Пассионарность

[Гость Эльтебер]

Тема открыта по просьбе Хакназара.

Пассионарность

Лев Николаевич Гумилев был великим историком, этнографом и этнологом. Занимаясь исследованиями развития отдельно взятых этносов, он предложил свою теорию их развития и становления. О ней и пойдет речь в этой работе.

1. Становление теории

«Этнос определяется языком, расой, географической средой, социальными отношениями, самосознанием, процессом эволюции или комбинацией их всех, или нескольких перечисленных факторов, которые можно выбрать по вкусу». Такого мнения придерживались не только дилетанты, но и многие профессионалы. Лев Николаевич был категорически не согласен с такой точкой зрения, потому как она не давала возможности построить гипотезу, то есть непротиворечивое объяснение всех известных в данное время фактов этногенеза, то есть она (точка зрения) несовершенна. Таким образом, Л. Н. Гумилев занялся поиском новой теории.

Изучая развитие некоторых этносов, Лев Николаевич заметил, что условия, в которых начинаются процессы этногенеза, весьма вариантны. Но вместе с тем всегда наблюдается более или менее единообразие их дальнейшего протекания, иногда нарушаемое внешними воздействиями. Если же использовать постоянную фазовую схему процесса и пренебречь внешними толчками как случайными помехами, то мы неизбежно придем к выводу о наличии единой причины происхождения всех этносов на Земле. Л. Н. Гумилев дал этой причине кодовое название «фактор икс». Этот самый «фактор икс» он и предложил вынести за скобки как искомый вариант.

Лев Николаевич заметил, что формирование нового этноса всегда связано с наличием у некоторых индивидов необоримого внутреннего стремления к целенаправленной деятельности, всегда связанной с изменением окружения. Причем достижение намеченной цели эти индивиды ставят превыше своей жизни, то есть подавляют в себе инстинкт самосохранения. Такое редко встречающееся явление есть отклонение от видовой нормы поведения. Это явление до Л. Н. Гумилева нигде никем не описывалось и не анализировалось. Особи, обладающие таким признаком, при благоприятных для себя условиях совершают (и не могут не совершать) поступки, которые, суммируясь, ломают инерцию традиции и инициируют новые этносы. Особенность, порождаемую этим генетическим признаком, видели давно. Но именно Л. Н. Гумилев предложил термин «социальная пассионарность» для ее описания (от passio– страсть).

2. Образы пассионариев

Л. Н. Гумилев приводит множество примеров пассионариев. Я же приведу в этой работе пример пассионария, который наиболее известен нам. Это Александр Македонский. Всем известны его походы на Беотию, Иллирию, Фракию, Среднюю Азию, Индию… Нас в данном случае интересуют мотивыэтих войн, которые придется искать в самом характере полководца. Два качества, доведенные до крайности, отмечают у Александра и Ариан, и Плутарх: честолюбие и гордость, то есть проявления описанной нами пассионарности. Этого избытка энергии оказалось достаточно не только для победы, но и для того, чтобы принудить своих подданных вести войну, которая была им не нужна. Однако ситуация Александровских времен была интересна еще и тем, что не он один был пассионарием. Многие его соратники – Пердикк, Клит, Селевк, Птолемей и другие тоже обладали пассионарностью и искренне соучаствовали в деле своего царя, благодаря чему удалось взять в поход простых македонян и греков. Не один человек, а целая группа пассионарных людей определила судьбу похода, который был обречен на победу.

3. Так что же такое пассионарность?

По Л. Н. Гумилеву, пассионарность – это способность и стремление к изменению окружения, или, переводя на язык физики, - к нарушению инерции агрегатного состояния среды. Импульс пассионарности бывает столь силен, что носители этого признака – пассионарии не могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков. Это очень важное обстоятельство, указывающее, что пассионарность – атрибут не сознания, а подсознания, важный признак, выражающийся в специфике конституции нервной деятельности. Степени пассионарности различны, но для того, чтобы она имела видимые и фиксируемые историей проявления, необходимо, чтобы пассионариев было много, то есть это признак не только индивидуальный, но и популяционный.

Деяния, продиктованные пассионарностью, легко отличимы от обыденных поступков, совершаемых вследствие наличия общечеловеческого инстинкта самосохранения, личного и видового. Для пассионариев характерно посвящение себя той или иной цели, преследуемой иной раз на протяжении всей жизни. Из вышесказанного следует важный принцип: работа, выполняемая этническим коллективом, прямо пропорциональна уровню пассионарного напряжения.

4. Пассионарная индукция

Пассионарность обладает важным свойством: она заразительна. Это значит, что гармоничные и импульсивные люди, оказавшись в непосредственной близости от пассионариев, начинают вести себя так, как если бы они были пассионарны. Но как только достаточное расстояние отделяет их от пассионариев, они вновь обретают свое традиционное природное поведение. Это обстоятельство применяется чаще всего военными, так как два-три пассионария могут поднять боевой дух целой роты. Нередко те же военные формируют из пассионариев элитные ударные части. Здесь суть не в том, что пассионарий руководит воинской частью, а в том, что благодаря наличию среди солдат нескольких пассионарных, но более ничем не примечательных особей сама часть приобретает порыв, что подчас выручает даже бездарного полководца. Такое явление было названо пассионарной индукцией.

Главное в явлении пассионарной индукции состоит в следующем. Любой процесс этногенеза начинается героическими, а иногда и жертвенными поступками небольших групп людей (которые названы консорциями), к которым присоединяются окружающие их массы, причем вполне искренне. Конечно, тот или иной человек может быть настроен скептически или просто эгоистичен, но после того, как он вошел в возникающую на его глазах систему, его настроенность большого значения не имеет.

5. Способы утраты пассионарности

Любой этногенез – это более или менее интенсивная утрата пассионарности системой, иными словами, гибель пассионариев и их генов, особенно это проявляется во время тяжелых войн, так как пассионарные воины часто погибают молодыми, не использовав своих возможностей полностью и не передавших своих качеств по наследству.

Однако самое интересное то, что не только во время войн снижается пассионарное напряжение. Это было бы легко объяснимо гибелью особей, слишком активно жертвующих собой ради торжества своего коллектива. Но пассионарность столь же активно падает во время глубокого мира, причем даже быстрее, чем в жестокие времена. И самое страшное для этноса – переход от спокойного существования к обороне перед натиском другого этноса; тогда, если не наступит гибель, обязательно произойдет надлом, никогда не проходящий безболезненно. Объяснить это явление социальными причинами невозможно, но если рассматривать повышенную пассионарность как наследуемый признак – все становится ясно.

Во время войн женщины ценят героев, идущих в бой, благодаря чему те, прежде чем погибнуть, успевают оставить потомство, причем далеко не всегда в законном браке. Дети вырастают и совершают такие же поступки, как и их отцы. И наоборот, в тихие эпохи идеалом становится аккуратный семьянин, вследствие чего пассионарий не может найти себе достойного места в жизни.

Пассионарность – не просто дурные наклонности, а важный наследственный признак, вызывающий к жизни новые комбинации этнических субстратов, преображая их в суперэтнические системы. (Здесь делаю указание: человечество – это суперэтнос). Теперь мы знаем, где искать причину этого признака. Экология и сознательная деятельность отдельных людей отпадают. Остается широкая область коллективного подсознания. Следовательно, пассионарность – это биологический признак, а первоначальный толчок, нарушающий инерцию покоя, - это появление поколения, включающего некоторое количество пассионарных особей. Они самим фактом своего существования нарушают привычную обстановку, потому как жить повседневными заботами для них не представляется возможным. Необходимость сопротивляться окружению заставляет их объединяться и действовать согласно. Именно таким образом возникает первичная консорция. Порождаемая пассионарным напряжением активность при благоприятном стечении обстоятельств ставит эту консорцию в наиболее выгодное положение, тогда как разрозненных пассионариев в древности просто изгоняли из племени либо убивали.

Если бы пассионарии всегда погибали, не успев ничего сделать, то люди до сих пор ели бы тела врагов, приносили в жертву младенцев. И жили бы на Земле не современные французы, русские, англичане и т.д., а шумеры, пикты и другие, имена которых давно забыты.

Наиболее трагично гибнут пассионарии в конечные фазы этногенеза, когда их становится мало и взаимопонимание между ними и массами обывателей утрачивается. Так было, например, в 1203 году в Византии. Поразительный факт: отряд из 20 тысяч крестоносцев штурмовал Константинополь. Греки, в свои очередь, могли обороняться 70 тысячами человек. Но они не сопротивлялись. Крестоносцы потеряли при штурме всего одного рыцаря! Пассионарии были убиты в бою, а прочие – в своих подожженных домах. А ведь силы для сопротивления были. Можно было не только уцелеть, но и победить. Когда в войну вступила провинция, то победа была одержана и Константинополь освобожден, но… он пал при тех же обстоятельствах в 1453 г. И снова осталось много людей, которые спокойно давали себя убивать победителям. Тут Л. Н. Гумилев задает риторический вопрос: что это были за люди?

6. Субпассионарии

>

Как ни велика роль пассионариев в этногенезе, число их в составе этноса всегда ничтожно. Пассионариями в полном смысле этого слова называются люди, у которых этот импульс сильнее, чем инстинкт самосохранения, как индивидуального, так и видового. Лев Николаевич выделяет несколько типов субпассионариев (или «подпассионариев» если переводить дословно).

Особи гармоничные. Крайне важный элемент в теле этноса. Они воспроизводят его и умеряют вспышки пассионарности, умножают материальные ценности. Могут обходиться без пассионариев, если нет внешнего врага.

Бродяги, бродяги-солдаты, вырожденцы. Не изменяют мир и не сохраняют его, а существуют за его счет. Играют важную роль в судьбах этносов, совершая вместе с пассионариями перевороты и завоевания. Но если пассионарии могут проявить себя без субпассионариев, то те без пассионариев – ничто.

7. Место пассионарности в историческом синтезе. Выводы.

Может показаться, что Л. Н. Гумилев придает пассионарности значение решающего фактора. Но это не так. Учение о пассионарности привлечено им для того, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся при однобоком изучении этногенеза.

Целесообразно показать соотношение между группами причинных воздействий на этнические процессы. Это будет схема, но именно она и нужна.

Первым и главным фактором общественного развития является рост производительных сил, что ведет к изменению производственных отношений.

Второй фактор – это географическая среда, которая не может быть игнорирована.

Сочетаясь, эти могучие факторы определяют лишь общее направление социально-исторических процессов, но не индивидуальный лик событий. А именно такие мелочи важны. Таким образом, необходимо ввести фактор низшего ранга: логику событий, где учитываются короткие цепочки причинно-следственных связей, сами по себе закономерные, но для процессов высшего ранга являющиеся случайными. В свою очередь, эти краткие закономерности зависят от случайностей второй степени и т.д. Можно пренебречь этими вариациями при рассмотрении глобальных процессов, но для этногенеза их учет необходим. И вот тут-то всплывает роль пассионарных взрывов, относящихся к становлению биосферы. Иными словами, пассионарность не является единственным фактором, определяющим этногенез, но он обязателен. Без пассионарности нет этногенеза. Поэтому ее игнорирование дает ошибку, смещающую результат.

Таким образом, история как наука дает возможность проследить некоторые закономерности явлений природы. Следовательно, история может быть полезна не только сама по себе, но и как вспомогательная естественнонаучная дисциплина. До сих пор она для этой цели не использовалась.

Л. Н. Гумилев сам был пассионарием. Главным условием в его жизни было чередование периодов острого бытового дискомфорта с периодами интеллектуального торжества. Он побывал в разных тяжелых ситуациях: на фронте, в концлагере. Но именно там он дал волю своей мысли. Он проник в тайну этногенеза и одним рывком вернул российскую историческую науку на передний край мировой естественнонаучной мысли. Всю жизнь он считал себя удачливым человеком, а страдания, по его мнению, входят в профессию любого исследователя. В мае 1993 года Льва Николаевича не стало. На его похоронах кто-то вспомнил эпитафию Эйнштейну: «Он вновь скрылся во Вселенной, как будто вернулся в родной дом». Так и Гумилев: завершив восьмидесятилетнюю экспедицию на Землю, он исчез, оставив памятники своей бесстрашной мысли.

http://www.bolshe.ru/unit/50/books/89/s/2

[Гость Василий]

Хорошую тему подняли, все-таки пассионарность очень научная теория.

Многие вещи понятны именно с этих позиций. Особенно удачно получилось

с фазами пассионарности. Например, якуты нынче находятся на этапе гомеостаза. Когда каждый озабочен только собой, заботиться о своем благополучии. Нет того чувства общенационального единения, как любит говорит доктор ист.наук Е.Е.Алексеев, никто не говорит, как раньше, мы

египтяне, мы римляне и т.д. Отдельные пассионарии не делают погоду,

этнос идет к завершающей фазе существования. Боюсь, многие народы

СНГ, кроме вайнахов находятся или близки к этой фазе.

Другая интересная вещь - мысль о суперэтносе. Так казахи, татары и даже

русские с украинцами хотят иметь общего с средневековыми монголами и

с личностью Чингисхана. Отсюда можно утверждать, что казахи, буряты,

хакасы, кыргызы, татары, узбеки и даже туркмены с башкирами являются

частью огромного монгольского суперэтноса. Это видно и из того, что у

них всех встречаются общие этнонимы - баргу, конграт (хонкират), керей,

найман, баяут, меркит и т.д. И они имеют безусловно право спорить о том,

от кого произошел Жошы-хан и его незадачливый отец, дед и т.д.

Жакуты также являются безусловно частью монгольского суперэтноса, хотя от Окладникова пошло что они являются частью этноса древнетюркского периода. Даже не верится, что предки в эпоху подьема пассионарности не были ничуть не слабее знаменитых татар или кереитов с найманами!

Проблема суперэтноса тем интересна, что подразумевает то, что народы того периода одновременно могли владеть несколькими языками.

[Гость Andrej]

Пассионарность - вполне научная теория, даже если это такая же абстракция как экватор или меридиан в географии. ОНа позволяет понять почему многие, некогда могущественные народы, сейчас "просто есть" т.е находятся в гомеостазе и хотят чтобы их оставили в покое. Мне кажется что большинство народов, даже русские, бывш. СССР сейчас в гомеостазе.

[Гость Эльтебер]

Нашел очень интересную работу по практическому применению теории пассионарности.

КАК ВЫМИРАЕТ НАРОД

Абушинов И.С. (Ринчен Дордже)

И кто мы и откуда

Когда от тех всех лет

Остались пересуды,

А нас в помине нет…

О. Мандельштам

DUM SPIRO, SPERO!

ПОКА ЖИВУ, НАДЕЮСЬ!

Калмыки – это представители очень древнего и воинственного народа, и если как бы окинуть умственным взором всю историю калмыцкого народа, о которой мы знаем или только догадываемся, то возникает удивительная картина. Как некогда один мощный и великий народ, назовем его прото-монгольским, раскололся на монголов, ойрат и другие кочевые племена. В результате войн и ассимиляции одни народы увеличивались, другие уменьшились, третьи исчезли, и это не могло не затронуть ойратов. Которые также как многие народы испытали взлеты и падения.

В конце концов они пришли к тому же к чему приходили другие народы, их лодка разбилась о скалы истории и они сошли с исторической сцены. Но чуть раньше, как бы предчувствуя эту трагедию за 100 - 150 лет отдельные племена, отдельные рода стали уходить на запад, где было больше жизненного пространства и не нужно было вести изнуряющую народ борьбу за существования. И они стали называться Калмыками, то есть «отделившимися». После недолгого расцвета, калмыков стал преследовать тот же рок что и ойратов, те же взлеты и падения. В некоторые моменты своей истории калмыки стояли почти на грани вымирания, но фортуна улыбалась и народ снова оживал. И теперь уже в XXI в. я как представитель калмыцкого народа обозревая взглядом прошлое и настоящее; и представляя дальнейшее будущее калмыков понимаю -- что мы как бы постоянно разрушаемся, постепенно вымираем; что калмыки в любой ипостаси (ойраты, прото-монголы) были всегда наполнены центробежными силами. Народ как бы постоянно разрывал себя и это ненормально. В принципе в любом народе в разное время присутствуют как центробежные силы, так и центростремительные, а иногда и обе сразу. Но у калмыков почему-то, то ли в силу своей кочевой ментальности, то ли из-за чего-то другого, центробежные силы всегда преобладали, и это всегда пагубно отражалось на всем народе. И теперь уже оценивая настоящее я с ужасом понимаю, что маховик не остановился, а продолжает снова раскручиваться и что мы продолжаем медленно и верно вымирать. Но теперь на этот маховик влияют совсем уже другие силы. Можно было бы сказать, что это карма народа. Да, это верно, но лучше приложить и этому явлению систему взглядов Л. Гумилева о пассионарности и тогда большинству людям станет более понятным исторический ход и все перипетии которых их сопровождают. И теории пассионарности подчиняются как отдельные люди, так и народы, государства, цивилизации, культуры – этому подвержена вся вселенная, не говоря уже о нашей солнечной системе, так как это учение о циклах и эта теория подтверждается практикой. Все зарождается, все растет, расцветает, созревает, достигает апогея и начинается спуск, зрелость, старость, смерть. И согласно этой теории, калмыки (как потомки ойратов) последние 1000-1500 лет живут на спаде, энергия пассионарности исчезает и жизненный цикл идет на понижение. И общий ход истории подтверждает это. А если кто-то скажет что были подъемы, то я отвечу что они были как затишье перед большой бурей, и на теорию пассионарности никак не влияют, т.к. кривые жизненной силы народа поднимаются и опускаются не плавно, а как бы резкими скачками. На фоне общего подъема всегда есть и будут спады; это как ребенок, который ломает руки, ноги, но он все равно идет к расцвету. А на фоне общего спада всегда будут подъемы, это как старик который жив и здоров, бодр, но он идет к упадку. И конечно, всегда лучше находиться в кризисе на фоне общего подъема, чем иметь некий расцвет и эйфорию, но на фоне общего спада. Что как раз или в очередной раз испытывает наш народ на рубеже веков. Вроде все хорошо, вроде все ничего, но тучи над западным крылом калмыков снова сгущаются. (Я не буду трогать тех калмыков, которые живут на востоке, в Китае). Я пишу про калмыков, которые живут здесь в Калмыкии и в какой-то мере про тех калмыков которые находятся в Америке и в Европе. Для меня совершенно ясно, что мы идем к исчезновению, и в этой работе я хочу проследить, как это происходит сейчас, как очевидец. Когда как говориться фактический материал на лицо.

Л.Н. Гумилёв давал этносу 1200-1500 лет. Затем народ исчезал или в него вливалась свежая кровь и он как бы трансформировался и развивался дальше. Калмыки как отдельный народ начал выделяться в Х-Х1 вв. Так что нам примерно около тысячи лет. Я думаю для нас живущих в калмыкии осталось лет 200, а для тех калмыков что живёт в китае около 500 лет. Почему? Да потому что мы потеряли(как верно выразился джангарчи В.Каруев) свою этническую философию. А она напрямую была связана с бытом, с кочевой жизнью народа. Вся жизнь, все праздники, вся культура была завязана вокруг степи (скот), потому что степь кормила. В степи рождались, женились, в степи умирали. Но пришли другие времена и вместе с образом жизни у народа поменялась и его этническая философия. Как говорил Гумилёв: народ или приспосабливается или вымирает. И на мой взгляд у калмыков уже нет ни сил, ни энергии, ни желаний приспосабливаться к изменяющимся условиям. Если раньше мы не прогибались, то теперь мир нас прогибает.

Так что как бы это не было грустно но у каждого процесса есть свои закономерности и особенности и исследуя этот вопрос, мне кажется я их заметил. Но они незаметны многим окружающим, и в этой работе я хотел бы их показать. Ведь они присуще не только нам но и другим народам, у которых идут аналогичные процессы.

Во-первых, и конечно же в последних – это как обычно, уменьшение рождаемости. Но тут-то начинается самое интересное. Ведь в разные времена на неё влияли разные факторы. Но в последнее время на рождаемость начало влиять то - что никогда не влияло и в этой работе я хочу это показать:

Первый парадокс. За всю обозримую историю калмыков на их численность влияли три главных фактора: 1) Война; 2) Эпидемии и болезни; 3) Голод. И хотя средний возраст жизни не превышал 40 – 55 лет, но высокой рождаемостью перекрывались как потери от войн, так потери от болезней и эпидемий. Так даже после ссылки калмыцкого народа в Сибирь, где погибла значительная часть народа; народ за 20-30 лет сумел восстановить свою довоенную численность(или почти смог).

