Ilsur

The Russian conquest of Bashkiria 1552-1740. Alton S. Donnelly

A Case Study in Imperialism

The Russian conquest of Bashkiria 1552-1740by ALTON S. DONNELLY

New Haven and London, Yale University Press, 1968

To George V. Lantzeff

Contents

Preface

Chapter 1. Introduction

Chapter 2. The Southeastern Frontier: Lands and Peoples

Geography and Climate

The Peoples

Russian Expansion to the Southeast

Administration of the Frontier Area

Chapter 3. Moscow and Bashkiria

Early Russian Relations with the Bashkirs

Russian Tactics

Composition of the Russian Frontier Forces

Relations with the Kazakhs

Chapter 4. The Southeastern Frontier During the Reign of Peter the Great

Policies of Peter the Great in Central Asia

Relations with the Kazakhs

The Russian-Bashkir Struggle

Russian Strategy on the Southeastern Frontier

Chapter 5. The Origins of the Orenburg Project, 1725-34

The Tevkelev Mission to the Kazakhs, 1730-32

The Orenburg Project

Chapter 6. The Orenburg Expedition, 1734-35

Another Colonial War Begins

Kirillov's Policies

Chapter 7. Kirillov's War, 1735-37

The Spring and Summer of 1736

Relations with the Kazakhs

The Fall and Winter of 1736-37

Kirillov's Last Days

Chapter 8. Tatishchev Takes Command, 1737-39

New Policies

Causes of the New Outbreak

The Summer and Fall of 1737

The Relocation of Orenburg

The December Conference of 1737

The Kazakhs Interfere in Bashkiria

The Summer and Fall Campaign of 1738

The Dismissal of Tatishchev

Chapter 9. The "Pacification" of Bashkiria

Initial Problems

Karasakal, "Khan of Bashkiria"

Relations with the Kazakhs

Last Problems and New Pressure on the Kazakhs

Chapter 10. Colonial Administration on the Southeastern Frontier

Administrative Organization

Tribute and Other Obligations

Russian Colonial Courts, Religious Administration, Corruption of Officials, and Other Problems

Economic Policies

The Defensive Lines and Their Garrisons

Conclusions

Appendixes

Bibliography

Maps

Distribution of the Peoples c. 1700

The Southeastern Frontier Area in 1700

Bashkiria in the Eighteenth Century

Index

Совесть? Не знаю. Но люди должны знать о том, под чьими "знаменами" они шествуют.

Зачем мне и моим соплеменникам нужно помнить и скорбить о Хатыни и не знать, не помнить о своем Сеянтусе (и сотне других аулов), которые сжег Тевкелев и Ко.

Получается, мне навязывают двойные стандарты.

Если Тевкелев символ, то в ответ от башкир и умеющих думать людей других национальностей, в том числе и русских, власти должны получить соответственное отношение.

Письма о намерении челябинских чиновников выставить Тевкелева на празднике были разосланы Медведеву, Путину, Хамитову и т.д., но ответа, реакции не последовало. Властям в стране не до тевкелевых и разных провокаторов-ченовников, или они не против (заодно) возвеличивания палачей. Если так, то все что говорится о демократии, построения современного общества, по радио, пишется в газетах, показывается по ТВ - ложь.

Щиты с портретом Тевкелева в Челябинске установлены. И убирать их не собираются.

Хотя администрация области в устных разговорах с башкирскими депутатами обещали убрать щиты.

Интернет сообщество "Башкирский форум" подготовили плакаты.

Плакаты будут распространяться в сети, и в Челябинске.

Хитрые чиновники стараются протолкнуть Тевкелева, манипулируя общественным мнением.

Ссылка на статью: Есть мнение наших историков, есть точка зрения казахов, у которых Тевкелев – национальный герой, – добавляет Михаил Смирнов.

Письмо из Институтута истории и этнологии им. Ч.Ч. Валиханова Министерства образования и науки Республики Казахстан на имя губернатора Челябинской области Михаилу Юревичу.

В этом году г. Челябинск отмечает свое 275-летие. На улицах областного центра появятся рекламные щиты с изображением основателя Челябинской крепости Алексея Тевкелева. Тевкелев известный своими кровавыми злодеяниями вызывает протестные настроения среди башкир.

Только в одной экспедиции весны 1736 г. Тевкелев, объединившись с командой полковника Мартакова, сжег дотла более 50 башкирских деревень, истребил более 2000 жителей.

Всего за март-апрель 1736 года было сожжено 503 аула, убито не менее 3042 человек, а за весь 1736 г., по оценке А.И. Румянцева – не менее 10 тысяч.

Неужели закладки города достаточно, чтоб оправдать эти массовые убийства?

У этих преступлений нет срока давности, в сердцах башкир они остаются кровоточащей раной. До сих пор каждый башкир помнит слова песни, сложенной народом после его зверств, сожжения заживо тысяч людей: «Проклятья свои на камнях я высек, чтоб потомки помнили о том».

Вопрос этот обсуждался не раз на уровне руководства города Челябинска совместно с учёными-историками нашей республики, до сих пор находили общий язык. Но в этом году почему-то мнение челябинцев изменилось, они решили сделать символом города палача, погубившего в огне своими приказами тысячи детей, женщин, стариков.

Разве можно забыть злодеяния палачей? Почему мы должны помнить о Хатыни и забыть о Сеянтусах – о башкирской деревне, которую сжег дотла Тевкелев, и о других деревнях, стертых с лица земли им, карателем?

Здесь, на главной информация развития последних событий.

Где то у меня книга была "Загадки Шуну-баатыра", там про Карасакала что-то есть...

В аналогичных случаях, когда нет предмета которую обсуждают, о котором речь, у нас говорят: "У меня дома и жена есть..." Интересно было бы почитать, что в вашей книге.

Иначе начинается флуд.

Если нужна генеалогия потомков Каратая сына абулхаира, то могу вывесить здесь.

На сайте "Шежире генеалогия казахов" в племени Аксуек нашел Хана Абулхаира и его детей, но детей Каратая там нет.

Аsan-kaygy, если у вас есть информация, помогите.

Да, сват.

Табынцы (башк. табын) — одно из наиболее многочисленных родовых объединений в составе башкир. Преимущественно живут в Татышлинском, Аскинском, Гафурийском, Кармаскалинском, Аургазинском, Учалинском районах Республики Башкортостан, на юге Пермского края, в Челябинской, Оренбургской, Саратовской, Самарской областях. Его представители есть и в составе казахов, узбеков, каракалпаков.

В родовом составе выделяются:

* Западые табынцы

бишул,

дуван,

кальсер,

кесе,

сарт,

юмран;

* Восточные табынцы

кара-табын,

барын,

кубаляк,

теляу).

Башкирские племена

Интерес родословным Абулхаир хана, не праздный. Абулхаир хан, нам, башкирам племени бурзян, приходится Ҡоҙа.

В моем шежере 1203 человек, среди которых мощная линия (ветвь) Сурака Котлоюлова.

Имени дочери Сурака, выданного за Абулхаир хана, пока, точно не скажу. Как придет ответ из архива Оренбурга это будет известно. А вот именем ее родного брата - Тавлыкая, село где она родилась и выросла, называется и по сей день.

