Туркмены

[Гость Керим-хан]

Извините, уважаемый Ilyas Xan Astraxanski, но Гозел это не арабское слово.

[Ilyas Xan Astraxanski]

Так ли?

Т.е., GÜZÄL - не арабское слово? Возможно, но уж точно не тюркское.

***

Или как?

[Гость Керим-хан]

Вы знаете уважаемый Ilyas Xan Astraxanski, тут я не специалист. Могу только отвечать за арабские слова, так как это моя специальность. В принципе я привык к слову гюзель как к "своему" поэтому никогда подобным вопросом не задавался. Но если это не тюркское слово, то ответ может быть скорей всего только один - персидское.

[Байрам]

Вот только Гозел - арабское имя.

А почему Вы считаете, что Гозель - имя не тюркское? Если можно, приведите, пожалуйста, этимологию слова "gozel" - красивый.

[Ilyas Xan Astraxanski]

Ну персидское, пусть так.

А принцип очень простой. В тюркских языках полногласие бывает только в первом слоге. Т.е. звуки A,U (пишу по татарски, естественно) не могут быть во втором слоге. Если бы было Güzel, то выглядело бы по-тюркси, т.к. во втором слоге краткая гласная.

***

Так мне кажется.

[Ар_]

В книге А. Гафурова, "Имя и История", 1987, Гл.ред.вост.лит.изд."Наука", стр.139, это имя присутствует в таком виде:

Гезаль - Guzal , туркменское , женское - "прекрасная".

[Ilyas Xan Astraxanski]

В татарском языке слова со смыслом красивый - Sılu, Aru, Cibär, Matur, Güzäl.

Однозначно тюркское здесь по моему только Sılu.

[BAWIR$AQ]

В книге А. Гафурова, "Имя и История", 1987, Гл.ред.вост.лит.изд."Наука", стр.139, это имя присутствует в таком виде:

Гезаль - Guzal , туркменское , женское - "прекрасная".

Туркменское еще не значит тюркское.

Многие тюркские языки заимствовали нетюркские слова.

[Ар_]

Туркменское еще не значит тюркское.

Обычно, в упомянутой книге, Гафуров аккуратен. Т.е. он пишет происхождение имени. Например, вроде : ... персидское, арабского происхожд. .

Для "исконных" имен происхождение не упоминается, например: Абай, казахское . Вот и с Гезел так же.

[Байрам]

Вот интересный отрывок о туркмене-текинце 19 века.

"Тип текинца довольно определенный, как физически, так и нравственно.

Ростом текинец высок; он редко ниже 9 вершков. Стройный стан, широкие плечи и грудь, маленькая кисть руки и маленькая нога; лицо с правильными чертами и с хорошим овалом. Блондины с голубыми глазами, совершенно правильно прорезанными, также часты среди текинцев, как и брюнеты с глазами карими. Это совсем не азиатский тип, а скорее тип благородного римлянина, и если бы не огромная папаха и длинный полосатый (всегда черный с красным) халат, то признать в текинце азиата было бы невозможно.

Текинец не болтлив. Говорит отрывисто, но ясно и определенно. Я не замечал, чтобы текинец льстил или заискивал, пред кем бы то ни было. Текинец верит данному слову и никогда не изменяет своему. Он горд, но богобоязнен, хотя и не чужд суеверия. Текинец не жесток, но и не сентиментален; смотрит на вещи, как они есть. Ведет себя всегда чинно и прилично, почти торжественно, но просто и скромно. Текинец чист физически и нравственно; рубаха его всегда белая, халат нигде не изодран; не слышно, несмотря на жару в ватный костюм, специфического потного запаха сырого человека; лексикон ругательных слов его более чем ничтожен, и дальше «шайтана» не разработался; текинец на женщину смотрит по-человечески, не имеет гарема и до брака остается девственным, как и его невеста. Текинец может быть допущен в любое общество, и своим поведением не оскорбить ни чувства приличия и никакого другого. Он любознателен, способен, наблюдателен, предприимчив, понятлив, честен безукоризненно. Текинец не имеет никаких гнусных обособленных обрядов. Религия его проста и понятна. Он с ужасом и отвращением смотрит на обряды персов, когда те, празднуя свой «шаксей-ваксей», в уличной процессии рубят головы отточенными саблями, и богобоязненно преклоняет колена, когда видит молящихся солдат у нашей походной церкви. Рассказывают, что один солдатик спросил при этом текинца, разве он может молиться не по своему обряду, – и получил ответ: «Я знаю, что вы молитесь тому же Богу, что и мы, ибо Бог один… Отчего же и мне не молиться с вашим кази (священник)?»

