистами-ленинцами». В действительности же как раз именно они своими публикациями наносят ущерб процессам модернизации казахстанского социума. Ведь динамизация и качество последних во многом зависят и от того, будут ли они опираться на действительно передовое научное знание или, напротив, станут тормозиться и деформироваться его архаично-консервативными моделями. Думается, что сегодня, к сожалению, отечественная историография далеко не в должной мере выполняет свою консолидационно-модернизаторскую функцию. И во многом потому, что подвергается беспрецедентно тотальному и агрессивному напору со стороны мифотворцев-ультрапатриотов и их спонсоров, которые буквально оккупировали историографическое пространство.Мне часто приходится встречаться с коллегами-историками за рубежом. Они с пониманием воспринимают причины «мифотворческого бума» в нашей республике, но, тем не менее, выражают тревогу, что некогда достойно представленная в мировом научном пространстве казахстанская историография утрачивает свой имидж и прежде всего потому, что многие западные специалисты ошибочно воспринимают обильную мифотворческую продукцию за трансформацию исторической науки Казахстана в целом, ее деградацию. И уже поэтому подлинные историки-профессионалы не должны более молчать или отшучиваться, как это делалось почти 15 лет, по поводу нарастающей «мифотворческой пандемии». Мы не должны больше молчаливо взирать, как самозваные историки, спекулируя единственным своим ресурсом — лжепатриотизмом, дискредитируют казахстанскую историческую науку, пытаются затромбовать в ней любые ростки подлинно научного знания, (Выделено мной - Стас) вытеснить из нее всех, кто следует принципам исторической объективности. В противном случае наша история будет окончательно сдана на откуп дилетантов и невежд и будет «работать» не на С. 127 прогресс нашего государства, а на вживление в сознание его граждан мышления, свойственного не XXI веку, но архаике средневекового мракобесия.Тем же, кто упоенно внемлет мифотворцам, хотелось бы напомнить древнюю восточную мудрость: «Бойтесь изливающих сладкий щербет хвалы, ибо подобен он смертельному яду змеи». Как бы ни были «сладки» извергающиеся на массовое сознание мифы, они несут в себе «яд», способный парализовать созидательные начала общества, зародить в нем болезнь самовлюбленного Нарцисса. А чем закончил этот юноша, всем известно. Наше Отечество достойно отнюдь не такой судьбы. Литература 1. Абиль Е. Этногенез казахов. Опыт системного подхода. Кустанай, 1997. С. 3. 2. Бромлей Ю. В. К типологии этнических процессов // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. С. 3—11; он же. Современные проблемы этнографии: очерки теории и истории. М., 1981; он же. Очерки теории этноса. М., 1983; он же. Этносоциальные процессы: теория, история и современность. М., 1987. 3. Ларюэль М. Теория этноса Льва Гумилева и доктрины западных «новых правых» // Этнографическое обозрение. 2006. № 3. С. 35. 4. Цитата по: Шнирельман В. А. Лев Гумилев: от «пассионарного напряжения» до несовместимости культур» // Этнологическое обозрение. 2006. № 7. С. 8 5. Там же. 6. Шнирельман В. А., Панарин С. А. Лев Николаевич Гумилев: основатель этнологии? // Вестник Евразии. 2000. № 3; Шнирельман В. А. Расизм: вчера и сегодня // Pro et Contra. 2005. Т. 9. № 2; Козлов В. И. Пути околоэтнической пассионарности. (О концепции этноса и этногенеза, предложенной Л. Н. Гумилевым) // Советская этнография. 1990. № 4; Кореняко В. А. Этнонационализм, квазиисториография и академическая наука / Реальность этнических мифов. М., 2000 и мн. др. 7. Шнирельман В. А. Лев Гумилев: от «пассионарного напряжения» До «несовместиомсти культур» // Этнографическое обозрение. 2006. № 3. С. 12. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Гость Зиядоглу Опубликовано 23 марта, 2010 Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 Занимательно. Стас мне темка понравилась! Ну очень. Но раз уж мы на этой теме говорим о "фолькс-хистори" (надеюсь, мы не того мнения, что только казахи грешат этим), то предлагаю вашему вниманию обьяснение истории (правда, официальной, но малоотличаюшеся от "фолькс" со своими подходами). Итак, господа, известные историки Степашка, Филя и Хрюн на страницах радио свободы обясняют историю России "Открытие России" http://www.svobodanews.ru/video/4667.html http://www.svobodanews.ru/video/4668.html http://www.svobodanews.ru/video/4789.html http://www.svobodanews.ru/content/article/1911022.html http://www.svobodanews.ru/content/feature/1927949.html http://www.svobodanews.ru/content/feature/1934520.html Очень занимательно, господа. Настоятельно рекомендую Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 Я бы в этой теме предпочел сосредоточить усилия на фольк-хисторизме в Казахстане. Тем более, что интересные фрагменты из указанной книжки ждут нас! 3 главу написала И.