Карасакал - Шуна-батыр

[enhd]

...Завершая разговор об использовании русскими властями «разных средств» для «обессиливания» Галдан-Цэрэна, нельзя не сказать пару слов и о «воре Карасакале», возглавлявшем в 30-х гг. XVII в. восстание против присоединения Башкирии к России. Потерпев поражение, он бежал в начале 1740 г. в казахские степи, где выдал себя за «единоутробного брата Галдана-Цэрэна», возвращающегося ныне с войском на родину, чтобы занять законно принадлежащий ему джунгарский трон, захваченный в свое время самозванцем.

Link source: РУССКО-ДЖУНГАРСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 1717.1745 гг. Б. Батмунх, Н. С. Модоров, "Мир Евразии" научный журнал.

...Исходя из сказанного, попытки схватить и даже устранить Карасакала предпринимали как джунгары, так и русские, но безуспешно. «Загадочный степной авантюрист» умер, как свидетельствовал Ч. Ч. Валиханов, в 1749 г. в казахской степи, так и не попав в руки своих врагов... [Валиханов Ч. Ч. Шуна-Батыр (Авантюрист XVIII столетия). . Соч. Т. 1. . Алма-Ата, 1961., с. 431-432].

Кто он был? Наверное ойрот.

[Урянхаец]

Карасакалы это население Алтая, их родоплеменное

подразделение. Потом кажется исчезают. И появляются

в Туве кер-сагалы. В Якутии тоже распространены легенды

о хара-сагылах, что они оставили заброшенные в древности

жилища.

[enhd]

Карасакалы это население Алтая, их родоплеменное

подразделение. Потом кажется исчезают. И появляются

в Туве кер-сагалы. В Якутии тоже распространены легенды

о хара-сагылах, что они оставили заброшенные в древности

жилища.

Здесь говорится о конкретном человеке по прозвище "Карасакал".

[Ilsur]

Вот что, по теме, есть у Доннелли. Приведу один раздел из книги "Завоевание Башкирии Россией 1552-1740" IX главы.

А вообще эта книга содержит много интересного и полезного материала для казахов, и тех кто считает себя потомками джунгар и других азиатских народов. Книга интересна еще тем, что автор иностранец - гражданин США.

Карасакал «Хан Башкирии».

В декабре 1739 г., когда к удовлетворению русских и недовольству башкир возобновилась перепись населения, было получено известие о том, что башкиры опять готовятся к бунту. Несмотря на то, что башкиры были обескровлены и видели бесчисленные доказательства обреченности дальнейшего сопротивления, среди них находились бунтари-одиночки, которые продолжали борьбу. На этот раз основная масса башкир осталась пассивной.

История восстания 1740 года связана главным образом с именем его предводителя Карасакала, или Черной Бороды, загадочной личностью, сведений о происхождении которого почти не сохранилось. Русские впервые услышали о нем от пленного башкира Сибирской дороги в ноябре 1739 года. Узник сообщил, «что прошлой де зимы в Айлинской волости у башкирца Алазиянгула от турков был шпион турченин всю зиму и лето и до поимки Тюлкучюры за неделю пошел попрежнему к туркам»197.

Позднее в том же году поступили и другие донесения о возвращении турецкого шпиона или, возможно, нескольких шпионов. Поскольку все еще продолжалась война с Турцией, русские обеспокоились. В феврале 1740 года Соймонов отправил переводчика Романа Уразлина с отрядом в 50 казаков и 250 верных башкир для проверки этих донесений. В случае их подтверждения Уразлин должен был схватить шпиона или шпионов. Он быстро собрал сведения из различных источников, которые, дополненные свидетельствами дружественных башкир и русских командиров в Башкирии, указывали, что так называемый турецкий шпион был человеком, известным по прозвищу Карасакал. По утверждениям башкир, этот человек был родом с Кубани. Согласно некоторым сообщениям, Карасакал называл себя башкиром с Ногайской дороги по имени Миндигул Юлаев. Другие утверждали, что настоящее имя было Байбулат, и что он был последним отпрыском рода Кучумидов198.

Некий башкир, лично с ним встречавшийся, описывал Карасакала как смуглолицего человека с не очень темной бородой, одетого в белый холщовый кафтан и башкирскую шапку из меха рыжей лисицы. Другие источники повествуют, что нос его был частично отрезан, а левое ухо и мизинец правой руки отсутствовали. Он неожиданно появился с отрядом в 60 человек и убедил нескольких влиятельных башкир примкнуть к нему и объявить войну русским. Он также говорил, что его 82-тысячное войско располагается у Аральского моря на расстоянии месячного перехода. На основании этого заявления он был избран ханом небольшой группой башкир с ярко выраженными антирусскими устремлениями. Большинство примкнувших к нему башкир были в основном с Сибирской дороги, самыми видными из них были Алландзиангул Кутлугузин, Мандар Карабаев, и в течение некоторого времени Юлдаш-мулла. Сначала восставшие наивно верили в существование вымышленной армии Карасакала и принимали на веру его слова о постоянных задержках с ее прибытием в Башкирию. Не дожидаясь «основных сил», группа, примерно в 200-300 человек, к которой время от времени примыкали другие недовольные башкиры, начала нападать на деревни тех башкир и мещеряков, которые прежде поддерживали русских.

Отряд Уразлина тем временем настиг таинственного «башкирского хана», однако в кратком столкновении не сумел его поймать. Дружественные башкиры быстро собрали несколько отрядов для борьбы с Карасакалом. Одновременно из Уфы на подмогу Уразлину были отправлены 50 казаков на лыжах. Осознав опасность сложившейся ситуации, Соймонов тотчас же выехал в Уфу и стал набирать войска из нескольких тысяч башкир, мещеряков, казаков и регулярных войск. Несметное воинство Карасакала могло оказаться призрачным, однако Соймонов надеялся, что ему удастся приостановить движение повстанцев до того, как вспыхнет еще один очаг всеобщего возмущения. События последних лет способствовали значительному усилению позиций русских в регионе. Новые крепости, войска, мобилизованные на борьбу с прежним восстанием и еще не демобилизованные, а также приобретенный опыт сделали возможным быстрые действия со стороны администрации. За время зимы и весны гарнизоны были подготовлены к кампании. Соймонов начал расселять вблизи крепостей дополнительные силы казаков. Необходимые запасы провизии поступали от государственных и частных сельскохозяйственных предприятий, и для их распределения была учреждена должность интенданта. Башкиры были предупреждены о недопустимости каких-либо новых волнений.

Наконец донесения разведки показали, что силы Карасакала достигли численности примерно 600 человек. Очевидно, к нему примкнула небольшая часть башкир. Гораздо большее число башкир, вовлеченных в эти события, воевало на стороне русских. За период времени с 18 февраля, когда Уразлин был отправлен для ареста «турецкого шпиона», по третью неделю марта отряд Карасакала потерпел несколько поражений, главным образом от рук башкир, воевавших на стороне русских. Главный сподвижник Карасакала, Алландзиангул, был схвачен, однако самому Карасакалу удалось скрыться. Некоторые из его последователей стали сомневаться в существовании призрачной армии Карасакала. По состоянию на 1 апреля русские потеряли одного убитым, шестнадцать человек ранеными, башкиры убитыми двадцать одного, ранеными одиннадцать, пленными – восемь человек199.

Карасакал быстро оправился от этих неудач и к середине апреля снова стал беспокоить русских. Число его сторонников понемногу увеличивалось, несмотря на тающую надежду на помощь со стороны его армии, до тех пор, пока не набралось несколько сот человек. Администрация послала против него несколько больших отрядов. Под натиском превосходящих сил русских Карасакал отступил в горы Зауралья. Позже прошел слух, будто он намеревается атаковать Оренбург, однако эта операция так и не состоялась.

