Ислам и Тюрки

[Shalkar]

Кстати вспомнил, что настоящее имя Чокана Валиханова Мухаммед Канафия. В его имени заключены имя пророка и имама Ханафи, основоположника Ханафистского мазхаба, куда относятся все тюрки-кочевники проповедующие ислам. Коротко его мама называла Канаш (от Канафия). От КанаШ-а производное Шокан. У него-то и нет никаких книг. Он был обыкновенным фольклористом-этнографом, географом и русским шпионом. Наверное, как и мы все, очень любил историю, историю своего народа. Ученым называть его ошибка. По крайней мере в один ряд с Пржевальским или с Семеновым ставить нельзя.

[sary_kyrgyz]

Кстати вспомнил, что настоящее имя Чокана Валиханова Мухаммед Канафия. В его имени заключены имя пророка и имама Ханафи, основоположника Ханафистского мазхаба, куда относятся все тюрки-кочевники проповедующие ислам. Коротко его мама называла Канаш (от Канафия). От КанаШ-а производное Шокан. У него-то и нет никаких книг. Он был обыкновенным фольклористом-этнографом, географом и русским шпионом. Наверное, как и мы все, очень любил историю, историю своего народа. Ученым называть его ошибка. По крайней мере в один ряд с Пржевальским или с Семеновым ставить нельзя.

Согласен с Вами. Он сделал много для завоевания русскими Средней Азии :kg1: :kz1: :oz1:

[Shalkar]

Согласен с Вами. Он сделал много для завоевания русскими Средней Азии :kg1: :kz1: :oz1:

Каким образом? Разведкой в Кашгаре? Средняя Азия в его время практически уже была завоевана.

[БiрАтан]

ОРАЗА

даю передышку...

[БiрАтан]

Журнал «Особого совещания по выработке мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Приволжском крае в 1910 году и о преобразовании Оренбургского магометанского духовного собрания»

Впервые этот документ был опубликован в журнале "Красный архив" в 1929 году, второй раз его опубликовал академик Индус Тагиров в 1992 году в журнале Татарстан. Сам текст неполный с сокращениями.

Журнал «Особого совещания по выработке

мер для противодействия татарско-мусульманскому

влиянию в Приволжском крае в 1910 году и

о преобразовании Оренбургского магометанского

духовного собрания»

Начиная с 60-х годов прошлого столетия во всем мусульманском мире, застывшем под гнетом узкой религиозной схоластики ислама в устаревших формах семейного, общественного и государственного строя и подавленном моральною силою европейской цивилизации, обнаруживаются признаки пробуждения и стремления свергнуть европейское влияние путем оживления внутреннего духа ислама и единения всех мусульманских народностей на почве самобытной мусульманской культуры.

Очагом и источником нового течения в мусульманстве явилась Турция в лице передовых европейски образованных руководителей, которые, под наименованием младотурок, отчасти из Франции, отчасти из Египта подняли агитацию против существовавшего в то время в Турции государственного строя, а также против косности, невежества и разрозненности мусульманства, являющихся главными виновниками падения всемирного могущества ислама.

Это движение не замедлило отразиться и на наших мусульманских племенах. С течением времени означенное движение, под влиянием целого ряда условий, приняло настолько своеобразные и резко выразившиеся формы, что государство, во имя своих исторических задач и интересов, не может оставить его без самого серьезного внимания [...].

В силу особых исторических и географических условий культурное преобладание и влияние среди мусульманских инородцев в России, не исключая даже Туркестанского края, принадлежит численно не занимающим первого места татарам, населяющим Приволжско-Камский край.

Естественно поэтому, что первые отзвуки пробуждения мусульманского мира

прежде всего отозвались на татарах именно этого края, а равно на татарах Крымского полуострова, никогда не прерывавших духовной связи с Турцией. Поэтому все, что было среди этих татар интеллигентного, обратило свои взоры на центры умственной жизни мусульманства — Париж, Константинополь и Каир, добиваясь просвещения в духе возрождающегося панмусульманства.

Попав в общий культурный оборот мусульманского мира, татары России, и особенно татары Поволжья, в лице своих передовых представителей, проникались не только идеями возрождения славы учения своего пророка, но и мечтали о восстановлении величия царства османов, воплощающегося для них в лице «повелителя правоверных», турецкого падишаха.

Вместе с тем среди означенных татар нарождается национализм, стремящийся к обеспечению своего культурного влияния на остальные мусульманские племена России.

Первые шаги русских новаторов мусульманства из татар, особенно Привол-жья, были направлены на духовенство и школу, как наиболее могучие факторы для проведения в мусульманские массы новых идей.

Почва и условия для татар в этом отношении оказались во многих местностях весьма благоприятными: магометан прежде всего объединяла общая религия, далее, в большинстве случаев, единый, хотя и разных наречий, язык народностей, исповедующих ислам и принадлежащих к тюркскому племени; засим относительно высокий культурный уровень татар, импонировавших своим развитием кочевым и полукочевым племенам Поволжья, Заволжья и Зауралья. Наконец, на основании действующего закона, мусульманское духовенство почти всей (за исключением Крыма) Европейской России, а равно всей Сибири, находится в полной зависимости от центральных мусульманских духовных учреждений в Уфе, всецело сосредоточенных в татарских руках.

Наряду со всем этим благоприятствовало распространению татарского влияния, а равно объединению масс мусульманства на пространстве громадных районов, положение магометанской школы. А именно: в силу веками установившегося традиционного доверия к мусульманству со стороны государственной власти законом санкционировано существование огромной сети фактически совершенно автономных конфессиональных мусульманских училищ (мекте-бе и медресе), зависящих исключительно от магометанского духовенства и стоящих вне всякого правительственного контроля.

Всеми этими условиями руководители мусульманским движением в России не замедлили воспользоваться для подчинения татарскому влиянию всего религиозного и вместе с тем культурного строя большинства магометанского инородческого населения Европейской России, Сибири, Степного края и даже Средней Азии.

Особенно в этом отношении успехи были достигнуты татарами, с одной стороны, среди полукочевых киргизов, в своей культурной слабости рабски подчинившихся высокому авторитету более цивилизованных единоверцев, и, с другой стороны, среди этнографического конгломерата тюркских и финских племен Волжско-Камского края: башкир, вотяков, черемис, чуваш и т.п. народностей, отстававших в своем полуязыческом быту на пути культурного развития.

Первым этапом в национально-культурном труде татар явилось систематическое отатаривание мулл, чрезвычайно облегченное обязательною явкою кан-

дидатов на должности мулл в Оренбургское духовное собрание в г. Уфу для производства испытаний. Возвращаясь после более или менее продолжительного пребывания при названном духовном правлении в разные деревни, аулы и кочевья, муллы являлись уже верными проводниками в население татарских идей, татарской культуры.

Особенное внимание, однако, обращено было со стороны мусульманско-татарских руководителей на школу, и в этой области, начиная с 90-х годов прошлого столетия, проявляется совершенно определенное стремление к превращению конфессиональной школы в общеобразовательную со специфическим национально-политическим (мусульманско-татарским) оттенком.

Пользуясь полным отсутствием правительственного контроля над низшими конфессиональными школами, в них мало-помалу, наряду с изучением Корана, вводятся общеобразовательные предметы, изучаемые исключительно на татарском языке и в тенденциозном, зачастую враждебном России и всему русскому направлении. Независимо от сего, под флагом конфессиональных школ, открывается сеть средних общеобразовательных заведений (медресе), имеющих назначением подготовлять татарско-мусульманских учителей для начальных школ, проникнутых духом религиозно-национальной автономности внутри государства и стремления панисламского и пантюркского единения.

Эти учителя (мугаллимы), направляясь в местности, населенные мусульманами нетатарского происхождения, преимущественно в киргизские степи, к башкирам, черемисам и другим поволжским финским и тюркским племенам, в свою очередь служили ревностными пионерами в деле татаризации инородцев, исповедующих ислам.

При сохранении внешнего спокойствия, даже в течение мятежного 1905 г., при сохранении полной формальной лояльности к государству, татары, особенно Поволжья, настойчиво вели огромнейшей историческои важности национально-культурное дело, расшатывающее не только вековые устои русской государственной жизни, но и твердо, казалось, установившееся соотношение политических и культурных сил. В зависимости от этого ныне мусульманский мир в России находится уже в состоянии значительного внутреннего брожения.

В народном сознании мусульманского населения Европейской России, без различия племен, под влиянием школы и непрестанной агитации политически нафанатизированного духовенства, произошло уже значительное отождествление понятий религии и национальности в татарском значении этого последнего слова.

Вместе с тем дала свои плоды и проводимая татарами система школьной культуры с ее враждебным русскому пантюркским направлением. Прошедшая новую школу мусульманская молодежь ушла и в Крыму и в Поволжье далеко по пути религиозно-культурного и политического сепаратизма. Значительную роль в этом отношении сыграла и татарско-мусульманская печать, систематически воспитывавшая читающее мусульманство в духе панмусульманских и пантюркских идей.

Первый толчок, выведший русское мусульманство из состояния относительного равновесия и спокойствия, дан был несчастною для России японскою войной.

Полный переворот внесли в мусульманский мир внутренние события, разыгравшиеся после этой войны.

Провозглашение сначала вероисповедной свободы, затем преобразование государственного строя, открыв широкий простор для религиозной и политической агитации в духе ислама и тюркизма, не замедлило отозваться на положении мусульманского вопроса.

Непосредственным результатом быстро следовавших одно за другим политических событий явилось отпадение от православия нескольких десятков тысяч крещеных татар Казанского края и необыкновенный подъем религиозного возбуждения и национального самосознания среди татар.

Обнаружившиеся затем во время внутренних смут слабость государственной власти, неустойчивость и расшатанность политических понятий и общественного мнения и совершенный упадок государственного патриотизма толкнули мусульманство на путь религиозно-национального сепаратизма, пробудив в нем лихорадочную энергию к достижению заветных идеалов панмусульманства.

С этого времени начинается достаточно открытая враждебная России деятельность татар, не считавших в лице своих руководителей нужным даже скрывать своей конечной цели — стремления к пантюркизму.

В местностях, населенных мусульманами, на глазах правительственных властей открываются учебные заведения общеобразовательного типа по самостоятельно установленной, тенденциозной программе с татарским языком преподавания; образуются общества для содействия просвещению молодых людей в новом духе ислама и получению ими высшего образования в Турции; мусульманская печать проповедует сближение всех единоверцев с Турцией, агитирует за автономную национальную школу, требует удаления из мусульманских школ русского языка и т. д.

В связи с этим мусульманскими руководителями татарами открыто намечается строго последовательная программа религиозного и культурного объединения всего мусульманского населения России на автономных началах, под главою высшего духовного лица, совершенно независимого от правительства в управлении делами веры и школы.

Этому проекту умело придается характер всенародного пожелания, и печать, со своей стороны, сознавая всю важность такого обособления и сплочения всего мусульманства, не щадит сил для популяризации этой идеи среди широких масс своих единоверцев [...].

Вся совокупность изложенных обстоятельств сообщает происходящему среди мусульманских народов России культурному движению особенную важность и заставляет государственную власть относиться к нему с точки зрения не только местного явления, но как к событию первостепенного государственного значения.

Поэтому одной из самых настоятельных задач современного русского государственного строительства являются противодействие дальнейшему развитию среди мусульман-инородцев искусственно создаваемой между ними религиозно-национальной сплоченности и противопоставление вредному влиянию панмусульманских и пантюркских агитаторов влияния, основанного на правильном понимании государственной пользы.

Вполне сознавая действительное значение происходящего в нашем мусульманском мире движения, Министерство внутренних дел, со своей стороны, признало необходимым пойти на обсуждение тех способов, которыми наиболее целесообразным образом могли бы быть достигнуты вышеуказанные цели.

