кузнец

Последний пост Урянхайца меня порадовал. Вот! Так держать!

http://img145.echo.cx/img145/4282/18rn1.jpg Вот это - Северо-Западная Монголия. Убсунурия. Изваяние примерно 12-13 веков. (Монгольское время). Кто это, кыргыз, или найман. А кроме них, кто еще может быть? Вот тут кыргызы и жили! http://img112.echo.cx/img112/7141/13px.jpg А вот это - Саяны. Это же вообще непроходимо, когда "снег глубиной с копье". Это полная "безнадега" Здесь пройти нельзя степняку. Он от ужаса умрет. http://img112.echo.cx/img112/2540/35iz.jpg Это то же самое, через 100 километров бесконечной тайги и горных болот http://img112.echo.cx/img112/6396/19kq.jpg А это северная часть Убсунурии, Эрзин-гол. Это тоже территория кыргызов до их частичного переселения в Минусу.

А слово Елань слышали когда нибудь?

К сожалению, четче нет, но крупнее можно сделать. Попробую еще поискать более качественную копию. Я сначала привел неверные данные, меня поправили, это не чаша, а зеркало. Найдено оно в Западной Сибири, на угорском культовом месте, поэтому тюркская руника здесь не должна быть. Ханты же письменности не имели. Может быть, это, все-таки тоже арабский текст, просто другой почерк? или стиль письма?

http://img102.echo.cx/img102/8666/16uy3.jpg Извините за плохое качество, это копия с плохой копии серебряной чаши которая найдена на культовом месте в Западной Сибири. Хранится в музее Томского университета. Там пытались проконсультироваться у человека, который, якобы по арабски читает. Человек сказал, что это вообще не текст, а просто имитация, подражание арабскому письму и вообще все это ерунда. Посмотрите, пожалуйста, может быть будут другие мнения?

Мех не синоним денег, это может быть синонимом богатства или ходового товара. В Сибири шкурки соболя были весьма большой ценностью, однако они не были деньгами. За этими шкурками шли русские в 17 веке, за ними же приезжали среднеазиатские купцы начиная с первых веков нашей эры. Мех был богатством и за него везли в Сибирь серебро, в том числе и монеты. Но монеты были нужны местным жителям только как украшения, амулеты или символы престижа. Они не были в обращении. Торговли на монеты не было. Торговля была меновой. Очень хорошо торговля с кочевниками описана в художественной книге Обручева (автор Земли Санникова) "В дебрях центральной Азии", где повествование идет от имени такого предпринимателя, который держит лавчонку в каком-то городке, не помню уже где, в Синьцзяне, но каждую весну выезжает в степи, едет по монгольским кочевьям, раздает свои товары, потом возвращается, спустя 2-3 месяца и собирает согласно договоренности шкуры, шерсть, войлок, в общем "произведения местного труда". Деньги же никого особо не интересуют, кроме самого купца, но он "делает деньги" уже в городе, продавая шкуры и войлоки или снова меняя их на нужные товары. Вот пример, может быть не совсем правильный, с иранским фарном. Это же богатство, благополучие, стабильное благосостояние. Но не деньги. На Руси наоборот, денежное дело было довольно хорошо развито. Но это в первую очередь потому, что варяги очень любили торговать. (В средневековых курганах весы для взвешивания серебра чуть ли не в каждом погребении). И путь из варяг в греки, это торговый путь. Здесь хорошо знали монеты. Одних дирхемов на Руси найдено сотни тысяч. И европейских денариев огромное количество. Только собственно своих монет всего несколько сотен, но это потому, что арабские дирхемы прекрасно служили монетами. Они были хорошего качества и их было много. Упоминаемые "монеты" с названием "белка", это то, что на самом деле в источниках называется "бела", а не белка. Это белая, серебряная монетка. Например, в ПВЛ, знаменитая фраза - "по белке с дыму". При проверке оказывается, "по беле", а не по белке. Или есть высказывания по поводу "обложения", по щелягу с плуга. Это какой-то синоним Шиллинга, сумма, которая берется с определенной единицы налогообложения (возможно "плуг", что-то вроде средневековой "сохи" которая на Руси представляла собой довольно обширные земельные угодья). Я противник меховой теории

Если мы начнем реанимировать "меховую теорию", то на самом деле мы будем "изобретать велосипед". Литература обширна, "препирались" большие специалисты Мы, конечно, тоже можем поговорить, но это пустая трата времени. Кроме вышеприведенного источника, история больше не знает кредитных денег. Мы же не допускаем существования банковской системы в 11 веке. Это же не китайцы и не евреи. Это восточноевропейские варвары. Кочевники же вообще о деньгах как о феномене имели смутное представление. А славяне просто "заимствовали" или научились денежному счету и обращению от Византии и от Балтийских стран. Гарнати писал в том же сочинении и явно нелепые вещи. Что-то там об изумрудных беседках набитых золотыми кирпичами, которые никто не может унести или водоемами, куда проваливается любой, кто хотя бы палец макнет, то даже если будет привязан веревкой, все-равно утонет.