В конце мая, когда установилась хорошая погода, русские попытались окружить Карасакала в его горном убежище. Спасаясь от преследования, он двинулся из горной местности на восток и перешел реку Урал в верховьях. Объединенные силы под предводительством Путятина из Уфы и Павлуцкого из Табынска в составе 1500 конных воинов перешли реку Урал, преисполненные решимости схватить неуловимого хана башкир. В ходе продолжительного боя несколько приверженцев Карасакала были убиты, ранены или захвачены в плен, однако сам он вновь скрылся в казахских степях. Русские командиры, преследовавшие его до реки Тобол, не стали идти далее вглубь бескрайних степных просторов. Они вернулись на Урал, где оставшиеся группы повстанцев продолжали нападать на поселения. Для усиления сил русских Урусов отправил из Оренбурга значительное подкрепление200.

13 мая Урусов покинул Самару с отрядом из 4378 человек и прибыл в лагерь, расположенный в 15 верстах от города. Затем он послал 1500 солдат под командованием капитана Тарбеева, уральского казака, чтобы помочь отряду Арсеньева в преследовании врага. С оставшейся частью своей команды он выступил в Оренбург. Ввиду сильного ветра и весеннего паводка, переполнившего реки, переход замедлился, и отряд задержался у реки Самара до 24 числа. Тем временем генерал майор Соймонов получил приказ последовать за Урусовым в Башкирию и установить с ним контакты. В крепости Бузулук курьер Ее Величества приказал Урусову замедлить следование в Оренбург и согласовать продвижение своих войск с действиями Соймонова.

По сравнению с прошлыми восстаниями, русские обладали большим численным перевесом. Кроме гарнизонов крепостей и застав Оренбургской линии, войска Урусова насчитывали свыше 4-х тысяч солдат. Согласно июньскому докладу Соймонова относительно расположения войск, находящихся под его командованием, у него было свыше 8000 солдат и ополченцев в крепостях и на заставах внутри Башкирии и , кроме того, 3000 находилось в походе201. Немногочисленные войска, оставшиеся на Закамской линии, в это число не входили. Силы Соймонова состояли из русских, башкир, татар, мещеряков, тептярей, бобылей и других категорий населения. Более чем наполовину это было местное население; последнее ясно показывает значительную роль местных колониальных народов в процессе русского завоевания.

Обладая таким военным контингентом, Урусов, Соймонов и их подчиненные собрались 15 июня на общий военный совет в Самаре с тем, чтобы выработать мероприятия по успокоению башкир. Против восставших были брошены 3 полка солдат и около 500 башкир. Многие из этих ныне дружественных башкир прежде воевали на стороне повстанцев и ряд их крупных предводителей содержались в Сакмарске в качестве заложников для обеспечения верной службы. На совете было решено уведомить башкир о приближении больших сил русских. Им пригрозили полным истреблением вместе с женами и детьми.

После совещания Урусов отбыл к своим войскам на юг, 22 июня он попутно остановился на Красной горе, где должен был возводиться новый Оренбург. Он одобрил и место, и проект строительства. Намереваясь сразу вернуться во внутреннюю Башкирию, он направился в Озерную. 26 июня, дав отдохнуть своим войскам, он покинул Озерную и двинулся вверх по реке Менжень. Отсюда он отправил против повстанцев 4 драгунских полка и 400 казаков202.

В донесении Соймонова в Сенат от 11 июля 1740 года приводятся результаты борьбы правительственных войск против сторонников Карасакала с 25 мая по 3 июля. Потери русских составили: убитыми– 1 солдат и 13 ополченцев, ранеными – 8 солдат и 44 ополченца. При таких незначительных потерях правительственные части сожгли 122 деревни и 50 дворов, убили 1531 башкира, взяли в плен 536 человек, включая женщин и детей. Из числа пленных башкир 124 были казнены, 36 отправлены в Прибалтику служить солдатами, 6 на каторжные работы в Рогервик и 370 человек крепостными в Россию.

Потери другого рода со стороны русских составили: 4 лошади убитыми и 6 ранеными. Численность же скота, захваченного у башкир, составила: 1608 лошадей, 2287 голов крупного рогатого скота и 476 голов овец203.

В следующем рапорте Соймонова, датированном 26 сентября, указывалось, что после июля имели место лишь незначительные выступления. В этом месяце вследствие решительного наступления правительственных сил башкиры оказались в таком тяжелом положении, что многие из них стали приносить повинную в административных центрах.

Урусов подошел к озеру Талкас, севернее старого Оренбурга и южнее реки Сакмары, и стоял здесь лагерем с 8 по 17 июля. Здесь многие пленные башкиры были казнены, а их жены и дети, а также домашний скот захвачены. Потом он отослал в Оренбург 5326 пленных, в том числе женщин и детей. 17 числа, по получении известия о прибытии на совещание нескольких казахских представителей, Урусов сам отбыл в Оренбург. Он добрался до города 24 числа и на следующий день торжественно вступил в свой лагерь.

Отряд, оставленный у озера Талкас под командованием майора Останкова, следуя рекомендациям Татищева вел поиски мест вдоль реки Сакмары, пригодных к возведению крепостей. По возвращении в Оренбург он докладывал, что обнаружил 9 стратегически пригодных мест и хорошие земельные угодья, воды и леса204.

Тем временем в Башкирии, в городе Верхнеуральске Пальчиков созвал совещание. Для участия в нем 10 августа прибыл Урусов. Была собрана большая группа башкир, которых заставили упасть ниц перед ним. Затем им был зачитан пространный документ. В нем башкиры именовались бандитами и бунтовщиками, однако им были обещаны прощение и милость Ее Величества в случае, если они впредь будут верны Русскому государству. Затем последовала краткая история отношений башкир с русскими, начиная со времен Ивана IV, вместе с историей всех их восстаний. Урусов заявил, что русское иго было нетяжелым, о чем свидетельствует низкий размер ясака. В документе приводились причины строительства Уфы и создании Уфимской провинции, говорилось о щедрости русских в пожаловании многим башкирам тарханских званий и наделении их большими землями, описывалась терпимость правительства, позволившего им собирать ясак с тептярей и бобылей, указывалось на их большее благоденствие и защищенность от врагов при русском подданстве. Однако, несмотря на все эти милости, и преимущества, башкиры взбунтовались, узнав о намерении правительства построить Оренбург и другие крепости в этом крае. Далее был сделан обзор нападений башкир на русские войска во время управления краем Татищева и Кириллова. В конце документа говорилось, что чрезвычайная бедность и страдания башкир являются прямым следствием их упорного сопротивления своему правительству. В конце чтения башкиры опять пали ниц перед Урусовым.

После этой церемонии русские взяли в заложники ряд видных башкир и пригрозили им в дальнейшем суровой расправой в случае новой попытки восстания. На конференции была принято решение о назначении наказания в отношении наиболее непокорных бунтовщиков. Действуя по приговору совещания, Пальчиков отправился в Сакмарск для завершения башкирских дел. В 6 верстах от Оренбурга 96 повстанцев были повешены, 21 участник движения был обезглавлен, головы последних поместили на столбы для всеобщего обозрения. Среди обезглавленных был и пленник, который в знак протеста уморил себя голодом. Его бездыханное тело было обезглавлено, а голова выставлена вместе с другими. Позднее, 17 сентября для надзора за совершением дальнейших казней в Сакмарск прибыл Урусов. Здесь было обезглавлено 120, повешено 50 человек и 301 человеку были отрезаны носы и уши205.

В Оренбурге Урусов подсчитал общие потери башкир от действий карательных отрядов русских в Сибири и от его собственных войск, руководимых из Оренбурга за один лишь сентябрь месяц: 1702 человека убито или же бежали через реку Урал, 432 человека казнены, 1862 отправлены в Россию для раздачи помещикам в качестве крепостных людей, а 301 человек был бит кнутом с последующим вырыванием ноздрей.

Остальные башкиры были отправлены в Прибалтику и на флот. Было сожжено 107 деревень и захвачено 39 верблюдов, 1987 лошадей, 2903 голов крупного рогатого скота и 2120 голов овец206.