Исходя при этом из тех соображений, что пульс татарско-мусульманской пропаганды в России в последнее десятилетие бьется преимущественно в примыкающей к Казани части Поволжья, что проявления татарско-мусульманского национализма конкретно выражаются преимущественно в Волжско-Камском крае и что мероприятия, намеченные для этой части государства, по соображении местных особенностей, несомненно, могут иметь применение и в других областях с мусульманским населением, министерство внутренних дел нашло соответственным в первую очередь и ближайшим образом ограничиться изысканием мероприятий для борьбы с татарско-мусульманским влиянием именно в означенном крае.

В этих видах при Министерстве внутренних дел образовано было под председательством директора департамента духовных дел особое совещание в составе местных и центральных представителей ведомств: православного духовного, внутренних дел и народного просвещения [...].

[...] Повсеместно народы, исповедующие ислам, выдвигают, в противоположность общеевропейским принципам племенного национализма, национализм религиозный. В частности, в России исповедующие магометанство племена в общем ходе своей эволюции опираются не на личную свою, бытовую индивидуальность, а на религию как источник особого мировоззрения; в связи с этим современная периодическая и иная пресса воссоздает искусство, науку, литературу не как достояние того или иного исповедующего ислам племени, а как культурное достояние мусульманского мира, как бы единого по крови, языку и условиям быта.

Не подлежит, конечно, сомнению,— так рассуждало совещание,— что указанного рода явления представляют для русского государства грозную опасность. Очевидно, что в случае полного объединения всех магометанских племен России, насчитывающих уже теперь свыше 18 миллионов, государству нашему будет угрожать со всего внутреннего нашего востока и юга серьезная культурная борьба, исход которой предугадать весьма трудно.

Поэтому не подлежит сомнению, что принятие своевременных мер в целях обеспечения успеха русской государственности и культурного преобладания русского элемента представляется крайне необходимым. Однако меры, направленные против объединения и самобытного культурного роста нашего мусульманства, поскольку эти явления могут угрожать интересам государства, могут, как убежденно высказалось совещание, быть только тогда плодотворными, когда меры будут обоснованы на определенной, строго продуманной и рассчитанной на продолжительное время системе.

Не подлежит сомнению, что, как уже высказано, мусульманская среда представляется и в России, в отношении принципов жизни, во многом однородной. Тем не менее ошибочно было бы, по мнению совещания, приступая к суждениям о мусульманском населении России, стремиться непосредственно охватить всю означенную среду. Очевидно, что условия, например, в наших туркестанских владениях столь своеобразны и полны столь особым историческим прошлым, что рассматривать их мусульманское население под углом зрения, устанавливаемом для Поволжья, представлялось бы весьма рискованным. Не менее своеобразным представляется и кавказское население, исповедующее ислам, принадлежащее не только к разным племенам, но и к различным расовым

группам. Поэтому, по убеждению совещания, наиболее целесообразным было бы сосредоточить преимущественное свое внимание на Поволжье, в широком значении этого слова, и в частности на Волжско-Камском крае, где определенно наметились очаги сознательного панисламизма и пантюркского движения, движения, уже поставленного в рамки определенной теории, противоречащей принципам жизни нашего государства. Конечно, имея суждения о названных территориальных пространствах, совещание не может оставлять без внимания остальные населенные у нас магометанами местности, но интересы дела, по убеждению совещания, требуют не расширения программы (она почти беспредельна), а ее сужения. Только узко, на первую очередь поставленные рамки оградят совещание от опасности оказаться среди чрезмерно обширных, поэтому беспочвенных суждений.

Этими мыслями совещание определило пределы своей задачи. Обращаясь к тем целям, которые совещание должно преследовать, оно приняло во внимание, что мусульманство наше, проявляющее антигосударственные течения, выражает их в своем религиозно-культурном воззрении. В отвлеченно-теоретической постановке настоящего дела представлялось бы возможным предположить, что при просвещении народов, исповедующих ислам, светом христианства весь мусульманский вопрос утратил бы свое значение, так как уже само проникновение в мусульманскую среду христианства знаменовало бы приобщение мусульманских племен к общерусской культуре. Однако, сколь ни является подобное разрешение дела желательным, оно не может, по мнению совещания, почитаться осуществимым. Историческое прошлое с полной определенностью показывает, что при культурном столкновении двух миров: христианского и мусульманского, ни тот, ни другой не поддавался духовному и культурному порабощению. Господство того или другого мира там, где оно имело место, носило более внешний характер, причем ни христианская религия не уступила места мусульманству, ни мусульманство не поступалось своими верованиями в пользу христианства. Наличная действительность не дает основания полагать, чтобы мусульманство, как религия, по крайней мере в ближайшем будущем, разлагаясь, открывало бы благоприятную почву для христианской проповеди. Не отрицая великого значения сей последней, совещание, однако, не находило возможным возлагать на нее в целях государственных какие-либо особые надежды. Засим означенная проповедь, относясь всецело к области деятельности церкви, едва ли могла быть регулирована государством. Напротив, вмешательство государства в деятельность церкви могло бы привести к весьма нежелательным осложнениям, приняв, без сомнения, если не характер гонения за веру, то стеснения в свободе вероисповедания тех своих граждан, которые в общей своей массе не выказывали и не выказывают пока враждебности к государству.

Из сказанного не следует, однако, приходить к заключению, что государство, по мнению совещания, должно относиться к интересам церкви в сфере мусульманского народа и, в частности, в Поволжье индифферентно. Такого рода безразличное отношение было бы особо ошибочным именно в отношении Поволжья. События недавнего прошлого показывают, что со времени объявления вероисповедной свободы (Указ от 17 апреля 1905 г.) мусульманская пропаганда, притом совершенно сознательно организованная, проявила в Поволжье необычайную интенсивность. Изучение этого явления показывает, что мусуль-

манская пропаганда была направлена татарами частью на крещеных единоплеменников, частью на народности не татарского и даже не тюркского, а финского происхождения. Проповедь ислама изъяла из лона православия в пределах Поволжья (Казанская, Симбирская, Пензенская и Уфимская губернии) около 49000 чел [...].

[...] В таких условиях, без сомнения, на обязанности совещания лежит, между прочим, изыскание средств для поддержания в Приволжском крае, а равно, по возможности, и в других местностях со смешанным населением тех начинаний, исходящих от православной церкви, которые имеют не только чисто религиозное, но и культурное значение.

В сознании, что суть борьбы с мусульманским влиянием, с духовным ростом ислама, с пантюркскими и панмусульманскими идеями заключается не в миссионерской деятельности православной церкви, а в рациональных мерах культурного значения, совещание пришло к убеждению, что могущественнейший фактор, которым располагает государство для достижения своей цели, заключается в постановке учебного дела.

Мусульманские деятели поступили, без сомнения, правильно, с точки зрения преследуемых ими целей, что главные свои силы направили на школу. При полном попустительстве власти пантюркские пропагандисты уже достигли выдающихся успехов. Они развернули широкую сеть так называемых новометод-ных мектебе и медресе, превратив эти, предусмотренные нашим законодательством училища как конфессиональные школы, в учебные заведения общеобразовательного характера. Таким образом, мусульманские руководители присвоили себе одно из ценнейших достояний государства — школу, сделав тем самым важнейший шаг в деле религиозно-национальной автономности. Пагубные для государства последствия от такого шага, естественно, не замедлили сказаться во всем опасном объеме: в училищах под видом потребностей рационального изучения своей веры — ислама как предметы преподавания вводились не имеющие с религией ничего общего арифметика, история Турции и география Турции; наряду с этим совершенно игнорировался русский язык, история России и география России; вместе с тем пропагандировался искусственно создаваемый пантюркский язык. С точки зрения совещания, совершенно излишне детально анализировать программы разнообразных незакономерно создавшихся мусульманских школ, так как весьма тяжелые последствия для государства подобного рода постановки учебного дела не подлежат ни малейшему сомнению. По убеждению совещания, неоспоримой является необходимость приняться решительным образом за мусульманскую школу в смысле ясного разграничения сферы чисто конфессиональной и чисто культурно-воспитательной. Усматривая в той или иной постановке учебного дела всю сущность разрешения грозного мусульманского вопроса, совещание признало необходимым считать школьное дело как главнейшую цель своей заботы [...].

/. Меры духовно-просветительные

Обратившись прежде всего к вопросу о духовном просвещении того, преимущественно инородческого, населения, которое именно благодаря слабости, а также и полному отсутствию этого просвещения поддалось татарско-мусуль-

манскому влиянию, совещание не могло не остановиться на духовно-просветительной деятельности уже существующих в Приволжье организаций, а равно способов, которые представлялось бы возможным применить для поднятия и расширения таковой деятельности.

Из числа подобных организаций, по мнению совещания, особенного внимания заслуживает братство св. Гурия, деятельность коего сводится к содержанию миссионерских школ в тех местностях, где наиболее замечается усиление магометанского влияния и где, вследствие малого количества крещеных инородцев, не могут быть открываемы школы обычного типа [...].

Установив плодотворную в этом отношении деятельность школ братства св. Гурия, остановивших во многих случаях влияние натиска магометанства, совещание вместе с тем выяснило, что в настоящее время, благодаря недостаточности у братства денежных средств, содержимые им школы являются весьма плохо оборудованными как с хозяйственной стороны, так и со стороны учительского персонала, получающего за свой труд более чем ничтожное вознаграждение, и что в будущем, в случае неоказания братству соответствующей поддержки, оно будет принуждено закрыть значительное число школ. Таким образом, угаснут светильники, хотя и скудного пока, просвещения, и население останется без всякого воздействия в области духовно-просветительной.

Ввиду сего совещание пришло к заключению о необходимости не только сохранения существующих братских школ, но и улучшения их материального положения [...].

[...] Признавая, что дело, руководимое братством св. Гурия, с первого взгляда местного значения, в действительности, имеет значение общегосударственное, совещание пришло к убеждению, что братство должно для поддержания и развития своей деятельности получать денежную помощь из общих средств.

Имея засим в виду, что помимо Казанской епархии, и в других местностях с инородческим населением (например, в Вятской губернии) существующие миссионерские организации не могут достигать значительных успехов в борьбе с пропагандой ислама среди инородцев за недостаточностью денежных средств, совещание полагало желательным, помимо братства св. Гурия, оказать денежную поддержку и другим организациям, преследующим духовно-просветительные и миссионерские цели в духе православной церкви и располагающим достаточными материальными средствами для развития своей деятельности.

В связи с изложенным совещание обратилось к суждениям о важности обеспечения крещеных инородцев проповедью слова Божия на их родном языке. Только родной язык, по убеждению совещания, в состоянии закрепить веру, ибо молитва и богослужение на своем языке — это неотъемлемое право каждого верующего. Правда, ислам опирается не на родной язык правоверных, а на чуждый многим из них арабский. Однако, во-первых, родной язык не исключается из молитвы верующего, а во-вторых, арабский язык для мусульманина представляется языком религиозной мудрости, и, во всяком случае, обязательное употребление арабского языка не относится к положительным и сильным сторонам мусульманства. Независимо от этих суждений, по убеждению совещания, не может подлежать сомнению то, что проповедь веры на родном языке содействует общему успеху этой проповеди. Кроме того, нельзя не иметь в

виду, что миссионерское дело стало бы на весьма рискованный путь, если бы оно, наряду с чисто религиозными задачами, стало бы преследовать задачи политические: денационализацию инородцев и их обрусение. Это последнее не должно смешиваться с священными символами христианства — крестом и Евангелием. Кроме того, обрусение инородцев должно венчать дело приобщения инородцев к русской культуре; оно должно быть конечной и потому отдаленной целью государства, а не средством в руках миссионера.

Исходя из изложенных суждений, совещание не могло не остановить особого своего внимания на тех поместных учреждениях, непосредственной целью коих является духовное просвещение инородцев преподаванием им православной веры на их родном языке.

Таковыми учреждениями в Казани являются миссионерское отделение при Казанской духовной академии и миссионерские курсы при Спасо-Преображенс-ком монастыре, предназначенные специально для подготовки лиц, знакомых с наречиями и бытом инородцев, к духовно-просветительной и миссионерской деятельности [...].

