Iwan Bohun

Литература по печенегам: Kurat A. N. Peçenek tarihi. Istanbul, 1937. Golubovsky Peter V. (1884) Pechenegs, Torks and Cumans before the invasion of the Tatars. History of the South Russian steppes IX-XIII centuries (Печенеги, Торки и Половцы до нашествия татар. История южно-русских степей IX—XIII вв.) Pálóczi-Horváth, A. (1989). Pechenegs, Cumans, Iasians: Steppe peoples in medieval Hungary. Hereditas. Budapest: Kultúra Pritsak, O. (1976). The Pečenegs: a case of social and economic transformation. Lisse, Netherlands: The Peter de Ridder Press. Гарустович Т.Н., Иванов В.А. Огузы и печенеги в Евразийских степях. Уфа, 2001.

По предположению О. Прицака печенеги в Восточной Европе делились на восемь племенных союзов. Йавдыэртим кочевали на Стугне и Роси и граничили с уличами, древлянами и полянами. Куарцичур кочевали на Орели и Сейме и граничили с огузами. Хабуксингила кочевали в среднем течении Серета, Прута и Днестра. Племя Сирукалпеи находилось на Северском Донце и было соседом Хазарии. Харабои кочевали на берегах Днепра. Бороталмат граничили с аланами. Гиазихопон кочевали в нижнем течении Серета, Прута и Днестра. От Болгарии их отделял Дунай. Буйлачопон граничили с Херсоном и Климатами, занимали Западное Приазовье и бассейны Самары, Конки и Молочной.

Шабульдо Фелікс. Синьоводська битва 1362 p. у сучасній науковій інтерпретації - http://history.org.ua/LiberUA/Book/Sha/2.pdf Мыц В.Л. - Битва на Синей Воде 1363 г. в историографии средневекового Крыма http://www.kitabhona.org.ua/index.php?option=com_content&view=article&id=121:mycsv&catid=47:libarh&Itemid=76 В Украине по этой тематике вышло два сборника - http://history.org.ua/LiberUA/Book/Sha/ShaBul.pdf http://info.kp.km.ua/component/option,com_...,13078/lang,ru/

Cведения Мацея Стрыйковского на польском языке S. 6-7 - http://polona.pl/dlibra/doccontent2?id=6477&dirids=1

Сведения польско-литовских источников: Хроника Быховца: 1351 hod. Kniaź weliki Olgierd, sobrawszysia so siłami swoimi litowskimi, y szodszy pobił tatar na Siney wode, troch bratow, Chaczy-beja, a Kutłubuhu, a Dmitreja. A tyie try braty u Orde panowali a otczycze y dedycze byli Podolskoie zemli, a ot nich położeni byli na Podoli atamany, kotoryie wsi dochody zawedali, a k nim pryieżdżali baskaki tatarskije i w tych atamanow beruczy dani k Orde wożywali. Brat że welikoho kniazia Olgierdow kniaź Korjat derżal Nowohorodok Litowski, a w neho byli czotyry syny: kniaź Jurj, kniaź Alexandr, kniaź Konstantyn a kniaź Fedor. Ino tyie kniażata Korjatowiczy, try braty, z dozwoleniem welikoho kniazia Olgierda, diady swoieho, y s pomoczyiu litowskoiu poszli w Podolskuju zemlu. A w tot czas w Podolskoy zemli ne był ni odyn horod ni derewom rublenny, ni kamenem budowany. /стр.36./ Tohdy tyie kniażata, pryszodszy w Podolskuiu zemlu, y woszli wo pryiaźń so atamany y poczali boronity Podolskuiu zemlu od tatar, y bayskakom wychoda poczali ne dawaty. Nayperwey naszli sobie twerżu na rece na Smotryczy, y tut sobi naradyli horod Smotrycz. W druhom meste byli czerncy w hore, i w tom meste naradyli horod Bokotu. Y łowiaczy w łowach pryhodyłosia im uhonity oleney mnoho w tom ostrowe, hde nyni Kamenec łeżyt. I posekszy les umurowali horod Kamenec; a z toho wsi horody podolskija podełali y wsiu zemlu Podolskuiu osieli. Летопись Рачинского: О Подольскои земли Коли Витовт пошол y поле з литовъским воиском и побил татар и князеи татарских на имя Хачея a Колобута П, a Дмитрея. A тые тры браты татаръские, отчычы и дЂдичы Подольское земли, и завЂдали от них отаманы a прыеждчаючы дани в них бирали у-в отаманов c Подольское земли Р. A князь Корят, брат князя Олькгирдов, держал Новгородок Литовскии, a в того Корята чотыры сыны были: князь Юри a князь Александро, a князь Костентин, a князь Федор. И тые княжата Коръятовичы князя Витовтовою помочю и волею пошли y Подольскую землю. A тогды y Подолскои земли не было еще ни одного города мурованого a ни деревяного. Тогды тые княжата Корятовичы, пришедшы y Подольскую землю, вошли y прыязнь з отаманы и почали боронити их от татар и дани татаром не почали давати. Непервэи нашли собЂ тверъжыцу на рецэ на Смотричы, \л.261.\ и тут собЂ город Смотрыч удЂлали, a в другом местцы на Смотрычы ж город Бокут поставили. A потом, ловечы y ловех, и прыгодилося им стадо оленеи наехати на том мЂсте, гдЂ тепер Каменецкое мЂсто лежыть. И тые княжата розселилися на том мЂстцу и город змуровали Каменец, a c того вси городы Подольские помуровали и оселилися тые Корятовичы. A потом один брат их отехал до вгорского кроля, князь Костентин, и там умер, a князя Юря волохове убили, a князя Александра татарове убили. И як тых трех братов не стало, ино их четвертыи брат y Литве держал Новгородок, князь Федор, и к тому еще держал Гомеи. И пошодшы з литовским воиском засядеть Подольскую землю к Литве. Ольшевская летопись: ako xiądz vielki Vitold z Litwi iechal do Podola Potem, gdi xiądz vielki Vitolt do Podolskiey ziemie iechal z Litwi do Vielkiego Luczka, a xiądz Olgird poszedł w pole z litewskim voyskiem i pobił tatarow na Siney Vodzie, vbil trzech bratow, tatarskich xiążąt, Chaczabeia, Kukubuha, \с.312.\ Dmitreia. A czi trzey bracia tatarskie, oycziczi bili i dziedzice ziemie Podolskiey, i trzimali od nich othamoni, a przyeżdzaiąć samy danie brali v swich otamonow s Podolskiey ziemie. A brat xiędza Olgirdow, xiądz Koryat, dzierzal Nouogrodek Litewski, a v tego xiędza Koryata bili czteri siny, xiądz Iurgy, Alexander, Constanti i xiądz Chwiedor. I czy xiążąta Koryatoviczi xiądza Olgirdovą pomoczą i z volia poszli w Podolską ziemią. A tedi w Podolskiey ziemi żadnego zamkv murovanego i drzevianego nie bilo, tedi thy xiążąta Koryatoviczi prziszedwssi w Podolską ziemią, veszli w przyasn z athamoni i poczali ich bronicz od tatarow i dani tatarom poczali nie davać. Napiervey nalezli sobie twierziczą na rzece Smotrzicy i tam sobie zamek Smotrżić vdzielaly, a w drugim miesczv na Szmotrziczv sz zamek Bogutą postavili. A potim, loviacz w loviech, przidalo się ym stado ieleny nadiechacz, gdzie teras Kamienieczkie miasto iest, i czi xiążąta posiekli las, na tim że miesczv Kamieniecz zamek zmurowali. A s tego wszitki zamki Podolskie zmurovali i osedli czi Koryatoviczi. A potim ieden ich brat odiechal do vęgierskiego krola, xiądz Constantin, i tam zmarł; a xiędza Iurgia volochovie vbili, xiędza Alexandrą tatarovie tesz vbili. Iako tich trzech bratow w żivocie nie stało i po nich czwarti brat w Litwie dzierzal Nouogrodek, xiądz Chwiedor, i ku temv ieszcze dzierżal Homel, zszedwssi z litewskim voyskiem zasiądzie Podolską ziemią kv \с.313.\ Litwie. Takiesz xiądz vielki Vitolt osiadł na wszitkiey ziemi, na vielkim xiąstwie Litewskim, i xiądz Chwiedor Koryatoyycz nie chciał bil slużić xiędzv vielkiemv Vitoltu że wszitką \187\ ziemią Podolską, i xiądz vielki Vitolt poszedł ze wssitkim voyskiem do Podola litewskim. I xiądz Chwiedor vsliszal to Koryatovicz i pobieżi do Vęgier, a zamki osadzi volochi, i vegierski da iemu pomoc na Vitolta. A xiądz vielki Vitolt pervei szedł do Braslava i Braslaw wziął, a potim prziszedl pot Kamienieć i na drugi dzien Kamieniecz wziął, i dalei Smotrzić, Skalę, Czerzniew zameczek, i wszitki zamki pobrał i voievodą xiędza Chwiedora poymal, i po wszitkich zamkach podolskich swoye starosti poosadzal. Potem tesż krol polski Iagailo począł prosić xiędza vielkiego Vitolta, moviącż: «Bracie mili, dal tobie mili bog tą czesć, dostales ziemie Podolskiey litewskim voyskiem, a s czudzich stron nigd tobie nie pomogl, vczin tesz tą mnie czesć, day mi polovinę ziemie Podolskiei w pieniądzach dzierżecz». I xiądz vielki Vitolt dal krolv ve duudziestu tisiąć kopach Kamieniec zamek, Smotrzić, Skalą i Czierzniew zamek, a na inssich zamkach podolskich swoie starosti vstanovil, na Braslaviv, na Sokolczv i na Vinnici; a krol ti zamki w tich pieniądzach dal panu Spitkv dzierżeć. Kiedi xiądz vielki Vitolth bil się s tatari, i pana Spitka tatarovie vbili, i pani Spitkova wdovą została, i dziątky male, i krol polski zas począł posilacz \с.314.\ do vielkiego xiędza Vitolta: «czosz nąm dal poloviczą ziemie Podolskiey, i my thi zamki bili dali panu Spitku ve duudziestu tisiącz kopach grossi, a tak teras pani Spitkova wdova została, i dziatki male, a od tatar nymasz ziemie komv bronicz. Day moych mnie dwadziescia tisiącz kop grossi, a zamki swoie zas swoie pobierzi k sobie». I xiądz vielki Vitolt poslal krolv dwadziescia tisiącz kop grossi panem Niemirem a Dmitrem Vasileviczem, a zamki swoye pobral za siebie i starostą swego na tich zamkach osadził na imię Hornowskiego, a potim dal Podole wszitko panu Piotrv Montigirdoviczv, a potim dal Podole panu Dedigoldv, a potim dal Dedigoldv Smolinsko, a Podole dal panu Dolgirdv. A pan Dolgird trzimal ti zamki do smierci vielkiego xiędza Vitolta, i kiedi Vitolt smerl i przyechawssi lachovie, pana Dolgirda s Kamienca zezvali do siebie na radą i, do radi nie dopusciwssi, iego zabili, i Kamienieć zasiedli i insse Podolskie zamki, i do tich czassow tym Podole za lachi zaszło, i teras dzierżą. Румянцевская летопись О Подолскои земли Опять отселЂ почнем, коли князь Олкгирд пошол в полЂ c литовским воиском и побил татаров, татарских князеи ХачЂя a Колобуга, a Дмитрия. A тыи три браты татарскии, отчичи и дЂдичи Подолские земли были, и завЂдали от них отаманы a приезжаючи дани бирали у-в отаманов c Подолское земли. A брат князя Олкгирдов, князь Корыят, держал Новъгородок Литовскии, a y того Корыя НН 4 сыны были: князь Юри, князь Александра, князь Костянтин, князь Федор. И тыи княжата Корятовичи князя \л.73.\ Олкгирдовою О помочю и волею пошли в Подолскую землю ОО, не было еще ни одного города мураваного ни деревеного. Тогды тыи княжата Корятовичи, пришодши в Подолскую землю, вошли и приязнь c отамоны и почали боронити их от татар и дани татаром не почади давати. Напервеи нашли собЂ твержицу на рецЂ, на Смотрычи, и тут собЂ город Смотрыч здЂлали, a в другом мЂсте на Смотры же город Букуту поставил. A потом, ловячи в ловЂх, пригодилося им стадо оленеи наЂхати на том мЂсте, гдЂ теперь Каменицкое мЂсто лежит. \л.73об.\ И тыи княжата розселилися на том мЂсте и город смуровали Каменец, a c того вси городы подолские помуровали и оселилися тыи Корятовичи. A потом один их брат отъЂхал до угоръского короля, князь Костянтин, и так умер, a князь Юря волохо†убили, a князя Александра татарове убили. И как тЂх трех братов не стало, и по них четвертыи брат в Лит†держал Новъгородок, князь Федор, и к тому еще держал Гомеи. И шедши c литовъским воиском засядет Подолскую землю к ЛитвЂ. Мацей Стрыйковский: Використавши внутрішні татарські поганські міжусобиці й вбивства, коли билося саме зло, багато руських князів, таких як Симеон Іванович Тверський і великий князь московський Димитрій, кілька разів розгромивши татарські війська, скинули зі своєї шиї ярмо, що на їхніх предків 6845 року від створення світу був наклав хан Батий, повернувши попередні вольності. У той час перекопські й кримські татари володіли Дикими Полями, що широко простяглися далеко за Києвом, та всім Поділлям, що межує з литовськими землями. У цих краях, де мешкали русини, вони утримували своїх баскаків або отаманів, наче старост, котрі збирали з них данину й на свій розсуд розпоряджалися християнами русинами як своїми підданими, частими нападами на литовські володіння чинили великі кривди Ольгердові. Через те 1331 року від народження Христа Ольгерд, уклавши на два роки угоду про мир з прусськими і ліфляндськими хрестоносцями, виправився у похід в Дикі Поля проти татар. З ним вирушили також чотири його племінники, сини новогрудського князя Коріата, княжичі Олександр, Костянтин, Юрій та Федір. І коли вони, минувши Канів і Черкаси, дійшли до урочища Сині Води, то побачили в полі велику татарську орду з трьома царками, поділену на три загони. Один загін вів султан Кутлубах, другий очолював Качибей-Керей, а третім командував султан Дімейтер. Ольгерд, побачивши, що татари готові до бою, вишикував своїх у шість вигнутих загонів, по-різному їх з боків та на чоло розсадивши, так щоб татари, як задумали, не могли їх оточити у звичайних сутичках та заподіяти шкоди стрілами. Татари з шаленим завзяттям розпочали бій, засипавши литву густим залізним градом з луків, сточили кілька сутичок, але завдали мало втрат через правильний її шик та швидке маневрування. А литва з русинами враз з шаблями та списами наскочили на них і в рукопашному бою прорвали лобові частини та змішали їм танці півколом, а інші, особливо новогрудці з Коріатовичами, з самострілів з стрілами наскочили з боків й довгими списами скидали їх із сідел, наче вітер снопи в бурю. Не змігши довше витримати лобового натиску литви, татари почали мішатися та перелякані тікати в розлогі поля. На побоїщі залишилися вбиті три їхні царки: Кутлубах, Качибей (від імені якого назване Качибейським солоне озеро в Диких Полях по дорозі як йти до Очакова) і султан Дімейтер, та разом з ними дуже багато мурз й уланів. Також скрізь по полях і в ріках лежало повно татарських трупів.Потім після цієї звитяги литва й русини забрали кілька десятків стад коней та верблюдів і багато кошів або обозів, в котрих татари, кочуючи, звикли возити з собою усе майно. Вони звільнили від татар Торговицю, залишки мурів якої ще й сьогодні стоять в гирлі ріки Богу, Білу Церкву, Звенигород і всі поля аж за Очаків, від Києва і Путивля аж до гирла Дону, та виплошили їх аж до Волги, а інших до Кафи й Азова і Криму, в середину Таврії або Перекопу, загнали. Потім з перемогою вони повернулися на Поділля, де в той час, як нині в Перекопі, теж мешкали татари, підкоривши та поневоливши русинів, їх, що не мали вождів ані царя, Ольгерд теж легко розгромив та вигнав з Подільського краю, так що ледве мала їх частина втекла через Дністер над Чорне море і до Перекопу. Вони потім оселилися в Добруджанських степах за Дунаєм на Турецькому гостинцю, котрим і ми їхали через орду тих добруджанських татар біля Облучиці й Сілістрії. Більша частина їх розмовляє слов'янською мовою та займається господарством. Нас вони радо приймали і частували виноградом та солодкими кавунами, а коли я їх запитував самі розповідали, що їхні предки з Поділля були вигнані литвою. Але повернемося до розповіді. Коли Ольгерд одержав славну перемогу над татарами і, очистивши від розбою всі степи, що віддавна належали Києву, він з частиною добре заслуженого війська повернувся до Литви, а другу частину залишив на Поділлі на чолі зі своїми племінниками новогрудськими князями Коріатовичами: Олександром, Костянтином і Юрієм і доручив їм та дав під їхню владу і панування всі суміжні з Поділлям руські країни, бо вони добре заслужилися в тій татарській війні. Macej Stryjkowski. Kronika Polska, Litewska, Žmódzka і wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846. – T.2. – S. 6-7. Перевод Ф.Шабульдо. Слуцкая и супрасльская летописи Коли господаремь был на литовьскои земли князь великий Олгирд и, шедь в поле с литовьским воискомь, побиль татар на Синеи воде, трех братовь: князя Хачебея а Кутлубуга и Дмитрия. А тыи трии браты Татарьское земли, отчичи и дедичи Подольскои земли, а отт них заведали атамани и боискаки, приеждючи от тыхь атамоновь, имовали с Подольскои земли дан. А брат великого князя Ольгирдов держаль Новгородокь Литовьскии, князь Корьять, а у него бьли 4 сьны: князь Юрьи, князь Александр, князь Костяньтинь, князь Феодор. Ино тыи княжятя Коръятевечи три браты: князь Юръи а князь Александр князь Костентин и князь Феодор со князя великого Олгирдовым презволением и с помочию Литовския земли пошли в Подольскую землю. И тогды в Подолскои земли не быль ни один город ни деревомь рубленого, а ни каменем будованого. И тогды тые княжята Корятовичи, пришед в Подольскую землю, и вошли у приязнь со атаманы, почали боронити Подольскую землю от татарь и боскакам выхода не почали давати. И напервеи нашли собе твержю на реке на Смотричи, тут пак собе нарядили город Смотрич, а у другомь месте были черници у горе, и в томь месте угонили много оленеи в тот остров, кдь нынe Каменское мeсто лежить, и посекши лeс город муровали Каменець, а ис того вси Подолски городы умуровали и всю землю Подолскую осели. Слуцкая летопись // Полное собрание русских летописей. – Т.35: Супрасльская летопись // Там же. – С. 66.

