Традиционные верования, обряды и почитания народов Сибири и Центр.Азии

[Турист]

Традиционные верования, обряды и почитания народов Сибири и Центр.Азии как самый верный источник информации для выявления общности, разности и этногенеза различных племен и народов.

По мнению автора, данная сторона жизни любого народа наиболее архаична и менее подвержена изменению по сравнению с фактами перехода на др.язык, смены религии, внедрению в память людей "своей истории", смена элементов нац.костюма и многих других.

[Турист]

"...Помимо того, выявляется много схожего между традиционными верованиями ойрат-монголов того времени и ранними формами верований тюркоязычных народов Сибири. В обрядах и почитаниях звёзд, гор, мест с обитающими духами сохранились попытки объяснения разных явлении природы..."

Диссертации по гуманитарным наукам - http://cheloveknauka.com/traditsionnye-religioznye-verovaniya-oyrat-mongolov#ixzz4ASZRZSa1

[Мерген]

http://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/75862/Остяки

"...Остяки считаются христианами, носят кресты и имеют образа, но сохранили еще и прежние, языческие верования, в смешении с христианскими. Высшее божество называется Турим или Турум — Бог, властитель мира; помощником его в отношениях с людьми является его сын Пайрахта (Мир-сусне-хум — у вогулов); затем следует ряд подчиненных духов, преимущественно злых (куль и менк), но отчасти и добрых (тонх), какая-то богиня огня и войны Тарн, священные или почитаемые звери и птицы (мамонт, медведь, лебедь, мифическая птица Тохтин Керис и т. д.). Предметами почитания служат идолы, сохраняемые в труднодоступных, лесных местах, вместе с приносимыми им жертвами (серебром, шкурками и т. д.), и небольшие идольчики (изображения птиц и проч.), которые держатся в домах (в сундуках) или в амбарчиках при них. Посредниками в сношении с божествами являются шаманы, к которым обращаются в случае болезни и других важных обстоятельствах; у южных О. они, впрочем, почти уже вывелись. В похоронных обрядах южных О. осталось уже мало языческого, но у более северных сохранился еще обычай хоронить в лодке, воздвигать над могилой деревянный сруб и класть в него разные, нужные для путешествия на тот свет вещи...."

[Мерген]

http://www.intelros.ru/readroom/antropologicheskiy-forum/22-2014/26111-religioznye-praktiki-kochevnikov-zapadnoy-mongolii-obychay-setertey-mal-u-derbetov.html

"...Структурирование видов скота в зависимости от конкретного духа / божества, которому приносится жертва (совершается посвящение), неслучайно. Здесь главную роль играет деление домашних животных на скот с горячим дыханием (монг. халу- ун хошуутай мал) и с холодным дыханием (монг. хүйтэн хошу- утай мал). Поскольку скот с горячим дыханием: лошадь и овца — творение небесных сил, а скот с холодным дыхани- ем: корова, коза, верблюд — созданы «божеством» подземно- го мира [Тадина 2011б: 147], «иерархия святости» скота вы- страивается сверху вниз от наиболее почитаемого животно- го — лошади — до верблюда, которого в традиции дербетов и других западных монголов никогда не посвящают (в от- личие от халха) .."

[Мерген]

http://www.intelros.ru/readroom/antropologicheskiy-forum/22-2014/26111-religioznye-praktiki-kochevnikov-zapadnoy-mongolii-obychay-setertey-mal-u-derbetov.html?utm_source=Viber&utm_medium=Chat&utm_campaign=Private

"...Масть скота играет большую роль не только в религиозной практике тюрко-монгольских народов, но и в хозяйственной и социальной сферах, она также являлась этнодифферен- цирующим признаком. Считается, что западные монголы предпочтительнее всего содержат и выращивают «лошадей и коров темной масти, желтоголовых овец и коз синей и крас- ной масти» [Эрдэнэболд 2005: 69], поскольку именно такой скот лучше всего приспосабливается к колебаниям резко- континентального климата Монголии. Сама традиция посвя- щения скота связана с традицией посвящения каждым родом животного исключительно «своей» масти [Сагалаев, Октябрь- ская 1990: 26]. Н.В. Екеев приводит некоторые масти скота, посвящаемого различными народами Западной Монголии, преимущественно потомками ойратской этнополитической общности. Так, родовая группа мингатов хиргис посвящала божеству Хайрхан коня сине-серой масти, родовая группа мянгад посвящала божеству Охин тенгри (Лхамо) белого коня и синюю овцу, представители группы башгид (баскыт) посвя- щали Атаан тенгри коня коричнево-пестрой масти [Екеев 2008: 92–93]..."