[...] Приняв во внимание, что подготовка миссионеров и священников, инородческих приходов, а равно вообще лиц, знакомых с языком, верованиями, бытом восточных инородцев представляется делом первостепенной важности как для успешной борьбы с татарско-магометанским влиянием, так и для осведомленности о всех явлениях, происходящих в мусульманском мире, совещание признало необходимым поднять деятельность миссионерского отделения путем привлечения к нему большего количества слушателей и должной постановки практического изучения инородческих наречий [...].

[...] Совещание не могло не признать необходимым рациональную постановку преподавания инородческих языков в духовных семинариях епархий с инородческим населением. Поэтому совещание выразило пожелание, чтобы в означенных семинариях преподаванию местных языков был придан обязательный, наравне с прочими главными предметами, характер [...].

[...] Совещание признало необходимым не только увеличение числа существующих двухклассных учительских школ духовного ведомства, с открытием таковых в главных инородческих центрах, но и введение для обучающихся в этих школах лиц русского происхождения обязательного изучения местных языков [...].

Соображая те невыгодные условия, в которые поставлено население в местностях, преимущественно подвергающихся мусульманской пропаганде, совещание признало необходимым дать христианскому инородческому населению оружие, могущее защитить его от влияния мусульманских агитаторов. С этой целью, по мнению совещания, необходимо сообщать на уроках закона божия в указанных выше школах сведения о мусульманской религии, о преимуществах православной веры и о полемических приемах обличения мусульманства с тем, однако, чтобы подобного рода постановка уроков закона божия не носила воинствующего характера.

Для достижения намеченной цели совещание признало необходимым составление и издание краткого очерка истории мусульманства и обличительного противомусульманского катехизиса, назначив за лучшие сочинения соответствующие премии.

В целях развития общедоступной противомусульманской литературы на совещании была выражена мысль о желательности создания особого периодического органа при Казанской духовной академии на русском и татарском языках [...].

Совещание обратило внимание и на то, что материальная обеспеченность православного духовенства, в особенности сельского, ставит духовенство в зависимость от прихожан и лишает его необходимого среди них авторитета. Означенное обстоятельство, по мнению совещания, является одной из важнейших причин, влияющих в отрицательном смысле на успех миссионерской деятельности православного духовенства среди инородцев.

Сознавая, что вопрос об обеспечении духовенства составляет общий вопрос о постановке его быта, совещание, тем не менее, нашло необходимым, для успешности проведения в жизнь проектированных выше мер духовно-просветительного характера, отметить крайнюю необходимость в улучшении материального положения сельского духовенства в инородческих приходах, с назначением ему определенного и достаточного содержания.

//. Меры культурно-просветительные

I. Выразив уверенность, что, в случае проведения в жизнь всех выше соображенных мероприятий в области религиозно-просветительной, местности, заселенные крещеными инородцами, будут в значительной степени ограждены от дальнейшего религиозно-культурного воздействия со стороны мусульман и что коренное русско-православное население, соприкасающееся с татарско-магометанским миром, приобретет большую устойчивость для проведения своих культурных начал, совещание перешло к соображению мер культурно-просветительного характера.

Меры эти, рассуждало совещание, должны иметь целью привлечение татар и других инородцев-мусульман к русской культуре. Действительность показывает, что весь наш мусульманский мир жил и живет обособленно и в значительной степени замкнуто: разность языков племен — русского, с одной стороны, и мусульманского, с другой, своеобразный быт последних, их религия и связанные с нею мировоззрения наложили на мусульман столь глубокую печать, что о слиянии, по крайней мере не в отдаленном будущем, с инородцами, исповедующими ислам, по мнению совещания, и речи быть не может. Однако школа, это могучее оружие в руках государства, без сомнения, в состоянии оказать мощное содействие культурному объединению наших инородцев с русской народностью.

Между тем главным тормозом приобщения мусульман к русской культуре, по мнению совещания, является именно школа. Благодаря ей обособленность мусульманского населения поддерживается и развивается в нем с молодых лет.

Мусульманские учебные заведения: низшие — мектебе и высшие — медресе, должны, по ясному смыслу нашего законодательства, обеспечивать религиозное образование мусульманского населения. В связи с этим учебным заведениям была предоставлена самостоятельность, выразившаяся в неподчинении их общему учебному надзору. Между тем за последнее время, как уже отмеча-

лось выше, магометанские конфессиональные училища утратили свой первоначальный характер и получили характер общеобразовательных учебных заведений. Наряду с преподаванием предметов вероучения, в них введен курс арифметики, истории, географии, естественной истории и т. п. на искусственно созданном для объединения всех татарских диалектов общетюркском языке, с постепенным переходом к языку турецкому.

В этом именно направлении, принятом мусульманскими школами, и заключается вредная, с точки зрения интересов государства, сторона их. Удовлетворяя проявившееся среди мусульман стремление к общему образованию, мусульманские школы ставят это образование вне связи с общей правительственной системой народного образования. Кроме того, показали наблюдения, модернизированные, так называемые новометодные, медресе и мектебе, находясь вне всякого правительственного контроля и представляя поэтому своеобразные религиозно-национальные школы автономного характера, прививают мусульманской молодежи сепаратистские и враждебные русской государственности тенденции и отвращают ее от поступления в русские школы.

Соображая всю важность правильной постановки, в видах государственных интересов, народной школы и считая ее неотъемлемым достоянием государства, совещание высказало глубокое убеждение в том, что дальнейшее уклонение конфессиональных мусульманских школ в сторону общеобразовательную и создание под видом их, наряду с государственной школой, автономно-национальных мусульманских учебных заведений представляется совершенно недопустимым.

Признавая, однако, что религиозное образование населения должно быть предоставлено, особенно в столь своеобразной среде, которую представляет из себя мусульманство, духовенству, совещание признало неизбежным существование медресе и мектебе, но с тем непременным условием, чтобы эти учебные заведения сохранили свой религиозно-духовный характер. В связи с этими мыслями совещание пришло к заключению, что между образованием конфессиональным и общим необходимо установить резкую грань.

Чисто конфессиональное образование, т. е. ознакомление с вероучением, совещание полагало правильным всецело предоставить ведению мусульманского духовенства, без вмешательства органов правительственной власти, но засим не допускать в конфессиональных школах преподавания каких бы то ни было предметов общеобразовательного характера [...].

[...] Совещание пришло к заключению о необходимости закрыть русские классы в тех мектебе и медресе, в которых они устроены, и впредь открытия этих классов не допускать.

Для практического осуществления намеченного разграничения конфессионального и общего образования мусульман совещание признало необходимым точно установить перечень предметов, преподавание коих являлось бы необходимым для изучения мусульманского вероучения и поэтому могло бы быть допущено в мусульманских конфессиональных школах, не придавая им общеобразовательного типа [...].

Не считая [...] гражданскую власть достаточно компетентною для непосредственного решения вопроса о перечне предметов, совещание, во избежание не вызываемого надобностью вмешательства светской власти в сферу духовных

дел мусульман, нашло наиболее целесообразным, прежде всего путем сношения с высшими духовными установлениями мусульман, а равно и с местными административными властями, выяснить существующую программу преподавания в мусульманских конфессиональных школах. Полученные таким образом сведения дали бы возможность разобраться в том, что в настоящее время преподается в отдельных местностях в тех учебных заведениях, которые именуются медресе и мектебе. Засим для выработки подробных программ для этих учебных заведений наиболее целесообразным представлялось бы образовать особую комиссию при Министерстве внутренних дел из лиц, сведущих в мусульманском школьном образовании, а равно и из представителей мусульманского духовенства, присутствие коих в занятиях комиссии обеспечило бы интересы магометан и вместе с тем придало бы выработанной ею программе необходимый авторитет в глазах мусульманского населения.

Установление подобной программы, обязательной для всех конфессиональных мусульманских школ, и проведение ее в жизнь при посредстве самого мусульманского духовенства, по мнению совещания, облегчит большинству мусульманских школ возможность вернуться к типу чисто конфессиональных учебных заведений [...].

[...] Нельзя, по убеждению совещания, не считаться с тем, что общее образование уже получило среди наших магометан, хотя и нелегально, свое развитие и что стремление к этому образованию среди мусульманских масс бесспорно. Поэтому и принимая во внимание, что в случае закрытия тех школ, которые не пожелали бы обратиться в чисто конфессиональные, школа государственная может оказаться не в состоянии удовлетворить запросы мусульманских масс на общее образование, совещание признало целесообразным предоставить не превращенным в конфессиональные училищам преобразоваться в частные учебные заведения на общих основаниях.

С принятием указанных мер, по мнению совещания, были бы достигнуты следующие результаты: 1) чисто конфессиональные школы сосредоточились бы в ведении мусульманского духовенства, без всяких стеснений в объеме преподаваемых в них богословских предметов, установленных особою, одобренною правительством программою; 2) общеобразовательные мусульманские школы, продолжая свое существование как частные учебные заведения, подверглись бы как таковые на общем основании регламентации и контролю со стороны местных органов учебного ведомства; 3) существующие ныне тайно, за уклонением от требуемого законом обязательного открытия русских классов, конфессиональные школы обнаружили бы свое существование и стали бы в легальное положение и 4) мусульманская молодежь, с уменьшением числа общеобразовательных школ, в случае действительного с ее стороны желания получать общее образование была бы привлечена в государственные школы.

Привлечение в эти школы мусульман представляется, по убеждению совещания, желательным во всех отношениях уже потому, что общая школа способствовала бы снятию той преграды, которая разделяет ныне мусульманское население, зачастую фанатичное, от остального населения. Ввиду этого совещание признало желательным содействовать увеличению числа существующих русско-инородческих школ, открываемых по правилам 1 ноября 1907 года [...].

II. В связи со сказанным относительно упорядочения постановки школьного

дела среди наших мусульман совещание обратило внимание и на учебные пособия, как на один из существеннейших факторов в деле народного образования.

Установив, что, по имеющимся сведениям, во многих новометодных конфессиональных школах употребляются рукописные, а также и изданные за границею учебники с весьма нежелательным, с государственной точки зрения, направлением, совещание не могло не признать, что пользование подобного рода учебниками, естественно, стоящими вне всякого контроля, совершенно недопустимо. Ввиду существующих уже в этом отношении распоряжений со стороны Министерства народного просвещения, совещание, не усмотрев надобности в изыскании каких-либо экстренных мер для немедленного изъятия помянутых учебников, признало, однако, необходимым подтвердить правительственным органам, на коих лежит наблюдение за означенного рода школами, обязанность следить за исполнением вышеозначенных распоряжений Министерства народного просвещения [...].

III. После изложенных суждений совещание не могло не остановить своего

особого внимания на том, что при постановке по известной системе учебного

дела необходимым представляется обеспечить прочность данной системы над

лежащим надзором.

Между тем действительность показывает чрезвычайную слабость этого надзора за мусульманскими учебными заведениями. Чем, как не этим обстоятельством, следует объяснить, что первоначальная строго конфессиональная мусульманская школа развернулась в школу общеобразовательную, притом даже не вполне однообразную во всех местностях?

Имевшие в этом месте суждения привели совещание к убеждению, что слабость фактического надзора обусловливается и недостаточностью числа инспекторов народных училищ и незнакомством их с местными языками. Установив в принципе необходимость сосредоточить надзор за мусульманскими учебными заведениями всецело в ведении органов учебного ведомства и обсуждая способы наилучшей постановки этого надзора на будущее время, совещание не могло не остановить своего внимания на мысли о том, не представлялось ли бы целесообразным учредить особую инородческую инспекцию с отделением ее от инспекции общей и с подчинением ее особым, состоящим при округах, окружным инородческим инспекторам.

Мысли о подобной постановке инспекции вызывали, однако (за исключением вопроса о должности окружного инспектора), в совещании серьезные сомнения [...].

Ввиду сего, совещание, отвергнув мысль об учреждении особой инородческой инспекции, высказалось за увеличение числа существующих инспекторов народных училищ [...].

[...] Совещание признало необходимым высказать настойчивое пожелание об обязательном знакомстве инспекторов с местными языками и об увеличении средств на разъезды инспекторов отпуском в распоряжение попечителей округов необходимого на этот предмет кредита, [...] объединить их [инспекторов народных училищ] деятельность учреждением при инородческих округах должностей особых окружных инспекторов [...].

