Монхбат

Убедительно прошу публиковать более содержательные сообщения. tmadi

Уголовная ответственность за преступления по обычному праву Монголии Рассмотрим основные положения обычного права Монголии вначале применительно к уголовно-правовой ответственность за государственные и воинские преступления. Единое монгольское государство, основанное Чингисханом, было военно-феодальным ханством. Закон «Их Засаг» был направлен на проведение жесткой и твердой военной политики и исходил из неё. В фрагменте закона (номер 11-ть), говорится, что во время войны все должны участвовать как воины; копьеметателем и лучником входить в строй. Оружие, повозки, кони и груз каждого должны быть достаточны для десяток и сотен воинов. В день сбора и проверки солдат все должны иметь при себе военное снаряжение. Если возникнет недостача или поломка, ответственный будет тяжело наказан. Фрагмент 18 закрепил следующее положение: «Если кто-либо без указа и инструкций разрушит или сожжёт, а также своевольно поступит с пленными, будет наказан смертью»1. В законе «Их Засаг» есть положение (фрагмент 31), где говорится: «Нельзя оскорбить или осквернить посла или послание»2. «Побив врага, не мешкай с трофеями, после окончания боя надо делиться»3. Если оценить на основе закона «Их Засаг» уровень жизни и быта, общественное положение того времени, а также правовую власть, то это является одним из новых направлений, имеющих важное значение для исследования истории монгольского государства периода XIII века. В одном из фрагментов «Сокровенного сказания Монголов» говорится: «Если какая-нибудь страна (имеется в виду народ) поднимет руку на хана, то эту страну следует подавить во всех поколениях родственников»4. Из этого видно, что здесь шла речь о защите интересов аристократов и это является особенностью закона того времени. Об этом важном положении закона говорится в книге Джувейни «История завоевателя мира». Этот суровый закон гласит: «Воинов всех отделений войск, а также красивых женщин необходимо собрать воедино и провести одноразовый отбор каждого человека с помощью десятников до сотников и передать на рассмотрение господина десятитысячников. Господин десятитысячников после проведения личного отбора должен передать отобранных на рассмотрение хана или ванов его происхождения»5. Отсюда видно, насколько строго соблюдался интерес господствующего класса. Считаем необходимым привести строки из традиционного положения закона, которое зафиксировано в заметках Плано Карпини и ст. 153 «Сокровенного сказания Монголов»: «Если кто-либо перед окончательной победой над вражеским войском погонится за людьми, трофеями и прибылью, его следует наказать самым серьёзным образом»6. Это традиционное положение закона имеет крайне важное значение, так как оно предупреждает преступление. Джувейни указывал, что закон «Их Засаг», утвержденный в 1206 году, полноценно действовал вплоть до 1260 года и был полностью направлен на выход из общественного кризиса. Он писал: «...Все без различия: стар и млад, высший и простолюдин - должны участвовать в войне... Если возникнет необходимость воевать с врагами или получено задание подавить предательство, то в качестве налога должны взять кроме 18 типов оружия, флаг, флагшток, гвозди, аркан для укрепления тюков, коня, осла и верблюда для транспортировки. Каждый человек из своего десятка и сотни должен платить налог, который ему определен. Когда наступает день проверки, то они обязательно должны показать, насколько они подготовились к войне. Если найдут хоть какой-либо недостаток в подготовке, то руководитель будет строго наказан»7. Из этого видно, что власть ставила высокие требования скорой подготовки к войне и оплаты налога, а также была повышена ответственность должностных лиц. Если все мужчины отправлялись на войну, то девушки вслед за воинами участвовали в битве, они должны были защищать мужчин, а в работе выполнять их должностные обязанности8. Все это указывает на то, что общественный строй монголов полностью был направлен и организован в целях подготовки к войне, более того общественные отношения регулировались твердым и жестким законом. В тот период, хотя монголы познали плоды побед, в обществе было распутство, это также приводило к возникновению новых преступлений. Плано Карпини в первой части шестой главы в книге «История Монголов» писал: «Если в ходе битвы один, два или три из одного десятка и еще больше людей дезертируют с поля боя, то всех их следует казнить. Если десятками дезертируют с поля боя, то необходимо всех казнить, даже если сотня». Говоря вкратце, когда нет общего отступления, то каждого убежавшего необходимо казнить. Также если один, два и более людей смело идут в наступление, а остальные из десятка не последуют им, то их надо убить. Если из одного десятка один или несколько человек попали в плен, а остальные из десятка их не освободят, то их тоже надо убить»9. Это положение не только наиболее близко отражает общественную необходимость закона того времени. В начале этого положения упоминается структура военной организации Чингис-хана, состоящая из десятков, сотен, тысяч и десятков тысяч. А также одновременное объяснение правового положения и характера действия свидетельствуют, что это является положением закона «Их Засаг». Еще одна тема, которую мы должны упомянуть, это тесная взаимосвязь земли и человека с государственной и военной организацией. Например в фрагменте 14 закона указано, что люди могут находиться под ведомством установленных десяток или стотысяч, но не могут самовольно переходить в другие войсковые единицы или в другие места и прятаться: те, кто нарушит этот указ, будут наказаны перед военным строем казнью, а тех которые соберутся вместе, ждут еще более тяжкие наказания10. В законе отмечено, что если десятник не сможет управлять своей десяткой, то его с женой и детьми считают преступниками, и необходимо выбрать одного из десятки и поставить десятником11. Из выше приведенных фрагментов становится ясно, что для создания такой системы государства, обеспечившей демократизм, был необходим закон «Их Засаг». Названный закон комплексно решил вопрос политики защиты не только государственных, но и военных территорий и природы. Одно из военных положений закона указывает, что если невеста берется из другого рода и аймака, мужчина должен оставаться на своей земле, в составе своего десятка и сотни, охраняя свою землю. То, что за нарушение этого указа наказывали казнью, совпадало с современным понятием измены родине, за которую следует казнить. Можно считать, что, оставляя мужчин на родном месте на всю жизнь, лишают их свободы, но, с другой стороны, тот, кто был силен и умен, получить образование и стать десятником, сотником и тысячником, расширить свои возможности для повышения, независимо от родового происхождения. Таким образом, историческая заслуга закона «Их Засаг» состоит в том, что он не только явился ядром политики государства и общества, но и стал основным методом реализации политики защиты родной земли и страны. В законе «Их засаг» говорится: «Если дети не уважают родителей, младшие старших, жена не послушает мужа, подданный - управляющего, их следуют серьёзно наказать»12 или «тех, кто распутствует с жёнами других, а мужчины между собой, их следует наказать казнью»13. Чингис-хан установил общественный порядок для укрепления господства монгольской империи и утвердил закон «Их Засаг», который удерживал нацию кочевников в рамках твердого закона. Было указано: «Те, кто обманом уходит из дома (как будто для учёбы в армию) и тайно бегут от уплаты налогов, то о них следует сообщить по службе и наказать совершившего преступление, чтобы таким образом прекратились случаи хитрого обмана и недостойного поведения»14. Заслуженный юрист О.Лхамсурэн оценил все это так: «В период правления Чингис-хана этот уголовный закон стал еще более конкретным и полноценным»15. Процитируем вкратце те положения закона, по которым следует наказание казнью: 1. Тех, кто убил людей. 2. Тех, кто распутствовал с женой другого; мужчин, распутствовавших между собой; бежавшего раба и последовавших за ним. 3. Тех, кто погубил других особо извращенным методом. 4. Тех, кто поддержал одного из двух дерущихся. 5. Тех, кто преднамеренно оклеветал других. 6. Тех, кто сказал ложь. 7. Тех, кто третий раз растратил имущество других, находившееся на хранении; тех, кто спрятал то, что нашёл; тех, кто не возвращал хозяину одежду, имущество и оружие, найденное в битве». Здесь все сказано четко и тверд. На первый взгляд некоторые положения кажутся слишком жесткими, однако, если их рассматривать в контексте условий того времени, то это совсем не так. В то время для тех, кто растратил имущество других третий раз или являлся неисправимым вором, обманщиком или клеветником на самом деле не было другого наказания, как смертная казнь. Эта строгость закона оказала благоприятное влияние на общественный строй и жизненный быт того времени, претворение закона было четким16. Закон «Их Засаг» из-за своего комплексного характера стал знаменитым законом Чингис-хана. Распространение и претворение в жизнь этого закона потребовало от народа жесткой и твердой дисциплины; высшие и низшие - все стали бояться и уважать этот закон. Те, кто не уважал его и допускал проступки, наказывался. Значение этого закона состояло в том, что он стал благоприятным «лекарством» для оздоровления общественной жизни, для искоренения преступных и незаконных действий, стал беспощадным мечом для говоривших ложь. Тем самым монгольское общество превратилось в общество спокойствия и мира17. Закон «Их Засаг» с честью выполнил свою роль и внес большой вклад в расширение мощи великой империи. Дипломат Мин Хун Нанхядов в период правления Чингис-хана не увидел внутри Монголии ссор и борьбы18. Один писатель из далекой Аравии писал: «В Монголии не существовало краж лошадей»19. Посол Италии Плано Карпини, находясь в Монголии, писал: «В Монголии вообще нет внутренних распрей и борьбы, нет случаев убийства людей, все друг к другу относятся мирно и мягко, очень редко возникают какие-либо дела и тяжбы, так как нет воров и разбойников, сундуки и какие-либо вещи хранятся без замков. Иногда происходят случаи потери скота, нашедший его хранил у себя»20. На таких фактах того времени мы можем понять значение этого великого закона. Это все является конкретным фактом, объясняющим, почему закон «Их засаг» стал знаменитым своей твердостью и справедливостью. Рассмотрим следующий блок преступлений против собственности по Монгольскому обычному праву. Шихи-Хутаг (современник Чингиc-хана) был назначен высшим сутягой (судьей), который должен был «наказывать за кражу во всем государстве, применять законы, убивать тех кого должны были убить, наказывать тех, кого нужно было наказывать»21. Также по этому указу Шихи-Хутаг «должен был наказывать за кражу по всей стране, ликвидировать ложь. Еще одним заданием, данным ему, было распределение собственности, а также вопросы, связанные с отношениями собственности между гражданами. Такая правовая потребность в судье, имеющем высшие полномочные права решать все вопросы, связанные с уголовным и гражданским законом, сегодня является общей закономерностью. Живым подтверждением правового мышления являлся сам господин Шихи – Хутаг. Процитируем один документ. Когда в 1216 году Монгольские воины наступали на «Золотое государство» и захватили его столицу. Город Жунду попал под монгольское влияние. Министр Дчуржени Хада с особым подарком встретил Шихи - Хутага, который прибыл сделать реестр собственности и товаров захваченного города Жунду. На это Шихи - Хутаг сделал следующее замечание: «Раньше город Жунду принадлежал «Золотому государству», сейчас он принадлежит Чингис-хану. Однако, министр, вы собираетесь подкупить меня собственностью нашего хана. Что это значит?» - и не взял подарка22. Говоря о гуманности и справедливости высшего судьи Монгольского государства, приведем следующий пример: «Он при допросе какого-либо человека строго запрещал применять методы угрозы и запугивания, а также подавления духа. Если показания были получены в таких условиях, то решение такого дела считалось искажением закона»23. Людей, подозреваемых в каком-либо преступлении, он особо предупреждал, что «нельзя от страха говорить ложь». Этот документ является Монгольским правовым документом, а юридическая практика была ещё более гуманной и благосклонной по сравнению с идеологизированной практикой таких законов, действовавших в то время, как закон Шариата (исламская религия), законы Христа и религии Даосян. Первые деятели закона и права того времени прилагали усилия для формирования системы законов и общественного мышлении пытались применять принцип свободы от какого-либо влияния, который также впоследствии явился главным содержанием судебной практики. Первый крупный деятель Монгольского права Шихи-Хутаг с 1206 по 1252 гг. в течение 47 лет выполнял обязанности высшего государственного сутяги. По данным Рубрука, «больших воров наказывали казнью. Однако если «малого» вора, например, укравшего овцу, не поймали на месте преступления, то его осуждали и оставляли без наказания»24. Из этих положений мы видим, что в рассматриваемый период времени серьёзно боролись с кражами. Например, в 53-ом фрагменте говорится : «Если украденная вещь не является важной, то следует наказать плеткой», о чем подробно подчеркнуто в заметках Марко Поло. Там отмечено: «Если кто либо украл какую-то вещь, то он должен оплатить её цену. Наказание зависело от вида кражи. Например: «Можно наказать ударами плеткой семь, семнадцать, двадцать семь, тридцать семь, сорок семь или сто семь раз»25. Собственность умерших должны унаследовать их дети... и нельзя её переводить в государственный фонд. Все эти положения действительно защищали права детей и женщин. Характерной особенностью явилось то, что это было историческим положением, содержание которого традиционно передавались во всех законах династии Юань и законах, вышедших в период ХШ-ХIV веков. Русский учёный П.С.Пальма о наказаниях в законе, назначаемых в монгольской империи в период ХIII-ХIV веков, писал: «Если женщина сообщит господину, что наказание кого-либо слишком тяжкое, то следует уважать её и облегчить тяжелое наказание и заменить его легким наказанием»26, «Никто не имеет права трогать женщину, сидящую на левом крыле рядом с очагом. Однако если она сдвинется оттуда, то потеряет особые права»27. Таким образом, новое государство монголов по-особому подходило к правам детей и женщин, и придерживалось идеи не дискриминационного подхода, а уважительного отношения к ним, а в некоторых случаях женщин уважали больше чем мужчин. Посол Рима Плано Карпини, приехавший в Монгольское государство в 1247 году, отмечал: «В Монголии нет ссор, борьбы и убийств, люди взаимно мирны, редко бывают преступления, так как нет разбоя и краж, то сундуки и другие вещи хранятся без замков. Если иногда теряют скот, то кто-то хранит его или возвращает хозяину»28. Посол Южного Сун Мэн Хун отмечал, что «не видел ссор и борьбы внутри Монголии». Один арабский турист отмечал: «Среди монголов не было кражи лошадей». Все эти документы говорят, что единое монгольское государство своим законом «Их Засаг» смогло надежно защитить международный торговый путь. Ханы Великого Монгольского государства (Чингис, Угэдэй) особо поддерживая торговлю,... строго запрещали...торговать несправедливо, эксплуатировать простых граждан и ухудшать их жизнь. Тем более строго наказывали или выгоняли с родных земель торговцев, пытавшихся вместо продажи народу и скотоводам товаров широкого потребления, обманом продать роскошные снаружи товары... Не забывали порядок взимания таможенных пошлин по международным нормам с богатых торговцев в зависимости от их доходов29. По основному закону развития экономики страны, самым главным и первоначальным условием такой системы является гарантия правовой защиты страны и ее граждан. Исследуя затронутую проблему, проанализируем основные положения Монгольского обычного права на рубеже ХVI – ХVII веков. Выше подробно освещались основные положения обычного монгольского права: его становление и развитие. Оно развивалось вместе с обществом. Этим обусловлены значительные отличия обычно-правовых документов, в том числе юридических обычаев, принятых в разное время. Имея в своем распоряжении памятники Монгольского права, принятые между ХIII и ХVIII веками, проследим в рамках настоящей работы, как с течением времени менялось правотворчество монголов. В основе исследования являются правовые нормы, принятые на рубеже ХVI - ХVII веков и зафиксированные в таком писаном памятнике как «Восемнадцать степных законов». Проанализируем принятые (зафиксированные) уголовные обычно-правовые и указные нормы применительно к нашему исследованию с учетом тяжести деяний. Меры наказания с течением времени (со времен Чингиc-хана в законе «Из Засаг») стали значительно мягче. Это касается в первую очередь смертной казни, часто назначаемой Ясой даже за незначительные преступления. В «Восемнадцати степных законах» она применяется как кара за наиболее тяжкие преступления. Вероятно, здесь уже сказывалось влияние распространявшегося в Монголии ламаизма, отвергавшего смертную казнь, как и любое другое насилие над живыми существами. Смертная казнь с конфискацией имущества назначалась простолюдину, оскорбившему человека ханского происхождения; тому, кто поссорит двух нойонов, оклеветав их; тому, кто бросит хана во время сражения; кто услышит или увидит значительные силы неприятеля и не сообщит об этом; простолюдину, оскорбившему действием храм. Смертная казнь без конфискации имущества назначалась чиновникам за причинение вреда здоровью острием холодного оружия своего нойона; главарю и зачинщику при групповой краже чужого имущества. Анализ названных обычно-правовых норм свидетельствует о том, что уголовные преступления делились на следующие главные виды: государственные преступления; преступления против религии и ее представителей; должностные преступления; преступления против общества; преступления против личности; имущественные преступления. К государственным преступлениям относились следующие категории: оскорбление человека ханского происхождения; несообщение о появлении значительного неприятельского войска; оставление князя во время сражения; неявка на войну в полном снаряжении; разорение нойоном своего отока; опоздание на военные сборы сроком более чем на трое суток. Ряд статей степных законов устанавливали уголовную ответственность за дезертирство. Так, если «человек ханского происхождения, табунанг или борджигин во время сражения сбежит, взять с них тысячу лошадей, сто верблюдов и сто панцирей. Если сбежит простолюдин с панцирем, взять с него панцирь и четыре лошади». Запрещалось убивать пленного врага. За это преступление была установлена уголовная ответственность в виде лишения одного верблюда. Спасший во время сражения человека ханского происхождения объявлялся дарханом. А бросившему хана грозила смертная казнь. Преступления против религии и ее представителей были закреплены в «Монашеском законе» 1617 года и «Религиозном законе» 20-х годов ХVII века. Эти нормативные акты свидетельствовали о распространении и укреплении своих позиций желтой веры (ламаизма). К примеру, лицо ханского происхождения, оскорбившее действием храм, привлекалось к уголовной ответственности по «Закону Семи хошунов», а простолюдин за это же преступление приговаривалось к смертной казни. За оскорбление высших ламаистских деятелей полагалось заплатить крупный штраф. Преступления против общества выражались в отказе путнику в ночлеге (штраф в виде одной овцы); отказ к даче воды нуждающемуся напиться, напоить оседланную лошадь; загрязнение воды (назначался крупный штраф в виде лишения лошади и коровы). В числе преступлений против личности выделялись, прежде всего, умышленные убийства. При этом Степные законы не дают дифференциации наказаний по разным сословиям. Например, закреплено положение, что «если кто убьет человека, взять с того триста тридцать андзу». По мнению Е.И.Кычанова, в традиционном китайском праве «при рассмотрении дел об убийстве важнейшее место отводилось выяснению вопроса о том, кто были убийца и жертва, их отношения друг с другом в системе кровнородственных связей и систем социально-сословного деления общества. Никакой единой (абстрактно понимаемой) цены человеческой жизни не существовало»30. По мнению ряда ученых-монголоведов, вопрос о наказании за убийство в «Восемнадцати степных законах» разработан довольно слабо. Кроме упомянутой статьи имеется указание на ответственность за убийство зависимого отрока у простолюдина; убийство по ошибке и т.д.31. В системе преступлений против личности имело место причинение увечья в виде лишения глаза, перелом костей руки. Более четкое определение этих деяний закреплено в «Великом законе 1620 года»: «Если кто сломает кому-либо руку и если пострадавший останется дееспособным, взять с виновного три девятка. Если станет недееспособным, взять с виновного андзу андзу как за глаза. За каждый выбитый зуб брался девяток. За сломанный указательный и безымянный пальцы - штраф три девятка, за другие пальцы – один девяток»32. Оскорбление словом и действием объяснялось, видимо, широким распространением указанных деяний среди всего населения Монголии. Как справедливо отмечал исследователь права (в том числе и обычного) Л.С.Мамут, «феодальное право охотно пренебрегает индивидуальными чертами члена общества, но зато скрупулезно учитывает его положение на сословно-иерархической лестнице»33. Анализ статей определяло наказания представителям низших слоев населения за оскорбление представителей высших слоев. Например, за оскорбление табунанга налагался штраф в виде одного девятка. За оскорбление алчи – один девяток и лошадь. За оскорбление более знатного лица полагалось более суровое наказание. Так, за оскорбление учителя предусматривался штраф в три девятка, что, по мнению ряда ученых-монголоведов, явилось следствием влияния ламаизма с его почитанием «учителя». В обычно-правовых и указных нормах была хорошо разработана система наказания в зависимости не только от личности потерпевшего, но и тем, каким орудием причинен вред. Например, за удар человека острием (колющим предметом) наказание следовало в виде трех девятков. Удар камнем или палкой влек за собой уголовную ответственность в виде одного девятка. Удар кулаком или кнутом – пятком. Статья «Великого закона 1620 года» гласила: «Если кто оскорбит действием чиновного человека, взять с того три девятка. Если кто будет его поносить, взять с того один девяток, кроме того, одного верблюда». В исследуемых обычно-правовых нормах уголовная ответственность за оскорбления возлагалась и на лиц высших сословий. Так, если «хан оскорбит своего младшего, то взять с енго девяток: восемь лошадей и одного верблюда. Если младший нойон оскорбит своего старшего, взять с него три девятка и три верблюда». Уголовно-наказуемая клевета являлась тяжким преступлением и влекла за собой смертную казнь с конфискацией имущества для человека, поссорившего двух нойонов. За оскорбление тушимола наступала уголовная ответственность в виде штрафа в один девяток и одного верблюда. Если оскорбление исходило от простолюдина на другого простолюдина, то виновный обязан был запалить штраф в размере трех девятков и одного верблюда. Как отмечалось при анализе обычно-правовых и указных норм в Монголии распространенный характер носили имущественные преступления. Смертной казни подвергались участники групповой кражи и, в первую очередь, главарь и зачинщик преступления. Предметом хищений был в большинстве случаев скот – главное богатство кочевников-скотоводов. За похищение жеребца или верблюда взимался штраф в десять девятков. За кражу кормящей верблюдицы – двенадцать девятков. Тому, кто только прокрадется в стадо, надлежало выплатить штраф в шесть девятков. Наказанию подвергался и тот, кто не препятствовал угону скота. За попустительство он обязан был заплатить штраф за угнанный скот, поскольку он рассматривался как сообщник преступника. Ряд статей «Великого закона 1620 года» перечисляют 82 предмета от золотых и серебряных изделий до кнута и молотка, вероятно, имевших наиболее распространенный характер в быту монголов. Размер штрафа за кражу зависел от распространенности предметы в жизни человека. Например, самый большой штраф деяять девятков полагался за кражу доспехов. Наименьший штраф – одна лошадь – за кражу иглы, волосяной веревки, ковша и т.д. Анализ правовых источников показывает, что наказание за воровство могло зависеть не от занимаемой должности виновного, а от его пола. Отмечалось, что «если шигэчин, полководцы, шибинары или телохранители совершат кражу, то наказание для всех одно: эенщина штрафуется десятью девятками, мужчина – восемью». Уголовную ответственность за сокрытие вора несли представители всех без исключения слоев населения. Если таковым оказывался нойон, его полагалось задержать, если мелкий чиновник – его лишали должности. За содействие в поимке вора назначалось вознаграждение в виде одной овцы. В системе преступлений и наказаний имело место мошенничество, цитируемое как «обманное присвоение звания элчи, пользование подводами и довольствием». За указанные действия лицо подлежало штрафом в виде трех девятков. Как отмечалось ранее, в условиях степной жизни монголов пожар был страшным бедствием. Поэтому в нормативно-правовых актах статьи, касающиеся поджога, определяли виновному суровое наказание: виновник пожара должен был заплатить за сгоревшее и штраф в пяток. Сказанное свидетельствует о том, что уголовное право монгольского государства в рассматриваемом периоде и несколько позднее носило конкретный, казуальный характер. Многие из принятых и проверенных временем статей послужили в будущем основой для более поздних законодательств. Подводя итоги проведенного исследования, отметим, что Законы Чингис-хана карали смертью за убийство, блуд мужчины и неверность жены, кражу, грабеж скупку краденого, сокрытие беглого раба, чародейство, направленное во вред ближнего, троекратное банкротство, т.е. невозвращение долга и невозвращение оружия случайно утерянного владельцем в походе или в бою. Неоказание помощи боевому товарищу приравнивалось к самым тяжким преступлениям. Наказанием за тяжкие преступления была, как правило, смертная казнь. Закон «Их Засаг» впервые провозглашен и объявлен в 1206 году одновременно с провозглашением Темуджина Чингис-ханом всей монгольской степи. Но и после этого Яса дополнялась и расширялась. Это собрание законов было названо в летописях «Засаг». Появление «Их Засаг» или «Ясы» Чингис-хана было подготовленно всем предшествующим ходом исторического развития монголов XIII в. Устанавливались новые законы, отменяющие старые привычные обычно-правовые нормы взаимоотношений. Это произошло, по словам Л.Н.Гумилева, тогда, когда изменяется стереотип поведения людей, т.е. перерождения монгольского этноса. Появление этого закона было результатом изменения не окружающей среды, а самих людей монгольской империи, той этнической среды, у которых резко поднялось воодушевление масс. Такой страной стала разноплеменная орда Чингис-хана34. Из всего этого становится ясным, что закон «Их Засаг» был создан на основе исторического наследия обычно-правовых норм и обогащен указами, уголовными законами и военными приказами Чингис-хана с 1189 по 1206 годы и официально соблюдался как письменный закон с 1206г. и в более поздние времена. Другими словами, «Их Засаг» Чингис-хана - это комплекс военно-гражданских, государственных законов, выросший на традициях норм и законов классической кочевой культуры, получивший свою структуру на основе активной государственной деятельности самого Чингис-хана и обеспечивавший правовыми нормами общественно-бытовые и экономические потребности непрерывно развивающегося великого Монгольского государства. «Их Засаг» не только определил структуру государства и его деятельность, нормы военно-гражданского и уголовного права, но и явился важной опорой для формирования и развития общественной структуры великого Монгольского государства, а также в бытовой жизни и экономики. Именно «Их Засаг» устранил искажения и неправильные традиции, существовавшие среди многих монгольских родов и аймаков в период от родовой раздробленности до единого феодального государства. Благодаря тому, что закон «Их Засаг» полностью определил настоящую роль государства и утвердил права своего народа на работу и жизнь, тем самым в Монгольском обществе XIII века были созданы предпосылки основания Великой империи. Внешним проявлением того, как кочевое скотоводство, находившееся под угрозой посягательства сильной цивилизации иностранных государств, а также постоянной угрозы потери веры однородных аймаков единого происхождения, постоянной опасности разбоя, вошли под защиту сильного государства, которое вела дальновидную, четко спланированную политику, явились положения закона «Их Засаг». Именно благодаря этому монголы не только смогли сохранить общественно-бытовой коренный облик, но и смогли развиваться дальше и обогатиться новой энергией преемственности на долгие последующие века. Закон «Их Засаг» в основном был исследован нами со стороны уголовно-правовых и исторических источников. Новизна нашей идеи, выдвинутой в этой работе, состояла в том, чтобы показать, что, по мнению Г.В. Вернадского, «Яса» Чингис-хана включала в себя международное право, государственно-административное право, податный устав, уголовное, частное, торговое и судебное право. По-видимому - одним из основных положений международного права, содержащегося в «Ясе», «была определенная форма объявления войны с гарантией безопасности населения враждебной страны в случае добровольного подчинения». Наконец, нельзя не отметить заслуги Чингис-хана в создании сильного единого Монгольского государства и закона «Их Засаг». Джувейни писал: «Всевышний отличил Чингис-хана умом и рассудком». Действительно Чингис-хан был выдающимся государственным деятелем. Он создал монгольское государство, использовал традиционные для Центральной Азии формы, придав им определенный монгольский колорит. Он заимствовал все, что счел нужным от соседей. Гонцы и правители с пайцзой, ямская служба, строгое административное деление и прикрепление населения к месту работы и месту жительства - все это было введено при Чингис-хане. «Яса» гласила: «Никто да не уходит из своей тысячи, сотни или десятка, где он был сосчитан». Сама монгольская действительность, монгольская кочевая среда выдвинула и создала этот закон «Их Засаг» или «Ясу» Чингис-хана, который по оценке большинства исследователей не является «модифицированием норм обычного права», а созданием новых форм права в соответствии с нуждами Монгольской империи. В этом также состоит вклад монголов и всех монголо-язычных народов в мировую кочевую цивилизацию. Действие «Великой Ясы» Чингиc-хана как обязательного общегосударственного кодекса было не очень продолжительным. Уже в конце ХIII- начале ХIV века ее значение начало уменьшаться. Это было вызвано распадением монгольского государства и переходом впоследствии некоторых монгольских племен к буддизму, а в Западной части Монгольской империи – к мусульманской религии. Но, вместе с тем, долго сохранявшаяся общность быта монгольских племен и высокий авторитет Чингиc-хана способствовали тому, что «Великая Яса» не утратила своего значения целиком, а оказывала известное влияние на законодательство отдельных монгольских и других племен значительное время спустя после распадения великого монгольского государства35.

