Арийцы и Туранцы

[Кынык]

 

  1   2   3       

Опубликовано: Журнал «Каспийский регион: политика, экономика, культура». Астрахань, изд. дом «Астраханский университет», 2006.


Д.В. Васильев, Т.Ю. Гречкина, Э.Д. Зиливинская


ДРЕВНЕЙШИЙ ГОРОД 

В ДЕЛЬТЕ ВОЛГИ


В последнее десятилетие XX в. в археологии Астраханской области начала постепенно заполняться лакуна, относящаяся к периоду раннего средневековья: были найдены и частично обследованы археологические памятники, которые с достаточной долей уверенности можно отнести к домонгольскому периоду. Открытие их позволяет по-новому взглянуть на культурно-историческое развитие Нижнего Поволжья в раннем и развитом средневековье. В частности, хорошо известный по письменным источникам факт, что этот регион являлся одним из центров Хазарского каганата, нашел, наконец, археологическое подтверждение. Одним из крупных памятников, относящихся к хазарскому времени, является Самосдельское городище в Камызякском районе Астраханской области. Другим, менее масштабным по площади памятником является городище Мошаик на восточной окраине города Астрахани.

Самосдельское городище располагается в 43 км ниже Астрахани, в дельте, на правом берегу р. Старая Волга или Бирюль (рис. 1). Главная часть городища находится на острове, вытянутом вдоль старого пересохшего русла Волги, который со всех сторон окружен высохшими протоками. Предполагаемой восточной границей городища является современное русло реки, северной и северо-западной – старое пересохшее русло Волги – ерик Воложка. На «мысу» между старым и новым руслами находится невысокая всхолмленная возвышенность, образованная напластованиями культурного слоя городища. Длина возвышенности, вытянутой вдоль старого русла Волги с северо-востока на юго-запад – около 2 км, ширина – около 500-700 м. На поверхности возвышенности отмечена наиболее высокая концентрация подъемного материала. Граница распространения подъемного материала на юге – два глубоких пересохших ерика, отмечающих расположение старых протоков Волги. В северо-восточной части возвышенности находятся жилые и хозяйственные постройки Самосдельской животноводческой фермы № 3, а также до 1994 г. находилось сенохранилище. 

Кроме того, имеются значительные выходы культурного слоя в километре к юго-востоку от места разделения Воложки и Старой Волги, ниже по течению главного русла, где река на повороте подмывает береговой обрыв, в районе бывшей паромной переправы. Здесь массовыми находками являются фрагменты лепной керамики. К сожалению, эта часть городища расположена наиболее низко, и культурный слой залегает ниже современного уровня стояния воды или непосредственно на этом уровне. Ясно только, что городище (или какая-то его составная часть) тянулось вдоль по берегу Старой Волги от современной фермы до современной паромной переправы (около 1 км).

Основная часть городища располагалась в древности на острове посреди Волги, который отделялся протокой от восточной части городища в районе современной паромной переправы. Таким образом, правобережная половина городища состояла, как минимум, из двух частей – северной правобережной (главной, расположенной на островке) и южной правобережной (низинной). Снятый Д.В.Васильевым и Д.В. Кутуковым в 1994-1995 гг. топографический план городища наглядно показал расположение главной части городища на островке, окруженном пересохшими протоками. 

Наличие культурных напластований IX-XIV вв. было выявлено и на левом берегу Старой Волги, на территории с. Самосделка, а именно – на бэровском бугре, где расположены современные мусульманское и христианское кладбища, поэтому эту территорию можно считать левобережной частью городища, причем эта часть городища наиболее молодая, относящаяся, преимущественно, к эпохе Золотой Орды. Общая площадь памятника, известная на данный момент, составляет около 2 кв. км¹, что для эпохи средневековья является весьма значительной величиной. 

Городище «Самосдельное» золотоордынского времени упоминается в книге В.Л.Егорова². Но именно значительная коллекция керамического материала, собранная на территории городища и относящаяся к периоду IX-X вв. позволила в свое время возбудить интерес к данному памятнику и сделать предположение о наличии на нем слоев хазарского времени³. 

Как следует из отчетов С.А. Котенькова за 1990-95 гг., из-за высокого уровня стояния грунтовых вод и частичной заболоченности территории памятника, основное внимание было сосредоточено на определении границ городища и сборе подъемного материала (Архив ИА РАН, №№ 16126, 16127, 17671, 17672, 18242, 18243, 18867, 18868, 18164). 

Новый этап исследования Самосдельского городища начался в 2000 г, когда Еврейским Университетом в Москве в рамках «Хазарского проекта» (координатор проекта И.А. Аржанцева) была организована археологическая экспедиция. Руководителями экспедиции являются Э.Д. Зиливинская (Институт этнологии и антропологии РАН) и Т.Ю. Гречкина (ГНПУ «Наследие»), начальником раскопа – Д.В. Васильев (Астраханский государственный университет). В ходе археологических исследований производилось также почвоведческое и геофизическое изучение городища. Раскопки ведутся в островной части городища – на самой высокой ее точке (высота от современного уреза воды – около 4 м). В раскопе было исследовано большое количество сооружений и хозяйственных ям. Необходимо отметить чрезвычайную плотность застройки в островной части городища. Небольшие по площади жилища (землянки и полуземлянки) располагались очень тесно, котлованы жилищ прорезали более древние постройки. По всей видимости, строители жилищ старались использовать максимально не только площадь, но и строительный материал: весь или почти весь кирпич, даже обломки, из стен сооружений предшествующих периодов использовался вторично. Этот факт тоже вносил определенную трудность в определение последовательности возникновения сооружений.

В настоящее время площадь раскопа составляет около 400 м². Это позволило полностью или почти полностью проследить планировку нескольких жилищ и целого городского квартала конца XII начала – XIII вв. Более четко стали выделяться и периоды существования данной части городища. 

Наиболее хорошо сохранились постройки, относимые нами к XII-XIII вв. Здесь было обнаружено несколько наземных жилищ и большая землянка. Три дома и землянка были обращены входами на небольшую площадку (примерно 4х6 м), то есть они образовывали своеобразный жилой комплекс.

Стены жилых домов были сложены из обломков обожженных кирпичей на глиняном растворе, в технике панцирной кладки: фасы были сложены из обломков кирпичей, обращенных торцевой частью наружу, а внутренняя часть стен была забита глинистой массой, пол заглублен относительно дневной поверхности на 30-40 см. Внешние размеры сооружений составляют приблизительно 5-6х4-5 м. 

За время существования построек в них было сделано множество перестроек. В целом, можно сказать, что принципиальная схема интерьера жилых домов была следующей: вдоль стен были сооружены узкие глинобитные лежанки-суфы, обложенные кирпичом. В лежанки были встроены небольшие круглые печи – тандыры – для выпечки хлеба и для отопления помещений. От тандыров в толще суф были проложены короткие горизонтальные прямые дымоходы (как правило, парные) – каны, которые нагревали суфу и отапливали помещение (каны внутри суф появляются лишь в XII веке. Ранее встречаются лишь бескановые тандыры). Полы в помещениях были глинобитными, многослойными. 

Архитектурной особенностью этих домов являлся вход, иногда оформленный небольшими пилонами и ведший непосредственно на суфу, причём на ту её часть, в которой были сооружены каны. В результате постоянно происходившего движения по суфе каны протаптывались и заваливались внутрь. 

В южной части раскопа находилась землянка № 1 (рис. 2). Землянка 1 представляла собой прямоугольную в плане яму, стенки которой были облицованы крупными обломками кирпича на глиняном растворе. Кирпичи повернуты торцами вовнутрь помещения. По оси З-В ширина землянки составляла 4,6-4,8 м. По оси С-Ю длина – 5,6 м. В землянку с северной стороны вел вход в виде наклонного коридора шириной 120 см и длиной 4 м. Исследования показали, что первоначальный проход в землянку вёл не с севера, а с востока, но он был заложен сырцовым кирпичом.

Стены землянки были сложены из обломков обожженных кирпичей на глиняном растворе. Высота стен составляла до 32 слоёв кирпичей (2 м от уровня пола) в южной части и 24 слоя (1,5 м) в северной. Кирпичи обкладки стены были явно использованы вторично, некоторые из них носили следы известковой обмазки. Формат кирпичей разный. В основном это квадратные кирпичи со сторонами 20, 21,5, 22, 23, 24 и 25 см. Толщина их колеблется от 3,5 до 6 см. 

Пол землянки был земляным. Вдоль всех четырех стен была сделана невысокая (15-25 см высотой) суфа. После выборки заполнения суфы в ее массиве появились остатки многочисленных стенок, которые можно отнести к семи строительным периодам. В центре пола в 2005 году была расчищена глубокая столбовая яма, которая могла служить центральной опорой для перекрытия. В таком случае, можно предположить, что крыша землянки была четырёхскатной и была образована четырьмя брусьями, уложенными от углов землянки к центру крестообразно с опорой одним концом на центральный столб. 

Находки, происходящие из землянки 1, исчисляются тысячами. В основном это фрагменты грубых лепных сосудов и круговой красноглиняной керамики. Среди поливной керамики преобладает импорт, в котором четко выделяется большая группа ширванской керамики и незначительное количество иранской люстровой керамики с полихромной росписью. Золотоордынская керамика составляет менее 5% от всего керамического комплекса и находилась она, в основном, в верхней части засыпи землянки, над тростниковой крышей. В землянке обнаружено большое количество обломков сфероконусов (более 10 сосудов) (Рис. 4, 9), что позволяет предположить наличие здесь какой-либо мастерской, связанной с химическим производством. Очень интересны небольшие красноглиняные чашечки конической формы с отогнутым венчиком на сплошном поддоне, которые трактуются как ступки для истирания химических веществ (Рис. 4, 1-2).

Изделия из кости были представлены, в основном, «коньками». Большое количество металлических изделий из железа и меди было сильно окислено, поэтому большей частью они не подлежали реставрации. Довольно много было изделий из стекла. Это – фрагменты браслетов, бусы, фрагменты стеклянных сосудов, в том числе и из цветного стекла сирийского или египетского производства. Особого внимания заслуживает штампованная кашинная подвеска с бирюзовой поливой, найденная в нижней части заполнения землянки, под ее перекрытием. Подобные подвески встречаются на памятниках Средней Азии⁴в домонгольское время, причем позже XII – нач.XIII в. они там не известны⁵. 

Данные сооружения по своей планировке, а также по интерьеру, состоящему из Г-образных или П-образных суф, канов, тандыров и тошнау, они напоминают жилища золотоордынских городов. Тем не менее, облик этих построек и их внутренние конструкции имеют ряд отличий от хорошо известных нам домов золотоордынских городов Нижнего Поволжья. 

В.Л.Егоровым было доказано, что система отопления в виде канов была заимствована монголами у чжурчженей и киданей и получила свое дальнейшее развитие в золотоордынском домостроительстве Нижнего Поволжья⁶. В Южном Казахстане и Семиречье каны были известны еще в VII-VIII и X-XI вв.⁷Появление канов в Средней Азии в домонгольское время исследователи связывают с тюркизацией местного населения центрально-азиатскими элементами сначала уйгурского, а затем – огузо-кипчакского происхождения⁸. С.М. Ахинжанов и Л.Б. Ерзакович высказали предположение, что в нижневолжские города Золотой Орды каны могли быть занесены кимако-кипчакским населением из Южного Казахстана и Приаралья⁹. С этим мнением категорически не согласен Г.А. Федоров-Давыдов, считавший, как и В.Л.Егоров, что появление канов в Золотой Орде связано исключительно с монгольским влиянием¹⁰. Нам представляется, что не следует полностью отвергать гипотезу С.М. Ахинжанова и Л.Б. Ерзаковича. Вполне возможно, что на городище Самосделка каны были принесены еще в домонгольское время огузским населением низовьев Сырдарьи. Это предположение основывается и на анализе керамики, происходящей из жилых комплексов.

Таким образом, можно констатировать, что исследованные жилые постройки Самосдельского городища имеют ряд отличий от аналогичных сооружений в золотоордынских городах Нижнего Поволжья. С учетом анализа находок (об этом далее), можно предположить, что они возникли еще в домонгольское время в XII – нач.XIII в. и, возможно, продолжали существовать во 2-й пол.XIII в.

В настоящее время закончены раскопки большого многокомнатного дома более раннего периода (сооружение № 9 относится нами к началу XII века). Исследовано 5 помещений (возможно, их было больше – дом сохранился фрагментарно), три из которых сохранились довольно хорошо, а два частично разрушены (рис. 3). Бросается в глаза явная асимметричность дома в целом, несоответствие стилей кладки и размеров кирпича в стенах разных помещений. В 2004 и 2005 гг. были прослежены конструктивные элементы данного сооружения, которые позволяют определить порядок его возникновения. Вначале было выстроено помещение №1 в качестве самостоятельного сооружения – квадратного дома с фахверковыми деревянно-глинобитными стенами, в которых в качестве наполнителя использовались обломки обожжённого кирпича. Рядом с ним, юго-западнее, возникло помещение № 4, которое было также первоначально самостоятельным сооружением, но было возведено из сырцового кирпича. Углы были выложены из обожжённых кирпичей. Возможно, эти два сооружения составляли единый комплекс внутри одной усадьбы или принадлежали родственникам. Чуть позднее между ними были возведены дополнительные стены и выстроено помещение № 2, представлявшее собой фактически огороженный дворик. К западу и к востоку от помещения № 2 возникает ещё два помещения в более поздний период. На примере сооружения № 9 мы можем утверждать, что эволюция городской застройки на Самосдельском городище проходила по среднеазиатскому образцу. Именно таким образом возникали тесно застроенные среднеазиатские городские кварталы - махалля. 

В слоях X – нач.XI в., содержатся остатки сильно разрушенных сооружений из турлука – камыша, обмазанного глиной. Об их архитектуре сказать что-либо сложно, так как они были сожжены и практически полностью уничтожены поздними ямами. В качестве строительного материала использовался и камень – ракушечник и известняк, также взятый из развалин более раннего периода. 

Самые ранние культурные слои городища (относящиеся к IX-X вв.) начали изучаться в ходе раскопок 2004-2005 годов. В ходе раскопок были выявлены два раннесредневековых юртообразных жилища – одно диаметром около трёх метров и второе, диаметром около шести метров. Это заглублённые на 30-50 см в землю круглые котлованы, по периметру которых были прослежены жердевые и столбовые ямки от каркаса турлучных стен. 

Раннесредневековые юртообразные жилища обнаруживаются на огромной территории от Волги до Нижнего Дуная и от Среднего Дона до Северного Кавказа. Их подробный обзор приведён в специальной монографии В.С. Флёрова¹¹. В данном исследовании описаны все известные юртообразные жилища, обнаруженные в Подонье, Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Крыму, в Среднем Поднепровье, в Северо-Западном Причерноморье, в Северо-Восточной Болгарии. Очень интересно отметить, что до сих пор было известно лишь одно юртообразное жилище в Поволжском регионе, а именно в Биляре¹². На Нижней Волге юртообразные жилища с территории Самосдельского городища являются уникальными. 

Данные сооружения могут быть соотнесены с аналогичными конструкциями в других регионах Восточной Европы. Налицо общие принципы планировки и конструктивные особенности, но наиболее близка им юртообразная постройка, обнаруженная археологом Д.И. Димитровым в Северо-восточной Болгарии, близ села Блысково¹³. Стенки котлована жилища в Блысково отвесные, пол горизонтальный. В северо-западном секторе жилища имеется слегка заглубленный очаг диаметром 70 см. Самой выразительной особенностью данного жилища, которая сближает его с жилищем с Самосдельского городища, являются лунки от кольев каркаса стен, проходящие вокруг котлована в один-два ряда. Куски глиняной обмазки, обнаруженные вокруг, позволяют реконструировать стены как турлучные¹⁴. 

Юртообразная постройка, обнаруженная на городище Биляр в 1984 г., также сопоставима по ряду особенностей с самосдельскими. С южной стороны котлован имел выступ длиной 1,40 м при ширине 1,20 м, который Ф.Ш. Хузин, опубликовавший постройку, трактует как вход¹⁵. 

В.С. Флёровым юртообразные жилища Восточной Европы трактуются как признак оседания на землю кочевников (в частности - болгар) в рамках культуры Хазарского каганата¹⁶ . 

Отдельный блок исследований Самосдельского городища составили комплексные почвенно-ландшафтные исследования, проводившиеся группой сотрудников и аспирантов Института географии РАН и факультета почвоведения МГУ. Некоторые результаты исследований получены уже в настоящее время. Так, например, период возникновения и функционирования поселения (до начала XIV в.) можно отнести ко времени наиболее низкого за последнее тысячелетие уровня стояния Каспия и существенной аридизации климата в регионе. Территория памятника, расположенная в настоящее время в средней дельте Волги, в период существования поселения функционировала в режиме поймы и находилась вне сферы действия катастрофических непериодических колебаний уровня Каспия. Ландшафтно-климатические условия района исследований в период существования поселения, как и в настоящее время, наиболее благоприятствовали рыболовецко-скотоводческому типу хозяйствования. Лимитирующим фактором для развития земледелия являлась влагообеспеченность. Развитие пахотного земледелия, как и в настоящее время, было возможно только при искусственном орошении. Природные ресурсы территории допускали также развитие мелкотоварного гончарного производства, строительных ремесел на местной сырьевой базе. В XIV в. произошло резкое и быстрое повышение уровня Каспийского моря. Район городища Самосделка оказался в прибрежной зоне дельты, особенно опасной в период катастрофических нагонов. Бедствия природного характера могли послужить причиной упадка и даже гибели поселения¹⁷. Запустение островной части городища в середине XIV в. подтверждается и археологическими данными. Еще одним важным результатом почвоведческих исследований явилась серия радиоуглеродных дат, по которым нижние слои культурного слоя можно отнести к IX-X вв. 

Город являлся центром транзитной торговли, что особенно наглядно показали его раскопки. Представительную группу находок составляют гончарные поливные и неполивные сосуды (Рис. 4, 5)

  1   2   3

 

 

 

 

1   2   3   4

 

Кучкин В. А.


Samar, Самара и поволжские города в XIII — XVI вв.


Средневековые исторические источники (памятники письменности и археологические материалы), свидетельствуя о городах VII - XII вв. в Волго-Камском бассейне на территории Волжской Булгарии и в нижнем течении Волги, не содержат или почти не содержат сообщений о поволжских городах на громадном пространстве волжского пути от впадения в Волгу ее левого притока Черемшана до разветвления рек Волги и Ахтубы. Положение начинает меняться в конце второй четверти XIII в., когда в Восточной Европе появились монголы. После разгрома в 1236-1242 гг. Волжской Булгарии, большинства древнерусских княжеств (Рязанского, Владимирского, Переяславль-Залесского, Юрьевского, Ростовского, Ярославского, Угличского, Муромского, Переяславль-Русского, Черниговского, Киевского, Владимиро-Волынского, Галичского; не завоеванными остались Смоленское, Витебское, Полоцкое, Туровское, Пинское княжества и Новгород со Псковом)¹, победы над немецко-польским рыцарским войском в сражении при Легнице 9 апреля 1241 г., поражения, нанесенного венграм у р. Шайо, походов на берега Адриатического моря в Хорватию и Далмацию тумены хана Батыя повернули на восток и летом 1242 г. достигли устья Волги. Сюда в свою ставку Батый вызвал русских князей² и по сути дела продиктовал им условия их существования под властью чингизидов. Два условия имели особое значение. Русские князья теперь могли править в своих княжествах, только получив соответствующий ярлык от ордынского хана на собственные отчины. А получив ярлык на управление землей своих предков, они должны были собирать и отвозить в Орду сначала через посаженных в их владениях монгольских даруг и баскаков, а затем самостоятельно «выход» (так для обозначения этого налога дословно переводилось на Руси арабское слово «харадж»), или «ордынскую дань», как называли ту же выплату другие русские источники, размер которой с течением времени менялся, но иногда оказывался непосильным, собираясь даже с младенцев. На месте своей стоянки в низовьях Волги Батый основал город Сарай (Дворец), который стал его столицей. Сюда и вынуждены были ездить подвластные Орде князья для получения ярлыков и уплаты ордынской дани.

Путь в Сарай, который иногда назывался Сараем-Бату по имени своего основателя, а позднее еще и Сараем-Берке по имени первого ордынского хана, принявшего ислам, пролегал из северо-восточных русских княжеств и прилегавших к ним земель или целиком по Волге до ее низовья, или по Дону до его кратчайшего сближения с Волгой в районе современного Волгограда, далее волоком до Волги, а после обычным путем Волгою вниз по течению до ордынской столицы. Эти регулярные вынужденные поездки подчиненных Орде правителей из Северо-Восточной Руси и соседних с нею княжеств и земель сделали судоходство по Волге более интенсивным и способствовали появлению на волжских берегах новых поселений, новых переправ в удобных для этого местах, новых укреплений и городов.

К сожалению, точные годы основания таких пунктов, продолжительность их существования, роста или упадка остаются неизвестными из-за крайней малочисленности источников и скудости содержащихся в них сведений. Поэтому приходится сначала исходить из общих данных, говорить о поволжских городах на протяжении всей золотоордынской эпохи, т. е. с 40-х гг. XIII в. и примерно до конца XV столетия, когда пала Большая Орда — преемница Золотой Орды и когда появились различные татарские ханства как на территориях, расположенных к западу от Волги, так и в восточных, заволжских землях, а исходя из общей картины — давать уже частные характеристики. 

Подробный очерк исторической географии Золотой Орды, ее основных районов и поселений от возникновения государства до его завоевания Тамерланом (Тимуром, Темир-Аксаком) в 1395 - 1396 гг. дал В. Л. Егоров, посвятивший большую часть своей жизни археологическому изучению золотоордынских городов. В Поволжском регионе исследователь насчитал более трех десятков городов, появившихся на правом и на левом берегах Волги в татаро-монгольское время ниже устья Камы. Это 1. Крестово городище на левом берегу Волги близ с. Крестово-Городище Ульяновской области; 2. Переволокское городище на правом берегу Волги «примерно в 20 км ниже населенного пункта Сингилей»; 3. Переволокское городище на правом берегу Волги напротив г. Самары у дер. Переволок; 4. городище Костычи на правом берегу Волги в нескольких километрах выше г. Сызрани; 5. город Укек (Увек поздних русских источников; в переводе с тюркского на русский — Башня) на правом берегу Волги в небольшой отдаленности от основанного русскими в 1590 г. г. Саратова; 6. Квасниковское городище на левом берегу Волги у с. Квасниковка напротив г. Саратова; 7. городище Узморье на левом берегу Волги немного ниже Квасниковского городища; 8. Канадейское городище на правом притоке Волги р. Сызрани у поселка Канадей; 9. Ахметовское городище на правом берегу Волги у с. Ахметовка близ г. Камышина; 10. Даниловское городище на правом берегу Волги выше г. Камышина; 11. Терновское городище на правом берегу Волги в 17 км от г. Камышина вверх по Волге; 12. Бережковское городище³ на левом берегу Волги при впадении в нее р. Еруслана, напротив Терновского городища; 13. городище Шишкин Бугор на правом берегу Волги у г. Камышина; 14. Пролейское городище на правом берегу Волги близ с. Горная Пролейка Волгоградской области; 15. Песковатское городище на правом берегу Волги близ с. Песковатки Волгоградской области; 16. город Бельджамен (Бездеж русских источников) на правом берегу Волги в 2-х км на север от стоящего на Волге г. Дубовка Волгоградской области; 17. Винновское городище на правом берегу Волги у дер. Винновки немного выше г. Волгограда; 18. Мечетное городище на территории современного г. Волгограда; 19. Ахтубинское городище на левом берегу Волги напротив Мечетного городища, у начала разделения Волги и Ахтубы; 20. Погромновское городище на левом берегу Волги несколько выше Ахтубинского городища; 21. Безродное городище на территории г. Волжский на левом берегу Ахтубы; 22. Заплавное городище на левом берегу Ахтубы ниже городища Безродного; 23. город Сарай ал-Джедид (Дворец Новый) на левом берегу Ахтубы у с. Царево Ленинского района Волгоградской области. Это основанная ханом Узбеком вторая столица Золотой Орды; 24. город Гюлистан на левом берегу Ахтубы ниже Сарая ал-Джедид; 25. город Сарай (Сарай-Бату, Сарай-Берке, Сарай ал-Махруса, т. е. Дворец Богохранимый — название, появившееся после принятия населением Орды мусульманства) на левом берегу Ахтубы у современного с. Селитренного Харабалинского района Астраханской области. Столица Золотой Орды, самый крупный ее город; 26. Енотаевское городище на правом берегу Волги между поселками Енотаевка и Сероглазовка Астраханской области, напротив Сарая; 27. городище Лапас на левом берегу Ахтубы у дер. Лапас Харабалинского района Астраханской области, в 40 км ниже Сарая; 28. Новорычанское городище на левом берегу Ахтубы близ пос. Новый Рычан Володарского района Астраханской области; 29. Красноярское городище близ пос. Красный Яр Астраханской области; 30. городище Тумак-Тюбе на левом берегу Волги Наримановского района Астраханской области, в 32 км ниже Астрахани; 31. Мошаикское городище на восточной окраине г. Астрахани; 32. Чертовское городище на левом берегу р. Бахтемир в дельте Волги (Икрянинский район Астраханской области); 33. Самосдельное городище у с. Самосдельного (Самосделка) Камызякского района Астраханской области; 34. город Суммеркент упоминается в «Путешествии в восточные страны» Вильгельма де Рубрука (1253 г.). Археологически неизвестен. Располагался ниже Сарая на одном из островов поймы Волги и Ахтубы; 35. город Хаджитархан находился на правом берегу Волги на месте городища Шареный Бугор выше современного г. Астрахань⁴. 

Из 35 золотоордынских поволжских городов и городищ, указанных В. Л. Егоровым, следует исключить Канадейское городище (№ 8), стоявшее в верхнем течении р. Сызрани (от г. Сызрани на Волге до пос. Канадея по прямой 64 км), как явно не приволжское поселение. Из остальных 34 поволжских городов и городищ только 7 упомянуты в письменных источниках, из которых местоположение пяти (Укек, Бельджамен-Бездеж, Сарай ал-Джедид, Сарай и Хаджитархан — №№ 5, 16, 23, 25, 35) точно устанавливается также и по сохранившимся археологическим памятникам, а двух (Гюлистан и Суммеркент — №№ 24, 34) — приблизительно, но в определенно очерчиваемых районах. Что касается других 27 золотоордынских городищ, то хотя их географическая привязка ясна, поздние застройки на их месте, уничтожение или затопление 6 из них (Песковатское городище, Мечетное городище, Ахтубинское городище, Погромновское городище, Безродное городище, Заплавное городище — №№ 15, 18, 19, 20, 21, 22), отсутствие на 15 городищах археологических раскопок (Крестово городище, Переволокское городище, другое Переволокское городище, городище Костычи, Квасниковское городище, городище Узморье, городище Шишкин Бугор, Пролейское городище, Винновское городище, Енотаевское городище, городище Лапас, Новорычанское городище, Красноярское городище, Чертовское городище, Самосдельное городище — №№ 1, 2, 3, 4, 6, 7, 13, 14, 17, 26, 27, 28, 29, 32, 33) лишает исследователей возможности охарактеризовать историческое развитие этих поселений, лишь позволяя оценивать их географическое местоположение.

Обращает на себя внимание, что первые семь городищ, названные в списке В. Л. Егорова, располагались как на правом (городища и город №№ 2, 3, 4, 5), так и на левом (городища №№ 1, 6, 7) берегах Волги, но больше на правом. При этом самое первое в приведенном списке городище Крестово отстояло примерно на 30 км вниз по Волге от современного г. Ульяновска (Симбирска). Следовательно, на довольно значительном расстоянии от впадения в Волгу Камы до указанного городища (по прямой расстояние между устьем Камы и с. Крестово-Городище составляет 120 км) золотоордынцы новых городов по Волге не ставили. Переволокское городище (№ 2), расположенное примерно в 20 км вниз по Волге от г. Сенгилея (у В. Л. Егорова — Сингилея), находилось от городища Крестово на расстоянии более 50 км (по прямой расстояние между с. Крестово-Городище и г. Сенгилеем составляет 32 км). Второе Переволокское городище (№ 3) стояло уже в конце самарской петли р. Волги, километрах в 80 от г. Сенгилея. Примерно в 50 км от второго Переволокского городища находится городище Костычи (№ 4). Город Укек (№ 5) отстоял от городища Костычи на более чем 250 км вниз по Волге (расстояние между г. Сызранью, недалеко от которой находятся Костычи, и г. Саратовым по прямой составляет 256 км). Городище Квасниковское (№ 6) и городище Узморье (№ 7) находились недалеко от Укека. Первое из них стояло несколько ниже Укека на левой стороне Волги (в 2 км по прямой от Саратова), второе — на той же левой стороне в 8 км ниже городища Квасниковского.

Ниже по Волге от Укека и расположенных близ него городищ археологические обследования фиксируют 5 золотоордынских поселений, расположенных поблизости и рядом с современным городом Камышином. Они начинаются севернее Камышина при впадении в Волгу ее левого притока р. Еруслана (Бережновское городище — № 12). Напротив устья Еруслана на правой стороне Волги находилось городище Терновское (№ 11), в 28 км по прямой к западу, с небольшим отклонением на юг, от Бережновского городища. От г. Саратова до устья Еруслана по прямой 140 км. Следовательно, на столь значительном пространстве от Укека до впадения Еруслана в Волгу золотоордынских городов не было. По Волге вниз после Еруслановского устья находились городища Даниловское (№ 10), а рядом с современным г. Камышиным — городища Ахметовское (№ 9) и Шишкин Бугор (№ 13). Максимальное расстояние между последними 3 городищами и городищем Терновским не должно было превышать 20 км.

