Уранхаи

[Амыр]

Амыр, а основа вашей экономики что? Бюджет ваш откуда формируется? Дотацию из федерального центра получаете?

Дотации из федерального центра получают более 70 регионов РФ, такова система, федеральный центр забирает львиную часть налогов, затем возвращают на нужды в виде дотаций. Основные источники поступления собственных доходов - туризм, лесопереработка, сельское хозяйство, фармацевтическое производство, строительство.

Ну и хорошо, будет у нас бохатые родные по племени. И ещё Монголия станет богаче по-малу чем сейчас.

Насчет Монголии - не знаю, но нашим урянхайцам - и монголо- и тюрко- язычным будем помогать, а то совсем их керейцы задавили. Бедные наши братишки убегают в Улан-Батор от безработицы в Баян-Ульгие. В Туве работы тоже нет, вот к нам берем помаленьку.

[povodok]

МТЗ это что , Монголо-Татарский завод?

[reicheOnkel]

МТЗ это что , Монголо-Татарский завод?

Нет, это Монголын төмөр зам - Монгольская железная дорога.

[povodok]

[zet]

А где впервые упоминаются урянхаи? И кто они были?

[Erchis]

http://tengrifund.ru/fond-mfit/uchrediteli-mfit-2/abaev-nikolaj-vyacheslavovich

Абаев Николай Вячеславович

Доктор исторических наук, профессор кафедры философии ТГУ,      зав. лабораторией «кочевых» цивилизаций, акад. РАСН и МАИ (Нью-Йорк), Почетный доктор буддийской философии Института буддизма        БТСР, депутат ПП Великого Хурала (парламента) Республики Тыва, заслуженный деятель науки РТ.

 

Аюш пишет:

16 августа 2012 в 11:22

Хочу сообщить что Урянхи которые остались охранять могилу Чингисхана, до сих пор живы! Их осталось человек 50 они кочуют в Саянских горах на границе с Тувой.Летом иногда мы их встречаем на горных пастбищах. Они нигде не значатся про них никто не знает.они могут разговаривать на монгольском и на тувинском языках. Рассказывают о себе что давным давно их оставили здесь чтобы охранять Чингисхана.У них есть священный лук сделанный из пластин рогов горного барана, который принадлежал Субедей богатуру! Это не тувинцы-тоджинцы, тоджинцы не умеют разговаривать по монгольски а Урянхи умеют! Им нужна помощь! Я уверен что это последние телохранители Чингисхана! Пришло время что бы о них узнали. меня зовут Аюш я Бурят-Сойот.

 

Николай пишет:

20 августа 2012 в 19:15

Сайн байна, Аюш!
Надо связаться в Улан-Удэ, скоро позвоню по телефону, я буду там с конца сентября. Сейчас я в Кызыле. Тоджинцы говорят по-монгольски, но скрывают это. А те ваши урянхи могут быть действительно монгол-урянхи Субэдэя. вообще урянхи были двух и трехязычными. Ваша информация очень интересная, надо разобраться.
С уважением, Н. Абаев из рода Кол

[Erchis]

Аюш пишет:

16 августа 2012 в 11:22

Хочу сообщить что Урянхи которые остались охранять могилу Чингисхана, до сих пор живы! Рассказывают о себе что давным давно их оставили здесь чтобы охранять Чингисхана.

Сегодняшние хэнтэйские халха-урянхайцы говорят, что мы охранники могилы Чингисхана.

[Erchis]

Восточные урянхайцы по китайским источникам.

 

H.В. Кюнер http://kronk.spb.ru/library/kuner-nv-1958.htm Восточные урянхайцы по китайским источникам. // УЗ ТНИИЯЛИ. Вып. VI. Кызыл: 1958. С. 202-216.

 

 

Постраничная нумерация сносок сохранена в верхнем индексе.
См. также: Потапов Л.П. О статье Н.В. Кюнера «Восточные урянхайцы по китайским источникам».


Из новых китайских текстов, ранее не истолкованных для перевода ни Н. Бичуриным, ни позднейшими переводчиками и потому оставшихся недоступными в исследовательских целях, особое внимание останавливает на себе текст, взятый из энциклопедии Юань-цзянь-лэй-хань, т. XII, цзюань 241, стр. 236-246, которая заимствует его из Сюй-Вэнь-сянь-тун-као (или продолжение Вэнь-сянь-тун-као). Этот текст содержит важнейшее указание, что урянхайцы (в китайском написании: улянха и улянхай), хорошо известная группа монгольских племён в юго-восточной Монголии при Минской династии и ранее, являются потомками и преемниками древних Шань-жун и позднейших Хи (Кумохи), занимая те же земли, как и их предшественники и предки. Это позволяет по-новому поставить вопрос об урянхайцах. Ниже весь имеющийся материал по этому вопросу, но в новой трактовке, собран мною в специальном комментарии к подразделу Шань-жун-Юй-вынь-Хи (Кумохи) — Улянхай (Улянха).


Отдельные упоминания о том, что наименование урянхайцев, кроме хорошо известных под тем же именем жителей верхнего Енисея и т.н. алтайских урянхайцев — в соседней северо-западной Монголии, встречается также в восточной Монголии и южнее, до границ собственного Китая, были уже давно известны из литературы. Так, у Потанина 1 [1] имеется ссылка на Ровинского, который на пути между городами Нерчинском и Пекином встретился с именем «урянхай», прилагаемым к чистым монголам. Ровинский в позднее опубликованном им маршруте 2 [2] говорит лишь, что дорога, которой он шёл, пролегала среди кочевий урянхов 3. [3]

(202/203)


Сибирский казак Ив. Петлин упоминает в донесении Тобольскому воеводе, помещённом в статейном списке под 1618 г. в делах монгольского архива Министерства иностранных дел, о широмонголах, живших на южной окраине Гоби. По поводу этого показания Ив. Петлина Палладий Кафаров отмечает 1, [4] что это название, хотя и редко, в эпоху Минов прилагалось к урянхам, населявшим юго-восточную Монголию 2. [5]


В истории дома Чингисова: в 1209 г. «Чингис-хан еще завоевал Урянхай». «Урянхайцы, — говорит в примечании Н.Я. Бичурин, — тогда кочевали на нынешних Карциньских землях» 3. [6] Г.Е. Грумм-Гржимайло 4 [7] это пояснение переводчика считал, однако, ошибкою, но, как мы увидим далее, оно было совершенно правильным.


Об этих восточных урянхайцах имеются также сообщения, относящиеся ко второй половине XIII столетия. Так, в пояснении к Юаньской топографии (Юань-И-Тун-чжи) говорится: «В 1276 г. император Ши-цзу (Хубилай — Н.К.) сказал Хара-батуру: «в бывшем участке Ноина (Ляо-ван-Ноина, ныне земля переднего знамени Корцинского правого крыла — Н.К.), называемом Апалаху, водится рыба, — я хочу основать здесь город (на Ю.В. от Бодунэ — Н.К.), населить его людьми из племени Усухань, Ханас и Цилицзис и на звать его Чжао-чжоу, ты отправишься туда в качестве окружного начальника» 5. [8]


Палладий Кафаров переводит вместо усухань — урянхай, ханас — хакас, цнлицзис, — кэргиз. Грумм-Гржимайло, приводя это толкование Палладия, ставит вопрос: но ведь хакас и кэргиз названия одного и того же народа? 5 [9] Ставя этот вопрос, Г.Е. Грумм-Гржимайло упускает из виду, что хакасы и каргизы в монгольскую эпоху XIII в. могли означать различные группы (части) одного и того же народа.


Палладий со слов истории Юаньской династии сообщает об урянхайцах, поселенных в 1293 г. в районе земель Амурского бассейна. За исключением года (1293 г. вместо 1276 г.) это сообщение вполне совпадает с указанием Мэн-гу-ю-му-цзи. Однако Грумм-Гржимайло считает, что Хубилай переселил урянхайцев из Саянской тайги не на Амур, а в ту часть юго-восточной Монголии, которая ныне занята кочевьями монголов Джу-удаского сейма и ссылается на автора сочинения «Си-чжай-оу-дэ», который считает нынешних арухорчин (карцинь) за прямых потомков этих урянхайцев. Мэн-гу-ю-му-цзи приводит это мнение, но сами авторы Мэн-гу-ю-му-цзи принимают карциньцев за прямых потомков монголов, нашедших приют среди урянхайцев (в юго-восточной Монголии) 7. [10]

(203/204)


В пояснение упоминания об Аруктае надо сказать, со слов Грумм-Гржимайло 1, [11] что Аруктай, монгольский министр, убивший хана восточных монголов Олчжи-Тимура, начал в 1414 г. борьбу с Китаем и в 1422 г. вторгся на китайскую территорию в союзе с урянхайцами, проживавшими вокруг Фу-юй и До-янь к северу от города Да-нин-лу, т.е. на землях, ныне занятых монголами Джу-удаского, Джеримского и отчасти Силин-гольского сеймов. Уклонившись от встречи с китайской армией, которую вел сам император годов правления Юн-ло, Аруктай бежал за реку Толу, правый приток р. Нонни; предоставленные самим себе, урянхайцы потерпели жестокое поражение, и их восстание против Китая было быстро подавлено.


Как говорит Мэн-гу-ю-му-цзи 2, [12] указанные округа До-янь и Фу-юй вместе с третьим Тай-нии были учреждены в качестве военных округов (по-китайски: сань-вэй, т.е. три вэй или военные округа (в 1389 г.) 22 год правления Хун-у) на урянхайских землях на север от города Да-нин. В годы правления Юн-ло к трем округам были прирезаны и данинские земли. Что это были за урянхайцы?


Грумм-Гржимайло, как мы видели выше 3, [13] считает, что они были переселены Хубилаем из Саянской тайги в юго-восточную Монголию, а не на Амур, как полагали Палладий и Шотт 4. [14] Что же касается трех упомянутых военных округов, то, по мнению Г.Е. Грумм-Гржимайло, они были образованы из монгольских поколений, искавших успокоения от анархии в Монголии в подданстве Китая, причем из этих трёх округов, замечает Г.Е. Грумм-Гржимайло, округа До-янь и Фу-юй заселены были, по-видимому, почти исключительно урянхайцами.


Но так ли было в действительности и нужно ли связывать присутствие урянхайцев в юго-восточной Монголии и на север отсюда до Нонни и далее до верховьев Амура лишь с переселением их с Енисея и притом в позднейший период, со времени Хубилая?


Б.Я. Владимирцов на основании показаний исторического памятника «Сокровенное сказание» и сообщений персидского историка Рашид-ад-Дина многократно отмечает, для времени Чингис-хана и ранее, присутствие среди монгольских племен также отдельных групп (родов) урянхайцев (урянхов, урянхитов) как лесных (охотничьих), так и нелесных (скотоводческих). Так, упоминается, что семья или род Чингис-хана — Борджигин — был тесно связан с родом урянхатов (нелесных), владельцев горы Бурхан-Халдун, центра звероловного промысла, и жил около указанной горы. Гора же помещалась в бассейне р. Онон, т.е. в верховьях Амура 5. [15] Следовательно, уже во время Чингис-хана в этом районе находились урянхайцы, притом не лесные (зверо-

(204/205)

ловные) урянхаты, район которых простирался от озера Байкал через верховья Енисея до Иртыша, а скотоводческие, жившие в войлочных юртах и имевшие повозки для перевозки своих жилищ или служившие в качестве жилищ.


Это обстоятельство — наличие повозок — необходимо запомнить, так как оно являлось весьма характерным признаком данной группы племени, в том числе и нелесных урянхатов.


К этому старинному роду урянхатов, появившемуся со времени Аланьгоа, прародительницы монгольских племён, объединённых Чингис-ханом, принадлежал и слуга Чингис-хана, впоследствии выдающийся полководец Джелме 1 [16] (как и другой знаменитый полководец Субеэтай). Потомки Джелме из поколения урянх сохранились в Харачинском аймаке. Об этом упоминается и в Мэн-гу-ю-му-цзи 2, [17] где, однако, имя Джелме читается в китайской форме — Цзирма. Это является подтверждением урянхайского происхождения Карачинских монголов, в чём сомневался Грумм-Гржимайло.


Если, таким образом, присутствие урянхайцев, которых в этом случае надлежит называть, в отличие от западных или енисейских урянхайцев, восточными или монгольскими, в юго-восточной и восточной Монголии и на север вплоть до верховьев Амура устанавливается вне всякого сомнения рядом убедительных китайских и монгольских свидетельств, независимо от переселения или переброски их в позднейшее время с запада, то естественен вопрос, откуда они произошли и когда они появились здесь.


И на этот вопрос китайская историография даёт вполне чёткий и недвусмысленный ответ. Он заключён в уже упомянутом китайском тексте (текст из Сюй-Вэнь-сянь-тун-као, цитируемый в энциклопедии Юань-цзянь-лэй-хань), послужившем исходным документом для настоящего комментария. Важнейшим указанием в ней является то, что улянха — собственно (первоначально) земля Шань-жун (горных жунов) времени Чунь-цю; династия Хань сделала её владением главы (народа) Хи, который при династии Хоу-Вэй, назывался Кумохи. Впоследствии он подчинился киданям. Династия Юань (монгольская) сделала её северной границей (области) Данин-лу. Минский император годов правления Хун-у в 1381 г. дал здесь удел князю Нань-вану. В 1388 г. императорским указом из земель Улянха (это имя отныне замещает имя Хи, или Кумохи) учреждены три вэй (Сань-вэй), или военные округа: До-янь-вэй (округ До-янь), Тай-нин-вэй (округ Тай-нин) и Фу-юй-вэй (округ Фу-юй); указано и протяжение каждого из округов, после чего излагается история трёх округов и самих урянхов при Минской истории до XVI в. Такова по этим данным история восточных урянхайцев от их начала. По Г.Е. Грумм-Гржимайло 3 [18] она заканчивается в XVII в., ибо, говорит он, китайская история уже более (с 1633 г.) не упоминает об этих урянхайцах.


Такое утверждение является, однако, не точным, так как сведения о тех же урянхайцах трёх округов До-янь, Тай-нин и Фу-юй даются и при первых императорах маньчжурской династии, кончая первой половиной царствования императора годов правления Кан-си (до 1693 г. приблизительно). Но

(205/206)

и позже этой даты имеется весьма ценное указание в Шофан-бэй-чэн, глава 5, которым заканчивается история подчинения урянхайцев (западных) маньчжурами в XVIII в. Это указание говорит о том. что кроме урянхайцев, ранее подчинявшихся чжунгарам, т.е. в долине Енисея, имеются ещё урянхайцы на землях монголов Маомингань в городе Нерчинске (Нибучу по-китайски), где происходило подписание в 1689 г. русско-китайского Нерчинского договора. Эти земли были отданы по этому договору России. Среди лесов этой местности, говорится в китайском тексте указанного сочинения, имеется много соплеменников вышеназванных урянхайцев (т.е. чжунгарских). Очевидно, что это были остатки прежнего местного урянхайского населения, тех самых восточных урянхайцев, о которых шла речь. Аймак Маомингань лежит на СЗ от г. Калгана, входя в состав Улан-цабского сейма (говорится о дореволюционной Монголии), но и раньше (до начала XVII в.) монголы этого аймака кочевали у озера Хулунь-Буир, т.е. поблизости от Нерчинска.


Вышеприведёнными китайскими данными устанавливается прямая связь между т.н. восточными урянхайцами и народом (группой племен) Хи, хорошо нам известным по более ранним китайским материалам, в частности переведённым Н. Бичуриным. Сам Н. Бичурин ничего не говорит об этой связи: это и понятно, так как он заканчивает изложение истории народа Хи лишь X веком, подчинением народа Хи киданям, тогда как урянхайцы под этим именем в китайской истории появляются позже.


Однако и позднейшие переводчики, работавшие над последующими китайскими историческими текстами, также ничего не говорят об этой связи, так что она остается как бы неизвестной, несмотря на прямые указания китайских историков. По крайней мере, даже те из русских или зарубежных переводчиков или исследователей, которые упоминают об этих китайских данных, не делали из них надлежащих выводов.


Вот несколько примеров.


Хорошо известный и много раз цитировавшийся различными авторами труд Де Гиня во второй части первого тома имеет на стр. L статью II под заглавием: страна Ouo leang-ho (т.е. Улянхо) 1. [19] Здесь говорится: эта страна граничит со стороны востока со страною Niu-tche (Нюй-чжи, или Чжурчженей) и простирается на запад до Кайпинфу 2 [20] у истоков реки Ляо. При ханях народы, которые обитали в этой стране, носили имя Ки (Хи). Предки Gvei (Вэй) вышли оттуда и они назвались Kou-mou-Ki (Кумохи). Сяньби, Ухуань жили также там в горах, называемых Сяньби-шань и Ухуань-шань.


Минская география, продолжает Де Гинь, почти ничего не говорит об этой стране, она упоминает лишь о горе Ма-юй-шань, которая имеет протяжение в 1000 ли, о горе Yeou-fan-chan, которая имеет 5 ли с востока на запад и 20 ли с севера на юг, о горах Teie-Kin-chan, Tchan-teou-chan, Hiang-tai-chan на которой имеется храм Фо (буддийский). Кидане вышли из той же страны.


В этой статье, несмотря на непривычную транскрипцию, правильно уста-

(206/207)

навливается факт связи между страной (народом) Урянха (восточных урянхайиев) и страной (народом) Хи (Кумохи). Однако современники Де Гиня и последующие исследователи не сумели подметить эту связь и использовать её для соответствующих выводов, и это место в книге раннего французскою автора было в своё время оставлено без внимания, а потом забыто.


Но и в позднейших работах можно разыскать аналогичные указания, взятые из китайских сочинений и также оставленные без должного внимания.


Так, в книге «Записки о монгольских кочевьях» 1 [21] даётся перевод обншрного комментария по истории Карциньского (Карачинского) аймака т.н. Виутренней Монголии; в период Чунь-цю на территории этого аймака жили горные жуны, при поздней Ханьской династии эти земли принадлежали Сяньби, при Цзиньской династии (265-420 гг. н.э.) — Кумохи (при Суйской династии просто Хи). При Танской династии они (Хи) покорились Китаю, потом разделились на западные и восточные и вскоре слились с киданями.


Из дальнейшего примечания 96 видно, что при династии Ляо Хи неоднократно восставали против императоров этой династии и усмирялись ими и что в 1007 г. на месте резиденции бывшего князя Хи учреждена область Да-нин. При Минской династии здесь было учреждено генерал-губернаторство Да-нин, а в начале правления Юн-ло Данинские земли были отданы в награду старшинам трёх военных округов, сильнейшим из которых был округ До-янь (в позднейших переводах измененный в Но-янь).


Из кого состояло население этих округов, видно по примечанию 100, в котором сказано, что «в начале 22-го правл. Хун-у (1389 г.) на Урянхаских (Улян-ха) землях, лежавших на С от Да-нин, были учреждены три внешних военных округа: До-янь, Тай-нин и Фу-юй» 2. [22] Отсюда становится ясно, что урянхайцы или Саньвэйцы были прежние Хи и занимали те же места. Мэн-гу-ю-му-цзи сообщает ещё интересную подробность, что в начале у одного из подданных Юаньской династии по имени Чжарчутай родился сын Цзирма, по фамилии Урянхань (это был Джелме из рода урянхай, о котором говорилось выше). Он помогал Чингис-хану при завоевании Китая. В седьмом поколении подчинённый ему народ кочевал на р. Эцинь и носил название Карцинь 3. [23] С этим совпадает приведённое выше мнение автора сочинения «Си-Чжай-оу-дэ», который считает карциньцев за урянхань — цзирмотов.


По всей вероятности, добавляет Мэн-ту-ю-му-цзи 4, [24] это были урянхайцы, упоминаемые в начале Минской династии.


В этом нас убеждает ещё следующий факт: китайское название горы Харбольчжи в Карциньском аймаке есть Ци-цзинь. Она лежит на ЮВ от города Да-нин, упоминаемого выше. По указанию минской географии Мин-и-тун-чжи, в Урянхае есть гора Ци-цзинь; под ней разумеется та же гора.


Такие же указания, позволяющие сближать народ Хи с уряхайцами 3 военных округов, имеются и в книге Покотилова «История восточных монголов...» 5. [25]

(207/208)


В первую очередь автор-переводчик сообщает, что после поражения, нанесённого китайской армией в 1387 г. монгольскому главарю Нахачу в юго-восточной Монголии и южной Маньчжурии, большая часть монголов, бывших под его начальством, покорилась китайцам. Из этих новых подданных император Хун-у образовал на СВ границе Китая ряд военных поселений. Таким образом, в 1389 г. учреждены были три округа: До-янь, Тай-нин и Фу-юй, территория которых тянулась узкою полосою от Калгана на восток до г. Кай-юаиь в провинции Мукден. Управление этими округами было всецело предоставлено монгольским родовым начальникам 1. [26]


По словам автора Цзю-бянь-юй-ту монголы восточной части этих округов жили в домах и занимались обработкой земли, а в западной — оставались при своих старых кочевых обычаях 2. [27] Как будет указано ниже, такое положение существовало прежде и среди племён Хи, одна часть которых занималась скотоводством, другая — земледелием, и в большей мере, чем их ближайшие соседи Кидане.


Кто были указанные монголы, мы узнаём из Мин-ши по переводу Покотилова следующее. Когда началось наступление на Китай предводителя восточных монголов Алутая (Аруктай), в юго-восточной Монголии у самой границы Китая ему подчинялось племя урянхайцев. — Очень важное сведение, так как в примечании к нему поясняется, что «под названием Урянхайцев (Улянха) у китайских историков подразумеваются монгольские племена, вошедшие в состав трёх военных поселений (сань-вэй)», упомянутых выше 3. [28]


Нам уже известно, что урянхайцы, временно покинутые Аруктаем, потерпели решительное поражение от китайской армии, предводительствуемой императором годов правления Юн-ло; но после смерти этого императора в 1424 г. Аруктай и его союзники урянхайцы возобновили дружеские отношения с Китаем при императоре годов правления Хун-Си (1424-1425 гг.), который удовлетворил ряд ходатайств материального свойства, возбуждённых перед Пекинским двором урянхайскими главарями 4. [29]


В 1434 г. Аруктай потерпел поражение и был убит ойратским предводителем Тогоном, которому подчинились многие поколения восточных монголов; среди них впервые встречается племя Ха-ла-чжэнь (в китайской транскрипции, несомненно, как говорит Покотилов, Харачин). Это племя упоминалось выше, как связанное с урянхайцами. Действительно, Тогону удалось склонить на свою сторону и урянхайские племена (поколение До-янь и другие). Подчинение урянхайцев ойратам было, однако, временным, так как заступивший место Тогона в 1439 г. ойратский предводитель Эсень в середине 40 гг. XV столетия пришёл в столкновение с урянхайцами трёх военных поселений; для устрашения их Эсень предпринял поход на восточный участок китайской границы, простиравшейся до Кореи. После этого урянхайцы стали служить Усеню в его завоевательных набегах на Китай и пользовались его защитой от Китая: совершая набеги на Китай, урянхайцы отбрасывались китайскими войсками и вынужденные укрываться от преследования китайских войск, искали помощи

(208/209)

ойратов. В 1444 г. урянхайцы вновь потерпели поражение от китайских войск, ойраты не только не оказали им поддержки, но напали сами на своих союзников 1. [30]


Во время большого похода Эсеня на Пекин в 1449 г., когда китайские войска потерпели от ойратов полное поражение и сам китайский император попался им в плен, хан восточных монголов Токтобуха был вынужден принять участие в этом походе, и ему, вместе с урянхайцами, было поручено нападение на Ляо-дун, в тыл китайской армии.


После этого похода могущество ойратов в 1451 г. достигло апогея: власть их простиралась на всю монгольскую степь от страны урянхайцев (Ляо-дуна) до Восточного Туркестана (Хами). Эсень мог расгюряжаться судьбою целых племён: так, по сообщению китайской истории (Мин-ши), одно из урянхайских племён было переселено им на берег Хуан-хэ в местность Мукади 2. [31]


В 1456 г. Эсень был убит, могущество ойратов на время падает, и восточные монголы вновь выступают на первый план в лице Болоя, родоначальника одного из племён Да-дань, как с 1402 г. стали называть себя восточные монголы после смещения Гун Тимура, потомка Юаньской династии. Преемник его Гуйлича назвал себя Хаганом (ханом) и принял новое династийное имя Дадань вместо Юань.


Тогда же в китайской истории появляется имя Ва-ла для обозначения ойратов. Поэтому в Мин-ши имеются отдельные главы: 327 — для истории Да-дань восточных монголов) и 328 — для истории Ва-ла (ойратов) 3. [32]


В эту же 328 главу включена и история урянхайцев (восточных урянхайцев) под наименованием До-янь, одного из трёх военных округов. В ней расвазывается, что после смерти Эсеня урянхайцы завязали дружбу с Болаем и вместе с его посланцами отправляли к китайскому двору своих посланцев, требуя себе таких же подарков, какие назначались Болаю, как предводителю восточных монголов (Да-дань). Урянхайцы причиняли немало хлопот китайкому двору, являясь с данью чаще, чем полагалось по закону (установленному порядку сношений Китая с данниками), и притом не указным путём.


В прежнее время посланцы урянхайцев, как наиболее преданных Китаю из всех монголов, допускались ко двору с данью по три раза в год, но лишь точно указанным путём — через укрепление Си-фын-коу. Ободрённые союзом с Болаем, они стали являться также через Ду-ши-коу и Вань-цюань-вэй и по дороге заниматься грабежом, причиняя немало беспокойства китайским пограничным начальникам 4. [33]


Последним упоминанием у Покотилова относительно урянхайцев является указание на предка Ликдан-хана чахарского, захватившего несколько урянхайских поколений племени Фу-юй. Когда в 1618 г. маньчжуры захватили города Фушунь и Кайюань, то князь Худуньшу, как тогда именовался Ликдан-хан, заключил оборонительный союз против них с китайцами, отдавая своиx слабых союзников (другие монгольские племена) в жертву маньчжу-

(209/210)

рам 1. [34] Очевидно, что в числе этих монголов были и урянхайцы трёх военных поселений (округов), так как они значатся среди подвластных владений маньчжур при первых императорах Дайцинской династии.


Из приведённых данных, собранных Покотиловым из китайских источников по вопросу об урянхайцах (монгольских), можно видеть, что хотя этот автор нигде не упоминает об имени Хи, или Кумохи, на что и трудно было бы рассчитывать вследствие разницы во времени (до трёх столетий), всё же не может быть сомнения, что описываемые им столь подробно урянхайские племена юго-восточной Монголии и по местонахождению и по обычаям и прочим признакам — политическим и хозяйственным, — а также по характеру их сношений с Китаем являются, безусловно, тождественными с прежним племенем Хи, будучи наследниками их былой исторической роли в этом районе, тем более, что эти данные совпадают с тем, что нам известно о связи между Хи (Кумохи) и ранними урянхайцами (улянха). Но сам Покотилов не догадывался о такой связи, иначе он не сказал бы, со ссылками на Санан-Ceцена, что в юго-восточной Монголии речь идёт лишь об оставшихся здесь монголах после возвращения большинства их с падением Юаньской династии на север Монголии 2, [35] а не о таких монголах, которые здесь всегда жили с древнейших времён.


Ничего не говорит об этой связи между Хи (Кумохи) с Урянхайцами (монгольскими) и другой выдающийся синолог д-р Бретшнейдер, который в своем известном труде даёт, под заглавием «Улянха», перевод из указанной главы 328 — округ До-янь Минской истории 3. [36] В данном переводе-изложении говорится, что эта страна (Улянха) лежит на юг от Хэй-лун-цзян (р. Амур) и на север от прихода Юйянсай. Минская география, продолжает Бретшнейдер, заявляет, что страна Улянха граничит на востоке с Хайси (название округа на территории Нюй-чжн, которая была восточным соседом Улянха), на западе — с Кайпин (то же, что Шанду, летняя резиденция Хубилая в восточной Монголии), на севере — с Бэй-хай 4. [37]


Во время Ханьской династии это была страна Сянь-би, в Танский период Тугу-хунь жили на ней, а во время Сун кидане занимали эти места. В течениє Юаньского периода они (страна Улянха) образовали северную часть округа Данин-лу. В 1339 г. император Хун-у учредил в этой стране 3 военных округа: До-янь, Фу-юй и Тай-нин. До-янь простирается от Да-нин на юг до Си-фын-коу и Сюань-хуа-фу. Тзй-нин включает Цзинь-чжоу, И-чжоу, Гуан-нин и простирается до р. Ляо. Фу-юй простирается до Шэньян (Мукдэн), Тиелин и Кайюань.


Эти военные округа управлялись старшинами их собственного народа, не зависели от Минов. Монголы часто вторгались в эту страну, особенно в

(210/211)

течение периода, когда ойратский вождь Йесян (Эсень) правил Монголией. Китайские летописи сообщают также о нескольких восстаниях Улянха против Кнгая. Подробности об этих восстаниях Бретшнейдер опустил, но они были приведены выше. Не говоря о связи между Хи (Кумохи) и урянхайцами и даже не называя имени Хи, Бретшнейдер всё же указывает, что в Ханьской династии страна урянхайцев была Сяньби (от которых, как мы знаем, происходили Хи через Юйвынь), в Танский период Тугу-хунь (также вышедшие из сяньбийцев и также связанные с Хи) жили на ней; во время Сун Кидане (которым подчинялись тогда Хи) занимали эти места. Таким образом, Бретшнейдер был близок к правильному выводу, но не сделал его, так как для него вопрос об урянхайцах был частным вопросом и в его задачи не входило более подробное рассмотрение этого вопроса.


Даже новейший автор Витфогель, к тому же пользующийся компетентным сотрудничеством опытного китайского автора, не сумел вывести из ещё более полного материала надлежащего вывода в смысле отожествления Хи (Кумохи) с последующими урянхайцами, хотя подробно, но раздельно говорит о тех и о других 1. [38] Между тем его труд давал наилучшие возможности для такого вывода, ибо он основан на самом широком использовании китайского текста династийной истории царства Ляо (т.н. Ляо-ши), причём даются многочисленные выдержки из этого источника в дословном и точном переводе 2. [39] Изложение самого труда, исходящее из этого документального матевала, освещает его с помощью обширной литературы, насчитывающей сотни заглавий и почти столько же на европейских, китайском и японском языках авторов, как наиболее осведомлённых и авторитетных комментаторов и исследователей.


В этом труде, содержащем многочисленные данные касательно народа Хи (Кумохи), имеется также несколько упоминаний об Урянхайцах (Улянха, Улянхай) в различных формах транскрипции: Унянгай, Волангай. Тождество обеих форм транскрипции с Улянхай устанавливается в Цяньлуновской редакции Ляо-ши — в этом случае правильно и надёжно.


Эти упоминания касательно Урянхайцев по их содержанию легко могут быть сопоставлены с аналогичными данными касательно Хи, приводимыми в указанном труде. Однако ни Витфогель, ни его китайский соавтор Фын Цзя-шэн не только не делают этого, но, напротив, связывают племена Унянгай (Волангай) именно с западными (Енисейскими) Урянхайцами, по примеру других цитируемых ими авторов, как это определённо утверждается на стр. 98 в следующих словах:


«Унянгай. Это, по-видимому, является ранней записью о племени, называемом монголами Урянхай, Рубруком — Оренгай, лесными урянхитами — Рашид-ад-Дином, китайцами — Улянха к Минское время и Урянхай в настоящее время.» Далее поясняется, что это племя жило далеко к северу от Каракорума в середине XIII стол., славилось снеговой (или ледовой) обувью, сделанной из полированных костей (лыжами — H.K.), которые позволяли

(211/212)

людям племени ловить птиц и зверей (по заявлению Рубрука). Они жили в лесах как охотники и оленеводы. Оли поныне славятся в качестве оленеводов. Они храбро сражались в армии Чингис-хана. Их потомки зашли далеко на восток до р. Шара-Мурень в Минское время 1 [40] и распространились на обширной территории при Маньчжурской династии. Их наилучшие известные представители живут на юг от Центральной Сибири близ истоков р. Енисея между Саянским хребтом и Танну-ула. Их этническое и культурное родство описывается как монгольское Бретшнейдером и Жибертом, тунгусское Рубруком и самоедо-енисейское, смешанное с тюркским, Кастреном и Чаплнчкою.


Таким образом, Витфогель и, очевидно, его китайский соавтор считают, что восточные урянхайцы являются частью енисейских, распространившиеся с запада на восток, но всё же признают, что племя тесно приближается к монгольскому образу жизни, раз Санан-Сецен в «Истории восточных монголов» утверждает, что тысяча урянхайских воинов служила для охраны могилы Чингис-хана в течение значительного периода времени 2. [41]


Из приведённых выдержек труда Внтфогеля и Фын Цзя-шэна видно, что им осталась неизвестной связь между народом (племенем) Хи и восточными (монгольскими) урянхайцами, несмотря на то, что именно эта связь определила присутствие урянхайцев в юго-восточной Монголии, как потомков и преемников народа Хи в этом районе. Многочисленные данные, заимствуемые обоими указанными авторами из Ляо-ши и других источников касательно Хи, позволяют достаточно понять эту связь.


Возьмём факты: на стр. 161 отмечается употребление правителями Ляо повозок Си (Хи), запряжённых животными или подтягиваемых людьми 3, [42] причём на стр. 141 подчеркивается, что Хи и Шивэй (две родственные группы племён) славились уменьем обработки металлов и изготовления повозок (одно поколение Шивэй так и называлось: чернотележные шивэй). Но также сообщается, что племя Унянгай (Улянхай) доставляло царству Ляо в качестве дани возчиков повозок. Это предполагает употребление повозок у самих урянхайцев; едва ли такие повозки могли существовать у западных урянхайцев (охотников-оленеводов Енисея), хотя авторы цитируемого труда, сообщая о доставлении унян-

(212/213)

гай таких возчиков, добавляют указание: с северо-запада. Напротив, восточные урянхайцы, как указывалось в своем месте, широко употребляли подобные повозки. Понятно, что совпадение фактов употребления повозок народом Хи и доставление возчиков повозок племенем Унянгай (Урянхай) гозорит о том, что это один и тот же народ и что указанные урянхайцы были не западными, а восточными. Совпадает и другое указание относительно одного из меньших племён Хи о доставлении им царству Ляо в дань мускусного оленя с сообщением о доставлении племенем Волангай (Урянхай) в дань царству Ляо пятнистого оленя. И в этом случае речь идёт, очевидно, об одном и том же народе, доставляющем дань одинаковыми предметами, несмотря на различие племенных наименований. Имея в своём распоряжении такой конкретный материал, Витфогель и Фын Цзя-шэн всё же не сделали из него надлежащего вывода и связь между народом Хи и т.н. монгольскими урянхайцами для них осталась неизвестной, так что, признавая наличие этой народности (урянхайцев) в юго-восточной Монголии, они продолжали считать их представителями (частью) западных (енисейских) урянхайцев, перешедших на восток.


Выше была приведена цитата из работы японского автора С. Вада, в которой дано отожествление (и, безусловно, правильное) наименования Сань-вэй-дада, т.е. датань трёх военных округов, с урянхайцами (монгольскими). В русской литературе также были попытки таких отожествлений дада с урянхайцами, по крайней мере для известной части дада.


Известный исследователь Н.А. Аристов в ценной работе «Заметки об этическом составе тюркских племен и народностей» упоминает об этом. Он пишет: «На востоке смежно с принадлежавшими к тунгусскому племени (ныне доказана принадлежность киданей к монгольскому племени — Н.К.) и обитавшими в южной Маньчжурии киданями, кочевали около Шара-Мурени Татаби, которые, по-видимому, были известны у китайцев под именем Кумохи или Хи (в подтверждение делается ссылка на орхонские надписи — Н.К.). В эпоху Чингисхана эти же Хи являются под именем белых тата у китайцев и онгутов, у монголов в той же почти местности, где и ныне составляют совершенно обмонголившийся аймак Оннют. На северо-западе земли Хи примыкали в IX в. к кочевьям татаней; вероятно, это огуз-татары орхонских надписей, т.е. племя татарское, удержавшееся на границе между Маньчжурией и Монголией до времён Чингис-хана. По именам беков и по отнесению татар Рашид-ад-дином к особой от монгол группе народов, представляется вероятным считать татар племенем тюркским» 1. [43]


Этот последний вывод Н.А. Аристова является ошибочным и татар действительно надлежит принимать, безусловно, за монголов и отожествлять их с шивейцами, которые также были монголами. Но интересным является сближение Н.А. Аристовым Хи с белыми тата.


Тата, это в сущности татань, о которых Н.А. Аристов упоминает далее. О трёх отделах тата говорят китайский автор XIII в. Ман-хун, переведённый В.П. Васильевым 2. [44] Первая глава (параграф) этого перевода начинается так:

(213/214)

земля, в которой в первый раз являются татары, лежит на северо-запад от киданей. Их поколение происходит от шатосцев и составляет особый род, а потому и не было известно при прежних династиях. Они разделяются на три вида: чёрных, белых и непокорных (диких). Далее идёт описание внешности и образа жизни каждого из этих трёх видов (татар).


Г.Е. Грумм-Гржимайло комментирует это деление дада на три отдела так: белые дада, иначе вангу, т.е. онготы пли онгуты (ныне оннюты), — это шато; чёрные дада — зто мэнгу; дикие или непокорные дада — урянхи, шуй-дада и хэй-шуй дада 1. [45]


То, что поколение дада (татары) по буквальному смыслу китайского текста происходит от шатосцев, которые составляли подразделение тукюе, даёт повод Аристову считать тюрками Хи (татаби). Однако такое предположение теперь надлежит также совершенно отвергнуть, так как монгольская принадлежность Хи является не менее точно установленной, как и татань (татар) Г.Е. Грумм-Гржимайло, впрочем, сомневается в правильности сближения Н.А. Аристовым белых дада с Хи на том основании, что Хи упоминаются в китайской истории с конца X в., т.е. одновременно с онгутами, и позднее, под 1162 г., когда их восстание было подавлено чжурчженями 2. [46]


Подобное возражение Г.Е. Грумм-Гржимайло не может считаться убедительным, так как в китайской историографии зачастую наблюдалось, что старое и новое наименования одного и того же народа или племени употребляются параллельно и одновременно; это видно и на примере названия Улянхай, которое, нссомненно, является вторым наименованием народа Хи или определенной группы племён этого народа. Так, оба этих наименования употребляются параллельно и одновременно в Ляо-ши и в других китайских исторических источниках. То же могло быть и в отношении одновременного употребления наимекований Хи и онгутов, тем более, что в Мэн-гу-ю-му-цзи 3 [47] при описании онгутского аймака прямо говорится, что в начале Минской династии здесь был учреждён под управлением старшины племени Урянх военный вассальный округ, потом земля эта подпала под власть монголов, т.е. позднейших монголов, тогда как урянхи, будучи также монгольского происхождения, принадлежали к числу ранних монголов. Оннютский аймак на юге граничил с аймаками Карциньским и Аоханьским, которые, как п аймак Найманьский, принадлежали племенам Хи, а потом частично или целиком вошли в состав трех военных округов урянхайцев.


Отвергая толкование Н.А. Аристова, что белые тата (дада) обозначали Хи — у китайцев и онгутов — у монголов, Г.Е. Грумм-Гржимайло предполагает отожествлять диких или непокорных дада с урянхами, шуй-дада, т.е. речными дада, и хэй-шуй-дада, т.е. черноречными (Амурскими) дада.


Если учитывать, что урянхайцы это Хн, а Хи, будучи ранними монголами, были родственны шивейцам, которые новейшими исследователями отождествлялись с татарами орхонских надписей, т.е. дада или дадань, то подобное сближение между Хи — урянхайцами и дада (татарами) является вполне допустимым, но с оговоркою, что в этом случае речь идёт об особой группе дада

(214/215)

татар), а не о всём этом народе в целом. Передвижение части дада (татар) к Инь-шаню, где они могли оказаться в непосредственной близости с Хи, т.е. с урянхайцами, и частично смешаться с ними, также оправдывает предположенное сближение. Какая именно часть дада (татар) может отожествляться с Хи — урянхайцами, это остается ещё спорным вопросом; возможно, что для этого имеется больше оснований по отношению к диким или непокорным дада (татарам) в виду исторически доказанных свободолюбивых склонностей Хи-урянхайцев, которые упорно защищали свою независимость и против китайцев и против киданей царства Ляо.


Последний вопрос, который надлежит рассмотреть, это вопрос о самом имени улянхай (урянхай). Впоследствии это имя получило широкое распространение среди народов (племён) алтайской группы языков и даже как бы утратило специальное этническое значение, превратившись в прозвище (кличку) или просто в нарицательное слово для обозначения обнищалого угнетённого народа. А так как именно в таком подчинённом и обеднённом положении оказались в позднейшее время обитатели урянхайского (верхне-енисейского края), то за ними и закрепилось такое наименование 1. [48] Но раньше положение восточной группы урянхайцев, бывших хисцев, было иным, и в то время, несомненно, это имя имело определённое этническое содержание. Но когда оно впервые появляется в китайской литературе и в какой форме?