МОНГОЛО-ТЮРКСКОЕ ОБЫЧНОЕ ПРАВО XXI век стремительно вносит свои коррективы на устоявшиеся за последние 300 лет взгляды во всем мире. Почти абсолютно на всё - это технократия, экология, глобализация, борьба за ресурсы, финансы, территории и т.д. XXI век выдвигает новые требования – повышение моральных и духовных устоев человека, возрождение менталитета народов, сохранение экологии природы и т.п. Без этих нравственных возрождений нет будущности человечества. Мир скатится в истребительные войны, экологическую катастрофу и т.д. Соответственно этому должна усовершенствоваться и мировая правовая система. При этом нужно сохранить или возродить основу составляющих национальной, правовой системы, суть которой состоит в сохранении собственной нормативной культуры, где право и правовая культура составляют её важнейшие элементы. История народа, государства неразрывно связаны с историей права. ”Причем у каждого народа имеется свое обычное право. Общеобязательностью обычного права на протяжении длительного исторического периода, являвшегося универсальным регулятором общественных, бытовых правовых отношений, причем оно опиралась на менталитет народа, традиционной экономике и выступала мерилом общественной необходимости. Чаще всего и в сфере правового регулирования индивид, а может, и народ в целом, регулирует поведение привычным следованием устоявшимися в общественном бытие правилам, моделям, почти бессознательно повинуясь психологическим стереотипам, подражанию и т.д. Привычное поведение освобождает человека от бессмысленной, тяжелой в психологическом плане необходимости в каждом конкретном случае призывать волю, сознание, социальный выбор, каждый раз ставить его перед волевым определением поведения. Хранителем таких норм выступало всё общество, объединенное традиционным социально-экономическим укладом. Обычное народное право больше преобладало в устном характере. Некоторые обычноправовые системы имели письменную форму. Обычное народное право основано на привычном поведении, питаемое повседневной практикой, постоянно воспроизводящиеся обществом – вот главный охраняющий элемент, главная сила, на которую опирается это система”.1 ”Кроме обычного право в мире существует законодательное право, законодательство. Законодательство, как правило - это усовершенствованное обычное право. То есть всякая новая норма в смысловом значении отрицает, отменяет, изменяет, модифицирует старую конструкцию, распространяет на новый круг субъектов права существующую норму, чаще всего обычноправовую. Такие нововведения имеют политически окрашенную потребность. Это утверждение основано, прежде всего, на том, что в сфере правового регулирования, куда относят отношения власти и имущественного регулирования, господствует политическая элита, отстаивающая свои интересы, свои взгляды. Во многом законодательная система результат стремления политической элиты усовершенствовать нормативную систему, где мерилом её эффективности выступает способность конкурировать в борьбе за территориальные, экономические и другие интересы. Норма права носит ярко выраженный политический аспект. А там, где есть внутреннее классовое противоборство, норма в соответствии с ее социальным назначением направлена на выработку социальных компромиссов. Взаимосвязанность обычного народного права и законодательства должна быть органичной. Другими словами, привычное поведение должно освобождать человека от бессмысленной, тяжелой в психологическом плане необходимости в каждом конкретном случае призывать волю, сознание, социальный выбор, каждый раз ставить его перед волевым определением поведения. Когда система не признает значение обычного права, игнорируется преемственность обычноправовой нормы и законодательного нововведения, возникает ситуация, которая известна как оторванность от естественных прав. Законодательные нововведения, оторванные от обычного права, требуют значительных организационных, контрольных, надзорных и других правовых мер по их обеспечению. Кроме этого, без идеологической поддержки, без обучения в широком смысле слова такого рода нововведения не могут быть реализованы. Кроме внутреннего государственного законодательства, существует ещё и мировое законодательство. ”Мировое сообщество практически повсеместно выработало иную правовую форму-закон, как акт волеизъявления высшей государственной власти. И такой переход был обусловлен необходимостью ускорения социально–экономического развития сообществ и их межгосударственной интеграцией. В новых условиях значение межгосударственной конкуренции возрастает многократно, и залогом социального процветания, самосохранения народа выступают условия быстрого реагирования сообщества в целом на изменения социально-экономического положения страны на международной арене”.2 Но, несмотря на громадный труд юристов-правоведов, современное законодательство в России и Монголо-тюркских государствах не удовлетворяет многих людей, так как за последние XIX и XX века произошли большие диспропорции в соотношении обычного народного права и нормы закона. Органичная взаимосвязанность обычного народного права и законодательства была более тесной в предшествующие исторические эпохи, там, где традиционность, преемственность были более выражены и воспринимались как социальная потребность. Изменившиеся исторические события ставят новые задачи, и новый взгляды на законодательство, его осмысление и анализ исторического пути пройденного российскими и тюркскими народами, выявить ошибки и устранить, тем самым облегчить и улучшить жизнь современных людей. Для осмысления нами поставленной задачи необходимо заглянуть в историческое прошлое. С древних времен тюркские народы имели государственность. Государства были всякие - маленькие и большие. Но были времена, когда по воле обстоятельств и политических соображений многие Монголо-тюркские государства объединялись в каганаты или проще - в империи. Всякая государственность или империя опирается на правопорядок, а всякое государство на закон. Монголо-Тюрки не составляли исключения. Монголо-Тюркские государства в древние и средние века опирались на законы Монголо-тюркского обычного права. В средние века, начиная с IX века, некоторые Монголо-тюркские правители, провозглашали пришлые религии в ранг официальной государственной религии, соответственно в этих государствах вводились и пришлые законы. Такая правящая верхушка игнорировала обычное Монголо-тюркское право, игнорировала преемственность обычноправовой нормы и законодательного нововведения, тем самым создавалась оторванность народа от его естественных прав. Так как пришлое право не соответствовало менталитету народа, его традициям и бытовым правовым отношениям, то правящая верхушка насаждала эти права с помощью аппарата государственного принуждения. Поэтому в этих государствах шла постоянная внутренняя борьба между сторонниками обычного тюркского права и сторонниками пришлого права. В конечном счете, эти государства распадались в гражданских войнах между противоборствующими сторонами. Поэтому есть такая историческая действительность, как-то, что Монголо-тюрки-кочевники быстро создавали свои федеративные государства, и в то же время если их образу жизни навязывали чуждые традиции, то будучи наиболее чувствительные к воле, а также быстро самоорганизующиеся, они поднимались на борьбу против этой правящей власти и разваливали это государство. А затем быстро организовавшись создавали новое государство во главе нового правительства. В начале XIII в. на территории современной Монголии сторонники Монголо-тюркской культуры стали объединяться вокруг Темучжина. В 1206 г. сподвижники Темучжина на общем собрании - курултае при полном единогласии провозгласили его Чингиз-ханом, императором, абсолютным, самодержавным. Его поднимали на войлоке над головами окружавших сподвижников в соответствии с древними кочевыми обычаями и все криками выражали свое согласие повиноваться ему. Чингиз-хан поклялся соблюдать законы и подчиняться им. Эти законы назывались Их-Засаг, обозначает ”уложение”. Сподвижники Темучжина добровольно приняли законы Их-Засаг. Они видели в послушании хану и законам Их-Засаг высшую цель своей жизни. Не произволу хана подчинялись они, а законам, которым подчинялся сам хан. Темучжин всю жизнь оставался точным исполнителем этого справедливого закона, в котором были закодированы древние обычаи монголов и втюрков. Злейшие враги Чингиз-хана не могли указать в его жестокостях ни следа произвола. Это признают все его современники: Жуанвиль и Марко Поло, обладающие наиболее достоверными сведениями, видят в нем лишь строгого законодателя. В создавшемся Их Монгол Улс-а государстве Чингиз-хан назначил верховным государственным судьей своего сподвижника татара Шиги-Хутуху, дав ему наказ: ”Когда же с помощью Мунх Тэнгэра /Вечного Неба/ будем преобразовывать всенародное государство, будь ты оком смотрения и ухом слышания! Искореняй воровство, уничтожай обман во всех пределах государства. Повинных в смерти – предай смерти, повинных наказанию или штрафу – наказывай. Все законы, которые записаны в Их-Засаге, должны соблюдаться безукоризненно.” И пример этому подавал сам. Выбор Чингиз-хана был чрезвычайно удачен. Шиги-Хутуху образцово исполнял свои судейские обязанности и в некоторых отношениях оказался даже выше своего века: например, он не придавал никакого значения показаниям, вызванным страхом. Законы Их-Засаг. Их-Засаг был отделен от исполнительной ханской власти. По принятому порядку хан имел право требовать соблюдения закона, но не нарушения его. Их-Засаг делился на два крупных отдела: 1. Билик – сборник ”Изречения” самого Чингиз-хана, который содержал в себе мысли, наставления и решения законодателя, как общего, теоретического характера, так и высказанные по поводу различных конкретных случаев; 2. Собственно”Их-Засаг” – это свод закодированных древних обычаев монголов и тюрков или монгольское право и обычное тюркское. Их-Засаг Чингиз-хана как правовой документ в своей первоначальной форме устанавливала механизм поддержания устанавливаемого правопорядка тюркско-монгольского войска под предводительством чингизидов выступало гарантом и механизмом обеспечения равноправных, ответственных в юридическом смысле, договореных международных, межродовых, межулусных отношений. Юридическое содержание” Их-Засаг” Великой Ясы, стало нормативным бытом монгольских и тюркских народов и регулировало как институционного образования все стороны общественной жизни – брачные, семейные, договорные и обязательные отношения общественной жизни, включая уголовную ответственность соответствующего наказания и исполнения. Яса предписывала терпимость в вопросах религии, почтения к храмам, к духовным лицам и к старшим, а также милосердие к нищим; он устанавливал строгий контроль над семейством и домашней жизнью. Чтобы правящая верхушка не отрывалась от народной массы, по Их-Засаг запрещалось жить ханам во дворцах и огораживать города крепостными стенами. В Их-Засаге смертная казнь преследовала тех, кто осмелился назвать себя ханом, не будучи избранным специальным курултаем. Смерть грозила тем, кто был уличен в сознательном обмане, в предательстве, лжесвидетельстве, а также невозвращении оружия, случайно утерянного владельцем в походе или в бою. Законы охраняли женщин и были очень строгими по отношению к нарушителям их прав: изнасилование замужней женщины каралось смертью, соблазнитель девушки должен был немедленно жениться на ней. Изнасилование считалось самым тяжким преступлением. Наказанием за тяжелые преступления была смертная казнь; за малые преступления полагались телесные наказания или ссылка в отдаленные места. Законы сводились не только к тому, что нужно соблюдать дисциплину, но и к тому, что нужно не покидать товарища в беде, оказывать помощь соратникам и соотечественникам. За неоказание помощи полагалась такое же наказание, как за государственную измену - смертная казнь или высылка в глухую Сибирь. Чингиз-хан при основании государства опирался на следующие основные принципы: - деление людей на подлых, эгоистичных, трусливых и наоборот – на честных, справедливых, смелых, которые ставили свою честь и достоинство выше безопасности и материального благополучия; - повышенное уважение к кочевникам, морально и нравственно превосходящим оседлые народы; - глубокая религиозность каждого – от великого хана до рядового дружинника: Чингиз-хан считал, что такая религиозность является непременным условием той психологической установки, которую он ценил в своих подчиненных. Согласно этим принципам, власть правителя должна опираться не на какое-либо господствующее сословие, не на какую-нибудь определенную официальную религию, а на определенный психологический тип людей. Такие люди считали, что только закон Их-Засаг поможет создать государство и навести порядок, поэтому они провозгласили Чингиз-хана каганом и увлекли за собой весь народ. Да и народ затем понял, что при правильном соблюдении законов, не нарушая их, можно жить спокойно. Основная масса тюрков и монголов исповедовала религию тэнгрианство, где было заложено традиционное Монголо-тюркское мировоззрение. На это традиционное мировоззрение и опирались законы Их-Засаг или по-современному Монголо-тюркское обычное право. Народам Великой степи основная часть этих законов были известны, они преобладали в устной форме применялись в их повседневной жизни, и поэтому не было необходимости для его ввода применять принудительные меры. При создание нового государства, а впоследствии и империи, возникла необходимость дополнять и расширять законы, а также записывать их в письменной форме. Для всех монгольских и тюркских племен Чингизова улуса Их-Засаг был опубликован на Великом курултае в 1206 году, одновременно с провозглашением Темучжина Чингиз-ханом всей Великой Степи. Но и после этого Их-Засагу дополняли и расширяли. Это произошло в 1218 году, перед войной с Хорезмским султаном, и в 1225 году перед завоеванием Тангутского царства. Чингиз-хан завещал охранять монголам и тюркам законы Их-Засагы, а другим народам велено было не нарушать Их-Засаг. Их-Засагы Чингиз-хана это миропорядок, идущий от предков в смысле естественности этого устройства, по сути правопорядок, охраняемый законом, то есть аппаратом принуждения. Среди его основных изречений есть такие слова: ”Если государи, которые явятся после этого (т.е. Чингиз-хана), вельможи, батыры нойоны … не будут крепко соблюдать Их-Засаг, то дело государства потрясется и прервется. Опять будут охотно искать Чингиз-хана и не найдут … После этого, до пятьсот лет, до тысячи, до десяти тысяч лет, если потомки, которые родятся и займут мое место, сохранят и не изменят такой закон и Их-Засаг Чингиз-хана, то от Неба придет им помошь благоденствия”. Литература 1. Б.Б. Батуев. ”Буряты в XVI, XVII вв.” Улан –Уде. 1996. 2. А.Т. Тумерова ”Обычное право бурят в монгольской правовой системе”. Улан –Уде. 2004г. с. 98-100. 3. А.Т. Тумерова ”Обычное право бурят в монгольской правовой системе”. Улан –Уде. 2004г. с. 147-148 4. Рейн Крюгер ”Китай. Полная История Поднебесной”. Москва. ” ЭКСМО” 2006г. с.353