Второй парадокс. Одновременно с этим начался и другой процесс - более важный, процесс перенимания другого языка, другой культуры, другого образа жизни. Западные идеи, западный образ жизни как более прогрессивный стал всё более и более утверждаться в головах калмыков. Произошёл разворот менталитета калмыцкого народа и где-то с начала 80-х г. западный менталитет окончательно утвердился в жизни калмыков. Сейчас когда я пишу эти строки в 2002-м году, можно точно утверждать что калмыки стали про-западными людьми. Людьми без роду, без племени. Почему же это произошло? Потому что в Сибири калмыки поняли силу образования. И вернувшись на родину немногие уже хотели быть чабанами и практически никто не хотел чтобы его дети ими стали. Так что желание дать своим детям высшее образование практически означало дать им именно западное (русское) образование. И в этом ничего плохого не ту, если бы одновременно не произошло замещение традиционных ценностей. Было бы просто идеально, если бы западное образование органично соединилось с традицией и культурой народа. Но это не произошло, к сожалению. Появились новые ценности. То что один наш историк определил как «престижный потенциал»; то что престижно в данный момент жизни - то что актуально и то что востребовано именно сейчас. И это нормально, не нормально другое -- что калмыки легко перенимали чужие обычаи и начинали забывать свои. Это своего рода кочевая ментальность когда кочевой народ перестав кочевать перенимал чужие традиции (эту особенность кочевых народов подмечал ещё Л. Гумилёв). У земледельческих, осёдлых народов перемена обычаев, традиций всегда происходила более тяжело и медленно. Кстати так появились в среде калмыков - Бузавы как ответ на вызовы того времени. Когда отдельные семьи, рода уходили, сбегали на Дон, образовывая там новую этническую группу. То же самое происходит и сейчас, когда знание английского языка становится всё более важным, а возможность уехать на запад на заработки или ещё лучше на совсем, становиться тем «престижным потенциалом», который манит всё больше и больше людей. Новым «Доном» для многих калмыков стала Чехия, а некоторым счастливчикам Франция или даже Америка. (Это было небольшое но важное отступление, которое даст глубже понять и раскрыть тему моего эссе.)

И я снова возвращаюсь к рождаемости. Выше я уже упоминал, что до не давнего времени главным регулирующим фактором численности народа были войны и болезни. Но количественный состав семьи практически не менялся. Всегда было от 5 до 10 детей и выше. После Сибири народ ещё какое-то время поддерживал старую тенденцию. Был всплеск рождаемости, очень много людей погибло и конечно было естественное желание восполнить потери. Но в не меньшей степени ещё довлели старые традиции, старый уклад, большая семья была в почёте. Но к концу 70-х годов это практически сошло на нет. Ценности поменялись, западная семья становиться приоритетом. И очень интересно проследить динамику этого процесса, как количественно изменялась семья, и как уменьшалась количество самих семей.

Калмыцкие семьи условно можно разделить на 4 группы:

1 группа – семья в которой количество детей пять и выше.

2 группа – 3-5 ребёнка.

3 группа – 2-3 ребёнка.

4 группа – 1-2 ребёнка.

Так в нынешнее время практически нет новых семей 1 группы1 – можно сказать что с начала 70-х годов как социальное явление они полностью прекратили своё существование. Начали преобладать семьи 2 и 3 группы. В начале 80-х годов стали исчезать семьи 2 группы и уже к середине 80-х год в большей степени исчезли. Но одновременно с этим с начала 80-х стали появляться семьи 4 группы. Где-то в середине 90-х 3 и 4 группа по своему количеству сравнялись, а к концу 90-х годов ХХ века окончательно победил тип семьи 4 группы. Нельзя сказать что 3 группа в будущем исчезнет, просто она будет занимать не более 20%-25% от всех семей. А о первой и второй группе можно совсем забыть, они ушли вместе с ХХ веком. И это понятно, так как идеология большой семьи изжила себя в западно-ориентированных странах. Ведь что являлось двигателем большой рождаемости:

1) Военная составляющая (отпала необходимость вести постоянные войны и уже не нужно было иметь такое количество солдат, а значит стимулировать народ к рождаемости).

2) Экономическая оставляющая (ведя натуральное хозяйство, большая семья была более экономически успешна, чем не большая; сейчас всё наоборот – основное население сосредоточено в городе, а в городе - чем меньше семья тем более она обеспеченнее).

3) Женская составляющая (как это ни странно). Женщины стали более свободны и независимы, если раньше они могли реализовать себя только в семье; и главным критерием их успеха было - рождение детей. То сейчас всё наоборот и женщина тоже хочет состояться не только в семье но и в социуме, а значит перестать быть просто инкубатором по производству детей (не в последнюю очередь здесь сыграло то что женщина перестала нуждаться в защите которую раньше давал ей мужчина; и второе - ей уже не нужно зависеть от мужчины экономически). Так что семья 4 типа это вершина эволюции (если конечно люди совсем не откажутся от рождения детей).

Это «новейшая семья» продукт нового времени - малочисленная, городского типа полностью урбанизированная. Маленькие квартиры – маленькие семьи. Кто-то может заметить что такого типа семья начала преобладать на всех континентах. Но что хорошо для китайцев, индусов, арабов и др. Что терпимо для тех у кого народ исчисляется миллионами, то плохо для тех народов которых всего 150-170 тыс. Так западный образ жизни наносит первый удар.

Так что нас становиться меньше и это факт. И это почувствуется сразу как только умрут те кому сейчас от 35 – до 60 лет, то есть те кто родился в больших семьях. Но это ещё не всё. Калмыков становиться меньше не только от того что поменялись взгляды на семью, что поменялся уклад семьи, что исчез культ большой семьи где все были за всех. Исчезло отношение к семье как к чему-то цельному, полному. Если раньше не женатый калмык и не замужняя калмычка считались чем-то ущербным, то сейчас это в порядке вещей. К сожалению семьи также лишились той родовой поддержки что существовала раньше, что и привело к тому что каждый стал сам за себя. Каждый получил право на ошибку и стал ли он от этого счастливее неизвестно. Но если каждый человек со временем может исправить ошибку, то сумма накопленных ошибок всех в целом, в конце концов приводит весь народ к гибели.

Теперь я бы хотел посмотреть на проблему с другой стороны. Уменьшается не только количество детей в браке, но и уменьшается количество самих браков..2 Ведь если бы с падением рождаемости не падало бы ещё и количество браков, то на каком то уровне ситуация бы стабилизировалось. Но к сожалению можно констатировать что это у калмыков приняло более угрожающий характер по сравнению с другими народами. Если взять количество браков среди русских и калмыков на сегодняшний день, то в процентном отношении русских браков будет больше, не говоря уже о наших южных соседей. Так что калмыков вступающих в брак по сравнению с другими народами с каждым десятилетием становится всё меньше и меньше. Если это разложить в виде таблицы то вырисовывается примерно следующая картина.

А – 90-95% вступаемых в брак в 50-70гг.

Б – 85-90% в 70-80гг.

В – 80-85% с 80- по 85гг.

Г – 70-80% с 85-по90гг.

Д – 50-70% с 90-по95гг.

Е – 45-50% с 95-2000гг.

Начиная с 2000 года этот показатель немного стал подниматься но ещё не настолько чтобы наступил перелом. Так что имея рождаемость в среднем 1-2 ребёнка, при 50% количестве вступаемых в брак нетрудно посчитать когда всё это закончиться. Многие мне возразят что со временем количество браков опять увеличится и мы опять выйдем на какую-то постоянную, но это заблуждение. Как цветок состоит из тычинок, пестика и лепестков так у этой проблемы есть другая составляющая – и она лежит со всем в другой плоскости. И здесь я думаю многие очень удивятся, так как это – любовь.

Да, да именно любовь. Ведь любовь – это апофеоз западной философии семейной жизни. Без неё практически ничего не получится. И тут мы наконец подошли к центральной теме моего эссе.

Любовь, именно любовь как главная западная ценность(идеал) подорвала и подрывает количество браков в среде калмыков. Хотя любовь между мужчиной и женщиной известна во все времена и у всех народов, но я считаю что наиболее сильно, она утвердилась именно в западной культуре (я хочу заметить что любовь на востоке и на западе это разные вещи, в этой работе я имею в виду именно западную модель любви; так как мы воспитаны именно в западной модели любви). Так что любовь для меня это элемент именно западной культуры. Конечно это красивая идея и калмыки как и все народы на нашей планете восприняли эту идею и теперь хотят жениться только по любви, а если любви нет то и семью заводить ни кому не хочется. Легче жить одному (одной) чем с не любимым. Отсюда грустный парадокс - людей которые хотят жениться (выйти замуж) по любви много, но многим ли это удастся. Ведь как говорят французы: о любви много кто говорит, но мало кто её видел. Я бы добавил: что многие хотели бы жениться по любви но не у всех это получится. И это большой процент, как раз те 50% которые ищут но не могут найти и они ни за что на свете не создадут семью без любви (поэтому так много людей которые разводятся, любовь ушла - семья распалась, а других чувств просто не было или просто не смогли в себе взрастить, - и это грустно, а значит новых детей уже не будет, может единственно что выправляет эту ситуацию – это повторные браки). Мне возразят что во все времена калмыки тоже женились по любви, на что я возражу а какой процент от вступающих в брак? Большинство браков были договорными (если не все 100% то по крайней мере процентов 80) когда родители парня и девушки договаривались. Здесь я приведу замечательный пример, который расставляет все точки над «И» и показывает мудрость традиции.

Один мой знакомый (лет 40 на момент рассказа) рассказывал как женился его отец в 30-е годы. Для удобства назовём его отца Нараном. Наран любил девушку из соседнего хотона и та также его очень любила. И кажется не было ни каких препятствий для их брака. Но по старому обычаю они пошли к ламе – зурхаче. Тот посмотрев их года сказал: что да они любят друг друга но у них не будет долгой семейной жизни, потому что они не подходят друг к другу по годам и в дальнейшем их ждут серьёзные проблемы. Конечно же это было для них большим ударом. Промучившись несколько месяцев и прислушавшись к мнению родных они расстались. Авторитет ламы был большой, а жизнь в степи в те времена была не лёгкой. Тратить время на ссоры и разборки никто не мог себе позволить. Приходилось очень много работать, а если бы любовь ушла то что бы пришлось делать с детьми, с имуществом. При этом разведённую девушку никто бы не принял назад, ведь это считалось позором. Так что было не до жиру и влюблённые это понимали. Поэтому родные нашли Нарану другую девушку которая подходила ему по всем признакам. И самое удивительное в этой истории что они прожили вместе более 50 лет. Большой любви не было, но была какая-та согласованность, совместимость которая не терялась с годами3. У многих калмыков чьи браки создавались по биоритмам человека, земли, космоса были более устойчивыми и даже если они разводились у них сохранялись тёплые взаимоотношения.

Так что я утверждаю – что большая любовь в большей степени помеха для брака (я имею в виду совместное ведение хоз-ва и воспитание детей). Конечно для мирного времени можно сотни раз сбегаться и разбегаться, но так как жили калмыки сотни, тысячи лет, это было не позволительная роскошь. Мужчины в походе, всё на женщине и для простого народа было просто не до любви, так как все были людьми подневольными. Но обретя свободу и личную независимость многие так и не могут с ней правильно распорядиться. И сейчас смотря на многих моих знакомых, молодых калмыков и калмычек я вижу, что они ждут любви, ищут любви. Но к сожалению у многих нет способностей как влюбить в себя, так и самим влюбится. Ведь для этого надо обладать определёнными качествами, а если их нет. Вот они и сидят, ждут - что-то высиживают; хотя по простому их надо было бы просто свести друг с другом. Но они сами этого не хотят так как это противоречат их идеалам, да и просто не кому это делать. Калмыки как я уже писал потеряли свои традиции и обряды,4 можно сказать потеряли свою религию, и в конце концов потеряли свой язык (в отличие от калмыков проживающих в Китае). Так что сейчас мы представляем из себя неких манкуртов, которые гордятся прошлым, при этом ничего не представляя из себя в настоящем. Мало кто знает свои корни, свою историю (можно сказать большинство; и при этом активно ничего не хотят знать, лишь бы оторваться) в отличие от синдзянских калмыков. Где мужчины до 30 лет не садятся за стол, то есть не знают вкуса спиртного, а значит рождаются более здоровые дети. Большинство (если не все) знают свою родословную до седьмого колена, помнят свою историю, соблюдают традиции и обычаи, почитают старших и своих родителей и кстати знают как минимум три языка. Может я идеализирую их, так как не знаю в действительности их жизнь до конца. Но те отрывочные сведения которые я читал о них, говорят о том что они в большем порядке чем мы. А мы стоим перед катастрофой и не известно что лучше - всему народу погибнуть в борьбе или просто тихо растворится и деградировать. Хотя с другой стороны как это не смешно, это признак цивилизованности; ведь одно дело это погибнуть в войне (а это варварство), другое дело – это просто тихо и спокойно умереть от старости. Ведь мы действительно очень старый народ (то что мы старше русского народа на пару тысячелетий – это точно).

Так что идея фикс что женится надо по любви, прожить всю жизнь в счастье и умереть в один день, завладев умами калмыков сделало своё губительное дело. Вы ищете счастья для себя и не находите но от этого проигрывает весь народ. С другой стороны может и хорошо что мы хотим и можем быть счастливыми, но это эссе не о личном счастье, а о том как вымирает народ. Многие калмыки уезжая на запад, в Москву или другие города - добиваются значительных результатов и чувствуют себя более счастливыми чем на родине. И конечно же они не виноваты что на родине не оказалось подходящих условий. Но от этого народ проигрывает как в количественном так и в качественном выражении, потому что уезжают далеко не самые худшие. Ведь состоятся там где нет поддержки родных, знакомых, может далеко не каждый.

А если снова вернутся к любви и рассмотреть её по глубже - то появляется интересная закономерность. Посмотрев внимательно как создавались браки ( не важно по любви или нет) то большая часть из них точно создалась не по любви. Просто мужчина имел то, что как всегда привлекает в нём женщину. Красота, сила, власть, деньги, слава или просто мужественный вид – всё то что во все времена является для женщины престижным потенциалом или то что называется «ранговый потенциал мужчины». А он то и является главной составляющей любви. Трудно любви появится на пустом месте, а с некоторыми особами (если не сказать с большинством) просто не возможно - ведь это закон жизни. Так что половой и социальный отбор продолжает действовать, так же как он и действовал в каменном веке.

Здесь я бы хотел привести случай уже из нашей современной жизни. Я знаю человека который делает буддисткие обряды и ритуалы и у него был такой случай. К нему на приём пришла девушка (калмычка), которая попросила сделать для неё обряд чтобы она смогла выйти замуж (т.е. устранить препятствия), и он ей этот обряд сделал. Прошло полгода, она снова приходит и говорит: что замуж она не вышла и ритуал ей не помог. Мой знакомый удивился – не может быть, неужели никто не предлагал выйти замуж. Она ответила: да предлагали, целых четере раза, но они все были не те, они все не подходили под тот идеал мужчины который сформировался в её бедной головке. Один был некрасивый, другой симпатичный но бедный, третий не очень умный, а четвёртый хоть и обеспеченный но грубый и с плохими манерами. И при этом она сама не являлась образцом красоты. Но амбиций, тщеславия, и какая-та капризность у неё были как у первой красавицы. К сожалению таких девушек довольно много. Читая в «ИК» материал о невестах, хочется смеяться и плакать одновременно. То что должен уметь и иметь мужчина просто в голове не умещается, он и жнец и швец и на дуде игрец. Высокий брюнет, красивый, умный, с толстым кошельком это кто – Киану Ривз, Антонио Бандерос. И таких девчонок целая куча которые выросли в тепличных условиях, насмотревшиеся американских фильмов и других телесериалов. С большими потребностями и претензиями, при этом они ещё к сожалению имеют мелочный и склочный характер. Смотришь статистику браков-разводов за 2001г. и поражаешься, количество разводов больше чем количество браков(здесь я опираюсь на материал опубликованный в «ИК» в октябре 2002г – где приводились данные по городу Элисте за 2001г. В целом ситуация по республике лучше, семьи созданные в районах более крепче и меньше распадаются). Мне кажется к сожалению, здесь не последняя вина женщин.5 Я твёрдо уверен что на 80% брак зависит от женщины. Менеджер брака – это женщина и успешность брака зависит во многом от неё.6 Просто многим женщинам надо суметь трезво оценить свои потребности тела и материальные запросы. Удовлетворить все запросы физические, материальные, а у некоторых ещё и интеллектуальные может далеко не каждый мужчина. И хорошо что есть женщины это понимающие, и плохо что их не очень много.

Так что можно константировать что к сожалению часто только выше перечисленные качества (богатый, уверенный и т.д.) делают мужчину уверенным в себе, свободным, самостоятельным, а значит ответственным как за себя, так и за тех кто рядом с ним. Тем самым становясь более привлекательным в глазах женщин. А если человек не имеет выше перечисленных качеств то значит у него низкий ранговый потенциал. Он менее уверен в себе, а значит становится менее привлекательным в глазах женщин.7 И шансов завести семью у него уменьшается. К сожалению, у большинства мужчин-калмыков не очень высокий ранговый потенциал, что не являлось бы бедой самой по себе, если бы в обществе, в головах людей не сложился бы западный идеал мужчины. Потому что на фоне этого идеала культивируемого масс-медиа, ранговый потенциал большинства мужчин становится убийственным для них самих. Ведь что было раньше (кстати не так это было и давно) все были воинами или пасли скот т.е. ранговый потенциал большинства мужчин был одинаковым. Все были примерно равны и у всех были примерно равные возможности (конечно кто-то был более храбрей, удачливей и чуть умней). Но ощущение своей никчёмности было реже чем сейчас, так как каждый мог сидеть в седле. А если была лошадь и оружие, то всегда можно было прожить. Что не скажешь сейчас, когда не всякому удаётся у сидеть в седле. Ведь многие сотни, тысячи лет культивировались совершенно другие качества и способности. В современном же мире потребовались совершенно иное, то что ранее никогда (или очень редко) было востребовано. Яркий пример: калмыки стали торговать на рынке только в середине 80-х гг. с началом перестройки, а до этого - это было просто не возможно представить. Не то что бы это презиралось, но это было не уважение как к самому к себе так и со стороны окружающих. Но сейчас спустя 17 лет для многих это уже стало нормальным. Поэтому не каждый калмык смог вписаться в новую жизнь (и надо признать к сожалению не все женщины смогли это понять). А жить и сохранять в трудных условиях уважение к себе и к другому это очень трудно; редко кто обладал этим даром с рождения и мало кого этому научили. Соревноваться с образом который культивировался на западе сотни лет, в одночасье не возможно. И если кому-то и удалось адаптироваться то это не более 20%, а остальные? А остальные барахтаются - кто-то успешней, а кто-то и нет. А у остальных возникает вопрос. Ведь кто-то смог, у кого-то получилось, кому-то помогли, а у меня? и отсюда вытекает неуверенность.8 Которая к сожалению некоторых привела к пьянству, наркомании и преступности. Что заметно не только в среде молодёжи, но и у более зрелого возраста (что особенно печально, так как именно они являются примером для молодёжи). Так что это не может не беспокоить ведь всё это и приводит к деградации народа. У других кто не смог устроить свою жизнь но всё же держится на плаву самым распространенным является не создавать семью, не создавать себе проблем. Так как мало кто был готов (да и сейчас готов) к той ответственности которая свалилась на всех. Как показывает практика, только 20% народа всегда бывает готова к новым вызовам.

А остальные сейчас руководствуются принципом – зачем плодить нищету (кстати - одним из лозунгов ХХ века). И в этой фразе есть своя правда и своя неправда. Неправда то что - на самом деле именно в ХХ веке, особенно во второй половине с развитием техники (в том числе и бытовой), с декретными отпусками, с детскими пособиями появилась возможность содержать большие семьи (жалобы на трудные времена просто смешны, особенно если вспомнить как жили наши родители и как выросли мы). Но с другой стороны в ней есть своя правда – жизнь стала настолько дорогой, что теперь на одного ребёнка тратят столько денег, сколько раньше не тратили и на троих. И конечно это естественно снижение рождаемости, уровень жизни высок, а каждый следущий ребёнок его понижает отнимая деньги и время. А ведь нужно не отстать, нужно соответствовать уровню, быть не хуже других, а если маленькая квартира, маленькая зарплата, твои старые родители тоже живут на зарплату или на пенсию и не могут тебе ни чем помочь – то тогда мы приходим к тому к чему мы и приходим.

