Матриархат: от Ватикана до Мекки

[Kanter]

Это необычно прозвучит, но как империи (реальные империи), так и крепостничество обязаны своим рождением никогда не существовавшей форме власти – матриархату. И вот с пониманием сути этого явления у нас – беда. Один летописец придумал байку о том, что амазонки прижигали себе левую грудь, второй утверждал, что они убивали мужчин, и все сходятся на том, что при матриархате правят женщины. На деле, матриархат базируется на двух принципах:

1. Правит мужчина и только мужчина.
2. Родство считается по женской линии.

И все.
Неупорядоченные отношения мужчин и женщин в примитивных сообществах просто не оставляют иных вариантов: достоверный родитель один – мама. Длилось это настолько долго и повсеместно, что стало всеобщим племенным законом . И, поскольку правит все-таки мужчина, права на звание вождя (негуса, боярина, короля) так и переходили – от дяди к племяннику. Но – по женской линии.
То же правило касалось и принцесс: на положение королевы могла претендовать лишь та из них, что происходила от самой высокородной женщины страны.
И то же самое правило касалось приданного: управлял им, разумеется, муж, но давалось оно только дочерям, и сыновья «богатого», управляющего огромным состоянием отца были вынуждены искать себе невест с приданным. Иначе – не подняться.

МАТРИАРХАТ У АЦТЕКОВ

Наиболее известный правитель ацтеков Монтесума (Мотекусома II) принял престол не от отца, а из рук своего дяди по имени Ауицотль (Ауитсотль). И если приглядеться, то станет видно:
- Мотекусома II принял власть даже не из рук дяди; он принял власть из рук его вдовы;
- Мотекусома II взял власть только потому, что сумел взять в жены дочь вдовы дядьки;
- Мотекусома II – брат и племянник вдовы своего дядьки, и здесь – материнская линия!

Когда Мотекусома погиб, ни один из его многочисленных сыновей даже не претендовал на трон. Власть передавалась только с его дочерьми, давалась как приданное. И верховная власть была закреплена за его дочерью Текуичпо. Причем и здесь кровь Мотекусомы ничего не значит; важно, что Текуичпо – дочь его самой высокородной жены, а от нее – вверх по генеалогическому древу – она далекая правнучка основательницы династии Иланкуэитль. Именно поэтому следующими правителями стали Куитлауак и Куаутемок, поочередно бравшие в жены Текуичпо. А затем эту женщину взял хитроумный Эрнан Кортес, и сын Кортеса и Текуичпо – тоже Мотекусома, владыка ацтекский и вице-король испанский* – подписывал приказы, коим и подчинялась вся Мексика и Калифорния. Эрнан, как и полагается, стал при сыне регентом.

* в официальной истории Испании вице-короля Мотекусомы нет, он есть только в старых неотредактированных хрониках

На мой взгляд, это по-своему разумная схема. В патриархальной монархии, где власть передается строго от отца к сыну, народ с вероятностью 95 % рискует получить на троне человека не подходящего (больного, неумного или слабого духом), уже потому, что вряд ли больше 5 % людей отвечают ВСЕМ требованиям к хорошему правителю. А в матриархальной модели руки принцессы и власти (учитывая острую конкуренцию), добивается самый лучший, из числа этих самых 5 %. Все справедливо: женщине почет принадлежит по ее материнской природе, а мужчине – только за доблести.

«ПЕРЕВОДЧИЦА» МАРИНА

Крещеной индианке, переводчице и спутнице Эрнана Кортеса с посмертной славой не повезло. Испанцы, получившие благодаря Марине власть над всей Мексикой, тщательно избегали описания истинной роли этой необычной «переводчицы».