Торнский анналист, Дитмар Любекский, Йоганн фон Посильге о этих событиях - Scriptores Rerum Prussicarum Bd. 3. Leipzig, 1866. S. 229-231 http://books.google.de/books?id=-4AOAAAAYAAJ&pg=PA1#v=onepage&q&f=false

Ян Длугош о битве на Ворскле - S. 495-497 - http://www.polona.pl/dlibra/doccontent2?id=894&dirids=15

Новгородская Первая летопись Того же лЂта присла цесарь татарьскыи 42 Темирь 43 Кутьлуи 44 свои послы князю Витовьту 45 Кестутьевичю Литовьскому 46, а рекъ тако: «выдаи ми нашего бЂглаго 47 цесаря Тактомыша 48; а что около его ни есть, а то тобЂ» 49. То слышавь 50 князь Витовтъ, отвЂт дал цесареву 51 послу: «язъ цесаря Тактомыша 52 не выдамъ, а съ 53 цесаремъ хощу ся видЂти». И поиде князь Витовтъ съ своими князи 54 и со 55 всею силою литовьскою 56 на цесаря Темирь Кутлуя 57, и пришед \395\ ста у рЂцЂ 1 Воръсколы 2 в Татарьскои 3 землЂ 4. Се же слышавъ цесарь приход князя Витовьта 5, и посла к нему послы 6 с послЂднею рЂчью 7: /л.239об./ «оже еси пришел с нами битися, а нашего бЂглаго 8 цесаря 9 не выдалъ еси, а мы твоеи 10 земли не заяхомъ, ни городовъ, ни селъ, но всЂмъ 11 нам богъ и правда». И тако ступившимся обЂима 12 полкома, и бысть сЂца 13 зла, якоже и не бывала такова Литовьскои 14 землЂ 15 с Тотары 16; и по грЂхом тако случися горе немалое литовьскымъ 17 дЂтемъ, и ту на съступЂ 18 убиша князя великаго 19 АндрЂа А 20 Олгердовича, брата его князя Михаила Евнутьевича, и всЂх 21 князии 22 именитых Б 23 74, а воевод и Литвы многое множество ту 24 костью падоша, толко 25 богъ вЂсть; а князь Витовтъ 26, то видЂвъ, на бЂги 27 обратися; Татарове 28 поидоша по них, биющи 29 на 500 веръстъ 30 до города до Киева, а с города с Киева окупъ взяша 500 рублевъ и намЂстники 31 свои посадиша; а на Печерьском 32 монастыри 33 взяша окупъ 30 рублевъ. Тако бо 34 богъ навелъ поганых Татаръ на землю Литовьскую В 35 за высокоумье 36 князя их, занеже богъ далъ князя 37 Витовта великимъ 38 княземъ Литовьскои 39 землЂ 40 грЂх ради крестияньскых 41. Былъ убо князь Витовтъ преже крестианъ, а имя ему Александръ, и отвержеся 42 правовЂрныя 43 вЂры и крестияньства 44 и прия 45 лятскую 46 вЂру, церкви /л.240./ святЂи 47 превратилъ 48 на богомеръское служение; а помыслилъ тако: хотЂл пленити 49 Рускую землю и Новъград 50 и Пьсковъ 51, а не мыслит 52 господа пророкомъ глаголюща, како едии поженет 53 1000 54, а два двигнета 10000 Г 55. Аще богъ по крестиянех 56, то кто на ны. А сии бои былъ мЂсяца августа въ 5 день, в канунъ 57 Спасова 58 дни 58, на память святого 59 мученика Еусегния 60.