К сожалению, я работал с документами по гербу г. Кузнецка и соответственно немножко касался общей истории российского герботворчества (но совсем мало, только чтобы ориентироваться). Поэтому я знаю, что документы должны быть. Анкеты рассылались неоднократно по всем городам империи. Но к сожалению, на многие, ответы не пришли. Но в этих случаях, Санти рисовал гербы как ему представлялось, по названию города. Так Великим Лукам (речные излучины), он нарисовал лук из которого стреляют, и городу Старицы (старая протока реки) нарисовал старушку. Бедного Санти обвинили в участии в заговоре, арестовали и сослали и большинство документов пропало. Но в архивах Спб, можно поискать что-то. Думаю, если приметесь, найдете что-нибудь.

Уважаемый Ар, можете не искать, это сообщение Абу Хамида Аль-Гарнати. В его тексте много интересного, но много и откровенных сказок. Момент с использованием беличьих шкурок вместо денег мусолят наши нумизматы уже более 100 лет, но все никак не могут договориться, насколько это реально. Самое смешное, что шкурки эти использовались, согласно автору, в земле саклабов. А я тут гляжу, появились у народа сомнения и в том, что саклабы это славяне (несколько высказываний увидел в интернете). Поэтому сообщение Гарнати было долгие годы знаменем у сторонников "меховой теории" в русской нумизматике.

Прошу меня извинить, но кредитные деньги в средние века невозможны. Это уже не история, а экономика. Там свои законы.

Гербы, которые составлялись Франциском Санти, делались на основании ответов на разосланные по всем городам анкеты, в которых между прочим подробно расспрашивалось, имелись ли какие-то эмблемы или старые городские печати или какие есть в окрестностях достопримечательности или важные события истории. Если оказывались старые эмблемы, герб составлялся на их основе.

Конечно, слово тотем в данном случае некорректно. Я тоже его использовал, хотя так и думал, что нехорошо это говорить, пытался оговорки сделать. Ну ладно, глупо вышло.

Я встречал такое утверждение, что негативное отношение к собаке у мусульман появилось в ходе борьбы с зороастрийцами, якобы для того, чтобы досадить огнепоклонникам, мусульмане, точнее вновь обращенные, из бывших огнепоклонников стали мучить и обижать собак. А в Коране нет ни слова о плохом отношении к собаке. Даже, если не ошибаюсь, есть породы собак (борзые) которые считаются "чистыми" животными. У тюркских народов Сибири вообще отношение к собаке хорошее, что не мешало, впрочем приносить жертвы собаками. Только тувинцы, если не ошибаюсь, собак совсем не ценили. Енисейские кыргызы клялись на собачьей крови. Вонзали нож в лапу собаке, а потом пили кровь для подтверждения клятвы. Или "рассекали собаку и меж ее половинок проходили". Однако при этом было и такое суеверие, что нельзя было допустить, чтобы собака оказалась выше головы человека. Если собака забегала на крышу дома, это считалось плохой приметой. Оскорбительным было для них и то, что русские носили шапки из собачатины, особенно, если такую шапку вешали где-то высоко.

Вот это высказывания наших студентов. Причем это историки. Хотя и первокурсники. И ведь не все они отчислены. Нумизматика появилась в глубокой древности и явилась результатом развития человека. А. Невский чеканил монету в честь своей победы. Ефимок с признаком, это монета, на которой написано — "Ефимок с признаком" (На семинаре учимся делать правильное описание монеты) На монете 50 рублей 1993 года — Скажите, это же не колос дуба, у дуба же нет колосьев. О советском рубле с изображением скульптуры на Мамаевом кургане: "На монете изображена богиня победы — Ника". На монете 20 копеек 1967 г. изображен крейсер "Аврора". Барышня спрашивает: "А что тут за корабль?", соседка по парте — "Это какой-то завод, видишь трубы?" Есть наука геральдика, она изучает достояние России Кемеровская область была открыта в 1943 году. Лошадь в гербе Кузнецка потому, что он основан в год лошади Лошадь на гербе смотрит в Томскую губернию (имеется в виду герб 1804 года г. Кузнецка Томской губернии) "Чисто читала, что надо конкретно по билетам. На гербе Сарбалы нарисован не чисто малыш, а конкретно ребенок…. " На гербе РСФСР изображены мужчина и женщина (Имеет в виду скульптуру В. Мухиной «Рабочий и колхозница») СССР — это …советская… социальная… какая-то республика. Герб помещался на органах. (Долго думает, потом добавляет). Администрации. Триколор (имеется в виду российский флаг) приняли после гражданской войны, Петр I. Метрология, это наука о метрах. Точнее это наука, изучающая возникновение источников. (об аршине) Локоть называется стамбульский, потому что в Стамбуле его приравнивали к локтю. Хронология Високосный год, от слова "вискас", что значит второй.