Чтобы из городищ близ г. Камышина достичь ордынского г. Бельджамена (№ 16), надо было проплыть вниз по Волге не менее 120 км (расстояние от современного г. Камышина до г. Дубовка составляет 120 км по прямой). На этом пути были расположены городища Пролейское (№ 14) и Песковатское (№ 15). Пролейское находилось примерно в 17 км к северу от Укека, а Песковатское — в 1,5 км от того же золотоордынского города. Около Бельджамена, отстоявшего от современного Волгограда на 45 км вверх по Волге, располагались городища Винновское (№ 17) и Мечетное (№ 18). Первое стояло в 4,5 км выше Волгограда, второе — на территории современного Волгограда, на его северной окраине, на левом берегу р. Мечетки. К северо-востоку от Мечетного на левом берегу Волги золотоордынцами было сооружено укрепление, остатки которого теперь названы Погромновским городищем (№ 20), а несколько ниже последнего прямо против Мечетного — другое укрепление (его остатки — городище Ахтубинское (№ 19)). Таким образом на пространстве длиною в 45 км в этом районе разместилось 5 ордынских городищ.

Почти параллельно с ними на отделившейся от Волги Ахтубы у ее истока было расположено городище Безродное (№ 21). Ниже Безродного находилось Заплавное городище (№ 22), отстоявшее от Безродного примерно на 12 км. Еще через 25 км начинались строения блестящего Сарая ал-Джедид (Нового Дворца — № 23). Старый Сарай (№ 25) отстоял от Нового примерно на 220 км, однако между ними был еще один город — Гюлистан (№ 24), но как далеко располагался он от обоих Сараев, неизвестно. Енотаевское городище (№ 26), стоявшее на правом берегу р. Енотаевки недалеко от Сарая, можно сказать, напротив его, отделялось от золотоордынской столицы руслами трех рек: Енотаевки (правого рукава Волги), Волги и Ахтубы. В 38 км от Сарая ниже по Ахтубе на ее левом берегу лежало городище Лапас (№ 27). От него примерно в 60 км находилось Новорычанское городище (№ 28), а от последнего в 17-18 км на север — Красноярское городище (№ 29) и на 17 км к западу с небольшим отклонением на юг — Мошаикское городище. Городище Тумак-Тюбе (№ 30) находилось к юго-западу от Красноярского городища, в нескольких десятках километров от него. На восточной окраине современной Астрахани стояло уже упомянутое Мошаикское городище (№ 31), от которого до городища Тумак-Тюбе было 32 км. Несколько боvльшим было расстояние между Мошаикским и Чертовским (№ 32) городищами. В пределах 30-35 км к югу от Мошаикского городища было расположено Самосдельное городище (у с. Самосделка на левом берегу Волги — № 33), а в нескольких километрах от Мошаикского городища, но к северу от него — город Хаджитархан (№ 35)⁵. Город Суммеркент (№ 34), по словам Вильгельма де Рубрука, располагался там, где Этиль (Волга) разделялась на три больших и четыре малых рукава⁶. Это означает, что Суммеркент находился к югу от Мошаикского городища, в радиусе примерно 40 км от него.

Полученные данные, хотя и не отличаются абсолютной точностью, тем не менее ясно свидетельствуют о том, что плотность ордынских поволжских городов была наибольшей от Суммеркента в дельте Волги до Бельджамена, стоявшего на Волге много выше, при переходе с Волги на Дон. Расстояния между ордынскими городами на этом участке волжского пути редко превышали 100 км, обычно они составляли несколько десятков километров, но иногда сокращались всего до нескольких километров. Была и другая особенность золотоордынских городов, расположенных на нижней Волге. Они были самыми крупными в Золотой Орде. Площадь, например, столицы государства, Сарая, определяется исследователями в 36 кв. км⁷. В XIV в. это был самый большой город в Восточной Европе. Укрепления Сарая ал-Джедид охватывали площадь примерно в 2 кв. км, но неукрепленная территория города значительно превышала укрепленную. Плотность заселения левого берега Ахтубы в золотоордынское время была такова, что строения от истока реки и далее вниз по ее течению тянулись почти непрерывно на расстоянии 70 км⁸.

Обращает на себя внимание оппозиционность некоторых стоявших по Волге золотоордынских городов. На левом волжском берегу находилось Квасниковское городище, а против него на правом берегу г. Укек. У устья Еруслана, левого притока Волги, было расположено Бережновское городище, а на противоположном берегу Волги — Терновское городище. Ахтубинскому городищу на левой стороне Волги соответствует Мечетное городище на правой стороне реки. Городище Енотаевское на правом берегу рукава Волги Енотаевки находилось в оппозиции к столичному Сараю. Такое парное расположение перечисленных выше золотоордынских городов и городищ свидетельствует, скорее всего, о том, что в отмеченных местах существовали переправы через Волгу, которые контролировались как с правобережной, так и с левобережной сторон реки. При этом надо полагать, что такие контролирующие пункты появлялись не синхронно, а в разные времена. Трудно, например, представить, что поселение, позднее превратившееся в Енотаевское городище, было построено одновременно с главным городом государства Сараем. Как показывают исторические параллели, возведение столиц способствует появлению рядом с ними новых сельских и городских поселений. По времени такие поселения возникают позже столичного города. Для того, чтобы установить, какие переправы через Волгу существовали в средние века, как и когда они укреплялись, в какое примерно время появляются вообще золотоордынские укрепления и города на Волге, необходимо обращение к различного рода письменным источникам, сколь бы малую информацию они ни содержали. Такие источники оставлены представителями разных народов. Эти памятники следует рассматривать в хронологической последовательности, чтобы можно было уловить те изменения, которые происходили с течением времени с поволжскими поселениями и городами в средние века, их численностью, размерами и функциями. 

Наиболее ранние сведения о местах пребывания татаро-монголов в Восточной Европе оставил Иоанн де Плано де Карпини. Он происходил из итальянской Перуджии, был монахом Ордена францисканцев (миноритов) и папским легатом, отправленным папой Иннокентием IV в 1245 г. из французского Лиона в столицу Монгольской империи Каракорум для ведения дипломатических переговоров с главным монгольским ханом о дальнейших военно-политических планах татаро-монголов, оказавшихся в результате походов Батыя непосредственными соседями стран Центральной Европы и близкими соседями государств Европы Западной, населенных католиками. В Монголию посол главы католической церкви ехал через русские земли, по половецким степям, где он оказался весной 1246 г., пересекал крупнейшие реки Восточно-Европейской равнины: Днепр, Дон и Волгу. О Волге, которая в данном случае интересует нас прежде всего, Плано де Карпини писал, что «эта река очень велика», богата рыбой, и отмечал, что «у нее переходит с места на место Батый»⁹, т. е. приволжские земли стали ханскими кочевьями. Никаких городов по Волге папский легат не указал, не привел даже названия места, где ему и его спутникам пришлось пересекать Волгу. Видимо, в 1246 г. столица Золотой Орды еще не была построена (или достроена), а переправы через Волгу не налажены, ее переходили в разных местах по льду в зимнее время и с помощью подручных плавательных средств — в летнее.

Упоминавшийся выше Вильгельм де Рубрук (фламандец Виллем Рейсбрук), член того же монашеского Ордена францисканцев-миноритов, по просьбе французского короля Людовика IX Святого, надеявшегося в главном монгольском хане найти надежного союзника в борьбе со своим врагом — египетским султаном, в 1253-1255 гг. побывал у монголов и оставил описание своего путешествия. Он сообщил не только о городе Суммеркенте в устье Волги, но и о построенном Батыем Сарае, близ которого пребывал отец принявшего христианство ордынского темника Койяка, хранивший у себя необходимые для богослужения вещи Рубрука. Когда Рубрук попросил эти вещи вернуть, то Койяк ответил ему, что сразу не может этого сделать, потому что «оставил эти вещи у моего отца, пребывающего вблизи Сарая, это — новый город, построенный Батыем на Этилии»¹⁰. 

Кроме Суммеркента и Сарая Рубрук упомянул еще один поселок на берегу Волги, также построенный татарами. По словам французского посланника, в августе 1253 г. по дороге от Сартака, кочевавшего в 3-х днях пути к западу от Волги, к Батыю, кочевья которого располагались на волжском левобережье, «в том месте, где мы остановились на берегу Этилии, есть новый поселок, который татары устроили в перемежку из русских и саррацинов, перевозящих послов, как направляющихся ко двору Батыя, так и возвращающихся оттуда, потому что Батый находится на другом берегу в восточном направлении, и он не проходит через это место, где мы остановились, когда поднимается летом, а он уже начинал спускаться. Именно с января до августа он сам и все другие поднимаются к холодным странам, а в августе начинают возвращаться. Итак мы спустились на корабле от этого поселка до двора Батыя, и от этого места до городов Великой Булгарии к северу считается пять дней пути»¹¹. Пытаясь определить географическое положение и название загадочного поселка, исследователи указывают на Укек как на самое подходящее место для такого определения. Данное предположение было выдвинуто в 1885 г. немецким исследователем «Путешествия» Рубрука Ф. М. Шмидтом¹² и с тех пор разделяется многими учеными вплоть до новейшего исследователя истории Укека Л. Ф. Недашковского¹³. Оснований для подобной идентификации немного. По известным в XIX в. письменным источникам Укек оказывался самым ранним и самым близким к бывшей Волжской Булгарии золотоордынским городом на правом берегу Волги. Однако в 1994 г. крупнейший современный исследователь Золотой Орды Г. А. Федоров-Давыдов, оценивая попытку В. Л. Егорова отождествить поселок, описанный Рубруком, не с Укеком, а с Бельджаменом-Бездежем, стоявшим на волжском правобережье ниже Укека, отметил, что такое отождествление невозможно, поскольку Рубрук сообщает о 5 днях перехода от поселка до городов Волжской Булгарии, тогда как источники (Абу-л-Фида) говорят о 15 днях пути даже от более северного Укека до тех же городов¹⁴. Следует также отметить, что в сочинении Вильгельма Рубрука речь идет о 5 днях пути до булгарских городов не от поселка, из которого он и его спутники спустились по Волге до ставки Батыя на волжском левобережье, а от этой ханской ставки. Следовательно, путь из нового татарского поселка на север до бывшей Волжской Булгарии занимал по времени менее 5 дней. За такой срок прежних булгарских городов нельзя было достигнуть не только из Бездежа, но и из Укека. Как показано будет ниже, в 1334 г. марокканский путешественник Ибн-Батута, выехав из ставки хана Узбека, располагавшейся на левом берегу Волги выше Укека, доехал до города Булгара только через 10 дней. Очевидно, принимать построенный золотоордынцами новый поселок на правом берегу Волги, описанный Рубруком, за Укек, а тем более за Бельджамен-Бездеж нет никаких оснований. Поселок можно отождествлять или с Крестовым городищем, или с первым Переволокским городищем, значительно более близкими к русским и булгарским землям, из населения которых составлялся обслуживающий персонал поселка. Впрочем, как бы там ни было, ясно, что уже в первые годы существования Батыевой Орды татары занимались организацией переправ через Волгу, причем созданные ими при переправах поселения преследовали административно-служебные, а не производственно-торговые цели как обычные города.

Такими достаточно скупыми данными исчерпываются сведения о поволжских золотоордынских городах к началу 50-х гг. XIII в. в западноевропейских источниках.

Более поздние европейские описания Золотой Орды и других азиатских государств, вплоть до Индии и Китая, несколько пополняют приведенные свидетельства. В частности, написанная в 90-ые гг. XIII в. венецианским купцом и путешественником Марко Поло «Книга, именуемая о разнообразии мира», содержала несколько новых сведений о поволжских золотоордынских городах. Сам Марко Поло в Золотой Орде не был, но он поместил в своей «Книге» рассказ о пребывании в этой стране своего отца, Николо Поло, и своего дяди, Маттео Поло. Очевидно, рассказ о жизни в Золотой Орде Марко Поло услышал в своей семье и запомнил его надолго. Согласно Марко Поло, братья Николо и Маттео Поло, приехавшие из Венеции с товарами в Константинополь, бывший в 1204 — 1261 гг. столицей Латинской империи, решили отправиться далее на восток «за наживой да за прибылью». Пополнив в Константинополе свои товары приобретенными драгоценностями, старшие Поло отплыли «в Солдадию» (крымский Судак). Морское плавание закончилось без приключений, братья достигли Крыма, но из Судака решили двинуться дальше «к Барака-хану, что татарами владел и жил в Болгаре да в Сарае». И это путешествие было успешным. Барак (это золотоордынский хан Берке) принял венецианцев, те подарили ему константинопольские драгоценности, которые хану очень понравились. В ответ «приказал Барка вдвое заплатить за драгоценности; давал он им и другие большие и богатые подарки». Николо и Маттео Поло целый год прожили во владениях Берке. Но тут между ним и правителем Ирана Хулагу (в «Книге Марко Поло» — Алау) началась война, в которой Берке потерпел поражение. Венецианцы хотели вернуться домой, однако пути назад оказались небезопасными. Там путников подстерегали обнищавшие от войны татары, которые захватывали их в плен и продавали в рабство. Свободными оставались лишь пути на восток. И братья решили двинуться туда. «Собрались, — продолжает далее Марко Поло, — да и вышли из Болгара. Пошли они к городу, что был на границе западного царя и назывался Укака. Выйдя отсюда, переправились через реку Тигри и семнадцать дней шли пустынею. Не было тут ни городов, ни крепостей, одни татары со своими шатрами да стадами. Перейдя через пустыню, пришли они в Бухару»¹⁵. Эти воспоминания семейства Поло в достаточной степени любопытны. Они относятся ко времени, когда в Золотой Орде правил брат Батыя Берке — 1258-1266 гг.¹⁶ Время можно уточнить. Трения между Берке и Хулагу начались, видимо, в 1261 г.¹⁷. Вскоре они переросли в военные действия. Осенью 1262 г. Хулагу разгромил войско хана Берке у Шемахи и захватил золотоордынские земли по р. Тереку¹⁸. Если Николо и Маттео Поло до сражения у Шемахи жили уже год в Золотой Орде, то их прибытие к Берке относится к 1261 г.¹⁹. Следовательно, венецианские купцы вспоминали обстановку, которая сложилась в Золотой Орде в самом начале 60-х гг. XIII в. 

Согласно этим воспоминаниям, в указанное время Берке пребывал или в Сарае, или в Булгаре²⁰, городе, располагавшимся на левом берегу Волги несколько ниже устья Камы, т. е. кочевал по левому берегу Волги. Это соответствует свидетельствам Плано де Карпини, который отметил, что кочевья по Волге принадлежат правителю Орды, и свидетельствам Рубрука о кочевке Батыя по волжскому левобережью. Кроме двух крайних ордынских городов: северного Булгара и южного Сарая, других городов на левом берегу Волги братья Поло не зафиксировали. Сами они длительное время прожили в Булгаре, опасаясь жить на юге, видимо, из-за нападений Хулагу или же стремясь обогатиться в этом центре меховой торговли Золотой Орды²¹. Покинув Булгар, два венецианца направились на юг по правому берегу Волги, вероятно, проверяя, насколько безопасны пути на запад. Так они дошли до Укака. Это первое упоминание Укека в письменных источниках. Очевидно, город Башня появился в ранние годы существования Золотой Орды. В «Книге Марко Поло» он назван городом «на границе западного царя». Однако государственная граница Золотой Орды здесь не проходила. Речь, скорее всего, идет о границе собственно ханских кочевий. Упоминание о границе позволяет говорить об особом значении Укека среди других поволжских золотоордынских городов. Видимо, здесь при хане Берке была поставлена сторожевая башня, от которой Укек и получил свое название, или сооружена целая крепость, которая контролировала подходы к Волге. Поскольку именно из Укека братья Николо и Маттео Поло отправились в Бухару, делается очевидным, что уже к началу 60-ых гг. XIII в. близ Укека была налажена переправа через Волгу и надо согласиться с теми исследователями, которые под рекой Тигри «Книги Марко Поло» понимают Волгу. Устроить переправу в данном месте было несложно потому, что и по сей день у Саратова несмотря на строительство огромных водохранилищ сохранилась целая россыпь волжских речных островов. Переправившись через Волгу, венецианские купцы двинулись на юг и на восток к Бухаре. Если их свидетельство о пребывании хана Берке в Булгаре и Сарае лишь косвенно может говорить об отсутствии в его правление золотоордынских городов на волжском левобережье, то описание пути от Волги на широте Укека к Бухаре прямо указывает на это. 17 дней отец и дядя Марко Поло двигались по пустыне, где не было «ни городов, ни крепостей, одни татары со своими шатрами да стадами». Пустыня, конечно, была относительной, там были татары, шатры и стада, но городов и крепостей в ней, судя по ряду и более поздних свидетельств, не было безусловно. Точность припоминаний двух авантюрных венецианцев может быть заподозрена указанием на 17 дней, за которые они доехали от Укека до Бухары. При нормальной езде с остановками днем и ночлегами такое было невозможно, времени нужно было больше. Но при круглосуточном движении с небольшими дневным и ночным перерывами, как это практиковалось у татаро-монголов и как описал это Ибн-Батута²², такое было достижимо. В целом, правдивость семейного рассказа Поло о золотоордынских городах начала 60-х гг. XIII в. едва ли может быть подвергнута сомнению.

Около 1320 г. в Твери в Отроче монастыре Успения богородицы его настоятелем Александром было написано агиографическое произведение — Житие тверского великого князя Михаила Ярославича. Этот князь в конце июля-начале августа 1318 г. был вызван в Орду тогдашним ее правителем ханом Узбеком, а затем казнен там. Игумен Александр был духовным отцом Михаила Ярославича, сопровождал своего князя в поездке к хану Узбеку, был очевидцем его пребывания в Орде, суда над ним ордынских властей и оценки ими политики Михаила по отношению к татаро-монголам, его осуждения и смерти. Со слов очевидцев описан Александром путь, по которому доставили тело заколотого тверского князя из Орды в русские земли. По сути дела Житие Михаила Ярославича Тверского представляет собой насыщенную многообразными историческими деталями Повесть о пребывании и убиении в Орде 22 ноября 1318 г. одного из самых могущественных князей Северо-Восточной Руси, противившегося власти ордынского хана. Повесть сохранилась в 13 редакциях, тексты которых представлены в различных русских летописных сводах XV-XVI вв. и в древнерусских сборниках XVI-XVII вв. Древнейшей из них является т. н. Пространная редакция, удержавшая в своем тексте больше исторических фактов и оценок, чем последующие переделки памятника²³. 

В Пространной редакции Повести о Михаиле Тверском так описывается почти 500-километровый путь москвичей, сопровождавших гроб с телом их противника Михаила, из Маджар (современный Буденновск) на север к Волге: «И оттолё его повезоша к Бездежу. И яко приближившимся им ко граду, и мнози видёвши из града около санеи святого множество народа съ свёщами, инии же на конех съ фонари на въздусёх ездяще. И тако привезъше въ град, не поставиша его въ церк[ви], но во дворёх стрежахутъ его. Единъ от стрегущих възлежа верху санеи, сущих с телесем святого, и тако невидимо нёкотараа сила сверже его далече с санеи святого. Он же с великою боязнью едва въста, [еле] живу ему сущу, при[шед], повёда сущему ту ерёиови вся бывшая ему. От него же мы слышахом и написахом. И оттолё повезоша его в Русь. Везуще его по градом по русскым и довезоша его Москвы, положиша и въ церкви святого Спаса в монастыри»²⁴. Из этого описания следует, что отправным пунктом пути на Русь из Золотой Орды являлся г. Бельджамен, название которого на медных монетах (пулах), чеканившихся в начале 50-х гг. XIV в. в этом городе, передавалось как Базджин²⁵. Видимо, из последнего названия и возникло русское наименование — Бездеж. В городе к концу 1318 - началу 1319 г. уже жили русские поселенцы, с которыми общались люди, привезшие останки тверского князя, была церковь и церковный причт. Очевидно, Бельджамен-Бездеж не был новостройкой хана Узбека, который, вообще говоря, прославился основанием целого ряда городов на обширной территории Орды, а был построен до правления Узбека, еще в XIII в. Из Бельджамена уходили на Русь и зимой (так везли гроб с телом Михаила Тверского), и летом (так в окружении московского князя Юрия Даниловича и сына Михаила Ярославича Константина, будущего клинского князя, возвращался в Тверь игумен Александр²⁶). Зимний путь из ордынских в русские земли мог идти по берегам Волги или по льду замерзшей реки, летний — уже не по льду, а по воде. По-видимому разница в способах передвижения и соответственно в маршрутах не позволила игумену Александру описать подробнее путь, по которому везли в Русь прах тверского князя. Большую по расстоянию и продолжительную по времени дорогу он очертил очень скупо: «И оттолё повезоша его в Русь. Везуще его по градом по русскым и довезоша его Москвы». И все же стоит обратить внимание на то, что никаких золотоордынских городов выше по Волге от Бельджамена-Бездежа Александр не упомянул.

Через год после того, как игумен Александр закончил свое агиографическое описание жизни и смерти Михаила Ярославича Тверского, в далекой от Твери сирийской Хаме появилось сочинение Абу-л-Фиды (1273—1331 гг.) «Упорядочение стран». Абу-л-Фида был эмиром Хамы и помимо правительственной, дипломатической и военной деятельности занимался историей, географией, богословием и литературой. «Упорядочение стран» — географическое сочинение сирийского эмира, законченное им в 1321 г., но дополнявшееся Абу-л-Фидой до самой своей смерти. Раздел о северных землях «Упорядочения стран» включает описание Восточной Европы, которое, в свою очередь, содержит описание Поволжья. Небольшие отрывки из последнего описания переводились на русский язык еще в XIX в.²⁷, но только в 2009 г. И. Г. Коновалова впервые опубликовала полный перевод на русский язык той части географического труда Абу-л-Фиды, что был посвящен Восточной Европе, Поволжью в том числе. Приводим это описание по работе И. Г. Коноваловой, упрощая русскую транскрипцию арабских звуков, опуская надстрочные и подстрочные знаки, которыми И. Г. Коновалова обозначала соответствия между буквами русского и арабского алфавитов, но сохраняя пояснения исследовательницы: писания Поволжья в том числеожит описание Поволжьяимался историей, географией, богословием«Река ал-Атил относится к числу величайших и известнейших рек той страны («страны тюрок». —

[Кынык]

Рисунок 1.                   Рисунок 2. Топор.     Рисунок 3.                    Рисунок 4.Ременная бляха.      Рисунок 5. Лировидные пряжки.  Рисунок 6. Кольцо

Рыболовный крючок.                                   Бронзовый замочек.

 

 

                                                                                                                  

 

Рисунок 7.                                    Рисунок 8.                           Рисунок 9. Амулет?              Рисунок 10.                       Рисунок 11. Наконечники стрел.

Однобусинное височное кольцо.   Трехбусинное височное кольцо.                                     Всадник из Булгара.

 

                                                                                                                                 

 

Рисунок 12.                                  Рисунок 13. Крестики, первый тип.                                   Рисунок 14. Крестики детские, второй тип.

Иконка св. Николая.

 

                                                                                                                          

 

Рисунок 15.                                         Рисунок 16. Клад, аверсы.       Рисунок 17. Клад, реверсы.          Рисунок 18. Карта Самарской Луки.

Три находки одиночных монет.

 

                                                                                                                        

 

 

ОТКРЫТО НОВОЕ ГОРОДИЩЕ ЭПОХИ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ НА САМАРСКОЙ ЛУКЕ

Серж Франовский, Тольятти; Евгений Арсюхин, Москва

Летом 2002 года один из авторов этой статьи (Франовский) выявил в районе Самарской луки неизвестное городище золотоордынского времени. Оно тянется вдоль реки примерно на два километра и фиксируется по обильному подъемному материалу, в основном керамическому (также много монетных и вещевых находок из металла). То, что это совершенно новый памятник, подтвердили самарские археологи, которые намерены весной 2003 года исследовать его подробнее. Анализу подъемного материала (он передан археологам) и посвящена эта публикация. План городища будет снят и опубликован позже. Мы настаиваем, что это - именно городище, а не селище, поскольку селища этого времени и этого региона не дают столь выразительного вещевого и нумизматического набора. Мы не сообщаем точных координат нового памятника, дабы не привлекать внимания "черных археологов" хотя бы до исследования городища профессионалами.

Орудия труда

Рыболовный крючок (рисунок 1) принадлежит к типу широко распространенных изделий - такие встречаются и в Херсоне, в русских памятниках, и на городищах Поволжья. Датируются такие крючки от домонгольского времени (12-13 вв) до 14 в. Интересно, что в середине 14 в происходит смена типа крючков - простые изделия уступают место крючкам типа "якорь" [Город Булгар..., с. 19].

Топор (рисунок 2) относится к самому распространенному типу узколезвийных клиновидых топоров [Город Булгар.., с. 12, рис. 2/2]. Датируются широко: с 9 по 12 в, но встречаются и в 13-14 вв. Относится к типу универсальных топоров: они использовались по большей части в быту, при работах по дереву, и лишь в самом крайнем случае - как оружие. Чисто боевые топоры выглядят иначе.

Бытовые предметы

Бронзовый замочек в виде бычка (рисунок 3). Аналогии хорошо известны в золотоордынском Булгаре [Город Булгар.., с. 251, рис. 78/2-3]. Относится к типу высокостандартизированных изделий золотоордынских мастерских, так, что на разных памятниках, в том числе на территории Руси, находят совершенно одинаковые вещи. После долгой дискуссии о точной их датировке исследователи признали, что замочки с циркульным орнаментом датируются точно 14 в, тогда как без оного - 13-м и чуть более ранним [Золотоордынский город Укек.., с. 89].

Детали поясного набора

Бляха ременная (рисунок 4) относится к типу ажурных в виде прорезного ромба с пальметтой и крючковидными выступами на концах [тип В-XVI-3, Город Болгар.., с. 211]. Аналогии таким бляхам имеются в материалах Водянского городища и Булгара и датируются золотоордынским временем [14 в, Город Болгар.., с. 221].

Две пряжки (рисунок 5) относятся к типу лировидных [Город Болгар.., рис. 66/4, тип В-Iб-3] и не имеют точной датировки. Находки таких пряжек в золотоордынском Булгаре (14 в) позволяют отнести их бытование к этому периоду, хотя они встречаются и в несколько более ранних памятниках.

Украшения

Простое кольцо бронзовое (рисунок 6) не раз встречалось мне в слоях золотоордынского Булгара (14 в), точной датировки эта вещь не имеет.

Височные кольца серебряные. Два экземпляра: с одной бусиной (рисунок 7) и с тремя (рисунок 8, сохранилось две бусины). Датируются такие изделия суммарно 12-14 вв, хотя для наших экземпляров, особенно для трехбусинного кольца с его качественным узором более приемлема поздняя, золотоордынская датировка [Город Булгар.., с. 168, рис. 60/6-10].

Амулет (?) - на сегодня самое загадочное изделие, найденное на городище (рисунок 9). Тщательный поиск аналогий не принес внятных результатов. Нам даже непонятно, есть ли это бытовое изделие, стилизованное под антропоморфную фигуру, за что вроде бы говорит некоторый технологизм исполнения, или просто амулет. Бытового изделия такого типа мы, прочесав обширную литературу, не нашли. Что касается амулетов, в золотоордынских и более ранних, вплоть до 8-9 вв слоях известны антропоморфные амулеты, хотя все они мало напоминают наш. Таков, например, знаменитый всадник из Булгара, который один из авторов (Арсюхин) сфотографировал недавно в булгарском музее (рисунок 10). Это, конечно, далеко не полная аналогия. Обычно такие амулеты связывают с финно-угорским субстратом в золотоордынских городах.

Наконечники стрел

В коллекции с городища - 4 наконечника стрел (рисунок 11). Казалось бы, что датировка стрел должна быть разработана хорошо. Однако, существуют как минимум две шкалы: русская, опирающаяся на раскопки в русских и буферных с Ордой городах, и ордынская, строящая свои выводы на памятниках Поволжья. Хотя зачастую наконечники одни и тут, и там, датировка разная, что есть следствие несовпадения стратиграфических шкал, не более того. Нам представляется, что русская шкала отражает материал с нашего городища корректнее.

На рисунке слева направо, первый наконечник вообще не имеет аналогов в поволжских классических памятниках, он чисто русский. Это - плоский черешковый наконечник, использовавшийся в основном для охоты, но иногда и при военных столкновениях. Датировка этого типа достаточно узкая - 2-я половина 13в - 14 в [Куликово поле.., с. 126, рис 1/3]. Два других имеют аналоги как в русских древностях, так и в поволжских. Это бронебойные стрелы с массивной головкой для поражения пластинчатого доспеха. По русской шкале - около 1300-1375 гг [Куликово поле.., с. 127, рис. 1/50], по ордынской - конец 12-13 вв [Город Болгар.., рис. 33/22, таблица - номер 24]. Русская датировка кажется нам более оправданной, поскольку базируется на более представительном материале. Наконец, последний наконечник - тот же тип, несколько иной дизайн, по русским аналогиям [Куликово поле.., с. 126, 44] - первая половина 14 в, по ордынским [Город Болгар.., рис. 33/23, в таблице - номер 13] - 13-й век. И здесь русская датировка нам кажется лучше.

Предметы православного культа

На городище найдена иконка и несколько крестиков. Иконка св. Николая (рисунок 12) принадлежит к типу распространенных в русских кварталах золотоордынских городов икон [Полубояринова.., с. 98], на которых в аналогичном дизайне изображался либо Спас, либо Николай, причем отливались оба святых в одной матрице, так, что Спас от Николая отличается незначительными деталями, которые вносились, очевидно, вручную при окончательной доводке литейной формы. Иконы такие датируются широко 14 в.