Хотя с другой стороны уже много людей у которых приличная зарплата и не плохие бытовые условия. Но они не хотят заводить детей, потому что это просто стало не престижно, прогресс уже не остановить, материальный достаток в доме и свободный досуг (отдых, развлечения)стал более важным чем дети. Ведь детям нужно внимание, воспитывать их большой труд, нужно иметь огромное терпение, а сейчас на это мало кто способен. Внимание и время отбирает телевизор и лежать перед ним легче, чем играть с ребёнком или читать ему книжку. (Я думаю что телевидение, интернет, и другие масс-медиа – это современный опиум для народа). Ещё одним фактором снижения рождаемости как это не смешно стало – это боязнь испортить фигуру, и наибольшее распространение это получило на западе(хотя некоторые голливудские звёзды это опровергают своей фигурой но для этого нужно опять же работать над собой, а кто это любит).

Конечно в современном мире, и в современных условиях большая семья - это перегиб, для женщины это большая нагрузка, но семья из одного ребёнка это беда не меньше. Если вдруг (не дай Бог) он погибает, на родителей становится страшно смотреть. Как будто они жили только для него и ради него. Так что семья из трёх детей самая оптимальная.

А калмыки во все века как и все народы плодили нищету и не боялись этого, так как это было нормально, все так жили и от этого конечно же зависела жизнестойкость народа, сумеет ли народ выжить или нет. И сейчас когда слышишь современные жалобы многих так называемых цивилизованных народов становится просто смешно. Когда они говорят: нам не нравятся те кто к нам приезжает. Но простите, в этом же виноваты вы сами (и калмыки здесь не отстают). Когда стали меньше рожать и когда ту работу которую вы (мы) не захотели делать, стали делать другие. Это и есть начало конца. Поголовное высшее образование может и хорошо в чём-то для народа, но оно же формирует в человеке некие ценности и идеалы которые просто не возможно воплотить большинству людей в жизни. Каждый отдельно взятый человек становиться настолько сложно устроенным, стыковочные узлы становятся настолько замысловатыми что никто ни с кем ни может найти что-то общее на долгое время (если конечно всем не общаться по Интернету или постоянно быть под шофе). Особенно сильно это проявляется в быту, где идеал любимого разбивается об идеал семейной жизни. Ведь балом семейной жизни правят различные мелочи, которые становятся важнее самого человека. И высказывание Макиавелли возводится в принцип – «Мелочи создают совершенство, а совершенство это не мелочь». А принципы во все времена делают человека более злым и нетерпимым, и во все века принципы давили людей и продолжают давить и сейчас.

Слишком образованный (цивилизованный) народ обречён на вымирание (я ставлю между ними знак равенства, потому что у многих людей образованность граничит с невежеством, так как я имею в виду не умение правильно писать и считать и умение работать на компьютере, а умение думать, размышлять, анализировать). Если конечно он не научится выращивать детей искусственно – в инкубаторе; или клонировать самих себя. Но боюсь это приведёт к духовной деградации.

Так что ХХ век принёс калмыкам новые вызовы и не все к сожалению на них достойно смогли ответить. Это не адекватность ситуации показало что калмыкам не хватает гибкости, а значит мудрости. Той что например продемонстрировали монголы в современном мире, когда они практически снова вернулись к кочевой цивилизации или как сейчас модно говорить к пастбищному животноводству. И я боюсь что значительная часть народа так и не сможет адаптироваться к новым условиям. Я считаю что вызовы нового времени настолько огромны и масштабны, что они действительно начинают продавливать народ. И чем быстрее мы это осознаем тем лучше это будет для нас.

Здесь я бы хотел сделать поворот и опять вернутся к теме любви но уже со стороны мужчин. Я уже упоминал как любовь влияет на создание семей применительно со стороны женщин. Когда они под влиянием западных ценностей начинают искать мужчин с высоким ранговым потенциалом. Но как бы это было не смешно, мужчины то же ищут женщин с высоким ранговым потенциалом (я думаю всем известно с каким). Это опять же к сожалению в большей степени ценности западной культуры. Конечно же это - красота, которая является одной из главной составляющей любви (для мужчин), если не решающей. Западная культура через масс-медиа, сформировала определённый эталон красоты, пресловутые 90-60-90 или «красота по-американски». Я не против него и даже обеими руками за. Но этот эталон сыграл и играет злую шутку со многими мужчинами. Когда многие мужчины калмыки ищут себе девушку наиболее отвечающему этому идеалу, и конечно же не все могут найти. Нельзя сказать что девушки калмычки не красивы, но под этот эталон красоты который навязывается; подходят не все. Всего лишь 20% калмыцких девушек соответствуют ему и ещё 20-30% в какой-то мере ещё подходят. Но остальные 50% и близко не стоят к тому идеалу что навязывается масс культурой. Если коротко - то это стройная фигура, с красивыми, длинными ногами, светлое, европиодное лицо, желательно с большими глазами (уже в один из главных национальных ансамблей приглашают именно таких девушек). Так что в тех девушек которые не соответствуют этому стандарту влюбится очень тяжело (практически даже не возможно). Конечно многие из них хоть и не красивы но обладают хорошим характером и поэтому выходят замуж. Но всё-таки для них это труднее, так как мы выбираем к сожалению более красивых; но которые часто имеют довольно скверный характер.

Поэтому в девушек имеющих качества близкие к идеалу очень легко влюбится, но так как на них приходится по два три кандидата то им есть из чего выбирать, и следовательно они выбирают человека с более высоким ранговым потенциалом. И вот в этой странной игре или «играх разума» где надо женится (или выйти замуж) по любви – выигрывают сотни, проигрывают тысячи. И не счесть искалеченных; носящих пулю в сердце.

Я думаю что на востоке, в восточной культуре такое тоже свойственно, но мне кажется на западе это доведено до абсурда. Что лучше ни какой чем неудачник. Это философия вырождения, поэтому-то запад в принципе тоже вымирает. Не возможно быть всем «человеками успеха» или «народами успеха». Надо найти свою золотую середину между западом и востоком, между традицией и прогрессом, между личным счастьем и жизнеспособностью народа. Но к сожалению многие не осознают этот процесс ибо они видят не дальше одного взгляда, - и это грустно. Может если бы мы осознавали этот процесс, мы бы стали более бережно относится друг к другу, ведь нас не миллионы. Потому что остановить разрушение народа не возможно, но в какой то степени его можно контролировать, а значит корректировать. Я считаю что надо уходит красиво со своим языком, со своими песнями, танцами и традиции. То есть сохраняя свою самобытность. Кстати Европа в последнее время это и приветствует, сохранение национальной самобытности. Европейские центры по поддержки языков наверное более обеспокоены сохранением калмыцкого языка чем сами калмыки.

Другие факторы которые влияют на численность народа с одной стороны не такие уж важные хотя более трагичные. Это – самоубийства, убийства, несчастные случае - аварии, смерть от болезней и т.д. Отъезд в другие края я уже упоминал и конечно же - смешанные браки. Все эти факторы при 80% браках и семей с 2-3 детьми практически не влияют на численность народа. Но как я уже упоминал если в семье один ребёнок и количество вступаемых в брак всего 50-60% от общего числа, то все вышеперечисленные факторы начинают играть довольно значительную роль. Совсем недавно появился ещё один новый фактор – медицинский. Всё большему количеству женщин делают «кесарево сечение»( на сегоднишний день это около 30% и эта цифра может возрасти ведь современные девушки становятся всё слабее и слабее). И рожать второго ребёнка многие уже не хотят, так как это связано с определённым риском, а рисковать, как и умирать никто не хочет.

Чуть глубже можно рассмотреть смешанные браки. Сейчас их доля не велика но думаю в будущем их станет больше. Так как сейчас остатки традиционной ментальности ещё не дают так сильно смешиваться. Но в будущем поколение «NEXT» я думаю будет срастаться сильнее. На это влияет как западная мода (музыка) так и (что интересно) принятие частью калмыков христианства. Здесь же можно упомянуть что например дети от русско-калмыцких браков вступают в дальнейшем в брак больше с представителями русского народа. Это происходит со всеми малыми народами которые от таких браков проигрывают, при этом конечно же они сокращаются, а русский увеличивается. Но с другой стороны как это не смешно уже сейчас русский народ начинает испытывать аналогичные проблемы но уже с другой стороны. Некоторые русские учёные – антропологи и генетики уже сейчас бьют тревогу что русские как отдельный вид, со своими только ему присущеми славянскими чертами начинают растворяться в массе других мелких народов. И это действительно правда. В России сложилась уникальная ситуация, когда на базе русского народа возникают различные сочетания. Русский грузин – В. Меладзе, русский азербайджанец с еврейскими корнями Г. Каспаров, русский армянин А. Джигарханян, и таких людей много русский татарин, русский калмык и т.д. При этом русские его считают представителем другого народа, хотя он полностью вырос и воспитан в русской традиции и культуре. Так что получается пародоксальная ситуация, русские ещё не считают его своим, а для своих он в какой-то мере уже чужой (но если он знаменит то охотно признают его своим). Вопрос в том кем он себя считает – но с другой стороны это не так уж и важно. Ведь эти люди переходной тип, некии ассимиляционные гибриды. Так что с одной стороны людей говорящих на русском языке увеличивается, а с другой стороны такой народ всё больше приобретает кавказские и другие восточные черты.9 И в этом нет ничего обидного ни для кого, так как аналогичные процессы происходят во всём мире где сталкивается один большой народ с несколькими маленькими. Ведь если сравнить все народы с продуктами питания то малые народы по сравнению с большими будут выглядеть как приправы -- соль, перец, лук, чеснок и т.д. Для меня яркий пример это генерал Корнилов, у которого отец был калмык, а мать русская. С детства он воспитывался родственниками жены и всё его воспитание было чисто казачье, русское. Так что он был практически чисто русским человеком. Вот так играет на нас наше окружение и то воспитание которое мы получаем. Чем мы окружены, тем мы и становимся, к сожалению не все это понимают, а если понимают то слишком поздно.

Ещё один интересный момент у вымирающего народа – это дети. Как я уже писал с одной стороны их становится меньше, с другой стороны они становятся более капризны, более рафинированы и изнежены. Чрезмерная опека родителей даёт свои плоды, дети вырастают более слабыми, и не сколько физически (хотя присутствует и это), но скорее слабее внутренне. Меньше терпения, меньше упорства, слабая воля, желание получить всё легко и без труда. Они просто становятся не конкурентно способными. А значит время такого народа приходит к концу. Это опять же закон жизни.

Вот и калмыки как и другие народы крепки задним умом, пока гром не грянет - народ не проснётся; и к сожалению вместе с народом спит и его элита. Хотя я думаю сейчас у калмыков нет элиты. Ведь элита – это люди в которых присутствует дух народа, которые вмещают в себя опыт и мудрость всего народа. И «последним могиканином» такой элиты я думаю был Б.Б. Городовиков. А других просто нет. Как говорят индусы наступило «время шудр» тех кто больше думает о себе чем о своём народе. Так что можно сделать вывод что первым погибает элита народа, а затем уже все остальные (если элитой становятся купцы и чиновники то это уже признак деградации ибо в силу своей ментальности они больше думают о себе чем о других). По том будет крик о спасении народа и его культуры, но будет уже поздно. Потому что как обычно кричат те кто ничего не делает или делает не то.

Так что мой прогноз как футуролога звучит так: если сейчас нас около 150-170 тыс10. То в ближайшие 50 лет мы уменьшимся почти вдвое. Затем будет некоторая стабилизация и даже не большой подъем, а далее опять спад. А в 2102 году я думаю нас останется не более 20-30 тыс (может быть и больше, но будут ли они похожи на калмыков; если сейчас называют калмыками у которых всего 25% калмыцкой крови, то что будет дальше?). И это мой оптимистичный прогноз, потому что в будущем есть несколько гипотетических факторов которые могут ускорить этот процесс. И на самом деле страшно не то что мы вымираем, а то что не понимаем что происходит – вот это действительно страшно. Понимание процесса – это ключ к будущему. Так к сожалению многие молодые люди любя друг-друга, женяться, рожают детей, но через какое-то время разводятся. Хотя продолжают любить друг-друга. И это показывает что они не осозновали процессов с ними происходящих. И в тех ситуациях которые возникали они действовали не правильно, не адекватно, не гибко. Умение уступать утром, отличается от умения уступать вечером, и кто это не понимает – ну чтож.11

С другой стороны может быть и хорошо что мы сокращаемся ведь через 20 – 30 лет по прогнозам учёных многие на земле начнут голодать. Начинается изменение климата которое влечёт за собой поднятие уровня мирового океана. Продолжается истощение пастбищ и плодородных земель, ухудшение и уменьшение питьевой воды, парниковый эффект, электро-магнитное загрязнение среды, химическое, радиационное ведёт к ухудшению экологии – а значит и к ухудшению здоровья людей. Так что наверное мы идём правильным курсом.

Народ рождает традицию, культуру. Культура рождает цивилизацию. Цивилизация нивелирует культуру, обесценивает традицию, развращает народ и в конце концов убивает его (откройте любой учебник истории и там вы найдёте массу примеров). Самое интересное что разные народы «цивилизация» убивает по разному. Одни народы спаивая, у других разрушая их естественную среду обитания, третьим навязывая чуждый им образ жизни. Так что не только сон разума порождает чудовищ, не меньше а может и больше их плодит цивилизация. Целая куча техногенных демонов расползлась из Америки и других западных стран. Но если техногенные демоны появились только недавно. То «информационные вирусы», а к ним я причисляю «идеи» и «идеалы»; существуют давно.12 Идеи убивают народы даже сильней чем войны и болезни, так как сами их и порождают. Так что именно «идеи» приводили многие народы к трагедии. Но если большие народы имея большую пассионарную силу востанавливают себя со временем, то для малых народов это бывает просто невозможно. Ведь малому народу восстановить себя и свою элиту труднее а иногда и просто не возможно.

Если же посмотреть на народ за последние сто лет, то по мировозрению его можно разделить на 4 поколения. И эти (условно говоря) поколения чётко разделяются по вере, по духу, по образу жизни, и по отношению к ней. И я не ошибусь если скажу что уже ушли лучшие, ушли «золотые люди» калмыцкого народа, родившиеся в конце 19-го и в начале 20-го века. Уходит «серебро народа» родившиеся в 20-х, 30-х годах прошлого века, а с ними к сожалению окончательно уйдёт тот неповторимый дух народа. Я смотрю на своего отца и понимаю что таким как он не смог стать ни один из его сыновей. Той внутренней силы которой есть у него и других из его поколения нет уже ни у кого. Наверное здесь к месту Лермонтовские строки:

Да были люди в наше время,

Не то что нынешнее племя

Богатыри не вы

Плохая им досталась доля

не многие вернулись с поля.....

Конечно это стихотворение полностью относится к золотым людям, тем что погибли на фронтах и в лагерях. Просто я считаю что отец и его поколение по духу ближе к ним, чем к нам.

Сейчас же время «бронзовых людей» родившихся в 50-60 годы. Через 20-30 лет уйдут и они. Останутся только железные люди, которые стали рождаться с 70-х годов. Но можно ли их называть калмыками. Парадокс в том, что национальность определяется не только цветом кожи и разрезом глаз, а в большей степени его духом, менталитетом, который и формирует затем традиции и культуру народа. Но дух народа хранится в его языке, именно в языке хочу это подчеркнуть. И именно язык является носителем менталитета, а значит традиции и культуры. Но если народ говорит на другом языке то менталитет народа становится другим, его дух становится другим. То тогда они становятся другими людьми, другим народом. И между тем кто думает по-калмыцки и тем кто думает по-русски – огромная пропасть, даже если они оба калмыки. Ведь любой народ состоит из трёх составляющих: первое – это язык; второе – это образ жизни; и третье – это кровь и внешность. Так что из трёх составляющих у многих из нас осталось только последняя. И мы похожи на того китайца который родился и вырос в Америке, но приехав в Китай понял что уже никогда не сможет жить в Китае. Так и мы ни куда не уезжая - однажды родились в Америке.

Тем калмыкам которые будут опечалены моими размышления и им не понравится моё эссе, могу только сказать что мы не первые и не последние. Исчезали народы не менее, а может более величественные чем мы. Так что мы не исключение и такие же процессы идут в западноевропейских странах и у многих других малых народов. Утешением может послужит то что калмыки в Китае сохранят свою самобытность я думаю ещё долго, в отличии от нас.

Поэтому не надо отчаиваться, а надо просто жить, любить, радоваться жизни и просто беречь то что есть. Как говорили древние «всё течёт всё меняется».

P.S Qui vivra verra.

Конечно же, со временем экономика стабилизируется и возможно всё поправится. Я надеюсь, что все молодые люди будут встречать свою любовь и заводить семью. И им по силам будет заводить несколько детей и эта радость от детей будет больше чем обуза от них. Я также надеюсь, что в будущем все молодые люди калмыки будут иметь не только высшее образование но и знать, по крайней мере 3 языка – калмыцкий, русский и английский. Что они отлично будут знать историю своего народа, будут уметь петь и танцевать на родном языке. И ещё я надеюсь, что мы не перенимаем у запада ещё одну привычку, сдавать своих родителей в старческие дома (как бы им хорошо там не было).

Может я предлагаю что-то невозможное или требую что-то нереального. Неужели тот идеал калмыка который я нарисовал – недостижим. Я думаю всё в наших руках. И как бы это не было грустно и смешно, но то что сказал В.И Ленин в 1917 г. звучит не менее актуально в наши дни – «БРАТЬЯ КАЛМЫКИ. СУДЬБА ВАШЕГО НАРОДА В ВАШИХ СОБСТВЕННЫХ РУКАХ»!

Примечания.

1. Вообще-то есть и сейчас, но их можно пересчитать по пальцам.

2. Также к сожалению не все калмыки могут поддерживать западную модель брака. Равные права супругов часто оказывают негативное влияние на семью. Но а если она ещё и больше зарабатывает то такой брак сохранить ещё труднее. Трудно мужчине выдерживать женские упрёки в своей несостоятельности, ведь каждый мужчина нуждается в некотором как уважении так и самоуважении.

3. Часто «вера и доверие» бывает сильнее и сохраняется дольше чем просто «любовь». Ведь вера и доверие это (если можно так сказать) любовь ума. И эта любовь бесконечна. А любовь тела кратковременна, эрос быстро приходит и также быстро уходит. Только совмещение любви ума и любви тела даёт истинно большую любовь. Эротическая любовь в семье может время от времени пропадать и снова появлятся, но если уходит вера и доверие а с нею и умение прощать, то никакая семья не сохранится.

4. Часть обрядов и другие элементы традиции во второй половине ХХ века стали выглядеть смешно, немного глупо, а иногда даже безобразно ( не все); но отказавшись от них, к сожалению отказались и от тех элементов традиций которые приносили пользу. Вместе с грязной водой выплеснули и ребёнка.

5. Конечно есть и вина мужчин, у мужчин свои завихрения, к сожалению это зацикленность на красоте(но об этом ниже). Но мне как мужчине легче отслеживать женщин чем мужчин. И всё равно женщина гибче чем мужчина и если женщина начинает качать права как мужчина то это страшно.

6. Можно сравнить мужчину как капитана корабля, а женщину как штурмана и одновременно лоцмана. Как она проложит курс так их семейный корабль и поплывёт.

7. Может единственно что выправляет ситуацию огромное количество низкоранговых женщин.

8. Осознание своего низкого рангового потенциала, своей никчёмности губительно действует на мужчин. Одних это приводит к деградации, к пьянству, других к более быстрой смерти. И это потверждается данными как по Калмыкии так и по всей России – более 40% мужчин не доживает до пенсии а половина из этого числа даже до 50 лет.

9. То влияние которое оказали татаро-монголы на русских, на русскую генетику довольно заметно.

10. По данным переписи за 1989г. Так как этой работе уже больше года, просто я время от времени вношу в неё допалнения. И в 2002г прозошла очередная перепись и он выявила(по неофициальным данным) что калмыков в калмыкии сейчас всего 119тыс. когда я начинал писать эту работу я даже не думал что она так потвердится.

11. Грустно, что у нас не развита культура семьи, культура взаимоотношений – умение выходить из конфликтов; к сожалению мы даже ругатся не умеем правильно. Ведь жизнь это не только уметь есть, спать и смотреть телевизор.

12. Те идеи и идеалы которые появились в последние сто лет наиболее опасны и разрушительны.

http://rinchen08.narod.ru/narod.html

[Гость Andrej]

А что если пассионарность не следствие каких -то абстрактных воздействий (напр. космической энергии как у Гумилева), а генетически передаваемый признак. Так можно объяснить, что у некоторых народов он может проявляться очень сильно (в виде пренебрежения к себе ради какой-то идеи). Если он рецессивный, то в замкнутых обществах он может выщеплятся (вайнахи, японцы). Где-то я слышал, что организаторы многих современных террористических групп (а в принципе революционных) относятся к т.н. церебральному или астеническому типу (удлиненные конечности, хроупкое телосложение). Может быть ген пассионарности коррелируется с какими -то внешними данными? Во время войн носители этого гена погибают и у потомков он больше не проявляется. Этност становится реликтом. Во время 17 года и "-й мировой войны многие пассионарные россияне погибли не оставив потомства и потому сегодня переходят в стадию гомеостаза.