IV. С устранением общего образования из конфессиональных мусульманс

ких учебных заведений и расширением сети общеобразовательных школ для

инородцев, ближайшею задачею правительства является обеспечение этих школ соответствующим учительским персоналом, в достаточной мере знакомым с местными языками и местными условиями [...].

Из представленных совещанию сведений выяснилось, что необходимый контингент начальных учителей для инородческих училищ в настоящее время поставляется:

а) так называемыми центральными крещено-инородческими школами,

б) существующими в Казани и в Симферополе татарскими учительскими

школами и

в) нормальными учительскими семинариями [...].

[...] По убеждению совещания, было бы более целесообразным передать все существующие означенного типа школы [крещено-инородческие] в православное духовное ведомство с тем, чтобы последнее занялось открытием того же характера школ в намеченных совещанием местностях [...].

[...] Совещание высказалось за сохранение поименованных двух школ [Казанской и Симферопольской татарско-мусульманских] на существующем основании до тех, по крайней мере, пор, пока практика жизни и обозначившиеся требования не определят тех условий, согласно которым представилось бы необходимым или преобразовать названные учебные заведения или заменить их училищами иного типа.

[...] Что касается современных условий, то они, по мнению совещания, указывают на желательность, при сохранении Симферопольской и Казанской школ, направить ищущих педагогического образования мусульман в учительские семинарии общего типа [...]. Совещание высказалось за необходимость безотлагательного улучшения постановки в учительских семинариях в инородческих местностях изучения местных языков [...].

[...] Совещание признало необходимым пойти навстречу потребностям мусульман в образовании и открыть им двери в учительские семинарии, обеспечив им, конечно, при этом и полную возможность получения в этих учебных заведениях религиозного образования по правилам их вероучения [...].

V. Одним из наиболее существенных условий успешности культурно-государственного воспитания инородческого населения является непосредственное воздействие на него со стороны местных органов государственной власти.

Такое воздействие возможно только на почве сближения этих органов с населением и ознакомления их со всеми его нуждами и интересами.

Между тем при крайне незначительном знакомстве как органов власти, так и русского общества с языком, бытом и верованиями инородцев, рациональное понимание нашего мусульманского мира представляется почти исключенным.

Поэтому совещание признало необходимым, независимо от введения в курс духовных и учительских семинарий обязательного изучения инородческих языков, создать такие условия, которые предоставляли бы всем желающим возможность изучать как язык, так и обычаи и верования мусульманских племен.

Ближайшим по целесообразности разрешением этого вопроса, по мнению совещания, представлялось бы открытие курсов для практического изучения инородческих языков при тех учебных заведениях, в коих уже ведется преподавание этих языков, с правом поступления на таковые курсы всех желающих.

Несомненно, сколько эта мера ни является полезной, она не может почи-

таться исчерпывающей в отношении тех задач, которые выдвинуты для России в отношении мусульманского мира самой историей. В этом отношении нельзя не заметить, что наряду с чисто практическим ознакомлением с означенной областью необходимо научное ее изучение. Мусульманский мир так близко соприкасается с Россиею, что ей, без сомнения, надлежит занять подобающее место в научной разработке всего того, что этому миру присуще. Для осуществ-леня сего, по убеждению совещания, представляется необходимым:

1) дополнить курс восточного факультета С.-Петербургского университета

кафедрами, предназначенными для изучения наречий, литературы, истории и

этнографии тюркско-татарских и иранских племен, населяющих русские облас

ти, а равно прилегающих к нашим границам государства;

2) образовать в Казани, как одном из центров мусульманства, восточное

отделение при филологическом факультете университета для изучения вос

точных языков, истории и быта восточных народов, населяющих как Россию,

так и прилегающие к ней государства, и исповедующих ислам.

///. Меры административные

А. К числу основных причин создавшегося в настоящее время на нашем мусульманском Востоке ненормального положения, по единогласно выраженному совещанием мнению, относятся несогласованность и разлад в деятельности отдельных ведомств и крайняя неосведомленность как центральных, так и местных правительственных органов со всеми явлениями, происходящими в мусульманском мире.

Означенные обстоятельства, если они не будут устранены, по убеждению совещания, представят и впредь значительные затруднения как в деле успешного проведения в жизнь выработанных совещанием для приобщения восточных инородцев к русской культуре и русской государственности мероприятий духовно- и культурно-просветительного характера, так равно и в отношении той политики, которая должна проводиться правительством в отношении мусульманских племен.

По убеждению совещания, лишь основанная на серьезном знакомстве с мусульманским вопросом во всех его проявлениях строго последовательная в намеченном направлении и согласованная работа отдельных ведомств в известном районе и представителей одного и того же ведомства во всех инородческих местностях может привести к желательным результатам.

В отношении способов для достижения объединенности действий правительственных органов на местах в среде совещания была высказана необходимость образования в местностях с мусульманским населением специальных органов с определенным составом и независимыми от усмотрения отдельных лиц функциями. Учреждением подобных органов, кроме согласования правительственной деятельности на местах, предполагалось достигнуть и необходимой осведомленности центрального правительства о всех движениях, происходящих в инородческом мире, и о ходе духовно- и культурно-просветительной работы [...].

[...] Совещание признало необходимым вменить в обязанность губернаторам постоянное изучение всех вопросов, связанных с мусульманскими делами,

пользуясь для вящего успеха и всестороннего освещения местных явлении сотрудничеством лиц всех ведомств и поставляя о результатах поместных трудов в известность центральное правительство, [...] высказалось за желательность периодического, ежегодного созыва при Министерстве внутренних дел представителей различных ведомств как центрального управления, так и из местностей с мусульманским населением [...].

Б. Установлением предположенной внешней связи правительственных органов на местах между собою и с высшим правительством, по мнению совещания, не разрешается, однако, вопрос о систематическом наблюдении за всеми проявлениями мусульманской жизни, наблюдении, необходимом для плодотворности намеченных совещанием в государственных интересах мероприятий.

Одним из важнейших факторов современной жизни является печать. В мусульманском мире она приобрела за последнее время громадное влияние.

Между тем для правительственных сфер мусульманская печать, по причинам языка, представляется малоизвестной. Поэтому эволюция общественного мнения, создаваемого печатью, прошла почти незамеченной государственной властью.

На будущее время, по убеждению совещания, необходимо гарантировать постоянное, систематическое и широкое изучение мусульманского мира путем наблюдения за его прессой. Она имеет свои совершенно своеобразные течения, и незнание их может чрезвычайно неблагоприятно отражаться на интересах государства и на деятельности правительства.

Обсуждая способы для осуществления признанного необходимым изучения мусульманства, совещание остановилось на предложении об учреждении при одном из центральных учреждений Министерства внутренних дел периодического печатного органа, который отражал бы все проявления мусульманской печати, как внутренней, так и заграничной. Цель такого органа должна была бы заключаться в обзоре мусульманской печати, в помещении сведений о поместных явлениях среди исповедников ислама для того, чтобы облегчить ознакомление с магометанским миром и его понимание не только правительственными органами, но и общественными силами.

Независимо от наблюдения за периодическою мусульманскою печатью совещание полагало необходимым ближайшую осведомленность правительства и с некоторыми другими проявлениями жизни, в которых наиболее характерным образом отражается особенность мусульманского мира.

К числу таких проявлений относятся предоставленная законом мусульманскому духовенству юрисдикция в области гражданских правоотношений мусульман и обязательность применения в данной области общими судебными местами по некоторым делам постановлений мусульманского права — шариата.

По этому поводу совещание не могло не обратить внимания на то, что правительство не располагает переводом шариата на русский язык, ввиду чего оно не только лишено возможности проконтролировать решения мусульманских духовных судей, но даже местные власти, при применении правил шариата, принуждены основывать свои суждения на толкованиях недостаточно компетентных или недобросовестных, часто случайных, переводчиков.

Поэтому совещание признало желательным составление и издание перево-

да на русский язык сборника мусульманского права по предметам, входящим в круг ведомства мусульманского духовенства и подлежащим в общих судебных местах разрешению на основании этого права.

В. Исключительно благоприятные условия для развития татарско-мусульманского влияния в инородческой среде Поволжья и Сибири создаются особым положением, занимаемым в мусульманском мире высшим магометанским духовным учреждением — Оренбургским магометанским духовным собранием, заведующим духовными делами мусульман почти всей Европейской (за исключением Кавказа и Крыма) и Азиатской (за исключением Туркестана) России.

Как выяснилось из происшедшего на совещании обмена мнений, духовное собрание, прикрываясь своим официальным положением государственного учреждения и принадлежащими ему по закону правами, сыграло значительную роль в создании и поощрении противогосударственного движения в мусульманской среде.

Пользуясь принадлежащим ему по закону правом производства экзаменов на звание муллы, собрание производит эти экзамены по совершенно произвольной программе, неизвестной правительству, и притом исключительно на татарском языке.

Это последнее обстоятельство, затрудняя получение мусульманами нетатарского происхождения духовного звания, заставляет инородцев приглашать к себе мулл из татар и таким образом всецело подчиняет их татарскому влиянию.

Признав при таких условиях совершенно необходимым изыскать ближайшие меры для противодействия влиянию духовного собрания на указанной почве, совещание высказалось за целесообразность установления строго определенной надлежаще утвержденной и объявленной во всеобщее сведение программы для производства испытания на звание муллы.

Выработку такой программы, очевидно, представлялось бы наиболее правильным поручить самому Оренбургскому собранию, с тем, однако, чтобы она была представлена на утверждение министра внутренних дел.

При этом совещание не могло не обратить внимания на то неудобство, которое сопряжено для испытуемых с их поездками в Уфу, город, столь отдаленный для многих местностей, обитаемых мусульманами, лежащий эксцентрично и не являющийся каким-либо естественным центром. Поэтому совещание признало правильным допустить образование, по соглашению Оренбургского духовного собрания с местными губернаторами, особых испытательных комиссий в губерниях со значительным числом магометанского населения [...].

[...] Совещание признало необходимым уменьшить территориальную компетенцию Оренбургского духовного собрания, распределив подведомственную ему территорию между несколькими соответственными учреждениями, расположенными в местах наибольшего сосредоточения мусульманского населения.

Ввиду всех изложенных выше суждений и соображений, совещание полагало: 1. Существующим в приволжских губерниях со смешанным мусульманско-инородческим населением организациям, преследующим цели духовно-просветительные и миссионерские (напр., братство св. Гурия в Казани), предоставить Денежную поддержку.

2. Существующее ныне на миссионерском отделении Казанской духовной

академии число кафедр восточных языков пополнить учреждением кафедр

местных инородческих наречий, для приобретения учащимися практических зна

ний этих наречий.

3. Поступление на означенное отделение (п. 2), кроме лиц, пользующихся

этим правом, на основании действующих правил, предоставить лицам как окон

чившим духовные семинарии и по 2-му разряду, так равно и общеобразова

тельные средние учебные заведения по поверочному испытанию, установлен

ному для студентов семинарий.

4. Окончившим названную академию по указанному отделению лицам (п. 2 и

3) предоставить преимущественное право на занятие в местностях с инород

ческим населением, кроме должностей священнослужителей и миссионеров,

должностей преподавателей инородческих языков и богословских предметов в

духовных семинариях епархий с мусульманским населением, а также, по при

обретении ими педагогического опыта в должностях по учебному ведом

ству, и инспекторов народных училищ.

5. Существующим казанским миссионерским курсам, как обслуживающим

религиозно-нравственные нужды Приволжского края, назначить пособие для

устройства соответственного помещения и обеспечения достаточного содер

жания.

6. Постановить, что в духовных семинариях епархий с мусульманским насе

лением должно быть обращено серьезное внимание на изучение местных ино

родческих языков, придав преподаванию таковых, наравне с прочими главными

предметами, обязательный характер.