[Мерген]

http://www.intelros.ru/readroom/antropologicheskiy-forum/22-2014/26111-religioznye-praktiki-kochevnikov-zapadnoy-mongolii-obychay-setertey-mal-u-derbetov.html?utm_source=Viber&utm_medium=Chat&utm_campaign=Private

"...Если говорить о возможном количестве сэтэр’ов, то для срав- нения приведем сведения по якутам, которые посвящали духам айыы число жеребцов и кобыл, соответствующее числу табунов. При этом их общее количество не должно было превышать девять [Габышева 2008: 29]1. Это связано с символическим пониманием числа девять как наивысшего предела. «Верховным духам» посвящалось 27 совершенно белых лошадей (18 кобыл и девять жеребцов — количества, кратные девяти2), но совершать такое посвящение могли очень богатые якуты и в исключительных случаях [Дыренкова 2012: 193]..."

[Мерген]

Там же:

"...Несмотря на то что в начале XX в. тюрко-монгольские народы посвящали обычно по одному животному [Дыренкова 2012: 194], сегодня каждая дербетская семья чаще всего посвящает скот Цагаан убугун’у, Намсрай бурхан’у и Галын бурхан’у, т.е. как минимум трем духам / божествам..."

[Мерген]

Когда в стаде тувинской семьи, у которой заболел один из ее членов, не находилась жертвенная лошадь необходимой масти, из дерева (чаще всего из корня березы) вырезалось изображе- ние лошади и окрашивалось в соответствующий цвет [Хомуш- ку 2005: 100]. У вогулов при временном отсутствии жертвенно- го животного также делалась его фигурка из бересты или металла в качестве своеобразного гаранта последующего жерт- воприношения [Бауло 1997: 84].

Иногда дербеты после посвящения коня или коровы делали войлочное изображение животного онгон и хранили его в юрте [Эрдэнэболд 2005: 71]; (Энхжаргал, 11.07.2011).

Как эволюцию бескровного жертвоприношения / посвящения можно интерпретировать обычай изготовления алтайцами из сыра фигурок шатра, изображающих помимо прочих состав-

[Мерген]

ляющих хозяйства (в том числе и хозяев) домашний скот1, ко- торые используются во время молений бурханистами и в конце процесса сжигаются на специальном каменном алтаре [Тадина 2011а: 131–132; Тадина, Арзютов, Кисель 2012]. В Западной Монголии известен обычай установления на обо деревянных фигурок скота, которые также, скорее всего, заменяют собой живых. Подобное мы встречаем и у других народов Монголии [Неклюдов 2013].

На шесте, водруженном на вершину обо, часто крепили изобра- жение воздушного коня хий морь, на котором прибывал в этот мир дух предка. К нему обращались во время коллективного моления на обо [Викторова 1980: 63].

Л.Р. Кызласов и Н.В. Леонтьев полагают, что посвящение ызых’а закреплялось изображением его на камне, и выдвигают оригинальное предположение, соотнося один из рисунков коня с горы Оглахты [Кызласов, Леонтьев 1980: 70–73, 145, таб. 39] с упоминаемым выше Маган ызых’ом, легенду о кото- ром приводит Е.К. Яковлев [Яковлев 1900: 105].

Животное посвящалось либо на всю жизнь, либо на какое-то время [Дыренкова 2012: 192], по окончании которого оно мог- ло быть умерщвлено и съедено (Батсуурь, 13.07.2011). Посвя- щение с сэтэр’а можно снять и «перенести» на другое живот- ное [Эрдэнэболд 2005: 75]. Для этого ленты снимались и повя- зывались на новое животное, при этом головы обоих животных держали напротив друг друга, чтобы дыхание одного перешло ко второму [Эрдэнэболд 2005: 82]; (Доржпалам, 09.07.2011).

Таким же образом поступают, когда сэтэр (покровитель стада, т.е. посвященный Цагаан убугун’у) стареет, а в стаде до его смерти необходимо определить нового. Для этого проводят обряд «передачи духа» со старого сэтэр’а на нового «через го- рячую морду». А голову умершего сэтэр’а, отделив от тела, помещают на высокое место, недоступное для зверей, иногда вывешивают на каменную стелу в пределах пастбища (Батсу- урь, 13.07.2011; Насанжаргал, 10.07.2011) (Илл. 2).

Буряты иногда вплетали хвост и гриву умершего сэтэр’а в его «заместителя» [Зеленин 1936: 317]. У тюрков был распростра- нен обычай, когда молодому животному передавали слюну старого, после чего оно становилось посвященным [Дыренко- ва 2012: 194].

Также сэтэр’а, с нравом которого хозяева не могли справиться, можно было подарить (в первую очередь, одному из сыновей

[Мерген]

(Сайнхуу, 13.07.2011). Чужие люди чаще всего такой подарок не принимали, поскольку до сих пор считается, что «чужой сэ- тэр для своего стада ничего хорошо не принесет» (Батсуурь,

13.07.2011).