На этот вопрос удачный ответ даёт своевременная догадка Л.Л. Викторовой, которая в своей диссертации «Раннее расселение монгольских племён» (Л., 1952 г.) предлагает рассматривать известное в китайской литературе VII-VIII вв. наименование владения Улохоу как первоначальную китайскую форму последующего наименования Улянха. Владение Улохоу, расположенное в верховьях Амура, как раз соответствует той местности, где в эпоху Чингис-хана и в предшествующее время было местонахождение племени (поколения) Улянха (Урянхат, Урянхит «Сокровенного сказания»). Данные «китайских династийных историй (Вэ-шу, Вэй-ши, Тан-шу) об этом владении полностью соответствуют описанию урянхайцев данной группы в эпоху Чингис-хана и ранее этого времени. Поэтому необходимо считать, что догадка Л.Л. Викторовой вполне подтверждается историческими и этнографическими свидетельствами, которыми мы располагаем. Она может опираться также на археологические свидетельства. В китайских источниках описываются древние погребения правителей Северной Вэйской династии в этой стране Улохоу. Династия Северная Вэй произошла от сяньбийских предков, которые являлись ранними монголами и вышли из этой местности. От сяньбийцев же происходили и уроженцы Улохоу, бывшие также монголами, как и известные нам Хи — урянхайцы. Таким образом, археологические данные не только утверждают прямую связь между Улохоу и их сяньбийскими предками, но и устанавливают такую же связь между Улохоу и Хи — урянхайцами, происходившими от тех же сяньбийских предков. С этой точки зрения можно сказать, что Улохоу скорее всего и является ранней китайской формой наименования Улянха (Урянхай), которая, как известно, получила столь шнрокое распространение впоследствии и дошла до наших дней. Вместе с тем мы

(215/216)

должны признать, что это имя распространилось с востока на запад, а не в обратном направлении, как продолжали думать многие авторы и как утверждают новейшие авторы Витфогель и Фын Цзя-шэн. Об этом говорит самый факт столь раннего появления этого имени в форме Улохоу на востоке для обозначения восточных (монгольских урянхайцев). На западе в то время и ещё долгое время спустя существовало наименование Дубо (в китайской транскрипции), в котором видят прототип современного наименования западных урянхайцев — Тува (тувинцы), ранее более известных под именем тех же урянхайцев.


Заканчивая на этом предлагаемый комментарий, вполне уместно повторить тот вывод, который подсказывает вновь найденный текст энциклопедии Юань-цзянь-лэй-хань, как нужное и своевременное, добавленное к текстам, использованным Н. Бичуриным, о прямой связи между горными жунамн — Юй-вынь, Хи — Урянхай, и о существовании более древней и значительной восточной (монгольской) ветви урянхайцев.



[1] 1 Г.Н. Потанин. Очерки Северо-западной Монголии. IV, СПб, 1883. стр. 664. [2] 2 Из Нерчинска в Китай с караваном в 1871-1872 гг. Записки Русского Географического Общества, по отделению этнографии, т. XXXIV, 1909, стр. 593-630. [3] 3 Цитируется по Грумм-Гржимайло. Западная Монголия и Урянхайский край, т. II, Ленинград, 1926, стр. 579, прим. 2. [4] 1 В «Заметках о путешествии в Китай казака Петлина». Записки Восточного отделения Русского археологического общества, 1892, VI, вып. IV, стр. 307. [5] 2 Цитируется по Г.Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. II, стр. 153, прим. 4. Наименование широмонголов носит группа монголов, живущая в Амдо и Каме (Северо-восточном Тибете), которая проникла сюда в начале XVII в. с востока из Ордоса. [6] 3 История первых четырёх ханов из дома Чингисова. СПб, 1829, стр. 41. [7] 4 Г.Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. II, стр. 578, прим. 2 (продолжение на стр. 579). [8] 5 П.С. Попов. Записки о монгольских кочевьях. Мэн-гу-ю-му-цзи, СПб, 1895, прим. 35 на стр. 171. [9] 6 Г.Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. II, стр. 20, прим. 3. [10] 7 Г.Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. II, стр. 578, прим. 2. Ссылка на Си-чжай-оу-дэ относится к стр. 199 Мэн-гу-ю-му-цзи. [11] 1 Г.Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. II, стр. 578, прим. 2. [12] 2 П.С. Попов. Указ. соч., стр. 198-199. [13] 3 Г. Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. 11, стр. 578, прим. 2. [14] 4 Sсhott. Üser die ächten Kirgisen. Berlin, 1865, стр. 461. Шотт также считал этих урянхайцев за енисейских тюрок. Но Палладий, по-видимому, отделял их от тюрков, так как называл их особо в ряду трёх племен: урянхай, хакас и кэргиз. [15] 5 Б.Я. Владимирцов. Общественный строй монголов. Ленинград. 1934, стр. 57, 66, 68, 77, 78, 87, 90, 155. [16] 1 Б.Я. Владимирцов. Указ. соч., стр. 90, 155. [17] 2 П.С. Попов. Указ. соч., стр. 13. [18] 3 Г.Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. II, стр. 578. [19] 1 De Guignes. Histoir générale des Huns, des Turcs, des Mongols et des autres tartares occidentaux, avant et depuis, j.c. jucqu’a présent, изданный в Париже в 1756 г. [20] 2 Кай-пин-фу то же Шан-ду в Восточной Монголии, как указывает д-р Бретшнейдер. [21] 1 П.С. Попов. Указ. соч., стр. 12 с примечаниями 94 и 95. [22] 2 Там же, стр. 196. [23] 3 Там же, стр. 13. [24] 4 Там же, стр. 199. [25] 5 Д. Покотилов. История Восточных монголов в период династии Мин. 1368-1634. СПб, 1898. [26] 1 Д. Покотилов. Указ. соч. стр. 15. [27] 2 Там же, стр. 18. [28] 3 Там же, стр. 40. [29] 4 Там же, стр. 47. [30] 1 Д. Покотилов. Указ. соч., стр. 61-62. [31] 2 Там же, стр. 65 и 83. [32] 3 Там же, стр. 32. [33] 4 Там же, стр. 90. [34] 1 Д. Покотилов. Указ. соч., стр. 213. [35] 2 Там же, стр. 15. [36] 3 Е. Bretschneider. Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources, 1888. См. переизданную фототипию, 1937 г. [37] 4 Бэй-хай, букв. Северное море. Обычно этим именем по-китайски обозначается озеро Байкал, но в данном случае это название означало близкую большую реку, вероятно, т.н. Юйини, о которой говорится в описании страны Улохоу (Н. Бичурин. Собрание сведений..., гл. II, стр. 98, в переиздании — гл. II, стр. 80). [38] 1 Wittfogеl К.A. and Feng Chia-sheng. History of Chinese society Liao (907-1125). Philadelphia the American philosophical society, 1949. [39] 2 Пишущий эти строки ряд таких выдержек проверил по китайскому оригиналу, и перевод их оказался вполне правильным. [40] 1 Здесь нашими авторами, Витфогелем и Фын Цзя-шэном, делается ссылка на японского автора Вада, который в своей работе, изданной на английеком языке: The natives of the lower reaches of the Amur river as represented in chinese records, стр. 101, прим. 1 цитирует из корейского текста Ичио-силлох под 1448 г. сообщение: Войска под начальством ойратской Эсеня напали на Сань-вэй-датань и также на дикие племена, населявшие Лао вэнь-цзян и Циливэй. Дикари упорно сопротивлялись и, будучи разбиты, войска Эсеня отступили. Из пояснений к этому тексту видно, что Сань-вэй-датань — это урянхайцы на восток от Хинганских гор, Лао-вэнь-цзян есть Наовэньцзян, или река Нонни, и Циливэй — это гиляки, в то время бывшие в большой силе и простиравшиеся на запад до озера Саргу (Сань-лун), как говорит тот же японский автор. [41] 2 Schmidt. Geschichte der Ost-Mongolen... St-Pet., 1829, стр. 408. [42] 3 Лёгкая повозка, ведомая человеком и верблюдом, о которой упоминают Цидань-гочжи (автор Йе Лун-ли) и Сы-ма Гуан, в Тун-цзянь-ган-му, как полагают, была взята киданями от Си (Хи) и употреблялась правителями Ляо. Так, в тексте Ляо-ши, гл. 4, упоминается под 945 г., что император при нападении китайской армии сел в повозку Си (Хи) и отступил более чем на 10 ли (там же, стр. 114). [43] 1 Живая старина, 1896, вып. 3-4, стр. 295, отд. оттиск, стр. 21. [44] 2 В.П. Васильев. История и древности восточной части Средней Азии. Полное описание монголо-татар (перевод «Мэн-да-бей-лу»). Труды ВОРАО, СПб, 1857, ч. IV, стр. 216-235 указанного труда. В конце сочинения стоит надпись: Сочинение Мэн-хун при Сунской династии. [45] 1 Г.Е. Грумм-Гржимайло. Указ. соч., т. II. стр. 380. [46] 2 Там же, прим. 1 к стр. 380. [47] 3 П.С. Попов. Указ. соч., стр. 27. [48] 1 Трактовку автора статьи о происхождении названия «урянхайцев» применительно к населению бассейна Верхнего Енисея редколлегия считает весьма спорной.

[Erchis]

Китайские известия о народах

http://vce-znau.ru/navigate/index-7850.html

 

 

И. В. КЮНЕР

КИТАЙСКИЕ ИЗВЕСТИЯ О НАРОДАХ

ЮЖНОЙ СИБИРИ, ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

www.bulgari-istoria-2010.com/booksRu/I_Kjuner_Kitaiskie_svsdenija.pdf‎

 

http://www.protobulgarians.com/Polezni%20knigi/Index%20-%20Polezni%20knigi.htm в формате doc

 

http://lib.znate.ru/docs/index-279663.html?page=2

 
Карелина Е.К. История тувинской музыки от падения династии Цин и до наших дней

Происхождение данного этнонима исследователи чаще всего связывают с племенами дубо (тубо, тупо), упоминаемыми в китайской хронике «Таншу». Дубо жили в I тыс.н.э. на территории восточной части Тувы в верховьях Енисея и в районе озера Хубсугул. Академик Н. Абаев подвергает сомнению данную точку зрения, по которой дубо выдвигают в качестве прямых этнических предков западных танну-урянхайцев (а также их идентификацию со сходными для китайского языка этнонимами ту бас, туфа, тубо, туба)^п.

Вариантами самоназвания тыва считают тува, тубо, туфа, тума, туха. С ними очевидны связи таких этнонимов, как тубалары (этническая группа в составе современных алтайцев), тофалары (современный этнос Восточной Сибири), тумат (родовое имя, распространенное в Туве). Существует точка зрения, по которой слова туба и йыш являлись в прошлом синонимами (означая «тайга; чернолесье; горы, покрытые лесом»), а параллель тыва кижи (тувинск.) — тыы киситэ (якутск.) сводится к понятию «горный человек»¹².

По поводу других этнонимов — урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты — в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны. Самоназвание тувинцев — тыва—далеко не сразу было принято соседними народами: вплоть до начала XX века в монгольских и российских официальных и исторических документах фигурировали либо урянхайцы, либо сойоты. Хакасы и алтайцы называли тувинцев соянами. Происхождение этнонима урянхайцы — вероятнее всего, идет от китайского улянха, улянхай. Так называли одно из монгольских племен Юго-Востока Внешней Монголии, потомков древних дун-ху и хи¹³. Именно этот этноним дал название старой Туве — Танну-Урянхай, Урянхайский край.

Другой вариант объяснения, идущий от Сыма Цяня, — название горы Ухуань, где осела часть протомонгольских племен дун-ху. Есть и другие мнения. О хойин-урянхах (лесных урянхатах) писал Рашид-ад-Дин, об оренгаях в составе кыргызов сообщал В. де Рубрук. По Ли Далуну, название «Урян- хай» появилось в эпоху Цин. Известно, что в X-XII вв. урянхаты заселили северо-восточные земли Монголии и Забайкалья, составили большое войско (из 1000 всадников), охранявшее заповедное место с останками Чин

¹¹ Абаев Н.В. Этноисторические аспекты «Урянхайской проблемы» в снязи с «Урянхайским пограничным вопросом» // Научные труды Тывинского гос. университета. Вып. 2. Т. 1. Кызыл, 2005. С. 46-52.

¹² Ксенофонтов Г. Урянхай — сахалар. Иркутск, 1937. С. 62-64.

¹³ Более подробно об упоминаемых в данном разделе племенах молено познакомиться по текстам работ ученых разных стран и времен, собранных в антологии «Урянхай: Тывадептер» (М., 2007-2008).


15

гисхана в Бурхан-Халдуне.

 

 

Карелина Е.К. История тувинской музыки от падения династии Цин и до наших дне

[Erchis]

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА
http://ir.minpaku.ac.jp/dspace/bitstream/10502/4192/1/SER91_002.pdf
Проблема происхождения тувинского этноса долгое время принадлежала к числу наиболее сложных и спорных аспектов этнической истории Центральной Азии. Начиная со второй половины ХХ в. эта проблема привлекала к себе пристальное внимание ученых-тувиноведов. Одна за другой рождались гипотезы, высказывались догадки и предположения, исследовались различные стороны этнической истории тувинцев. Этот неизменный, не угасающий до наших дней интерес объясняется многими причинами, в особенности тем обстоятельством, что письменными источниками засвидетельствовано существование тувинцев под разными названиями. В более ранний период (XVII — XVIII вв.) они были известны под названием урянхи (урянхайцы - М. М.), в более поздний (XIX — начало ХХ в.) — сойоты.

Неослабевающий интерес к этнической истории тувинцев вызван также той своеобразной ролью, которую играли предки современных тувинцев в исторических судьбах целого ряда народов и племен древности

и средневековья. Немаловажным является и то обстоятельство, что в настоящее время тувинцы проживают на территории трех стран — России, Монголии и Китая.
Основоположниками изучения этнической истории тувинцев по праву являются русские ученые XIX — XX вв. — Н. Я. Бичурин (1950, 1953), Г. Н. Потанин (1883), Г. Е. Грумм-Гржимайло (1926), Н. Ф. Катанов (1903); а в советское время — А. П. Окладников (1957), Д. Г. Савинов

(1985), Н. А. Сердобов (1971), С. И. Вайнштейн (1957, 1969, 1988) и

другие, внесшие наиболее весомый вклад в разработку этой проблемы. Достоянием современного тувиноведения стали также работы ряда

тувинских исследователей, в которых приводятся ценные исторические и этнографические сведения, позволяющие уверенно утверждать, что, по крайней мере, во второй половине XVII в. тувинцы уже обитали на территории нынешней Республики Тыва, либо по соседству с ней
(Маннай-оол 2004; Монгуш 2002:13-21).

Существенное значение для изучения вопросов этнической истории тувинцев имели сочинения китайского историка Сымацяна, ряда тюркских

и арабо-персидских авторов, таких как Гардизи, Махмуда Кашгарского, ал-Марвази, ал-Идриси, Рашид ад-Дина и других. Их труды во многом



17



способствовали раскрытию этногенетических связей тувинцев и некоторых сторон их этнической истории.

В 1950-60-е годы достаточно активно проводились исследования археологов, этнографов, историков и языковедов в области изучения проблемы происхождения тувинского этноса. Результаты этих исследований показали, что основное ядро тувинского этноса или, по крайней мере, один из основных компонентов, вошедших в его состав, имеют центральноазиатское происхождение. Вместе с тем было признано, что вопрос о более точной локализации основного этнического ядра тувинцев остается еще недостаточно изученным.
Ценные данные по вопросам этнической истории тувинцев содержит второе издание первого тома «Истории Тувы», написанное коллективом ученых, на протяжении нескольких десятилетий занимавшихся исследованием Тувы (2001).

Перечисленные материалы и источники служат прочным фундаментом для выявления главных этапов этнической истории тувинцев. К настоящему времени определились основные этапы становления и формирования тувинского этноса, растянувшиеся по времени на несколько веков, в течение которого каждая новая историческая эпоха, приходившая на смену старой, непременно вносила свои этнические компоненты в этногенез местных племен Центральной Азии и Южной Сибири.

Находки древнейших археологических памятников свидетельствуют, что в своем историческом развитии племена, населявшие Туву еще в каменном веке, были тесно связаны с широким культурным ареалом; особенно активными были культурные контакты жителей горно-степных территорий с Центральной Азией, а горно-таежных районов — с Южной Сибирью. Обнаруженные здесь памятники позволяют утверждать, что территория современной Тувы, особенно ее южные и центральные районы, были заселены людьми еще в глубокой древности. Здесь, в частности, были найдены архаические каменные орудия типа ручного рубила, которые по археологической типологизации относятся к ашельскому времени – 400-100 тыс. лет назад. В то далекое время в Туве обитали небольшие группы охотников-собирателей, которые по мере необходимости двигались за стадами диких животных. Они жили в небольших примитивных хижинах и шалашах и, возможно, в пещерах. Культуру ашельцев специалисты относят к нижнему палеолиту — заре человеческой истории (История Тувы 2001:8).

Значительно больше находок относится к более позднему времени, получившему название «мустье» и датируемому обычно в пределах 100
— 40 тыс. лет назад, — времени обитания неандертальцев. Памятники



18

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




этого периода лучше всего изучены на юге республики — в долине реки Саглы; известны они также в Центральной Туве. Важную роль в их открытии сыграла Саяно-Тувинская экспедиция Академии наук СССР, руководимая А. Д. Грачом (1969:54). По материалам этой экспедиции трудно восстановить хозяйственную деятельность и быт тогдашних обитателей Тувы. Можно лишь предположить, что социальная организация общества была достаточно сложной: складывались прочные сплоченные коллективы, возникали группы общин, пользующихся сходным инвентарем на обширных территориях, что позволяло некоторым ученым видеть в этом сходстве существование определенных археологических культур. Уровень развития общества и людей, соответствующий мусьтерским охотникам и собирателям, был сравнительно высоким (История Тувы

2001:14).

Приблизительно 35 тыс. лет назад человек современного типа, т. е. homo sapiens, сменил неандертальцев, в результате чего верхнепалеолитическая технология сменила мустьерскую. На основании находок памятников верхнего палеолита в Туве можно сделать вывод, что ее обитатели жили небольшими родовыми общинами, занимаясь охотой и собирательством. Свои орудия они по-прежнему изготавливали из камня, рога, кости и дерева приемами отбивки и мелкой подправки. Верхний палеолит с точки зрения общественного развития — эпоха становления первобытно-общинного и родового строя. Археологические материалы, прежде всего типы орудий и способы их изготовления, не отражают различия в социальных структурах, но фиксируют дальнейший процесс развития человека — их изготовителя. Усложняются конструкции жилищ при сохранении чума. Вероятно, были и поселения из нескольких жилищ, как это наблюдалось в некоторых других районах Сибири.

В эпоху позднего палеолита создавались и вызревали предпосылки для еще более быстрого прогресса в новом каменном веке. Совершенствование орудий труда, сооружение жилищ делало людей более приспособленными к любым неблагоприятным условиям природной среды. На территории Тувы известно несколько десятков позднепалеолитических стоянок; они обнаружены также на Алтае, в Монголии, Прибайкалье и Китае.

Вслед за палеолитом наступил переходный период в истории человечества, в том числе в жизни племен Тувы, получивший название мезолита. Начало его связывают с наступившим около 8300 лет назад потеплением климата и отступлением ледников, в результате чего бывшие тундростепи заросли лесами, некоторые крупные животные (мамонты) вымерли, других (бизонов) стало меньше, северные олени отошли в



19



тундру и горные массивы; увеличилось количество лесных видов, таких как лось, которые требовали иных способов охоты, что привело к распространению лука и стрел с каменными наконечниками. Увеличилась влажность, появились мелкие речки, стойбища людей стали более кратковременными, появилась специализация в охоте на определенных животных, в частности, на козерога. Именно на него охотились обитатели позднепалеолитической стоянки напротив устья Хемчика; там обнаружены очаги, выкладки из камня, кости козерогов, орудия, кремневые наконечники стрел (там же:21). В южных и центральных районах Тувы найдены следы деятельности людей этого времени: они продолжали вести охотничье-собирательский образ жизни, постепенно совершенствуя орудия труда, изготовленные в основном из камня.

На смену мезолиту 6-5 тыс. лет назад в Евразию пришел неолит, сыгравший важную роль в истории хозяйства и культуры народов данного региона. К этому времени люди уже расселились почти по всей Сибири, достигнув берегов Ледовитого океана. В Туве, как и в других районах мира, появилось гончарство, что знаменовало новую ступень развития. Был освоен производственный процесс, связанный с применением огня, давший в руки людей нечто совсем новое, чего не существовало прежде в природе: керамическую посуду и другие изделия из глины, приобретшие долговечность и прочность камня (там же:24).

Вслед за неолитом наступил энеолит, или медно-каменный век, а затем эпоха бронзы. В это время люди научились использовать медь (и другие самородные материалы), а также ее соединения с мышьяком и оловом, получая бронзу. Произошло освоение огромного степного пространства; массовое распространение получили курганные обряды захоронения. Устанавливались разнообразные контакты между различными группами, которые привели к сложению подвижных форм скотоводства и знакомству с достижениями раннеземледельческих цивилизаций, расположенных на пограничье с Великим поясом степей. Это влияние через посредство диффузии и миграции какой-то части населения из первоначальных очагов становления степного скотоводческого хозяйства достигло и Саяно-Алтайского нагорья.

В конце III тыс. до н.э. на территорию Тувы проникла первая волна этих мигрантов, материальная культура которых была близка к афанасьевской, названной так в честь могильника, расположенного у Афанасьевой горы в Хакасии. Исследователи полагают, что афанасьевцы были первыми людьми, принесшими на юг Сибири производящие формы экономики. Они хорошо знали домашних лошадей, овец, коз, крупный рогатый скот, в том числе и яка. Антропологический тип и характерные



20

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




особенности материальной культуры афанасьевцев позволяют связывать их происхождение с древнеямской культурно-исторической областью, занимавшей во второй половине IV-III тыс. до н.э. все восточно-европейские степи от Дуная до реки Урал (Алексеев 1974:390).

Антропологический тип населения Тувы неолита и бронзы из-за ограниченного количества находок костных останков людей еще недостаточно изучен. Но большинство исследователей считают, что здесь обитали люди древнего европеоидного типа (История Тувы 2001:37).

VIII-III вв. до н.э. характеризуются проникновением на территорию современной Тувы новых племен, которые в значительной мере вытеснили прежних жителей Верхнего Енисея. В их хозяйстве, культуре, быте и даже в языках было много общего, что позволило ученым назвать их общинный мир скифо-сибирским, так как наиболее известными среди них были скифы, которые по сведениям древних источников, населяли бескрайние степи от Дуная на западе до Ордоса на востоке. Сходство в культурах племен скифо-сибирского мира прежде всего проявилось в типологической близости курганного обряда захоронения, в типах оружия, конском снаряжении и в особенностях стиля искусства, который был определен специалистами как «звериный стиль». Вместе с тем в их огромном ареале было выделено много вариантов, отличавшихся друг от друга локальными особенностями, что не позволило рассматривать культуры этих племен как нечто безусловно единое.

В расовом отношении население Тувы в этот период, как и в предыдущий, было европеоидным (Алексеев, Гохман 1986:103). При скифах был совершен переход от оседлых пастушеско-земледельческих форм хозяйства к кочевому скотоводству, которое с тех пор стало основным занятием населения Тувы на протяжении 2,5 тыс. лет. Впоследствии кочевое скотоводство во многом определило и формы быта, культуры, искусства и религиозных верований местных племен. Археологические раскопки позволили установить, что в скифское время в Туве разводили почти все основные виды домашних животных: овец, коров, лошадей, верблюдов. Излюбленным блюдом местных племен была баранина, а овечья шерсть шла на изготовление одежды, выделку шерстяных тканей и войлока. Особую роль в жизни людей играла лошадь: она служила транспортным животным, в том числе для верховой езды, источником получения кумыса, мяса, конского волоса. Лошадь занимала важное место в системе религиозно-культовых представлений, в обрядах сакрального характера, была одним из главных образов в изобразительном искусстве и мерилом богатства. Знатных людей после смерти погребали с конем, чтобы он благополучно сопроводил своего хозяина в загробный



21



мир (История Тувы 2001:41; Даржа 2003:5).

Благодаря развитию металлургии бронзы и внедрению железа широкое распространение получило ирригационное земледелие, требовавшее сооружения и поддержания сети оросительных каналов. Остатки проса, ячменя, пшеницы и каменных жерновов, найденных в курганах VII-III вв. до н.э., свидетельствуют о значительной роли земледелия в скифское время.

Определенную роль в хозяйственной жизни племен Тувы играли охота и собирательство. Объектами охоты были медведи, маралы, кабаны, горные козлы, кабарга и другие звери, а также дичь; а объектами собирательства – ягоды, коренья, орехи и т. д.

Относительно одежды можно сказать следующее. Судя по одежде, найденной в курганах Алтая и Тувы, население носило короткие кожаные и меховые кафтаны, полусапожки, островерхие войлочные и меховые шапки, штаны из шерстяных тканей, кожи и меха. Существенной разницы в покрое мужской и женской одежды не было. Известны также длиннополые кафтаны с очень узкими рукавами, фрагменты костюма из собольего меха, покрытого шелковой материей, с нагрудником и туникообразный распашной войлочный мужской кафтан. Исследования известного тувиноведа С. И. Вайнштейна показали, что этот кафтан по покрою аналогичен тувинскому войлочному дождевику — хевенек

(1991:185-186).

Мнения ученых относительно социально-экономического строя скифов существенно расходятся. Одни считают, что они находились на последней ступени разложения первобытно-общинного строя. Другие трактуют его как примитивное государственное образование, третьи — как переходный период от союза племен к первичному государству рабовладельческого типа (История Тувы 2001:44). Однако многие из них едины в том, что племена, жившие в Туве в скифское время, составили этническое ядро тувинского этноса. Отголоском этой эпохи, сохранившимся по сей день, являются элементы скифского «звериного стиля», постоянно присутствующие в традиционном декоративно-прикладном искусстве современных тувинцев.

Археологические и палеонтологические исследования выявили, что во II в. до н.э. на территорию Тувы и сопредельных регионов проникли довольно сплоченные и воинственные племена, которые имели не только иную форму материальной культуры, но и другой внешний облик. Оказавшись под натиском пришельцев, часть прежнего населения навсегда покинула обжитые места, а оставшиеся покорились им, восприняли их образ жизни и культуру и даже стали смешиваться с ними.



22

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




В «Истории Тувы» по этому поводу говорится, что крупные перемещения кочевых племен и обусловленные ими этнодемографические
и культурные процессы были вызваны бурными политическими событиями

в степях Центральной Азии, начавшимися в конце III в. до н.э., когда там сложился могущественный племенной союз, известный из китайских источников под названием хунну (сюнну). В короткий срок хунну, возглавляемые шаньюем (правителем) Модэ (206-174 гг. до н.э.), одержали ряд решающих побед над местными племенами и расселились на обширном пространстве, включая территории современной Монголии, Забайкалья и Тувы. Затем Модэ выступил против Китая, где в то время правила династия Хань. Сильная китайская армия не смогла противостоять хунну; последние вынудили китайцев выплачивать им дань (2001:50).

Образование государства хуннов было результатом развивавшегося процесса классообразования среди значительной части кочевых племен Центральной Азии. В государственном устройстве хунну многое позаимствовали у Китая, например, они разделили высшие военные и административные чины на правых и левых, поделили кавалерию на четыре части в соответствии с частями света, при котором каждая часть имела одномастных лошадей.

В процессе постоянных грабительских набегов на соседние племена родоплеменная знать хунну постепенно превращалась в военно-аристократическую верхушку, противопоставлявшую себя массе рядовых кочевников-скотоводов. Хуннам были известны элементы рабства, но рабовладельческие отношения в целом были неразвитыми и имели патриархальный характер. Основу хозяйства составляло кочевое скотоводство, ценные сведения о котором приводит известный китайский историк Сымацян: «Обитая за северными пределами Китая, (хунны - М. М.) переходят со своим скотом с одних пастбищ на другие. Из домашнего скота более содержат лошадей, крупный и мелкий рогатый скот; частью разводят верблюдов, ослов, ишаков и лошадей лучших пород. Перекочевывают с места на место, смотря по приволью в траве и воде… Начиная с владетелей, все питаются мясом домашнего скота, одеваются его кожами, покрываются шерстяным и меховым одеянием» (Бичурин

1950:39-40).

Наряду со скотоводством хунну занимались охотой и частично земледелием. Жили они в неразборных сферических плетеных шалашах, покрытых войлоком, которые при необходимости перевозились на телегах (Вайнштейн 1976). Вопрос о языке хунну до сих пор остается спорным, хотя, как считают исследователи, их племенной союз был этнически неоднородным и, возможно, включал тюркоязычное население (История



23



Тувы 2001:52).

Однако могущество хунну было недолговечно. В начале 70-х годов 1 в. до н.э. их державу настиг глубокий кризис, вызванный внутренними социальными противоречиями, экономическими трудностями и военными поражениями, что послужило благодатной почвой для восстания порабощенных племен. Китайская летопись сообщает, что «динлины, пользуясь слабостью хунну, напали на них с севера, ухуаньцы вступили на землю их с востока, усуни с запада. Эти три народа порубили несколько десятков тысяч человек и в добычу получили несколько десятков тысяч лошадей и великое множество быков и овец» (Бичурин

1950:82).

В середине 1 в. до н.э. держава хунну окончательно раскололась на северную и южную. Шаньюем южных хунну стал Хуханье, а его брат Чжичжи возглавил северных хунну, во владения которых попала территория Тувы. Но междоусобицы и восстания местных племен, напротив, усилились и в конечном счете привели к окончательной гибели государства северных хунну. Китайские источники засвидетельствовали это событие так: «Южные поколения напали на них (хунну — М. М.) с лица, динлины произвели набеги с тыла; сяньбийцы ударили с восточной, владения Западного края — с западной стороны. После сего северные хунну не могли сами собой восстать и далеко уклонились» (там же:26).

Население Тувы в эпоху гуннов (хунну) отличали монголоидные черты, характерные для так называемого южно-сибирского антропологического типа, представленного ныне киргизами, казахами и хакасами. Ученые находят в этом отражение смешения аборигенных жителей Тувы скифского времени с пришедшими в гунно-сарматскую эпоху из Центральной Азии монголоидными племенами. Изучение антропологических материалов крупного могильника в урочище Кок-Эль на западе Тувы показало, что средняя продолжительность жизни у похороненных была следующая: у мужчин — 38,4 года, у женщин — 37,9. Сравнительно велика была детская смертность, так как 22 могилы из всех содержали останки детей (История Тувы 2001:54). Хотя кокельцев отличала от предшествующего населения выраженная монголоидность, но имелась и заметная примесь европеоидного компонента, генетически восходящего к населению скифского времени (Алексеев, Гохман 1986:87).

В конце 1 в. до н.э. на политическую арену Центральной Азии вышли многочисленные племена скотоводов-кочевников сяньби; они подчинили себе разбитых ими и частично оставшихся на своих прежних территориях хунну. Но в конце II в. н.э. военно-политическое объединение сяньбийских племен распалось. На его осколках в III в. сложился новый



24

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




союз сяньбийских племен во главе с родом моюн, а затем — с родом тоба. В зависимость от сяньби попали племена, кочевавшие по северную сторону пустыни Гоби, ранее входившие в подчинение государства северных хунну и обобщенно именовавшиеся в китайских источниках динлинами. Однако в IV в. здесь образовался самостоятельный союз племен гаогюй, которые позднее стали именоваться теле. История этих племен связана с государством монголоязычных жужаней, возникшим в V в., а затем с государством древних тюрков.

Некоторые ученые считают, что до династии Суй (598 — 618 гг.) этноним «динлин» являлся общим названием именно для тюркоязычных племен, который затем был заменен этнонимом «чиле», превратившимся вскоре в «теле» (см. Boodberg 1951).
Относительно племен гаогюй есть предположение, что они получили это название будто бы по бытовому признаку: слово «гао-гю» означало высокие повозки, в которые впрягали быков, чтобы совершать перекочевки. Из китайских летописей известно, что гаогюй кочевали на территории современной Монголии и частично Тувы. Главное племя гаогюй юаньхэ, которое позднее стало именоваться вэйхо, хуйхо или уйгур, обитало по соседству с территорией современной Тувы и в бассейне реки Селенги. Наименование «уйгур», конечно, не случайно сохранилось до настоящего времени у одной из групп тувинцев, проживающей в долине реки Хемчик (История Тувы 2001:67).
С середины VI в. на территории Центральной Азии и Южной Сибири сформировались две основные этнолокальные группы — тюрков-тюкю (тугю), создавших крупнейшее государство раннего средневековья — Тюркский каганат, и подчиненных им в социальном отношении — теле.

Теле, или гаогюйские предки тувинцев, по свидетельству древних источников, считали себя потомками хунну и их язык был сходен с языком хунну (Бичурин 1950:214). На протяжении VI — VII вв. они кочевали уже не только по северную сторону пустыни Гоби, как было ранее, но и на обширных пространствах от Большого Хингана до Тянь-Шаня. Они также часто появлялись по южную сторону Гоби, углубляясь на юг до Великой Китайской стены. Территория Монголии и Тувы входила в состав их кочевий.
Теле в то время представляли конфедерацию племен, из которых наиболее часто упоминаются тюрки-тюкю, уйгуры, сеяньто (сойон или соян), паегу (байырку), тунло (тонгра), пугу, аба, телеер, секйе, толанко (доланьгэ или теленгит), киби, атйе (эдиз), хун (остатки хунну), хусие (хуса), фуно, фулико, тубо (дубо), гулигань (курыкан) и другие. В «Истории Тувы» приводятся подробные данные о местах их расселения:



25



уйгуры жили на реке Селенге, а хусие — на реке Тола. Севернее Тола обитали пугу, паегу, фунло и фуло. Около Монгольского Алтая в Джунгарии кочевали сеяньто, таки, телеер, в районе озера Хубсугул — тубо. В летописи Танской династии (618 — 907 гг.) кочевья уйгуров, толанко, хуса, пугу указаны в бассейне верхнего течения Селенги, по Орхону и Толе, а тубо — к северу от уйгуров, к востоку от кыргызов и к югу от озера Хубсугул. Гулигань являлись самым северным племенем теле и жили по северную сторону Байкала. Племена наегу и атйе указаны у границы современной Маньчжурии, племя фулико размещалось за Большим Хинганом в Юго-Западной Маньчжурии, а киби на крайнем западе — в долине Юлдуса на северо-западе от Карашара (2001:68-69).

Основу конфедерации теле составляли племена уйгуров. В современном родоплеменном составе тувинцев есть этноним «уйгур» в названии рода ондар-уйгур, «теленгит» (толанко) — делег, «тубо» — в самоназвании тувинцев «тыва». По китайским летописям и древнетюркским руническим надписям ученые установили, что древние предки тувинцев в основном относились к племенам теле. Подтверждение тому мы находим и в их этнонимах, в которых явно присутствуют древние тюркские этнические элементы.
Династийные летописи содержат немало сведений, отражающих сложность этнического состава тюрков-тюкю (Кюнер 1958:123). В них говорится, что они, как и многие племена теле, происходят от хунну и некоторых племен Саяно-Алтайского нагорья. В Суйской хронике встречаются сведения о тюрках-тюкю, предки которых были «варварами сложного происхождения», а древнетюркские рунические надписи называют тюрками-тюкю или кок-тюрками союз тюркоязычных племен, возглавляемых родом Ашина, в число которых входили и собственно тюрки-тюкю, и ряд племен, из которых чаще упоминаются тюргеши, карлуки, шато, дулу, нушибы, огузы, кыпчаки (Liu Mau-tsai 1958:40; История Тувы 2001:71-72). Племена тюрков-тюкю с середины VI до середины VIII в. распространили свое военное и политическое влияние и свои кочевья на Алтай, Туву и Монголию, что привело к еще большему этническому смешению исторических предков тувинцев.
Рассматривая вопрос об исторических предках тувинцев необходимо иметь в виду различные виды их контактов с протомонгольскими племенами, так как монголоязычные племена в свое время входили в состав государства хунну и жили в непосредственной близости с тюркоязычными племенами теле. Монголоязычные племена во времена Тюркского каганата еще не объединились под общим этнонимом «монголы». Они жили гораздо восточнее территории современной



26

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




Монголии в лесистых областях и горных долинах. Южными из них были кидани и си (хи). Кидани обитали по восточную сторону Большого Хингана в бассейне Ляо-хэ. В китайской летописи они значатся как ветвь хунну (Таскин 1960:52). Племена си жили к западу от современного Иншаня, достигая озера Далай-нор. В древнетюркской рунике они фигурируют под названием «татабы» (История Тувы 2001:73).

Северные монголоязычные племена выступают в летописях под обобщенным названием «шивэй» (особое племя киданей, потомки динлинов) и «жужане» (по древнетюркским надписям — татар, татабы) (Кюнер 1958:61). Среди шивэй была группа мэну, от названия которой, как полагают исследователи, произошел термин «монгол».

Все вышеперечисленные монголоязычные племена, бесспорно, оказали определенное влияние на этногенез тувинцев, не нарушив при этом устойчивость тюркского компонента. Более поздними вливаниями в этнический состав населения Тувы и сопредельных территорий, усиливших тюркский субстрат, стали токуз-огузы, азы, чики и кыргызы. Результаты исследований С. И. Вайнштейна и М.Х.Маннай-оола показали, что на территории современного Тоджинского кожууна Республики Тыва в древнетюркский период обитали также самодийско- и кетоязычные племена (Вайнштейн 1961:20; Маннай-оол 2004:86-92).
Основу хозяйства племен Тувы, как и прежде, составляло кочевое скотоводство, охота, земледелие. Достаточно развитой отраслью была металлургия, основанная на умении добывать и плавить железо и изготавливать из него различные предметы быта и вооружения. Существенную роль в жизни местных племен играли домашние ремесла

— деревоотделка, валяние войлока, выделка шкур и кожи, ткачество (изготовление грубой ткани из волокон растения). Менее развито было гончарство.
Вопрос о характере общественных отношений в Тюркском каганате долгое время оставался спорным. Одни считали, что это был рабовладельческий строй, другие — что здесь господствовали ранние формы феодальных отношений, третьи находили, что это был военно-демократический строй. В настоящее время дискуссию можно считать исчерпанной, так как большинство исследователей считает, что древнетюркский каганат был государством раннефеодального типа, в котором царила военная диктатура кочевой феодальной аристократии, осуществляемая при помощи государственного аппарата. Это государство кочевников не имело постоянных территориальных границ, оно было многоплеменным и различным по этническому составу населения. Его специфической особенностью являлось переплетение феодальных



27



отношений с патриархальными, вследствие чего их правильнее именовать патриархально-феодальными отношениями.
Археологические раскопки и китайские летописи дают весьма интересные сведения о религиозных верованиях древних тюрков. Они были шаманистами, верившими в существование духов, влияющих на судьбу человека, и в загробный мир, который представляли по образу земной жизни. Посредниками между духами и людьми были шаманы и шаманки; при необходимости они совершали моления, сопровождавшиеся жертвоприношениями; иногда лечили больных, устраивали гадания. Вместе с тем в 70-х гг. VI в. при Таспар-кагане к ним проник буддизм, в результате чего образовалась буддийская сангха, усердно поддерживаемая правящей верхушкой. Однако в целом буддийское учение не получило распространение в среде рядовых кочевников.

Древнетюркский период в истории Тувы сыграл значительную роль: сформировались основные черты традиционного хозяйства, образа жизни, материальной и духовной культуры местных племен, обусловленные становлением и развитием феодальных отношений; образовалось единое ядро тюркоязычной этнической общности; именно к этому времени по происхождению относятся тувинские родоплеменные группы куулар,

тюлюш, телег, соян, долаан и другие.

В то же время с существованием древнетюркского каганата связана ранняя история многих других современных тюркоязычных народов: алтайцев, хакасов, киргизов, казахов, узбеков, туркмен, уйгуров. Последние из них, как отмечалось ранее, произошли из групп племен теле и сыграли важную роль не только в политической, но и в этнической истории народов Центральной Азии.

В исторических источниках сообщается, что уйгуры (каогюй) были храбры и сильны, искусны в конной стрельбе из лука, их силами древние тюрки геройствовали на необъятных просторах Центральной Азии и Южной Сибири. Результатом возвышения племен теле (токуз-огузов), среди которых доминирующее положение занимали уйгуры, стало образование в 745 г. могущественного Уйгурского каганата, просуществовавшего до 840 г. Главу государства уйгуры, как и раньше жужане и тюрки, называли каганом.

Очень ценные сведения по истории Тувы этого периода дает каменная стелла с надписью на древнетюркском (орхонском) алфавите, поставленная

в честь Элетмиш Бильге-кагана в 758 г. на берегу Селенги, из которой следует, что после падения восточных тюрков-тюкю в 745 г. власть в Туве вновь перешла к местным племенам, возглавляемым чиками. Последние находились в союзнических отношениях со своими северными соседями



28

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




— кыргызами, союз с которыми был основан прежде всего на стремлении племен бассейна Енисея воспрепятствовать захвату своих земель приходившими периодически, сменяя друг друга, кочевниками из Центральной Азии. Такими завоевателями на этот раз оказались уйгуры под предводительством Элетмиша Бильге-кагана (История Тувы 2001:113-11).
Помимо прочего источники указывают, что Бильге-кагану нелегко пришлось в Туве, так как здесь сложилась довольно мощная антиуйгурская каолиция племен Саяно-Алтайского нагорья, состоявшая из живших на Иртыше карлуков, оставшихся тюрков-тюкю и кыргызов, которым удалось переманить на свою сторону и чиков. Однако уйгурам удалось захватить территорию Тувы и прилегающую к ней часть современной Северо-Западной Монголии, представлявшими для них важнейшее стратегическое значение. Кыргызы, жившие в Минусинской котловине и отделенные Саянским хребтом, объявили уйгурам войну, которая беспрерывно длилась

20 лет.

В период господства уйгуров на территории Тувы впервые появились монументальные архитектурные сооружения — обнесенные крепостными стенами городища, замки и крепости, во внешнем облике которых отчетливо присутствовало среднеазиатское влияние, и прежде всего культур Семиречья и Согдианы.