Сурак Котлоюлов - тесть казахского хана Малого Жуза Абулхаира, прибывшего в 1738 г. в Башкирию для подавления восстания башкир. В феврале он остановился в д. Кутлуюлово Бурзянской волости, где справил свадьбу, взяв в жены дочь Сурака. Примеру хана последовали и его приближенные. Сын Абулхаира султан Нурали женился на приемной дочери башкира Исанюла, а батыр Кутур - на вдове башкира Асанюла2. Унаследовавший ханский престол Нурали затем был свергнут и сослан в Уфу, где в 1776-1790 гг. отбывал ссылку, здесь и скончался (писарем хана был башкир Габбас Суюшев)3.

http://ufagen.ru/places/baymakskiy/tavlukaevo.html

По поиску не нашел тему про родословную Абулхаира. Известно, что четвертая жена Абулхаир хана была башкирка. Есть ли какие-либо сведения о детях хана от этого союза?

Вы уводите тему в сторону. Речь идет о конкретном периоде и о конкретном человеке, а именно о Карасакале. При чем тут Хакназар (1538-1580)?

Про "Добровольное вхождение". Если вы заметили мы, башкиры, продолжаем жить в России. Что же вы язвите? Может думаете политика центра изменилась хоть на йоту?!.

По теме. Вот это.

Восстание 1755 года в Башкирии

После разгрома восстания 1735—1740 годов Российское правительство наметило широкую программу по колонизации Башкирии. Ее реализация была поручена знатоку восточного мира, бывшему русскому резиденту в Стамбуле Ивану Ивановичу Неплюеву. Питомец Петра I энергично взялся за освоение юго-восточной окраины империи. В 1743 году он перенес на новое место Оренбург, по его признанию, в первую очередь «для ближайшего надзирания над склонным к бунтам башкирским народом»1, превратив его в неприступную крепость. Прежний Оренбург, основанный в 1735 году, был переименован в Орскую крепость. В следующем году на территории Башкирии была учреждена Оренбургская губерния. Граница губернии с Казахстаном была перекрыта протяженной цепью крепостей. Башкир, проливших много крови, чтобы не допустить появления на их земле крепостей, заставили нести линейную пограничную службу. Эта тягостная и изнурительная служба исполнялась без всякого довольствия и жалованья. Также за свой счет башкиры должны были содержать почтовые станции и ямы. Было ликвидировано местное самоуправление. Родовая аристократия в лице потомственных старшин была заменена на бюрократию – назначаемых старшин, как правило, лояльных, но далеко не всегда достойных людей. Каждый человек находился под бдительным административно-полицей­ским оком. Земельный вопрос в Башкирии еще более обострился. В ходе последнего восстания многие вотчинники потеряли право на часть своих земель, конфискованных как «бунтовщичьи». При Неплюеве около трети башкирских владений было изъято под интенсивное строительство крепостей, металлургических заводов и населенных пунктов для растущего потока пришлого населения. 16 марта 1754 года вышел указ, запрещавший частным лицам бесплатную добычу соли и обязывавший покупать ее по сильно завышенной цене. Этот указ ударил по интересам всего населения Башкирии. В отношении всего нерусского населения осуществлялась политика христианизации. Наиболее активно она проводилась в Казанской губернии, где действовала так называемая Новокрещенская контора. Там за несколько лет было крещено около 250 тысяч душ, закрыто и разрушено несколько сот мечетей и мусульманских школ. В Башкирии мечети были оставлены «впредь до указа».

Запрет на пользование соляными месторождениями, которые башкиры считали своей исконной собственностью, вновь пробудил их мятежные настроения. В краю, едва залечившем раны, началось глухое брожение. Очаг нового восстания возник в южных волостях. Башкиры Ногайской дороги установили связь с Сибирской дорогой. Прежде восставшие башкиры призывали к себе казахских и каракалпак­ских ханов, пытаясь таким образом отложиться от русского монарха. После того, как ханы сами приняли россий­скую протекцию, этот путь был закрыт. Башкиры сознавали, что в одиночку им нельзя рассчитывать на успех. Необходимо было объединиться с другими угнетенными народами. Для этого нужен был влиятельный и авторитетный человек, который мог бы поднять на борьбу все мусульманское население края и, может быть, заручиться поддержкой соседних мусульманских народов. Выбор пал на мишарского муллу Батыршу из аула Карышбаш Сибирской дороги2 .

Абдулла Алеев, по прозвищу Батырша, духовное имя Губайдулла Мягзялдин, родился около 1710—1715 годов.­ Начальное образование получил у известного своей ученостью муллы Абдрахмана в ауле Тайсуйган команды башкирского старшины Надыра Уразметова, близ современного города Альметьевска. Затем он продолжил обучение у пользовавшегося большой известностью муллы, а позднее ахуна Абдуселяма Ураева, содержавшего медресе в ауле Ташкичу, также находившемся на территории современного Татарстана. После окончания образования в 1744—1745 гг. молодой мулла обучал мальчиков в Гайнинской волости Осинской дороги Уфимской провинции в ауле муллы Илиша, в современной Пермской области. Затем в качестве муллы и учителя прослужил в 1746—1749 гг. в Исетской провинции в ауле старшины Муслима Аширова, в современном Кунашакском районе Челябинской области. Позже вернулся в аул Карышбаш мишарского старшины Яныша Абдуллина, где пробыл последние шесть лет в должности муллы и содержал собственное медресе. Батырша много путешествовал по Башкирии и за ее пределами, имел обширные связи в мусульманском мире. Основательные знания в области шариата, значительная начитанность, справедливость выносимых им судебных решений, прямой и независимый характер создали ему большую извест­ность3. Ему предлагали стать ахуном Сибир­ской дороги, но он отказался. Батырша с горечью смотрел на гонения своей веры и невзгоды единоверцев. В по­следующем он писал императрице Елизавете, что сначала, как духовное лицо, наставлял народ, призывал людей к терпению и повиновению властям, надеялся довести до сведения «падишаха» бесправное положение ее подданных, злоупотребления губернского начальства. Однако потом он вынужден был отказаться от этой мысли и пришел к выводу о неизбежности вооруженной борьбы.

Батырша принял предложение башкир. Он рассчитывал на поддержку мишарей и татар. Для этого, казалось, были основания. Батырша вспоминал, как летом 1754 г. татарская молодежь Каргалинской слободы упражнялась в стрельбе из лука, приговаривая: «Мы вот так будем простреливать неверных и объединимся с башкирами». На противоположном краю Башкирии мишари Осинской дороги говорили: «Если окрестные башкиры поднимутся, то и мы поднимемся»4. Была надежда и на казахов. В Среднем жузе были недовольны тем, что в результате возведения Ишимской крепостной линии их лишили пастбищ в междуречье Ишима и Иртыша, еще раньше запретили кочевать на правом берегу Иртыша. Зимой 1754—1755 года кочевники стали открыто пересекать кордон и вступать в конфликт с пограничными властями. Казахи султана Аблая говорили русским: «Пора вас за Волгу прогнать по-прежнему»5. Младший жуз также имел причины к недовольству, ибо у него были отняты земли в междуречье Яика и Илека. Батырша исподволь начал подготовку к восстанию. Современник событий историк П.И.Рычков сообщает, что «…Батырша еще в 1754 году, как то по допросам открылось, по всей Башкирии и в другие места ездил с истолкованием своего закона, рассевая в народ разные возмутительные мысли и якобы еще в том же 1754 году со многими волостями согласился, чтоб сделать бунт и усилясь склонить на то, с одной стороны, в Казанской губернии живущих магометан, а с другой киргизцев и прочих тамошних народов, а потом рассеял в разные места возмутительное письмо…»6. Другой современник А.И.Тевкелев отмечал, что «…при последнем башкирском замешании возмущены они были от известного Батырши наипаче тем, что в случае их бунта киргисы и другие дальнейшие махометанские народы к ним, башкирам, пристанут»7. Ученик Батырши Ибрагим Тимергазин при допросе в канцелярии Яныша Абдуллина говорил, что учитель его посылал с нарочными письмами «на все 4 дороги и в киргисцы, тако ж и в Казанский уезд…»8.­ По признанию самого Батырши, он приступил к составлению воззвания в марте 1755 г., после того, как получил известие от башкир Ногай­ской дороги, что они поднимутся в мае9.