Заключение

В данной работе был рассмотрен обычай посвящения скота у дер- бетов. Было показано, что сэтэртэй мал в настоящее время про- должает играть важную роль в религиозной практике этого запад- но-монгольского народа, а представления о сэтэр’ах не утрачены.

Одно из главных отличий в проведении современного обряда от посвящения начала прошлого века заключается в условной «утилитарности» первого и отхода лам как ключевых действу- ющих лиц в жертвоприношении на второй план. Теперь чаще всего (особенно в труднодоступных местах) обряд посвящения может проводить глава семьи, определяя сам по характерным чертам избранный духами / божествами скот.

В работе было показано, что сэтэр у дербетов связан с обряда- ми жизненного цикла, как видовой состав посвящаемого скота зависит от объекта посвящения, а также каковы основные цели посвящения скота.

Наряду с этим при проведении анализа были обнаружены яв- ные разночтения, приводимые некоторыми исследователями.

[Мерген]

В первую очередь, это касается выявления истоков обычая. Наряду с общепринятой тотемистической версией происхож- дения обычая, существует предположение, относящее бес- кровное посвящение целиком к буддийско-тибетскому влия- нию. Если мы придерживаемся данной точки зрения1, то время возникновения обычая автоматически сдвигается к 1640 г., к моменту юридического закрепления запрета проведения «кровавых» жертвоприношений.

Конкретное время возникновения обычая у западных монго- лов установить затруднительно. Встречаются мнения, осно- ванные на археологических данных, что обычай бескровного посвящения «восходит к энеолиту» [Кызласов, Леонтьев 1980: 69]. О том, какие именно данные подразумеваются, в цитируе- мой работе речи не идет. Также высказывается версия об ой- ратских корнях хакасского обычая ызых: считается, что этот культ «возник во времена средневековья, когда кыргызы со- ставляли единый союз с ойратами» [Бутанаев 2003: 140]. Не вдаваясь в этническую историю предков хакасов и средневеко- вых ойратов, мы не берем это предположение в расчет, тем бо- лее что дальше автор в этой же работе относит зарождение культа ко времени родового строя [Бутанаев 2003: 148]. В. Хайс- сиг, апеллируя к одному из наиболее ранних памятников мон- гольской литературы — «Повести о двух скакунах Чингисха- на», датируемой концом XIII в. [Содном, Пучковский 1935], относит время появления данного обычая к эпохе Чингисхана, отмечая, что для подтверждения столь ранней даты необходи- мы другие источники [Heissig 1979–1980: 398].

Очевидно, за основу определения времени возникновения обычая необходимо брать дату окончательного перехода мон- голов2 к кочевому скотоводству и следующего за этим сложе- ния скотоводческой мировоззренческой системы, в которой явно прослеживается тюркское влияние.

[Мерген]

http://www.altaj.ru/burkhanizm-tyurkov-sayano-altaya?4=&page=0,70

"...Конь был верным другом человека, добросовестно служащим при его жизни, а после смерти сопровождавший его в загробный мир. Например, «ах пора аттыг ах хыргыс, кок пораттыг кок хыргыс, хара пораттыг хара хыргыс» - белые кыргызы, имеющие бело-сивых коней; небесные кыргызы, имеющие небесно-сивых коней; черные кыргызы, имеющие черно-сивых коней..."

[Tynych]

В древности кыргызы сжигали покойников..

[Мерген]

В древности кыргызы сжигали покойников..

И имели Бакшы (знающих людей)

[Мерген]

http://textarchive.ru/c-1186256-p27.html

"...Хотя представления киргизов о божестве земли-воды были сильно исламизированы и имели крайне расплывчатый характер, нетрудно видеть, что они сохранили общие черты с верованиями алтайцев и хакасов. Особенностью всех тех магических действий, которые предпринимаются вместе с жертвоприношениями, является их вполне «земное», практическое назначение, они обусловлены прежде всего потребностями скотоводческого и земледельческого хозяйства, которые зиждутся на эксплуатации земли и воды — основных ресурсов окружающей земной природы. В киргизских обрядах, перечень которых мог бы быть расширен, мы также не наблюдаем элементов персонификаций, не отмечено и каких-либо изображений, связанных с культом земли-воды.

Киргизские верования, обращенные к общему божеству земли-воды, как бы обоготворенной земной природе, дополняются представлениями о небесных светилах и стихийных силах природы.