Если текинское землевладение, как я сказал выше, очень сходно с нашим общинным, то зато у них нет ни кулака, ни мироеда: ростовщичество, под каким бы то ни было видом, чуждо текинцу и наказывается всеобщим презрением.… Богатый текинцу не берет за ссуду ни расписки, ни процентов, но от человека состоятельного не откажется получить добровольный «пешкеш» (подарок), но только отнюдь не в виде денежных знаков. Из всей области, я знал только дух нищих текинцев, из которых один был идиот, другой – больной старик; да и то один из них собирал милостыню верхом, что дает повод думать, что нищенство здесь крайне ограниченно, как количественно, так и качественно. Нищий, верхом на довольно сносном жеребце, – для нас вещь, конечно, непонятная, но приятнее видеть одного верхового нищего, чем тысячу пеших.

Текинец не пьет вина, не курит и не жует опиума, зато папироска и чай – для него наслаждение." - Азиат

[Шир]

ХАЛАДЖЫ

ХАЛАЧ – средневековое огузско-туркменское племя. В пору существования Сельджукской державы название «калаш» прилагалось к деклассированным элементам. Средневековые толковые словари обычно объясняют значение термина «калаш» как ‘оставшийся без средств, беспомощный’. Вполне очевидно, что этот социальный термин прилагался и к низшим слоям обедневших общинников-скотоводов (С.Агаджанов). Около тысячи лет тому назад часть племени халач жила в нынешнем Халачском районе (А.Росляков), остатки которого до сих пор живут там и в Бухарской области, а часть в XII веке ушла в Индию и в другие страны (А.Росляков). Махмуд Кашгари, Рашид-ад-дин и другие авторы приводят следующую этимологию этнонима: ‘останься, открой’ и ‘останься голодным’ (В.Бартольд).

Солтанша Атаниязов «Словарь туркменских этнонимов», Ашхабад, «Ылым», 1988 г.

[Шир]

ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ И РОДЫ ТУРКМЕНСКОГО ПЛЕМЕНИ ТЕКЕ

Туркменское племя ТЕКЕ состояло из трех крупных подразделений:

УГТАМЫШ, ТОГТАМЫШ И ЯЛКАМЫШ (Сарыклар)

Подразделение УГТАМЫШ включало в себя следующие крупные родовые объединения, состоявшие из родовых объединений и родов:

СЫЧМАЗ – аксопы и ходжасопы

Аксопы – гыр, кер, тюмен, сагыр, перрен, шагал

Ходжасопы – багаджа, мулкаман, арап, гызылгоз, менли, бокурдак

БАГШЫ – ясман, мириш, салык, акдашаяк, гарадашаяк

Ясман – мурушгар, аджар, векил, урухчи, пери

Салык – пир-тала, матыр

Акдашаяк – гурджи, минче, бегендик, гызылбег, шова

Гарадашаяк – гекбоюн, акгонур

Подразделение ТОГТАМЫШ включало в себя следующие крупные родовые объединения, состоявшие из родовых объединений и родов:

БЕГ – гонур, гекдже, амаша

Гонур – гарагонур, танретдин

Гокдже – губаш, ярыгокдже, гарагокдже, гарагокдже, коши

Амаша – чалым, кечдже, гердоляр, агрыбаш, казы

ВЕКИЛ – ганджык, юсуп, гагшал, букри

Ганджык – оджок, персигды, гюн, долон, гара-мовадж, гюль, чарыклы, акюсуп

Юсуп – гараюсуп, тилки, дали, халам, гараёрме, пар, гара-гель, багшы

Гагшал – байгельди, арланны, докчага, кахтал-бег, курджунек, балкангулы, сопы

Бюкри – эркек, дали, чал, оразмаммет, дов, юзбаши, тюмен

Подразделение ЯЛКАМЫШ (Сарыклар) включало в себя следующие родовые объединения, состоявшие из родов:

АЛАША – алныш, уста, алнах

ПОЛАТША – байрач, херзеки, сухты, хорасанлы

Источник: Г.И. Карпов, 1925 г.

[Ashraf]

ХАЛАЧ – средневековое огузско-туркменское племя. В пору существования Сельджукской державы название «калаш» прилагалось к деклассированным элементам. Средневековые толковые словари обычно объясняют значение термина «калаш» как ‘оставшийся без средств, беспомощный’.

В этом этнониме сидит древнейший общетюркский подэтноним ga:

ga [MILK]

GA: ga.

1. milk 2. suckling

Akk. šizbu “milk”

R. Englund, OrNS 64 394.

W. Heimpel, BSA 7 120-122.

M. Stol, RlA 8 189-192.

Он появился раньше Шумера, поэтому переход конечного "ад"-имя в "адж"-голодный в этнониме халадж это, на мой взгляд, просто шутка истории.