Урусов спрашивал Соймонова, какие ему следует предпринять действия по отношению к башкирам после подавления восстания. Соймонов отвечал:

«что во исполнение высочайших ея и.в. указов надлежит всех главных воров и зачинщиков бунта башкирцов казнить смертию без всякой пощады; прочих же, кои по следствию не суть в важных винах явились, а в службу годны, тех определить в службу в отзейские полки, а которые свыше 30 лет, тех в Рогервик в работу. Жен же их и возрастных детей их девок отдавать в замужество за казанских и за протчих татар и иноверцов... протчих же детей их малолетных раздавать охочим людям для поселения в отдаленных российских городах... А которые по следствиям явятся невиновны, тех отдавать верным башкирским старшинам на поруки с обязательством, дабы им отнюдь не токмо воровать, но и к ворам не приставать и с ними согласия не иметь... дабы бывших в малом воровстве башкирцов, которые свыше 20 лет, тех бы обрезав у них носы и пересекши кнутьем раздавать с их женами и детьми верным башкирским старшинам на поруки... что помянутые воры быв в Башкирии и паки могут чинить бунты и воровство, ибо оному чаено от них быть по их лехкомыслию, и всегда того б ради лучшее всех таковых воров искоренить, чтоб от них впредь никакова возмущения не было»207.

В этих рекомендациях Соймонов был таким же сторонником жестких мер, как и Кириллов. Так, по поводу незначительного волнения, возглавлявшегося сторонним вождем искателем приключений, русские, уже давно испытавшие ярость и раздражение по поводу своей неспособности сломить сопротивление башкир, проявили невероятную жестокость при подчинении своей воле жителей колонии. Имперски настроенные завоеватели часто поступали таким же образом.

Тем временем Карасакал, бежав в казахскую степь с отрядом своих последователей, принял другое имя Шуна Батур Хан, сын контайши и брат Галдан-Церена. Он собрал вокруг себя значительное число приверженцев в Большой Орде и после кончины хана стал одним из кандидатов на ханство. Подвергаясь угрозам со стороны джунгар и казахов Малой Орды, он думал предпринять поездку в Оренбург с целью принятия русского подданства. Это его намерение не было осуществлено208.

История восстания Карасакала и связанные с ним события ярко показывали те изменения, которые произошли после основания Оренбургской экспедиции. Быстрые ответные меры русских при возникновении угрозы нового восстания продемонстрировали их усилившиеся позиции в Башкирии. Созданная ими сеть крепостей и сосредоточенный здесь значительный военный контингент служили гарантом обеспечения господства русских в этом регионе. Неудача отряда Карасакала в его попытке привлечь к себе более широкие массы башкир, возможно, объясняется изнуренностью населения более чем четырехлетней кровопролитной войной.

[Ilsur]

До восстания Карасакала башкиры много раз поднимали восстания, как принято сейчас называть. На самом деле это были войны башкир против русских.

Например, в 1755 году по разным источникам до 50 тысяч башкир с женами, детьми перешли реку Яик (Екатерининская - Урал. Үр (Ур) – это возвышенность, гора, а Ал – это оттенок красного, на заре. Не может река быть горой!), спасаясь от карателей, где казахи, по наускиванию Неплюева, многих башкир убили, жен, детей взяли себе.

Это событие и есть причина нелюбви башкир к казахам.

Как найду слова Неплюева, по этому поводу, приведу.

Изменено 2 ноября, 2009 пользователем Ilsur

[enhd]

Удивительно, почти похожие истории у Карасакала и Джа-лама.

Обе много путешествовали, знали много языков и пр.

Обе имеют прямое отношение к "ойрот"-ской или "калмык"-ской истории.

[Хак-Назар б. Касым]

Карасакал был башкиром и не был садистом.

[Ilsur]

Вы уводите тему в сторону. Речь идет о конкретном периоде и о конкретном человеке, а именно о Карасакале. При чем тут Хакназар (1538-1580)?

Про "Добровольное вхождение". Если вы заметили мы, башкиры, продолжаем жить в России. Что же вы язвите? Может думаете политика центра изменилась хоть на йоту?!.

По теме. Вот это.

Восстание 1755 года в Башкирии

После разгрома восстания 1735—1740 годов Российское правительство наметило широкую программу по колонизации Башкирии. Ее реализация была поручена знатоку восточного мира, бывшему русскому резиденту в Стамбуле Ивану Ивановичу Неплюеву. Питомец Петра I энергично взялся за освоение юго-восточной окраины империи. В 1743 году он перенес на новое место Оренбург, по его признанию, в первую очередь «для ближайшего надзирания над склонным к бунтам башкирским народом»1, превратив его в неприступную крепость. Прежний Оренбург, основанный в 1735 году, был переименован в Орскую крепость. В следующем году на территории Башкирии была учреждена Оренбургская губерния. Граница губернии с Казахстаном была перекрыта протяженной цепью крепостей. Башкир, проливших много крови, чтобы не допустить появления на их земле крепостей, заставили нести линейную пограничную службу. Эта тягостная и изнурительная служба исполнялась без всякого довольствия и жалованья. Также за свой счет башкиры должны были содержать почтовые станции и ямы. Было ликвидировано местное самоуправление. Родовая аристократия в лице потомственных старшин была заменена на бюрократию – назначаемых старшин, как правило, лояльных, но далеко не всегда достойных людей. Каждый человек находился под бдительным административно-полицей­ским оком. Земельный вопрос в Башкирии еще более обострился. В ходе последнего восстания многие вотчинники потеряли право на часть своих земель, конфискованных как «бунтовщичьи». При Неплюеве около трети башкирских владений было изъято под интенсивное строительство крепостей, металлургических заводов и населенных пунктов для растущего потока пришлого населения. 16 марта 1754 года вышел указ, запрещавший частным лицам бесплатную добычу соли и обязывавший покупать ее по сильно завышенной цене. Этот указ ударил по интересам всего населения Башкирии. В отношении всего нерусского населения осуществлялась политика христианизации. Наиболее активно она проводилась в Казанской губернии, где действовала так называемая Новокрещенская контора. Там за несколько лет было крещено около 250 тысяч душ, закрыто и разрушено несколько сот мечетей и мусульманских школ. В Башкирии мечети были оставлены «впредь до указа».

Запрет на пользование соляными месторождениями, которые башкиры считали своей исконной собственностью, вновь пробудил их мятежные настроения. В краю, едва залечившем раны, началось глухое брожение. Очаг нового восстания возник в южных волостях. Башкиры Ногайской дороги установили связь с Сибирской дорогой. Прежде восставшие башкиры призывали к себе казахских и каракалпак­ских ханов, пытаясь таким образом отложиться от русского монарха. После того, как ханы сами приняли россий­скую протекцию, этот путь был закрыт. Башкиры сознавали, что в одиночку им нельзя рассчитывать на успех. Необходимо было объединиться с другими угнетенными народами. Для этого нужен был влиятельный и авторитетный человек, который мог бы поднять на борьбу все мусульманское население края и, может быть, заручиться поддержкой соседних мусульманских народов. Выбор пал на мишарского муллу Батыршу из аула Карышбаш Сибирской дороги2 .

Абдулла Алеев, по прозвищу Батырша, духовное имя Губайдулла Мягзялдин, родился около 1710—1715 годов.­ Начальное образование получил у известного своей ученостью муллы Абдрахмана в ауле Тайсуйган команды башкирского старшины Надыра Уразметова, близ современного города Альметьевска. Затем он продолжил обучение у пользовавшегося большой известностью муллы, а позднее ахуна Абдуселяма Ураева, содержавшего медресе в ауле Ташкичу, также находившемся на территории современного Татарстана. После окончания образования в 1744—1745 гг. молодой мулла обучал мальчиков в Гайнинской волости Осинской дороги Уфимской провинции в ауле муллы Илиша, в современной Пермской области. Затем в качестве муллы и учителя прослужил в 1746—1749 гг. в Исетской провинции в ауле старшины Муслима Аширова, в современном Кунашакском районе Челябинской области. Позже вернулся в аул Карышбаш мишарского старшины Яныша Абдуллина, где пробыл последние шесть лет в должности муллы и содержал собственное медресе. Батырша много путешествовал по Башкирии и за ее пределами, имел обширные связи в мусульманском мире. Основательные знания в области шариата, значительная начитанность, справедливость выносимых им судебных решений, прямой и независимый характер создали ему большую извест­ность3. Ему предлагали стать ахуном Сибир­ской дороги, но он отказался. Батырша с горечью смотрел на гонения своей веры и невзгоды единоверцев. В по­следующем он писал императрице Елизавете, что сначала, как духовное лицо, наставлял народ, призывал людей к терпению и повиновению властям, надеялся довести до сведения «падишаха» бесправное положение ее подданных, злоупотребления губернского начальства. Однако потом он вынужден был отказаться от этой мысли и пришел к выводу о неизбежности вооруженной борьбы.