Касаясь религиозных воззрений киргизов, Ч. Валиханов пишет: «Огонь, луна, звезды суть предметы их обожания»117. Поскольку автор одновременно освещает «шаманство» у казахов и киргизов, можно считать, что его указание на трехкратные земные поклоны при виде новой луны относится и к киргизам»118. Ф. Поярков также замечает: «Увидев луну, каждый каракиргиз делает ей бату (т. е. произносит молитвенное благопожелание» — С. А.), как мужчина, так и женщина»119. Отдельные показания этнографов и филологов имеются относительно особого отношения киргизов к звездам, одухотворения-ветра, грома и других стихийных явлений природы.

"...Среди обычаев, связанных с родовыми культами, с культом гор, а также и с семейно-родовыми обрядами видное место занимают обычаи посвящения домашним животных тем или иным духам, божествам, или переселения болезни в посвящаемое животное. Такие обычаи бытовали у многих тюркоязычных народов и у монголов. Известны они и у киргизов. Проф. К. К. Юдахим приводит по этому поводу следующие данные: ыйык 2. уст. священное домашнее животное (пущенное в стадо с тем, чтобы его не резать и не употреблять в дело; местами лошадей из числа таких животных исключают); козголбос ыйык... серке неприкосновенный священный козел; ыйык көтөр пустить любимое животное в стадо (чтоб, считая его священным, не резать); ыйык көтөргөн тору айгыр священный гнедой жеребец; ыйык көтөргөн поймать в стаде любимое животное больного и зарезать для него, когда он пожелает157.

Как свидетельствуют наши записи158, у киргизов в отличие от обычаев других народов, относящихся к посвящаемым животным, имело место индивидуальное посвящение домашнего животного, главным образом по случаю болезни кого-либо из членов семьи. Им была обычно овца или коза (чаше — козленок улак). Однако судя по замечанию К. К. Юдахина, в некоторых местах им могла быть и лошадь. Выбирали в отаре овцу, пригоняли ее к юрте, где находился больной, и давали больному подержать ее за ногу. Затем эту овцу пускали обратно в отару. Если человек выздоравливал, эту овцу закалывали, но могли и не делать этого. Если же человек умирал, овцу не резали. Такой обычай носил название ыйык көтөрүү (ыйык көтөрсө, шыйрагын кармап, тюлёё кылат кудайга — когда пускают любимое животное в стадо, подержав его за ногу, делают жертвоприношение богу)159. Ыйыком делали иногда и. курицу (тоокту көтөрөт). Толкование обычая в нашей записи близко к тому, которое дано К.К.Юдахиным.

Но примечательно другое. В новом издании «Киргизско-русского словаря» К.К.Юдахин приводит в том же значении (священного домашнего животного), что и ыйык, слово ceтep160 и соответственно сетер көтөр. Под термином «сетертей» или сэтэртэй мал» известно священное животное у монголов161. Как сообщает Л.П.Потапов, у юго-восточных тувинцев также существовал обычай посвящать домашнее животное по случаю болезни члена семьи, болезни или падежа скота, появления нового шамана. Он носил аналогичное монгольскому название «сетэр», соответствующее «ыдыку» в Центральной и Западной Туве. Выбирали из стада хозяина то или иное животное, вешали ему на шею ленту из материи, окуренную (освященную) дымом арциса162, и отпускали его в стадо. После этого, как верили тувинцы, в семье наступало благополучие. Такое «освященное» животное считалось «хозяином стада», посторонние не могли его трогать. Забивали на мясо только тогда, когда сетэр состарится, но «ставили» нового сетэра. Нельзя было делать сетэром верблюда163, затем сарлыка и козу (кастрированного козла голубой масти — можно) 164. Сходство киргизского и тувинского обычаев очевидно, хотя имеются и различия.

Подобный обычай, судя по замечанию Ч. Валиханова, существовал и у казахов: «Киргизы нередко в беде именуют лошадей пли скот, почему-либо им дорогой, а приносят в жертву другой, менее любезный. Для этого слюной именованного (очевидно, посвященного,— С. А.) животного мажут рот животного, которое хотят в самом деле убить»165.

Таким образом, киргизский обычай ыйык-сетер можно считать в общем идентичным обычаю, распространенному у казахов, тувинцев, алтайцев, монголов166. Это лишний раз подтверждает наличие глубинных этногенетических связей киргизов с названными и другими соседними с ними народами..."

[Tynych]

И имели Бакшы (знающих людей)

А также имели своих шаманов Кам..

 

Извлечения из стория династии Тан (618–907)..I. Хакяньсы. Хагас. (Кыргызы).

 

Цитата "..Жертву духам приносят в поле. Для жертвоприношений нет определенного времени. Шаманов называют гань (кам). При браках калым платится лошадьми и овцами. Богатые дают по сту и по тысяче голов."

[Мерген]

По-калмыцки: "хәәрлг,хәәр"-милость.