Битва на р. Ворскла 1399 год Звездный час эмира Иедегея. http://swordmaster.org/2008/11/07/bitva_na_r_vorskla.html В конце XIV века Золотая Орда, могущественная империя, созданная сыном Чингис-хана — Джучи, корчилась в смертельной агонии. Усобицы кочевых феодалов, оспаривавших друг у друга улусы и укреплявших свою самостоятельность, препятствовали усилению центральной власти. Цветущие еще недавно города приходили в упадок. На фоне внутреннего развала Орды усилилась борьба подвластных ей народов. Соседи же, и «железный хромец» Тимур, и литовский князь Витовт, и султан Баязет, только ждали момента, чтобы вцепится в обширные пределы Улуса Джучи. Однако, былое могущество империи, казавшаяся неисчерпаемой сила ордынских войск и военная слава ханов Половецкой степи — Дешт-и-Кыпчака до поры охлаждали алчные желания этих правителей. Но вот, после целого ряда военных неудач, ордынский хан Токтамыш был разбит Тимуром на Северном Кавказе, и армия победителя огромной железной змеей вползла в самое сердце Улуса Джучи. Это был не просто военный погром —судя по масштабам разрушений, Тимур не только грабил и разорял Дешт-и-Кыпчак, но пытался уничтожить его как государство, навсегда раздавить как возможного противника в настоящем и будущем. Казалось, что Золотая Орда не переживет этой катастрофы. Города лежали в руинах, наступил голод и вновь вспыхнула страшная эпидемия чумы. Единое государство практически перестало существовать: Токтамыш кочевал со своим поредевшим илем — обществом подданных — в степях Нижнего Приднепровья и Крыма; в Нижнем Поволжье, близ Сарая, обосновался ставленник Тимура хан Куюрчак, а в междуречье Волги и Яика лежали земли хана Темир-Кутлуга. Положение этих правителей в обессиленной стране было непрочным, а их улусы были довольно аморфными и границы их постоянно изменялись. Целый год бедствующая империя не привлекала внимания современников — казалось очевидным, что некогда могучее государство Джучидов уже никогда не будет представлять серьезной угрозы, что вскоре силы его окончательно иссякнут в усобицах ханов и можно будет без особого труда подчинить Орду целиком. Однако, в последний момент на сцену выступила сила, которую не учитывали в своих планах соседи — феодалы восточного крыла империи — Кок-Орды. Здесь в Приаралье, степях Западной Сибири и Южного Прикаспия во второй половине XXIV в. произошло укрепление власти нескольких крупных улусов, вокруг которых сплотились основные силы местной военной знати. Именно благодаря ее поддержке, несколько ранее, в 1380 г. Токтамыш вторгся в Поволжье, захватил столицу империи Сарай и сверг власть эмира Мамая, силы которого были подорваны поражениями на реке Воже и Куликовом поле. Однако, централизаторская политика Токтамы-ша и его стремление опираться более на знать Ак-Орды и Сарая вызвала недовольство у части феодалов его родного улуса, и они начали борьбу против собственного хана. До некоторых пор их действия не шли дальше организации заговоров и мятежей в надежде на помощь извне. Действительно, только после довольно успешного похода Тимура в Поволжье в 1391 г. мятежным царевичам удалось укрепиться на востоке империи в своих улусах. Но и тогда знать Кок-Орды осталась верной своей традиционной политике: не поддерживать централизаторских устремлений и сохранять по возможности независимость и от Тимура и от Токтамыша. Главным выразителем такой позиции стал хан Темир-Кутлуг и его ближайший советник и полководец эмир Идегей. Хан Темир-Кутлуг на пути к трону Империи Джучидов прошел жестокую мясорубку придворной жизни. Его дед — Урус-хан, боровшийся за власть над Ордой с самим Мамаем, был разгромлен Токтамышем с помощью Тимура и мятежной знати Кок-Орды, среди которой выделялся Идегей. Победитель казнил побежденного, ту же участь разделили и несколько его сподвижников, среди которых был и Балтычак, отец Идегея. Не стоит удивляться — убив врага Токтамыш поступил прямо в соответствии с «ясой» Чингисхана и жестокими правами того времени. Странно другое — он пощадил малолетнего царевича и отдал его на воспитание своему верному вассалу Идегею. Эта была роковая ошибка. Мысль об измене, которую не смогло пробудить даже убийство отца, начала зреть у Идегея только когда он понял, что при дворе Токтамыша он не достигнет большой власти, но к ней его может привести царевич Темир-Кутлуг. Идегей по рождению не принадлежал к роду Чингисхана и не мог сам претендовать на ханский престол, но стремился возвести на него такого правителя, при котором он бы имел всю полноту власти. Именно поэтому так тесно сплелись судьбы честолюбивого полководца и молодого царевича. Они были нужны друг другу. Нерешительный, даже несколько трусливый, без примечательных способностей, Темир-Кутлуг во всем зависел от расчетливого и решительного эмира. Используя свой авторитет, Идегей начал собирать недовольных и возглавил заговор в пользу Темур-Кутлуга, только что достигшего совершеннолетия. Токтамыш долго не верил в измену недавнего сподвижника, и никак не решался схватить его. Тот, поняв, что заговор раскрыт, сначала отправил царевича ко двору Тимура, а затем и сам, чудом избежав в последний момент пленения, бежал в Самарканд. Однако Тимур, хотя и встретил беглецов с почетом, не собирался пока воевать с Ордой. Потянулись долгие годы жизни на чужбине. Всеми забытые и не обласканные вниманием, изгнанники в течение шести лет следовали за Тимуром в его походах. Только в 1391 г. Тимур почувствовал себя достаточно сильным, чтобы начать войну с Токтамышем. Совершив тысячекилометровый поход, он разбил ордынские войска на Волге. Вместе с его армией вернулись в свои улусы Темир-Кутлуг и другие изгнанники. И тут случилось то, чего Тимур так боялся — большинство из них при первой возможности изменило и, воспользовавшись его уходом в Среднюю Азию, отказалось признавать его власть. Именно тогда Темир-Кутлуг и Идегей начали постепенно объединять восточные земли империи и укреплять независимость Кок-Орды. Обстоятельства способствовали им. Токтамыш, занятый борьбой с Тимуром на Кавказе, не имел сил, чтобы подчинить их земли. То, что владения Темир-Кутлуга лежали в стороне от бурных событий в Европе и Азии, позволило ему в течение шести лет беспрепятственно собирать силы и укреплять свою власть. Этот улус оказался совершенно незатронутым нашествием Тимура, поставившим на грань существованию саму империю. В сущности, именно это обстоятельство позволило Темир-Кутлугу и Идегею, выступившими с популярными лозунгами возрождения Орды, к 1399 г. в последний раз объединить всю империю. К тому времени, когда Идигей наконец стал фактически неограниченным правителем Орды при номинальном хане, ему исполнилось пятьдесят лет. Вся его предшествующая деятельность была лишь постепенным восхождением к этой власти, ради нее он воевал, устраивал заговоры, предавал прежних союзников, ради нее остался безучастным к гибели отца, терпел лишения в походах и ел горький хлеб изгнания. Он достиг своей цели и мог наконец начать то, к чему собственно стремился — возродить великодержа-вие Орды. По иронии истории, всю жизнь борясь с Токтамышем, он методично разрушал централизованное государство, а теперь, придя к власти, стал яростно бороться за его укрепление, проводя ту же политику, что и его противник. Он начинает возрождать города и торговлю, пытается навести порядок в законах и налогах. Казалось, еще несколько лет и Дешт-и-Кипчак снова станет могущественным, как в прежние годы. Между тем, неукротимый Токтамыш, отброшенный к границам Великого княжества Литовского, решил воспользоваться поддержкой князя Витовта для возвращения утраченного престола. Надо отметить, что хан бежал отнюдь не один, вместе с ним отступал его иль — родичи, их семьи, зависимые люди, гвардия. По преданиям, число их достигало 40 тысяч человек, из которых несколько тысяч были воинами. Все это позволяло Токтамышу считать себя не беглецом, а законным претендентом на ханский престол, пытающимся заключить союз с Литвой. Витовт обрадовался столь неожиданному союзнику и отвел его людям для поселения окрестности города Лида, а жителей обязал содержать пришельцев. Вместе с тем, воевать с Ордой, Витовт не спешил. Его больше занимали другие дела — борьба с Тевтонским Орденом и попытки сыграть на противоречиях между Москвой и Новгородом. Токтамыш, понимая, что другого выхода нет, предложил князю определенные территориальные уступки. Он был готов признать право Витовта на Московское великое княжение, на Новгород, Псков, а также Тверь и Рязань, в обмен на возвращение его на ордынский трон и сохранения за ним Сарая, Булгарии, Хаджи-Тархана (Астрахани), Азова и Заяицкой Орды. Согласившись на эти условия, Витовт самоуверенно добавил: «А немцев я и сам возьму!» В то же время он сумел добиться от Ордена согласия на его княжение на Руси в обмен на уступку Пскова. В Восточной Европе складывалась совершенно новая расстановка сил. Если Витовт сумеет посадить на ордынский престол своего верного союзника Токтамыша, то они вместе с Орденом смогут разгромить Москву, и тогда Литва станет единственным объединителем бывших древнерусских земель. Великий князь московский Василий, сын Дмитрия Донского, с огромной тревогой следил за приготовлениями своего западного соседа, не имея возможности ему помешать. Между тем, Идегей и Темир-Кутлуг двинули свои войска к границам Южной Руси и обратились к Витовту с требованием выдать им Токтамыша. По сути это была демонстрация силы с тем, чтобы напомнить Литве, кто действительно правит в Орде и распоряжается ее землями. Само послание не сохранилось, но смысл его в пересказе русской летописи звучит так: «Выдай мне беглого Тохтамыша, он мой враг, не могу оставаться в покое, зная, что он жив и у тебя живет, потому что изменчива жизнь наша: нынче хан, а завтра беглец, нынче богат, завтра нищий, нынче много друзей, а завтра все враги. Я боюсь и своих, не только чужих а хан Тохтамыш чужой мне и враг мой, да еще злой враг; так выдай мне его, а что ни есть около его, то все тебе.» Разумеется Идегей не ожидал, что Витовт выдаст хана, но, может быть, надеялся, что тот хотя бы лишит его поддержки. Долго не было никакого ответа. Наконец, к хану привели гонца, который передал послание Витовта: «Я царя Тохтамыша не выдам, а с царем Темир-Кутлугом хочу увидеться сам!» Это было объявление войны. Впрочем, вопрос о войне с Ордой Витовт решил уже давно. Да и как упустить случай стать самым могущественным правителем Европы! Кроме того, он явно завидовал славе Дмитрия Донского и, претендуя на Московское княжение, должен был приобрести авторитет победителя Орды. Тем более, что вся эта боевая операция представлялась ему легкой прогулкой. Для похода Витовт отобрал лучшие полки из Киевского, Смоленского, Рыльского, Волынского и других западно-русских княжеств. Кроме того, к армии присоединились татары Токтамыша, около ста крестоносцев и четырехсот воинов из Польши, которые привезли с собой несколько пушек. Командовали этим многотысячным войском лучшие полководцы, среди которых выделялись сподвижники Дмитрия Донского, знаменитые своими подвигами на Куликовом поле Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский и многие десятки других. Русско-литовская армия вышла в степь, но продвигалась очень медленно из-за большого числа обозов, да и торопиться смысла не было — враг сам себя обнаружит. Высланная вперед разведка доносила о стычках с небольшими отрядами, но главных сил еще не было видно... Наконец передовые части обоих войск встретились на реке Ворскле. Пока подтягивались основные силы, Темир-Кутлуг решил начать переговоры. Посол, отправленный им к Витовту, предал вопрос хана: «Зачем ты на меня пришел? Я твоей земли не брал, ни городов, ни сел твоих.» На что литовский князь ответил: «Бог покорил мне все земли, покорись и ты мне, будь мне сыном, а я тебе буду отцом, и давай мне всякий год дани и оброк, если же не хочешь быть сыном, так будешь рабом, и вся орда твоя будет предана мечу!» Вид огромной литовской армии и самоуверенный тон Витовта, настолько напугали Темир-Кутлуга, лишенного привычного «руководства» Идегея — тот двигался с основными силами, что он дрогнул и стал делать одну уступку за другой. В замешательстве были и его ближайшие эмиры. Не смея перечить хану, они согласились выполнить все, даже самые унизительные требования литовского князя, вплоть до потери самостоятельности: «чтобы на ордынских монетах ставилось впредь литовское клеймо». Витовт торжествовал победу. Без борьбы он достиг того, о чем не мог ранее мечтать — Орда признает себя полным вассалом Литвы. В кульминационный момент переговоров в ордынский стан наконец прибыл со своими войсками Идегей. Едва услышав о случившемся, он пришел в неистовство, и кинулся в шатер, где совещались перепуганные хан и его эмиры. Прямо при советниках он стал резко упрекать Темир-Кутлуга за малодушие: — «Лучше нам смерть принять, чем быть в подчинении!» Идегей отослал эмиров в их тумены и, отстранив хана, взял командование в свои руки. Он еще раз посылает гонца к Витовту с предложением о личной встрече. ...Вожди сошлись, их разделяла только неглубокая река. Полный сил статный князь и, стареющий, невысоко роста эмир впервые видели друг друга и наконец могли говорить без подставных лиц. Но договориться о мирном исходе они не могли. Витовт предвкушал крупную победу, и каждая отсрочка только убеждала его в слабости Орды. Идегей же пришел на Ворсклу не делить Орду с Токтамышем или Витовтом, а утверждать ее великодержавие. Он, всю жизнь стремившийся к власти, не мог отступить живым и гордо отвечал Витовту: — «Ты по праву взял нашего хана в сыновья, потому что ты старше его. Но подумай сам: как я старшее тебя так ты моложе меня и подобает мне над тобой отцом быть, а тебе у меня сыном; и дани, и оброки каждое лето мне платить со всего твоего княжения; и во всем твоем княжении на твоих деньгах чеканить мое клеймо!» Для великого князя эти слова прозвучали явным оскорблением. Витовт задохнулся от злости. Ничего не ответив, он вскочил на коня и помчался к войскам, на ходу отдавая приказ немедленно строиться к бою. Напротив, на ровной как стол равнине, прорезанной извилистым руслом реки стали снаряжаться ордынские тумены. Сам вид двух огромных армий, закованных в железо и ощетинившихся копьями, внушал ужас: «страшно было видеть обе силы великие изготовившиеся на кровопролитие и смерть». Этому дню, 12 августа 1399 года, суждено было войти в историю как дате одной из самых страшных и кровопролитных битв средневековья. Битва на Ворскле, на столетия решившая ход истории Восточной Европы и, особенно, древнерусских земель, пришлась на время, когда единство развития вооружения Запада и Востока находилось, с одной стороны, на высшей своей точке, но, с другой, вот-вот должно было окончательно распасться. Это единство замечательно отметил кастильский посол дон Рюи Гонсалес де Клавихо, исполнявший свою миссию при дворе Тамерлана: посетив арсенал самаркандскою владыки, кастилец, только что взахлеб расписывавший одеяния и шатры, о доспехах «мирозавоевательного воинства» сказал только, что панцири — красного сукна на подбое из металлических пластинок — очень похожи на родные испанские. Действительно, это был период расцвета бригандины, но, если на Востоке она остается неизменной, в мусульманских регионах вытесняясь совершенствующимся кольчато-пластинчатым панцирем, то на западе пластины под матерчатым покровом все увеличиваются, превращаясь в сплошную кирасу. Пройдет всего несколько лет и полностью закончится формирование "готического" доспеха, навсегда отделившего западный панцирь от восточного. Те же принципы, только еще раньше, привели к формированию западного шлема как некоей скорлупы, весьма относительно соответствующей форме головы. Восточные же шлемы, напротив, даже забрало имели в виде кованого человеческого лица. Несколько особняком стоит в этот период русский доспех, развивавший еще домонгольского времени традиции. Его отличие — наружное бронирование и еще спорадическое применение мелких защитных деталей для конечностей. В отличие от традиционных ордынских щитов в Европе вошли в моду небольшие, сложной формы подпрямоугольные, с вырезом для копья, торчи, и более крупные — павезы. Русские воины, наряду с круглыми, применяли и архаичные уже для Европы подтреугольные щиты, и те же павезы. Обе стороны для создания легких переносных полевых укреплений использовали одинаковые большие станковые прямоугольные щиты на подпорках: только восточные «напарь» были просто дощатыми, а европейские павезы покрывались кожей и расписывались геральдическим и иным орнаментом. В ближнем бою европейцы, в том числе и русские, по-прежнему предпочитали меч, тогда как на Востоке, особенно в степях, сабля занимала господствующее положение, причем в этот период по ширине и массивности клинка она зачастую не уступала мечу. Если для Востока тяжелое конское защитное вооружение было традиционным, то Запад делал на этой стезе лишь первые, хотя и уверенные шаги, защищая коней совершенными коваными масками и кольчужными попонами. А вот в русских землях, кроме, может быть, самых западных, конский доспех до XVII в. и не появился (опыт Даниила Галицкого с введением полного защитного татаро-монгольского комплекса оказался единичной акцией). В качестве оружия дальнего боя в ворсклинской битве особо упоминаются — на стороне Витовта — арбалеты и огнестрельное оружие — пушки и ручницы. Это было очень модным оружием Европы, причем эффективность арбалетов была, скорее всего, выше. Но в данной битве наличие прогрессивного оружия не оказало воздействия на ход боя. Огнестрельное оружие было знакомо и противоположной стороне, а что касается арбалетов, то надо полагать, что пешие соединения арбалетчиков были и у золотоордынца Идегея, выученика Тамерлана, пользовавшегося такими стрелками весьма успешно. Однако перевес здесь — на этом поле боя — оказался на стороне доброго старого степного лука, чьего мощного, прицельного и массированного огня в который раз уже не смогли выдержать европейские рыцари, ни в чем не уступавшие в этот момент рыцарям Востока. Идегей построил свою армию в шесть больших корпусов, которые делились на три кула (полка) числом до двух-трех тысяч всадников. Каждый кул нес знамя своего эмира. На флангах выделялись знамена эмиров правого и левого крыла орды, а в центре, возвышаясь над другими, развевался туг (штандарт) великого хана. Резервный кул под командованием самого Идегея был укрыт в овраге, позади большого кула. Вперед была выдвинута легкая конница, вооруженная луками. Против них выстроились хоругви русско-литовско-татарской армии. Перед строем союзной рати были установлены легкие бомбарды, аркебузы и строй арбалетчиков. Войска замерли, изготовившись к бою, и полководцы объехали ряды воинов, обращаясь каждый к своим людям. Но вот с обеих сторон призывно забили большие барабаны, ударили кимвалы и загудели трубы. Вперед, разворачиваясь лавой, понеслась легкая конница ордынцев, на ходу пуская сотни стрел. Их поток был уже затопить передовой полк литовцев, но их встретил произведенный в упор залп пушек и арбалетов. Волна всадников на ходу повернула вправо и, теряя убитых и раненых, изгибающейся дугой понеслась обратно вдоль строя противников, засыпая их градом стрел. Им вдогонку из строя союзников выскочили всадники Токтамыша. Следом, качнувшись стягами, медленно двинулись основные силы русско-литовской армии, на ходу выстраиваясь клином. Навстречу им, опустив копья, ринулись рысью конные ордынские кулы, также выставив вперед разящий клин. Две армии неслись друг на друга как железные драконы. В миг столкновения раздался страшный грохот от треска сотен сломанных копий, разламываемых доспехов, предсмертных стонов и хрипов тысяч людей и коней. Войска смешались. Один за другим исчезали полки в этой бурлящей смертоносной круговерти и только высоко поднятые знамена показывали, какая сторона берет верх. Началась тесная конная схватка. Воины бросили копья и сошлись в рукопашной битве мечами, саблями, булавами, кистенями и топорами. Летописец повествует об этом так: «началась схватка сильная и жестокая: отсекались длани и руки, резались тела, рубились головы; было видно, как на землю валились мертвые всадники и насмерть раненые. И крик, и шум, и звон мечей были таковы, что и грома Божьего не услышать». Общая конная рубка, перемалывающая силы противников, требовала все новых и новых подкреплений. И оба полководца, стараясь сохранить строй, бросали в бой свежие силы, которые вклинивались в ряды врага, стремась расколоть его на части. Никто не мог добиться ощутимого успеха. Сила не могла одолеть силу. Ожесточенная борьба разгорелась на флангах, где конные русско-литовские хоругви сумели потеснить ордынцев. ... Уже несколько часов шла битва. Над полем боя висело облако пыли и стоял ужасающий гул. Из рядов дерущихся вырывались отдельные кони, унося убитых и раненых прочь, а туда вновь и вновь скакали свежие ратники... Но вот, ордынские крылья дрогнули и воины Витовта стали заметно теснить их. Казалось, достаточно еще небольшого усилия и знамена Темир-Кутлуга падут. И Витовт, чтобы закрепить успех, бросает в бой свои последние резервы — польских, немецких и литовских рыцарей. Большой полк ордынцев изогнулся дугой и дрожал как натянутая струна — еще миг, и она готова была лопнуть. Однако то, что было расценено великим князем как отступление ордынцев, оказалось умелым маневром Идегея. В тот самый момент, когда вся армия Витовта оказалась втянутой в битву, свежие тумены, личная гвардия эмира, обрушились на фланги литовского войска. Сокрушив их и обратив в бегство, они стали заходить в тыл союзной армии. Литовско-русские хоругви начали отступать, строй их стал ломаться. И тут удар тяжеловооруженной кавалерии Идегея окончательно сокрушил их ряды. Теперь уже никто не думал о сопротивлении. Пытаясь спасти свою жизнь остатки союзной армии бросали обозы, оружие, раненых. Одними из первых бежали великий князь Витовт и хан Токтамыш. Разгром их был полным. Почти вся русско-литовская армия полегла на поле боя или во время бегства. Летопись с горестью повествует, что погибло семьдесят четыре князя, «а иных воевод и бояр великих, и христиан, и Литвы, и Руси, и Ляхов, и Немцев множество убито — кто сможет сосчитать?» В этой страшной битве погиб цвет русско-литовских князей, которые помогали Витовту созидать Великое княжество Литовское и Русское, а ранее боролись под знаменами Дмитрия Донского. Среди прочих погибли оба брата Ольгердовичи, Дмитрий Боброк-Волынский, князь Смоленский Глеб Святославич и киевский князь Иван Борисович, а также Краковский великий князь Спытко. Идегей гнал Витовта с остатками его войск до самого Киева, с которого эмир взял огромный выкуп, а остальную часть армии он отправил грабить Южную Русь, которая подверглась страшному опустошению вплоть до Великих Лук. По преданию, в бегстве Витовт заблудился, и его вывел в безопасное место татарин-казак Мамай. За эту услугу князь произвел казака в дворяне, даровав ему урочище Глину. Вот от этого Мамая и пошел род Глинских, одна из представительниц которого — Елена, стала матерью царя Ивана IV Грозного. Витовт поспешил заключить мирный договор с Идегеем, одним из пунктов которого было, видимо, выдворение Токтамыша из пределов Литвы. После страшного поражения литовский великий князь уже не мог претендовать на роль объединителя Руси и проводить прежнюю активную политику. Наступил «звездный час» Идегея. Теперь, когда он достиг всего, к чему стремился и, когда последнее препятствие было устранено, он попытался возродить Империю. Но былого могущества Орда уже не могла достигнуть. Лучше всего это продемонстрировал поход московского великого князя Василия Дмитриевича в тот же год в Булгарию. Воспользовавшись тем, что Идегей был занят на юге, князь нанес страшный удар по одной из наиболее процветающих частей Орды. Это показало потенциальную слабость империи, которая ничем не ответила на это вторжение. Вскоре после победы на Ворскле, зимой 1399 г. умер хан Темир-Кутлуг. В Сарае опять вспыхнул мятеж. Снова Идегей берется за оружие, чтобы усмирить сепаратистские настроения царевичей и поддерживающей их знати. Еще около десяти лет после своей выдающейся победы Идегей титаническими усилиями сдерживал распад Орды, сосредоточив всю власть в своих руках и меняя неугодных ему ханов. Ему удалось разгромить в 1408 г. Русь, нанести поражение Тимуру, и даже уничтожить своего смертельного врага Токтамыша. Тем не менее, окончательный распад Улуса Джучи предотвратить он не смог. Уже в конце его жизни Орда по существу перестала существовать как единое государство. «Звездный час» Идегея по сути явился последним всплеском активности агонизирующей империи, чья окончательная гибель была на какое-то время отсрочена действиями незаурядного государственного деятеля и военачальника. Когда все внешние препятствия к укреплению государства были сломлены, пришедшие в действие внутренние центробежные пружины разогнулись, и даже умелый воин, и политик Идегей не смог уже их удержать. Движение колеса истории только замедлилось на мгновение, а потом завертелось все убыстряя ход... Искандер ИЗМАЙЛОВ БИТВА НА ВОРСКЛЕ. 1399 . Журнал Цейхгауз 03.1994

Участники битвы на Ворскле с литовской стороны: князь Андрей Ольгердович Полоцкий, брат его Дмитрий (Ольгердович) Дебрянский, князь Иван (Дмитриевич)Киндырь (Трубчевский), князь Андрей пасынок Дмитриевич (Друцкий), князь Иван Евлашкович, князь Михаил Евнутьевич (Изяславльский), князь Иван Борисович Киевский, князь Глеб Святославич Смоленский, князь Лев Корьятович (влад. Восточной Подолией), князь Михайло Васильевич (Пинский), брат его князь Семен (Туровский), князь Михайло (Дмитриевич) Подбережский, брат его князь Александр, князь Михайло Даниилович (Острожский), брат его князь Дмитрий, князь Федор Патрикеевич Волынский (в некоторых ист. Рыльский), князь Дмитрий Патрикеевич (Стародубский), князь Ямонт Тулунтович (Клецкий, наместник смоленский), князь Иван Юрьевич Бельзский, князь(?) Спытко Краковский (влад. Западной Подолией). Из вышеперечисленных лиц по меньшей мере 15 командовали хоругвями своих земель. Сам Витовт был прямым сюзереном земель коренной Литвы и Черной Руси, это еще 10-12 хоругвей. А ведь были еще и другие князья, возглавлявшие хоругви своих княжеств и выжившие в битве (наверняка в походе принимали участие: брат Витовта, Сигизмунд Новогрудский, двоюродный брат Лугвений Ольгердович Мстиславский, внучатые племянники Александр Владимирович Слуцкий, Юрий Ижеславский, Роман Кобринский и Ратненский, Иван и Федор Корибутовичи). Полный набор князей и наместников земель ВКЛ в конце 14 в. Были еще татары Тохтамыша.