Батырша принял предложение башкир. Он рассчитывал на поддержку мишарей и татар. Для этого, казалось, были основания. Батырша вспоминал, как летом 1754 г. татарская молодежь Каргалинской слободы упражнялась в стрельбе из лука, приговаривая: «Мы вот так будем простреливать неверных и объединимся с башкирами». На противоположном краю Башкирии мишари Осинской дороги говорили: «Если окрестные башкиры поднимутся, то и мы поднимемся»4. Была надежда и на казахов. В Среднем жузе были недовольны тем, что в результате возведения Ишимской крепостной линии их лишили пастбищ в междуречье Ишима и Иртыша, еще раньше запретили кочевать на правом берегу Иртыша. Зимой 1754—1755 года кочевники стали открыто пересекать кордон и вступать в конфликт с пограничными властями. Казахи султана Аблая говорили русским: «Пора вас за Волгу прогнать по-прежнему»5. Младший жуз также имел причины к недовольству, ибо у него были отняты земли в междуречье Яика и Илека. Батырша исподволь начал подготовку к восстанию. Современник событий историк П.И.Рычков сообщает, что «…Батырша еще в 1754 году, как то по допросам открылось, по всей Башкирии и в другие места ездил с истолкованием своего закона, рассевая в народ разные возмутительные мысли и якобы еще в том же 1754 году со многими волостями согласился, чтоб сделать бунт и усилясь склонить на то, с одной стороны, в Казанской губернии живущих магометан, а с другой киргизцев и прочих тамошних народов, а потом рассеял в разные места возмутительное письмо…»6. Другой современник А.И.Тевкелев отмечал, что «…при последнем башкирском замешании возмущены они были от известного Батырши наипаче тем, что в случае их бунта киргисы и другие дальнейшие махометанские народы к ним, башкирам, пристанут»7. Ученик Батырши Ибрагим Тимергазин при допросе в канцелярии Яныша Абдуллина говорил, что учитель его посылал с нарочными письмами «на все 4 дороги и в киргисцы, тако ж и в Казанский уезд…»8.­ По признанию самого Батырши, он приступил к составлению воззвания в марте 1755 г., после того, как получил известие от башкир Ногай­ской дороги, что они поднимутся в мае9.

Непосредственным поводом к вооруженному выступлению стали беззакония некоего Брагина, начальника горно-изыскательных работ, присланного из Петербурга для отыскания и обработки цветных камней. Брагин и шесть его товарищей, в числе которых были две женщины, несколько лет работали в Бурзянской волости, около озера Талкас. При этом Брагин, по свидетельству старшины Усерганской волости Кувата Кинзягулова, делал башкирам «обиды побоями и взятками, а особливо что де у многих жен и хороших дочерей отнимал и содержал при себе для блудодейства»10. Неоднократные жалобы башкир Неплюеву и Тевкелеву ни к чему не привели. Тогда, 15 мая 1755 года, башкиры, «умысля поступить на злодейство и учиня собрание, …Брагина с товарищи и некоторых бывших по лежащей чрез ту волость дороге на почтовых станах драгун тако ж и двух проезжих крестьян убили до смерти и один почтовый стан разорили, а потом с семьями, оставя домы свои… при той реке (Яике — С. Т.) на ехавшую на них из ближних редутов драгунскую партию сорок пять человек разбили и десять из них убили, да тридцать человек ранили, а лошадей их всех с собой угнали, и тако покинув свой рогатой скот 21 того же мая бежали в Киргизскую Орду…»11. Инициаторами расправы над русскими были башкиры Бурзянской волости Джилан Иткул и Бушмас-Кипчакской волости Худайберды-мулла. Затем 124 мужчины с семьями двинулись в казахские степи. При переправе через Яик они разбили сторожевой отряд капитана Лядомского. После 8-суточного перехода башкиры остановились в кочевьях Джагалбайлинского рода Младшего жуза в ведомстве султана Айчувака и были приняты достаточно госте­приимно. Неплюев в своих воспоминаниях пишет, что башкиры взбунтовались «по их природному зверству» совершенно неожиданно, когда он, якобы, собирался послать очередную инспекцию, чтобы проверить, «нет ли им от кого обид?» Он немедленно направил войска в Башкирию, приказав действовать «не щадя не токмо жилищ, но самих башкирцев, жен их и детей, для вкоренения страха к недопущению сему злу распространиться»12. Каратели произвели в Бурзянской волости массовые аресты. Большинство схваченных погибло в застенках Оренбурга и других крепостей. Часть башкирских старшин была заменена мишар­скими, прибывшими в волость со свои­ми командами. Эти старшины были подобраны, по выражению Чулошникова, «с нарочитым пренебрежением всяких интересов местного башкирского населения». Чтобы держать мятежную область под особым контролем, Неплюев приказал построить внутри нее новую Зилаирскую крепость. 29 мая он послал гонца к правителю Младшего жуза Нурали-хану с приказом разграбить и сделать пленниками бежавших к нему башкир. Соответствующее указание было отправлено и в Средний жуз к Аблай-султану13. Тептярям и мишарам губернатор отправил грамоты с призывом выступить против башкир, которые, якобы, хотят поработить их14.

Что делал в это время Батырша? После известий о событиях в Бурзянской волости он отправил одного ученика с воззванием в Гайнинскую волость. В ответ приехал мулла Исхак и сообщил о готовности северных башкир. Но Батырша попросил подождать, пока он вернется из Оренбурга15. Это решение, очевидно, было связано с намерением выяснить обстановку на месте. По некоторым сведениям, на Осинской дороге была предпринята попытка поднять восстание в начале июля. Так, 16 июля Пермское горное начальство, на основании рапорта башкирского старшины деревни Барды Аптыка Козягулова, извещало Бергколлегию о том, что башкиры четырех гайнинских деревень начинают бунт, прогнали посланных к ним копииста с солдатами, и осинские крестьяне, опасаясь башкир, бежали с семьями и «со шкарбом» в Осу16. Приблизительно в конце июня—начале июля Батырша выехал из дома. В пути он инкогнито беседовал со случайно встретившимися ему бурзянами. На вопрос: «Что же подумываете теперь вы – оставшиеся?», получил ответ: «…если народ восстанет, то хорошо, будем с ним, а если же не восстанет, то, в конце концов нам все же придется восстать, потому что мы все равно, донося друг на друга, будем переловлены и истреблены. Хотя мы ничего воровского против падишаха и не замышляем, но то, что мы не выносим злодеяния притеснителей — русских, считают воровством. Русских, сколько бы они ни совершали злодеяний и воровства, «ворами» не обзывают. Сами видите, ни один из пойманных наших не был выслушан и возвращен, все они гибнут под именем вора. Таким образом, надеясь на что, можем мы не скрываться? По нашему мнению, чтобы не случилось, — восстать, уповая на Аллаха»17. Из показаний старшины Кувата Кинзягулова и его подчиненного Бикжана Тайлякова, сохранявших лояльность до августа 1755 г., видно, что неоправданная жестокость людей Неплюева, ­таких как майор Назаров, капитан ­Моисеев и другие, фактически спровоцировали новое, более мощное восстание18. Правительство неоднократно напоминало Неплюеву о умеренности в действиях, ибо стремилось не допускать внутренних осложнений накануне надвигавшейся Семилетней войны. Правда, по мнению Чулошникова, деятельность правительства «ни в какой мере не сопровождалась действительным стремлением к ограждению несправедливо задетых интересов мест­ного населения. Так, отстраненный первоначально от должности за то, что «з башкирцами поступал с высочайшим Ея И.В. милосердием не сходственно и с великой жестокостью против долж­ных порядков», майор князь Г.Д. Назаров позднее, после подавления восстания, был совершенно оправдан во всех своих поступках «за отсутствием в них всякого состава преступления по их (башкир) явно оказываему бунту и злодейству»19. Неплюев же, как известно, не только не привлекался к ответственности, но был щедро наг­ражден за успешную деятельность во благо России. Дореволюционные историки А.И.Левшин, С.М.Соловьев, В.Н.Витевский ставят Неплюеву в заслугу ликвидацию опасного для России бунта, не учитывая, что именно неумеренная политика губернатора стало одной из причин серьезного политического кризиса в крае.