[Гость sanj]

извиняюсь что не участвую пока в дискуссиях в своем родном можно сказать разделе, просто пока занимаюсь больше историческими вопросами. но тут хотелось бы сделать небольшое замечание.

если начинается обсуждение такого обширного вопроса как пассионарность, то надо определиться с терминологией. а именно, что будем подразумевать под этой самой пассионарностью.

читая в свое время гумилева понял, только одно. историю делают активные люди. неважно жертвуют они при этом собой или нет. просто события которые возможно назревали идут в несколько раз быстрее. или если даже не назревали, то все все равно идут.

в свою очередь активность общая не является признаком как таковая, это - комплекс признаков, и он не связан с каким то одним геном. как и большинство признаков. но как комплекс признаков кодируемый каким то комплексом генов, он может передаваться по наследству.

далее темперамент как одно из выражений этой активности тоже может передаваться по наследству. и он иногда бывает связан с телосложением. но однозначной связи между типами темперамента и телосложения пока не выявлено.

[Гость Эльтебер]

Владимир Махнач

Что же такое этнос? «Этнос» — слово греческое, его латинский аналог — «natio», русский аналог — «народ» (от корня «род»). В греческом языке есть и другие термины для обозначения народа: «лаос» — «население», «демос» — «совокупность граждан», но эти термины несут социальную нагрузку.

Является ли «этнос» категорией социальной? Энциклопедические словари советского времени обязательно сообщают, что этнос — социальная группа, определяемая общностью территории, совместным ведением хозяйства, языком. Однако на одной территории часто уживаются представители разных этносов. И говорить представители разных этносов могут на одном языке. Думаю, никто не усомнится, что сербы и хорваты — этносы разные и в настоящее время враждебные, а говорят они на одном и том же языке.

Какая же категория «этнос»? Этнос — категория природная. Это форма существования (или форма общности в существовании) биологического вида homo sapiens, наиболее близкая к биологической категории «популяция». Напомню, что популяцией называется совокупность особей данного вида в данной экологической нише или в данном географическом ареале (например, популяция оленей Среднерусской равнины или популяция крыс г. Москвы). Подчеркиваю: этнос — не популяция, этнос близок к понятию «популяция». Человек — вполне животное, но он еще и более, чем животное, ибо создает культуру. Каждый этнос формирует свой этнокультурный вариант или, иными словами, свою национальную культуру. Поэтому этнос — не чисто популяционное единство, он включает в себя и некоторые аспекты культурного единства. Вообще, этнология (наука об этносе) — наука пограничная, находящаяся на стыке дисциплин исторических, географических и биологических.

Этот взгляд на этнос можно возвести к соответствующим представлениям И.-Г. Гердера, у которого «народ» понимался как общность, возникающая на основе единства «крови» и «почвы». В отечественной науке уже в 1923 г. С. М. Широкогоров предложил такую дефиницию: «Этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других». Ю. В. Бромлей предложил во многом сходное определение этноса: «… исторически сложившаяся на определенной территории совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме)».

Заметим, впрочем, что подобному взгляду на этнос противостоит довольно распространенное в западной науке конструктивистское понимание этничности, связываемое обычно с именем норвежского этнолога Ф. Барта, который определял ее как наиболее широкую категорию социальной идентичности, а также как форму социальной организации. Современный отечественный этнолог С. В. Соколовский тоже рекомендует не допускать доминирования эволюционных трактовок этнической реальности, т.е. сосредоточения на этногенезе, этнической истории, этнической демографии и картографии. Однако взгляды Барта, подчеркивавшего «договорный» характер этнических границ, вызывают значительную критику этнографов.

Как определяется принадлежность к этносу у Л.Н.Гумилева? Человек всегда принадлежит к одному этносу и к двум принадлежать не может в силу того, что в процессе этногенеза (т.е. в процессе рождения или сложения этноса) формируются этнические стереотипы, составляющие этнический характер. В том, что этнические стереотипы существуют, никто не сомневается. Именно изучением этих стереотипов занимается наука этнография, а также фольклористика. Но описать полностью набор стереотипов пока не удалось ни у одного этноса. Тем не менее, они распознаются при встрече представителей одного этноса довольно легко по принципу «свой — не свой».

Из утверждения, что человек всегда принадлежит к этносу и только к одному, отнюдь не следует, что смешанные браки противопоказаны. В истории вы не обнаружите примеров ограничения права на вступление в брак по этнической причине, тогда как по религиозной — сколько угодно. На протяжении тысяч лет смешанные браки имели место, но ребенок в таком браке воспитывался в этнических стереотипах одного этноса. Это было нормальным принципом воспитания детей. Этнические стереотипы у ребенка начинают складываться сразу по рождении, задолго до того, как он начнет говорить: в созерцании родного ландшафта и конкретной архитектуры, в общении с окружающими, в слушании песен и сказок, и т.д. И до XIX в. вообще не было людей, которые считали бы себя принадлежащими более, чем к одному этносу. Оригиналы же, отрицающие собственную принадлежность к какому-либо этносу, появились и вообще во второй половине XX в.

Например, В. И. Даль — автор всем известного Словаря — был сыном датчанина и русской. Он прожил всю жизнь в России и безусловно был русским литератором и ученым, однако можно предположить, что в других жизненных обстоятельствах у тех же родителей мог бы вырасти датский ученый и литератор, но именно датчанин, а не нечто неопределенное датско-русское. Человек со смешанными этническими стереотипами всю жизнь испытывает некоторый дискомфорт в силу того, что он для всех немного чужой, и это в лучшем случае, а в худшем — вырастает в чудовище, как, например, В. И. Ульянов (Ленин), неприязненно относившийся к любым этнокультурным проявлениям.

Уже Дж.Вико писал, что этносы рождаются и умирают. Гумилев пришел к выводу, что нормальная продолжительность жизни этноса примерно тринадцать веков. Если же народ живет непомерно долго, значит, смена этноса произошла, но новый этнос унаследовал имя старого. Так бывает, однако бывает редко. Например, греки-современники Софокла и нынешние греки — этносы разные, хотя они называли и называют себя сегодня эллинами, а западные соседи и тогда, и сейчас называют их греками. Под именем китайцев мы изучаем историю то ли пяти, то ли шести народов в мировой истории, живших на той территории, которая ныне является Китаем.

ПАССИОНАРНОСТЬ

От чего зависит рождение этноса и прохождение им фаз? Картина у Гумилева куда более четкая, нежели у К.Н.Леонтьева. Гумилев тоже считает, что этнос развивается сначала по восходящей, потом по нисходящей, но, в отличие от Леонтьева, связывает это развитие с ростом и последующим снижением уровня энергии, присущей этносу (т.е. с его пассионарностью). Гумилевскую концепцию пассионарности, можно принимать или отвергать. Спорить о ней, видимо, будут долго. Однако даже если ее отбросить, схема фаз (возрастов) этноса будет работать по Гумилеву, что можно показать на примере любого народа, о котором хватает исторических сведений. Таким образом, этнологическая теория Гумилева в общем верна вне зависимости от входящей в нее концепции пассионарности.

Суть этой концепции в том, что люди этнологически делятся на 3 категории: пассионариев, субпассионариев и гармонических особей (или гармоников, или гармоничников). Вряд ли когда-нибудь число пассионариев в этносе может достичь 1 %, а число субпассионариев — более 2-3 % (и те, и другие составляют в этносе явное меньшинство).

Пассионарий — тот, у кого стереотип служения идее отчетливо доминирует над стереотипом сохранения рода, а следовательно, и частным случаем — инстинктом самосохранения. Пассионарий наиболее энергичен в силу концентрированности воли.

Субпассионарий — тот, у кого стереотип сохранения рода резко доминирует над стереотипом служения идее. При этом, во-первых, стереотип сохранения рода у субпассионариев выражается почти исключительно в виде инстинкта самосохранения; во-вторых, субпассионарии хаотичны. Заметим, что субпассионарий менее энергичен, чем пассионарий, хотя он и энергичнее гармоника. Однако он наиболее хаотичен, т.е. его энергия сегодня направлена на одно, завтра — на другое. Ряд авторов критикует гумилевское истолкование субпассионарности, настаивая на введении в круг стереотипов принципа хаотичности.

Гармоническая особь отличается тем, что у нее стереотипы сохранения рода и служения идее находятся в относительном равновесии. В любую эпоху в любой фазе гармоники составляют большинство любого этноса.

Энергия этноса прямо пропорциональна проценту пассионариев в нем и обратно пропорциональна проценту субпассионариев, ибо пассионарии тянут за собой, а субпассионарии нарушают внутриэтническую солидарность, постоянно дергая соплеменников в разные стороны. Гумилев предположил, что та или иная пассионарность этносом наследуются (т.е. содержится в его генофонде). Данная гипотеза никем еще не исследована, ген пассионарности неизвестен. Его наличие мы можем лишь предполагать, но не можем на него воздействовать. А сократить число субпассионариев, конечно, можно, но трудно представить себе народ, который пойдет на крупное кровопролитие ради этого — ведь убивать-то придется не чужих, а своих! Однако внешний толчок способен поддержать этнический баланс, поддержать пассионарность народа.

Например, в 1380 г. состоялась Куликовская битва, а в 1382 г. неожиданным удачным набегом Тохтамыш взял и сжег Москву. В результате, пассионарность по логике вещей должна была бы резко упасть. Тем не менее, лет через 15 мы уже видим, что Москва по-прежнему сильна, и ни один хан даже и не помышляет сунуться к ее стенам. Что же произошло? Гумилев полагал, что в 1380 г. больше всего погибло гармоников, как и в любой огромной битве, но пассионариев погибло избыточно много — они головы складывают быстро, ибо силы пассионарность не прибавляет (к физической силе она не имеет отношения). А в 1382 г. успех Тохтамыша был связан с тем, что пассионариев в Москве просто не было. Пассионарий в данной фазе (то была фаза подъема русского этноса) — чаще всего воин, землевладелец. И в это время года пассионарии убирали урожай, их в городе просто не было. В Москве же оставались субпассионарии, которые перепились и открыли Тохтамышу ворота, за что он их частью перебил, частью угнал в полон. Пассионарии же вернулись в Москву, представляющую собой пепелище, уже после ухода Тохтамыша и начали вновь отстраивать город, народили детей и восстановили этнический баланс.

Другой пример. Что произошло в России XX в.? Революцию, естественно, начинают пассионарии (так бывает всегда). Пассионарии были не только среди белых и красных, но и среди зеленых, махновцев и всех прочих, и все они лихо друг друга убивали. В каждой революции всплывает также огромное число субпассионариев, ибо революцию начинают с убийств и грабежей, но наиболее типичное времяпрепровождение в революции — митинг (вспомним «Собачье сердце» М. А. Булгакова: «Петь хором!»). Представим эту ситуацию этнологически. Пассионарий на митинг пойдет, но один раз, чтобы произнести пламенную речь, заразить всех своей энергией и повести за собой. Гармоник на митинг тоже пойдет скорее всего один раз, но по другой причине: ему во второй раз что-нибудь обязательно помешает — ему надо будет забирать ребенка из детского сада, копать картошку или дописывать диссертацию (все эти занятия для гармоника окажутся более важными). А субпассионарий с его хаотической стихией на митингах чувствует себя, как рыба в воде! Поэтому именно революции делают одну очень опасную вещь — выбрасывают на поверхность много субпассионариев и часто (как теперь говорят) во властные структуры. Так произошло и в нашей революции. Далее революционная, во многом пассионарная, олигархия столкнулась с революционной весьма субпассионарной толпой, и толпа победила единственным способом, которым побеждает толпа — вызвала к жизни тирана. А тиран уже занялся уничтожением революционеров, как тех, так и других. Тем самым он неизбежно уничтожил большое число субпассионариев и восстановил положение маятника — восстановил поврежденный в революцию этнический баланс.

Из сказанного вовсе не следует, что мне нравится И. В. Сталин, но мне не нравится и Тохтамыш. Я лишь анализирую ситуацию с этническим балансом. Следует помнить, что этнические категории не имеют этического знака, и их ни в коем случае нельзя оценивать нравственно. Ничего хорошего в самом по себе пассионарии нет. Пассионарий в русской истории мог быть, например, Александром Невским (и это прекрасно). Он мог быть Сергием Радонежским, провести всю жизнь в лесу на горе в крошечном деревянном монастырьке и тем не менее оказывать влияние оттуда не только на русских князей, но даже на константинопольского патриарха (что, согласитесь, неординарно). Но он также представим в виде бандита и убийцы с замашками садиста Степана Разина. А в наше время он вполне может быть и уголовным «авторитетом». Иными словами, этика тут ни при чем. Все, что зависит от воспитания человека и его собственных нравственных устремлений, одинаково для представителей любой категории, различна только их энергия. Точно так же один человек рождается склонным к атлетическому телосложению, а другой астеничен и всю жизнь будет тощим. Но второй от этого не хуже первого и не лучше, он просто другой. Люди разные. То, что все это существует, объясняется сложностью мира.

Кстати, субпассионарии тоже ничем не прегрешили. Субпассионарий, как более энергичный человек, нежели гармоник, очень легко увлекается пассионарием. Поэтому если пассионарий — генерал, субпассионарий будет прекрасным солдатом, а если пассионарий — игумен, субпассионарий будет прекрасным монахом. Субпассионариев много и среди людей искусства (видимо, хаотичность внутренней организации способствует успехам в художественном процессе). Плохо только, если субпассионарий находится у власти, что характерно для эпох социальных потрясений.

Вероятно, народам часто была присуща верная интуиция в отношении пассионарности, хотя этнология — наука новая, и в старину такого понятия не знали. Рассмотрим примеры. Смута в начале XVII в. — это первая гражданская война в России. Энергия очень высока (пассионарный перегрев), большое количество пассионариев сносит друг другу головы. Как и положено в гражданской войне, каждая социальная группа выдвигает своих лидеров и даже свои требования, пусть и неписаные. Наконец, самым стабильным представителям общества — духовенству и горожанам — это надоедает. Они создают Второе земское ополчение, находят очень мощного пассионария К. З. Минина и делают его диктатором. Он находит кн. Д. М. Пожарского (пассионария, пожалуй, послабее, но тоже вполне сильного и, главное, порядочного) и делает его командующим. В результате, местных субпассионариев разгоняют, иноземных вышвыривают за границу. А далее собирается Земский собор и избирает царя — добросовестного гармоника из семьи с хорошей репутацией. Почему же не Дмитрия Пожарского, а Михаила Романова? Да потому, что русские люди обладали здравым смыслом и понимали, что пассионарий хорош в качестве спасителя отечества, а когда отечество спасено, надо спокойно жить дальше.

Другой пример. Одна из самых благополучных наций в мировой истории, создавшая одно из самых благоустроенных государств — англичане. Но именно они вели себя сурово — вешали на крепкой британской веревке не только уголовников, но и возмутителей спокойствия в самой Великобритании. Однако тех, кто возмущал спокойствие за пределами островов, они награждали титулами «сэр» или даже «лорд», считая, что безобразничать за границей — это в интересах Великобритании, а дома — нет. Когда же стало неприлично часто вешать, смутьянов начали высылать в огромном количестве в колонии.

Несомненно, туда попадали разные люди, ибо и в социальном протесте не одни субпассионарии участвуют, и преступниками уж тем более не они одни являются. Но, попадая в колонию, пассионарий с бешенной энергией принимался заводить себе нишу для пассионарности — либо он сбегал в пираты, либо становился защитником английских интересов (скажем сэром Сесилом Родсом, основателем Родезии и великого алмазного концерна). Ссыльный гармоник в колонии занимался нормальной гармонической деятельностью, что означало: все равно надо построить себе хижину, чтобы в ней жить, а стало несколько полегче — вместо хижины завести дом, растить детей (хоть в Австралии)! В результате, гармоники создали цивилизацию каторжников — Австралию. А вот субпассионарии в колонии просто вымирают — слишком тяжелая среда, митинга не соберешь.

Тем самым англичане столетиями поддерживали этнический баланс. Кстати, в отношении пассионария у власти они поступали аналогично русским, но куда увереннее. Едва стало ясно, что Гитлер проиграл войну, хотя она еще и шла, Черчиллю дали отставку.

ВОЗРАСТЫ ЭТНОСА

Согласно Гумилеву, этнос рождается в результате одновременного появления большого числа пассионариев. Этот старт Гумилев назвал этническим (или пассионарным) толчком. У него есть гипотеза, связывающая этот толчок с закономерностями астрофизическими (гипотеза крайне неубедительная). На сегодняшний день мы не знаем, почему возникает пассионарный толчок. А далее этнос проходит пять основных фаз своей истории.

1. ФАЗА ПАССИОНАРНОГО ПОДЪЕМА. Пассионарный подъем делится на скрытый и явный (или открытый) подъем. Скрытый подъем иногда у Гумилева в статьях называется «инкубационным периодом». Но в поздних работах Гумилев считал, что это одна фаза.

Скрытым подъем называется потому, что этнос еще не осознал себя как этническое единство, однако подъем уже идет, число пассионариев увеличивается, начинает работать механизм внутриэтнической солидарности, стягивающий, склеивающий этнос, который сам еще этого не понял. В инкубационной фазе (или в скрытом подъеме) этнос представляет собой «консорции» — группы людей, связанных именно общей судьбой. Что же касается групп людей, связанных общими интересами, то это — самые слабые, самые начальные звенья, называемые «конвиксиями». Конвиксии существуют в любом социуме. Можно рассматривать конвиксию купцов, ведущих восточную торговлю, конвиксию офицеров германского генштаба, конвиксию бомжей Курского вокзала. А консорцией в нашей ситуации могут быть, например, члены тоталитарной, жестко закрытой секты, хотя, заметим, что любая великая религия тоже начинается с консорции.

В качестве примера рассмотрим инкубационную фазу будущего византийского этноса. Они называли себя не «византийцами», а «ромеями» (т.е. «римлянами», по-гречески), и византийский император назывался «василевском ромеев». Ядра (консорции) будущего ромейского (или византийского) этноса — раннехристианские грекоязычные общины в восточных провинциях Римской империи. Эти люди считали себя христианами и римлянами и очень долго не замечали, что они — уже другой народ. Заметим только, что не все ранние христиане — предки именно будущих византийцев. Были ранние христиане и среди варварских народов, армян, сирийцев.

Но вот этнос осознает свое единство. Для русских это произошло на Куликовом поле. Прав был В. О. Ключевский: «Русь родилась на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты». И Гумилев был прав в 1980-ом юбилейном году, написав: «На Куликово поле пришли москвичи, суздальцы, владимирцы, а вернулись с Куликова поля русские». С того момента, как этнос себя осознает единым, подъем продолжается, но это — подъем уже явный.

В чем основная функция этноса в фазе подъема (в обеих его подфазах)? В фазе подъема этнос заполняет вмещающий ландшафт. Не Гумилев придумал, что ландшафт формирует этнос — об этом много писал великий русский историк прошлого века С. М. Соловьев, об этом же писали многие французские историки. Только они не учитывали, в отличие от Гумилева, что вмещающий ландшафт формирует этнические стереотипы не на протяжении всей истории, а лишь в фазе подъема. Пока идет подъем, эти стереотипы формируются в конкретно вмещающем ландшафте, и далее они уже сформированы.

Например, эллины в фазе подъема (VIII-VI вв. до н.э.) провели колонизацию — греческие колонии разбросаны чуть ли не всюду по берегам Средиземного и Черного морей. Это было созданием эллинской среды обитания и своеобразным заполнением вмещающего ландшафта. Римляне в фазе этнического подъема (VIII-V вв. до н.э.) добились гегемонии в Италии — они заполнили вмещающий ландшафт «итальянского сапожка». Славяне между II в. до н.э. и III в. н.э. спокойно заполнили обширный вмещающий ландшафт от Дуная до Северного Причерноморья, а может, и до низовьев Дона (т.е. уже Приазовья).

Постепенно пассионариев становится все больше. Если пассионарность все-таки наследуется (в пользу чего свидетельствует история ряда семейств, известных нам из поколения в поколение), тогда легко объяснить причины продолжающегося роста числа пассионариев: в фазе подъема наиболее высока внутриэтническая солидарность, поэтому девушкам в этой фазе нравятся больше всего не комедианты, а воины; и хотя пассионарий погибает первым, он, будучи самым престижным женихом, обычно успевает продолжить свой род.