ХУШУУР БУУЗ ЦУЙВАН

Узбекхан, праправнук Бату-хана Почти 20-летние неурядицы, происходившие в Золотой Орде после Менгу-Тимура, не могли не коснуться и ее периферии – Синей Орды, которая была ослаблена смертью в 1251 году Орды-Ичена, первого главы этого улуса, брата Бату-хана. Теперь она уже потеряла и некоторые свои владения по соседству с государствами Угэдэ и Чагатая. Токтай же, занятый войной с Ногаем, не мог оказать необходимую помощь преемникам Орды-Ичена. Ослабление центральной власти чувствовалось и в западных районах, например, в Крыму, а также на подчиненной Орде Руси. Если раньше там собирали ясак представители золотоордынского хана, то после смерти Менгу-Тимура право сбора дани перешло в руки великих князей, которые сами отвозили ее в Сарай. В результате этого даже были сокращены размеры ясака с русских земель. В последние годы своего правления Токтаю в какой-то степени удалось восстановить порядок в Золотой Орде. Было также покончено с неурядицами в Синей Орде. Однако после кончины хана ситуация в Сарае вновь обострилась. По завещанию Токтая после него на престол должен был вступить его старший сын Ильбасар, которого поддерживала основная часть кочевых феодалов, исповедовавших шаманство. Городская феодальная аристократия, ориентированная на ислам, выдвинула кандидатуру Узбека – сына Тогрулчи, внука Менгу-Тимура, праправнука Бату-хана. Мусульманская элита Сарая сумела отстранить сторонников Ильбасара, и на трон сел Узбек. Узбек-хан – один из самых величественных ханов Золотой Орды, и период его правления был самым долгим (1312 – 1342). Именно при нем Золотая Орда достигла высшей точки своего могущества, а золотоордынская культура – пика своего развития. Это государственное объединение, довольно примитивное в начальную пору своего существования, в период правления Узбека превратилось в одно из крупнейших государств средневековой Евразии. И не зря известный нам Ибн-Баттута, много повидавший на своем веку, лично встретившись с Узбек-ханом в 1333 году, дал ему самую высокую оценку: «Он один из тех семи царей, которые величайшие и могущественные цари мира». Власть Узбека была общепризнанной и одинаково авторитетной как в центре, так и на местах. Тот же Ибн-Баттута говорит о нем как о едином и сильном правителе всего государства как Запада, так и Востока. В целом ряде сочинений арабо-персидской исторической географии XIV – XV веков Улус Джучи называется даже «Улус Узбека», «Страна Узбека», «Узбеков юрт». При Узбек-хане произошла централизация государственного управления с одновременным упорядочением органов власти в регионах, городах и кочевьях. Борьба Золотой Орды за полную независимость от Монгольской империи не только успешно завершилась, но и помогла ей стать крупнейшим государством. Золотая Орда имела сильную государственную власть, мощную армию, налаженное хозяйство, устойчивое внутреннее положение, широкие внешние связи и богатейшую культуру. О безопасности и спокойствии в этом государстве свидетельствуют его современники и очевидцы. Итальянский путешественник и купец Франческо Пеголотти в своей книге «Торговое дело», написанной в 1340 году, отметил, что путь из Таны (итальянское название города Азак в низовьях Дона) в Китай, т. е. через Золотую Орду, вполне безопасен днем и ночью. Арабский путешественник и историк Ибн-Арабшах, побывавший в Золотой Орде позднее, о периоде могущества этого государства писал следующее: «Выезжают, бывало, караваны из Хорезма и едут себе на телегах, без страха и опаски, вдоль до [самого] Крыма, а переход этот [требует] около 3 месяцев». Рост могущества Золотой Орды, бесспорно, связан с личностью его главы – Узбек-ханом, с его выдающимися организаторскими способностями и в целом большим талантом государственного и политического деятеля. О стиле его руководства в какой-то степени можно узнать из одного сообщения, которое оставил крупнейший арабский ученый-энциклопедист XIV века ал-Омари, работавший одновременно секретарем египетского султана, имевшего самые тесные связи с Золотой Ордой: «Из дел своего государства он (т. е. Узбек) обращает внимание только на сущность дел, не входя в подробности обстоятельств, и довольствуется тем, что ему доносят, но не доискивается частностей относительно взимания и расходования». Многие арабо-персидские авторы XIV – XV веков оставили об Узбек-хане самые положительные отзывы. Приведем отрывки всего из некоторых сочинений. Современник Узбека, много путешествовавший по Востоку мударрис-профессор ал-Бирзали: «Узбекхан, человек лет тридцати, отличался умом, красивою внешностью и фигурою». Арабский историк-хронист ал-Муфад-дал, живший чуть позднее: «...это молодой человек красивой наружности, отличного характера, прекрасный мусульманин, храбрый и энергичный». Арабский географ и историк рубежа XIV – XV веков, одновременно шеф полиции и главный судья при египетских султанах, позднее профессор высшего медресе в Каире ал-Айни: «Он (Узбек) был человек храбрый и отважный, религиозный и набожный, почитал правоведов, любил ученых, слушался [советов] их, доверял им, был милостив к ним, посещал шейхов и оказывал им добро». Персидский автор XV века Муин ад-дин Натанзи, который использовал для написания своего сочинения какой-то недошедший до нас источник, написанный на тюркском языке, также весьма положительно отозвался об Узбек-хане: «Он был царем крайне справедливым и благородным». Названные исторические источники процитированы не с целью идеализации Узбек-хана. Идеальных людей не бывает. К таким личностям надо относиться как к крупным государственным деятелям, которые в интересах могущества и процветания своих стран использовали в своей деятельности доступные методы управления и политической борьбы. Тот же Узбек силой подавил восстание, которое подняла верхушка кочевых феодалов при его вступлении на престол. Узбек применил достаточно жесткие методы для пресечения антиправительственных выступлений на окраинах государства в первые годы своего правления. В то же время эти меры нетрудно понять: если бы Узбек не отстранил Ильбасара и его сторонников, он был бы сам убит, ибо заговор против него с участием большого числа реакционных сил вошел уже тогда в полную силу. Вступив на престол, Узбек-хан превратил ислам в государственную религию. Вы уже знаете, что ислам был принят в Золотой Орде при Берке-хане, но он тогда еще не стал государственной, обязательной для всего населения страны религией. Это сделал Узбек-хан, притом применив силу против тех приверженцев шаманства, которые категорически отвергли мусульманство и восстали против него самого. По мнению выдающегося историка современности Л.Н.Гумилева, трудно переоценить значение этой реформы Узбека: он превратил степной мир в купеческое государство, и поволжский тюркский этнос стал мусульманским в понятии суперэтноса. «Поволжский тюркский», т. е. в основном татарско-кипчакский этнос с этого периода органически вошел в большой мусульманский мир – вот как надо это понимать. Узбек умер в возрасте 60 лет: в самом начале царствования ему было 30 и правил он также 30 лет. На отцовский трон должен был сесть Тинибек, наследник престола, но он был убит сторонниками Джанибека, другого сына Узбека. Джанибек сумел продолжить политику отца в целях сохранения могущества государства. Восточные источники и русские летописи характеризуют Джанибека как сильного правителя, связывая с его именем целый ряд мероприятий по усилению роли ислама в Золотой Орде, укреплению городов, строительству храмов, в поощрении разных наук, расширении владений государства. Так, например, в последний год своей жизни он сумел присоединить к Улусу Джучи Азербайджан, который до этого был во владениях хулагуидов. Однако это было временным явлением и вскоре Азербайджан отпал. Джанибек вернулся в Сарай больным и умер. В большинстве источников сообщается, что хан был убит в пользу его сына Бердибека; в некоторых же говорится о том, что причиной смерти Джанибека была его болезнь. Так или иначе, в 1357 году к власти пришел Бердибек, человек злой и мстительный, вызвавший недовольство во всем дворе. В 1359 году он был убит Кульной, его братом (?), претендовавшим на престол. После смерти Бердибека прервалась линия потомства Бату-хана и завершился период могущества Золотой Орды.

я думаю, что Российские источники так точно достоверно не дает о правде, о Монголии, о Чингисхане, лучший Монгольские источники все-таки мы говорим о Монголии, о Батхане. Но сожаление здесь нет Монгольских источников

Сражение на реке Инд между войсками Чингисхана и хорезмшаха Джелал-ад-Дина. Своей победой монголы были обязаны искусной стратегии Чингис-хана. Одна из его колонн была еще издалека направлена в обход левого фланга Джелал ад-Дина и притом по такой гористой местности, которую противник считал непроходимой. При прохождении ее монголами многие из них, действительно погибли в диких горных ущельях и глубоких пропастях, но задача была выполнена, и в исходе сражения не могло быть сомнения. Тем не менее мусульманские войска продолжали оказывать на фронте отчаянное сопротивление. Чтобы окончательно сломить его, Чингис-хану, лично руководившему боем, пришлось в решительный момент бросить в сечу свою отборную "тысячу багадуров", которая и решила победу. Джелал ад-Дину, который сам с группой уцелевших храбрецов, в том числе и знаменитым героем Ходжента - Тимур-Маликом, прикрывал отход своих войск за Инд, не оставалось другого выхода, как броситься в реку для переправы вплавь, что ему и удалось. Чингис-хан, который ценил и уважал доблесть и у своих врагов, тут же указал своим сыновьям на молодого султана как на достойный подражания образец

