Тюркское искусство в Китае и Японии

[Ньукуус]

Хотя музыкальные инструменты из Средней Азии в Китай просочились еще в глубокой древности, но наибольшее распространение получили при табгачской династии Тан.

Далее из книги Гумилева Л.Н. Древние тюрки

Танский Китай и степь. В сознании древнего китайца эпохи окрашены в символические цвета. Белой представлялась эпоха раннего Цинь, которая в известной легенде о сне Лю Бана персонифицировалась белой змеей, пожранной красной змеей, т.е. Хань. Красный цвет был для Китая национальным, голубой символизировал степных кочевников, черный - тибетцев; желтый цвет, олицетворяющий стихию земли и верность, принял основатель династии Вэй - Тоба Гуй, а Тан?.. Тан для цветового восприятия представлялась пестрой.

Действительно, 618г. стал переломной датой не только для Китая, но и для всей Азии. Великий полководец, администратор и политик Ли Ши-минь, подобно Александру Македонскому, хотел не просто завоевать страны с разными культурами, но и сроднить эти культуры, заменив тесным общением исконное противопоставление "цивилизованного" Китая кочевым варварам. До сих пор культурный обмен шел стихийно; с 618 г. его начали поощрять сознательно. Бурное время благоприятствовало начавшемуся процессу: множество китайцев, бежавших от суйской тирании, осело в тюркютских кочевьях и породнилось со своими гостеприимными хозяевами.

Немало степных удальцов стекалось под знамя отважного воина Ли Юаня. Их принимали на службу, не задаваясь праздным вопросом: кто они китайцы или тюрки? Они женились на изнеженных китайских девушках и, довольные новой судьбой, видели смысл жизни в военной службе или придворной карьере. Так создавалась империя, так умножалась народность "табгач", и таким образом оказалась проломанной Великая стена как в прямом, так и в переносном смысле.

В Китае возник большой интерес ко всему иноземному. Был составлен китайско-тюркский словарь, который, к сожалению, не сохранился. Музыка разных народов, в том числе и тюркская, исполнялась императорским оркестром еще со времени Бэй-Чжоу, исторической предшественницы Тан, а в интересующую нас эпоху получила полное признание. Шел постоянный обмен людьми: в Чанъани уже в 20-х годах VII в. жило 10 тыс. семей тюркютов. Их одежда и нравы импонировали китайской знати, и возникла мода на все тюркское, как в Риме II в. подражали германским вкусам, а в Византии VIII в. - хазарским. С каждым годом мода на кочевнические обычаи делала успехи, пока не вошла в быт придворных кругов и знати. На пирах подавались "заграничные блюда" под иноземную музыку. Тюркская одежда - зеленый или коричневый халат с воротником, запахнутый налево и подпоясанный ремнем, стал в Танскую эпоху обычной одеждой. Но еще больше понравилась китайцам юрта, которая в зимнее время была жилищем несравненно более совершенным, нежели китайские дома VII в.

Преимущества юрты весьма подробно описал поэт Бо Цзюй-и (772-846). Китайские вельможи ставили юрту у себя во дворе и переселялись в нее на зимнее время. Бо Цзюй-и называет юрту "голубой", очевидно подчеркивая цвет, который символизировал тюрок. Поскольку этот источник лишь недавно введен в научный оборот, я полагаю уместным привести его полностью.

Прощание с юртой и очагом

Я помню, я помню дыханье зимы
И посвист летящего снега
Я стар, мне не сносно дыхание тьмы
И мертвенный холод ночлега.
Но юрта, по счастью, была у меня,
Как северный день голубая.
В ней весело прыгали блики огня,
От ветра меня сберегая.
Как рыба, что прянула в волны реки,
Как заяц в норе отдаленной,
Я жил, и целили меня огоньки
От холода ночью бездонной.
Проходит тоска оснеженных ночей,
Природа в весеннем угаре. 
Меняется время, но юрте моей
По-прежнему я благодарен.
Пусть полог приподнят, на углях зола,
Весною печально прощанье,
Но сколь не спалит меня лето дотла,
То скоро наступит свиданье.
Лишь стало бы тело чуть-чуть здоровей,
И встречусь я осенью с юртой моей.

Это стихотворение, подобно многим средневековым стихам, имеет двойной смысл: прямой и аллегорический. Под весенним угаром и меняющимся временем понимается не только смена времен года, но и осложнения отношений с кочевниками. Бо Цзюй-и, бывший крупным чиновником, всегда лояльным к имперской политике, надеется, что все уладится и мир с соседними варварами будет восстановлен. Здесь он выражает в поэтических образах основное направление имперской политики.

Итак, танская империя претендовала на мировое значение. Это определило ее дальнейшую политику, ее небывалый расцвет и кровавый конец. Объединение Китая и степи, как и всякое начинание, имело свою оборотную сторону: танские монархи хотели опираться на всех, а в критический момент их не поддержал никто. Благодаря мужеству своих командиров и стойкости воинов, танские монархи шли от победы к победе, но их государство от этого только слабело. По существу все земли, которыми они владели, были покорены оружием, и Китай был их первой добычей. Однако их умение миловать побежденных, ценить прекрасное и любить далекое стяжало культуре этого времени заслуженную славу в веках.

[Ньукуус]

ПИПА

Пипа — китайский струнный щипковый музыкальный инструмент типа лютни, играет важную роль в китайской народной музыке.

Пипа — один из самых распространённых и известных китайских музыкальных инструментов, отогнутую назад шейку, 4 струны, настраивается по квартам или квинтам.

Пипа широко распространена в Центральном и Южном Китае. С VIII века известна также в Японии под названием бива. Бивы изготовлялись различных размеров.