«Самой превосходной» женщиной называет ее Берналь Диас.
«Девушка-рабыня» или «наша индеанка-переводчица» называет ее Гомара.
«Женщиной-толмачем, индеанкой из этих краев» называет ее сам Кортес во втором письме Карлу V.
А еще ее считают рабыней для сексуальных удовольствий ацтекских повелителей, словно вещь подаренной Кортесу. А еще – любовницей, шпионкой и советницей по психологии индейцев. И даже Ла Чингадой – великой блудницей, продавшей свой народ испанцам. И все эти красочные эпитеты – разновидности сокрытия сути дела.
У Кортеса были переводчики и помимо Марины – целых два. Хватало Кортесу и рабынь, и блудниц и даже советников по психологии. Но к власти его могла приблизить только Марина. Начать с того, что Малиналли (именно так ее звали на самом деле) – дочь попавшего в плен и принесенного в жертву основного соперника Мотекусомы II в борьбе за власть. Более того, в родоплеменной иерархии Малиналли стояла ВЫШЕ супруги Мотекусомы II. Поэтому едва Кортес (по совету врагов Мотекусомы) взял ее в жены, он получил титул Малинче – мужа Малиналли, а вместе с титулом – колоссальные династические права.
Благодаря браку с ней Кортес и вступил в управление Мексикой – с точки зрения самих индейцев абсолютно законно. Так что принцесса Малиналли не была ни блудницей, ни предательницей, ни, тем более, обычной переводчицей. Даже если бы она молчала как рыба, перед ними открывались бы все двери. Малиналли была сама собой – воплощенной высокородностью. Ничего иного от нее и не ждали.
Кортес, по профессии нотариус, то есть, юрист, мгновенно понял свои преимущества и… об этом историки как-то не особо упоминают, но ВСЕ действия Кортеса в Мексике свелись к захвату высокородных женщин и детей. Женщин – в свой династический гарем, детей – как живой щит, который, кстати, и спас его при бегстве из Теночтетлана. Кортес знал, где его золотая жила.
И, кстати, сын Малиналли от Кортеса – дон Мартин Кортес имел бы среди ацтеков те же права, что и другие принцы, а от испанской короны получил бы статус вице-короля. Но дону Мартину не повезло, совет вождей провел обряд изгнания его матери из рода, и Кортес отдал бывшую царицу одному из офицеров, усыновившему и несостоявшегося индейского принца.
Кортес же сделал еще несколько попыток: удочерил одну из дочерей Мотекусомы, зачал потомство с другой его дочерью, а после штурма столицы, захватил и взял в жены самую высокородную принцессу – Текуичпо. И Мексика подчинилась – не Кортесу, а сыну от Кортеса и Текуичпо, очередному Мотекусоме.

МАТРИАРХАТ В ИНДИИ

То, что вплоть до появления европейцев власть в Индии передавалась по материнской линии, не секрет. И европейцы индийским материнским правом воспользовались весьма успешно, - как только некий «пират» Джон Эвери* похитил гарем Великого Могола. Это событие имеет целых две даты: 1694-1696 и 1765 годы, но пусть вас это не смутит; вы же помните, сколько раз падал и воскресал Александрийский маяк? Здесь – та же накладка, а суть дела из-за этих двух дат не меняется.
Но вернемся к похищению. Несколько порознь нанятых в Америке пиратских кораблей подкараулили у берегов Аравии флот Могола, отбили судно с гаремом, после чего Эвери взял главную родственницу Великого Могола Аурангзеба в жены и объявил (по одной из версий) о создании в Индии новой династии.

* «Эвери» (иногда пишут «Авери») – псевдоним по типу одиссеевского «Никто»; «Every» – значит «Каждый». Это нехарактерный псевдоним для пирата; у тех были в ходу клички попроще: Кривой, Долговязый, Арагонец. Флаг у Эвери также был неординарным: четыре золотых шеврона на красном поле. И если красный цвет символизирует отвагу, и вполне годится, то четыре золотых шеврона у пирата – нонсенс. Золото символизирует власть и благородство, а шевроны отражают иерархию в среде военно-морских офицеров.