Тактика и стратегия монгольской армии в правление Чингиcхана munkhbatbekbat@chinggis.com munkhbatbekbat@students.ru Марко Поло, много лет проживший в Монголии и Китае при Хубилай-хане, дает такую оценку монгольской армии: "Вооружение монголов превосходно: луки и стрелы, щиты и мечи; они самые лучшие лучники из всех народов". Наездники, выросшие на коне с малых лет. На диво дисциплинированные и стойкие в бою воины, причем в отличие от дисциплины, созданной страхом, которая в некоторые эпохи господствовала в европейских постоянных армиях, у них она основана на религиозном понимании соподчиненности власти и на родовом быте. Выносливость монгола и его коня изумительна. В походе их войска могли двигаться целые месяцы без возимых запасов продовольствия и фуража. Для коня - подножный корм; овса и конюшни он не знает. Передовой отряд силою в две-три сотни, предшествовавший армии на расстоянии двух переходов, и такие же боковые отряды исполняли задачи не только охранения марша и разведки противника, но также и хозяйственной разведки - они давали знать, где подножный корм и водопой лучше. Кочевники-скотоводы отличаются вообще глубоким знанием природы: где и в какое время травы достигают большого богатства и большей питательности, где лучше водные бассейны, на каких перегонах необходимо запастись провиантом и на сколько времени и т.д. Сбор этих практических сведений составлял обязанность особой разведки, и без них считалось немыслимым приступать к операции. Кроме того, выдвигались особые отряды, имевшие задачей охранять кормовые места от не принимающих участия в войне кочевников. Войска, если тому не мешали соображения стратегические, задерживались на местах, обильных кормами и водою, и проходили форсированным маршем районы, где этих условий налицо не было. Каждый конный воин вел от одного до четырех заводных коней, так что мог в походе менять лошадей, чем значительно увеличивалась длина переходов и сокращалась надобность в привалах и дневках. При этом условии походные движения продолжительностью в 10-13 дней без дневок считались нормальными, а быстрота передвижений монгольских войск была изумительна. Во время венгерской кампании 1241 г. Субутай прошел однажды со своей армией 435 верст менее чем в трое суток. Роль артиллерии при монгольской армии играли тогдашние крайне несовершенные метательные орудия. До китайского похода (1211-1215) число таких машин в армии было незначительно и они были самого первобытного устройства, что, между прочим, ставило ее в довольно беспомощное положение в отношении встречаемых при наступлении укрепленных городов. Опыт упомянутого похода внес в это дело крупные улучшения, и в среднеазиатском походе мы уже видим в составе монгольской армии вспомогательную цзиньскую дивизию, обслуживающую разнообразные тяжелые боевые машины, употреблявшиеся преимущественно при осадах, в том числе и огнеметы. Последние метали в осажденные города разные горючие вещества, как-то: горящую нефть, так называемый "греческий огонь" и др. Есть некоторые намеки на то, что во время среднеазиатского похода монголы употребляли порох. Последний, как известно, был изобретен в Китае гораздо раньше появления его в Европе, но употреблялся он китайцами преимущественно для целей пиротехники. Монголы могли заимствовать порох у китайцев, а также принести его в Европу, но если и было так, то играть особенную роль в качестве боевого средства ему, по-видимому, не пришлось, так как собственно огнестрельного оружия ни у китайцев, ни у монголов подавно не было. В качестве источника энергии порох находил у них применение преимущественно в ракетах, которыми пользовались при осадах. Пушка была, несомненно, самостоятельным европейским изобретением. Что же касается собственно пороха как такового, то высказываемое Г. Лэмом предположение, что он мог и не быть "изобретен" в Европе, а занесен туда монголами, не представляется невероятным". При осадах монголы пользовались не только тогдашней артиллерией, но прибегали также и к фортификации и к минному искусству в его первобытной форме. Они умели производить наводнения, делали подкопы, подземные ходы и т.п. Война велась монголами обычно по следующей системе: 1. Собирался курултай, на котором обсуждался вопрос о предстоящей войне и ее плане. Там же постановляли все, что необходимо было для составления армии, сколько с каждого десятка кибиток брать воинов и пр., а также определяли место и время сбора войск. 2. Высылались в неприятельскую страну шпионы и добывались "языки". 3. Военные действия начинались обыкновенно ранней весной (в зависимости от состояния подножного корма, а иногда и в зависимости от климатических условий) и осенью, когда лошади и верблюды в хорошем теле. Перед открытием военных действий Чингис-хан собирал всех старших начальников для выслушивания ими его наставлений. Верховное командование осуществлялось самим императором. Вторжение в страну противника производилось несколькими армиями в разных направлениях. От получающих такое отдельное командование полководцев Чингис-хан требовал представления плана действий, который он обсуждал и обыкновенно утверждал, лишь в редких случаях внося в него свои поправки. После этого исполнителю предоставляется в пределах данной ему задачи полная свобода действий при тесной связи со ставкой верховного вождя. Лично император присутствовал лишь при первых операциях. Как только он убеждается, что дело хорошо налажено, он предоставлял молодым вождям всю славу блестящих триумфов на полях битв и в стенах покоренных крепостей и столиц. 4. При подходе к значительным укрепленным городам частные армии оставляли для наблюдения за ними обсервационный корпус. В окрестностях собирались запасы и в случае надобности устраивалась временная база. Обыкновенно главные силы продолжали наступление, а обсервационный корпус, снабженный машинами, приступал к обложению и осаде. 5. Когда предвиделась встреча в поле с неприятельской армией, монголы обыкновенно придерживались одного из следующих двух способов: либо они старались напасть на неприятеля врасплох, быстро сосредоточивая к полю сражения силы нескольких армий, либо, если противник оказывался бдительным и нельзя было рассчитывать на внезапность, они направляли свои силы так, чтобы достигнуть обхода одного из неприятельских флангов. Такой маневр носил название "тулугма". Но, чуждые шаблона, монгольские вожди кроме двух указанных способов применяли и разные другие оперативные приемы. Например, производилось притворное бегство, и армия с большим искусством заметала свои следы, исчезнув из глаз противника, пока тот не раздробит своих сил и не ослабит мер охранения. Тогда монголы садились на свежих заводных лошадей, совершали быстрый налет, являясь как будто из-под земли перед ошеломленным врагом. Этим способом были разбиты в 1223 г. на реке Калке русские князья. Случалось, что при таком демонстративном бегстве монгольские войска рассеивались так, чтобы охватить противника с разных сторон. Если оказывалось, что неприятель держится сосредоточенно и приготовился к отпору, они выпускали его из окружения, с тем чтобы потом напасть на него на марше. Таким способом была в 1220 г. уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары. Проф. В.Л.Котвич в своей лекции по истории Монголии отмечает еще следующую военную "традицию" монголов: преследовать разбитого врага до полного уничтожения. Это правило, составлявшее у монголов традицию, является одним из бесспорных принципов современного военного искусства; но в те далекие времена принцип этот в Европе вовсе не пользовался всеобщим признанием. Например, рыцари Средних веков считали ниже своего достоинства гнаться за очистившим поле сражения противником, и еще много веков спустя, в эпоху Людовика XVI и пятипереходной системы, победитель готов был построить побежденному "золотой мост" для отступления. Из всего, что было сказано выше о тактическом и оперативном искусстве монголов, явствует, что в числе важнейших преимуществ монгольской армии, обеспечивавших ей победу над другими, должна быть отмечена ее изумительная маневренная способность. В своем проявлении на поле сражения эта способность была результатом превосходной одиночной выучки монгольских всадников и подготовки целых частей войск к быстрым передвижениям и эволюциям при искусном применении к местности, а также соответствующей выездке и втянутости конского состава; на театре войны та же способность являлась выражением прежде всего энергии и активности монгольского командования, а затем такой организации и подготовки армии, при которых достигалась небывалая быстрота совершения маршей-маневров и почти полная независимость от тыла и подвоза. Про монгольскую армию можно сказать без натяжки, что в походах она имела "базу при себе". Она выступала на войну с немногочисленным и негромоздким, преимущественно вьючным, обозом верблюдов, иногда гнала с собою гурты скота. Дальнейшее довольствие было основано исключительно на местных средствах; если средства для продовольствия людей нельзя было собрать от населения, они добывались при помощи облавных охот. Монголия того времени, экономически небогатая и малонаселенная, никогда не была бы в состоянии выдержать напряжение сплошных великих войн Чингис-хана и его наследников, если бы страна кормила и снабжала свою армию. Монгол, воспитавший свою воинственность на звериной охоте, и на войну смотрит отчасти как на охоту. Охотник, вернувшийся без добычи, и воин, за время войны требующий продовольствия и снабжения из дома, считались бы в понятии монголов "бабами". Для возможности довольствия местными средствами часто было необходимо вести наступление широким фронтом; это требование было одной из причин (независимо от соображений стратегических), почему частные армии монголов обыкновенно вторгались в неприятельскую страну не сосредоточенной массой, а врозь. Заключающаяся в этом приеме опасность быть разбитым по частям компенсировалась быстротой маневрирования отдельных групп, способностью монголов уклоняться от боя, когда он не входил в их расчеты, а также превосходной организацией разведки и связи, составлявшей одну из характерных особенностей монгольской армии. При этом условии она могла без большого риска руководствоваться стратегическим принципом, который впоследствии был сформулирован Мольтке в афоризме: "Врозь двигаться - вместе драться". Таким же способом, т.е. при помощи местных средств, наступающая армия могла удовлетворить свои нужды в одежде и в средствах передвижения. Тогдашнее оружие тоже легко ремонтировалось посредством местных ресурсов. Тяжелая "артиллерия" возилась за армией частью в разобранном виде, вероятно, имелись к ней и запасные части, но в случае недостатка таковых, конечно, не представлялось затруднений к изготовлению их из местных материалов своими плотниками и кузнецами. "Снаряды" артиллерии, изготовление и подвоз коих составляет одну из труднейших задач снабжения современных армий, в то время имелись на местах в виде готовых камней мельничных жерновов и т.п. или могли быть добыты из попутных каменоломен; при отсутствии тех и других каменные снаряды заменялись деревянными чурбанами из растительных древесных стволов; для увеличения их веса они пропитывались водой. Таким примитивным способом велось во время среднеазиатского похода бомбардирование города Хорезма. Конечно, одной из немаловажных особенностей, обеспечивавших способность монгольской армии обходиться без коммуникаций, была крайняя выносливость людского и конского состава, их привычка к самым тяжким лишениям, а также царившая в армии железная дисциплина. При этих условиях отряды крупной численности проходили через безводные пустыни и переваливали через высочайшие горные хребты, считавшиеся у других народов непроходимыми. С большим искусством монголы преодолевали также серьезные водные преграды; переправы через большие и глубокие реки совершались вплавь: имущество складывалось на камышовые плоты, привязанные к хвостам лошадей, люди пользовались для переправы бурдюками (надутые воздухом бараньи желудки). Эта способность не стесняться естественными приспособлениями и создала монгольским воинам репутацию каких-то сверхъестественных, дьявольских существ, к которым неприложимы применяемые к другим людям мерки. Папский посланец при монгольском дворе, Плано Карпини, не лишенный, по-видимому, наблюдательности и военных познаний, отмечает, что победы монголов не могут быть приписаны их физическому развитию, в отношении которого они уступают европейцам, и многочисленности монгольского народа, который, напротив, довольно малочислен. Их победы зависят исключительно от их превосходной тактики, которая и рекомендуется европейцам как образец, достойный подражания. "Нашими армиями, - пишет он, - следовало бы управлять по образцу татар (монголов) на основании тех же столь суровых военных законов. ...Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны высылаться разведчики. Наши генералы должны держать свои войска днем и ночью в боевой готовности, так как татары всегда бдительны, как дьяволы". Далее Карпини преподаст разные советы специального характера, рекомендуя монгольские способы и сноровки. Все военные принципы Чингис-хана, говорит один из современных исследователей, были новы не только в степи, но и в остальной Азии, где, по словам Джувейни, господствовали совершенно иные военные порядки, где самовластие и злоупотребления военачальников вошли в обычай и где мобилизация войск требовала несколько месяцев времени, так как командный состав никогда не содержал в готовности положенного по штату числа солдат. Трудно вяжутся с нашими представлениями о кочевой рати как о сборище иррегулярных банд тот строжайший порядок и даже внешний лоск, которые господствовали у Чингисовой армии. Из приведенных статей Ясы мы уже видели, как строги были в ней требования постоянной боевой готовности, пунктуальности в исполнении приказаний и т.д. Выступление в поход заставало армию в состоянии безупречной готовности: ничто не упущено, каждая мелочь в порядке и на своем месте; металлические части оружия и упряжи тщательно вычищены, баклаги наполнены, неприкосновенный запас продовольствия в комплекте. Все это подлежало строгой проверке начальников; упущения строжайше наказывались. Со времени среднеазиатского похода в армии имелись хирурги из китайцев. Монголы, когда выступали на войну, носили шелковое белье (китайская чесуча) - этот обычай сохранился до настоящего времени ввиду его свойства не пробиваться стрелой, а втягиваться в рану вместе с наконечником, задерживая его проникновение. Это имеет место при ранениях не только стрелой, но и пулей из огнестрельного оружия. Благодаря этому свойству шелка стрела или пуля без оболочки легко извлекалась из тела вместе с шелковой тканью. Так просто и легко совершали монголы операцию извлечения из раны пуль и стрел. По сосредоточении армии или главной ее массы перед походом ей производился смотр самим верховным вождем. При этом он умел со свойственным ему ораторским талантом напутствовать войска в поход краткими, но энергичным словами. Вот одно из подобных напутствий, которое было произнесено им перед строем карательного отряда, однажды отправленного под начальством Субутая: "Вы - мои воеводы, из вас каждый подобен мне во главе войска! Вы подобны драгоценным украшениям головы. Вы - собрание славы, вы несокрушимы, как камень! И ты, мое войско, окружающее меня словно стеной и выровненное, как борозды поля! Слушайте мои слова: во время мирной забавы живите одной мыслью, как пальцы одной руки; во время нападения будьте как сокол, который бросается на грабителя; во время мирной игры и развлечений клубитесь, как комары, но во время битвы будьте как орел на добыче!" Следует еще обратить внимание на то широкое применение, которое получала у монголов в области военного дела тайная разведка, посредством которой задолго до открытия враждебных действий изучаются до мельчайших подробностей местность и средства будущего театра войны, вооружение, организация, тактика, настроение неприятельской армии и т.д. Эта предварительная разведка вероятных противников, которая в Европе стала систематически применяться лишь в новейшие исторические времена, в связи с учреждением в армиях специального корпуса генерального штаба, Чингис-ханом была поставлена на необычайную высоту, напоминающую ту, на которой дело стоит в Японии в настоящее время. В результате такой постановки разведывательной службы, например в войну против государства Цзинь, монгольские вожди нередко проявляли лучшие знания местных географических условий, чем их противники, действовавшие в своей собственной стране. Такая осведомленность являлась для монголов крупным шансом на успех. Точно так же во время среднеевропейского похода Бату монголы изумляли поляков, немцев и венгров своим знакомством с европейскими условиями, в то время как в европейских войсках о монголах не имели почти никакого представления. Для целей разведки и попутно для разложения противника "все средства признавались пригодными: эмиссары объединяли недовольных, склоняли их к измене подкупом, вселяли взаимное недоверие среди союзников, создавали внутренние осложнения в государстве. Применялся террор духовный (угрозы) и физический над отдельными личностями". В производстве разведки кочевникам чрезвычайно помогала их способность прочно удерживать в памяти местные приметы. Тайная разведка, начатая заблаговременно, продолжалась непрерывно и в течение войны, для чего привлекались многочисленные лазутчики. Роль последних часто исполнялась торговцами, которые при вступлении армии в неприятельскую страну выпускались из монгольских штабов с запасом товаров, с целью завязки сношений с местным населением. Выше было упомянуто об облавных охотах, которые устраивались монгольскими войсками в продовольственных целях. Но значение этих охот далеко не исчерпывалось этой одной задачей. Они служили также важным средством для боевой подготовки армии, как и установлено одной из статей Ясы, гласящей (ст. 9): "Чтобы поддерживать боевую подготовку армии, каждую зиму надлежит устраивать большую охоту. По этой причине воспрещается, кому бы то ни было убивать от марта до октября оленей, козлов, косуль, зайцев, диких ослов и некоторые виды птиц". Этот пример широкого применения у монголов охоты на зверя в качестве военно-воспитательного и учебного средства настолько интересен и поучителен, что мы считаем не лишним привести более подробное описание ведения монгольской армией такой охоты, заимствованное из труда Гарольда Лэма. "Монгольская облавная охота была той же регулярной кампанией, но только не против людей, а против животных. Участвовала в ней вся армия, и правила ее были установлены самим ханом, который признавал их ненарушимыми. Воинам (загонщикам) запрещалось применять против животных оружие, и дать животному проскользнуть через цепь загонщиков считалось позором. Особенно тяжко приходилось по ночам. Месяц спустя после начала охоты огромное количество животных оказывалось согнанным внутри полукруга загонщиков, группируясь около их цепи. Приходилось нести настоящую сторожевую службу: зажигать костры, выставлять часовых. Давался даже обычный "пропуск". Нелегко было поддерживать ночью целость линии аванпостов при наличии передней возбужденной массы представителей четвероногого царства, горящих глаз хищников, под аккомпанемент воя волков и рычания барсов. Чем дальше, тем труднее. Еще один месяц спустя, когда масса животных уже начинала чувствовать, что она преследуется врагами, необходимо было еще усилить бдительность. Если лисица забиралась в какую-нибудь нору, она во что бы то ни стало должна была быть выгнана оттуда; медведя, скрывавшегося в расщелине между скал, кто-нибудь из загонщиков должен был выгнать, не нанося ему вреда. Понятно, насколько такая обстановка была благоприятна для проявления молодыми воинами молодечества и удали, например когда одинокий, вооруженный страшными клыками кабан, а подавно когда целое стадо таких разъяренных животных в исступлении бросалось на цепь загонщиков". Иногда приходилось при этом совершать трудные переправы через реки, не нарушая непрерывности цепи. Нередко в цепи появлялся сам старый хан, наблюдая за поведением людей. Он до поры до времени хранил молчание, но ни одна мелочь не ускользала от его внимания и по окончании охоты вызывала похвалу или порицание. По окончании загона только хан имел право первым открыть охоту. Убив лично несколько животных, он выходил из круга и, сидя под балдахином, наблюдал за дальнейшим ходом охоты, в которой после него подвизались князья и воеводы. Это было нечто вроде гладиаторских состязаний Древнего Рима. После знати и старших чинов борьба с животными переходила к младшим начальникам и простым воинам. Это иногда продолжалось в течение целого дня, пока наконец, согласно обычаю, внуки хана и малолетние княжата не являлись к нему просить пощады для оставшихся в живых животных. После этого кольцо размыкалось и приступали к сбору туш. В заключение своего очерка Г. Лэм высказывает мнение, что такая охота была превосходной школой для воинов, а практиковавшееся во время хода ее постепенное сужение и смыкание кольца всадников могло находить применение и на войне против окруженного неприятеля. Действительно, есть основание думать, что своей воинственностью и удалью монголы в значительной доле обязаны именно звериной охоте, воспитавшей в них эти черты с малых лет в повседневном быту. Сводя вместе все, что известно относительно военного устройства империи Чингис-хана и тех начал, на которых была устроена его армия, нельзя не прийти к заключению - даже совершенно независимо от оценки таланта его верховного вождя как полководца и организатора - о крайней ошибочности довольно распространенного взгляда, что будто походы монголов были не кампаниями организованной вооруженной системы, а хаотическими переселениями кочевых народных масс, которые при встречах с войсками культурных противников сокрушали их своим подавляющим многолюдством. Мы уже видели, что во время военных походов монголов "народные массы" оставались преспокойно на своих местах и что победы одерживались не этими массами, а регулярной армией, которая обыкновенно уступала своему противнику численностью. Можно с уверенностью сказать, что, например, в китайском (цзиньском) и среднеазиатском походах, которые будут подробнее рассмотрены в следующих главах, Чингис-хан имел против себя не менее чем двойные неприятельские силы. Вообще монголов было чрезвычайно мало по отношению к населению завоеванных ими стран - по современным данным, 5 миллионов первых на около 600 миллионов всех их бывших подданных в Азии. В армии, выступившей в поход в Европу, чистых монголов было около 1/3 общего состава как основное ядро. Военное искусство в высших своих достижениях в XIII веке было на стороне монголов, почему в их победоносном шествии по Азии и Европе ни один народ не сумел остановить их, противопоставить им высшее, чем имели они. "Если сопоставить великий заход в глубь неприятельского расположения армий Наполеона и армий не менее великого полководца Субедея,-пишет г. Анисимов, - то мы должны признать за последним значительно большую проницательность и больший руководительский гений. И тот и другой, ведя в разное время свои армии, были поставлены перед задачей правильного разрешения вопроса тыла, связи и снабжения своих полчищ. Но только Наполеон не сумел справиться с этой задачей в снегах России, а Субутай разрешил ее во всех случаях оторванности на тысячи верст от сердцевины тыла. В прошлом, покрытом столетиями, как и в значительно позднейшее время, при затевавшихся больших и дальних войнах в первую голову ставился вопрос о продовольствии армий. Этот вопрос в конных армиях монголов (свыше 150 тысяч коней) осложнялся до крайности. Легкая монгольская кавалерия не могла тащить за собой громоздкие обозы, всегда стесняющие движение, и поневоле должна была изыскать выход из этого положения. Еще Юлий Цезарь, завоевывая Галлию, сказал, что "война должна питать войну" и что "захват богатой области не только не отягощает бюджета завоевателя, но и создает ему материальную базу для последующих войн". Совершенно самостоятельно к такому же взгляду на войну пришли Чингис-хан и его полководцы: они смотрели на войну как на доходное дело, расширение базиса и накопление сил - в этом была основа их стратегии. Китайский средневековый писатель указывает как на главный признак, определяющий хорошего полководца, на умение содержать армию за счет противника. Монгольская стратегия в длительности наступления и в захвате большого пространства видела элемент силы, источник пополнения войск и запасов снабжения. Чем больше продвигался в Азию наступающий, тем больше захватывал он стад и других движимых богатств. Кроме того, побежденные вливались в ряды победителей, где быстро ассимилировались, увеличивая силу победителя. Монгольское наступление представляло снежную лавину, нарастающую с каждым шагом движения. Около двух третей армии Бату составляли тюркские племена, кочевавшие к востоку от Волги; при штурме крепостей и укрепленных городов монголы гнали перед собой пленных и мобилизованных неприятелей как "пушечное мясо". Монгольская стратегия при огромном масштабе расстояний и господстве преимущественно вьючного транспорта на "кораблях пустыни" - незаменимых для быстрых переходов за конницей через бездорожные степи, пустыни, реки без мостов и горы - не в силах была организовать правильный подвоз с тыла. Идея же переноса базирования на области, лежавшие впереди, являлась основной для Чингис-хана. Монгольская конница всегда имела базу "при себе". Необходимость довольствоваться преимущественно местными средствами налагала определенный отпечаток на монгольскую стратегию. Сплошь да рядом быстрота, стремительность и исчезновение их армии объяснялись прямой необходимостью быстрее достичь благоприятных пастбищ, где могли бы нагулять тела ослабевшие после прохождения голодных районов кони. Безусловно избегалась затяжка боев и операций в таких местах, где отсутствуют кормовые средства. В заключение очерка о военном устройстве Монгольской империи остается еще сказать несколько слов о ее основателе как полководце. Что он обладал истинно творческим гением, ясно видно из того, что он сумел из ничего создать непобедимую армию, положив в основание ее создание идей, которые у культурного человечества получили признание лишь много веков спустя. Непрерывный же ряд торжеств на полях битв, покорение культурных государств, обладавших более многочисленными сравнительно с монгольской армией и хорошо организованными вооруженными силами, несомненно, требовали более чем организаторского таланта; для этого необходим был гений полководца. Такой гений представителями военной науки за Чингис-ханом признан в настоящее время единогласно. Это мнение разделяется, между прочим, и компетентным русским военным историком генералом М.И.Иваниным, труд которого "О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане", изданный в Санкт-Петербурге в 1875 г., был принят как одно из руководств по истории военного искусства в нашей Императорской Военной академии. Такую же оценку дает Чингис-хану и Гарольд Лэм, который высказывает, что его способ маневрирования большими массами без заметных трений и усилий, искусное приспособление им приемов ведения войны к разным театрам и различным условиям обстановки, отсутствие колебаний в решительные моменты операции или сражения, его успешные осады (при примитивности технических средств), его блестящие победы в открытом поле, - все это выдвигает его в ряды величайших полководцев. Даже величайший из военных гениев Нового времени косвенно признал превосходство над собой монгольского завоевателя в своем изречении: "Я не был так счастлив, как Чингисхан" (Наполеон). Монгольский Завоеватель не имел такого множества биографов и вообще такой восторженной литературы, какую имел Наполеон. О Чингис-хане написаны всего три-четыре работы, и то главным образом его врагами - китайскими и персидскими учеными и современниками. В европейской литературе должное как полководцу стало отдаваться ему лишь в последние десятилетия, развеявшее туман, который покрывал его в предшествующие века. Вот что говорит по этому поводу военный специалист, французский подполковник Рэнк: "Следует окончательно отбросить ходячее мнение, по которому он (Чингис-хан) представляется как вождь кочующей орды, слепо сокрушающей на своем пути встречные народы. Ни один народный вождь не сознавал отчетливее то, чего он хочет, что он может. Огромный практический здравый смысл и верное суждение составляли лучшую часть его гения... Если они (монголы) всегда оказывались непобедимыми, то этим они были обязаны смелости своих стратегических замыслов и непогрешимой отчетливости своих тактических действий. Безусловно, в лице Чингис-хана и плеяды его полководцев военное искусство достигло одной из своих высочайших вершин". Конечно, очень трудно производить сравнительную оценку дарований великих полководцев, а подавно при условии, что творили они в разные эпохи, при различных состояниях военного искусства и техники и при самых разнообразных условиях. Плоды достижений отдельных гениев - вот, казалось бы, единственный беспристрастный критерий для оценки. Во Вступлении было приведено сделанное с этой точки зрения сравнение гения Чингис-хана с двумя общепризнанными величайшими полководцами - Наполеоном и Александром Великим, - и это сравнение совершенно справедливо решено не в пользу двух последних. Созданная Чингис-ханом империя не только во много раз превзошла пространством империи Наполеона и Александра и сохранилась в течение долгого времени при его преемниках, достигнув при внуке его, Хубилае, необыкновенной, небывалой в мировой истории величины 4/5 Старого Света, и если она пала, то не под ударами внешних врагов, а вследствие внутреннего распада. Нельзя не указать еще на одну особенность гения Чингисхана, которою он превосходит других великих завоевателей: он создают школу полководцев, из которой вышла плеяда талантливых вождей - его сподвижников при жизни и продолжателей его дела после смерти. Полководцем его школы можно считать и Тамерлана. Такой школы, как известно, не сумел создать Наполеон; школа же Фридриха Великого произвела только слепых подражателей, без искры оригинального творчества. Как на один из приемов, употреблявшихся Чингис-ханом для развития в своих сотрудниках самостоятельного полководческого дара, можно указать на то, что он предоставляют им значительную долю свободы в избрании способов для выполнения данных им боевых и оперативных задач.

