Путевые записки китайца Чжан Дэ Хой во время путешествия его в Монголию.

[Ермолаев]

Это путевой дневник китайского путешественника в Монголию в 1248 г., который просто заносил в дневник свои путевые впечатления (а может не просто, а с разведывательными целями). В книге прекрасно описана система почтовых станций Монгольской империи. Текст дневника был переведен еще XIX в. замечательной личностью - архимандритом Палладием (Кафаровым) и издан в 1867 г. в "Записках Сибирского отдела ИРГО", кн. 9-10.

[Ермолаев]

[asan-kaygy]

Отлично, а нет ли этого перевода в пдф?

[Ермолаев]

4 часа назад, asan-kaygy сказал:

Отлично, а нет ли этого перевода в пдф?

Не встречал, видимо нигде нет. Но если надо, то могу вам перепечатать (только уже на современную русскую запись) и перевести текст в PDF. Только немного подождать надо будет.

[Samtat]

С помощью онлайн-сервиса можно отконвертировать картинки в формат пдф, а затем склеить пдф страницы в одну книгу.

[Ермолаев]

7 часов назад, asan-kaygy сказал:

Отлично, а нет ли этого перевода в пдф?

Не особо в этом разбираюсь, но вроде должно работать: https://yadi.sk/i/nO3ybfoZ3R4MwQ.

 

[Ермолаев]

Путевые записки китайца Чжан Дэ Хой во время путешествия его в Монголию в первой половине XIII столетия.

…Пробыв в Пекине десять дней, я выехал из него, проехал станцию Синь-дянь, в местечке Шуан-та-бу, и въехал в Нань-коу. Выехавши из северного устья ущелья, я направился на запад, проехал станцию Юй-линь, где есть гостиница Лэй-цз-дян и прибыл в Хуай-лай-сянь; на восток от города устроен мост из поперечных дерев, а вверху и внизу все из камня; на запад от моста есть селение, но город совершенно разрушен. Следуя отсюда на запад, я проехал по южную сторону горы Цзи-мин-шань, тут есть почтовая станция, называемая Пин-юй, на самой вершине горы стоит жилище Буддистских монахов. Далее, я ехал подле горы на запад, потом на север, вверх по реке Сан-гань-хэ; через реку устроен мост, от которого на запад идет дорога в Дэ-синь-фу. На север я проехал станок Дин-фан-шуй, переехал Каменную лестницу и прибыл в Сюань-дэ-чжоу. Отсюда на северо-запад я проехал ущельем песчаного хребта к станции Сюань-пин и чрез ущелье Дэ-шень-коу прибыл к хребту Эху-лин.(1)

Но спуск с хребта, есть станция Бо-ло. Отсюда на север станции устроены и управляются Монголами; каждая станция называется по имени управляющего оной.(2)

Направляясь от хребта на северо-восток, я начал усматривать войлочные юрты и кибитки, кочевья по местам, где есть трава и вода, пастбища для скота, и более ничего; здесь нет уже обычаев Китая.

Вскоре я проехал Фучжоу, от которого остался только пустынный вал. (3)

На север отсюда, я приехал в Чан-чжоу; жителей в нем не более ста семейств; здесь есть присутственное место, учрежденное государем; есть также магазины в ведении Соляной управы. На восток от города есть соляное озеро, около ста ли (32,3 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева) в окружности, называемое Собачьим Озером, по сходству формы его с видом собаки. (4)

В ста с лишним ли (более 32,3 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева) на север  от города, я заметил старинный вал, который тянулся вдаль по горам и падям; с юга примыкает к нему разрушенный городок. На вопрос: «что это такое?» жившие тут отвечали, что то было при прежней династии укрепленным местом, в котором стояла пограничная стража.(5)

От этой крепости я ехал еще четыре станции и затем вступил в Ша-то; на всем пространстве его нет ни камня, ни глыбы земли; издали видишь как будто кряжи и холмы, а когда подъедешь к ним, то все оказывается кучами песка: деревья, которые могут расти на этой почве, суть только ильмы и ивы, и те дряблы, разбросаны и растут купами; вода везде солонцеватая. Я ехал по Ша-то шесть станций и затем выехал из него.(6)