7. В целях предоставления православным средств для духовного противо

действия исламу:

а) ввести на уроках закона божия в церковно-учительских школах в местно

стях с мусульманским населением ознакомление с началами мусульманской

религии с освещением и обличением их в духе христианского мира и любви;

б) составить и издать краткий очерк истории мусульманства и обличитель

ного катехизиса мусульманского учения с назначением премий за лучшие сочи

нения.

8. Для культурно-религиозного воздействия путем печати на инородческое

население предоставить возможность издания при Казанской духовной акаде

мии народного религиозно-просветительного органа в духе православной цер

кви, с назначением на эту цель пособия в размере 3200 рублей.

9. Установить для восточных епархий с мусульманским, а равно переселен

ческим населением, чтобы викарные епископы имели пребывание в местах,

наиболее густо населенных мусульманами и переселенцами.

10. В видах поддержания и усиления культурно-религиозного труда в мест

ностях с мусульманским населением:

а) устроить (с надлежащим пособием православному духовенству, а с раз

решения епархиальных властей и светским лицам) для взрослых и детей вне

школьные собеседования и чтения на религиозные темы в духе учения право

славной церкви;

б) учредить при школах библиотеки и читальни;

в) улучшить материальное положение православного сельского духовенства

в инородческих местностях с назначением ему определенного и достаточного содержания.

11. Устранить из конфессиональных мусульманских школ (мектебе и медре

се) предметы преподавания общего характера, в том числе и русский язык,

ограничив программу преподавания в означенных школах исключительно пред

метами, относящимися к изучению мусульманского вероучения, подчинив их в

отношении соблюдения этого требования общему учебному надзору.

Примечание. Употребление в конфессиональных мусульманских школах (мектебе и медресе) изданных за границею, а равно рукописных учебников не допускается. Правительственные органы, на которых возлагается наблюдение за означенными школами, имеют право наблюдать за исполнением мусульманским духовенством означенного правила.

12. Установить, что преподавание религиозных предметов в мусульманских

конфессиональных учебных заведениях, а равно и в частных учебных заведе

ниях, открываемых для мусульман, должно происходить на основании утверж

денной правительством программы.

Примечание. Означенная программа вырабатывается при участии авторитетных представителей мусульманского духовенства, по министерству внутренних дел.

13. Предоставить всем мусульманским учебным заведениям, в программах

коих имеются общеобразовательные предметы, преобразоваться в течение оп

ределенного установленного срока в училища по общим правилам о частных

учебных заведениях, с подчинением их учебному надзору на общих основани

ях.

14. Увеличить в местностях с мусульманским населением число инспекто

ров народных училищ, а равно и средств, отпускаемых на их содержание и

разъезды.

15. Установить, что в местностях с мусульманским населением на должнос

ти инспекторов народных училищ назначаются преимущественно лица, знаю

щие местные языки.

16. Учредить при управлениях учебных округов с мусульманским населени

ем особые должности окружных инспекторов, с предоставлением этих должно

стей лицам, знающим местные наречия.

17. Установить в местностях с мусульманским населением прибавки к со

держанию за знание местных языков лицам педагогического персонала, заве

дующим надзором за инородческими школами, а именно инспекторам народ

ных училищ и окружным инспекторам.

18. Содействовать, ради обеспечения начального образования инородцев,

земским и городским общественным управлениям в открытии начальных ино

родческих школ нормального, установленного действующими правилами, типа,

с отпуском этим управлениям, в потребных случаях, пособия из кредита на

всеобщее обучение.

19. Сохранить крещено-татарскую школу в г. Казани на существующих осно

ваниях с учреждением при ней попечительского совета из представителей ду

ховного, административного и учебного ведомств.

20. Учредить подобные означенной в п. 19 школы в ведении православного

духовного ведомства в местностях с преобладающим мусульманским населе-

нием (перечень местностей прилагается), с отпуском на эти школы особых пособий.

21. Сохранить существующие в г. Симферополе и Казани татарские учи

тельские школы, до времени, без изменения.

22. Ввести в учительских семинариях губерний с мусульманским населени

ем преподавание местных инородческих языков в качестве обязательного пред

мета и на основаниях, обеспечивающих практическое усвоение языков учащи

мися.

23. Допустить в существующие и вновь открываемые в местностях с мусуль

манским населением учительские семинарии магометан всех народностей с

обеспечением преподавания им мусульманского вероучения.

24. Увеличить для подготовки учителей для инородческих начальных учи

лищ число существующих учительских семинарий и церковно-учительских школ,

с открытием их в местностях, преимущественно населенных мусульманами (пе

речень таковых местностей при сем прилагается).

25. Организовать при учебных заведениях, в коих ведется преподавание

инородческих языков, практические курсы означенных языков для посторонних

лиц в связи с изучением ими быта подлежащих инородцев.

26. Дополнить курс восточного факультета С.-Петербургского университета

кафедрами, предназначенными для изучения наречий, литературы, истории,

этнографии тюркско-татарских и иранских племен, населяющих русские облас

ти, а равно прилегающих к нашим границам государства.

27. Образовать в Казани, как одном из центров мусульманства, восточное

отделение при филологическом факультете университета для изучения вос

точных языков, истории и быта восточных народов, населяющих как Россию,

так и прилегающие к ней государства, и исповедующих ислам.

28. Предоставить губернаторам в губерниях с мусульманским населением

всеми доступными для них средствами и способами озаботиться объединени

ем представителей ведомств на местах в интересах возможно широкой и точ

ной осведомленности и в целях изыскания мероприятий, направленных на борьбу

культурно-просветительными средствами с проникающими в мусульманские

массы идеями, противными началам русской государственности.

29. Созывать ежегодно, в интересах осведомленности высшего правитель

ства о ходе просветительно-культурной работы в губерниях с мусульманским

населением, а равно ради изыскания средств для вящего успеха этой работы,

при Министерстве внутренних дел особое совещание из представителей ве

домств центрального и местного управления.

30. Приступить к изданию, в целях наблюдения за мусульманскою печатью

и ознакомления с нею заинтересованных лиц и учреждений, особого периоди

ческого осведомительного органа, который отражал бы направление всей му

сульманской внутренней и заграничной прессы.

31. Издать на русском языке для содействия действительному надзору и

контролю со стороны правительственных властей над деятельностью мусуль

манского духовенства в предоставленной ему законом области гражданской

юрисдикции сборник мусульманского права (шариата) по предметам, входя

щим в круг ведения мусульманского духовенства.

32. Установить, что производящиеся в силу ст. 1424 устава духовных дел

иностранных исповеданий при Оренбургском магометанском духовном собрании испытания на звание муллы должны происходить на родном языке испытуемых по точно определенной, выработанной означенным собранием и утвержденной министерством внутренних дел программе.

33. Установить, что для производства предусмотренных ст. 1424 устава ду

ховных дел иностранных исповеданий испытаний мулл, проживающих вне Уфим

ской губернии, Оренбургским магометанским духовным собранием должны быть

образуемы в местностях, населенных преимущественно мусульманами, по со

глашению с подлежащими губернаторами, особые временные испытательные

комиссии.

34. Признать, что территориальная компетенция Оренбургского духовного

собрания по своей обширности и местонахождению этого собрания (г. Уфа) не

соответствует, ввиду чрезмерной централизации духовной власти и сосредото

чения ее в руках одной народности (татар), ни государственным интересам, ни

интересам отдельных народностей, исповедующих ислам, и ввиду этого предо

ставить министерству внутренних дел войти в соображение о переустройстве

духовного управления мусульман на началах его децентрализации.

Татарстан.— 1992.— № 9/10.— С. 26-44

[АксКерБорж]

Для начала взгляд великого төре Шоқана Шыңғысұлы Уалиханова или по-русски Валиханова Чокана Чингисовича на данную тему (Сочинения под ред. Н.И.Веселовского, СПб, 1904 г.)

Кторый я полагаю актуален и для наших дней, когда среди степняков - казахов с каждым днем все больше становится девушек в черных хиджабах (заметьте, не в белых, как того хотел ув. Жалаир сравнивая хиджаб с казахским жаулыком - кимешеком) и молодых парней с бородами, которых я назову "қара сақалами", т.е. не заслуженных стариков или "самозванцев", в отличие от обеленных сединой действительно стариков по возрасту, жизненному опыту и мудрости - "ақ сақалов":

[АксКерБорж]

Небольшое отвлечение или пример из истории: русский народ, если теоретически допустить в виду известных исторических казусов и случайностей, что было бы, если они не приняли Христианство и остались бы при своей прежней, родной вере, каковы были бы они сейчас? На мой взгляд - гармонично и более ближе к Естеству, к своей Природе (не в счет мнения современных русских, до корней волос впитавших совершившееся).

Отсюда урок - казахи тоже не исчезнут и даже не пропадут, но при сильном воздействии Ислама и проникновении его вглубь народа (в менталитет, в традиции и при возведении в Закон) они утеряют свою Идентичность и природное Естество!

При наступлении такого нежелательного сценария казахам можно навсегда распрощаться со своей историей и надо начинать новое измерение, как это сделали русские - с крещения Руси, а нам - с момента обретения независимости...

Я уже писал на форуме, что упадок великих тюркских империй и династий в истории напрямую связан с забвением веры в Тангри и с переходом в Ислам, Христианство и Буддизм, а то и вовсе в безбожие...

[Кутузов]

Небольшое отвлечение или пример из истории: русский народ, если теоретически допустить в виду известных исторических казусов и случайностей, что было бы, если они не приняли Христианство и остались бы при своей прежней, родной вере, каковы были бы они сейчас? На мой взгляд - гармонично и более ближе к Естеству, к своей Природе (не в счет мнения современных русских, до корней волос впитавших совершившееся).

Отсюда урок - казахи тоже не исчезнут и даже не пропадут, но при сильном воздействии Ислама и проникновении его вглубь народа (в менталитет, в традиции и при возведении в Закон) они утеряют свою Идентичность и природное Естество!

При наступлении такого нежелательного сценария казахам можно навсегда распрощаться со своей историей и надо начинать новое измерение, как это сделали русские - с крещения Руси, а нам - с момента обретения независимости...

Я уже писал на форуме, что упадок великих тюркских империй и династий в истории напрямую связан с забвением веры в Тангри и с переходом в Ислам, Христианство и Буддизм, а то и вовсе в безбожие...

Не заметил я, что-бы из-за Ислама что-то ценное и полезное в своей этнокультуре какой-то народ потерял. Наоборот, на примере всех народов видно, что все важные и нужные ценности сохранены, при этом произошло и улучшение морально-нравственных принципов. в т.ч. касаемо и семейных отношений, и трезвости образа жизни, и большего иммунитета к негативным тенденциям деградации нравственных устоев. Единственно, недопустимо искажение сути Ислама, и крен в строну экстремизма. Это надо пресекать на корню. Такие явления являются сами отходом от исламской религии.

[Ержан]

Небольшое отвлечение или пример из истории: русский народ, если теоретически допустить в виду известных исторических казусов и случайностей, что было бы, если они не приняли Христианство и остались бы при своей прежней, родной вере, каковы были бы они сейчас? На мой взгляд - гармонично и более ближе к Естеству, к своей Природе (не в счет мнения современных русских, до корней волос впитавших совершившееся).

Отсюда урок - казахи тоже не исчезнут и даже не пропадут, но при сильном воздействии Ислама и проникновении его вглубь народа (в менталитет, в традиции и при возведении в Закон) они утеряют свою Идентичность и природное Естество!

При наступлении такого нежелательного сценария казахам можно навсегда распрощаться со своей историей и надо начинать новое измерение, как это сделали русские - с крещения Руси, а нам - с момента обретения независимости...

Я уже писал на форуме, что упадок великих тюркских империй и династий в истории напрямую связан с забвением веры в Тангри и с переходом в Ислам, Христианство и Буддизм, а то и вовсе в безбожие...

А что плохого сделал Ислам казахам?

На примере казахов, можно сказать так: Не было бы Ислама, было бы повальное пьянство! За одно это, уже нужно сказать спасибо тем кто распространял Ислам в степи! Не было бы Ислама, тогда вместо туристической жемчужины мавзолея Х.А.Яссави, был бы курган поросший мелкими кустарниками, на котором бы "вольные" казахи справляли бы нужду! Навряд ли они бы знали что это за холм! зато природное Естество!