Улс Джучи в Монгольской империи 1224-1269 гг. Улус Джучи (по русским летописям более известный под названием Золотая Орда) изначально был создан как составная часть Великой Монгольской империи. Но не прошло и полувека, как Улус Джучи стал полностью независимым государством. Однако анализ его статуса даже в тот период, когда он официально считался частью Еке Монгол Улус, показывает, что он занимал особое положение среди других уделов. В данной статье автор рассмотрит ряд аспектов, которые и позволяют сделать вывод о том, что Улус Джучи в рамках Монгольской империи обладал сравнительно широкой автономией. Разделение Еке Монгол улус (Великой Монгольской империи) Чингис-ханом между своими сыновьями и другими родичами, произведенное к 1224 г. можно счесть предпосылкой ее дальнейшего раскола. Но на тот момент это был единственный способ сохранить обширную державу в состоянии относительного единства. Чингис-хан и его администрация оказались не готовы к столь быстрому расширению его владений за счет присоединения к ним Уйгурии, государства Кара-киданей, Хорезма, Северного Китая, и не могли обеспечить эффективное управление ими из одного центра, каковым к 1220 г. только-только становился Каракорум. В то же время недавно присоединенные земли без эффективного управления могли вновь легко выйти из-под контроля монгольских властей. Единственным выходом из этого административного кризиса становилось выделение автономных владений членам правящего рода Борджигин - сыновьям, братьям и племянникам Чингис-хана. Каждый из них получал определенную область (ряд областей) в управление, имел возможность привлечь на службу местных администраторов и учитывать исторические традиции управления, сложившиеся в том или ином регионе. Естественно, Чингис-хан, наделяя владениями родичей, наибольшее доверие выказал не братьям и племянникам (они получили довольно небольшие уделы собственно в Монголии и Северном Китае и не играли большой роли в делах империи), а собственным сыновьям. Улусы Джучи, Джагатая и Угедэя, а также Коренной юрт, доставшийся Тулую, стали прообразами будущих государств Чингизидов, последние из которых прекратили свое существование лишь во 2-й пол. XIX в. История создания Улуса Джучи начинается с 1207 г. Согласно "Сокровенному сказанию" в этот год Джучи совершил поход, в ходе которого власть Чингис-хана признали "лесные народы" (предки современных бурят), ойраты, енисейские киргизы и еще ряд племен. Чингис-хан похвалил Джучи за то, что тот сумел подчинить эти народы без боя, и даровал новоприобретенные земли ему в подданство. По средневековому монгольскому наследственному праву старшие сыновья получали самые отдаленные владения еще при жизни отца, тогда как его "Коренной юрт" наследовали после его смерти младшие дети. Джучи, как старший, получил только что завоеванные земли, которые на тот момент и были самыми удаленными. Но уже вскоре империя начала бурную экспансию на запад. К 1221 г. Улус Джучи включил в себя Хорезм и земли к северу от него, населенные преимущественно кипчакскими племенами. Около 1224г. Чингис-хан провел официальный раздел Монгольской империи между своими сыновьями, братьями и племянниками. Именно в это время и происходит официальное закрепление статуса Улуса Джучи. Назначив Джучи правителем только что завоеванных земель, Чингис-хан выделил ему 9 000 юрт, тогда как сама мать Чингис-хана вместе с младшим из его братьев получили 10 000. Подобное распределение, вызвавшее неудовольствие матери, свидетельствует о том, что Чингис-хан изначально отводил Улусу Джучи большее значение, нежели просто владениям еще одного члена рода Борджигин. Это предположение подтверждается еще и тем, какое место занял Улус Джучи в административном делении Еке Монгол Улус. Монгольская империя делилась по принципу военного построения: центр ("Голун Улус, Коренной юрт"), правое крыло ("джунгар") и левое крыло ("барунгар"). Центром считалась собственно Монголия - Коренной юрт (Голун улус). Улус Джучи составлял барунгар Монгольской империи, тогда как владения всех остальных членов рода Борджигин являлись ее джунгаром. И впоследствии Улус Джучи считался не просто уделом в рамках Монгольской империи, а центром ее западного крыла: Бату, сын и преемник Джучи, был "старшим ханом всех западных татар", как и его собственные преемники. Особенность административного статуса Улуса Джучи вытекала из его политической роли. Это владение являлось изначально плацдармом для дальнейшей экспансии монголов на Запад, поскольку обладало большими природными, материальными и человеческими ресурсами. Впоследствии, когда основные завоевания на Западе были свернуты, его роль несколько трансформировалась: Золотая Орда превратилась в передовой форпост для взаимоотношений с западными соседями и центр управления государствами-вассалами, о которых речь пойдет ниже. По мере расширения территорий Еке Монгол Улус на Запад объективно проявлялась необходимость переноса центра империи также в западном направлении. Поэтому не случайно имела место попытка Бату перенести административный центр с востока в свои владения в Дешт-и-Кипчак, предпринятая им ок. 1249 г. Его попытка не имела успеха: воспротивились монгольские Чингизиды, справедливо опасавшиеся, что влияние их западных родичей станет преобладающим в рамках всей Монгольской империи. Они выразили свое несогласие в монгольском, традиционном, стиле: "Коренной юрт и столица Чингиз-хана - Онон и Керулен, и для нас не обязательно идти в Кипчакскую степь". В результате центр империи в силу сложившихся традиций не переместился на запад. Более того, - при Хубилае он был перенесен далее на юго-восток, в Китай, что, в конце концов, привело к расколу Еке Монгол Улус (в то же время, когда Золотая Орда добилась полной независимости). По мере повышения статуса Улуса Джучи возрастала и роль его правителей, которые, начиная уже с Джучи, становились вторыми по значению лицами в Еке Монгол Улус. Конечно, во многом это было связано и с их личными качествами: и сам Джучи, и два его ближайших преемника - его сыновья Бату и Берке - оказались прекрасными администраторами, талантливыми правителями и ловкими политиками. Поэтому приобретение Улусом Джучи сначала широкой автономии, а затем и полной самостоятельности - это заслуга целиком и полностью его правителей начального, "созидательного" периода истории этого государства. В описываемый период на троне Улуса Джучи сменилось шесть правителей: Джучи (1224-1227), Бату (1227-1256), Сартак (1256), Улагчи (1256-1258), Берке (1258-1266) и Менгу-Тимур (1267-1280). Почти все они становились правителями в едином порядке: курултай, состоящий из нойонов и военачальников Улуса Джучи избирал правителя, которого затем утверждал великий хан (хаган) - повелитель Монгольской империи. Именно так состоялось возведение на трон Бату, Улагчи, Берке и Менгу-Тимура. Исключением были лишь Джучи, основатель государства, и его внук Сартак: оба они не избирались на курултае, а стали правителями по воле своих родителей. Назначение Джучи правителем по воле Чингис-хана вполне объяснимо и логично: владения были ему только что пожалованы, и нойонов и военачальников Улуса Джучи, которые могли бы собраться на курултай, просто-напросто еще не было! Сартак также не был избран на курултае, а назначен наследником своим отцом Бату и впоследствии утвержден в должности правителя хаганом Монке. Авторитет Бату позволял ему диктовать свою волю подданным, и Сартак был признан правителем. Но его легитимность была сомнительной, и его дяде Берке не составило труда восстановить против племянника влиятельных нойонов. Поэтому когда Сартак, возвращаясь из Каракорума, был отравлен родственниками, его смерть не вызвала особых волнений и возмущения в его улусе. Более того, Сартак даже пострадал заслуженно, ибо согласно Великой Ясе, никто не мог стать правителем, не будучи избран на курултае. "Сокровенное сказание", "Сборник летописей" Рашид ад-Дина, сочинения Плано Карпини, Джувейни и другие хроники уделили описанию курултая, его процедуры и роли довольно много внимания. Спциаолситы-историки также подробно рассматривали его роль и функции. Поэтому следует больше внимания уделить более сложному и менее изученному второму этапу "инаугурации" правителей Улуса Джучи - их утверждению великими ханами. Ни хронисты, ни последующие историки не упоминают о ярлыках, которые великие ханы выдавали вновь избранным правителям Улуса Джучи. Логично предположить, что таких ярлыков не выдавалось: достаточно было устного волеизъявления хагана, который в присутствии свидетелей (своих приближенных) подтверждал волю курултая Улуса Джучи. При этом "очное" утверждение было совершенно не обязательно: кажется, только "нелегитимно" назначенный Сартак был единственным правителем Улуса Джучи, которого великий хан утвердил в его присутствии: Рашид ад-Дин сообщает, что "Менгу-каан встретил прибытие... Сартака с почетом, утвердил за ним престол и государство и дал [ему] разрешение на отъезд". Все три преемника Сартака - Улагчи, Берке, Менгу-Тимур, - избирались на курултае, после чего из Монголии приходило утверждение их на троне со стороны великого хана: ни одного из них не призвали в "метрополию" для утверждения. Еще интереснее произошло вступление на трон Бату: его избрание на курултае было утверждено даже не Чингис-ханом, а его "полномочным представителем" в Улусе Джучи - Тэмугэ-отчигином. Единого титула для правителей Улуса Джучи, кажется, не существовало: в разные времена они носили разные титулы, что, соответственно, отражало их реальное положение и роль в рамках Монгольской империи. Основатель государства Джучи, по некоторым сведениям, носил ханский титул и примерно с 1225г. стал соправителем своего отца в западных уделах Монгольской империи. Для легитимации факта соправительства монгольским правоведам пришлось измыслить прецедент: появилась легенда, что соправителем Хабула - первого хана монголов (прадеда Чингис-хана) был его брат Кажул-багатур. Восточные хронисты именуют Джучи ханом; примечательно, что так они называют только тех потомков Чингис-хана периода единой Монгольской империи, которые управляли всем Еке Монгол Улус: Угедэй и Тулуй также названы Рашид ад-Дином ханами (поскольку первый был хаганом, а второй в 1227-1229г. являлся регентом), а их брат Джагатай ханского титула не имел, несмотря на свою значительную роль в политике империи. Выше уже было сказано, что личностный фактор сыграл не последнюю роль в статусе Золотой Орды и ее правителей. Поэтому преемники Джучи унаследовали его владения, но не ханский титул: Бату, как Чингизид третьего поколения, не мог стать соправителем ни своего деда Чингис-хана, ни своего дяди Угедэя. Вместе с тем, как правитель правого крыла Монгольской империи, он имел право на более высокое положение, чем его ровесники - внуки Чингис-хана. В "Юань ши" Бату упоминается с китайским титулом "чжуван", которое Е. И. Кычанов переводит как "великий князь, хан", тогда как другие внуки Чингис-хана носили титулы "циньван" (у Кычанова - "великий князь"). По сведениям армянских хронистов он носил "титул ханского отца", персидские хронисты характеризуют его как "даругачи всех кипчаков". Похоже, ханского титула Бату не получил даже и тогда, когда стал главой рода Борджигин и официально считался соправителем великих ханов Гуюка (в 1246-1248 гг.) и Монке (в 1251-1256 гг.). Монке официально объявил о соправительстве с Бату в беседе с Г. де Рубруком: "Как солнце распространяет повсюду лучи свои, так повсюду распространяется владычество мое и Бату". Но "Саин-хан", скорее всего - это не монарший титул, а почетное прозвище Бату (хотя многие хронисты именуют его также и Бату-ханом). Нет упоминаний о том, что носили ханский титул и преемники Бату - Сартак, считавшийся соправителем Монке в 1256 г. и Берке, ставший одним из соправителей Хубилая вместе с Алгуем и Хулагу (сопр. В 1263-1265/1266 гг.). Берке во всех восточных хрониках упоминается с титулом "огул", который принадлежал младшим сыновьям царевичей из дома Чингис-хана. И лишь Менгу-Тимур, первый после Джучи, вновь принимает ханский титул, о чем будет более подробно сказано в последней части статьи. Фактически занимая первое место среди удельных правителей Монгольской империи, правители Улуса Джучи формально не обладали каким-либо титулом, который отличал бы их, например, от правителей Джагатаева Улуса, владений Угедэя или потомков братьев Чингис-хана. Вместе с тем, они обладали более широкими административными и судебными полномочиями, нежели упомянутые правители других уделов. Статус правителей Улуса Джучи отражался и на государственной атрибутике. Они имели право издавать ярлыки, чеканить монету, но в период, когда Золотая Орда официально являлась частью Еке Монгол Улус, их атрибутика отражала их подчиненное положение. Так, например, ярлыки, издаваемые правителями Золотой Орды, в описываемый период времени содержали обязательное упоминание великого хана: "Предвечного бога силою... покровительством великого хана повеление наше...". Это же относится и к другим исходящим документам ордынских правителей - письмам, договорам и пр. Уже в правление Бату в Улусе Джучи началась чеканка монеты. Но на монетах чеканилось имя не местного правителя, а великого хана - сначала Монке (1251-1259), затем Арик-Буги (1260-1264). Только Менгу-Тимур с 1267 г. начинает чеканить монету со своим именем, фактически (а вскоре и официально) заявив этим о суверенитете Улуса Джучи. Рассматривая вопрос о правоспособности правителей Улуса Джучи, ограничимся анализом двух аспектов, которые, пожалуй, в наибольшей степени отражают их статус - право пожалования уделов и судебные правомочия. В уделах других членов рода Борджигин все правители значительных уделов и высшие чиновники (даругачи, баскаки и т. д.) назначались и смещались волей великого хана или, по крайней мере, по согласованию с ним. Так, например, хаган Угедэй выказал недовольство своему брату Джагатаю, своевольно лишившему Махмуда Хорезми должности даругачи Мавераннахра, на которую тот был назначен повелением великого хана; указом того же Угедэя на должность, отобранную у Махмуда, был вскоре назначен его сын Масуд-бек. В Улусе Джучи правители уделов назначались волей самого его властителя - без дальнейшего согласования с Каракорумом. Начало этому было положено уже Джучи, который разделил владения между своими сыновьями Бату и Орду, положив начало выделению так называемых Белой и Синей Орды. Бату, в свою очередь, сразу же после своего избрания произвел раздел владений между братьями. Причем, по сведениям "Алтан Тобчи" Л. Данзана, поначалу, похоже, сам Бату остался без собственного удела: "Потомство владыки Джочи, старшего сына августейшего владыки, владело [страной] кипчаков и Тогмоком: Агасар-хан, Тарбис-хан, Шибан, Улэйбэ, Искэр, Туху, Сангхуд, - [все] они владели и ведали городами, находящимися в тех землях". Установлено, что Агасар-хан - это Беркечар, Тарбис-хан - Тангут, Улэйбэ - вероятно, Орду-Ичен, Туху - Туга-Тимур, Сангхуд - Шингкум, Искэр - Шингкур; имя Шейбана практически не изменено в монгольском варианте. Как видим, среди владетелей отдельных областей Улуса Джучи имя Бату не упоминается. Восточные хронисты также сообщают, что Бату возглавил государство, а войсками распоряжался его старший брат Орду-Ичен. Эти факты позволили Т.Д. Скрынниковой сделать вывод, что Бату был поначалу наделен лишь сакральными функциями (вроде хазарского кагана или японского императора эпохи сёгуната), тогда как реальная власть и командование войсками принадлежали другим - в частности, его братьям. После смерти Чингис-хана его сыновья Джагатай и Угедэй, завидовавшие обширности владений своего племянника Бату, предприняли ряд попыток произвести передел Еке Монгол Улус за счет Золотой Орды. Уже вскоре после вступления Угедэя на трон часть восточных территорий Улуса Джучи отошла к другим Чингизидам: сибирские владения вошли в Улус Угедэя, а значительные области Хорезма захватил Джагатай. Вторая попытка относится ко времени похода Бату на Запад в 1236-1242 гг.: хотя формально поход задумывался с целью расширения владений Улуса Джучи, хаган Угедэй отправил вместе с Джучидами в этот поход и других царевичей, среди которых были и весьма влиятельные (Кулькан - сын Чингис-хана, Гуюк - старший сын самого Угедэя, Монке - старший сын Тулуя, Бури - любимый внук Джагатая и др.). Поход, таким образом, стал общемонгольским делом, и захваченные в его результате владения также должны были бы быть распределены между представителями всех ветвей Чингизидов. Эти планы нарушила смерть Угедэя, узнав о которой Бату свернул завоевания и создал собственный улус, который в хрониках именовался Кипчакским ханством или Волжским Улусом, а также Белой Ордой. Тем не менее, среди назначенных им правителей уделов были не только его братья, племянники и чиновники Улуса Джучи, но и несколько "восточных" Чингизидов: Плано Карпини в своих записках упоминает среди них Мауци, сына Джагатая и Кадана, сына Угедэя (у патера Джованни "Картан"). Хронисты сообщают, что Бату и его преемники своей властью назначали правителей, выделяя им определенные территории и налагая соответствующие обязанности. При этом владение жаловалось не в вечное пользование и не закреплялось за семейством владетеля: правитель Улуса Джучи мог в любой момент переместить того или иного нойона или царевича на иные земли, передать его удел другому и т. д. Наиболее характерный пример тому - приказ Бату своему брату Берке перекочевать с Северного Кавказа за Волгу, о чем сообщает Г. де Рубрук. Особое административное положение имели некоторые территории Хорезма и Ирана, формально в состав Улуса Джучи не входившие, но в управлении которыми принимали участие ордынские чиновники. Когда Джагатай наложил руку на хорезмские области, включая Самарканд и Бухару, монгольские Чингизиды, чтобы не восстановить Джучидов против себя, решили, что Бухара будет находилться под совместным управлением чиновников улусов Джучи, Джагатая и великого хана. Войска всех трех улусов составляли гарнизон города до 1265г., когда воины, принадлежавшие Берке, были вырезаны по приказу Хубилая, мстившего ордынскому правителю за войну с Хулагу. Чиновники Улуса Джучи либо бежали, либо перешли на службу к Джагатаидам. Аналогичной была ситуация и в ряде иранских областей. В 1236г., одновременно с походом Бату на запад, в Иран были отправлены войска нойона Чормагуна. Номинально он также был подчинен Бату, хотя действовал совершенно самостоятельно и получал приказы непосредственно от Угедэя; по воле Угедэя он был назначен баскаком Ирана. Но так как Иран номинально входил в число западных земель, обещанных Чингис-ханом еще Джучи, то Угедэй позволил Бату принять участие в управлении этими землями: "В каждой Иранской области, подпавшей под власть монголов, ему [Бату] принадлежала определенная часть ее, и над тем округом, который составлял его удел, были поставлены его управители", - сообщает Джузджани. Поначалу и Хулагу признавал власть Золотой Орды в этих областях и относился к ордынскому хану Берке как к старшему. Но после того, как Берке начал открытую войну с Хулагу, ордынские чиновники были частью перебиты, частью изгнаны из Ирана. Определенной самостоятельность правители Улуса Джучи обладали и в судебной сфере.. С одной стороны, в Монголии, похоже, действовал принцип, характерный для Средневекового Запада: "Вассал моего вассала - не мой вассал", Подтверждением этого служит эпизод из "Сокровенного сказания": когда Гуюк, Бури и Аргасун самовольно вернулись из похода на Запад, Угедэй, рассердившись на них, отправил их к Бату на суд, назвав их проступок "полевым делом" и признав право на его разбирательство за их непосредственным начальником. С другой стороны, власти в Каракоруме старались всячески ограничить юрисдикцию Бату. Например, Рашид ад-Дин приводит такой эпизод: один их нойонов Бату был обвинен в проступке против Угедэя. Последний собирался отправить подданного на суд его государя, но его везир Чинкай убедил его, что раз Угедэй имеет право судить самого Бату, то уж судьбу его-то подчиненного он тем более вправе решить сам. Слова Чинкая "Судьей Бату является каан" четко отражают взаимоотношения Улуса Джучи и "метрополии": несмотря на существенную автономию, правители Улуса Джучи были подсудны великому хану. Но право суда самих правителей Золотой Орды распространялось не только на их подданных, но и на правителей вассальных государств. Наличие вассалов у улуса, который и сам официально считался частью другого государства - это еще одно свидетельство особого статуса Улуса Джучи в рамках Еке Монгол Улус. Первые вассалы Улуса Джучи появились в начале 1240-х гг. Их появление связано с той неопределенностью, которая наступила в делах Еке Монгол Улус в результате смерти хагана Угедэя в конце 1241г., а полгода спустя - и Джагатая, последнего из сыновей Чингис-хана. Вдова Угедэя Туракина провозгласила себя регентшей, но никакой реальной властью за пределами Каракорума она, похоже, не обладала (ей не удалось исполнить завещание супруга и возвести на трон его внука Щирэмуна, а ее сын Гуюк стал хаганом только пять лет спустя). Противоборствующие группировки Монголии стали искать новых предводителей, в результате чего наметилось несколько претендентов на трон, каждый из которых обладал определенным влиянием, но не был достаточно силен, чтобы занять трон великого хана. В этих условиях Бату оказался самым влиятельным человеком в Еке Монгол Улус: он не только возглавлял правое крыло империи, но и стал после смерти Джагатая главой рода Борджигин. Он рассматривался и как один из наиболее вероятных претендентов на трон хагана, который ему неоднократно предлагался. И вполне понятно, что именно к нему обратились с выражением покорности властители ряда государств, к тому же граничивших с владениями Улуса Джучи. Причины этих обращений были различны. Так, например, русские княжества и Болгарское царство признали вассалитет в результате завоеваний, осуществленных войсками Бату в 1236-1242 гг. А Государство Сельджуков и Грузинское царство выразили покорность Бату, можно сказать, добровольно: они решили избрать его арбитром в разрешении династических споров местных правителей. Во многом решение о вассалитете диктовалось и экономическими интересами этих государств: между Малой Азией и Золотой Ордой в 1250-е гг. шла активная торговля через Крым. Признание сельджукскими султанами и грузинскими царями сюзеренитета Бату вызвало резкое сопротивление со стороны монгольского правителя Малой Азии Байджу. Официально Байджу считался подчиненным нойона Чормагуна - баскака Ирана, который, в свою очередь, номинально признавал власть Бату (см. выше). Арабские хронисты (Ал-Айни и ал-Нувайри) сообщают, что Байджу "был одним из великих людей их [монголов]... со стороны Бату-хана". Но, Чормагун, во-первых, был все же назначен правителем Ирана по воле великого хана Угедэя, а во-вторых, на рубеже 1240-1250-хх гг. отошел от дел в силу своего преклонного возраста. И Байджу, выйдя из-под его власти и влияния, стал активно сопротивляться попыткам правителей Золотой Орды распространить свою власть на его владения. В силу этого он отказывался признавать власть Бату и апеллировал к воле великого хана в Каракоруме. Конфликтом Бату с Байджу и воспользовались противоборствующие кланы претендентов на трон Сельджукского султаната и Грузинского царства. Так, грузинская царица Русудан в 1242-1243гг., признав власть Бату, сумела вернуть себе власть в Тифлисе, а несколько лет спустя добилась воцарения своего сына Давида Нарини, с которым соперничал его двоюродный брат Давид Улу, сын Георгия IV. Примерно так же сложилась и ситуация в Сельджуском султанате. После разгрома при Кеседаге султан Гияс эд-Дин Кей-Хосров II вынужден был пойти на подчинение монголам, но признал сюзереном не своего победителя Байджу, а Бату. Из двух сыновей султана, претендовавших на трон Байджу поддержал Рукн эд-Дина Кылыч-Арслана IV, а Бату - Изз эд-Дина Кей-Кавуса II. Вскоре и Грузия, и Государство Сельджуков вынуждены были признать себя вассалами вновь созданного Государства Хулагуидов. Впрочем, похоже, связи Сельджуков с Золотой Ордой не прерывались. Например, в 1265г. Кылыч-Арслан IV обратился с просьбой освободить своего брата-соперника из византийского плена не к своему новому сюзерену Хулагу, а к его сопернику Берке; помощь была получена. Вероятно, это объяснялось тем, что владетель Улуса Джучи был (в отличие от Хулагу) единоверцем султана - мусульманином. Восточные хроники приводят сведения о правомочиях правителей Улуса Джучи в отношении вассалов. Так, например, Киракос говорит, что "... стали отправляться к Бату цари и принцы, князья и купцы и все обиженные и лишенные отечества. Он по справедливом суждении возвращал каждому из них вотчины и княжества, снабжал их грамотами [ярлыками], и никто не смел сопротивляться его воле". Джувейни сообщает аналогичные сведения: "Султанам Рума, Сирии и других стран он давал льготные грамоты и ярлыки, и всякий, кто приходил к нему на службу, без пользы не возвращался". Как следует из хроник, вассальные отношения оформлялись путем пожалования правителем Улуса Джучи ярлыков иноземным государям. Вручая ярлык своему вассалу, хан Золотой Орды тем самым заявлял, что именно (а не других претендентов на трон из числа членов правящего рода того или иного государства) он признает государем и именно с ним будет взаимодействовать, как с таковым. Со своей стороны, принимая ярлык, вассал признавал сам факт существования государства Золотой Орды (своего рода аналог института признания в современном международном праве) и принимал на себя определенные обязанности в отношении его правителя. Именно так поступили: в 1242 г. грузинская царица Русудан, в 1243 г. - великий князь Владимирский Ярослав II Всеволодович, в 1244 г. - султан Сельджуков Рукн эд-Дин Кей-Хосров II, а двумя годами позже - и его сын Кей-Кавус II. Несколько отличался от вассалитета Владимиро-Суздальской Руси, Грузии и Малой Азии взаимоотношения Золотой Орды с Болгарией. Э. Хара-Даван сообщает, что после смерти царя Ивана Асена II болгарские правители вынужден были признать власть темника Ногая. Ногай являлся правителем правого крыла Волжского Улуса, т. е. владений самого Бату, которые современные ученые на основании данных восточных хронистов называют Белой Ордой. Таким образом, Болгария являлась "вассалом вассала": ни о каких контактах болгарских царей непосредственно с правителями Улуса Джучи нет сведений. Выдача ярлыков сопровождалась определенным церемониалом, который заключался в "одаривании" правителя Золотой Орды государем-вассалом и ответном "отдарке" в виде ярлыка. Ученые XIX в. считали этот процесс куплей-продажей ярлыка, который получал тот из вассалов, кто мог заплатить больше. Но современные исследователи склонны видеть в этом церемониале отражение неких архаических норм и обычаев, включающих в себя дарообмен, который происходил в соответствии с традициями того времени. Обязанности вассалов варьировались в различные периоды от чисто номинального признания старшинства ее правителя до военной помощи и выплаты дани. Например, в 1242-1257 гг. болгарские цари Коломан, Михаил и Асень платили Ногаю дань, а преемник последнего из них Константин Тих со своими войсками в 1260-е гг. принимал участие в походах Ногая на Византию и Сербию. Русские князья в течение довольно длительного времени (1240-1270-е гг.) лишь приезжали в Золотую Орду, привозя "подарки" и получая ярлыки от ее правителей. Первое документально зафиксированное участие русских войск в ордынских военных кампаниях относится лишь к 1277 г.: Ермолинская летопись (как и ряд других) сообщает, что "Князи же вси ходиша с царем Менгутемиримъ на Ясы". Как уже было сказано, появление у правителей Золотой Орды государств-вассалов относилось к тому периоду, когда Монголия находилась в состоянии междуцарствия. Но как только в 1246 г. в Каракоруме был избран новый великий хан, практически все вассалы Бату должны были отправиться в Монголию и получить от хагана подтверждение ярлыков, выданных его соправителем. Впрочем, авторитет Бату не был поколеблен и волей каракорумских монархов, и их решения учитывали уже совершенные им действия. Великий хан Гуюк в споре Давида Улу и Давида Нарини поддержал первого, но в силу политических обстоятельств вынужден был признать царями обоих: результатом стало разделение Грузии на два царства. Его вдова Огуль-Гаймиш, ставшая регентшей после смерти Гуюка, утвердила великими князьями на Руси "рекомендованных" Бату Александра Невского и его брата Андрея. Аналогичным образом и великий хан Монке, в чьих интересах действовал Байджу, вынужден был посчитаться с авторитетом Бату и признать соправителями в Сельджукском султанате Кей-Кавуса II и Кылыч-Арслана IV, хотя в его собственных интересах было бы воцарение последнего. Только в 1256г., после смерти Бату, Байджу (вероятно, с санкции Монке) вторгся во владения Сельджуков, разгромил Кей-Кавуса II и вручил всю полноту власти своему ставленнику Кылыч-Арслану IV. Вассалитет государств по отношению к Золотой Орде можно охарактеризовать как "личную унию": правители Руси, Государства Сельджуков и др. признавали над собой изначально власть именно Бату (Болгария - соответственно Ногая, после смерти которого приобрела независимость). Со смертью Бату вассалитет Грузии и Сельджукского султаната прекратился: была заключена "уния" с Хулагу. Русские же князья должны были получать от каждого преемника Бату новый ярлык, подтверждающий сохранение прежних отношений. Эта практика не была уникальной: и в Монгольской империи, и в каждом из выделившихся из ее состава государств каждый новый хан, вступая на трон, подтверждал (или не подтверждал) те или иные распоряжения, указы, ярлыки своих предшественников. В. В. Бартольд сообщает, что Монке, вступив на трон, признал недействительными все ярлыки и пайцзы, выданные после Чингис-хана (включая даже Угедэя, назначенного самим Чингис-ханом!). Согласно М.Г. Сафаргалиеву, окончательное закрепление независимости Улуса Джучи произошло после курултая, состоявшегося на р. Талас в 1269г. Тогда правители Улусов Джучи, Джагатая и Угедэя признали друг друга суверенными государями и заключили союз против великого хана (китайского императора Юань) на тот случай, если он попробует оспорить их суверенитет. Курултаю предшествовала война, в которую в той или иной степени были вовлечены правители всех улусов Монгольской империи. Хаган Хубилай продемонстрировал неспособность сохранить контроль над всеми уделами бескрайней империи и вскоре вынужден был смириться с утратой верховной власти над ними. Предпринимаемые с 1270-х гг. попытки Хубилая и его преемников восстановить власть над добившимися самостоятельности улусами успеха не имели. Начиная с этого времени правитель Золотой Орды Менгу-Тимур от своего имени (а не имени великого хана) издает ярлыки и чеканит монету. Он не только стал чеканить монету от своего имени, но и поместил на ней новый титул: "правосудный великий хан". Так, ханский титул был официально закреплен за правителями Золотой Орды. Это нашло отражение и в русских летописях: ордынский властитель с этого времени именуется в них "великий цесарь". В заключение можно сказать, что Улус Джучи не только добился независимости от империи, но впоследствии стал в определенной степени ее преемником в политическом и геополитическом отношении. Начиная с XIV в. уже не Монгольская империя и не Монгольское ханство (возникшее после падения империи Юань в 1368г.), а именно Улус Джучи - Золотая Орда становится главной доминирующей силой Евразии. И ее ханы, прекрасно осознавая свою роль, где-то с сер. XIV в. начинают именовать свое государство "Монгольским государством" и "Великим престолом", считая именно Улус Джучи истинным правопреемником державы Чингис-хана.