2. АКМАТИЧЕСКАЯ ФАЗА. Фаза этнического подъема сменяется пассионарным перегревом или акматической фазой, для которой характерен избыток пассионарности. Данная ситуация чревата взрывом. Она способна привести к религиозной войне или внутренней междоусобице, которая не разорвет страны, но может ее ослабить. Поэтому в акматической фазе выгоднее всего сбросить избыточную пассионарность вовне. И не суть важно, что это будет — отвоевание чего-нибудь, завоевание чего-нибудь, колонизация. Классические примеры сброса избыточной пассионарности французов и немцев — первые Крестовые походы.

Однако в таком сбросе таится своя опасность — здесь требуется соблюсти меру и не уменьшить пассионарности этноса больше, чем это допустимо. Например, самой грозной страной Западной Европы к концу Средневековья была Испания, а испанские солдаты тогда считались лучшими (как известно, и в фазе подъема, и в акматической фазе этнос абсолютно непобедим). Но началась эпоха Великих географических открытий, и за столетие Испания растратила энергию, превратившись из могущественной державы в третьеразрядную, так как все энергичные испанцы разъехались в колонии — во «владения испанского короля, над которыми никогда не заходит Солнце». Нечто аналогичное произошло где-то в XV в. и с литовцами.

3. ФАЗА НАДЛОМА. Пассионарность, наконец, израсходована, и этнос вступает в третью фазу — фазу надлома. Пассионариев стало меньше, поэтому каждый из них обретает большее влияние на соплеменников. В результате, этнос довольно резко снижает внутриэтническую солидарность. Это опасная фаза. В надломе этнос сильно открыт иноземным влияниям и может повредить собственный этнокультурный вариант, собственную культуру. Именно в это время чаще всего происходят революции. Как следствие, не все этносы выходят из фазы надлома.

Например, предки греков — ахейцы из надлома не вышли. Другой пример — готы, не только самый грозный, но и самый культурный из варварских народов эпохи Великого переселения, имевший своих великих просветителей, историков. Готы основали в V-VI вв. королевства в Причерноморье, Италии, Испании, а в VIII в. исчезли со страниц истории. Они не вышли из надлома, вероятно, потому, что были подавлены захваченной ими чужой культурой — античной.

А русские находятся в надломе с начала XIX в. Сейчас мы, возможно, в конце надлома, хотя скорее всего в очень неприятном переходном периоде. И нам необходимо понять, что даром никто из надлома не вышел, что усилия по восстановлению внутриэтнической солидарности требуются ото всех. Без всякой революции немцы в XVII в. в Тридцатилетнюю войну заплатили за свой выход из надлома двумя третями жизней всех живших тогда немцев. Тем не менее оставшейся трети хватило на все последующее, включая и нынешнюю процветающую Германию. И нам хватит, если проявим соответствующую волю!

4. ФАЗА ИНЕРЦИИ. Если этнос благополучно вышел из надлома, для него наступает фаза инерции, которая может продолжаться 300-400 лет. Это эпоха благоденствия, когда достигается самый высокий культурный уровень (хотя гениев уже мало) и самый высокий жизненный уровень. Именно в данный период обычно основываются империи, ибо империя — не грубый захват, а фундаментальная государственная работа, созидание. Так основали свои империи римляне, персы. Фаза инерции — самая уютная фаза, поэтому никаких усилий не жалко для сохранения этнического баланса и жизни этноса.

5. ФАЗА ОБСКУРАЦИИ. Наконец, после фазы инерции наступает фаза обскурации (100 — 150 лет), когда происходит утрата внутриэтнической солидарности и распад этноса. А люди, составлявшие его, поглощаются формирующимися этносами. Нетрудно видеть, что у каждого народа более, чем один этнический предок. Так, предками русских были славяне, угро-финны и балты, а предками французов — романизированные галлы и франки. Отсюда вытекает бессмысленность постановки вопроса о расовой монолитности: каждое начало этногенеза перемешивает расово-антропологические типы. Еще в конце XIX в. Ж. Фуллье, полемизируя с расологами школы Лебона, подробно описывает четыре антропологических типа французов и выдвигает убедительные гипотезы о времени их появления во Франции.

ГОМЕОСТАЗ. Однако может статься, что в результате обскурации этнос распался, появился этнический субстрат (остатки памяти, остатки самосознания), а нового витка этногенеза не началось, потому как нет подходящего этнического старта, чтобы поглотить этих людей и увлечь в состав нового народа. В таком случае этнос опять собирается и образовывает «реликт» — этнос в гомеостазе (или в стагнации).

Как же может что-то существовать после того, как распалось? Дело в том, что энергия этноса в обскурации — фактически величина отрицательная (пассионариев не осталось, зато субпассионариев хватает). Энергия же этноса в гомеостазе равна 0 (это сообщество одних гармоников, ибо последних пассионариев они лишились, а последних субпассионариев, чтоб не беспокоили, выгнали куда подальше, если не убили). А 0, как известно, больше отрицательной величины.

Гомеостаз — не фаза, это статическое состояние безвозрастного этноса. Никто не знает, сколько может просуществовать этнос в гомеостазе — возможно, долгие века, возможно, тысячелетия. Все реликты небольшие, все стремятся хотя бы к некоторой изоляции, потому что утрата изоляции равнозначна для них утрате этнического состояния. Им присуща в той или иной степени высокая культура, но это культура прошлого, культура в воспоминаниях, и они могут ее только сохранять. Реликтовые народы не способны ни к какой экспансии, в т.ч. и к экспансии культурной. Вообще, они приятны для своих соседей — не нападают, не разрушают природу. В гомеостазе этнос опять возвращается к тому, с чего начал, — к единству со вмещающим его ландшафтом, потому что жить без этого уже никак не может.

Сколько сейчас этносов на земном шаре, точно неизвестно, так как не всегда удается провести границу между маленьким этносом и субэтносом (некоторой обособленной частью этноса). Полагают, что их от 4000 до 8000. Из них в энергетических фазах — от подъема до обскурации — находятся в лучшем случае несколько сот, а все остальные, т.е. большинство народов, — это реликты. Они находятся в гомеостазе.

Однако не стоит думать, что они беспомощны. Реликты очень и очень могут защищаться, когда их пытаются лишить воспоминаний и вмещающего ландшафта и тем самым обречь на моментальный распад. По воле большевиков мы это почувствовали на себе в Финскую войну. Финны — очень старый народ, а стоила Финская кампания Советскому Союзу, по данным профессора И. А. Курганова (США), 400000 жизней за крошечный клочок Карельского перешейка! Умеют реликты защищаться и во все времена умели.

Бромлей Ю. В. Современные проблемы этнографии. — М..,1981

Гумилев Л. Н. Конец и вновь начало. — М.,1994

Гумилев Л. Н. От Руси до России. — М.,1993

Фуллье Ж. Характер французского народа. //Революционный невроз. — М.,1998

http://mahnach.by.ru/lections/imk1/02.htm

[Хак-Назар б. Касым]

Санж, может не в тему, но как вы относитесь к теориям Кречмера?

[Гость sanj]

мне кажется она давно устарела.

[Гость xcb]

Здравствуйте, я здесь первый раз, так что не ругаться

Вот ссылка, где я привел свои представления о "пассионарности", ваши комментарии?

http://www.twow.ru/forum/index.php?showtop...360entry63287

[Гость xcb]

Вот еще ссылка http://www.astroway.narod.ru/bookr.htm Попытка выявить источник Пассионарности.

[Гость Баhылай Дь]

Уважаемые, а кого из политических деятелей можно считать пассиноарием ?

Путина, Шаймиева, Жириновского, Масхадова, Назарбаева, Ниязова, Акаева и т.д. кого из тех людей, которые ныне на виду ? Если да, то как их пассионарность проявилась в жизни обществ, стран. В ХХ веке, может быть еще были пассионарии это Ленин, Сталин, Гитлер, ну может быть еще Муссолини. А сейчас то кто ? Кто у нас такой "буйный" есть ?

[Гость]

Уважаемые, а кого из политических деятелей можно считать пассиноарием ?

Путина, Шаймиева, Жириновского, Масхадова, Назарбаева, Ниязова, Акаева и т.д. кого из тех людей, которые ныне на виду ? Если да, то как их пассионарность проявилась в жизни обществ, стран. В ХХ веке, может быть еще были пассионарии это Ленин, Сталин, Гитлер, ну может быть еще Муссолини. А сейчас то кто ? Кто у нас такой "буйный" есть ?

Думаю, что почти все пассионарии, хотя хорошо представляю себе поведение только первого и третьего. Раз они выбились на руководящие должности, значит было много энергии (и других полезных качеств, конечно).

А под вкусы и желания своих народов они должны подстраиваться.

Рыба гниёт с живота, а не с головы.

[Гость]

xcb 14.07.2004 - 09:27 писал "Вот еще ссылка http://www.astroway.narod.ru/bookr.htm Попытка выявить источник Пассионарности."

Пассионарных толчки по мнению автора этой статьи происходят в полосе движения тени от луны по земной поверхности при центральных солнечных затмениях, происходящих в периоды, когда на дневном небе есть вспыхнувшая сверхновая. Эти толчки как правило очень сильно не совпадают с гумилёвскими или по времени или месту порохождения (могут в одной части траектории совпадать, а в другой - нет) или по обоим этим показателям (автором расматривался только период н.э.). Например Западноевропейский толчок VIII или IX века (по Гумилёву) у автора относится к 1310 г. (автор считает это аргументом в пользу новой хронологии Фоменко).

Большие различия в датировках или траекториях и для других толчков.

Предлагаются также несколько траекторий толчков, датированных 16 – 18 веками н.э. и проходящих по разным регионам Земного шара. На мой взгляд особого увеличения активности населения там не произошло.

xcb писал на http://www.twow.ru/forum/index.php?showtop...360entry63287 "Вы согласны с таким определением пассионарности?

"Пассионарность - умение Аккумулировать и Направлять Биохимическую энергию""

Мой взгляд таков: Способность сознательно направлять свою энергию на выполнение той или иной задачи (и связанные с ней сила воли, храбрость и жертвенность) не обязательная черта пассионария. Так и Гумилёв считал (про храбрость точно, а жертвенность не очень определённое понятие). Непассионарий может иногда более результативно добиваться поставленной цели, чем пассионарий – он не распыляется, ему легче сдерживать свои порывы (потому что они слабее). Видимо условием достижения пассионарием поставленной цели является использования всей его энергии для её достижения – цель должна быть действительно значительной. Или он должен заниматься какими-то другими видами деятельности, которые бы не оказывали отрицательное влияние на достижение основной цели (это не всегда легко осуществить).

Помимо этого Гумилёв отмечает у пассионариев преобладание над инстинктами самосохранения инстинктов, не направленных на самосохранение и продолжение рода. Различные «странные» влечения такого рода на мой взгляд могут быть основаны на тех же самых инстинктах, которые служат целям самосохранения, но у пассионария в условиях избыточной энергетической подпитки находят себе и другие применения.

Но возможно могут появляться искажения в работе инстинкта самосохранения и продолжения рода, не имеющие отношения к энергетическому фактору. Тогда эти искажения и повышенная возможность аккумулировать биохимическую энергию могут определяться разными генами и наследоваться независимо.

[Воевода Владимир]

Андрей писал:

Мне кажется что большинство народов, даже русские, бывш. СССР сейчас в гомеостазе.

Похоже что так, хоть и не хочеться верить. Мне, русскому, сохраняющему ещё некоторый уровень пассионарности, тяжело смотреть на свой народ, точнее то что от него осталось. Я думаю и не только мне, но и представителям других наших народов (степных, украинцев, белоруссов). Да-да наших, мы можем жить розно, но из песни слов не выкинешь - мы дети одного суперэтноса. И мы, ктобы и чтобы не городил в угоду коньюктуре, гораздо ближе друг к другу, чем ко всем остальным народам.

Скажу ещё немножко о России. Мы надорвались пытаясь воплотить в жизнь мечту о европейской жизнии (300 последних лет), превратились в химеру, забыли кто мы, "таскали каштаны из костра" непоймешь для кого. Но ведь это все не в прошло, а в насоящем. Химера ведь не умерла, а сменила облик...

Но мы растратили почти все силы и бороться с химерой нечем.

Сейчас многие спорят о формах общества, но это всё равно что выбирать автомобиль с теми или иными характеристиками, возможностми и преимуществми, и при этом не иметь возможности заправить бак. Сколь не выбирай - всё равно не поедешь. Маразм...

Маразм - есть показатель старости, а старость этноса - гомеостаз.

[Воевода Владимир]

Статья с сайта "Гумилёвика":

Кирилл Маклаков

ТЕОРИЯ ЭТНОГЕНЕЗА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ БИОЛОГА

Когда-то Эйнштейн обратил внимание на то, что большинство людей вопросы пространства и времени решили для себя еще в детстве и потому считают, что сейчас думать об этом не имеет для них никакого смысла. А сам он, в отличие от "серьезного" большинства, "впал в детство" — и в результате создал теорию относительности...

Не с подобной ли "простотой" мы имеем дело и сейчас, когда оставляем за пределами теоретического интереса совокупность признаков, интуитивно отождествляемых любым из нас с понятием "национальность"? Греческий нос, семитские глаза, славянский чуб, французская ветреность, немецкая основательность — вроде бы все это распознается с первого взгляда, но... Но чем обусловлены эти признаки? Насколько они обязательны для национальной идентификации и насколько стабильны? Почему этнические признаки, решительно никак не влияя на интеллектуальные способности отдельного человека, тем не менее играют столь значительную роль в жизни человеческого сообщества? Или, может быть, роль играют не они, а какие-то глубинные свойства человека, с ними связанные, через них проявляющиеся?..

Многообразие в рамках одного вида, полиморфизм, — нормальное и даже необходимое свойство живого: оно позволяет виду выживать в меняющейся среде. Реализация генотипа человека, Homo sapiens'а, безусловно, тоже зависит от условий среды и естественного отбора, и в эту схему хорошо ложится расовая дифференциация человечества. Но даже и самые рискованные натяжки не позволили бы объяснить влиянием среды и естественным отбором различие между, например, немцем и французом, греком и болгарином, а уж тем более многообразие угро-финских, тюркских и славянских народностей, населяющих и поныне круто замешанный этнический котел российского Поволжья.

Лев Николаевич Гумилев "впал в детство" подобно Эйнштейну, задумавшись над этой проблемой, и сумел предложить свою версию ее решения. И подобно Эйнштейну же не был понят многими из тех, к кому адресовался. Его теория этногенеза сегодня широко известна, даже модна среди интеллектуалов, но далеко не столь широко признана. Дело в том, что ее создатель, не будучи по "базовому" образованию ни биологом, ни историком, вторгся в сакральные рощи этих научных племен, ревниво охраняемые "посвященными". Он пользовался биологическими понятиями "мутация", "вмещающий ландшафт", "поток генов", "стереотип поведения", "комплиментарность", которые никак не стыковались с понятийным инструментарием историков; историки его так за своего и не признали. Но не вписалась теория Гумилева и в систему биологических знаний, потому что понятия этой науки он наполнял непривычным для них историческим материалом.

Дело тут, впрочем, не в "кастовой" ограниченности узких специалистов: главное препятствие, мешающее хоть историкам, хоть биологам принять теорию этногенеза под свой "суверенитет", — это, при кажущейся очевидности ее предмета, отсутствие достаточной ясности относительно того, что же все-таки входит в сферу ее рассмотрения и как оно стыкуется с уже изученными той и другой отраслью знаний явлениями и закономерностями.

Скажем так: Л.Н.Гумилев вывел своего рода "историческую теорему" — довольно стройную и даже красивую, основанную на ярких примерах, но все-таки до конца не доказанную. Автор предлагаемой статьи, принимая направление мысли создателя теории этногенеза, пытается сделать некоторые шаги в сторону ее теоретического завершения — дополнить аргументацию ее создателя собственным обращением к биологическим "аксиомам".

ЭТНИЧЕСКАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ

Обратим внимание на практическую потребность разобраться в вопросах этногенеза. Дело в том, что попытки использовать одни и те же методы для объяснения и уж тем более для прогнозирования социальных явлений и процессов, протекающих в разных странах, приводят к серьезным ошибкам и просчетам. Проблема, как правило, упирается в этнические различия: то, что хорошо "проходит" у китайцев, решительно не годится для немцев, а экономические решения, оправдывающие себя в Германии, в российских условиях способны вызвать едва ли не прямо противоположные результаты. Практика последних лет предоставляет особенно много иллюстраций к этой посылке.

Необходимость включить этнический фактор в систему социально-прогностических расчетов побудило ученых разных специальностей, чьи интересы соприкасаются с затронутой проблематикой, заняться исследованиями, которые, можно сказать, на глазах складываются в новую отрасль знаний — этнологию.

При всей молодости этой науки, в ней уже сегодня просматриваются два полярных направления. Одни ученые ищут объяснение этносу в рамках социального процесса, другие — в природе. Лидер первого направления — академик Ю.В.Бромлей. Он и его единомышленники опираются на материалы исторической науки, трактуя их с привлечением дополнительных знаний по филологии и культурологии. Надо отдать должное: такой подход позволяет ввести в научный оборот огромный и весьма значимый для затронутых проблем материал. И все же он представляется упрощенным, поскольку не затрагивает первопричин просто-таки бросающихся в глаза социокультурных различий между разными этническими общностями.

Второе направление задано как раз трудами Л.Н.Гумилева, который именно те первопричины ищет и для того пытается наводить мосты между гуманитарными и естественными науками, обращаясь в первую очередь к географии, биологии и психологии.

Казалось бы, при такой широте подхода сущность предмета должна быть исчерпана. Однако и тут есть серьезная "закавыка": этническая принадлежность человека не связана жестко ни с одним из признаков, по которым мы ее распознаем. А раз так, то и сумма их образует качество зыбкое, неуловимое. То есть об этнической принадлежности нельзя судить ни по биологической (расовой), с которой ее чаще всего пытаются связать, ни по языковой, ни по географической принадлежности, ни даже по наличию всех их вместе взятых. Среди этносов нет "чистых линий", однородных в расовом отношении людских сообществ, так же как нет и моноэтнических расовых признаков: любой признак можно встретить у нескольких народов.

Речь идет о вещах достаточно очевидных.

Расовая и этническая дифференциации человечества несоизмеримы уже во временном масштабе. Формирование рас, то есть морфофизиологическая адаптация человека к различным климатическим условиям существования, происходит на протяжении многих тысячелетий. А формирование и распад этносов происходит на фоне относительно стабильных расовых различий стремительно и занимает лишь столетия — время малозначимое в эволюционном отношении, но весьма существенное в историческом.

Что касается языков — тут тоже достаточно очевидно, что есть языки одинаково родные для нескольких народов (английский, арабский, испанский и т.д.) или одинаково понятные представителям разных этносов (русский, китайский, хинди и т.д.), но отсутствие языкового барьера не устраняет барьера национального.

Несколько тоньше обстоит дело с географическим аспектом этнической принадлежности, но и он сам по себе не дает решения: ведь многие разные этносы живут совместно, в одинаковых природных условиях, в то время как некоторые крупные моноэтнические образования расселяются по обширной территории, где чередуются весьма разнообразные ландшафты.

Можно принять за аксиому, что этносы "лепятся" историей из материала различных расовых и культурных субстратов, и Л.Н.Гумилев положил это наблюдение в основу своей теории этногенеза. Но концептуальная новизна его теории не в этой — в общем-то банальной — констатации, а в указании на ту базу, в сочетании с которой названные компоненты образуют не суммарное, как мы убедились, но системное качество, осознаваемое нами как этнос. Такой базой, по мнению ученого, является географическая среда. Этническая мозаика в той или иной мере отражает главным образом географическое разнообразие нашей планеты. А каждый народ имеет культуру и традиции, порожденные и приспособленные к вмещающему его ландшафту.

Именно системный подход является ключевым моментом гумилевской концепции. Если исследовать взаимодействие только лишь двух компонентов "этнической ситуации" — человеческого организма и природно-климатической среды, то этого будет недостаточно, чтоб объяснить этнос. Но поставьте между ними культуру, определяющую жизнь сразу многих индивидов, возникшую на основе усилий для поддержания жизни населения и в то же время жестко организуемую нормами и обычаями, действующими уже безотносительно к биологический необходимости и даже вопреки ей, — и вы приблизитесь к пониманию тайны этноса.

Можно даже сказать просто и емко: этносы — это своего рода популяции людей, но не биологические, как расы, а социальные, адаптация которых к природной среде обобществлена в виде культуры. Взгляд на человеческое общество как популяцию, владеющую культурой, принадлежит екатеринбургскому социобиологу профессору Ю.И.Новоженову, который, к сожалению, не развил далее эту плодотворную мысль. *

Однако если речь идет об адаптации не отдельных особей, а четко очерченных сообществ, то тут никак нельзя избежать рассмотрения и сравнения их как систем, а индивидов — как элементов этих систем. А самое главное, нельзя обойтись без понимания природы образующих эти системы связей. Ибо отношения в рамках человеческого сообщества имеют иную природу, нежели в биологической среде.