Известно, что в VI — VII вв. в каганате восточных тюрков-тюкю жили согдийцы, количество колоний которых в Центральной Азии значительно увеличилось при уйгурах. В первое время каганы привлекали к строительству крепостей непосредственно согдийских архитекторов и строителей, которые, естественно, применяли при этом привычные им среднеазиатские приемы и строительные материалы. Поэтому вполне вероятно, что в строительстве городищ и крепостей в Туве, начатом еще при Элетмиш Бильге-кагане, принимали участие согдийцы.

Однако преобладающим в численном отношении населением Тувы в то время были местные племена, среди которых археологи выявили две основные группы (там же:125). Первая — это те оставшиеся в Туве древнетюркские племена, которые в VIII — IX вв. обособились от других этнических групп, строго сохраняя присущие им черты погребального обряда. В богатых мужских погребениях были найдены золотые серьги с напускными кольцами из шариков на подвеске, деревянные предметы, покрытые черным лаком, китайские зеркала, деревянные гребни, которые по материалам и форме были аналогичны предметам тюркских погребений, исследованным в Алтае и в Монголии. Другую этническую группу местного населения составили тюркоязычные азы, чики и другие племена,



29



названия которых не сохранились в источниках. Они тоже отличались особенностями погребального обряда как от уйгуров, так и от тюрков-тюкю. При раскопках их могил обнаружились архаичные черты, присущие местному населению еще в скифское время.
Весьма интересной была конфессиональная ситуация при уйгурах - с 763 г. государственной религией каганата стало манихейство, заимствованное уйгурами из Средней Азии через согдийцев, которое в первую очередь было принято местной знатью. В то же время продолжали существовать шаманизм и буддизм, приверженцами которых были не только местные племена, но и уйгуры.
Важнейшими отраслями хозяйственной деятельности населения Тувы по-прежнему были экстенсивное кочевое скотоводство и земледелие. Основные средства — пастбища и скот — уже находились на основе феодального права. А земледелие стало плужным, использовалась тягловая сила животных, искусственно орошались засушливые участки земли, прилегающие к речным долинам. Наиболее плодородными в Туве были земли по долинам Хемчика и Улуг-Хема (современные районы Чаа-Холь, Шагонар и Чадан). Однако в целом удельный вес земледелия в общей хозяйственной деятельности не был значительным.

Большинство населения, включая и самих уйгуров, занималось скотоводством. Ведя кочевой образ жизни, племена жили в войлочных юртах колоколовидной формы с шейкой наверху. Ремесло в уйгурский период, прежде всего металлургия, гончарство, ткачество, горное, литейное, кузнечное и ювелирное дело, окончательно отделилось от скотоводства и земледелия.
Особое развитие получила торговля с соседним Китаем. Уйгуры являлись поставщиками в Китай собольего меха, лошадей, продуктов скотоводства, а обратно они везли главным образом предметы роскоши, китайский щелк, фарфор, одежду, бумагу (Потапов 1969:117-118). Приобретение бумаги свидетельствовало о наличии у уйгуров своей письменности, которая, как известно, основывалась на орхонском алфавите. Местные племена Тувы пользовались енисейским вариантом этой письменности.
В рассматриваемый период также произошло значительное обогащение этнического состава населения Тувы уйгурским компонентом. Например, уйгурское происхождение имеют такие современные родовые группы тувинцев, как ондар (от ондар-уйгур), сарыглыр (от сарыг-уйгур), байкара (от пай) и ряд других. По сведениям Е. И. Яковлева, представители рода уйгуров встречались в Туве в начале ХХ в. почти в каждом сумоне (1900:312). По данным других авторов, уйгурами называли



30

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




тувинцев в целом. Так, Д. А. Клеменц, побывав в Восточной Туве, указывал, что «здесь до сих пор живут урянхи, называющие себя то туба, то уйгур-олос, а язык свой уйгур хель» (1895:71; см. также Ральдин 1969:31-32). Г. Н. Потанин сообщил, что омонголенные ныне хубсугульские тувинцы — дархаты — называют язык тувинцев уйгурским (1893:13).

Однако в 840 г. кыргызы, воевавшие с уйгурами с момента их прихода к власти, при поддержке отдельных племен Саяно-Алтая вытеснили их далеко за пределы Тувы, хотя какая-то их часть, безусловно, осталась здесь навсегда. Вступив на территорию Тувы, кыргызы открыли себе долгожданный путь на просторы Центральной Азии — в Монголию, Джунгарию и Восточный Туркестан. Ставка их правителя располагалась в Северо-Западной Монголии южнее гор Танну-Ола, «в 15 днях езды от прежнего уйгурского стойбища» (Бичурин 1950:356; Савинов 1984:89).

Раздробив уйгуров на мелкие осколки, енисейские кыргызы создали свое государство, границы которого простирались на восток до Прибайкалья, на юг до Восточного Туркестана, на юго-запад до Семиречья (Бичурин 1950:354). Аналогичные границы расселения кыргызов в IX — X вв. отмечают и арабо-персидские источники: они граничили на западе с кимако-кыпчакским государством с центром на Иртыше, на юго-западе

— с карлуками в пределах Семиречья, на юго-востоке — с токуз-огузами (уйгурами) в горах Восточного Тянь-Шаня (Караев 1968:33-37,48). К середине Х в. ставка кыргызского кагана была перенесена в Минусинскую котловину.
На территории Тувы исследовано 450 разнохарактерных комплексов енисейских кыргызов, из которых подавляющее большинство относится к IX-X вв., только 40 — к XI-XII вв., что позволяет предполагать уменьшение численности кыргызов в Туве к северу от Минусинской котловины вследствие их отхода за своим каганом в течение Х в. (Кызласов 1983:17).

К сожалению, письменных известий о политических событиях в истории кыргызов XI-XII вв. практически нет. В сочинениях тюркских, арабских и персидских авторов Гардизи, Махмуда Кашгарского, ал-Марвази и ал-Идриси приведены лишь сведения о границах, путях сообщения, хозяйственной жизни и религиозных верованиях, но не о конкретных событиях этого периода (Караев 1968:49).
В них по-прежнему отмечается, что основным занятием населения горно-степных районов было кочевое скотоводство в сочетании с плужным земледелием. Племена, жившие в сопредельных с кыргызами территориях Восточного Саяна — в современной Тодже — имели в то время общеэтническое название тубо, в китайском написании — «дубо». Разделялись они на три племени, каждый из которых управлялся своим



31



начальником. Жили они в шалашах и чумах, не были знакомы со скотоводством и земледелием. Собирали много сараны, употребляли ее в пищу; одевались в собольи и оленьи шкуры; занимались оленеводством и разводили лошадей; ловили рыбу, птиц и зверей, чем и кормились; покойников клали в деревянные гробы и оставляли в горах, либо привязывали на деревья. Образ жизни этих оленеводческих племен практически не менялся со времен Тюркского каганата; изменения имели место лишь в этническом составе населения: постоянно происходило вытеснение старых и вливание новых этнических элементов при устойчивом сохранении основного этнического ядра, коим был союз тюрко-самодийско-кетоязычных племен.

Кыргызский период в истории Тувы отличается от предыдущего уйгурского тем, что не оставил никаких стационарных сооружений. По данным источников, население жило в шатрах и войлочных юртах, разнящихся размерами, но не конструктивно: каган селился в большом шатре, начальники и люди ниже рангом — в обычных (Бичурин 1950:49). Именно отсутствие каких-либо городских или оседлых центров, производственных комплексов, дают основание предполагать, что основная часть кыргызского населения вела здесь кочевой образ жизни, а населенные пункты, по всей вероятности, представляли собой шатровые и юртовые города, обнаружить которые невозможно.

Трудно также установить антропологический тип кыргызов вследствие широко бытовавшего у них обряда трупосожжения, однако, в источниках говорится, что они были «высоки и велики телом», имели рыжие волосы, голубые глаза. Тех, у кого черные волосы и глаза, считали несчастливыми

(Бичурин 1950:353; Кюнер 1958:60).

Основным религиозным верованием кыргызов, как, впрочем, и местных племен, был шаманизм. Шаманские камлания совершались для лечебных целей и предсказаний. Персидский географ Гардизи засвидетельствовал обряд камлания. Под звуки бубна шаман впал в транс, после чего его спрашивали обо всем, что должно произойти в течение года: о нужде и изобилии, о дожде и засухе, о страхе и безопасности, о нашествии врагов. Отсутствие единого божества поразило Гардизи, и он подчеркивает, что кыргызы поклоняются различным объектам окружающего мира (Кляшторный 1981:117-118).
О некотором знакомстве кыргызов с тибетской религией бон можно судить по находке в Саглынской долине. В могильной яме под курганом IX — X вв. находились три фрагмента тибетских рукописей на бересте с записями имен злых духов — демонов, вызывавших болезни (Худяков 1987:66-67; История Тувы 2001:150). Очевидно, это было результатом



32

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




контактов кыргызов с тибетцами, которые в то время владели землями Восточного Туркестана и продолжали оставаться там и после прихода кыргызов.

Интерпретация Суджинской рунической надписи в Монголии дает право также считать, что кыргызская аристократия весьма положительно относилась к миссионерской деятельности отдельных несторианских проповедников, которые проникли в каганат благодаря карлукам, установившим дружеские отношения с кыргызами еще при уйгурах. От уйгуров-манихеев кыргызы восприняли некоторые стороны их вероучения, а от киданей — буддизм. Однако за исключением шаманизма, все другие религиозные направления не имели широкого распространения в народных массах.

Как и древние тюрки, а также уйгуры, енисейские кыргызы внесли свою лепту в этногенез современных тувинцев. Именно от них ведут свое происхождение группы тувинцев из рода кыргыз, проживающие в юго-восточном и центральном районах Тувы, а также в районе хребта Хан-Когей Монголии (История Тувы 2001:151-153).
В целом этнический состав населения Центральной Азии в тот период был чрезвычайно сложным и многокомпонентным. На территории Тувы, Алтая, Монголии проживали такие тюркоязычные племена, как тюрки-тюкю, тюргеши, карлуки, огузы, древние кыргызы, азы, чики, чигили, тубо, кимаки-кыпчаки, курыкане, уйгуры, тюрки-шато и многие другие.

Постепенно в их среду стали активно проникать монголоязычные племена, что привело к смешению, отчасти и вытеснению тюркоязычных этнических групп с исконных земель. Наиболее крупными из них были хамаг-монголы, кэрэиты, найманы, мэркиты, кият-борджигины, тайджиуты, джалаиры, татары, янгуты и другие. В результате этнокультурных контактов с древними тюрками монгольские племена восприняли от них немало культурных достижений, прежде всего связанных с традициями кочевого скотоводства, земледелия, материальной

и духовной культуры.

В XI — XII вв. шла ожесточенная борьба за власть между отдельными монгольскими ханами, среди которых особенно выделился предводитель известного рода кият-борджигинов Темучжин (1155-1227). Ему удалось объединить разрозненные монголоязычные племена в единое монгольское государство. В 1206 г. на курилтае (съезде) монгольской знати, созванном в долине реки Онон, Темучжин был провозглашен всемонгольским ханом

и ему было присвоено имя-титул Чингисхан (Монгуш 2001:15).

Племена на территории бассейнов Улуг-Хема и Хемчика были



33



известны в то время под обобщенным географическим названием Кэм-Кэмджиут. Известный персидский историк Рашид ад-Дин пишет: «Киргиз (по кит. Хагяс — М.М.) и Кэм-Кэмджиут — две области, смежные друг с другом; обе составляют одно владение. Кэм-Кэджиут — большая река, одною стороною она соприкасается с областью монголов (Могулистан), и одна ее граница — с рекой Селенгой, где сидят племена тайджиутов; одна сторона соприкасается с бассейном большой реки, которую называют Анкара-мурэн (Ангара — М.М.), доходящая до пределов области Ибир-Сибирь. Одна сторона Кэм-Кэмджиута соприкасается с местностями и горами, где сидят племена найманов. Племена кори, баргу, тумат и байаут, из коих некоторые монголы и обитают в местности Баргуджин-Токум, также близки к этой области. В этих областях много городов и селений и кочевники многочисленны» (Рашид ад-Дин 1952:150).

В монгольском источнике «Сокровенное сказание» говорится, что Джучи принял под власть монгольскую все лесные народы: шибир, кесдиин, байт, тухас, тенлек, тоелес, тас и бачжиги. Взял он с собою и кыргызских князей, а также князей лесных народов и представив их Чингисхану, «велел бить государю челом своими белыми кречетами, да белыми меринами, да белыми соболями» (Козин 1941:174-175). Появление термина «лесные народы» в летописях объясняется так: «Каждое племя, юрт которого находился близи лесов, причислялось к «лесным племенам», но так как леса в каждой области были далеко друг от друга, то их племена, роды, ветви рода не имели отношения друг к другу. И хотя всех их вместе называли «лесные племена» по лесистой местности, у них было установлено, к какому племени принадлежит каждое из них»

(Рашид ад-Дин 1952:47, 112).

Среди покоренных народов упоминаются некоторые из этнических групп, населявших бассейн Верхнего Енисея, в том числе территорию современной Тувы. К ним, в частности, относятся тубасы, туматы, кыргызы, телесы. В то время на территории Саяно-Алтая, по всей вероятности, не было больших кровопролитных сражений, так как правители страны Киргиз и Кэм-Кэмджиутов, хорошо взвесив политическую и военную обстановку в Центральной Азии, решили без особого сопротивления признать верховную власть монгольского хана, чем собственно и сохранили право на свое дальнейшее существование.

В 1270 г. один из преемников Чингисхана Хубилай (1215-1294) назначил правителем-наместником Саяно-Алтайского нагорья дуаньшигуаня Лю Хао-ли, город-резиденция которого находилась на левом берегу Элегеста, по китайским источникам — в области Иланьчжоу. Остатки этого города были открыты и исследованы Л. Р. Кызласовым и



34

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




названы Межегейским городищем (Кызласов 1969:164). Монголы обложили непомерными налогами подвластное население, ухудшив тем самым и без того нелегкое его положение.
В Туве были образованы область Ханьхэна — вероятно, современная Тоджа; Каньчжоу — земли по среднему течению Енисея, т.е. территория современных Чаа-Хольского и Улуг-Хемского кожуунов; Иланьчжоу (Змеиная префектура) — бассейн Элегеста и Межегея (современный Тандынский кожуун) (см.Кычанов 1963).
Среди покоренных народов, населявших леса и степи Саяно-Алтая и соседних территорий, монгольская хроника 1240 г. упоминает ойратов, бурят, бархунов, урсутов, хабханасов, шибиров, кестинов, байтов, тухасов, тенлеков, тоелесов, тасов, бачжиги и тубасов (Козин 1941:173). Причем последние были, несомненно, в числе предков современных тувинцев.
После смерти Хубилая в 1294 г. между его преемниками разгорелась ожесточенная борьба за власть. Только за период с 1295 по 1333 г. сменилось восемь императоров, являвшихся чаще всего марионетками в руках враждующих феодальных кланов. Таким образом, «огромная Монгольская империя, раздираемая внутренними противоречиями, взрывами восстаний угнетенных народов против ига монгольских феодалов, распадалась» (Кызласов 1965:63).
В некогда процветавшей империи наступил период «всеобщего оскудения»; монголы утратили все свои культурные приобретения и прекратили торговлю с соседними странами, в результате чего вся страна оказалась изолированной больше, чем до Чингисхана, а власть монгольского хана стала слабой и призрачной.
В середине XIV в. в Китае вспыхнули массовые народные восстания, постепенно переросшие в войну против монгольского владычества. В 1368 г. китайцы под предводительством Чжу Юань-чжаня заняли столицу Монгольской империи. Юань-чжан провозгласил себя императором под именем Хуньву и положил конец династии Юань, основав свою собственную — Мин (1368 — 1644 гг.).
Внешний облик населения Тувы в монгольскую эпоху остается малоизученным из-за отсутствия на ее территории хорошо датированных погребений XIII — XIV вв. Скудные сведения содержатся в одном тибетском источнике, где говорится: «Люди этой земли по большей части владели богатствами. Именно многие из них были владельцами 10 тыс. прекрасных лошадей. Они имели голубые глаза и рыжие волосы… и постоянно навешивали на себя оружие различного рода» (Кызласов

1969:164).

В других источниках сообщается, что одна из частей монголоязычных



35



племен найманов обосновалась в бассейне Енисея и постепенно влилась в состав кэм-кэмджиутов, т.е. исторических предков тувинцев. С местными племенами Тувы сливались и другие монголоязычные группы, в частности, ойраты. Это подтверждается тем, что тувинский род салчак включал в себя ойратский соек олет, а качинский род ближайших соседей тувинцев хакасов — ойрат.

По мнению ряда исследователей, с монголоязычными племенами по своему происхождению связаны такие тувинские этнонимы, как монгуш, салчак, олет, донгак и другие (История Тувы 2001:162). Из них родоплеменные группы салчак, олет и донгак связывались с ойратами, сальджиутами, кореитами, упоминаемыми в «Сокровенном сказании» и в сочинении Рашид ад-Дина. Хотя этимология этих терминов до сих пор остается не до конца выясненной, части этих групп могут быть связаны с монголоязычными племенами, проникшими в Туву. Однако, как считают исследователи, нет никаких оснований относить крупные этнические группы тюркоязычных тувинцев — монгушей — к монголоязычному этносу.
Приток монголоязычных племен в Туву был частично связан и с насильственной колонизацией, т.е. переселением монголов и других колонистов на ее территорию для строительства военно-пахотных поселений, городов и других работ. Еще одним фактором этнического смешения монголоязычных элементов с аборигенным населением было то обстоятельство, что «многие монголы, ушедшие в чужие края, оставлены там навсегда для несения гарнизонной службы, так и растворились в местной этнической среде».

Таким образом появление монголоязычных племен в Туве в эпоху Чингизидов (начало XIII — конец XIV в.) во многом предопределило те этнические перемены, которые в конечном итоге привели к ассимиляции монголоязычных этнических групп местным тюркоязычным населением (Кадырбаев 1990:92; Маннай-оол 2004:48-61). С этого времени происходил длительный и беспрерывный процесс этнического, хозяйственного, культурного сближения и смешения населения Тувы с монголоязычными племенами, оставившими свои следы в этномике и топонимике (История Тувы 2001:162).

В целом монгольская эпоха в истории Тувы, с точки зрения российских ученых, сыграла весьма неоднозначную роль. Привнеся какие-то положительные моменты (элементы государственности, систему военной организации, развитие конной кавалерии), она имела немало отрицательных последствий. В частности, надолго, почти на века задержалось развитие производительных сил в регионе; военная мобилизация людских и



36

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




экономических ресурсов нанесла огромный ущерб хозяйству, сократилась численность местного населения; полностью были разрушены стационарные поселения; оборонительные сооружения, оросительная система; утрачены многие достижения культуры, например, древнетюркская руническая письменность, основанная на енисейском алфавите. Уровень социально-экономического и культурного развития Тувы и других порабощенных монголами народов и стран, не только затормозился, но и оказался отброшенным далеко назад.

Во второй половине XVI в. наступил так называемый «монгольский ренессанс» (Владимирцов 1934:15; Жамцарано 1936:10; Heissig 1959:11),
в основе которого лежали, с одной стороны, активизация борьбы за объединение разрозненных монгольских земель, с другой — широкомасштабное распространение буддизма в форме традиции Гелугпы.

В результате этих интеграционных процессов, охвативших монгольское общество, в конце XVI в. возникло государство Алтын-ханов, основателем которого был Шолой Убаши-хунтайджи (1507 — 1583 гг.), один из самых крупных феодалов Халхи, получивший титул первого Алтын-хана (после смерти Шолой Убаши его преемником стал его сын Омбо-Эрдени, которого в 1658 г. сменил внук первого и сын последнего Лубсан). «Хотелось бы отметить, - пишет Н.П.Москаленко, - что государство Алтын-ханов нельзя рассматривать только как монгольское. Этническое ядро его населения составляли как хотогойты, которые, по мнению А.Позднеева, были омонголенными потомками тюркоязычных уйгуров, так и ряд тюркоязычных родоплеменных групп, которые начали складываться здесь в тувинскую этническую общность еще в Х111-Х1У

вв.» (1880а:154; см. также Москаленко 2004:21; Вайнштейн 1957:210).

Территория, подчиненная Алтын-ханам, примыкала непосредственно к границам России, в том числе к Красноярскому острогу и закрывала путь к верховью Енисея – реки, которая служила основной транспортной магистралью освоения русскими Сибири, что определило его геополитическую значимость для России. Правители последней хорошо понимали, что возможность вовлечения государства Алтын-ханов в орбиту влияния России способствовало бы ее выходу к Китаю и установлению с ним выгодных торговых отношений (Москаленко 2004:21).

Ставка Алтын-хана находилась на берегу озера Убса-нур, в долине реки Тес. Границы его государства простирались на севере до Саянских гор, на юге — до предгорий Монгольского Алтая, на западе — до верховий Иртыша, на востоке — до озера Хубсугул (История Тувы
2001:175).

Тувинские племена, находившиеся под владычеством Алтын-хана,



37



кочевали не только на территории современной Тувы, но и южнее, вплоть до Кобдо, а восточнее до озера Хубсугул, где спустя несколько веков (в начале ХХ в.), после установления государственных границ между Тувой и Монголией, образовались этнолокальные группы кобдинских и хубсугульских тувинцев, которые оказались оторванными от своего основного этнического массива. Некоторые тувинские племена обитали и по северную сторону Западных Саян и в Минусинской котловине. В основном это были родоплеменные группы маады, кужугеты, ооржаки, сояны, некоторая часть енисейских кыргызов, частично влившихся в состав тувинских этнических групп. Согласно китайским источникам, к урянхайцам, как тогда называли все тувинские племена, относились и племена мингат, кочевья которых располагались по реке Хемчик.

Русские впервые встретились с тувинскими племенами в начале XVIII в. в процессе освоения ими Южной Сибири. В начале 1604 г., перед основанием г. Томска, было известно, что в 14 днях езды от Томска кочевали маады во главе с князем Четыем, имевшим 2300 подвластных ему людей (Материалы по истории 1959:61). Отношение маады к русским, как отмечали сами русские, было дружелюбным. Между городами Томском и Кузнецком в 1616 — 1617 гг. кочевали кужугеты, а в степных бассейнах верхнего течения Оби — ооржаки. Эти племена платили дань не только Алтын-хану, но джунгарскому хунтайджи Хара-хуле. Совместно с ними проживали алтайцы, телеуты и татары. По соседству с алтайцами-телесами в горах близ Телецкого озера обитали сояны.

Обложенное данью как со стороны Алтын-ханов, так и джунгаров (во вт. пол. ХУ11 в. они образовали Джунгарское ханство в Западной Монголии), подвластное население проявляло интерес к русским послам, при каждом удобном случае выражая готовность войти в состав Русского государства, политика которого в то время по отношению к данникам была не только несравнимо мягкой, но и способствовала установлению мирной жизни в регионах русского влияния (История Тувы 2001:182).

Как раз в это время некоторые тувинские родоплеменные группы стали переходить в подданство в русские города-остроги. Небольшая часть восточных и северо-восточных тувинцев была приписана к Красноярскому и Иркутскому уездам, где они числились особыми землицами и улусами. В Красноярском уезде тувинцы составляли землицу под названием Саянской, где обитали представители родов хойук, тоджи

(тожу), тодут, кара-чоолу, шадыш (или шалык), кол. По своему месторасположению Саянская землица соответствует территории современного Тоджинского кожууна Республики Тыва. Исследователи полагают, что свое название землица получила от названия рода соян,



38

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




которое сохранилось и у современных тувинцев, являясь местным самоназванием для значительной части населения в ряде районов Тувы (Долгих 1960:257-259). Часть их во главе с князем Иргаем откочевала к джунгарам («черным калмыкам») на Алтай, где они обосновались в долине Катуни вместе с мунгатами и тоджи, войдя в тесный контакт с жившими там алтайскими телесами.

На основании изучения ясачных документов Б.О.Долгих установил численность населения Саянской землицы. Здесь было 150 плательщиков ясака, что соответствовало около 600 жителям (1960:257-268). Учитывая, что в последующие столетия население Северо-Восточной Тувы составляло лишь 2-3% от общей численности тувинцев, можно полагать, что последние насчитывали в ХУ11 в. не более 25-30 тыс. человек. В это число не входила часть тувинских племен, кочевавшая на северо-востоке Монголии, в бассейне р.Кобдо, на Алтае, а также пребывавшие в составе других землиц (Москаленко 2004:22).
Кроме Саянской землицы тувинцы обитали также в Тубинской и Хасутской землицах Красноярского уезда. Здесь в основном жили родоплеменные группы хуреклиг, мунгут, хаасут, иргит, балыкшы.

Тувинцами, приписанными к Иркутскому уезду, были долонгуты-теленгиты. Необходимо отметить, что в русских исторических документах XVII в. с 60-х годов иркутские тувинцы именуются «тувинцами», «урянхами», «сойотами», «теленгитами». Из источников известно, что племя теленгит в начале XIII в. жило между Хубсугулом и верховьями Енисея, а их предки толанко или догангье, упоминаемые в китайских династийных хрониках и входившие в VI — VIII вв. в конфедерацию племен теле, — обитали в районе Хангайских гор. Этноним «теленгит» продолжал бытовать также у значительной части ближайших предков современных тувинцев. Так, теленгитами в русских документах названы тувинцы, жившие в районе озера Хубсугул по соседству с монголами. Вместе с тем этноним «теленгит» вплоть до ХХ в. являлся самоназванием и западных тувинцев, кочевавших в Русском Алтае (долина реки Чуй) и в Монгольском Алтае между реками Кобдо и Черный Иртыш (Долгих 1960:298-299). Впоследствии последняя группа тувинцев оказалась на территории Монголии, где образовали целый сумон под названием Цэнгэл.

В 1688 г. в результате междоусобной войны восточных и западных монголов тувинские кочевья в Северной и Северо-Западной Монголии частично отошли во владения джунгарского Галдан Бошокту-хана (см. Златкин 1964). Тувинские племена, попавшие под власть джунгаров, помимо дани несли и воинскую повинность, вследствие чего тувинские войска часто оказывались в составе армии джунгарского хана во время



39



его походов в другие страны. Джунгарские правители высоко ценили боевые качества тувинских военных подразделений, а рядовое тувинское население в составе Джунгарии, составляло отдельное Урянхайское ханство (Бичурин 1834:155).
В то же время часть тувинцев, кочевавшая между Черным Иртышом

и Западным (Русским) Алтаем, была передана Цинской (т. е. Маньчжурской) династии Китая, которая возникла во второй половине XVIII в. в результате разгрома Джунгарского ханства маньчжуро-китайскими завоевателями. Они находились в ведении наместника Дзасактухановского аймака Донмока, кочевавшего между Черным Иртышом и Урунгу-голом в Монгольском Алтае. Сам цинский император не претендовал на тувинцев, занимавших земли по Хемчику и Улуг-хему; он реально владел землями тувинцев, кочевавших близ озера Хубсугул (История Тувы 2001:189-190).

Следует заметить, что жизнь тувинских племен в XVI — XVIII вв. складывалась достаточно сложно: они попеременно, иногда и одновременно, входили в состав тех или иных государственных образований. Находясь в составе государства Алтын-ханов, тувинские племена управлялись монгольскими князьями. В их обязанности входили, прежде всего своевременный сбор и доставка дани, участие в походах Алтын-ханов и выполнение их распоряжений и приказов. То же самое наблюдалось и в период вхождения тувинских племен в состав Джунгарского ханства. Тувинцы, платившие дань в русские города-остроги, напротив, полностью управлялись своими князьями, так как русская администрация не вмешивалась в дела их внутреннего управления, а только следила за исправным поступлением дани. Этим объясняется в значительной мере то обстоятельство, что многие правители тувинских племен и родов предпочитали находиться в российском подданстве, так как оно не затрагивало их самостоятельности, в то время как подданство у монгольских правителей было сопряжено с некоторой ее потерей (там же:192). Оказавшись в 1758 г. под властью правящей Китаем династии Цин, тувинцы вынуждены были жить уже по новым законам, установленным маньчжуро-китайскими завоевателями. Это был существенно новый этап в истории Тувы, требующий отдельного рассмотрения.

Что касается процесса формирования тувинского этноса, то он к этому времени почти завершился, о чем свидетельствуют следующие события и факты. Например, едва ли можно рассматривать этногенез тувинцев, их этническую историю вне устойчивой в определенные периоды этнической территории, хотя как показали исследования, подвижность кочевых племен, из которых складывался тувинский этнос,



40

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




и превратности их военно-политических судеб, могли иногда суживать или расширять, либо размывать их этническую территорию. Однако обширные пространства, занимаемые горными хребтами Саяно-Алтая, с прилегающими к нему областями, мы с полным основанием можем признать той этнической территорией, с которой было связано формирование племен, вошедших впоследствии в состав тувинского этноса. Предки тувинцев осваивали этот регион в течение многих веков; они имели здесь свои поселения, пастбища, кочевья, пахотные земли и охотничьи угодья.
Кроме наличия относительно устойчивой территории, способной в достаточной мере обеспечить контакты племен друг с другом, для образования тувинского этноса, как впрочем и любого другого, требовался ряд других условий, а именно, наличие общего для всех племен языка; наличие такой системы хозяйства, которая сочетает ведущий хозяйственный уклад с другими формами хозяйственной деятельности; наличие сходных черт в материальной и духовной культуре; наличие социально-политических факторов, объединяющих группу данных племен в союз или конфедерацию на почве их отношений с другими соседними народами

и племенами; сознание принадлежности к единой этнической общности.

У племен, образовавших тувинский этнос, уже в XVIII в. эти условия имелись налицо: у них была общая территория, единый язык с племенными (региональными) диалектами, этническое самосознание. Они вели кочевой образ жизни, занимались преимущественно скотоводством и охотой, частично земледелием и жили в условиях патриархально-родового быта и патриархально-феодальных общественных отношений; у них к тому времени уже сложился общий тип культуры, хотя и сохранивший локальные и племенные особенности.

Вместе с тем следует отметить, что сложение едва ли не всех тюркоязычных этносов Центральной Азии и Южной Сибири очень близко совпадало по времени, поэтому нет оснований полагать, что тувинцы составляли в этом отношении какое-то исключение, хотя сложение тувинского этноса несомненно обладало чертами своеобразия.

Исследования показывают, что процесс формирования племен, образовавших тувинский этнос, протекал в течение длительного времени на огромной территории. Этнический состав населения Тувы включал не только потомков древнетюркских племенных и государственных образований (теле, уйгур и т. д.), но и отражал те изменения, которые произошли в нем за период вступления в активные взаимоотношения с монголами. Изменения эти характеризовались смешением тюркоязычных

и монголоязычных племен в районах кочевий тувинцев, в результате чего



41



в среде последних ассимилировались некоторые монголоязычные группы и, напротив, отдельные тувинские родоплеменные группы подверглись монголизации. Яркий пример — прихубсугульские дархаты, именовавшиеся

в русских исторических документах XVII в. теленгитами-долонгутами, сойотами, тувинцами, затем мингатами. К таковым относятся также хотогойты и некоторые другие родоплеменные группы, утратившие свой тувинский язык и получившие известность как урянхайцы.
В XVII — XVIII вв. на территории современной Тувы и прилегающих к ней районов жили основные родоплеменные группы тувинцев, хотя расселение их было дисперсным, не компактным. Это были куулары,

тюлюши, делеги, сояны, долааны, ондары, байкара, сарыглары, уйгуры, кыргызы, хойуки, салчаки, ооржаки, донгаки, олеты, монгуши, кужугеты, иргиты, хомушку, саая, оюны, хертеки, теленгиты, маады, хаазуты, балыкшы, чооду, тодуты и другие.

Для правильного понимания этнических процессов, приведших к образованию тувинского этноса, немаловажное значение имеет та или иная трактовка вопроса об этнониме «тыва». В первое время сложность заключалась в том, что современные носители этого этнонима в более ранний период своей истории упоминались в источниках под другими названиями — «урянхи» и «сойоты». Сам факт наличия разно звучащих этнонимов поначалу заставлял исследователей не торопиться с выводами в пользу утверждения об общности происхождения их носителей, но впоследствии выяснилось, что названия «урянхи» и «сойоты» всегда были равнозначны этнониму «тыва», хотя сами тувинцы никогда не называли себя ни урянхайцами, ни сойотами. Вместе с тем есть основания полагать, что в прошлом, во всяком случае в XIII в., этноним «урянх» или «урянкат» был известен в Монголии и Южной Сибири. Такое название тувинцам в XVIII в. дали соседние народы, о чем в частности писал Г. Н. Потанин: «название «урянхи» дают этому народу монголы, а сами же себя зовут «туба» или «тува» (1883:653-654). Что касается термина «сойот», он произошел от одного из наиболее широко распространенных этнонимов «соян». Соянами называли и до сих пор называют тувинцев тюркоязычные соседи — хакасы и алтайцы.
Историческое самоназвание тувинцев «тыва» по разным причинам долго не употреблялось их соседями, хотя этноним «тыва» («дубо», «туба») как этническое наименование, по данным письменных источников, упоминается впервые по отношению к населению Восточной Тувы еще в середине 1 тыс. н.э. (Бичурин 1950:138). Позднее этническое название «тыва» было зафиксировано в русских источниках 60 — 80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308).


42

Глава 1. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ТУВИНСКОГО ЭТНОСА




Таким образом, из вышеизложенного следует, что в рассматриваемый период этноним «тыва» как самоназвание тувинского этноса распространился на племена Тувы в процессе их консолидации в единый этнос. Начало этого сложного процесса, к которому следует подходить диалектически, примерно относится к XIII — XV вв., но наиболее интенсивно он шел, несомненно, в XVI — XVII вв., а завершение его по всем признакам произошло в первой половине XVIII в., хотя в отдельных районах он частично продолжался и позднее. Во всяком случае, в период, предшествовавший установлению господства Цинской династии, тувинцы представляли собой вполне сложившийся этнос.

[Erchis]

Происхождение тувинцев. История вопроса

Анайбан Зоя Васильевна, Маннай-оол Монгуш Хургул-оолович

 

 

http://www.tuva.asia/journal/issue_19/6487-anayban-mannayool.html

Происхождение тувинцев. История вопроса

Анайбан Зоя Васильевна, Маннай-оол Монгуш Хургул-оолович

Аннотация: В работе дается историографический обзор научной литературы по вопросам происхождения и этнической истории тувинцев. Рассматриваются опубликованные труды исследователей дореволюционных, советского и постсоветского времени.

Ключевые слова: этногенез, этническая история, Тува, тувинцы, урянхайцы, сойоты, племя, тюркская группа.
Tuvan’sgenesis. Historical background

Anayban Z. V., Mannay-ool M. H.

Abstract: Article presents a historicogeographical review of the scientific literature regarding the genesis and ethnic history of Tuvan people. Published works of Pre-Soviet, Soviet and Post-Soviet periods have been involved in the review.

Keywords: ethnogenesis, ethnics history, Tuva, Tuvans, Uriankhs, Soyots, tribe, Turkic group.

Вопросы этногенеза современных тувинцев издавна привлекали внимание научное сообщество. Эта проблема нашла отражение в работах как дореволюционных отечественных и иностранных ученых-путешественников, так и современных исследователей. Сложность этой проблемы заключается в том, что ее исследование основано на комплексном привлечении самых различных источников из многих научных дисциплин: истории, археологии, этнографии, антропологии, фольклористики, языкознания.

Тувинцы — титульный этнос Республики Тыва (Тува), расположенной в геофизическом центре Азиатского материка — в верхнем бассейне великой сибирской реки Енисей и имеющей общую площадь около 175,5 тыс. км. По результатам Всероссийской переписи 2002 г. численность населения Тувы составляла 305510 человек, в т. ч. доля тувинцев в общей численности насчитывала более двух третей (77%), русских, второй по численности этнической группы республики — 20,1% , представителей других национальностей — 2,9%. По данным Федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва, на начало 2010 г. численность тувинцев в республике заметно возросла и уже достигла 82%, тогда как доля русских и иных этнических групп несколько сократилась — 16,3% и 1,7% соответственно (Социально-экономическое положение Республики Тыва…, 2012: 62). Кроме того, в настоящее время небольшая часть этнических тувинцев проживает в других регионах Российской Федерации, в частности в Красноярском крае (с. Верхнеусинск) и в нескольких ее крупных городах (например, Москва, Санкт-Петербург), а также в Монголии, Китае (Синь-Цзянь — Уйгурский автономный район).

Тувинцы — один из древнейших тюркоязычных народов, населяющих Центральную Азию и Саяно-Алтайское нагорье. Современное название тувинского народа «тыва», «тыва кижи» упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо применительно к некоторым племенам, обитавшим в верховьях Енисея и районе озера Хубсугола (История Тувы, 1964: 7). О ближайших исторических предках современных тувинцев «чиках и азах» — есть сведения в рунических памятниках древнетюркского рунического письма (VII–XII вв.). В монгольских, арабо-персидских источниках XIII–XIV вв. также имеются сведения о Туве и ее жителях.

По антропологическому типу тувинцы относятся к монголоидному центральноазиатскому типу североазиатской расы. Восточные тувинцы — тоджинцы — представляют особый тип с примесью центральноазиатского компонента. Специалисты считают, что тувинский язык в качестве самостоятельного языка сформировался к началу Х в. Вместе с тем, и сегодня в нем отмечается специфика отдельных лингвистических групп. В частности, в тувинском языке имеются четыре диалекта: западный, северо-восточный, центральный и юго-восточный (Бичелдей, 2001).

Расположение территории Тувы в географическом центре Азиатского материка накладывало отпечаток на ее отношения с жителями соседних и близлежащих регионов. В частности, она была периферией мощной державы воинственных хунну (II в. до н. э. — I в н. э.), входила в состав раннесредневековых суперэтнополитических государств: Древнетюркского (VI–VIII вв.), Уйгурского (VIII–IX вв.), Древнекыргызского (IX–XII вв.) каганатов и Монгольской империи чингизидов (XIII–XIV вв.) Центральной Азии.

Эти мощные раннефеодальные государства играли выдающуюся роль в истории кочевой цивилизации и этнополитической ситуации Центральной Азии и Саяно-Алтайского региона. Не менее важное значение имело Великое переселение народов: хунну, тюрков, монголов из глубинных степей Центральной Азии в Европу. Под влиянием этих исторических событий происходили глубокие социально-экономические, этнокультурные процессы в Саяно-Алтайском регионе, в том числе на территории современной Тувы. Они оказали определенное воздействие на консолидацию тувинских племен и, в конечном счете, на их формирование в единый этнос. Следует особо заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III в. до н. э. воинственных центральноазиатских племен, родственных гуннам (хунну), которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних.

По мнению ученых-тувиноведов, в конце XIII–XIV вв. этнический состав населения Тувы уже включал в основном те группы, которые приняли участие в формировании тувинского народа — потомков тюрков-тугю, уйгуров, кыргызов, монголов, а также самодийские и кетоязычные племена (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 23).

В XVI–XVII вв. племена Тувы вошли в центральноазиатское государство Алтынханов. С середины XVIII в. маньчжурская (цинская) династия Китая подчинила и население Тувы, которая была разделена на несколько основных административных единиц — хошунов (районов). Ими управляли тувинские наследственные «князья» — нойоны. Тувинцы входили также в состав ряда других небольших хошунов, управляемых монгольскими князьями, как в самой Туве, так и на территории Монголии, включая Монгольский Алтай. Каждый хошун делился на более мелкие административные единицы — сумоны, а те в свою очередь — на арбаны (десятидворки) (История Тувы, 2001: 218). К началу XX в. на территории Тувы было девять хошунов.

Единое административное управление Тувы в немалой степени способствовало консолидации тувинцев в единую народность, формированию общеэтнического самосознания и самоназвания. Именно в эпоху пребывания племен Тувы в составе маньчжурского Китая в конце XVIII–XIX в. завершилось формирование тувинского этноса. Одним из важных факторов этого процесса было установление административного деления, основанного главным образом не на родовом, а на территориальном принципе, что способствовало стиранию племенных различий. Субэтническую группу в составе тувинцев составляли жители Саян — восточные тувинцы-тоджинцы (Вайнштейн, 1961). Общее этническое самоназвание тувинцев «тыва-кижи» окончательно сложилось к началу XIX в. в процессе консолидации в единый этнос.

В 1911–1913 гг. в Китае произошла Синьхайская революция, в результате которой была свергнута маньчжурская династия Цинь. После этого в Туве начались массовые выступления против китайской администрации и иноземных предпринимателей. В это же время для царской России Тува становится объектом колонизации и хозяйственного освоения. Правительство России, опираясь на переселившихся во второй половине XIX в. русских крестьян и промышленников, стремится подчинить ее российским интересам. В итоге, 18 апреля 1914 г. был подписан правительственный указ о принятии Урянхайского края (прежнее название Тувы) под протекторат России (История Тувы, 2007: 11–12).

Поскольку, как известно, изученность той или иной проблемы в значительной степени зависит от наличия и состояния источников, необходимо отдельно сказать об источниковой базе, используемой в разное время специалистами для исследования проблем этногенеза тувинцев. В этом ряду, прежде всего, следует назвать материалы археологических раскопок. И, как отмечает в своем недавно изданном труде известный российский этнолог С. А. Арутюнов, «для отдаленных от нас во времени эпох, по которым мы не можем располагать никакими прямыми лингвистическими свидетельствами, археологический материал, наряду с палеоантропологическим, остается единственным источником для реконструкции этнической истории населения определенного региона в древности» (Арутюнов, 2012: 53–54). Применительно к названному региону эти источники особенно ценны, поскольку, как известно, тувинцы до недавнего времени не имели не только письменной истории, историографии, но собственной письменности. Хотя их предки использовали древнетюркское руническое письмо (VII–XII вв.), а затем — старомонгольскую письменность. На территории Тувы изучение этих памятников началось еще в 20-х гг. ХХ в.