Интересная статья:

ПОЧИТАНИЕ ДУХОВ ГОР У ОКИНСКИХ БУРЯТ

http://journal.iea.ras.ru/archive/2000s/2002/Gomboev_2002_2.pdf

Хайрхан (тув. хайырхан, алт. кайракан, кирг. хайдаркан - почтительное обращение к богам, духам гор) - слово, заменяющее названия почитаемых гор, произнесение которых табуировано. Этот обычай отмечен исследователями по всей Южной Сибири и Центральной Азии. Слово «хайрхан» нигде не обозначает действительного названия горы и переводится прилагательным «миленький, любезный, милостивый»11

[Мерген]

Сведения о мифологии монгольских народов позднего периода можно почерпнуть в монгольских, калмыцких, бурятских летописях XVII—XIX вв., жизнеописаниях ламаистских миссионеров Нейджи-тойна и Зая-пандиты (XVII в.), литургическом трактате Мерген Даян-чи-ламы (XVIII в.) и др., но, прежде всего, — в фольклорных и обрядовых текстах: благопожеланиях, восхвалениях, шаманских призываниях и пр., бытующих в устной и письменной форме" (Неклюдов, 1982. Т. 2. С. 247).

[Мерген]

Все в тему. Вы проталкиваете идею о полном или большем соответствии традиций Чингиса казах.народом.

Я спрашивал "Хоронят ли казахов в курганах с конем ?".

Конечно нет. Т.к. религии (ислам и буддизм) изменили традиции народов. Но вы подаете ислам.приемственность как национальную приемственность.

Для тюрка сам.верныне друг кто ?

Правильно. Конь !

АКБ,

Почему тюрки хоронили с лошадьми ?

Да, потому как "У НАСТОЯЩИХ ТЮРКОВ" был обряд освещения(посвещения) коня !

У кого такая обрядность ? У ойрат это "сетер", у калмыков "сетрә". Есть такая же обрядность у алтайцев, хакасов и якутов.

В истинной тюркской природе якутов, алтайцЕв, тувинцев никто не сомневается. Почему же есть кто сомневается в казахах?

И сам.глав.вопрос: "Есть обряд осящения (посвящения) коня у истинных номадов казахов ?"

[Мерген]

http://journal.iea.ras.ru/archive/2010s/2010/Bakaeva_%202010_3.pdf

С.62

"...Известно, что происхождение разных ойратски групп, составивших основу кал­мыцкого этноса, весьма специфично. X.Окада на основании анализа легенд о происхождении и родословных, содержащихся в письменных источниках на монгольском, китайском, тибетском, персидском языках, а также калмыцких историко-литературных

памятниках, показал, чт в XVII-XVIII вв. среди крупных племен ойратов выделялись

следующие группы:

древнеойратская (хойт и батуты),

баргутская (баргу-бураты),

найманская (дербеты и джунгары),

кереитская (торгуты),

восточномонгольская (хошуты) {Okada 1987).

Просто перечисление некоторых групп современных калмыков (хойты, батуты, баргасы13, дербеты, зюнгары, керяды, хошуты) показывает, что представители всех средневековых ойратов вошли в их состав.

Исследование проблем их происхождения во многом определено внимание к проблеме самоидентификации, которые еще могут способствовать сбору информации, имеющей сакральный характер..."

[Мерген]

http://scibook.net/prochie-religii-knigi/svyaschennyiy-skot-yizyih-34893.html
"...род кыргыз держал сивых коней «ызыхов», сеок хахпына - каурых, род аба - гнедых, сеок хызыл - мухортых и т.д. Кроме того, даже подразделения сеоков соответствовали масти своих коней «ызыхов». Цвет масти «ызыхов» не менялся в роду и за этим тщательно следили шаманы и служители бурханизма «алгысчылы».

Самыми почитаемыми животными у хакасов считались лошади. Среди них освящались кони 12 мастей: сивые (кок), серые (пора), белые (манган), белесые (ах чангмыл), соловые (сарыг), буланые (ой), чубарые (па- рыс чохыр),чалые (хыр), рыжие (позырах), карие (курец), вороные (хара) и каурые (хоор). В сагайской части Хонгорая дополнительно встречались игреневые (сабдар), мухортые (халтар) и гнедые (торыг) масти. Освящаемых коней «ызыхов» пестрой масти (ала) у хакасов не было. Согласно легендам, лошади указанной расцветки не относятся к древним в Хонгорае. Они были получены от монгольского хана в качестве подарка богатырскими братьями Сыгда и Сыбы, возглавлявшими сеок «иргит».

По хакасской мифологии, жеребята вышеприведенных 12 мастей были брошены на произвол судьбы на древней прародине в стране Ойрат (Северо-Западная Монголия). Покровитель скотоводства «Ызых хан» наказал хонгорцев, и они стали сильно хворать. Чтобы оградить народ от напасти, шаманы вынуждены были отправить своих духов в страну Ойрат, пригнать брошенных животных в Хонгорай и поставить их в качестве «ызыхов» между всеми сеоками77.