Непосредственным поводом к вооруженному выступлению стали беззакония некоего Брагина, начальника горно-изыскательных работ, присланного из Петербурга для отыскания и обработки цветных камней. Брагин и шесть его товарищей, в числе которых были две женщины, несколько лет работали в Бурзянской волости, около озера Талкас. При этом Брагин, по свидетельству старшины Усерганской волости Кувата Кинзягулова, делал башкирам «обиды побоями и взятками, а особливо что де у многих жен и хороших дочерей отнимал и содержал при себе для блудодейства»10. Неоднократные жалобы башкир Неплюеву и Тевкелеву ни к чему не привели. Тогда, 15 мая 1755 года, башкиры, «умысля поступить на злодейство и учиня собрание, …Брагина с товарищи и некоторых бывших по лежащей чрез ту волость дороге на почтовых станах драгун тако ж и двух проезжих крестьян убили до смерти и один почтовый стан разорили, а потом с семьями, оставя домы свои… при той реке (Яике — С. Т.) на ехавшую на них из ближних редутов драгунскую партию сорок пять человек разбили и десять из них убили, да тридцать человек ранили, а лошадей их всех с собой угнали, и тако покинув свой рогатой скот 21 того же мая бежали в Киргизскую Орду…»11. Инициаторами расправы над русскими были башкиры Бурзянской волости Джилан Иткул и Бушмас-Кипчакской волости Худайберды-мулла. Затем 124 мужчины с семьями двинулись в казахские степи. При переправе через Яик они разбили сторожевой отряд капитана Лядомского. После 8-суточного перехода башкиры остановились в кочевьях Джагалбайлинского рода Младшего жуза в ведомстве султана Айчувака и были приняты достаточно госте­приимно. Неплюев в своих воспоминаниях пишет, что башкиры взбунтовались «по их природному зверству» совершенно неожиданно, когда он, якобы, собирался послать очередную инспекцию, чтобы проверить, «нет ли им от кого обид?» Он немедленно направил войска в Башкирию, приказав действовать «не щадя не токмо жилищ, но самих башкирцев, жен их и детей, для вкоренения страха к недопущению сему злу распространиться»12. Каратели произвели в Бурзянской волости массовые аресты. Большинство схваченных погибло в застенках Оренбурга и других крепостей. Часть башкирских старшин была заменена мишар­скими, прибывшими в волость со свои­ми командами. Эти старшины были подобраны, по выражению Чулошникова, «с нарочитым пренебрежением всяких интересов местного башкирского населения». Чтобы держать мятежную область под особым контролем, Неплюев приказал построить внутри нее новую Зилаирскую крепость. 29 мая он послал гонца к правителю Младшего жуза Нурали-хану с приказом разграбить и сделать пленниками бежавших к нему башкир. Соответствующее указание было отправлено и в Средний жуз к Аблай-султану13. Тептярям и мишарам губернатор отправил грамоты с призывом выступить против башкир, которые, якобы, хотят поработить их14.

Что делал в это время Батырша? После известий о событиях в Бурзянской волости он отправил одного ученика с воззванием в Гайнинскую волость. В ответ приехал мулла Исхак и сообщил о готовности северных башкир. Но Батырша попросил подождать, пока он вернется из Оренбурга15. Это решение, очевидно, было связано с намерением выяснить обстановку на месте. По некоторым сведениям, на Осинской дороге была предпринята попытка поднять восстание в начале июля. Так, 16 июля Пермское горное начальство, на основании рапорта башкирского старшины деревни Барды Аптыка Козягулова, извещало Бергколлегию о том, что башкиры четырех гайнинских деревень начинают бунт, прогнали посланных к ним копииста с солдатами, и осинские крестьяне, опасаясь башкир, бежали с семьями и «со шкарбом» в Осу16. Приблизительно в конце июня—начале июля Батырша выехал из дома. В пути он инкогнито беседовал со случайно встретившимися ему бурзянами. На вопрос: «Что же подумываете теперь вы – оставшиеся?», получил ответ: «…если народ восстанет, то хорошо, будем с ним, а если же не восстанет, то, в конце концов нам все же придется восстать, потому что мы все равно, донося друг на друга, будем переловлены и истреблены. Хотя мы ничего воровского против падишаха и не замышляем, но то, что мы не выносим злодеяния притеснителей — русских, считают воровством. Русских, сколько бы они ни совершали злодеяний и воровства, «ворами» не обзывают. Сами видите, ни один из пойманных наших не был выслушан и возвращен, все они гибнут под именем вора. Таким образом, надеясь на что, можем мы не скрываться? По нашему мнению, чтобы не случилось, — восстать, уповая на Аллаха»17. Из показаний старшины Кувата Кинзягулова и его подчиненного Бикжана Тайлякова, сохранявших лояльность до августа 1755 г., видно, что неоправданная жестокость людей Неплюева, ­таких как майор Назаров, капитан ­Моисеев и другие, фактически спровоцировали новое, более мощное восстание18. Правительство неоднократно напоминало Неплюеву о умеренности в действиях, ибо стремилось не допускать внутренних осложнений накануне надвигавшейся Семилетней войны. Правда, по мнению Чулошникова, деятельность правительства «ни в какой мере не сопровождалась действительным стремлением к ограждению несправедливо задетых интересов мест­ного населения. Так, отстраненный первоначально от должности за то, что «з башкирцами поступал с высочайшим Ея И.В. милосердием не сходственно и с великой жестокостью против долж­ных порядков», майор князь Г.Д. Назаров позднее, после подавления восстания, был совершенно оправдан во всех своих поступках «за отсутствием в них всякого состава преступления по их (башкир) явно оказываему бунту и злодейству»19. Неплюев же, как известно, не только не привлекался к ответственности, но был щедро наг­ражден за успешную деятельность во благо России. Дореволюционные историки А.И.Левшин, С.М.Соловьев, В.Н.Витевский ставят Неплюеву в заслугу ликвидацию опасного для России бунта, не учитывая, что именно неумеренная политика губернатора стало одной из причин серьезного политического кризиса в крае.

Неплюев сосредоточил в Башкирии около 50 тысяч военных, но, несмотря на все его усилия, 8 августа бунт вспыхнул снова. В этот день бурзяне убили приставленного к ним мишарского старшину Абдуллу Вагапа, его писаря и двух мишарей. На следующий день они появились около Преображенского и Вознесенского заводов, 11 августа окружили строящуюся Зилаирскую крепость. Вскоре к ним присоединились Кипчакские, Усергенская, Тангаурская и Тамьянская волости. Повстанцы напали на Вознесенский и Преображен­ский заводы, сожгли Покровский завод, разорили несколько почтовых ямов, разгромили посланные против них команды, после чего стали массами уходить за Яик. В середине августа в Казахстан­ ушло свыше 10 тысяч человек. Оставив у казахов семьи и скот, повстанцы возвращались назад, нередко с казахами, и вступали в борьбу с правительственными войсками.