Вот этот текст я скачал из Интернета, но не помню с какого сайта. Это Маркварт, «О происхождении народа куманов». Фразы здесь типа кит.30 или гр.35 значат, что в оригинале было слово на китайском или греческом, но переводчики, видимо по техническим причинам, эти знаки вставить в текст не смогли. Что касается куманов, то и в других источниках я сталкивался с тем, что название куманов иногда воспринималось как оскорбление самими же куманами: Этноним “кун”, насколько мне известно, может относиться к нескольким кочевым народам “тюрко - татарского” происхождения. От аналогии с именем хунну (---кит-30--, Hung-nu), в более древнем написании Kung-nu, в раннем периоде Hun-jok (---кит-31--), я полностью отказываюсь, то же относится и к регулярно упоминаемым в паре с тохарами ....гр.32.., они же фуны, хрины (Phuni, Chrini), которых извлекают из географических сочинений III-го века до н. э. Первое наименование, вероятно, представляет собой насмешливое прозвище со значением “пес” и восходит к индоевропейскому языку народа ...кит.33.. ку-су (Ku-su) из Турфана, так называемых (по-моему неправильно) тохаров, где корень “ку-“, в падежной форме “кун” означало “собака”. С другой стороны, ....гр.34.. и ....гр.35.. - это различные формы передачи индийского имени «бхаутта» или «бхута» (Bhautta, Bhuta), которое относится, без сомнения к жителям Тибета. Попытка Томашека связать это название с хунну как фонетически, так и топографически неверна. О нумизматическом явлении, которое называется КУНА, связь с куницей теоретически возможна, но именно в значении переносном, как "что-то блестящее", и то это весьма сомнительно. Меховая теория была большим мыльным пузырем, он не выдержал испытания. Сейчас уже очень мало кто считает, что куна-шкурка куницы, веверица, бела или векша шкурка белки, а полушка - пол-ушка зверька. Нет, приведенная этимология меня не убедила. Хотя я было насторожился сначала, но к Сулейменову у меня двойственное отношение, он мне напоминает Гумилева. Его сведения интересны, но слишком эмоциональны. Связи между куной-виной и куной-платой я не вижу. Тем более в русском языке были и специальные термины (вира) для таких вещей. Интересно то, что у очень многих тюркских народов есть легенда о собаке, которая привела их на место, где они стали жить. Кого ни копни, у всех она есть. И все-таки, кто-нибудь прокомментирует высказывание Гумера Саттарова, что древнетюркский языческий обряд требовал принесения в жертву собаку при похоронах?

http://lib.baikal.net/koi.cgi/FILOSOF/ELIADA/zalmoxis.txt вроде, по теме, хотя не все и не прямо

Кто-нибудь прокомментирует?

Я преподаю нумизматику в числе других Вспомогательных исторических дисциплин (ВИД), и студентов я заставляю усвоить, что слово куна является однокоренным не «кунице», а означает то же, что и английское слово «Coin» - монета и восходит в латинскому «cuneus», что значит «кованый, битый», так как европейские монеты были чеканными. Ваша этимология в данном случае для меня является полной неожиданностью. Хоть это снова не в тему, но нельзя ли узнать немного больше о тюркском слове «плата» - «кун»?

Уважаемый Керим-хан, надеюсь, Вы не обиделись? Здесь вы прекрасно привели аргументы, корректно, ясно, убедительно. Полностью соглашаюсь. Только одно остается. Если мы не можем утверждать, что сака=собака, то так же мы не можем утверждать, что сака=олень. Эти объяснения имеют обоснования примерно одного уровня.

Не то чтобы статьи, это я взял кусок из историографии к своей диссертации, которую защищал в 1998. То, что по теме выдернул, слегка исправил, сократил, что-то дополнил. Что касается Черемисина, то я с ним много по данной теме разговаривал, поэтому может быть в печатной работе как-то по другому представлено его мнение, а я излагаю больше то, что он сказал.

Уважаемый Керим-хан. Позвольте все-таки снова к Вам обратиться с просьбой о более корректном поведении. Может быть Вы не замечаете сами, но от многих Ващих высказываний на форуме появляется некоторая нервозность. Вы допускаете оскорбления в чужой адрес, причем, практически всегда совершенно не к месту. Это не способ ведения дискуссий. Я тоже со многими высказываниями не согласен, но если я не могу квалифицированно возразить, я молчу. Зачем огульно обвинять людей во лжи или глупости или ксенофобии? Ошибаться можем мы все. Пожалуйста, будте аккуратнее в высказываниях и взвешивайте свои слова.