Начальный звук х скорее всего появился вместе с этим изменением исходя из гармонии звуков.

Проявите ВЕЛИКОДУШИЕ, ПОСМЕЙТЕСЬ над ИСТОРИЕЙ, уберите ГОЛОДНОГО и дайте ИМЯ и Вы получите:

ГАЛАД:

ГА+АЛАД-рождённые ападами.

В Азербайджане есть до сих пор топоним Аляты.

Кстати этот этноним очень близок к другому тюркскому этнониму:

АЛАН.

Оба этнонима имеют блестящую историю:

АЛАД=АЛУ+АД

Причём очень древнюю:

лулу-3-4 тысячилетие до нашей эры.

Топоним: Ляляндаг в Южном Азербайджане от лулу.

Также и в Центральной Азии.

Маг

[Ashraf]

Кстати, судя по названию ГАЛАД это племя имело древнейших предков, от которых пошла ветка тюркской этнонимии начинающая с ГА, КА,

то есть даже шумеры-кенгиры(кянгяр) с этой ветки.

АЛАД-по-шумерски ДУХ.

Действительно, у истории шутки злые!

Кимин эввели(мягкая а), кимин ахры!

Маг

[Байрам]

а часть в XII веке ушла в Индию и в другие страны

Например, Делийский султанат был основан халаджами.

[Rust]

Делийский султанат основан гулямом Мухаммада Гури - кыпчаком Кутб ад-Дином Айбеком. Он стал основателем череды так называемых "династий рабов".

[Шир]

Делийский султанат основан гулямом Мухаммада Гури - кыпчаком Кутб ад-Дином Айбеком. Он стал основателем череды так называемых "династий рабов".

Это одно из мнений, Рустам, но не доказанный факт Вот, например, что пишет индийский ученый Р. Ханглу, о роли туркмен в формировании государств в Индии:

Indo-Turkmenistan Relations And The Formation Of Cultural Heritage Of Turkmenistan In Middle Ages

In Indo-Central Asian relations the Turkmen have played very important and historical role that constitutes the most significant aspect of cultural heritage of both these countries in Middle Ages.

Although contacts between India and Central Asia go back to antiquity but it was with the onset of 13th century when Delhi Sultanate was established in India that new processes were set in motion to nourish a vibrant relationship between India and Turkmenistan despite the immensity of distances. There is hardly any area of Indian civilization which did not register the Turkmеn influence. In establishing the Sultanates of Delhi, Bengal, Kashmir and Deccan the Turkmen played a significant role in politics, administration, military, judiciary, architecture, art forms, literature, poetry and in'various other institutions like Sufism. Even though the Turkmеn established large Sultanates in various regions but they were deeply rooted in to the Turkmenian culture. They always patronised streams of people from their territory to assist them in maiming their affairs. Be it Turkish-Chahalgam in Delhi, Shahmirs in Kashmir, or the Qutb Shah is in Deccan, their contributions in varied fields is very much living even to this day. Similarly the Great Turkmen Bairam Beg Khan who laid the foundation of the mightily Mughal Empire in India and the contribution of his son Abdul Rahim Khan-i-Kanan occupies an impol1ant place in the cultural heritage of both these countries. Hafiz Shirazi once said, «The black eyed beauties of Kashmir and the Turkmеn of Samarkand Sing and dance to the strains of Hafiz Shirazi verse». It bespeaks of the cultural synthesis that took place between the two countries at the popular level as well.

The contacts between Indians and Turkmen in various fields of material culture and art and architecture at popular level facilitated by various Sultans and also been a source of great historical progress in formation of the cultural heritage of Turkmenistan in medieval times. For example Sultan Mohammad Quli Qutub Shah who was from the Qara Qoyunlu tribe of Turkmen founded the City of Hyderabad in Deccan and was also a great poet and the author of rich collection of nearly 50000 couplets comprising ghazals, rwzm, masnavis, qasidas, ruboies and fytas. He is the founder of urdu language in Deccan which he did by blending Persian and Hindi.

There is plentiful of evidence to illustrate various elements which played an important role in formation of cultural heritage of Turkmenistan and its historical progress in Middle ages. All these details are focused very authentically in this paper by the author.

From presentation at the International Conference

"Cultural Heritage of Turkmenistan".