Согласно своим мастям, кони «ызыхи» разделялись на великих (улуг ызых) и малых (кичиг ызых). Среди великих «ызыхов» самыми почитаемыми являлись кони сивой (кок пора, ах пора) и белой (ах манган) мастей, доставшиеся хонгорцам от их древних предков - кыргызов. Мифические духи-хозяева сивого и белого коней - «ызыхов» обитали на небе в созвездии Малой Медведицы (Ах ат-Кбк ат чылтыс - букв. Звезда синего и белого коней). Поэтому они носили второе название «небесные ызыхи» (кок тигир ызых, ах тигир ызых). Сивый конь «ызых» был верховой лошадью Кокетея, сына Громовержца - «Кугурт хана». На нем Кокетей летал вокруг Земли и поражал грешников молнией. По другим данным небесный ызых имел отца святого Архая (Архай Пурхан), а мать - Святое Небо (Тигір Пурхан). На земле дух-хозяин сивого «ызыха» имел стоянку в Джунгарии (Ойрат чирі одаглыг- букв. Имеющий оток в Ойратской земле)78. Вероятно бурханистский культ «ызыхов» возник во времена средневековья, когда кыргызы составляли единый союз с ойратами «Дербен Ойрат»..."

[Турист]

http://kladina.narod.ru/kuzmina/kuzmina.htm

""Жертвоприношение коня практиковали и финно-угорские народы. Итальянский путешественник XV в. Иосиф Барбаро описал обычай мордвы в дни общенародных календарных празднеств расстреливать привязанную к жертвенному столбу лошадь. Затем мясо животного поедали, а из шкуры с головой делали чучело, поднимали его на вершину украшенного лентами священного дерева и поклонялись этому чучелу. Швед Ф. Штраленберг, побывавший в Поволжье в начале XVIII в., сообщил, что черемисы и чуваши вешают на деревья шкуры принесенных в жертву лошадей [349, стр. 354—356].

Тот же обряд у мордвы в конце XVII в. зафиксировал путешественник Ноорт Витзен [357, стр. 628-632].

Этот обряд был очень устойчив, и еще в XIX в. мордва, как и тюрки, чуваши, приносили жеребенка в жертву божеству Керемети, изображавшемуся на белом коне [101]. На Урале манси и вогулы развешивали шкуры коней на деревьях [42, стр. 92—93]. Подробная сводка всех этнографических данных о жертвоприношении коня у мордвы и черемис составлена И. Н. Смирновым [162; 161], им приведены и случаи захоронения коня вместе с убитым воином. Конь фигурировал и в культе и погребальном обряде черемис (марийцев) [77], зырян (коми) [127] ²⁷.

Очень большую роль играл культ коня у различных тюркских народов, в хозяйстве которых лошадь занимала первое место [39; 67; 76; 101].

У урало-алтайцев кони белой масти приносились в жертву небесным богам Тенгри и Ульгеню [224, стр. 298—299; 213; 267, стр. 553—556; 243, стр. 175 и ел.]. Уйгуры посвящали божеству неба коней рыжей масти с белой звездочкой на лбу [103, стр. 73]. Башкиры и каракалпаки вводили коня в дом новорожденного [49].

У саяно-алтайских народов в октябре — в месяц осеннего равноденствия — на берегу реки совершался обряд тай-элга (тайылга), когда в жертву богу неба Ульгеню приносили лошадь белой или иногда рыжей масти, мясо ее поедали, а шкуру с черепом и ногами вывешивали на жерди или на березе — как приношение дереву жизни [138, стр. 182; 157; 365].

Участники церемонии надевали конские маски и изображали жеребцов с целью передать мужчинам рода сексуальную силу духа — предка Коча-кана, что сопровождалось фаллическими действиями и эротическими песнями. Жертвоприношение, цель которого обеспечить плодородие, заканчивалось пиром. Все детали этого обряда имеют прототип в индийской ашвамедхе и римском ритуале октябрьского белого коня.

Шаманы алтайских народов во время ритуальных действий пользовались палкой кам (отсюда само действо называется камланием). Кам — это изображение священного коня, который помогает шаману совершить путешествие на небо и служит посредником между землей и небом [245].

У тюркских народов, как и у индоевропейцев в более древнюю эпоху, распространено представление о связи правителя и белого коня. Так, белый конь считался священной собственностью турецкого султана. Хвост коня употреблялся как штандарт. В зависимости от ранга правитель мог иметь пять, семь или девять хвостов, которые вывешивали во время церемоний на воротах дворца и несли перед армией в походе.