Крестики принадлежат к двум типам. Первый тип (рисунок 13) - наиболее частая находка в русских кварталах поволжских городов [Полубояринова.., с. 81-82, рис. 17/4; Гнутова, Зотова.., с. 22, 1б]. Специалисты по Орде датируют такие кресты 12-13 вв, фундаментальный каталог русского литья - 11-13 вв. Второй тип крестиков (рисунок 14) отличается по большому счету только размерами от первого. Это - детские кресты, многочисленные аналогии которым встречались нам вместе с вещами 14 в, хотя в публикациях на датировку этого типа крестов обращали мало внимания, очевидно, считая разновидностью первого типа.

Эти находки, как и обнаружение чисто русского наконечника стрелы, причем преимущественно охотничьего, говорит за существование обширного русского квартала на городище.

Нумизматические находки

В подъемном материале городища часты находки монет. Просмотр "коллекций", имеющихся у местных жителей, позволил установить, что большинство монет располагаются в промежутке от 730 до 761 г. Самая ранняя монета, которая выбивается из этого периода - дирхем Токты (690-713 гг), Укек. Самая поздняя - пул Гюлистана 766 года. Наиболее редкая - дирхем Узбека, чеканенный в Мохше. Меди, как обычно, во много раз больше, чем серебра, но сохранность медных монет плохая, а серебряных, напротив, очень хорошая. Львиную долю меди составляют монеты Хызра 762 года, далее по числу идут стандартные монеты Сарай ал Джедид 750-х гг (с цветком) и более ранние сарайские, с надписью "высочайшее повеление" (лев и солнце). Теперь о серебре. Приводим три типичные находки одиночных дирхемов (рисунок 15). Сверху вниз: Узбек, Сарай, 717 г; Навруз, Гюлистан, 761 г; Узбек, Сарай, 740 г.

Обращает на себя внимание маленький кладик дирхемов. Монеты были рассыпаны на площади диаметром около метра, на холме неподалеку от основного массива городища. 15 дирхемов - это содержимое типичного повседневного кошелька (средний заработок ремесленника - дирхем в день). Очевидно, мы имеем дело с рассыпавшимся кошельком, который человек потерял, убегая в панике от какой-то опасности. Если так, то анализ клада позволит установить хотя бы примерно дату этого события. На рисунках 16,17 приведены лицевые и оборотные стороны монет. Извиняемся, что монеты развернуты как попало: так уж нам их сосканировать удалось. Состав клада:

Узбек, Сарай, 740 г - 2 экз; Джанибек, Сарай ал Джедид, 742 г; Джанибек, Сарай ал Джедид, 744 г; Джанибек, Сарай ал Джедид, 747 г; Джанибек, Сарай ал-Джедид, 748 г - 2 экз; Джанибек, Сарай ал Джедид, 751 г; Джанибек, Гюлистан, 752 г; Джанибек, Гюлистан, 754 г; Бердибек, Гюлистан, 759 г - 2 экз; Хызр, Гюлистан, 761 г; Мюрид, Гюлистан, 764 г - 2 экз;

Монеты даны в хронологической последовательности, которая не совпадает с последовательностью расположения их на рисунке. Обращает на себя внимание обилие монет Гюлистана: где бы ни находился этот город, он был наверняка неподалеку от Самарской Луки. Бросается в глаза, что и в этом кладе, как и вообще в находках на этом городище, нет монет старше самого начала 740-х гг. Последняя монета - 764 год.

Археологическое окружение городища и его историческая судьба

Самарская Лука достаточно плотно насыщена памятниками золотоордынского и более раннего, булгарского времени. Приводим фрагмент карты (рисунок 18) из работы [Хузин]. Цифрами обозначены: 146 - Жигулевское городище, военная крепость; 147 - Александровское городище, военная крепость, очень крупная; 148 - Муромский городок (разрушен при монгольском нашествии); 149 - Междуреченское городище, крупное торгово-ремесленное поселение; 150 - Переволокское городище, заселено с 1 тысячелетия н.э., булгарами - с 11 в. К сожалению, уровень разработки археологии этого региона не таков, чтобы мы могли сказать об этих памятниках что-то более конкретное применительно к золотоордынскому времени.

Наше городище появляется, судя по вещевому материалу, не ранее 720-х гг. С другой стороны, поскольку нет вещей конца 14 в, мы полагаем, что городище погибло резко в момент, близкий к дате самой поздней монеты из кладика, то есть около 764 г. Этой датировке не противоречит и вещевой материал.

Середина 60-х гг 8 века по хиджре - это пик "великой замятни" в Орде [Греков, Якубовский.., с. 208 сл.]. В 764 году начинает бить монеты хан Абдаллах, подставной правитель от имени Мамая, который не смог надолго захватить ни один город, так что почти все его монеты чеканены в походной ставке, то есть в Орде. Его соперник Кильдибек сидел в Азаке в 762-63 гг, в 763 году он захватывает Сарай ал Джедид (столицу). В то же время Мюрид правил в Гюлистане (763-764 гг). Хайр-Пулад хан захватывает столицу в 764 г, но Абдаллах в том же году столицу отнимает. В тот же момент Булат-Темир захватывает Булгар, и отныне этот кусок улуса становится самостоятельным, там сидит отдельная ханская династия. Возможно, разрушение нашего городища связано с каким-то эпизодом либо междуусобной борьбы в целом, либо борьбы за отпавший Булгар. Самарская Лука находилась как раз на границе спорных владений.

Надеемся, что наши выводы будут уточнены в ходе раскопок уже в 2003 году.

Литература

1. Город Булгар... - Город Булгар. Ремесло металлургов, кузнецов и литейщиков. Сб., Казань, 1996.

2. Город Укек... - Л. Недашковский, Золотоордынский город Укек и его округа, Москва, 2000.

3. Хузин... - Ф. Хузин, Булгарский город в 10-начале 13 в, Казань, 2001.

4. Куликово поле... - Куликово поле, вопросы историко-культурного наследия, Сб., Тула, 2000.

5. Греков, Якубовский... - Б. Греков, А. Якубовский, Золотая Орда и ее падение, Москва, 1998.

6. Гнутова, Зотова... - С. Гнутова, Е. Зотова, Кресты, иконы, складни, Москва, 2000.

7. Полубояринова... - М. Полубояринова. Русские люди в Золотой Орде, Москва, 1978.

[Кынык]

  

Золотоордынский город Укек

 

 

 

 

История Золотой Орды с давних пор привлекала внимание исследователей: широкомасштабное изучение ее проблем началось еще в первой половине XIX в. Интерес к золотоордынской тематике, активно проявляющийся и в наши дни, вполне объясним: ведь без знания истории Улуса Джучи трудно разобраться в процессах, происходивших в русских княжествах в  XIII-XIV вв. и приведших, в дальнейшем, к сложению единого Российского государства; этногенез многих народов Поволжья, Приуралья, Северного Причерноморья, Кавказа, Казахстана, Средней Азии и Западной Сибири также неотделим от фактов золотоордынской истории.

Одним из ключевых вопросов, стоящих перед исследователями, джудчиского государства, является проблема параллельного существования и взаимодействия кочевого и оседлого укладов жизни. Наибольшее срастание, симбиоз этих двух укладов наблюдается в Поволжье, где, очевидно, были более благоприятные условия для сосуществования кочевой степи и городов с их аграрной периферией. Следовательно, именно в Поволжье существовал наиболее развившийся, классический вариант золотоордынской культуры, чему, очевидно, не в малой степени способствовали сезонные перекочевки джудчиских ханов, именно вдоль берегов Волги.
Книга Недашковского Л. Ф. посвящена подробному исследованию одного, среднего по размерам, поволжского золотоордынского города – Укека и его округов. 

I. УВЕКСКОЕ ГОРОДИЩЕ, ПЕРЕОДИЗАЦИЯ

Увекское городище, отождествляемое с золотоордынским городом Укеком, располагается на южной окраине современного Саратова. Памятник имел укрепления в виде вала и рва, протянувшихся от горы Каланча к берегу Волги; в XVIII в. длина сохранившихся укреплений достигала 400 саженей. На Увекском городище, еще в начале нынешнего века, отчетливо выявились следы каменных построек золотоордынской эпохи. 
Памятник занимает площадь более 205 га (причем он веками размывался Волгой); это позволяет оценивать численность населения города в 9-10 тыс. человек.
Существует три основных варианта перевода названия «Укек»: «вал», или «плотина» - с монгольского языка, «башня» и «город, крепость» - с древнетюркского. В округе Укека имеется также немало тюрко-монгольских топонимов, которые появились, вероятнее всего, в золотоордынское время: Алтынная гора, Ахмат, Идолга, Караман, Карамыш, Колышлей, Кумысная поляна, Курдюм, Саратов, Тарлык, Тарханка, Терешка, Увеша, Чардым.
Город занимал центральное положение на волжском пути – важнейшей артерии  джудчиского государства; таким образом, Укек, вероятно, был связующим звеном между городами Волжской Булгарии и Нижнего Поволжья, а это в значительной мере способствовало его расцвету. 
В истории изучения Увекского городища мы выделяем четыре основных этапа.
Первый этап хронологически относится ко 2-ой XVI – 1-й трети XVII в. 
В 1579 и 1581 гг. Один из купцов, Христофор Бэрроу, торговавших на побережье Каспийского моря, оставил очень интересные сведения об Увекском городище. Бэрроу рассказывает об остатках города с каменным замком и описывает надгробия, «изображение коня с сидящим на нем всадником, с луком в руке и со стрелами… »  
На «городище Увешенское», или «Увешино», близ Саратова, указывает широко известная «Книга Большому Чертежу», составленная в 1627 г. 
Второй этап изучения городища, начавшийся спустя более ста лет после окончания первого, относится ко времени с 60-х годов XVIII по 80-е годы XIX включительно. Этот период характеризуется началом научного обследования памятника.
Третий этап исследований на городище Увек охватывает 90-е годы XIX в. – 1-ю четверть XX в. В это время велись основные археологические работы на развалинах Укека. 
Четвертый этап хронологически относится к периоду с середины 1920-х годов до наших дней. Он характеризуется попытками теоретического осмысления уже имевшихся материалов. Исследователей в этот период интересовали лишь определенные категории материала или отдельные предметы; комплексного изучения культуры золотоордынского Укека, как и его раскопок, не производилось.

II. ПИСЬМЕННЫЕ И НУМИЗМАТИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

Недашковский в своей книге кратко охарактеризовал все письменные сведения XVIII-XVI вв. по истории Укека в хронологической последовательности. 
В письменных источниках домонгольского периода, а также в арабских и персидских хрониках времен монгольских завоеваний никаких указаний на город Укек нет. Это скорее всего говорит о его возникновении уже после завоевания монголами Поволжья. 
Не сообщает об Укеке и знаменитый Плано Карпини в своей «Истории монголов », в которой, впрочем, не названо вообще ни одного поволжского города. 
Но уже через несколько лет после Плано Карпини, в 1253 г., Гильом Рубрук обнаружил в Золотой Орде оседлые пункты, основанные самими монголами. Два таких «поселка» для контроля над переправой послов и купцов было на Дону, а один – на Правобережье Волги.
По запискам Рубрука можно довольно точно определить местонахождение поволжского «поселка». Рубрук сообщает, что от него «до городов великой Булгарии к северу считается пять дней пути». 
По этим и другим данным нетрудно заключить, что «новый поселок» Рубрука располагался на Волге в 10 днях пути к северу от Сарая, т.е. на двух третях пути от Сарая до городов Волжской Булгарии. Учитывая, что во времена Рубрука Сарай находился у современного села Селитренное Астраханской области, а булгарские города домонгольского времени доходили на юге до Самарской Луки, можно почти с полной уверенностью связывать «поселок» Рубрука с Укеком, как единственным крупным раннезолотоордынским городом, занимавшим указанное положение на Правобережье Волги. 
Впервые отождествление «поселка» Рубрука с молодым городом Укеком фактически было сделано еще в XIX в. немецким ученым Ф.М. Шмидто. Это мнение разделяли А.И. Малеин и Н.П. Шастина.
Предположение, что Рубрук в 1253 г. застал на Волге тогда еще строившийся город Укек, подтверждается и «Книгой» Марко Поло – бесспорным свидетельством возникновения Укека не позднее 50-х годов в XIII в. Рассказывая о путешествии своего отца и дяди, Марко Поло упомянул, что, выйдя из Булгара, старшие Поло направились к городу «Укака» т.е. Укеку. Это произошло в 1262 г. Других письменных источников XIII в. об Укеке нет. Но в XIV в. имеется сразу несколько указаний на этот золотоордынский город. 
Так, в западноевропейских документах, датированных 1320, 1340, 1373 гг., сообщается, что в Укеке существовала одна из опорных баз францисканцев-миноритов.
Арабский географ Абу-л-Фида сообщает в своей книге «Таквим ал-булдан», что Укек находится на западном берегу Волги, между Сараем и Булгаром, на расстоянии около 15 дней пути от каждого, в начале сочинения при описании Волги говорится, что она последовательно протекает через города Булгар, Укек, Бельджамен и Сарай. Абу-л-Фида сообщает, что власть золотоордынских ханов простирается до Укека, и не далее. Данные Абу-л-Фиды об Укеке позволили уже первым исследователям уверенно отождествлять его с Увекским городищем.
В письменных источниках второй половины XIV в. Укек не упоминается, что видимо, связано с общим упадком Золотой Орды в этот период. Но все же на карте венецианцев Франциска и Доминика Пицигани, составленной в 1367 г. обозначен город lochani, который по названию и расположению соответствует золотоордынскому Укеку. Этот же город, как lochani, хотя и на левобережье Волги, обозначен на карте космографа Фра-Мауро 1459 г., которая безусловно отражает поволжские города XIV в.
Следующие исторические известия об Укеке содержатся уже в персидских сочинениях первой четверти XV в.: «Книге побед» историографа Тамерлана. В этих сочинениях по истории Тимура рассказывается и о его походах против золотоордынского хана Токтамыша, историограф писал, что Тимур «вслед за врагами дошел до области Укек…Разграбив всю ту область, (войска) взяли много добычи».
Укек упоминается в числе крупнейших золотоордынских городов и областей XIII-XIV вв. Позднее, с XVI в. он описывается как археологический памятник, причем его название передается уже в современной транскрипции Увек. В целом же после основания в 1590 г. Саратова, Увек как крупный географический ориентир в Поволжье отходит на второй план; он перестает упоминаться в важнейших документах и в записках путешественников. 
На памятнике найден целый ряд древних и средневековых домонгольских монет. С Увекского городища происходят три античных, один византийский и три западноевропейских экземпляра. Также, была найдена херсонесская монета  типа «ро», которую следует датировать началом XI – первой четвертью XII в. Были найдены монеты XIII – XV вв.: хулагуидская и пять русских.
Все остальные, хорошо документированные находки монет относятся уже к золотоордынскому времени. 
Денежное обращение в Укеке сложилось еще в XIII в., в отличии от многих других золотоордынских городов.    
Недашковский в своей книге подробно рассказывает о денежном обращении в разные периоды, при разных правителях. Особо интенсивным периодом он отмечает период при хане Токте (1291-1312). По подсчетам получается, что серебряных монет времени Токты на Увекском городище найдено лишь немногим меньше, чем дирхемов хана Узбека или Джанибека. Такое преобладание серебряных монет Токты отличает Укек по развитию денежного обращения от других золотоордынских городов. 
Активное обращение медных монет в Укеке начинается лишь в правление хана Узбека, так как их чеканка в Золотой Орде XIII – начала XIV в. носила спорадический характер. 
О развитом денежном обращении в городе говорят и находки кладов джучидских монет. 
Монетное обращение в золотоордынском городе Укеке позволяет проследить основные этапы его развития. Находка монет каана Менгу говорит о заселении какой-то части Укека уже в 50-х годах XIII в. В период наиболее активной жизни города, судя по нумизматическому материалу, занимает столетие – с 70-х годов XIII по 60-е годы XIV в.  В конце XIV в. обращение джучидских монет в Укеке полностью прекращается. Сам факт чеканки монет говорит о большой политической значимости города.  

III. ПРЕДМЕТЫ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ С УВЕКСКОГО ГОРОДИЩА

Бронзовые зеркала были широко распространены в евразийских степях еще в скифо-сарматскую эпоху. В V-VII вв. они сохранились на Северном Кавказе и в Поволжье, что видимо, было связано с постсарматско-аланской традицией. В VIII-X вв. бронзовые зеркала уже широко бытуют на огромной территории – от Дуная на западе до Забайкалья на востоке и от Волжской Булгарии на севере до северного Кавказа на юге. В XI в. они сохраняются, вероятно, лишь в Волго-Камье и на Кавказе, а у половецких кочевников появляются не ранее XII в. 
Довольно большой размах приобретает распространение металлических зеркал в золотоордынский период, т.е. во второй половине XIII-XIV в. Их коллекции с некоторых памятников данного времени достигают десятков и даже сотен экземпляров.
На Увекском городище за период с 70-х годов XIX по 20-е годы XX в. было собрано свыше 80 экземпляров зеркал. В своей книге Недашковский подробно рассматривает 63 экземпляра зеркал. 
Хронологически все зеркала, судя по аналогиям, можно отнести к золотоордынской эпохе; лишь отдельные их типы могут быть датированы и более ранним временем – второй половиной XI-XII в. В золотоордынских городах были весьма сильны дальневосточные, среднеазиатские и иранские традиции изготовления зеркал, хотя сохраняются и зеркала половецкого типа. Все зеркала литые, но отливались по-разному: либо в каменной форме – это изделия с ярко выраженным и хорошо проработанным рельефом, либо в глиняной форме, изготовленной путем оттиска готового зеркала, иногда разбитого. Особенности декоративно-художественного оформления, будучи связаны с конкретными технологическими приемами изготовления зеркал (форма бортика и держателя, сплав, размер зеркала), в связи с этим выделяется несколько групп зеркал, которые Недашковский подробно рассматривает.      
На Увекском городище было найдено множество украшений: браслетов, височных колец, одежных застежек – сюльгам, перстней, колот, серег. Особое внимание Недашковский обращает на поясные гарнитуры, они подразделяются на несколько категорий: пряжки, накладки и нашивки, поясные кольца, наконечники ремней. Внутри каждой категории предметы распределены на группы и разделы – по материалу и технике изготовления, на отделы и типы – по характерным особенностям приспособлении, формы или орнамента.
Вооружение населения города Укека представлено находками наконечников, копий, топоров, булав, кистеней, кинжалов, боевых ножей, колец натягивания тетивы лука, навершия шлема, керамических бомб, каменных ядер, стремян и подков, а также навершия знамени (бунчука). 
Найденные наконечники копий позволяют сделать важный вывод о наличии в арсенале золотоордынских воинов древкового оружия. Наличие узких граненных пик, рассчитанных на эффективное пробивание металлического доспеха. Применение этого оружия, несомненно, связано с существованием тяжеловооруженной кавалерии, действовавшей строем и применявшей для первого натиска таранный удар копьем. Находка универсального наконечника копья листовидной формы в определенной мере свидетельствует о наличии легкой конницы и пехоты. 
Не менее интересна находка другого ударного оружия – железного кистеня, который имеет круглую форму с узким подквадратным выделенным ушком с подпрямоугольным отверстием для ремня. Кистени имели значительное распространение в Восточной Европе уже с X в., а особую популярность приобрели в XII-XIII вв., особенно на территории Древней Руси и Волжской Булгарии. 
Весь арсенал Укека, в целом, относится ко второй половине XIII-XIV в., хотя,  не исключено, что большая часть предметов применялась при взятии города войсками Тимура в 1395 г. Судя по наличию узких граненых пик, булав, кистеней и округлых стремян и подков, создается впечатление, что в Укеке существовал развитой комплекс вооружения, характеризующий арсенал тяжело-вооруженного воина-рыцаря. При этом нельзя не отметить присутствие в этом наборе универсальных предметов вооружения – листовидных копий, боевых секир, свидетельствующих аналогии, в частности, в Волжской Булгарии, подчеркивают синкретичный характер военной культуры государства Джудчидов. Характеризуя комплекс вооружения из Укека, нельзя не сказать также, что анализ его заставляет усомниться в некоторых устоявшихся в отечественном оружиеведении представлениях об архаичности и ущербности золотоордынского оружия и снаряжения. 
Бытовые предметы Укека представлены сосудами, замками и ключами, а также некоторыми другими, подробно, описываемыми Недашковским изделиями.
На памятнике найдено множество керамических форм сосудов. Неполивная керамика представлена большим количеством хорошо сохранившихся форм, чем поливная. Вся она гончарная, кроме одного сосуда мордовского облика. Есть как лощеная, так и нелощеная посуда; большая часть керамических сосудов обожжена хорошо, керамика имеет коричневый, красный, ярко-розовый или серый цвет. Имеются кувшинообразные миниатюрные и горшковидные сосуды, хум, крышки, светильники, сфероконусы, туваки и копилки. Поливная керамика представлена кашинной и красно-глиняной. Среди поливной керамики имеются небольшие кувшинчики, фрагментированные чаши, горшковидные сосуды, туваки. 
На территории Укека найдено множество древнерусских материалов. Небольшие овальные каменные печи, кресты и энколпионы, каменные и бронзовые иконки, фрагментированные бронзовые колоты, перстни с изображением свастики, подвески из янтаря, детали хоросов, русские монеты XIV-XV вв., большое количество изделий из янтаря, бронзовые кадильницы, также найдены части литых деталей цепочек, бронзовые подсвечники от хоросов, керамика древнерусского облика.





IV. ОКРУГА ЗОЛОТООРДЫНСКОГО ГОРОДА УКЕКА

Увекское городище. Располагается на южной окраине Заводского района Саратова, у поселков Увек и Нефтяной и железнодорожных станций Увек, Правобережный и Нефтяная. С востока памятник ограничен Волгоградским водохранилищем, а с запада – горой Каланча (высота 135 м). Основная часть площади городища плотно застроена жилыми домами и производственными постройками, при возведении которых культурный слой перекрыт мощным горизонтом балласта и строительного мусора. Прибрежная часть памятника не размывается – имеется бетонная набережная. Размеры Увекского городища составляют более 3310 м. с севера на юг и 1390 м. с запада на восток. Памятник вытянут широкой полосой вдоль Волги. Площадь городища без учета трех небольших прилегающих селищ более 205 га. Основная часть материалов с городища датируется третьей четвертью XIII – концом XIV в. Далее Недашковский подробно характеризует и анализирует все памятники, расположенные в Саратовской области  второй половины XIII-XIV в., удаленные от Увекского городища не более чем на 60 км. Леонид Федорович описывает около 53 поселений и округов, таких как: Чернышевка-1, Усовка, Чардымское(I,II,IV), Хутор Моховой, Усть-Курдюмское городище, Курдюм, Алексеевское, Соколовая гора, Хмелевское  и т.д. Во всех поселениях, описываемых Недашковским, были найдены археологические материалы и предметы, описываемые выше в главах I и II. 
Размещения поселений неравномерно. Практически все селища расположены по берегам мелких и крупных рек, большинство их тяготеет к Волге, причем лишь 16 поселений из 53 находятся на Левобережье Волги, а остальные 37 на Правобережье; это объясняется большим количеством там источников воды – рек, ручьев и родников. 
Судя по площади, занимаемой памятниками, можно предполагать, что в золотоордынское время преобладали мелкие селища, крупных по площади памятников всего четыре, причем один из них Увекское городище. 
Мощность культурного слоя известна у 20 поселений. 
Из 53 известных поселений на 27 зафиксированы материалы предшествующих эпох – неолита, энеолита, бронзового века, городецкого времени и раннего средневековья. На семи из них есть слои XVI-XVIII вв. Результаты статистической обработки самого массового материала, полученного с поселений  округи Укека, - неполивной золотоордынской керамики, имеется лишь с пяти памятников. 
Недашковский в своей книге подробно описал о захоронениях Укека. Он рассмотрел, как курганы, так и бескурганные захоронения. 
Бескурганных захоронений насчитывается около 209. Недашковский в своем изучении получил семь разновидностей ориентировки погребенных: северо-западная(33%), юго-западная(30,6%), западная(19,1%), северо-восточная(5,7%), южная(5,3%), северная(3,4%) и восточная(2,9%). 
Примечательно, что в рассмотренном материале склепы зафиксированы над 23 погребениями, расположенными только на Увекском городище. Пятнадцать из этих погребений располагались в мавзолеях; кирпичные вымостки имелись только над погребениями в склепах. Все 26 погребений в мавзолеях и в склепах мы можем отнести к захоронениям золотоордынской  аристократии. 
Для рассмотренных могильников наиболее характерны северо-западная, западная и юго-западная ориентировка погребенных, присуще основной части городского мусульманского населения Золотой Орды. В 108 из 173 таких погребений были зафиксированы гробы, инвентарь – лишь в 19. 
Погребальный инвентарь на рассматриваемой территории был зафиксирован лишь в 45 захоронениях.
Золотые и серебряные украшения встречаются в некрополях золотоордынского Укека, в 9 погребениях. Сходная ситуация и с парчовыми и шелковыми тканями. 
Из 18 известных грунтовых могильников всего три располагаются на Левобережье Волги, а 15 – на Правобережье, где было больше поселений. 
Недашковский приводит данные о 97 подкурганных захоронениях с известной ориентировкой. Имеются пять разновидностей ориентировки погребенных: северо-западная (3,1%), юго-западная(7,2%), западная(72,2%), северо-восточная(11,3%)  и восточная(6,2%).
Западная ориентировка погребенных абсолютно преобладает на другими. Это можно связывать с исламизацией номадов Золотой Орд. Примечательно, что только в курганах с погребениями с западной и в одном случае с юго-западной ориентировкой фиксировались сырцовые конструкции в насыпях, связываемые исследователями с процессами исламизации кочевников и перехода их к оседлому образу жизни.
Погребения с северо-восточной и северо-западной ориентировкой, связаны, очевидно, с племенами восточного, центральноазиатского происхождения появившимися в Поволжье в эпоху монгольского нашествия. 
Исчезновение инвентаря в погребениях связано с влиянием ислама. 
На основании сопоставления количества хорошо документированных подкурганных погребений (97) и грунтовых захоронений (209) можно заключить, что в округе золотоордынского Укека оседлое население заметно преобладало над кочевым. 
Могильники номадов располагались часто невдалеке от поселений, что говорит о взаимопроникновении, симбиозе кочевого и оседлого укладов жизни в округе Укека.     

Заключение

Недашковский в своей книге рассмотрел имеющиеся письменные, нумизматические и частично археологические источники о Золотоордынском Укеке и его округе. Это исследование позволяет сделать предварительные выводы как о материальной, так и о духовной культуре Укека.
Вызывает интерес хронологическое распределение Недашковским отдельных категорий вещевого материала. Например, к первому периоду, Недашковский относит всего пять типов деталей поясных наборов, вторым – семь типов, а третьим – всего четыре типа. Наибольшее распространение этот вид находок получает в 1-й половине XIV в. – в эпоху наивысшего расцвета Золотой Орды. 
Период наиболее активной экономической жизни Укека, судя по нумизматическим материалам, приходится на столетие с 1270 по 1370 г. 
Если о материальной культуре Укека и его округи имеется много данных, то отдельные сферы духовной культуры раскрыть пока не представляется возможным. И все же некоторые выводы о духовной культуре населения города и его периферии мы попробуем сделать. 
Судя по надписям на керамике, бронзовых зеркалах и других изделиях, в Укеке, как и в целом в Золотой Орде, были хорошо известны арабский и персидский языки. Однако население города, очевидно, общалось между собой на тюркских, финно-угорских и древнерусском языках. Также роль монгольского языка, который наряду с арабскими использовался при составлении надписей на единственных письменных источниках – монетах, выходивших тогда большим тиражом. 
Собственно письменных документов, в нашем сегодняшнем понимании, от золотоордынского Укека до нас не дошло. 
Значительная часть горожан Укека, к середине XIV в. исповедовала ислам. Судя по многочисленным находкам крестиков, каменных и бронзовых иконок, деталей хоросов, было распространено и христианство, пришедшее с территории Руси вместе со славянским населением. Монгольская верхушка Укека, продержавшаяся у власти по крайней мере до третьего десятилетия XIV в., сохраняла приверженность к шаманистким культам.
О социальном составе населения города остается добавить, что помимо рядовых ремесленников и землевладельцев, с одной стороны, а также высшей гражданской и военной знати – с другой, существовал, очевидно, ряд промежуточных звеньев. 
Одним из них было купечество. О размахе торговли в Укеке свидетельствуют 11 найденных на его территории монетных кладов, более 1450 находок единичных монет, а также изделия не местного производства
Особый слой составляли воины, профессиональная верхушка которых, очевидно, вместе с высшими гражданскими чиновниками составляли городскую знать, управлявшую городом и обширной округой.        

источник

[Кынык]

  1   2   3

Статьи о Самосделке. 

Новые исследования на городище Мошаик. 

О местоположении города Саксин 

Памятники домонгольского периода в низовьях Волги. 

Предварительные итоги изучения памятников домонгольского времени в дельте Волги. 

Предварительные результаты исследований на Самосдельском городище в связи с огузской проблемой 


^ Новые исследования на городище Мошаик.


Васильев Д.В.
(Астраханский государственный 
педагогический университет)

В 1999 г. отрядом под руководством Д.В. Рябичкина были проведены археологические исследования на территории и в окрестностях городища Мошаик. В исследованиях принимали участие, помимо автора статьи, к.и.н. Гречкина Т.Ю., Пантелеев С.А., Ю.А. Белов и студенты АГПУ П.Ф. Урманбаев и А.В. Ткачёв. Данная статья является публикацией материалов этих исследований. 
Городище упоминается в экскурсе В. Л. Егорова среди прочих золотоордынских городищ Нижнего Поволжья. Впервые раскопки на городище были проведены экспедицией под руководством Е.В. Шнайдштейн в 1978 году. С тех пор и до 1999 года городище не исследовалось. План памятника и необходимые документы были переданы нами в Управление культуры Администрации Астраханской области и в настоящее время городище поставлено на госохрану. 