ГДЕ ПРОИЗОШЛО ПОБОИЩЕ? - http://www.forum.rarik.net/viewtopic.php?f=33&t=87 Вопрос о конкретном месте, где состоялась в 1399 г. битва на Ворскле, остается дискуссионным до сих пор. Так, дореволюционные историки Полтавщины, в частности Л.В. Падалка, считали, что эта битва произошла в понизовье Ворсклы вблизи современных сел Кишеньки, Орлик Кобеляцкого района и Китайгород Царичанского района Днепропетровской области. Другие называли место вблизи Кобеляк за речкой Ворсклой, по дороге на Царичанку, около урочища «Красна Гора», где якобы и была разгромлена армия Витовта. Но, по мнению современного полтавского историка В. Н. Жук, то был путь отступа отрядов Тохтамыша, по которому он убегал после удара, нанесенного его одноплеменниками вблизи места, где он разбил лагерь со своим аулом. По предположению В.Н. Жук, в названии села Тахтаулово, ныне Полтавского района, как раз и фиксировалась память о тех событиях. Т.е., «Тахтаулово» — это якобы сокращенная форма от названий «аул Тохтамыша», «Тохтамышев аул». Однако, эта версия вызывает серьезное сомнение: вряд ли в XIV—XV веках существовала практика образования сложносокращенных слов. Это стало распространено только в XX в. в советские времена: вспомните «колхозы», «райкомы», «комсомол», «Днепрогэс» и т. п. Наши же далекие предки таким словообразованием не занимались. Так же допускается, что о битве 1399 г. в наши дни напоминает также название расположенных рядом урочища и села Побиванка. В исследовании шведского историка XVIII в. Густава Адлерфельда есть свидетельство того, что Полтавская битва 1709 года состоялась на том же поле, где когда-то была разбита армия Витовта. А урочище и нынешнее село Побиванка как раз и расположены рядом с полем Полтавской битвы. По мнению В. Н. Жук, на этом поле вблизи древней переправы через Ворсклу, которой пользовались еще печенеги и половцы, и потом крымские татары, а в 1709 году армия Петра I, состоялся первый этап битвы Витовта. После нанесенного удара союзник Витовта Тохтамыш убежал. Часть же армии Витовта могла отступить под защиту крепостей, которые находились выше по Ворскле. В них, а именно в Больших Будищах, Опишном и Бильске, были сосредоточены основные силы Витовта. В одной Бильской крепости за высокими земляными валами могло разместиться до 50 тыс. кавалерии. «Масштабный бой непосредственно между войсками Витовта и полчищами Темир-Кутлуя — Эдигея, — считает В. Н. Жук, — состоялся на поле недалеко от древнего города-крепости Опишни, за Ворсклой, за тогдашней природной границей литовско-русского государства». О той страшной беде напоминает название села Лихачивка (Котелевского района) и расположенная неподалеку могила Витова. Это может быть измененное народом для упрощения произношения название «Могила Витовта»). Автор высказывает предположение, что в этой могиле навеки осталось много воинов литовского князя и его союзников, а остальная часть литовско-русского войска полегла под стенами и на территории самой Бильской крепости. В урочищах Скоробир, Осняги, Саранчево Поле, в районе древнего Бильского городища размещены многочисленные курганы скифского времени. Археолог, профессор Б.А. Шрамко считает, что это — древнее городище скифской эпохи — легендарный город Гелон, еще до конца XVIII века здесь были огромные кладбища-могильщики, а на валах крепости находили человеческие кости, черепа, остатки различного старинного оружия. Однако селитроварение, для которого преимущественно использовался грунт курганов, валов и могильщиков, и которое почти в течение трех веков существовало на Полтавщине, привело к значительному разрушению археологических памятников. Но еще и до начала XX века в районе урочища Скоробир, около хутора Голубово сохранилась большая группа могил на площади более 50 га. Это дало основания историку Л.В. Падалке допустить, что именно в этих местах было окончательно разбито войско Витовта. Гипотезу В.Н. Жук о месте битвы 1399 г. тяжело доказать или, наоборот, опровергнуть, поскольку, и это очень досадно, не было планомерных археологических исследований по этому вопросу и соответственно нет материальных свидетельств «за» или «против». О той же Витовой могиле (Витовта по В. Н. Жук) можно прочитать, что это курган VI—V в. до н.э. высотой 4,3 м, диаметром 60 м содержал захоронения в прямоугольной яме с деревянным накатом размером 2,8—4,9 м, которое принадлежит к наиболее богатым погребениям дворянства земледельческого лесостепного населения Поворскла скифского времени. Исследован курган в 1888 году И.А. Зарецким. И никаких находок, относящихся к периоду битвы 1399 года! Предположение о том, что большая битва, или второй этап битвы, между войсками Витовта и ордынцами состоялся вблизи Опишни за Ворсклой, вызывает определенное сомнение и, так сказать, из географических соображений. Дело в том, что урочище и село Побиванка (по предположению — место первого этапа битвы) находятся на правом берегу Ворсклы. Значит на время битвы под Опишней оба войска должны были переправиться на левый берег реки и пройти около 40 км пути. Это достаточно непросто было бы осуществить, особенно армии Витовта в условиях отступа с их большим обозом. Тем не менее, мы должны быть благодарны В.Н. Жук за то, что она привлекает внимание к этому историческому событию. Правда, в самом научном исследовании встречаются незначительные неточности: «Витовт — сын Кейстута Ольгердовича», на самом деле Кейстут и Ольгерд — братья, сыновья Гедымина, т.е. Гедиминовичи; или же «в 1398 году хан Заволжской Орды Темир-Кутлуй (еще Темир-Кутлук, или Тамерлан ) разгромил войско Тохтамыша» — безусловно, Тамерлан или Тимур и Темир-Кутлуй личности разные, и Тохтамыш потерпел поражение от Тимура, как уже вспоминалось, в 1395 году. Подобные предположения высказал и полтавский журналист В. И. Посухов, который считает, что «битва происходила на широкой равнине между селами Лихачевка, Деревки и Демьянивка Котелевского района» (газета «Полтавский вестник», 15.01.1999 г.). Автор вносил дельное предложение: «12 августа, в день 600-летия битвы собраться на Витовой могиле, чтобы обменяться своими знаниями, творческими изысканиями и по давнему обычаю справить тризну, чествуя память павших в бою воинов». Для полтавчан небезразлично, что наш край дважды был в эпицентре событий, которые существенно повлияли на ход европейской истории, и наша земля стала местом таких грандиозных битв. Их результаты кардинально повлияли на дальнейшее развитие не только тех государств и народов, которые участвовали в них. И хотя говорят, что в оценке исторических событий не должно быть «сослагательного наклонения» (а что было бы, если бы?..), а все же волнует воображение мнение, предположение о том, что победа хотя бы в одной из этих битв противоположной стороны, привела бы совсем к другой карте Европы и геополитической ситуации. Судьбы стран и народов могли быть совсем не такими, как есть. Благодаря этим событиям стала широко известной в мире не одна лишь Полтава, а и наша Ворскла и много городов и городков, где также происходили важные события тех переломных времен, — Побиванка, Большие Будища, Зинькив, Гадяч, Опишня, Старые Санжары, Переволочная... Грандиозная битва на Ворскле в 1399 г. — это событие, которое стоит того, чтобы ради исторической правды и из уважения к прошлому и нашим далеким предкам продолжить поиски и исследования с тем, чтобы окончательно установить место битвы и достойно увековечить память о ней. 12 августа 1399 года вошло в историю как дата одной из самых страшных и кровопролитных битв Средневековья. Едигей построил свою армию в шесть больших корпусов, каждый из которых делился на три полка. Кроме того был выделен резерв под командованием самого Едигея, и этот резерв был спрятан не в лесу, не за холмом, а в овраге, невдалеке от места основного сражения. Бой начался атакой легкой татарской конницы. Она налетела строй литовских войск, пуская по ходу сотни стрел. Но так же легко, как конница примчалась, она была обращена в бегство, встреченная ответной стрельбой из луков и арбалетов. Вдогонку за убегающими татарами из строя союзного литовско-русско-польско-татарского войска вылетели всадники Тохтамыша, которые погнались за убегающими противниками. Следом медленно двинулись основные силы союзной армии. Навстречу им, опусти копья, ринулись ордынцы Темир-Кутлука. Две армии, постепенно разгоняясь, двигались навстречу друг другу. В момент столкновения, по описанию летописца, раздался страшный треск от ломающихся копий, стоны, крики – началась многочасовая битва. Когда историки говорят, что битва длилась от зари до заката, они сгущают краски. Средневековая битва не могла длиться больше двух-трех часов. Снаряжение, вооружение весили столько, что человеческих сил могло хватить только на непродолжительное время боя. Нам неизвестны сражения, которые длились бы больше двух-трех часов. Но сражение на Ворскле было одним из самых упорных. Конная рубка перемалывала силы противников и требовала все новых и новых подкреплений. И Едигей, и Витовт старались сохранить строй, бросали в бой свежие отряды и полки, которые вклинивались в ряды врага, стремясь расколоть его на части. Но никто не мог добиться ощутимого успеха. Сила не могла одолеть силу. И тогда борьба разгорелась на флангах, где конным союзным отрядам удалось потеснить отряды ордынцев. Но уже близился исход битвы: ордынцы на флангах дрогнули, воины Витовта стал заметно теснить их. Казалось, еще немного и отряды Темир-Кутлука обратятся в бегство. Витовт, чтобы закрепить успех, бросил в бой свои последние резервы – польских, немецких и литовских рыцарей. Большой полк ордынцев изогнулся дугой и дрожал, как натянутая стрела, – еще миг, и он лопнет! Однако то, что было расценено великим князем как отступление ордынцев, оказалось маневром. В тот момент, когда вся армия Витовта была уже втянута в битву, свежие тумены Едигея вышли из оврага и обрушились на фланги литовского войска. Сокрушив их и обратив в бегство, они стали заходить в тыл союзной армии. Литовско-русские полки начали отступать, строй их стал ломаться. И тут удар тяжелой кавалерии Едигея сокрушил их ряды окончательно. Теперь уже никто не думал о сопротивлении – началось бегство. Одними их первых бежали князь Витовт и хан Тохтамыш. Рагром был полный. Против ордынской конницы оказались бессильны не только пушки, но и немецкие рыцари. Почти вся русско-литовско-польская армия полегла на поле боя или во время бегства. Летописец с горечью написал, что погибло «всех князей именитых и славных 70 и 4. А иных воевод и бояр великих, и христиан, и Литвы, и Руси, и Ляхов, и Немцев, елико избито, многое множество кто возможет изчести?». В этой страшной битве погиб цвет русских и литовских князей, которые помогали Витовту создавать независимое литовское княжество, а еще ранее боролись под знаменами Дмитрия Донского. Среди прочих погибли оба брата Ольгердовичи, Дмитрий Боброк-Волынский, князь смоленский Глеб Святославич, киевский князь Иван Борисович, краковский великий князь. Войска Едигея гнали Витовта с Тохтамышем и остатками их войск до самого Киева. Дойдя до древней столицы Руси, Едигей взял огромный по тем временам выкуп – около 8 тысяч рублей, и отправил остальную армию грабить Южную Русь, которая подверглась страшному опустошению до самых Великих Лук. Витовт поспешил заключить мирный договор с Едигеем, одним из пунктов которого было выдворение Тохтамыша из пределов Литвы. После такого поражения Витовт уже не мог играть роль объединителя Руси и проводить прежнюю активную политику. Это поражение предопределило дальнейший ход истории в Восточной Европе.

Юань-ши о народах Сахалина и Приамурья - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/XIV/1360-1380/Yuan_si/text1.htm Айны упомянуты в китайском источники как гувэй (кувэй). Японцы они были еще известны как эмиси.

Ходжайов Т. - Обычай преднамеренной деформации головы в Средней Азии http://www.kroraina.com/casia/hodzhajov.html Трофимова Т. Изображения эфталитских правителей на монетах и обычай искусственной деформации черепа у населения Средней Азии в древности http://kronk.narod.ru/library/trofimova-ta-1968.htm Шведчикова Т. - К вопросу о распространению обычая искусственной деформации головы у древнего населения Восточного Приаралья - http://www.antropos.msu.ru/vestnic/091/9.pdf

Кроме того, схожий с Нестором фрагмент есть и у Ибн Саида: ''Борджане были горды и сильны, который называли Борджаныю Алеманы победили их и уничтожили их так, что не один не остался, и следа их не осталось''. У Нестора ''Быше бо обре телом велици и умом горди, и Бог потреби я, и помроша вси и не остася ни един обрин. И есть притча в Руси и до сего дне: погибоша аки обре: их же несть племени ни наследка''. Конечно же эти имею характер легенды. В франкских документах они езе упоминались на протяжении IX века. Очевидно сведения о гибели Аварского Каганата были получены от западных или балканских славян, которые сохранили описания войн с аварами в виде легенд.

ФРЕДЕГАР CHRONICARUM QUAE DICUNTUR FREDEGARII LIBRI QUATTUOR "На 40-м году правления Хлотаря (623 г.) некий человек по имени Само, франк родом из Санса, вместе с другими купцами отправился к тем славянам, которые известны как венды. Славяне уже подняли восстание против авар, называемых также гуннами и против их правителя-кагана. Венды были долгое время поданными гуннов, которые использовали их как befulci. Когда бы гунны не выступали против других народов, они стояли у лагеря в строю, готовые к бою, пока сражались венды. Если венды побеждали, то гунны бросались вперед за добычей, но если венды терпели поражение, то гунны поворачивали их и вновь заставляли вступать в битву. Венды звались гуннами befulci, потому, что они дважды начинали атаку в боевых порядках, и таким образом, прикрывали гуннов 51. Каждый год гунны зимуют со славянами, спят с их женами и детьми, и вдобавок славяне платят дань и терпят много других тягот. Сыновья, рожденные от гуннов славянским женами и дочерьми однажды нашли это постыдное унижение нестерпимым, и поэтому, как я сказал, они отказались подчиняться своим господам и подняли восстание. Когда они выступили против гуннов, Само, о котором я говорил, пошел с ними, и его храбрость вызвала их восхищение: удивительно много гуннов пало от меча вендов. Признав его заслуги, венды сделали Само своим королем, и он правил ими 35 лет. Несколько раз они, под его руководством, воевали с гуннами, и его благоразумие и храбрость всегда доставляли вендам победу. У Само было 12 вендских жен, которые родили ему 22 сына и 15 дочерей". Сведения о дулебах и обрах в Повести Временных лет могли быть заимствованы у Фредегара.