В. Ерофеева Глава 3. СОБЫТИЯ И ЛЮДИ КАЗАХСКОЙ СТЕПИ (ЭПОХА ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ И НОВОГО ВРЕМЕНИ) КАК ОБЪЕКТ ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕМИСТИФИКАЦИИ Общеизвестно, что процессы становления новых национальных государств и усиление у образующих их народов чувства этнокультурной идентичности неизбежно сопровождается поисками своих глубоких исторических корней, а также попытками переосмысления ключевых моментов истории своей страны и своего этноса. Тенденция пересмотра ранее сложившихся исторических представлений и схем, как правило, имеет широкую социальную востребованность в транзитных обществах и поэтому произрастает не только и даже не столько из рационально освоенного опыта научной реконструкции прошлого, сколько на почве разного рода архетипов массового исторического сознания, актуализированных в новой социально-политической действительности вполне конкретными личными или групповыми интересами и эмоциями. В первом случае можно говорить о поступательном развитии историографии как науки, а во втором — о появлении новых разновидностей внена-учного, т. е. мифологического по своей сути исторического знания Речь здесь идет, естественно, не об архаичной или «первичной» мифологической картине прошлого, характерной для миросозерцания древнего человека [1], а о так называемой «третичной» мифологии [2], т. е. альтернативных по отношению к научным знаниям группоцентристских версиях национальной и всемирной истории, призванных воспевать предков как славных непогрешимых героев, внесших бесценный вклад в развитие человеческой цивилизации И культуры. Версии такого рода вполне обоснованно трактуются crtf" С. 133 уиалистами-историками в разных странах Запада и Востока как современные мифы со всеми присущими им характеристиками.Как известно, люди реконструируют прошлое по побуждению различных вызовов современной им действительности, руководствуясь личными или групповыми интересами, претензиями и потребностями и в соответствии с тем или иным набором мировоззренческих представлений и ценностей. Миф в данном контексте традиционно выполняет важную инструментальную функцию обслуживания конкретной «актуальной» задачи, прямо или опосредованно связанной с современной политикой в сфере национально-государственного строительства, национальной идеологии и культуры. В условиях распада колониальной системы и образования независимых государств миф призван формировать у людей уважение к своему народу и своей собственной стране, сплотить их и наделить необходимой энергией преодоления неизбежных трудностей, а потому он играет в данной ситуации мобилизующую и консолидирующую роль и носит почти исключительно этноцентристский характер. Потребность в таком мифе испытывали в разное время все государства, в том числе и будущие колониальные империи, стоявшие перед необходимостью этнической мобилизации в борьбе за передел мира. Не случайно этноцентристский миф, как верно заметил известный российский историк В. Шнирельман, «сплошь и рядом составлял основу националистической истории, которая определяла облик европейской и американской исторической науки вплоть до середины XX в. и была широко представлена в школьных учебниках» [3] и т. д. Мифологическое переосмысление истории своей страны нередко создает наукообразную по форме, но крайне упрощенную в методологическом смысле схему исторической действительности, где явно доминирует иррациональная трактовка различных событий и процессов общественного развития с четко выраженной тенденцией гиперболизации реальных конкретно-исторических образов прошлого. Поскольку миф построен на этноцентристском восприятии мира, трактующем все события в самом выгодном для его народа свете, то он целенаправленно либо бессознательно противопоставляет последний по тем или иным оценочным критериям другим народам мира и тем самым имплицитно несет в себе определенный конфликтогенный потенциал. Важным составляющим Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 134 компонентом исторического мифотворчества традиционно являлся и является по сей день «патриотический» подход к изучению и преподаванию истории, предусматривающий освещение ее с позиций субъективных культурно-ценностных предпочтений и политических претензий своей этнической группы на значительную роль в современном мире. Убедившись в бесперспективности и опасности такого подхода для развития национальной государственности и культуры, западная система образования уже отказалась от него [4]. При этом необходимо иметь в виду, что история всегда была и, по существу, остается до сих пор элитарной сферой знания. Для того чтобы уметь извлечь исторические факты из первичного