October, 2000. Ashgabat, Turkmenistan

[Rust]

Дело в том, что я не сомневаюсь в большом влиянии туркменских племен на историю Индии и Афганистана. В рядах армий Мухаммада Гури и других завоевателей было много представителей туркменских племен. Однако мы не всегда мы можем говорить о чистых туркменах, так как во времена Кашгари туркменами называли и карлуков. Те же огузские племена, которые не назывались туркменами, принимали активное участие в завоеваниях Индии.

Предполагая сравнение огузов с туркменами, сразу же оговорю, что огузами называли себя и уйгуры и другие кочевые племена Евразии, даже тюрки и те называли огузский эль своим родным элем.

Вот только данных о туркменском происхождении Кутб ад-Дина Айбека я не встречал. Если есть такие данные - просьба их привести.

[Шир]

Предполагая сравнение огузов с туркменами, сразу же оговорю, что огузами называли себя и уйгуры и другие кочевые племена Евразии, даже тюрки и те называли огузский эль своим родным элем.

Вот только данных о туркменском происхождении Кутб ад-Дина Айбека я не встречал. Если есть такие данные - просьба их привести.

Что Вы имеете в виду, когда говорите "даже тюрки и те называли огузский эль своим родным элем". Огузы, как известно, это и есть тюрки (также как и кыпчаки). Что касается уйгур, то не удивительно, ведь огузы были господствующим народом в Тюркском каганате. Например, если взять совр. Турцию, то многих даже не-тюркских народов этой страны также называют турками (то же можно сказать о России, Америке и других странах).

Често говоря, Вы не приводили более подробных данных о кипчаксом происхождении Кутб ад-Дина Айбека (например их какого он был племени), однако информация о его принадлежности к огуз-туркменскому племени халадж имеется.

[Rust]

Что Вы имеете в виду, когда говорите "даже тюрки и те называли огузский эль своим родным элем". Огузы, как известно, это и есть тюрки (также как и кыпчаки). Что касается уйгур, то не удивительно, ведь огузы были господствующим народом в Тюркском каганате. Например, если взять совр. Турцию, то многих даже не-тюркских народов этой страны также называют турками (то же можно сказать о России, Америке и других странах).

Често говоря, Вы не приводили более подробных данных о кипчаксом происхождении Кутб ад-Дина Айбека (например их какого он был племени), однако информация о его принадлежности к огуз-туркменскому племени халадж имеется.

Уважаемый Шир,

под тюрками я подразумевал тюрков-тукюэ или как их называл Гумилев - тюркютов.

В Тюркских каганатах, Первом - западном и восточном, Втором, господствующим племенем были тюрки-тукюэ или туцзюе и кёк-тюрки. Вспомните известный уйгурский памятник в честь Моян-чура "когда тюрки господствоавли над нами [он-уйгурами и тогуз-огузами - Rust] пятьдесят лет".

По кыпчакскому происхождению Кутб ад-Дина Айбека я напишу вечером, просто сейчас на работе нет под рукой своих записей. Просьба к Вам привести данные по:

1. Принадлежности племени халадж (калач, хилджи и т.д.) к огузо-туркменским племенам. Я не встречал такой информации, тем более халаджей нет в списках 24 легендарных огузских племен (Кашгари, Рашид ад-Дин, Абулгази) - см. http://www.kyrgyz.ru/?page=99 Тем более, что ко временам Гиридов хилджи возможно уже говорили на афганских языках.

2. Принадлежности Кутб ад-Дина Айбека к племени хилджи.

Посмотрите вот эти данные:

http://www.2india.ru/index.shtml?/history/30putnik

http://www.ca-c.org/journal/15-1998/st_11_olimov.shtml

вот цитата:

Как писал историк Барани, страх, порожденный кровопролитиями Чингис-хана, заставил многих эмиров и маликов, знатных вазиров сплотиться вокруг трона Илтутмыша. Непосредственную опору его представляли тюрки из племен ильбари, кипчаков, а также каракитаи. Число его приближенных быстро росло благодаря усилившейся миграции из Средней Азии, Ирана, Афганистана в результате монгольского нашествия."

[Шир]

The Turcoman Tribes (1882)

by Edmond O'Donovan, Daily News

Migrations of Tribes

The Turcoman :tr1: Tekke tribes of Merv has two tribes the Toktamish, on the eastern bank of the river, and the Otamish, on the western. The Toktamish is the most numerous and also the senior tribe, but its precedence is purely honorary. Kouchid Khan ,who commanded the whole nation during its migration to Merv,and in the subsequent war with Persia was hereditary chief of the Toktamish. On his death ,his son Baba Khan succeeded to the headship of the Toktamish tribe only. His personal character was not sufficiently distinguished for the Turkomans to continue his father's authority in him, and the Otamish Khan successful asserted a claim to equality. Kouchid Khan's mame is still potent among the people of Mery, and their new fortress bears his name. The Toktamish and Otamish tribes are subdivided into four sections, with sub chiefs over each, and still further into twenty-four yaps or clans. The following table will indicate at a glance the divisions and subdivisions of the Tekkes east and west of the Murgab.