Спасибо Ар_ Я немножко добавлю, ничего если что-то повторю и уже сказанного? Названия народов или племен достаточно часто происходят от имени первопредка или какого-то легендарного правителя. Так без сомнения название узбеки, происходит от имени хана Узбека. Само же имя некоторые исследователи возводят к названию собаки. Также как имя хана Кончака например, и многих других. Кроме ногайцев, известны из китайских хроник Собаки-Жуны (Цюань Жуны). Название Бурят от Бури (волк). О семантическом единстве собаки-волка говорить смысла нет после работ В.В. Иванова. Пес как предок известен повсеместно. А.П. Окладников, обнаруживший захоронения собак в Забайкалье, в комплексах глазковского и китойского времени, писал, что культ собаки имеет по этнографии 2 аспекта: первый имеет отношение к мифологии эпохи материнского рода (пес-предок) и второй — "собаке принадлежало важное место в погребальном культе как водительнице умерших, особенно новорожденных и маленьких детей ... в страну мертвых" (Окладников, 1955. — С. 302). С.В. Для более поздних памятников в Сибири, мнение, что собака являлась проводником и защитником умершего, разделяют Л.Л. Викторова и С.В. Данилов. Л.Л. Викторова в статье, посвященной ранним формам религии киданей, рассматривая предков киданей — племена ухуань и сяньби, основываясь на письменных источниках, сообщает, что в погребальных обрядах этих племен особая роль принадлежала собаке. Именно собака была у них проводником души покойного в загробный мир, она приобщала душу умершего к его ранее ушедшим в "тот мир" на гору Чишань духам предков (Викторова, 1974. — С. 264). С.В. Данилов рассматривает захоронения собак, часто встречающиеся в хуннских комплексах Монголии и Забайкалья и приходит к выводу, что собака являлась проводником души умершего человека. При этом он опирается на вышеупомянутую работу Л.Л. Викторовой (Данилов, 1983. — С. 110). Эту же психопомпную функцию собаки на материалах погребального обряда Древней Руси конца IX — начала XI веков выделяет Ю.Э. Жарнов. Выделенный А.П. Окладниковым на археологических материалах Восточной Сибири тотемический аспект культа собаки, поддерживается археологами с меньшей уверенностью. Вслед за ним З.А. Абрамова. В.Е. Ларичев и Е. Ф. Седякина считают, что захоронения собак в хозяйственных ямах и на культовых местах (Ленковка, Усть-Белая, Калашникова Падь и др.) связаны с культом зверя и тотемистическими представлениями (Абрамова, Ларичев, Седякина, 1960. — С. 10). Так же и А.В. Новиков, предполагает, что это может быть каким-то обрядовым действием, отражающим тотемические представления (Новиков, 1995. — С. 63-71). Интересен образ Сэнмурва, который, на первый взгляд к теме не относится. Но все не так просто. Сэнмурв в древних текстах описывается вместе с носителями доброго начала. Плодородие на всей земле обеспечивается ниспадающими с дождем семенами, опавшими со священного дерева благодаря Сэнмурву. В изобразительном искусстве элементы собачьей породы Сэнмурва нашли более широкое и конкретное выражение, чем в тексте Бундехеша. Большинство сохранившихся изображений Сэнмурва относится к сасанидской торевтике (Тревер, 1933. — С. 293-328). При этом Сэнмурв «не одинок». В хакасских сказках присутствует образ чудесной собаки, вылупившейся из яйца турпана. От этой охотничьей собаки не может уйти ни одно живое существо. В сказке прямо не говорится, что эта собака по имени Хубай-Хус — крылатая. Но это возможное предположение (Катанов, 1963. — С. 104-105; Коре Сарыг на буланом коне, 1974). Семантике мифологического образа Хубай-Хус посвятил специальное исследование М.И. Боргояков. Он разбирает этимологию слова Хубай и связывает его с божеством Саяно-Алтайских тюрок — "Матерью Умай", обитающей на небесах и охраняющая младенцев. Другое значение термина Умай — мифическая птица, которая гнездится в воздухе. М.И. Боргояков считает, что в тагарскую эпоху образ собако-птицы широко бытовал на обширных просторах Евразии (Боргояков, 1980. — С. 272-276). Связь Умай и Сэнмурва проявляется в их функциональной сущности — это крылатые существа, связанные с плодородием на Земле. Образ Умай в таком же контексте рассмотрен Д.В. Черемисиным, который указывает на дуализм этого образа. Д.В. Черемисин не сомневается в связи образа богини Умай и крылатой собаки Хубай (Черемисин, 1997. — С. 31-43). У киргизов слово к"умай означает так же "снежного грифа" или "сказочную собаку", от которой никакой зверь не может спастись и рождена она от хищной птицы грифа. Чудесный пес Кумайык, рожденный от птицы — верный спутник киргизских эпических героев Манаса и Семетея. Здесь уместно вспомнить историю породы собак, которые в Европе получили название грифонов. По поводу этого названия есть предположения, что оно произошло от греческого названия мифического зверя. Но дело в том, что грифоны происходят от охотничьих собак Тибета, которые назывались "Greiffs". Это подсоколиная собака — то есть собака, которая используется на охоте вместе с ловчими птицами. Надо полагать, что от такой пары охотников, действительно, не уйдет никакая дичь. Так же любопытна информация, приведенная Л.