сырья, т. е. исторических источников, логически связать их между собой воедино и исследовать исторические процессы во всей их неповторимой сложности и относительной целостности, традиционно требовались хорошее специальное образование, природный исследовательский талант и каждодневный кропотливый труд. На многих же людей, не отягощенных грузом обширной эрудиции в гуманитарных и смежных науках, а также знанием методов и приемов научного источниковедческого и исторического анализа, интеллекту альная элегантность и колоритный стиль авторского повествована наиболее маститых специалистов-историков часто производят такое же обманчивое впечатление, как и виртуозная легкость скольжения именитых мастеров-спортсменов в фигурном катании, и подобно внешнему эффекту последнего, создают в их умах устойчивую иллюзию феноменальной легкости процесса воссоздания истории. Лейтмотив такого настроения следующий: история — это самая простая наука, и притом наука общедоступная. Каждый человек способен написать историю своей страны, если у него будет такое желание. Многие загадки прошлого моего народа не разгаданы до сих пор главным образом потому, что о нем прежде писали либо только его откровенные враги и замаскированные недруги либо в лучшем случае — историки-«двоечники»; истины валяются буквально под ногами, поднять их с земли и всенародно показать людям мешают лишь догматизм мышления и непатриотичность историков. Порождением подобного историографического невежества и взращенного на нем нигилизма по отношению к научному труду профессиональных историков в настоящее время является на всем С. 135 постсоветском пространстве ажиотажное мифотворчество в сфере отечественной и всеобщей истории, которое в последние годы, не удовлетворившись традиционной ролью развлекательного бульварного чтива для невзыскательной публики, начинает все более активно и наступательно вторгаться в образовательный процесс.Наряду со многими общими интеллектуальными, социально-культурными и этнопсихологическими предпосылками пышного расцвета исторических мифов, характерными для национальных историографии всех постсоветских стран, необходимо кратко обозначить те факторы и обстоятельства, которые предопределили некоторую специфику в развитии новейшей казахстанской мифологии исторического прошлого. Одним из них является специфика казахстанской историографической ситуации, заключающаяся в отсутствии у казахов-кочевников в доколониальную эпоху их истории развитой традиции передачи письменной исторической информации и опыта создания рукописной исторической литературы в виде хроник, летописей или агиографических сочинений, присущих историографическим традициям многих европейских и восточных народов. В XVI — первой половине XIX в. почти вся историография Казахстана была представлена письменными источниками и историческими трудами людей, не принадлежащих к казахскому этносу и не являвшихся ретрансляторами его собственных знаний и представлений о своем прошлом. Авторами исторических работ, затрагивавших разные аспекты истории и культуры казахов, в то время являлись большей частью русские пограничные чиновники и дипломаты, а также мусульманские придворные хронисты из соседних среднеазиатских ханств [5]. Приблизительно до середины XIX в. российская историография рассматривала исторические события в Казахской степи в основном через призму геополитических интересов своего государства и соционормативных ценностей русского общества того периода, недостаточно привлекая свидетельства самих субъектов исторического процесса о конкретных малоинтересных для нее аспектах их военной и политической истории и поэтому носила экстраспективный характер [6]. К концу XX в. данное обстоятельство породило в современном казахстанском обществе устойчивую иллюзию о том, что многие события казахской истории XVIII — середины XIX в. либо сознательно искажались, Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Nurlan5 Опубликовано 23 марта, 2010 Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 Отношение к личности покойного (марқұм) Нұрболата Масанова среди казахстанской интеллегенции крайне не однозначано. Основной камень преткновений - вопрос возрождения государственного языка, которому он уделял второстепенную роль. С такой его позицией многие связывают и остальные его взгляды, в т.ч. в отношении якобы фольк-хистори. Н.Э. Масанов был великим человеком нашей эпохи: Историк, Кочевниковед, Политолог. Порой его высказывания были излишне прямолинейны, однако они ни когда не были безпочвенны или необоснованны. Причем его правдивость давалась ему нелегко, его уволили из университета, он подвергался нападкам. В отношении мифологизации истории казахов он также был последовательным, я полагаю даже слишком. Однако общество не должно придерживаться мнений только корифеев от науки. Так как все мы знаем, что и на Солнце бывают пятна, я думаю маркум Масанов знал об этом. Обязательно в здоровом обществе должны быть Данияровы, Закирьяновы, Аджи и т.