Потом на северо-запад я ехал одну станцию до озера Юй-эр-по. Озера собственно два; оба в окружности сто с лишним ли (более 32,3 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева); промеж них есть сухой проход с юга на север. На юго-восток от озера есть временный дворец Царевны. Внешняя стена дворца вышиною более десяти футов (более 3 м – прим. Д.А. Ермолаева), в окружности около двух ли (около 646 м – прим. Д.А. Ермолаева); посредине построена жилая палата с двумя пристройками по бокам; назади (на севере) есть павильон Черепахи; по сторонам - флигеля; впереди возвышается дозорная башня; когда поднимаешься на нее, то взоры наслаждаются вдоволь. На восток от дворца и расположены жилища крестьян и мастеровых, составляющие нечто вроде селения; тут есть башня с надписью Ин-Хой (встречающая свет). (7)

От озера в четырех станциях есть следы длинной стены, которые тянутся в бесконечную даль; это тоже внешняя ограда прежней династии.

Далее пятнадцать станций до одной реки, которая по глубине и ширине равняется 3/10 реки Ху-то (в северном Китае); по-северному она называется Хилулянь (Кэрэлун; однако правильно будет «Кэрулэн» – прим. Д.А. Ермолаева), т.е. «осленок»; по обоим берегам её густо растут ивы; она течет на восток и бежит стремительно. Тамошние жители говорили, что в ней водятся рыбы длиною в три и четыре фута (0,9 и 1,2 м – прим. Д.А. Ермолаева), которых, однако ж, нельзя ловить ни весной, ни летом, ни осенью, а зимой делают проруби и ловят их. При реке живут вместе и монголы и китайцы; есть несколько лачужек с земляными кровлями; много возделывают землю, но сеют только коноплю и пшеницу. По северную сторону реки есть большая гора, называемая Ку-су-ву, т.е. «Черная Гора»; если смотреть на нее за переезд расстояния, то на ней как будто растет густой лес; а вблизи это оказывается темными камнями, принявшими этот цвет от постоянных туманов над горою.(8)

От южной стороны горы я ехал на юго-запад девять станций и прибыл к другой реке, по глубине и ширине равной 1/3 реки Хилулянь; здесь водятся такие же большие рыбы и ловятся тем же способом. Эта река течет на запад чрезвычайно быстро, так что нельзя переправляться чрез нее. По северному она называется Хунь-ду-ла, т.е. «зайчик».(9)

Я ехал вниз по реке на запад одну станцию до древнего городка, построенного киданями; в окружности он будет около трех ли (около 969 м по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева); сзади прислонен к горе, спереди обращен к реке. Отсель река течет на север.(10)

От городища на северо-запад через три станции я прибыл в Билихэду – место, где содержатся мастеровые, занимающиеся деланием луков.(11)

Потом чрез одну станцию проехал мимо большого озера около 70 ли (около 22,61 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева) в окружности; вода в нем необыкновенно чиста и прозрачна; по-северному оно называется Вувугенор. От озера есть особая объездная дорога в Холинь (Каракорум), которая идет сначала на юг и потом на запад, на протяжении ста с лишним ли (более 32,3 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева).(12).

От озера прямо на запад есть небольшой древний городок, построенный киданями. От городища на запад открывается равнина ли во сто (32,3 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева) в окружности; кругом повсюду горы; по северной стороне их много соснового леса; при воде зеленая осина и густая ива; по среди протекает река Холинь (13).

Жители много занимаются земледелием и орошают поля водопроводами; попадаются и огороды. В это время была последняя декада первой осенней луны (в августе), а просо и пшеница уже повяли; когда я спрашивал о причине этого у земледельцев, они сказали мне, что уже три раза выпадал иней.

От долины на северо-запад я ехал одну станцию до горы, называемой «Лошадиная Голова»; жители говорили, что гора получила такое наименование от того, что в ней лежит огромная лошадиная голова.

Объезжая северную сторону этой горы, я повернул на юго-запад и проехал гору Хулань-чи-гинь, т.е. «Красное Ухо», названную так по тому, что она походит на красное ухо. Здесь живут ремесленники и художники, работающие на монголов; тут есть река Тами, текущая на северо-восток (14).