Городище находится на восточной окраине г. Астрахани, на правом берегу реки Болда. Судя по распространению подъёмного материала, оно тянется с ЗСЗ на ВЮВ на 2750 м, ширина его с ЮЮЗ на ССВ около 625 м. Центральная часть городища располагается на бэровском бугре высотой 5 м, длиной 1825 м и шириной около 480 м в центральной части. Поверхность бугра в сейчас полностью застроена посёлком Мошаик и дачами. На северном склоне имеются обнажения культурного слоя. Именно здесь, к северу от ул. Соколова, около подземного овощехранилища и располагался раскоп Е.В. Шнайдштейн. Мощность культурных напластований в этом месте достигает 2 метров, в обрыве карьера видны кладки из сырцового кирпича, ямы землянок, мусорные ямы, прослойки древесного угля, золы, органического тлена. На СЗ городище примыкает к берегу реки Болда в районе станции юннатов на ул. Садовских. На юге естественной границей городища является южная подошва бугра. Восточная часть городища располагается в низине, спускается с бугра и тянется на восток вдоль дороги Астрахань-Началово на расстояние около 625 метров. В восточной части городища преобладающими находками являются фрагменты лепной керамики со следами неровного кострового обжига. Кроме того, подъёмный материал был обнаружен на невысоком бэровском бугре, расположенном в 1500 метров к югу от выезда из пос. Мошаик. Бугор вытянут на 1250 метров и имеет ширину 275 метров при высоте в 3 метра. С севера он отделён от могильника городища пересохшим ильменём. В 1000 метров к ЮВ от выезда из города располагается бэровский бугор на котором обнаружены остатки могильника городища "Мошаик". В центральной части бугра располагаются могилы казахского кладбища, на западном склоне находится татарское кладбище с комплексом из пяти "святых могил" - аулья. Кладбища обнесены единой оградой по подошве бугра. 

На территории кладбища встречаются немногочисленные фрагменты красноглиняной гончарной керамики золотоордынского времени, восточная часть кладбища находится в заброшенном состоянии. Между татарским и казахским кладбищами имеются скреперные задиры, в которых обнажились сырцовые кирпичи золотоордынского формата - видимо, остатки склепов эпохи средневековья. Восточная треть бугра сильно разрушена. Сохранились лишь СВ склон, на котором располагаются строения газонасосной станции и останец в районе бывшей вершины, на котором установлен триангуляционный знак. Высота бугра в районе триангуляционного знака от подножия до вершины - 12 метров. На вершине сохранилась площадка неправильной овальной формы размерами около 15 на 12 м. Вся поверхность усыпана мелкими фрагментами кирпича и известкового раствора. В бортах карьера виден слой разрушения сооружения из обожжённого кирпича - мелкие фрагменты кирпича и известковая крошка. Предположительно, кирпичное надмогильное сооружение, стоявшее на естественной вершине бугра, было частично разрушено в период русского освоения Астраханского края, и окончательно уничтожено во время установки триангуляционного знака. На могильнике было исследовано 6 погребений, одно - №10 - на краю западного обрыва, другое - №14 - на краю северного обрыва. В юго-восточной части останца решено было доследовать погребение №11 и разбить небольшой раскоп площадью около 10 м2 над сырцовой конструкцией, обнажившейся в борту карьера (впоследствии выяснилось, что это остатки сырцового надгробия над погребением №15). Нумерация погребений продолжает нумерацию, начатую на данном могильнике Е.В. Шнайдштейн в 1978 году. В раскопе №1 было выявлено 5 захоронений, из которых 4 было исследовано. Последнее захоронение, №16, уходит под северный борт раскопа, поэтому было законсервировано вместе с раскопом. Погребение 10 находится в 470 см к западу от основания триангуляционного знака. Яма имеет прямоугольную форму с закруглёнными углами, ориентирована с З на В с небольшим отклонением к югу. Длина сохранившейся части ямы 180 - 160 см. Ширина ямы - 50 см. Сверху яма была перекрыта слоем разрушения кирпичного сооружения. Заполнением ямы служила коричневая комковатая супесь с комочками материкового грунта, а также с алебастровой крошкой и крошкой обожжённого и илового сырцового кирпича. 

Погребённая - старая женщина - была ориентирована головой на З с небольшим отклонением к Ю и уложена на спину с выраженным доворотом на правый бок. Лицо вполоборота обращено к югу. Правая рука вытянута вдоль туловища, слегка согнута в локте. Левая рука слегка согнута в локте, кисть разрушена, первоначально, видимо, находилась на левом тазобедренном суставе. Ноги вытянуты, стопы обращены носками в разные стороны. Вещей нет. В заполнении встречались небольшие фрагменты лепной черноглиняной керамики. Погребение мусульманское, эпохи средневековья.

Погребение 11 было обнаружено по торчащим в обрыве карьера костям ног. Яма имеет неправильную подпрямоугольную форму ориентирована с ЗСЗ на ВЮВ. Длина ямы 175 см, ширина - 55 см. Заполнением ямы служила коричневая комковатая супесь с комочками зелёной сырцовой крошки. На дне ямы был расчищен костяк старого мужчины, ориентированного головой на ЗСЗ, лицо вполоборота обращено вправо. Погребённый был уложен на спину с доворотом на правый бок. Правая рука вытянута вдоль туловища, плотно прижата, кисть располагалась на правом крыле таза, левая рука слегка согнута в локте, кисть находилась на крестце. Ноги вытянуты параллельно. Кости стоп отсутствовали. Костяк плохой сохранности. Вещей нет. Погребение мусульманское, эпохи средневековья.

Погребение 12. Яма имеет прямоугольную форму и ориентирована с СВ на ЮЗ. Длина ямы - 234 см. Ширина по юго-западной стенке - 82 см, по северо-восточной стенке - 74 см, таким образом, яма слегка расширяется к юго-западу. Торцовые стенки ямы сближаются ко дну. Вдоль длинных стенок ямы имеются ступеньки. Ширина СЗ ступеньки - 13-19 см. Ширина ЮВ ступеньки - 6-11 см. Заполнением ямы служил серый рыхлый песок. На уровне отметки -91 в северо-восточной части ямы расчищены в заполнении зубы верхней челюсти лошади. С уровня отметки -95 в ЮЗ части ямы стали встречаться бесформенные обломки сырцов и оплывшая сырцовая масса - обломки сырца сброшены внутрь в процессе засыпки грабительской ямы. Возможно, что над погребением когда-то существовало сырцовое надгробие, разрушенное грабителями. Грабительская яма затронула большую часть могилы, длина её с юго-запада на северо-восток - 155 см, но ко дну она сужается. Вероятно, грабители копали целенаправленно, стремясь выйти в область головы и груди погребённого, чтобы достать предполагаемые украшения. В заполнении грабительской ямы были расчищены разрозненные кости человека. Могила была перекрыта поперечными плахами шириной 7-10 см и толщиной 2-4 см. Плахи опирались на ступеньки вдоль длинных бортов ямы. Неповреждёнными они сохранились лишь в СВ части ямы, которую не тронули грабители. Под перекрытием, на дне ямы, был расчищен деревянный гроб, сколоченный железными гвоздями из широких плах, накрытый цельной деревянной крышкой. Гроб имеет длину 185 см, ширину по юго-западной стенке 49 см, по северо-восточной - 42 см, высота гроба - 35 см, толщина нижней доски - 4,5 - 5 см. Судя по задней стенке, полукруглой в верхней части, крышка гроба имела плавный округлый скат или была изогнута полукругом в сечении. 
На дне гроба были расчищены остатки костяка взрослого мужчины, разрушенного грабителями. Погребённый был ориентирован головой на ЮЗ, череп был унесён грабителями, но, судя по изгибу шейных позвонков, сохранившихся in situ, был вполоборота обращён влево. Погребённый лежал на спине, руки вытянуты вдоль туловища, кисти рук уложены на дно гроба ладонями вниз, ноги вытянуты, носки обращены в разные стороны. Слева от позвонков шейного отдела, то есть под левой скулой погребённого, была расчищена серебряная кольцевидная серьга, поверх левой руки погребённого обнаружены остатки берестяного колчана со стрелами, крашеными в малиновый цвет, разрушенного грабителями. Наконечники стрел очень плохой сохранности. Колчан был покрыт множеством мелких железных предметов, покрытых окислами - вероятно, бляшками-накладками. На месте грудины погребённого был обнаружен обломок оселка из серого камня, явно смещённого со своего места. Вдоль левой голени были обнаружены остатки длинного кожаного мешочка (налучи?), форму его проследить не удалось. На коже имелись медные декоративные накладки.
В юго-западном углу могильной ямы обнаружена ниша-тайник размерами 40х40 см. В ней были расчищены красноглиняный гончарный кувшин с ручкой и выделенным сливом, украшенный двумя бороздками по поясу максимального расширения, остатки истлевшей деревянной полусферической миски, стоявшей на боку, бедренная кость молодой свиньи. Погребение X-XI вв., предположительно - булгарское.

Погребение 13. Яма прямоугольная, с закруглёнными углами. Заполнение - рыхлая коричневая супесь с древесным тленом, мелкой сырцовой крошкой и крошкой обожжённого кирпича. Длина ямы - 137 см, ширина - 59 см. Ориентирована яма с ЮЗ на СВ. На дне ямы расчищен трапециевидный гроб из тонких досок, сколоченных железными гвоздями. Верхняя крышка гроба не сохранилась. Длина гроба - 117 см, ширина по ЮЗ стенке 43 см, по СВ - 36 см. стенки сохранились на высоту до 21 см. Толщина плах гроба - 2-3 см. В гробу обнаружен костяк ребёнка, ориентированного головой на ЮЗ, лицо склонено к правому плечу. Ребёнок уложен на спину, вытянуто. Правая рука слегка согнута в локте наружу, кисть располагается на дне чуть выше правого крыла таза ладонью вниз. Левая рука присогнута в локте наружу, кисть уложена на дно чуть выше левого крыла таза ладонью вниз. Ноги слегка разведены в стороны коленями, стопы сближены. В заполнении вокруг погребённого прослеживались мелкие фрагменты ткани и нитей от одежды. На костях зафиксированы отпечатки ткани - от горла до колен. Погребение средневековое, возможно - мусульманское, предположительно - X-XI вв.

Погребение 14 обнаружено вне раскопа, в 770 см к ССВ от основания триангуляционного знака по обнажившемуся черноглиняному лепному сосуду. Яма погребения ориентирована с ЮВ на СЗ. Длина - 80 см. Ширина входной ямы 28 см, в юго-западном борту имеется подбой шириной 20 см, дно подбойной погребальной камеры ниже уровня дна входной ямы. Длина погребальной камеры 70 см. Заполнением ямы служила комковатая коричневая супесь с фрагментами обожжённого кирпича и алебастровой крошки. На в подбое был обнаружен костяк младенца, уложенный вытянуто с доворотом на правый бок, головой обращёный к СЗ, лицо повёрнуто вправо. Правая рука вытянута вдоль туловища. Левая рука присогнута в локте наружу, кисть находилась на тазовых костях. Ноги погребённого были вытянуты параллельно. На дне входной ямы в головах погребённого был расчищен лепной черноглиняный сосуд баночной формы со следами кострового обжига. Погребение мусульманское, X-XI вв., предположительно - гузское.

Погребение 15 обнаружено по остаткам сырцового надгробия, обнажившегося в обрыве карьера. Яма ориентирована с ЮЗ на СВ, параллельно погребению №12, что наводит на мысль о синхронности захоронений. Остатки сырцового надгробия представляют из себя сильно фрагментированные иловые чёрные сырцы форматом 41х22 см над СЗ границей ямы. Яма имеет овальную форму. Размеры её 191 на 75 см. Вдоль длинных сторон ямы имелись ступеньки. Юго-восточная стенка ямы имела отрицательный угол наклона. На ступеньки опиралось поперечное деревянное перекрытие, состоящее из распущенных пополам жердей, толщиной до 3 см и шириной 4-6 см. Перекрытие просело внутрь ямы. После снятия перекрытия стало ясно, что оно опиралось также на вбитые наискосок в стенки погребальной камеры деревянные столбики, сходившиеся к центральной оси погребения. На дне ямы расчищен костяк молодой женщины, уложенной вытянуто на спину черепом на ЮЗ. Лицо погребённой было слегка повёрнуто влево. Руки вытянуты вдоль туловища. Ноги вытянуты, стопы сближены. Слева за головой погребённой стоял красноглиняный гончарный кувшин с выделенный сливом, рядом с ним располагался фрагмент венчика деревянной миски с медной обкладкой. Сама деревянная миска располагалась в перевёрнутом положении справа за головой погребённой. Под миской были обнаружены следующие украшения: браслет бронзовый витой, костяные пуговицы, украшенные циркульным и линейным орнаментом - 2 шт, бусы гешировые шарообразные, цилиндрические, бочонковидные, уплощённые круглые, 48 шт., подвески стеклянные треугольные с белыми полосками - 2 шт., кусок мела. На черепе погребённой, на лбу и глазах были обнаружены остатки матерчатой ленты начельника с кожаной аппликацией в виде эллипсов с наклеенными на них стеклянными позолоченными каплевидными и круглыми вставками, образующими крестообразную фигуру. На костях обнаружены фрагменты кожи от одежды и обуви. Яма была заполнена над перекрытием коричневым рыхлым суглинком с обломками сырцов и кирпичной крошкой. Погребение X-XI вв, предположительно-булгарское.

Судя по тому, что во всех захоронениях, в том числе и в ранних, была встречена кирпичная крошка, можно сделать вывод, что кирпичное сооружение на вершине бугра было возведено в домонгольский период. Высокая плотность захоронений и наличие доминирующего кирпичного надмогильного сооружения позволяют сделать предположение, что в средневековье здесь находилась наиболее престижная часть могильника. Могильник нуждается в обязательном исследовании, поскольку находится под постоянной угрозой естественного разрушения в результате эрозии и разграбления местными жителями. 

Керамический материал, обнаруженный на территории гродища – фрагменты лепной гузоской и гончарной булгарской керамики – является аналогичным находкам на Самосдельском городище в Камызякском районе и датируется периодом с IX по XIV вв. Подобного рода находки, а также обнаруженные на могильнике захоронения, ставят городище в ряд памятников эпохи позднего Хазарского каганата в дельте Волги.


Примечания:
Выражаю благодарность Д.В. Рябичкину за возможность опубликовать материалы раскопок на памятнике.
Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды. М., 1985, стр. 118
Шнайдштейн Е.В. Отчёт об археологических исследованиях в Астраханской области в 1978 году. // Архив ИА, Р-1, № 7255 


^ О местоположении города Саксин


Васильев Д.В.
(Астраханский госпедуниверситет)


Самосдельское городище располагается в дельте реки Волги, в её географическом центре. Открыто оно довольно давно, но было известно лишь как па-мятник золотоордынского времени. Лишь в 1990-х годах начались рекогносцировочные работы на городище, которыми были выявлены материалы, относящиеся к более ранним периодам. Именно значительная коллекция керамического материала, собранная на территории городища и относящаяся к периоду IX-X вв. позволила в своё время возбудить интерес к данному памятнику и сделать предположение о наличии на нём слоёв хазарского времени. Само по себе это очень интересно, ведь хазарские поселения в дельте Волги ещё абсолютно не изучены. Планиграфия городища такова: центральная часть – островная – находится на древнем острове, окружённом пересохшими рукавами Волги на современном правом берегу реки. К ней примыкает правобережная часть городища, также расположенная на правом берегу современного русла, но отделённая от древнего острова пересохшей протокой. Ещё одна часть городища располагается на левом берегу современного русла Волги, причём, на наш взгляд, эта часть городища наиболее молодая, относящаяся, преимущественно, к эпохе Золотой Орды. Общая площадь памятника, известная на данный момент, составляет около 2 квадратных километров. Средняя мощность культурного слоя на городище составляет около 2-3 метров.
В последние годы (2000-2003) исследования на Самосдельском городище проводятся под руководством Э.Д. Зиливинской и Т.Ю. Гречкиной. Комплексные археолого-почвоведческие исследования, проведённые за это время на раскопе площадью около 300 кв. метров, а также по всей предполагаемой территории городища, позволили лучше оценить масштабы памятника, выявить непрерывность существования и развития города, по крайней мере, с X века по XIV. За это время удалось впервые на территории Нижнего Поволжья обнаружить подстилающие слои под золотоордынским культурным слоем. Слой золотоордынского времени очень тонкий, и предметы золотоордынского времени составляют лишь небольшой процент от общего количества находок. В раскопе исследованы лишь фрагменты разрушенных построек XIII-XIV вв. 

Лучше сохранились сооружения периода XI- начала XIII вв., выстроенные из обломков обожжённого кирпича, взятого, вероятно, из разобранных построек более раннего времени. К этому времени относятся и несколько однокомнатных домов с системой отопления в виде канов, проходящих внутри суф, и землянка со стенами, обложенными кирпичом, и большой многокомнатный дом. Слои X-начала XI века содержали остатки сильно разрушенных сооружений из турлука – камыша, обмазанного глиной. Об их архитектуре сказать что-либо сложно, так как они были сожжены и практически полностью уничтожены поздними ямами. В качестве строительного материала использовался и камень – ракушечник и известняк, также взятый из развалин более раннего периода. Самые ранние культурные слои городища будут изучены в ходе раскопок будущих лет.

Город являлся центром транзитной торговли, что видно из материалов городища. Специфика данного памятника такова, что основным датирующим материалом и материалом, который может дать культурную интерпретацию слоя, является керамика. Представительную группу находок составляют гончарные поливные и неполивные сосуды. Это кухонная посуда (котлы, горшки) и столовая посуда (кружки, миски, блюда, крышки, кувшины, чаши и пр.) Имеется значительное количество фрагментов бракованной поливной и неполивной красноглиняной керамики, что говорит о местном её производстве. Данная керамика довольно легко интерпретируется. На фоне хорошо выделяющегося компонента импортной керамики (в основном, поливной) – хорезмийской, закавказской, ширванской, абсолютное большинство гончарной посуды из слоёв X-XII вв. составляет посуда булгарского производства – сделанная булгарскими мастерами непосредственно на месте. Столь значительные масштабы керамического производства позволяют говорить о тесных связях Самосдельского городища с Волжской Булгарией в X-XII вв., о большом булгарском компоненте среди населения городища в тот же период и, предположительно – о булгарской торгово-ремесленной фактории, существовавшей на этом месте в X-XIII вв. Эта фактория является самым южным из известных на настоящий момент пунктом волжско-булгарской экономической и политической экспансии.

Обращает на себя внимание довольно представительная группа лепной или доведённой на гончарном круге керамики, происходящей как из культурных слоёв, так и с поверхности городища. Это и кухонная и столовая посуда – горшки, котлы, сковороды, кружки, крышки горшков и тандыров. Украшены сосуды довольно разнообразным орнаментом – ногтевыми и пальцевыми вдавлениями, наколами камышинкой и полой косточкой, отпечатками зубчатого штампа, свисающими "гирляндами", процарапанными по сырой глине рисунками-граффити. Венчики сосудов украшены защипами, пальцевыми вдавлениями, насечками. Очень разнообразны ручки сосудов – петлевидные ручки горшков, декорированные насечками, имитирующими рога барана, часто встречаются зооморфные ручки, стилизованно изображающие пасущегося барана. Нередко встречаются богато украшенные раковинообразные ручки (так называемые "ушки") от котлов с шаровидным туловом, витые ручки из двух или трёх жгутов, ступенчатые зооморфные ручки. Кроме этого, керамика зачастую богато декорируется налепами в виде рогов барана. Подобного рода керамика имеет довольно широкие территориальные аналогии. В Восточной Европе мы её можем найти, прежде всего, среди материалов подонских городищ Хазарии (в частности, в материалах Саркела), где она связывается исследователями с кочевническим компонентом населения. Кроме этого, известна подобная керамика на так называемых "болотных" городищах Янгикентской группы, обнаруженных С.П. Толстовым в низовьях Сыр-Дарьи. Здесь в 1946 году Хорезмской экспедицией были обследованы городища Джанкент (Янгикент), Куюк-Кескен-кала и Большая Куюк-Кала. С.П. Толстов высказал мнение, которое продолжает бытовать и у большинства современных исследователей, о принадлежности «болотных городищ» огузам. Также отдельные формы керамики имеют прямые параллели с керамическим материалом Средней Сырдарьи (Отрар). Традиционно район Средней Сырдарьи принято считать областью, заселённой печенегами. Оба этих мнения базируются на схожести керамического материала, обнаруженного на данных городищах, и керамикой огузо-печенежского круга из Восточной Европы.

В связи с этим хотелось бы высказать несколько предположений по вопросу расселения огузов и печенегов в Восточной Европе и в Низовьях Волги в частности. С.П. Толстов впервые обратил внимание на закономерность в расселении огузов и печенегов в Азии и Европе – на их тяготение к дельтовым и низовым районам. Иллюстрирует он это расселением огузов в низовьях Сырдарьи, в низовьях Волги, борьбой огузов и печенегов в низовьях Дона, отмечает расселение печенегов в болотистых низовьях Днепра и Дуная. Он также считает, что огузы низовий Сырдарьи вели комплексное земледельческо-скотоводческо-рыболовецкое хозяйство, и именно этим объясняется их стрем-ление к подобного рода экологическим нишам. Однако, Г.Н. Гарустович и В.А. Иванов, полемизируя с С.П. Толстовым, утверждают, что анализ погребального обряда огузов и печенегов прямо говорит об их кочевом образе жизни, и оставляют открытым вопрос об этнической принадлежности материальной культуры нижнесырдарьинских городищ. По их мнению, нижнесырдарьинские городища были заселены родственными между собой племенами приаральского происхождения, связанные культурными и экономическими узами с Хорезмом. Присутствие же в их среде огузов или печенегов было весьма незначительным. В.А. Иванов и Г.Н. Гарустович утверждают, что собственно огузы приходят в низовья Сырдарьи с востока лишь в начале IX века и лишь с этого времени становятся соседями печенегов, а затем и вытесняют их с традиционных территорий кочевания. Оставим вопрос о происхождении населения нижнесырдарьинских городищ в стороне. В настоящий момент, не проводя дополнительные исследования в Низовьях Сырдарьи, невозможно ответить на него со всей определённость. Ограничимся предположением, что элементы культуры «болотных городищ» попали в Восточную Европу именно в составе культуры огузов. В книге «Таба и ал-хайаван», написанной ал-Марвази, придворным вра-чом сельджукских султанов, содержится информация, почерпнутая им из сочи-нений Джайхана – «…Одни из них (огузов) живут в городах, другие живут в степях и пустынях, владея палатками и юртами. Их степи граничат со страной Мавераннахра, а часть их примыкает к землям Хорезма» . Однако, эти данные относятся к более позднему, чем интересующий нас, периоду.

На наш взгляд, необходимо провести разделение огузского мира на кочевой и оседлый или полуоседлый компоненты. Под термином «огузский мир» мы понимаем те племена и роды, которые были втянуты в процесс культурного, этнического и политического смешения в Азии и Европе в связи с миграцией огузов на Запад
Возможно также, что огузский мир, состоявший из множества этнических компонентов, содержал и племена, имевшие в основе своего хозяйства не только кочевое скотоводство, как и предполагал С.П. Толстов. Он считал наличие комплексного скотоводческо-рыболовецко-земледельческого хозяйства не признаком оседания кочевников на землю, а пережитком предшествующих форм хозяйствования, той экономикой, на базе которой и сформировалось кочевое скотоводство, как более рентабельное в степях. Старые же формы хозяйствования сохранились лишь в экологических нишах, подобных дельте Сырдарьи. Однако, в отличие от кочевых компонентов огузского "мира", изученных сравнительно неплохо по курганным захоронениям, оседлость или полуоседлый образ жизни огузов лишь начинает изучаться. Вполне вероятно, что инфильтрация огузов в Низовья Сырдарьи и частичное вытеснение представителей джеты-асарской культуры с занимаемых территорий началось раньше – в VIII веке, причём эти процессы наложились на начало экологической катастрофы – усыхание Сырдарьи – приведшей к исчезновению части «болотных городищ». Часть населения этих городищ уходит в Хорезм (Кердер) , а затем - дальше на Запад, часть остаётся на местах, подчинившись огузам. Низовья Сырдарьи становятся центром племенного огузского объединения. Поэтому, не зная достоверно, были ли люди, ушедшие с «болотных городищ» на запад, действительно огузами, но, зная о близости их контактов с огузами, близости огузской и джетыасарской материальных культур, мы условно будем именовать этих людей оседлыми или полуоседлыми огузами.

В связи с этим нами было выдвинуто предположение о возможности выделении в составе населения городища огузского компонента . Дело в том, что в настоящий момент мы не можем разделить огузскую и печенежскую керамику, поскольку и та и другая изучены довольно слабо. Мы можем лишь предпо-ложить, что огузская керамика – это керамика, частично заимствованная кочевыми огузами у оседлых или полуоседлых представителей джетыасарской культуры, составивших основу населения нижнесырдарьинских городищ и раз-вивавшаяся в результате смешения джетыасарской и общетюркской керамических традиций. Корни керамического комплекса печенежских племён, несомненно, очень близкого огузскому, следует искать на средней Сырдарье, где он развивался также на основе смешения тюркских кочевнических и местных оседлых или полуоседлых традиций керамического производства. Существует интересное мнение, что именно огузо-печенеги составляли гарнизон города-крепости Саркел, защищавшей западные рубежи Хазарского каганата . Из письма хазарского царя Иосифа министру эмира Кордовы Хас-даю ибн Шафруту известно о том, что его охраняет гвардия из хорезмийцев-мусульман. Уже упоминавшийся нами ал-Марвази сообщает: «Когда они (огу-зы) стали соседями мусульманских стран, часть из них приняла ислам. Они стали называться туркменами» . В связи с этим можно сделать предположение об огузской принадлежности так называемых ал-арсийа – гвардейцев хазарского царя. Это предположение объясняет пути проникновения огузов в дельту Волги в X веке. Оговоримся, однако, что М.А. Артамонов считал, что вопрос о происхождении ал-арсийа недостаточно разработан и соотносил этот этноним с аор-сами, не отрицая, однако, возможности найма хазарами на службу и кочевников - тюрок.

В связи с этим немаловажно будет упомянуть об одной находке прошлых лет. В 1999 году нами было исследовано одно очень интересное захоронение в составе грунтового могильника городища X-XI вв. Мошаик на восточной окраине города Астрахань. Это было мусульманское погребение с типично огузским сосудом, причём находилось оно в окружении захоронений хазарского периода. Это позволило нам предположительно интерпретировать памятник как могильник огузского поселения, возникшего либо на последнем этапе существования Хазарского каганата, либо сразу после его падения. Известно, огузы и хазары смогли найти общий язык и составить союз против печенегов, зажав бежавшие из Приаралья печенежские орды в клещи с запада и востока, поэтому понятно, от кого прежде всего могли охранять дельту Волги огузы. Эти люди влились в общий "котёл", в котором происходило образование народов, населявших Низовья Волги в древности. Они закрепляли за собой определённую территорию и начинали жить так, как жили веками – занимаясь скотоводством на дельтовых и пойменных лугах, ограниченных реками, но богатых травами, которые, к тому же, можно было запасать на зиму. Вполне вероятно, что среди них в данных условиях ускорился процесс оседа-ния на землю. Мы можем связать огузский компонент населения городищ Са-мосделка и Мошаик именно с этими наёмниками-огузами. И почти наверняка существует ещё множество до сих пор не обнаруженных стоянок огузов, расположенных по берегам рек и прикрывавших хазарскую столицу с севера и востока. 
Почему же именно огузы, и почему не кочевые, а полуоседлые? Ведь присутствие огузов на Нижней Волге давно и хорошо проиллюстрировано многочисленными курганными захоронениями – как на левом берегу, в Заволжье, так и на правом. В.А. Иванов и Г.Н. Гарустович даже выдвинули предположение, что огузы смогли создать на правом берегу Волги своеобразный плацдарм ещё в хазарское время и совершали набеги на столичные регионы Хазарии. Но, во-первых, в условиях дельты и поймы Волги невозможно вести полностью кочевое хозяйство с круглогодичным кочеванием. На примере материалов го-родища Самосделка мы можем говорить о том, что имеем дело не с кочевым, а именно с полукочевым населением, материальная культура которого очень близка культуре населения «болотных городищ» Нижней Сырдарьи. Во-вторых, нам известно, что многие так называемые «болотные городища» огузов Нижней Сырдарьи прекращают существование примерно в VIII веке в связи с усыханием русел Сырдарьи, на которых они располагались. Эта экологическая катастрофа заставила их переселяться южнее и западнее – в северный Хорезм, на Устюрт. И заставило, вероятно, искать новую родину в регионах со схожими природно-климатическими условиями, одним из которых и явилась дельта Волги.

Итак, предположим, что на последнем этапе существования Хазарского каганата Самосдельское городище частично заселяется огузами – "федерата-ми", которые несли службу хазарскому царю и защищали восточную границу государства от набегов печенегов. После того, как каганат пал, огузы продол-жают населять город, но он, скорее всего, становится сезонным – уменьшается летом и увеличивается зимой за счёт кибиток кочевников, подкочёвывавших к городу. Город, разросшийся и ставший более благоустроенным к XI веку, как можно видеть из результатов раскопок, можно предположительно соотнести с легендарным Саксином, о котором упоминает средневековый путешественник, купец и писатель Абу Хамид ал-Гарнати, называя его городом гузов.