д. Если такие люди как Масановы не согласны они должны их опровергать, но только не запрещать или писать в стиле Этого не может быть, т.к. этого не может быть никогда. Книгу Масанова и Ерофеевой о Мифологизации казахской истории я читал и откровенно она на меня произвела впечатление, что Масанов и Ерофеева пытаются приватизировать историю и причесать залезших на их поле дилетантов. Причем делалось это примерно в стиле академика Лихачева, который в свое время "разгромил" О.Сулейменова. Незавидное дело учить или критиковать дилетантов, все равно проиграешь, так как миф очень нужен человеку. Русские уже давно не критикуют М.Аджи, они делают вид, что его просто нет! и баста. Дилетанты, энтузиасты очень нужны, так как они бесплатно расковыривают раны истории, поднимая самосознание обывателей. Они заполняют тот вакуум, или то пространство, на которое у Советских историков было Табу. Дилетанты-настоящие подрыватели закостеневшей колониальной истории, их книги покупаются луше чем книга Масанова и Ерофеевой. Нурлан5 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 А знаете, так ли это хорошо - "поднимать самосознание обывателей"? Может правильнее было бы вырабатывать гуманитарные компетенции, воспитывать образованных граждан? А то, что подобные "книги покупаются луше чем книга Масанова и Ерофеевой",мне кажется прекрасным свидетельством качества книг Масанова и Ерофеевой С. 136 либо полностью замалчивались дореволюционными историками, и подлинная история казахов еще ждет своего открытия.В течение XVIII — первой половины XIX в. в России, как и в Европе, происходил процесс становления научной формы исторического знания и познания, и начали создаваться первые специальные труды, непосредственно посвященные истории и этнографии казахов. В то время их писали исключительно отдельные русские колониальные чиновники-интеллектуалы — П. И. Рычков, И. Г. Андреев, Я. П. Гавердовский и А. И. Левшин, занимавшиеся по долгу службы и личным познавательным интересам изучением исторической жизни и быта казахов и собиравшие об этом разнообразные фольклорные материалы в Казахской степи [7]. Во второй половине XIX — начале XX в. данная историографическая традиция получила дальнейшее развитие в научно-исследовательской деятельности и историко-этнографичес-ких трудах российских востоковедов В. В. Вельяминова-Зернова, B. В. Григорьева, Г. Н. Потанина, В. В. Радлова, Н. А. Аристова, Н. И. Гродекова, В. В. Бартольда и некоторых других профессиональных историков, заложивших прочный фундамент научного исторического казахстановедения [8]. Начиная с середины XIX в. письменные труды по истории и этнографии казахов стали создавать наиболее образованные представители самого казахского народа, среди которых основное место занимали в дореволюционный период и первые десятилетия советской эпохи Ч. Ч. Валиханов, М-С. Бабаджанов, Т. А. Сейдалин, C. А. Жантурин, А. Н. Букейханов, М. Тынышпаев и С. А. Ас-фендиаров [9]. Они подходили к изучению исторического прошлого своего народа с рационально-аналитических мировоззренческих позиций и по своим конструктивным параметрам (источниковая база, способы извлечения исторических фактов из источников, система доказательств) рассматривали его в общем русле научной историографической парадигмы того времени. Параллельно с развитием письменной историографии Казахстана и казахов, создававшейся в основном в иноэтничной по отношению к ним социально-культурной среде, у степных номадов издавна бытовала традиция ретрансляции устного исторического знания самих субъектов истории о своем прошлом, отражающая традиционный интроспективный взгляд на историческую жизнь Казахской С. 137 степи. Историческая память казахов о своих предках отразилась в различных народных преданиях и легендах, которые устно передавались от одного поколения к другому по вертикальным каналам патрилинейных межпоколенных связей сложным многоступенчатым путем.