К используемым ранним письменным источникам относятся китайские династийные хроники. Большой интерес эти источники представляют в свете изучения этногенетических проблем в период раннего средневековья, т. е. в период господства в Центральной Азии и Южной Сибири воинственных хунну, тюрков-тюгю, уйгуров и кыргызов.

Исключительно важное источниковедческое значение для решения проблем этногенеза имеют памятники древнетюркского рунического письма. В них, в частности, встречаются этнонимы и географические названия, являющиеся очень ценным источником для изучения этнического состава, мест обитания и расселения местных племен, входивших в состав Древнетюркского, Уйгурского и Древнекыргызского каганатов. Тува по численности обнаруженных каменных стел с енисейскими руническими надписями занимает одно из первых мест в мире. Здесь найдено более 100 памятников этой письменности.

Важные сведения о тувинских племенах и этнических группах в период господства Чингизхана и его преемников содержат историческая хроника «Сокровенное сказание монголов», «Сборник летописей» выдающегося персидского историка Рашид-ад-Дина и других арабо-персидских и западноевропейских авторов.

Следующую группу письменных источников составляют свидетельства путешественников (отчеты, письма, путевые заметки), а также разного рода сообщения очевидцев, затрагивающие те или иные аспекты этногенеза и этнической истории тувинцев.

В XVIII в. появились первые работы отечественных ученых, в которых специально или попутно рассматривались вопросы про­исхождения тувинцев. Они положили начало так называемой «миграционной теории», согласно которой тувинцы рассматривались лишь как простое ответвление самодийских племен. Среди них следует отметить, прежде всего, труды академика П. С. Палласа, по мнению которого, тувинцы — «остатки самоедов, вытесненных со своих ста­рых мест обитания» (Паллас, 1788: 523–524).

Русский этнограф и натуралист И. Г. Георги тоже сообщает о «племени саят иначе называемых также суйотами пли сойотами», и относит их к самодийцам, что якобы «доказывается их видом, языком и житейскими обычаями» (Георги, 1779: 15). Следует отметить, что данная концепция, высказанная авторитетнейшими учеными, — об этническом родстве тувинцев с самоедами и самодийском этническом компоненте как главной составляющей в этногенезе тувинского народа — в научной среде конца XVIII в. получило широкую поддержку и на протяжении длительного времени не вызывало особых дискуссий.

В 1847 г. в Туве удалось побывать А. М. Кастрену — финскому ученому-языковеду с мировым именем, внесшим большой вклад в финно-угроведение, в изучение самодийских, монгольских, тюркских и палеоазиатских языков. Факты и материалы для своих исследований он черпал не из книг, а добывал в трудных и долгих путешествиях, совершавших по заданию и на средства Петербургской Академии наук (см.: Муравьев, 1961: 56). А. М. Кастрен собрал богатый материал по языкам народов Западной Сибири и считал, что все они так или иначе связаны с самодийской средой. В своих исследованиях он писал, что сойоты действительно говорили на том же наречии, что и минусинские татары-хакасы, но в их языке остались следы, свидетельствующие о том, что часть сойотских племен, несомненно, «самоедского происхождения» (Кастрен, 1860: 402).

Исследователи XIX — начала XX в., особенно те, ко­торые побывали в Туве, ближе подошли к решению от­дельных вопросов этногенеза тувинцев. Так, исследова­тель древностей Сибири Г. И. Спасский впервые правиль­но определил принадлежность тувинцев к тюркоязычным народам на основании записанных им свидетельств тувинцев на Саянах (Спасский, 1820: 146).

Выдающийся тюрколог академик В. В. Радлов после посещения в 1861 г. Западной Тувы пришел к заключению, что тувинцы «говорят на турецком (т. е. тюркском. — З. А., М. М.) языке», а по происхождению они «представляют смешанную из киргизов, самоедов и енисейских остяков народность» (Радлов, 1907: 14) Кстати сказать, о нелегком труде ученого-исследователя того времени, о трудностях и невзгодах, которые приходилось им преодолевать в процессе сбора полевого материала, красноречиво свидетельствует текст, опубликованный В. В. Радловым в предисловии его монументального труда, посвященном изучению наречий тюркских племен. В частности, он пишет: «Эти тексты, несмотря на их несовершенство, важны в лингвистическом отношении, так как по саянским языкам, сколько мне известно, до сих пор подобных образцов никогда еще издано не было. Собрание этих немногих образцов стоило мне без того уже довольно труда, так как я для этого должен был совершать продолжительные поездки верхом по пустой бездорожной тайге» (Радлов, 1866: 14).

Важные наблюдения и сведения о родоплеменном со­ставе тувинцев имеются в трудах известного географа и путешественника Г. И. Потанина, посетившего Туву в 1876–1879 гг. и высказавшего предположение о том, что тувинцы — «потомки древних уйгуров» (Потанин, 1883: 13). Он также считал, что некоторые монгольские группы являются омонголившимися тюрками. Так, в своей монографии «Очерки Северо-Западной Монголии» он отмечает: «В средней части Монгольского Алтая находится Халхасский хошун Тачжи-Урянхай, теперь это настоящие монголы, но имя хошуна вполне совпадает с именем урянхайского поколения Тачжи-Урянхай. Не было ли то тюркское поколение, впоследствии омонголившееся, но удержавшее свое имя?» (там же: 654). Потанин также считал, что «дархаты, по-видимому, не что иное, как омонголившиеся урянхайцы, таких же омонголившихся тюрков можно принять и население пяти хошунов Западной Монголии» (там же: 653). Кроме того, в этой же работе в разделе «Урянхайцы» он описал не только общественный, семейный и религиозный быт, но и дал новые данные об административно-племенном разделении урянхайцев, выявил названия отдельных родов (там же: 10–13).

Не утратила своего источниковедческого значения по выяснению этнического состава тюркоязычных народов (в том числе тувинцев) работа востоковеда-тюрколога И. Л. Аристова (Аристов, 1896). В ходе исследования он приходит к выводу, что в формировании этнического состава тувинцев приняли участие турки-тюкю, в лице телесов и кыргызов. И далее замечает, что «принимая в свой состав многие примеси, урянхайцы должны были и со своей стороны участвовать в составе других народов. Несомненно участие их в образовании западных моноголов, в котором они играли роль в числе других лесных племен (там же: 348). Он также заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами (там же: 347). Недостатком этой работы следует считать недооценку комплексных источников и изучение этнического состава тех или иных племен, народностей преиму­щественно на основе данных этнонимики.

Французский географ Ж. Ж. Э. Реклю, участ­ник Парижской коммуны, в многотомном груде «Земля и люди. Всеобщая география» разделяет тувинцев на сойо­тов, урианхов (урянхайцев. — З. А., М. М.) и сойонов. По его мнению, сойоты «говорят диалектом, близко подходящим к наречию самоедов» и «представляют помесь финской расы с тюркской», урианхи «считаются принадлежащими к тюркской расе, и они имеют тюркский тип лица, и боль­шинство их говорит татарским наречием», а сойоны — «другой тюркский народ, отличный от урианхов и дархатов, но более или менее смешанный с киргизами» (Реклю, 1898: 676). Этот ученый, не посетивший Туву, вероятно, использовавший компилятивные источники, ошибочно разделял тувинцев на сойонов, сойотов, урианхов. Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними китайцы и русские. Ни финской, ни тюрк­ской расы не существует. Реклю, говоря об этих расах, вероятно, имел в виду тюркские и финские этносы.

В «Сибирском торгово-промышленном и справочном календаре на 1899 год» также затрагивался вопрос о про­исхождении тувинцев. В нем они отмечались как «остатки некогда многочисленного племени, не раз упоминаемого китайскими историками под названием туба, а именно: сойоны или сойоты. Все говорят тюркским языком» (Сибирский торгово-промышленный…, 1899: 362).

В Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона поставлен вопрос о происхождении «населения верхнего бассейна Енисея (тувинцев. — З. А., М. М.) в пре­делах Сибири и Китая», которое якобы «состоит из мон­голов, финнов и тюрков, представляющих разнообразное смешение племен...» (Энциклопедический словарь…, 1900: 718).

В 1889 г. с исследовательской целью Туву посетил тюрколог Н. Ф. Катанов. Специально за­нимавшийся изучением тувинского языка, он не согласился с лингвистическими выводами М. Л. Кастрена. «Сравни­вая урянхайские слова своего собрания, — писал он, — с самоедскими словами, собранными М. Л. Кастреном ... не нашел я сходства урянхайского языка с самоедским в лек­сическом отношении. Большая часть урянхайских слов, совпадающих с самоедскими, в частности, со словами ка­маринского наречия самоедского языка, оказались тюрк­ского происхождения или монгольского, но не самоед­ского» (Катанов, 1903: 17). Н. Ф. Катанов впервые на основе данных лингвистики научно доказал, что «тувинцы в основном говорят на од­ном и том же языке с самыми слабыми отклонениями, вполне по-тюркски, а не по-самоедски и не по-остяцски» (там же: 17). Исходя из опыта своих исследований, он делает вывод, что фонетика и морфология тувинского языка всецело тюркские (там же: 18). Касаясь вопроса о происхождении тувинцев, Н. Ф. Катанов констатирует, что «они составились из элементов тюркских, мон­гольских и самоедских и известны были под именем дубо в древнее время» (там же: 3). В то же время он подчеркивает важную роль уйгуров, которые те сыграли в происхождении тувинцев. Существующие в этот период на сей счет разные точки зрения, исследователь объясняет тем, что «на основании того, что в XVII в. русские в южной части Енисейской губернии сталкивались более всего с финскими племенами, некоторые ученые убежденно говорят, что нынешние сойоты по происхождению своему остяки или самоеды» (там же: 3).

В 1897 г. впервые антропологическим типом тувинцев заинтересовались И. П. Слинич и К. И. Горошенко. Если в распоряжении первого было всего 11 черепов тувинцев, то второй исследовал 92, из них 20 женских. Однако их вы­воды, построенные на основании далеко не достаточных данных, оказались поспешными (Слинич, 1901: 70; Горошенко, 1901: 72). В 1907 г. антропологи­ческие типы тувинцев изучал А. А. Ивановский, который на основании материалов К. И. Горошенко впервые пра­вильно отнес их к монголоидной расе.

В 1897 г. Восточную Туву посетил этнограф П. Е. Островских, который собрал обширные этнографические и антрополо­гические материалы, проливающие свет на этногенез тувинцев-тоджинцев (Островских, 1897, 1898, 1899). К сожалению, в большинстве своем его материалы не были изданы, опубликованы лишь краткие отчеты об экспедиции и статьи. В появившейся в 1899 г. в «Известиях Русского географического общества» статье, посвященной обоснованию русской колонизации и развитию торговли в Урянхайском крае, автор дает в том числе ценные сведения о численности населения Тоджинского хошуна, включая численность взрослых и детей (Островских, 1899: 340).

Этнографические данные о тюркоязычных народах долины Енисея содержатся в свод­ном труде русского революционера Е. К. Яковлева. Следует пояснить, что самому Е. К. Яковлеву так и не удалось побывать в Туве, так как, являясь политическим заключенным, он не имел возможности выехать за пределы России. Вместе с тем, данное обстоятельство ни в коей мере не умаляет ценности и значения его трудов: он собрал важные материалы по материальной культуре тувинцев и их общественному быту (Яковлев, 1900).

В 1901 г. Восточный отдел РГО обратился к Ф. Кону, также политическому ссыльному, осуществить этнографическую экспедицию в Сойотию (Туву). Основной задачей данной экспедиции было изучение истории, культуры и быта местного населения. В опубликованной в 1934 г. книге Ф. Кона получили всестороннее освещение разные стороны материальной и духовной культуры жителей Тувы: занятия, (скотоводство, охота и рыболовство, земледелие, ремесла), жилище, одежда, пища, брак и семья, верования, народные празднества и т. д. В работе специальный раздел посвящен также исследованию тувинского рода (клана). Так, в ходе исследования он резюмирует, что «вся Урянхайская земля в административном отношении делится на девять хошунов. Хошун подразделяется на четыре рода (клана) — «сумо». В свою очередь «сумо» делится на «кости» — «сююк» (Кон, 1934: 143–144). Безусловно, Ф. Кон является одним из видных дореволюционных исследователей этнографии и этногенеза тувинцев.

Исследователь древностей Сибири И. Т. Савенков на основании сравнительно-этнографического изучения эволюции шахматной игры пытался выяснить вопросы происхождения и направления передвижений народно­стей, их родства, культурных и этнических сношений. Та­кой односторонний подход к этногенетическим вопросам привел к тому, что тувинцы, по его мнению, в равной степени сформировались за счет смешения самых разных племен (Савенков, 1905).

История этнографического изучения тувинцев в начале ХХ в. отмечена, кроме всего прочего, проявлением интереса к этой теме европейских ученых. В частности, вопроса происхождения тувинцев касался англий­ский путешественник Д. Каррутерс, посетивший Туву в 1910 г. Он пессимистически предсказывал будущность тувинцев, как «угасающих племен верхнего бассейна Енисея» и со свойственной ему амбициозностью заявлял, что они представляют «... из себя потомков нации, образо­вавшейся путем смешения аборигенов территорий, при­легающих к реке Енисею, с древними тюркскими и угор­скими племенами, на которых сильное влияние оказали, в свою очередь, монголы» (Каррутерс, 1919: 198).

Далее следует сказать о фундаментальном труде из­вестного путешественника и исследователя Центральной Азии Г. Е. Грумм- Гржимайло «Западная Монголия и Урянхайский край», издание которого было завершено в 1930 г. Несмотря на некоторые общеметодологические не­достатки, работа Г. Н. Грумм-Гржимайло, написанная па основе изучения колоссального количества разнообраз­ных источников (письменных, археологических, антропологических, этнографических), представляет большой ин­терес. Фактически это была первая обобщающая работа, посвященная истории и этнографии тувинского народа. Рассматривая проблему происхождения тувинцев, Г. Н. Грумм-Гржимайло отмечает сложный этнический состав этого народа, в который входят тюркские, самодийские, монгольские, кетские этнические компоненты. В антропологическом отношении он сближает тувинцев с монголами. В предисловии названной книги, говоря о важности подобных научных изысканий и наибольшей достоверности полученных материалов, автор особо подчеркивает, что «этнографические исследования от исследователя, помимо знания языка изучаемой им народности и соответствующей подготовки, требуют стационарной работы среди нее и продолжительности пребывания» (Грумм-Гржимайло, 1926: 1).

Таким образом, дореволюционные исследователи придерживались самых различных точек зрения на проблему происхождения тувинцев, однако в целом их трудах содержатся ценные сведения по тем или иным вопросам этногенеза и этнического состава тувинцев. Эти ученые, естественно, располагали только отрывочными сведениями и не были вооружены основополагающими научными методами исследования. Многие из них были представителями различных наук и по этой причине зачастую лишь попутно затрагивали проблему происхождения и этнической истории того или иного сибирского народа. Вместе с тем, важность и значимость трудов дореволюционных исследователей, внесших не только существенный вклад в изучение проблем этногенеза тувинцев, но и всей этнической истории Тувы, не вызывает сомнений.

Современное изучение истории и этногенеза тувинцев началось в период существования Тувинской Народной Республики (1921–1944 гг.) и продолжалось после вхождения Тувы в состав СССР с дальнейшим развитием исторической науки и накоплением новых материалов.

В числе первых советских экспедиций, проводивших исследования в Тувинской Народной Республике, была Комплексная этнографо-антропологическая экспедиция под руководством известного советского антрополога, профессора В. В. Бунака (1926 г.). Антропологический отряд этой экспедиции в составе антропологов А. И. Ярхо и В. И. Белкиной работал в Дзун-Хемчикском и Барун-Хемчикском районах и обследовал 124 чел. Группа в составе аспиранта Института антропологии М. Г. Левина и художницы О. Ф. Амосовой занималась этнографическими исследованиями в Тодже. Участниками этой экспедиции собраны ценные этнографические и археологические данные, имеющие прямое отношение к этногенезу тувинцев.

Антропологическими исследованиями установлено, что западные тувинцы в наиболее ярко выраженной форме — представители центрально-азиатского типа (Ярхо, 1929: 130). Однако краниологические исследования крупного советского антрополога Г. Ф. Дебеца показали, что западные тувинцы отличаются от центральных, среди которых преобладают южно-сибирские типы (Дебец, 1929: 36).

Важное значение для определения численности и этнического состава населения Тувы и состояния ее экономики имели материалы сельскохозяйственной и демографической переписи 1931 г., проведенные при непосредственном участии ученых.

Углубленная и систематическая разработка проблем этногенеза и истории тувинского народа началась после вхождения Тувы в состав СССР (1944 г.). В этих исследованиях участвуют ученые как ведущих научных центральных учреждений — Института этнографии АН СССР (в настоящее время Институт этнологии и антропологии РАН), Государственного музея этнографии народов СССР (в настоящее время Российский этнографический музей), так и местных — Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (в настоящее время Тувинский институт гуманитарных исследований), Национального музея им. Алдан Маадыр Республики Тыва. На сегодняшний день благодаря научным изысканиям нескольких поколений отечественных исследователей по названной проблематике накоплен богатый и разнообразный материал.

В статье «К ан­тропологии Южной Сибири» М. Л. Левин на основании новых материалов, «вопреки предположению Г. Ф. Дебеца об отличии центральных тувинцев от западных и преобладании среди них южносибирского типа» (Левин, 1952: 26), приходит к выводу, что тувинцы цен­тральных и западных районов составляют один централь­но-азиатский тип. Согласно его точке зрения, «центральные тувинцы не обнаруживают сдвига в сторону южносибирского типа и антрополгически они не отличаются от западных тувинцев» (там же). Что касается восточных тувинцев, то тоджинцы-оленеводы сближаются с представителями байкальского антропологического типа (эвенками, эвена­ми), а тоджинцы-скотоводы (кол-сумон) по антрополо­гическому типу занимают промежуточное положение между тоджинцами-оленеводами и тувинцами западных и центральных районов (там же: 25). В 1956 г. Г. Ф. Дебец, пересматривая свои сделанные ранее выводы об антропологическом отличии западных и центральных тувинцев, отнес тувинцев-тоджинцев к са­янскому типу (т. е. байкальскому, по М. Г. Левину), а ту­винцев остальных районов Тувы — к центрально-азиат­скому (Дебец, 1960).

Ценные сведения о тувинских племенах, их рассе­лении и этнонимах содержатся в капитальном труде В. И. Дулова. Особое место в работе уделено пережиткам родового строя и общественным отношениям у тувинцев в XIX — начале XX в. (Дулов, 1956).

О возросшем интересе в 1950-е годы к названной проблеме со стороны научного сообщества свидетельствует, в частности, и тот факт, что вопрос о происхождении тувинцев впервые был поставлен «на повестку дня» и стал основной темой работы секции этнической истории и этнической географии Всесоюзного этнографического совещания в г. Ленингра­де (1956 г.).

Проблемами этногенеза и этнической истории тувин­цев занимался известный этнограф-тюрколог Л. П. Пота­пов. В разделе «Тувинцы» книги «Народы Сибири» он указывает на смешанное происхождение ту­винцев, включивших в свой состав тюркские, частично монгольские, самодийские и кетские компоненты. И заключает, что «этнический состав тувинцев довольно сложный» (Народы Сибири, 1956: 420). Этнический состав тувинских племен и ряд проблем, связанных с этногене­зом тувинцев, нашли свое отражение и в последующих ра­ботах этого автора. Так, например, в 1969 г. вышла в свет его монография, посвященная народному быту тувинцев, в которой, наряду с основной темой исследования, получили освещение и некоторые аспекты этнической истории Тувы (Потапов, 1969). В целом же в работах этого исследователя вопросы этногенеза тувинцев рассматриваются лишь попутно, как правило, в связи с проблемами происхождения хакасов и алтайцев.

Большое место в разработке вопросов этногенеза тувинцев занимают труды С. И. Вайнштейна. В 1957–1958 гг. он опубликовал ряд статей. Среди них «Очерк этногенеза тувинцев» — по существу, это первое специальное исследование, рассматривающее этногенез тувинского народа. На протяжении нескольких десятилетий им были организованы этнографические экспедиции практически во все районы Тувы и скрупулезно исследованы разные группы тувинцев, включая тувинцев-тоджинцев (Вайнштейн, 1972; 1980; 1991). Собранные автором в процессе полевых исследований материалы и тщательный их анализ, позволяют автору утверждать, что «традиционная концепция о самодийской основе в этногенезе тувинцев не подтверждается (Вайнштейн, 1957: 214).

Исследователь приходит к выводу, что «в основе этногенеза степных народов, составляющих подавляющее большинство тувинского народа, лежат древние тюркоязычные племена Центральной Азии... и тюркизированные или монголоязычные группы», а «в этногенезе тоджинцев наряду с тюркоязычными группами большую роль сыграли самоедские группы» (Вайнштейн, 1961: 20). Таким образом, С. И. Вайнштейн четко разграничил этногенез тувинцев степных районов, составляющих большинство тувинского народа, от этногенеза тувинцев таежной части. Дальнейшие исследования обобщены в первой части его докторской диссертации «Происхождение и историческая этнография тувинцев» (1970 г.). В этом труде сделанный ранее вывод в отношении тувинцев степных районов остается неизменным, а в происхождении восточных тувинцев, как он пишет, «наряду с тюркоязычными племенами, важную роль сыграли самодийские, в меньшей мере кетские и монгольские, а на раннем этапе, вероятно, и тунгусские компоненты» (Вайнштейн, 1970: 21). Исследуя этническую историю тувинцев, он приходит к выводу, что «длительный процесс сложения тувинского народа завершился в конце XVIII — первой половине XIX в.» (Вайнштейн, 1957: 214).

Проблема этногенеза и этнической истории тувинского народа нашли свое отражение в ряде публикаций тувинского историка-археолога М. Х. Маннай-оола (Маннай-оол, 1970а; 1970б; 1970в; 1975; Маннай-оол, Татаринцева, 1976). В этом ряду следует назвать его монографию «Тувинцы. Происхождение и формирование этноса», изданную в 2004 г. (Маннай-оол, 2004). Она представляет собой первый опыт целостного монографического исследовании истории формирования и становления тувинского этноса, начиная с его истоков — с так называемого скифского времени (VIII–III вв. до н. э.) — важнейшего историко-культурного периода в истории народов Евразии, который положил начало консолидации предков современных тувинцев вплоть до их формирования в единый этнос. Работа базируется на сравнительно-историческом анализе разнообразных источников — письменных, археологических, этнографических, антропологических. Важно отметить, что существенной основой для его исследований явились материалы собственных полевых работ. М. Х. Маннай-оол на протяжении длительного времени (с 1960 по 1985 гг.) являлся руководителем археологической экспедиции Тувинского института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ).

В названной работе, автором, в частности, обоснован вывод о том, что исконное этническое ядро тувинцев составили тюркоязычные племена, жившие в Туве и проникавшие на ее территорию со II в. до н. э. по XII в. н. э. Исследуя письменные источники, автор заключает, что этноним «дубо», зафиксированный китайскими летописями VI–VIII вв. как общее наименование складывающегося тувинского этноса, получило распространение со второй половины XVII в. (там же: 142).

Говоря о советских исследователях, в трудах которых нашли отражение те или иные аспекты этнической истории Тувы, следует особо сказать о ленинградском этнографе Е. Д. Прокофьевой. Как пишут о ней современные коллеги, забытый исследователь Тувы (Кисель, 2012: электр. ресурс). Нам бы хотелось к этим словам добавить — «незаслуженно забытый»… Ее монография «Процесс национальной консолидации тувинцев» была написана в 1957 г. и издана лишь в 2011 г. в серии «Кунсткамера — Архив» (Прокофьева, 2011). Представляя эту работу, Е. А. Резван справедливо отмечает, что это «… во многом пионерский для своего времени труд» (там же: 7). Основу данной работы составили богатейшие эмпирические материалы, собранные Е. Д. Прокофьевой во время Саяно-Алтайской экспедиции, тувинский отряд которой она возглавляла в течение трех полевых сезонов — 1952, 1953, 1955 гг. В ходе исследования различных аспектов этнической консолидации тувинцев, автор заключает, что «характерным для этого процесса являлось наличие нескольких центров, где слагалась этническая общность племен, составлявших современный тувинский народ. Таким очагами были западные районы Тувы, где создававшиеся племенные союзы имели тесные связи с племенами Алтая и западного угла Северо-Западной Монголии; северо-восточные территории Тувы, где племена, населявшие Туву, были тесно связаны с населением северных склонов Саян, Прикосоголья, Минусинской котловины; южным центром была территория хребта и отрогов Танну-ола, где в основном племена Тувы входили в сношения с племенами степной Монголии (Восточной)» (там же: 424). Важно также отметить, что в названной работе наряду с основной темой исследования рассмотрен обширный круг проблем, касающихся материальной и духовной культуры тувинцев, многие из которых на тот период были слабо изучены.

Значительный вклад в палеоантропологическое изучение Тувы внесли известные советские антропологи Г. Ф. Дебец, В. П. Алексеев, И. И. Гохман и др. Как показывают их исследования, начиная с эпохи бронзы и вплоть до хуннуского времени (II в. до н.э. — I в. н.э.) в Туве проживало в основном население древнего европеоидного типа. Примесь монголоидных черт у населения Тувы усиливается к концу I тыс. н.э. Дальнейшее увеличение доли монголоидного компонента у местных племен происходит в древнетюркское время (VI–VIII вв.) и последующие эпохи вплоть до конца первой половины II тыс. н.э. По мнению палеоантрополога И. И. Гохмана, полученные ими в ходе экспедиции материалы с территории Алтае-Саянского нагорья, Бурятии и Западной Монголии доказали наличие древнего европеоидного компонента в составе не только южносибирского, но и центральноазиатского типа (Гохман, 1980).

Что касается антропологического типа современных тувинцев, то антрополог В. И. Богданова в результате своих исследований, проведенных в Туве в 1972–1976 гг., приходит к заключению, что тувинцы неоднородны по своему антропологическому составу и в их формировании приняли участие различные компоненты (Богданова, 1979: 23). Неоднородность антропологического состава тувинцев определяется выделениями типов как с резко выраженными монголоидными чертами, так и с ослаблением выраженности монголоидных особенностей по целому ряду антропологических признаков и дерматологии (Хить, 1979: 18). Помимо классического описания физической внешности мужчин и женщин В. И. Богданова собрала материалы по дерматоглифике, одонтологии, группам крови; в сравнительном анализе перенесла акцент на внутриэтническую дифференциацию тувинцев и широкие межгрупповые сопоставления. В результате ею установлено, что своеобразие комплексной антропологической характеристики тувинцев при межэтническом сравнении. Они сочетают черты сходства с казахами, киргизами, алтайцами, с одной стороны, и с монголами и якутами, с другой. Европеоидные черты в расовом типе тувинцев Юго-3ападной Тувы сохранились у более древнего местного населения (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 12).

Большое значение при изучении этногенеза и этнической истории тувинцев имеют исследования по топонимике и этнонимике тувинцев. Они нашли свое отражение в работах вышеназванных авторов — Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. И. Дулова, С. И. Вайнштейна, Л. П. Потапова, Е. Д. Прокофьевой, М. Х. Маннай-оола.

Говоря о работах современной историографии Тувы, где так или иначе освещались вопросы этногенеза, прежде всего, назовем переработанное и существенно дополненное издание первого тома «Истории Тувы» под редакцией С. И. Вайнштейна и М. Х. Маннай-оола, охватывающую многовековую историю региона от каменного века до начала XX столетия (История Тувы, 2001). Следует также отметить коллективную монографию «Тюркские народы Восточной Сибири», в которой значительное место, наряду с освещением основных этапов этнической истории Тувы, уделено непосредственно истории этнографического изучения тувинцев, включая проблему их этногенеза (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 21–42).

Таки образом, приведенные данные свидетельствуют о том, что изучению этногенеза и этнической истории тувинцев посвящена довольно обширная литература. И, как мы видим, в разработку этой проблемы в должной мере существенный вклад внесли как дореволюционные исследователи, так и ученые советского и постсоветского периода (см. также: Ламажаа, 2010: электр. ресурс). При этом следует особо подчеркнуть, что, в отличие от истории этногенеза многих других народов, специалисты практически единодушно признавали важную роль и существенное преобладание в этногенезе тувинцев именно тюркского компонента. Вместе с тем, исходя из рассмотренной нами литературы, можно констатировать, что процесс образования этнического ядра тувинцев был не только достаточно длительным и сложным, но и в его формировании на отдельных этапах приняли участие самые разные этнические группы.



Список литературы:

Аристов, Н. А. (1896) Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. Год шестой. Вып. III–IV. С. 277–456.

Арутюнов, С. А. (2012) Силуэты этничности на цивилизационном фоне. М. : Инфра-М.

Бичелдей, К. А. (2001) Звуковой строй диалектов тувинского языка. М.

Богданова, В. И. (1979) Антропологический состав и вопросы происхождения современных тувинцев : автореф. дис. … канд. ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1957) Очерк этногенеза тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 5. С. 178–214.

Вайнштейн, С. И. (1961) Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1970) Происхождение и историческая этнография тувинского народ : автореф. дис. ... д-ра ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1972) Историческая этнография тувинского народа. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1980) Происхождение саянских оленеводов (проблема этногенеза тоджинцев и тофаларов // Этногенез народов Севера. С. 68–88.

Вайнштейн, С. И. (1991) Мир кочевников Центра Азии. М. : Наука.

Георги, И. Г. (1779) Описание всех в Российском государстве обитавших народов, а также их житейских обрядов, верований, обыкновений, жилищ, одежды. СПб. Ч. 1–3.

Горошенко, К. (1901) Сойоты // Русский антропологический журнал. М. № I.

Гохман, И. И. (1980) Происхождение центральноазиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Сборник МАЭ. Л. Т. 36. С. 5–34.

Грумм-Гржимайло, Г. Е. (1926) Западная Монголия и Урянхайский край. Антропологический и этнографический очерк этих стран. Л. Т. 3. Вып. I.

Дебец, Г. Ф. (1929) Краниологический очерк танну-тувинцев // Северная Азия. № 5–6. С. 32–37.

Дебец, Г. Ф. (1960) Антропологические типы. Народы Кавказа. М. Т. I.

Дулов, В. И. (1956) Социально-экономическая история Тувы (XIX — начало XX в.). М. : АН СССР.

История Тувы (1964). М. : Наука. Т. I.

История Тувы (2001). Новосибирск : Наука. Т. 1.

История Тувы (2007). Новосибирск : Наука. Т. 2.

Каррутерс, Д. (1919) Неведомая Монголия. Урянхайский край. Пг. Т. I.

Кастрен, А. М. (1860) Магазин землеведения и путешествий. Географический сборник. Собрание старых и новых путешествий. М. Т. 6, Ч. 2.

Катанов, Н. Ф. (1903) Опыт исследования урянхайского языка с указанием важнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. Казань.

Кисель, В. А. (2012) Тува в судьбе этнографа Е. Д. Прокофьевой [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: http://www.tuva.asia/journal/issue_14/4836-kisel.html(дата обращения: 09.06.2013 г.).

Кон, Ф. Я. (1934) За пятьдесят лет. Кн.III. Экспедиция в Сойотию. М.: Издательство Всероссийского общества политкаторжан и ссыльнопереселенцев.

Ламажаа, Ч. К. (2010) Тувиноведение: область знания и социальная миссия [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: http://www.tuva.asia/journal/issue_8/2542-lamazhaa.html(дата обращения: 06.06.2013).

Левин, М. Г. (1952) К антропологии Южной Сибири. Предварительный отчет о работе антропологического отряда Саяно-Алтайской экспедиции // Краткие сообщения Института этнографии. М. Вып. 2. С. 17–26.

Маннай-оол, М. Х. (1970а) Об этническом составе населения Тувы (I тысячелетие н.э) // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 108–126.

Маннай-оол, М. Х. (1970б) К вопросу о тюркизации населения Гуны: Новейшие исследования по археологии Тувы и этногенезу тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып.14. С. 102–111.

Маннай-оол, М. Х. (1970в) Роль монголо-язычного компонента в этногенезе тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 112–119.

Маннай-оол, М. Х., Татаринцев, Б. И. (1976) К вопросу об участии кетоязычного компонента в этногенезе тувинцев // Материалы Всесоюзной конференции. 35 июня 1976 г. Томск. С. 180–182.

Маннай-оол, М. Х. (1975) Исследования по этногенезу тувинцев// Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 17. С. 230–236.

Маннай-оол, М. Х. (2004) Тувинцы. Происхождение и формирование этноса. Новосибирск : Наука.

Муравьев, А. М. (1961) Вехи забытых лет. М. : Издательство географической литературы.

Народы Сибири (1956) / под ред. М. Г. Левина, Л. П. Потапова. М. – Л. : Изд-во АН СССР.

Островских, П. Е. (1897) План поездки в страну сойотов // Известия РГО. Т. 33.

Островских, П. Е. (1898) Краткий отчет о поездке в Тоджинский хошун Урянхайской земли // Известия РГО. Т. 34. Вып. 4.

Островских, П. Е. (1899) Значение Урянхайской земли для Южной Сибири // Известия РГО. Т. 35. Вып. 3.

Паллас, П. С. (1788) Путешествие по различным провинциям Российского государства. СПб. Кн. 1. Ч. 3.

Потанин, Г. П. (1883) Очерки Северо-Западной Монголии. СПб.

Потапов, Л. П. (1969) Очерки народного быта тувинцев. М. : Наука.

Прокофьева, Е. Д. (2011) Процесс национальной консолидации тувинцев. СПб. : Кунсткамера.

Радлов, В. В. (1866) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. I.

Радлов, В. А. (1907) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. 9.

Реклю, Э. (1898) Земли и люди. Всеобщая география. СПб. Кн. 4. Т. 6, 7.

Савенков, И. Т. (1905) К вопросу об эволюции шахматной игры: Сравнительно-этнографический очерк // Этнографическое обозрение. № 1. С. 1–128.

Слинич, И. П. (1901) К краниологии сойот // Русский антропологический журнал. № I.

Социально-экономическое положение Республики Тыва за январь-декабрь 2011 г. (2012) / Материалы Федеральной службы государственной статистики. Территориальный орган федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва. Кызыл.

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1899 год (1899). Томск.

Спасский, Гр. (1820) Изображение обитателей Сибири. СПб.

Тюркские народы Восточной Сибири (2008) / сост. Д. А. Функ; отв. ред.: Д. А. Функ, Н. А. Алексеев. М. : Наука.

Хить, Г. Л. (1979) Расогенетические связи населения Алтае-Саян по данным дерматоглифики // Материалы конференции «Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий». Омск.

Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. А. Ефрона (1900). СПб. Т. 30.

Яковлев, Е. К. (1900) Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела Музея. Минусинск.

Ярхо, А. И. (1929) Антропологический тип кемчикских танну-тувинцев // Северная Азия. № 5, 6. С. 127–131.

Дата поступления: 09.06.2013 г.

Скачать файл статьи 3-Anayban-Mannay-ool.pdf [654,98 Kb] (cкачиваний: 14)

Библиографическое описание статьи:

Анайбан З. В., Маннай-оол М. Х. Происхождение тувинцев. История вопроса [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. Электр. журнал. 2013, № 3. URL: http://www.tuva.asia/journal/issue_19/6487-anayban-mannayool.html(дата обращения: дд.мм.гг.).

[Erchis]

https://en.wikipedia.org/wiki/File:Mongol_Empire_c.1207.png

https://en.wikipedia.org/wiki/File:Mongolia_XVI.png

 

https://en.wikipedia.org/wiki/Uriankhai

 

Алтайские урянхайцы Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн

 

http://ir.minpaku.ac.jp/dspace/bitstream/10502/4646/1/SER101_011.pdf

 

Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн. Алтайские урянхайцы. Историко-этнографическое исследование. Конец XIX - начало XX века : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.07 / Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн; [Место защиты: Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН].- Москва, 2009.- 176 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-7/451

 

http://www.dslib.net/etnografia/altajskie-urjanhajcy-istoriko-jetnograficheskoe-issledovanie-konec-xix-nachalo-xx.html

Введение

Глава 1. Хозяйство и система жизнеобеспечения 23

1.1. Основные виды хозяйственной деятельности 25

1.1 1 Формы присваивающего хозяйства 25

Собирательство 25

Охота 26

1.1.2. Формы производящего хозяйства 32

Кочевое скотоводство 32

Земледелие 45

1.2. Материальная культура: пища, жилище, одежда 52

1.2.1 Пища: способы хранения и приготовления 52

1.2.2 Жилище: пространство внутри и вокруг него 69

1.2.3.Одежда: зимняя и летняя, мужская и женская, праздничная и будничная .76

Глава 2. Социальная организация и семейные отношения 86

2.1. Кочевая группа хотон ( хот-айл) и сезонные кочевки 86

2. 2. Форма семьи и её структура 94

2.3. Формы заключения брака 99

Глава 3. Обряды жизненного цикла 103

3.1. Родильные обряды и воспитание детей 103

3 1. 1 .Наречение именем 106

3.1.2.Обряд первой стрижки волос 108

3. 2.Свадебный цикл 113

3.2.1. Сватовство и досвадебные обряды 114

3.2.2.Свадебные обряды 124

3.2.3.Послесвадебные обряды 130

3.3. Похоронные обряды 131

Глава 4. Религиозные верования 137

4.1. Шаманизм и шаманская атрибутика 137

4.2. Одухотворение природы 142

4.3. Буддизм 147

Заключение 156

Предметы материальной и духовной культуры 159

Карта расселения 166

Список использованной литературы 167

Глоссарий 174

* Основные виды хозяйственной деятельности
* Кочевая группа хотон ( хот-айл) и сезонные кочевки
* Родильные обряды и воспитание детей
* Шаманизм и шаманская атрибутика

Введение к работе

Алтайские урянхайцы-одна из народностей в составе Монголии, проживающая в западной части страны. Они расселены по Монгольскому Алтаю от верховьев р. Кобдо до верховьев р. Булган и занимают территорию сомонов Дуут, Мунх—хайрхан Кобдинского аймака и Буянт, Бугат, Булган, Сагсай, Алтанцогц, частично Дэлуун, Толбо сомонов Баян-Улгийского аймака. К югу от них живут другие западномонгольские народности-захчины, торгуты,мянгаты и олёты, а к северо-востоку-дурбэты, байты и халхасцы, на западе и на северо-западе-тюркоязычные-казахи, алтайцы и тувинцы.

По переписи 2000 г. алтайских урянхайцев насчитывается 25,5 тыс. человек, однако, вероятно в их число включены и хубсугульские урянхайцы, почти не изученные этнографами до настоящего времени, но известно,что в их состав вошла часть тувинских и тоджинских родов. Часто ошибочно их называют урянхайцами, но сами они никогда не считали себя таковыми (Ралъдин19б8:31)

Алтайские урянхайцы, как и другие народности Западной Монголии, говорят на ойратском диалекте монгольского языка. Как отмечают исследователи, ойратский диалект,основу которого образует дурбэтский говор,значительно отличается от современного халхасского диалекта. Халхасский диалект лежит в основе современного монгольского литературного языка, на котором говорит большинство (более 90%) населения Монголии. Отличие между ойратским и халхасским диалектами касается главным образом их фонетической системы, а также некоторых морфологических и лексических особенностей.

Формирование современного этнического состава населения Монголии было длительным и прошло несколько исторических этапов. В начале XV в, ойраты стали более самостоятельными. Вероятно, с этого времени наметилось деление монголов на две ветви : восточную и западную.

Западная ветвь монголов по культуре и быту отличалась определенным единством, и тем не менее каждая группа имела определённое этнографическое своеобразие.

1. Цель и задачи исследования

Настоящая работа представляет собой исследование традиционной культуры алтайских урянхайцев. С XVI в. их кочевья находятся в западной и северо-западной части Монголии. Однако можно предположить, что процесс формирования их традиционной культуры был сложным и протекал не только на территории их нынешнего расселения, но в более широком историческом и географическом пространстве. Облик традиционной культуры алтайских урянхайцев в ряде черт и особенностей отражает тот путь, который прошел этот народ в различные периоды своего исторического развития.

Автор данного исследования ставит своей целью воссоздать по возможности более или менее достоверную картину традиционной культуры алтайских урянхайцев, осветив проблемы их хозяйственного уклада, материальной и духовной культуры, семейного и общественного быта. Хронологические рамки работы охватьшают в основном конец XIX -начало XX вв., хотя делается экскурс и в более ранние периоды. Монографическое исследование алтайских урянхайцев предпринято впервые, в определенной степени оно дополнит реконструкцию культурного наследия классических кочевников Центральной Азии, проделанную монгольскими этнографами в последные два десятилетия XX в, и вылившуюся в фундаментальный трехтомный труд «Этнография Монголии», изданный в Улан-Баторе на монгольском языке. По этническому происхождению, образу жизни, формам традиционной культуры, особенностям языка алтайские урянхайцы несомненно могут быть причислены к числу монголоязычных племен Западной Монголии.

Работа написана на основе полевых материалов, собранных автором как в период работы этнографической экспедиции Института истории Академии наук Монголии в конце 80-ых годов прошлого века, так и во время более поздних поездок в различные районы проживания алтайских урянхайцев, где удалось записать воспоминания старых людей, хорошо знавших и помнивших во многом утраченные ныне черты культуры и быта.

При описании материальной культуры использованы музейные коллекции Кобдинского и Баян-Улгийского аймаков, а также некоторые коллекции Государственного музея истории и этнографии и исторические документы Государственного архива Монголии. Помимо архивных и музейных материалов, в основу работы легли также и некоторые сведения из трудов российских авторов.