Происхождение

Первые упоминания пипы в литературе относятся к III веку, первые изображения — к V веку. Однако прототипы пипа бытовали в Китае уже в конце III века до н. э.. Название «пипа» связано со способом игры на инструменте: «пи» означает движение пальцев вниз по струнам, а «па» — обратное движение вверх.

Пипа, в древности известная как «пипа с изогнутой шейкой«, основной щипковый музыкальный инструмент Китая, заимствованный из Месопотамии к концу периода Восточная Хань (25-220), и дошедший через Синьцзян и Ганьсу вглубь страны к четвёртому веку. После династий Суй и Тан (581-907) пипа превратилась в основной инструмент. Прелюдии практически всех музыкальных пьес эпохи Тан (618-907) исполнялись на пипе. Универсальный инструмент для соло, ансамблей (из двух и более инструментов) и аккомпанирования, пипа знаменита своей яркой выразительностью и способностью звучать страстно и героически мощно, и в то же время неуловимо тонко и изящно.

С этого столетия, благодаря усилиям Лю Тяньхуа и многих других музыкантов и композиторов, значительно усовершенствовалась техника игры на пипе, а также обогатился репертуар для этого вида музыкального инструмента.

Устройство

Пипа имеет деревянный грушевидный корпус без резонаторных отверстий и короткую шейку с наклеенным зубчатым грифом. Рёбра зубцов грифа образуют первые 4 неподвижных лада; остальные 13—14 ладов в виде узких деревянных планочек расположены на плоской верхней деке. Струны шёлковые (реже — металлические), крепятся при помощи колков и струнодержателя. Обычная длина инструмента — около 100 см, ширина 30—35 см.

Звук извлекается плектром, но иногда и ногтем, которому придаётся специальная форма.

Строй — преимущественно A-d-e-a.
Диапазон: A — a2, полный хроматический звукоряд.

При игре пипу держат вертикально, пальцами левой руки нажимают на струны, а пальцами правой руки защипывают струны и извлекают звуки. На пипе играют сидя, оперев низ корпуса о колено, а шейку о левое плечо. Пипа применяется как сольный, ансамблевый или оркестровый инструмент, для аккомпанемента пению и сопровождения декламации. При сольном музицировании на пипе исполняются главным образом лирические музыкальные пьесы и программные фантазии.

[Ньукуус]

Японский вариант

Бива - это японская разновидность лютни или мандолины, она попала в Японию из Китая в 7 веке, в Китае аналогичный инструмент называется пипа (pipa), в Китай же он попал из Персии в четвёртом веке нашей эры. 
И корни европейской лютни тоже уходят в Центральную Азию.
В Японии более чем за тысячу лет развития бивы появилось много моделей, много школ игры и пения.

Инструмент по форме похож на заостряющийся кверху миндальный орех. Передняя стенка корпуса слегка выгнута вперёд, задняя - плоская. Стенки - то есть две деревянные доски - недалеко отстоят друг от друга, инструмент довольно таки плоский. В передней стенке три отверстия.
У бивы четыре или пять струн, изготовленных из тончайших шёлковых нитей, склеенных рисовым клеем. На грифе - пять очень высоких ладов. 

Струны натянуты довольно свободно, то есть не очень-то они и натянуты. Музыкант, сильнее нажимая струну, изменяет её натяжение, то есть повышает высоту тона. Можно сказать, что инструмент вообще не настроен в западноевропейском смысле этого слова, но музыкант может брать определённые ноты, изменяя силу нажатия на струны. 
Но смысл игры вовсе и не состоит в том, чтобы взять правильную ноту. Поэтому нет и мёртвой хватки зажимания струны, палец всё время меняет давление, отчего звук плавает. Кроме того, пальцем можно двигать струну по широким ладам, от этого струна начинает жужжать, как на таких индийских струнных инструментах как ситар или вина.

Биву держат вертикально и при игре используют треугольный деревянный медиатор, по форме напоминающий небольшой веер. Одна из его сторон достигает 30 сантиметров в длину, это своего рода лопатка. Изготовление этих лопаток - большое искусство, они должны быть твёрдыми и упругими одновременно. Дерево для медиатора высушивают в течение десяти лет. Понятное дело, применяется дерево редкой породы.
Медиатором можно ударять не только по струнам, но и по корпусу, а также царапать струны, впрочем, мастера говорят, что это современная техника, раньше такого не было.
Но ясно, что и ударить по струне таким большим медиатором можно далеко не одним способом - и это, разумеется, прекрасно слышно.

В истории бивы было две параллельные струи: во-первых, бива входила в состав придворного оркестра. Древняя бива лежала горизонтально на полу и на ней играли маленьким медиатором. Она являлась ударным инструментом.
В средневековье на биве играли аристократы и их вассалы, Предполагают, что эта музыка была чисто инструментальной. В классической литературе сохранилось много описаний средневековой солирующей бивы, её грациозного и изысканного звука и возвышенных мелодий, пришедших из Китая, но до наших дней в традиции придворной музыки солирующей бивы не сохранилось. В оркестре гагаку (Gagaku) партия бивы настолько проста, что невозможно отделаться от впечатления, что что-то важное было потеряно в веках. 
Традиция бивы как солирующего инструмента прервалась в 13 веке и была возрождена лишь в 20.

Но главная функция бивы - это сопровождение длинных песен и рассказов.
Вплоть до 20-го столетия на биве играли практически исключительно слепые музыканты, их называли бивахоши. Некоторые из них были буддистскими монахами и читали сутры и гимны, но всё-таки большая часть певцов повествовала о войнах и битвах легендарных героев.