Неплюев сосредоточил в Башкирии около 50 тысяч военных, но, несмотря на все его усилия, 8 августа бунт вспыхнул снова. В этот день бурзяне убили приставленного к ним мишарского старшину Абдуллу Вагапа, его писаря и двух мишарей. На следующий день они появились около Преображенского и Вознесенского заводов, 11 августа окружили строящуюся Зилаирскую крепость. Вскоре к ним присоединились Кипчакские, Усергенская, Тангаурская и Тамьянская волости. Повстанцы напали на Вознесенский и Преображен­ский заводы, сожгли Покровский завод, разорили несколько почтовых ямов, разгромили посланные против них команды, после чего стали массами уходить за Яик. В середине августа в Казахстан­ ушло свыше 10 тысяч человек. Оставив у казахов семьи и скот, повстанцы возвращались назад, нередко с казахами, и вступали в борьбу с правительственными войсками.

После посещения Оренбурга, приб­лизительно в начале августа, Батырша благополучно вернулся на Сибир­скую дорогу. Власти еще не догадывались о его деятельности и подлинной роли в событиях. Чулошников считает, что Гайнинской волости на северо-западе Башкирии отводилась та же роль, какая была на юго-востоке, на Ногайской дороге у башкир Бурзян­ской волости: открыть и возглавить восстание на Осинской, Сибирской и Казанской дорогах20. Большинство историков считают, что Батырша и предводитель гайнинцев Чурагул Минлибаев в ответственный момент проя­вили нерешительность и стали выжидать, чем обернутся события на Ногайской дороге. На наш взгляд, более верно мнение Валиди о том, что Батырша находился у себя, между Башкирией и Казанским уездом, чтобы организовать взаимодействие пов­станческих сил21. Однако ему не удалось поднять татар, мишарей и тептярей.

Неплюеву и правительству удалось парализовать действия Батырши, и восстание 1775 года не переросло во всеобщее антиколониальное выступление мусульманских народов. Более того, власти сумели посеять между казахами и башкирами глубокую вражду. Известную роль в этом сыграли и личные качества Нурали-хана: его беспринципность, корыстолюбие, политическая наивность и ограниченность. Возвратившиеся домой башкиры бросились обратно выручать свои семьи, подвергшиеся насилию и разграблению со стороны казахов. Осенью 1755 г.­­­­­­ башкирское восстание на юге фактически переросло в башкиро-казахскую войну. Итоги восстания оказались плачевными для башкир: множество ­повстанцев было убито в стычках с правительственными войсками, столк­новениях с казахами, погибло под пытками в крепостных застенках, было сос­лано на каторгу, определено в солдаты. Их жены и дети были крещены и проданы в Россию. Много башкир пропало на чужбине. Более десяти лет из Казахстана убегали группами и в одиночку члены семей повстанцев. Далеко не каждому удавалось благополучно преодолеть среднеазиатские степи и пустыни. Насколько велика была тяга к родине, можно судить по следующим фактам: иногда подростки, добравшиеся до родной земли, не могли назвать свою деревню, имя родителей, а порой не знали даже своего настоящего имени. Возвращались и 70—80-летние старики. Расскажем о случае, не самом трагическом, но свое­образном и в то же время характерном. Башкир Бурзянской волости Махмуд Ермяков, 34 лет, подозреваемый в нападении на каменотесца Брагина, был наказан плетьми и 16 октября 1755 года отправлен в остзейские полки. Он бежал из Риги в Башкирию, был схвачен и 25 августа 1761 года отправлен в Кронштадтский гарнизон. Весной 1762 года, бросив ружье, мундир и амуницию, он снова бежал. Пешком, через Санкт-Петербург, Москву, Казань добрался до родины. Для того, чтобы избежать нового ареста, Махмуд решил легализироваться. Не показываясь на глаза знакомым, он попытался тайно пробраться в Казахстан, чтобы через несколько дней вернуться оттуда под видом казахского пленника. Но после пересечения границы около Верхояицкой крепости (современный г.Верхнеуральск) его по следам настиг дозор. При задержании Махмуд оказал яростное сопротивление. Теперь его, как неисправимого бунтовщика, ожидала смертная казнь. Тогда он заявил о своем желании принять православие. Согласно правительственному указу от 20 декабря 1743 г., находившиеся под судом «иноверцы» в случае принятия православной веры освобождались от наказания. Вскоре башкир, под новым именем Михаила Ле­онтьева, в кандалах и под конвоем, отправился на службу в остзейские полки22.

Вернемся к Батырше. Он скрывался ровно год. За это время его жену и детей увезли в Россию и окрестили. 8 августа 1756 года в ауле Азяк современного Бураевского района Батырша был схвачен. По его словам, он решил вернуться на родину, явиться к мишарскому старшине Сулейману Диваеву, чтобы в его сопровождении добраться до Оренбурга и испросить разрешение на поездку в Петербург. Сулейман, прельстившись крупным вознаграждением, обещанным за поимку бунтовщика, доставил своего соплеменника властям как пленника. 23 августа Батырша был доставлен в Оренбург. Здесь он безуспешно добивался свидания с Неплюевым. 10 сентября его под усиленным конвоем отправили в столицу. Во время следствия Батырша наотрез отказался отвечать на вопросы по существу дела и говорил, что у него есть к императрице «секретный разговор». Не следует думать, что это желание было из разряда экстраординарных. Аудиенции неофициальных лиц у российских монархов в те времена были привычным делом. Между прочим, антагонисты Батырши — Яныш и Сулейман — были удостоены этой чести. В Моск­ве Батырше было предложено вместо аудиенции написать письмо императрице, и он согласился. В течение 4—24 ноября 1756 г. узник сочинил обширное обращение, которое дошло до наших дней. Оно было издано с комментариями академика Г.Б.Хусаинова. По его оценке, этот документ являет собой «историко-политический, социально-экономический, этико-философский трактат о Башкирии того периода». От себя добавим, что это также памфлет. В нем Батырша, в частности, пишет: «…если падишах не одинаково обращает взор милости на своих рабов, не наказывает злодеев, как подобает, и если он, презрительно относясь к своим подданным, потому что последние не состоят с ним в одной вере, чинит притеснения их вере и мирским делам, то и любой, хоть и мало разумеющий, поймет, каково может быть последствие. Некоторые говорили, что государство, играющее со своими подданными и творящее злодеяние своим подчиненным, не дойдет до добра, и то, что входит в живую народную молву, не может быть попусту: в конце концов есть предел для таких злодеяний…»23. Как видим, автор не только критикует и обличает, он дает своему государю совет, как через достижение согласия в обществе достичь процветания и могущества государства.

В Петербурге Батырша пожелал видеть православного священника для теологической беседы. Витевский предполагает, что таким образом «хитрый мулла» хотел избежать наказания или смягчить его. Некоторые историки даже предполагают, что мулла, якобы, подумывал об отречении от своей веры. Батырша был приговорен к наказанию кнутом и пожизненному заключению в Шлиссельбургской крепости, где содержался с кандалами на руках и ногах. Он погиб 24 июля 1762 года в схватке, зарубив топором четырех стражников. Вряд ли это была попытка к бегству, как полагает Витевский. Бежать в кандалах из тюрьмы на острове невозможно. Иногда пишут, что Батырша не годился для роли руководителя и не обладал качествами воина. Есть даже попытки подвергнуть сомнению его роль в восстании 1755 года. Считаем, что это глубоко ошибочные мнения. Не подлежит сомнению, что Батырша был не только теоретиком-идеологом, но и подлинным борцом, готовым в любых обстоятельствах защищать и отстаивать свои убеждения, честь и достоинство.

Источники и литература

1. Жизнь И.И. Неплюева (им самим написанная). Факсимильное издание. Оренбург, 2004, с. 137.