Ибн Биби сообщает, что у османских турок вручение власти совершалось в определенные календарные сроки, при этом устраивались скачки, и конь в этой церемонии выступал в роли оракула [245]. Этот обычай повторяет обряд инвеституры у индоевропейских народов.

Особенно большую роль конь играл на похоронах тюркской знати. Древнейшие описания этого обряда составлены китайскими путешественниками и приведены Иакинфом Бичуриным: коня сжигали вместе с хозяином ухуань и тугю [19, II, 153, стр. 144] ²⁸.

В X в. арабский путешественник Ибн Фадлан описал заклание коня у огузов [71, стр. 128].

После сооружения кургана огузы, в зависимости от богатства покойного, убивали сто, двести или только одну лошадь. Мясо они съедали, оставляя голову, ноги и хвост со шкурой. Шкуры растягивали на деревянных сооружениях, говоря, что это лошади, на которых умерший поедет в рай ²⁹.

В XIII в. историк французского короля Людовика IX Святого описал рассказ Филиппа де Туси, возглавлявшего посольство Болдуина II на Восток и присутствовавшего на похоронах знатного кипчакского воина, вместе с которым была захоронена лучшая его лошадь [280, § 497—498].

Об этом же обычае у монголов сообщает Марко Поло: «Когда государь умирает, всех его лучших лошадей они убивают, чтобы они были у него на том свете» [107].

Плано Карпини, отправившийся в XIII в. послом папы Иннокентия IV в Монголию, сообщил, что вместе с умершим монголы «хоронят кобылу с жеребенком и коня с уздечкой и седлом, а другого коня съедают, и набивают кожу соломой, и ставят ее повыше на двух или четырех деревяшках, чтобы у него была в другом мире... кобыла, чтобы получать от нее молоко и даже иметь возможность умножать себе коней, и кони, на коих он мог бы ездить, а кости того коня, которого они съедают за упокой его души, они сжигают» [66, стр. 32, § 3; 227, стр. 12—13].

Посол короля Людовика IX Вильгельм де Рубрук видел в XIII в. в Северном Причерноморье над могилой кипчака развешанные на длинных шестах шкуры шестнадцати коней, поставленные по четыре — по четырем странам света [148, стр. 102, гл. X].

В XIV в. арабский путешественник Ибн Баттута описал тот же обычай на похоронах правителя у монголов. Сначала были устроены скачки, затем в жертву были принесены кони, головы которых обмыли кумысом. Через тела животных продели шесты и четыре таких чучела поставили на могиле.

Об обычае покрывать умершего лошадиной шкурой у якутов сообщил Ф. Штраленберг [349, стр. 377—78]. Герман Вамбери подробно описал погребальный обряд якутов, клавших вместе с умершим верховую лошадь в полной сбруе, а над могилой растягивавших на балках лошадиную шкуру с головой, [352, стр. 162].

Культ коня тюрки принесли с собой в Малую Азию и Константинополь.

Турки-османы вывешивали у мавзолея шкуры коней, а чаще — только отрезанные хвосты [213]. Вместе со своими конями были погребены Каркара Ахмед и Алауддин Паша, первым переплывший Дарданеллы при завоевании Константинополя. В похоронной процессии турецкого султана Мурада IV шли его кони с перевернутыми седлами. Любимый конь султана Османа II содержался в его мавзолее [245].

Д. Бойлем составлена сводка сведений других источников об участии коня в погребальном обряде у тюрок [213]. Пережитки этого ритуала сохранились почти до современности. Чуваши хоронили коня вместе с умершим хозяином [39]. Тот же обряд практиковался якутами [76; 198]. Бельтиры в Минусинском округе клали одежду покойного на его лошадь, приводили ее на кладбище, повод давали в руки мертвецу со словами: «Возьми своего коня!» Затем коня убивали в стороне, а седло и узду клали в могилу. Каргинцы в Минусинском крае подводили коня к могиле, клали одежду на перевернутое седло и отрезали коню хвост на похоронах [67, стр. 111 —132]. У казахов на седьмой день устраивались поминки. На лошадь клали одежду и шапку умершего и перевернутое седло. Затем лошади отрезали хвост и гриву и больше на ней не ездили [151, стр. 154; 337]. Иногда коней убивали на поминках [9, стр. 205]. У казахов существовал обычай покрывать могилу шкурой коня и вывешивать шкуры с черепами коней на крышах мазаров [105, стр. 293].

М. П. Грязнов присутствовал на Енисее на поминках хакаса: на сороковой день после смерти была устроена ритуальная трапеза, мясо коня съели, а шкуру с черепом и ногами повесили на дереве у кладбища [32, стр. 108].