Связи между членами биологических популяций опосредованы генетическим и фенотипическим разнообразнием, общими условиями обитания, но никак не особыми жизненными установками отдельных особей. В сущности, это просто зависимости, которые уж никак нельзя назвать межличностными. А социальные системы — это как раз сообщества людей, отношения между которыми впитывают весь опыт социальной жизни.

Так что надо рассматривать этнос не как совокупность индивидов одной национальности (такой подход сам по себе ничего не объясняет, т.к. опять возвращает к вопросу о национальности), а как сообщество людей, отношения между которыми приведены в определенную систему, или как сообщество людей, подчиняющееся определенной системе отношений. Тогда "скрепами" и "связками" этой системы — является национальная культура, воплощенная как в универсальном своде накопленных этим сообществом знаний, так и в традиционном укладе жизни этих людей, включающем такие важные элементы, как отношения между поколениями, между полами, между начальниками и подчиненными, между друзьями и недругами, хозяйственные отношения и все остальные возможные виды межличностных отношений, даже отношение к мертвым и неродившимся.

Отношения, скрепляющие этнос изнутри, предохраняют его и от растворения в "надэтнической" социальной среде. Не будь того, человечество, будучи одним биологическим видом, вследствие панмиксии (свободного скрещивания) должно было в исторически короткий срок утерять все межпопуляционные различия (если б таковые имелись изначально, только откуда бы им в таком случае было взяться?) и иметь единый генофонд. Однако же вид Homo sapiens никогда не проявлял заметной тенденции к уменьшению этнического разнообразия, которое при этом никогда надолго не остается одним и тем же; этническая картина мира постоянно меняется.

Биологически оправданное явление смешения встречается на индивидуальном уровне, но практически исключено на этническом. Поэтому биолог может рассматривать этнос как генетически замкнутую систему, а этнолог, историк или социальный психолог может рассматривать этнос как систему социально или культурно замкнутую. Гумилевская теория устанавливает определенную иерархию степеней этнической схожести или родства, называемых комплиментарностью, между субэтносами, этносами и суперэтносами, которым — в обратной пропорции — соответствует и степень их брачной отчужденности друг от друга.

НАЦИОНАЛЬНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ

Итак этносы являются формой обобществленной адаптации человечества к разным условиям обитания. Георгий Гачев — наверное, один из первых, кто интерпретировал адаптацию и культуру как понятия, тождественные для разных уровней движения материи — биологического и социального (в статье "Национальные образы мира" и др. сочинениях).

"Жизнь долгой работой естественного отбора, — рассуждает известный российский философ и литератор, — создает высокую культуру животных и растений, идеально прилаженных к данному космосу: саксаул = аксакал пустыни, карликовая береза = мастер Севера и т.п. Но подобно тому и люди-племена, поселившиеся на тех или иных пупырях или вмятинах Земли, средь лесов или среди снегов, в ходе труда-производства из здешних материалов развивают совершенную по данному месту породу культуры."

Человек, благодаря развитой коре больших полушарий, обладает самой продвинутой нервно-психической системой и несравнимо более способен к обучению, чем другие высшие животные. Это преимущество дает ему возможность приспосабливаться к новым условиям обитания не только за счет морфофизиологических изменений, как остальной животный и растительный мир (что и выражается в виде расовой адаптации — долгий путь!), но и за счет выработки навыков поведения, наиболее подходящих для существования в данном ландшафте — природном или искусственном — и эффективного взаимодействия с другими людьми (путь короткий). Причем наличие этих особенностей редко осознается, так как закладываются они, будучи по своей природе условными рефлексами, на психосоматическом уровне еще в раннем детстве из опыта общения с окружающей средой и людьми — в первую очередь, с родными и сверстниками.

Общеизвестно, что по сравнению с детством в субъективном восприятии зрелые годы пролетают быстро, потому что в раннем детстве, как на войне, "год идет за пять" и любая мелочь легко воспринимается и отражается на детском сознании и психологии, и этот отпечаток, сплетаясь с другими впечатлениями и обрастая новыми, в дальнейшем будет всегда присутствовать в образе мышления и поступков. Поэтому, взрослые солидные люди, выросшие в разных условиях, но уделяющие мелочам самую второстепенную роль, при этом имеют почему-то различные мировоззрения, на первый взгляд самые далекие от обыденности, а народы, живущие в разных ландшафтно-климатических регионах с разными хозяйственными и социальными укладами, выбирают себе разные вероисповедания (идеологии).

Вероятно, еще предстоит установить более точный возрастной срок, за который маленький человек даже не выучивает, а скорее вбирает в себя не только язык (например, китайский), но и психотип, или стереотип поведения, своего народа, то есть обретает свою национальную принадлежность. Только потом формируются характер, жизненные установки и т.д., но уже под влиянием имеющейся национальной принадлежности.

ЭТНОГЕНЕЗ

Этническая карта мира отражает, но никогда абсолютно точно не совпадает с ландшафтно-климатической, постоянно меняя свои контуры и содержание. Под сменой этнического содержания понимается то, что ни один народ не может надолго монополизировать занимаемый ландшафт и по мере своего старения вытесняется более молодыми этносами. То есть стереотипы поведения постоянно обновляются в процессе истории.

Процесс зарождения, возмужания, упадка, старения и умирания этносов — а это и есть этногенез — не просто подвержен закономерной последовательности прохождения фаз, но и на удивление точно укладывается в строгие хронологические рамки, независимо от региона, уровня социального развития и исторического времени протекания этногенеза. С точки зрения общественной истории эта закономерность представляется едва ли не мистической, между тем как биологический подход позволяет, на мой взгляд, объяснить ее достаточно рационально.

В первом приближении этногенез — это цикл образования и распада, или исторического умирания, устойчивых популяций внутри одного и того же вида Homo sapiens. Опираясь на обширный исторический материал, Л.Н.Гумилев постулирует, что энергия образования этнических сообществ возникает спонтанно и без перехода: она либо есть, либо ее нет, что сразу наводит на мысль о квантовом переходе, не имеющем переходных стадий. В биологии таким квантовым переходом является точечная мутация генома, происходящая либо спонтанно, либо в результате облучения. Но энергия квантового перехода, как и любая другая физическая или химическая энергия, вряд ли может "зарядить" долгий исторический процесс, а люди, получившие этот импульс, умрут задолго до его окончания. Поэтому важно было бы прояснить природу движущей этногенез энергии. Как известно, все биологические виды энергию для своего существования получают по пищевой цепочке, начинающейся с продуцентов (растений), которые только и могут переводить квантовую энергию солнечной радиации в биохимическую. Если мутацией задевается вид на вершине пищевой пирамиды, то общий объем поступающей в экосистемы ландшафтов биохимической энергии никак не меняется — меняется ее расход. Та свободная энергия, которая в животном мире идет на биологические цели — собственное выживание, получение пропитания, оставление потомства, достижение комфорта и т.д., — в человеческих сообществах (этносах) мутацией направляется не по назначению, а именно в социальную сферу.

Очевидно, что в биологическом отношении такое поведение нерентабельно, и отбор действует против тех индивидов, которые так себя "растрачивают", то есть против мутантных генов. Но ввиду того, что отбор действует постепенно и неявно, элиминация мутантов из этнической популяции растягивается на 1200-1500 лет (продолжительность цикла этногенеза по Л.Н.Гумилеву). Это период жизни примерно 60 поколений (ибо поколения людей сменяются с периодичностью 20-25 лет).

ПАССИОНАРНОСТЬ

Сам автор теории этногенеза называл поведенческий признак, возникающий вследствие сублетальной ("полусмертной") мутации, пассионарностью и описывал его как "антиинстинкт".

Сопоставляя пассионарность с инстинктом выживания, можно определить ее как "инстинкт деятельности". Ведь человек, будучи "нормальным" животным, должен подчинять свою деятельность генетически запрограммированным, отлаженным миллионами лет эволюции принципам выживания, размножения, удовлетворения потребностей и экономии энергии. Но если кто-то вдруг сам идет на костер или на крест, то совершенно ведь очевидно, что этот индивид биологически не совсем нормален, и такой фенотип никак не должен был в природе эволюционно закрепиться.

Можно возразить, что такое поведение — продукт воспитания. Да, но почему тогда люди с разными жизненными установками вырастают из учащихся одной и той же школы, одного и того же класса, из детей одного и того же двора и даже одной и той же семьи? Причем носителей совершенно разного "воспитания" можно встретить практически в любом коллективе, любом социуме и любом народе, но в разных соотношениях — и это самое важное для исследования.

Как заметил Хосе Ортега-и-Гассет в своей знаменитой работе "Восстание масс"(на которую мы будем и в дальнейшем ссылаться), "нет никакого сомнения в том, что человечество самым радикальным образом делится на две части: на тех, кто много требует от себя и тем самым усложняет себе (можно добавить: и другим) жизнь и следует долгу, и тех, кто не требует от себя никаких особых усилий. Для последних жить — значит не меняться, быть постоянно тем, что они есть; им не понять тех, кто стремится к самоусовершенствованию; такой человек плывет по течению, как поплавок."

Смею вас заверить: если бы была в принципе возможна стандартная технология воспитания "нужных" людей, то человечество за всю свою историю давно бы ее выработало и поставило на поток. Однако до сих пор в этом вопросе наблюдается господство непонятной стихии, и мы в состоянии лишь предполагать результаты воспитания, тогда как спонтанность результатов то и дело ставит воспитателей в тупик.

Впрочем, развивающийся в настоящее время популяционно-статистический подход, возможно, в какой-то мере облегчит бремя их моральной ответственности: уже установлено, что изрядная доля индивидуальных психических особенностей человека закладываются генетически (по некоторым исследованиям до 70-80 процентов), и только 20-30 процентов остаются на долю воспитания.

Возьмите такую значимую характеристику личности как воля. Это человеческое качество в социальном отношении считается безусловно позитивным (хотя в разные эпохи оно все-таки оценивается по-разному), а в плане биологическом — это явный "сбой", так как у особи перестает функционировать ее эволюционно отлаженный механизм индивидуального и видового самосохранения, а источником мотивации ее поведения оказывается не бессознательная сфера инстинктов, а внебиологическая — сознательная — сфера разума.

Сознание зародилось у человеческого предка — обезьяны — для выполнения "прикладных" задач приспособления, а не для какого-то "академического служения". Подавление приспособительных инстинктов — это уже, так сказать, "превышение" сознательной сферой своих биологических "полномочий". Человек перестает быть рабом своих рефлексов — как условных, так и безусловных, — стандартный набор которых есть у каждого индивида, но становится рабом своих мыслей. А они редко когда совпадают у разных людей, да еще и в разных условиях.

Вот почему, чем выше уровень пассионарности в этнической системе, тем изменчивее стереотип поведения, тем более сложную и разнообразную — по количеству входящих в нее субэтносов и консорций — структуру эта система приобретает. И напротив, чем ниже уровень пассионарности, тем социальная система проще и однороднее.

Биологические мутации, в силу своей случайности, очень редко бывают полезными. В абсолютном своем большинстве они нейтральны (если задевают незначимые участки ДНК) или вредны, потому что нарушают уже подобранную эволюцией к условиям существования генетическую структуру. Для вывода из строя всей системы подсознательных рычагов самосохранения вполне достаточно одного неправильного звена в какой-то биохимической цепочке ее образования.

Если в диплоидном генотипе человека могут быть мутантные гены (p) и немутантные (s), то оказываются возможными всего 3 разных генотипа: pp, sp, ss.

Свободная энергия индивидов, благодаря мутации, расходуется не по назначению и "выливается" в свободную энергию их сообществ — этносов. Чем больше мутантов, тем больше социальной энергии "разлито" по популяции и тем выше уровень пассионарного напряжения в системе.

Л.Н.Гумилев описывает три типа людей, различающиеся мерой "антиинстинктивности" поведения:

"1.Пассионарии — деятельный тип; люди, наделенные непреоборимым внутренним стремлением (чаще неосознанным) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной). ...Возникающий признак связан с повышенной активностью, но характер этой активности определяется местными условиями: ландшафтными, этнокультурными, социальными... Вот почему все этносы оригинальны, хотя процессы этногенеза сходны.

2.Гармонарии (гармоничники) — тип активного обывателя; уравновешенные гармоничные натуры, которые делают только то, что требуется, стараясь не забывать при этом о себе и о своем потомстве; в социальном плане самый оптимальный тип для спокойных "цивилизованных" эпох: пассионарный импульс примерно равен импульсу инстинкта.

3. Субпассионарии — тип пассивного обывателя; дети матери-природы, живут в согласии с собой и усвоенными с детства привычками и правилами."

Наиболее меткую характеристику субпассионария дает Хосе Ортега-и-Гассет, называя его, однако, по-своему — "человек-масса":

"В силу ряда причин человек-масса — это тот, кто не может оценить себя как с плохой, так и с хорошей стороны, это тот, кто чувствует себя "таким как все" и отнюдь не переживает из-за этого. Ему нравится чувствовать себя таким как все.

...это человек постольку, поскольку он не отличается от других, поскольку он повторяет себя в видовом типе людей."

Для сравнения можно привести его же характеристику, в которой угадывается гумилевский пассионарий:

"Когда ему недостаточно принципов, которым он мог бы посвятить свою жизнь, он не может успокоиться, пока не изобретет новые, еще более труднодостижимые требования по отношению к самому себе и не начнет служить им."

Л.Н.Гумилев выводит понятие пассионарности из системы оценочных категорий и отделяет от других тоже наследственных признаков. "Пассионарность отдельного человека, — пишет он, — может сопрягаться с любыми способностями: высокими, средними, малыми, она не зависит от внешних воздействий, являясь чертой психической конституции данного человека; она не имеет отношения к этике, одинаково легко порождая подвиги и преступления, творчество и разрушение, благо и зло, исключая только равнодушие; она не делает человека "героем", ведущим "толпу", ибо большинство пассионариев находится в составе "толпы", определяя ее потентность в ту или иную эпоху развития этноса."

ФАЗЫ ЭТНОГЕНЕЗА

Приведенная выше классификация фенотипов прямо соответствует возможным генотипическим вариантам, которые наблюдаются в процессе этногенеза, на каком бы конкретном социально-историческом материале мы его ни рассматривали. Вот какие фазы этногенеза выделяет Л.Н.Гумилев (их продолжительность по понятным причинам лучше выражать не в годах, а в поколениях):

0. Пассионарный толчок — одномоментная мутация, проходящая тысячекилометровыми полосами по поверхности Земли по космическим (предположительно в экстремумы солнечной активности) или тектоническим причинам.

1. Подъем (15 поколений) — увеличение количества мутантных особей в зоне пассионарного толчка, которые аккумулируются в регионах, сочетающих разнообразные ландшафты (об этом ниже), и начинают вырабатывать новый стереотип поведения, характерный для зарождающегося этноса. Процесс происходит скрытно, для современников он становится очевиден только уже во второй своей половине.

2. Перегрев, или акматическая фаза (15 поколений) — избыток пассионариев в популяции, которая приобретает сложную и изменчивую этническую структуру (разные вариации стереотипа поведения); не находящая применения пассионарность пожирает самое себя.

3. Надлом (10 поколений) — резкий спад пассионарного напряжения, упрощение этнической структуры и, как результат, кристаллизация двух-трех разных стереотипов поведения (раскол этнического поля).

4. Инерционная фаза (15 поколений) — стадия медленного снижения уровня пассионарности, относительно спокойная — большинство населения занято своим благоустройством.

5. Обскурация (5 поколений) — фаза относительно быстрого этнического распада и угасания.

6.Гомеостаз — уровень пассионарности близок к нулю, самостоятельное социальное и историческое развитие отсутствуют, продолжается пассивное существование за счет унаследованного ландшафта и выработанного в историческую эпоху стереотипа поведения. Длительность фазы фактически ограничена только внешними воздействиями.

Как видите, три фазы из шести характеризуются преобладанием какого-то одного фенотипа: пассионариев — перегрев, гармонариев — инерция, или субпассионариев — гомеостаз. Другие три фазы являются переходными между первыми тремя, когда ни один генотип не составляет стабильного большинства. Как правило, именно переходные фазы являются самыми разрушительными.

Сам Л.Н.Гумилев называл смену фаз "сменой цвета времени". Теперь мы можем предположить, что "цвет" каждого времени определяется генетической структурой этнической популяции. Изучая состав и динамику изменения этой структуры, а не только бытовой и хозяйственный уклад, религиозные верования, искусство, политику и т.д. (социальное воплощение генетической структуры в данных природных условиях), можно разобраться в этнической палитре человечества.

Зная биологические механизмы смены фаз этногенеза, самый процесс его можно описать следующим образом.

Новые активные индивиды на фоне пассивного большинства легко находят друг друга и объединяются вокруг какой-либо цели или идеи. Пассионарность работает не только как этно-, но и как социоформирующая мутация, так как лишь благодаря ей могут складываться новые формы социального устройства и, как следствие, новые стереотипы поведения. Именно "складываться" — из осколков старых, но в новой оригинальной трактовке, направленной на решение новых или нерешенных старых задач.

Ортега-и-Гассет, гениальный теоретик культуры, четко указывал на зависимость активности сознания от социальной активности, характерной для фазы подъема:

"Творческое созидание новых форм государственности невозможно, если народ психологически не готов расстаться с традиционными структурами своей формы сосуществования и представить себе новые, еще не ведомые ему структуры. Поэтому создание Государства — творческий процесс: Государство возникает как абсолютный плод работы воображения. Полет воображения делает человека свободным. Государство может выдумать только тот народ, который умеет мечтать..."

Однако пассионариям психологически важен не столько результат, сколько сам процесс его достижения, который проходит через борьбу, преодоление, терпение и т.д. Вот почему результатами этих сверхнапряжений с большей охотой и выгодой для себя пользуются непассионарии, которые неизбежно, таким образом, приходят тем на смену. Генетически популяция может быть чисто пассионарной, но в социальном плане такое состояние долго длиться не может, так как подчиненные одной этнической доминанте пассионарии быстро решают все стоящие перед ними задачи (если у них хватит сил и они не надорвутся, как даки, которым, не успев окрепнуть, пришлось вступить в борьбу с могучей Римской империей). Отсутствие общей, требующей одинакового напряжения от всех, цели в сочетании с избыточной социальной активностью, приводит к тому, что каждый ищет и находит свою собственную доминанту, а все вместе и каждый в отдельности начинают "упираться, всяк во что горазд". При этом они, конечно же, становятся помехой друг для друга, и преодоление взаимного сопротивления часто становится их главной доминантой. Такое состояние этнической системы и является акматической фазой, или пассионарным перегревом.

Главным же генетическим событием этой фазы оказывается то, что потомки основателей нового этноса, создателей нового стереотипа поведения и сложной социальной структуры, перестают следить за "чистотой" своих рядов (в том числе и в поведенческом плане) и стремятся избавиться в первую очередь от таких же, как они, пассионариев.

В таких условиях преимущество получают персоны гармоничные, которые могут добиваться своего и при этом не лезут на рожон. Постепенно они начинают вытеснять пассионариев, ибо населению становится в тягость жизнь в постоянном социальном напряжении, и оно активно пересматривает прежние принципы своего существования ради "лучшей" жизни.

В этот период если не разрушается совсем, то существенно нарушается сложная социальная структура этноса, отражающая, выражаясь биологическим языком, сильно "полиморфный" стереотип поведения, и число вариаций этого стереотипа, или субэтносов, по Л.Н.Гумилеву (что одно и то же), выходящих за рамки простой адаптации к ландшафту, снижается с 10-15 до 2-3 к концу этой фазы. Речь идет о том, что из-за высокого уровня пассионарности в эпоху перегрева ни одна из поведенческих вариаций не могла завоевать доминирующую роль, но при спаде пассионарного напряжения, когда население все меньше начинает полагаться на свое собственное мнение, выкристаллизовываются 2-3 несовпадающих стереотипа, что часто приводит к "расколу этнического поля". Другими словами, раньше разногласий было много, но уже по этой причине ни один из стереотипов поведения не приобретал общенационального значения, а сообщества, образующиеся в конце фазы надлома на базе общих стереотипов, укрупняются, варианты сливаются в более крупные структурные образования, при этом различие между ними приобретает подсознательную категоричность, когда взаимный переход становится уже почти невозможен.