Ясно, что Могол рассвирепел и начал закрывать фактории и бросать англичан в тюрьмы, так что Британскому парламенту пришлось делать вид, что все ужасно расстроены актом пиратства, и посылать в погоню за похитителем гарема Уильяма Кидда – того самого «беспощадного пирата». Причем, все указывает на подставу: уже немолодой предприниматель Уильям Кидд, владевший несколькими судами, хотел тихой жизни на выборной должности, но попался на взятке, и власти под угрозой судебной расправы вынудили его взять на себя роль охотника на пиратов, точнее, на одного пирата – на Эвери.

Охотник на пиратов Уильям Кидд



Кидд пустился в погоню, обогнул Африку, посетил несколько пиратских стоянок, а когда он вернулся с теми сведениями, что собрал об Эвери, его немедленно отправили в Лондон для допроса в парламенте. Причем, члены партии Тори сразу же попытались использовать Кидда для дискредитации (!) лордов-вигов. Более того, от Кидда требовали чьих-то имен! Тот, зная, во что втянут, и думая спасти жизнь, имен не называл и лишь написал письмо королю Вильгельму. В результате бумаги на суде не фигурировали вообще, а к смертной казни его приговорили за убийство поднявшего на корабле мятеж офицера (а вовсе не за пиратство). Владелец четырех золотых шевронов на знамени и одноразового псевдонима «Эвери» - вместе с гаремом – навсегда остался за кадром.
Похоже, именно так в Индии в 1707 году и появился новый Могол по имени Бахадур-шах – судя по контексту, малолетний сын захваченной в море родственницы Аурангзеба и «оставшегося за кадром» «пирата Эвери». Весьма симптоматично, что Британскую Ост-индскую Компанию в Индии называли «Компания Бахадура», и эта Компания Бахадура имела право собирать с населения подати. На мой взгляд, вырвать такие полномочия из рук сборщиков Великих Моголов никаким иным способом, кроме как самому стать Великим Моголом (или его регентом), было нереально. Похоже, «Эвери» и стал таким регентом для Бахадура, - как Кортес стал регентом для сына Текуичпо.
А в 1712 году, когда сыну похищенной принцессы и «пирата Эвери» должно было исполниться 16 лет (по меркам того времени, он уже 2 года - взрослый человек), Бахадур умер. Однако он оставил 4 сыновей (видимо, от разных высокородных матерей), и между кланами сразу же началась борьба за власть. Эта война была неизбежна и потому, что в матриархальной Индии не было права первородства, и потому, что истинный владыка похищенного гарема – закулисный «Эвери» мог подобрать для 14-15-летнего Бахадура такие брачные партии, которые заведомо вели к войне.
Что ж, все логично: если не можешь объединить страну под собой, значит, разделяй ее на части и властвуй.