Потом я проехал станцию до Каменного Маяка; он стоит подле почтовой дороги; вышина его не более пяти футов (не более 1,5 метров – прим. Д.А. Ермолаева); в окружности сорок с лишним шагов; форма его четырехугольная; стоя одиноко на равнине он чрезвычайно выдается; издали его можно принять за большой пограничный маяк, от чего он получил такое название.

От маяка я ехал три станции до реки Тан-гу, чрез которую и переправился; истоки реки находятся в тангутском владении Сися; оттого она и названа так; река это течет также на северо-восток(15).

На запад от реки есть высокий хребет; камни по хребту походят на железо; по северную сторону хребта густой сосновый бор; по южную сторону горы расположена ставка князя (Хубилая); это летняя резиденция его.

Обождавши здесь конца осени, мы двинулись в путь на восток по почтовой дороге, проехали Каменный Маяк и прибыли в Хулань-чи-гинь; отюда мы углубились в горы и холмы, и то шли, то останавливались не более как на два ночевья. По пути не встречалось знатных гор, ни больших рек; поэтому нет возможности всего описать.

9-й луны 9-го числа (в октябре) князь созвавши своих подвластных перед главной ставкой, совершил возлияние молоком белой кобылицы; то было обычное жертвоприношение по времени; употребляемые при этом сосуды сделаны из бересты и не окрашены ни золотом, ни серебром; таково здесь уважение к простоте.

Наконец в средней декаде 10-й луны (в ноябре) мы прибыли к одной горе, под защитою которой провели зиму. Здесь было много леса; вода повсюду замерзла крепко, все спешили запастись топливом и водой на наступающие холода. Без мехового платья здесь нельзя обходиться; обыкновенная пища есть мясо; рис считается здесь драгоценною редкостью.

В последний день первой луны (в феврале-марте) мы снова отправились на юго-запад. В средней декаде второй луны (в марте) прибыли в Хулань-чи-гинь; потом на восток дошли до горы «Лошадиная Голова» и здесь остановились по случаю весеннего вскрытия рек.

4-й луны 9-го числа (в мае) князь опять собрал своих подвластных перед главной ставкой для возлияния молока от белой кобылицы; сосуды были такие же, как и прежде. Жертвоприношение совершается ежегодно два раза: в 9-е дни 9-й и 4-й лун; в другие периоды года его не бывает.

От сего дня мы начали возвращаться опять почтовой дорогой на юго-запад к летней резиденции князя. Вообще монголы с наступлением лета кочуют по высоким и прохладным местам, а к зиме перекочевывают в места более теплые, открытые на полдень, и где легко можно доставать топливо и воду. По прошествии этих периодов они переходят с одного места на другое; сегодня идут, завтра стоят, останавливаясь там, где есть трава и вода. Таковы потребности и обычаи страны.

Я пробыл в княжеской ставке всего десять месяцев. Всякий раз при свиданиях князь обращался со мной вежливо, и меня снабжали юртами, подушками, платьем, пищей и лекарствами со всяким старанием. Из этого можно видеть, какое благорасположение князь питал ко мне; сознавая себя негодным и бездарным, я не знаю, за что удостоился такого внимания; вероятно, причина тому была любовь князя к добру и то,  что, во внимание к учению Конфуция, он желал через то привлечь к себе мудрых мужей; конечно, я сам по себе не мог соответствовать этому, а подал только пример, вследствие которого несомненно  придут к князю мужи несравненно достойнейшее меня. Для того я и записал свое путешествие с начала до конца.

В год Ву-шэнь (1248 г.), летом, в 6-й луне 15-го дня. Чжан-дэ-хой из Тай-юаня тщательно написал.