Копипаста с форума Балто-Славика - http://www.balto-slavica.com/forum/index.php?showtopic=22: В 558 году году авары добрались до предкавказских степей, подчинили местное гуннское племя савиров и отправили посольство в Константинополь.В 559 году, воспользовавшись войной между 2 болгарскими племенами-кутургурами на Дону и утургурами на Кубани Поддержав в войне более слабых кутургур,авары подчинили и тех, и других. Затем послеждоал конфликт с антами. Это был союз славянских племен , соотносимый с пеньковской археологической культурой. Те черты, которые делали антов страшными для Империи, ставили их в весьма уязвимое положение при контакте с аварами.Как раз в это время отмечается миграция пеньковских племен на запад.По видимому, именнов это время появились хорваты в Орлицких горах(на севере современной Чехии) и сербы на Зале. Причем если хорваты остались отчасти в Прикарпатье, то сербов в Восточной Европе больше известно не было. Ко двору хана авар Бояна было послано посольство во главе со знатным человеком Мезамером. Независимое поведение Мезамера и интриги кутургурского хана Забергана, с давних пор конфликтовавшего со своими славянскими соседями, привели к его казни. В 561 году Боян вышел к Нижнему Дунаю, но Юстиниан не согласился поселить его народ не имперской земле. Тогда авары пошли в обход. В 562 году их передовые отряды сталкивались с франкским королем Сигибертом в Богемии.Уже в 567 авары разбили Сигиберта в Тюрингии, но отпустили пленника, взяв с него выкуп и договор о вечной дружбе. В 567 году Боян заключил союз с лангобардским королем Альбоином(561-572).Совместно они разгромили королевство гепидов на Тиссе, но уже в 568 лангобарды, приняв арианство и порвав этим связь и Империей, вторглись в Италию. А Боян совершил первый набег на балканские владения Империи, как раз в это время ведшую переговоры с запднотюркским каганом Истеми.В 570е годе формируется Аварский каганат.Его центр, как и центр державы гуннов, распологался в пуште Среднедунайской равнины.В это время западные границы Тюркского каганата распространились до Дона и Кавказа, каган Туксанф подчинил утургуров. Бояну потребовался союз с Империей, и шанс на него ему дали дунайские словене. Тем более что авары уже давно желали отомстить за убийство словенским вождем Добрятой его послов.В 578 словене совершили второй крупный самостоятельный поход за Дунай(первый, полностью успешный , имел место быть в 551-552 годах, кроме того в 559 году они разоряли Фракию совместно с кутургурами). Стратиг Иоанн преправил 6 туменов аварской панцирной конницы через Саву и Дунай и они обрушились на поселения словен на территории нынешней Валахии. Словене были обложены данью в пользу хана и обещали не нападать на имперские земли. Впрочем, уже в 579 г. словене снова порешили присланных к ним аварских послов.Очевидно в это время дунайские словене вошли в союз со своими родственниками с Волыни, ообьединенными неким родом мусоков/маджаков, которых можно сопоставить с хозяевами городища в Зимно на Западном Буге. Авары между тем послали послов в Константинополь, предложив союз против словен в обмен на Сирмий(Сремска Митровица).Но получил отказ. В 580 году словене снова перешли через Дунай, и дошли до Коринфа.Именно в этот период в Пелопонессе поселились славянские племена милингов и езеритов, еще в 13 веке успешно отстаивавшие свою свободу от крестоносцев.А авары чрез год воспользовались моментом и осадили Сирмий.Далее они вторглись во Фракию и заключили союз со словенами.Лишь в 586 году году уже обьединенные аваро-словенские силы потерпели серьезное поражение под Салониками. А в 587 году цезарь Маврикий разбил авар под Адрианополем. В 592 и 594 ромейские силы вторгались в земли дунайских словен и нанесли им тяжелые поражения, а в 595 начали войну против авар. 21 апреля 595 ромейская армия была разгромлена, и авары остались победителями, заодно подчинив и ослабленных словен. Однако уже в 599 году цезарь Маврикий возобновил войну.На первыхъ порах он нанес аварам ряд поражений, но в 602 году приказ остатся на зимовку в Прикарпатье вызвал мятеж, возглавленный центурионом Фокой. Маврикий и все его родственники погибли, Фока стал императором. В этот период авары достигли пика своего могущества.Главный кровный враг-Тюркский каганат переживал смуту, Византия была атакована иранским шахом Хосроем Парвизом , обьявившим себя мстителем узурпатору за смерть Маврикия.В самой Европе авары подчинили все болгарские племена, дунайских , волынских (дулебы, подчинение которым оставило след в фольклоре и попало на страницы летописей)и , возможно ляшских словен, которые тогда отхлынули на север, в земли венедов.В 622 году Ираклий начал наступление в Азии, заключив союз с врагами Ирана и авар-тюркской династией Ашина. В 626 году авары осадили Константинополь.Основную часть их сил составляли подчиненные славяне. Но ромеи нанесли аварославянскому войску поражение , и аварское великодержавие рухнуло.А в 628 году поржение потерпел и Иран.Именно в 630-е годы на Балканах поселяются сербы и хорваты. .В Моравии и Норике возникла держава Само.Больше авары существенного фактора мировой политики уже не представляли.Впрочем, их тношения с с северными соседями не очень ясны, поскольку письменные источники особого внимания на Центральную Европу не обращали. Был бы рад, если кто-то владеющий археологическими материалами соответствующего периода пролил бы свет на этот период.Лучше известна история восточных окраин.здесь вопользовавшись одновремнным ослаблением Западнотюркского и Аварского каганатов свою державу в Приазовье и Северном Причерноморье создали болгары, обьединенные ханом Кубратом. Уже после уничтожения Западнотюркскогокаганата войсками империи Тан в 659 году династия Ашина укрылась в низовьях Волги, где создала из местных (очевидно, тюркизированных кавказских племен) Хазарский каганат.В 670-е годы хазары нанесли болгарам поражение, и те отступили в низовья Дуная.

Напольских В. В. - Балто-славянский языковой компонент в Нижнем Прикамье в сер. I тыс. н. э. http://www.udmurtology.narod.ru/pdf/library/napolskikh/baltoslav.pdf

Белых С. К., Макаров Л. Д. Население Камско-Вятского края в булгарское время // История татар с древнейших времён в семи томах. Том 2. Волжская Булгария и Великая Степь. Казань, 2006. - http://www.udmurtology.narod.ru/pdf/library/belykh/belykh-makarov-nasel-kamsk-vyatsk-kr-v-bulg-vremya.pdf Белых, С.К. К вопросу о локализации прародины пермян // Пермский мир в раннем средневековье. Ижевск, 1999. С. 245-281. - http://www.udmurtology.narod.ru/pdf/library/belykh/belykh-k-v-o-lokaliz-prarodiny-permyan.pdf Белых, С. К. Проблема распада прапермской языковой общности. Ижевск, 2009. 150 с. http://www.udmurtology.narod.ru/pdf/library/belykh/belykh-raspad-prapermskoy.pdf

Aalto P., Pekkanen, T. (1975–1980). Latin sources on north-eastern Eurasia (2 Vols). Wiesbaden: Otto Harrassowitz. Почти все сведения о финно-уграх эпохи Средневековья собрал Ласло Клима - http://mek.oszk.hu/02100/02101/02101.htm http://mek.niif.hu/02800/02893/02893.htm Текст его двухтомной работы на венгерском.