После посещения Оренбурга, приб­лизительно в начале августа, Батырша благополучно вернулся на Сибир­скую дорогу. Власти еще не догадывались о его деятельности и подлинной роли в событиях. Чулошников считает, что Гайнинской волости на северо-западе Башкирии отводилась та же роль, какая была на юго-востоке, на Ногайской дороге у башкир Бурзян­ской волости: открыть и возглавить восстание на Осинской, Сибирской и Казанской дорогах20. Большинство историков считают, что Батырша и предводитель гайнинцев Чурагул Минлибаев в ответственный момент проя­вили нерешительность и стали выжидать, чем обернутся события на Ногайской дороге. На наш взгляд, более верно мнение Валиди о том, что Батырша находился у себя, между Башкирией и Казанским уездом, чтобы организовать взаимодействие пов­станческих сил21. Однако ему не удалось поднять татар, мишарей и тептярей.

Неплюеву и правительству удалось парализовать действия Батырши, и восстание 1775 года не переросло во всеобщее антиколониальное выступление мусульманских народов. Более того, власти сумели посеять между казахами и башкирами глубокую вражду. Известную роль в этом сыграли и личные качества Нурали-хана: его беспринципность, корыстолюбие, политическая наивность и ограниченность. Возвратившиеся домой башкиры бросились обратно выручать свои семьи, подвергшиеся насилию и разграблению со стороны казахов. Осенью 1755 г.­­­­­­ башкирское восстание на юге фактически переросло в башкиро-казахскую войну. Итоги восстания оказались плачевными для башкир: множество ­повстанцев было убито в стычках с правительственными войсками, столк­новениях с казахами, погибло под пытками в крепостных застенках, было сос­лано на каторгу, определено в солдаты. Их жены и дети были крещены и проданы в Россию. Много башкир пропало на чужбине. Более десяти лет из Казахстана убегали группами и в одиночку члены семей повстанцев. Далеко не каждому удавалось благополучно преодолеть среднеазиатские степи и пустыни. Насколько велика была тяга к родине, можно судить по следующим фактам: иногда подростки, добравшиеся до родной земли, не могли назвать свою деревню, имя родителей, а порой не знали даже своего настоящего имени. Возвращались и 70—80-летние старики. Расскажем о случае, не самом трагическом, но свое­образном и в то же время характерном. Башкир Бурзянской волости Махмуд Ермяков, 34 лет, подозреваемый в нападении на каменотесца Брагина, был наказан плетьми и 16 октября 1755 года отправлен в остзейские полки. Он бежал из Риги в Башкирию, был схвачен и 25 августа 1761 года отправлен в Кронштадтский гарнизон. Весной 1762 года, бросив ружье, мундир и амуницию, он снова бежал. Пешком, через Санкт-Петербург, Москву, Казань добрался до родины. Для того, чтобы избежать нового ареста, Махмуд решил легализироваться. Не показываясь на глаза знакомым, он попытался тайно пробраться в Казахстан, чтобы через несколько дней вернуться оттуда под видом казахского пленника. Но после пересечения границы около Верхояицкой крепости (современный г.Верхнеуральск) его по следам настиг дозор. При задержании Махмуд оказал яростное сопротивление. Теперь его, как неисправимого бунтовщика, ожидала смертная казнь. Тогда он заявил о своем желании принять православие. Согласно правительственному указу от 20 декабря 1743 г., находившиеся под судом «иноверцы» в случае принятия православной веры освобождались от наказания. Вскоре башкир, под новым именем Михаила Ле­онтьева, в кандалах и под конвоем, отправился на службу в остзейские полки22.

Вернемся к Батырше. Он скрывался ровно год. За это время его жену и детей увезли в Россию и окрестили. 8 августа 1756 года в ауле Азяк современного Бураевского района Батырша был схвачен. По его словам, он решил вернуться на родину, явиться к мишарскому старшине Сулейману Диваеву, чтобы в его сопровождении добраться до Оренбурга и испросить разрешение на поездку в Петербург. Сулейман, прельстившись крупным вознаграждением, обещанным за поимку бунтовщика, доставил своего соплеменника властям как пленника. 23 августа Батырша был доставлен в Оренбург. Здесь он безуспешно добивался свидания с Неплюевым. 10 сентября его под усиленным конвоем отправили в столицу. Во время следствия Батырша наотрез отказался отвечать на вопросы по существу дела и говорил, что у него есть к императрице «секретный разговор». Не следует думать, что это желание было из разряда экстраординарных. Аудиенции неофициальных лиц у российских монархов в те времена были привычным делом. Между прочим, антагонисты Батырши — Яныш и Сулейман — были удостоены этой чести. В Моск­ве Батырше было предложено вместо аудиенции написать письмо императрице, и он согласился. В течение 4—24 ноября 1756 г. узник сочинил обширное обращение, которое дошло до наших дней. Оно было издано с комментариями академика Г.Б.Хусаинова. По его оценке, этот документ являет собой «историко-политический, социально-экономический, этико-философский трактат о Башкирии того периода». От себя добавим, что это также памфлет. В нем Батырша, в частности, пишет: «…если падишах не одинаково обращает взор милости на своих рабов, не наказывает злодеев, как подобает, и если он, презрительно относясь к своим подданным, потому что последние не состоят с ним в одной вере, чинит притеснения их вере и мирским делам, то и любой, хоть и мало разумеющий, поймет, каково может быть последствие. Некоторые говорили, что государство, играющее со своими подданными и творящее злодеяние своим подчиненным, не дойдет до добра, и то, что входит в живую народную молву, не может быть попусту: в конце концов есть предел для таких злодеяний…»23. Как видим, автор не только критикует и обличает, он дает своему государю совет, как через достижение согласия в обществе достичь процветания и могущества государства.

В Петербурге Батырша пожелал видеть православного священника для теологической беседы. Витевский предполагает, что таким образом «хитрый мулла» хотел избежать наказания или смягчить его. Некоторые историки даже предполагают, что мулла, якобы, подумывал об отречении от своей веры. Батырша был приговорен к наказанию кнутом и пожизненному заключению в Шлиссельбургской крепости, где содержался с кандалами на руках и ногах. Он погиб 24 июля 1762 года в схватке, зарубив топором четырех стражников. Вряд ли это была попытка к бегству, как полагает Витевский. Бежать в кандалах из тюрьмы на острове невозможно. Иногда пишут, что Батырша не годился для роли руководителя и не обладал качествами воина. Есть даже попытки подвергнуть сомнению его роль в восстании 1755 года. Считаем, что это глубоко ошибочные мнения. Не подлежит сомнению, что Батырша был не только теоретиком-идеологом, но и подлинным борцом, готовым в любых обстоятельствах защищать и отстаивать свои убеждения, честь и достоинство.

Источники и литература

1. Жизнь И.И. Неплюева (им самим написанная). Факсимильное издание. Оренбург, 2004, с. 137.

2. В а л и д и А х м е т з а к и Т у г а н. История башкир. История тюрков и татар (на баш. яз.). Уфа: Китап, 1994, с. 117.

3. Ч у л о ш н и к о в А.П. Восстание 1755 г. в Башкирии. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1940, с. 67.

4. Письмо Батырши императрице Елизавете Петровне. Составитель Г.Б.Хусаинов Уфа: УНЦ РАН, 1993, с. 83, 85.

5. Ч у л о ш н и к о в А.П. Ук. соч., с. 77.

6. Р ы ч к о в П.И. Топография Оренбургской губернии. Уфа: Китап, 1999, с 183.