К началу XX в. основой традиционного хозяйства алтайских урянхайцев оставалось экстенсивное кочевое скотоводство, разведение 5 видов скота таван хошуу мал— лошадей, крупного рогатого скота, овец, коз и верблюдов с круглогодичным пастбищным содержанием. В составе стада у них преобладали прежде всего овцы и козы, думается, что это явление достаточно древнее. Обилие овец и коз у центральноазиатских кочевников и их круглогодичный выпас под отрытым небом поражали европейских путешественников в средние века. Что касается лошадей,то их поголовье как правило,было приблизительно равно поголовью крупного рогатого скота или немного превышало его, но хозяйственное значение лошадей было очень высоким.

Кроме того, они разводили яков-сарлыков, которые имели и мясо-молочное и транспортное значение. Отличительная особенность яка заключалась в том,что он легко переносил суровые природно-климатические условия высокогорного Монгольского Алтая. Они обычно паслись высоко в горах на пастбищах, которые были недоступны для других видов скота. В отличие от яка крупный рогатый скот плохо переносил зимние пастбищные условия высокогорного Алтая, поэтому его численность намного уступала якам в стаде алтайских урянхайцев. Верблюдов разводили, прежде всего, как очень выгодное транспортное животное, но в составе стада верблюды занимали незначительное место, в некоторых местах их не было вообще. При выборе пастбищ для скота, особое внимание уделялось травостою. Надо было выбрать пастбище, состав трав которого наиболее подходил данному виду скота. Такой метод выбора пастбищ давно был известен монголам. Каждое хозяйство, учитывая свои возможности (рабочую и тягловую силы) кочевало на определенной территории по строгому маршруту, зная где и сколько дней может пасти скот. Особенность кочевания алтайских урянхайцев заключалась в том, что зимне-осенние стоянки находились в долинах рек, а летне—весенние высоко в горах. Такая специфика перекочевок обусловлена прежде всего природно-климатическими и ландшафтными условиями Монгольского Алтая.

Часть алтайских урянхайцев, живущих и поныне по рекам Булган, Чингил, сочетала кочевое скотоводство с примитивными формами земледелия. Подсобным занятием являлись охота и собирательство дикорастущих трав, кореньев, ягод. Охота носила

сезонный характер, сама организация охоты отличалась большой гибкостью и разнообразием форм. Собирательство носило чисто подсобный характер и не оказывало существенного влияния на пещевой рацион алтайских урянхайцев.

Основной хозяйственный уклад-кочевое скотоводство^ также этно-культурные контакты и особенности географических условий расселения алтайских урянхайцев наложили глубокий отпечаток на их традиционную материальную культуру: тип жилища, утвари, характер пищи, транспортные средства и т.д. Одним из свидетельств того может служить тип жилища: войлочная юрта-гэр,ориентированная входом на юг. Войлочная юрта была несложной в изготовлении, транспортабельной,сборно-разборной, идеально приспособленной к условиям кочевого образа жизни. Помимо того,что в юрте жили и размещали все домашнее имущество, выполняли религиозные обряды и принимали гостей, в ней весной спасали от холода новорожденных ягнят, козлят и телят. Более традиционным жилищем надо считать шалашеобразные полуюрты-хатгуур, без стенных решеток, покрываемые также войлоком. К концу XIX в. и началу XX в.этот тип жилища ещё сохранил известную роль в свадебном обряде.

Характерной особенностью традиционной одежды алтайских урянхайцев являлись ее удобство, практичность и целесообразность в пользовании, а также простота в изготовлении. Первоначально материалами, из которых изготовляли и шили одежду были шкуры-арьс и шерсть-wooc разводимых домашных животных, а также добытых на охоте диких зверей, которые обрабатывались традиционными способами. Традиционная одежда алтайских урянхайцев указывала на половую, возрастную принадлежность, положение индивида в обществе.

Основную пищу алтайских урянхайцев, составляли разнообразные молочные продукты-г]агаан идээ и мясо домашнего скотът-улаан идээ. Издавна они применяли свои методы приготовления, консервирования и хранения мясомолочных продуктов.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. их этническая память сохранила фонд родовых названий. Принадлежность к тому или иному роду-яс или элкэн у них оставалась важной составной частью реальной жизни, особенно в духовной сфере. Осознание ими своей принадлежности к тому или иному роду явилось важным, можно

сказать, ведущим моментом в семейно-брачной обрядности. В местах наших полевых работ (Баян-Улгийском и Кобдинском аймаках) зафиксировано свыше сорока пяти названий родов. Эти материалы свидетельствуют о сохранении у них памяти о принадлежности к определнному роду и связи между отдельными родами. Каждый отдельно взятый род и его подразделения лимитировались признаком экзогамности и, как правило, хранили память о своих генеалогических предках.

В традиционных верованиях алтайских урянхайцев-шаманистов особенно ярко представлен культ семейно-родовых охранителей, свойственный и другим кочевникам Западной Монголии. Определенными этническими маркерами алтайских урянхайцев можно считать данные об их погребальном обряде. Он отличается единообразной формой погребения в прошлом, тогда как у этносов Южной Сибири, например у теленгитов, алтайцев и отчасти у тувинцев зафиксированы различные способы погребения умерших (подкурганное погребение с конем, "погребение путем сожжения, наземный и воздушный типы захоронения и т.д).

В данном исследовании мы ограничили себя кругом проблем, которые сочли наиболее важными для воссоздания этнического облика алтайских урянхайцев, остановившись на присваивающих и производящих формах хозяйства, общественных институтах, регулирующих жизнь кочевого общества,системе жизнеобеспечения, формах семьи и брака, обрядах жизненного цикла, религиозных верованиях. Далеко не весь имеющийся в нашем рапоряжении материал, собранный в ходе многолетных полевых исследований, вошел в диссертацию. Часть его опубликована в статьях автора на монгольском, английском, японском и русском языках. Другая часть будет использована в дальнейшей работе по истории культуры данного народа.

2. История изучения алтайских урянхайцев

В историко-этнографическом смысле алтайские урянхайцы относятся к числу народов мало изученных и мало освещенных в научной литературе. Первыми о них написали известные русские исследователи-путешественники, как A.M. Позднеев, Г.Н. Потанин, Т.Е. Грумм-Гржимайло, М.В. Певцов. С середины XIX в. они периодически посещали хошуны алтайских урянхайцев,что позволило им лично наблюдать образ их жизни, традиции и обычаи и т.д. В своих путевых заметках они оставили ценные сведения о

местожительстве, быте, материальной и духовной культуре алтайских урянхайцев. В их работах можно найти сведения о том, что алтайские урянхайцы в то время, когда их хбшуны посещали эти путешественники, летом кочевали между реками Чингил и Булгун, а осенью приближались к Алтаю.

Они писали также, что во главе хошунов алтайских урянхайцев стояли амбанъ-нойоны, которым подчинялись мейрнн—зангнны— правители хошунов, состоящих из сумонов и арбанов. Довольно подробно освещались в их трудах ламаизм и шаманизм, связанные с ними представления и культовые обряды. Есть данные о свадебных, похоронных и других обрядах, о национальных видах спорта, фольклоре и др. Незначительное место в их работах отводилось материальной культуре: жилищу, различным видам пищи, в частности, молочной пище.и чаю, способам их приготовления, описанию мужской и женской одежды, головных уборов и т.д. Ценными являются материалы по этническому составу алтайских урянхайцев. Русский путешественник М.В. Певцов, который в 1878-1879 годах посетил хошуны алтайских урянхайцев писал, что « ... урянхайцы подразделяются на две весьма различные группы: одна занимает бассейн верхнего Енисея, переходя немного даже на юг от хребта Танну-ола, а другая-высокогорную область в Южном Алтае. Алтайские же урянхайцы говорят на монгольском наречии и отличаются, кроме того, от енисейских бытом и религией: алтайские урянхайцы-буддисты, а енисейские-большей частью язычники» (Певцов 1951:108) В работе Г.Н. Потанина можно найти такое высказывание: « ...племя, говорящее тюрко-татарским языком в северозападной Монголии, называется урянхайцами, это племя занимает узкую полосу вдоль нашей государственной границы от вершин реки Кобдо на

западе до Косогола и далее Название урянхай придают этому народу

Монголы, сами же они зовут себя Туба или Тува, ....так зовут себя и Кукчулуутуны » (Потанин 1881:7) Таким образом он правильно отметил, что нельзя путать тувинцев, которые никогда не считали себя урянхайцами, с алтайскими урянхайцами. Кукчулуутуны - один из тувинских родов, иногда их называли мончаги.

Академик И.М.Майский, который работал в Монголии в начале XX в., писал следующее: «...для полной этнографической картины, которую мне пришлось наблюдать в Монголии нелишне ' упомянуть еще о так назывемых урянхайцах.Алтайские урянхайцы, кочевавшие по Монгольскому Алтаю от верховьев Кобдо до верховьев Булгуна-они составляли семь хошунов, говорили по монгольски »(Майскгш 1921:34) Мнение этих исследователей чуть

позднее поддержал бурятский ученый Ц. Жамцарано, написав, что «...по особенностям языка, образу жизни, формам традиционной культуры алтайские урянхайцы несомненно могут быть причислены к числу монголоязычных племен Западной Монголии» (Жамцарано1934:128). Следует отметить, что во многих случаях сведения русских путешественников фрагментарны, поскольку были получены у случайных людей.

Начиная с 60-х г. XX в. к изучению истории и традиционной культуры кочевых племен Западной Монголии, в том числе алтайских урянхайцев, подключались монгольские научные организации: Институт истории АН МНР, Институт языкознания и литературы АН МНР и т.д. Сотрудники этих научных организации занимались сбором и изучением материалов, касающиеся хозяйства, быта и традиционной культуры алтайских урянхайцев. Ими собраны материалы об образе жизни, материальной и духовной культуре, в том числе о религиозных верованиях, нравах, обычаях, о погребальных и родильных обрядах, а также о письменности, народном творчестве, ремеслах и т.д. Несмотря на большую работу, проделанную в эти годы по сбору сведений по истории и традиционной культуре алтайских урянхайцев, следует признать, что до сего времени эти материалы все еще не достаточно подвергнуты изучению и научному осмыслению. Первые работы монгольских авторов, посвященные традиционной культуре алтайских урянхайцев, появились на свет в 1960 г. Тогда монгольский этнограф С.Бадамхатан опубликовал на русском языке небольшую статью под названием «О свадебных обрядах алтайских урянхайцев». В 1992 г. была издана книга монгольского этнографа Х.Нямбуу «Введение в этнографию Монголии», где есть раздел «Ойраты»,в состав которых были включены и алтайские урянхайцы. В 1996 г. появилась коллективная монография на монгольском языке «Этнография Монголии», где есть глава «Алтайские урянхайцы». В 2000 г. монгольский историк Ц.Гантулга издал исторический очерк «Алтайские урянхайцы». Этим чрезвычайно малым числом работ по существу и ограничивается литература, в той или иной степени отражающая жизнь алтайских урянхайцев в конце XIX в.-в начале ХХв. По ним трудно в полной мере представить хозяйство, семейную и общественную жизнь, материальную и духовную культуру алтайских урянхайцев. Такие проблемы, как хозяйственные контакты и культурные взаимовлияния, взаимоотношения алтайских урянхайцев с соседями, в этих работах не ставились.

3. Исторические сведения об урянхайцах

Урянхайские роды были одними из самых древних и могущественных родов, которые принимали непосредственное участие во многих важных исторических событиях жизни монголов в течение долгого времени. Впервые они упоминаются в легенде об «Эргэнэ-куне», приведенной Рашид-ад-Дином в его знаменитом «Сборнике летописей». Согласно ей, в числе племен, имевших обобщенное название «дарлигин», значилось племя «урянхад». Племенной союз «дарлигин» прославился тем, что сумел из-за нехватки жизненного пространства выйти из труднодоступной местности (Раишд— ад—Дин 1952:153-160).

Известный учёный-историк Г. Сухбаатар утверждает, что те события, которые отражены в легенде об «Эргэнэ-куне» по времени можно отнести к периоду господства хуннов в Центральной Азии (Сухбаатар 1980:184-186). Многие историки, основываясь на сообщениях китайских источников, считают, что местность «Эргэнэ-кун» находится примерно в районе реки Эргун-кун и Хинганских гор на востоке(Гантулга 2000:17-18). Н.В. Кюнер считал, что этноним «урянхат» был известен уже со второго тысячелетия до нашей эры, тогда его носили племена, которые жили в бассейне реки Амур, затем он начал распространяться на запад. (Кюнер1958:215). Л.Л.Викторова, изучавшая вопросы этногенеза монголов, высказала мнение о том, что в I—III в. н.э на обширной территории от озера Байкал на западе, до Хинганских гор, включая районы реки Онон на востоке, жили сяньбийцы и их первоначально назвали «урянхайцами»(Викторова1980:93). По ее мнению, урянхайцы имели родственные связи не только с хуннами, но и с сяньбийцами и уханьцами. Л.Гумилев также отмечал, что в V в. н.э на северо-востоке, в районе реки Онон жило племя под названием «урянхай» (Гумилев 1989:79-80). Их мнение поддержал монгольский ученый—этнограф С. Бадамхатан. Он писал, что этноним «урянхай» был распространен не только среди тех племен, которые жили в районе реки Онон и горы Бурхан Халдун, включая Хинганские горы на востоке, но также среди племен, которые жили в районе гор Саяны и Танну-ула. (Этнография Монголии 1996:276)

След урянхайских племен то исчезал, то появлялся вновь. В монгольском историко-литературном источнике «Сокровенное сказание» можно найти сведения об урянхайском роде. Там говорится, что Хорилартай-Мэргэн из племени Хори-Тумэта перекочевал из своей родины Ариг—усун из-за взаимных

пререканий и ссор по поводу пользования охотничьими угодьями, под покровительство Шинч-баян-урянхая, который был хозяином горы Бурхан Халдун—ула, где много зверей. ( Сокровенное сказание 1941, 9 ) Возникший, по мнению историков, в X в. н.э. известный монгольский род боржигин, к которому принадлежал сам Чингисхан-основатель централизованного государства монголов в XIII в, имел родственные связи с урянхайским родом. Об этом в «Сокровенном сказании», говорится так: «... Идя лобовым, захватил Бодочир в половину беременную женщину: « ... Кто ты такая?»-спросил он. «... -Я, -говорит она, - из племени Чжарчиут, по имени Аданхан-Урянхайжина. ...Бывшая в половине беременности женщина, войдя к Бо дончиру,родила сына. ...Таково происхождение рода Чжадран. Эта женщина родила еще одного сына, уже от Бодончира. ...Бодончир стал родоначальником поколения Боржигин» (Сокровенное сказание 1941,38-42).

При Чингисхане было много прославленных военачальников-выходцев из урянхайских родов, такие как багатуры Чжелме, Субеетай, Удачи и др. После образования централизованного монгольского государства в 1206 г., все эти военачальники были назначены Чингисханом предводителями-нойоналш тумэнов, которые стали основой вновь созданного монгольского государства. Урянхайский тумэн, предводителем которого был Удачи, по праву наследования нес охранную службу в местности «Их хориг», где находилось коллективное захоронение предков рода Чингисхана-/4ляган ураг. Их называли дархадами (защищенными). По приказу Чингисхана они были освобождены от других ханских служб, в том числе от воинской повинности.

Все урянхайские тумэны находились в подчинении сначала Тулуя, младшего сына Чингисхана, а затем Элжигидэй нойона, который был сыном Хачиуна-брата Чингисхана. Одна часть урянхайских родов затем перешла в подчинение Ариг буха, который был пятым сыном Тулуя. Дальше урянхайские племена под влиянием различных исторических событий оказались разделенными на несколько частей и разбросанными на западе, на востоке и в центральных частях Монголии. После смерти Чингисхана началась борьба за престол великого хана всей Монголии. В соперничестве между Ариг бухой и Хубилаем, Ариг буха опирался на ойратов, среди которых были и урянхайские роды (Гантулга 2000: 42).

В период существования Юаньской династии (1260-1368) Монголия перестала быть политическим центром империи. Основатель династии Хубилай хан (1223—1293) отдал Монголию в подчинение своему четвертому сыну Номхону, а в 1294 г., когда тот скончался, его сменил внук Хубилая Гамалага, который был сыном его второго сына Чингима.

При Хубилай хане часть урянхайцев / по некоторым данным их было около 30 000 человек /, оказалась расселенной вдоль Великой Китайской стены. По мнению некоторых монгольских историков, сам Хубилай переселил урянхайцев туда из района «Их хориг», где они несли охранную службу в местах захоронения великих ханов Монголии. Когда Юаньская империя пала, эти урянхайцы стали играть важную роль в борьбе монголов за восстановление своего господства в Китае. Правители Минской династии (1368-1644), сменившие Юаньскую, в 1387 г. организовали против них крупную военную кампанию, в результате которой они были покорены. Эти урянхайцы известны по историческим источникам как «урянхайцы трех караулов»-гурван харуулын урянхайчууд.

В монгольском источнике периода Минской династии писали о других урянхайцах следующее: « ... урянхайцы очень храбрые. Они живут по северной стороне полупустыни Гоби. Монголы их называют по кличке рыжие монголы-шяр монгол (шар хува). У одного пленного борода и бакенбарды были светлого цвета. Волосы у него был жесткие, глаза желтые, тело здоровое и невероятно подвижное. Еще одно племя под названием «урянхан» находится на северо-западе. По характеру они похожи друг на друга. Они прикрепляли на головных уборах ленты красного цвета. Их войска по численности меньше одного тумэна (десять тысяч). Они разводят главным образом лошадей и верблюдов». (Исторические записки об ойратах 1985:6)

К концу XIV в. урянхайцы на некоторое время сошли с исторической сцены, но с XVI в. о них стали упоминать источники в связи с бурными политическими событиями того времени. При Батмунх Даян-хане(1466-1517) в Монголии были временно приостановлены сепаратистские тенденции, начавшиеся после падения Юаньской династии в 1368 г. Батмунх Даян-хан в своих многочисленных военных походах с целью подавления сепаратистов, очень часто опирался на силу урянхайского тумэна. При нем Монголия была разделена на 10 тумэнов, из них 4

составляли ойраты, а остальные 6 тумэнов-восточные монголы. Последние считались главной опорой Даян-хана. Их делили на 3 левых и на 3 правых тумэна. По сообщению источников, в числе трех левых туменов находился урянхайский тумэн.

Батмунх Даян-хан особо подчеркивал заслуги урянхайцев перед его великими предками. Он любил повторять, что : « ... у них / у урянхайцев-И.Л./ великая судьба охранять могилы родов наших великих предков» (Саган сэцэн 1960 :209). Батмунх Даян—хан сам был связан с урянхайцами родственными узами. Однако к концу его правления, по его приказу, урянхайский род был лишен права иметь собственный тумэн и был разделен на более мелкие части. Об этом источники сообщают следующее: «... урянхайский тумэн поднял мятеж против власти Даян хана. Даян хан отправил против них тумэны Цахаров и Халхов. Он также известил об этом своего сына Барсболд жонону, а тот поднял против них 3 западных тумэна. Столкновение объединенных сил с урянхайцами произошло в районе местности Зоргола. Там урянхайский тумэн был разбит. После этого их лишили права иметь собственный тумэн и включили в состав 5 разных тумэнов, разделив их на более мелкие части». (Саган сэцэн 1960:215). О причине урянхайского мятежа против великого хана в источниках не сообщается.

После этих событий урянхайцы окончательно потеряли былое могущество. По сообщению монгольских источников, после Батмунх Даян-хана одна часть урянхайцев оказались в подчинении его младшего сына Гэрсэнзэ /1513-1549/. Он владел обширной территорией от Хинганского хребта на востоке до Алтайских гор на западе, вплоть до пустыни Гоби на юге. В своих владениях он внедрял новую административную систему, самой низовой единицей которой стал «хошун», но границы вновь созданных хошунов так и остались неоформленными до конца. Тогда были созданы 7 хошунов, в источниках их называют «семь хошунов севера» или «семь хошунов халхи». Урянхайские племена были включены в состав двух хошунов, их в источниках иногда называют «два урянхайца» или «халх-урянхайцы». Когда умер Гэрсэнзэ, его вдова разделила свои владения между сыновьями. Об этом в источнике говорится так: «...после смерти Гэрсэнзэ его вдова Их тайху раздавала своим 7 сыновьям подарки. ...Седьмому сыну Саму Буйману была отдана одна урянхайская земля. Саму Буйман родился в год деревянного дракона » (Галдан туслагч 1961:67-68). По мнению монгольского историка Ц.Гантулга, это были урянхайцы, которые были известны в истории

как «два урянхайца» или «халх-урянхайцы» (Гантулга2000:63). Саму Буйман родился от младшей жены Гэрсэнзэ, Мэнхуй, которая была из урянхайского рода и был его самым младшим сыном, поэтому ему досталась урянхайская земля. Сыновья Гэрсэнзэ жили в своих владениях по правую и левую стороны от Хангаиских гор. Позже несколько сотен урянхайцев под предводительством Доржравдан Илдэна-второго сына Саму Буймана, перекочевали в район озера Хух-нор. Там они создали новый хошун, который вошел в историю под названием «халхаский хошун Хух-нор».

С конца XVII в. большая часть урянхайцев стали активными участниками так называемого «союза четырех ойратов», который затем стал основой Джунгарского ханства (1635-1758). Об этом сообщается в источнике так: « ... Эти урянхайцы вместе с такими племенами как цорос, торгууд, хошиуд и хойд составляли четыре больших ойрата, и было одним из этих ойратов (История союза четырех Ойратов 1992:274). Н.Я. Бичурин отмечал, что « ... урянхайцы .... живут под предводительством вождя племени Цорос» (Бичурин 1834:31). Такого же мнения придерживался монгольский этнограф Х.Нямбуу (Нямбуу 1992:123). Монгольский историк Ц. Гантулга на основе исторических источников по ойратам делает вывод, что предками предводителей-нойонов рода цорос, который был одним из главных родов «союза четырех ойратов», были потомки урянхайского военачальника Чжелме-багатура седьмого поколения, а не потомки Хутуга-бэха, как полагали некоторые жторнш(Гантулга 2000:165).

В монгольских источниках сообщается, что в это время « ...существует несколько разных урянхайцев. Живут они охотой. Одна часть подчинена ойратам, а другая часть-Халхе» (Исторические записки 1961:9). Постепенно все они были вовлечены в продолжительную борьбу за гегемонию между Халхой и ойратским союзом.

В 1587 г. (по лунному календарю год свиньи) произошло крупное столкновение между военными силами Халхи и ойратским союзом, которое закончилось полным поражением военных сил Халхи (Златкин 1964:112—114). Армию Халхи возглавлял Шолой-Убаши-хунтайджи (1567—1627), который был правнуком Гэрсэнзэ и вошел в историю как первый Алтын хан, в союзе с урянхайским военачальником Сайн Маджиг. Вызывает большой интерес личность Сайн Маджига. О нем неоднократно упоминается в монгольских источниках, таких как «История, написанная

человеком по имени Асрагчи»(Асрагч нэртийн туух), «Тысячелетняя летопись» (Алтан хурдэн мянган хэгээст бичиг ), «Краткая история монголов» (Илтгэл шаштир). В них говорится, что «...его зовут Зоригт Чандган Сайн Мажиг или Цол цэцэн ноён. Он родился в 1560 году, был 4-ым сыном Саму Буймана, (правнук Гэрсэнзэ — ИЛ.). Он правил урянхайской землей (отог) и прославился под кличкой «черный тигр гор-урянхайский Сайн Мажиг». По мнению Ц. Гантулга, он получил урянхайскую землю по наследству от отца Саму Буймана, который, как уже говорилось выше, получил ее в подарок от матери после смерти своего отца Гэрсэнзэ.

В громких военно-политических событиях в Джунгарском ханстве при Галдан бошигту хане (1644-1697) урянхайцы принимали самое активное участие. Историк С.Буянчулуун писал, что «... Галдан бошигт хан постепенно набирал силу. В его подчинении находились 11 тумэнов из племен улет, халхи и уряихш»(Буянчуулуун 1937: 92).

С этого времени постоянным местом жительства основной части урянхайцев стал Алтай, и по месту жительства их стали называть «алтайскими урянхайцами». О них тогда говорили так: «на всех тринадцати склонах большего Алтая живут урянхайцы, они живут там неподвижно, как обо на горе, и как каменное изваяние в степи».

В 1636 г. Южная Монголия, а в 1691г. северная Монголия признали свою вассальную зависимость от Китая, которым с 1644 г. правила маньчжурская династия Цин. Независимым осталось только Джунгарское ханство. Оно просуществовало более ста лет. В сентябре 1745 г. умер Галданцэрэн хан, и в Джунгарском ханстве началась борьба за власть, которая значительно ослабила его позицию перед Цинами. В это время урянхайцы оказались в очень выгодном стратегическом положении, в случае если бы Нины начали открытые военные действия против ойратов. В одном из указов Цинского императора говорится : «....Если урянхайцы останутся там же, где они живут ныне, то они могут причинить серьезные препятствия продвижению наших войск. Они могут передавать информацию ойратам о местах расположения наших войск или они могут нанести удар нашим войскам сзади. Поэтому,такую опасность надо устранять до начала больших военных действий» (Документы о политике Джунгаров 1991:9). К 1758 г. Джунгарское ханство перестало существовать.

Урянхайцы принимали активное участие в борьбе против Цинов (1755-1758) под руководством Амарсаны и Чингунжава. Среди алтайских урянхайцев до сих пор бытует легенда о грядущем возвращении Амарсаны, согласно которой он вернется в родную землю и освободит свой народ от Цинов. Алтайские урянхайцы носили в одном из ушей серебряное кольцо- серьгу и на указательном пальце-большое серебряное кольцо. Они объясняли это следующим образом: когда вернется Амарсанаа, это знак, по которому он смог бы легко отличить алтайских урянхайцев от других племен. До сих пор в народе еще не забыты имена алтайских , урянхайцев, которые проявили особое мужество в борьбе с Цинами.

^Административное устройство

После падения Джунгарского ханства, на всех монголов был распространен свод законов, который обязывал монгольских правителей служить со всеми их людскими и материальными ресурсами Цинской династии, а та, в свою очередь, гарантировала монгольским правителям сохранение их прав и привилегий. Этот свод законов впервые был издан в 1689 г. при императоре Канси (1662-1725), а 1815 г. при императоре Цзя-цине (1796-1820) был пересмотрен и дополнен. Эти законы были не только кодексом, но и своего рода соглашением между монгольскими правителями и Цинскими властями. Он узаконил новую военно-административную систему управления со сложной феодально -бюрократической иерархией в Монголии. . Позднее он стал известен под общим названием «Уложение китайской палаты внешных сношений». Его'перевод с китайского на русский язык был осуществлен в 1789 г. Н.Я. Бичуриным, а с маньчжурского на русский — в 1817г. Ст. Липовцевым.

Халха после падения Джунгарского ханства оставалась
ядром Внешней Монголии. Внедрение здесь военно-

административной системы управления было длительным процессом, прошедшим несколько стадий. Сначала были учреждены три аймака: Дзасакту- хановский, Тушету-хановский, Сэцэн-хановский. Позже, в середине XVIII в. были созданы Сайн-нойон-хановский, Кобдинский аймаки и Алтайский округ. К началу XIX в. число хошунов в них достигло 86.

Аймаки . и хогиуны, прежде лишь административные единицы, представляли собой военные подразделения: аймак
Основные виды хозяйственной деятельности

Собирательство. Собирательство {туувэрлэх аэюгт) в прошлом для монголов и в том числе и для алтайских урянхайцев имело весьма существенное значение и по мнению некоторых исследователей, было довольно разнообразно в видовом отношении. Объектами собирательства алтайских урянхайцев являлись употребляемые в пищу дикорастущие плоды, ягоды, орехи, семена злаков и других трав, корни и корнеплоды, стебли, молодые побеги, листья, почки, цветы, мягкая сердцевина деревьев и пр. Продукты собирательства были достаточно надежными источниками пищи, поэтому этот промысел играл большую роль в жизни монголов, в том числе алтайских урянхайцев. Так, в «Сокровенном сказании» написано, что мать Темучжина, т.е. Чингис-хана, впоследствии создавшего Монгольскую империю и завоевавшего полмира, вскармливала своих детей корнями различных растений, она «по зернышку с черемухи да яблонь - дичков соберет и день и ночь своих деток пестует» (Сокровенное сказание 1941,74). Исследователи указывают, что собирание луковиц сараны, корней кандыка и других растений было весьма распространенной формой хозяйственной деятельности у тюрко-монгольских народов Южной Сибири, с которыми у алтайских урянхайцев существовали глубокие историко-культурные связи. Алтайские урянхайцы собирали главным образом следующие растения: горец живородящий часто не вполне правильно называемый гречихой -михер (Polygonun viviparum ), корни пиона - улаан тумс (Paeonia anomala ), клубни кандыка - цагаан тумс (Erythronium dens canis), луковицу сараны - зэрлэг сонгино (Lilium martagon ), а также различные виды дикого лука и чеснока и т.д. С.И.Вайнштейн писал, что большинство народов Саяно-Алтая, в том числе тувинцы, извлекали луковицу сараны и корни других растений с помощью специальной корнекопалки - озук со сложной конструкцией, которая возможно, появилась у них под влиянием копалок типа мотыг, применявшихся земледельцами Центральной Азии (Вайнштейн 1972:227). По нашим сведениям, у алтайских урянхайцев не существовало специальных инструментов для выкапывания корневой части растений. Они пользовались простой деревянной палкой, заостренной на конце, а в большинстве случаев - обычными хозяйственными ножницами и ножами, которые изготовлялись местными кузнецами. Кедровые шишки сбивали, ударяя по стволу кедра деревянной колотушкой - муна. Это лишь говорит о том, что хозяйственное значение собирательства у алтайских урянхайцев не было столь значительным, как, например, у народов Саяно-Алтая. Осенние пастбища алтайских урянхайцев располагались обычно в предгорьях или горах (или сравнительно близко от них), что позволяло недалеко от стоянок отыскивать места, где можно было без особого труда найти съедобные растения. Иногда некоторые растения заготовляли весною перед цветением. Очень популярным было собирание горца живородящего ( гречихи ) - михер. О том, как собирали его и как из него готовили еду, сообщал еще Г.Н. Потанин: михер «вынимают из нор мышей в августе, сначала мякер долго варят, чтобы разварить тонкие волосовидные корешки, которыми усажен главный корень, потом моют до семи раз в холодной воде и протирают, чтобы уменьшить волосатость и снова варят в молоке.... к мясному супу мякер служит вкусной приправой и представляет кисловатую овощь» (Потанин 1881:8) Известно, что у большинства народов, у которых собирательство является одной из форм хозяйства, заготовка съедобных растений считалась женским делом. В этом отношении алтайские урянхайцы не являлись исключением. Однако в заготовке некоторых видов растений участвовали все трудоспособные члены семьи, а сбором кедровых орехов занимались только мужчины, иногда участвовали в ней и подростки - мальчики. Каждая семья на зиму заготовляла запас продуктов собирательства, поэтому из года в год она кочевала именно по тем местам, где росло много съедобных растений. Выкопанные корни растений, листья, ветки и стебли они складывали в небольшие кожаные мешки (тулман уут). Некоторые из них потом сушились. Объем продуктов собирательства часто доходил до нескольких килограммов.

Охота носила регулярный, сезонный характер, ее организация отличалась большой гибкостью и разнообразием форм. Продукты охоты (мясо крупных копытных зверей, добываемых с ранней весны до поздней осени) значительно поддерживали повседневное питание в зимнее время. Шкуры крупных рогатых зверей хорошо обрабатывались и шли на приготовление одежды, обуви, ремней и некоторых предметов домашнего обихода. Пушнина также находила применение в домашнем быту. Например, при шитье головных уборов, отделки одежды часто использовался мех. Однако мех служил также предметом натурального обмена, им часто уплачивали дань—алба, и различные натуральные поборы -гувчуур.Алтайские урянхайцы охотились на белку-хэрэм, кабана -зэрлэг гахай, медведя-мазаалай, волка- чоно, соболя-булга, выдру-халиу, бобра-минж, лисицу-унэг, росомаху-ношг/ зээх,за.1ща-)пуулай, леопарда-иреис, рысь-шипуус. Важное значение имела для них охота на копытных, в числе которых были лосъ-хандгай, косуля-бор гороос, и марал-буга и т.д. Добывали также грызунов, в особенности, сурков-?парбаган и сусликов-зурам.На охоту выезжали как индивидуально, так и группой. У охотников строго закрепленных угодий не имелось. Охотились, в основном, на лошадях. Пешком на охоту почти не ходили. Зимой пользовались лыжами — цана. Применяли лыжи двух типов: подшитые мехом и без меха. На охоту выезжали в обычной одежде. Исключение составляли головные уборы. При целевой охоте, например, на сурков, волков и лисиц, охотники имели головные уборы, сшитые из шкур этих же животных, снятых с головы, что свидетельствовал о сохранении у них древних имитационных магических действий этого промысла. В конце XIX - в начале XX века кремнёвое ружьё с сошками -цахиур буу было одним из основных орудий охоты на диких зверей. Патронные ружья-галт буу в это время почти не использовались. Можно полагать, что кремнёвое ружьё с сошками появилось у алтайских урянхайцев примерно в XVII веке. Оно состояло из следующих составных частей: ствола-гол томор, пръщела-овоо,хараа,курка-гох, шомпола-сул/бэ, ножки-гигшр, рюмки для пороха-хундага и т.д. Кроме того при нем имелись вспомогательные част-хот, цэнэг. Они состояли из ложечки-халбага для мерки пороха; пули- хорголж (были три вида разных пуль, по форме одинаковые, но по размеру-болыпие и малые), порох-даръ, кр&мня-1{ахиур, очистителя-сулгбэ, размельчателя пороха-дарьнгш нухуур и др. Все эти предметы хранились в охотничьей кожаной сумке -хавтага. Во время охоты охотники вешали ее на специальный пояс, который изготавливался из сыромятной кожи и имел железную пряжку-застежку.Порох-бащаан даръ охотники иногда изготавливали сами. Для этого они использовали селитру -хадны шуу, предварительно собранную в скалах. Но чаще всего порох покупали у китайских купцов. Количество его зависело от того, на какого зверя собираются охотиться. Tfynm-хорголж алтайские урянхайцы отливали сами. Для этой цели существовала специальная форма -хэв, изготовленная из камня -барггшт. При охоте с ружьём особое внимание обращалось на правильный выбор пули, она должна была соответствовать размеру зверя, и количество пороха тоже должно было быть соответствующим. Однако не все охотники имели кремнёвые ружья. Поэтому иногда несколько охотников использовали одно или два огнестрельных ружья (шав нийлуулэх) на всех. Охотники объединялись добровольно, не только по родственному признаку и предпочитали отправляться на охоту сроком на 15—20 дней. Одна группа могла состоять из 4-6 человек. При такой форме охоты выбирали одного опытного охотника старостой -ахлагч, который руководил всеми операциями во время промысла.С появлением кремнёвого ружья, лук и стрелы на охоте уже не использовались. Однако самострелы -саалъ сохранились.
Кочевая группа хотон ( хот-айл) и сезонные кочевки

Общественный строй монголов конца XIX - начала XX вв. оставался феодальным, однако отличающимся от феодализма, присущего земледельческим народам. Вместе с тем он был весьма близок к феодальному строю других народов, основой хозяйства которых являлось кочевое скотоводство, но со своей спецификой, выражавшейся в различных сферах производственных отношений, прежде всего в области земельных отношений и форм эксплуатации, а также в переплетении феодальных отношений с париархально-родовыми, общинными.

С середины XVII в. Монголия оказалась в вассальной зависимости от Китая. Верховным собственником земли, на которой жили и кочевали алтайские урянхайцы, стал император династии Цин, правившей в то время Китаем. Разделив кочевья на хошуны и назначив во главе их правителей из числа местных урянхайцев, император закрепил за ними все население. Каждому хошуну принадлежала территория кочевий, полным распорядителем которого был местный правитель. Цинский император, как единственный собственник земель, мог в любое время отнять у хошунного князя его удел и передать другому. Однако внутри своего кочевого феода хошунный князь был практически полновластным распорядителем кочевий, пастбищ, а также судеб прикрепленного к нему населения. Он единолично указывал, кому, где и когда кочевать, вершил суд, облагал натуральными поборами в свою пользу, помимо того, что он собирал для цинских властей. Таким образом, правители хошунов алтайских урянхайцев, зависимые от цинских властей, представляли собой местную феодальную знать со своей иерархической структурой.

Рядовые же представители кочевников-скотоводов и охотников не обладали собственностью на землю, на какие-либо кочевья или пастбища. Они только пользовались теми землями, на которых жили, кочевали, пасли свой скот, сеяли хлеб или охотились, причем пользовались, как правило, не в одиночку, а вместе с другими кочевниками до тех пор, пока этого желал хошунный правитель.

В конце XIX - в начале XX в. огромное большинство алтайских урянхайцев кочевало не в одиночку, не отдельными хозяйствами, а небольшими группами в несколько юрт. У них, как у всех других монголов, существовала своеобразная кочевая группа -мелкая община, которую называли «хотон» или «хот айл». Она играла чрезвычайно большую роль в их жизни.

Словом «хотон» урянхайцы обозначали скопления юрт-хозяйств, количество которых достигало 6— 8 и более. Мелкие группы в 1-3 юрты назывались «айл». «Айл»-это практически одно хозяйство. С течением времени значение слова «хотон» претерпело изменения и сделалось несколько расплывчатым, совпадая иногда со значением слова «айл». Во всех случаях словом «хотон» обозначали не просто юрты, или группы юрт, а именно хозяйства, или группы хозяйств. Слово «хотон» имело еще значение «загон для скота», поэтому этот термин не применяли к поселковым, городским и монастырским юртам, для которых были употребительны другие слова - «гэр» или «айл».

Кочевая групш-хотон была весьма древним образованием в монгольском обществе. Б.Я.Владимирцов писал, что существовало « ... два вида кочевья у монголов ХІ-ХП в. С одной стороны, жили и кочевали более или менее большими группами, с другой, наблюдается явление противоположное: отдельные семьи кочуют в одиночку, изолированно или небольшими объединениями, что наблюдается у современных монголов Халхи и Кобдинского округа, например, где редко можно видеть скопление в одном месте более 2- 3 юрт - айлов» (Владимирцов 1934:36-37 ).Т1о его мнению, большие группы были выгодными в отношении обороны от набегов, но неудобными для выпаса скота. Поэтому монголы стремились либо объединить оба способа кочевок, либо в случае внешней опасности, целиком перейти на первый способ.

Сам факт существования такой кочевой группы или мелкой общины, как хотон у монголов, в том числе у алтайских урянхайцев, не представлял собой исключения. Наличие различных форм общины у кочевников-скотоводов установлено для ряда народностей, общественный строй которых был феодальным (тувинцы, алтайцы, киргизы, казахи и др.). Исследователи отмечают, что такая небольшая община являлась носителем патриархальных отношений в их жизни. Именно она была той главной питательной средой, которая поддерживала существование различных патриархальных пережитков, использовавшихся в эксплуататорских целях их феодальными правителями (Потапов 1969:115).

По опросам информаторов, у алтайских урянхайцев в конце XIX - в начале XX в. существовали различные хотоны по своему составу: а) хотоны, полностью или почти полностью связанные родственными отношениями. Это наиболее распространенный тип хотона. Например вместе кочевали отец и женатые сыновья, братья или сестры отца с их семьями, братья, сестры матери и их некоторые свойственники с семьями и т.д.; б) хотоны, связанные родством наполовину. Это тоже один из самых распространенных типов, в котором имелись две-три отдельные семейные группы, почти или совсем не связанные между собой родственной связью. В таких хозяйствах насчитывалось 3-5 юрт; в) хотоны, не связанные родством. Это наиболее редкий тип хотона, который являлся объединением хозяйств, совершенно не связанных между собой родством. В этом случае присоединение к хотону вызывалось желанием получить у опытных в том или ином отношении лиц производственные навыки по скотоводству, охоте, ремеслам и т.д. Имелись примеры присоединения к хотону, членом которого являлся хороший охотник, для того чтобы путем совместной охоты, научиться тонкостям этого промысла. На месте охотника мог оказаться хороший скотовод, плотник и т.п. Для зажиточных хозяйств важнейшим стимулом объединения в хотоны этого типа являлась потребность в рабочих руках, а для бедных хозяйств сложность самостоятельного существования и т.д. Число хозяйств, экономически более или менее самостоятельных, не связанных с хотоном по линии родства, было небольшим. г) хотоны - одиночки. По сообщению наших информаторов, хотоны-оддиочки представляли собой редкое исключение. Иногда в одиночку кочевали богатые хозяйства, для которых скопление на одном месте большого количества скота создавало нехватку пастбищ.

Таким образом, состав хотона в значительной степени определялся родственными взаилюотношениями его членов. Явно преобладали хотоны, связанные родством. Для хотонов полностью или наполовину связанных родством, присоединение к нему, как правило, свободно для всех желающих, а для хотонов, не связанных родством, присоединение к нему предварительно согласовывалось. Чужое хозяйство,присоединившееся к тому или другому хотону, в случае отказа перекочевать в другое место, подвергалось иногда бойкоту в отношении совместных работ (выпаса скота), но тем не менее запретить тому или другому хозяйству присоединиться к избранному этим хозяйством хотону было невозможно.Весьма интересным представляется выяснение вопроса постоянства состава хотона. Вообще говоря, отдельный хотон не есть постоянное объединение. Существуя сегодня, он может исчезнуть завтра, если составляющие его хозяйства по какой либо причине разойдутся. Число хотонов постоянно менялось, правда, в известных, довольно узких, пределах. Срок существования отдельного хотона измерялся от времени одной стоянки (неделя, полмесяца, месяц, 4-6 месяцев) до нескольких, а иногда и многих лет. Отсюда вывод, что постоянство состава хотона в сильной степени зависело от родственных связей внутри него. Хотоны не имели оседлых мест поселений и ставили свои юрты в различное время года в различных местах, в зависимости от того, где выпасался их скот. Кочевья же хотонов были относительно постоянными, хотя по распоряжению сумонного, тем более хошунного правителя эти кочевья могли меняться в любое время.
Родильные обряды и воспитание детей

Отношение монголов, в том числе алтайских урянхайцев к своим детям, особенно к малолетним, отличалось большой мягкостью, что было обусловлено, в частности, верой в перерождение умерших родственников у своих же сородичей. Кроме того, бытовало представление о необычном статусе детей, которые якобы до трехлетного возраста (пока не начнуть говорить) принадлежали своему творцу и покровителю - заяну, т.е. «были» ближе миру предков (духов), нежели обществу людей. Поэтому с момента рождения и до совершеннолетия вся жизнь ребенка сопровождалась целым комплексом различных магических церемоний, обрядов, искупительных жертвоприношений, предохранительных мер и оберегов. Начнем с родильного обряда.