П. Сабанеевым, что собак "грифов" держат тибетские рудокопы (Сабанеев, 1986. — C. 247), невольно напрашивается сравнение с фразой Геродота о стерегущих золото грифах. Л.П. Сабанеев относит грифонов к щетинистым брудастым легавым и указывает на их качества: выносливость, ум, понятливость, смелость, крепкое здоровье, упрямство, злобность, чрезмерная горячность. Привезенные в Европу Людовиком IX грифоны достигали в холке высоты более 70 сантиметров. Это очень большие собаки. Собака, от которой никакой зверь не может уйти, известна и в греческой мифологии. Это Лайлапс — медная собака, изготовленная и оживленная Гефестом для Зевса. Лайлапс была выпушена Кефалом против чудовищной Тевмесской лисицы. Было предопределено, что никакая дичь не уйдет от собаки, но также было предопределено, что никто не догонит лисицу. Парадоксальная ситуация была разрешена Зевсом, который превратил их обеих в созвездие (Гусейнов, 1991. — C. 309). Здесь не указано, что собака имела крылья, но она превращена в созвездие, что имеет явную связь с эсхатологическим сюжетом небесной охоты. Рождается от птицы (орла или ворона) в грузинских легендах чудесная охотничья собака Курша, в два прыжка догоняющая туров (Грузинские народные предания, 1973. — С. 58-59). Курша, или по другим вариантам, рожденный от орла черный пес Гошия пытается освободить своего хозяина Амирани, навечно закованного в цепи (Амираниани, 1975. — С. 180; Бардавелидзе, 1957. — С. 52). Очень интересно здесь то, что Амирани эсхатологический герой — если он вырвется из своих цепей, то разрушит мир. Эсхатологическая роль не является редкостью для образа собаки в мифологии. Так в скандинавских сагах, говорится о неизбежности крушения мира, когда сорвется с привязи пес Гарм (Гармр) (Старшая Эдда, 1975. — С. 187) Вообще, в мифах разных народов Евразии, образ собаки представлен очень широко. Опубликовано немало исследований, посвященных раскрытию сакрального содержания этого образа. В первую очередь следует назвать работу В.Ф. Миллера, опубликованную в 1876 г. Это фундаментальная работа, в которой обширно цитируются главы Авесты, касающиеся собаки. Рассматривается образ собаки Сарамы из Ригведы, а так же приводятся свидетельства того, что в религиях разных народов — греков, иранцев, египтян, германцев и др., собака либо была олицетворением загробного мира, либо была прочно с ним связана. Это такие образы как греческий Кербер, иранские собаки, стерегущие мост Чинват, египетский Анубис, собаки индийского бога смерти Ямы, германские собаки норн, определяющих линию судьбы людей. Собаки видят духов, невидимых людям (Миллер, 1876. — С. 287-324). Тотемическую роль собаки (как и других животных) подчеркивает З.П. Соколова в научно-популярной книге "Культ животных в религиях", хотя она описывает так же сюжеты оборотничества и приводит примеры из мифологии о связи собаки с подземным миром (Соколова, 1972). Очень большое внимание уделено образу собаки в мифологии в исследованиях В.В. Иванова. Это такие работы как "Древнебалканский и общеиндоевропейский текст мифа о Герое — убийце Пса и евразийские параллели", "Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих культ волка", "К балкано-балто-славяно-кавказским параллелям", а также фундаментальное исследование, совместное с Т.В. Гамкрелидзе — "Индоевропейский язык и индоевропейцы". Работы В.В. Иванова лингвистические и носят характер реконструкций текстов и этимологический анализ имен и терминов, позволяющий осветить древние мифологические представления, которые не сохранились ни в литературе, ни в народной памяти. Его реконструкции хорошо аргументированы и очень убедительны. В.В. Иванов обосновывает, что в ритуально-мифологической практике названия "волк" и "собака" могут отождествляться. А в некоторых индоевропейских диалектах эти животные обозначаются одним названием. Волки, сопровождающие божество (Одина у германцев или Святого Георгия в Грузии) называются его собаками. Обосновывая семантическое единство собаки и волка, В.В. Иванов рассматривает мотив оборотничества, при котором "волком" становится человек, убивший человека и ставший по этой причине изгоем, а так же отправившийся в поход воин или вождь боевой дружины. Воинов сравнивают с волками или псами. Автор говорит о культе волка и собаки, которые очень тесно между собой переплетены. О культе бога войны, который является "волчьим" богом и ему в жертву приносят собак. Рассматриваются и космогонические мифы, в которых собака выступает как эсхатологическое существо — эти мифы рассматриваются в комплексе с героическими преданиями о предках-царях, победивших в единоборстве чудовищного пса (этот мотив сравнивается со змееборчеством). (Иванов, 1975. — С. 399-408; Иванов, 1977а. — С. 181-213; Иванов, 1977б. — С. 152-165; Гамкрелидзе, Иванов, 1984. — Т. 1-2). Разработке темы о семантической связи Воина и Волка/Пса, близка работа А.