Примечания:

1) Чжан-дэ-хой ехал до нынешнего города Сюань-хуа-фу тою же дорогою, по которой проложен и нынешний почтовый тракт; разница только в названиях городов и местечек, которые в Китае часто изменяются. Нынешние почтовые станции на этому пути учреждены в таком порядке:

• 70 ли (40 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) от Пекина до г. Чан-пин-чжоу.
• 60 ли (34,29 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) до крепости Цзюй-юн-гуань, расположенной в ущелье, в 15 ли (8,57 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) от южного и в 25 ли (14, 29 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) от северного устья его.
• 60 ли (34,29 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) до г. Хуай-лай-сянь. Во время Чжань-дэ-хоя он был разрушен при нашествии монголов на Китай.
• 60 ли (34,29 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) до станции Ту-му-и.
• 60 ли (34,29 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) до ст. Цзи-минь-и. Здесь протекает речка Янь-хэ, составляющая приток Сан-гань-хэ, а не есть самая эта река, называют ее путешественник. Каменного моста чрез эту бурную реку уже нет. Дэсинь-фу Чжань-дэ-хоя, бывший тогда главным городом на этой долине, теперь знатный город старый Бао-ань-чжоу.
• 60 ли (34,29 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) до Сюань-хуа-фу, называвшегося при Чжань-дэ-хое Сюань-дэ-чжоу. Каменная лестница есть несомненно дорога, высеченная в каменном кряже, который называется драконовой спиной.
• 60 ли (34,29 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева) до Чжан-цзя-коу или Калгана. Надобно-ли разуметь под ущельем Дэ-шень-коу Калганское, или одно из те, которые лежат западнее его, трудно решить. Калганское ущелье под именем Чжан-цзя-коу сделалось преимущественно известным в XIV столетии, при династии Мин, когда при южном устье его учредили меновой торг между монголами и китайцами. Слово Калган теперь неизвестно китайцам; в старинных же Китайско-монгольских словарях слово Халга значит то же, что Гуань-коу, т.е. «горный проход, преимущественно укрепленный природною или искусством»; следственно это монгольского название легко узнать в слове Калуга, равносильном слову Дербент, как названы некоторые горные дефилеи в Западном Туркестане. Эху-лин, иначе Е-хулин, есть старинное название пограничному между Монголией и Китаем хребту, который ныне называется неодинаково: Инь-шань (северными горами), Цин-шань (синими горами) и внутренним Хинганским хребтом; из китайских географов одни ведут начало его от Небесных гор (Тянь-шань), другие считают его восточным продолжением Куньлуньских гор; в самом же деле он начинается Алашаньскими горами, близ Ордоса, и идет на восток к границам Маньчжурии.

2) Станция Боло, вероятно, монгольского названия, была очевидно первою в монгольском Китае. Станционные или почтовые дороги учреждены были ханом Огодаем; почтовая дорога от границы Китая шла в местечко Юй-эррь-ли; отсюда далее она соединяла все так называемые четыре великие орды или резиденции ханов; Юй-эррь-ли, вероятно, была южною ордою; отсюда один почтовый тракт шел в восточную орду, бывшую на нынешнем протоке Уршунь, который соединяет озера Буир и Далай; другой тракт шел на р. Толу, где долженствовала быть северная орда, бывшая при Чингисхане главною; обратный тракт из восточной орды на запад полегает вверх по течению р. Кэрэлуна (Керулен – прим. Д.А. Ермолаева); он снова соединялся с трактом из Юй-эррь-ли на севере там, где Кэрэлун (Керулен –прим. Д.А. Ермолаева) поворачивает на запад в западную орду Холинь, или Харакорум, а оттуда в Чжагатайское владение и далее. Чжан-дэ-хой ехал на Юй-эррь-ли и Кэрэлунь (Керулен – прим. Д.А. Ермолаева), оттоле на Толу, с Толы в Холинь и наконец в резиденцию Хубилая.

3) Фу-чжоу несомненно надобно искать в руинах городища Харабалгасу. По развалинам его видно, что он был город, укрепленный по-китайски: со рвом, стеною и бойницами; на северо-западном углу его есть протяжение шагов на 80, оканчивающееся высоким Обо; с вершины его можно озирать степь кругом на далекое пространство; вероятно, здесь была дозорная башня. Внутри вала, на северо-востоке, есть особый вал; тут же стоят остатки жертвенного стола; в ров проведена вода из близ текущей речки. Пустынное городище представляет груды развалин и все поросла травою. При монгольской династии этот город носил название Син-хэ-чэн, когда был восстановлен, и сохранил его при династии Мин; назывался он также маленьким Пекином. При постоянных набегах монголов, Мины под конец потеряли его. Монголы передают предание, что Харабалгасу занимали Бурни и Галда, защитники монгольской независимости в борьбе с маньчжурами. Заметки во время переезда по Монголии в 1859 году.