В результате этнического раскола одни стереотипы поведения либо вытесняются другими (французские гугеноты, русские монархисты и т.д.), либо отвоевывают себе место под солнцем и в дальнейшем вступают в инерционную фазу в качестве самостоятельных национальных государств (Тюркский каганат, Швейцарский Союз, Соединенные Штаты Америки, Республика Нидерланды и т.д.).

В целом процесс спада пассионарного (социального) напряжения приводит к кристаллизации устойчивых культурных традиций, вкупе и являющихся стереотипом поведения. Культура — это, можно сказать, костный продукт сознания. Поэтому этногенез состоит как бы из двух взаимодополняющих процессов — социогенеза (подъемов) и культурогенеза (спадов). Этногенез проходит в человеческих популяциях "через головы" участников исторического процесса: культура, порожденная и преобразованная сознанием, затем "оседает" в подсознании ее носителей — когда она уже не требует обоснования и воспринимается как данность, которой надо соответствовать, чтобы жить "по-человечески" среди своих соплеменников.

Инерционная фаза господства гармоничных особей проходит под знаком благоустройства общественной жизни и повышения благосостояния членов этноса. Социально стабильное общество стремится к тому, чтоб по возможности всех обеспечить и избавиться от оставшихся баламутов (пассионариев); тем оно и держится. Но фаза эта недолговечна, потому что неоднородна и, значит, нестабильна в генетическом плане: в ней представлены все три генотипа, хотя они находятся и в разных условиях.

Участие всех трех генотипов обуславливается гетерозиготностью (смешанностью) основного генотипа — гармонариев, носящих как мутантные, так и немутантные гены, в результате чего в популяции неизбежно выщепляются как пассионарии, так и субпассионарии, но первые гораздо более дискриминированы по сравнению со вторыми. Оказавшиеся в преимущественном положении (благодаря гармонариям) субпассионарии быстрее размножаются, и соотношение генов в популяции постепенно смещается в пользу немутантных. К концу инерционной фазы субпассионарии начинают вытеснять и своих социально-генетических "опекунов", которые к тому времени полностью избавили их от "заполошных" пассионариев. Такие условия характеризуют начало фазы обскурации — переход власти к субпассионарному большинству.

Переход из одной фазы в другую (или "смена цвета времени", по Л.Н.Гумилеву) может оказаться заметным и для внимательных и пытливых современников. На симптомы наступления фазы обскурации в свое время обратили внимание Хосе Ортега-и-Гассет и Эрих Фромм (можно сослаться на их труды: первого "Восстание масс" и второго "Бегство от свободы"). Первый, будучи культурологом, пытался искать причины авторитарных симптомов массового сознания во врожденных культурологических дефектах европейской цивилизации, второй, психолог, — в складывающихся социальных предпосылках, но оба стремились ответить, по существу, на один и тот же вопрос.

Если же следовать нашей логике, то социальные явления, занимавшие этих выдающихся мыслителей, отражают долговременные природные процессы.

В период обскурации массы диктуют социальным институтам свои вкусы и устремления, которые в целом сводятся к двум: "хлеба и зрелищ" и "будь таким, как мы"; другие проявления социальной жизни отходят на второй план, а потом и исчезают вовсе. Различий во мнениях, не говоря уже о стереотипе поведения, становится все меньше, этническая система унифицируется и упрощается. Сила субпассионариев на излете этногенеза заключается в том, что их много и им уже никто не противодействует. Они еще имеют традицию хотя бы видимой самоорганизации, вождей, которых легко свергают, когда те перестают им нравиться, и свой главный императив ("хлеба и зрелищ" или "будь таким, как мы") по традиции выдают за некую идеологическую доминанту, которой все должны подчиняться. Часто она выступает как доминанта "свободы", которой, однако, на самом деле не является, ибо подлинное стремление к свободе подразумевает активную свободу, свободу деятельности, а стремление к пассивной свободе бездеятельности или подчинению общему шаблону является как раз "бегством от свободы".

""Человек-масса" не подозревает, что здание цивилизации держится за счет невероятных усилий и особого старания властной элиты, и собственную историческуя роль сводит к тому, чтобы постоянно требовать все больших и больших благ — так, как если бы они были его правами от рождения...

Он полагает, что цивилизация, которая его взрастила и дарами которой он пользуется, — такого же естественного и допотопного происхождения, как и сама природа, а поэтому он сам ipso facto — в силу очевидности — превращается в доисторического человека."

В итоге фазы обскурации сложная государственная система, требующая от своих граждан каких-то социальных (пассионарных) если не жертв, то хотя бы пожертвований для общих интересов, становится не в состоянии функционировать, разрушается и погибает.

Тем самым можно объяснить факт отсутствия "вечных цивилизаций"; любая цивилизация несет в себе зерна своего вырождения. Тут же можно получить ключ к извечной загадке археологов: почему развитая и богатая культура в какой-то момент вдруг исчезает, не оставив даже намеков на причины своего исчезновения?

На смену сложно организованному, экономически развитому обществу инерционной фазы в результате обскурации приходит упрощенная, не требующая пассионарных затрат социальная структура, отражающая выработанный за время этногенеза стереотип поведения, обеспечивающий ограниченное потребление, то есть адаптированный для простого выживания в ландшафте, доставшемся в наследство от исторической эпохи. Это гомеостаз — состояние равновесия с природой. Период гомеостаза может длиться неограниченно долго, пока этнос не исчезнет в результате какого-либо внешнего — климатического (когда выработанная поведенческая адаптация перестает отвечать природным условиям) или, чаще, этнического — (истребление/ассимиляция в случае отрицательной/положительной комплиментарности) — воздействия. Или же он может переродиться в результате нового пассионарного толчка и этногенетического цикла.

В чем же причина цикличности процесса этногенеза? По-видимому, в обратной связи генетического отбора с его результатами. Сам по себе любой генотип не бывает ни более, ни менее выигрышным; его роль в этногенезе зависит от конкретного состояния этнической системы. Так, пассионарии выигрывают в субпассионарном окружении, а оказавшись в большинстве, начинают проигрывать гармоничному генотипу, который, одержав решительную "победу" в надломе, создает благоприятные условия для субпассионариев.

Отвлекаясь от неповторимых, но не столь существенных частностей, действие отбора на каждый генотип в каждой фазе можно отобразить в следующей таблице:

Фаза Подъем Перегрев Надлом Инерция Обскурация Гомеостаз

pp + + - - - - + +

sp - - + + + + - -

ss - - - + + + + -

Здесь p — мутантный ген, s — немутантный ген; их сочетания соответствуют трем видам генотипа: пассионарии, гармонарии, субпассионарии; (+) — благоприятствование отбора, а (-) — давление отбора.

Из этой таблицы видно, что пассионарии и гармонарии выступают антагонистами в отборе и генетическое противостояние между ними более жесткое, чем между гармонариями и субпассионариями, которые всегда на один "шаг" (фазу) отстают от гармонариев в благоприятствовании отбора. История также свидетельствует, что в бурные эпохи гармонарии активно вытесняют пассионариев при их же содействии, а те, в свою очередь — часто сознательно — активно вытесняют субпассионариев насильственным путем. В спокойные времена отношения между гармонариями и субпассионариями складываются более лояльные: от субпассионариев не требуют невозможного, и их пассивность гармонариев устраивает, давление отбора осуществляется, главным образом, не насильственно, а пассивно — за счет несколько большего репродуктивного потенциала последних. Исследование с помощью математической модели этногенеза как генетического цикла показало в этой связи, что инерционная фаза продолжительностью 300 лет (10-15 поколений) возможна при условии, что давление со стороны субпассионариев на гармонариев в пять раз меньше, чем со стороны гармонариев на пассионариев.

В гомеостазе, когда и гармонарии тоже сходят на нет, складывается благоприятная ситуация для мутантных особей, которых быть уже и не должно, однако стоит им так или иначе появиться (в результате толчка или вливания мутантных генов; во всяком случае нужна некая критическая масса), как они опять начинают свой рост.

Утверждение о том, что этногенетический цикл начинается с появлением мутации среди немутантов, приводит к двум важным заключениям, или "следствиям из теоремы". Первое: этногенез может стимулироваться не только толчком, но и генетическим "вливанием" мутантных генов в местную популяцию (англичане, хазары, итальянцы и т.п.). В этом случае большую роль играет комплиментарность между пришельцами и аборигенами, так как мутанты, будучи потомками пришельцев, должны считаться своими, а не чужаками. Второе: этногенетический цикл, несмотря на любые толчки и вливания, не может начаться, пока не закончился предыдущий цикл. Самая ранняя фаза, на которой толчок может опять "растолкать" этнос, — это обскурация. В этом случае переживающая упадок культурная традиция еще не успевает окончательно прерваться и этнос может испытать второе рождение, сохранив этноним и даже государственное устройство (Египет: Среднее царство — Новое царство; Китай: династия Суй — династия Тан; Русь: Киевская — Московская и т.д.).

Таким образом, этногенетический цикл оказывается вполне объяснимым в биологических понятиях и терминах.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Поскольку этнический стереотип поведения, в конечном счете, оказывается результатом адаптации человека к условиям обитания, а пассионарность влияет на уровень адаптации, то по мере снижения этого уровня и с уменьшением разнообразия уклада и привычек этническая система постепенно "специализируется" в своей приспособленности на одном определенном ландшафте. Если в одну историческую эпоху разные части этноса оказываются в разных условиях, то при спаде пассионарности поведенческие связи между ними рушатся, этническая система распадается и каждая ее часть обретает свою этническую идентификацию. Вот почему старые этносы, находящиеся в состоянии гомеостаза, населяют только свои "специализированные" ландшафты и не могут выйти за их границы, а этногенез, начавшись в одном месте одним народом, заканчивается в разных местах несколькими народами.

Новорожденные народы, выходящие из пассионарных консорций (сообществ людей, связанных общей судьбой), создаюют свой оригинальный стереотип поведения там, где они могут выбирать свои уклады и стереотипы, еще не посягая на старые. Поэтому "точки конденсации" пассионарных персон, появившихся в полосе толчка среди субпассионарного окружения, возникают в пограничных природных зонах, сочетающих разнообразные ландшафты. Молодые народы как бы "втискиваются" между старыми в тех местах, где их прежний стереотип поведения и уклад не являются безальтернативными. Л.Н.Гумилев обнаружил около десятка таких этногенных зон на поверхности планеты, среди которых самой яркой и "постоянно работающей" является Святая Земля (Палестина).

Взаимовлияние "наследственности" и "изменчивости" стереотипа поведения в процессе реадаптации к ландшафту во время этногенеза выглядит примерно так, что в пассионарные эпохи буйное сознание определяет бытие. Оно постоянно создает для себя новые цели, задачи, находит новые мотивы для деятельности. В эпохи же непассионарные, напротив, бытие превалирует над сознанием, которое становится инертным и косным. Таким образом, активное сознание обуславливает изменчивость стереотипа поведения, в то время как пассивное (субпассионарное) — его наследственность.

Мы уже упоминали о том, что в процессе этногенеза молодой этнос расширяет границы своего ареала, но при этом его экспансия никогда не бывает неограниченной. Почему же заявлявшиеся во все времена притязания на мировое господство никогда не реализовываются в действительности? Почему ни один народ не может заселить все мировое пространство? Существующие ландшафтно-климатические барьеры еще могут быть преодолены при избытке пассионарности в системе, и молодой этнос, разросшийся до масштабов суперэтноса, может "выплеснуться" за пределы своего родного ландшафта, но при дальнейшем неизбежном спаде пассионарности пришельцы оказываются вынуждены либо уйти, либо перестать "быть самими собой" и слиться с аборигенами. На нашей планете набирается около десятка резко различающихся эколого-климатических ниш для разных суперэтносов, сочетающих разные температурные условия (от полярных до субтропических) с разными режимами увлажнения (морской, континентальный).

Независимо от того, первостепенными или побочными эффектами этногенеза являются социальное и культурное развитие, этногенез оставляет и еще один, не менее заметный след, который можно назвать "экологическим". Он выражается в том, что, благодаря системной свободной энергии (пассионарности), этническая популяция не только активно приспосабливается, но и активно преобразуют ландшафт своей хозяйственной деятельностью, которая, конечно же, частично или полностью нарушает равновесное состояние природных биоценозов. Предыдущие цивилизации оставляли после себя следы интенсивного рытья каналов, распашки или перевыпаса скота, а также грандиозные сооружения, о которых мы скажем в следующем разделе.

Эти последствия могут носить необратимый характер, особенно в "уязвимых" в климатическом отношении районах. Все пустыни на нашей планете в той или иной мере имеют антропогенное происхождение. Так, саванны на месте Сахары начали терять маломощный гумусный слой и превращаться в пустыни вследствие интенсивного пастбищного скотоводства во времена расцвета и господства там Римской империи. Изменившиеся ландшафт и климат как бы развернули, расширили в сторону Северной Африки природно-климатический ареал Аравийского полуострова, что привело к переходу этого региона планеты в сферу не только экспансии, но и постоянного обитания исламского суперэтноса, зародившегося в ландшафтах, где уже "поработали" шумерская, вавилонская, персидская и другие цивилизации.

Так как хозяйственную активность больше всего проявляют гармонарии, то и наиболее разрушительными в экологическом плане являются фазы инерции и обскурации.

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Наверное, археологические данные нагляднее всего иллюстрируют теорию этногенеза, потому что представляют сведения о "мертвых" цивилизациях в "спрессованном" в культурных слоях виде. Археология слабо отражает политическую жизнь, но дает представление о фактах культурного и экономического развития исследуемого народа.

Непреложным фактом является то, что все археологические данные дискретны, никогда не удается проследить одну и ту же культуру на протяжении более чем полутора тысячелетий. Даже на главных "исторических перекрестках" (в Египте, Месопотамии, Греции, Индии, Китае), лежащих всегда в этногенных зонах, прежняя великая культура наследуется новым народом и проходит следующий цикл в "непохожем на себя" перерожденном виде.

А вне этногенных зон развитие культур проходит с долгими перерывами и часто прерывается без продолжения. Археологи наблюдают упадок, наступивший без вмешательства завоевателей. Тогда они ищут объяснения в экологическом и, как следствие, экономическом кризисе. Но те сами могут быть только внешними сторонами кризиса политического или системного, потому что по выходе из него этнос оказывается в состоянии гомеостаза и вся его предыдущая сила и приспособляемость теряются безвозвратно. Такие "археологические загадки" чаще всего задают культуры Евразии (степняки), тропической Африки, Океании и цивилизаций Нового Света, не доживших до прихода европейцев.

Свидетельством в пользу теории этногенеза является также неоднородность культурных слоев в рамках одной археологической культуры. Наиболее "богатой" является инерционная фаза — период наибольшего материального производства и накопления. Даже при раскопках самых древних цивилизаций типа Мюрайбит (IX-VIII тыс. лет до н.э.) или Чатал-Хююк (2-я половина VII — 1-я половина VI тысячелетия до н.э.), где только эта фаза и просматривается, отмечается высокий уровень благосостояния, выражающийся в убранстве домов и наборе предметов, никак не связанных с производством, — украшений, оформленной утвари, декоративного оружия и т.п. Материальная культура предыдущих и последующих фаз этногенеза менее заметна. Предыдущих — потому что во время них люди были больше заняты войной, политикой и религиозной деятельностью, и в основном этому все и подчинено. Последующих — потому что после инерции и обскурации гомеостаз производит только самое необходимое, удовлетворяющее минимальным потребностям, то есть люди обходятся без излишков, и археологический след этой фазы, как правило, едва различим.

Свидетельствами в пользу теории этногенеза могут быть еще и объекты, если можно так выразиться, "монументальной" археологии — каналы, водохранилища, стены, укрепления, дворцы, акведуки, культовые сооружения, гробницы и т.п. Очевидно, что это не просто творения древних людей, но людей, объединенных в определенные системные целостности со своей иерархией, разделением труда и сверхзадачей. Очевидно и то, что в дальнейшем такие гигантские сооружения не имеют своего продолжения, развитие цивилизации-творца прерывается и ее сменяет либо новая цивилизация, которая перенимает от предыдущей далеко не все, либо население с "первобытной" культурой, в котором европейски образованный человек никогда не заподозрит потомков вершителей столь грандиозных проектов. Традиционные представления о поступательности (а не цикличности) социального и технологического прогресса, деление народов на развитые (цивилизованные) и отсталые (развивающиеся, "первобытные") не позволяет последним претендовать на высокий уровень сложности материальной и духовной культуры даже хотя бы в прошлом.

Археологические свидетельства былой мощи приписываются либо "совсем другим" развитым цивилизациям, которым что-то помешало дальше развиваться (как всегда), либо вообще инопланетному вмешательству (в подтверждение ссылаются на мифы о небесных богах). Если до конца следовать концепции о палеоконтактах, между следами которых нет ничего общего, то почти вся древняя история предстанет как непрерывная цепь разновременных визитов в разные места нашей планеты разноплеменных пришельцев, для которых Земля в древности была прямо-таки проходным двором. Причем деятельность братьев по разуму заключалась в том, что они, видимо, из благотворительных соображений строили храмы для поклонения земным богам, рыли каналы для орошения земных растений, возводили укрепления для защиты от земных врагов. Наконец, они в течение столетий просвещали земных своих братьев в области астрономии, медицины, металлообработки, агрохимии и т.д., после чего опять по непонятным причинам пропадали, а бестолковые земляне так и оставались первобытными.

Описание крупных антропогенных явлений и достижений человеческой культуры с помощью внеземного разума на самом деле не объясняет ничего. Гораздо продуктивнее было бы присмотреться к разуму земному. Тезис В.И.Вернадского о том, что человеческая мысль является геологической силой малого масштаба, можно было бы дополнить тем, что эта мысль не может реализоваться и даже родиться без страсти, без увлечения, без воли. Наличие этих филогенетически не присущих человеку от природы качеств переключает его чисто биологическую свободную энергию поддержания метаболического гомеостаза на незапрограммированную энергию социального, творческого, научно-технического, а значит, и геологического поиска и преобразования. Поэтому, "с космических высот" этногенезы выглядят как энергетические выбросы, оставляющие следы своих преобразований то тут, то там на поверхности нашей планеты.

АНТИСИСТЕМЫ

Показателем социальной активности или социального напряжения этносистемы является соотношение мутантных и немутантных генов, что аналогично показателю наличия свободной энергии в биологических и термодинамических системах. То есть свободная энергия индивидов благодаря мутации становится свободной энергией их сообщества. Но диалектичность понятия энергии состоит в том, что оно никак не определяет характер производимой ею работы. Работа же может быть направлена на осуществление различных процессов, в том числе и прямо противоположных — как созидание и разрушение.

Таким образом, обусловленная ненормальным генотипом энергия, находящая выход в социальной активности, может иметь как положительный, так и отрицательный знак и направлена соответственно либо в конструктивное, либо в деструктивное русло.

Конструктивная социальная активность воплощается в создании оригинальных вероисповеданий, социальных институтов, творений искусства, школ, теорий и т.д. Она создает системные поведенческие связи между людьми, основанные на преданности, доверии, дружбе, чести, благородстве, доброй воле, альтруизме, взаимоуважении, любви и т.п. Люди добровольно обязуются поступаться собой, своими интересами и желаниями ради системного социального эффекта. Это не совсем то, что называется "общественным договором" у Ж.-Ж.Руссо, потому что этот договор закреплен уже более надежно, нежели устно или на бумаге, — он "записан" в "поведенческих генах" этноса.

Трудно удержаться и не процитировать Х.Ортегу:

"Цивилизация — это прежде всего добровольное стремление к сосуществованию...

...та реальность, которую мы зовем Государством, не может быть стихийным сосуществованием людей, объединенных кровными узами. Государство возникает тогда, когда люди, не объединенные родственными связями, вынуждены сосуществовать вместе. Это вынужденное сосуществование не результат разнузданного насилия. Напротив, это добровольное объединение разрозненных групп людей для осуществления одной общей цели."

Организованная социальная деструктивность также часто предстает в виде религиозных течений (манихейство, павликианство, богумильство, альбигойцы, катары и т.д.), партий или социальных институтов (опричнина, инквизиция, железнобокие и т.д.), которые Л.Н.Гумилев очень удачно назвал антисистемами. Правда, на самом деле это все-таки системы — со своей внутренней организацией, социальной структурой и своеобразной системой человеческих отношений, но вовне их деятельность направлена на разрушение. Причем разрушение физическое — это только одна из сторон их более глубокого воздействия.

Главное орудие социальной деструктивности — сознательная ложь, подрывающая основы принятого в обществе стереотипа поведения людей. Атрибутами антисистем являются конспирация, сокровенность "священных истин" для узкого круга лиц, подчинение жесткой внутренней дисциплине, террор, использование любых форм обмана, подкупа, насилия, шантажа и т.д. для достижения своих больше, чем просто корыстных целей, которые у них так или иначе присутствуют. Проще говоря, представители антисистем поступают сознательно неэтично в своей социальной среде.