Пережитки культа коня сохранились и в Средней Азии. Данные о них досконально приведены Б. А. Литвинским [100, стр. 143].

Рассмотренные примеры культа коня у тюркских народов показывают, что ритуалы и религиозные представления, связанные с этим животным у тюрков, очень близки индоевропейским. Встает вопрос, возникли ли они у тюрков независимо или были заимствованы у индоевропейских народов вместе с самим животным и его названием. Второе предположение представляется более вероятным, поскольку совпадения прослеживаются во всех частностях и деталях ритуалов, зафиксированных у индоевропейцев на несколько тысячелетий раньше письменными источниками с середины II тысячелетия до н. э.""

[Турист]

http://kladina.narod.ru/kuzmina/kuzmina.htm

25 Своего апогея обычай жертвоприношения колей на похоронах знати в евразийских степях достиг в скифскую эпоху. В одном только Ульском кургане в Прикубанье было принесено в жертву около четырехсот коней. Около двухсот старых сильных отборных жеребцов золотисто-рыжей и серебристо-серой масти убито на похоронах царя в Аржане в Туве, не считая коней, принесенных в жертву на поминках [ЗЗа]. В кургане Толстая могила кроме верхового жеребца царя и копей, везших погребальную колесницу и захороненных под курганом, на поминках было принесено в жертву, видимо, более шестидесяти зрелых жеребцов (не моложе трех лет) золотисто-рыжей масти [18а]. В царских погребениях Пазырыка на Алтае были захоронены тоже только старые жеребцы золотисто-рыжей масти. И возраст, и пол, и масть коней, несомненно, имеют значение, символизируя мощь, силу и связь с солнцем.

26 В Малой Азии в распространении культа коня, возможно, сыграли роль всадники-фракийцы.

27 Исходя из существования этого обряда у финно-угров, В. Г. Миронова |124] интерпретировала языческие жертвоприношения коня в Новгороде [159, стр. 20-28] как заимствование славян у финно-угорских народов. Такая интерпретация представляется мне в корне неверной. Как было показано, культ коня первоначально возник у индоевропейских пародов, а жертвоприношения коня и почитание его головы, связанное с культом плодородия, были присущи всем индоевропейцам, в том числе славянам. Закладные жертвы конских голов в Новгороде семантически тождественны конькам, помещаемым на крыше дома, или подкове, прибитой у порога «на счастье».

28 Ю. И. Трифонов убедительно показал, что обряд захоронения коня появился в Азии до прихода в VI в. тюрок-тугю и характерен не только для тугю, но и для других народов [177].""

[Турист]

http://kigiran.com/sites/default/files/gumanitarnaya_nauka_materialy_konf_0.pdf

С.68-71

"Костюм, кроме таких специфических функций, как эстетическая и биологическая, выполняет также социальную и сакральную функции. Тип традиционного женского костюма, распространенный у широкого круга тюрко-монгольских народов (алтайцев, тувинцев, хотонов, хакасов, якутов, монголов, ойратов (в том числе дербетов, алтайских урянхайцев, торгутов, олетов, захчинов, мингатов и др.) и калмыков), является архаичным, его семантика связана с древнейшими тотемистическими верованиями."

"Традиционный костюм женщины-калмычки являлся не только социальным, но и сакральным знаком культуры. Материалы обрядовой культуры калмыков, в отдельных ритуалах которой женщина-хозяйка дома семантически маркирует копытное животное, представляют дополнительный аргумент в пользу зооморфной символики женского костюма, имевшего распространение у ряда тюрко-монгольских народов, в том числе ойратов Монголии и КНР и калмыков России. Архаичное происхождение данного костюма является подтверждением автохтонного происхождения указанного типа одежды и свидетельством распространения с древности среди предков калмыков южносибирского типа одежды. Статус костюма замужней
женщины и статус ее в обществе связан с архетипическими представлениями о женщине-матери как способной творить мир, что отражено в фольклоре многих народов мира."

 

[Турист]

http://kigiran.com/pubs/index.php/vestnik/article/view/285/273

"комплекс «тэрлэг+цэгдэг» 
являлся повседневной одеждой, вне зависимости от сезона, и его происхождение связано с архаическим периодом, когда
одежда являлась единственной и представляла собой единый комплекс. Необходимо отметить, что ее происхождение связано с
древним этапом этнической истории, и этот тип одежды не был заимствован тюркскими народами Сибири от монгольских народов, а
был присущ их культуре издревле. Об этом же свидетельствует общая терминология и вероятная связь термина ууж с древнетюрк-
ским уч (uč) (‘лететь, парить’), предполагаемая Д. С. Дугаровым [1983а: 40], чему соответствует и наличие термина үч, которым
обозначали ойраты и один из видов зимней шубы, и летнее платье типа тэрлэг"