Дифтонги Дифтонг - сочетание двух звуков В монгольском языке пять дифтонгов: ай, ой, уй, Yй, эй, которые произносятся иначе, без звука "й": ай [аи], ой [ои], уй [уи], Yй [Yи], эй [ээ]. В словах дифтонги встречаются в начале, в середине и на конце: ай [аи]: а) айл - семья, род айх - бояться, пугать б) сайн - хорошо сайд - министр в) манай - наш (-а, -е) танай - ваш (-а, -е) ой [ои]: а) ой - лес, юбилей б) мойл - черемуха нойр - сон ойр - близко в) шохой - мел орой - вечер, вершина уй [уи]: а) уйлах - плакать уйдах - печалиться муйхар - сильный, грубоватый б) гуйх - просить, умалять в) муруй - кривой харанхуй - темно (-ый), тьма, мрак (-чный) Yй [Yи]: а) Yйл - действие, деяние Yйдах - промышленность, индустрия б) гYйх - бежать, бегать в) зYй - закономерность ойгYй - безлесый, неюбилейный Дифтонг эй, в отличие от предыдущих произносится долгим [ээ]: гэртэй [ээ] - с домом, с юртой Yнэтэй [ээ] - ценный YYлтэй [ээ] - облачный Кроме этих дифтонгов в монгольском языке имеются сочетания гласных, восходящие "дифтонги": иа, ио, иу. Особенностью их употребления является то, что они употребляются после палатализованных (смягченных) согласных: иа - бариад - схватив [р'] ио - холиод - смешав [л'] иу - халиун - выдра [л'] и произносятся как долгие [аа], [оо], [уу].

Гласные звуки [Ø], [ØØ], [Y], [YY]. В этом уроке мы рассмотрим две буквы которых нет в русском алфавите - Ø, Y Монгольская буква Y - может быть и заглавной и строчной, но я при ее написании использую английский "игрек", и поэтому эта буква везде выглядит как заглавная. У вас же это не должно вызывать никакого заблуждения - правило о том, когда пишим заглавную, а когда строчную букву - и в монгольском, и в русском языке одинаковы. Ø [Ø], [ØØ] - данный гласный произносится подобно русской "о", но при произношении язык опускается и слегка оттягивается назад, а губы закругляются со средним раствором рта; Y [Y], [YY] - данный гласный произносится подобно русскому "У", но губы несколько вытягиваются, образуя при этом очень узкое отверстие. В словах монгольского языка наблюдается явление редукции, в результате которой краткие гласные непервого слога не произносятся в речи (редуцируются), хотя пишутся на письме. Например, нøхøр [нøхр] - друг, øдøр [øдр] - день, чийдэн [чийдн] - лампа, тøмøр [томр] - железо. Если слово заканчивается на одинарный гласный, то он не произносится. Но если слово заканчивается на удвоеный гласный или дифтонг - то они произносятся (что такое дифтонг мы разберем в следующем уроке). В современном монгольском языке краткость и долгота гласных имеет смыслоразличительную функцию. Это означает, что при помощи краткости и долготы гласных меняет лексическое значение (смысл) слова. Например, цас - снег, цаас - бумага бол - будь (повелит. форма), боол - раб ул - подошва, уул - гора Yр - семья, YYр - гнездо дэр - изголовье, подушка, дээр - на, над, наверху Ударение в монгольском языке сохраняется в иноязычных словах, в исконных словах не имеет значения. Такт, подобный к ударению, падает на долгие гласные и дифтонги в слове.

Алфавит Алфавит по-монгольски называют цагаан толгой, он состоит из 35 букв К 33 буквам алфавита современного русского языка дополнительно прибавляются две буквы Ø, Y для передачи специфических гласных современного монгольского языка. Буквы, по-монгольски Yсэг, образую алфавит, используются на письме, в отличие от звуков, по-монгольски называющихся авиа, которые не пишутся, а произносятся в речи. Звуки записываются в транскрипции. Транскрипция - запись звучащей речи, графически изображается в виде квадратных скобок. Например, если написать транскрипцию слова нхр - друг, то имеет следующий вид: [нохр], т.е. произношение этого слова отличается от написания. В монгольском алфавите 35 букв, из них - 2 буквы не обозначающие звук (ъ, ь), и 33 буквы обозначающие звук. Эти 33 буквы можно разделить на согласные (их 20), на гласные (12 букв, но 23 звука) и буква "й" (йот - произносится также как и русская). 20 согласных букв (20 согласных звуков): б [б], в [в], г [г], д [д], ж [дж], з [дз], к [к], л [л], м [м], н [н], п [п], р [р], с [с], т [т], ф [ф], х [х], ц [ц], ш [ш'], щ [щ'], ч [ч']. 12 гласных букв (23 гласных звука): а [а], [аа], Y [Y], [YY], и [и], [ии], я [яа], яа [йаа], ё [йо], ёо [йоо], о [о], [оо], ø [ø], [øø], ы [ы], е [йэ], еэ [йээ], ю [йу], юу [йуу]. Краткость гласных на письме оформляется одинарным написанием буквы: о, а, э и т.д. Долгота гласных на письме оформляется удвоенным написанием соответствующих букв, например, оо, аа, YY и т.д. В монгольском языке ряд гласных звуков характеризуется особым произношением и в некоторых случаях не стыкуется с графическим написанием букв, в частности, это ж [дж], з [дз], г [га], [г]; н [н], [нг]; ш [ш']. Опишем вкратце их артикуляторную характеристику: ж [дж] - аффрикат (взрывной согласный) сильный. При произношении кончик языка упирается в десенную часть альвеол, воздушный поток проходит через щель между альвеолом и кончиком языка. з [дз] - аффрикат слабый. Кончик языка упирается в десенную часть альвеол. Воздушный поток проходит через щель, образованную между кончиком языка и зубами. г [га] - глубоко заднеязычный ппроточный звук; задняя часть спинки языка сближается с язычком. Воздушная струя проходит через образованную щель. Голосовые связки вибрируют. [г] - заднеязычный смыкающий звук; задняя часть спинки смыкается с мягким небом и затем мгновенно опускается наружу. Голосовые связки не вибрируют. н [н] - кончик языка смыкается с десенной частью альвеол; выдыхаемый воздух проходит через полость носа. Голосовые связки вибрируют. [нг] - задняя часть спинки языка упирается в мягкое небо, выдыхаемый воздух проходит через полость носа. Голосовые связки вибрируют. После [нг] гласный не встречается. ш [ш] - согласный звук произносится мягче традиционного русского звука [ш]. Ну а теперь отбросим все эти заумные строки и подведем итог. Как вы поняли, монгольский алфавит - это тот же русский алфавит + две буквы (Ø, Y). Эти две специфические буквы произносятся почти как наши О и У соответственно (особенности их произношения будут рассмотрены в следующем уроке). А раз алфавит такой же как и наш родной русский, то и учить монгольский язык будет намного проще, чем любой другой восточный язык. Тренировочное упражнение на правильное произношение описанных выше согласных звуков. гэр (дом, юрта) - [г'] гYйх (бегать, бежать) - [г'] гYрэн (государство, держава) - [г'] ногоон (зеленый, трава) - [го] гар (рука) - [га] гуйх (просить) - [гу] гурил (мука) - [гу] нэгэн (один) - [гэ] жил (год) - [дж] жишээ (образец, пример) - [дж] жимс (ягода) - [дж] жижиг (мелкий, маленький) - [дж] [дж] зам (дорога, путь) - [дз] зан (нрав, поведение) - [дз] заан (слон) - [дз] зочин (гость) - [дз] ном (книга) - [н] сайн (хорошо) - [нг] байшин (здание) - [нг] нэр (имя) - [н] багш (учитель) - [ш'] шYд (зуб) - [ш'] шим (питательность) - [ш'] шинж (признак) - [ш']

не улус ,а улс ------------ МОНГОЛ УЛС ---------------- где можно найти все это?