Белых Cepгей Константинович - ПЕРМСКИЕ ИСТОКИ ЭТНОГЕНЕЗА УДМУРТСКОГО НАРОДА (проблема распада прапермской общности) http://dissertation1.narod.ru/avtoreferats/avtoref105.htm Специальность 07.00.07. - этнография, этнология, антропология АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Ижевск 1998 Работа выполнена в отделе этнологии и социологии Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской Академии наук Общая характеристика работы. Актуальность исследования. Изучение этнической истории является одной из важнейших задач современной этнологии. Особое значение здесь имеют попытки проникновения к истокам сложения и формирования существующих ныне народов. Реферируемая работа посвящена проблематике, связанной с заключительными этапами развития и распадом прапермской этнолингвистической общности, объединявшей этнических предков современных народов пермской группы (коми и удмуртов) уральской языковой семьи, члены которой говорили т общем для них пермском праязыке, в результате развитая которого сложились сегодняшние коми-зырянский, коми-пермяцкий и удмуртский языки. Будучи несомненно очень важной стадией в истории пермских народов, дивергенция прапермской общности, по сути дела, положила начало постепенной эволюции, ведущей к превращению пермских родоплеменных групп в этнические общности более высокого порядка и сложению, в итоге, современных удмуртского, коми-зырянского и коми-пермяцкого народов. Таким образом, изучение этого периода в этнической истории пермян и попытка реконструкции самого хода процесса данной дивергенции, предпринятая в реферируемой диссертационной работе, позволяют понять и по-новому осмыслить истоки и причины многих последующих событий в истории, а также происхождение многих составных компонентов и явлений в традиционной культуре удмуртов и коми. С учетом же того обстоятельства, что коми, удмурты и их предки никогда не жили в изоляции, имели постоянные разнообразные контакты со своими соседями, предпринятое исследование приобретает дополнительную значимость как попытка научного освещения составной части истории единой в культурно-историческом плане Волго-Уральской этнографической провинции. Цель и задачи исследования. Конечной целью данной диссертационной работы является построение на основе комплексного подхода к имеющимся материалам и выводам сравнительно-исторического языкознания, археологии, физической антропологии, этнографии и других смежных дисциплин исторической модели дивергенции прапермской общности, отражающей реальные исторические события и процессы, происходившие с пермским пранародом на заключительной стадии его существования и приведшие, в результате, к его распаду. Исходя из поставленной цели, в диссертации вешались следующие конкретные задачи: 1. С помощью различных лингвистических методов определялся конкретный период времени, в который произошел распад пермской праязыка. 2. При помощи методики лингвистической палеонтологии локализован прапермский природно-экологический ареал. 3. Определение экологического ареала вкупе с имеющимся археологическим материалом, позволило затем локализовать территорию пермской прародины, т.е. территории, на которой был расселен пермский пранарод непосредственно накануне и в период своего распада. 4. Предпринята попытка реконструкции хронологических этапов процесса дивергенции прапермской общности с указанием наиболее вероятных причин начала, развития и завершения этого длительного и сложного процесса. Хронологические рамки исследования определяются серединой 1 -серединой II тыс. н. э., охватывая, таким образом, почти всю эпоху средневековья. Выбор данных хронологических рамок обусловлен тем, что, как это обосновывается в тексте самой диссертации, именно в этот период происходят события и процессы, приведшие к окончательному обособлению друг от друга предков коми и удмуртов. Методология и методика исследования. В своем исследовании диссертант опирался на теоретико-методологические разработки отечественных и зарубежных специалистов в области лингвистической и исторической уралистики, финно-угроведения и пермистики: Ю.Вихманна, П.Хайду, В.И.Лыткина, К.Редеи, Е.А.Хелимского, В.В.Напольских и других. Источниковая база исследования. Материалом для конструирования исторической модели распада прапермской общности послужили данные и выводы сравнительно-исторического языкознания, археологии, физической антропологии, этнологии, сведения, почерпнутые из письменных памятников, касающиеся истории пермских народов и шире - этнической истории Волго-Уральского региона. Практически весь данный материал был извлечен автором диссертации из опубликованных на сегодняшний день работ по пермскому и финно-угорскому языкознанию, по археологии Волго-Уралья и сопредельных регионов, по этнографии и истории народов Волго-Уралья и Европейского Северо-Востока, по физической антропологии пермских и других народов уральской языковой семьи. Кроме того, автором диссертации были использованы в работе некоторые материалы, положения и выводы, содержащиеся в докторской диссертации М.Г.Ивановой [1996] и кандидатских диссертациях И.Ю.Пастушенко [1995] и АТ.Иванова [1997г.]^ Степень изученности проблемы. Согласно господствующим сегодня в финно-угроведении воззрениям, обособление прапермской этнолингвистической общности от других известных нам финно-угорских языков произошло около середины II тыс. до н. э. По вопросу же о времени и причинах распада этой общности, разделения ее на удмуртскую и коми ветви в науке имеется целый ряд сильно отличающихся друг от друга мнений. Данной ^ Пользуясь случаем, диссертант выражает свою искреннюю признательность М.Г.Йвановой, И.Ю.Пастушенко и АТ.Иванову за любезно предоставленную ими возможность воочию ознакомиться с текстами данных диссертаций. темы касались в своих сочинениях как зарубежные (Ю.Вихманн, П.Хайду, К.Редеи, А-Рона-Таш и др.), так и отечественные исследователи (В.И.Лыткин, Т.И.Тепляшина, Л.П.Лашук, А.Х.Халиков, Р.Д.Голдина, Э.А.Савельева и др.). Однако, и сейчас дискуссию по данной проблеме нельзя считать законченной: выводы и построения представителей двух основных ученых “цехов”, работающих по данной проблематике - археологов и лингвистов - серьезно расходятся между собой. Расхождение в датировке времени распада прапермской общности у большинства археологов и лингвистов составляет более чем 1000 лет. В археологии сегодня преобладает точка зрения о связи распада прапермской общности на пракоми и праудмуртов с финалом ананьтской культурно-исторической общности в Ш в. до н.э. и сложением на ананьинской основе пьяноборской и гляденовской археологических культур, в носителях которых принято видеть предков соответственно удмуртов и коми. В языкознании же утвердилось и стало традиционным положение, согласно которому распад пермского праязыка тесно связан с проникновением в Среднее Поволжье во второй половине 1 тыс. н. э. тюрок-булгар и образованием здесь первого в регионе государственного образования -Волжской Булгарии. Распад прапермской общности, таким образом, датируется VUI-X вв. н. э. и объясняется предполагаемым переселением предков коми к северу, на Верхнюю Каму, Вычегду и Печору. Причиной столь существенных расхождений во взглядах археологов и лингвистов на проблему распада прапермской общности следует признать отсутствие комплексного подхода к решаемой проблеме, опора почти исключительно на данные и выводы “своей” науки при, как правило, недостаточном внимании к материалам и достижениям смежных дисциплин. И хотя археологией, лингвистикой, физической антропологией, этнологией и Другими дисциплинами к сегодняшнему дню накоплен немалый объем материала, могущего быть источниковой базой для изучения проблемы дивергенции прапермской общности, упомянутый недостаток взаимодействия между специалистами в данных научных областях является главным препятствием в дальнейшем изучении указанной проблемы, да и этнической истории пермских народов в целом. Остаются слабо изученными вопросы локализации пермской прародины, т.е. территории расселения пермского пранарода, а также вопросы, касающиеся эволюции прапермской общности во времени и пространстве, этапов ее развития и распада, миграций и контактов с соседними этническими группами. Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые осуществлена попытка объединить усилия нескольких наук - сравнительно-исторического языкознания, археологии, физической антропологии, этнографии и некоторых других - и свести их материалы, выводы и достижения воедино на принципиально новом уровне, в рамках комплексной модели исторических процессов, происходивших в древности с пермским пранародом, обитавшим в определённом природно-экологическом ареале, на своей прародине в определённом этническом окружении и говорившим на пермском праязыке. Построенная в результате историческая модель, хотя и не претендует на окончательную завершенность и освещение всех вопросов, связанных с проблемой распада прапермской общности, должна быть внутренне непротиворечивой, удовлетворять максимальному количеству фактов и выводов, полученных методами вышеупомянутых дисциплин и может послужить основой для дальнейших исследований в этом направлении. Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее основные положения и выводы могут быть использованы при создании обобщающих работ по этнической истории удмуртов, коми-пермяков, коми-зырян и других народов, населяющих Среднее Поволжье и Предуралье, а также послужить одним из источников в дальнейшем изучении тех или иных частных вопросов и проблем истории народов пермских народов и, в целом, народов Северо-Востока Европы. Кроме того, выводы и положения данной работы могут оказаться полезными при разработке общих и специальных курсов по этнологии уральских народов, в лекционной работе и научно-популярных публикациях по данной проблематике. Апробация результатов исследования. Положения и выводы диссертации нашли свое отражение в 8 публикациях и в докладах автора на всероссийских и международных конференциях и других научных собраниях в гг. Санкт-Петербурге (1994 г.), Йошкар-Оле (1994 г.), Кудымкаре (1995 г.), Сыктывкаре (1996 г.). Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании отдела этнологии и социологии Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской Академии наук. Структура работы. В структурно-композиционном плане диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения. К работе прилагаются списки сокращений и использованной литературы, одна карга и одна таблица. Основное содержание работы. Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, характеризуется объект и предмет исследования, очерчиваются его фонологические рамки, даются определение и сжатая характеристика основных используемых в работе терминов и понятий, определяется теоретико-методологическая база, научная новизна, формулируются цель и задачи предпринятого исследования. Глава 1. Историография и методология. В первом параграфе дается основная характеристика важного и часто используемого в сравнительно-историческом языкознании и, в частности, в финно-угроведении и уралистике методологического приема как построение генеалогических древ для различных групп (семей) родственных языков. Констатируется тот факт, что к настоящему времени среди лингвистов сложился весьма широкий спектр взглядов на этот метод: от полного отрицания его состоятельности до его полной абсолютизации, при которой история той или иной языковой семьи рисуется в виде цепочки скачкообразных дроблений общего для данной семьи праязыка. По мнению автора, следует, отбросив крайние точки зрения, констатировать, что построение схем родословных древ в целом оправдано, так как оно способно достаточно адекватно отображать степень родства между языками и группами языков, входящими в ту или иную языковую семью. В то же время, не стоит процесс языковой дифференциации рассматривать слишком упрощенно и воспринимать схему родословного древа родственных языков слишком буквально, так как любая схема родословных древ может отображать лишь результаты процесса языковой дифференциации, но не может претендовать на сколько-нибудь реалистичное отражение хода истории данной языковой семьи. Автором обосновывается точка зрения о том, процесс распада “материнского” праязыка на языки “дочерние”, как правило, происходит постепенно, без резких скачков и “ветвлений”. Диссертантом подчеркивается то важное обстоятельство, что ни в коем случае нельзя понимать выражения “распад языка”, “дивергенция языка” и т.п. слишком прямолинейно. Распад любого “материнского” языка на “дочерние” всегда является лишь следствием тех или иных социальных процессов, приведших к разделению “материнского” этнического сообщества на “дочерние” сообщества. Грубо говоря, распадается не язык, а сообщество людей, на этом языке говорящее. Таким образом, за понятием “распад языка” всегда скрываются этносоциалыше процессы. Далее в параграфе вкратце затрагивается история конструирования схемы родословного древа уральской семьи языков и констатируется наличие внутри этой языковой семьи так называемых “особых отношений” (по терминологии Е.А.Хелимского) между отдельными" финно-угорскими языками а языковыми группами, не вполне согласующихся с традиционной схемой генеалогического древа. Например, мордовские языки обнаруживают несколько большую близость к языкам прибалтийско-финской группы, нежели к марийскому, с которыми они по традиции объединяются в волжскую группу; марийский язык, в свою очередь, демонстрирует не меньше общих лексических изоглосс с пермскими языками, чем с мордовскими; пермские языки обнаруживают ряд общих черт с угорскими языками, в особенности с венгерским, которые не свойственны финно-волжским языкам и т.д. Появление данных “особых отношений” весьма аргументированно и убедительно объясняет, предложенная Е.А.Хелимским схема дивергенции финно-угорских языков. Обоснованно приняв за данность то, что области распространения уральского, а затем и финно-угорского праязыков (а значит и прародины уральцев и финно-угров) занимали весьма обширную территорию, праязыки эти характеризовались значительной диалектной дробностью, Е.А.Хелимский предположил, что данные праязыковые диалекты в далеком прошлом представляли из себя непрерывную цепочку (языковой континуум), каждое из звеньев которой постепенно превратилось в промежуточные праязыки, типа праприбалтийско-финского, праугорского, прапермского и т.п., позднее и в современные финно-угорские языки. Связи между смежными праязыковыми диалектами, которые З.А.Хелимский называет ареально-генетическими, вели к формированию определенных общих черт, распространявшихся уже не на весь праязыковой ареал, а только на определенные его части, и обусловили появление вышеупомянутых “особых отношений” между отдельными финно-угорскими языками и языковыми группами. Сама история формирования промежуточных праязыков и современных финно-угорских языков представлена ученым не в виде растущего и постоянно ветвящегося дерева, а в виде постепенно растягивающейся и рвущейся во многих местах полоски. Данная модель дивергенции финно-угорского праязыка с успехом может быть экстраполирована и на пермскую группу языков. Далее в параграфе подробно рассматриваются положения новой принципиальной модели процесса языкового распада, разработанной В.В.Напольских в целях более четкого объяснения его сущности и содержания. В частности указывается, что В.В.Напольских впервые вводятся в научный оборот понятия и термины для обозначения тех групп носителей праязыков и их диалектов, которые в ходе дивергенции этих праязыков не оставили прямых языковых потомков, а были ассимилированы либо иноязычным, либо родственным по языку населением. Применительно к предыстории уральской языковой семьи вышеозначенные прауральские группы В.В. Напольских было предложено именовать парауральцами, в отличие от эндоуральцев - носителей той части прауральских диалектов, к которым прямо восходят современные уральские языки, прямыми языковыми и этническими потомками которых являются современные народы уральской языковой семьи и экзоуральцев -соседивших с эндоуральцами и парауральцами групп населения неуральской изначально языковой принадлежности, которые в силу каких-то исторических причин перешли на уральскую речь, т.е. - древние группы населения, могущие быть генетическими, но не языковыми предками нынешних уральцев. Во втором параграфе главы обосновывается, с опорой на выводы языковедов, бесспорная историческая достоверность существования в прошлом пермского праязыка — языка-основы для последующего сложения современных коми-зырянского, коми-пермяцкого и удмуртского языков. Здесь же указывается на дискуссионность проблемы распада прапермской общности и на резкие расхождения в археологических и лингвистических построениях. В третьем параграфе речь идет о воззрениях археологов на проблему дивергенции прапермской общности. Прежде всего, говорится о том, что среди археологов наиболее распространенным, ставшим уже почти “классическим” в археологии Волго-Уральского региона, является суждение, впервые высказанное еще А.П.Смирновым и В.Ф.Генингом и получившее свое дальнейшее развитие в работах многих других исследователей, о том, что ананьинская археологическая культура (культурно-историческая общность, далее - КИО) УШ-Ш вв. до н. э. представляла из себя еще не распавшуюся прапермскую этнолингвистическую общность. По мнению Р.Д.Голдиной, Э.А.Савельевой и ряда других ученых, начало распада прапермского единства на две части (пракоми и праудмуртов) следует связывать с финалом и формированием' на ананьинской основе в конце Ш в. до н. э. двух археологических культур: на Средней и Верхней Вычегде, в верховьях Печоры и Среднем Прикамье - гляденовской, а в Нижнем Прикамье и в бассейне Вятки - пьяноборской. Характерной чертой данной гипотезы является то, что она основана лишь исключительно на археологических материалах, что само по себе является существенным недостатком, и, кроме того, вступает в явное противоречие с данными пермского языкознания, которые однозначно свидетельствуют, об очень большой близости пермских языков между собой, и о том, что, как показано в следующей главе диссертации, отнесение временя распада прапермской этнолингвистической общности ко второй половине 1 тыс. до н. э. является абсолютно неприемлемым. Далее рассматривается особая, отличная от мнения большинства других археологов, точка зрения А.Х.Халикова, который вообще отрицал пермскую основу у пьяноборской и следующей за ней азелинской культур и датировал разделение прапермян на пракоми и праудмуртов то 1Х-Х вв., то даже временем не ранее XV-XVI вв. По А.Х.Халикову, археологическим аналогом единой прапермской этнолингвистической общности следует считать вычегодский вариант гляденовской АК, а начало обособленного существования прапермской общности надо относить к выделению гляденовской культуры из ананьинской КИО. В более позднее время прапермяне представлены носителями ванвиздинской культуры. В 1Х-Х вв. происходит дифференциация прапермской общности на пракоми (вымская культура) и праудмуртов (памятники типа Лузской Пермцы). В результате подробного анализа этногенетических построений А.Х. Халикова, делается заключение что, хотя его критика сторонников “классической” точки зрения за отсутствие комплексности в подходе к проблеме дивергенции прапермской этнолингвистической общности справедлива, его собственные попытки обратиться за помощью к лингвистическим материалам в основной своей части могут быть с успехом оспорены, а порой и опираются на явно ошибочные выводы других исследователей. Четвертый параграф посвящен рассмотрению взглядов и выводов языковедов на проблему распада прапермской общности. Автор диссертации констатирует, что в пермском языкознании существует свой, ставший традиционным, взгляд на эту проблему. Большинство лингвистов, работающих в данной области, относят распад к концу 1 тыс. н. э.: по В.И.Лыткину - не ранее УШ-1Х или 1Х-Х вв., по П.Хайду - приблизительно УШ в. Эта датировка зиждется целиком и полностью на следующем основании: Проникшие в Среднее Поволжье в VBI в. тюркоязычные булгары, к началу Х в. создавшие здесь сильное и влиятельное государство - Волжскую Булгарию, оставили заметный след в культуре своих северных соседей-пермян. Последствия этого влияния отражены в удмуртском и коми языках неодинаково. В удмуртском языке разными исследователями выявлено несколько сот булгарских лексических заимствований (от примерно полутораста, по Ю.Вихманну, до более 400, по М.Р.Федотову), а в лексическом фонде коми языков булгаризмов обнаружено не более двух-трех десятков. Столь существенная разница в количестве лексических булгаризмов в удмуртском и коми языках еще в начале этого столетия была объяснена Ю.Вихманном тем обстоятельством, что к моменту начала пермско-булгарских контактов предки удмуртов и коми еще сохраняли этноязыковое единство. В результате, часть булгаризмов была заимствована еще в общепермский язык-основу Позднее предки коми начали переселяться на север, вследствие чего, якобы, произошло локальное разобщение праудмуртских и пракоми племен и булгаризмы перестали попадать к последним. Далее подвергается критике предположение К.Редеи об обусловленности отделения предков коми от предков удмуртов вытеснением первых с прежней этнической территории булгарами, т.к. нет никаких оснований считать, что миграция пракоми, имевшая, как показано в дальнейшем содержании диссертации, весьма постепенный, “ползучий” характер, могла привести к территориальному разобщению предков удмуртов и коми. Особо подчеркивается, что отнесение лингвистами распада прапермской общности к УШ-Х вв. н. э. не подтверждено ни прямо, ни косвенно практически никакими историческими источниками, никакими данными археологии, этнологии и пр. и продолжает повторяться поныне во многих научных и научно-популярных сочинениях благодаря лишь тому, что вплоть до сравнительно недавнего времени в пермистике не существовало заслуживающей внимания альтернативы миграционной теории Ю.Вихманна. Впервые такая альтернатива была предложена Р.Ш.Насибуллиным, который видит причину распада прапермской языковой общности не в территориальном разобщении пермских племен в результате “великого переселения” пракоми на север, а “в неравномерном развитии отдельных диалектов и звеньев общепермского языка-основы в течение всего общепермского периода”. Резкое же различие в количестве булгаризмов в удмуртском и коми языках он вполне логично объясняет тем, что “с конца XI -начала ХП вв. свободные клетки коми языка стали заполняться русскими словами”, что создало своего рода заслон для проникновения булгарских заимствований. Ученый постулирует существование в булгарскую эпоху общепермского единства в виде непрерывной диалектной цепочки (континуума) между северноудмуртскими и южнокоми диалектами, которая, по его мнению, была разорвана лишь в XV-XVII вв. в результате заселения русскими Вятского края, ассимиляции или отступления удмуртов и, возможно, коми и, как следствие, образование широкого, заселенного русскими коридора, разделяющего ныне коми и удмуртов. В ситуации диалектной непрерывности удаленные друг от друга диалекты общепермского праязыка уже серьезно отличались друг от друга, тогда как любые смежные диалекты оставались весьма близкими и сходными Идея Р.Ш.Насибуллина об общепермском праязыковом континууме блестяще подтверждает на новом уровне принципиальную верность модели развития и дробления прафинно-угорских диалектов, предложенную Е.А.Хелимским. В пятом параграфе обрисовывается общая картина наработанного по исследуемой в диссертации проблеме и намечаются некоторые пути разрешения существующих здесь противоречий. На основе анализа рассмотренной в данной главе литературы, выдвигается общее предположение, что на протяжении своей многовековой истории прапермская общность претерпела сложную эволюцию. В ходе и итогах данной эволюции свою определенную роль сыграли и те прапермские племена, что явились прямыми языковыми и генетическими предками современных коми и удмуртов (эндопермяне, по терминологии В.В.Напольских), и те пермские по языку группировки, что не оставили прямых языковых потомков, а рано отделившись в культурном и языковом отношении от эндопермян, были впоследствии ассимилированы либо последними, либо каким-то другим родственным или неродственным населением (парапермяне), и те непермоязычные изначально группы, которые в конце концов усвоили пермскую речь и составили еще один важный компонент в истории прапермской общности - экзопермян. Глава 2. О пермской прародине и пермском пранароде. В первом параграфе дается краткий обзор освещения вопроса о прародине пермян в трудах ученых Х1Х-ХХ вв. Автором диссертации отмечается его недостаточная разработанность. Во втором параграфе рассматривается вопрос о датировке распада прапермской общности. Здесь подчеркивается, что имеются все основания рассматривать дивергенцию прапермской этнолингвистической общности как весьма длительный, длившийся многие века процесс. Диссертантом доказывается, что укоренившаяся в археологии датировка этого процесса III веком до н. э. должна быть признана совершенно несостоятельной и весьма далекой от истины. Автором с помощью лингвистических методов обосновывается положение, согласно которому дивергенция прапермской общности началась уже после появления в VIII в. н.э. в Среднем Поволжье булгарского населения и к середине II тыс. н. э. завершилась. Третий параграф посвящен локализации территории прапермского экологического ареала, помогающей определить саму территорию пермской прародины. Данная задача выполняется путем использования уже давно применяемого в уралистике метода лингвистической палеонтологии. Сущность этого метода состоит в том, что в реконструированном праязыковом словарном фонде выделяется комплекс лексем, отражающих понятия о природной среде, в которой обитал данный пранарод: названия растений, животных, термины для обозначения особенностей окружающего ландшафта, особенностей климата и т.д. По результатам этого анализа и делаются выводы о возможной локализации прародины данного пранарода. Ключевое значение в вопросе определения территории прапермского экологического ареала методом лингвистической палеонтологии играют общепермские названия для дуба (Quercus rohar) и лещины (Corylus avellana) и реконструируемое прапермское название сибирского кедра или, точнее, сибирской кедровой сосны (Pinus sibirica). Являясь типичными древесными породами разных геоботанических зон, дуб и орешник, с одной стороны, и сибирская кедровая сосна - с другой, имеют не так уж много шансов произрастать вместе. В самом деле, дуб и лещина являются характернейшими растениями восточно-европейских широколиственных лесов, а основной территорией произрастания кедра является тайга Сибири. Единственным районом на планете Земля, где границы ареалов этих видов приближаются друг к другу настолько, что почти соприкасаются, является Пермское Прикамье. Если же учесть то обстоятельство, что, как уже было сказано выше, еще несколько столетий назад кедр на территории Пермской области рос несколько южнее, а дуб и орешник - несколько севернее нынешних своих границ, вероятность непосредственного соседства этих видов в данном регионе (особенно в долине Камы около и несколько ниже устья р.Чусовой и в бассейне Р.Сылвы) в прошлом еще более возрастет. Результаты, полученные методом лингвистической палеонтологии позволяют локализовать территорию прапермского экологического ареала в Среднем Прикамье на территории Пермской области, приблизительно между 57-й и 58-й параллелями северной широты, где на сравнительно ограниченной площади, какую по всей видимости, занимала эндопермская этнолингвистическая общность обитали все виды растений и животных, названия которых реконструируются для пермского праязыка. В четвертом параграфе делается попытка реконструкции на имеющемся археологическом материале этапов дивергенции прапермской общности. Прежде всего здесь предполагается, что наиболее вероятным кандидатом на роль археологического аналога единой прапермской общности эпохи раннего средневековья следует считать гляденовскую археологическую культуру (III в. до н. э.-V в. н. э.), а также вырастающие на её базе ломоватовскую, поломскую и неволинскую культуры. Территории этих культур наилучшим образом согласуются с реконструированной территорией прапермского экологического ареала. Диссертантом вслед за В.Ф.Генингом и некоторыми другими авторами выдвигается предположение о прямой связи заселения булгарами Среднего Поволжья и становлением их государственности с фиксируемыми археологически миграциями эндопермского (поломско-ломоватовско-неволинского) населения в VIII-X вв. с Верхней Камы, Сылвы и Чепцы на Нижнюю Каму, Среднюю и Нижнюю Вятку и Среднюю Волгу. По-видимому, именно в это время часть эндопермян переселяется в бассейн р.Вычегды и некоторые сопредельные районы, чтобы в дальнейшем стать коми-зырянами. Другая часть эндопермских родоплеменных групп, возможно под булгарским принуждением или иным воздействием, переселяется на Нижнюю Каму, Нижнюю и Среднюю Вятку. Смешение и многовековое взаимодействие этой части эндопермян с местным постазелинским и другим населением, среди которого вероятно преобладали близкие им по языку парстермские племена, привели в итоге к формированию удмуртского народа. Оставшиеся на Верхней Каме эндопермяне послужили основой для формирования в итоге коми-пермяцкого народа. Результатом этих миграций стало то, что в начале 11 тыс. н. э. пермские племенные группировки расселились на огромной территории от Вычегды и Печоры на севере до Нижней Камы на юге, от р. Юга и Вятско-Ветлужского междуречья на западе до Урала на востоке. Бесспорно такое широкое расселение пермян не могло не вести к тому, что те их группы, которые проживали на разных концах общепермского этнического ареала, не имели прямых контактов между собой и все более отдалялись друг от друга в культурном и языковом отношении. Однако, любые соседние племенные группы пермян по-прежнему сохраняли тесные связи и максимальную близость друг к другу, говорили на максимально сходных диалектах. Таким образом, создалась ситуация, в которой общепермское единство перешло в качественно новую, финальную свою фазу - фазу диалектного и этнокультурного континуума (непрерывности в пространстве). Глава 3. Общепермский праязыковой континуум. В данной главе показывается, как существование данного континуума прослеживается по данным современных пермских языков. То, что северные удмуртские диалекты более прочих сближаются с коми языками, а южные коми диалекты обнаруживают больше общих черт с удмуртским языком, чем расположенные севернее, было подмечено финно-угроведами, занимающимися проблемами истории и диалектологии пермских языков уже довольно давно. Эти факты трактовались и трактуются обычно либо как архаизмы, восходящие еще к общепермской или даже допермской праязыковым эпохам и по каким-то причинам не сохранившиеся в остальных диалектах, либо как последствия вторичных контактов северных удмуртов с южными коми, т.е., проще говоря, заимствования из одного пермского языка в другой. Е.А.Хелимским настоящие “особые отношения” характеризуются как явления, обусловленные ареально-генетическими связями, существовавшими между праязыковыми диалектами общепермского языка-основы в прапермскую эпоху. Данные связи, по Е.А.Хелимскому вызывали возникновение параллелей, восходящих к единому праязыковому источнику (общепермскому праязыку), но охвативших лишь определенные ограниченные ареалы прапермских диалектов. И, таким образом, сама коми-удмуртская языковая граница прошла по уже неоднородной диалектной области распространения пермского праязыка, в которой “доюжнокоми” диалекты соседствовали с “досеверноудмуртскими”. Первый параграф главы посвящен детальному рассмотрению интересующего нас диалектологического материала по южным коми диалектам. В нем перечислены выявленные на сегодняшний день сепаратные схождения южных коми диалектов с удмуртским языком на разных языковых уровнях: в фонетике, морфологии, лексике. Точно такие же сепаратные схождения между северноудмуртскими диалектами и коми языками рассматриваются во втором параграфе. В третьем параграфе дана историческая интерпретация рассмотренных в двух предыдущих параграфах данных диалектологии пермских языков. В результате анализа этого диалектологического материала делается вывод о том, что можно с уверенностью констатировать, что рассмотренные выше “особые отношения” являются не чем иным, как следами существовавшего некогда общепермского праязыкового континуума, в котором “доюжнокоми” диалекты по плавно переходили в “досеверноудмуртские”; возникавшие в прапермском языке инновации уже не охватывали весь обширный общепермский ареал, а становились достоянием только части праязыковых диалектов. В результате одни языковые явления стали общими для коми языков и северных удмуртских диалектов, другие - общими для удмуртского языка и южнокоми диалектов, третьи, охватив еще меньшую площадь, попали только в удмуртские или только в коми диалекты. Следствием этого и стала особая близость северных удмуртских диалектов к коми языкам, а южных коми диалектов к удмуртскому языку. Глава 4. Причины и хронология распада общепермского континуума. В первом параграфе главы показано, как следы общепермского континуума выявляются по данным археологии, физической антропологии и письменным памятникам. Второй параграф повествует о причинах и хронологии разрыва общепермского континуума. На многочисленных примерах из пермских языков, материальной и духовной культуры коми и удмуртов, с привлечением материалов русских летописей и других памятников показывается, что данный континуум начал разрушаться под воздействием того обстоятельства, что приблизительно с Х1-Х11 вв. северная и южная части общепермского этнического массива стали тяготеть к разным полюсам: северные пермяне (предки коми) все более и более интегрировались в социально-экономическую структуру сначала древнерусских княжеств, позднее - Московского государства, в то время как южные пермяне (предки удмуртов) оставались в сфере политического, экономического, культурного и религиозного влияния тюркского мира. Третий параграф посвящен той роли, какую сыграла в разрушении общепермского континуума христианизация коми в XIV-XV вв. В нем показывается, что христианизация коми и удмуртов происходила, по существу, в разные эпохи и имела неодинаковый успех. Коми были крещены еще в период формирования Русского централизованного государства и сложения великорусской народности, благодаря чему они столь легко и прочно интегрировались в состав великорусского этнического организма и стали, по сути дела, составной его частью. Формальное крещение удмуртов состоялось уже в эпоху Российской империи, производилось очень жесткими (если не сказать жестокими) методами и в предельно сжатые сроки. Как результат, вплоть до XX века православие так и осталось для удмуртов религией русских, от коих удмурты всегда дистанцировались куда сильнее, чем коми. Сравнительно более раннее крещение предков коми, и прежде сильнее культурно и политически тяготевших к Руси, привело к их окончательному обособлению от остававшихся в большинстве своем язычниками удмуртов. Так, в ходе славяно-русской колонизации Европейского Северо-Востока и шедшей параллельно с ней христианизации северных пермян, произошло не только политико-административное, но и конфессиональное отмежевание коми от их южных сородичей - удмуртов. С точки зрения диссертанта, христианизацию в конце XIV-XV вв. предков коми-зырян и коми-пермяков, которая, отделив коми от язычников-удмуртов на конфессиональном уровне, сделала распад прапермской общности необратимым, можно считать завершающим моментом всего процесса дивергенции прапермской этнолингвистической общности. В Заключении диссертации кратко освещены ее основные положения и выводы, то есть вкратце повторены основные положения созданной исторической модели распада прапермской этнолингвистической общности. Подытоживая проделанную работу диссертант подчеркивает, что настоящая модель распада прапермской этнолингвистической общности отнюдь не претендует на окончательную завершенность и конечно же не дает готовые ответы на все интересующие нас вопросы. Многие аспекты, касающиеся проблемы дивергенции прапермской общности в ней лишь схематически очерчены и нуждаются в дальнейшей отдельной разработке. Без сомнения, модель эта будет в будущем дополняться, детализироваться и совершенствоваться. Однако предполагается, что основа для такого совершенствования заложена уже в нынешнем ее состоянии. По теме диссертации опубликованы следующие работы: 1. Об этнониме калмез II Вордскем кыл, № 3. Ижевск, 1992. С. 64-68. 2. Удмуртский Кылдысин - мансийская Калтась : истоки параллелизма // Культурно-генетические процессы в Западной Сибири: тезисы докладов. Томск, 1993. С. 172-174, [В соавторстве с В .В .Напольских]. 3. Этноним удмурт: исчерпаны ли альтернативы ? // Lingustica Uralica. Т. ХХХ:4. Tallinn, 1994. С. 278-288. ( В соавторстве с В.В. Напольских). 4. О времени и причинах распада прапермской этнолингвистической общности // Узловые проблемы современного финно-угроведения. Материалы 1 Всероссийской конференции финно-угроведов. Тезисы докладов и сообщений. Йошкар-Ола, 1995. С. 285-287. 5. Фактор христианизации в этнической истории пермских народов //Коми-пермяки и финно-угорский мир. Тезисы докладов и выступлений на международной конференции. Сыктывкар, 1995. С. 25-26. 6. Следы общепермского праязыкового континуума в удмуртском и коми языках // Финно-угроведение, № 2. Йошкар-Ола, 1995. С. 3-17. 7. Чудь в этнической истории пермских народов // Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры. Т. 1. Сыктывкар, 1996. С. 48-51. 8. Ещё раз об этнониме ар II Финно-угроведение, № 3. Йошкар-Ола, 1996. С. 86-94.