7. Казахско-русские отношения в XVI – XVIII веке. Сб. документов и материалов. Алма-Ата: АН Каз. ССР, 1961, с. 587.

8. В а с и л ь е в С.М. Роль Батырши в восстании 1755 г. в Башкирии // Страницы истории Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1974, с. 27.

9. Письмо Батырши.., с. 87.

10. Материалы по истории Башкирской АССР. Том II. Корректура сб. документов, подготовленная А.П. Чулошниковым в 1940 г. Док. № 116.

11. ГАОО. Ф. З. Д. 37. Л. 101-101 об.

12. Жизнь И.И. Неплюева.., с. 144-146.

13. Материалы по истории Башкирской АССР. Т. II. Док. № 98, 99.

14. Жизнь И.И.Неплюева.., с. 153.

15. Письмо Батырши.., с. 95.

16. ГАОО. Ф. З. Д. 37. Л. 116-116 об.

17. Письмо Батырши.., с. 96-97.

18. Материалы по истории Башкирской АССР. Т. II. Док. № 109, 116.

19. Ч у л о ш н и к о в А.П. Ук. соч., с. 104.

20. Там же, с. 84.

21. В а л и д и А х м е т з а к и Т у г а н. Ук. соч., с. 121.

22. ГАОО. Ф. З. Д.65. Л. 494-495, 569-572.

23. Письмо Батырши.., с. 77-78.

http://www.vatandash.ru/index.php?article=458

И вот слова Неплюева:

"Сие происшествие, положило таковую вражду между теми мятежными народами (башкирами и казахами), что Россия навсегда от согласия их может быть безопасна".

До восстания Карасакала башкиры много раз поднимали восстания, как принято сейчас называть. На самом деле это были войны башкир против русских.

Например, в 1755 году по разным источникам до 50 тысяч башкир с женами, детьми перешли реку Яик (Екатерининская - Урал. Үр (Ур) – это возвышенность, гора, а Ал – это оттенок красного, на заре. Не может река быть горой!), спасаясь от карателей, где казахи, по наускиванию Неплюева, многих башкир убили, жен, детей взяли себе.

Это событие и есть причина нелюбви башкир к казахам.

Как найду слова Неплюева, по этому поводу, приведу.

Вот что, по теме, есть у Доннелли. Приведу один раздел из книги "Завоевание Башкирии Россией 1552-1740" IX главы.

А вообще эта книга содержит много интересного и полезного материала для казахов, и тех кто считает себя потомками джунгар и других азиатских народов. Книга интересна еще тем, что автор иностранец - гражданин США.

Карасакал «Хан Башкирии».

В декабре 1739 г., когда к удовлетворению русских и недовольству башкир возобновилась перепись населения, было получено известие о том, что башкиры опять готовятся к бунту. Несмотря на то, что башкиры были обескровлены и видели бесчисленные доказательства обреченности дальнейшего сопротивления, среди них находились бунтари-одиночки, которые продолжали борьбу. На этот раз основная масса башкир осталась пассивной.

История восстания 1740 года связана главным образом с именем его предводителя Карасакала, или Черной Бороды, загадочной личностью, сведений о происхождении которого почти не сохранилось. Русские впервые услышали о нем от пленного башкира Сибирской дороги в ноябре 1739 года. Узник сообщил, «что прошлой де зимы в Айлинской волости у башкирца Алазиянгула от турков был шпион турченин всю зиму и лето и до поимки Тюлкучюры за неделю пошел попрежнему к туркам»197.

Позднее в том же году поступили и другие донесения о возвращении турецкого шпиона или, возможно, нескольких шпионов. Поскольку все еще продолжалась война с Турцией, русские обеспокоились. В феврале 1740 года Соймонов отправил переводчика Романа Уразлина с отрядом в 50 казаков и 250 верных башкир для проверки этих донесений. В случае их подтверждения Уразлин должен был схватить шпиона или шпионов. Он быстро собрал сведения из различных источников, которые, дополненные свидетельствами дружественных башкир и русских командиров в Башкирии, указывали, что так называемый турецкий шпион был человеком, известным по прозвищу Карасакал. По утверждениям башкир, этот человек был родом с Кубани. Согласно некоторым сообщениям, Карасакал называл себя башкиром с Ногайской дороги по имени Миндигул Юлаев. Другие утверждали, что настоящее имя было Байбулат, и что он был последним отпрыском рода Кучумидов198.

Некий башкир, лично с ним встречавшийся, описывал Карасакала как смуглолицего человека с не очень темной бородой, одетого в белый холщовый кафтан и башкирскую шапку из меха рыжей лисицы. Другие источники повествуют, что нос его был частично отрезан, а левое ухо и мизинец правой руки отсутствовали. Он неожиданно появился с отрядом в 60 человек и убедил нескольких влиятельных башкир примкнуть к нему и объявить войну русским. Он также говорил, что его 82-тысячное войско располагается у Аральского моря на расстоянии месячного перехода. На основании этого заявления он был избран ханом небольшой группой башкир с ярко выраженными антирусскими устремлениями. Большинство примкнувших к нему башкир были в основном с Сибирской дороги, самыми видными из них были Алландзиангул Кутлугузин, Мандар Карабаев, и в течение некоторого времени Юлдаш-мулла. Сначала восставшие наивно верили в существование вымышленной армии Карасакала и принимали на веру его слова о постоянных задержках с ее прибытием в Башкирию. Не дожидаясь «основных сил», группа, примерно в 200-300 человек, к которой время от времени примыкали другие недовольные башкиры, начала нападать на деревни тех башкир и мещеряков, которые прежде поддерживали русских.

Отряд Уразлина тем временем настиг таинственного «башкирского хана», однако в кратком столкновении не сумел его поймать. Дружественные башкиры быстро собрали несколько отрядов для борьбы с Карасакалом. Одновременно из Уфы на подмогу Уразлину были отправлены 50 казаков на лыжах. Осознав опасность сложившейся ситуации, Соймонов тотчас же выехал в Уфу и стал набирать войска из нескольких тысяч башкир, мещеряков, казаков и регулярных войск. Несметное воинство Карасакала могло оказаться призрачным, однако Соймонов надеялся, что ему удастся приостановить движение повстанцев до того, как вспыхнет еще один очаг всеобщего возмущения. События последних лет способствовали значительному усилению позиций русских в регионе. Новые крепости, войска, мобилизованные на борьбу с прежним восстанием и еще не демобилизованные, а также приобретенный опыт сделали возможным быстрые действия со стороны администрации. За время зимы и весны гарнизоны были подготовлены к кампании. Соймонов начал расселять вблизи крепостей дополнительные силы казаков. Необходимые запасы провизии поступали от государственных и частных сельскохозяйственных предприятий, и для их распределения была учреждена должность интенданта. Башкиры были предупреждены о недопустимости каких-либо новых волнений.

Наконец донесения разведки показали, что силы Карасакала достигли численности примерно 600 человек. Очевидно, к нему примкнула небольшая часть башкир. Гораздо большее число башкир, вовлеченных в эти события, воевало на стороне русских. За период времени с 18 февраля, когда Уразлин был отправлен для ареста «турецкого шпиона», по третью неделю марта отряд Карасакала потерпел несколько поражений, главным образом от рук башкир, воевавших на стороне русских. Главный сподвижник Карасакала, Алландзиангул, был схвачен, однако самому Карасакалу удалось скрыться. Некоторые из его последователей стали сомневаться в существовании призрачной армии Карасакала. По состоянию на 1 апреля русские потеряли одного убитым, шестнадцать человек ранеными, башкиры убитыми двадцать одного, ранеными одиннадцать, пленными – восемь человек199.