4) «Чан-чжоу Китайской истории» должно быть нынешнее городище Цагань-балгасу; внутри его много развалин; есть каменный памятник, от времени весь углубившийся в землю». Jb. См. плыне Харабалгасу и Цагань-Балгасу, снятые под руководством г. Турбина.

5) Вал существует и ныне. «25-го июня отправились в путь, оставив Цагань-балгасу, близ которого кочевали. Ехали верст 25 (26,67 км – прим. Д.А. Ермолаева) по длинным увалам до станции Тулга. 26-го июня проехали верст 40 (42,67 км – прим. Д.А. Ермолаева) до станции Цзамыйн-худук; дорога шла тоже по длинным увалам; вдали впереди виднелись цепи холмов, издали казавшихся значительными горами; вблизи их, верст за семь (7,47 км – прим. Д.А. Ермолаева) до станции, при въезде в горную долину, мы заметили древний вал, который тянется с востока на запад; сопровождавшие нась монголы называли этот вал Мо-хэрмэ, т.е. «дурной стеной», в противоположность Цагань-хэрмэ, т.е. «Белой и Великой Стене»; они уверяли, что он тянетя на восток до моря. Все пространство около вала изрыто широкими впадинами. Вероятно, что этот вал составлял так называемую Минчанскую границу, по имени Цзиньского государя Мин-Чан (1190-1195 г.г.), которой провел здесь сторожевую линию против вторжений монгольских орд». Зам. во вр. пер. по Монг. в 1859 г.

6) Далее следить за нашим путешественником довольно трудно: проезжая по тогдашней почтовой дороге на Юй-эрр-ли он, быть может, следовал восточнее нынешних дорого из Калгана в Ургу. Притом показания расстояний переездами неопределенны; эти переезды, как и ныне, могли быть от 50 до 80 ли (28,575-45,72 км по системе Цин – прим. Д.А. Ермолаева), т.е. приблзительно от 25 до 40 верст (около 26,67-45,67 км – прим. Д.А. Ермолаева). Сказание его, что все шесть станций он ехал по сплошными сыпучим пескам не сходно с новейшими наблюдениями; надобно или принимать его не безусловно, или предположить вековые физические перемены в песчаной степи. Монгольские степи в китайских сочинениях безразлично называются Гоби, Хань-хай, Шамо, или, как Чжан-дэй-хой, Шато; но более точные географы имя Шамо придают той печаной полосе степей, которая тянется от границы Маньчжурии до озера Лобнора. По пути из Калгана на север южная окраина Шамо прилегает к границам Чахарских кочевий, а северную можно предположительно провести на линии станции Удэ (средней дорогой), на расстоянии около 370 верст (около 394,72 км – прим. Д.А. Ермолаева) от древнего вала на север.