От Чингисхана до султана Владимиру Путину то холодно, то жарко Сегодня в Брунее Владимир Путин примет участие в саммите АТЭС (Организации Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества). На остров Калимантан, на котором расположен этот султанат, известный в основном запасами нефти, российский президент добирался через Улан-Батор. Перепад температур составил примерно 60оС: в столице Монголии вчера было -25, а Брунее -- совершенные тропики. Но в Москве посчитали, что пора. Поездку вряд ли можно объяснить экономическими интересами -- скорее всего Кремль руководствовался политическими соображениями: Монголия -- это голос в ООН. А Владимир Путин, кажется, всерьез намерен противодействовать давлению на ООН со стороны американцев, которое наверняка усилится в случае победы Джорджа Буша. Да и вообще в Кремле, похоже, теперь ценят любой дипломатический ресурс. Итогом налета главы России на Улан-Батор и переговоров в официальной юрте во дворе Дома правительства стали три межправительственных соглашения локального значения, объявление о начале новой эпохи в отношениях России и Монголии (после десятилетнего спада) и документ под названием "Улан-Баторская декларация". Его народнохозяйственное содержимое, действительно, весьма декларативно: самое интересное для монголов -- перспективу прокладки газовых и нефтяных магистралей через их территорию в Китай -- руководство России оставило на усмотрение заинтересованных компаний (ЮКОСа), ограничившись заявлением, что оно -- "за", но «с учетом экономических и географических факторов». А для Монголии главный фактор -- Китай, восторга по поводу такой транзитной зависимости не испытывающий. Зато Монголия подписалась под позицией Москвы по договору ПРО. Именно в качестве голоса в Генассамблее ООН. Если бы это не было так важно для Кремля, смысл Улан-Баторского визита Владимира Путина затуманился бы окончательно, но российский президент, вероятно, всерьез обеспокоен настроем США: вчера на пресс-конференции он вновь вернулся к инициативе сокращения ядерных сил (в понедельник Кремль обратился к новой, пока еще, кстати, не сформированной, администрации США с заявлением о готовности Москвы вести переговоры о сокращении количества ядерных боеголовок до уровня 1500 и даже ниже) и твердо заявил, что Россия «вправе рассчитывать на преемственность» по этому вопросу в США. Но других средств, кроме строгости тона, у Кремля пока немного. Ситуация похожа на осмысленную попытку восстановить тесную координацию с бывшими сателлитами -- во всяком случае с теми, кто так и не научился самостоятельно завязывать шнурки. В данном случае попытка обречена на успех -- монголы могут обижаться на высокие, по их меркам, зарплаты российских специалистов на совместных предприятиях, но деваться им некуда -- вокруг сплошная Россия да Китай. Великий государственный хурал (парламент) ждал выступления найона (господина, а при Чингисхане -- воина) Владимира Путина почти час: российский президент по обыкновению был слишком обстоятелен на предыдущих встречах. Депутаты ждали с индейским терпением, в помещении размером с зал сельского клуба никто не переговаривался и не ходил по рядам. Найона встретили дисциплинированной овацией стоя. Владимир Путин позвал в поход на однополярный мир. Между прочим, даже монгольские женщины способны навскидку поразить цель в пятидесяти шагах. Из лука.

Лимнологический институт был организован на базе Байкальской лимнологической станции (1 октября 1928 г.). Это было первое научное учреждение Академии наук в Сибири. Постановлением Президиума АН СССР N49 от 20.01.1961 станция реорганизована в Лимнологический институт СО АН СССР Первым директором сначала станции, а затем Института был ак. Григорий Иванович Галазий Институт является научным учреждением, выполняющим междисциплинарные комплексные исследования озера Байкал и других водоемов Сибири. Основное научное направление деятельности Института - "Лимнология: механизмы образования, биоразнообразие, эволюция, современное состояние и прогноз развития водоемов и водотоков суши". В рамках научного направления Институт ведет научные исследования по выяснению закономерностей функционирования экосистемы озера Байкал. Изучаются: осадки озера Байкал как непрерывная высокоразрешающая летопись палеоклиматов Восточной Сибири, механизмы вертикального водообмена и влияние гидрофизических факторов на биологические процессы, в том числе на экологию эндемичных видов; биоразнообразие эндемичной фауны и флоры; филогенетические связи внутри различных групп байкальских организмов и их взаимоотношения с внебайкальскими формами; молекулярная филогения байкальских и внебайкальских организмов; химический состав байкальских вод, донных осадков, биологических объектов; пути миграции экотоксикантов по трофическим цепям; состав аэрозолей в атмосфере над Байкалом. Особое внимание уделяется разработке и внедрению новых методов, точности используемых методов и приборов. ---------------------------------------- 664033, г. Иркутск, 33, А/я 4199. Ул. Улан-Баторская, 3

Монгольская овчака это -Монгольский Банхар одно имя причем здесь ................ тибетский дог, бурят-монгольская овчарка и теперь бурят-монгольский волкодав-это история М.овчарки

Монгольская борьба “барильда” Национальная борьба монголов. Костюм такой же, как у тувинских борцов. Однако без курток, которые называются "удак", бороться не разрешается. Правила захватов те же, что и в тувинской борьбе. Поражение фиксируется при прикосновении противника к земле 3 точками. Монгольские борцы-самбисты славятся своей способностью сохранять равновесия и умением выполнять всевозможные сбивы, выведения из равновесия.

Монголхан казахское имя или монгольское имя

Казах по-монгольски казак, т.е. в Монголии так говорят

Охрана природы как объект обычного права Монголии У монголов издревле сохранилась традиция любви и почитания матери природы, растительности и животных, родной земли и почвы. Обычай не трогать землю и воду связан с обычаем почитать небо и землю, солнце и луну, к тому же и с тем, что рост национального богатства, поголовье и стада скота зависели от природных и климатических условий65. До появления закона «Их Засаг» отношения монголов с природой и средой были тесно связаны с цивилизацией кочевников, что было главным признаком государственной и общественной жизни, о чём немало написано в традиционных и новых документах истории. Некоторые положения закона «Их Засаг» - это примеры законного утверждения норм и традиций владения землей, истоки которых восходят к периоду Модун Шаньюй, основания государства Хунну (209 г. до н.э.). В них указывалось, что «земля - это основа государства», «не отдавай свои земли, если даже бог попросит66. Подчеркивалось, что важно очень любить и защищать даже частичку дикой земли, на которой не живут люди. Профессор Т.Сэнгэдорж отмечает, что в законе Чингисхана «Их Засаг» встречаются слова «плодородный мир»67, которые привлекают особое внимание, как и то, что в ХII-м веке Ванхан Хэрэйд аймака создал заповедники на горе Богд, а также на горе Хэн, которые на протяжении 800 лет до сих пор остаются заповедными местами в Улаанбаатаре. Теперь эти заповедники знамениты на весь мир. Исторические документы подтверждают, что еще до закона «Их Засаг» монголы хранили и почитали окружающую среду, и в первый раз эти традиции были отражены в письменном источнике закона «Их Засаг». Например, китайский учёный Сайшиял в 34-том фрагменте своего варианта «Их Засаг» писал: «Так как монгольское государство главное внимание уделяло кочевому скотоводству, то особо бережно относились к пастбищам, и существовал особый закон «О пастбищах». Тех, кто портил пастбища, тяжело наказывали. «Тех, кто после появления травы просверлит землю или сожжет пастбище, тех следует убить»68. Как справедливо отмечает Намсрайн Ням-Осор, хотя это указание и кажется жестоким, оно свидетельствует о непреклонном желании оставить последующим поколениям неизменный мир. Разработка закона «Их Засаг» неотделимо связана с именем великого сутяги (судьи), татара Шихи Хутаг (1180 -1262гг.). В последующем названный закон был обогащен устными указами и завещаниями Чингисхана. Так, Чингисхан наказывал: «После моего ухода из жизни, при рассмотрении какого-либо дела, советуйтесь между собой, и разрешить дело следует, только на основе общего согласия и по закону. При этом преступление необходимо доказать и виновный должен осознать свою вину»69. Поэтому по закону «Их Засаг» Чингисхана тех, кто оскверняли реку, воду в колодцах, серьёзно наказывали. В этом законе было запрещено мыться в реке. Одним из основных положений закона была любовь к земли. Существовали нормы и закон, по которым монгольские роды и аймаки имели отдельные земли и территории, и охотились на своих территориях, а если посягали на другие земли, то происходили взаимные ссоры и тяжбы. Земли, которые Чингисхан по своему указу давал во владение князьям, не были прямой их собственностью, а подлежали выбору последующих владельцев. По указу князья имели право управлять народом этих земель, площадь территории также принимали во внимание, отчего и до сих пор аймаки имеют чёткие границы. Это означает, что в условиях кочевого быта самым важным являются территории пастбищ и стада скота, особыми являются и отношения людей скотоводческой судьбы, почитающих пастбища и стада. В законе «Их Засаг» указано: «Как только война прекратится, хороших лошадей для войны необходимо пустить на воду и пастбища, и запрещается ездить на них и заставлять их бежать, иначе грозит наказание смертью»70. Также тех, кто издевался над лошадьми, наказывали. Например: «Тех, кто бьёт лошадей по голове и глазам, следует убить71 (процитировано из «Сказания о делах чёрных татар»). В законе «Их Засаг», а также в летописи египетского историка Макризи72 говорится о «тех, кто моет одежду в речной воде, кто мочится в пепел и в домах». Положения этого закона передавались из поколения в поколение, как народная традиция и обычай: монгол не смешивает молоко с речной водой, если проливают на землю, то капают на лоб, чтобы разделить грязь, места с пеплом считают чертовскими, мочиться в воду непристойным делом и т. д. Эти традиции и обычаи зародили жизненно важную связь любви к родной земле и природе, и современное значение закона «Их Засаг» состоит в том, что сохранилась девственная природа Монголии через поколения до наших дней. Нормативный характер этого традиционного мышления выявил способность к выживанию закона «Их Засаг». Много новых идей, происходивших от закона «Их Засаг», можно увидеть в трудах первого бурятского учёного Доржи Банзарова73, учёного Внутренней Монголии Тунжины Улзий, монгольского учёного Чулууны Далай74. Например, учёный Улзий особо отметил, важность выявления очагов мышления, исходящих от древних Монголов, особенно в отношениях человека и космоса или человека и земли75. Конкретными фактами этих очагов, по его мнению, являются закон «Яса» и «Сокровенное сказание Монголов». В частности, в ст. 219 из «Сокровенного сказания Монголов» говорится, что Чингисхан выпустил указ Сорхоншару: «Селитесь на земле Мергедов (меркитов) Сэлэнгэ, осваивайтесь. От поколения к поколению, считая колчаны, наслаждайтесь пищей и соками! Не попадайте в 9 бед и потерь»76. Это положение психологического характера, узаконивающее связь между человеком и природой. Оно сохраняет коренные понятия патриотизма и национального единства. Это свидетельство того, что наследие и завещание Чингисхана не исчезло бесследно внутри народа, так как самым главным его наследием является закон «Их Засаг». Академик Б.Я.Владимирцов, цитируя Чингисхана по этому поводу, подчеркивал, что пока члены «Золотой Орды» непреклонно будут соблюдать неизменный и вечный закон «Их Засаг», его наказы и учение, Чингисхан верил, что его империя, поддерживаемая вечным небом будет вечно господствовать в мире и здравии77. Это подтверждают отношения человека и природы, народные обычаи и традиции, пословицы и напутствия, эпос и история. Закон «Их Засаг» узаконил и утвердил связь монгольского человека с монгольской землей, а также мы можем считать, что традиции государственности сохранились и у наследовались в новой Конституции Монголии, законах о земле и недрах земли, воздушном пространстве и т.д. Говоря о политике наказаний закона «Их Засаг», вновь подчеркнем присущий характер уважения к природе и земле. Об этом свидетельствуют такие строгие положения как: «если возник пожар на пастбище или кто-либо побьет лошадь по голове и глазам, то следует убить виновного». Главная идея смысла наказаний по закону «Их Засаг» состоит в защите матери-земли и территорий, в предотвращении посягательств на вечные ценности, так как у человечества нет более дорогой ценности, чем Родина, среда его обитания. Смысл таких относительно легких наказаний как штраф двумя девятками, пятью девятками и девятью девятками голов скота, а также наказание виновного плетью, заключается в том, чтобы образумить, и предотвратить преступления против природы и человеческого общества. Штраф поголовьем скота не только плата виновных, но и плата за ущерб, нанесённый природе. Другими словами, закон «Их Засаг» XIII века указывает на связь монголов с землей и кочевым скотоводством, стремится ввести, пользуясь современной терминологией, экологическое мышление. Его тенденцией стала передача из поколения в поколение традиций кочевой цивилизации в первозданном виде, которые дошли до наших дней, обновляясь и обогащаясь, в виде особых, неповторимых традиций национальной культуры и быта. Именно поэтому мы приходим к выводу, что закон «Их Засаг» способствовал сохранению в первозданном виде в Монголии девственной природы, являющейся частичкой мировой природной среды. Таким образом, историческая заслуга закона «Их Засаг» состоит в том, что он не только явился ядром политики государства и общества, но и стал основным методом реализации политики защиты родной земли и страны. Нельзя не отметить как закон «Их Засаг» рассматривал и отражал тему природы, в аспектах права и исторической правды. Мы раньше упомянули, что этот вопрос занял в законе «Их Засаг» подобающее место, во-первых, в отношении земли и территорий, во-вторых, в отношении охраны хотя бы маленькой части природы, так как природа является главной собственностью человека. Многие документы подтверждают, что началом реализации этих положении был период правления Угэдэя. Угэдэй обновил 10 статей закона «Их Засаг», и его особым требованием было «разумно потреблять дары природы». Хан Угэдэй постоянно ходил в присутственные места воинов и граждан. Однажды он встретился с продавцом ягод и на следующий день издал указ о посадке ягод и выращивании овощей. За то, что князь Темур хорошо организовал эту работу, хан наградил его и назначил начальником Каракорума78. Угэдэй организовал рытьё колодцев и орошение пустынных земель Гоби, которые еще с древних времен периода Хунну были неосвоенными просторами, а также провел обновление местной организации и структуры, распределение воды и пастбищ. Эти новшества дали новый толчок развитию единой империи в ХIII веке. У монголов сохранилась традиция любви и почитания матери природы, растительности и животных, родной земли и почвы. Обычай не трогать землю и воду связан с обычаем почитать небо и землю, солнце и луну. Это связано и с тем, что рост национального богатства, поголовье скота зависели от природных и климатических условий, о чем подчеркивал ученый Ч. Жугдэр79. С этим, видимо, связано положение обычного права о запрещении пить воду из рук и погружать руку в воду. Учёный США Джорж Вернадский, изучавший закон «Их Засаг» подробно осветил вопросы о порядке охоты80. Также заслуживает внимания подробные заметки Плано Карпини81 о действии отдельных положений закона «Их Засаг»: «не убивать животных копьем, не трогать яйца птиц, охотиться за исключением периода размножения, избегать ранения животных, четко различать животных, пригодных для охоты». Из этих документов становится ясным, что в закон «Их Засаг» вошло много положений из обычного права, защищавших природу. Эта традиция была продолжена в период правления хана Угэдэя, который и стремился правильно использовать природу столицы Каракорум. Для обеспечения условий оседлой жизни населения сажались овощи. Одного крестьянина, получившего хороший урожай моркови, наградили сотнями слитков серебра, другого человека, посадившего на окраине города несколько абрикосовых и ивовых деревьев, за каждое дерево наградили по одному слитку серебра. Четвёртый великий хан Монголии Мункэ твердо боролся по закону с разорителями природы, и когда в мае 1258-го года сын Асуд охотясь, растоптал народные посевы, наказал его вместе с его свитой82. Есть также документы, свидетельствующие о том, что когда во время войны с государством Южного Суна один воин, нарушив указ (засаг) отобрал луковицу, посаженную крестьянином, и съел, то его наказали, зарубив насмерть83. В.А.Рязановский в своей книге, опубликованной в Харбине, под названием: «Является ли Монгольское право правом обычным» писал, что в любой из периодов правления ханов Гуюк или Мункэ охотой занимались в соответствующее время и в силу потребности и жизненной необходимости, но в большой степени это было связано с военной подготовкой воинов. Тех, кто небрежно относился к охоте и добыче строго наказывали. Эти запрещающие положения закона «Их-Засаг» до сих пор сохранились в форме установившихся обычаев: в период размножения охотой не занимаются, не бросают тень на птичье гнездо, животных не ранят, охоту начинают не с первого встречного животного, а с самца, бесплодного, большого. Среди бурят Сэлэнгэ придерживались следующих законов: если один человек ранит животное ружьем, то второй человек обязательно должен добить раненое животное. Как разделить тушу между собой, также было четко указано в обычно-правовых нормах. Соблюдая баланс отношений природы и человека, а также с целью защиты природы хан Угэдэй, а также государственные чиновники Елюй Чуцай, Илжигдэй, Чингай и другие рыли колодцы в пустынной Гоби, заново заселявшихся людей и скот, обеспечивали достаточным количеством воды и травы. Предвидя возможные переселения людей и животных на другие земли, строили глинобитные дома, т.е. осуществляли необходимые работы. Как отмечал известный учёный А.Амар, «во 2-ом веке до н. э. монголы, проживавшие в аймаках вокруг горы Сумбэ, назвали свое государство по имени этой горы, ловили рыбу, употребляя в пищу, защитили кулана и дикую лошадь, издали указ о запрете вывоза из страны национального богатства-золота и стали»84. Эти положения были заимствованы позднее законом «Их Засаг». Таким образом, Правила охоты также были узаконены. Правильное использование богатств природы было одной из древних традиций и норм. Закон «Их Засаг» утвердил правила защиты природы на государственном уровне, и также решил этот вопрос в тесной связи с военной политикой государства, что явилось большим событием в общественной жизни ХIII века. Анализируя имеющиеся правовые источники, проведя сравнительный анализ с другими иностранными документами и законами, то можно придти к выводу, что Монголия является одним из первых государств в мире, издавшим законодательство, содержавшее защиту природы, поддерживавшее гармонию природы и человека. Значение этого закона глубоко проникло в жизнь народа и превратилось в общие национальные традиции. Во многом благодаря этому природа Монголии сохранилась в своем первозданном виде и стала знаменитой как одно из заповедных мест на земном шаре. Закон «Их Засаг», являясь единым законом единого Монгольского государства, охватывал нормы всех отраслей, таких как администрация, военное дело, судебное дело, гражданское право, торговля и коммерция, внешние отношения. Как уже упоминалось в одном из источников Монгольской истории, «Сказании о делах чёрных татар» говорилось: «... того, кто, когда появится трава, продырявит землю и того, кто сожжёт пастбище следует убивать всей семьей»85. Пастбище - это жизненный источник кочевого скотоводства и не случайно во многих нормативных законах, отражено стремление к сохранению и защите пастбищ. Древний обычай, существовавший еще у Хунну, об разграничении пастбищ, а затем и традиция Сяньби и Кидан защищать пастбища, возводя изгороди из ивовых ветвей, имеют общие характерные моменты с этим положением закона «Их Засаг». В период правления Угэдэй хана (1229-1241) велась работа по расширению пастбищ путем взрытия колодцев. И хотя в оставшихся фрагментах закона «Их Засаг» нет упоминания об этом, все таки это была широкомасштабная работа, выполненная на больших территориях земли. Точнее сказать, «Их Засаг» был направлен на всемерную защиту экономики Монголии, основанной на кочевом скотоводстве. Для подтверждения этой мысли приведем ещё один пример. В 1260 году борьба сыновей Тулуя Аригбека и Хубилая за престол закончилась, в конце концов, победой Хубилая. Когда Хубилай перенес столицу Монголии на юг и начал серьёзные изменения в культурной, политической и даже в экономической жизни, внук Угэдэя Хайду, находившийся в то время в своих владениях (река Эрчис, Семиречье, Восточный Туркестан), встал против Хубилая. Борьба между ними продолжалась почти 40 лет. В разгар борьбы или в 1271-м году Хайду ван собрал в бассейне реки Чуй преемственных ванов Цагаадая и Угэдэя и созвал Великий Курултай и выдвинул решение, все подчинить в интересах и нуждах ведения кочевого скотоводства, если для этого необходимо будет, то можно разрушить свои дворцы и покои. Они определили свой главный лозунг как «Обычай кочевников - наследие наших дедов и жизнь наших детей» и все это было подтверждено и защищено «Их Засагом» Чингисхана86. Мы считаем, что закон «Их Засаг» был законом, уважающим обычаи и нормы кочевников, принявший в учёт повседневную деятельность монголов и методы ведения скотоводства и в дальнейшем создавший фундамент для правильного развития классической кочевой цивилизации. Эти обычаи имеют истоки в первобытном периоде жизни людей, когда к окружающей природе относились с глубоким почтением. Наиважнейшей тенденцией стала передача из поколения в поколение традиций кочевой цивилизации в первозданном виде, которые дошли до наших дней, обновляясь и обогащаясь, в виде особых, неповторимых традиций национальной культуры и быта. Именно поэтому мы приходим к выводу, что закон «Их Засаг» способствовал сохранению в первозданном виде в Монголии девственной природы, являющейся частичкой мировой природы. Закреплено положение, что необходимо уважать и очищать домашний очаг, во время охоты нельзя убивать самку или её зародыш, гвоздь, забитый в землю, надо вытащить и забить в отверстие. Политике наказаний закона «Их Засаг» присущ характер уважения природы и земли. Об этом, как было указано выше, свидетельствуют такие строгие положения как: «если возник пожар на пастбище, или кто-либо побьет лошадь по голове и глазам то, следует убить виновного», тем самым спасением мира и земли. Главная идея смысла наказаний состоит в защите матери-земли и территорий, и в предотвращении посягательств на вечные ценности, так как у человечества нет более дорогой ценности, чем Родина. Смысл таких относительно легких наказаний как штраф двумя девятками, пятью девятками и девятью девятками голов скота, а также наказание виновного плетью, заключается в том, чтобы образумить, и предупредить впредь преступное деяние. Также заслуживает внимания подробные заметки Плано Карпини87 о действии отдельных положений закона «Их Засаг»: «Не убивать животных копьем, не трогать яйца птиц, охотиться за исключением периода размножения, избегать ранения животных, четко различать животных, пригодных для охоты. Учёный истолковал эти положения, как источник закона «Их Засаг». Из этих документов становится ясным, что в закон «Их Засаг» вошло много положений из обычного права, защищавших природу и землю. Закон «Их Засаг», являясь единым законом единого Монгольского государства, охватывал нормы всех отраслей, таких как администрация, военное дело, судебное дело, гражданское право, торговля и коммерция, внешние отношения. Как уже упоминалось в одном из источников Монгольской истории, «Сказании о делах чёрных татар» говорилось: «... того, кто, когда появится трава, продырявит землю и того, кто сожжёт пастбище следует убивать всей семьей»88. Пастбище - это жизненный источник кочевого скотоводства и не случайно во многих нормативных законах, отражено стремление к сохранению и защите пастбищ. Древний обычай, существовавший еще у Хунну, об разграничении пастбищ, а затем и традиция Сяньби и Кидан защищать пастбища, возводя изгороди из ивовых ветвей, имеют общие характерные моменты с этим положением закона «Их Засаг». В период правления Угэдэй хана (1229-1241) велась работа по расширению пастбищ путем взрытия колодцев. И хотя в оставшихся фрагментах закона «Их Засаг» нет упоминания об этом, все таки это была широкомасштабная работа, выполненная на больших территориях земли. Точнее сказать, «Их Засаг» был направлен на всемерную защиту экономики Монголии, основанной на кочевом скотоводстве. Мы считаем, что закон «Их Засаг» был законом, уважающим обычаи и нормы кочевников, принявший в учёт повседневную деятельность монголов и методы ведения скотоводства и в дальнейшем создавший фундамент для правильного развития классической кочевой цивилизации.