Одной из важнейших составлюших понятия счастья у алтайских урянхайцев, было наличие в семье детей. Чем больше их, тем лучше для родителей. Поэтому рождение ребёнка - одно из самых значительных событий в жизни любой семьи, рода и клана. Известие о предстоящем прибавлении радостно воспринималось не только самими супругами, но и всеми их родственниками.

Роды обычно проходили в юрте хозяйки. Хотя они и считались актом нечистым (бузартай), однако воспринимались членами семьи как чрезвычайно важное событие. Роды принимала повивальная бабка (авсан ээж). Ею могла быть только старая женщина, потерявшая способность к деторождению. Все это происходило на левой половине юрты - на женской территории.

По рассказам наших информаторов, женщина в момент родов садилась на колени. Рядом с ней ставили ящик (араг) для помета, который покрывали сверху чем-нибудь мягким, чтобы роженица могла опереться на него грудью.

В целях родовспоможения иногда к двум столбам в центре юрты специально прибивали перекладину. При сложных и затяжных родах роженицу заставляли ходить, держась за эту перекладину. Заблаговременно для младенца клали на пол мягкий сухой измельчённый овечий помёт (утуг). Из утробы матери он буквально падал на эту мягкую подстилку. После того, как ребенок издавал первый крик, повитуха брала его на руки.

Пупок новорожденному перевязывался непременно дважды: первый узел затягивали на расстоянии двух пальцев от тельца, второй - отступая на два - три пальца от первого узла, специально приготовленными нитками из сухожилий рогатого скота (шурмусун утас). Затем пуповину перерезали между двумя узлами ножичком, специально предназначенным для этих целей. После того, как она была перерезана, ребёнка протирали мягкой шкуркой, выделанной под замшу (худус), и заворачивали в одеяло.

Послед клали в шерстяной чулок или войлочный мешок и оставляли под кроватью роженицы до совершения специального обряда его захоронения. Следует заметить, что обряд захоронения последа (хоо цуглух) занимал особое место в родильных обрядах. К нему алтайские урянхайцы относились более чем серьёзно, потому что послед, по их поверьям, считался частью души новорожденного ребёнка, и следовательно его жизнь целиком и полностью зависела от того, как этот обряд будет исполнен.

Сразу после родов роженице давали нежирный и несоленый суп с мелко накрошенными кусками мяса. В течение трёх суток в юрте постоянно поддерживался огонь, который, по поверьям, защищал мать и новорожденного от злых духов.

Родившая женщина считалась нечистой {бузартай), поэтому ей запрещалось прикасаться к огню и другим вещам, в частности, к домашней посуде. Она пользовалась только ей предназначенной чашкой, в которой ей подавалась специально приготовленная еда.

Прежде чем вернуться к нормальным домашним делам и вновь подойти к очагу, женщина в обязательном порядке проходила обряд очищения (ариутгах). Обычно он устраивался через 3 — 5 дней после родов. Во время этого обряда впервые обмывали и новорожденного ребенка (хуухэд угаах). Обряд обмывания и укладывания младенца в колыбель знаменовал начальный этап, символизирующий приобщение новорожденного к семейно-родственному коллективу. Обрядовое действие этого акта состояло из наделения нового члена собственным «жилищем», т.е. колыбелью, и имуществом (подарки, включая домашних животных), а также наречения. Обряд обмывания ребенка проходил так: лама, которого приглашали по этому случаю, справлялся по своим священным книгам о судьбе родившегося и советовал пригласить на это торжество определенное количество детей, причем так, чтобы все они были одного возраста. Кроме того он советовал, как и чем их одарить и накормить. По представлениям урянхайцев, приглашение и угощение детей могло обеспечить новорожденному хорошую и долгую жизнь. Поэтому когда в юрте собирались гости-дети, внимательно следили за тем, чтобы кто-нибудь из них не оказался обойденным, недовольным или обиженным.

Омывали новорожденного так: в небольшой деревянный тазик отливали 2 — 3 литра мясного бульона из баранины. Туда добавляли можжевельник, от чего его цвет становился желто-зеленоватым. Повивальная бабка брала на руки младенца и обмывала его в этом бульоне, затем заворачивала его в шкурки и укладывала в колыбель. Рядом находилась другая женщина, в обязанности которой входило держать в руках сваренную бедренную кость барана {шаант чумуг) - обязательный атрибут этого обряда. У кочевых племен Западной Монголии эта кость служила символом плодородия (Лхагвасурэн 1989: 202 ). Повивальная бабка громким голосом спрашивала: «кого уложить в люльку? бедренную кость или ребёнка?» Дети, собравшиеся на обряд, хором отвечали: «ребёнка, ребенка!». Следовал следующий вопрос: «как пеленать ребёнка? вверх головой или вниз?» Дети отвечали дружно: «вверх головой!». После этих традиционных вопросов-ответов ребёнка укладывали в люльку (улгий).

После этого ритуала, не требовавшего много времени, все присутствующие переходили к праздничной трапезе, которая завершалась преподнесением подарков новорожденному. Повивальная бабка одаривала младенца белой овцой, которую оставляли в отцовском стаде как его собственность, и ее не должны были резать. Все потомство от этой овцы также считалось собственностью ребенка. Когда овца старела, ее резали на мясо, а вместо него выделяли нового, молодого барана, которого сохраняли до брачного возраста ребенка.

Мать новорожденного одаривала повивальную бабку обычно овечьей шкурой или плиткой чая. Купание ребенка в дальнейшем не было систематическим и не рассматривалось как норма обычной гигиены, а только как средство укрепления кожи. Очень часто смазывали тело ребенка грудным молоком, считалось, что это придаст ему больше силы и здоровья.

Детская колыбель (улгий) у алтайских урянхайцев пользовалась особым почтением; отношение к ней было весьма суеверным. Старую колыбель могли использовать только от родителей мужа, а не от других родственников, в частности, не от родителей жены. Даже братья не заимствовали детскую колыбель друг у друга. Новую колыбель изготавливали только в том случае, если у родителей мужа не сохранилась старая. Изготовлением новой колыбели занимались только после рождения ребёнка. К ней в качестве оберегов подвешивались специально сделанные миниатюрные молоток (алх), ножик (хутга) и стрелы (нум, сум). Отпавшую пуповину ребёнка заворачивали и зашивали в кожаный мешочек и подвешивали к ремню, который тянулся от головной доски до нижней доски люльки. По количеству таких мешочков вёлся счёт родам. Иногда их хранили в подголовнике матери ( дэр ). Когда дети вырастали из люльки, они спали с родителями или стариками, а затем, став побольше, - на полу.
Шаманизм и шаманская атрибутика

Шаманизм у алтайских урянхайцев-результат сложного и длительного исторического процесса, в котором приняли участие различные тюрко- монгольские и другие этнические группы Центральной Азии и Южной Сибири. Как определенное мировоззрение и культовая система шаманизм был тесно связан с общественным и семейным бытом, переплетался с нравственными, эстетическими и другими воззрениями алтайских урянхайцев.

В основе шаманской картины мира лежала идея о том, что весь мир делится на три сферы-земную (дунд тив), подземную {доод тне) и небесную (дээд тнв); при этом они одухотворены, т.е. заселены добрыми (онгоны) и злыми (савдаги) духами. Жизнь и здоровье человека, благополучие людей, семьи и рода зависят от воли духов, от их взаимоотношений с людьми. Добрые духи помогали людям, когда в их жизни случались несчастья: преследовала неудача в делах, наступала внезапная смерть или тяжелая болезнь близкого человека, утрата имущества, бездетность и.т.д. Во всех этих случаях обращались к добрым духам-покровителям. По шаманским воззрениям, они приходили на помощь к людям, но для этого необходимо установить контакт с ними. Общение между людьми и духами происходило через шаманов - посредников, которые обладали способностью вызывать их и общаться с ними напрямую. Шамана - мужчину называли - боо или зайран, а женщину шзмыту-удган боо. По сообщениям наших информаторов, среди алтайских урянхайцев жили несколько наиболее известных шаманов, которые в равной степени пользовались популярностью среди населения.

Как и у других монголов, шаманы алтайских урянхайцев делились на черных и белых, а также - на сильных и слабых. Черные шаманы считались злыми, их боялись, потому что считали, что они могут делать заклятие, а белые шаманы, тихие и спокойные, помогали людям.

Основной формой сношения шаманов с духами считалось камлание (боо боолох). Камлание в обязательном порядке происходило в специальном облачении и с бубном. Одним из главных поводов камлания урянхайского шамана была лечебная магия. По шаманскому воззрению, причиной болезни являлся либо временный уход из тела человека одной из его душ (онгон), либо вселение в него злого духа (савдагиин хорлол). Задача шамана состояла в том, чтобы разыскать и вернуть ушедшую душу (рнгона) человека, либо изгнать из него злого духа. Кроме того, камлание проводилось с целью выпросить душу ребенка для бездетной семьи, исправления чьей-либо судьбы и.т.д.

Камлание происходило в юрте того, у кого случилась беда. Время камлания определял сам шаман, обычно это происходило после заката солнца, перед наступлением сумерек. Г.Н. Потанин писал, что «... у урянхайцев, живущих в Алтае ( близ Кобдо ) и говорящих по монгольски, также есть шаманы, и я сам в городе Кобдо имел случай видеть камлание (то есть, пляску под удары бубна) урянхайского шамана. ...Урянхайские шаманы камлают ночью, сначала он сидел на войлоке на правой, то есть в западной половине юрты, следовательно, лицом на восток, в это время он медленно бил в бубен и напевал призывание » (Потанин 1881:81-83) С. Бадамхатан писал, что дархатские шаманы камлание начинали утром на восходе солнца (Бадамхатан 1964:225).

Дымник юрты перед камланием оставляли полузакрытым, чтобы в юрте было мало света. Перед тем, как начать камлание шаман делал подношение духам - покровителям молочными продуктами. По рассказам информаторов, в старину, кроме молочных продуктов шаманы жертвовали овец с рыжей головой или лошадь черной масти. Однако по описанию Г.Н. Потанина, к концу XIX - началу XX вв. по всей Монголии уже не делали кровавых жертвоприношений (Потанин 1883:139) .

Камлание шаман начинал с мелодичного распева в стихотворной форме (рнгодын дуудлага). Н.Л. Жуковская писала, что «каждый текст, произнесенный шаманом во время обряда, -импровизация одноразового назначения. В следующий раз во время аналогичного обряда прозвучит похожий, но не идентичный текст» (Жуковская 1998:150). В этих текстах шаман обращался к своим духам-покровителям и просил о помощи. Голос его звучал неровно, то громко, то низко, временами он издавал громкие выкрики. Наши информаторы рассказывали, что в старину сильные шаманы входили сквозь горящий деревянный занавес, глотали головки горящих углей, облизывали раскаленное железо, «садились» на свой бубен верхом и улетали в небо к духам—покровителям и долго оттуда не возвращались. Через определенное время духи-покровители вселялись в тело шамана. Именно в этот момент шаман впадал в экстаз {онгод орох). В этом состоянии происходило прямое общение между ним и его духами-покровителями. Присутствующие не замечали прихода духов, об этом знал только сам шаман. Зато присутствующие иногда могли слышать различные звуки, издаваемые различными животными, например, крик совы, вой волка, удар копыта лошади и т.д. Душевное состояние шамана напрямую зависело от духа-покровителя, который вселялся в него: речь шамана становилась непонятной и он прекращал реагировать на происходящее вокруг. Со стороны могло казаться, что он находится в бессознательном состоянии. Иногда близкие люди исполняли роль посредника между шаманом и присутствующими, объясняя бормотание шамана на понятном им языке. При выходе духа-покровителя из тела шамана, последний полностью терял сознание. В это время присутствующие помогали ему снять облачение и атрибуты. По завершении камлания шаману преподносили подношения. Однако они предназначались не столько шаману, сколько его духу - покровителю (Лхагвасурэн 1988:209).

По рассказам стариков, белые и черные шаманы минимум три раза в месяц совершали общественное камлание, но дни для этого они выбирали разные. Черные шаманы проводили камлания в 9, 19, 29 числах месяца по лунному календарю, а белые - каждый в индивидуальном порядке выбирал день для этого. Такие камлания шаман проводил в своей юрте, которая ставилась на определенном расстоянии от юрт обычных людей. На них мог присутствовать любой желающий, кому нужна была помощь шамана.

Шаманами становились двумя путями: по наследству или по принципу избранничества. Подавляющее большинство становились шаманами по наследству. Некоторых избирали сами духи, они вселялись в него и тем самым давали понять, что отныне ему следует посвятить себя шаманскому ремеслу. По утверждению информаторов, «избранники духов» с малых лет отличались от других детей. У такого ребенка рано начинали проявляться признаки шамана, которые с возрастом лишь усиливались. Они проявлялись на физиологическом и психическом уровне. В физиологическом плане это проявлялось в том, что человек слышал наяву голоса, видел какие - то сны, уходил иногда в лес или горы, уединялся, становился задумчивым, впадал иногда в бред, проявлял повышенный интерес к обрядам жертвоприношения и делал предсказания и т.д. В психическом смысле у него происходило раздвоение личности, обусловленное одновременным его присутствием в мире людей и в мире духов. Наши информаторы утверждали, что шаманские симптомы обычно появлялись к концу 12-летнего цикла. Например, у шамана Цогтоо первые признаки шаманского дара проявились к 13 годам, а у шаманки Тэвэгт - к 25 годам, шаманы Too и Чулуунбат обнаружили в себе склонность к шаманству в 37 лет, т.е. по прошествии трех 12- летних циклов. Обычно это происходило с людьми, которым этот дар переходил по наследству. Н.Л.Жуковская писала, что «не принять дар предков практически невозможно. Отказ сопровождался заболеваниями, всякий раз ставящими человека перед выбором между жизнью и смертью» (Жуковская 1998:147). Новоявленный шаман обязательно должен пройти подготовку у более сильного и опытного шамана. С.Бадамхатан писал, что у дархатов право быть учителем для начинающего имел только тот шаман, за плечами которого был более чем 15-летний стаж и непререкаемый авторитет (Бадамхатан 1965:225).

[Эр-Суге]

https://en.wikipedia.org/wiki/File:Mongol_Empire_c.1207.png

https://en.wikipedia.org/wiki/File:Mongolia_XVI.png

 

https://en.wikipedia.org/wiki/Uriankhai

 

Алтайские урянхайцы Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн

 

http://ir.minpaku.ac.jp/dspace/bitstream/10502/4646/1/SER101_011.pdf

 

Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн. Алтайские урянхайцы. Историко-этнографическое исследование. Конец XIX - начало XX века : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.07 / Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн; [Место защиты: Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН].- Москва, 2009.- 176 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-7/451

 

http://www.dslib.net/etnografia/altajskie-urjanhajcy-istoriko-jetnograficheskoe-issledovanie-konec-xix-nachalo-xx.html

Введение

Глава 1. Хозяйство и система жизнеобеспечения 23

1.1. Основные виды хозяйственной деятельности 25

1.1 1 Формы присваивающего хозяйства 25

Собирательство 25

Охота 26

1.1.2. Формы производящего хозяйства 32

Кочевое скотоводство 32

Земледелие 45

1.2. Материальная культура: пища, жилище, одежда 52

1.2.1 Пища: способы хранения и приготовления 52

1.2.2 Жилище: пространство внутри и вокруг него 69

1.2.3.Одежда: зимняя и летняя, мужская и женская, праздничная и будничная .76

Глава 2. Социальная организация и семейные отношения 86

2.1. Кочевая группа хотон ( хот-айл) и сезонные кочевки 86

2. 2. Форма семьи и её структура 94

2.3. Формы заключения брака 99

Глава 3. Обряды жизненного цикла 103

3.1. Родильные обряды и воспитание детей 103

3 1. 1 .Наречение именем 106

3.1.2.Обряд первой стрижки волос 108

3. 2.Свадебный цикл 113

3.2.1. Сватовство и досвадебные обряды 114

3.2.2.Свадебные обряды 124

3.2.3.Послесвадебные обряды 130

3.3. Похоронные обряды 131

Глава 4. Религиозные верования 137

4.1. Шаманизм и шаманская атрибутика 137

4.2. Одухотворение природы 142

4.3. Буддизм 147

Заключение 156

Предметы материальной и духовной культуры 159

Карта расселения 166

Список использованной литературы 167

Глоссарий 174

* Основные виды хозяйственной деятельности

* Кочевая группа хотон ( хот-айл) и сезонные кочевки

* Родильные обряды и воспитание детей

* Шаманизм и шаманская атрибутика

Введение к работе

Алтайские урянхайцы-одна из народностей в составе Монголии, проживающая в западной части страны. Они расселены по Монгольскому Алтаю от верховьев р. Кобдо до верховьев р. Булган и занимают территорию сомонов Дуут, Мунх—хайрхан Кобдинского аймака и Буянт, Бугат, Булган, Сагсай, Алтанцогц, частично Дэлуун, Толбо сомонов Баян-Улгийского аймака. К югу от них живут другие западномонгольские народности-захчины, торгуты,мянгаты и олёты, а к северо-востоку-дурбэты, байты и халхасцы, на западе и на северо-западе-тюркоязычные-казахи, алтайцы и тувинцы.

По переписи 2000 г. алтайских урянхайцев насчитывается 25,5 тыс. человек, однако, вероятно в их число включены и хубсугульские урянхайцы, почти не изученные этнографами до настоящего времени, но известно,что в их состав вошла часть тувинских и тоджинских родов. Часто ошибочно их называют урянхайцами, но сами они никогда не считали себя таковыми (Ралъдин19б8:31)

Алтайские урянхайцы, как и другие народности Западной Монголии, говорят на ойратском диалекте монгольского языка. Как отмечают исследователи, ойратский диалект,основу которого образует дурбэтский говор,значительно отличается от современного халхасского диалекта. Халхасский диалект лежит в основе современного монгольского литературного языка, на котором говорит большинство (более 90%) населения Монголии. Отличие между ойратским и халхасским диалектами касается главным образом их фонетической системы, а также некоторых морфологических и лексических особенностей.

Формирование современного этнического состава населения Монголии было длительным и прошло несколько исторических этапов. В начале XV в, ойраты стали более самостоятельными. Вероятно, с этого времени наметилось деление монголов на две ветви : восточную и западную.

Западная ветвь монголов по культуре и быту отличалась определенным единством, и тем не менее каждая группа имела определённое этнографическое своеобразие.

1. Цель и задачи исследования

Настоящая работа представляет собой исследование традиционной культуры алтайских урянхайцев. С XVI в. их кочевья находятся в западной и северо-западной части Монголии. Однако можно предположить, что процесс формирования их традиционной культуры был сложным и протекал не только на территории их нынешнего расселения, но в более широком историческом и географическом пространстве. Облик традиционной культуры алтайских урянхайцев в ряде черт и особенностей отражает тот путь, который прошел этот народ в различные периоды своего исторического развития.

Автор данного исследования ставит своей целью воссоздать по возможности более или менее достоверную картину традиционной культуры алтайских урянхайцев, осветив проблемы их хозяйственного уклада, материальной и духовной культуры, семейного и общественного быта. Хронологические рамки работы охватьшают в основном конец XIX -начало XX вв., хотя делается экскурс и в более ранние периоды. Монографическое исследование алтайских урянхайцев предпринято впервые, в определенной степени оно дополнит реконструкцию культурного наследия классических кочевников Центральной Азии, проделанную монгольскими этнографами в последные два десятилетия XX в, и вылившуюся в фундаментальный трехтомный труд «Этнография Монголии», изданный в Улан-Баторе на монгольском языке. По этническому происхождению, образу жизни, формам традиционной культуры, особенностям языка алтайские урянхайцы несомненно могут быть причислены к числу монголоязычных племен Западной Монголии.

Работа написана на основе полевых материалов, собранных автором как в период работы этнографической экспедиции Института истории Академии наук Монголии в конце 80-ых годов прошлого века, так и во время более поздних поездок в различные районы проживания алтайских урянхайцев, где удалось записать воспоминания старых людей, хорошо знавших и помнивших во многом утраченные ныне черты культуры и быта.

При описании материальной культуры использованы музейные коллекции Кобдинского и Баян-Улгийского аймаков, а также некоторые коллекции Государственного музея истории и этнографии и исторические документы Государственного архива Монголии. Помимо архивных и музейных материалов, в основу работы легли также и некоторые сведения из трудов российских авторов.

К началу XX в. основой традиционного хозяйства алтайских урянхайцев оставалось экстенсивное кочевое скотоводство, разведение 5 видов скота таван хошуу мал— лошадей, крупного рогатого скота, овец, коз и верблюдов с круглогодичным пастбищным содержанием. В составе стада у них преобладали прежде всего овцы и козы, думается, что это явление достаточно древнее. Обилие овец и коз у центральноазиатских кочевников и их круглогодичный выпас под отрытым небом поражали европейских путешественников в средние века. Что касается лошадей,то их поголовье как правило,было приблизительно равно поголовью крупного рогатого скота или немного превышало его, но хозяйственное значение лошадей было очень высоким.

Кроме того, они разводили яков-сарлыков, которые имели и мясо-молочное и транспортное значение. Отличительная особенность яка заключалась в том,что он легко переносил суровые природно-климатические условия высокогорного Монгольского Алтая. Они обычно паслись высоко в горах на пастбищах, которые были недоступны для других видов скота. В отличие от яка крупный рогатый скот плохо переносил зимние пастбищные условия высокогорного Алтая, поэтому его численность намного уступала якам в стаде алтайских урянхайцев. Верблюдов разводили, прежде всего, как очень выгодное транспортное животное, но в составе стада верблюды занимали незначительное место, в некоторых местах их не было вообще. При выборе пастбищ для скота, особое внимание уделялось травостою. Надо было выбрать пастбище, состав трав которого наиболее подходил данному виду скота. Такой метод выбора пастбищ давно был известен монголам. Каждое хозяйство, учитывая свои возможности (рабочую и тягловую силы) кочевало на определенной территории по строгому маршруту, зная где и сколько дней может пасти скот. Особенность кочевания алтайских урянхайцев заключалась в том, что зимне-осенние стоянки находились в долинах рек, а летне—весенние высоко в горах. Такая специфика перекочевок обусловлена прежде всего природно-климатическими и ландшафтными условиями Монгольского Алтая.

Часть алтайских урянхайцев, живущих и поныне по рекам Булган, Чингил, сочетала кочевое скотоводство с примитивными формами земледелия. Подсобным занятием являлись охота и собирательство дикорастущих трав, кореньев, ягод. Охота носила

сезонный характер, сама организация охоты отличалась большой гибкостью и разнообразием форм. Собирательство носило чисто подсобный характер и не оказывало существенного влияния на пещевой рацион алтайских урянхайцев.

Основной хозяйственный уклад-кочевое скотоводство^ также этно-культурные контакты и особенности географических условий расселения алтайских урянхайцев наложили глубокий отпечаток на их традиционную материальную культуру: тип жилища, утвари, характер пищи, транспортные средства и т.д. Одним из свидетельств того может служить тип жилища: войлочная юрта-гэр,ориентированная входом на юг. Войлочная юрта была несложной в изготовлении, транспортабельной,сборно-разборной, идеально приспособленной к условиям кочевого образа жизни. Помимо того,что в юрте жили и размещали все домашнее имущество, выполняли религиозные обряды и принимали гостей, в ней весной спасали от холода новорожденных ягнят, козлят и телят. Более традиционным жилищем надо считать шалашеобразные полуюрты-хатгуур, без стенных решеток, покрываемые также войлоком. К концу XIX в. и началу XX в.этот тип жилища ещё сохранил известную роль в свадебном обряде.

Характерной особенностью традиционной одежды алтайских урянхайцев являлись ее удобство, практичность и целесообразность в пользовании, а также простота в изготовлении. Первоначально материалами, из которых изготовляли и шили одежду были шкуры-арьс и шерсть-wooc разводимых домашных животных, а также добытых на охоте диких зверей, которые обрабатывались традиционными способами. Традиционная одежда алтайских урянхайцев указывала на половую, возрастную принадлежность, положение индивида в обществе.

Основную пищу алтайских урянхайцев, составляли разнообразные молочные продукты-г]агаан идээ и мясо домашнего скотът-улаан идээ. Издавна они применяли свои методы приготовления, консервирования и хранения мясомолочных продуктов.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. их этническая память сохранила фонд родовых названий. Принадлежность к тому или иному роду-яс или элкэн у них оставалась важной составной частью реальной жизни, особенно в духовной сфере. Осознание ими своей принадлежности к тому или иному роду явилось важным, можно

сказать, ведущим моментом в семейно-брачной обрядности. В местах наших полевых работ (Баян-Улгийском и Кобдинском аймаках) зафиксировано свыше сорока пяти названий родов. Эти материалы свидетельствуют о сохранении у них памяти о принадлежности к определнному роду и связи между отдельными родами. Каждый отдельно взятый род и его подразделения лимитировались признаком экзогамности и, как правило, хранили память о своих генеалогических предках.

В традиционных верованиях алтайских урянхайцев-шаманистов особенно ярко представлен культ семейно-родовых охранителей, свойственный и другим кочевникам Западной Монголии. Определенными этническими маркерами алтайских урянхайцев можно считать данные об их погребальном обряде. Он отличается единообразной формой погребения в прошлом, тогда как у этносов Южной Сибири, например у теленгитов, алтайцев и отчасти у тувинцев зафиксированы различные способы погребения умерших (подкурганное погребение с конем, "погребение путем сожжения, наземный и воздушный типы захоронения и т.д).

В данном исследовании мы ограничили себя кругом проблем, которые сочли наиболее важными для воссоздания этнического облика алтайских урянхайцев, остановившись на присваивающих и производящих формах хозяйства, общественных институтах, регулирующих жизнь кочевого общества,системе жизнеобеспечения, формах семьи и брака, обрядах жизненного цикла, религиозных верованиях. Далеко не весь имеющийся в нашем рапоряжении материал, собранный в ходе многолетных полевых исследований, вошел в диссертацию. Часть его опубликована в статьях автора на монгольском, английском, японском и русском языках. Другая часть будет использована в дальнейшей работе по истории культуры данного народа.

2. История изучения алтайских урянхайцев

В историко-этнографическом смысле алтайские урянхайцы относятся к числу народов мало изученных и мало освещенных в научной литературе. Первыми о них написали известные русские исследователи-путешественники, как A.M. Позднеев, Г.Н. Потанин, Т.Е. Грумм-Гржимайло, М.В. Певцов. С середины XIX в. они периодически посещали хошуны алтайских урянхайцев,что позволило им лично наблюдать образ их жизни, традиции и обычаи и т.д. В своих путевых заметках они оставили ценные сведения о

местожительстве, быте, материальной и духовной культуре алтайских урянхайцев. В их работах можно найти сведения о том, что алтайские урянхайцы в то время, когда их хбшуны посещали эти путешественники, летом кочевали между реками Чингил и Булгун, а осенью приближались к Алтаю.

Они писали также, что во главе хошунов алтайских урянхайцев стояли амбанъ-нойоны, которым подчинялись мейрнн—зангнны— правители хошунов, состоящих из сумонов и арбанов. Довольно подробно освещались в их трудах ламаизм и шаманизм, связанные с ними представления и культовые обряды. Есть данные о свадебных, похоронных и других обрядах, о национальных видах спорта, фольклоре и др. Незначительное место в их работах отводилось материальной культуре: жилищу, различным видам пищи, в частности, молочной пище.и чаю, способам их приготовления, описанию мужской и женской одежды, головных уборов и т.д. Ценными являются материалы по этническому составу алтайских урянхайцев. Русский путешественник М.В. Певцов, который в 1878-1879 годах посетил хошуны алтайских урянхайцев писал, что « ... урянхайцы подразделяются на две весьма различные группы: одна занимает бассейн верхнего Енисея, переходя немного даже на юг от хребта Танну-ола, а другая-высокогорную область в Южном Алтае. Алтайские же урянхайцы говорят на монгольском наречии и отличаются, кроме того, от енисейских бытом и религией: алтайские урянхайцы-буддисты, а енисейские-большей частью язычники» (Певцов 1951:108) В работе Г.Н. Потанина можно найти такое высказывание: « ...племя, говорящее тюрко-татарским языком в северозападной Монголии, называется урянхайцами, это племя занимает узкую полосу вдоль нашей государственной границы от вершин реки Кобдо на

западе до Косогола и далее Название урянхай придают этому народу

Монголы, сами же они зовут себя Туба или Тува, ....так зовут себя и Кукчулуутуны » (Потанин 1881:7) Таким образом он правильно отметил, что нельзя путать тувинцев, которые никогда не считали себя урянхайцами, с алтайскими урянхайцами. Кукчулуутуны - один из тувинских родов, иногда их называли мончаги.

Академик И.М.Майский, который работал в Монголии в начале XX в., писал следующее: «...для полной этнографической картины, которую мне пришлось наблюдать в Монголии нелишне ' упомянуть еще о так назывемых урянхайцах.Алтайские урянхайцы, кочевавшие по Монгольскому Алтаю от верховьев Кобдо до верховьев Булгуна-они составляли семь хошунов, говорили по монгольски »(Майскгш 1921:34) Мнение этих исследователей чуть

позднее поддержал бурятский ученый Ц. Жамцарано, написав, что «...по особенностям языка, образу жизни, формам традиционной культуры алтайские урянхайцы несомненно могут быть причислены к числу монголоязычных племен Западной Монголии» (Жамцарано1934:128). Следует отметить, что во многих случаях сведения русских путешественников фрагментарны, поскольку были получены у случайных людей.

Начиная с 60-х г. XX в. к изучению истории и традиционной культуры кочевых племен Западной Монголии, в том числе алтайских урянхайцев, подключались монгольские научные организации: Институт истории АН МНР, Институт языкознания и литературы АН МНР и т.д. Сотрудники этих научных организации занимались сбором и изучением материалов, касающиеся хозяйства, быта и традиционной культуры алтайских урянхайцев. Ими собраны материалы об образе жизни, материальной и духовной культуре, в том числе о религиозных верованиях, нравах, обычаях, о погребальных и родильных обрядах, а также о письменности, народном творчестве, ремеслах и т.д. Несмотря на большую работу, проделанную в эти годы по сбору сведений по истории и традиционной культуре алтайских урянхайцев, следует признать, что до сего времени эти материалы все еще не достаточно подвергнуты изучению и научному осмыслению. Первые работы монгольских авторов, посвященные традиционной культуре алтайских урянхайцев, появились на свет в 1960 г. Тогда монгольский этнограф С.Бадамхатан опубликовал на русском языке небольшую статью под названием «О свадебных обрядах алтайских урянхайцев». В 1992 г. была издана книга монгольского этнографа Х.Нямбуу «Введение в этнографию Монголии», где есть раздел «Ойраты»,в состав которых были включены и алтайские урянхайцы. В 1996 г. появилась коллективная монография на монгольском языке «Этнография Монголии», где есть глава «Алтайские урянхайцы». В 2000 г. монгольский историк Ц.Гантулга издал исторический очерк «Алтайские урянхайцы». Этим чрезвычайно малым числом работ по существу и ограничивается литература, в той или иной степени отражающая жизнь алтайских урянхайцев в конце XIX в.-в начале ХХв. По ним трудно в полной мере представить хозяйство, семейную и общественную жизнь, материальную и духовную культуру алтайских урянхайцев. Такие проблемы, как хозяйственные контакты и культурные взаимовлияния, взаимоотношения алтайских урянхайцев с соседями, в этих работах не ставились.

3. Исторические сведения об урянхайцах

Урянхайские роды были одними из самых древних и могущественных родов, которые принимали непосредственное участие во многих важных исторических событиях жизни монголов в течение долгого времени. Впервые они упоминаются в легенде об «Эргэнэ-куне», приведенной Рашид-ад-Дином в его знаменитом «Сборнике летописей». Согласно ей, в числе племен, имевших обобщенное название «дарлигин», значилось племя «урянхад». Племенной союз «дарлигин» прославился тем, что сумел из-за нехватки жизненного пространства выйти из труднодоступной местности (Раишд— ад—Дин 1952:153-160).

Известный учёный-историк Г. Сухбаатар утверждает, что те события, которые отражены в легенде об «Эргэнэ-куне» по времени можно отнести к периоду господства хуннов в Центральной Азии (Сухбаатар 1980:184-186). Многие историки, основываясь на сообщениях китайских источников, считают, что местность «Эргэнэ-кун» находится примерно в районе реки Эргун-кун и Хинганских гор на востоке(Гантулга 2000:17-18). Н.В. Кюнер считал, что этноним «урянхат» был известен уже со второго тысячелетия до нашей эры, тогда его носили племена, которые жили в бассейне реки Амур, затем он начал распространяться на запад. (Кюнер1958:215). Л.Л.Викторова, изучавшая вопросы этногенеза монголов, высказала мнение о том, что в I—III в. н.э на обширной территории от озера Байкал на западе, до Хинганских гор, включая районы реки Онон на востоке, жили сяньбийцы и их первоначально назвали «урянхайцами»(Викторова1980:93). По ее мнению, урянхайцы имели родственные связи не только с хуннами, но и с сяньбийцами и уханьцами. Л.Гумилев также отмечал, что в V в. н.э на северо-востоке, в районе реки Онон жило племя под названием «урянхай» (Гумилев 1989:79-80). Их мнение поддержал монгольский ученый—этнограф С. Бадамхатан. Он писал, что этноним «урянхай» был распространен не только среди тех племен, которые жили в районе реки Онон и горы Бурхан Халдун, включая Хинганские горы на востоке, но также среди племен, которые жили в районе гор Саяны и Танну-ула. (Этнография Монголии 1996:276)

След урянхайских племен то исчезал, то появлялся вновь. В монгольском историко-литературном источнике «Сокровенное сказание» можно найти сведения об урянхайском роде. Там говорится, что Хорилартай-Мэргэн из племени Хори-Тумэта перекочевал из своей родины Ариг—усун из-за взаимных

пререканий и ссор по поводу пользования охотничьими угодьями, под покровительство Шинч-баян-урянхая, который был хозяином горы Бурхан Халдун—ула, где много зверей. ( Сокровенное сказание 1941, 9 ) Возникший, по мнению историков, в X в. н.э. известный монгольский род боржигин, к которому принадлежал сам Чингисхан-основатель централизованного государства монголов в XIII в, имел родственные связи с урянхайским родом. Об этом в «Сокровенном сказании», говорится так: «... Идя лобовым, захватил Бодочир в половину беременную женщину: « ... Кто ты такая?»-спросил он. «... -Я, -говорит она, - из племени Чжарчиут, по имени Аданхан-Урянхайжина. ...Бывшая в половине беременности женщина, войдя к Бо дончиру,родила сына. ...Таково происхождение рода Чжадран. Эта женщина родила еще одного сына, уже от Бодончира. ...Бодончир стал родоначальником поколения Боржигин» (Сокровенное сказание 1941,38-42).

При Чингисхане было много прославленных военачальников-выходцев из урянхайских родов, такие как багатуры Чжелме, Субеетай, Удачи и др. После образования централизованного монгольского государства в 1206 г., все эти военачальники были назначены Чингисханом предводителями-нойоналш тумэнов, которые стали основой вновь созданного монгольского государства. Урянхайский тумэн, предводителем которого был Удачи, по праву наследования нес охранную службу в местности «Их хориг», где находилось коллективное захоронение предков рода Чингисхана-/4ляган ураг. Их называли дархадами (защищенными). По приказу Чингисхана они были освобождены от других ханских служб, в том числе от воинской повинности.

Все урянхайские тумэны находились в подчинении сначала Тулуя, младшего сына Чингисхана, а затем Элжигидэй нойона, который был сыном Хачиуна-брата Чингисхана. Одна часть урянхайских родов затем перешла в подчинение Ариг буха, который был пятым сыном Тулуя. Дальше урянхайские племена под влиянием различных исторических событий оказались разделенными на несколько частей и разбросанными на западе, на востоке и в центральных частях Монголии. После смерти Чингисхана началась борьба за престол великого хана всей Монголии. В соперничестве между Ариг бухой и Хубилаем, Ариг буха опирался на ойратов, среди которых были и урянхайские роды (Гантулга 2000: 42).

В период существования Юаньской династии (1260-1368) Монголия перестала быть политическим центром империи. Основатель династии Хубилай хан (1223—1293) отдал Монголию в подчинение своему четвертому сыну Номхону, а в 1294 г., когда тот скончался, его сменил внук Хубилая Гамалага, который был сыном его второго сына Чингима.

При Хубилай хане часть урянхайцев / по некоторым данным их было около 30 000 человек /, оказалась расселенной вдоль Великой Китайской стены. По мнению некоторых монгольских историков, сам Хубилай переселил урянхайцев туда из района «Их хориг», где они несли охранную службу в местах захоронения великих ханов Монголии. Когда Юаньская империя пала, эти урянхайцы стали играть важную роль в борьбе монголов за восстановление своего господства в Китае. Правители Минской династии (1368-1644), сменившие Юаньскую, в 1387 г. организовали против них крупную военную кампанию, в результате которой они были покорены. Эти урянхайцы известны по историческим источникам как «урянхайцы трех караулов»-гурван харуулын урянхайчууд.

В монгольском источнике периода Минской династии писали о других урянхайцах следующее: « ... урянхайцы очень храбрые. Они живут по северной стороне полупустыни Гоби. Монголы их называют по кличке рыжие монголы-шяр монгол (шар хува). У одного пленного борода и бакенбарды были светлого цвета. Волосы у него был жесткие, глаза желтые, тело здоровое и невероятно подвижное. Еще одно племя под названием «урянхан» находится на северо-западе. По характеру они похожи друг на друга. Они прикрепляли на головных уборах ленты красного цвета. Их войска по численности меньше одного тумэна (десять тысяч). Они разводят главным образом лошадей и верблюдов». (Исторические записки об ойратах 1985:6)

К концу XIV в. урянхайцы на некоторое время сошли с исторической сцены, но с XVI в. о них стали упоминать источники в связи с бурными политическими событиями того времени. При Батмунх Даян-хане(1466-1517) в Монголии были временно приостановлены сепаратистские тенденции, начавшиеся после падения Юаньской династии в 1368 г. Батмунх Даян-хан в своих многочисленных военных походах с целью подавления сепаратистов, очень часто опирался на силу урянхайского тумэна. При нем Монголия была разделена на 10 тумэнов, из них 4

составляли ойраты, а остальные 6 тумэнов-восточные монголы. Последние считались главной опорой Даян-хана. Их делили на 3 левых и на 3 правых тумэна. По сообщению источников, в числе трех левых туменов находился урянхайский тумэн.

Батмунх Даян-хан особо подчеркивал заслуги урянхайцев перед его великими предками. Он любил повторять, что : « ... у них / у урянхайцев-И.Л./ великая судьба охранять могилы родов наших великих предков» (Саган сэцэн 1960 :209). Батмунх Даян—хан сам был связан с урянхайцами родственными узами. Однако к концу его правления, по его приказу, урянхайский род был лишен права иметь собственный тумэн и был разделен на более мелкие части. Об этом источники сообщают следующее: «... урянхайский тумэн поднял мятеж против власти Даян хана. Даян хан отправил против них тумэны Цахаров и Халхов. Он также известил об этом своего сына Барсболд жонону, а тот поднял против них 3 западных тумэна. Столкновение объединенных сил с урянхайцами произошло в районе местности Зоргола. Там урянхайский тумэн был разбит. После этого их лишили права иметь собственный тумэн и включили в состав 5 разных тумэнов, разделив их на более мелкие части». (Саган сэцэн 1960:215). О причине урянхайского мятежа против великого хана в источниках не сообщается.

После этих событий урянхайцы окончательно потеряли былое могущество. По сообщению монгольских источников, после Батмунх Даян-хана одна часть урянхайцев оказались в подчинении его младшего сына Гэрсэнзэ /1513-1549/. Он владел обширной территорией от Хинганского хребта на востоке до Алтайских гор на западе, вплоть до пустыни Гоби на юге. В своих владениях он внедрял новую административную систему, самой низовой единицей которой стал «хошун», но границы вновь созданных хошунов так и остались неоформленными до конца. Тогда были созданы 7 хошунов, в источниках их называют «семь хошунов севера» или «семь хошунов халхи». Урянхайские племена были включены в состав двух хошунов, их в источниках иногда называют «два урянхайца» или «халх-урянхайцы». Когда умер Гэрсэнзэ, его вдова разделила свои владения между сыновьями. Об этом в источнике говорится так: «...после смерти Гэрсэнзэ его вдова Их тайху раздавала своим 7 сыновьям подарки. ...Седьмому сыну Саму Буйману была отдана одна урянхайская земля. Саму Буйман родился в год деревянного дракона » (Галдан туслагч 1961:67-68). По мнению монгольского историка Ц.Гантулга, это были урянхайцы, которые были известны в истории

как «два урянхайца» или «халх-урянхайцы» (Гантулга2000:63). Саму Буйман родился от младшей жены Гэрсэнзэ, Мэнхуй, которая была из урянхайского рода и был его самым младшим сыном, поэтому ему досталась урянхайская земля. Сыновья Гэрсэнзэ жили в своих владениях по правую и левую стороны от Хангаиских гор. Позже несколько сотен урянхайцев под предводительством Доржравдан Илдэна-второго сына Саму Буймана, перекочевали в район озера Хух-нор. Там они создали новый хошун, который вошел в историю под названием «халхаский хошун Хух-нор».