Время действия антисистем, как правило, непродолжительно: либо их систематически уничтожают этнические системы, в которых они поселяются, что довольно трудно, либо принципы их существования, обращенные, так сказать, вовне, начинают проникать в среду членов самой антисистемы, и она разрушается изнутри взаимным недоверием, подозрительностью и страхом.

Роль антисистем в общем социальном процессе паразитическая. Антисистемы не могут существовать вне каких-либо конструктивных социальных систем, поддерживая себя за счет позитивных традиций и постепенно компрометируя и, таким образом, разрушая их. Так, структуры государственной власти, в которых поселилась коррупция, существующая за счет их авторитета, со временем теряют доверие населения, его поддержку и перестают выполнять свои функции; скрепляющие их системные связи распадаются. Экстремистская партия может прийти к власти парламентским путем, чтобы упразднить всю парламентскую и демократическую систему в стране. Преступность существует за счет примата прав граждан перед правами государства и презумпции их невиновности.

Хотя оно и асоциально, бескорыстное зло — явление социального порядка и так же внебиологично, как и бескорыстное добро.

Характерная черта идейной (религиозной) подоплеки любой антисистемы — утверждение о греховности материального мира, являющегося пристанищем зла, проповедь экзистенциальной возможности освобождения томящегося духа из бренных пут материи, которая подлежит разрушению. Но разработкой и обоснованием идеологии занимаются интеллектуалы. Причем логически подтвердить или опровергнуть идею первородного греха всего сущего так же невозможно, как и идею существования или отсутствия бога: здесь решающее значение играет не логика, а эмоциональная установка, которая и определяет психическую деструктивность или конструктивность человека.

ДЕСТРУКТИВНЫЙ ХАРАКТЕР

Деструктивность антисистем, показанная Л.Н.Гумилевым "с высоты птичьего полета" на уровне человеческих сообществ, выявлена и на уровне индивидуального человеческого характера Эрихом Фроммом в его фундаментальном труде "Анатомия человеческой деструктивности".

Характером, по Э.Фромму, наделен каждый человек. "Характер, — по его определению, — это относительно постоянная система всех неинстинктивных влечений (стремлений и интересов), которые связывают человека с социальным и природным миром. Можно понимать характер как человеческий эквивалент животному инстинкту; как вторую натуру человека."

"Человеку, — пишет Фромм, — нужна система координат, некая карта его природного и социального мира, без которой он может заблудиться и утратить способность действовать целенаправленно и последовательно.

...Потребность в образовании системы отношений особенно отчетливо обнаруживается у детей. В определенном возрасте они испытывают глубокую потребность в системе координат и нередко сами создают ее, изобретательно оперируя незначительным количеством доступной им информации."

Как видим, под характером Э.Фромм понимает примерно то же, что Л.Н.Гумилев — под стереотипом поведения.

Что касается такого проявления человеческого характера, как страсти, то их Э.Фромм объясняет активностью разума, а не инстинктов, как З.Фрейд. Именно благодаря разуму, считает он, человек способен к самоидентификации, осознанию своей конечности и оторванности от окружающего мира, которую стремится преодолеть, оставив след своего пребывания на этой земле. Подобные стремления Э.Фромм назвал экзистенциальными потребностями, жажда удовлетворения которых может оказаться сильнее всех инстинктов.

"Осознав свою изолированность, человек должен найти новые связи со своими согражданами; от этого зависит его душевное и духовное здоровье. Без сильных эмоциональных связей с миром он будет невыносимо страдать от своего одиночества и потерянности.

Но ведь в его силах установить различные формы связи с другими людьми. Он может любить других людей — для этого он должен сам быть независимой и творческой личностью, или он может установить некие симбиозные связи, то есть стать частью какой-то группы или сделать группу людей частью своего Я. В этом симбиозном союзе он стремится либо к господству над другими (садизм), либо к подчинению (мазохизм). Если человеку закрыты и путь любви, и путь симбиоза, тогда он решает эту проблему иначе: он вступает в отношения с самим собой (нарциссизм). В результате он сам для себя становится целым миром и "любит" целый мир в себе самом.

Есть и еще одна, злокачественная, форма связи человека с социальным миром — деструктивность. В сочетании с экстремальным нарциссизмом деструктивность может обернуться желанием уничтожить всех остальных людей. Разрушая мир (опасный и жестокий), человек спасается от угрозы быть самому уничтоженным."

Таким образом, фроммовские экзистенциальные потребности и гумилевская пассионарность — это фактически одно и то же явление, и так же двойственна их социальная роль.

Можно еще заметить, что человек, настроенный на конструктивное взаимодействие с окружающими, "открывается на выход", а человек неспособный по каким-либо причинам установить такие связи, но все равно нуждающийся в них, вынужден "открываться на вход", он как бы "выкачивает" конструктивную психическую энергию из своего окружения, удовлетворяет свои экзистенциальные потребности, но в социальном плане действует разрушительно. По такой же схеме подпитываются и нарциссизм, и садизм, и сознательный обман.

Экзистенциальные потребности, по Фромму, достаточно разнообразны, но самый заметный след в истории оставляет та из них, которую он назвал экзистенциальной потребностью в действии.

"Потребность в действии находит свое выражение в межличностных отношениях, в отношении к животным, к неживой природе и даже к идеям. В отношении к другим людям принципиальная альтернатива состоит в том, что человек чувствует себя способным либо вызывать любовь, либо доставлять людям страдание, вселять в них ужас. В отношении к вещам альтернатива состоит в том, что человек стремится либо строить что-то, либо разрушать. Но и сколь бы полярными ни казались те или иные варианты, все они являются только различными реакциями на одну и ту же экзистенциальную потребность действовать."

Таким образом, деструктивные наклонности и деструктивное поведение задаются не какими-то врожденными инстинктами (инстинктом смерти, например, по З.Фрейду, или инстинктом агрессии, по К.Лоренцу), а являются результатами той или иной психологической установки разума, которой определяется направленность личной воли и даже убеждения.

Что же касается столь значимой установки, то она возникает в процессе формирования самой личности, когда большую роль играют впечатления и ощущения детства. Тут может сыграть роль фактор отсутствия комплиментарности с внешним окружением, вследствие чего вырабатывается негативное мировосприятие, обуславливающее отрицательную эмоциональную установку как ответ на враждебность и непредсказуемость внешнего мира. Такую эмоциональную установку Э.Фромм назвал некрофилией, обозначив этим словом стремление к омертвлению и разрушению живого, становящееся неотъемлемой чертой характера.

Эмоциональная установка не предопределена человеку генетически; конкретные черты характера складываются на базе пассионарности или субпассионарности под воздействием опыта реальной жизни. Э.Фромм показал этапы формирования и психологические проявления деструктивного характера на примере А.Гитлера, чья нарциссическая натура в своем развитии прошла через ряд жестоких разочарований. Последствия этого пути в полной мере проявились в карьере Гитлера, вершиной которой, как считает Э.Фромм, была его собственная смерть в сердце разрушенной Европы — полная реализация его подсознательных желаний.

[Воевода Владимир]

Продолжение:

ДЕСТРУКТИВНОСТЬ В СТЕРЕОТИПАХ ПОВЕДЕНИЯ НАРОДОВ-ПЕРСИСТЕНТОВ

Пытаясь найти истоки деструктивного поведения "цивилизованных" людей, Э.Фромм обратился к изучению народов, которые по привычке считаются первобытными. Хотя, если следовать теории этногенеза, то это народы-реликты, находящиеся в состоянии гомеостаза, или "пост-бытные", — у них уже все было.

Разобрав тридцать конкретных примеров "первобытных" обществ, Э.Фромм подразделил их на три группы в зависимости от типа системы господствующих в них межличностных отношений:

Система А: жизнеутверждающие общества.

"В этой системе все идеалы, институты, обычаи и нравы направлены на сохранение и развитие жизни во всех ее проявлениях.

Враждебность, насилие и жестокость встречаются здесь в минимальных проявлениях, практически отсутствуют репрессивные институты: нет ни преступлений, ни наказаний; институт войны отсутствует полностью либо играет минимальную роль. Детей воспитывают в духе дружелюбия, телесные наказания не практикуются. Женщины и мужчины пользуются равными правами, уж во всяком случае женщины не эксплуатируются и не унижаются. Отношение к сексу положительное и в целом толерантное. В обществе почти не обнаруживаются зависть, тщеславие и жадность; не заметен индивидуализм, нет соперничества. Зато очень заметны черты кооперации (коллективности). Личная собственность распространяется лишь на предметы индивидуального обихода. В межличностных отношениях в целом преобладают надежность, доверие и обязательность — то же самое можно сказать и об отношении к природе. В целом в обществе преобладает хорошее настроение, депрессивные состояния составляют редкое исключение."

Примеры подобных обществ Э.Фромм находит у индейцев зуни, горных арапешей и батонгов, арангов, семангов, тодов, эскимосов Севера и племен мбуту.

Система В: недеструктивное, но все же агрессивное общество.

"Такие общества отнюдь не отличаются чрезмерной подозрительностью, жестокостью или разрушительностью, но тем не менее в них нет того дружелюбия и доверия, которые бросаются в глаза в системе группы А. Здесь сплошь и рядом встречаются индивидуализм, соперничество и иерархичность, агрессивность, а войны считаются нормальным явлением (хотя и не занимают в их жизни центрального места)." К этой категории Э.Фромм относит следующие племена: эскимосы Гренландии, бачиги, манусы, самоа, племена с острова Маори, тасманцы, айны, индейцы, инки и готтентоты.

Система С: деструктивные общества.

"Они отмечены агрессивностью, жестокостью, разрушительными наклонностями своих членов (как внутри племени, так и по отношению к другим племенам). В таком обществе обычно царит воинственный дух, враждебность и страх; широко рапространены коварство и предательство. Большую роль здесь играет частная собственность (если не на материальные ценности, то хотя бы на символы), потому в значительной степени развито соперничество (конкуренция).

Деструктивное общество строго иерархично, часто ведет войны."

К этой категории Э.Фромм относит племена добу и квакеутлов, хаида, ацтеков, витотов и гандов.

Сам автор приведенной классификации констатирует, что "главное качественное различие между общественными системами типа А,В,С состоит в том, что первые две системы являются жизнеутверждающими, в то время как система С по сути своей является жестокой или деструктивной, т.е. может быть названа садистской или некрофильской."

Иллюстрируя свою мысль о подразделении социальных систем на три типа, Э.Фромм описывает уклад жизни разных народов, сремясь при этом выявить причины формирования того или иного стереотипа поведения. Насколько можно увидеть по этим описаниям, в стереотипах поведения "первобытных" народов могут в разных пропорциях сочетаться различные неизменные черты, носящие как конструктивный, так и деструктивный характер. При этом достаточно очевидна роль ландшафта, повлиявшего некогда на хозяйственный уклад и психотип конкретного этноса; влияние это закрепилось в стереотипе поведения последующих поколений. Так, дух коллективизма и сотрудничества присущ членам общества земледельцев и овцеводов, чье хозяйство держится на совместном труде, в то время как атмосфера недеструктивного соперничества и индивидуализма царит в обществе рыболовов, где большую роль играют личные навыки и знания.

Глядя на социальное устройство племени, населяющего острова Добу, где даже семейные узы не предполагают никаких отношений, кроме сексуальных (лишь благодаря им система и воспроизводится), с достаточно большой определенностью можно представить себе основателей такой традиции — людей, убежденных в жестокости и непредсказуемости окружающего мира. Порождению и закреплению именно такого психотипа, вероятно, способствовали тяжелые условия ведения хозяйства на вулканических, изолированных от внешнего мира островах. Возможно также, что архипелаг Добу в свое время был чем-то вроде "архипелага ГУЛАГа" у древних меланезийцев. Так или иначе, знание истории и культуры подобных племен могло бы пролить свет на причины формирования их поведенческого стереотипа и, следовательно, их этнического своеобразия.

Различия в национальных характерах разных народов, будучи закрепленными в подсознании, могут оказаться столь существенными, что представители разных этносов вызывают друг у друга настоящую "психологическую аллергию". На индивидуальном уровне такую реакцию принято называть "бытовым национализмом", а на системном — "национальными проблемами". Следует, однако, отметить, что такие проблемы между одними народами возникают, а между другими — нет, что опять же определяется степенью их взаимной комплиментарности.

Негативная реакция в отношении другого этноса — пример деструктивного поведения недеструктивных систем. Провоцируется оно тем, что недеструктивный этнос, оказавшийся в некомплиментарном окружении, не только не вписывается в другую этническую и политическую структуру, но может даже склониться к насилию и лжи и приобрести признаки антисистемы. Хотя, в отличие от настоящей (пассионарной) антисистемы, деструктивная ориентация недеструктивным этносом обретается скорее бессознательно, чем сознательно. Внутри такой этносистемы могут сохраняться конструктивные связи. Таким образом, понятия добра и зла оказываются относительными на межнациональном уровне, и их несовпадения в разных системах координат часто относят противоположную сторону в "лагерь зла". И наоборот.

Явление взаимной комплиментарности Л.Н.Гумилев заметил не только на этническом, но и на суперэтническом уровне. Так, положительная комплиментарность встречается не только между представителями одного суперэтноса, но и разных — как правило, не соседних — суперэтносов (православных со степняками и эскимосами, католиков с индейцами и китайцами, протестантов с полинезийцами и православными и т.д.). Видимо, некие общие или взаимодополняющие черты характера могут вырабатываться даже в разных условиях проживания.

ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

Конечно, социальная, а также творческая и интеллектуальная активность даже не отдельных людей, а целых сообществ, отслеживая которую Лев Николаевич Гумилев создавал свою теорию этногенеза, не может послужить доводом в системе естественнонаучного обоснования. Материал, с которым имеет дело история, пока не поддается никаким замерам, хотя и обнаруживает закономерности своего поведения при масштабном (в пространстве и во времени) "корпускулярно-волновом" подходе к человечеству, впервые примененном Л.Н.Гумилевым.

Таким образом, приходится признать, что прямых доказательств или опровержений (а в естественных науках с этим строго) биологической подоплеки этногенеза нет и в ближайшее время получить их вряд ли удастся. Исследование человеческих сообществ на системном уровне пока доступно лишь гуманитарным наукам — социологии, истории, политологии и т.д., поскольку их методика не требует количественных измерений.

Попытаться же доказать "историческую теорему" Л.Н.Гумилева пока что можно лишь применительно к отдельным индивидам.

К прямым доказательствам можно отнести достоверность существования трех ключевых звеньев реализации или трех уровней проявления биологического дефекта, называемого пассионарностью.

Во-первых, это наследуемая генетическая (скорее всего точечная) мутация. При современной технической базе, при доступной нам степени расшифровки человеческого генотипа и глубине знания о его реализации, идентифицировать или определить локализацию такой мутации пока не представляется возможным.

Следующим после молекулярного является физиологический уровень воплощения наследственного дефекта. Он может быть связан либо с каким-то гормоном или каким-либо другим интермедиатом, влияющим на нервную систему, либо с самой центральной нервной системой. Найти физиологические отличия, касающиеся нервных клеток, мозговых или синаптических структур при нынешнем уровне психофизиологии не намного проще, чем разобраться в отличиях ненормального генотипа от нормального. Определенно можно сказать только, что таким дефектом нарушается нормальное влияние больших полушарий на психику.

Наиболее плодотворные результаты в познании этой тайны человеческого поведения могли бы принести работы психологов, так как конечной ступенью проявления дефекта пассионарности у индивида является психологический уровень. Представляется, что квалифицированным психологам вполне по силам определять наличие или отсутствие у человека экзистенциальных потребностей и разработать соответствующую методику, взяв за основу их подробное описание у Эриха Фромма.

Далее важно было бы установить, является ли этот признак генетически обусловленным, для чего необходимо — с учетом вероятности наследования мутантного гена — проведение серийных исследований среди людей, находящихся и не находящихся в родстве и не обладающих, и обладающих искомым признаком, выраженным с разной степенью очевидности. К сожалению, прямое исследование в этом направлении может охватить не более трех поколений, а предыдущие опять оказываются "достоянием истории"...

Завершающим этапом такого исследования могла бы стать работа на базе больших репрезентативных выборок, включающих представителей народов, находящихся предположительно в разных фазах этногенеза. Однако в этом случае необходимо располагать отлаженным и достоверным психологическим тестом, а его пока что тоже нет...

Итак, к чему же мы пришли? Если допустить справедливость теории этногенеза, то беглый взгляд на исторический процесс даст примерно вот такую картину.

Ни на миг не прекращающаяся, идущая одновременно в разных местах планеты и по разным направлениям "поведенческая" эволюция человечества обязана своим импульсивным движением обычной биологической эволюции, от которой все равно никуда не деться, но которая постоянно балансирует на грани между животным и социальным.

Можно сказать, что равнодушная мутация, подобно библейскому змею (трактовка и отношение к которому тоже разные у разных народов), постоянно вырывает людей из лона матери-природы и бросает их за черту познания добра и зла, где им приходится делать самим свой собственный выбор. Но материнские узы (немутантные гены) постепенно лишают их этого выбора и с неизбежностью возвращают в родную обитель. История человечества предстает как череда постоянных неудачных попыток нового эволюционного араморфоза (выхода на другой уровень и принцип адаптации), как несостоявшийся окончательно переход от эволюции биологической к эволюции сугубо социальной

[Воевода Владимир]

По поводу взаимосвязи космоса и этногенеза есть такая информация:

http://gumilevica.kulichki.net/debate/Article11.htm

[Edo]

А в какой фазе теперь находимсья ми (постсоветское большинство пространства, не чеченцы)?

Акматическая фаза, фаза надлома, фаза обскурции, гомеостаз или на самом деле чтото новое?

п.с.

То что написанно о калмиков удивительно похоже на ситуацию в (если не считать политику) Латвии.

[Edo]

А эволюция в большинстве не отбор индивидов, а отбор генов и груп.

И если рядом живёт две группы А и Б, и при том в групе А существует некие гены пассионариев или скорее всего гены предиспонации к становлению пассионарниев а в группе Б их нет; то группа А будет улучшить имеюшийсья технологии, экономику и соционально экономическим путём возмёт верх над более отсталими соседями, или просто завоюет групу Б. И даже если большинство пассионариев погибнут, то число носителей генов пассионарности увеличетсья за щет группи Б.

А вижившие пассионарии, если они будут щитатсья героями, будет иметь возможность оставить много потомства и повисит социальный ранг, также, даже если не выживёт, улучшить будущее состояние своих детей.

Правда если проиграет, то пассионарии будут щитатсья преступниками и негодяями, как Хитлер и Наполеон.

Впрочем интересно какую роль занимает субпасионарии?

А пассионарность обясняет почему неандартальцы всётаки вымерли; неандартальцы были сильными, и достаточно умными, может я ошибаюсь, но с мозгами даже болше чем у людей, но за всё время, почти не совершенствовали оружие труда, в то время как люди постоянно совершенствовали камменых предметов. И со временем не стало неандартальцев.

[Воевода Владимир]

Для Edo:

В какой фазе мы находимся?

Ответить сложно из-за оберации близости, но по моему, очень скромному мнению, в фазе надлома мы очень сильно надорвались и утеряли большое колличество пассионарности. Из-за этого мы, возможно, лишились золотой осени - инерционной фазы.

[Гость]

А помоему мы вошли в инерционную фазу еще в 50-х годах.

Первые лет 50-70 инерционной фазы (Рим Юлиев-Клавдиев, Византия первой половины IX в.) обычно не такаие спокойные, как последующие, а у нас еще осложнены антисистемой.

[Воевода Владимир]

Для Alexy:

Золотой Вы мой, кто бы был против, но, к сожалению слишком много признаков обскурации. Я не пессимист. Просто я пытаюсь увидеть рельное положение вещей, чтобы реагировать соответственно.

Надлом ведь - это переход из акматической фазы в фазу инеционную, то есть переходная фаза. А в переходных фазах возможно смещение, способное прервать нормальный ход этногенеза.

Да и антисистему со счетов нельзя сбрасывать. Жрет нас она, проклятая, до сих пор. Меняет формы, маски, но не как не подохнет.

[Гость]

Энергии этноса ещё достаточно для того, чтобы осуществить инерционная фазу (при благоприятных условиях).

[Edo]

Пассионарность повышается с аскетизмом. Или аскетизм связан с пассионарностю. В Западе много таких иследований, что иззо половой свабоды умрёт западный мир, и что цивилизации на подёме часто аскетичны (например начало мусульманства) и так далее. Наверное аскетизм просто повышает пассионарность.