2. В а л и д и А х м е т з а к и Т у г а н. История башкир. История тюрков и татар (на баш. яз.). Уфа: Китап, 1994, с. 117.

3. Ч у л о ш н и к о в А.П. Восстание 1755 г. в Башкирии. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1940, с. 67.

4. Письмо Батырши императрице Елизавете Петровне. Составитель Г.Б.Хусаинов Уфа: УНЦ РАН, 1993, с. 83, 85.

5. Ч у л о ш н и к о в А.П. Ук. соч., с. 77.

6. Р ы ч к о в П.И. Топография Оренбургской губернии. Уфа: Китап, 1999, с 183.

7. Казахско-русские отношения в XVI – XVIII веке. Сб. документов и материалов. Алма-Ата: АН Каз. ССР, 1961, с. 587.

8. В а с и л ь е в С.М. Роль Батырши в восстании 1755 г. в Башкирии // Страницы истории Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1974, с. 27.

9. Письмо Батырши.., с. 87.

10. Материалы по истории Башкирской АССР. Том II. Корректура сб. документов, подготовленная А.П. Чулошниковым в 1940 г. Док. № 116.

11. ГАОО. Ф. З. Д. 37. Л. 101-101 об.

12. Жизнь И.И. Неплюева.., с. 144-146.

13. Материалы по истории Башкирской АССР. Т. II. Док. № 98, 99.

14. Жизнь И.И.Неплюева.., с. 153.

15. Письмо Батырши.., с. 95.

16. ГАОО. Ф. З. Д. 37. Л. 116-116 об.

17. Письмо Батырши.., с. 96-97.

18. Материалы по истории Башкирской АССР. Т. II. Док. № 109, 116.

19. Ч у л о ш н и к о в А.П. Ук. соч., с. 104.

20. Там же, с. 84.

21. В а л и д и А х м е т з а к и Т у г а н. Ук. соч., с. 121.

22. ГАОО. Ф. З. Д.65. Л. 494-495, 569-572.

23. Письмо Батырши.., с. 77-78.

http://www.vatandash.ru/index.php?article=458

И вот слова Неплюева:

"Сие происшествие, положило таковую вражду между теми мятежными народами (башкирами и казахами), что Россия навсегда от согласия их может быть безопасна".

Изменено 2 ноября, 2009 пользователем Ilsur

[enhd]

Карасакал был башкиром и не был садистом.

Я имел виду что обе были людьми-жигитами авантюристкого типа, окутанные таинственностью и легендами, и обе посягали на ойротский трон.

Оба ойроты-калмыки .

Насчет садизма - есть там преувеличение вызванные из пропаганды и политики.

[БiрАтан]

Карасакал был Башкиром, 100%.

какого руы?

[БiрАтан]

Точно не знаю, хотя знаю что Башкиры также состоят из различных родов и племенных союзов как Казахи.

к сожалению, я тоже не знаю...

а если ТАМА или ТАБЫН или КЕРЕЙ (ГЭРЭЙ)? (что не исключено)

[БiрАтан]

Точно не знаю, хотя знаю что Башкиры также состоят из различных родов и племенных союзов как Казахи.

к сожалению, я тоже не знаю...

а если ТАМА или ТАБЫН или КЕРЕЙ (ГЭРЭЙ)? (что не исключено)

[Ilsur]

Табынцы (башк. табын) — одно из наиболее многочисленных родовых объединений в составе башкир. Преимущественно живут в Татышлинском, Аскинском, Гафурийском, Кармаскалинском, Аургазинском, Учалинском районах Республики Башкортостан, на юге Пермского края, в Челябинской, Оренбургской, Саратовской, Самарской областях. Его представители есть и в составе казахов, узбеков, каракалпаков.

В родовом составе выделяются:

* Западые табынцы

бишул,

дуван,

кальсер,

кесе,

сарт,

юмран;

* Восточные табынцы

кара-табын,

барын,

кубаляк,

теляу).

Башкирские племена

Изменено 3 ноября, 2009 пользователем Ilsur

[enhd]

Карасакал был Башкиром, 100%.

...

Как раз доказательства на это нету.

Вполне мог бы он калмыком убежавшим на Волгу и ...

[Хак-Назар б. Касым]

Он по джунгарски не говорил и сразу же спалился, но всем было по фигу.

[Амыр]

Как раз доказательства на это нету.

Вполне мог бы он калмыком убежавшим на Волгу и ...

Где то у меня книга была "Загадки Шуну-баатыра", там про Карасакала что-то есть...

[Аrсен]

Амыр а можно вопрос? Вы кто по национальности?

просто на фото похожи на Казаха примерно с Талды-Курганской области...т.е. или Жалаир или Садыр-Найман.

Ух ты вы определяете казахов по областям

[Ilsur]

Где то у меня книга была "Загадки Шуну-баатыра", там про Карасакала что-то есть...

В аналогичных случаях, когда нет предмета которую обсуждают, о котором речь, у нас говорят: "У меня дома и жена есть..." Интересно было бы почитать, что в вашей книге.

Иначе начинается флуд.

[asan-kaygy]

Ну фенотип не всегда указывает на географию проживания.

[enhd]

карасакал - кэрсакал был один из родов алтайских ойротов-тюрков которых переселили в Харамурэн, т.е. северо-восток нынешнего Китая.

[БiрАтан]

карасакал - кэрсакал был один из родов алтайских ойротов-тюрков которых переселили в Харамурэн, т.е. северо-восток нынешнего Китая.

при чём здесь род????

это же имя собственное - тупо - чёрная борода... ежели не дословно, а по смыслу - как Карлсон - мужчина в полном расцвете сил

[Shalkar]

У нас тоже Табынцы имеются, в составе Младшего Жуза...Не знаю смотрели или нет, есть фильм "Кыз Жибек и Толеген", там вот Толеген с рода Табын.

А Карасакал Батыр с какого рода был, не знаете случайно?

Кыз Жибек - Жагалбайлы, Толеген - Шекты.

[enhd]

Карахакал-Байбулат Султан -башкир Ногайской даруги. Был известен также под именами Султангарей, среди юрматинских башкир как Юмагул. Калмыки, казахи и алтайские тюрки называли его Шуна-батыр. Возглавлял движение башкир против экспансии Русского государства в 18 веке, (март1740 г.)в союзе с казахскими ханами Абулхаиром, ханами Среднего Жуза.

Список известных башки

Что означает ногайская даруга?

Думаю что башкиры входили в состав ойратов...

[Акскл]

Энциклопедия Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А. (1890 - 1916гг.)