1) Toktamish [east] .............................2) Otamish [west]

Vekil - Yazi Youssub, Kara, Kaksal Bukeri, Ark Karadje, Kalil

Beg - Amashe, Gune, Kowki, Zereng, Yegreh, Bitli

Bakshih - Miris, Sultan Aziz, Zakur, Burkoz, Geok, Ak Dasheyuk, Kara Dasheyuk

Sitchmaz - Karatchmet, Pereng, Topaz, Hadji Sufi, Kou Sagur, Aladja Guz

Other Turkomans bordering upon the Merv territory are classed as follows by the Merv Tekkes:

3) Yelkamish [south] - Yalatan Saruk, Penj-deh Saruk

4) Salor

5) Ersari

6) Iliat

Mjaour - Hodja, Said

Ata - Shekh, Makdum

These names may have some philological value so I have taken pains to ascertain them as accurately as possible. In Merv itself the distinction between the clans is kept up with the utmost formality. Personally I never could discover the difference between them, but the Turkomans had no difficulty in telling to what clan a man belonged at first sight, On asking once how to distinguish the wearers, a native pointed out that a peculiar way of knotting the sash and wearing the hat always indicated a member of the Sultan Aziz clan, a peculiar tie of the sword belt one of the Burkoz, and other minute points of the dress the members of the other clans. My eye could never be sufficiently trained to tell a man's clan at first sight by the cock of his hat, or the tie of his sash: but my Turcoman friends never erred in the matter, which is a somewhat important one in their society.

The present unhabitants of Merv are comparatively recent immigrants, and indeed the whole Turkoman population of these countries has been only a short time in its present seats. I endeavored during my stay in Merv to collect all the information I could on the history of these nomads, which is naturally very obscure, owing to the unsettled nature of their lives. One tribe succeeds another easily among the nomads, and the population of a district is often completely changed in the course of a few years and as there is no written history of these movements, it only by the utmost diligence in cross-examining the most intelligent natives, and then comparing their statements careful, that anything like an accurate notion of them can be formed, Like most uncivilized nations, the Turcomans can lay but little claim to accuracy in their stories of past events, and chronological exactness they pay scarcely; any attention to.

However, I had frequent opportunities of consulting the most intelligent elders of Mery, many of who had taken an active part in the events of the last half-century, and remembered them vividly, while they also recollected clearly the traditions of older movements that had been handed down by their fathers. From all that I could learn thus, it appears that the country now occupied by the Mery and Akhal Tekkes was peopled a hundred and fifty years ago (from 1881)by a settled Turkish population of the same race as the present inhabitants of Bokhara. The name Turcoman is confined to the nomads, as distinct from the settled branches of the same race, who are styled Turks distinctly, in Central Asia. When used here the latter name is not to be confounded with the Osmanli Turks of Stambol, who parted from the parent stock several hundred years ago, and have been since separated from their kinsmen in Central Asia by the interposition of Persia.

During the reign of Nadir Shah, who was himself of pure Turcoman blood, the whole of Turkestan as far as Bokhara and Khiva acknowledged his sovereignty. The then Turkish population of Mery merely acknowledged his suzerainty by a tribute analogous to some of the old feudal tenures in Europe, I believe by the present of a nut or some fruit on stated occasions. On the death of Nadir, the Persian monarchy rapidly decayed. Afghanistan fell away, and the nomad Turcomans of Khiva poured into Persian Turkestan on the north-east, while Bokhara attacked it from another quarter. About a hundred and thirty years ago (counting from 1881), the Tekkes, the Saruk and the Salor Turcomans commenced their invasion. The Akhal Tekkes then got possession of the territory which they still occupy, though not with its exact present boundaries. In fact the war with Persia has been practically continuous since, and it is only within the last seventy years that Askabad was taken by the Akhal Tekkes.