[Ержан]

Для начала взгляд великого төре Шоқана Шыңғысұлы Уалиханова или по-русски Валиханова Чокана Чингисовича на данную тему (Сочинения под ред. Н.И.Веселовского, СПб, 1904 г.)

"Этот" Валиханов интересно сам был верующим? Читая его, я теперь понимаю почему говорят, что Ислам пришёл к казахам "севера" только с приходом "русских" татар! Поэтому Валиханов по моему и нёс такую чепуху, так как был с традициями Ислама на "Вы"!

[Бахтияр]

комбинации тенгрианцев против Ислама.

[Shalkar]

АксКерБорж. Вы когда-нибудь ходили в "немусульманскую тюркию". Лично я дня три ходил сам не свой. Всем казахским батырам не было страшнее смерти без молитвы. Даже наказывая смертью за повинность людям давали шанс помолится. Есть такое выражение "иманыңды оқы". Если у вас есть отличное от большинства мнение, то это хорошо. Но "ваше" не должно быть навязчивым. Казахи стали сначала мусульманами какими никакими, и уж потом казахами.

[АксКерБорж]

Не заметил я, что-бы из-за Ислама что-то ценное и полезное в своей этнокультуре какой-то народ потерял.

Наоборот, на примере всех народов видно, что все важные и нужные ценности сохранены, при этом произошло и улучшение морально-нравственных принципов. в т.ч. касаемо и семейных отношений, и трезвости образа жизни, и большего иммунитета к негативным тенденциям деградации нравственных устоев. Единственно, недопустимо искажение сути Ислама, и крен в строну экстремизма. Это надо пресекать на корню. Такие явления являются сами отходом от исламской религии.

Ув. Кутузов.

Мое мнение, что все-таки потеряли, к примеру свою идентичность. Результат - потеряв свой стали неотъемлемой частью иного мира. И это главное. Другое - потеря имперскости и величия. Как мне кажется, причина лежит в забвении Тангри. Именно это (имхо) привело тюрков к повсеместному упадку, как государственному, так и к культурному. Другими словами, Небо отвернулось от них. Сравните: упадок тюркской мощи ориентировочно совпадает с периодом забвения ими веры в Вечное Небо и переходом в другие религи, в Ислам, в Буддизм и Христианство – ориентировочно начиная с 14-15 вв.! Тогда как все военные успехи и победы древних тюрков объясняются летописцами и древними историками непосредственно и просто “Небо помогло им и ...”.

Не думаю, что до перехода в ислам тюрки не имели тех ценностей, о которых Вы упомянули: морально-нравственные принципы, в семейных отношениях, в трезвости образа жизни, иммунитета к негативным тенденциям деградации нравственных устоев и др.

Тюрки запечатлены в истории как высоко нравственный, отважный и в то же время простой этнос. Один из них Григорьев В.В. (цитаты из его книги приведу отдельно).

Немецкий историк Г.Шварц отмечал: «…Со времён глубокой древности до настоящего времени Средняя Азия и её население (АКБ: имел в виду тюркские народы) оказывали самое глубокое влияние на род человеческий...».

В связи с чем небольшое лирическое отступление к вопросу откуда корни?

Известно, что основателем так называемого учения Зороастризма, был некто Зороастр или Заратуштра, который жил в степях западнее Аральского моря. Не слышал объяснений его имени из иранских, но на мое "казахское ухо" оно мне знакомо как Жаратушы (Жараткан), т.е. буквально «Создатель», «Первосоздатель» или «Творец».

А основателем Буддизма был некий сак (Григорьев В.В. О скифском народе саках. Алматы: 1998.). Т.е. это учение было проповедано основателем индийского Буддизма, Сиддартой и что назывался он не иначе как Сакья-муцни или Шакья-муни, т.е. сакский мудрец или "Сакья-синга" - сакский лев. Что учение, проповеданное Сиддартой в Раджагрихе, т.е. Буддизм, было не личным его изобретением, а учением, господствовавшим уже издавна между саками, к которым принадлежал он по происхождению, учением, которое он только распространил в Индии.

О христианстве: К примеру древние кангюи приносили жертву и чествовали небесного духа, небесного дитя, именуемого ими Йесу (Иисус). По их преданиям священное дитя умерло в 7-м месяце года. По учению небесного господина Йесу (Иисус), каждый 7-ой день они поклонялись ему. В имени Йесу, позже трансформированного в Иисус, легко распознать казахское "иесi" – господин, хозяин (Кюнер Н.В. Китайские извести о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М: Изд. Вост. Литературы, 1961).

О вкладе тюрков в учения Брахманизма, иранского Маздаизма и Иудаизма имеются хорошие труды.

О древних кочевых тюрках как родоначальник мировых религий писал, в частности, Вебер А. (Избранное. Кризис европейской культуры. СПб, 1998): «Вторгшиеся (АКБ: около 1200 г. до н.э.) кочевники на лошадях и верблюдах, образующие верхний слой (АКБ: т.е. жители северных равнин, степей Евразии)...приступают во всех больших исторических делах к рассмотрению господствующего в данное время вопроса о смысле существования и, тем самым, создают повсюду трансцендентальные универсальные религии, философии или установки, существующие еще сегодня, начиная с даосизма и конфуцианства в Китае, брахманизма и буддизма в Индии до зороастризма, пророческого иудаизма и трагического и философского толкования бытия греками...(христианство и ислам возникли значительно позже)».

[АксКерБорж]

О духовном мире тюрков - тангрианцев, о превосходстве номадизма над оседлостью и о др.

Цитатыф из книги: Григорьев В.В. «О скифском народе саках» (Алматы, 1998):

Кочевой быт считают обыкновенно несовместимым с каким-либо значительным развитием, экономическим или интеллектуальным. Но это едва ли основательно. Несомненно, что для упражнения мысли необходимы два условия: досуг и общение; кочевник же в отношении к тому и другому находится в положении гораздо более выгодном, чем землепашец. Относительно досуга это ясно: пастушеский труд далеко не обременяет кочевника настолько, насколько подавляет и заботит селянина труд земледельческий. Что же касается до общения, то число знакомств кочевника, по самому роду его жизни требующей перемены пастбищ, всегда значительнее, нежели у привязанного к жилью оседлого земплепашца; причём, обладая досугом, и в коне своём имея быстрое средство сообщения, видится и беседует он с родственниками и приятелями несравненно чаще, чем заваленный домашними работами селянин. Новость, интересующая кочевья, распространяется в них с быстротой, какая неведома была оседлым до самого изобретения телеграфов: всякий спешит передать её знакомым и мчится для этого за сотни вёрст. В ауле своём кочевник имеет такое же общество, как и крестьянин в своей деревне; поводом к сборищам между соседями каковы свадьбы, похороны, родины и празднества всякого рода у кочевых столько же, как и у оседлых, только у первых сборища эти, по возможности приезда издалека, бывают многолюднее. Затем, крестьянин из деревни своей отлучается обыкновенно не далее соседних базаров, которыми и ограничивается круг его географических сведений; тогда как у кочевников круг этот несравненно шире, уже вследствие одних перекочёвок между далеко расстоящими странами; значительная же часть номадов, всюду и всегда занимавшихся извозом товаров, приобретает возможность посещать чужие края и большие города, обогащая через то ум свой всем, что даёт зрелище цивилизованной жизни и трение с людьми других понятий и обычаев. Вследствие этого, при одинаковости круга хозяйственных и связанных с хозяйством обиходных метеорологических, медицинских и других сведений, горизонт ума вообще у кочевника шире, чем у селянина, мыслительные способности его гибче, сообразительность живее. Необходимость, нередко встречаемая им в тех или других трудных обстоятельствах, изворачиваться, при совершенной невозможности достать нужные пособия (за отдалённостью места приобретения их), ничтожными подручными средствами, изощряет находчивость его иногда до пределов гениальности. Наконец, по отношению к деятельности воображения и поэтической производительности, кочевник всюду неизмеримо превосходит осельца: импровизация – явление весьма обыкновенное в степях; касиды Бедуинов остались навсегда неподражаемыми образцами поэзии для горожан – Арабов; мифология у всех народов её имеющих зародилась, известно, ещё в период их пастушеского быта.

То же должно сказать и о существенных основах права, семейного и общественного: вырабатываясь племенами ещё в детском их возрасте, основы эти определяют всё дальнейшее затем юридическое развитие племён по переходе в оседлый быт, причём в пастушеских ещё обществах возникают иногда, как видим у киргизов (АКБ: у казахов), такое превосходное судоустройство и такие порядки следственного и судебного процесса, каким могут позавидовать многие издавна цивилизовавшиеся народы; чувство же законности охраняется и воспитывается в степях лучшей его гарантией, которой весьма часто недостаёт оседлым, именно свободой, т.е. возможностью избежать насилия ушедши от притеснителя. То же сознание свободности своей делает кочевника страстным к политической независимости, располагает его к активному участию в общественных делах, питает в нём чувство собственного достоинства, и вообще служит источником многих благородных качеств, в селянине утрачивающихся нередко под гнётом невозможности противостоять насилию.

Если прибавим к сказанному, что при том участии в хозяйстве, какое принимают у кочевников их жёны и дочери, и при невозможности затворничества в степи, положение женщин у кочевых всюду и всегда было несравненно независимее и почётнее, чем у оседлых народов Азии, а с другой стороны припомним, что кочевники и физически должны быть крепче и бодрее, чем селяне и горожане, вследствие большего употребления мясной пищи, нельзя не прийти к заключению, что если – как видим это постоянно в истории – кочевые племена являлись покорителями оседлых населений, то причина этому заключалась, между прочим, в их относительном п р е в о с х о д с т в е над последними, как т е л е с н о м, так у м с т в е н н о м и н р а в с т в е н н о м (АКБ: выделенный курсив автора).

С кочевым бытом весьма совместны также, как и некоторые успехи ремесленности, так и значительное развитие торговой промышленности. Степняки и степнячки не только сами приготовляют материал для одежды своей, обуви, ложа и покрышки – кожи и пряжу, о сами же выделывают их, красят, ткут и сшивают. Ковры работы туркменских женщин по прочности приготовления и окраски заслуженно соперничают в Азии и у нас, с производимыми оседлым населением Бухарии и Персии, а киргизки (АКБ: казашки) едва ли не превосходят всех других азиаток в умении валять кошмы и вышивать золотом – деле уже не первых потребностей, а роскоши. Таким же образом сами степняки куют себе своё оружие: острия стрел и копий, кожи, кольчуги, и конский металлический прибор: удила, стремена, пряжки и разного вида бляхи к сбруе: сами приготовляют из дерева арчаки для сёдел, решётки для переносных шатров своих и другие предметы домашней утвари, нередко украшая произведения свои – преимущественно оружие и кожаные вещи – довольно искусной отделкой их в драгоценные металлы. Словом, ремёсла кожевенное, скорняжное, кузнечное, токарное и другие находятся у кочевников на то же, или ещё высшей, степени, на какой видим их обыкновенно в оседлом сельском населении, мало того: не уступают кочевники поселянам и в строительном искусстве, хотя и не возводят себе постоянных жилищ: об этом свидетельствуют многочисленные кладбища в киргизских (АКБ: казахских) степях, издали представляющиеся красивыми городками, высокие, куполообразные и других форм гробницы которых, или, точнее сказать, надгробные часовни, нередко весьма обширные, возведены все и продолжают возводиться с замечательной прочностью постройки, руками самих киргизов. Да и относительно торгового промысла, участии в передвижении чужих товаров, в качестве возчиков, и приобретаемые при этом сведения как о местах закупки и сбыта произведений, так о приёмах и выгодности самого промысла, естественно, побуждают предприимчивейших и достаточнейших извозчиков пускаться в этот промысел на свой риск и капитал. И, при успехе, доводить торговые обороты свои до значительных размеров. Этот источник наживы, с одной стороны, а с другой – продажа оседлым соседям излишнего приплода стад и табунов, образуют в среде кочевников класс людей относительно весьма-достаточных, а только существованием такого класса обусловливается и у оседлых возможность культурного развития: бедное земледельческое население является в этом отношении почти столь же неподвижным, как и бродячие звероловы.