ВИЗАНТИЙСКИЙ МАТРИАРХАТ

На то, что и в Византии действовало нормальное материнское право, указывает почти все. И главное свидетельство: обычай кастрировать высокородных принцев. Порой летописцы называют это иначе: «отрезали нос», например, но, стоит копнуть иные источники, и нос превращается в другой член тела. Теперь объясню, зачем это делать.
Поскольку в родоплеменной традиции кровь считают по матери, лучший способ пройти во власть – в качестве мужа высокородной женщины. Страна, по сути, это ее приданное. А лучший способ остаться во власти, - сделать ей ребенка. После этого жену можно сослать в монастырь или помочь ей умереть от родовой горячки, а самому, как отцу, стать регентом царственного (по матери) ребенка до его совершеннолетия. Однако если принц-младенец – кастрат, он уже – никто. И регент – вместе с ним – никто. Поэтому перевороты начинают захватом высокородных женщин и кастрациями их сыновей.
Так, например, в начале VII века в Византии затеяли мятеж отец и сын Ираклии. И начали они мятеж тем, что отобрали у тирана Фоки семью из трех царственных женщин. Кстати, Фока этих женщин очень берег, и едва начался мятеж, спрятал их в монастыре Nea Metanoia. Но купеческая корпорация прасинов вытащила цариц из монастыря и передала их Ираклиям. Это и стало главным условием признания Ираклиев легитимной властью. История – один в один – как у Кортеса и Малиналли.
Царицы были трех поколений: бабушка (Епифания), мать (Фабия) и дочь (тоже Фабия). Бабушку взял Ираклий Старший, и она – внимание! – тут же стала его сыну приемной МАТЕРЬЮ. Так и будут с этого момента врать придворные летописцы: Епифания – МАТЬ императора Ираклия.
Ираклий Младший взял себе младших женщин, и в мае 612 года одна из них (к тому времени крещенная как Евдокия) родила Ираклию сына, а спустя три месяца, когда малыш окреп, за полной ненадобностью умерла. Хочу подчеркнуть, что смерть царицы это правильное политическое действие. Она, пока жива, опасна, поскольку может родить принца кому-то еще. А на этого младенца теперь имеет право только Ираклий. В качестве регента он и будет править – всеми, над кем стоял род матери младенца.
ПРИМЕЧАНИЕ: сведений о мальчиках, рожденных тремя царицами до того, как случился переворот, нет. Видимо, кастрированы во время переворота. Сыновья самого императора кастрированы при следующем перевороте (после его смерти).

МАТРИАРХАТ В ВАТИКАНЕ

В энциклопедиях это явление раскрывается так: непотизм (от лат. nepos, род. п. nepotis – внук, племянник) – раздача папами римскими высших церковных званий или земель близким родственникам. Был широко распространен в XV-XVI веках. В более широком смысле (совр.) – кумовство.
Это определение противоречит фактам и документам, уже потому, что еще в XI веке (а не в XV) престол Петра перешел племяннику предыдущего Папы. И с тех пор это не прекращалось – вплоть до начала XIX века. Вот список тех Пап-непотов, что названы самой церковью – прямо. Их 12 человек.

БЕНЕДИКТ IX. 1032—1044. Теофилакт, граф Тусколо, племянник Бенедикта VIII и Иоанна XIX.
ИННОКЕНТИЙ III. 1198— 1216. Лотарио Конти, граф Сеньи. Племенник Климента III.
ЦЕЛЕСТИН IV. 1241. Джофредо Кастильони, племянник Урбана III.
АЛЕКСАНДР IV. 1254—1261. Ринальдо Конти, граф Сеньи. Племянник Григория IX.
АДРИАН V. 1276. Оттобоне Фиески, граф Лаваньи. Племянник Иннокентия IV.
ГОНОРИЙ IV. 1285—1287. Джакомо Савелли. Внучатый племянник Гонория III.
ГРИГОРИЙ XI. 1370—1378. Пьер Роже де Бофор. Племянник Климента VI.
ЕВГЕНИЙ IV. 1431—1447. Габриэле Кондульмер. Племянник папы Григория XII.
ПАВЕЛ II. 1464—1471. Пьетро Барбо. Племянник папы Евгения IV.
АЛЕКСАНДР VI. 1492—1503. Родриго де Борха. Племянник Каликста III.
ПИЙ III. 1503. Франческо Тодескини Пикколомини. Племянник Пия II.
ЛЕВ XI. 1605. Алессандро Медичи. Племянник Льва X.

Полный список намного шире. Мне удалось найти 64 Папы (с 535 по 1799 г.), не названных вслух непотами, но таковыми являющихся. А главное, дело ведь не в том, что они чьи-то родственники; дело в том, что папские престолы наследовались строго по материнской линии. Каждый Папа передавал власть племяннику, сыну своей сестры по матери. Перед нами нормальное, как у греков, ацтеков и Моголов, материнское право. Причем, признавали это материнское право в Риме ВСЕ, поскольку папский удел – пожизненный, и племянник покойного (и поэтому уже бессильного) Папы может взойти на тот же престол ТОЛЬКО, если это право ПРИЗНАЕТСЯ ВСЕМИ членами курии.
Длилось это вплоть до вмешательства Наполеона Бонапарта.
 