С конца XVII в. большая часть урянхайцев стали активными участниками так называемого «союза четырех ойратов», который затем стал основой Джунгарского ханства (1635-1758). Об этом сообщается в источнике так: « ... Эти урянхайцы вместе с такими племенами как цорос, торгууд, хошиуд и хойд составляли четыре больших ойрата, и было одним из этих ойратов (История союза четырех Ойратов 1992:274). Н.Я. Бичурин отмечал, что « ... урянхайцы .... живут под предводительством вождя племени Цорос» (Бичурин 1834:31). Такого же мнения придерживался монгольский этнограф Х.Нямбуу (Нямбуу 1992:123). Монгольский историк Ц. Гантулга на основе исторических источников по ойратам делает вывод, что предками предводителей-нойонов рода цорос, который был одним из главных родов «союза четырех ойратов», были потомки урянхайского военачальника Чжелме-багатура седьмого поколения, а не потомки Хутуга-бэха, как полагали некоторые жторнш(Гантулга 2000:165).

В монгольских источниках сообщается, что в это время « ...существует несколько разных урянхайцев. Живут они охотой. Одна часть подчинена ойратам, а другая часть-Халхе» (Исторические записки 1961:9). Постепенно все они были вовлечены в продолжительную борьбу за гегемонию между Халхой и ойратским союзом.

В 1587 г. (по лунному календарю год свиньи) произошло крупное столкновение между военными силами Халхи и ойратским союзом, которое закончилось полным поражением военных сил Халхи (Златкин 1964:112—114). Армию Халхи возглавлял Шолой-Убаши-хунтайджи (1567—1627), который был правнуком Гэрсэнзэ и вошел в историю как первый Алтын хан, в союзе с урянхайским военачальником Сайн Маджиг. Вызывает большой интерес личность Сайн Маджига. О нем неоднократно упоминается в монгольских источниках, таких как «История, написанная

человеком по имени Асрагчи»(Асрагч нэртийн туух), «Тысячелетняя летопись» (Алтан хурдэн мянган хэгээст бичиг ), «Краткая история монголов» (Илтгэл шаштир). В них говорится, что «...его зовут Зоригт Чандган Сайн Мажиг или Цол цэцэн ноён. Он родился в 1560 году, был 4-ым сыном Саму Буймана, (правнук Гэрсэнзэ — ИЛ.). Он правил урянхайской землей (отог) и прославился под кличкой «черный тигр гор-урянхайский Сайн Мажиг». По мнению Ц. Гантулга, он получил урянхайскую землю по наследству от отца Саму Буймана, который, как уже говорилось выше, получил ее в подарок от матери после смерти своего отца Гэрсэнзэ.

В громких военно-политических событиях в Джунгарском ханстве при Галдан бошигту хане (1644-1697) урянхайцы принимали самое активное участие. Историк С.Буянчулуун писал, что «... Галдан бошигт хан постепенно набирал силу. В его подчинении находились 11 тумэнов из племен улет, халхи и уряихш»(Буянчуулуун 1937: 92).

С этого времени постоянным местом жительства основной части урянхайцев стал Алтай, и по месту жительства их стали называть «алтайскими урянхайцами». О них тогда говорили так: «на всех тринадцати склонах большего Алтая живут урянхайцы, они живут там неподвижно, как обо на горе, и как каменное изваяние в степи».

В 1636 г. Южная Монголия, а в 1691г. северная Монголия признали свою вассальную зависимость от Китая, которым с 1644 г. правила маньчжурская династия Цин. Независимым осталось только Джунгарское ханство. Оно просуществовало более ста лет. В сентябре 1745 г. умер Галданцэрэн хан, и в Джунгарском ханстве началась борьба за власть, которая значительно ослабила его позицию перед Цинами. В это время урянхайцы оказались в очень выгодном стратегическом положении, в случае если бы Нины начали открытые военные действия против ойратов. В одном из указов Цинского императора говорится : «....Если урянхайцы останутся там же, где они живут ныне, то они могут причинить серьезные препятствия продвижению наших войск. Они могут передавать информацию ойратам о местах расположения наших войск или они могут нанести удар нашим войскам сзади. Поэтому,такую опасность надо устранять до начала больших военных действий» (Документы о политике Джунгаров 1991:9). К 1758 г. Джунгарское ханство перестало существовать.

Урянхайцы принимали активное участие в борьбе против Цинов (1755-1758) под руководством Амарсаны и Чингунжава. Среди алтайских урянхайцев до сих пор бытует легенда о грядущем возвращении Амарсаны, согласно которой он вернется в родную землю и освободит свой народ от Цинов. Алтайские урянхайцы носили в одном из ушей серебряное кольцо- серьгу и на указательном пальце-большое серебряное кольцо. Они объясняли это следующим образом: когда вернется Амарсанаа, это знак, по которому он смог бы легко отличить алтайских урянхайцев от других племен. До сих пор в народе еще не забыты имена алтайских , урянхайцев, которые проявили особое мужество в борьбе с Цинами.

^Административное устройство

После падения Джунгарского ханства, на всех монголов был распространен свод законов, который обязывал монгольских правителей служить со всеми их людскими и материальными ресурсами Цинской династии, а та, в свою очередь, гарантировала монгольским правителям сохранение их прав и привилегий. Этот свод законов впервые был издан в 1689 г. при императоре Канси (1662-1725), а 1815 г. при императоре Цзя-цине (1796-1820) был пересмотрен и дополнен. Эти законы были не только кодексом, но и своего рода соглашением между монгольскими правителями и Цинскими властями. Он узаконил новую военно-административную систему управления со сложной феодально -бюрократической иерархией в Монголии. . Позднее он стал известен под общим названием «Уложение китайской палаты внешных сношений». Его'перевод с китайского на русский язык был осуществлен в 1789 г. Н.Я. Бичуриным, а с маньчжурского на русский — в 1817г. Ст. Липовцевым.

Халха после падения Джунгарского ханства оставалась

ядром Внешней Монголии. Внедрение здесь военно-

административной системы управления было длительным процессом, прошедшим несколько стадий. Сначала были учреждены три аймака: Дзасакту- хановский, Тушету-хановский, Сэцэн-хановский. Позже, в середине XVIII в. были созданы Сайн-нойон-хановский, Кобдинский аймаки и Алтайский округ. К началу XIX в. число хошунов в них достигло 86.

Аймаки . и хогиуны, прежде лишь административные единицы, представляли собой военные подразделения: аймак

Основные виды хозяйственной деятельности

Собирательство. Собирательство {туувэрлэх аэюгт) в прошлом для монголов и в том числе и для алтайских урянхайцев имело весьма существенное значение и по мнению некоторых исследователей, было довольно разнообразно в видовом отношении. Объектами собирательства алтайских урянхайцев являлись употребляемые в пищу дикорастущие плоды, ягоды, орехи, семена злаков и других трав, корни и корнеплоды, стебли, молодые побеги, листья, почки, цветы, мягкая сердцевина деревьев и пр. Продукты собирательства были достаточно надежными источниками пищи, поэтому этот промысел играл большую роль в жизни монголов, в том числе алтайских урянхайцев. Так, в «Сокровенном сказании» написано, что мать Темучжина, т.е. Чингис-хана, впоследствии создавшего Монгольскую империю и завоевавшего полмира, вскармливала своих детей корнями различных растений, она «по зернышку с черемухи да яблонь - дичков соберет и день и ночь своих деток пестует» (Сокровенное сказание 1941,74). Исследователи указывают, что собирание луковиц сараны, корней кандыка и других растений было весьма распространенной формой хозяйственной деятельности у тюрко-монгольских народов Южной Сибири, с которыми у алтайских урянхайцев существовали глубокие историко-культурные связи. Алтайские урянхайцы собирали главным образом следующие растения: горец живородящий часто не вполне правильно называемый гречихой -михер (Polygonun viviparum ), корни пиона - улаан тумс (Paeonia anomala ), клубни кандыка - цагаан тумс (Erythronium dens canis), луковицу сараны - зэрлэг сонгино (Lilium martagon ), а также различные виды дикого лука и чеснока и т.д. С.И.Вайнштейн писал, что большинство народов Саяно-Алтая, в том числе тувинцы, извлекали луковицу сараны и корни других растений с помощью специальной корнекопалки - озук со сложной конструкцией, которая возможно, появилась у них под влиянием копалок типа мотыг, применявшихся земледельцами Центральной Азии (Вайнштейн 1972:227). По нашим сведениям, у алтайских урянхайцев не существовало специальных инструментов для выкапывания корневой части растений. Они пользовались простой деревянной палкой, заостренной на конце, а в большинстве случаев - обычными хозяйственными ножницами и ножами, которые изготовлялись местными кузнецами. Кедровые шишки сбивали, ударяя по стволу кедра деревянной колотушкой - муна. Это лишь говорит о том, что хозяйственное значение собирательства у алтайских урянхайцев не было столь значительным, как, например, у народов Саяно-Алтая. Осенние пастбища алтайских урянхайцев располагались обычно в предгорьях или горах (или сравнительно близко от них), что позволяло недалеко от стоянок отыскивать места, где можно было без особого труда найти съедобные растения. Иногда некоторые растения заготовляли весною перед цветением. Очень популярным было собирание горца живородящего ( гречихи ) - михер. О том, как собирали его и как из него готовили еду, сообщал еще Г.Н. Потанин: михер «вынимают из нор мышей в августе, сначала мякер долго варят, чтобы разварить тонкие волосовидные корешки, которыми усажен главный корень, потом моют до семи раз в холодной воде и протирают, чтобы уменьшить волосатость и снова варят в молоке.... к мясному супу мякер служит вкусной приправой и представляет кисловатую овощь» (Потанин 1881:8) Известно, что у большинства народов, у которых собирательство является одной из форм хозяйства, заготовка съедобных растений считалась женским делом. В этом отношении алтайские урянхайцы не являлись исключением. Однако в заготовке некоторых видов растений участвовали все трудоспособные члены семьи, а сбором кедровых орехов занимались только мужчины, иногда участвовали в ней и подростки - мальчики. Каждая семья на зиму заготовляла запас продуктов собирательства, поэтому из года в год она кочевала именно по тем местам, где росло много съедобных растений. Выкопанные корни растений, листья, ветки и стебли они складывали в небольшие кожаные мешки (тулман уут). Некоторые из них потом сушились. Объем продуктов собирательства часто доходил до нескольких килограммов.

Охота носила регулярный, сезонный характер, ее организация отличалась большой гибкостью и разнообразием форм. Продукты охоты (мясо крупных копытных зверей, добываемых с ранней весны до поздней осени) значительно поддерживали повседневное питание в зимнее время. Шкуры крупных рогатых зверей хорошо обрабатывались и шли на приготовление одежды, обуви, ремней и некоторых предметов домашнего обихода. Пушнина также находила применение в домашнем быту. Например, при шитье головных уборов, отделки одежды часто использовался мех. Однако мех служил также предметом натурального обмена, им часто уплачивали дань—алба, и различные натуральные поборы -гувчуур.Алтайские урянхайцы охотились на белку-хэрэм, кабана -зэрлэг гахай, медведя-мазаалай, волка- чоно, соболя-булга, выдру-халиу, бобра-минж, лисицу-унэг, росомаху-ношг/ зээх,за.1ща-)пуулай, леопарда-иреис, рысь-шипуус. Важное значение имела для них охота на копытных, в числе которых были лосъ-хандгай, косуля-бор гороос, и марал-буга и т.д. Добывали также грызунов, в особенности, сурков-?парбаган и сусликов-зурам.На охоту выезжали как индивидуально, так и группой. У охотников строго закрепленных угодий не имелось. Охотились, в основном, на лошадях. Пешком на охоту почти не ходили. Зимой пользовались лыжами — цана. Применяли лыжи двух типов: подшитые мехом и без меха. На охоту выезжали в обычной одежде. Исключение составляли головные уборы. При целевой охоте, например, на сурков, волков и лисиц, охотники имели головные уборы, сшитые из шкур этих же животных, снятых с головы, что свидетельствовал о сохранении у них древних имитационных магических действий этого промысла. В конце XIX - в начале XX века кремнёвое ружьё с сошками -цахиур буу было одним из основных орудий охоты на диких зверей. Патронные ружья-галт буу в это время почти не использовались. Можно полагать, что кремнёвое ружьё с сошками появилось у алтайских урянхайцев примерно в XVII веке. Оно состояло из следующих составных частей: ствола-гол томор, пръщела-овоо,хараа,курка-гох, шомпола-сул/бэ, ножки-гигшр, рюмки для пороха-хундага и т.д. Кроме того при нем имелись вспомогательные част-хот, цэнэг. Они состояли из ложечки-халбага для мерки пороха; пули- хорголж (были три вида разных пуль, по форме одинаковые, но по размеру-болыпие и малые), порох-даръ, кр&мня-1{ахиур, очистителя-сулгбэ, размельчателя пороха-дарьнгш нухуур и др. Все эти предметы хранились в охотничьей кожаной сумке -хавтага. Во время охоты охотники вешали ее на специальный пояс, который изготавливался из сыромятной кожи и имел железную пряжку-застежку.Порох-бащаан даръ охотники иногда изготавливали сами. Для этого они использовали селитру -хадны шуу, предварительно собранную в скалах. Но чаще всего порох покупали у китайских купцов. Количество его зависело от того, на какого зверя собираются охотиться. Tfynm-хорголж алтайские урянхайцы отливали сами. Для этой цели существовала специальная форма -хэв, изготовленная из камня -барггшт. При охоте с ружьём особое внимание обращалось на правильный выбор пули, она должна была соответствовать размеру зверя, и количество пороха тоже должно было быть соответствующим. Однако не все охотники имели кремнёвые ружья. Поэтому иногда несколько охотников использовали одно или два огнестрельных ружья (шав нийлуулэх) на всех. Охотники объединялись добровольно, не только по родственному признаку и предпочитали отправляться на охоту сроком на 15—20 дней. Одна группа могла состоять из 4-6 человек. При такой форме охоты выбирали одного опытного охотника старостой -ахлагч, который руководил всеми операциями во время промысла.С появлением кремнёвого ружья, лук и стрелы на охоте уже не использовались. Однако самострелы -саалъ сохранились.

Кочевая группа хотон ( хот-айл) и сезонные кочевки

Общественный строй монголов конца XIX - начала XX вв. оставался феодальным, однако отличающимся от феодализма, присущего земледельческим народам. Вместе с тем он был весьма близок к феодальному строю других народов, основой хозяйства которых являлось кочевое скотоводство, но со своей спецификой, выражавшейся в различных сферах производственных отношений, прежде всего в области земельных отношений и форм эксплуатации, а также в переплетении феодальных отношений с париархально-родовыми, общинными.

С середины XVII в. Монголия оказалась в вассальной зависимости от Китая. Верховным собственником земли, на которой жили и кочевали алтайские урянхайцы, стал император династии Цин, правившей в то время Китаем. Разделив кочевья на хошуны и назначив во главе их правителей из числа местных урянхайцев, император закрепил за ними все население. Каждому хошуну принадлежала территория кочевий, полным распорядителем которого был местный правитель. Цинский император, как единственный собственник земель, мог в любое время отнять у хошунного князя его удел и передать другому. Однако внутри своего кочевого феода хошунный князь был практически полновластным распорядителем кочевий, пастбищ, а также судеб прикрепленного к нему населения. Он единолично указывал, кому, где и когда кочевать, вершил суд, облагал натуральными поборами в свою пользу, помимо того, что он собирал для цинских властей. Таким образом, правители хошунов алтайских урянхайцев, зависимые от цинских властей, представляли собой местную феодальную знать со своей иерархической структурой.

Рядовые же представители кочевников-скотоводов и охотников не обладали собственностью на землю, на какие-либо кочевья или пастбища. Они только пользовались теми землями, на которых жили, кочевали, пасли свой скот, сеяли хлеб или охотились, причем пользовались, как правило, не в одиночку, а вместе с другими кочевниками до тех пор, пока этого желал хошунный правитель.

В конце XIX - в начале XX в. огромное большинство алтайских урянхайцев кочевало не в одиночку, не отдельными хозяйствами, а небольшими группами в несколько юрт. У них, как у всех других монголов, существовала своеобразная кочевая группа -мелкая община, которую называли «хотон» или «хот айл». Она играла чрезвычайно большую роль в их жизни.

Словом «хотон» урянхайцы обозначали скопления юрт-хозяйств, количество которых достигало 6— 8 и более. Мелкие группы в 1-3 юрты назывались «айл». «Айл»-это практически одно хозяйство. С течением времени значение слова «хотон» претерпело изменения и сделалось несколько расплывчатым, совпадая иногда со значением слова «айл». Во всех случаях словом «хотон» обозначали не просто юрты, или группы юрт, а именно хозяйства, или группы хозяйств. Слово «хотон» имело еще значение «загон для скота», поэтому этот термин не применяли к поселковым, городским и монастырским юртам, для которых были употребительны другие слова - «гэр» или «айл».

Кочевая групш-хотон была весьма древним образованием в монгольском обществе. Б.Я.Владимирцов писал, что существовало « ... два вида кочевья у монголов ХІ-ХП в. С одной стороны, жили и кочевали более или менее большими группами, с другой, наблюдается явление противоположное: отдельные семьи кочуют в одиночку, изолированно или небольшими объединениями, что наблюдается у современных монголов Халхи и Кобдинского округа, например, где редко можно видеть скопление в одном месте более 2- 3 юрт - айлов» (Владимирцов 1934:36-37 ).Т1о его мнению, большие группы были выгодными в отношении обороны от набегов, но неудобными для выпаса скота. Поэтому монголы стремились либо объединить оба способа кочевок, либо в случае внешней опасности, целиком перейти на первый способ.

Сам факт существования такой кочевой группы или мелкой общины, как хотон у монголов, в том числе у алтайских урянхайцев, не представлял собой исключения. Наличие различных форм общины у кочевников-скотоводов установлено для ряда народностей, общественный строй которых был феодальным (тувинцы, алтайцы, киргизы, казахи и др.). Исследователи отмечают, что такая небольшая община являлась носителем патриархальных отношений в их жизни. Именно она была той главной питательной средой, которая поддерживала существование различных патриархальных пережитков, использовавшихся в эксплуататорских целях их феодальными правителями (Потапов 1969:115).

По опросам информаторов, у алтайских урянхайцев в конце XIX - в начале XX в. существовали различные хотоны по своему составу: а) хотоны, полностью или почти полностью связанные родственными отношениями. Это наиболее распространенный тип хотона. Например вместе кочевали отец и женатые сыновья, братья или сестры отца с их семьями, братья, сестры матери и их некоторые свойственники с семьями и т.д.; б) хотоны, связанные родством наполовину. Это тоже один из самых распространенных типов, в котором имелись две-три отдельные семейные группы, почти или совсем не связанные между собой родственной связью. В таких хозяйствах насчитывалось 3-5 юрт; в) хотоны, не связанные родством. Это наиболее редкий тип хотона, который являлся объединением хозяйств, совершенно не связанных между собой родством. В этом случае присоединение к хотону вызывалось желанием получить у опытных в том или ином отношении лиц производственные навыки по скотоводству, охоте, ремеслам и т.д. Имелись примеры присоединения к хотону, членом которого являлся хороший охотник, для того чтобы путем совместной охоты, научиться тонкостям этого промысла. На месте охотника мог оказаться хороший скотовод, плотник и т.п. Для зажиточных хозяйств важнейшим стимулом объединения в хотоны этого типа являлась потребность в рабочих руках, а для бедных хозяйств сложность самостоятельного существования и т.д. Число хозяйств, экономически более или менее самостоятельных, не связанных с хотоном по линии родства, было небольшим. г) хотоны - одиночки. По сообщению наших информаторов, хотоны-оддиочки представляли собой редкое исключение. Иногда в одиночку кочевали богатые хозяйства, для которых скопление на одном месте большого количества скота создавало нехватку пастбищ.

Таким образом, состав хотона в значительной степени определялся родственными взаилюотношениями его членов. Явно преобладали хотоны, связанные родством. Для хотонов полностью или наполовину связанных родством, присоединение к нему, как правило, свободно для всех желающих, а для хотонов, не связанных родством, присоединение к нему предварительно согласовывалось. Чужое хозяйство,присоединившееся к тому или другому хотону, в случае отказа перекочевать в другое место, подвергалось иногда бойкоту в отношении совместных работ (выпаса скота), но тем не менее запретить тому или другому хозяйству присоединиться к избранному этим хозяйством хотону было невозможно.Весьма интересным представляется выяснение вопроса постоянства состава хотона. Вообще говоря, отдельный хотон не есть постоянное объединение. Существуя сегодня, он может исчезнуть завтра, если составляющие его хозяйства по какой либо причине разойдутся. Число хотонов постоянно менялось, правда, в известных, довольно узких, пределах. Срок существования отдельного хотона измерялся от времени одной стоянки (неделя, полмесяца, месяц, 4-6 месяцев) до нескольких, а иногда и многих лет. Отсюда вывод, что постоянство состава хотона в сильной степени зависело от родственных связей внутри него. Хотоны не имели оседлых мест поселений и ставили свои юрты в различное время года в различных местах, в зависимости от того, где выпасался их скот. Кочевья же хотонов были относительно постоянными, хотя по распоряжению сумонного, тем более хошунного правителя эти кочевья могли меняться в любое время.

Родильные обряды и воспитание детей

Отношение монголов, в том числе алтайских урянхайцев к своим детям, особенно к малолетним, отличалось большой мягкостью, что было обусловлено, в частности, верой в перерождение умерших родственников у своих же сородичей. Кроме того, бытовало представление о необычном статусе детей, которые якобы до трехлетного возраста (пока не начнуть говорить) принадлежали своему творцу и покровителю - заяну, т.е. «были» ближе миру предков (духов), нежели обществу людей. Поэтому с момента рождения и до совершеннолетия вся жизнь ребенка сопровождалась целым комплексом различных магических церемоний, обрядов, искупительных жертвоприношений, предохранительных мер и оберегов. Начнем с родильного обряда.

Одной из важнейших составлюших понятия счастья у алтайских урянхайцев, было наличие в семье детей. Чем больше их, тем лучше для родителей. Поэтому рождение ребёнка - одно из самых значительных событий в жизни любой семьи, рода и клана. Известие о предстоящем прибавлении радостно воспринималось не только самими супругами, но и всеми их родственниками.

Роды обычно проходили в юрте хозяйки. Хотя они и считались актом нечистым (бузартай), однако воспринимались членами семьи как чрезвычайно важное событие. Роды принимала повивальная бабка (авсан ээж). Ею могла быть только старая женщина, потерявшая способность к деторождению. Все это происходило на левой половине юрты - на женской территории.

По рассказам наших информаторов, женщина в момент родов садилась на колени. Рядом с ней ставили ящик (араг) для помета, который покрывали сверху чем-нибудь мягким, чтобы роженица могла опереться на него грудью.

В целях родовспоможения иногда к двум столбам в центре юрты специально прибивали перекладину. При сложных и затяжных родах роженицу заставляли ходить, держась за эту перекладину. Заблаговременно для младенца клали на пол мягкий сухой измельчённый овечий помёт (утуг). Из утробы матери он буквально падал на эту мягкую подстилку. После того, как ребенок издавал первый крик, повитуха брала его на руки.

Пупок новорожденному перевязывался непременно дважды: первый узел затягивали на расстоянии двух пальцев от тельца, второй - отступая на два - три пальца от первого узла, специально приготовленными нитками из сухожилий рогатого скота (шурмусун утас). Затем пуповину перерезали между двумя узлами ножичком, специально предназначенным для этих целей. После того, как она была перерезана, ребёнка протирали мягкой шкуркой, выделанной под замшу (худус), и заворачивали в одеяло.

Послед клали в шерстяной чулок или войлочный мешок и оставляли под кроватью роженицы до совершения специального обряда его захоронения. Следует заметить, что обряд захоронения последа (хоо цуглух) занимал особое место в родильных обрядах. К нему алтайские урянхайцы относились более чем серьёзно, потому что послед, по их поверьям, считался частью души новорожденного ребёнка, и следовательно его жизнь целиком и полностью зависела от того, как этот обряд будет исполнен.

Сразу после родов роженице давали нежирный и несоленый суп с мелко накрошенными кусками мяса. В течение трёх суток в юрте постоянно поддерживался огонь, который, по поверьям, защищал мать и новорожденного от злых духов.

Родившая женщина считалась нечистой {бузартай), поэтому ей запрещалось прикасаться к огню и другим вещам, в частности, к домашней посуде. Она пользовалась только ей предназначенной чашкой, в которой ей подавалась специально приготовленная еда.

Прежде чем вернуться к нормальным домашним делам и вновь подойти к очагу, женщина в обязательном порядке проходила обряд очищения (ариутгах). Обычно он устраивался через 3 — 5 дней после родов. Во время этого обряда впервые обмывали и новорожденного ребенка (хуухэд угаах). Обряд обмывания и укладывания младенца в колыбель знаменовал начальный этап, символизирующий приобщение новорожденного к семейно-родственному коллективу. Обрядовое действие этого акта состояло из наделения нового члена собственным «жилищем», т.е. колыбелью, и имуществом (подарки, включая домашних животных), а также наречения. Обряд обмывания ребенка проходил так: лама, которого приглашали по этому случаю, справлялся по своим священным книгам о судьбе родившегося и советовал пригласить на это торжество определенное количество детей, причем так, чтобы все они были одного возраста. Кроме того он советовал, как и чем их одарить и накормить. По представлениям урянхайцев, приглашение и угощение детей могло обеспечить новорожденному хорошую и долгую жизнь. Поэтому когда в юрте собирались гости-дети, внимательно следили за тем, чтобы кто-нибудь из них не оказался обойденным, недовольным или обиженным.

Омывали новорожденного так: в небольшой деревянный тазик отливали 2 — 3 литра мясного бульона из баранины. Туда добавляли можжевельник, от чего его цвет становился желто-зеленоватым. Повивальная бабка брала на руки младенца и обмывала его в этом бульоне, затем заворачивала его в шкурки и укладывала в колыбель. Рядом находилась другая женщина, в обязанности которой входило держать в руках сваренную бедренную кость барана {шаант чумуг) - обязательный атрибут этого обряда. У кочевых племен Западной Монголии эта кость служила символом плодородия (Лхагвасурэн 1989: 202 ). Повивальная бабка громким голосом спрашивала: «кого уложить в люльку? бедренную кость или ребёнка?» Дети, собравшиеся на обряд, хором отвечали: «ребёнка, ребенка!». Следовал следующий вопрос: «как пеленать ребёнка? вверх головой или вниз?» Дети отвечали дружно: «вверх головой!». После этих традиционных вопросов-ответов ребёнка укладывали в люльку (улгий).

После этого ритуала, не требовавшего много времени, все присутствующие переходили к праздничной трапезе, которая завершалась преподнесением подарков новорожденному. Повивальная бабка одаривала младенца белой овцой, которую оставляли в отцовском стаде как его собственность, и ее не должны были резать. Все потомство от этой овцы также считалось собственностью ребенка. Когда овца старела, ее резали на мясо, а вместо него выделяли нового, молодого барана, которого сохраняли до брачного возраста ребенка.

Мать новорожденного одаривала повивальную бабку обычно овечьей шкурой или плиткой чая. Купание ребенка в дальнейшем не было систематическим и не рассматривалось как норма обычной гигиены, а только как средство укрепления кожи. Очень часто смазывали тело ребенка грудным молоком, считалось, что это придаст ему больше силы и здоровья.

Детская колыбель (улгий) у алтайских урянхайцев пользовалась особым почтением; отношение к ней было весьма суеверным. Старую колыбель могли использовать только от родителей мужа, а не от других родственников, в частности, не от родителей жены. Даже братья не заимствовали детскую колыбель друг у друга. Новую колыбель изготавливали только в том случае, если у родителей мужа не сохранилась старая. Изготовлением новой колыбели занимались только после рождения ребёнка. К ней в качестве оберегов подвешивались специально сделанные миниатюрные молоток (алх), ножик (хутга) и стрелы (нум, сум). Отпавшую пуповину ребёнка заворачивали и зашивали в кожаный мешочек и подвешивали к ремню, который тянулся от головной доски до нижней доски люльки. По количеству таких мешочков вёлся счёт родам. Иногда их хранили в подголовнике матери ( дэр ). Когда дети вырастали из люльки, они спали с родителями или стариками, а затем, став побольше, - на полу.

Шаманизм и шаманская атрибутика

Шаманизм у алтайских урянхайцев-результат сложного и длительного исторического процесса, в котором приняли участие различные тюрко- монгольские и другие этнические группы Центральной Азии и Южной Сибири. Как определенное мировоззрение и культовая система шаманизм был тесно связан с общественным и семейным бытом, переплетался с нравственными, эстетическими и другими воззрениями алтайских урянхайцев.

В основе шаманской картины мира лежала идея о том, что весь мир делится на три сферы-земную (дунд тив), подземную {доод тне) и небесную (дээд тнв); при этом они одухотворены, т.е. заселены добрыми (онгоны) и злыми (савдаги) духами. Жизнь и здоровье человека, благополучие людей, семьи и рода зависят от воли духов, от их взаимоотношений с людьми. Добрые духи помогали людям, когда в их жизни случались несчастья: преследовала неудача в делах, наступала внезапная смерть или тяжелая болезнь близкого человека, утрата имущества, бездетность и.т.д. Во всех этих случаях обращались к добрым духам-покровителям. По шаманским воззрениям, они приходили на помощь к людям, но для этого необходимо установить контакт с ними. Общение между людьми и духами происходило через шаманов - посредников, которые обладали способностью вызывать их и общаться с ними напрямую. Шамана - мужчину называли - боо или зайран, а женщину шзмыту-удган боо. По сообщениям наших информаторов, среди алтайских урянхайцев жили несколько наиболее известных шаманов, которые в равной степени пользовались популярностью среди населения.

Как и у других монголов, шаманы алтайских урянхайцев делились на черных и белых, а также - на сильных и слабых. Черные шаманы считались злыми, их боялись, потому что считали, что они могут делать заклятие, а белые шаманы, тихие и спокойные, помогали людям.

Основной формой сношения шаманов с духами считалось камлание (боо боолох). Камлание в обязательном порядке происходило в специальном облачении и с бубном. Одним из главных поводов камлания урянхайского шамана была лечебная магия. По шаманскому воззрению, причиной болезни являлся либо временный уход из тела человека одной из его душ (онгон), либо вселение в него злого духа (савдагиин хорлол). Задача шамана состояла в том, чтобы разыскать и вернуть ушедшую душу (рнгона) человека, либо изгнать из него злого духа. Кроме того, камлание проводилось с целью выпросить душу ребенка для бездетной семьи, исправления чьей-либо судьбы и.т.д.

Камлание происходило в юрте того, у кого случилась беда. Время камлания определял сам шаман, обычно это происходило после заката солнца, перед наступлением сумерек. Г.Н. Потанин писал, что «... у урянхайцев, живущих в Алтае ( близ Кобдо ) и говорящих по монгольски, также есть шаманы, и я сам в городе Кобдо имел случай видеть камлание (то есть, пляску под удары бубна) урянхайского шамана. ...Урянхайские шаманы камлают ночью, сначала он сидел на войлоке на правой, то есть в западной половине юрты, следовательно, лицом на восток, в это время он медленно бил в бубен и напевал призывание » (Потанин 1881:81-83) С. Бадамхатан писал, что дархатские шаманы камлание начинали утром на восходе солнца (Бадамхатан 1964:225).

Дымник юрты перед камланием оставляли полузакрытым, чтобы в юрте было мало света. Перед тем, как начать камлание шаман делал подношение духам - покровителям молочными продуктами. По рассказам информаторов, в старину, кроме молочных продуктов шаманы жертвовали овец с рыжей головой или лошадь черной масти. Однако по описанию Г.Н. Потанина, к концу XIX - началу XX вв. по всей Монголии уже не делали кровавых жертвоприношений (Потанин 1883:139) .

Камлание шаман начинал с мелодичного распева в стихотворной форме (рнгодын дуудлага). Н.Л. Жуковская писала, что «каждый текст, произнесенный шаманом во время обряда, -импровизация одноразового назначения. В следующий раз во время аналогичного обряда прозвучит похожий, но не идентичный текст» (Жуковская 1998:150). В этих текстах шаман обращался к своим духам-покровителям и просил о помощи. Голос его звучал неровно, то громко, то низко, временами он издавал громкие выкрики. Наши информаторы рассказывали, что в старину сильные шаманы входили сквозь горящий деревянный занавес, глотали головки горящих углей, облизывали раскаленное железо, «садились» на свой бубен верхом и улетали в небо к духам—покровителям и долго оттуда не возвращались. Через определенное время духи-покровители вселялись в тело шамана. Именно в этот момент шаман впадал в экстаз {онгод орох). В этом состоянии происходило прямое общение между ним и его духами-покровителями. Присутствующие не замечали прихода духов, об этом знал только сам шаман. Зато присутствующие иногда могли слышать различные звуки, издаваемые различными животными, например, крик совы, вой волка, удар копыта лошади и т.д. Душевное состояние шамана напрямую зависело от духа-покровителя, который вселялся в него: речь шамана становилась непонятной и он прекращал реагировать на происходящее вокруг. Со стороны могло казаться, что он находится в бессознательном состоянии. Иногда близкие люди исполняли роль посредника между шаманом и присутствующими, объясняя бормотание шамана на понятном им языке. При выходе духа-покровителя из тела шамана, последний полностью терял сознание. В это время присутствующие помогали ему снять облачение и атрибуты. По завершении камлания шаману преподносили подношения. Однако они предназначались не столько шаману, сколько его духу - покровителю (Лхагвасурэн 1988:209).

По рассказам стариков, белые и черные шаманы минимум три раза в месяц совершали общественное камлание, но дни для этого они выбирали разные. Черные шаманы проводили камлания в 9, 19, 29 числах месяца по лунному календарю, а белые - каждый в индивидуальном порядке выбирал день для этого. Такие камлания шаман проводил в своей юрте, которая ставилась на определенном расстоянии от юрт обычных людей. На них мог присутствовать любой желающий, кому нужна была помощь шамана.

Шаманами становились двумя путями: по наследству или по принципу избранничества. Подавляющее большинство становились шаманами по наследству. Некоторых избирали сами духи, они вселялись в него и тем самым давали понять, что отныне ему следует посвятить себя шаманскому ремеслу. По утверждению информаторов, «избранники духов» с малых лет отличались от других детей. У такого ребенка рано начинали проявляться признаки шамана, которые с возрастом лишь усиливались. Они проявлялись на физиологическом и психическом уровне. В физиологическом плане это проявлялось в том, что человек слышал наяву голоса, видел какие - то сны, уходил иногда в лес или горы, уединялся, становился задумчивым, впадал иногда в бред, проявлял повышенный интерес к обрядам жертвоприношения и делал предсказания и т.д. В психическом смысле у него происходило раздвоение личности, обусловленное одновременным его присутствием в мире людей и в мире духов. Наши информаторы утверждали, что шаманские симптомы обычно появлялись к концу 12-летнего цикла. Например, у шамана Цогтоо первые признаки шаманского дара проявились к 13 годам, а у шаманки Тэвэгт - к 25 годам, шаманы Too и Чулуунбат обнаружили в себе склонность к шаманству в 37 лет, т.е. по прошествии трех 12- летних циклов. Обычно это происходило с людьми, которым этот дар переходил по наследству. Н.Л.Жуковская писала, что «не принять дар предков практически невозможно. Отказ сопровождался заболеваниями, всякий раз ставящими человека перед выбором между жизнью и смертью» (Жуковская 1998:147). Новоявленный шаман обязательно должен пройти подготовку у более сильного и опытного шамана. С.Бадамхатан писал, что у дархатов право быть учителем для начинающего имел только тот шаман, за плечами которого был более чем 15-летний стаж и непререкаемый авторитет (Бадамхатан 1965:225).

Амыр! Как я читаю вас вы все время пытаетесь отделить нас от остальных Урянхайцев, я предлагаю вам прочитать вот эту http://www.hamagmongol.narod.ru/library/pe_2008/ekeev_connection_2008_r.htm.

[Erchis]

Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн. Алтайские урянхайцы. Историко-этнографическое исследование. Конец XIX - начало XX века : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.07 / Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн; [Место защиты: Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН].- Москва, 2009.- 176 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-7/451

http://www.lib.ua-ru.net/diss/cont/363373.html           

http://www.dissercat.com/content/altaiskie-uryankhaitsy-istoriko-etnograficheskoe-issledovanie-konets-xix-nachalo-xx-veka#ixzz3goxKt0Ki

 

"Л.Л.Викторова, изучавшая вопросы этногенеза монголов, высказала мнение о том, что  монголоязычных сяньбийцев первоначально назвали «урянхайцами»(Викторова Л.Л. Ранний этап этногенеза монголов 1989:79-80). Л.Гумилев также отмечал, что в V в. н.э на северо-востоке, в районе реки Онон жило племя под названием «урянхай» (Гумилев 1989:79-80). Их мнение поддержал монгольский ученый—этнограф С. Бадамхатан".

 

- это гипотез до сех пор остаётся открытым

 

Сокровенное сказание монголов и "Сборник летописей" чётко отделяя туматов, урянхайцев от тувинцев, указывают, что эти народы связываются с другими историческими событиями. В 8-ом параграфе "Сокровенного сказания монголов" говорится, что туматы жили в Баргуджин Токуме

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus16/Rasidaddin_2/kniga1/frametext2.html- Местопребывание этого племени было поблизости вышепоименованной [местности] Баргуджин Токум / Северное Прибайкалье.

 

Дальше, 9-ом параграфе говорится, что Хорилартай-Мэргэн из племени Хори-Тумэта (туматы) перекочевал из своей родины Ариг—усун из-за взаимных пререканий и ссор по поводу пользования охотничьими угодьями, под покровительство Шинч-баян-урянхая, который был хозяином горы Бурхан-Халдун  (Восточная Монголия), где много зверей.

 

http://altaica.ru/SECRET/tovchoo.htm 

 

В настоящее время большинство исследователей идентифицируют Бурхан-халдун с находящимся в аймаке Хэнтий Монголии горным хребтом Хэнтэй с центральной вершиной Хан-Хэнтэй. Как свидельствует "Сокровенное сказание монголов" урянхайцы в конце XII века добровольно подчинены Темучжину.

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D1%80%D1%85%D0%B0%D0%BD-%D0%A5%D0%B0%D0%BB%D0%B4%D1%83%D0%BD

 

§ 97. Когда, возвратись оттуда, находились у подмытых Яров, Бурги-эрги, приходит с Бурхан-халдуна старт; Урянхадаец, Чжарчиудай, с раздувальным мехом за плечами, и приводит своего сынишку, по имени Чжелме. "Я когда-то поднес вам, -говорил Чжарчиудай, -поднес вам в Делиун-болдохе собольи пеленки по случаю рождения Темучжина. Тогда же я отдавал вам и вот этого сынка своего, Чжелме, но увел обратно, потому что сказали: маловат. Теперь же отдаю своего Чжелме вот для чего: Вели ему коней седлать, Вели ему дверь открывать".

 

§ 120. Проехали без сна всю ночь. Рассвело. Осмотрелись - и видим, что к нам подошли следующие племена: Из племени Урянхан выделился п пришел к своему брату, Чжельме, младший его брат, Чаурхан-Субеетай-Баатур.;

 

Среди современных монгольских урянхайцев распространен род "зэлмэ-урианхай" (название Чжельме-багатура).

 

В 1207 году монголы покорили народы Южной Сибири и среди покоренных народов упоминается

название "туба". В "Сокровенному сказанию монголов" самоназвание тувинцев "туба" появляется только один раз (ССМ: 239-ый параграф). В 241-ом параграфе говорится, что полковедец дербетский Дорбо-догшин окончательно замирил восставших туматов т.е они вошли в Монгольское государство позже тувинцев и урянхайцев.

 

Этнонимы тумат (монг. түмэд) и урянхай, в том числе личные имена средневековых туматов и урянхайцев легко объясняются из фонетических законов монгольских языков.

 

Историки полагают, что монголы перенесли название монголоязычных урянхайцев на лесные племена (тувинцы, якуты и т.д) Сибири в XIII веке, возможно, после перекочевки их в разные стороны (XIII- начало XIV вв.). В более поздний период алтайцы тоже стали именоваться урянхайцами (монг. Алтан нуурын урианхай - урянхайцы Золотого озера, монг. Хатан голын урианхай - катуньские урянхайцы) но это название не употребилось и не употребится как самоназвание алтайцев. Кроме этого, в XVII-XX вв. в русской литературе алтайцы были известны как белые калмаки, черневые татары, ойроты, теленгиты, телесы и телеуты.

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%BE%D0%B5

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%82%D1%83%D0%BD%D1%8C

 

"Сборник летописей" сообщает, что кроме урянхайцев «имеется другая группа, которую называют «лесные урянкаты», но эти [последние] отличаются от них». Судя по сведениям "Сборника летописей" и китайских источников быт лесных урянхайцев совпадаются с дубо (предок тувинцев), цаатанами и тоджинцами.

 

[http://www.history-library.com/index.php?id1=3&category=drugoe&author=potapov-lp&book=1957&page=56Л.П.Потапов "Происхождение и формирование Хакасской народности"

 

По свидетельству же Рашид-ад-дина, у монголов наименование "лесные урянхай" было общим для народов, населявших леса. Поэтому он считал, что «лесные» урянхай - предки сойотов или тувинцев – не являлись настоящими урянхайцами.