Карасакал быстро оправился от этих неудач и к середине апреля снова стал беспокоить русских. Число его сторонников понемногу увеличивалось, несмотря на тающую надежду на помощь со стороны его армии, до тех пор, пока не набралось несколько сот человек. Администрация послала против него несколько больших отрядов. Под натиском превосходящих сил русских Карасакал отступил в горы Зауралья. Позже прошел слух, будто он намеревается атаковать Оренбург, однако эта операция так и не состоялась.

В конце мая, когда установилась хорошая погода, русские попытались окружить Карасакала в его горном убежище. Спасаясь от преследования, он двинулся из горной местности на восток и перешел реку Урал в верховьях. Объединенные силы под предводительством Путятина из Уфы и Павлуцкого из Табынска в составе 1500 конных воинов перешли реку Урал, преисполненные решимости схватить неуловимого хана башкир. В ходе продолжительного боя несколько приверженцев Карасакала были убиты, ранены или захвачены в плен, однако сам он вновь скрылся в казахских степях. Русские командиры, преследовавшие его до реки Тобол, не стали идти далее вглубь бескрайних степных просторов. Они вернулись на Урал, где оставшиеся группы повстанцев продолжали нападать на поселения. Для усиления сил русских Урусов отправил из Оренбурга значительное подкрепление200.

13 мая Урусов покинул Самару с отрядом из 4378 человек и прибыл в лагерь, расположенный в 15 верстах от города. Затем он послал 1500 солдат под командованием капитана Тарбеева, уральского казака, чтобы помочь отряду Арсеньева в преследовании врага. С оставшейся частью своей команды он выступил в Оренбург. Ввиду сильного ветра и весеннего паводка, переполнившего реки, переход замедлился, и отряд задержался у реки Самара до 24 числа. Тем временем генерал майор Соймонов получил приказ последовать за Урусовым в Башкирию и установить с ним контакты. В крепости Бузулук курьер Ее Величества приказал Урусову замедлить следование в Оренбург и согласовать продвижение своих войск с действиями Соймонова.

По сравнению с прошлыми восстаниями, русские обладали большим численным перевесом. Кроме гарнизонов крепостей и застав Оренбургской линии, войска Урусова насчитывали свыше 4-х тысяч солдат. Согласно июньскому докладу Соймонова относительно расположения войск, находящихся под его командованием, у него было свыше 8000 солдат и ополченцев в крепостях и на заставах внутри Башкирии и , кроме того, 3000 находилось в походе201. Немногочисленные войска, оставшиеся на Закамской линии, в это число не входили. Силы Соймонова состояли из русских, башкир, татар, мещеряков, тептярей, бобылей и других категорий населения. Более чем наполовину это было местное население; последнее ясно показывает значительную роль местных колониальных народов в процессе русского завоевания.

Обладая таким военным контингентом, Урусов, Соймонов и их подчиненные собрались 15 июня на общий военный совет в Самаре с тем, чтобы выработать мероприятия по успокоению башкир. Против восставших были брошены 3 полка солдат и около 500 башкир. Многие из этих ныне дружественных башкир прежде воевали на стороне повстанцев и ряд их крупных предводителей содержались в Сакмарске в качестве заложников для обеспечения верной службы. На совете было решено уведомить башкир о приближении больших сил русских. Им пригрозили полным истреблением вместе с женами и детьми.

После совещания Урусов отбыл к своим войскам на юг, 22 июня он попутно остановился на Красной горе, где должен был возводиться новый Оренбург. Он одобрил и место, и проект строительства. Намереваясь сразу вернуться во внутреннюю Башкирию, он направился в Озерную. 26 июня, дав отдохнуть своим войскам, он покинул Озерную и двинулся вверх по реке Менжень. Отсюда он отправил против повстанцев 4 драгунских полка и 400 казаков202.

В донесении Соймонова в Сенат от 11 июля 1740 года приводятся результаты борьбы правительственных войск против сторонников Карасакала с 25 мая по 3 июля. Потери русских составили: убитыми– 1 солдат и 13 ополченцев, ранеными – 8 солдат и 44 ополченца. При таких незначительных потерях правительственные части сожгли 122 деревни и 50 дворов, убили 1531 башкира, взяли в плен 536 человек, включая женщин и детей. Из числа пленных башкир 124 были казнены, 36 отправлены в Прибалтику служить солдатами, 6 на каторжные работы в Рогервик и 370 человек крепостными в Россию.

Потери другого рода со стороны русских составили: 4 лошади убитыми и 6 ранеными. Численность же скота, захваченного у башкир, составила: 1608 лошадей, 2287 голов крупного рогатого скота и 476 голов овец203.

В следующем рапорте Соймонова, датированном 26 сентября, указывалось, что после июля имели место лишь незначительные выступления. В этом месяце вследствие решительного наступления правительственных сил башкиры оказались в таком тяжелом положении, что многие из них стали приносить повинную в административных центрах.

Урусов подошел к озеру Талкас, севернее старого Оренбурга и южнее реки Сакмары, и стоял здесь лагерем с 8 по 17 июля. Здесь многие пленные башкиры были казнены, а их жены и дети, а также домашний скот захвачены. Потом он отослал в Оренбург 5326 пленных, в том числе женщин и детей. 17 числа, по получении известия о прибытии на совещание нескольких казахских представителей, Урусов сам отбыл в Оренбург. Он добрался до города 24 числа и на следующий день торжественно вступил в свой лагерь.

Отряд, оставленный у озера Талкас под командованием майора Останкова, следуя рекомендациям Татищева вел поиски мест вдоль реки Сакмары, пригодных к возведению крепостей. По возвращении в Оренбург он докладывал, что обнаружил 9 стратегически пригодных мест и хорошие земельные угодья, воды и леса204.

Тем временем в Башкирии, в городе Верхнеуральске Пальчиков созвал совещание. Для участия в нем 10 августа прибыл Урусов. Была собрана большая группа башкир, которых заставили упасть ниц перед ним. Затем им был зачитан пространный документ. В нем башкиры именовались бандитами и бунтовщиками, однако им были обещаны прощение и милость Ее Величества в случае, если они впредь будут верны Русскому государству. Затем последовала краткая история отношений башкир с русскими, начиная со времен Ивана IV, вместе с историей всех их восстаний. Урусов заявил, что русское иго было нетяжелым, о чем свидетельствует низкий размер ясака. В документе приводились причины строительства Уфы и создании Уфимской провинции, говорилось о щедрости русских в пожаловании многим башкирам тарханских званий и наделении их большими землями, описывалась терпимость правительства, позволившего им собирать ясак с тептярей и бобылей, указывалось на их большее благоденствие и защищенность от врагов при русском подданстве. Однако, несмотря на все эти милости, и преимущества, башкиры взбунтовались, узнав о намерении правительства построить Оренбург и другие крепости в этом крае. Далее был сделан обзор нападений башкир на русские войска во время управления краем Татищева и Кириллова. В конце документа говорилось, что чрезвычайная бедность и страдания башкир являются прямым следствием их упорного сопротивления своему правительству. В конце чтения башкиры опять пали ниц перед Урусовым.