О наличии огузского компонента в составе населения Самосдельского городища в X-XII веках мы уже упоминали. Есть довольно веские основания полагать, как пишет Г.А. Фёдоров-Давыдов со ссылкой на мнения М.И. Артамо-нова, Ф. Вестберга и Б.Н. Заходера, что Саксин – это часть восстановленного Итиля, последней столицы Хазарии. И сведения ал-Гарнати косвенно подтверждают эту точку зрения. Но был ли это город в полном смысле этого слова? Может быть, это было зимнее убежище кочевников типа половецких «городов» Сугрова, Балина или Шарукани? Ал-Гарнати сообщает, что в городе Саксин (Саджсин) «существует сорок племён гузов, каждое из которых обладает собственным эмиром. У них большие жилища; в каждом жилище громадная палатка, вмещающая сотню человек и укрытая войлоком». Тот же ал-Гарнати упоминает среди населения города ещё и булгар, сувары, хазар (вероятно, остатки населения, сохранившегося со времён Хазарского каганата). Причём, каждое из этих племён имело свою соборную мечеть и свой квартал. Кроме того, путешественник упоминает о «тысячах» купцов из Магриба и из других стран, которых он видел в Саксине, что говорит о значительных торговых связях Саксина и об их интенсивности. Да и сам ал-Гарнати, будучи купцом, приехал в Саксин по торговой надобности. По материалам раскопок последних лет мы можем с уверенностью сказать, что именно огузский и булгарский компоненты составляли основу населения Самосдельского городища X-XIII веков, что делает ещё более вероятной локализацию Саксина именно на месте Самосдельского городища. Г.А. Фёдоров-Давыдов убедительно доказал местоположение Саксина на Нижней Волге, проанализировав многочисленные свидетельства восточных источников о городе и одноимённой области. Однако, он считал, что город Саксин перестал существовать задолго до монгольского нашествия, ещё в XII веке, передав лишь своё имя локальной группе половцев, кочевавших в Нижнем Поволжье. Вопрос о локальной группе половцев, которую Г.А. Фёдоров-Давыдов выделил для Нижнего Поволжья и о характере хозяйства населения Нижней Волги в предмонгольское время требует отдельного тщательного ис-следования. 

Вопрос о локализации Саксина М.И. Артамонов связывал с локализацией последней хазарской столицы, поскольку он тоже придерживался мнения о том, что Саксин – это восстановленный квартал Итиля. Хазарскую столицу М.И. Артамонов предлагал искать в районе современного села Селитренного на левом берегу Ахтубы в Астраханской области. Предполагаемое расположение города в окрестностях золотоордынского Селитренного городища позволяло связать в единую логическую схему преемственности столицы двух крупнейших степных государств. Г.А. Фёдоров-Давыдов отметил, что подобная тради-ция отождествления Саксина с Сараем впервые появилась в арабской литературе XIV-XV вв. Многие исследователи XX века были убеждены, что Сарай был построен рядом с Саксином или на его месте. Эта версия вполне согласуется со свидетельством Рубрука о городе Суммеркенте, который располагался близ Сарая на Итиле и был окружён водой. Г.А. Фёдоров-Давыдов писал, что «эти свидетельства порождают представления о единой линии преемственности хазарского Итиля – гузского Саксина – золотоордынского Сарая». Однако, он тут же оговаривается, что до сих пор в районе Селитренного городища не найдено никаких свидетельств существования более древнего города, чем золотоордынская столица. Единственным аргументом против этого может быть находка Л.Н. Гуми-лёвым фрагментов керамики хазарского времени в Волго-Ахтубинской пойме напротив Селитренного. Однако, попытки автора отождествить местонахождение небольшого количества разрозненной керамики с остатками «смытого рекой» города выглядят довольно несерьёзно. А.В. Шевченко, рассматривая некоторые особенности краниологических характеристик серии черепов с грунтового могильника «Хан-Тюбе» в Астраханской области, обратил внимание на несхожесть показателей этих черепов, относившихся по мнению автора раскопок, Е.В. Шнайдштейн, к XIV веку, с показателями половецких черепов. Зато прослеживалось сходство с черепами из захоронений на Зливкинском могильнике и особенно – на могильнике хазарского Саркела. На основании этого А.В. Шевченко предлагает передатировать могильник более ранним временем и предполагает, что антропологические характеристики и некоторые черты погребального обряда, отличающиеся от типично золотоордынских и мусульманских, сохранились с хазарских времён у населения города Саксин, остатки которого должны располагаться где-то неподалёку. При этом он также оспаривает мнение М.И. Артамонова о локализации Итиля в районе Селитренного городища, указывая на то, что расстояния между хазарскими городами, указанные в арабских источниках в днях пути, не поддаются исчислению в абсолютных цифрах, поскольку «день пути» – мера весьма субъективная, но в любом случае, локализация Итиля (и Саксина) в районе Селитренного добавляет к расстоянию, например от Семендера (в районе нынешнего Кизляра) как минимум лишние 3-4 дня пути (150-180 км) по сравнению с локализацией хазарской столицы в дельте Волги. Остаётся добавить, что между интересующим нас Самосдельским городищем и могильником Хан-Тюбе расстояние около 20 км и оба этих памятника располагаются в дельте Волги.
Опираясь на то, что в дельте Волги существует по крайней мере, ещё одно поселение, возникшее в предмонгольское (или позднехазарское) время – а именно городище Мошаик – мы можем присоединиться к мнению А.В. Шевченко в том, что в дельте Волги в предмонгольское время существовало оседлое население, отличавшееся самобытностью верований и погребального обряда. Некоторые черты оседлости с домонгольского времени прослеживаются в языческих погребениях грунтового могильника «Маячный бугор» недалеко от райцентра Красный Яр, на северо-восточной границе дельты Волги. Здесь бы-ла выявлена группа погребений, датировавшихся по монетам концом XIII – на-чалом XIV века и отличавшихся "неполовецкими" и немусульманскими черта-ми (южная ориентировка, наличие погребального инвентаря, при этом практически полное отсутствие оружия, сбруи, наличие семян культурных растений и т.д.)

Наряду со свидетельствами восточных авторов об области «Саксин», Г.А. Фёдоров-Давыдов рассматривает сообщения русских и венгерских источников, которые знают народ «саксин». Именно здесь, на наш взгляд, начинается формирование материальной культуры саксин, чётко отделяемых русскими летописями от половцев, которая, кстати, до сих пор ещё не выделена в археологических исследованиях. Она формировалась, судя по всему, на основе огузской и булгарской материальных культур. Это обстоятельство противоречит мнению Г.А. Фёдорова-Давыдова о распространении наименования «саксин» именно на какую-то группу половецкой общности. Огузы, населявшие

Самосдельское городище в большинстве, судя по анализу пищевых остатков (костей животных, рыб и птиц) вели хозяйство, базировавшееся на придомном скотоводстве, рыболовстве и частично - охоте. Из злаков культивировалось, судя по всему, лишь просо – традиционная культура, характерная для всех кочевых и полукочевых народов. Эти обстоятельства подтверждают мнение С.П.Толстова о комплексном земледельческо-скотоводческо-рыболовецком хозяйстве полуоседлых огузов. Булгары Самосдельского городища, видимо, выполняли роль поставщиков ре-месленных товаров и организаторов торговли. Даже если город, как пишет ал-Гарнати, находился под политическим господством огузов, то значение булгарской материальной культуры было весьма велико. 

По материалам из слоёв XII-XIII веков и раннезолотоордынского времени видно, что на позднем этапе существования городища прослеживается тенденция слияния двух керамических традиций – огузской и булгарской: булгарская в целом керамика приобретает некоторые черты, для неё не характерные – формы, орнаментацию – заимствованные из культуры огузов. Итак, хотелось бы подвести некоторые итоги. На основании вышесказанного, мы предполагаем наличие в Восточной Европе не только кочевого, но и оседлого или полуоседлого компонента в составе многоплеменного огузского мира. Мы считаем, что население дельты Волги в домонгольский период сфор-мировалось во многом благодаря наличию такого полуоседлого компонента, образовавшегося в результате прихода в Нижнее Поволжье части огузов с ни-зовий Сырдарьи в IX – X вв. Мы также считаем, что на примере материалов Самосдельского городища мы можем подтвердить предположение С.П. Толсто-ва о комплексном земледельческо-скотоводческо-рыболовецком хозяйстве полуоседлых огузов. Мы также выдвигаем предположение об идентификации го-рода, располагавшегося на месте Самосдельского городища в XI-XIII веках с городом Саксин, центром одноимённой области, городом, населённым огузами и булгарами, которые чётко дифференцируются по элементам материальной культуры. На последнем этапе существования города наблюдаются процессы взаимопроникновения двух культур, которые были прерваны монгольским нашествием. 

В XIII веке город захватывается монголами и разрушается. (Здесь умест-но вспомнить слова Рубрука о городе Суммеркенте в дельте Волги: "При среднем рукаве (Волги) находится город по имени Суммеркент, не имеющий стен; но когда вода разливается, город окружается водой. Раньше, чем взять его, татары стояли под ним 8 лет. А жили в нём Аланы и Саррацины" ). Ордынское поселение на территории городища небольшое – оно занимает лишь островную часть. Низовья Волги в XIII веке становятся столичным регионом нового государства – Золотой Орды, здесь возводятся новые величественные и много-людные города, с которыми старый торговый центр не мог уже конкурировать. Вероятно также, что сокращение площади поселения произошло вследст-вие подъёма уровня воды в Волге. В 30-х годах XIV века произошло резкое и быстрое повышение уровня Каспийского моря, вероятно носившее характер катастрофы. Район городища оказался в прибрежной зоне дельты, особенно опасной в в период катастрофических нагонов. Природные катастрофы могли послужить причиной упадка поселения. Самые поздние ордынские монеты в островной части городища относятся к началу XIV века. Возможно, именно в это время жизнь на городище замирает. Наиболее вероятной причиной этого, по всей видимости, явилось затопление его территории, (об этом же говорит мощный слой окатанной керамики и ракушки), а в левобережной части городища, где была обнаружена монета хана Кильдибека, население оставалось до периода "Великой замятни", до 1360-х гг. Как писал в XIV веке З. Казвини. «Саксин в настоящее время затоплен; от него не осталось и следов, но вблизи существует теперь другой город – Сарай Берке – столица государя этой страны». Впрочем, подробная периодизация жизни города Саксин, выявление периодов его упадка и расцвета – дело будущего.


Примечания:


Васильев Д.В. Памятник «Самосдельское городище» // Вопросы краеведения. Материалы VI и VII краеведче-ских чтений, посвящённых 50-летию победы советского народа в Великой Отечественной войне. Выпуск 4-5 – Волгоград, 1998, стр. 48-50;
Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю. Предварительные итоги изучения памятников до-монгольского времени в дельте Волги // Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (из исто-рии костюма) – Самара, 2000, стр. 24-25
Гречкина Т.Ю. Васильев Д.В. Предварительная хронология существования Самосдельского городища // XV Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов международной научной конференции. – Оренбург, 2001, стр. 156-157
Плетнёва С.А Керамика Саркела-Белой Вежи // МИА №75, стр. 230-242
Толстов С.П. Города гузов // Советская этнография, 1947, №3, стр. 57-67
Акишев К.А., Байпаков К.М. Ерзакович Л.Б. Древний Отрар. – Алма-Ата, 1972, стр. 190
Толстов С.П. Города гузов // Советская этнография, 1947, №3, стр. 90
Г.Н. Гарустович, В.А. Иванов Огузы и печенеги в Евразийских степях. – Уфа, 2001, стр. 97
Г.Н. Гарустович, В.А. Иванов Огузы и печенеги в Евразийских степях. – Уфа, 2001, стр. 98
Г.Н. Гарустович, В.А. Иванов Огузы и печенеги в Евразийских степях. – Уфа, 2001, стр. 106
Цит. по: Г.Н. Гарустович, В.А. Иванов Огузы и печенеги в Евразийских степях – Уфа, 2001, стр. 24
Толстов С.П. Города гузов // Советская этнография, 1947, №3, стр. 99
Гудкова А.В. Ток-Кала. Ташкент, 1964, стр. 140
Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. Исследования на Самосдельском городище (к вопросу об огузских древностях в дельте Волги) // Археология Урала и Поволжья: итоги и перспективы участия молодых исследователей в решении фундаментальных проблем ранней истории народов региона. – Йошкар-Ола, 2003, стр. 134; Vasil’ev D. Preliminary results of researches on Samosdelskoye site in connection with oguz problem // Euro-pean Association of Archaeologists. 9th annual meeting. Final program and abstracts. – S.-Petersburg, 2003, p. 29
Артамонов М.А. История хазар. – СПб, 2001, стр. 414, 419, 423-424
Цит. по: Г.Н. Гарустович, В.А. Иванов Огузы и печенеги в Евразийских степях – Уфа, 2001, стр. 24
Артамонов М.А. История хазар. – СПб, 2001, стр. 553-555
Васильев Д.В. новые исследования на городище Мошаик // Археология Нижнего Поволжья на рубеже тыся-челетий. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. – Астрахань, 2001, стр. 48-54
Г.Н. Гарустович, В.А. Иванов Огузы и печенеги в Евразийских степях. – Уфа, 2001, стр. 107
Г.Н. Гарустович, В.А. Иванов Огузы и печенеги в Евразийских степях. – Уфа, 2001, стр. 107-108
Ал-Гарнати о гузах, печенегах, хазарах и булгарах // Из глубины столетий. / Сост., вступ. статья и комм. Б.Л. Хамидуллина – Казань, 2000, стр. 98-99
Фёдоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966, стр. 208
Ал-Гарнати о гузах, печенегах, хазарах и булгарах // Из глубины столетий. / Сост., вступ. статья и комм. Б.Л. Хамидуллина – Казань, 2000, стр. 98-99
Фёдоров-Давыдов Г.А. Город и область Саксин в XII-XIV вв. //Древности Восточной Европы. МИА № 169, стр. 253-261
Фёдоров-Давыдов Г.А. Город и область Саксин в XII-XIV вв. //Древности Восточной Европы. МИА № 169, стр. 260
Артамонов М.И. История Хазар – СПб., 2001, стр. 609
Артамонов М.И. История хазар – СПб., 2001, стр. 519-562
Фёдоров-Давыдов Г.А. Город и область Саксин в XII-XIV вв. //Древности Восточной Европы. МИА № 169, стр. 261
Фёдоров-Давыдов Г.А. Город и область Саксин в XII-XIV вв. //Древности Восточной Европы. МИА № 169, стр. 261
Гумилёв Л.Н. Открытие Хазарии – М., 2001, стр. 58-59
Шевченко А.В. Антропологическая характеристика средневекового населения низовьев Волги (По краниоло-гическим материалам из могильника Хан-Тюбе) // Исследования по палеоантропологии и краниологии СССР. Л., 1980, стр. 139
Шевченко А.В. Антропологическая характеристика средневекового населения низовьев Волги (По краниоло-гическим материалам из могильника Хан-Тюбе) // Исследования по палеоантропологии и краниологии СССР. Л., 1980, стр. 159
Шевченко А.В. Антропологическая характеристика средневекового населения низовьев Волги (По краниоло-гическим материалам из могильника Хан-Тюбе) // Исследования по палеоантропологии и краниологии СССР. Л., 1980, стр. 167
Шевченко А.В. Антропологическая характеристика средневекового населения низовьев Волги (По краниоло-гическим материалам из могильника Хан-Тюбе) // Исследования по палеоантропологии и краниологии СССР. Л., 1980, стр. 166-167
Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю. Предварительные итоги изучения памятников домонгольского времени в дель-те Волги // Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма) – Самара, 2000, стр. 22
Фёдоров-Давыдов Г.А. Город и область Саксин в XII-XIV вв. //Древности Восточной Европы. МИА № 169, стр. 260
Путешествия в Восточные страны Плано Карпини и Рубрука – М., 1957, стр. 185
Гречкина Т.Ю., Васильев Д.В. Предварительные итоги исследований на Самосдельском городище в дельте Волги // Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. – Астрахань, 2001, стр. 43
Бронникова М.А., Зазовская Э.П., Аржанцева И.А. Городище «Самосделка»: предварительные результаты и перспективы комплексных почвенно-ландшафтных исследований // Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. – Астрахань, 2001, стр. 47
Цит. по: Фёдоров-Давыдов Г.А. Город и область Саксин в XII-XIV вв. //Древности Восточной Европы. МИА № 169, стр. 261

 

  1   2   3

 

Не знаю что такое "мошаик",но из бабушкиных рассказов запомнилось "...машайық қашар".Первую часть к сожалению не помню.Мне казалось речь шла об ангелах.Кто нибудь что-то знает об этом?

 

 

 

«Мақал» деп айтылатұғын сөз

Posted on Шілде 8th, 2012 in Әфсәнә by azretsultan  Tagged машайх, мақал, мұхаммед, Ясауи

Қазіреті Сұлтан Қожа Ахмет Ясауи бір күні тоқсан тоғыз мың машайық аталған мүриттерін жамиғ қылып, баршасына бұйырды:

— Ан қазіретіміз Мұхаммед ғалайхиссалам миғраж ашып барғанда, Құдай тағаланың құдіретімен тоқсан тоғыз мың сөз сөйлескен екен. Отыз үш мың шариғат, отыз үш мың тариқат, отыз үш мың хақиқат – соның бәрі бір кітапта болмайды, бәрі бір жерден табылмайды. Сіздер баршаңыз бір жерде отырып, бас-басыңызға бір ауыз сөзден сөз айтыңыздар, кейінгі заманға жәдігер  болып  қаларлық болсын. Сол Құдай тағаланың   құдіретімен  Мұхаммед Пайғамбармен сөйлескен сөзін пендеде білуші жоқ. Бірақ сіздердің сөздеріңіз сол сөздің көлеңкесі сықылданып, жұрт аузында қалсын дегенде, қай ретті қылып сөйлейміз деп, Сұлтан қазіреттің өзінен сұрағанда, өзі айтты дейді: «Мақал» деп айтылатұғын сөз болсын. Шаруа көшсе байиды, дәруіш кешсе байиды. Уақытсыз ерден, бақытсыз ұрғашы артық». Осы мақалдар Сұлтан қазіреттің өз аузынан шыққан. Тоқсан тоғыз мың машайх бір төбенің басына орнап, сол жайға «Мәслихат төбе» деп ат қояды. Сондағы орнаған жайлары дария жағасы екен. Бұл Қазіреттің бұлай айтысында бір сыр бар ғой дескеннен, сонан бері дария «Сыр суы» атанды. Қазірет баршамызға бас-басымызға бір-бір сөз айт деп ақырды. Жалғызың дәнеме айтпайсың, өзің білме, білгеннің тілін алма, деген осы екен-ау, – дейді. Сонда олардың аяқ жағында қалғанын айтқан екен. «Сендердін қастарыңа құйысқанға қыстырылған боқ сияқты болып жүріп мен не айтамын», – деген екен. Орта буында біреу дәнеме айтпаған соң: «Кел, мұны қол-аяғын байлап, тіпті ештеме айтпаса, суға тастап жіберелік», – деп бас салғанда: «Құдая, тәуба, көп қорқытады, терең батырады деген осы екен-ау», – депті дейді. Сол ретпен әрқайсысы бір сөз сөйлеп, қазақ ішінде «мақал» деп айтылып жүрген сөз тоқсан тоғыз мың машайықтан қалған десіп келеді.

“Қожа Ахмет Ясауи есімімен байланысты аңыз, әпсана, хикаялар” кітабынан 

 

 

Значит "Пәледен машайық қашады".

 

«Анашым, шыда, расында, сенің дінің ақиқат!»

 Ұрпақ Тәрбиесі 

 

«Адам боп келдім өмірге, адам боп кетсем, деп едім» – деген ұлағатты сөзді ұстанып, ата-бабаларымыз адамдықты арман еткен. Ұғынғанға саналы өмірін, адам атына сай етіп ғұмыр кешу оңай шаруа емес. Ондай болмақ үшін жүрекке берік иман орнатуға ұмтылыс керек, жаныңа тыныштық орнататын таза білім керек. Иман мен білім тозбас үшін асыл жүректі ұдайы түпсіз ғылым тұнығынан сусындатып отырса адамдықтың асқар шыңына апарары анық. Иманның нәр алатын тұнық бастауы, білімнің таза қайнар бұлағы еш бір күдіксіз Құдіреті күшті Алланың кітабы Құран. Құран қағидалары оқығанға түсінікті, адамның санасына тастай қатып тұрақтайтын ғажап ғылым. Онан кейінгі таусылмайтын асыл қазына Пайғамбардың, оған Алланың игілігі мен сәлемі болсын, жолы – сүннет. Әрбір адамдықтан үміті бар иманға ұмтылған жандар үшін, одан асқан өнеге жоқ.

Құдіретті Алланың сөзіне бағынып, сүннетті өмірінің мағыналы үлгісі еткендер адамдық атқа сай – толық мұсылман. Бүкіл адамзат баласына іс-әрекетімен, мінез-құлқымен үлгі болып ерекше жаратылған адам, Пайғамбардың, оған Аллаһың игілігі мен сәлемі болсын, үмметіне қалдырған мыңдап саналатын хадистерінің бірін сіздердің назарларыңызға ұсынып отырмыз.

Хабар бойынша, Сухайба,  оған Алланың ризашылығы болсын, ол Алланың елшісінің, оған Алланың игілігі мен сәлемі болсын, былай деп айтқанын жеткізді:

Сендерге дейін өмір сүрген бір патша болған еді, оның қарамағында оған қызмет еткен  бақсы болды. Ол қартайған соң, патшаға: «Расында, мен қартайдым, маған бір жас жігіт жібер, оны бақсылыққа үйретейін» – дейді. Патша оған бақсылығын үйрету үшін бір жас жігітті (бозбаланы)  жібереді.

Бақсыға барар жолдың бойында жігітке бір машайық (монах) кездеседі. Жігіт оның жанына отырып әңгімесін тыңдайды, оған оның айтқаны ұнайды. Осыдан кейін жігіт әр күні бақсыға барар жолда оның қасына әңгімесін тыңдау үшін отырып бөгелетін болды, ал бақсы болса жігіт кешіккен сайын оны ұра бастады. Жігіт осыны айтып машайыққа шағымданғанда, машайық оған: «Егер сен бақсыдан қорқатын болсаң оған: «Мені үйдегілер бөгеді» – де, ал үйдегілеріңнен қорқатын болсаң, оларға: «Мені бақсы бөгеп қалды деп айт» – дейді.

Осындай күйде жүрген күндерінің бірінде, адамдарға бөгет болып жол бермей жатқан бір үлкен хайуанға жолығады. Сонда ол өз-өзіне: «Мен бүгін кімнің шыншыл екеніне көз жеткізейін – бақсы ма әлде машайық па?» – дейді. Осыдан кейін ол қолына тас алып: «Иә Алла, егер Сен машайықтың ісін, бақсының ісінен гөрі ұнатсаң, онда адамдардың жолын босату үшін мына хайуанды өлтір!» – дейді. Содан соң ол тасты лақтырып хайуанды өлтіреді, ал адамдар болса ары-бері еркін өтулеріне мүмкіншілік алады. Сосын болған жайды машайыққа айтып бергенде, ол: «Балам, сен бүгін менен де асып түстің. Ақиқатында, енді сені сынақтар күтіп тұр, саған ол сынақтар келгенде мен туралы айтушы болма» – дейді.

Осыдан кейін жігіт соқырлар мен алапестерді және басқа да ауруларды сауықтыра бастайды. Ол туралы сөз патшаға жақын болған соқырға да жетеді. Ол жігітке көптеген сый-сыяпаттарымен келіп: «Егер сен мені сауықтырсаң, осының бәрі сенікі болады» – дейді. Сонда жігіт оған: «Расында, мен ешкімді сауықтыра алмаймын. Сауықтырушы – Алла Тағала ғана. Егер сен Оған иман келтірсең, онда мен сен үшін Алладан сұраймын, сонда Ол сені сауықтырады» – деп жауап береді. Соқыр Аллаға иман келтіреді, ал Алла Тағала оның көзіне нұр береді. Сонан соң ол әдетінше патшаның алдына келіп отырады. Патша: «Сенің көзіңнің нұрын қайтарған кім?» – деп сұрайды. Ол: «Менің Раббым» – дейді. Патша одан: «Сенің менен басқа Раббың бар ма еді?» – деп сұрайды. Ол: «Менің де Раббым, сенің де Раббың – Алла» – деп жауап береді. Сонда патша оны тұтқындауға әмір беріп, ол жігітті айтқанша қинайды. Жігітті алып келіп, патша одан: «Иә балам, сен бақсылығыңның биігіне жетіп, алапестер мен соқырларды емдейтін болыпсың» – деген. Бұған жігіт: «Мен емдеуші емеспін, емдеуші Алла Тағала ғана» – дейді. Сонда патша оны да тұтқындауға әмір беріп, жігіт машайық жайлы айтқанынша қинайды.

Сосын оған машайықты алып келіп: «Дініңнен қайт!» – деп ұсынады. Бірақ ол бұдан бас тартады. Сонда патша ара әкелдіріп машайықтың басына араны қойып, денесінің екінші жағы құлап түскенше аралайды. Сосын патша соқырлықтан айыққан қарамағындағысын шақырып оған да: «Дініңнен қайт!» – деп ұсынады, бірақ ол да оны істеуден бас тартады. Сонда оның да басының ортасына араны қойып, денесінің екінші бөлігі жерге құлап түскенше аралайды. Осының бәрінен кейін жігітті алып келіп, оған да: «Иманыңнан қайт» – делінеді. Бірақ ол да оны істеуден бас тартады. Сонда патша өзінің қызметшілеріне: «Бұны пәленше деген тауға апарып, өзімен бірге көтеріліңдер, ал таудың шыңына жеткенде, егер ол дінінен қайтса, оны босатыңдар да, ал дінінен қайтпаса, сол шыңнан төмен қарай лақтырыңдар!» – дейді.

Олар сол жерге жеткенде, жігіт: «Иә Алла, мені бұлардан Өзіңнің қалауыңша құтқар!» – дейді. Сол кезде тау тербеліп, олар таудан құлайды, ал жігіт патшаға қайтып келеді. Патша: «Сенімен болғандар не істеді?» – деп сұрайды. Жігіт: «Алла Тағала мені олардан құтқарды» – деп жауап береді. Сонда патша басқа қызметшілеріне: «Бұны теңіздің ортасына апарыңдар, егер иманынан қайтса босатыңдар, ал егер қайтпаса, онда теңізге лақтырыңдар!» – деп әмір береді. Сонымен олар оны жеткіз деген жеріне жеткізгенде, жігіт: «Иә Алла, мені бұлардан Өзіңнің қалауыңша құтқар!» – дейді. Сонда кеме төңкеріліп патшаның қызметшілері суға батады, ал жігіт болса патшаға қайта аман-есен оралады. Патша: «Сенімен болғандар не істеді?» – деп сұрайды. Жігіт: «Алла Тағала мені олардан құтқарды» – деп жауап береді. Сосын жігіт патшаға: «Егер  менің айтқанымды орындамасаң, шындығында сен мені өлтіре алмайсың,!» – дейді. Патшаның: «Ол қалай?» – дегеніне, жігіт: «Адамдарды бір жотаның үстіне жина да, мені бір ағашқа байла, сосын менің садағымды алып, қорамсағымнан бір оқты садақтың ортасына қойып: «Мына жігіттің Раббы – Алланың атымен» – деп мені ат, шындығында осының бәрін істесең сонда ғана сен мені өлтіре аласың» – дейді.

Сонымен патша адамдардың бәрін бір жотаның төбесіне жинаған соң, жігітті бір ағашқа байлап, оның қорамсағынан бір оқты садағының ортасына қойып: «Осы жігіттің Раббы – Алланың атымен!» – деп оқты жіберіп қалғанда, оқ жігіттің дәл маңдайының ортасына тиеді. Ол өзінің маңдайынан ұстап өледі. Сонда жұрт: «Мына жігіттің Раббына иман келтірдік» – дей бастайды. Осыдан кейін патшаға оның жанындағылары келіп: «Сен өзіңнің қауіптенгенің орындалғанына не дейсің? Алланың атымен ант етеміз, сенің қауптенгенің орындалды, олай дейтініміз, адамдар Аллаға иман келтіріп жатыр!» – дейді. Сонда патша, қаланың қақпаларының жанынан терең орлар қаздырып олардың ішіне от жағып: «Кімде-кім дінінен қайтпаса, отқа тастаңдар!» – деп әмір береді. Қызметшілер лаулаған отқа бір әйел ұлымен жақындағанша бәрін лақтырып, патшаның әмірін орындап жатады. Әйел отқа түсуден қорқып шегіншектегенде, қолындағы кішкентай ұлы оған: «Анашым, шыда, расында, сенің дінің ақиқат!» – дейді.(Имам Мүслім риуаяты бойынша)

Исмайл ҚҰТТЫҚОЖАЕВ

 

 

Машайық-монах

 

http://booksshare.net/index.php?id1=4&category=history&author=vaynberg-bi&book=1999&page=1

[Кынык]

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%83%D1%84%D0%B8%D0%B7%D0%BC

 

Сунни́ты (отараб. أهل السنة‎‎Ахль ас-Су́нна — людисунны) — последователи наиболее многочисленного направления висламе. Существуют также значительные различия в принципах юридических решений, в характере праздников, в отношении к иноверцам, в деталях молитв и др.

Страны с долей мусульман больше 10%
зелёный: суннитские районы, красный: шиитские районы, синий: Ибадиты

По численности сунниты составляют более одного миллиарда человек^[1] — около 90% всех исповедующих ислам^[2].

Верховная власть в системе теократического исламского государства (халифате), по воззрению суннитов, должна принадлежать правителям (халифам), избираемым или назначаемым из числа курайшитов^[3]. Хотя последующая традиция признавала законным переход власти в рамках одной семьи, правящей династии и для назначения наследника требовалось прежде всего решения самого правящего халифа, как это было во время халифатовОмейядов и Аббасидов. Шииты же признают лишь власть духовных лиц (имамов), которые являются потомкамиМухаммеда по линии его двоюродного брата Али.

Суннитские богословы (улемы), в отличие от шиитских, не пользуются правом выносить собственные решения по наиболее важным вопросам религиозной и общественной жизни. Таким образом, должность богослова в суннизме сводится прежде всего к толкованию священных текстов.

 

Особенности суннизма

Сунниты делают особый акцент на следовании суннепророка Мухаммеда (его поступкам и высказываниям), на верности традиции, на участии общины в выборе своего главы — халифа.