Still, whatever variations the Persian boundaries may have undergone, the Akhal Tekkes have remained pretty steadily in the territory they seized on after Nadir Shah's death, and which has now past under Russian sway with its inhabitants. Their brethren, the present inhabitants of Merv, had a more chequered history, While the Akhal Tekkes were establishing themselves along the northeastern slopes of the Kopet Dag mountains, the former settled around the great swamps in which the Tejend is lost. The abundance of water no doubt made this appear at first almost desirable territory, but the unhealthy nature of the soil proved a serious drawback. Then the waters did not rise as usual, and for three years in succession there were severe droughts. The Tekkes consequently determined to abandon their abodes by the Tejend swamps, and about the year 1834 they moved into the Persian territory at Sarakhs. They held possession of Sarakhs and the adjoining territory, nearly as far south as Seistan, for about twenty-one years, or until shortly after the accession of the present Shah of Persia. While the Tekkes were occupying the western part of Turkestan, other nomad tribes were pouring into the East of their settlements. These were the Ersari who settled and remained along the banks of the Oxus at and about Charjui, pronounced Charjow, and the Salors and Saruks, who pushed on to the Murgab. After their arrival there, Mery itself was destroyed, and its Turkish inhabitants almost exterminated by the power of Bokhara. The Bokharan conqueror , Begge Jan captured then the city of Merv, being third historical city that had existed under the name, after a prolonged resistance, and utterly destroyed it. Seven hundred thousand persons are said to have perished during the siege and subsequent slaughter, and though the numbers are doubtless exaggerated some. what, it is evident from the ruins that remain that a dense population must then have occupied the oasis, and have been utterly swept away.

The Bokharans did not occupy the conquered country, and the Salor and Saruk Turcomans found no resistance there when they moved their aladjaks close to the ruins of Merv. The fall of Merv took place nearly a century ago (from 1881), and from that time until the advent of the present Shah to the throne of Persia the Salors and Saruks remained in undisturbed possession of its territory. About twenty-six years ago,(from 1881) however, a general movement took place among the Turcoman tribes, The Persians attacked the Turcoman possessors of Sarakhs, and, after a vigorous campaign, compelled them to abandon their settlements. Seventy thousand houses are said to have been destroyed in this campaign. The dispossessed tribe in turn attacked their kindred tribe, the Saruks, and after several combats drove them out of Merv to positions further south on the Murgab, which they still occupy, at Yulatan and Penj-deh, higher up the river. The Tekkes were not left long in undisputed possession of the Merv oasis. The Persians, flushed with the success of their campaign against the Turcomans of Sarakhs, believed they could easily follow them to their new abodes, and bring Merv itself again under their sway.

The Saruks, who had been expelled from their settlements by the Tekkes made common cause with the Persians, and three years after the Tekke occupation of Merv the present Shah attempted the conquest of the oasis. But the fortune had changed. The Tekkes defended their new settlement with a vigour which appalled the Persians who expected an easy victory from their artillery over enemy whom they had already driven from their frontiers. Kouchid Khan managed the campaign against the Shah and his Turcoman allies with consummate energy. After a three months' harassing warfare in the desert, the allied army advanced close to Merv but only to he totally routed in a pitched battle there. The entire Persian train of thirty-six pieces of artillery fell into the hands of the nomads, and the routed army fled in utter confusion to Meshed. For weeks the victorious nomads were engaged in gathering the arms and other spoils thrown away by the flying troops of the Shah, and the captured Persian guns still ornament the ramparts of Merv. A number of officers of high rank were made prisoners, and had to be ransomed afterwards at enormous prices. Some of the ransoms were as high as six or seven thousand pounds. Others were left to die in captivity for want of means to meet the extortionate demands of their captors.

The Saruks of Penj-deh still continue inveterate in their hostility to the present inhabitants of Merv but they are unable to gratify their feelings in any effectual way than by plundering raids, which the Merv Tekkes are not slow in reciprocating. Those of the Saruks who inhabit the districts nearest to Merv, which are irrigated by canals from the Bent-i-Yolatun, have partially given up their enmity towards their neighbors; but the clans higher up the river, towards the Afghan frontier, are still irreconciable with their foes.

The Salors, whose settlements lie between the Saruks and Merv, have submitted absolutely to the latter, and are treated by the Merv Khans as subjects. These Salors, however, are but a small part of the Salor tribe, which is scattered all over Turkestan. Some of them are found among the Saruks close to Herat, and a still larger number among the Ersari, the Salors in Merv only number seven hundred families, and are associated with the Otamish tribe of Tekkes.

As for the Ersari Turcomans, their long separation from and other Tekkes has well-high obliterated any feeling about their common origin. They depend rather on Bokhara ,and frequently cross the desert to raid on the Merv Tekkes. In numbers they are by no means equal to the latter. A well-informed Turcoman, who had been much among them, estimated their numbers at seventy thousands. I have endeavored to give the history of the Tekkes, as I learned it from the older men among the tribes, but I do not pretend to vouch for its accuracy. In the absence of better evidence, it may be of some use in throwing light upon the vicissitudes of the tribes now inhabiting the almost terra incognita of Central Asia.