Владимир Напольских ПЕРМСКИЕ НАРОДЫ: УДМУРТЫ http://www.udmurtology.narod.ru/library/napolskikh/udmurts.htm Комментарий: текст представляет собой выдержку из монографии Владимира Напольских “Введение в историческую уралистику” (Ижевск, УдмИИЯЛ, 1997, стр. 48-54). При публикации нормализовано форматирование и исправлены замеченные мелкие неточности. Замечание: для просмотра текста публикации необходима установка файлов шрифта Lingua (разработчик В.В. Напольских). Если данный шрифт уже установлен на вашей машине, рекомендуется заменить его на более новую версию (см. раздел Downloads). Тем не менее, Internet Explorer или Opera всё равно могут отображать текст некорректно, в связи с чем рекомендуется просматривать эту страницу с помощью браузера Mozilla. Удмурты, коми-зыряне коми-пермяки, чьи языки чрезвычайно близки (пожалуй, они внешне даже ближе друг к другу, чем прибалтийско-финские) и происходят от единого пермского праязыка, обособившегося от других известных нам финно-угорских языков достаточно давно (вероятно, не менее трёх тысяч лет назад), образуют пермскую группу народов, объединяемых не только общностью происхождения их языков, но и общностью исторических судеб. В литературе в отношении пермян иногда неправильно употребляют термин финно-пермские народы, что непозволительно, так как название финно-пермский давно и правомерно используется для обозначения всех финно-угорских языков и народов, исключая угров, то есть — от прибалтийских финнов до пермян включительно. Ещё менее удачны такие иногда встречающиеся названия пермян, как пермские финны или восточные финны, так как к финнам эти народы имеют весьма отдалённое отношение (с тем же успехом русских, например, можно было бы называть “восточными немцами”). Ранние этапы генезиса пермян традиционно связывают с ананьинской археологической культурой (точнее — культурно-исторической общностью), распространённой в VIII-III вв. до н.э. в бассейнах Камы, Вятки, Вычегды, в Казанском и Марийском Поволжье и оказавшей сильное влияние на этническую историю всей лесной зоны Восточной Европы (вплоть до Скандинавии) в эпоху раннего железа. Вероятно, по крайней мере в какой-то части ананьинских племён можно видеть носителей пермского праязыка на его ранней стадии. Видимо, уже непосредственно с постананьинского времени основой хозяйства пермян стало земледелие, что определило развитие их материальной и духовной культуры. В антропологическом отношении пермские народы неоднородны, в генезисе их расовых типов преобладали, по-видимому, два направления связей: западное, выразившееся в распространении среди всех групп коми-зырян (в наибольшей степени — среди западных и северных) беломорского (в меньшей степени — восточнобалтийского) типа беломоро-балтийской расы, сближающего их с прибалтийско-финскими народами и мордвой-эрзей, в особенности — с вепсами и карелами — и южное, связанное с распространением среди удмуртов, коми-пермяков, некоторых южных и центральных групп коми-зырян своеобразного антропологического типа, называемого субуральским (по В.П.Алексееву) или сублапоноидным (по К.Марк) — имеется в виду его близость к уральской расе и к лапоноидному типу; в современной литературе эти варианты объединяются под названием субланоноидного волго-камского. Сублапоноидный тип объединяет названные пермские группы с финно- угорскими народами Поволжья: мордвой-мокшей, марийцами; от собственно урало-лапоноидной расы его отделяет явное отклонение в сторону европеоидности, что объясняется, видимо, значительным смешением в прошлом типов древнеуральской расы с европеоидами в Поволжье и Приуралье. При этом древнеуральский компонент, вошедший в состав удмуртов, отличался особенностью (по Г.М.Давыдовой) строения носового скелета: более высоким переносьем и отсутствием вогнутой спинки носа. Самоназвание udmurt (диал. варианты — urtmurt, udmort, ukmort) представляет собой композит, второй компонент которого — удм. murt означает “человек, мужчина; чужой” и, вместе с коми mort “человек, мужчина”, восходит к пермско-мордовскому *mertч, заимствованному из индоиранских языков: ин.- ир. *mбta- “смертный, человек”. О первом компоненте, ud-, следует сказать, что, по всей очевидности, это — древнее самоназвание народа, отражённое и в экзоэтнонимах — ср.: мар. oIo-(marij) “удмурт”, рус. вотяк < отяк (форма, употреблявшаяся до XVIII века, где -як- суффикс, ещё один ранний вариант — отинъ, с другой суффиксацией) < *ot-. Относительно происхождения древнеудмуртского *odг- (< *ontг-) “удмурт (самоназвание)” существуют две версии. Согласно первой (К.Редеи), этот корень сохранён в удмуртском языке в виде нарицательного существительного ud (< *ontг) “росток, всходы” и восходит к пермско-марийскому *ontг “побег, росток, поросль, молодая трава, всходы”, которое, в свою очередь, является заимствованием из индоиранских языков — ср. др.-инд. andha- “трава, зелень, побег”. Переход значения “росток, побег, поросль, всходы” > этноним К.Редеи объясняет, реконструируя гипотетическое (незафиксированное ни в самом удмуртском, ни для родственных слов в других финно-угорских языках, ни в арийских языках) значение “луг” для древнеудм. *odг- и предполагая (опять-таки, не имея фактических оснований), что предки удмуртов называли себя “луговые люди” — подобно луговым марийцам. Натянутость данной гипотезы побудила меня в соавторстве с С.К.Белых высказать альтернативную гипотезу, согласно которой древнеудм. *odг-mort представляет собой целиком заимствованный из какого-то иранского языка композит, который в языке-источнике мог иметь вид *ant(a)-mart(a) и означал буквально “человек окраины, житель пограничья” (ср. осет. addч, andч “снаружи, вне”, авест. antкma “крайний”, др.-инд. anta- “край, предел, граница”). Письменными источниками удмурты фиксируются поздно. Если не считать явно ошибочных (вроде отождествления с ними народа Веда “Слова о погибели Русской земли”, под которым на самом деле скрывается мордовское название чувашей — veTke, (род. пад.) veDeN) или весьма сомнительных предположений, первым упоминанием об удмуртах, точнее, об удмуртской земле (Вотятцкая земля), подвластной казанскому хану следует считать русский летописный рассказ о походе Ивана III на Казань в 1469 году. С середины XVI века южные удмурты под именем (в)отяки или даже черемиса, зовомая отяки уже постоянно фигурируют в русских документах, относящихся к территории Казанского ханства. Северные удмурты (точнее — нижнечепецкие) упоминаются под именем (в)отяки в русских документах, касающихся Вятской земли, с 1521 года. Татары называют удмуртов ar. Это слово некоторые исследователи (М.Жираи, В.К.Кельмаков) считают происходящим от тюркского корня *ar “самец, муж, мужчина” в булгарской огласовке (ср. чув. ar “муж, мужчина” при тат. ir “муж”), однако с исторической и семантической точки зрения данное сопоставление представляется по меньшей мере странным, что заставляет сомневаться в его правомерности. Более правдоподобна гипотеза С.К.Белых, выводящего тат. ar “удмурт” из тат. arК “та (противоположная) сторона (реки)” — через промежуточную форму ar(К)lar (множ. число) “жители той стороны”. Попытки некоторых исследователей видеть в арянах, арских князьях арских людях, фиксируемых русскими документами XV-XVI веков в Нижнем Прикамье — Приказанmе и на Нижней Чепце, удмуртов на основании сходства этих названий с татарским названием удмуртов ar несостоятельны: под этими именами однозначно имеются в виду арские и каринские (чепецкие) татары, жители или выходцы из района города Арска (тат. arVa — от art-Va “задний, тыловой”) — старого удельного центра Волжской Булгарии, а затем и Казанского ханства. Безусловно, нельзя исключать возможности присутствия среди арских людей каких-то групп удмуртов, находившихся в зависимости от арских татарских князей, но реальных указаний на сей счёт в источниках не содержится (см. также ниже). Формирование удмуртов шло на базе южнопермских племён — потомков создателей ананьинской археологической культуры. В III веке до н.э. на базе позднего ананьина на юге формируется пьяноборская культурная общность, территория распространения которой охватывала районы от среднего течения р. Белой на юго-востоке до Вятско-Ветлужского междуречья на северо-западе. На основе пьяноборской общности в бассейне Вятки (“памятники худяковского типа”) складывается азелинская культура III-VI вв. н.э., доживающая в своём позднем варианте (“еманаевская культура”) до IX века и имеющая дальнейшее продолжение в вятских памятниках типа Кочергинского могильника. Эти культуры рассматриваются многими исследователями как археологический аналог постепенно обособлявшихся южнопермских групп, составивших основу удмуртского народа: именно на правобережье Вятки и в Вятско-Ветлужском междуречье локализуются древние контакты марийцев с народом (мар.) oIo. О бассейне Вятки как исконной территории обитания удмуртов свидетельствуют и удмуртские родовые предания. Ещё в прошлом веке многие группы удмуртов сохраняли память о своей принадлежности к одному из двух больших удмуртских территориально-земляческих объединений — Ватка или Калмез (сегодня названия этих объединений и память о границе между ними сохранились практически только у некоторых групп северных удмуртов, в частности — у проживающих в Унинском районе Кировской области, по мнению которых ватка живут в деревнях, расположенных по притокам р. Чепцы (прежде всего — в бассейне р. Косы), а калмезы — по притокам р. Кильмезь). Ватка в XIX веке населяли бассейн Чепцы и пришли туда, согласно их преданиям, с низовьев этой реки, со средней Вятки (на это указывает и само название объединения — ср. удм. vatka kam “Вятка”, где kam — “большая река”). В легендах калмезов (возможно, этимологически связано с удм. k2Lemez “остаток” — версия С.К.Белых) сохранилась память о борьбе их богатырей с народом Пор (удм. por — “марийцы; чужой, враждебный народ”). Калмезы расселялись первоначально в бассейне реки Кильмезь, к XIX веку распространились достаточно широко: от среднего течения Чепцы на севере до южных (юго-западных) районов Удмуртии на юге. Судя по некоторым топонимам, именно у калмезов первоначально бытовал этноним od(o) в качестве самоназвания — возможно, благодаря расселению калмезов, отступавших под давлением марийцев с нижней Вятки, этот южный по происхождению (см. выше) этноним проник в конце первого — начале второго тысячелетия н.э. ко всем группам удмуртов и стал, в конце концов, самоназванием консолидирующейся народности. В состав удмуртов помимо вятских южно-пермских племён (археологических — создатели худяковско-азелинских еманаевско-кочергинских памятников) вошли и другие пермские (протоудмуртские) группы — создатели постананьинских средневековых культур на севере (поломская и возникшая на её основе с участием вятско-кильмезских групп чепецкая культуры) и на юге (памятники верхнеутчанско-чумойтлинского круга) Удмуртии. В обособлении предков удмуртов от их северных родичей по языку, предков коми, важнейшую роль сыграли связи южно-пермских (протоудмуртских) групп с тюрками. Контакты с булгарами и их прямыми языковыми потомками чувашами продолжались со времени появления их в Среднем Поволжье в VII-VIII вв. н.э. и как минимум до XIV века (в южноудмуртские диалекты попали названия Москвы (musko) и Казани (kuzon) в огласовке, свидетельствующей скорее о чувашском, чем о татарском или русском источнике) и отразились в наличии около двух сотен “булгарских” (булгаро-чувашских) заимствований в удмуртском языке (в коми языки при этом проникло не более трёх десятков таких заимствований, что свидетельствует либо о том, что окончательный “распад” пермского праязыка произошёл уже в эпоху ранних булгарско-пермских контактов, либо — что вероятнее — о том, что булгаризмы проникали в древнекоми диалекты через посредство древнеудмуртских, а уже в первые века II тыс. н.э. на севере пермского ареала доминирующим стало не тюркское, а древнерусское культурно-языковое влияние, что препятствовало усвоению тюркизмов с юга). Контакты удмуртов с тюрками, говорящими на языках кипчакской группы, прежде всего — поволжскими татарами начались не позднее XIV века и продолжаются.до сих пор. Первоначально эти контакты происходили в двух центрах: на юге, в Приказанье, в районе города Арск (см. выше), относительно которого у завятских удмуртов (живущих на правом берегу нижней Вятки, в Кукморском и Балтасинском районах Татарстана и Мари-Турекском районе Марий Эл) сохранились предания, что там жил udmurt eksej “удмуртский царь”, что может свидетельствовать о былом пребывании части удмуртов в феодальной зависимости от татарских князей Арска,— и на севере, в нижнем и среднем течении реки Чепцы, где по крайней мере с начала ХУ века документами фиксируются арские князья — предки каринских или чепецких татар, у которых в зависимости до 1588 года находились местные удмурты. Возможно, проникновение тюркских феодалов из Арска вверх по Вятке на Чепцу имело место и еще в булгарскую эпоху — во всяком случае, в пользу этого свидетельствует находка в бассейне Чепцы, в селе Гордино Балезинского района Удмуртии камня с болгарской эпитафией 1323 года. С удмуртско-тюркскими контактами на арско-чепецком пути, очевидно, связано и происхождение бесермян (удм. beSerman) — этнографической группы (в 1993 году официально признаны как самостоятельная национальность Верховным Советом Удмуртской Республики), живущей на севере и северо-западе Удмуртии. Диалект удмуртского языка, на котором говорят бесермяне, стоит особняком в системе современных удмуртских диалектов, сближаясь по разным признакам с северными (соседними), южными и периферийно-южными диалектами. Особенности материальной культуры бесермян (прежде всего – традиционный женский костюм) указывают на их чрезвычайно тесные связи в прошлом с чувашами. Поэтому, очевидно, не случайно в XVI-XVII веках предков бесермян, живших по р. Чепце, называли в русских документах чуваши. В то же время некоторые особенности духовной культуры бесермян (например – использование арабской формулы обращения к Аллаху в традиционных языческих бесермянских молитвах) могут свидетельствовать об их тесных контактах в прошлом с мусульманами или даже (что, впрочем, маловероятно) о былом исповедании их предками ислама. При этом важно, что несмотря на малочисленность и дисперсное расселение этой группы, они очень чётко отделяют себя (точнее — в известной степени дистанцируются) от окружающих народов — удмуртов и татар. В слове beSerman следует видеть искажённое тю. *busurman / *b7s7rmen, происходящее из перс. mosчlmяn < араб. moslem(un) “мусульманин” — ср., например, диалектные формы типа туркм. musyrman, турец. musurman, кумык., балкар. busurman, венг. (устаревшее, из тюркских) böszörmény, рус. (уст., из тюркских) бусурман “мусульманин”. Это слово попало к волжским булгарам из Средней Азии (ср. название Besermini, применяемое к жителям Хорезма у папского нунция бр. Иоанна де Плано Карпини в XIII веке) в период принятия ими ислама в IX веке и служило вплоть до XV века обозначением части населения Волжской Булгарии и Казанского ханства (бесермены русских источников XIV-XV веков), скорее всего — потомков булгар. Какая-то часть булгарских бесермен вошла в состав каринских (чепецких) татар, как об этом свидетельствуют исторические документы и данные татарских генеалогических преданий шеджере. Их происхождение следует связывать с районами Заказанья (г. Арск), откуда бесермены в XIV-XVI веках, спасаясь от феодальной усобицы в Золотой Орде, набегов русских ушкуйников и князей и, наконец, вследствие разгрома Золотой Орды и — в том числе — территории бывшей Волжской Булгарии Тамерланом в конце XIV века, переселились вверх по Вятке, в низовья Чепцы. Уже с 1511 года наряду с арянами (видимо — предки чепецких татар, выходцы из Арской земли) и (чуть позже) вотяками (удмурты) в качестве зависимого от арских князей населения окрестностей с. Карино на нижней Чепце упоминаются в русских документах чуваша или (с 1547 г.) чуваша арская; в XVII веке это название постепенно заменяется на бесермяне — речь идёт уже о предках современных бесермян. Очевидно, ещё на территории Арской земли булгары-бесермены должны были иметь тесные контакты с южными группами удмуртов, древними жителями этих мест (см. выше). Не исключено, что какая-то часть южных удмуртов, находившаяся с бссерменами в особо тесном контакте, переняла у господствующей группы определённые черты материальной и духовной культуры (в том числе и какие-то элементы ислама) и этноним, начав называть себя beSerman. Именно такая удмуртская группа могла быть известна под именем чуваши арской русских документов, относящихся как к Арской земле, так и к нижней Чепце (см. выше), и именно с ней можно связывать происхождение бесермян. Если с юга удмурты имели тесные связи с тюрками, то на севере, на средней Вятке (район городов Вятка, Слободской, Никулицын) они довольно рано вошли в соприкосновение с русскими. Судя по археологическим данным, проникновение русских на территорию Вятской земли началось еще в домонгольское время. И русские, и удмуртские предания свидетельствуют о том, что города Вятской земли были основаны на месте удмуртских “городков”. По- видимому, уже с XIII века именно давление русских вынуждает удмуртов объединения Ватка уходить с Вятки вверх по Чепце на восток. Хотя в ранних русских источниках, относящихся к Вятке и более северным регионам (прежде всего Перми), удмурты ни под каким именем специально не упоминаются (о первом упоминании см. выше), следует думать, что в составе многонационального населения Вятской земли — возникшего на Средней Вятке к концу XIII века независимого государства с вечевой формой правления — северные удмурты присутствовали, тем более, что и сегодня удмурты проживают в ряде деревень Слободского, Унинского и соседних с ними районов Кировской области. С этого времени (XIII век) можно говорить о начале русского влияния на северных удмуртов, сопоставимого с тюркским (примерно с того же времени — уже собственно татарским) влиянием на южных удмуртов, что в конечном счёте привело к окончательному оформлению заметных различий в языке и культуре северных и южных удмуртов. Естественно, при этом нельзя забывать и о взаимодействии южных удмуртов с русскими (первые контакты с группами восточных славян, жившими на территории Волжской Булгарии, могли иметь место ещё в булгарское время), и о связях северных удмуртов с чепецкими татарами. Следует отметить, что вплоть до XVIII века реальных попыток христианизации удмуртов, даже на севере, не предпринималось, подавляющее большинство их оставалось язычниками. После покорения Москвой Вятки в 1489 году и после взятия русскими Казани в 1552 году все удмуртские земли были объединены в составе Московского государства. После 1552 года часть южных удмуртов (преимущественно — завятских, то есть живущих на правом, западном берегу Вятки), спасаясь от опасности насильственной христианизации, подобно марийцам (а вероятно — совместно с ними) переселилась на восток, в основном на земли северо-востока современной Башкирии. Так формируются группы закамских удмуртов,живущих сегодня на юге Пермской области, в Башкирии, в Бавлинском районе Татарстана и в Красноуфимском районе Свердловской области, говоры которых вместе с говорами завятских удмуртов составляют периферийно-южное наречие удмуртского языка. Значительная часть этих удмуртов не была даже формально крещена, они придерживались язычества, и их культура и язык развивались под сильнейшим тюркским (татарским и башкирским) влиянием. Массовое обращение удмуртов в христианство произошло лишь в XVIII веке, при этом, не коснувшись вовсе некоторых южных групп, оно имело формальный характер. Практически повсеместно сохранялось двоеверие. Вплоть до начала XX века (кое-где и до сих пор) большая часть удмуртов сохраняла память о своей принадлежности к территориально-родовым религиозным объединениям — воршудам (удм. vorAud, вариант — Aud vordiS, букв. “хранитель счастья”). Реакцией на усиливающееся социальное и национальное угнетение в середине XIX — начале XX веков стали неоднократные случаи перехода удмуртов в ислам, попытки возврата к реформированной языческой религии (секты “липопоклонников”, “вьлепырисей” — от удм. v2Le p2riS “вновь входящий”). В конце XIX века удмурты приняли участие в миграции крестьянского населения России на Урал и в Сибирь, эти миграции продолжались и в XX веке. Сегодня имеются удмуртские деревни и целые кусты деревень на Урале, в Сибири и Северном Казахстане.

