Борьба уйгур против калмык
В. И. Роборовский. Путешествие в восточный Тянь-Шань и в Нань-Шань. Труды экспедиции Русского географического общества по Центральной Азии в 1893-1895 гг.
«…По рассказам Бешир-Ахуна – хозяина карыза, на котором наша метеорологическая станция просуществовала два года, в горах Тянь-Шаня, к северу от котловины, в прежнее время до прихода еще в котловину нынешних жителей, обитали кочевые калмыки, имевшие своего хана, никому не подчинявшегося. Там, где стоит нынешний Люкчюн, еще не было жителей и водилось много зверей. Местность эта называлась до того Люй-чюн, что значит кормное место для ослов, и через него прежде проходила прямая дорога из Турфана в Са-чжоу, и далее во внутренний Китай; проходящие караваны здесь всегда останавливались для покормки своих животных. Китайский император приказал заселить эту местность, что и было исполнено властями, поселившими здесь таранчей из Учь-Турфана, Аксу, и главным образом из Ань-си. Поселок назвали Люкчюн.
Сначала сюда было выселено только сто семей, принявшихся за земледелие и приобретших благосостояние. Соседние горные калмыки стали делать на них набеги, убивая мужчин, уводя в плен жен и детей и грабя имущество. Тогда жители покинули Люкчюн и переселились в Ань-си. В Ань-си они прожили около семи лет и не могли забыть свободы, простора и плодородия люкчюнских земель, что побудило их просить у китайских властей разрешения снова вернуться в Люкчюн. Разрешение последовало; переселенцев собралось до двух тысяч обоего пола; они выбрали себе начальника, звавшегося Иминь-ваном, который был очень богат и, собрав до тысячи таранчей, образовал из них войско.
По прибытии в Люкчюн поселенцы первым делом обнесли свой лагерь глиняной стеной от набегов калмыков. Калмыки настойчивее прежнего стали нападать и грабить их и уводить семьи в плен. Наконец крепость была готова, и таранчи стали отбивать набеги. Калмыки настойчивее прежнего стали нападать и грабить их и уводить семьи в плен. Н отпор грабителям. На одной башне зажигался по ночам огонь, светивший караульным.
Однажды к крепости подступили калмыки и удачным выстрелом сбили огонь с башни и напали на таранчей, которые, несмотря на отчаянное сопротивление, сомневались в благоприятном исходе своей победы. На утро ван собрал совет, на котором сказал: «пока мы не добудем того ружья, которым был сбит огонь с башни нашей крепости, до тех пор мы не победим калмыков; который воин добудет его, тот получит от меня высшую награду». Такой воин выискался: он убил большую собаку, снял с нее шкуру, надел ее на себя и, когда стемнело, пошел на четвереньках в лагерь калмыков. Калмыки варили на кострах мясо, и когда оно было готово, ели, а кости бросали собравшимся собакам, среди которых был и нарядившийся собакой воин; он ходил среди них на четвереньках и, перебирая кости, высматривал ружье, ради которого сюда пробрался. Калмыки, утолив свой голод и ничего не подозревая, предались глубокому сну, кроме нескольких караульных. Когда все стихло и успокоилось, собака-воин, разглядев, где лежит ружье, схватил его и, незамеченный часовым, скрылся из враждебного лагеря.
На утро у калмыков, открывших пропажу ружья, поднялась страшная, суматоха. Собран был совет, на котором мнения разошлись: одни советовали отступить, другие настаивали, чтобы заставить таранчей силой возвратить ружье. Решено было попытать счастья и отнять ружье.
Обрадованный же ван, получив ружье, одарил воина и сказал: «ну, теперь мы можем воевать с калмыками». Калмыки со всеми своими силами бросились на таранчей, но те своей храбростью отбили нападение и погнали калмыков в горы, массами истребляя их по пути и забирая в плен. Они так жестоко отомстили калмыкам, что навсегда отбили у них охоту грабить Люкчюн…».