После этой церемонии русские взяли в заложники ряд видных башкир и пригрозили им в дальнейшем суровой расправой в случае новой попытки восстания. На конференции была принято решение о назначении наказания в отношении наиболее непокорных бунтовщиков. Действуя по приговору совещания, Пальчиков отправился в Сакмарск для завершения башкирских дел. В 6 верстах от Оренбурга 96 повстанцев были повешены, 21 участник движения был обезглавлен, головы последних поместили на столбы для всеобщего обозрения. Среди обезглавленных был и пленник, который в знак протеста уморил себя голодом. Его бездыханное тело было обезглавлено, а голова выставлена вместе с другими. Позднее, 17 сентября для надзора за совершением дальнейших казней в Сакмарск прибыл Урусов. Здесь было обезглавлено 120, повешено 50 человек и 301 человеку были отрезаны носы и уши205.

В Оренбурге Урусов подсчитал общие потери башкир от действий карательных отрядов русских в Сибири и от его собственных войск, руководимых из Оренбурга за один лишь сентябрь месяц: 1702 человека убито или же бежали через реку Урал, 432 человека казнены, 1862 отправлены в Россию для раздачи помещикам в качестве крепостных людей, а 301 человек был бит кнутом с последующим вырыванием ноздрей.

Остальные башкиры были отправлены в Прибалтику и на флот. Было сожжено 107 деревень и захвачено 39 верблюдов, 1987 лошадей, 2903 голов крупного рогатого скота и 2120 голов овец206.

Урусов спрашивал Соймонова, какие ему следует предпринять действия по отношению к башкирам после подавления восстания. Соймонов отвечал:

«что во исполнение высочайших ея и.в. указов надлежит всех главных воров и зачинщиков бунта башкирцов казнить смертию без всякой пощады; прочих же, кои по следствию не суть в важных винах явились, а в службу годны, тех определить в службу в отзейские полки, а которые свыше 30 лет, тех в Рогервик в работу. Жен же их и возрастных детей их девок отдавать в замужество за казанских и за протчих татар и иноверцов... протчих же детей их малолетных раздавать охочим людям для поселения в отдаленных российских городах... А которые по следствиям явятся невиновны, тех отдавать верным башкирским старшинам на поруки с обязательством, дабы им отнюдь не токмо воровать, но и к ворам не приставать и с ними согласия не иметь... дабы бывших в малом воровстве башкирцов, которые свыше 20 лет, тех бы обрезав у них носы и пересекши кнутьем раздавать с их женами и детьми верным башкирским старшинам на поруки... что помянутые воры быв в Башкирии и паки могут чинить бунты и воровство, ибо оному чаено от них быть по их лехкомыслию, и всегда того б ради лучшее всех таковых воров искоренить, чтоб от них впредь никакова возмущения не было»207.

В этих рекомендациях Соймонов был таким же сторонником жестких мер, как и Кириллов. Так, по поводу незначительного волнения, возглавлявшегося сторонним вождем искателем приключений, русские, уже давно испытавшие ярость и раздражение по поводу своей неспособности сломить сопротивление башкир, проявили невероятную жестокость при подчинении своей воле жителей колонии. Имперски настроенные завоеватели часто поступали таким же образом.

Тем временем Карасакал, бежав в казахскую степь с отрядом своих последователей, принял другое имя Шуна Батур Хан, сын контайши и брат Галдан-Церена. Он собрал вокруг себя значительное число приверженцев в Большой Орде и после кончины хана стал одним из кандидатов на ханство. Подвергаясь угрозам со стороны джунгар и казахов Малой Орды, он думал предпринять поездку в Оренбург с целью принятия русского подданства. Это его намерение не было осуществлено208.

История восстания Карасакала и связанные с ним события ярко показывали те изменения, которые произошли после основания Оренбургской экспедиции. Быстрые ответные меры русских при возникновении угрозы нового восстания продемонстрировали их усилившиеся позиции в Башкирии. Созданная ими сеть крепостей и сосредоточенный здесь значительный военный контингент служили гарантом обеспечения господства русских в этом регионе. Неудача отряда Карасакала в его попытке привлечь к себе более широкие массы башкир, возможно, объясняется изнуренностью населения более чем четырехлетней кровопролитной войной.

Про вышеуказанные события, есть книга американского профессора Нью-Йоркского университета Алтона Стюарта Доннелли «Завоевание Башкирии Россией 1552-1740». Опубликована книга в 1968 г. в издательстве Йельского Университета.

Чтобы участники форума смогли представить всю трагедию башкирского народа, приведу официальные данные, которые хранятся в архивах России.

За 1735–1740 гг.1 имеются следующие неполные сведения:

Оренбургская комиссия: Сожжено: 300 деревень; Сослано на каторгу 135 человек; Казнено 7455 человек; Отдано помещикам жен и детей 2882 человек; Конфисковано лошадей, коров 1097 голов.

Башкирская комиссия: Сожжено: 396 деревень; Сослано на каторгу 3101 человек; Казнено 9438 человек; Отдано помещикам жен и детей 6909 человек; Конфисковано лошадей, коров 17154 головы.

Всего: Сожжено: 696 деревень; Сослано на каторгу 3236 человек; Казнено 16893 человек; Отдано помещикам жен и детей 9791 человек; Конфисковано лошадей, коров 18251 головы.

Приведенные сведения не совсем точно отражают потери народа. Только с 14 июня по 10 сентября 1740 г. карателями было сожжено 1010 деревень с 8 208 дворовыми2 строениями, с 11 сентября по октябрь того же года уничтожено 537 деревень с 3 899 избами с 3 207 клетями, амбарами, сараями3.

По этим данным трудно установить общую потерю погибших, казненных, отданных в солдаты (отзейских полков) и матросы, помещикам, умерших от голода людей, которых обычно в исторической литературе доводят до 60 – 65 тыс. человек. Верный правительству старшина Кара-Табынской волости тархан Кидрас Муллакаев был уверен в том, что только в 1735–1736 гг. погибло около 50 тыс. башкир. В феврале 1739 г. начальник Оренбургской экспедиции В. Н. Татищев в доношении в Кабинет обрисовал ужасную картину итогов карательных акций: «Казанская и Ногайская дороги так раззорены, что едва половина (населения. – А. А.) осталась, а протчия, Уфимская (т. е. Осинская. – А. А.) и Сибирская дороги, хотя не столько людей пропало, однако ж, у всех лошади и скот пропали, деревни позжены, и не имея пропитания, многие с голода померли»4.

Несмотря на все это, В. Н. Татищев настойчиво предлагал сформировать полк из молодых людей во главе с активными руководителями как будто для похода в Польшу и Крым, а «когда они в Русь выведены будут, тогда их употребить в такие места, чтоб век в домы не возвратились5.

По всему видно, что эти материалы как бы подтверждают те масштабы потерь башкир (60 тыс. человек), о которых писал В. М. Кабузан6, В. Н. Татищев7 и другие.

А.З. Асфандияров «Башкирия после вхождения в состав России»

(вторая половина XVI – первая половина XIX в.)

1 Витевский В.Н. Неплюев и Оренбургский край в прежне его составе до 1758 г. Вып. 1. Казань, 1891. С. 172; Рычков П.И. История Оренбургская по учреждении Оренбургской губернии. Уфа, 2001. С. 138-139.

2 МИБ. Ч. 1. С. 443-475.

3 РГАДА. Ф. 248. Оп. 3. Д. 143. Л. 168-185.

4 МИБ (Башкортостана). Т. 6. С. 602.

5 Там же. С. 231.

6 Кабузан В.М. Народы России в веке. М., 1990. С. 87. (табл. 3.).

7 Татищев В.Н. История Российская. Т. 1. М., 1963. С. 237, 422.