ТАЙНА СЕМЬИ МУХАММАДА

 У пророка Мухаммада было 12 жен.


Khadijah имела с Мухаммадом семерых детей. Их имена: аль-Касим, ат-Тахир, ат-Таййиб, Зайнаб, Рукаййа, Умм Кульсум и Фатима (согласно суннитам, был еще и восьмой ребенок – сын Абдулла). Все мальчики (и только мальчики) умерли в раннем детстве. Все девочки дожили до начала пророческой миссии, все приняли ислам, все переселились из Мекки в Медину и все скончались до смерти Мухаммада. Фатима скончалась через шесть месяцев после смерти отца.
Христианка греко-египетского происхождения Мария имела от Мухаммада сына по имени Ибрагим. Он, как и остальные мальчики, умер в младенчестве. По молчаливому согласию предполагается, что больше детей у Мухаммада не было – ни с одной из других десяти жен.
А что было на самом деле?

Sawda вышла замуж за Пророка в преклонном возрасте, и, пожалуй, не стоит включать ее в число потенциальных рожениц. Однако элементарный подсчет показывает, что девять остальных жен Пророка вполне могли родить ему за годы супружества от 15 до 25 детей. Более того, некоторые жены носили почетное звание, означающее рождение ребенка, например, Umm Salama и Umm Habibah.
Да, для многих из своих жен Мухаммад не был первым мужем, то есть, звание они могли получить до того, как вышли замуж за Пророка. Но Аиша, выданная замуж совсем юной девочкой могла родить только в браке с Пророком, и Мухаммад называл ее Умм Абдаллах, что дословно переводится Мать Абдаллаха, и означает, что Аиша родила мужу сына. Однако никаких сведений об этом сыне Мухаммада нет, как если бы Аиша никого не рожала. Впрочем, даже если не учитывать всех пяти перечисленных выше женщин, остаются еще семь. Они ведь не были все до единой бесплодны? Сам Мухаммад совершенно точно не был бесплоден. Семь (по суннитам – восемь) детей с Хадишой и один с Марией (одной из последних жен) ясно указывают на мужское благополучие Пророка. Однако детей нет.
Зададим себе вопрос, а почему сохранились сведения о детях Мухаммада от Хадиши, от Марии и – предположительно – от Аиши. Ответ простой: во всех трех случаях целиком вымарать сведения о детях было невозможно. Ибрагим был по матери высокородный египтянин-копт, а значит, многократно попадал в коптские летописи. Аиша тоже имела «информационные тылы» – в лице летописцев Негуса Эфиопского, а дети от Хадиши родились, когда их отец еще не был общепризнанным лидером, и от них осталась масса бытовых сведений, вымарать которые до конца было немыслимо.
Совершенно нет сведений о тех детях Пророка, что были стопроцентными аравитянами и мусульманами, то есть, не имели летописной истории за рубежом и могли претендовать на естественное наследование дела отца. Что ж, историю пишут победители, а дети Пророка, судя по итогам, проиграли.
Выиграл же в этой схватке род Али – мужа Фатимы, скоропостижно скончавшейся вслед за отцом. Перед нами классическая матриархальная модель прихода к власти: женитьба на знатной женщине, рождение ею детей (желательно, девочек) и смерть, когда надобность в ней отпадает. Вдовец становится регентом для своих детей и единственным владыкой над их племенами.
Закономерен вопрос, почему девочки желательны в качестве потомства. Ответ простой: регент может выдать дочь за подконтрольного ему родича и править еще два десятка лет, а мальчику придется передавать власть. Именно эту устаревшую практику Мухаммад и пытался прекратить и… победил – везде, кроме собственной семьи.