В этих фольклорных материалах отразились отдельные события общественной и военно-политической жизни казахов, относящихся к эпохе сложения Казахского ханства (XV—XVII вв.), различные аспекты казахско-джунгарских отношений (XVII — сер. XVIII в.), полководческая деятельность и выдающиеся поступки казахских ханов Есима (1598—1613, 1627—1628), Тауке (1680-1715), Абулхаира (1710-1748), Абылая (1771-1780), Жангира (1824-1845), Кенесары (1837-1847) и некоторых других степных чингизидов, героические подвиги в бесконечных войнах с кочевыми и оседло-земледельческими соседями народных защитников-батыров и проч. [10] В большинстве своем разножанровые произведения устной народной памяти казахов о своем прошлом начали письменно фиксироваться только с середины XIX в., т. е. почти 100 — 150 лет спустя после того, как запечатленные в них события произошли и в Степи сменилось от шести до девяти поколений носителей этих исторических знаний. Подавляющее большинство из них дошло до нашего времени в письменном пересказе на русский или казахский язык известных собирателей казахского народного фольклора второй половины XIX — первой трети XX в.: Ч. Ч. Валиханова, Г. Н. Потанина, С. А. Жантурина, Т. А. Сейдалина, А. А. Диваева, Н. И. Гродекова, А. Н. Букейхенова, Ш. Кудайбердиева, М-Ж. Копеева, К. Халида, М. Тынышпаева и некоторых других исследователей региона. Примечательными чертами казахских исторических преданий, присущими жанру устной повествовательной традиции, можно считать многослойный и весьма неоднородный характер содержащихся в них фактических сведений, отсутствие более или менее четкой хронологической и пространственно-географической локализации событий, мифологизация реальных личностей, наличие разного рода преувеличений и гротескного изображения конкретных исторических ситуаций. В этой связи известный казахстанский исследователь устного народного творчества казахов С. А. Каскабасов Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 23 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 23 марта, 2010 С. 138 очень точно заметил, что «чем древнее событие, тем предание менее исторично, и тем более оно тяготеет к легенде. В силу большой удаленности события во времени реальная основа сказания тускнеет, смешивается с вымышленными в ходе долгого устного бытования ситуациями, в результате чего ...предание становится произведением, где герои идеализируются, а их действия гиперболизируются и порою приобретают фантастический характер» [11].Ввиду указанных особенностей данной категории исторических памятников устные народные предания казахов не являются первичным и, соответственно, самодостаточным источником исторической информации для воссоздания более или менее точной и объективной картины развития казахского общества в эпоху XVII—XVIII вв., а представляют собой достаточно многослойный и многократно субъективизированный исторический источник, который можно использовать в исследовательской практике в основном по принципу дополнительности применительно к различным письменным материалам того времени. В советский период предметно-тематический диапазон историко-этнографической проблематики и общий уровень ее научного изучения на территории бывшего СССР были обусловлены далеко не только и даже не столько академически заданными параметрами и императивами, а прежде всего прагматическими потребностями построения социалистического общества. В этих общественно-политических условиях тоталитарный режим возвел различные категории и методологические принципы марксистско-ленинской формационной теории в ранг обязательного инструмента конструирования научных концепций национальной и всемирной истории. Вследствие отмеченных обстоятельств, 30—70-е гг. XX в. стали эпохой своеобразной интеллектуальной «мутации» научной историографической парадигмы [12], совершившей резкий крен в сторону официальной концепции исторического процесса; и она приобрела некоторые «вторичные» мифологические признаки. Вместе с тем советская историческая наука в течение многих лет была подвержена сильному деструктивному воздействию на нее частой смены полярных идеократических оценок многих крупных и неоднозначных по своим историческим последствиям событий прошлого казахского народа и других народов бывшего Советского Союза (процессы присоединения их к России, народно-освободительные С. 139 движения, военно-политические конфликты с соседними народами и др.). В результате этого даже самые зрелые и компетентные исследователи истории казахов данного периода были вынуждены время от времени радикально менять свои авторские концепции этих вопросов (М. П. Вяткин, Е. Бекмаханов), либо в лучшем случае сознательно уходить от научной разработки «опасных» тем (Е. Д. Дильмухаммедов и Др.) [13].