_______________________________________________________

Решение полковника А.И. Тевкелева с офицерами относительно жителей башкирского аула Сеянтусы Сибирской дороги. Конец января 1736 года.

…По указу генерал-лейтенанта Румянцева и он, Тевкелев, с офицеры определили следующее чинить: вышеупомянутых жителей деревни Сеянтусы за намерения и учинили алярм* (подняли по тревоге) и в пресечение того бунта не щадя никого от большого до малого как мужского пола, так и женского, искоренить и всех без остатку переколоть, а ту деревню Сеянтус выжечь до основания…

РГАДА. Ф. 248. Кн. 1131. Л.598.

_______________________________________________________

П.И. Рычков о расправе с жителями деревни Сеянтусы

«…И таким образом вся оная деревня Сеянтусы, жители с их женами и детьми от мало до велика чрез одну ночь бичем и оружием изрублены, а жилища их в пепел обращены».

Рычков П.И. Истории Оренбургская. С.20.

В селе Сеянтусы проживало около 1000 жителей. 100 (по Доннелли – 500 человек сожжено) человек из них сожжены заживо.

________________________________________________________

Отрывок из донесения И. К. Кирилова в Казань о карательных операциях своей команды. 20 мая 1736 года

... На Ногайскую дорогу для искоренения воров башкирцов вышел того же марта 24-го, где счастьем е. и. в. воров-башкирцов разными партиями, как скот гнали, не имел никакого от них отпору, но одно было у них, что спасали себя, жен и детей своих, бегая в леса и в другие места и так по рекам Белой до урочища Бугульчан, по Уршаку, до Нугушу, Тору, Селеуку, где самое воровское гнездо было, около 200 деревень в их близ 4000 дворов разорены и сожжены, в то число главных воров Кильмяка, Бепеня, Рысая жилища первая по всей Орде мечеть, называемая Азиева, в которой прежние и нынешние бунты воры о бунтах советовали и Куран целовали. Причем воров казнено 156, побито... близ 700 человек, живых ясырю (в плен) взято... 150, да роздано в Уфе 85, в ссылке... в службу годных 81, да жены с малолетними детьми 34.

РГАДА. Ф. 248. Кн.1131. Л.650.

________________________________________________________

Из представления И.К. Кирилова в сенат о мероприятиях по подавлению восстания башкир. 16 августа 1735 года

...Полезнее интересу Ея императорского величества, когда, отписывая воровские земли, раздавать в раздачи русским и служилым татарам-мещерякам... и тем перемешать, как казанских татар, нежели иметь внутренних злодеев и своевольстве, от множества время от времени умножающихся... И так, и всех сторон окружа, воров и их жен и детей, и пожитки их и лошадей, и скот брать, а домы вовсе разорить. И которые, пуще заводчики (инициаторы восстания), тех по указам на страх другим казнить, а непущих и детей мужского полу, годных в ссылку в Остзею послать, а жен и детей, девок развесть во внутренние города и раздать, кто взять похочет так, как персиан, чтоб корень их был вовсе вырван... Тептярей и бобылей, кто малым чем примешался к воровству, жестоко разорить, казнить, а прочих - вернуть откуда их деды и отцы бежали или куда подальше.

Материалы по истории России. Т. 2. С. 82, 83, 84, 86.

_________________________________________________________

Из указа императрицы Анны Иоанновны генералу А.И. Румянцеву о подавлении башкирского восстания «огнем и мечом». 16 февраля 1736 года

... Из всеподданнейших ваших доношений, января от 30-го и февраля от I-го чисел, и из приложениев усмотрено, что Сибирской и Ногайской дорог башкирцы, презирая Нашу Императорского Величества недавно учиненную милость во отпущении вин без казни разорения, ныне взбунтовав, идущий из Сибири от Теченской слободы к Оренбургу провиантский обоз не пропустили и принудили оному также полковнику Арсеньеву, отправленному в сикурс*, возвратитца и другия замешания показывают, чего ради указали мы нарядить войск наших, а именно: полевые драгунские - ямбургский, астраханский, вологоцкий, да гарнизонный казанский, соединя отлучныя из него роты, пехотный нежегородский, ландмилицкие конные - шешминские, билярский, сергиевский, пехотный алексеевский полки, уфимских и прочих городовых служилых людей, яицких казаков две тысячи, калмык три тысячи, уфимских служилых мещяряков, всех Казанской губернии служилых мурз и татар, которые определены к поставке корабельных лесов, до трех тысяч, или сколько сверх того собрать можно, Казанскаго, Свияжскаго, Сибирскаго уезду всякаго звания шляхетства с людьми и со крестьяны, сколько оружейных соберется, также ясашников-иноверцев и дворовых крестьян с ружьями же, у кого какое имеется, и вольницу, а от сибирской стороны - драгунский сибирский полк, и тобольских и других ближних городов служилых людей, да из сибирских слобод, выбрав из крестьян, казаков дву тысячи, из команды действительнаго статскаго советника Татищева крестьян три тысячи. И хотя разсуждается оными войски в будущих марте и апреле месяцах, пакамест башкирцы и лошади их безкормы, не в одном месте действовать, но разными командами на воровския жилища посылать, дабы со всех сторон окружить и искоренить, и деревни их выжечь, а в нужных местах редуты поделать...

THE RUSSIAN CONQUEST OF BASHKIRIA 1552-1740

A Case Study in Imperialism by Alton S. Donnelly

Алтон С. Доннелли

Завоевание Башкирии Россией 1552-1740

Страницы истории империализма 1995 г,

New Haven and London, Yale University Press, 1968

Содержание

Профессор истории Алтон Стюарт Доннелли /Р.Г.Кузеев/

Башкортостан и Россия: взаимоотношения в середине XVI – первой половине XVIII века /И. Г.Акманов/

Предисловие автора

Глава I. Введение

Глава II. Юго-восточная граница: Земли и народы

География и климат

Народы

Русская экспансия на юго-восток

Управление пограничным краем

Глава III. Москва и Башкирия

Ранние связи русских с башкирами

Тактика русских

Состав русских пограничных сил

Отношения с казахами

Глава IV. Юго-Восточная граница в царствование Петра Великого

Политика Петра Великого в отношении Средней Азии

Отношения с казахами

Русско-башкирская борьба

Стратегия России на юго-восточной границе

Глава V. Начало Оренбургского проекта (1725-1734)

Миссия Тевкелева к казахам (1730-1732)

Оренбургский проект

Глава VI. Оренбургская экспедиция (1734-1735)

Начало новой колониальной войны

Политика Кириллова

Глава VII. Кирилловская война (1735-1737)

Весна и лето 1736 года

Отношения с казахами

Осень и зима 1736-1737 гг.

Последние дни Кириллова

Глава VIII. Татищев принимает командование (1737-1739)

Новая политика

Причины нового восстания

Лето и осень 1737 года

Новое местоположение Оренбурга

Декабрьское совещание 1737 года

Казахское вторжение в Башкирию

Компания лета и осени 1738 года

Отставка Татищева

Глава IX. «Усмирение» Башкирии

Угроза нового восстания

Карасакал «Хан Башкирии»

Отношения с казахами

Последние проблемы и новое давление на казахов

Глава X. Колониальная администрация на юго-восточной границе

Административное устройство

Дань и другие повинности

Русский колониальный суд. Религиозная политика.

Злоупотребления чиновников и другие вопросы

Экономическая политика

Оборонительные линии и их гарнизоны

Заключение

Приложения

Библиография

Карты