Каракасал — загадочное лицо, действовавшее в период 1735-1741 г. При Анне Иоанновне во главе управления наших восточных окраин был поставлен хорошо знакомый с их бытом Кирилов, который составил проект об основании города при впадении р. Ори в Урал. Проект этот, утвержденный русским правительством, вызвал возмущение среди башкиров, которым нетрудно было предвидеть, что с заложением новой крепости на границе дарованных им Россией земель они должны будут навсегда утратить свободу своих действий (см. Башкиры). В это время явился в Киргизской степи Каракасал Это был человек 30-35 лет, ревностный магометанин, храбрый, совершивший путешествие не только в Мекку, но и по всем среднеазиатским государствам. Он в совершенстве знал арабский язык, толковал Коран, знал массу языков и наречий, говорил увлекательно и жил безукоризненно. О своем происхождении он рассказывал, что был сыном чжунгарского хана, но брат его, Галдан-цэрэн, захватил принадлежавшую ему власть, вследствие чего он и должен был скитаться по чужим странам под именем Каракасал, хотя зовут его собственно Шуно. К киргизам он явился просить помощи для похода против чжунгаров с целью отыскания якобы принадлежавшего ему по праву чжунгарского престола. Каракасал привлекал к себе киргизов своею преданностью мусульманству и обещанием водворить религию Магомета в Чжунгарии; они слушали его, но, боясь поражения, не решались воевать за него с чжунгарами. Когда слава о Каракасал дошла до башкир, в их среде составилась значительная партия, которая стала приглашать Каракасал на ханство. Явившись в Башкирию, К принял начальство над мятежными шайками. Район его набегов на русские поселения ограничивался сначала нынешними уездами Челябинским, Верхнеуральским, Троицким и частью Орского, т. е. левым берегом Урала, ближе к киргизским степям. Русское правительство двинуло против мятежников войска под начальством казанского губернатора Мусина - Пушкина и в то же время предписало Кирилову возможно скорее заложить Оренбург на месте нынешнего Орска, что и было исполнено осенью 1735 г. Основанный в глухой степи и удаленный по крайней мере на 500 в. от сплошных русских поселений, Оренбург нуждался и в боевых припасах, и в провианте для гарнизона. Каракасал решился не допускать до новой русской крепости провианта и пороха, причем, постоянно отбивая русские обозы, принес много зла русскому делу. В 1736 г. на место Мусина-Пушкина был назначен Румянцев. Первым делом его было назначение награды каждому, кто представит ему голову Каракасал, но охотников на эту награду не нашлось ни при нем, ни при заместившем его с 1738 г. Татищеве. Последний потребовал увеличения числа войск; слухи об этом заставили башкир еще более сплотиться и провозгласить Каракасал своим ханом. Он принял титул султан-Гирея и снова перекочевал в более безопасное место, за Урал. В следующем 1739 г. Татищева заменил кн. Урусов. Желая получить верные сведения о Каракасал, он начал суд над 300 пленными башкирами; из показаний их выяснилось, что Каракасал был якобы простой башкир Юртамышской волости, по имени Миндегул. Много лет назад бежал он с места своей родины, но где затем бродяжничал, неизвестно. О таком происхождении его знали все те башкирские родоначальники, которые звали его на ханство, но скрывали это от народа. Получив такие показания, Урусов разослал "универсалы" о самозванстве Каракасал и снова убеждал всех, как русских, так и инородцев, принять меры к его поимке. Между тем Каракасал держался на прежних местах, ближе к киргизам; страшный мятеж, охвативший весь Исетский род, был вызван его усилиями. Урусов послал на Исеть сильные отряды, и Каракасал, постоянно разбиваемый ими, бросился наконец в Киргизскую степь. На дороге он был еще раз разбит русским отрядом Павлуцкого, после чего, раненый, с 60 нукерами добрался до ставки киргизского Абуль-хаир-хана. На требование Павлуцкого выдать Каракасал Абуль-хаир отвечал, что, "по обычаям страны, киргизы не могут удалить своего гостя, особливо такого именитого, каким был султан-Гирей, сын чжунгарского хана". Продолжая жить у киргизов, как истинный султан Гирей, Каракасал сделался богачом, купил 7000 лошадей и верблюдов и с разрешения ханов всех киргизских орд стал собирать добровольцев для похода против чжунгаров. Весною 1741 г. Каракасал двинулся в Чжунгарию, где совершил ряд грабежей и убийств; чжунгарский Галдан-цэрэн двинул против него 20-тысячное войско, и Каракасал, совершенно разбитый, скрылся неизвестно куда. Рычков, исследуя личность Каракасал, не определил ее происхождения, но полагал, что, находясь на Кубани, Каракасал мог слышать историю чжунгарского Шуно, имя которого и принял впоследствии. Имя Каракасал было измышлено им, чтобы обмануть киргизов, и в этом виде оно вошло в русские акты; правильнее звать его Карасахал, как действительно и называли его тогдашние русские путешественники. Предполагать, что Каракасал был башкир, едва ли возможно, ибо в таком случае с ним едва ли стали бы дружить киргизы, всегда презиравшие башкир; наконец, за то, что Каракасал не был чжунгаром, ручается его не только принадлежность, но и ярая приверженность к религии Магомета, доказываемая эпосом самих чжунгаров. См. Рычков, "Оренбургская история" (в "Ежемесячных сочинениях Миллера", 1769 г.); его же, "Оренбургская топография" (СПб., 1792); Falk, "Beitr ä ge zur topographischen Kenntniss des russischen Reichs" (СПб., 1786); "Каракасал, лже-хан Башкирии" ("Оренбургский листок", 1880 г., №№ 7-17); Алекторов, "История Оренбургского края" (Оренбург, 1883); Позднеев, "Образцы народной литературы монгольских племен" (СПб., 1880; о Шуно); Radloff, "Proben der Volkslitteratur der Türkischen Stämme Sü d-Sibiriens" (СПб., 1866).

А. Позднеев.

[Kamal]

Карасакал потомок Кучума, каракалпак. Настоящее имя Байбулат, сын Хасана султана.

Вот архивный документ 1742 года от слов башкирца Ягафера Елдашева, хорошо знавшего все тайны Карасакала.

http://ufagen.ru/node/28939

1742 г. ноября 13.—Объявление башкира Сибирской дороги, Кара- тавлинской волости Ягафера Елдашева в Уфимской Провинциальной Канцелярии с сообщениям биографических данных о Карасакале, его роли в восстании и об отношениях башкир с казахами и каракалпаками, с приложением родовой росписи о происхождении Карасакала, составленной на основании сведений, полученных от него самого и каракалпацкого хана Шайбака.