И. Иванчика, посвященная разбору греческой легенды о победе псов над киммерийцами. А.И. Иванчик доказывает, что речь идет на самом деле не о настоящих собаках, а "воинах-псах" — псами назывались скифские молодые воины, участвующие в походах в период прохождения воинской инициации (Иванчик, 1988. — С. 38-48). Это название могло вылиться и в название племени или како-то группировки, впоследствии ставшей самостоятельным этносом. Рассматривая роль собаки в мифологии, необходимо учесть и роль образа волка. Почитание волка широко распространено среди народов Евразии с глубокой древности. Особенно почитался волк древними римлянами. Помимо волчьего праздника Луперкалий и предания о кормившей Ромула и Рема волчице, с волками были связаны разные поверья, говорящие об их роли в древние времена. (Культура древнего Рима, 1985. — Т.1. — С. 114). Практически эти же, совпадающие до мелких деталей представления фиксируются у таких народов, как монголы, тюркоязычные и славянские народы. Л.П. Потапов считает, что верования о волке были распространены у тюркских и монгольских племен и народностей более чем у других народов. На примере этнографических наблюдений у узбеков, он отмечает, что большинство поверий о волке у них связано с роженицей, и стремлением сохранить новорожденного, но волк выступает в поверьях узбеков так же как охранитель и покровитель вообще. Амулеты и обереги из костей, зубов, когтей, частей шкуры или отдельных органов (губы, нос, половые органы и др.) волка, использовались очень широко в защитной магии, в народной медицине. С волком были связаны народные приметы об удаче. Л.П. Потапов считает, что в основе старинных узбекских верований и поверий, связанных с волком, лежат древние тотемистические представления тюркских племен (Потапов, 1958. — С. 135-142). Очень близка этой статье по стилю и форме статья Ф.Ф. Илимбетова о культе волка у башкир. Автор приводит старинные народные предания, в которых волк (волчица) выступает в качестве предка или легендарного проводника. Сообщает, что у башкир есть родовые подразделения с названием "буре" — волк. Что в самом этнониме "башкир" некоторые исследователи усматривали присутствие названия волка (Илимбетов, 1971. — С. 224-226). Интересны свидетельства Ф.Ф. Илимбетова о некоторых ритуалах, связанных с охранной магией — например, закапывание волчьей головы под порог дома или под фундамент — защищает семью от болезней, наговоров, клеветы и пр. В этих же целях закапывался в фундамент волчий клык или забрасывалась под крышу голова волка, клалась над дверью волчья лапа. Много поверий и магических приемов, связанных с волком — аналогичны приемам, описанным Л.П. Потаповым у узбеков. Автор считает, что этот культ волка свидетельствует о тотемических представлениях у тюрков вообще и у башкир в частности. Довольно близкие воззрения на волка существовали и у славян. При этом С.А. Токарев считает, что славяне почитали волка потому, что он был наиболее опасным животным (Токарев, 1957. — С. 46). На тотемическое начало культа волка у бурят указывает Г.Р. Галданова, предполагая вслед за Ц.Б. Цыденданбаевым, что и сам этноним "бурят" этимологизируется как "волк" (Галданова, 1987. — С. 35-36). Роли образа волка у древних тюрков посвящена небольшая статья Л.Н. Ермоленко. Автор резонно замечает, что анализ письменных источников и данных этнографии и фольклора, с одной стороны подтверждают достоверность сообщений китайских летописей о волчьей символике в древнетюркской среде, а с другой стороны, не могут быть объяснены лишь с точки зрения тотемизма. Далее, разбирая распространенный у тюркских народов обычай устраивать конное состязание — кокпар (козлодрание), детские состязательные игры и обычай баранты (барымты), автор приходит к выводу о существовании у древних тюрков "волчьих" мужских союзов, аналогичных таким воинственным союзам у индоевропейских народов, которые были описаны В.В. Ивановым (Ермоленко, 1992. — С. 187). Наиболее последовательна и подробна статья Р.С. Липец, посвященная стадиальным изменениям образа волка в тюрко-монгольских сказаниях. Автор начинает с тотемических представлений у древних скотоводов, которые, трансформируясь вместе с развитием общественных отношений, претерпевают изменения — от представления о волке-прародителе к волку-воспитателю, кормильцу и покровителю героя. Волк-предок превращается в проводника, хозяина леса, горы (что автор связывает с архаичным промысловым культом зооморфных "хозяев"). Затем появляется мотив оборотничества эпических богатырей и "волчьи" мужские имена. Также автор разбирает заклинания, обрядовые и "лечебные" действия, связанные с волком. Р.