Таким образом, даже и чистые кочевники представляются занимающими далеко не ту низкую ступень гражданственности и культурности, которую им обыкновенно отводят. Но едва ли существовал когда-либо кочевой народ, который при удобстве местностей, ему принадлежащих к возделыванию, оставался бы совершенно чужд земледелию. Кроме известных выгод этого промысла, обращаться к нему заставляет нередко кочевников и необходимость – невозможность продолжать пастушеский образ жизни вследствие гибели стад и табунов от гололедицы, метелей и других бедствий, постигающих скот в открытых степях, где он питается исключительно подножным кормом. И когда кочевник под влиянием тех или иных обстоятельств, становится, вполне или отчасти, земледельцем, он быстро овладевает все потребными для того приёмами и не уступает в рабочести старому пахарю (прим. автора в сноске: Это видели мы собственными глазами во время разъездов по киргизским степям Оренбургского Ведомства с 1853 по 1861 годам). Наконец, кочевники, не оставляя в массе пастушеского образа жизни, могут строить для защиты своей от соседей, или для удобнейшего производства торговых с ними сношений, город или городки, селящаяся в которых часть кочевого населения обращается через то уже исключительно в ремесленников или торговцев. Так известно, между прочим, что в 5-м веке до Р.Х. Икюйские Жуны строили, на северных границах Китая, для защиты земель своих от нападений из удела Цинь, города или городки, и что великому князю означенного удела, Хой-вану приписывается, завоевание у Икюйцев 25-ти таких городков (прим. автора в сноске: Иакинф Бичурин: «Собрание сведений и народах Средней Азии», СПб. 1851, I, 8.).

Обращаясь за этой дисгрессией о кочевниках вообще к выяснению быта Саков, видим, что даже и по Птолемею, часть их должна была заниматься извозом товаров, и, быть может, даже производством торговли. Это свидетельствуется существованием в земле их, по словам Птолемея, «убежища для отправляющихся торговать к Серам». Ясно, что через земли Саков пролегал караванный путь, которым торговцы из Трансоксианы (АКБ: территории южнее Амударьи, земли Ирана, Афганистана и пр.) ходили далее на восток в страну Серов с товарами Запада, а оттуда возвращались восвояси с произведениями, приобретёнными от Серов; движение же такого рода через земли Саков не могло совершаться иначе, как при помощи вьючного скота, принадлежащего туземцам. Затем допустим, что «убежище», о котором говорит Птолемей, могло быть не более как каравансарай в степи или горных местах; надо же, однако, чтобы оно было выстроено кем-нибудь; а кто же в земле Саков мог выстроить его кроме самих Саков? Значит, это был народ, не чуждый сведениям в строительном деле, что, впрочем, ещё более доказывалось бы существованием в земле его «так называемой, как выражается Птолемей, каменной башни, если верить, что она действительно там существовала. Но, судя по выражению Птолемея, под «каменной башней» известна была, по-видимому, не собственно какая-либо башня из камня, а нечто другое, что только называлось «каменной башней», быть может укрепление, а быть может и город. На основании того, что в имени нынешнего города Ташкента т а ш значит «камень», а к е н т - «город», полагают, что нынешний Ташкент и есть «каменная башня» Птолемея (прим. автора в сноске: На примере Рено в Relations politigues et commerciales de I”Еmpire Romain aves I”Аsie orientale, р.189, и Юсти, в Baitrage zur alten Geographhie Persiens, II, 20-21. Заметим по этому случаю, что т а ш значит «камень» по тюркски, а к е н т – «город» есть слово таджикское (АКБ: если таджикское, то почему у самих таджиков и у их братьев-иранцев нет городов с таким окончанием?, поэтому считаю «кент» одним из обозначений города у тюрков, как то: кала – у западных тюрков-кыпчаков, шаар – у тюрков-кашгарцев, корум – у восточных тюрков-татаров, тура – у сибирских тюрков-кереев и пр. Выходит кент или канд – это у южных тюрков. Примеры тому: Ташкент, Шымкент, Самарканд), почему соединение их в одно имя представляется неестественным и могло произойти лишь в то время, когда страна, где лежит Ташкент, занята была кочевниками тюркского языка, которые и обратили в т а ш туземное имя этого города, Ч а ч, под которым упоминается он в Шах-Наме и, ещё ранее, у путешественника 7 века Сюань-Цзана. У арабских писателей Чач, по отсутствию звука ч в арабском языке, обратился как известно в Шаш.). Если так, то, вот, мы не только получаем город в земле Саков, но, вместе с тем, и указание, что земли Саков начинались с поворота Яксарта на север и заключали в пределах своих между прочим и нынешний Ташкентский Округ. Так и было оно, по всей вероятности, но «каменная башня», по нашему мнению, соответствовала скорее Кашгару нежели Ташкенту.

Далее, по Страбону, Саки могут быть причислены к народам, которые вели не исключительно кочевую, а частью и оседлую жизнь.

стр.48-49:

…так, до последнего времени, до действительного подчинения Киргизов русской власти, История едва ли представляет пример, чтобы оседлый народ когда-либо и где-либо мог принудить кочевников к уплате постоянной дани…

стр.51:

…Полагаем так на основании Ктесиева упоминания о г о р о д а х, построенных Зариной, царствовавшей над этими Саками (АКБ: к востоку от Каспия). Положим, что города эти были не более как городки вроде тех, какие были у Икюйских Жунов; но верноподобно ли, затем, чтобы Саки – даже при том развитии, какое мы за ними признаём – могли воздвигнуть такое огромное сооружение, каким описывает Ктесий, устроенную ими в память Зарины гробницу в виде пирамиды с колоссальной на ней статуей этой царицы? На наш взгляд, сооружение подобного памятника не представляет ничего превосходящего средства кочевого народа: нужно было для этого только значительное число рук. Гораздо большего искусства требуется, по нашему мнению, для постройки тех высоких с куполами там*ов, которые, как мы сказали уже, придают такой красивый вид киргизским кладбищам; а эти кладбища рассеяны в обилии всюду по присырским и приэмбенским степям, и там*ы возводятся собственными руками местного кочевого народонаселения…

стр.51-54:

…Что касается, засим, до нравственного уровня Саков, то, независимо от высказанного нами выше о нравственном превосходстве кочевников перед оседлыми, весьма высокое мнение об этом уровне даёт нам преимущественно образ царицы их Зарины, каким является он в рассказе Ктесия. Трудно представить себе что-либо величественнее и вместе привлекательнее этого образа, в котором высшие государственные способности, мужественная сила духа, решительность характера и глубокое чувство собственного достоинства соединяются с полнотой женственной нежности и высокой чистотой души. С оружием в руках является она на поле битвы бок о бок со вторым мужем своим, разделяя его опасности. По нашим нравам, это одно уже ставило бы её на степень героини; но такими героинями были у Саков, по Ктесию, все вообще жёны…

…Всё это прекрасно – могут сказать скептики – но все эти высокие чувства и благородные речи вложены в Зарину историком Ктесием, а сама она в действительности была, может статься, весьма не похожа на тот светлый идеал, который вздумалось олицетворить в ней греческому писателю. При таком возражении мы, в свою очередь, спросим: почему же ни этот лейб-медик персидского падишаха, ни Геродот и никто из греков, писавших про Азиатцев, не рисуют нам в подобных чертах никакой другой царицы, никакой другой женщины в Передней Азии? Почему только сакская царица Зарина является такой исключительностью, и подходит к ней по красоте образа, хотя и в другом роде, также степная только женщина, царица массагетская Томирис? – Потому, что это так и должно быть, потому что только при той свободе, которой пользуются кочевники, при том духе независимости, какими они проникнуты, и могла образоваться подобные характеры, подобные понятия, почти немыслимые при гаремном воспитании и гаремной жизни женщин Передней Азии…

…у Ктесия нигде не видно желания возвышать кочевников насчёт оседлых: стало быть образ Зарины у него – не идеал им созданный, а прекрасная действительность, молва о которой дошла до него так или иначе. В качестве комментария на характер Зарины можно заметить также то, что приобретение уважения между своими и теперь у Киргизов (Н.К.Ж.: у казахов в 19 веке) первый стимул их действий, а чувство стыда перед своими – могущественнейший рычаг, останавливающий их страсти.

Но чтобы могли возникать между Саками женские личности, подобные Зарине, надо чтобы и мужчины у них были способны ценить подобные характеры, т.е. тоже стоять на значительной нравственной высоте. Одно без другого немыслимо. И мы видим, что блистательнейший в Азии пример патриотического самоотвержения приписывается греческим писателем Полиэном тоже никому иному как сакийцу (Н.К.Ж.: Саку), табунщику Сираку, добровольно подвергнувшему себя изувечению и потом радостно встретившему смерть, чтобы только отвратить вторжение, грозившее его родине. Свободные, Саки являются готовыми мужественно отстаивать независимость свою против всякого завоевателя, как бы ни был он могуществен; сломленные превосходными силами, являются они в войсках покорителей своих лучшими воинами; в Марафонской битве, по свидетельству Геродота, поразили они Афинян, в сражении при Платеях наибольшей храбростью отличилась, по тому же писателю, сакская конница, и особой доблестью ознаменовали себя Саки, по Диодору, также и в бою при Фермопилах…

стр.55:

…Таким образом, историки классической Древности сообщают о Саках лишь или другие черты редкой чистоты и высоты душевной, и ни у одного из них не встречаем об этом народе ничего такого, что могло бы быть обращено ему в укоризну: нельзя же считать это чистой случайностью, тем более, что и о характере Скифов вообще Древние не отзываются иначе как с уважением…..Выходит, что Саки были народом из ряду вон по их прекрасным нравственным качествам…

стр.79-80:

…Принимая во внимание: с одной стороны - эту отличительную черту религии Саков, проникнутой практической любовью к человеку в живым тварям; с другой – что тем же самым характером отличалось и учение, проповеданное основателем индийского Буддизма, Сиддартой; с третьей – что Сиддарта назывался не иначе, как Сакья- или Шакья- муни, т.е. «сакийский мудрец», и Сакья- или Шакья-синга, «сакийский лев», и что в числе эпитетов его встречается суварна-ч°ави, «златоцветный, свидетельствующий о его неиндийской наружности (АКБ: рыжий, как и многие тюрки в древности); с четвёртой, наконец – эпитета «сакиец» (Sakya), даваемое Индийцами неудовлетворительно, и что всё что повествуется о роде Сакья или Шакья, из которого происходил Сиддарта, чрезвычайно тёмно и сбивчиво, - мы не прочь от предположения, что учение, проповеданное Сиддартой в Раджагрихе, т.е. Буддизм, было не личным его изобретением, а учением, господствовавшим уже издавна между Саками, к которым принадлежал он по происхождению, учением, которое он только распространил в Индии, и которое на этой почве должно было, разумеется, тотчас же видоизмениться сообразно с местными условиями (прим. автора в сноске: И эта мысль нисколько не нова: не говоря уже о Бальи и Вильяме Джонзе, выссказывавших её, смутно и без достаточных оснований, ещё в прошлом веке (АКБ: в 18 веке), приведём слова знаменитого английского индианиста Вильсона, брошенные им мимоходом в примечании к исследованию его о Раджа-Тарангини: (АКБ: далее текст идёт на английском).

На существование этого Буддизма, как в Средней Азии, так и между скифскими племенами вокруг Черноморья, и даже между Кельтами в самых западных частях Европы, имеется уже значительное число указаний, но никем ещё не сведены они вместе и не выяснены….Заметим только, что скифским происхождением Буддизма весьма бы объяснялось и то покровительство Буддизму, какое оказывали постоянно скифские завоеватели Индии…

[АксКерБорж]

АксКерБорж. Вы когда-нибудь ходили в "немусульманскую тюркию". Лично я дня три ходил сам не свой. Всем казахским батырам не было страшнее смерти без молитвы. Даже наказывая смертью за повинность людям давали шанс помолится. Есть такое выражение "иманыңды оқы". Если у вас есть отличное от большинства мнение, то это хорошо. Но "ваше" не должно быть навязчивым. Казахи стали сначала мусульманами какими никакими, и уж потом казахами.