I. — 1742-го года ноября 13-го дня Уфинского уезду, Сибирской дороги,. Каратавлинской волости башкирец Ягафер Елдашев объявил словесно:, в прошлом де 1740-м году вешнею порою в Уфимском уезде на Сибирской дороге как явился самозванец вор Карасакал и о себе объявил, что он, имянем Солтан-Гирей, сообщась тое ж Сибирской дороги з башкирцами, которые к нему тогда пристали, Алазиянгул ом да Кувакандкой волости Саиткулом батырем р товарищи зачали бунтовать, х котором уже и протчие пристали, о коих довольно известно. И в то время был на Сибирской дороги для збору штрафных лошадей переводчик Роман Уразлин, которой с пойманным главным вором Тюлкучюрой за ево противность послал в Мензелинск Шайтан-Кудейской волости Шиганая Бурчакова, которой привез указ от генерала Соймонова о поимке башкирца брата моего Исламгула Елдашева с товарищи за прежнею ссорою безвинно с ним Шиганаем о вотчин¬ной земле. И после того спустя месяца с 3 послан был от оного ж Уразлина старшина Медияр Аркаев, которой привез указ от генерала Соймонова о поимке и о присылке в Мензелинск разных волостей лутчих башкирцев, а имянно Мандара Карабаева с сыном Мавлютом, отаршину Сюяргула Сускина, Уразметя Чирюева, Сюлеймана Уразаева, Елдаш муллу Суярымбетева и меня з братом Исламгулом с товарищи, всего 28 человек. И увидя вышеписанное несносное раззорение, хотя б и можно было ево Карасакала с малыми своими союзники поймать, ибо брат мой Исламгул ево Карасакала с малым собранием и привел в Тырнаклинской волости в деревню Васкину человеках в 60, в коей был в то число збор старшина Козяш Рахманкгулов, Шиганай Бурчаков с товарищи, всего человек з 200 ис коих пристали к нему Карасакалу, а Старшины Козяш и Шиганай разбежались. А мы з до- стальными не чая себе получить никакой милости ево непоимали и пристали к нему, ибо означенные башкирцы, також и я росле бытия у курану и платежа штрафных лошадей в 1738-м году, никакой противности не чинили, и из них некоторые достальные л поныне находятся в верности;, к тому ж мы с протчими башкирцами не токмо для доносу к ея и. в. о состоянии здешних долговремянных безпокойств ездить, но и для прозьбы о своих нуждах проскть до здешних командиров означенной/переводчик Уразлин не допущал, и называл себя всегда над нами судьею, и,яко бы о том имел указ от генерала Соймонова, а в протчих ево показанных башкирцем обидах впредь по присяжной должности объявлю. А про оного Карасакала слы- шел я Сибирской дороги от башкирца Алазиянгула, что он пришел ис Кубани чрез Астрахань один и приехал на Нагайскую дорогу под видом абыза или нищаго, а инде сказывался работником и чрез Нагайскую дорогу перешел на Сибирскую дорогу сказывая о себе предупоминаемым же образом, також объявлял яко бы он Нагайской дороги, Юрматынской волости башкирец имянем Минлигул. Да помянутой же Алазиянгул сказывал, что он Карасакал пришедши жил до начатия бунта своего в Уфинском уезде- за I года; он же Алазиянгул сказывал что де он по приезде ездил с Сибирской дороги в Киргиз-Кайсацкую Среднюю Орду, а в котором году, ъ виделся ль с кем, и зачем ездил и с кем, о том не сказывал, а жил в Барын- Табынской волости у башкирца Ракая, чей сын не знаю. А про него знал ли он Ракай, про то я не знаю ж, которой Карасакал себя и объявлял, как выше показано. А в Киргис-Кайсацкой Орде называется Суна батырь хан, конташин сын, и имеется брат ево Картан-Сирен в той Калмыцкой орде ханом, а иные называли ево ж Карасакала, яко бы он из башкир Уфинского уезду, и то все напрасно, а как ево зовут, и чей сын, и ис которых родов, о том объявляю при сем для лутчаго разсмотрения родовую роспись, о котором я подлинно сведал от самого от него Карасакала, також и от каракалпацкого хана Шайбака. И как я был в 1740-м году летним времянем в Киргиз-Кайсацкой Орде и в то время ис Ташкент приехал во оную Киргискую Орду один человек ташкенец, называемой Мансур хозя, которому давали 1 киргисцы на поминовение умерших родителей скотом и протчим, кто чем сможет, и онаго Мансура случилосямне видеть у киргисца Буран-бая, Кал-, каман Еварбеева сына, которой сказывал мне Егаферу, что здесь скудно тебе жить, а лутче тебе ехать в Ташкента, к чему я и сам охоту имел, ибо де тамо заставляли киргисцы у башкирцов лошадей красть. И как я собрался и хотел садится на лошадь, и Оной Карасакал призвав к себе стал го¬ворить и приказывал, чтоб свидится мне с каракалпацким ханом Шайбаком, Ишимовым, кой будет ему племянник родной, и объявить ему, что он обретается жив и в доброй здаровье, и ежели де ему Карасакалу жить будет неможно, то де приедет к нему Шайбаку хану. И на то я не поверя говорил, что де называется как выше показано, и на то он мне подтвердил по присяге своей и объявил настоящее свое имя, а как зовут и чей сын, о том объявлено в вышепреупоминаемой родовой росписи имянно. Й потом я быв в Ташкенте з год, а ис Ташкента поехал в Каракалпаки, владения Шайбака хана, з башкирцем Ногайской дороги, Тамьянской волости Елкаем, чей сын не знаю, и приехал к нему во владение, которой кочевал около Сыр-Дарьи где увидел своих башкирцов, которые выехали из Уфимского уезду в разные замешании, всего человек со 100 и по свидании с ними раз- говарились, которые сказывали мне, что здесь Шайбан хан, и потому я к нему и пошел и объявил по ево Шайбакову спросу об нем Карасакале. И услыша показанной Шайбак хан такие от меня речи и с матерью своею Аишею, з женою и з детьми своими, заплакали, и на другой день зарезав быков зделал для великой радости обед, а подлинно для какой радости зделали, о том никому не объявили и мне о том сказывать запретили. И в бытность мою у оного хана приезжали от оного Карасакала посланцы ис киргисцов Утяби да Кабакби 1 двумя человеки, а как зовут не знаю, и оной Шайбак с приезду моего накрепко мне запрещал, чтоб мне не сказывать, что ему Карасакал дядя, також и после предписанных посланцов запрещал, чтоб каракалпаком не сказывать, а ежели де услышу, то де будет тебе смерть: Оной же Шайбак сказывал, что имеется у Карасакала сын, а как зовут сказывал, в Аральском городе ханом, токмо я запамятовал, а киргисцы между себя говорят, что Карасакала отдать никому не хотят, в чем и присягали. А хотя Барак и Абул-Маметь говорят, что ево руским отдать надобно, точию крепко ево держат потому, что яко бы он Суна и подлинно знают, что не Суна, також и не кубанец, а откуда подлинно, не знает; токмо Барак салтан как приезжал в Киргис-Кайсацкою Среднюю Орду в том же 1740-м году летним времянем для свидания ко оному Карасакалу во шти стах человеках и после оного свидания с Ним Карасакалом объявил он Барак солтан всем своим киргисцам, что де он Карасакал очень красив собою и он де конечно не калмык, и не кубанец и может быть он ис природы каракалпацких ханов, и по тому говорению и велел за ним смотреть своим киргисцам. Ежели будут ис Каракалпацкой Орды приезжать к нему каракалпаки, то б с ним один на один до разговоров не допускать, дабы де он не мог согласитца с каракалпаками, и туда утти и нам вреда учинить, ибо он выехав из Уфимского уезду з башкирцами хотел прямо ехать в Каракалпацкую землю, токмо ево остановили з башкирцами в Киргизской Орде не допустя до Каракалпацкой земли, и за тем своего Аблая хана от черных калмык и не выкупают, а оные калмыки требуют показанного Карасакала и вместо онаго обещают отдать одного Аблая хана, которой и поныне у калмык обретается. Он же Карасакал неоднократно Каракалпацкую Орду раззорял и брал много ясырей, и то он делал по приказу тайно-показанного Шайбак хана, ибо от оного Шайбака владения ево некоторые каракалпаки отбыли, а почитают у себя ханом одного беглеца сарта Абдрахмана, кой на- пред сего жил в Уфимском уезде, на Ногайской дороге в разных местах и называет себя яко бы он Солтан-Мрат хан и бутто напред сего пойман он был в Астарахани и повешен был в Казани, и оттуда будто ж он яко бы своим святовством не обвесился и ушел, и показывает на себе рану пониже груди на боку крючную. А в бытность мою в Каракалпаках от оного ж Шайбака и от матери ево Аиши, которая ево Карасакала вскормила, что я об отце ево Карасакалове и о протчем слышал, что отец ево Карасакала Хасян солтан был в городе Урганисе ханом, которой между Каракалпаков и Бухар к Хиве, только не знаю какой ради притчины, выгнат ли или сам выехал х калмыцкому хану за Волгу з двумя сыновьями Ишимом да Бай-Булатом, кой называется ныне Карасакал ом, которой Карасакал был 13-ти лет, а ныне как я слышал чрез Шайбака хана, что ему ныне 51 год. И по прошествии де нескольких лет каракалпаки приезжали в Калмыки и испросили у Хасяна сына одного Ишима к себе в ханы на место умершаго хана Зянгира, и помянутой Хасян солтан отдал им сына своего Ишима в ханы, которой там и был по смерть. А после ево принял владение ево сын ево большей Шайбак хан, которой и поныне там живет отцовское, называемой китайской и кипчацкой роды, в котором владении з 20000 дворов, с которым меньшей брат Выбыть салтан в одном владении живет. А брат Убеитулла хан живет ханом над каратским родом, у которого владения по их скаске з 10000, а четвертой брат Каип хан над морскими каракалпаками, у которого владения з 10000. А по. отдаче болышаго сына Ишима Бай-Булат, называемой Карасакал, остался при отце своем в Калмыках, где оной ево отец Хасян солтан и умер, а сколько времяни, о том не знаю. А после смерти отца своего Хасяна с кем, и когда, и куда ис Калмыков ушел и где жил, того не слыхал. И о вышеписанном объявил я по присяжной своей должности сущу правду, в том и тамгу приложил [тамга42].

Подлинное объявление толмачили: переводчик Кил-Мухамметь Ураков, талмачь Иван Ершов.

У подлинной копии пишет тако: Петр Аксаков.

Ибак - Чевак Девлетгиреев

II. — Роспись родовая о бывшем возмутителе в Башкире Карасакале по объявлению башкирца Егафера Елдашева.(сама роспись приведена в прикрепленном файле)

Подлинная за толмачеством показанных в объявлении переводчика и толмача Подлинная копия подписана по сему: Петр Аксаков.

ГАФКЭ. Коллегия Иностранных Дел. Дело 1742 г. октября..., №3, лл. 15—19, 20 об.— 21. Копия с копии. В рукописи последовательные ступени родовой росписи, изображены в форме кружков.

1 В рукописи приписано: У сего Шайбака башкирец Егафер был и о Карасакале слышел, как в объявлении показано.