7) Юй-эрр-по, иначе, Юй-эрр-ли, есть название китайское и значит «рыбное озеро». Под именем Царевны путешественник, вероятно, разумеет цзиньскую принцессу, выданную за Чингисхана, или, может быть, за одного из его преемников. По монгольскому обычаю в каждой из четырех Великих Орд жила постоянно одна из ханш; во дворце Юй-эрр-ли, может быть, пребывала ханша из Китайского Дома. Описание дворца напоминает развалины урочища Олон-байшин, близ каменного пояса Бусын-чоло; сходство замечательное, но эти развалины далеко севернее (от ст. Удэ в 140 верстах [149,35 км – прим. Д.А. Ермолаева] на с.-з.) и если не предположить ошибки редакции дорожника Чжан-дэ-хоя в исчислении его переездов, то невозможно признать Олон-байшин за Юй-эрр-ли. «Развалины Олон-Байшин расположены на севере от каменного пояса Бусын-чоло, на скате увала, близ болотистых признаков существовавшего здесь озера; урочище усеяно кучами в виде курганов, покрытых огромными кирпичами, или тесанными каменными плитами, которые употреблены были в дело вместе с кирпичами; кирпичи пережжены до черна. Кое-где разбросаны обломки зеленых черепиц и разные кирпичи. Во всем заметна китайская архитектура; главное здание должно быть то, у которого по обе стороны были пристройки, называемые по-китайски Эрр-фан (ушными комнатами); назади его стоят остатки здания, обведенного галереей. Впереди этого здания возвышается подъем, под которым виднеется свод, идущий в глубину под помост залы. Рядом с этим зданием на восток есть другое подобное, но без пристроек; на западе также есть зала; перед ней проходная, называемая у китайцев Чуань-тан. Далее на юг поднимается огромная куча развалин, вероятно, башни вышиною в несколько саженей (1 сажень есть 2,1336 м – прим. Д.А. Ермолаева). На восток  и запад есть по зданию, более простому, в одну линию с главным; кроме того, рассеяно множество мелких развалин и кое как уцелевших башенок со сводами, иные с фоканями или кивотами для кумиров. Вне этой группы руин на восток есть другие и одна из них значительная. На западе есть небольшой увал, на вершине которого есть тоже развалины. Впереди на юге, невдалеке, окраина Бусын-чоло, кое-где усаженная ильмами. Говорят, что здесь обитал зять Китайского Царя, разумея его под именем Хун-тай-цзи. С неохотою оставили мы молчаливые памятники былой оседлой жизни, остатки тех времен, когда здешние степи не были так безлюдны и бесплодны. К северу мы поднялись на вершину кряжа Бусын-чоло; оттуда открывается перед глазами вся долина, окаймленная низменными холмами; следы озер блестят по местам; небольшие песчаные возвышения по зеленой равнине замечаются по кучкам дересу, скрепляющего почву. Скат к долине со всех сторон отлогий. Долина огромная». Замечания во время переезда по Монголии в 1859 году.

8) Всего вероятнее, что эта гора, называемая ныне Тоно; Кэрэлунь (Керулен – прим. Д.А. Ермолаева), протекающий с севера, делает около нее полукруг, чтобы устремиться на восток.

9) По-китайски «ту-эрр». Это река Тола. Путешественник, по-видимому, не переправлялся чрез нее, а ехал далее по южную сторону ее; прибыл он на Толу, вероятно, в том месте, где и ныне проходят караваны с юга.

10) Это городище не должно быть далеко от Урги. Кидани (в X и XI веках) оставили памятники своего господства во странах, прилегающих к Китаю с севера; развалины их укреплений или городища встречаются, кроме р. Толы, на Кэрэлуне и в Маньчжурии.

11) Это были мастеровые по разным ремеслам из китайцев и туркестанцев, которых монголы переселяли в северо-западные части Монголии.

12) Чжан-дэ-хой говорит об объездной дороге, может быть бывшей более удобною, чем прямая на запад, которая пролегала горами подле озера.

13) Здесь и был Харакорум. Автор, почему-то, не распространяется об этой резиденции ханов и останавливался в ней, как кажется, на короткое время, спеша в резиденцию Хубилая.

14) Тами, очевидно, есть нынешняя Тамир. Странно, что автор не упоминает об Орхоне, как будто на нем и был Харакорум.

15) Что за река Тангу, трудно определить без точных географических сведений о всех этих малоизвестных местностях; во всяком случае там нет реки, которая вытекала бы из Тангутского владения Си-ся (в северо-западной части собственного Китая). Вероятно, автор введен был в заблуждение названием реки.

О. ПАЛЛАДИЙ (под редакцией Д.А. Ермолаева, 2017)

[Peacemaker]

Quote

Потом чрез одну станцию проехал мимо большого озера около 70 ли (около 22,61 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева) в окружности; вода в нем необыкновенно чиста и прозрачна; по-северному оно называется Вувугенор. От озера есть особая объездная дорога в Холинь (Каракорум), которая идет сначала на юг и потом на запад, на протяжении ста с лишним ли (более 32,3 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева).(12).