Основными признаками принадлежности к суннизму считаются:

• признание достоверности шести крупнейших сводовхадисов (составленных Аль-Бухари, Муслимом, ат-Тирмизи, Абу Даудом, ан-Насаи и Ибн Маджи);
• признание четырёх суннитских юридических школ:маликитского, шафиитского, ханафитского иханбалитского мазхабов;
• признание суннитских школ акыды: матуридитского,ашаритского и асаритского.
• признание законности правления праведных халифов — Абу Бакра, Умара, Усмана и Али (шиитыпризнают только Али).

Неизвестно точно, когда оформился термин «суннизм», однако в сравнении с шиизмом^[4], суннизм имеет более чёткое содержание — это следование жизненному пути пророка Мухаммада. Шиизм же лишь признаёт право на преемничество потомков Али в качестве духовного и светского главы мусульманской общины.

Рост авторитета сунны в истории

Ещё до пророка Мухаммада каждое арабское племя имело свою «сунну», то есть неписанное собрание морально-правовых предписаний — «обычное право»патриархально-общинного общества, которое унаследовано племенем от предшествующих поколений. Предписаний, содержащихся в Коране, недостаточно для решения всех государственных общественных проблем. Если решения не могли найти в Коране, обращались к действиям или высказываниям пророка Мухаммеда по данному вопросу (сунна). В крайнем случае, прибегали к мнению (рай) судьи, который должен был решать «по справедливости». Таким образом, уже на раннем этапе формирования мусульманской общины возникло три тенденции:

1. использование предписаний Корана, основанных на документально зафиксированных нормах — то есть, исходивших от пророка;
2. использование примера (сунны) пророка;
3. независимое суждение богослова-законоведа (фикха), не противоречащее Корану и сунне Пророка, который должен был брать на себя ответственность за принятие решения (мусульманский правовед, знаток шариата).

Первоначально использование личного мнения богослова-законоведа не получило широкого распространения. Мусульмане опирались на высказывания и действия пророка, которые, будучи зафиксированы, стали вторым, после Корана, источником ответов на возникающие вопросы. К использованию мнений учёных-фикхов начали прибегать с изменением жизненных условий мусульманского общества. Таким образом, соблюдать сунну означало следовать примеру пророка Мухаммада, подражать ему. В Коране встречаются выражения «сунна предков» (Коран, 8:39, 15:13, 18:53, 35:41) и «сунна Аллаха» (Коран, 17:79, 33:62, 48:23), что означает практику, которой придерживались предшествующие поколения. Вне Корана под словом «сунна» подразумевается более широкое понятие. С течением времени сунна приобрела черты, позволяющие отождествлять её с понятием «правоверие» в христианстве.

Таким образом, следование правилам, изложенным всунне, приобрело обязательный характер для членов мусульманской общины. Отсюда возникло название «сунниты» — те, кто следует путём пророка. После смерти последнего пророка на основе сунны решались многие практические вопросы жизни общины и даже халифата. Пропагандистами сунны изначально выступали сподвижники пророка и члены его семьи, которые сохранили в памяти высказывания пророка, его поступки или даже молчание в некоторых ситуациях. Впоследствии в сунну стали включать примеры из жизни четырёх праведных халифов — Абу Бакра, Умара, Усмана, Али.

Роль сунны в современном исламе

Мусульманская сунна включает в себя нормы государственного, уголовного, имущественного, семейного права, а также дает руководство поведения мусульманина в быту. Первоначально за основу была взята сунна Мухаммада, включающая в себя поступки (фиал) и высказывания (каул) пророка, зафиксированные его последователями в виде хадисов (рассказов).

Использование хадисов было обусловлено тем, что «божественных установлений», изложенных в Коране, было недостаточно для решения множества вопросов, встававших перед новыми поколениями мусульман. Важным источником стали предания о поступках, речах, советах и рекомендациях Мухаммада его современникам. Идеальный образ пророка, вождя, основателя государства, сначала бедного и гонимого, но не побоявшегося выступить против заблуждений своих соплеменников, человека, которого избрал и подготовил для своих посланий Аллах, вызывал уважение и восхищение мусульман. Это был образ, по которому каждый мог сверять свои поступки. Поэтому учение о пророке Мухаммаде, его словах и делах, стало важной составной частью ислама, вошло в символ веры, в право, в богословие, историографию и литературу.

Информация о высказываниях и поступках пророка, об обстоятельствах, сопровождавших ту или иную ситуацию, составили самостоятельный раздел арабской литературы. Каждое сообщение заучивалось наизусть первыми поколениями мусульман и сопровождалось иснадом — ссылкой на непрерывную цепь людей, передававших эту информацию. Как правило, это были люди из ближайшего окружения Мухаммада — Абу Бакр, Умар, Айша, Али, Абу Хурайра и др. Согласно установившейся традиции, чем более достойным уважения был передатчик, особенно последний в цепи иснада (то есть самый ранний), тем более несомненной считалась достоверность текста (матн), следовавшего за иснадом. Наиболее достоверными хадисами были те, которые можно было проследить по нескольким цепочкам передатчиков.

Примерно за два с лишним столетия число хадисов достигло астрономических цифр: более миллиона. К началу 8 в. в «науке о хадисах» (’ильм аль-хадис) сложилось три школы: мединская, иракская и сирийская. Тогда же началась письменная фиксация хадисов. От первоначального этапа ничего не сохранилось, но во второй половине 9 в. существовало уже шесть сборников хадисов, которые надолго и прочно завоевали авторитет и переписывались в большом количестве экземпляров.

Среди суннитов наибольшим авторитетом пользовались шесть сборников: Аль-джами ас-сахих аль-Бухари (810—870); ас-Сахих Муслима ан-Нишапури (817—875). Меньшую популярность имеют Суннан Ибн Мажда (ум. 886); Суннан Абу Дауда ас-Сиджистани (ум. 888); Аль-джами аль-кабир Мухаммада ат-Тирмизи (ум. 892); Суннан ан-Ниса’и (ум. 915).

Однако наиболее авторитетным сборником хадисов считается Аль-джами ас-сахих, составителем которого был Мухаммад аль-Бухари. Он отобрал 7400 полностью достоверных хадисов. Ас-сахих признан мусульманами выдающимся руководством по фикху (комплекс правил поведения мусульманина). В других сборниках интерес составителей был сосредоточен вокруг тех или иных правил и норм быта. Подробно рассматривается что запретно и разрешено а также что рекомендуемо (мандуб) и порицаемо (макрух), как относиться к ритуалу, пище, одежде, взаимоотношениям между людьми, к заключению договоров о купле-продаже и т. д.

В целом на базе хадисов была разработана система стереотипов поведения мусульманина, где все поступки человека рассматривались через призму пяти понятий: ваджиб или фард — «обязательные», мандуб — «рекомендуемые», мубах или джа’из — «дозволенные» (но не предполагающие одобрения или награды), макрух танзихи — «не одобряемые» (но не запрещаемые) и махзур — «запрещенные».

Впоследствии на основе хадисов была создана сира — биография (жития) пророка Мухаммада, так же прокламирующая его жизненные принципы.

В 9—10 вв. мусульманские богословы обсуждали вопрос о допустимости использования в качестве «усуль ад-дин» (основ религии) других источников, однако большинство их отвергло такую возможность.

Сунна является составной частью мусульманского богословского образования. При подготовке имамов и факихов (богословов-законоведов) знание сунны пророка является одним из необходимых условий авторитета религиозного деятеля. В богословии существует ряд дисциплин, которые непосредственно основаны на сунне, по ней сверяются все религиозные нововведения, в противном случае они объявляются бида (недопустимым новшеством).

Распространение суннитских мазхабов

Суннитские школы

Основная статья: Мазхаб

Сунниты признают четыре богословско-правовые школы, называемые «мазхабами»: маликитский, шафиитский,ханафитский и ханбалитский. Один суннитский мазхаб —захиритский — ныне полностью исчез. Все четыре школы признают правомерность друг друга. Мусульманин может выбрать любую из этих школ и следовать той, с которой соглашается.

 

↑ Показывать компактно

1. ↑ «Сколько мусульман в мире?» — информация с сайта «Имам. Ру»
2. ↑ В. Волков. Основные направления и течения в исламе\\журнал «ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ЗАПИСКИ»
3. ↑ Али-заде, А. А. Ханбалитский мазхаб // Исламский энциклопедический словарь. — М.: Ансар, 2007. — 400 с. — (Золотой фонд исламской мысли). —3000 экз. — ISBN 5-98443-025-8
   Али-заде, А. А. Шафиитский мазхаб // Исламский энциклопедический словарь. — М.: Ансар, 2007. — 400 с. — (Золотой фонд исламской мысли). —3000 экз. — ISBN 5-98443-025-8
   Боголюбов А.С. Малик б. Анас // Ислам : энциклопедический словарь / отв. ред.С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — 315 с. : ил. —50 000 экз. — ISBN 5-02-016941-2. — С.156
4. ↑ Ислам — статья из Большой советской энциклопедии

Сунниты на Викискладе^?

 

• «Исламская библиотека — Xadis.ru»

Категории: 

• Исламские термины
• Сунниты

[Кынык]

Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.

Вайнберг Б.И. Этнография Турана в древности — М.:

Восточная литература, 1999. — 359 c.
 

Предыдущая << 1 < 2 > 3 4 5 6 7 8 .. 170 >> Следующая

И те и другие исследователи, как правило, практически оставляют в стороне вопросы экологии и особенно палеогеографии, что приводит к искаженному восприятию письменных источников. Вместе с тем только изучение палеогеографии, принципиально важное для JypaHa, где резко изменялся в отдельные периоды речной сток, что, в свою очередь, приводило к заселению или опустошению больших районов, может послужить надежной основой для понимания сведений письменных источников. 

Данные об экологии также представляются нам необходимыми не только для определения природной среды обитания народов региона, но и как еще один весьма существенный источник исследования, если рассматривать и этнические аспекты экологии [Свод, 1988, с. 92-95; Вайнберг, 1990]. Природная среда, ее особенности — важный компонент в культуре народов; часто они определяют многие специфические формы культуры и влияют через хозяйственную деятельность на ее ареалы. Распространение культуры и ее носителей происходит преимущественно в той географической среде, в которой она возникла и к которой предельно адаптировано хозяйство населения (особенно это относится к кочевникам). 

Исходя из отмеченных выше положений, мы сочли необходимым посвятить исследованию палеогеографии и экологии региона первую часть работы; только подобный подход позволил нам получить дополнительные данные для этногеографического изучения региона. Для воссоздания палеогеографической картины необходимо было ировести дополнительно археологическое изучение региона, так как нмводы наших предшественников чаще всего строились на изучении только памятников оседлого населения (низовья Амударьи), а широкомасштабное исследование памятников скотоводов (кочевников и оседлых скотоводов) в Хорезмском оазисе, на Узбое и Заузбой- 

4 
ском плато началось только с середины 60-х годов (см. [Вайнберг, 1991]). 

Над темой исторической этногеографии Турана-Приаралья автор специально работает около тридцати лет. За это время совершенствовалась и уточнялась методика исследования, круг возможных дополнительных источников. 

В структуре предлагаемой читателю работы получили отражение все основные методические подходы автора. Каждая часть ее объединяет определенный круг материалов, хотя все они взаимосвязаны. Велика роль археологии во всей работе не только потому, что автор прежде всего археолог по профессии, но и в связи с тем, что археологические материалы, являясь базой культурологического исследования, определяют хронологию как в области развития культуры, так и в палеогеографии, а также зачастую «объясняют» сведения письменных источников. 

Существенный для нашей темы вопрос о соотношении археологической культуры (AK) и этноса неоднократно обсуждался в печати (см. литературу [Арутюнов, 1989], см. также [Этнографо-археологиче-ские комплексы, 1996; Проблемы исторической интерпретации, 1990; Томилов, 1987; Токарев, 1973; Косарев, 1981; Клейн, 1988]), но не получил достаточно убедительного разрешения. He претендуя на ка-кую-либо универсальность предлагаемого подхода, автор считает необходимым познакомить читателя со своим пониманием проблемы соотношения AK и этноса. Следует учесть, что признаки, по которым выделены AK, у разных исследователей сильно варьируют. Нам представляется, что на изучаемой территории требуется максимально полно учесть все AK, их локальные варианты и археологические комплексы, связанные с широкими культурными общностями (например, хозяйственно-культурным типом — ХКТ). При сравнении AK следует учитывать, по каким признакам они выделялись (обряд погребения, поселения, керамика и т.д.). Большое значение имеет и степень изученности территории, и количество известных разнотипных памятников. Экологически изолированные территории, как правило, дают картину археологических памятников, которая заметно отличается при сравнении, например, со степными районами, где постоянно происходили перемещения значительных групп населения. 

Исходя из общего положения о том, что в материальной культуре заключена определенная этническая (этнографическая) информация, автор считает возможным сопоставить материалы археологического изучения всей территории с учетом дополнительных данных (палеогеография, экология, возможности хозяйственного использования территории, итоги исследований этнографии и этнической истории в тех же территориальных пределах) с данными письменных источников об «этносах» в регионе. Вместе с тем следует учесть, что этническая ин- 

5 
формация, заключенная в материальной культуре, может быть понята только в контексте культуры данного народа, которая нам не всегда ясна по материальным остаткам. Некоторую помощь в этом может оказать этноархеологический подход (см. часть II). 

Если исходить из конкретных археологических материалов Турана, то, на наш взгляд, наибольшей «этнической» информацией обладает керамика ручной лепки (домашнего изготовления), так как она сохраняет наиболее архаические (традиционные) навыки народа или этнографической группы. Исследования в Хорезме выявили, что единой гончарной посуде древнего Хорезма, распространенной по всему оазису, сопутствуют два различных одновременных керамических комплекса ручного изготовления в левобережной и правобережной части его (см. часть III). Подобный «бикультуризм» можно предполагать и в других районах Средней Азии, но его довольно трудно выявить при небольшом объеме археологических исследований. На втором месте по информативности, вероятно, стоит погребальный обряд. 

 

Предыдущая << 1 < 2 > 3 4 5 6 7 8 .. 170 >> Следующая

 

  

Возможности хозяйственного использования природных ресурсов в пустынной зоне, где преимущественно могло развиваться экстенсивное скотоводство, очень ограничены. Соотношение хозяйственной и этнической территории рассматривалось нами с привлечением исторических аналогий из Среднеазиатско-Казахстанского региона. Обращаясь в этом и других аналогичных случаях к сравнительно-историческому методу исследования, автор считал оправданным привлекать материалы по истории тюркских народов региона, так как кочевое скотоводство, распространенное на Туранской низменности в прошлом, это очень устойчивая и консервативная форма хозяйства (см. [Гумилев, 1967]), а «племена», которые известны по письменным источникам с эпохи раннего железного века, по существу представляют собой территориальные объединения, принявшие этническую форму (общность происхождения, общая мифология и верования в первую очередь). 

Подтверждением преемственности хозяйственных территорий, на которых «этнические» образования сменяли друг друга с I тыс. до н.э. и до нового времени, кроме многих отмеченных в работе примеров являются и данные лексики тюркских языков из региона, особенно связанные с основной хозяйственной деятельностью населения. Для земледельческого оазиса низовьев Амударьи это отмечено Я.Г.Гуля- 

297 
мовым [Гулямов, 1957], но то же самое происходило и у скотоводов, о чем свидетельствуют иранские заимствования в среднеазиатских тюркских языках для обозначения стада, одногорбого и двугорбого верблюдов (CM. [Мусаев, 1975, с. 81-82; Щербак, 1961, с. 104-106]). 

Связь традиционных путей миграций кочевников с экологией, как и их сезонных перекочевок, не вызывает сомнения. 

Для того чтобы полнее и точнее представить пути миграций в древности, было предпринято исследование их в средние века. Специально была выбрана эпоха с распада Золотой Орды и позже, так как для нее имеется довольно широкий круг письменных данных, позволяющих наиболее полно представить картину миграций «племен» в течение нескольких веков. Начиная изучение данного конкретного вопроса, автор даже не предполагал, что миграции этого позднего времени так точно совпадут с тем археологическим материалом, который обычно связывается с перемещением населения в древности. Тот же совокупно взятый материал позволяет сделать вывод, что для истории Средней Азии гораздо существеннее во все времена были движения племен с севера на юг, а не с востока на запад (в древности, например, юечжи, гунно-угорские племена). Движение с востока на запад характерно было для степного пояса, расположенного севернее изучаемого района. На юг, в Среднюю Азию группы «племен» двигались уже после какого-то периода их интеграции и консолидации в северных районах современного Казахстана и на юге Западной Сибири (гунны, кипчаки, узбеки и, очевидно, другие народы). Второй «маршрут» миграций с востока пролегал от Джунгарии и Турфана через Тянь-Шань, Притяньшанье и Фергану. В южные районы по этому пути, как мы отметили, переселялись киргизы, и он удивительно отвечает всем данным письменных источников о пути продвижения в Среднюю Азию той группы юечжи, которая приняла участие в разгроме Греко-Бактрии. В южную Бактрию, а затем и в Индию эти племена продвинулись, очевидно, единственно приемлемым путем для всадников и скота; скорее всего, им прошли еще намного раньше индоарии. Экологическое изучение региона показывает особенности и объемы пищевых ресурсов для скота, которые обусловили развитие в пустынной зоне особого состава стада и отсутствие табунного коневодства. С другой стороны, именно здесь в условиях оседлого скотоводческого хозяйства в соседстве с земледельцами развивается племенная работа по разведению высокопородных лошадей, что для Хорезма подтверждается изобразительными материалами и особыми, выведенными в течение веков сортами люцерны, основного корма таких лошадей. Для дельты Сырдарьи тоже можно предположить сходную ситуацию. 

Хозяйственная территория, обычно охватывающая несколько соседних естественногеографических районов, как показывает материал, являлась чаще всего только частью историко-культурной области, 

298 
объединявшей несколько таких территорий (например, в дельте Амударьи это левобережный, правобережный Хорезм и районы Приаральской дельты, в Восточном Прикаспии — приузбойские районы, При-балханье, Устюрт и, вероятно, Мангышлак; в низовьях Сырдарьи — западные древние русла Инкардарьи-Пра-Жаныдарьи и Джетыасар-ское урочище и примыкавшие к ним сезонные пастбища). Хозяйст-венно-торговая кооперация приводила к общим чертам в культуре более широкого региона, которым являлась Средняя Азия или даже Среднеазиатско-Казахстанский регион (см. гл. 1 части III). Традиционное совпадение торговых путей с сезонными перекочевками в зоне расселения кочевников дает основание точнее локализовать сведения источников, они как у китайцев, так и у греков появляются в связи с освоением торговых трасс. 

Экологические данные позволяют и связать ряд передвижений народов (как локальные, так и глобальные) с природными или климатическими кризисами, а это подводит нас к изучению закономерностей развития кочевнических обществ Евразии, особенно их передвижений по степному поясу и вне его. 

Предыдущая << 1 .. 141 142 143 144 145 146 < 147 > 148 149 150 151 152 153 .. 170 >> Следующая

 

 

Предыдущая << 1 .. 143 144 145 146 147 148 < 149 > 150 151 152 153 154 155 .. 170 >> Следующая

Таким образом, в самом общем виде картина расселения народов на севере Средней Азии в эпоху до VIII в. н.э. была следующей (рис. 16-19): в низовьях Амударьи жили хорасмии. Как свидетельствует археология, это обобщенное название населения оазиса, где проживало несколько разных по происхождению этнических групп (собственно хорасмии и их потомки, пришедшие с юга, население правобережья реки — потомки иранских племен, пришедшие сюда из степей; с рубежа IV-III вв. до н.э. — юечжи и какие-то иные группы, пришедшие с севера). Соседями их на западе были массагеты, в конце 

V в. до н.э. уже занявшие земли по обводненному Узбою. Известно два племени этого объединения — апасиаки вблизи Каспия, в При-балханье, и дербики вдоль большей части русла Узбоя. К северу от Хорезма, на Устюрте тоже жили массагеты, и одна группа их, проживавшая у Айбугира, находилась в тесном культурном контакте с древ-нехорезмийской цивилизацией, что особенно ярко отразилось на развитии уже в IV в. до н.э. обряда погребения, близкого к оссуарному. Устюрт, по свидетельству археологических материалов, в это время, как и много позже, был тем путем, по которому кочевники мигрировали из степей в низовья Амударьи (юечжи, например). 

Восточные соседи Хорезма в эту эпоху — дахи, возглавлявшие в низовьях Сырдарьи сатрапию «саков, которые за Согдом». В нее, вероятно, помимо дахской группы племен входили и арии (ариаки Птолемея), расселявшиеся в Восточном Приаралье. Если принять наше истолкование текста из «Фарвардин-яшта» (Яшт XIII, 143-144) Авесты, 

301 
где приведен перечень областей, как «список» племенных объединений на северо-востоке Среднеазиатско-Казахстанского региона, тогда две из упомянутых там «областей» связаны с дахами и ариями низовьев Сырдарьи. Туры находились восточнее и юго-восточнее их. Вопреки мнению В.И.Абаева [Абаев, 1956] ни письменные материалы, ни археологические не дают оснований отождествлять саков с турами. Даже в перечне областей Яшта XIII туры не «перекрывают» остальные области кочевников, а называются вместе с ними. Особая роль, отводимая турам Авестой и легендарной традицией, зафиксированной Фирдоуси в «Шах-наме», может быть объяснена тем, что на заре иранской истории, в ее «легендарный период» туры возглавляли объединение кочевых племен раннежелезного века, возникшее к северо-востоку от собственно иранских земледельческих областей. Интересно отметить, что замеченное Геродотом отличие массагетов от саков получает подтверждение в археологическом материале. Массагеты не входят и в отмеченный перечень племен-областей в Яште XIII. Саки — понятие собирательное, прилагаемое в источниках ко всем группам кочевников вообще и к кочевникам — соседям Бактрии особо. He только в Средней Азии понятие «кочевник» передается обозначением какого-то конкретного племени, которое со временем получает расширительное толкование (см. [Кленгель, 1967, с. 61 и сл.]). Название по образу жизни (саки) или по территории (хорасмии, хорезмийцы) в письменных источниках было более предпочтительным, чем этническая принадлежность. Нужно отдать должное наиболее осведомленным античным авторам, они часто избегали обобщенного наименования «саки», а указывали конкретные имена известных им племен скотоводов. 

Присоединение среднеазиатских областей к державе Ахеменидов, которое произошло в эпоху Кира и Дария [Дандамаев, 1985, с. 27 и сл.], закрепило сложившуюся этническую ситуацию. Области Турана у Аральского моря составили северные пределы Ахеменидской державы: саки-тиграхауда (массагеты) — к востоку от Каспийского моря, Хорезм — в низовьях Амударьи и сатрапия «саков, которые за Согдом» (дахи) — в низовьях Сырдарьи. Государственные образования вообще стабилизируют этническую ситуацию. В исследуемом районе это относится к древнехорезмийскому государству и даже, очевидно, к раннегосударственному образованию у скотоводов — Канпою (наличие «малых» владений — свидетельство территориального принципа устройства, участие в войнах с Китаем, династийные браки как будто говорят в пользу того, что это было раннегосударственное объединение), которое выходит на историческую арену не позже II в. до н.э., когда дахи совсем переселяются на юг. В период со II в. до н.э. до конца III в. н.э. это было устойчивое объединение племен, территория которого меняла границы на периферии, но в низовьях Сырдарьи 

302 
оно было стабильным и в «этническом» плане. Материалы с территории Джетыасарского оазиса для периода до III в. н.э. не фиксируют каких-либо этнических перемещений. Кангюй, по мнению автора, — название именно государственного типа образования, возникшее из топонима Канг, Кангха, на что обращал внимание еще С.П.Толстов. В его составе было много племен и этнических групп. Среди них, как можно судить по комплексу данных, по культурному влиянию и, очевидно, по социальной роли выделялись арии (ариаки), жители Восточного Приаралья в низовьях Сырдарьи. Соседями их на востоке и юго-востоке до IV в. н.э. неизменно оставались потомки туров, а выше по реке с конца I тыс. до н.э. расселялись тохары (каунчинская культура). 
Предыдущая << 1 .. 143 144 145 146 147 148 < 149 > 150 151 152 153 154 155 .. 170 >> Следующая

 

Каунчинская культура

Каунчинская культура

        археологическая культура, распространённая от 1 в. до н. э. до начала 8 в. н. э. в среднем течении Сырдарьи и по её притокам (Ангрен, Чирчик, Келес). Названа по первому исследованному в 1934—37 (Г. В. Григорьевым) городищу Каунчи-Тепе. Для К. к. характерны поселения, располагавшиеся у водных источников и окруженные курганными могильниками (катакомбы с длинным Дромосом, подземные склепы, Наусы). Типична лепная керамика устойчивых форм: хумы, горшки, кувшины и кружки с ручками, имеющими в верхней части изображение головы барана, и др. С конца 3 — начала 4 вв. на некоторых керамических предметах изображение голов баранов сменяется изображением головы быка, с этого же времени в погребальном инвентаре появляется оружие. Люди К. к. занимались богарно-лиманным земледелием (ячмень, просо, пшеница, рис, хлопок, бахчевые и садовые культуры) и пастушеским скотоводством (преобладал крупный рогатый скот). К. к. оказала значительное влияние на культуры многих областей Средней Азии.

         Лит.: Григорьев Г. В., Каунчи-Тепе. (Раскопки 1935г.), Таш., 1940; Древности Чардары. А.-А., 1968; Левина Л. М., Керамика нижней и средней Сырдарьи в 1 тыс. н. э., М., 1971 (Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции, т. 7).

        Л. М. Левина.

 

ОссуарийПеревод

Оссуарий (позднелат. ossuarium, от лат. os, род. падеж ossis — кость)

        вместилище для захоронения костей покойников. В русской археологической литературе О. назывались преимущественно керамические, алебастровые и каменные ящички, в которых среднеазиатские зороастрийцы (см. Зороастризм) хоронили кости покойных. Найденные в Хорезме древнейшие О. (появились в конце 1-го тыс. до н. э.) имеют форму статуй и изображают обожествленных умерших. О. служили объектом поклонения в культе предков, особенно характерном для среднеазиатского варианта зороастризма. В 5—8 вв. О. были широко распространены в Средней Азии; иногда они воспроизводят форму погребальных построек, украшены рельефами. На поздних хорезмийских О. встречаются многоцветные росписи и надписи, в которых О. называют «тапанкук».

        

         Лит.: Рапопорт Ю. А., Из истории религии древнего Хорезма (оссуарии), М., 1971.

        

        Керамический оссуарий, увенчанный фигурой сидящей женщины. Хорезм. Кой-Крылган-кала.

Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.

http://www.vehi.net/istoriya/armenia/khorenaci/02.html#_ftn16

[Кынык]

Большая часть русских писателей полагает,что первые казаки произошли или составились из татар,что  у них же родилось название казак,и от них перешло ко всем отраслям прежде бывших и ныне существующих казаков.Мысль сию,к которой мы уже привыкли,опровергают восточные историки,утверждая,что казаки составляли самостоятельный и независимый народ в отдаленнейших веках нашего летоисчисления.Некоторые даже относят их существование далее Р.Х. Достоверно то,что Фердевси,или Фердуси,живший около 1020 года,то есть за два столетия до появления монголо-татар на западе в "Истории Рустема" упоминает о народе казаках и ханах казакских. Из сочинений его и древнейших летописей персидских,которыми он пользовался,известно,что казаки древние,подобно позднейшим,прославили имя свое грабежами и набегами,что главное оружие их были копья,и что посему в Азии начали называть их именем всякую толпу наездников,вооруженную копьями,и занимавшуюся ремеслом подлинных казаков,т.е.,разбоями и нападениями на соседственные земли.  Итак,татарские казаки,почитаемые нами за первоначальных казаков,были только подражатели и название их не татарское,а занятое у другого народа.Известие сие делает толкования и переводы слова "казак" излишними. Значения,сему слову приданные впоследствии, суть уже применения и приспособления к образу жизни или вооружению первобытных казаков, но самое название их как имя собственное народа не подлежит ни переводам,ни этимологическим спорам.

 

 

Упомянув мимоходом об образе жизни древних казаков для показания сходств их новейшими, возвратимся к прочим известиям об них,сообщаемым восточными писателями.

Народ сей весьма давно известен в Азии и составляя одну из отраслей многочисленного турецкого племени,не уступает в древности ни найманам,ни киргизам,ни другим соплеменным с ним народам.Подпав владычеству Чингиса,он по смерти сего завоевателя достался в удел сыну его Джучи,и хотя принадлежал к Золотой Орде,но  имел собственных ханов,отчего иногда оставался в покорности своим главным повелителям,иногда же присоединялся то к Орде Чагатайской,то к Алмалыкской,то к Ташкентской,которую потом звали Могул-улус. 

По ослаблении и расстройстве сильных владений Джучи и Чагатая возникли междоусобия у многих (особенно кочевых) племен,принадлежавших сыновьям и потомкам Чингиса.Из них более всех усилились узбеки,овладевшие Мавераннегером и Харезмом,но владычеству их попадали не все волновавшиеся от безначалия народы.Некоторые соединились с крымскими татарами,другие-с Могул-улусом,третьи -с настоящими, то есть казанскими татарами,четвертые наконец,-с казачьею ордою,или казаками.Все сие произошло по разрушении Золотой Орды.Когда же впоследствии и узбеки разделились,то многие их отрасли влились в состав казачьего народа.Таким образом,в начале XVI столетия в степях Кыпчака и Чете появились два сильные владения:первое-Улус Могул под владычеством хана Дадама,второе-владение казакского хана,Арслана,который столь был могущественен,что мог выставить 400000 тысяч готового к бою войска.Так пишет падишах Бабер,основатель знаменитой империи Великого Могола в Индии.Он выдал в замужество за Арслана одну из родственниц своих и был очевидным свидетелем его могущества.