 

"Племя лесных урянкатов - Это племя не принадлежит к другим урянкатам: они получили это имя потому, что их юрты были в лесах. Они никогда не имели ни палаток, ни шатров; их одежда была из кожи животных;"

 

Для тобасцев, они являлись ответвлением монголоязычных сяньбийцев. Они были степними скотоводами и не занимались оленоводом. При хане Туине тоба переселились к озеру Далай-нор с севера.

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%B9%D0%BD%D0%BE%D1%80

 

После основания Северную Вэй тобасцы ушли в глубь Китая. В период Северной Вэй они подвергались сильному влиянию китайской культуры. После распада Северной Вэй часть их китаизированы и не вернулись из Китая. Как сообщают древние китайские источники, другая часть обитали в южных пределах Гоби   до XIII века, входя в состав разных государств, например Ляо и Тангутское государство. В древних источниках не найден свидетельство о миграции тобасцев в Саяны. В XIII веке тобасцы окончательно растворились среди других народов.

 

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_III.jpg Тобасцы около III в

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Nirun,_Tuyuhun,_Yueban,_Tuoba_Wei.jpg тобасцы и дубо

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_XI.jpgОстатки тобасцев в Алашань, тувинцы (дубо) в Туве

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongol_Empire_c.1207.png

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%B0%D1%88%D0%B0%D0%BD%D1%8C_%28%D0%BF%D1%83%D1%81%D1%82%D1%8B%D0%BD%D1%8F%29

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%B0%D1%88%D0%B0%D0%BD%D1%8C_%28%D0%B0%D0%B9%D0%BC%D0%B0%D0%BA%29

 

Самоназвание тувинского народа «тыва» впервые упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и ту по.

http://www.tuva.asia/journal/issue_19/6487-anayban-mannayool.htmlАнайбан Зоя Васильевна, Маннай-оол Монгуш Хургул-оолович Происхождение тувинцев. История вопроса

 

Как пишет Л.П.Потапов, «быт древних Дубо до деталей сходен с бытом охотников-звероловов самодийскоязычных племён Саяно-Алтайского нагорья XVII-XIX вв» т.е быт их существенно отличаются от степных тобасцев, которые позже частично принимали китайскую культуру. Что противоречит связи тувинцев с тобасцами, эти две народы одновременно жили в отдаленности от друг друга под другими именами. Китайские источники указывают, что племя дубо жили в Саянских горах.

 

http://www.history-library.com/index.php?id1=3&category=drugoe&author=potapov-lp&book=1957&page=56Л.П.Потапов "Происхождение и формирование Хакасской народности"

 

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_XVI.png

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_XVII.png

 

 

В XIV - XV вв. урянхайцы, туматы и тувинцы обитали в других регионах Северной Юань. Туматы мигрировали во Внутреннюю Монголию в XIII веке и учёные не нашли потверждение, что туматы когда-то назывались урянхайцами.

 

В начале XIII века все урянхайские тумэны находились в подчинении сначала Тулуя, младшего сына Чингисхана, а затем Элжигидэй нойона, который был сыном Хачиуна-брата Чингисхана. Одна часть урянхайских родов затем перешла в подчинение Ариг буха, который был пятым сыном Тулуя. С XIII - начала XIV вв. урянхайские племена под влиянием различных исторических событий оказались разделенными на несколько частей и разбросанными на западе, на востоке и в центральных частях Монголии.

 

Восточные урянхайцы - После смерти Чингисхана началась борьба за престол великого хана всей Монголии. В соперничестве между Ариг бухой и Хубилаем, Ариг буха опирался на ойратов, среди которых были и урянхайские роды (Гантулга 2000: 42). При Хубилай хане часть урянхайцев / по некоторым данным их было около 30 000 человек /, оказалась расселенной вдоль Великой Китайской стены и в современной китайской провинции Ляодун. По мнению некоторых монгольских историков, сам Хубилай переселил урянхайцев туда из Бурхан-Халдуна. Правители Минской династии, сменившие Юаньскую, в 1387 г. организовали против них крупную военную кампанию, в результате которой они были покорены. Эти урянхайцы известны по историческим источникам как «урянхайцы трех караулов»-гурван харуулын урянхайчууд. Эти урянхайцы образовали один из туменов Северной Юань.

 

Бурхан-халдунские урянхайцы - Вторая группа (бурхан-халдунские урянхайцы) продолжали жить в Бурхан-Халдуне. Ныне входит в состав халхасцев или халх-урянхайцев.

 

Алтайские урянхайцы (ойратоязычные урянхайцы) -  В XII веке урянхайцы были одним из племен Хамаг-Монгольского государства т.е они по этническому признаку ближе к халхасцам и южным монголам. В XV или XVI вв. некоторые урянхайцы, отделелись от них и пришли в Хангайские горы. Пребывание их в Алтайских горах относится к начале

XVI веку. (А.Очир, Ц.Баасандорж “Ойрад хуримын ёсон”) Входив в состав племенного союза ойратов, эти халхаязычные урянхайцы стали ойратоязычным этносом.

 

Хубсугульские урянхайцы - Четвёртая самая малочисленная группа, ушедшие из Бурхан-Халдуна, пришли в Хувсгел в XVII веке или в более ранний период. Входит в состав халх-урянхайцев. Таким образом урянхайцы рассеялись по всей стороне Монголии и малочисленные урянхайцы остались в Бурхан-Халдуне.

 

В монгольском источнике XIV-XVII вв. писали о других урянхайцах следующее: « ... Они живут по северной стороне полупустыни Гоби. Еще одно племя под названием «урянхан» находится на северо-западе» (Исторические записки об ойратах 1985:6). К концу XIV в. урянхайцы на некоторое время сошли с исторической сцены, но с XVI в. о них стали упоминать источники в связи с бурными политическими событиями того времени. К концу правления [[Даян-хан]]а (1479 — 1517/1542), по его приказу, урянхайцы (восточные урянхайцы) был лишен права иметь собственный тумэн и был разделен на более мелкие части. О причине урянхайского мятежа против великого хана в источниках не сообщается. По сообщению монгольских источников, после Батмунх Даян-хана одна часть урянхайцев оказались в подчинении его младшего сына Гэрсэнзэ (1513-1549). Он владел обширной территорией от Хинганского хребта на востоке до Алтайских гор на западе, вплоть до пустыни Гоби на юге. Урянхайские племена были включены в состав двух хошунов младшего сына Даян-хана, их в источниках иногда называют «два урянхайца» или «халх-урянхайцы». Когда умер Гэрсэнзэ, его вдова разделила свои владения между сыновьями. Об этом в источнике говорится так: «...после смерти Гэрсэнзэ его вдова Их тайху раздавала своим 7 сыновьям подарки. ...Седьмому сыну Саму Буйману была отдана одна урянхайская земля. Саму Буйман родился в год деревянного дракона » (Галдан туслагч 1961:67-68). По мнению монгольского историка Ц.Гантулга, это были урянхайцы, которые были известны в истории как «два урянхайца» или «халх-урянхайцы» (Гантулга 2000:63). Саму Буйман родился от младшей жены Гэрсэнзэ, Мэнхуй, которая была из урянхайского рода и был его самым младшим сыном, поэтому ему досталась урянхайская земля. Сыновья Гэрсэнзэ жили в своих владениях по правую и левую стороны от Хангаиских гор. Позже несколько сотен урянхайцев под предводительством Доржравдан Илдэна-второго сына Саму Буймана, перекочевали в район озера Хух-нор. Там они создали новый хошун, который вошел в историю под названием «халхаский хошун Хух-нор»  С конца XVII в. большая часть урянхайцев стали активными участниками «союза четырех ойратов», который затем стал основой Джунгарского ханства (1635-1758). Об этом сообщается в источнике так: « ... Эти урянхайцы вместе с такими племенами как цорос, торгууд, хошиуд и хойд составляли четыре больших ойрата, и было одним из этих ойратов (История союза четырех Ойратов 1992:274). В монгольских источниках сообщается, что в это время « ...существует несколько разных урянхайцев. Одна часть подчинена ойратам, а другая часть-Халхе» (Исторические записки 1961:9). Постепенно все они были вовлечены в продолжительную борьбу за гегемонию между Халхой (халх-урянхайцы) и ойратским союзом (алтайские урянхайцы).

В 1587 г. произошло крупное столкновение между военными силами Халхи и ойратским союзом, которое закончилось полным поражением военных сил Халхи. Армию Халхи возглавлял Шолой-Убаши-хунтайджи (1567—1627), который был правнуком Гэрсэнзэ и вошел в историю как первый Алтын хан, в союзе с урянхайским военачальником Сайн Маджиг. Он правил урянхайской землей (отог) и прославился под кличкой «черный тигр гор-урянхайский Сайн Мажиг». По мнению Ц. Гантулга, он получил урянхайскую землю по наследству от отца Саму Буймана. С этого времени постоянным местом жительства основной части урянхайцев стал Алтай, и по месту жительства их стали называть «алтайскими урянхайцами». О них тогда говорили так: «на всех тринадцати склонах большего Алтая живут урянхайцы, они живут там неподвижно, как обо на горе, и как каменное изваяние в степи».

 

 Как пишет В.А. Моисеев, в русских документах ХVIII в. урянхайцами считали алтайцев, кочевавших главным образом в бассейне рек Бухтармы и Черного Иртыша и их притоков, отличая их от телеутов,  телесов и теленгитов но судя по географическому положению они были алтайскими урянхайцами.

 

http://new.hist.asu.ru/biblio/borod4/part2-p379-383.pdf В.А. Моисеев УРЯНХАЙСКИЙ ВОПРОС В РУССКО-КИТАЙСКО-КАЗАХСКИХ ОТНОШЕНИЯХ 

 

После падения Найманского ханства ойраты откочевали на юг и стали занимать господствующее положение в Алтайском регионе. Они создали союз Дербен-Ойрат, которые вошли многие племена в разный период.  В результате многовекого господства ойратов, сформировалась единая культурная общность среди племен ойратского союза. Тувинцы, пришедшие из Саянских горах, осели около озера Убсу-Нур.  Длительное соседство племен Саяно-Алтайского региона влияло не только на культуру, но и этнический состав. Например, некоторые тувинские роды вошли в состав алтайских урянхайцев но большинство алтайских урянхайских родов имеет монгольское происхождение. 

 

«В силу исторических причин с середины XVII в. они оказались в соседстве с тувинцами, киргизами, алтайцами и другими народами Саяно-Алтайского региона, что не могло не оказать влияния на их культуру. Исследователи отмечают существование особой историко-культурной и хозяйственной области Саяно- Алтайского нагорья, связанной с так называемыми лесными народами, упоминаемыми под таким названием в письменных источниках XIII в. Эти народы характеризовались общностью форм хозяйства, а также значительным сходством культуры и быта, несмотря на различие этнического происхождения и языка.... Охота и собирательство не играли большой роли в их хозяйственной деятельности; эти промыслы имели лишь подсобный характер.» / И.Лхагвасурен/

 

Русский путешественник М.В. Певцов, который в 1878-1879 годах посетил хошуны  алтайских урянхайцев писал, что « ... урянхайцы подразделяются на две весьма различные группы: одна занимает бассейн верхнего Енисея, переходя немного даже на юг от хребта Танну-Ола, а другая-высокогорную область в Южном Алтае. Алтайские же урянхайцы говорят на монгольском наречии и отличаются, кроме того, от енисейских бытом и религией: алтайские урянхайцы-буддисты, а енисейские-большей частью язычники» (Певцов 1951:108)  Академик И.М.Майский, который работал в Монголии в начале XX в., писал следующее: «...для полной этнографической картины, которую мне пришлось наблюдать в Монголии нелишне ' упомянуть еще о так назывемых урянхайцах.Алтайские урянхайцы, кочевавшие по Монгольскому Алтаю от верховьев |Кобдо до верховьев Булгуна они составляли семь хошунов, говорили по монгольски »(Майскгш 1921:34) Мнение этих исследователей чуть позднее поддержал бурятский ученый Ц. Жамцарано, написав, что «...по особенностям языка, образу жизни, формам традиционной культуры алтайские урянхайцы несомненно могут быть причислены к числу монголоязычных племен Западной Монголии» (Жамцарано1934:128).

 

Основным традиционным занятием алтайских урянхайцев является кочевое скотоводство. Охота и собирательство не играли большой роли в их хозяйственной деятельности; эти промыслы имели лишь подсобный характер.

 

Подводя итоги проделанному исследованию, мы можем с достаточной долей обоснованности утверждать, что живущие в Монголии алтайские урянхайцы, обладая общемонгольским культурным комплексом, тем не менее в материальной и духовной культуре, в характере общественного устройства имеют специфические особенности сближаюшие их с культурой соседних тюркских (тувинцев, алтайцев) и западномонгольских (потомков средневековых ойратов) народов.

 

В работе Г.Н. Потанина можно найти такое высказывание: « ...племя, говорящее тюрко-татарским языком в северозападной Монголии, называется урянхайцами, это племя занимает узкую полосу вдоль нашей государственной границы от вершин реки Кобдо на
западе до Косогола и далее Название урянхай придают этому народу
Монголы, сами же они зовут себя Туба или Тува, ....так зовут себя и Кукчулуутуны » (Потанин 1881:7) Таким образом он правильно отметил, что нельзя путать тувинцев, которые никогда не считали себя урянхайцами, с алтайскими урянхайцами. Кукчулуутуны - один из тувинских родов, иногда их называли мончаги.

Как известно, урянхайцы в Монголии и туматы В Внутренней Монголии используют только один самоназвание. Алтайские урянхайцы причисляют себя к ойратам, халха-урянхайцы считают себя халхасцами и туматы относят себя к южным монголам.

 

Таким образом становится ясно, что нельзя путать тувинцев, которые никогда не считали себя урянхайцами, с алтайскими урянхайцами

 

Тувинцы и якуты претендуют на урянхайское наследие по той причине, что история урянхайцев интересная и они занимали обширную территорию. Сами тувинские историки признают что урянхай не был самоназванием тувинцев.

 

Есть ли среди тувинцев род с именем урянхай?

 

Уоанхайцы как тунгусский элемент с культом Змеи
Уранхайцы: по следам одного племени в Центральной Азии (к древней истории якутов).

http://merkit.livejournal.com/1079.html

 

Кроме того, у тувинцев нет племени или рода урянха и данный этноним никогда не был самоназванием всего тувинского народа [14. Сердобов Н.А. История формирования тувинской нации. - Кызыл, 1971. – С.270.]

[Эр-Суге]

 

Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн. Алтайские урянхайцы. Историко-этнографическое исследование. Конец XIX - начало XX века : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.07 / Ичинхорлоогийн Лхагвасурэн; [Место защиты: Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН].- Москва, 2009.- 176 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-7/451

http://www.lib.ua-ru.net/diss/cont/363373.html           

http://www.dissercat.com/content/altaiskie-uryankhaitsy-istoriko-etnograficheskoe-issledovanie-konets-xix-nachalo-xx-veka#ixzz3goxKt0Ki

 

"Л.Л.Викторова, изучавшая вопросы этногенеза монголов, высказала мнение о том, что  монголоязычных сяньбийцев первоначально назвали «урянхайцами»(Викторова Л.Л. Ранний этап этногенеза монголов 1989:79-80). Л.Гумилев также отмечал, что в V в. н.э на северо-востоке, в районе реки Онон жило племя под названием «урянхай» (Гумилев 1989:79-80). Их мнение поддержал монгольский ученый—этнограф С. Бадамхатан".

 

- это гипотез до сех пор остаётся открытым

 

Сокровенное сказание монголов и "Сборник летописей" чётко отделяя туматов, урянхайцев от тувинцев, указывают, что эти народы связываются с другими историческими событиями. В 8-ом параграфе "Сокровенного сказания монголов" говорится, что туматы жили в Баргуджин Токуме

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus16/Rasidaddin_2/kniga1/frametext2.html- Местопребывание этого племени было поблизости вышепоименованной [местности] Баргуджин Токум / Северное Прибайкалье.

 

Дальше, 9-ом параграфе говорится, что Хорилартай-Мэргэн из племени Хори-Тумэта (туматы) перекочевал из своей родины Ариг—усун из-за взаимных пререканий и ссор по поводу пользования охотничьими угодьями, под покровительство Шинч-баян-урянхая, который был хозяином горы Бурхан-Халдун  (Восточная Монголия), где много зверей.

 

http://altaica.ru/SECRET/tovchoo.htm 

 

В настоящее время большинство исследователей идентифицируют Бурхан-халдун с находящимся в аймаке Хэнтий Монголии горным хребтом Хэнтэй с центральной вершиной Хан-Хэнтэй. Как свидельствует "Сокровенное сказание монголов" урянхайцы в конце XII века добровольно подчинены Темучжину.

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D1%80%D1%85%D0%B0%D0%BD-%D0%A5%D0%B0%D0%BB%D0%B4%D1%83%D0%BD

 

§ 97. Когда, возвратись оттуда, находились у подмытых Яров, Бурги-эрги, приходит с Бурхан-халдуна старт; Урянхадаец, Чжарчиудай, с раздувальным мехом за плечами, и приводит своего сынишку, по имени Чжелме. "Я когда-то поднес вам, -говорил Чжарчиудай, -поднес вам в Делиун-болдохе собольи пеленки по случаю рождения Темучжина. Тогда же я отдавал вам и вот этого сынка своего, Чжелме, но увел обратно, потому что сказали: маловат. Теперь же отдаю своего Чжелме вот для чего: Вели ему коней седлать, Вели ему дверь открывать".

 

§ 120. Проехали без сна всю ночь. Рассвело. Осмотрелись - и видим, что к нам подошли следующие племена: Из племени Урянхан выделился п пришел к своему брату, Чжельме, младший его брат, Чаурхан-Субеетай-Баатур.;

 

Среди современных монгольских урянхайцев распространен род "зэлмэ-урианхай" (название Чжельме-багатура).

 

В 1207 году монголы покорили народы Южной Сибири и среди покоренных народов упоминается

название "туба". В "Сокровенному сказанию монголов" самоназвание тувинцев "туба" появляется только один раз (ССМ: 239-ый параграф). В 241-ом параграфе говорится, что полковедец дербетский Дорбо-догшин окончательно замирил восставших туматов т.е они вошли в Монгольское государство позже тувинцев и урянхайцев.

 

Этнонимы тумат (монг. түмэд) и урянхай, в том числе личные имена средневековых туматов и урянхайцев легко объясняются из фонетических законов монгольских языков.

 

Историки полагают, что монголы перенесли название монголоязычных урянхайцев на лесные племена (тувинцы, якуты и т.д) Сибири в XIII веке, возможно, после перекочевки их в разные стороны (XIII- начало XIV вв.). В более поздний период алтайцы тоже стали именоваться урянхайцами (монг. Алтан нуурын урианхай - урянхайцы Золотого озера, монг. Хатан голын урианхай - катуньские урянхайцы) но это название не употребилось и не употребится как самоназвание алтайцев. Кроме этого, в XVII-XX вв. в русской литературе алтайцы были известны как белые калмаки, черневые татары, ойроты, теленгиты, телесы и телеуты.

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%BE%D0%B5

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%82%D1%83%D0%BD%D1%8C

 

"Сборник летописей" сообщает, что кроме урянхайцев «имеется другая группа, которую называют «лесные урянкаты», но эти [последние] отличаются от них». Судя по сведениям "Сборника летописей" и китайских источников быт лесных урянхайцев совпадаются с дубо (предок тувинцев), цаатанами и тоджинцами.

 

[http://www.history-library.com/index.php?id1=3&category=drugoe&author=potapov-lp&book=1957&page=56Л.П.Потапов "Происхождение и формирование Хакасской народности"

 

По свидетельству же Рашид-ад-дина, у монголов наименование "лесные урянхай" было общим для народов, населявших леса. Поэтому он считал, что «лесные» урянхай - предки сойотов или тувинцев – не являлись настоящими урянхайцами.

 

"Племя лесных урянкатов - Это племя не принадлежит к другим урянкатам: они получили это имя потому, что их юрты были в лесах. Они никогда не имели ни палаток, ни шатров; их одежда была из кожи животных;"

 

Для тобасцев, они являлись ответвлением монголоязычных сяньбийцев. Они были степними скотоводами и не занимались оленоводом. При хане Туине тоба переселились к озеру Далай-нор с севера.

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%B9%D0%BD%D0%BE%D1%80

 

После основания Северную Вэй тобасцы ушли в глубь Китая. В период Северной Вэй они подвергались сильному влиянию китайской культуры. После распада Северной Вэй часть их китаизированы и не вернулись из Китая. Как сообщают древние китайские источники, другая часть обитали в южных пределах Гоби   до XIII века, входя в состав разных государств, например Ляо и Тангутское государство. В древних источниках не найден свидетельство о миграции тобасцев в Саяны. В XIII веке тобасцы окончательно растворились среди других народов.

 

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_III.jpg Тобасцы около III в

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Nirun,_Tuyuhun,_Yueban,_Tuoba_Wei.jpg тобасцы и дубо

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_XI.jpgОстатки тобасцев в Алашань, тувинцы (дубо) в Туве

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongol_Empire_c.1207.png

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%B0%D1%88%D0%B0%D0%BD%D1%8C_%28%D0%BF%D1%83%D1%81%D1%82%D1%8B%D0%BD%D1%8F%29

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%B0%D1%88%D0%B0%D0%BD%D1%8C_%28%D0%B0%D0%B9%D0%BC%D0%B0%D0%BA%29

 

Самоназвание тувинского народа «тыва» впервые упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и ту по.

http://www.tuva.asia/journal/issue_19/6487-anayban-mannayool.htmlАнайбан Зоя Васильевна, Маннай-оол Монгуш Хургул-оолович Происхождение тувинцев. История вопроса

 

Как пишет Л.П.Потапов, «быт древних Дубо до деталей сходен с бытом охотников-звероловов самодийскоязычных племён Саяно-Алтайского нагорья XVII-XIX вв» т.е быт их существенно отличаются от степных тобасцев, которые позже частично принимали китайскую культуру. Что противоречит связи тувинцев с тобасцами, эти две народы одновременно жили в отдаленности от друг друга под другими именами. Китайские источники указывают, что племя дубо жили в Саянских горах.

 

http://www.history-library.com/index.php?id1=3&category=drugoe&author=potapov-lp&book=1957&page=56Л.П.Потапов "Происхождение и формирование Хакасской народности"

 

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_XVI.png

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mongolia_XVII.png

 

 

В XIV - XV вв. урянхайцы, туматы и тувинцы обитали в других регионах Северной Юань. Туматы мигрировали во Внутреннюю Монголию в XIII веке и учёные не нашли потверждение, что туматы когда-то назывались урянхайцами.

 

В начале XIII века все урянхайские тумэны находились в подчинении сначала Тулуя, младшего сына Чингисхана, а затем Элжигидэй нойона, который был сыном Хачиуна-брата Чингисхана. Одна часть урянхайских родов затем перешла в подчинение Ариг буха, который был пятым сыном Тулуя. С XIII - начала XIV вв. урянхайские племена под влиянием различных исторических событий оказались разделенными на несколько частей и разбросанными на западе, на востоке и в центральных частях Монголии.

 

Восточные урянхайцы - После смерти Чингисхана началась борьба за престол великого хана всей Монголии. В соперничестве между Ариг бухой и Хубилаем, Ариг буха опирался на ойратов, среди которых были и урянхайские роды (Гантулга 2000: 42). При Хубилай хане часть урянхайцев / по некоторым данным их было около 30 000 человек /, оказалась расселенной вдоль Великой Китайской стены и в современной китайской провинции Ляодун. По мнению некоторых монгольских историков, сам Хубилай переселил урянхайцев туда из Бурхан-Халдуна. Правители Минской династии, сменившие Юаньскую, в 1387 г. организовали против них крупную военную кампанию, в результате которой они были покорены. Эти урянхайцы известны по историческим источникам как «урянхайцы трех караулов»-гурван харуулын урянхайчууд. Эти урянхайцы образовали один из туменов Северной Юань.

 

Бурхан-халдунские урянхайцы - Вторая группа (бурхан-халдунские урянхайцы) продолжали жить в Бурхан-Халдуне. Ныне входит в состав халхасцев или халх-урянхайцев.

 

Алтайские урянхайцы (ойратоязычные урянхайцы) -  В XII веке урянхайцы были одним из племен Хамаг-Монгольского государства т.е они по этническому признаку ближе к халхасцам и южным монголам. В XV или XVI вв. некоторые урянхайцы, отделелись от них и пришли в Хангайские горы. Пребывание их в Алтайских горах относится к начале

XVI веку. (А.Очир, Ц.Баасандорж “Ойрад хуримын ёсон”) Входив в состав племенного союза ойратов, эти халхаязычные урянхайцы стали ойратоязычным этносом.

 

Хубсугульские урянхайцы - Четвёртая самая малочисленная группа, ушедшие из Бурхан-Халдуна, пришли в Хувсгел в XVII веке или в более ранний период. Входит в состав халх-урянхайцев. Таким образом урянхайцы рассеялись по всей стороне Монголии и малочисленные урянхайцы остались в Бурхан-Халдуне.

 

В монгольском источнике XIV-XVII вв. писали о других урянхайцах следующее: « ... Они живут по северной стороне полупустыни Гоби. Еще одно племя под названием «урянхан» находится на северо-западе» (Исторические записки об ойратах 1985:6). К концу XIV в. урянхайцы на некоторое время сошли с исторической сцены, но с XVI в. о них стали упоминать источники в связи с бурными политическими событиями того времени. К концу правления [[Даян-хан]]а (1479 — 1517/1542), по его приказу, урянхайцы (восточные урянхайцы) был лишен права иметь собственный тумэн и был разделен на более мелкие части. О причине урянхайского мятежа против великого хана в источниках не сообщается. По сообщению монгольских источников, после Батмунх Даян-хана одна часть урянхайцев оказались в подчинении его младшего сына Гэрсэнзэ (1513-1549). Он владел обширной территорией от Хинганского хребта на востоке до Алтайских гор на западе, вплоть до пустыни Гоби на юге. Урянхайские племена были включены в состав двух хошунов младшего сына Даян-хана, их в источниках иногда называют «два урянхайца» или «халх-урянхайцы». Когда умер Гэрсэнзэ, его вдова разделила свои владения между сыновьями. Об этом в источнике говорится так: «...после смерти Гэрсэнзэ его вдова Их тайху раздавала своим 7 сыновьям подарки. ...Седьмому сыну Саму Буйману была отдана одна урянхайская земля. Саму Буйман родился в год деревянного дракона » (Галдан туслагч 1961:67-68). По мнению монгольского историка Ц.Гантулга, это были урянхайцы, которые были известны в истории как «два урянхайца» или «халх-урянхайцы» (Гантулга 2000:63). Саму Буйман родился от младшей жены Гэрсэнзэ, Мэнхуй, которая была из урянхайского рода и был его самым младшим сыном, поэтому ему досталась урянхайская земля. Сыновья Гэрсэнзэ жили в своих владениях по правую и левую стороны от Хангаиских гор. Позже несколько сотен урянхайцев под предводительством Доржравдан Илдэна-второго сына Саму Буймана, перекочевали в район озера Хух-нор. Там они создали новый хошун, который вошел в историю под названием «халхаский хошун Хух-нор»  С конца XVII в. большая часть урянхайцев стали активными участниками «союза четырех ойратов», который затем стал основой Джунгарского ханства (1635-1758). Об этом сообщается в источнике так: « ... Эти урянхайцы вместе с такими племенами как цорос, торгууд, хошиуд и хойд составляли четыре больших ойрата, и было одним из этих ойратов (История союза четырех Ойратов 1992:274). В монгольских источниках сообщается, что в это время « ...существует несколько разных урянхайцев. Одна часть подчинена ойратам, а другая часть-Халхе» (Исторические записки 1961:9). Постепенно все они были вовлечены в продолжительную борьбу за гегемонию между Халхой (халх-урянхайцы) и ойратским союзом (алтайские урянхайцы).

В 1587 г. произошло крупное столкновение между военными силами Халхи и ойратским союзом, которое закончилось полным поражением военных сил Халхи. Армию Халхи возглавлял Шолой-Убаши-хунтайджи (1567—1627), который был правнуком Гэрсэнзэ и вошел в историю как первый Алтын хан, в союзе с урянхайским военачальником Сайн Маджиг. Он правил урянхайской землей (отог) и прославился под кличкой «черный тигр гор-урянхайский Сайн Мажиг». По мнению Ц. Гантулга, он получил урянхайскую землю по наследству от отца Саму Буймана. С этого времени постоянным местом жительства основной части урянхайцев стал Алтай, и по месту жительства их стали называть «алтайскими урянхайцами». О них тогда говорили так: «на всех тринадцати склонах большего Алтая живут урянхайцы, они живут там неподвижно, как обо на горе, и как каменное изваяние в степи».

 

 Как пишет В.А. Моисеев, в русских документах ХVIII в. урянхайцами считали алтайцев, кочевавших главным образом в бассейне рек Бухтармы и Черного Иртыша и их притоков, отличая их от телеутов,  телесов и теленгитов но судя по географическому положению они были алтайскими урянхайцами.

 

http://new.hist.asu.ru/biblio/borod4/part2-p379-383.pdf В.А. Моисеев УРЯНХАЙСКИЙ ВОПРОС В РУССКО-КИТАЙСКО-КАЗАХСКИХ ОТНОШЕНИЯХ 

 

После падения Найманского ханства ойраты откочевали на юг и стали занимать господствующее положение в Алтайском регионе. Они создали союз Дербен-Ойрат, которые вошли многие племена в разный период.  В результате многовекого господства ойратов, сформировалась единая культурная общность среди племен ойратского союза. Тувинцы, пришедшие из Саянских горах, осели около озера Убсу-Нур.  Длительное соседство племен Саяно-Алтайского региона влияло не только на культуру, но и этнический состав. Например, некоторые тувинские роды вошли в состав алтайских урянхайцев но большинство алтайских урянхайских родов имеет монгольское происхождение. 

 

«В силу исторических причин с середины XVII в. они оказались в соседстве с тувинцами, киргизами, алтайцами и другими народами Саяно-Алтайского региона, что не могло не оказать влияния на их культуру. Исследователи отмечают существование особой историко-культурной и хозяйственной области Саяно- Алтайского нагорья, связанной с так называемыми лесными народами, упоминаемыми под таким названием в письменных источниках XIII в. Эти народы характеризовались общностью форм хозяйства, а также значительным сходством культуры и быта, несмотря на различие этнического происхождения и языка.... Охота и собирательство не играли большой роли в их хозяйственной деятельности; эти промыслы имели лишь подсобный характер.» / И.Лхагвасурен/

 

Русский путешественник М.В. Певцов, который в 1878-1879 годах посетил хошуны  алтайских урянхайцев писал, что « ... урянхайцы подразделяются на две весьма различные группы: одна занимает бассейн верхнего Енисея, переходя немного даже на юг от хребта Танну-Ола, а другая-высокогорную область в Южном Алтае. Алтайские же урянхайцы говорят на монгольском наречии и отличаются, кроме того, от енисейских бытом и религией: алтайские урянхайцы-буддисты, а енисейские-большей частью язычники» (Певцов 1951:108)  Академик И.М.Майский, который работал в Монголии в начале XX в., писал следующее: «...для полной этнографической картины, которую мне пришлось наблюдать в Монголии нелишне ' упомянуть еще о так назывемых урянхайцах.Алтайские урянхайцы, кочевавшие по Монгольскому Алтаю от верховьев |Кобдо до верховьев Булгуна они составляли семь хошунов, говорили по монгольски »(Майскгш 1921:34) Мнение этих исследователей чуть позднее поддержал бурятский ученый Ц. Жамцарано, написав, что «...по особенностям языка, образу жизни, формам традиционной культуры алтайские урянхайцы несомненно могут быть причислены к числу монголоязычных племен Западной Монголии» (Жамцарано1934:128).

 

Основным традиционным занятием алтайских урянхайцев является кочевое скотоводство. Охота и собирательство не играли большой роли в их хозяйственной деятельности; эти промыслы имели лишь подсобный характер.

 

Подводя итоги проделанному исследованию, мы можем с достаточной долей обоснованности утверждать, что живущие в Монголии алтайские урянхайцы, обладая общемонгольским культурным комплексом, тем не менее в материальной и духовной культуре, в характере общественного устройства имеют специфические особенности сближаюшие их с культурой соседних тюркских (тувинцев, алтайцев) и западномонгольских (потомков средневековых ойратов) народов.

 

В работе Г.Н. Потанина можно найти такое высказывание: « ...племя, говорящее тюрко-татарским языком в северозападной Монголии, называется урянхайцами, это племя занимает узкую полосу вдоль нашей государственной границы от вершин реки Кобдо на

западе до Косогола и далее Название урянхай придают этому народу

Монголы, сами же они зовут себя Туба или Тува, ....так зовут себя и Кукчулуутуны » (Потанин 1881:7) Таким образом он правильно отметил, что нельзя путать тувинцев, которые никогда не считали себя урянхайцами, с алтайскими урянхайцами. Кукчулуутуны - один из тувинских родов, иногда их называли мончаги.

Как известно, урянхайцы в Монголии и туматы В Внутренней Монголии используют только один самоназвание. Алтайские урянхайцы причисляют себя к ойратам, халха-урянхайцы считают себя халхасцами и туматы относят себя к южным монголам.

 

Таким образом становится ясно, что нельзя путать тувинцев, которые никогда не считали себя урянхайцами, с алтайскими урянхайцами

 

Тувинцы и якуты претендуют на урянхайское наследие по той причине, что история урянхайцев интересная и они занимали обширную территорию. Сами тувинские историки признают что урянхай не был самоназванием тувинцев.

 

Есть ли среди тувинцев род с именем урянхай?

 

Уоанхайцы как тунгусский элемент с культом Змеи

Уранхайцы: по следам одного племени в Центральной Азии (к древней истории якутов).

http://merkit.livejournal.com/1079.html

 

Кроме того, у тувинцев нет племени или рода урянха и данный этноним никогда не был самоназванием всего тувинского народа [14. Сердобов Н.А. История формирования тувинской нации. - Кызыл, 1971. – С.270.]

 

Амыр! Все что пишете ссылаясь на вики несерьезны. Т.к. все историки изучающие историю центральной азии сломали все зубы на документах китая и персии, и все время путаются локализуя народы то там то здесь, то признавая монголами, то тюрками то самодийцами, то тунгусами. Против всего есть один мощный факт-Язык Тувинский, переводящий все термины ЧХ в неизменном виде, посмотри сборник летописей Рашид-Ад-Дина, письменное наследие монгол и древнетюркский словарь. Против этого хоть что пиши- все равно Тувинский язык все перевесит  А Урянхай это название народа, а не какого-то рода.

[Erchis]

Не все мои приведенние факты скопировал с вики. Я указывал свои источники. Бурхан-Халдун это гора в Монголии. Так считают монголы и ЮНЕСКО.

 

https://en.wikipedia.org/wiki/Burkhan_Khaldun

Inscribed as the UNESCO World Heritage Site at the 39th session of the World Heritage Committee, on July 4, 2015

 

Эти атласы сделаны на основе монгольских учебников и Монгольского национального атласа 2009 года т.е эти атласы не изобретения википедии. Ищите другие атласы, вы не будете найти существенные различия.

 

У тувинцев есть ли род урянхай?

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%83%D0%B2%D0%B8%D0%BD%D1%86%D1%8B#.D0.9D.D0.B0.D0.B7.D0.B2.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D0.B5

Название тувинского народа «тыва» упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо.[7] Также название "туба" упоминается в 239-ом параграфе Сокровенного сказания монголов. В более ранний период они были известны под названием урянхайцы (XVII-XVIII вв), в более поздний (XIX- начало XX в.) - сойоты.[8] По поводу других этнонимов — урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты — в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны.[9] Тюрколог Н.А.Аристов заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами".[10] "Название урянхи дают этому народу монголы, а сами же себя зовут туба или тува" - пишет Г.Л.Потанин.[11] Этническое название "тыва" было зафикиксированы в русских источниках 60-80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308) и сами тувинцы никогда не называли себя урянхайцами.[8] Соянами называли и до сех пор называют тувинцев алтайцы и хакасы.[8] Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними другие народы.[7]

[Кусаин]

 где можно найти список родов тувинцев ?

есть ли вообще  он ?

 

[Эр-Суге]

Не все мои приведенние факты скопировал с вики. Я указывал свои источники. Бурхан-Халдун это гора в Монголии. Так считают монголы и ЮНЕСКО.

 

https://en.wikipedia.org/wiki/Burkhan_Khaldun

Inscribed as the UNESCO World Heritage Site at the 39th session of the World Heritage Committee, on July 4, 2015

 

Эти атласы сделаны на основе монгольских учебников и Монгольского национального атласа 2009 года т.е эти атласы не изобретения википедии. Ищите другие атласы, вы не будете найти существенные различия.

 

У тувинцев есть ли род урянхай?

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%83%D0%B2%D0%B8%D0%BD%D1%86%D1%8B#.D0.9D.D0.B0.D0.B7.D0.B2.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D0.B5

Название тувинского народа «тыва» упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо.[7] Также название "туба" упоминается в 239-ом параграфе Сокровенного сказания монголов. В более ранний период они были известны под названием урянхайцы (XVII-XVIII вв), в более поздний (XIX- начало XX в.) - сойоты.[8] По поводу других этнонимов — урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты — в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны.[9] Тюрколог Н.А.Аристов заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами".[10] "Название урянхи дают этому народу монголы, а сами же себя зовут туба или тува" - пишет Г.Л.Потанин.[11] Этническое название "тыва" было зафикиксированы в русских источниках 60-80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308) и сами тувинцы никогда не называли себя урянхайцами.[8] Соянами называли и до сех пор называют тувинцев алтайцы и хакасы.[8] Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними другие народы.[7]

У вас основном все скопировано из вики и атласы 2009 года, смешно. Лучше скачайте старые китайские карты и там увидите где находится Урянхай, и к этим картам можно верить, чем вашим атласам 2009 года , еще пишете что халаха урянхайцы хранители хоруга ЧХ.  Теперь напишу вам всего три названия Бурхан-Халдун, Удачи, и Кокечи, ну давайте переведите эти названия с монгольского. Ждеемс!

[Эр-Суге]

 где можно найти список родов тувинцев ?

есть ли вообще  он ?

 

Есть конечно, лучше поищите по интернету. Писать много, каждый кожуун имеет свои рода!

[Кусаин]

 

 где можно найти список родов тувинцев ?

есть ли вообще  он ?

 

Есть конечно, лучше поищите по интернету. Писать много, каждый кожуун имеет свои рода!

 

гуглил , не нашёл , только пишут сойот и всё .

[Эр-Суге]

 

 

 где можно найти список родов тувинцев ?

есть ли вообще  он ?

 

Есть конечно, лучше поищите по интернету. Писать много, каждый кожуун имеет свои рода!

 

гуглил , не нашёл , только пишут сойот и всё .

 

))))) кто ищет, тот всегда найдет! Если не найдете, потом помогу, с указанием на кожуунов и их локализацией.

[Эр-Суге]

 

Не все мои приведенние факты скопировал с вики. Я указывал свои источники. Бурхан-Халдун это гора в Монголии. Так считают монголы и ЮНЕСКО.

 

https://en.wikipedia.org/wiki/Burkhan_Khaldun

Inscribed as the UNESCO World Heritage Site at the 39th session of the World Heritage Committee, on July 4, 2015

 

Эти атласы сделаны на основе монгольских учебников и Монгольского национального атласа 2009 года т.е эти атласы не изобретения википедии. Ищите другие атласы, вы не будете найти существенные различия.

 

У тувинцев есть ли род урянхай?

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%83%D0%B2%D0%B8%D0%BD%D1%86%D1%8B#.D0.9D.D0.B0.D0.B7.D0.B2.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D0.B5

Название тувинского народа «тыва» упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо.[7] Также название "туба" упоминается в 239-ом параграфе Сокровенного сказания монголов. В более ранний период они были известны под названием урянхайцы (XVII-XVIII вв), в более поздний (XIX- начало XX в.) - сойоты.[8] По поводу других этнонимов — урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты — в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны.[9] Тюрколог Н.А.Аристов заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами".[10] "Название урянхи дают этому народу монголы, а сами же себя зовут туба или тува" - пишет Г.Л.Потанин.[11] Этническое название "тыва" было зафикиксированы в русских источниках 60-80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308) и сами тувинцы никогда не называли себя урянхайцами.[8] Соянами называли и до сех пор называют тувинцев алтайцы и хакасы.[8] Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними другие народы.[7]

У вас основном все скопировано из вики и атласы 2009 года, смешно. Лучше скачайте старые китайские карты и там увидите где находится Урянхай, и к этим картам можно верить, чем вашим атласам 2009 года , еще пишете что халаха урянхайцы хранители хоруга ЧХ.  Теперь напишу вам всего три названия Бурхан-Халдун, Удачи, и Кокечи, ну давайте переведите эти названия с монгольского. Ждеемс!

 

Надеюсь что вы до завтра переведете исходя с современного монгольского, вам помощь РАД. Удачи!!!  Я пошел спать!

[Erchis]

даже сами тувинские историки не верят что урянхай это самоназвание тувинцев. Монгольское происхождение урянхайцев общепринятая теория.

[Erchis]

читай это

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%81%D0%B5%D0%B2%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%83%D0%BA%D0%B0

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BA-%D1%85%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8

[Урянхаец]

Степные урянкхаты 13 века это хамниганы, конные эвенки Забайкалья.  К ним принадлежал Джельме,

Субэдэй и его сын Урянкхатай.  Эвенки как и армяне выдвинули на мировую арену ряд выдающихся

полководцев.