Одним из неизбежных результатов долговременной тотальной идеологизации историографии Казахстана и неоднократной смены биполярных реинтерпретаций действий главных героев дореволюционной истории казахского народа и казахстанского региона явилось постепенное утверждение в массовом сознании неуважительного отношения к историческому источнику и историческому факту. Они стали восприниматься как нечто незначительное и второстепенное в процессе познания истории и культуры страны по отношению к любой удобной для той или иной группы априорной историографической схеме. Параллельно с этим процессом складывался устойчивый стереотип о том, что официальная историография не отражает реальную историческую картину, так как о прошлом казахов писали до сих пор либо их откровенные враги, либо скрытые недоброжелатели, стремившиеся скрыть от народа правду о его истинных исторических достижениях и трагических потерях. В категорию таковых, как правило, попадают некие абстрактные «шовинисты», безуспешно пытающиеся духовно ассимилировать тюркские народы региона, и свои доморощенные «асфальтовые» «манкурты», забывшие Родину-мать и родную культуру (Выделение мое - Стас). Исходя из «метропольной» социокультурной принадлежности подавляющего большинства дореволюционных и советских историков, писавших о казахском народе, примечательного факта использования ими в основном или большей частью русскоязычных письменных источников по истории и этнографии Казахстана и наличия в трудах многих из них разного рода «имперских» стереотипов восприятия образа жизни и культуры азиатских народов, официальная историографическая парадигма получила в маргинализированном сознании определенную этническую окраску и стала отчасти восприниматься его носителями как «необъективная» по сути и «чуждая» по своим соционормативным ценностям истинному «народному духу». Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Модераторы Стас Опубликовано 24 марта, 2010 Модераторы Поделиться Опубликовано 24 марта, 2010 Флуд и оффтоп скрыт. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
АксКерБорж Опубликовано 24 марта, 2010 Поделиться Опубликовано 24 марта, 2010 (изменено) Вот мнение Олжаса Сулейменова об истинном фольк-хисторизме: Недавно читаю в самой тиражной российской газете, "Комсомольской правде", серию статей так называемого академика Чудинова о происхождении русского народа. Все человечество, оказывается, произошло от обезьян, кроме русских. Они прилетели с другой планеты. Это они изобрели египетские пирамиды и буквенное письмо. От кириллицы произошли латинское и греческое. И вся эта галиматья на полном серьезе, без комментариев редакции распространяется трехмиллионным тиражом из номера в номер. "Свобода слова!" "Читатель сам разберется, где истина, а где ложь!" Осталось только попросить академика Чудинова изложить новую версию таблицы умножения. И пусть читатели сами разбираются. Исследования, попытки анализа темных пятен истории, замалчиваемых раньше вопросов, спорных тем и др. вряд ли относится к фольк-хисторизму. Изменено 24 марта, 2010 пользователем АксКерБорж Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Admin Rust Опубликовано 24 марта, 2010 Admin Поделиться Опубликовано 24 марта, 2010 АксКерБорж, без обид, но все Ваши гипотезы о проживании Чингис-хана на территории Казахстана и т.д. выглядят не спорными темами, а именно галиматьей тождественной "чудиновщине". Это вроде того, что тюркские слоны самые слоновые из всех слонов. Способность видеть во всем заговоры, замалчивания - это естественное состояние человека, но оно далеко от науки, которой является история. В Ваших взглядах были здравые мысли по поводу соотнесения всех источников по истории тюрков и монголов с учетом истории, этнографии, антропологии, может быть генетики и т.д. думаю, что если начнете разбираться, то поймете, что историки выкраивают информацию по крупицам, что замалчивать что-то нет смысла. Можно создать отдельную ветку по происхождению средневековых народов. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
АксКерБорж Опубликовано 24 марта, 2010 Поделиться Опубликовано 24 марта, 2010 (изменено) АксКерБорж, без обид, но все Ваши гипотезы о проживании Чингис-хана на территории Казахстана и т.д. выглядят не спорными темами, а именно галиматьей тождественной "чудиновщине". Это вроде того, что тюркские слоны самые слоновые из всех слонов. Способность видеть во всем заговоры, замалчивания - это естественное состояние человека, но оно далеко от науки, которой является история. В Ваших взглядах были здравые мысли по поводу соотнесения всех источников по истории тюрков и монголов с учетом истории, этнографии, антропологии, может быть генетики и т.д. думаю, что если начнете разбираться, то поймете, что историки выкраивают информацию по крупицам, что замалчивать что-то нет смысла. Можно создать отдельную ветку по происхождению средневековых народов. Уважаемый Руст, я не про себя, т.к. даже звание фольк-хисторика мне не по плечу Я про тему Стаса "Фоль-хистори в Казахстане". Не помню, чтобы я выдвигал гипотезы о проживании Чингизхана на территории Казахстана. Вы меня с кем-то путаете. А о создании отдельной ветки о происхождении средневековых тюрко-монгольских племен я действительно ставил вопрос, но ответа не было. Как раз там и должны были быть "все причастные отрасли": этнография, языки, антропология, традиции, генетика и др. Изменено 24 марта, 2010 пользователем АксКерБорж Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