С. Липец делает вывод, что стадиальные изменения образа волка в тюрко-монгольском эпосе идут в направлении от тотемического прародителя, через кормильца героя и его "патрона", к поэтическому уподоблению героя волку как символу храбрости. При этом в эпосе взамен охотничьей, пастушеской тематики на первый план постепенно выдвигается тематика воинская, включившая батальные сцены, прославление воинов, но при живучести первоначальной основы. Автор считает, что "воинская" тематика культа волка ярко проявляется в кочевническом "зверином стиле", сложившемся в VII — VI вв. до н.э. в динамичных сценах борьбы волка с другими животными или в сценах терзания (Липец, 1981. — С. 120-133). Образу волка в древнем искусстве Сибири, преимущественно Саяно-Алтая и Центральной Азии, посвящена совместная работа В.Д. Кубарева и Д.В. Черемисина. Авторы, вслед за В.В. Ивановым, обосновавшим семантическое единство образов собаки и волка, рассматривают изображения волков и собак на древних изваяниях Сибири, на скалах, на орудиях труда и оружии, не противопоставляя эти образы, тем более что иногда невозможно уверенно сказать, кто изображен — волк или собака. Авторы считают, что образ волка/собаки на оленных камнях и на предметах, выполненных в "зверином" стиле в Центральной Азии имеет глубокие местные корни и нет веских обоснований для привлечения отдаленных в территориальном и культурном отношении аналогий, как это делает Д.Г. Савинов, рассматривая изображения собак на оленных камнях (Иванов, 1975. — С. 399-408; Гамкрелидзе, Иванов, 1984; Савинов, 1980. — С. 319; Кубарев, Черемисин, 1987. — С. 101-118). Авторы пишут, что в скифское время образ волка в искусстве распространился чрезвычайно широко. Большое внимание они уделяют стилистике таких изображений, выделяя наиболее важные для древних художников детали, которые могут быть гипертрофированны на изображениях, маркируя видовую принадлежность зверя. Авторы рассматривают изображения ушей, когтей, клыков, лап, пасти, головы, хвоста и других деталей, как значимых признаков. Далее они делают обзор опубликованных этнографами обычаев и поверий, связанных с волком и делают вывод, что представления древних жителей Евразии зафиксированы в изобразительных текстах, и что важный аспект реконструкции этих представлений — изучение изобразительного языка первобытного искусства (Кубарев, Черемисин, 1987. — С. 115; Кубарев, 1991. — С. 146-152). Также они присоединяются к мнению, что собака играла значительную роль в погребальной обрядности. С волками устойчиво связаны следующие сюжеты: 1. "Волк" и "собака" семантически могут отождествляться. А в некоторых индоевропейских диалектах эти животные обозначаются одним названием. 2. Поверья и приметы о волке распространены особенно у тюркоязычных и монголоязычных народов. 3. Большинство поверий о волке связано с роженицей и стремлением сохранить новорожденного, но волк выступает как охранитель и покровитель вообще. "Волчьи" амулеты и обереги использовались очень широко в защитной магии, в народной медицине. 4. Древние тотемистические представления и генеалогические предания тюркских народов о волке-прародителе, кормильце или покровителе предка или всего народа. 5. Существование воинских "волчьих" мужских союзов. 6. Сюжет оборотничества, при котором "волком" является убийца или воин, выступивший "на тропу войны". Уподобление героя или войска волку, как символу храбрости и воинской доблести. 7. Бог войны является "волчьим" богом (Марс, Один и др.). Таким образом, мы обнаруживаем большое сходство образов собаки (пса) и волка в мифологических воззрениях народов Евразии. Роль волка, так же как и собаки, исключительно велика в тотемических культах и представлениях. Зубы, шкура, когти волка и собаки выступают оберегами, особенно важными для новорожденных и маленьких детей. Волки в сказках и мифах, часто имеют психопомпную функцию. "Волчьи" мужские союзы аналогичны институту "воинов-псов". Сравнение вождя боевой дружины с волком или псом и наиболее доблестных воинов с волками или псами — чрезвычайно широко распространено среди народов Евразии, по крайней мере, со скифского времени. Волков, сопровождающих бога войны, обычно называют его собаками. Обычных волков называют лесными или горными собаками. Встретить, выходя в путь волка или собаку — счастливая примета у многих народов. Тем не менее, есть и определенные различия — волк более сакрален и образ его более тесно связан с войной и воинской доблестью. В итоге четко можно выделить следующие функции собаки в мировоззрении древних людей — Хтоническую Психопомпную Эсхатологическую Они тесно переплетены между собой, но что самое важное, все они, по крайней мере две первых точно, указывают, на первопредка. Именно первый человек во многих мифологических системах был и первым умершим. А первый умерший стал хозяином царства мертвых. И тут мы обнаруживаем, что собака (волк) является образом хозяина подземного мира, либо охраняет подземный мир, либо является проводником. То есть связь с предком – самая непосредственная, а отсюда один шаг до тотемических представлений. (Хотя тотемизм весьма скользкая тема, но чтобы избежать лишних усложнений, будем говорить «тотем»). А от тотема к названию племени и шагать не надо, это не будет тождеством только в случае табу на имя предка. Поэтому Саки, по моему мнению, точно имели самоназвание, связанное со словом Собака, а не олень. Абрамова 3.