В сие-то время к казакам присоединились или силою были присоединены разные отпавшие от Золотой Орды отделения многих народов,известных в истории Востока.В сие-то время смешались с ними кыпчаки,найманы,конрады,джалаиры,канклы и другие отрасли,коих названия доныне носят сильнейшие поколения,роды и отделения орд киргиз-казачьих.

Некоторые народы,каковы дурманы,карлыки и проч., после присоединения к казакам,опять отделились от них к узбекам,но с другой стороны,казаки были усилены племенами турецкими,приставшими к ним после взятия Ташкента Шабахт-ханом и после окончательного разорения Могул-улуса ханом Абдаллахом узбекским.

За ним следовало бы говорить о потомках Арслан-хана и судьбе народа казахского,под властию их находившегося, постепенных переворотах,которым он был подвержен и быстром разрушении силы,которую он приобрел при Арслане.Вместо всех сих известий мы только повторим,что киргиз-казаки,ведя жизнь кочевую,не оставили ни летописей,ни других каких-либо исторических памятников,и что,следовательно, составление полной и непрерывной их истории невозможно.

Впрочем,после Арслан-хана народ сей уже не возвращается для нас в совершенную безызвестность. Потеряв нить происшествий,описываемых восточными историками,мы начинаем находить казаков,или как называют их ныне,киргиз-казаков, в сочинениях европейских путешественников и в летописях русских,а вслед за сими последними делаются для нас светильниками и архивы,сохраняющие несомненные свидетельства частых сношений России с азиатскими народами.

    

Кучум,последний хан сибирский,был киргиз-казак.Завладев Искером силою оружия и убиением царствовавших в нем князей Ядигяра и Бекбулата,он необходимо должен был иметь около себя и войско,составленное из прежних соотечественников своих.Следовательно,Ермак и сподвижники его,без всякого сомнения,сражались с казаками,или нынешними киргиз-казаками.

Муртаза,отец Кучумов,был,вероятно,владелец уже довольно сильный,ибо не только дал сыну своему войско для завоеваний,но прислал оное вместе с муллами для введения в Сибири магометанской религии.

После Ермака Кучум,как известно,был изгнан из Искера Сейдаком,который скоро пленен потом россиянами.Вместе с ним взят и киргиз-казакский царевич,или султан,Ураз-Мегмет,племянник Тевкеля,именовавшего себя ханом казакским и калмакским.

  

А.И.Левшин "Описание киргиз-казачьих,или киргиз-кайсацких,орд и степей" .стр 152-157. 

 

 

• Касим-хан (Касимовское ханство) (1452−1469) — царевич, касимовский правитель.
• Касым-хан (Казахское ханство) (1455−1518 или 1523/1524) — правитель Казахского ханства, предположительно, в 1511−1518 годах, сын Жанибек-хана.
• Касим I — астраханский хан.
• Касим II (1532−1533) — астраханский хан.

[Кынык]

1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   47

 

Глава ВТОРАЯ.

^ ОБ ИСТОЧНИКАХ ДЛЯ ИСТОРИИ КИРГИЗ-КАЗАКОВ

Описав причины, по которым должны были киргиз-кайсаки получить нынешнее название свое и показав различие их от подлинных, или диких киргизов, мы должны приступить к историческому их описанию.

Оно не может быть ни полно, ни подробно, ибо народ сей не имеет ни летописей, ни других памятников древности, а предания, в нем сохранившиеся, так многоразличны и большею частию так нелепы, что ничего целого из них составить нельзя. Обстоятельство это, однако ж, не слагает с нас обязанности представить сии предания на рассуждение читателей в таком точно виде, в каком мы их собрали.

Предание первое. Некоторые киргизы почитают себя выходцами из Крыма и говорят, что причиною переселения их в нынешние земли была ссора, возникшая между сыновьями крымского хана Кундугура после его смерти. Он имел, по их словам, двух жен, и от обеих оставил детей. Сыновья старшей жены обидели при разделе наследства семерых сыновей младшей жены, отчего сии последние удалились из отечества своего в степь и соединились с 33 подобными им изгнанниками. Шайка сия в числе 40 человек, долго занимаясь грабежами соседст-венных с ними земель, наконец, похитила себе жен и размножилась. Сорокозначается по-турецки словом кырк, а потому и толпа сия названа кырк-казак, то есть сорок казаков, или наездников. Потомки их сохранили название предков. (Предание сие взято из журнала капитана Рычкова, бывшего в отряде войск, посланном в киргизскую степь для преследования калмыков, бежавших из России в 1771 году).

Второе. Другие киргиз-казаки производят себя от жителей Туркестана, рассказывая, что во время несогласий между подданными туркестанскими, возникших при [146] владычестве над ними потомков чингисовых, несколько тысяч человек оставили свое отечество и отправились на запад к Дону и Кубани. Дорогою при переходе чрез нынешнюю реку Ишим, отстал от них один табун лошадей, за которым принуждены они были послать назад 33 человека своих товарищей. Люди сии отыскали табуны свои, но спутников не нагнали, а потому остались в окрестностях Ишима и, занимаясь там грабежами, получили название казаков. Похищение жен и присоединение разного рода беглецов скоро размножили их и принудили разделиться, по числу первых родоначальников, на тридцать три рода, а сила могущественного соседа их туркестанского хана Джанибека заставила их просить у него покровительства и принять к себе в повелители родственника его хана Ишима, от которого произошли последующие ханы киргиз-казакские ¹, и река Ишим получила нынешнее название свое.

Третье. Паллас (Первое путешествие его. Изд. 2-е. Т. 1. С. 567) ² пишет, что некоторые киргиз-казаки утверждают, будто предки их жили около Евфрата и имели там своих особых владельцев, из которых последний, Езид-хан, вознамерился овладеть престолом турецким, а потом вместе с подданными своими выгнан был турками из прежних жилищ. По смерти Езида народ его жил с ногаями ³, но быв ими прогнан, поддался хану киргизов (нынешних диких, или закаменных). Хан сей употреблял новых подданных своих в войнах как передовое войско, отчего и получили они название киргиз-казаков, т. е. воинов, или наездников киргизского хана. Наконец, они изменили ему, и переселились на нынешние свои земли. Предание сие, как кажется, исправлено или дополнено каким-нибудь русским пограничным жителем для того, чтобы объяснить происхождение названия киргиз-казаков. Мы не имели случая слышать его в ордах казачьих, и не почитаем оного достоверным.

Четвертое. Многие киргиз-казаки думают, что они составляли некогда один и тот же народ с алатами, или сибирскими татарами ⁴, что отделились от них по внутренним несогласиям, что сначала были они управляемы несколькими султанами, что потом один из них, по имени Алача, приобрел власть над всеми прочими и сделавшись главою народа, решился напасть на Бухарию с тремястами воинов, но был побежден, взят в плен вместе со всеми  оставшимися после сражения в живых и поселен с ними в Туркестане. Чрез несколько лет после того он умер, но пленные и по смерти его сохранили прежнее разделение свое на три отряда, или на три сотни, из которых одну назвал он большою, или старшею сотнею (улу-юз), другую среднею (урта-юз), и третью меньшою сотнею(ки-чи-юз). Впоследствии времени, когда число их возросло, один из средней сотни, по имени Даир-ходжа, убедил большую часть людей, к ней принадлежавших, свергнуть с себя иго чуждой власти и удалился с ними на берега реки Ори, где освобожденные им из плена соотечественники признали его своим ханом. По смерти Даир-ходжи заступил его место, сын его Кара-ходжа, разделивший владение свое пяти сыновьям: Аргину, Найману, Кипчаку, Уваку и Гирею. Из них Аргин умертвил прочих братьев своих и сделался единственным властителем всего народа, назвав его аргинским. Последуя примеру средней сотни, или орды, большая и меньшая также свергли иго туркестанского владычества, и поселились в соседстве соплеменников своих, заняв земли разных вытесненных ими народов монгольских. Сие четвертое предание помещено в "Сибирском Вестнике" 1820 года, в книжке 1.

Пятое. Иные киргиз-казаки говорят, что предки их с древнейших времен составляли один народ турецкого племени, раздробившийся на три отдельные орды только потому, что хан его Орус ⁵, или, как некоторые называют его, Акниаз, разделил свои владения между тремя сыновьями. Орус, или Акниаз сей, был, по их мнению, сначала полководцем ногайского хана Улянты, жившего скоро после Тамерлана ⁶, в окрестностях Урала, Илека, Ори, но потом отказался от повиновения Улянте, покорил несколько разных отраслей турков и монголов, сделался над ними самовластным государем и занял все, ныне принадлежащие потомкам его, земли.

Шестое предание производит киргизов от ногайцев, на Волге кочевавших, и говорит, что предками их были три брата, бежавшие в нынешнюю киргизскую степь тогда, как войска российские взяли Астрахань ⁷. От сих трех братьев произошли три орды.

Седьмое. Чумякейский род Меньшой орды полагает, что он прежде не принадлежал к киргиз-казакам, но происходит от турков и получил название от хана своего, Чумякея, который по вражде с Чингисом отложился от него и пришел с приверженцами своими в места, ныне  занимаемые Среднею киргизскою ордою. Потомок его Аюсырым, завладев окрестностями реки Сарасу, отдал единственную свою наследницу и дочь в замужество за сына Алимова (родоначальника алимулинского поколения), отчего и подданные его соединились с киргиз-казаками.

Разнообразие и противоречия сих преданий не должны удивлять нас, ибо в состав народа киргиз-казачьего (как увидим ниже) влилось множество разных племен, и, следовательно, весьма естественно, что потомки каждого из сих племен имеют отличные от прочих понятия о своем происхождении. Но как согласить столь несообразные между собою мнения? Как извлечь из них что-нибудь общее и целое?

Различие их в порядке рассказа, в хронологии событий, в родословии, в именах лиц и в названиях мест так велико и истинные происшествия затемнены столь многими выдумками, что принятием оных за основание мы обратили бы все сочинение сие в собрание исторических мечтаний. Избегая сей погрешности, мы будем иметь вышеизложенные предания ввиду только для соображения и сравнения с известиями достовернейшими.

Не станем искать источников для истории киргиз-казаков в сочинениях европейских ученых, ибо киргизы едва известны Европе.

О восточных писателях не смеем говорить решительно, хотя творения их, доныне знакомые просвещенному миру по переводам, не содержат в себе никаких важных сведений о казачьих ордах, но обстоятельство сие не может служить поводом к заключению, будто бы все азиатские историки и географы столь же мало обращали внимания на народ, о котором мы говорим теперь. Полагать должно, что прежнее состояние и подвиги его не были забыты писателями Персии и Мавераннегера ⁸. Сочинения Фирдоуси ⁹ и султана Бабера ¹⁰, по уверениям ученых, весьма любопытны в сем отношении.

К удивлению нашему, мы не нашли никаких сведений о происхождении киргиз-казаков в "Истории" Абулгази Багадура ¹¹. Хан сей, быв ближайшим их соседом, и имев с ними частые сношения, мог описать их вернее, нежели кто-нибудь из известных историков, но он даже не упоминает об них до 1630 года, т. е. до того времени, когда сам принужден был бежать к ним из своего отечества, нынешнего Хивинского ханства.

Что касается до арабских писателей, то они не имели довольно точных сведений о казачьих ордах (Г. Клапрот, в своем сочинении "Tableaux historiques de l'Asie" пишет: "Се n'est pas chez les ecrivains Arabes et Persens, que nous pouvons esperer de trouver des eclaircissements sur l'etat ancien de l'interieur de l'Asie et de ses habitans, ces peuple ignorant теше les vicissitudes du sort de leurs propres ancetres, peu de siecles avant la funeste epoque de l'etablissement de Pislamisme." В подтверждение сего мнения можно сослаться на Абульфеду, который в Descriptio Chowaresmie et Maveralnahariae, ed. Grawii, 1659 объясняет, сколь много арабские географы делают ошибок в географических описаниях по неупотреблению гласных букв, и по ложному означению широты и долготы мест и, наконец, по недостатку сведений о землях отдаленных), которые слишком были отдалены от Аравии и не имели тесных связей с подданными халифов. Река Сыр, или Сейхун, с древнейших времен составляя границу народов оседлых от кочующих, всегда была чертою разграничения и в сведениях географических не только для греков и римлян, но равным образом и для Южной Азии. Страны, лежащие на юг от сей реки, причитались к известному свету и были описываемы подробно. Земли же, идущие от нее на север и северо-восток (кроме прибрежных городов), всегда были обитаемы народами, мало известными просвещенному миру, и потому в каком смысле греки давали им нарицательное имя скифов ¹², в таком же арабы и иногда персияне называли владения их землею Чете или Джете ¹³, Туркестаном ¹⁴, Тураном ¹⁵,Верас-Сейхуном и Кыпчаком ¹⁶.

Кыпчак по обширности своей не мог быть смешиваем с Туркестаном, и если мы находим, что западная часть нынешних киргиз-казачьих степей, причисляется иногда к одной из сих смежных между собою стран, иногда же к другой, то это только потому, что границы оных не были определены. Народы кочевые, а особенно монгольские и турецкие, живущие доныне в беспрерывных распрях и междоусобиях, никогда не могли и не могут сделать положительного разграничения. Что же касается до Верас-Сейхуна, до Турана, Туркестана и страны Чете, или Джете, то понятия об оных, переданные нам многими восточными писателями, так сбивчивы, что почти нельзя решительно определить, какие именно земли разумели они под сими именами. Иные смешивали с оными даже Ма-вераннегер, или Трансоксиану (страну, лежащую между реками Аму и Сыром). Обстоятельство сие не раз замечено Гербелотом в его "Восточной библиотеке". Ланглес [150] повторил то же в географической таблице, приложенной к его переводу книги Institute de Tamerlan.

Арабшах ^{^ 17}, в описании жизни Тимура (См.: Bibl. Orient. d'Herbelot, под словом "Sihoun") говорит, что Верас-Сейхун (Сейхун есть река Сыр, "вера"— значит "за". Следовательно, Вера'с-Сейхун в переводе означает страну, за Сейхуном, или Сыром, лежащую на север) заключает в себе земли монголов, Чете и Катай, но не причисляет к оному Туркестана. Может быть, что название Туркестана, по его мнению, было однознаменательно с Верас-Сейхуном, и, следовательно, равно принадлежало всем частям сего последнего. Так полагает Гербелот, говоря (Bibl. Orient, под словом "Varasihoun"): "Верас-Сейхун есть собственно Туркестан".

Абульфеда ¹⁸не разрешает нашего недоумения, ибо явно отзывается неведением. Мы читаем в его "Географии": "Мавераннегер граничит на запад с Хорезмиею (ныне Хивинским владением), на юг — с рекою Джейхун, а границы его с севера и востока нам неизвестны" (Chorasmiae et Maveralnahariae descriptio ex tabulis Aboulfedae, loan. Gravy, Londini, 1650. Clima XXVI). Признавшись таким образом в своем неведении относительно страны, занимаемой казачьими ордами, он ничего не сказал и о сем народе.

Турецкий географ Кятиб-Челеби ¹⁹, в своем "Зеркале мира" (Джиган-нюма) полагает, что (16-я глава сей книги, которой французский перевод имели мы у себя в рукописи, имеет следующее заглавие "О Мавераннегере, или Туране") Мавераннегер и Туран одно и то же и потом сам себе противоречит, говоря в одном (Там же) месте, что Мавераннегер, заключающийся между реками Джейхун и Сейхун, граничит на севере с Туркестаном, в другом же (Той же книги глава 17), что Туркестан имеет с запада Хорезм и Дегистан. Стоит только взглянуть на карту, дабы удостовериться, сколь неясное понятие имел Кятиб-Челеби о землях, по обе стороны Сыра лежащих. Он знал, однако ж, о существовании киргиз-казаков и (Там же) написал об них следующее: "Недалеко от моря Каспийского, на север, живут в степях татары-казаки... Они преданы волшебству и разбоям; грабят купцов московских на пути в Китай и обратно. Сих казаков не надобно смешивать с казаками донскими и днепровскими". 

Заключив в столь немногих словах описание татар-казаков, или киргиз-казаков, Кятиб-Челеби, конечно, сказал очень мало и даже почти ничего, но из прочих турецких и арабских географов, доныне известных Европе, большая часть даже совсем не упоминает о существовании народа, нами описываемого.

Скажем несколько слов о китайских писателях. Известно, что сочинения их заключают в себе много сведений о всех народах, смежных с империею китайскою, особенно о народах Средней Азии, ибо Китай некогда простирал свои владения до Каспийского моря, но сведениями сими должно пользоваться с большею осторожностию. Дегинь ²⁰ посвятивший изучению оных значительную часть своей жизни, описывает (Idees de la litterature chinoise en general. СМ.: Histoire de PAcademie des inscriptions et belles-lettres. T. 36), сколь трудны исторические и географические исследования по китайским писателям, ибо: 1) они дают народам такие названия, коих народы сии не носят; 2) они переменяют названия народов, земель и городов почти при каждой перемене династии; 3) повелители Китая нередко при жизни своей принимают другие имена, и такое изменение дает повод к возобновлению летоисчисления, по смерти же своей каждый бог-дохан получает какое-нибудь новое имя, под коим вносится в историю, и 4) тщеславие и гордость китайцев лишает исторические сочинения их выгоды, встречаемой в летописях всех других народов, а именно, синхронизмов с историею соседов. Китайцы всегда говорят подробно о себе, а о прочих странах упоминают, так сказать, мимоходом.

Может быть, по сим самым причинам Дегинь в своей "Истории гуннов, турок и татар" ничего не сообщает нам о казачьих ордах.

Г. Клапрот в "Magasin Asiatique" напечатал перевод описания киргиз-казаков, помещенного в знаменитой китайской географии "Тайцин-и-тунши".

Известия сии весьма любопытны, но относятся к истории народов, владевших прежде нынешними степями киргиз-казаков ^{^ 21}а не к истории собственно сего народа, и потому не входят в план нашего сочинения.
Комментарии

1 Имена собственные и исторические события, встречающиеся в приведенных автором преданиях, как он сам справедливо отмечает, "затемнены многими выдумками". Иногда их можно соотнести с тем или иным историческим лицом, но в совершенно искаженном представлении. Потомками хана Ишима, если имеется в виду хан Ишим (Есим), сын Шигай-хана (см. коммент. 26, гл.З. Ч.II), правитель казахов в 1598 — 1613 гг. и в 1627 — 1628 гг. (в 1613 — 14 гг. ханская власть была узурпирована Турсун-ханом) (см. коммент. 36. гл.З. Ч.II.) действительно являются "последующие ханы киргиз-казакские" — известные казахские ханы Джахангир (погиб в битве с калмыками в 1652 г.) (см. коммент. 37. гл.З. Ч.II) и его сын Тауке (ум. в 1718 г.) (см. коммент. 45, гл.З. Ч.II.). Но с каким Джаныбеком, "туркестанским ханом", связан родством Ишим, — не ясно. Предком Ишима был один из основателей Казахского ханства Джаныбек (см. коммент. 5, гл.2; 42, гл.З. Ч.I I.). Легенда сделала современниками лица, разделенные полутора столетиями.

2 П. С. Паллас. См. коммент. 8, разд.1.Ч.1.

3 Ногаи (ногайцы). См. коммент. 50, разд.1. Ч.1.

4 Сибирские татары. Собирательный этноним, обозначавший тюркоязычные племена Западной Сибири. Основное население (наряду с угорскими племенами) Сибирского ханства, образовавшегося в конце XV в. с центром в Тюмени (см. коммент. 23, гл.1. Ч.II.).

5 Хан Орус. Очевидно, имя этого правителя из предания можно соотнести с джучидом Урус-ханом, наиболее известным правителем Ак-орды — государства на территории Казахстана в XIV — нач. XV в. К Урус-хану (он правил в 1368 — 1376/77 гг.) восходит родословная основателей Казахского ханства Гирея (Урус-хан, Тохта-Кыйа, Пулад, Гирей) и Джаныбека (см. коммент. 42, гл.З. Ч.II) (Урус-хан, Куйручук, Барак, Джаныбек). Урус-хан, по одним сведениям, — потомок Орда-Ичена, старшего сына Джучи-хана, по другим — потомок тринадцатого сына Джучи Тука-Тимура (МИКХ. С.495 — 496).

6 Тамерлан. См. коммент. З, разд.1. Ч.1.

7 Взятие Астрахани русскими войсками произошло в 1556 г.

8 Мавераннагер-Мавераннахр. См. коммент. 47, разд.II. 4.1.

9 Фирдоуси (Абул-Касим) (род. между 934 и 941 гг.). Автор поэмы "Шах-наме", известный поэт эпохи Саманидов, классик таджикско-персидской литературы.

10 Султан Бабер. См. коммент. 55, разд.П. Ч.1.

11 Абулгази Багадур. См. коммент. 36, разд.П. ч.1.

12 Скифы. Ранние кочевники, ираноязычные племена, населявшие в начале I тыс. до н. э. Центральную Азию, степи к востоку от Волги и Урала и передвинувшиеся в IX — VIII вв. до н. э. в Восточную Европу, в степи к северу от Черного моря и Кавказа, где стали известны античным авторам. Создали кочевническую культуру так называемого скифского типа на громадной территории от Монголии, Тувы, Алтая и до Причерноморья. Одной из характерных черт скифской культуры был "звериный стиль" в искусстве. Восточноскифские племена на территории Казахстана древние источники называли саками (История Казахской ССР в древнейших времен до наших дней: В 5 томах. T.I. Алма-Ата, 1977.).

13 Чете (Джете). Это название персоязычные авторы Шараф ад-Дин али Йазди ("Зафар-наме"), Мухаммад-Хай-дар (в "Тарих-и Рашиди") и др. упоминают как синоним названия "Могулистан" (государства на территории Юго-Восточного Казахстана и Киргизии в XIV — нач. XVI в.) (см. коммент. 9, гл.З. 4.II). Этим пренебрежительным именем ("разбойники", "скитальцы") называли могулов осевшие в Мавераннахре (см. коммент. 47, разд.II. Ч.1) чагатаи (тюркские и тюрко-монгольские племена, называвшиеся так по имени бывшего правителя улуса Чагатая) за то, что те (т. е. могулы) сохраняли кочевой, "разбойничий" образ жизни.

^ 14 Туркестаном, а в древности Тураном (см. коммент. 47, разд.II. Ч.1) называли в персоязычной литературе регион расселения тюрков, в значении "страна тюрков". В VI в., когда тюрки продвинулись до Окса (Амударьи), Туркестан для персов начинался сразу севернее Окса. Для арабских географов IX — X в. Туркестан начинался севернее Сырдарьи (арабское завоевание оттеснило тюрков на север). В источниках XIV — XVII вв. термином Туркестан назывались земли вдоль Средней и Нижней Сырдарьи и Каратау (район Южного Казахстана). Позднее название вновь применялось и к Средней Азии. В XIX в. в этом значении историко-географический термин Туркестан вошел в научную терминологию (Бартольд В. В. Туркестан. // Соч. ТЛИ. М., 1965. С.518 — 520).

^ 15 Туран. См. коммент. 47, разд.П. Ч.1.

16 Кыпчак. Дашт-и Кыпчак, "Кыпчакская степь". Так назывались в средневековой арабской, персо — и тюркоязычной литературе степные пространства от Иртыша, Улутау и Сырдарьи до Днепра, населенные в XI — XIV вв. кыпчаками и входившими в их политическое объединение племенами и народами. Дашт-и- и Кыпчак делился на западный и восточный, примерной границей была река Урал.

17 Мухаммед ибн Арабшах (1392 — 1450 гг.). Автор сочинения "Аджаиб ал-макдур фи ахбар-и Тимур" (содержит сведения о походах Тимура в конце XIV в. на территорию Южного Казахстана, в Могулистан; представляют интерес историко-географические сведения об этих районах, данные о строительстве Тимуром крепости Ашнара).

18 Абульфеда. См. коммент. ЗО, разд.1. Ч.1.

19 Кятиб-Челеби. См. коммент. 20, разд.I. Ч.1.

20 Ж. Дегинь. См. коммент. 7, разд. II. Ч.1.

21 "Относятся к истории народов, владевших прежде нынешними степями киргиз-казаков". Регион восточной части Дашт-и Кыпчака, Туркестана (т. е. упомянутые выше области на Средней и Нижней Сырдарье, Каратау и Семиречья) является этнической территорией казахской народности. Этническими корнями и компонентами ее как и других тюркских народностей смежных территорий стали многочисленные, разноязыкие в прошлом племена и народы — от древних андроновских племен, саков, сарматов, исседонов, усуней, кангюев, гуннов, тюрков до более поздних тюргешей, карлуков, огузов, кимаков, кыпчаков, согдийцев, а также найманов, киреев, конгратов, джалаиров, дулатов и многих других, в том 475 числе позднесредневековых народов и этнополитических общностей — могулов, кочевых узбеков, ногайцев, татар, каракалпаков, башкир. Многие из этих народов упомянуты на страницах труда А. И. Левшина (см. также: История Казахской ССР. Т.1.,2).
 

1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   47

[Кынык]

Арслан хан (Араслан Алеевич, тат. Arslan, Арслан,ارسلان‎) (ум. 24 апреля 1626, Касимов) —касимовский правитель, хан (август 1614 — апрель1626). Был сыном сибирского хана Али и внуком ханаКучума. До воцарения именовался сибирским царевичем.

В 1598 г. сибирский хан Кучум был разбит тарским воеводой Андреем Воейковым. Его многочисленных жен, детей и внуков пленили. Среди пленников оказалась и жена старшего сына Кучума Али, Ханзада, с сыном Хансюерем, дочерью и пасынком Арсланом. Через некоторое время пленников отпустили в Касимов к Ураз-Мухаммед хану и вБежецкий Верх к сибирскому царевичу Мухаммеду-Кули. Скорее всего, Арслан осел в Касимове.

В 1603/04 г. Арслан был на приеме у Бориса Годунова.

В 1610/11 г. многие татары убитого касимовского хана Ураз-Мухаммеда били челом в службу Арслану.

В мае 1612 г. выступил на стороне Минина и князя Пожарского.

6 марта 1614 г. Арслан получил из приказа Казанского дворца жалованную грамоту и стал касимовским царем. Однако официально царем он был объявлен только 6 августа.

Среди служилых людей его двора 25 человек были касимовцами, 11 — сибирскими татарами, 7 — ногайцами, 5 — русскими, 6 — прочими.

В 1616, 1617 и 1623 гг. приезжал в Москву на прием к царю Михаилу Фёдоровичу.

По указу от 16 октября 1621 г. власть хана была значительно стеснена, право судить служилых татар — князей, мурз и простых казаков, а также взимать судебные пошлины, прежде принадлежавшее ему, а до него Ураз-Мухаммед хану, перешло к касимовскому воеводе. В его ведении остались лишь его дворовые и посадские люди.

Препятствовал распространению православия среди подвластных ему людей. В Москву неоднократно поступали жалобы, а также грамоты воевод о том, что царь Араслан Алеевич «бусурманит» новокрещенных татар и русских людей.

 

Жены и дети

• Салтан-бике;
• Фатима-Султан, дочь Ак-Мухаммед сеидаШакулова (ок. 1605),
  • дочь Алма-бике, выдана замуж за царевичаМухаммеда-Кули,
  • сын Сеид-Бурхан;
• Наг-Салтан, сестра сибирского мурзы Исинея Карамышева, (1613/14—1619/20);
• Карачай, дочь Ибердея абыза, вдова Азима Кучумова (ок. 1615),
  • дочь Салтыкай 1616 г.р.

Касимовские воеводы во время правления Арслана Алеевича

• Иван Степанович Большой Колтовский (1613—1614);
• князь Семён Григорьевич Звенигородский (1614—1616);
• Семён Афанасьевич Бартенев (1616);
• Григорий Иванович Феофилатьев (1616/17—1617/18);
• Иван Гаврилович Бобрищев-Пушкин (1618/19—1619/20);
• Никита Григорьевич Полтев и Григорий Григорьевич Калединский (1620 — 8 июня 1621);
• Абросим Иванович Лодыженский и Иван Вышеславцев (8 июня 1621 — февраль 1623);
• Андрей Фёдорович Наумов и Иван Фёдорович Кикин (25 июня — 11 июля 1623);
• Иван Константинович Шетнёв (25 мая 1623 — январь 1625);
• Алексей Терентьевич Чубаров (январь 1625 — ноябрь 1626).

Источники и литература

• Беляков А. В. Араслан Алеевич — последний царь касимовский // Рязанская старина. 2004—2005. Вып. 2—3. — Рязань: Край, 2006. — С. 8—30;
• Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч. 3. — СПб., 1866.

 

• Родословная Арслана Алеевича. Родовод.Проверено 29 декабря 2010. Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012.
• Араслан-Алей // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). —СПб., 1890—1907.

 

Предшественник:
Ураз-Мухаммед Правитель Касимова
1614—1627 Преемник:
Сеид-Бурхан

 

Категории: 

• Касимовские правители
• Кучумовичи

[Кынык]

 

Большая орда   1433 — 1502

 

 

 

← Золотая Орда

Больша́я орда́ (Великая Орда, Волжская Орда) — термин, используемый в средневековых источниках и современной историографии для обозначения татарского ханства, являвшегося остатком Золотой Орды после отделения от неё в середине XV векадругих ханств: Казанского (1438), Крымского (1441),Ногайской Орды (1440) и др. Современники Большой орды её никак от Золотой Орды не отделяли, а ханы считали себя верховными правителями в пределах всех татарских государств бывшего улуса Джучи. Территория Большой орды включала земли междуДоном и Волгой, Нижнее Поволжье и степиСеверного Кавказа. Столицей был г. Сарай-Берке("Новый дворец" или "Дворец Берке"). Первым ханомБольшой Орды можно считать Сеид-Ахмеда I, внукаТохтамыша, потомка Чингисхана.