Разве я что-то кому-то навязываю? Нет конечно, это мое мнение, которое я выношу на обсуждение.

Возражу Вам тем, что до того, как стать ярыми мусульманами, казахские батыры и их предки боялись попасть в плен и мечтали погибнуть в бою и прославиться тем.

А последняя Ваша фраза вообще спорная.

Шалкар, Ваши слова, по-моему, результата "онлайн-мышления". Забудьте современную действительность и представьте прошлое...

[Shalkar]

Я представил настоящее казахов, если б они были язычниками, тенгрианцами и другими прочими. Кроме разгула пьянства и повального неуважения к старшим не вижу. Мало того, стали бы одним из исчезающих народов России.

На прошлой неделе ездил в Кошетау провожали дочку друга. Кудалар оказались практикующими людьми, репатрианты из Монголии. Просили свадьбу делать без водки и сами так же поступили. Наше прошлое защитилось от водки и прочих страшных действии именно благодаря исламу и ничему больше. Казахские батыры и не были ярыми в вашем понимании. Это для них было естественно. Казахи покидая китайский Алтай через Гималаи, погибшим в пути или умершим от болезней обязательно делали жаназа. Не из за того, что ярые. А просто по их понятиям это так положено. Чтоб не превратить человека в собаку - бросил и дальше пошел. Предлагаю деликатнее подходить к вопросу о религии и осторожно распространять свое ошибочное мнение. Когда в степи появились абулхаиры, абульмамбеты, мансуры, доспамбеты и др. казахов как нации не существовало.

[Кутузов]

Мое мнение, что все-таки потеряли, к примеру свою идентичность. Результат - потеряв свой стали неотъемлемой частью иного мира. И это главное. Другое - потеря имперскости и величия. Как мне кажется, причина лежит в забвении Тангри. Именно это (имхо) привело тюрков к повсеместному упадку, как государственному, так и к культурному. Другими словами, Небо отвернулось от них. Сравните: упадок тюркской мощи ориентировочно совпадает с периодом забвения ими веры в Вечное Небо и переходом в другие религи, в Ислам, в Буддизм и Христианство – ориентировочно начиная с 14-15 вв.! Тогда как все военные успехи и победы древних тюрков объясняются летописцами и древними историками непосредственно и просто “Небо помогло им и ...”.

До появления Ислама и знакомства тюрков с этой религии в той мере, что бы понять её суть и придерживаться, к тюркам была снисходительность Творца (Аллаха, Тенгри), и поэтому тюркам ещё проходило их несоответствие Исламу. Но после того, как им был указан прямой путь, и они не стали ему соответствовать в достаточной мере с них пошёл спрос, как со знающих. И вследствие этого произошёл спад их положения. Единственно тюрки-османы лучше других стали придерживаться Ислама, и в тот период у них было возвышение, они были светочем Азии и Европы, до тех пор пока не начались искажения и спад правильного религиозного сознания.

И Тенгри - не небо, а имя вечного Бога у тюрков, так же как у германцев God, у славян Бог, у романцев Dio и т.д.

Тот, кто ниспослал Коран, а Пророка Мухаммада направил своим посланником к людям и есть Тенгри тюрков - Создатель небес и Земли.

[АксКерБорж]

Я представил настоящее казахов, если б они были язычниками, тенгрианцами и другими прочими. Кроме разгула пьянства и повального неуважения к старшим не вижу. Мало того, стали бы одним из исчезающих народов России.

На прошлой неделе ездил в Кошетау провожали дочку друга. Кудалар оказались практикующими людьми, репатрианты из Монголии. Просили свадьбу делать без водки и сами так же поступили. Наше прошлое защитилось от водки и прочих страшных действии именно благодаря исламу и ничему больше. Казахские батыры и не были ярыми в вашем понимании. Это для них было естественно. Казахи покидая китайский Алтай через Гималаи, погибшим в пути или умершим от болезней обязательно делали жаназа. Не из за того, что ярые. А просто по их понятиям это так положено. Чтоб не превратить человека в собаку - бросил и дальше пошел. Предлагаю деликатнее подходить к вопросу о религии и осторожно распространять свое ошибочное мнение. Когда в степи появились абулхаиры, абульмамбеты, мансуры, доспамбеты и др. казахов как нации не существовало.

Древние тюрки - кочевники постоянно завоевыая и держа под своим контролем оседлые народы были всегда знакомы с алкоголем ой-ой-ой еще с каких времен и ведь не пили?

А традиция уважения к старшим у тюрков исходит не от ислама, а от своих доисламских традиций.

Или у Вас есть доказательства разгула пьянства и неуважения к старшим у тюрков до принятия ислама? К примеру, у саков, хуннов, коктюрков, огузов, кыргызов, кыпчаков, куманов, татаров и других?

Пример с переходом Гималаев считаю неуместным, естественно казахи как мусульмане делали жаназа, а что же еще?

[АксКерБорж]

До появления Ислама и знакомства тюрков с этой религии в той мере, что бы понять её суть и придерживаться, к тюркам была снисходительность Творца (Аллаха, Тенгри), и поэтому тюркам ещё проходило их несоответствие Исламу. Но после того, как им был указан прямой путь, и они не стали ему соответствовать в достаточной мере с них пошёл спрос, как со знающих. И вследствие этого произошёл спад их положения. Единственно тюрки-османы лучше других стали придерживаться Ислама, и в тот период у них было возвышение, они были светочем Азии и Европы, до тех пор пока не начались искажения и спад правильного религиозного сознания.

И Тенгри - не небо, а имя вечного Бога у тюрков, так же как у германцев God, у славян Бог, у романцев Dio и т.д.

Тот, кто ниспослал Коран, а Пророка Мухаммада направил своим посланником к людям и есть Тенгри тюрков - Создатель небес и Земли.

Словом Тангри древние тюрки называли одновременно - небо в материальном смысле (как вселенную и мироздание) и небо в духовном смысле (как Творца всего сущего или бога, управляющего всем и всеми).

[Кутузов]

Словом Тангри древние тюрки называли одновременно - небо в материальном смысле (как вселенную и мироздание) и небо в духовном смысле (как Творца всего сущего или бога, управляющего всем и всеми).

Вы ошибаетесь, говоря, что под словом Тенгри древние тюрки подразумевали небо. Это было слово Бог. Только у некоторых, сошедших совершенно с пути Единобожия, и деградировавших тюрков, которые предали забвению суть веры в Тенгри - Создателя неба и Земли, появилось понимание, как небо: у тех тюркских народов, которые деградировали до уровня лесных обитателей, до уровня чукчей и эскимосов. Касаясь этнографического материала, например, у аланов - карачаево-балкарцев, Тейри - это Бог, и никакое ни небо. И это не связано с Исламом, во всех древних фольклорных текстах с языческих и христианских времён Тейри - Бог. И Чингисхан под именем Тенгри имел ввиду не небо, а Создателя. И обратное может утверждать только, не имеющий достаточного представления о предмете разговора.

[АксКерБорж]

Прошу уважаемых Кутузова, Шалкара и др. на всем протяжении темы не забывать, что автор темы такой же как и вы мұсылман, может быть и не бдящий все формальности и каноны веры, но в душе вполне им соответствующий.

Но тем не менее.

1. Ныне став обычным оседлым народом казахи стали чуть ли не фанатами ислама. При кочевом быте, который сохранялся у казахов почти до начала 20 века (не считая жителей южных городов и оазисов), никакого истинного ислама и быть не могло – даже при всем желании кочевник и одновременно пастух не мог посещать мечети, не всегда мог соблюдать требования омовения, не всегда и везде были молды (муллы) и т.д. и т.п.

2. Нынешняя форма казахского ислама (не считая радикальных изменений в последние 10-15 лет) плавно сочетает в себе как мусульманские традиции, так и старые традиции веры в Тәңірі и древних народных верований и обрядов: түс жору – разгадывание снов; ношение на шее треугольных тұмаров – талисманов, оберегов; вера в духов; порой называют Алла (Аллаха) другими словами: Тәңірі, Жаратқан и др.; лечение немусульманскими методами и способами, т.е. с помощью бақсы (шаманов) или тәуіп; а казахские сказки – это вообще антимусульманские пособия и что теперь, лишить детей сказок

3. В последние 10 лет всё вслепую стало копироваться из центра арабского мира, вплоть до одежды. Древние традиции веры в духов предков (аруақ), к которым, в частности в бою взывали казахские батыры (это для Шалкара) ныне под запретом, под запретом и жертвоприношения құрмалдық и др.

Пока тюрки были кочевниками они и исповедовали Тенгризм, если так можно назвать самую древнюю религию на земле.

Я бы назвал ее глубоко философской религией, причем религией для кочевников, почему? Потому, что она, в отличие от других религий оседлых народов, не требует:

1. Специальных стационарных культовых сооружений (мечетей, пагод, дацанов, китов, монастырей, церквей, костелов и пр.)

2. Каких-либо служителей, т.е. ограждено от человеческих пороков, присущих служителям других религий (в Тенгризме это избранные самим Тенгри шаманы с врожденными качествами, посторонние стать ими никак не могли)

3. Каких либо фетишей (икон, лампад, свечей, нарядов и др.)

4. И самое главное – писаниц (талмудов, библий, коранов и т.д.)

[АксКерБорж]

Вы ошибаетесь, говоря, что под словом Тенгри древние тюрки подразумевали небо. Это было слово Бог. Только у некоторых, сошедших совершенно с пути Единобожия, и деградировавших тюрков, которые предали забвению суть веры в Тенгри - Создателя неба и Земли, появилось понимание, как небо: у тех тюркских народов, которые деградировали до уровня лесных обитателей, до уровня чукчей и эскимосов. А например, у аланов - карачаево-балкарцев, Тейри - это Бог, и никакое ни небо. И это не связано с Исламом, во всех древних фольклорных текстах с языческих и христианских времён Тейри - Бог. И Чингисхан под именем Тенгри имел ввиду не небо, а Создателя. И обратное может утверждать только тенденциозный невежда, не имеющий достаточного представления о предмете разговора.

Все верно, я же писал, что слово это несло оба значения: небо в материальном смысле (как вселенную и мироздание) и небо в духовном смысле (как Творца всего сущего или бога, управляющего всем и всеми).

К примеру, у казахов и саха (якутов) Тәңірі и соответственно Таңара - это бог, а небо в материально смысле это соответственно - көк, аспан и халлаң.

Доказательством своим словам могу привести полное название на казахском - Көк Тәңірі.

С Вашей позиции оно будет объяснено не логично: Синий или голубой бог.

[Кутузов]

Все верно, я же писал, что слово это несло оба значения: небо в материальном смысле (как вселенную и мироздание) и небо в духовном смысле (как Творца всего сущего или бога, управляющего всем и всеми).

К примеру, у казахов и саха (якутов) Тәңірі и соответственно Таңара - это бог, а небо в материально смысле это соответственно - көк, аспан и халлаң.

Доказательством своим словам могу привести полное название на казахском - Көк Тәңірі.

С Вашей позиции оно будет объяснено не логично: Синий или голубой бог.

Это с вашей позиции не логично. Кёк Тенгри - это небесный Тенгри, а не синий. У нас тоже кёк - небо. И ещё неизвестно, что первичнее кёк - как небо, или перенесение этого слова для обозначения синего цвета.

[АксКерБорж]

Кёк Тенгри - это небесный Тенгри, а не синий. Это с вашей не логично.

У нас тоже кёк - небо. И ещё неизвестно, что первичнее кёк - как небо, или перенесение этого слова для обозначения синего цвета.

Для начала повикипедничаю:

http://ru.wikipedia.org/wiki/Тенгри

[Кутузов]

Для начала повикипедничаю:

http://ru.wikipedia.org/wiki/Тенгри

Зачастую не серьёзное занятие.