Вувугенор-Өгий нуур

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/Угий-Нуур

[Peacemaker]

Quote

От южной стороны горы я ехал на юго-запад девять станций и прибыл к другой реке, по глубине и ширине равной 1/3 реки Хилулянь; здесь водятся такие же большие рыбы и ловятся тем же способом. Эта река течет на запад чрезвычайно быстро, так что нельзя переправляться чрез нее. По северному она называется Хунь-ду-ла, т.е. «зайчик».(9)

Название реки Туул -зайчик?  Туул-Туулай?

АКБ говорил,что монголы совсем недавно пришли из Амура.Видимо он хочет связывать монголов со свойми тунго-керейтами   из Амура.

Значит монголы проживали около реки Туул/Туулай-заяц/ и дали монгольское название до тюркютов и уйгуров.

 

 

[Ашина Шэни]

On 12/27/2017 at 7:42 PM, Ермолаев said:

Это путевой дневник китайского путешественника в Монголию в 1248 г., который просто заносил в дневник свои путевые впечатления (а может не просто, а с разведывательными целями). В книге прекрасно описана система почтовых станций Монгольской империи. Текст дневника был переведен еще XIX в. замечательной личностью - архимандритом Палладием (Кафаровым) и издан в 1867 г. в "Записках Сибирского отдела ИРГО", кн. 9-10.

Спасибо большое, Ермолаев Я это перевод этого сочинения среди новых работ не видел увы.

[Peacemaker]

On 12/28/2017 at 9:31 PM, Ермолаев said:

Путевые записки китайца Чжан Дэ Хой во время путешествия его в Монголию в первой половине XIII столетия.

 

От озера в четырех станциях есть следы длинной стены, которые тянутся в бесконечную даль; это тоже внешняя ограда прежней династии.

Далее пятнадцать станций до одной реки, которая по глубине и ширине равняется 3/10 реки Ху-то (в северном Китае); по-северному она называется Хилулянь (Кэрэлун; однако правильно будет «Кэрулэн» – прим. Д.А. Ермолаева), т.е. «осленок»; по обоим берегам её густо растут ивы; она течет на восток и бежит стремительно.

О. ПАЛЛАДИЙ (под редакцией Д.А. Ермолаева, 2017)

[Steppe Man]

On 12/28/2017 at 9:31 PM, Ермолаев said:

Путевые записки китайца Чжан Дэ Хой во время путешествия его в Монголию в первой половине XIII столетия.

 

 

От южной стороны горы я ехал на юго-запад девять станций и прибыл к другой реке, по глубине и ширине равной 1/3 реки Хилулянь; здесь водятся такие же большие рыбы и ловятся тем же способом. Эта река течет на запад чрезвычайно быстро, так что нельзя переправляться чрез нее. По северному она называется Хунь-ду-ла, т.е. «зайчик».(9)

Я ехал вниз по реке на запад одну станцию до древнего городка, построенного киданями; в окружности он будет около трех ли (около 969 м по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева); сзади прислонен к горе, спереди обращен к реке. Отсель река течет на север.(10)

От городища на северо-запад через три станции я прибыл в Билихэду – место, где содержатся мастеровые, занимающиеся деланием луков.(11)

Потом чрез одну станцию проехал мимо большого озера около 70 ли (около 22,61 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева) в окружности; вода в нем необыкновенно чиста и прозрачна; по-северному оно называется Вувугенор. От озера есть особая объездная дорога в Холинь (Каракорум), которая идет сначала на юг и потом на запад, на протяжении ста с лишним ли (более 32,3 км по системе Тан – прим. Д.А. Ермолаева).(12).

 

О. ПАЛЛАДИЙ (под редакцией Д.А. Ермолаева, 2017)

Еще [рассказ]

Был один лучник, который очень плохо делал луки и в городе Каракоруме стал так [этим] известен, что никто не покупал его луков. Однажды он нацепил двадцать луков на жердь и стал у входа в ставку. Каан вышел, увидел его и приказал разузнать о его деле. Тот сказал: «Я тот самый лучник, чьи луки никто не покупает, и я крайне обеднел и, чтобы услужить, принес двадцать луков». [Каан] приказал взять у него эти двадцать луков и дать ему двадцать золотых балышей.