[Байрам]

Нашел вот интересный отрывок о взаимоотношениях туркмен Хивы с хивинским ханством во второй половине 19 века. Отрывок этот из Сочинений Мак-Гахана "Военные действия на Оксусе и падение Хивы", опубликованных в 1876 г. в Москве.

"Туркмены :tr1: самое храброе и воинственное племя Централь­ной Азии.

Это кочевой народ, бродящий почти по всей стране между Оксусом и Каспийским морем, на восток до Авганистана, на юг до границ Персии. Средства существования их различны: Туркмены живущие по берегам Каспия за­нимаются большею частию рыболовством; те которые кочуют далее к востоку и северу держат стада и табуны. Но одним из главнейших источников их дохода до последняго времени был захват Персиян и продажа их в рабство в Хиву и Бухару.

Туркмены живущие в Хиве принадлежат к шести племенам: Имралы, которых считается до 2.500 кибиток; Кодоры 3.500 кибиток; Карадашлы 2.000; Кара-Егелды 1.500; Амелы-Игоклены 1.500, Иомуды 11.000; всего 22.000 кибиток, что составит, полагая средним числом по пяти человек в кибитке, население в 110.000 душ.

Это дикое и безпокойное население никогда не подчинялось никакой правильной форме правления; они отвергают вся­кую власть, и хана и эмира и Русскаго Царя.

Каждое племя состоит из многих более мелких подразделений, основою которых служат вероятно семейныя связи и родство, и которыя состоят под властью старши­ны или предводителя. Но у Туркмен нет никакого государственнаго устройства, нет ни правящих классов, ни признанных властей, ни верховной власти, ни другаго суда [248] кроме общественнаго голоса. Правда, их старшины имеют некоторую номинальную власть разбирать ссоры; но они ни имеют силы заставить повиноваться своим решениям. Враждебныя стороны могут по собственному желанию или подчиниться этому решению или же продолжать ссору, разделываяся по своему. Тем не менее своеобразныя понятия о правом и неправом так сильно развиты в среде их и общественное мнение так уважает эти понятая что между ними редко происходят ссоры и несогласия.

Хивинский хан никогда не был в состоянии управлять Туркменами живущими в его владениях. На деле это про­исходит почти наоборот; сами Туркмены очень реши­тельно управляют действиями хана. Допуская его иметь не­которую номинальную власть как правителя их соседей Узбеков, они противятся всякой попытке распространить эту власть на них самих. Проживая на хивинской территории они отказываются от всякаго участия в общих повинностях, и не только не думают платить какия-нибудь подати, но еще сами собирают поборы. Они всегда готовы сражаться за хана, исключая впрочем случаев когда сражаются против него: из них-то он составляет главнейшим образом свои войска. Они в значительной мере отстали от кочеваго образа жизни, но ни мало не по­кинули своих хищнических привычек. Это дает повод к постоянной борьбе между ними и Узбеками; почти не про­ходит года без того чтоб они не воевали между собою. Главным поводом вызвавшим поход Русских на Хиву было также хищничество Туркмен.

Хан неоднократно пытался усмирять их, во всегда без­успешно. Несмотря на недостаток артиллерии, им всегда удавалось брать верх над превосходными ханскими сила­ми и оказывать весьма сильное влияние на дела ханства.

Обыкновенный план действий хана следующий. Он собирает войско, вступает в их землю, располагается лагерем и укрепляется. Туркмены немедленно атакуют его или только показывают вид что хотят атаковать, рыщут вокруг лагеря, с криком и гиканьем, стреляют из своих фитильных ружей, и захватывают небольшия партии ханских войск которыя показываются из-за окопа. В ответ на нападение хан посылает в них тяжеловесные выстрелы из своих пушек; но так [249] как ему приходится израсходовать несколько тонн железа чтоб убить одного человека, то вред причиняемый Туркменам очень незначителен. Сам хан никогда не выступает из своего лагеря; таким образом они меняются ролями, и вместо того чтобы подчинить себе Туркмен, хану пред­ставляется вероятность самому подчиниться им. Такое положение дел продолжается обыкновенно несколько недель. Туркмены очень любят подобныя войны, и для них это время настоящей праздник. Когда у хана истощаются во­енные снаряды и припасы — Туркмены без труда отрезывают путь к подвозам, — он заключает с ними договор, который ни мало не изменяет их взаимных отношений, и с торжеством возвращается в свою столицу; Туркмены же снова принимаются за свои обычныя занятия. Впрочем, говоря вообще, хан имел более причин быть довольным Туркменами, нежели наоборот. Несмотря на эти небольшия недоразумения, они всегда были ему преданы. Не соглашаясь признавать его власть над собою, они охотно помогали ему удерживать власть над другими. Если они отказывались платить налоги или допускать какое-нибудь вмешательство в свои дела, то всегда были готовы обнажить свой меч на его защиту, отстаивать его против домашних претендентов и внешних врагов. Единствен­ное сериозное сопротивление Русским было оказано ими; они продолжали сражаться когда хан прекратил борьбу, почитая ее безнадежной, и когда, пораженный ужасом при бомбардировке столицы войсками генерала Веревкина, он бежал из города и собственные подданные возстали против него и избрали на престол его брата, — он нашел убежище у Туркмен. Забывая все это, забывая услуги которыя они ока­зали ему, преданность и мужество обнаруженныя ими в вой­не за него, он представил их Русским как разбойников и нарушителей закона. Во время переговоров с генералом Кауфманом касательно уплаты военных издержек, он объявил что не может принять на себя ответственности за уплату части причитающейся на их долю; ссылаясь на то что они никогда не платили никаких налогов, он утверждал что они не заплатят и теперь, он же не может принудить их к этому. Далее, чтобы вернуть себе свои пушки, он уверял что без артиллерии не будет иметь возможности держать даже в покое, ни даже ручаться за безопасность собственнаго престола."