А., Ларичев В.Е., Седякина Е.Ф. Новые данные по древней истории Прибайкалья (по данным раскопок 1958-59 гг.) // Научная конференция по истории Сибири и Дальнего Востока. Подсекция археологии, этнографии и антропологии Сибири и Дальнего Востока. Доклады. — Иркутск, 1960. — С. 5-13. Амираниани. Перевод Н. Тихонова// Героический эпос народов СССР\ БВЛ, т. 2. — М., 1975. — С. 176-180. Анучин Д.Н. Сани, ладья и кони, как принадлежность похоронного обряда: Археолого-этнографический этюд \ Тр. МАО. Древности, 1890, т. XIV. — С. 81-226. Бардавелидзе В.В. Древнейшие религиозные верования и обрядовое графическое искусство грузинских племен. — Тбилиси, 1957. — 305 с. Боргояков М.И. Об одном древнейшем мифологическом сюжете, его эволюции и отражении в фольклоре народов Евразии // Скифо-сибирское культурно-историческое единство: Материалы I Всесоюз. археол. конф. — Кемерово,1980. — С. 272-276. Викторова Л.Л. Ранние формы религии киданей // Бронзовый и железный век Сибири. — Материалы по истории Сибири. Древняя Сибирь. Вып. 4. — Новосибирск, 1974. — С. 261-265. Галданова Г.Р. Доламаистические верования бурят. — Новосибирск: Наука, 1987. — 115 с. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы: В 2 т. — Тбилиси, 1984. — Т. 1-2. Грузинские народные предания и легенды. Сост. Е.Б. Вирсаладзе. — М.: Наука, 1973. — 367 с. Гусейнов Г.Ч. Лайлапс // Мифологический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1991. — С. 309. Ермоленко Л.Н. О роли образа волка у древних тюрков // Маргулановские чтения 1990: сборник материалов конференции. — Ч. 1. — М., 1992. — С.183-188. Иванов В.В. Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих культ волка // Изв. АН СССР, Сер. Лит-ры и языка — М., 1975. — Т. 34. — № 5. — С. 399-408. Иванов В.В. Древнебалканский и общеиндоевропейский текст мифа о герое — убийце Пса и евразийские параллели // Славянское и балканское языкознание.— М., 1977.— С. 181-213. Иванов В.В. К балкано-балто-славяно-кавказским параллелям // Балканский лингвистический сборник. — М., 1977. — С. 152-165. Иванчик А.И. Волки-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // СА. — 1988. — № 5. — С. 38-48. Илимбетов Ф.Ф. Культ волка у башкир (К этимологизации этнонима "Башкорт") // Археология и этнография Башкирии. Т. 4. — Уфа, 1971. — С. 224-228. Катанов Н.Ф. Хакасский фольклор. — Абакан, 1963. Коре Сарыг на буланом коне. Хакасские народные сказки, предания и легенды. — Новосибирск, 1974. — 192 с. Кубарев В.Д. Курганы Юстыда. — Новосибирск: Наука, 1991. — 190 с. Кубарев В.Д.,Черемисин Д.В. Волк в искусстве и верованиях кочевников Центральной Азии // Традиционные верования и быт народов Сибири. — Новосибирск, 1987. — С. 98-117. Культура Древнего Рима. Т.1. — М.: "Наука", 1985. — 432 с. Липец Р.С. "Лицо волка благословенно..." (стадиальные изменения в тюрко—монгольском эпосе и генеалогических сказаниях) // СЭ. — 1981. — № 2. — С. 120-133. Миллер В.Ф. Значение собаки в мифологических верованиях \ Тр. МАО, т. VI. — М., 1876. — 127 с. Новиков А.В. Собаки в погребальных комплексах лесостепного и южнотаежного Обь-Иртышъя // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири. Материалы IV годовой сессии Института Археологии и Этнографии СО РАН. — Новосибирск, 1996. — С. 206-209. Окладников А.П. Неолит и бронзовый век Прибайкалья // МИА. — № 43, часть III. — М., 1955. — 373 с. Потапов Л.П. Волк в старинных народных поверьях и приметах узбеков // КСИЭ. — 1958. — Вып. XXX. — С. 135-142. Римшнейдер М. От Олимпии до Ниневии во времена Гомера. — М.: Наука, 1977. — 165 с. Сабанеев Л.П. Собаки охотничьи... Легавые — М.: "Физкультура и спорт", 1986. — 492 с. Савинов Д.Г. Изображения собак на оленных камнях // Скифо-сибирское культурно-историческое единство. — Кемерово, 1980. — С. 319-328. Соколова 3.П. Культ животных в религиях. — М.: Наука, 1972. — 216 с. Старшая Эдда. \ Библиотека Всемирной Литературы, серия первая. — М., 1975. — С. 181-356. Токарев С.А. Ранние формы религии. — М., 1990. — 622 с. Тревер К.В. Собака-птица Сэнмурв и Паскудж // Из истории докапиталистических формаций \ИГАИМК,Вып.100. М.; Л., 1933. — С. 293-328. Черемисин Д.В. К ирано-тюркским связям в области мифологии. Богиня Умай и мифическая птица //Народы Сибири: История и культура. — Новосибирск, 1997. — С. 31-43.

А еще в монгольском это слово значит "сладкий" И монгольское приветствие звучит для русского уха как "Сайн байну" (Хотя в книгах пишут "Сайн байна-уу"

Я может чё не понимаю, но у меня была книга олонхо "Нюргун боотур стремительный" Я всегда думал, что по якутски это и звучит "боотур"

А вот кстати, я не понимаю как, но меня несколько раз точно опознавали как чуваша совершенно незнакомые люди. (Я чуваш только наполовину) Я не знаю языка, не знаю обычаев. Что, действительно чуваши внешне "узнаваемы"?