Уголовная ответственность по обычному праву Монголии Уголовная ответственность за государственные и воинские преступления Единое монгольское государство, основанное Чингисханом, было военно-феодальным ханством. Закон «Их Засаг» был направлен на проведение жесткой и твердой военной политики и исходил из неё. Во фрагменте закона (номер 11-ть), говорится, что во время войны все должны участвовать как воины; копьеметателем и лучником входить в строй. Оружие, повозки, кони и груз каждого должны быть достаточны для десяток и сотен воинов. В день сбора и проверки солдат все должны иметь при себе военное снаряжение. Если возникнет недостача или поломка, ответственный будет тяжело наказан. Фрагмент 18 закрепил следующее положение: «Если кто-либо без указа и инструкций разрушит или сожжёт, а также своевольно поступит с пленными, будет наказан смертью»37. В законе «Их Засаг» есть положение (фрагмент 31), где говорится: «Нельзя оскорбить или осквернить посла или послание»38. «Побив врага, не мешкай с трофеями, после окончания боя надо делиться»39. Если оценить на основе закона «Их Засаг» уровень жизни и быта, общественное положение того времени, а также правовую власть, то это является одним из новых направлений, имеющих важное значение для исследования истории монгольского государства периода XIII века. В одном из фрагментов «Сокровенного сказания Монголов» говорится: «Если какая-нибудь страна (имеется в виду народ) поднимет руку на хана, то эту страну следует подавить во всех поколениях родственников»40. Из этого видно, что здесь шла речь о защите интересов аристократов и это является особенностью закона того времени. Об этом важном положении закона говорится в книге Джувейни «История завоевателя мира». Этот суровый закон гласит: «Воинов всех отделений войск, а также красивых женщин необходимо собрать воедино и провести одноразовый отбор каждого человека с помощью десятников до сотников и передать на рассмотрение господина десятитысячников. Господин десятитысячников после проведения личного отбора должен передать отобранных на рассмотрение хана или ванов его происхождения»41. Отсюда видно, насколько строго соблюдался интерес господствующего класса. Считаем необходимым привести строки из традиционного положения закона, которое зафиксировано в заметках Плано Карпини и ст. 153 «Сокровенного сказания Монголов»: «Если кто-либо перед окончательной победой над вражеским войском погонится за людьми, трофеями и прибылью, его следует наказать самым серьёзным образом»42. Это традиционное положение закона имеет крайне важное значение, так как оно предупреждает преступление. Джувейни указывал, что закон «Их Засаг», утвержденный в 1206 году, полноценно действовал вплоть до 1260 года и был полностью направлен на выход из общественного кризиса. Он писал: «...Все без различия: стар и млад, высший и простолюдин - должны участвовать в войне... Если возникнет необходимость воевать с врагами или получено задание подавить предательство, то в качестве налога должны взять кроме 18 типов оружия, флаг, флагшток, гвозди, аркан для укрепления тюков, коня, осла и верблюда для транспортировки. Каждый человек из своего десятка и сотни должен платить налог, который ему определен. Когда наступает день проверки, то они обязательно должны показать, насколько они подготовились к войне. Если найдут хоть какой-либо недостаток в подготовке, то руководитель будет строго наказан»43. Из этого видно, что власть ставила высокие требования скорой подготовки к войне и оплаты налога, а также была повышена ответственность должностных лиц. Если все мужчины отправлялись на войну, то девушки вслед за воинами участвовали в битве, они должны были защищать мужчин, а в работе выполнять их должностные обязанности44. Все это указывает на то, что общественный строй монголов полностью был направлен и организован в целях подготовки к войне, более того общественные отношения регулировались твердым и жестким законом. В тот период, хотя монголы познали плоды побед, в обществе было распутство, это также приводило к возникновению новых преступлений. Плано Карпини в первой части шестой главы в книге «История Монголов» писал: «Если в ходе битвы один, два или три из одного десятка и еще больше людей дезертируют с поля боя, то всех их следует казнить. Если десятками дезертируют с поля боя, то необходимо всех казнить, даже если сотня». Говоря вкратце, когда нет общего отступления, то каждого убежавшего необходимо казнить. Также если один, два и более людей смело идут в наступление, а остальные из десятка не последуют им, то их надо убить. Если из одного десятка один или несколько человек попали в плен, а остальные из десятка их не освободят, то их тоже надо убить»45. Это положение не только наиболее близко отражает общественную необходимость закона того времени. В начале этого положения упоминается структура военной организации Чингисхана, состоящая из десятков, сотен, тысяч и десятков тысяч. А также одновременное объяснение правового положения и характера действия свидетельствуют, что это является положением закона «Их Засаг». Еще одна тема, которую мы должны упомянуть, это тесная взаимосвязь земли и человека с государственной и военной организацией. Например в фрагменте 14 закона указано, что люди могут находиться под ведомством установленных десяток или сто тысяч, но не могут самовольно переходить в другие войсковые единицы или в другие места и прятаться: те, кто нарушит этот указ, будут наказаны перед военным строем казнью, а тех которые соберутся вместе, ждут еще более тяжкие наказания46. В законе отмечено, что если десятник не сможет управлять своей десяткой, то его с женой и детьми считают преступниками, и необходимо выбрать одного из десятки и поставить десятником47. Из выше приведенных фрагментов становится ясно, что для создания такой системы государства, обеспечившей демократизм, был необходим закон «Их Засаг». Названный закон комплексно решил вопрос политики защиты не только государственных, но и военных территорий и природы. Одно из военных положений закона указывает, что если невеста берется из другого рода и аймака, мужчина должен оставаться на своей земле, в составе своего десятка и сотни, охраняя свою землю. То, что за нарушение этого указа наказывали казнью, совпадало с современным понятием измены родине, за которую следует казнить. Можно считать, что оставляя мужчин на родном месте на всю жизнь, лишают их свободы, но, с другой стороны, тот, кто был силен и умен, получить образование и стать десятником, сотником и тысячником, расширить свои возможности для повышения, независимо от родового происхождения. Таким образом, историческая заслуга закона «Их Засаг» состоит в том, что он не только явился ядром политики государства и общества, но и стал основным методом реализации политики защиты родной земли и страны. В законе «Их Засаг» говорится: «Если дети не уважают родителей, младшие старших, жена не послушает мужа, подданный - управляющего, их следуют серьёзно наказать»48 или «тех, кто распутствует с жёнами других, а мужчины между собой, их следует наказать казнью»49. Чингисхан установил общественный порядок для укрепления господства монгольской империи и утвердил закон «Их Засаг», который удерживал нацию кочевников в рамках твердого закона. Было указано: «Те кто обманом уходит из дома (как будто для учёбы в армию) и тайно бегут от уплаты налогов, то о них следует сообщить по службе и наказать совершившего преступление, чтобы таким образом прекратились случаи хитрого обмана и недостойного поведения»49. Заслуженный юрист О.Лхамсурэн оценил все это так: «В период правления Чингисхана этот уголовный закон стал еще более конкретным и полноценным»50. Процитируем вкратце те положения закона, по которым следует наказание казнью: 1. Тех, кто убил людей. 2. Тех, кто распутствовал с женой другого; мужчин, распутствовавших между собой. 3. Бежавшего раба и последовавших за ним. 4. Тех, кто погубил других особо извращенным методом. 5. Тех, кто поддержал одного из двух дерущихся. 6. Тех, кто преднамеренно оклеветал других. 7. Тех, кто сказал ложь. 8.Тех, кто третий раз растратил имущество других, находившееся на хранении; тех, кто спрятал то, что нашёл; тех, кто не возвращал хозяину одежду, имущество и оружие, найденное в битве». Здесь все сказано четко и тверд. На первый взгляд некоторые положения кажутся слишком жесткими, однако, если их рассматривать в контексте условий того времени, то это совсем не так. В то время для тех, кто растратил имущество других третий раз или являлся неисправимым вором, обманщиком или клеветником на самом деле не было другого наказания, как смертная казнь. Эта строгость закона оказала благоприятное влияние на общественный строй и жизненный быт того времени, претворение закона было четким51. Закон «Их Засаг» из-за своего комплексного характера стал знаменитым законом Чингисхана. Распространение и претворение в жизнь этого закона потребовало от народа жесткой и твердой дисциплины; высшие и низшие - все стали бояться и уважать этот закон. Те, кто не уважал его и допускал проступки, наказывался. Значение этого закона состояло в том, что он стал благоприятным «лекарством» для оздоровления общественной жизни, для искоренения преступных и незаконных действий, стал беспощадным мечом для говоривших ложь. Тем самым монгольское общество превратилось в общество спокойствия и мира52. Закон «Их Засаг» с честью выполнил свою роль и внес большой вклад в расширение мощи великой империи. Дипломат Мин Хун Нанхядов в период правления Чингисхана не увидел внутри Монголии ссор и борьбы53. Один писатель из далекой Аравии писал: «В Монголии не существовало краж лошадей»54. Посол Италии Плано Карпини, находясь в Монголии, писал: «В Монголии вообще нет внутренних распрей и борьбы, нет случаев убийства людей, все друг к другу относятся мирно и мягко, очень редко возникают какие-либо дела и тяжбы, так как нет воров и разбойников, сундуки и какие-либо вещи хранятся без замков. Иногда происходят случаи потери скота, нашедший его хранил у себя»55. На таких фактах того времени мы можем понять значение этого великого закона. Это все является конкретным фактом, объясняющим, почему закон «Их Засаг» стал знаменитым своей твердостью и справедливостью.

МОНГОЛИЯ МОНГОЛИЯ (Монгол Улс) , государство в Центральной Азии. 1566 тыс. км2. Население 2 млн. человек (1993), ок. 80% - халха-монголы. Городское население ок. 60% (1993). Официальный язык - монгольский. Верующие главным образом буддисты (ламаисты). Административно-территориальное деление: 18 аймаков, города Улан-Батор, Дархан и Эрдэнэт выделены в особые административные единицы. Столица - Улан-Батор. Глава государства - президент. Высший орган государственной власти - Великий государственный хурал (ВГХ). На западе и юго-западе Монголии Алтай (высота до 4362 м), Гобийский Алтай, Хангай, на востоке и юго-востоке равнины Гоби (высота 1000-2000 м). Климат сухой, резко континентальный. Средние температуры января от -35 до -10 °С, июля от 15 до 26 °С. Осадков 100-200 мм (в горах до 500 мм) в год. Главные реки - Селенга, Керулен, Кобдо, Дзабхан, Орхон. Крупные озера - Убсу-Нур, Хубсугул. Преобладают степи; на юге - полупустыни и пустыни, в горах местами лесостепи и хвойные леса. Большой Гобийский заповедник, многочисленные резерваты. В древности существовали племенные союзы хунну, сянби, жужаней. В 6-12 вв. территория Монголии в составе Тюркского, Уйгурского, Киргизского каганатов и киданьского государства Ляо. В нач. 13 в. возникло монгольское государство во главе с Чингисханом. При нем и его преемниках образовалась Монгольская империя (распалась в 14 в.). В 1636 маньчжурские правители установили господство над Внутренней Монголией, а в 1691 над Сев. Монголией (Внешней Монголией). В декабре 1911 Внешняя Монголия стала теократическим государством, а с 1915 автономной территорией в составе Китая. В 1918-21 Япония пыталась подчинить Внешнюю Монголию, используя для этого китайских милитаристов и отряды царского генерала Унгерна фон Штернберга (фактического диктатора Монголии). Части Красной Армии, вступившие в пределы Внешней Монголии, совместно с монгольскими войсками разгромили интервентов. В июле 1921 в освобожденной Урге (ныне Улан-Батор) провозглашена независимость Монголии, в ноябре 1924 - Монгольской Народной Республики (название государства до 1992). В мае 1939 Япония начала военные действия против Монголии. В районе р. Халхин-Гол Красная Армия, пришедшая на помощь монгольскому народу, и монгольская армия разгромили японские войска. Монгольская армия участвовала в боевых действиях, приведших к разгрому во время 2-й мировой войны Квантунской армии Японии (август 1945). В конституции 1960 Монголия была провозглашена социалистическим государством; единственной партией была Монгольская народно-революционная партия (создана в 1921, в 1991 преобразована в Монгольскую народную партию). Во 2-й пол. 1980-х гг. началась демократизация общественно-политической жизни. В 1990 в результате демократических выборов сформировано коалиционное правительство. В 1992 вступила в силу новая конституция, по которой страна стала называться Монголией. После выборов 1992 сформировано однопартийное правительство. Монголия - аграрно-индустриальная страна. Доля в ВВП (1989, %): промышленность 34, сельское хозяйство 16. В сельском хозяйстве преобладает животноводство. Св. 90% сельскохозяйственных угодий - естественные пастбища и луга. Поголовье (1993, млн.): крупного рогатого скота 2,7, лошадей 2,2, овец 13,8, коз 6,1, верблюдов 0,4; в горах разводят яков, в пригородах - свиней, птицу. Пушные зверофермы. Возделывают зерновые, кормовые культуры, картофель и овощи. Добыча угля, меди, молибдена, олова, урана, флюорита. Производство электроэнергии 2,2 млрд. кВт·ч (1993). Переработка продукции животноводства. Шерстяные, кожевенно-обувные, овчинно-шубные, ковровые, мясо-молочные, мукомольные, стекло-керамические, металлообрабатывающие и деревообрабатывающие предприятия. Производство стройматериалов. Длина (1993, тыс. км) железных дорог 1,8, автодорог 46. Экспорт: продукция горнодобывающей промышленности, мясной скот, мясопродукты, кожи, изделия из кож, шерсть и др. Основные внешнеторговые партнеры: Российская Федерация и другие страны Содружества независимых государств (СНГ), Китай, Япония. Денежная единица - тугрик.

Основные даты монгольской истории IV-III вв. до н.э. Образование на территории Монголии племенных союзов. IV вв. до н.э. Постройка великой китайской стены. Установление границы между Китаем и гуннами. III вв. до н.э. Государство Хунну. 1162 Родился Тэмучин (Чингис-хан) в Дэлюн-Болдоке, бассейне реки Оннон. 1211-1215 Завоевание монголами Северного Китая. 1223 Поход монголов на Русь, сражение у реки Калки. 1227 Кончина Чингис-хана. 1228 Провозглашение ханом Монголии Угэдэя. Завершение строительства г. Каракорума и перенесение в него столицы монгольской империи. Прибытие в Каракорум Марко Поло. 1279 Завершение завоевания монгольскими войсками всей территории Китая. 1368 Восстание монгольских князей против Хубилай хана, перенесение столицы монгольской империи в г. Пекин. 1380 Поход китайских войск в Монголию, разрушение Каракорума. 1616 Первое русское посольство в Монголии. 1635 Образование Джунгарского ханства. 1893, 2 февраля. Родился Д.Сухэ-Батор один из основателей монгольского народного государства. 1912, ноябрь. Подписание в Урге русско-монгольского договора, по которому царская Россия фактически признала монгольское феодально-теократическое государство. 1913, ноябрь. Подписание в Пекине русско-китайской декларации об автономии Внешней Монголии. 1916, 17 сентября. Родился Юмжагийн Цеденбал. 1923, 22 февраля Кончина вождя монгольской революции Д.Сухэ-Батора. 1924, 26 ноября 1 Великий Народный Хурал. Провозглашение Монгольской Народной республики и утверждение Конституции МНР. Переименование столицы МНР г. Урги в Улан-Батор. 1924, октябрь. Открытие Монгольского Государственного Университета. 1961, май. Создание Академии наук МНР. 27 октября. Прием МНР в члены Организации Объединенных Наций. 1996, 15 января. Подписание договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и МНР. 1981, март. Совместный космический полет советского космонавта В.Джанибекова и первого монгольского космонавта Ж. Гуррагчи. Июнь – завершение строительства горно-обогатительного комбината «Эрдэнэт». 1982, конец года. Начало компании по выселению постоянно проживающихв Моноголии китайцев. 1985, август. Ж. Батмунх и М. Горбачев подписали долгосрочную программу развития экономического и научно-технического сотрудничества до 2000 года. 1987 Монголия декларирует «перестройку». Начался вывод войск СССР из Монголии.V Международный конгресс монголоведов в Улан-Баторе. 1992, январь. Принята новая (4-ая) Конституция Монголии. Утверждено название страны «Монголия» вместо МНР. 1993, январь. Визит Президента П. Очирбата в Москву. июль. Принят новый Закон об иностранных инвестициях. 1997, май. Президентские выборы в Монголии. Победу одержал Н. Багабанди.

ХУННУ т.е. ХYННY они монголы же см. историю Монголии