[Хак-Назар б. Касым]

Докладная записка состоящего для поручений при г. начальнике главного штаба и командированного по высочайшему повелению в Закаспийские страны. № 12, июня 9 дня 1873 г.

(Печатается сокращенно. (Состав.))

Лагерь под Хивой. Его превосходительству К. П. фон-Кауфману 1.

О положении дел в Аму Дарьинском бассейне.

.Настоящая задача заключается только в том, чтобы определить будущие отношения Хивы к России. Нет сомнения, что все обязательства Хивы могут быть исполняемы только при существовании в ханстве сильного правительства. Без него не только немыслимо обеспечение интересов России в Аму-Дарьинском бассейне, но даже невозможен и порядок в ханстве. Между тем, в настоящее время Хива представляет конгломерат различных главных народностей из туркмен, киргизов (Имеются в виду казахи. (Состав.)), узбеков и каракалпаков.

.Туркмены ведут полукочевую жизнь, занимаясь отчасти земледелием. По своей воинственности, туркмены составляют господствующий класс в ханстве, имеющий преобладающее влияние на все его дела. Сила и значение туркмен до того велики, что сам хан и его родственники не могут отъехать от столицы на десятки верст без значительного прикрытия, а на охоту ханы обыкновенно отравляются с пушками и отрядом войск. По этому факту можно судить о господстве туркмен в ханстве. Вот почему ханские войска состояли почти исключительно из туркменов. На всем пути следования Оренбургского отряда, начиная с Кунграда, против него действовали только туркмены с небольшим комплектом киргизов (Читай “казахов”. (Состав)), которые, однако, вскоре отделились. [74]

Только в окрестностях г. Хивы начали появляться еще войска из узбеков, собранных по приказу хана с кишлаков и городов более близких к Хиве. Сдаче г. Хивы также противодействовали, главным образом, туркмены. Одним словом, везде, где только мы встречали сопротивление, находились туркмены. Вот почему в Хиве, собственно, не существует хивинского вопроса, а есть только туркменский вопрос, от решения которого и зависят все будущие отношения Хивы к России.

... Для обеспечения наших торговых интересов в Средней Азии, вообще никакие меры не могут быть действительными без окончательного решения туркменского вопроса, в котором заключается все будущее положение наших дел в Средней Азии. Все меры, какие бы только ни приняла Россия, без решения туркменского вопроса, приведут через самое непродолжительное время к безвыходной необходимости опять снаряжать в Туркменские степи и в Хиву экспедиции, которые, нет сомнения, будут стоить России жертв в несколько раз больших, чем в настоящую кампанию. Ханство защищали, собственно, только туркмены, которые при том были весьма плохо вооружены. Нужно было видеть отвагу и дерзость, с которыми туркмены нападали на наш отряд, чтобы вполне поверить возможности разбития ими целых персидских армий. Теперь понятно, почему Персия, несмотря на свою сравнительную силу, никогда не могла подчинить себе туркменов. Подписал: генерального штаба полковник А. Глуховской.

ЦГВИА ф. 400, д. № 8,1873 г., лл. 17 — 35.

[enhd]

Каковы сейчас в Туркменистане положение и взгляд "Рухнама"?

Вообще что нибудь изменился после великого Туркменбаши?

Как величают сегодняшнего президента?

[koldenen_kypshak]

Гурбангулы Бердымухаммедов