Насколько я помню наиболее восточными угорскими были потчевашская и усть-ишимская археологическая культура. Наиболее восточной самодийской была рёлкинская культура.

О сибирских родственниках и предках венгров: Викторова В.Д. Древние угры в лесах Урала (страницы ранней истории манси) / В.Д. Викторова; Институт истории и археологии УрО РАН, Свердловский областной краеведческий музей, Департамент культуры и искусства ХМАО - Югры. - Екатеринбург: Издательство КВАДРАТ, 2008. - 208 с, ил. http://www.yamalarchaeology.ru/modules.php?op=modload&name=books&file=index&req=view_cat&cid=1&min=10&orderby=titleA&show=5 До последнего времени о территории формирования этноса манси существовали только догадки этнографов, заставших этот народ в таежном крае Западной Сибири на реках Конде и Северной Сосьве. Однако мифы и предания манси повествуют о южной прародине и сказочных богатырях-всадниках. В предложенной монографии на основе археологических материалов лесной полосы Урала IV—XIII веков, с широким применением материала полностью раскопанного Ликинского могильника бассейна реки Лозьвы воспроизводится начальный этап сложения народа манси. Напольских В. В.- Географическая привязка и этноязыковая идентификация летописной Югры http://www.udmurtology.narod.ru/pdf/library/napolskikh/jugra.pdf Напольских В. В.- Пермско-угорские взаимоотношения по данным языка и проблема границ угорского участия в этнической истории Предуралья - http://www.molgen.org/molgenfiles/Napolskich/Napolskich_Perm_Ugrian_VAU.pdf Статья Беговатова - http://www.tataroved.ru/publicat/fu_3.pdf Книга о сибирских уграх Угорское наследие - http://www.sati.archaeology.nsc.ru/Museums/Ugrian/ В.Н. Чернецов, В.И. Мошинская. В поисках древней родины угорских народов - http://www.yamalarchaeology.ru/index.php?m...page&pageid=187 Могильников В. - Обменно-торговые связи Руси и Югры - http://www.tobolsk-expedition.ru/author/mo...nnie_svjazi.pdf Ф.X. Арсланова - К вопросу о связях племён Павлодарского Прииртышья с населением Западной Сибири (VII-XI вв.). http://kronk.narod.ru/library/arslanova-fh-1983.htm Этнокультурная панорама жизни обских угров: культурологический аспект http://www.dissercat.com/content/etnokultu...icheskii-aspekt Казаков Е.П. Волжские болгары, угры и финны: проблемы взаимодействия. - Казань: Институт истории АН РТ, 2007 - 208 с: ил. http://www.yamalarchaeology.ru/modules.php?op=modload&name=books&file=index&req=view_cat&cid=1&min=15&orderby=titleA&show=5 Монография является первым фундаментальным исследованием, в основном на археологическом материале, вопросов взаимоотношения волжских болгар с окружающим их огромным финно-угорским миром. Освещены новые моменты тесного, зависящего от многих причин (политических, экономических, культурных и др.), взаимодействия тюркоязычного и финно-угорского населения IX-XIV вв. в Волго-Уральском регионе. В процессе таких контактов формировались многие этнокультурные черты современных народов края.

Christian Carpelan - On Archaeological Aspects of Uralic, Finno-Ugric and Finnic Societies before AD 800 http://www.helsinki.fi/venaja/nwrussia/eng/Conference/pdf/Carpelan.pdf Eugene Helimski - The “Northwestern” Group of Finno-Ugric Languages and its Heritage in the Place Names and Substratum Vocabulary of the Russian North http://www.helsinki.fi/venaja/nwrussia/eng/Conference/pdf/Helimski.pdf Напольских В. В. - К реконструкции лингвистической карты Центра Европейской России в раннем железном веке http://www.molgen.org/molgenfiles/Napolskich/Napolskich_RZhVC.pdf

Для истории Финляндии характерно, что прибрежные территории колонизировались шведами, а внутренние районы страны были населены финнами. Но только в эпоху балтийских крестовых походов прибержные регионы Финляндии стали вотчиной шведов. Аландские острова были освоены скандинавами еще с эпохи викингов. Там до сих пор разговаривают на шведском языке. Главными городами архипелага были Салтвик и Линеботе. В Салтвике были найдены дирхемы. В собственно Финляндию (Egentliga Finland) скандинавы проникли еще в викингскую эпоху о чем свидетельствуют находки дирхемов. Шведские миссонеры пришли сюда рано в 70-х гг. ХI в. В 1123 г. уже упоминалось епископство Findia. Центром епископства стал Турку (Або). Сатакунта была завоевана во время первого шведского крестового похода 1155-1157 гг., а с 1300 г. ее центром стал город Ульвсбю (Пори). Во время крестового похода был убит Генрих Уппсальский который вместе с Эриком IX возглавлял крестоносцев. Суоми в 1056 г. воевали с шведским правителем Анундом. Суоми были известны своим соседям еще как кайну. Квенами их названо в Саге о Эгиле, у Альфреда Великого и Адама Бременского. Острботния поддерживала активные контакты с Скандинавией еще с эпохи культуры Погйола. На территоии Острботнии найдены дирхемы VIII-IX вв. Завоевана она была сравнительно позно из-за войн шведов с карелами. С территории Собственно Финляндии и Сатакунты шведы продолжали продвижение вглубь континета. Тут шведы столкнулись с сопротивлением Хяме (Емь (Ямь), Тавасты). В 1236-1249 Г. против хяме воевали войска епископа Томаса во время второго шведского крестового похода. Хяме были окончательно побеждены лишь в 1249 г. ярлом Биргером. После завоевания центром Тавастланду стал город Тавастус (Хямеэнлина). На востоке Финляндии господствовали карелы, а на севере жили саамы, которые платили дань норвежцам, суоми и карелам. О саамах и их генетике - Else Mundal - Coexistence of Saami and Norse culture reflected in and interpreted by Old Norse myths http://sydney.edu.au/arts/medieval/saga/pdf/346-mundal.pdf Saami and berbers - An Unexpected Mitochondrial DNA Link - http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/P...AJHGv76p883.pdf Saami Mitochondrial DNA Reveals Deep Maternal Lineage Clusters- http://content.karger.com/ProdukteDB/produ...ename=22789.pdf О саамах - Роберто Боси - Лапландцы. Охотники за северными оленями - http://lib.rus.ec/b/98365/read О прибалтийско-финнских народах - Markku Niskanen - The Origin of the Baltic-Finns from the Physical Anthropological Point of Viewhttp://www.mankindquarterly.org/samples/niskanenbalticcorrected.pdf