 

История

В середине XV века Большая Орда играла важную роль в политической жизни Восточной Европы. Однако как и Золотую Орду, её раздирали внутренние противоречия. В 1455-56 Большая Орда потерпела поражение от крымского хана Хаджи I Гирея. В 1459 от Большой Орды отпала Астрахань, где хан Махмуд (правил 1459-65), бежавший от восставшего против него брата, основал независимоеАстраханское ханство.

При хане Ахмате (правил 1459-81) Большая Орда несколько усилилась, был заключён союз с Польшей(1472) и установлены дружественные отношения сОсманской империей (1476). Сохранились серебряные монеты Ахмата ^[1]. Были предприняты военные походы на Крымское ханство (1474-78) иМосковское княжество (1472 и «Стояние на Угре»1480 года). Однако попытки Ахмата вновь навязать окрепшему Московскому государству вассальнуюзависимость потерпели неудачу.

После неудачного похода на Москву Ахмат распустил войска и был убит в своей ставке небольшим отрядом, возглавляемым Сибирским ханом Ибаком и ногайцами во главе с Мусой и Ямгурчи. В этот раз Ибак и не пытался захватить власть в Большой Орде. Убийство видимо было вызвано тем, что ногайцы и сибирский хан опасась усиления Ахмата и возможного восстановления его власти над ними.

Дети Ахмата уже не обладали таким политическим влиянием. Сеид-Ахмед-хан собрав армию в 1485 годувыгнал своего старшего брата Муртазу-хана из Сарая. Тот бежал в Сибирь, и Ибак опять захватилСарай через 2 года.

В 1486 году началась война между Большой Ордой иКрымским ханством. Муртаза-хан погиб в битве сКрымским войском. Большая Орда была разгромленакрымским ханом Менгли I Гиреем. Большая Орда стала вассалом Крыма. Ибак вторгается в Поволжье и захватывает Сарай.

Ибак был убит во время мятежа в Сибири. В Сараеханом становится сын Сеид-Ахмед-хана Шейх Ахмад-хан.

В 1502 году Крымское ханство напало на Большую Орду и захватило Поволжье. Большая Орда перестала существовать, и крымские ханы стали считать, что золотоордынское достоинство перешло к ним. Заволжские земли вошли в состав Ногайской Орды, а земли между Доном и Волгой формально отошли к Крыму, но вскоре, в 1556 году, были присоединены к Русскому государству.

Ханы Большой Орды

1. Сайид-Ахмед-хан, сын Керимберды, хан Большой Орды (1435—1465)
2. Ахмад-хан, сын Кичик Мухаммад-хана, хан Большой Орды (1465—1481)
3. Сеид-Ахмед-хан, хан Большой Орды (1481)
4. Ибак, хан Большой Орды (1481)
5. Муртаза-хан, хан Большой Орды (1481—1485)
6. Сеид-Ахмед-хан, хан Большой Орды (1485—1487)
7. Ибак, хан Большой Орды (1487)
8. Муртаза-хан, хан Большой Орды (1487—1491)
9. Менгли I Герай, хан Большой Орды (1491)
10. Ибак, хан Большой Орды (1491—1495)
11. Шейх Ахмед-хан, хан Большой Орды (1495—1502)

 

1. ↑ Пачкалов А. В. О монетах «Бик-Базара» и «Тимур Бик-Базара» (Джучиды, XV в.) // Российская археология. № 2. М., 2007. С. 33-38.

 

• Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже 14-15 вв.). — М., 1975.
• Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. — Саранск, 1960.

[показать]  Государства, образовавшиеся в процессе распада Монгольской империи [скрыть]  Осколки Золотой Орды  

Белая Орда^[1]: Большая Орда •Казанское ханство • Касимовское ханство • Крымское ханство •Астраханское ханство
Синяя Орда^[1]: Ногайская Орда:Большая · Малая (Буджакская · Эдисанская(укр.) · Эдичкульская (укр.) · Джамбуйлуцкая) •Сибирское ханство • Узбекское ханство:Бухарское · Хивинское · Кокандское • Казахское ханство: Старший · Средний · Младший жузы(Букеевская Орда)

1. ↑ Перейти к:^1 2 Часть историков придерживается противоположной точки зрения на расположение территорий Белой и Синей Орды.

Осколки Монгольской империи • Чингизиды •Татарские ханства | Экспансия России • История Казахстана • Татарстан • Башкирия • Средняя Азия

Категории: 

• Появились в 1433 году
• Исчезли в 1502 году
• Монгольские государства
• Государства в истории России
• Золотая Орда
• Татарские государства

[Кынык]

см. Кучум (приток Томи).

Кучум
сибтат. كوچم 6-й Сибирский хан 1563 — 1598 Предшественник: Едигер или его сын Сейдяк (Сеид-хан) Преемник: Али (на части территории)
Большая часть территории ханства присоединена кРусскому царству   Вероисповедание: Ислам Рождение: 1510—1520 Смерть: 1601 Род: Шибаниды Отец: Муртаза Супруга: 1) Салтаным
2) Сюйдеджан
3) Яндевлет
4) Актулум
5) Ак-Сюйрюн
6) Шевлель
7) Кубул
8) Чепшан и др. Дети: сыновья: Али, Канай, Чувек, Алтанай, Абдул-Хаир, Азим, Ишим, Кубей-Мурат, Канчувар, Асмнак и др.

Кучу́м, Кучум-хан (тат. Küçem, Күчем, كوچم‎) —сибирский хан (царь). Шибанид, внук Ибака — хана Тюмени и Большой Орды.

Происхождение

Кучум, Кучум-хан (тат. Küçem, Күчем, كوچم‎) — сибирский хан (царь). Шибанид. Его отцом был один из последних ханов Золотой орды Муртаза, сынИбака — хана Тюмени и Большой Орды.

Родился Кучум предположительно в 1510—1520 годах на Северном побережьи Аральского моря, в улусе Алты аул^[1]. В некоторых легендах отмечено, что Кучум был выходцем из Бухарского ханства. Тем не менее, Хади Атласи считает, что родиной Кучума были «киргизские», т. е. казахские, степи. Савва Есипов в летописи «О взятии Сибирской земли» также отмечает, что Кучум был родом каракалпак из Казахского ханства.

Происхождение по деду Ибаку (Упаку) открывало Кучуму доступ в круг московской придворной аристократии. Отчизна (отчина) Кучума — Сурожский Стан (современный г. Истра), автономное татарское княжество на западе от Москвы (бывший удел Великих князей Московских).

Начало правления

Опираясь на поддержку своего родственника,бухарского хана Абдулла-хана II, Кучум вел длительную (в 1555 году борьба уже велась) и упорную борьбу с сибирским ханом Едигеромиспользуя войско, состоящее из узбекских,ногайских, казахских отрядов. Решительную победу он одержал в 1563 году.

В 1563, в отмщение за смерть деда, Кучум убилЕдигера и его брата Бекбулата, занял город Кашлык (Искер, Сибир) и стал владетельным ханом над всеми землями по Иртышу и Тоболу, а равно и над барабинцами, чатами и иртышскими остяками. Только Сейдяк (Сеид-хан), сын Бекбулата, остался в живых и был отправлен для безопасности в Бухару^[2]. Савва Есипов так пишет об этих событиях: «Сын Муртазы Кучум из Казахской орды, с очень многими своими воинами подступив к городу Сибири и взяв его, убил Ядкара и Бикбулата, а сам сделался царем всея земли сибирской. Он подчинил себе многие народы. Прежде чем бог разгромил его царство и отдал его в руки православных христиан, царь Кучум многие годы свободно и спокойно правил в Сибири, собирая ясак». Население Сибирского ханства, основу которого составляли татары и подчиненные им манси и ханты, рассматривали Кучума как узурпатора, тем более что его опорой служило иноземное войско. Другие сибирские летописи говорят, что Сейдяк, после смерти своего отца и дяди, правил в Сибири, пока не пришел из Казанских степей Кучум, который взял город и принудил Сейдяка бежать в Бухару.

Будучи правоверным мусульманином, Кучум многое сделал для распространения ислама в Сибири. Многие, которые не хотели добровольно по закону магометанскому подвергнуться обрезанию, были принуждены к тому силою, а некоторые упорно сопротивлявшиеся были казнены. Введение новой веры сопровождалось многочисленными мятежами населения, в связи с чем Кучум запросил помощи у своего отца Муртазы, который прислал Кучуму большое войско.

По просьбе Кучума правитель Бухары шейбанидАбдулла-хан II трижды присылал Кучуму с бухарскими всадниками шейхов и сеидов для проповеди ислама.

Незадолго до прихода Ермака в Сибирь (1582) к Кучуму прибыл Шербети-шейх. По некоторым данным, Кучум вывез нескольких исламских учёных из Казани. Несмотря на эти меры, многие народы ханства оставались язычниками и после смерти хана.

Кучум достиг значительных успехов в укреплении своего государства. Помимо татар и кипчаков, он подчинил своей власти ханто-мансийские племена, обитавшие на Оби и Урале, барабинцев и часть башкирских племен, обитавших на восточных склонах Урала. Границы Сибирского ханства на севере доходили до Оби, на западе кое-где переходили на европейскую сторону Урала, на юге проходили по Барабинской степи.

Разрыв с Россией. Борьба с Ермаком

Бегство Кучума из Искера

Окончательно захватив Сибирское ханство, Кучум сначала продолжал платить ясак и отправил в Москву своего посла с 1000 соболей (1571), но когда окончились его войны с прежними сибирскими владетелями, он подступил к Перми. Появление его вызвало попытку ногайских татар отделиться от Москвы и черемисский бунт. Несколько дальнейших походов его войск во владения Ивана Грозного и Строгановых в итоге привели к потере им власти в Сибирском ханстве. 1 (12) октября 1581 Кучум выдержал натиск Ермака под Чувашской горой, но 23 октября (4 ноября) его стан был разбит казаками, основные войска состоявшие из местных народов разбежались, и через три дня Ермакбеспрепятственно вступил в Искер, столицу Сибири. Относительно легкая победа немногочисленной (менее тысячи человек) казачьей экспедиции под руководством Ермака над целым ханством объясняется непрочностью объединения различных народов, зачастую исповедовавших разную религию и образ жизни. Помимо этого многие местные князьки считали, что им намного выгоднее было подчиниться казакам, а потом московскому царю, чем служить пришлому хану, опиравшемуся к тому же на силу чуждых им бухарских, узбекских, ногайских, казахских отрядов. А главное – у Кучума не было большого опытного войска, его гвардия и уланы, набранные в южных степях и усиленные местными сибирскими татарами, были относительно плохо вооружены, использовали устаревшую тактику и вооружение. Им было сложно противостоять опытным в военном искусстве казакам и иностранным наемникам, в большинстве своем использовавшим огнестрельное оружие, качественные защитные доспехи и владевшим самыми передовыми техниками боя. Кучум, бежав вИшимские степи, стал поднимать инородцев, следил постоянно за Ермаком и наконец, 6 (17) августа 1585, напав на него врасплох, разбил его отряд.

Продолжение сопротивления. Отношения с соседями

В 1586 году в Сибирь были отправлены воеводы Василий Сукин и Иван Мясной. В следующем году в Сибирь с отрядом стрельцов прибыл голова Данила Чулков. Силы ханства были подорваны из-за междоусобной борьбы. Сейдяк (Сеид-хан), соперник Кучума, изгнал его сыновей из Искера, но в 1588 году сам был пленён Данилой Чулковым.

В 1590 году хан Кучум решил снова навестить свои прежние владения. 23 июня подошёл довольно близко к городу Тобольску, убил в деревнях нескольких татар и с захваченной добычей бежал, раньше чем тобольский воевода мог получить известие о его приближении. В другой раз хан сделал набег на Каурдакскую и Салымскую волости, которые находились вверху Иртыша и платили ясак русским; он убил там много людей и награбил большое количество всякого добра. Это было его местью тем татарам, которые не признавали его своим государем и подчинились русским^[3].

8 июля 1591 года выступил в поход воевода князьВладимир Васильевич Кольцов-Мосальский, и 1 августа напал на хана на реке Ишиме, у озера Чиликула, что после короткого сражения многие бывшие с ханом были убиты, а оставшиеся в живых бежали. Царевич Абдул-Хаир и две жены хана со многими другими пленными должны были в знак полной победы последовать за русскими, возвратившимися с богатой добычей в Тобольск.

В 1594 году князь Андрей Елецкий выступил во главе с более чем полуторатысячным войском по Иртышудо устья Тары, желая усыпить бдительность Кучума мирными жестами, а затем неожиданно разбить его войско и по возможности захватить в плен. Кучум, узнав о намерении русских построить город на реке Таре, отправил царевича Алея к аялынским татарам, чтобы в виду наступления русских отвести их в места более безопасные по верхнему Иртышу, где в то время находился сам хан. Алей собрал 150 татар и повел их на остров, называемый Чёрным (в 40 верстах ниже Чернолуцкой слободы), где они поставили небольшой городок. Воеводой Елецким был отправлен отряд (276 человек во главе с письменным головой Борисом Доможировым) который при первом же нападении взял татарский Черный городок, но ему не удалось помешать бегству хана Кучума и большинства татар, находившихся в городке. В полон были взяты оба аялынских есаула Мамык и Сейткул, князец Илгулуй и Темсенек, сын князца Колкилдея, а также 60 человек рядовых аялынцев с их женами и детьми.

В 1597 году Кучум предложил заключить мир, при условии возврата земель по Иртышу и освобождения Шаима и двух других гостей, которые были направлены к Кучуму послами, а из имущества послов прошу вернуть воз с пушниной. В ответ московские власти послали Кучуму несколько грамот от Маметкула и Абдул-Хаира с предложением перехода на царскую службу и приезда в Москву. Кучум грамоты не принял.

Поражение и гибель

Кучум, высоко ценивший свободу, вовсе не желал переходить под покровительство царя. В последние годы он, сломленный неудачами, всё больше склонялся к миру с русскими, но никаких действий, однако, не предпринимал, по возможности тянул время и копил силы для решающего удара. Испугавшись слуха о новом набеге Кучума, царские власти предприняли решительное наступление.

9 мая 1598 года воевода Андрей Матвеевич Воейкови воевода князь Иван Владимирович Кольцов-Мосальский выступили в поход с отрядом в 700 русских и 300 татар. 4 августа 1598 года Воейков выступил из Тары. Войско его состояло из 300 казаков, 30 служилых татар, 60 татар-всадников^[4], они напали на хана в его становище, в Ирменьском сражении 20 августа 1598 года убили множество татар. Погибли брат, сын и двое внуков Кучума, большая часть гвардии хана была убита. Сам же хан сумел бежать за Обь. Русские 23 августа возвратились в Тару. Знатных пленников отправили из Тары в Тобольск, а оттуда в Москву. По случаю блестящей победы, одержанной в Сибири, было отслужено в Москве благодарственное молебствие.

Осенью 1598 года Воейков, руководствуясь указаниями нового царя Бориса Годунова, предложил хану перейти на царскую службу. Воейков, понимая, что ему Кучума не найти, прибегнул к помощи саида по имени Толмухаммед. Он велел разыскать хана и убедить его добровольно покориться царю, рассказать, что в таком случае царь будет милостив к нему и поможет. Толмухаммед, встретив Кучума, передал ему все, что наказал Воейков. Кучум на это ответил: «Я не пошел на поклон к падишаху, как он того хотел в ярлыке своем, а ведь я тогда был совсем здоров. Какая мне теперь нужда идти к нему под меч? Я теперь глух и слеп. Всего лишился. Взяли моего Асманака, который был купцом. Если бы забрали всех сыновей и оставили одного Асманака, я бы еще пожил. А теперь сам я пойду к ногайцам, а сына отправлю в Бухару». 5 октября 1598 года Толмухаммед вернулся к Воейкову и сообщил, что нашел Кучума в двух днях пути от места последней битвы, в лесу, на берегу Оби, что при хане три его сына и 130 татар, а также подробно пересказал все, что слышал от Кучума. Хан рассказал саиду, что был на месте сражения и похоронил своих близких, как послал своих людей в волость Чат к мурзе Кошбахты с просьбой дать коней и одежду, как мурза отозвался на просьбу, прислал коней и шубу, а на другой день пришел сам, однако Кучум, заподозрив Кошбахты в предательстве, не принял его, сел на коня и уехал в верховья Оби.

В течение некоторого времени Кучум кочевал около озера Зайсана. Затем он решил вернуться в Ишимские степи, где надеялся найти свою разбросанную по разным местам семью и своих улусных людей. Это, может быть, ему удалось бы, если бы он не вооружил против себя калмыков, приказав угнать у них несколько лошадей, необходимых ему для продолжения пути. Этот поступок шел настолько в разрез с долгом беглеца, принятого дружелюбно чужим народом, что оскорбленная сторона считала себя в праве отомстить ему Калмыки догнали его на реке Нор-Ишиме у озера Каргальчина. Там были перебиты остальные его люди, но Кучум снова спасся бегством.

Некоторые летописи сообщают, что Кучум отправился в Казакскую орду, другие же (Ремезовская) указывают здесь на ногайцев. Абулгази в рассказе о гибели хана упоминает о манкатах, под которыми разумеет каракалпаков. Царевич Канай, когда отказывался от правления над бухарским городом Шавраном, из опасения, что ему не поздоровится, как и его отцу, которого, таким же образом «учинили» князем, пригласили приехать в землю калмыков и коварным образом убили там сразу же по его прибытии^[5].

Кучум погиб насильственной смертью среди одного из этих народов. Одним из мест гибели считаетсяТенгиз-Кургальджинская впадина. Скорее всего Кучум погиб в 1601 году^[6]. В том году сын Кучума Али стал ханом.

В течение первых десятилетий XVII века наследники Кучума — царевичи Аблайкерим и Кирей — продолжали сопротивление. Они принимали деятельное участие в восстании сибирских татар в 1620—1630-х годах с целью восстановления Сибирского ханства, однако изменить ситуацию уже не могли.^[6]

Семья

Известно, что у хана Кучума было несколько жён:

• дочь Мурата, претендентка на престол казанского ханства
• дочь мурзы Девлет-бая. Её резиденця была в той же местности, где жил ее отец, а именно в Бицыктуре на Панином бугре
• Сузге. Её резиденця была на мысу высокого берега Иртыша, в 6 верстах ниже Тобольска (Сусгунский мыс)
• из княжеского бухарского рода, мать Каная и Азима
• Салтаным
• Сюйдеджан
• Яндевлет (Джандаулат)
• Актулум (Актолын)
• Ак-Сюйрюн (Аксорек)
• Шевлель (Шегляли)
• Кубул (Кубыл)
• Чепшан (Чебешан)

Известно 17 сыновей хана Кучума:

• Али (Алей), ум. 27 октября 1647 года
• Канай
• Чувек (Чувак)
• Азим, брат Чувека (от одной матери)
• Алтанай
• Ишим
• Кубей-Мурат
• Канчувар
• Асмнак, род. 1568
• Абдул-Хаир, род. ок. 1575 от Чепшан
• Шаим, род. 1578
• Бипадишах , род. 1590
• Мулла, род. 1594
• Комеш, род 1597

Дочери хана Кучума:

• Кумыз, род. 1584
• Гульсафат, род. 1584, от Актолын
• Асыфсолтан, род.1587, от Шегляли
• Дорерпадишах, род 1588, от Саедижан
• Матур, род. 1592, от Саедижан
• Толынбике, род. 1595, от Солтаным
• Караджан, род. 1595, от Саедижан
• Акханым, род. 1595, от Аксорек
• дочь, её муж Ак-Мурза Юсупов сын Юсупов.

 

• Кучумовичи

 

↑ Показывать компактно

1. ↑ (каракалпаки, алт улы, 6 арысов)Бейсенгазы УЛЫКБЕК, член Союза журналистов Казахстана: ЧТО МЫ ЗНАЕМ О КУЧУМ ХАНЕ? Грозный хан, задержавший колонизацию казахской степи на один век. Туркестан №37 от 16.09.2010 г.
2. ↑ Г. Ф. МИЛЛЕР: ИСТОРИЯ СИБИРИ. Глава первая. СОБЫТИЯ ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО РУССКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА
3. ↑ Г. Ф. МИЛЛЕР: ИСТОРИЯ СИБИРИ Глава четвертая. СТРОЕНИЕ ГОРОДОВ ТЮМЕНИ, ТОБОЛЬСКА, ЛОЗВЫ, ПЕЛЫМА, БЕРЕЗОВА, СУРГУТА, ТАРЫ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ИЗГНАНИЕ ХАНА КУЧУМА ИЗ СИБИРИ
4. ↑ Хади Атласи. «История Сибири».
5. ↑ Г. Ф. МИЛЛЕР: ИСТОРИЯ СИБИРИ. Глава шестая. РАЗНЫЕ СОБЫТИЯ. ПОСТРОЕНИЕ ЦЕРКВЕЙ И МОНАСТЫРЕЙ. УСТРОЙСТВО СОЛЯНОЙ ВАРНИЦЫ. НАЧАЛО НЕКОТОРЫХ СЛОБОД. ОБДОРСКИЙ ГОРОДОК И ТУРУХАНСКОЕ ЗИМОВЬЕ. ДРЕВНЕЙШИЕ ОТКРЫТИЯ НА РЕКЕ ЕНИСЕЕ И НА ЛЕДОВИТОМ МОРЕ. ВОССТАНИЯ И ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ
6. ↑ Перейти к:^1 2 Журнал «Родина»: Хан Кучум и его воины

 

• Атласи Х. История Сибири. — Казань: Татар. кн. изд-во, 2005. — 96 с.
• Маслюженко Д. Н., Рябинина Е. А. Реставрация Шибанидов в Сибири и правление Кучум хана во второй половине XVI века // Средневековые тюрко-татарские государства : Сборник статей. — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2009. — В. 1. — С. 97-111. —ISBN 978-5-98245-048-7.
• Матвеев А. В., Татауров С. Ф. Сибирское ханство Кучума царя. Некоторые вопросы государственного устройства // Средневековые тюрко-татарские государства : Сборник статей. — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2009. — В. 1. — С. 112-117. —ISBN 978-5-98245-048-7.
• Миллер Г. Ф. История Сибири. — М.-Л.: АН СССР, 1937. — Т. 1. — С. 194-201, 222-236, 239-266, 278-300.
• Скрынников Р. Г. Борис Годунов // М., Издательство «АСТ», 2003 г. ISBN 5-17-010892-3
• Скрынников Р. Г. Ермак. — М.: Просвещение, 1992. — 160 с. — 150,000 экз. — ISBN 5-09-003828-7
• Соловцов. Кто был Кучум // Восточное обозрение. 1882. № 39-40.
• Файзрахманов Г. Л. История татар Западной Сибири: с древнейших времен до начала XX века. — Казань: Татар. кн. изд-во, 2007. — С. 131-135, 168-182. — 431 с. — 1,000 экз. — ISBN 978-5-298-01536-3
• Худяков Ю. Хан Кучум и его воины // Родина : журнал. — М., 2000. — № 5.
• Шашков А. Т. Начало присоединения Сибири //Проблемы истории России : сборник. — Екатеринбург: Кафедра истории России ист. фак-та УрГУ, 2001. — В. 4. — С. 21-35.
• Шпаков В. Как погиб Сибирский хан Кучум (история) // Экспресс-К : газета. — Астана, 19 марта 2010. — № 48 (16920).
• Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907.
• Н. М. Карамзин. История государства Российского. т. IX.

 

• Родословная Кучума. Родовод. Проверено 29 декабря 2010. Архивировано из первоисточника 26 августа 2011.
• Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. «Сказание о сибирском хане, старом Кучуме»

Категории: 

• Умершие в 1601 году
• Персоналии по алфавиту
• Шибаниды
• Правители Сибирского ханства
• Убитые монархи
• Персоналии:Сибирский поход Ермака

[Берiк]

Из записок Левшина с цитированием Фирдоуси, исходя из логики можно предположить, что имя Казак было возможно вторым именем племени Аргын.

[Кынык]

Из записок Левшина с цитированием Фирдоуси, исходя из логики можно предположить, что имя Казак было возможно вторым именем племени Аргын.

Я не могла понять,что он имел ввиду отделяя казахов от остальных. Эта карта показывает расселение казахов в 15 веке:

 

[Кынык]

см. Казаки (значения).

также:черка́сы-казахские шеркеши,они у них забрали имя казак,а мы стали казахами.Вполне возможно,что черкес и киргис одно и то же.В древности Танаис(Тана-Дон) называлась Гиргис (Иргиз?)

 

• Иргиз (село) — село (бывший уездный город) вАктюбинской области Казахстана.
• Иргиз (ханская ставка) — столица Младшего жуза в 1730—1786 гг.
• Иргиз (река) — река в Казахстане, приток Тургая.
• Иргиз — футбольный клуб из Балакова (Саратовская область).
• Иргиз — прежнее название исчезнувшего селаЗвёздочка в Джанкойском районе Крыма

 

• Большой Иргиз (посёлок) — посёлок вБольшеглушицком районе Самарской области.
• Большой Иргиз — река в России, левый приток Волги.
• Малый Иргиз — река в России, левый приток Волги (впадает в Саратовское водохранилище).

 

Мысль сию,к которой мы уже привыкли,опровергают восточные историки,утверждая,что казаки составляли самостоятельный и независимый народ в отдаленнейших веках нашего летоисчисления.Некоторые даже относят их существование далее Р.Х. Достоверно то,что Фердевси,или Фердуси,живший около 1020 года,то есть за два столетия до появления монголо-татар на западе в "Истории Рустема" упоминает о народе казаках и ханах казакских. Из сочинений его и древнейших летописей персидских,которыми он пользовался,известно,что казаки древние,подобно позднейшим,прославили имя свое грабежами и набегами,что главное оружие их были копья,и что посему в Азии начали называть их именем всякую толпу наездников,вооруженную копьями,и занимавшуюся ремеслом подлинных казаков,т.е.,разбоями и нападениями на соседственные земли.  Итак,татарские казаки,почитаемые нами за первоначальных казаков,были только подражатели и название их не татарское,а занятое у другого народа.

 

 

Татарские казаки

 

 

Великая Тартария — ордынские владения, предполагаемая территория распространения татарских казаков в XIV—XVII вв.

Татарские казаки или иногда, особенно старых источниках просто — татары — составляющая часть евразийского казачества. В более древних источниках этим термином чаще обозначают всех казаков на службе у ордынских царей-ханов. В более поздних — казаков татарского происхождения, то есть тюрко-татарского языка и исламского вероисповедания.

Так по словам казачьего историка Евграфа Савельева: «Под 1492 и 1493 гг. летопись говорит нам о „казаках ордынских“, нечаянно пришедших в Рязанскую землю и взявших три села. Эти „ордынские казаки“ в летописи названы татарами. В последующих веках они наводили страх на купеческие и посольские караваны по Дону близ Переволоки и по Нижней Волге.»

 

• Казаки
• Ордынцы
• Ордынские казаки
• Русские казаки
• Нагайбаки
• Татары
• Казахи

Источники

• http://passion-don.org/history-2.html
• http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1820-1840/Levschin/text7.htm
• http://donskoykazak.ru/korni-kazakov/
• http://www.contur.kz/node/728
• http://www.milli-firka.org/content/DBAFKKFB/title/%D0%9E%D1%82%D0%BA%D1%83%D0%B4%D0%B0-%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C8230/
• Станиславский. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ XVII в. Казачество на переломе истории.

Категория: 

• Казаки
  Подробнее:http://cyclowiki.org/wiki/%D0%A2%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%B8

 

 

Пугачевский район,Саратовская(Сарытау) область

[Кынык]

МАР ГИРГИС - ХРИСТИАНСКИЙ КВАРТАЛ В КАИРЕ

 

http://subscribe.ru/group/razumno-o-svoem-i-nabolevshem/4997820/

 

 

 

Девочке наносят татуировку в виде коптского креста в монастыре Мар-Гиргис. 13 ноября 2012 года

 

http://venividi.ru/node/22868

 

Аль-Муалляка единственная церковь, в которую можно попасть с внешней стороны форта, все остальные церкви находятся внутри форта. Храм стал наиболее значимым из всех шести церквей после публичного явления Пресвятой богородицы над храмом в 60-е года ХХ столетия. Пречистая молилась Господу, источая свет в ночи, и благословляла страждущих исцелиться, после чего они выздоравливали.

Символ рыбы на спинке скамейки - эмблема ранних христиан

 

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B9_%D0%9F%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D1%81%D0%B5%D1%86

 

 

В исламе Георгий (Джирджис, Гиргис, Эль-Худи) является одной из главных некоранических фигур и легенда его весьма похожа на греческую и латинскую.

Жил он в те же времена, что и пророк Мухаммед. Аллах послал его к правителю Мосула с призывом принять истинную веру, но владыка повелел казнить его. Его казнили, но Аллах его воскресил и послал обратно к правителю. Его казнили во второй раз, затем в третий (сожгли и пепел бросили в Тигр). Он восстал из пепла, а властитель и его приближенные были истреблены.

Житие святого Георгия было переведено на арабский язык в начале VIII века, и под влиянием арабов-христиан почитание святого Георгия проникло в среду арабов-мусульман. Арабский апокрифический текст жития святого Георгия содержится в «Истории пророков и царей» (начало X века), в нём Георгий называется учеником одного из апостолов пророкаИсы, которого язычник царь Мосула подверг пыткам и казням, но Георгий каждый раз был воскрешаемАллахом^[8].

 

Георгий Победоносец

 

копье, конь, попирающий змия

 

 

Некоторые даже относят их существование далее Р.Х. Достоверно то,что Фердевси,или Фердуси,живший около 1020 года,то есть за два столетия до появления монголо-татар на западе в "Истории Рустема" упоминает о народе казаках и ханах казакских. Из сочинений его и древнейших летописей персидских,которыми он пользовался,известно,что казаки древние,подобно позднейшим,прославили имя свое грабежами и набегами,что главное оружие их были копья,и что посему в Азии начали называть их именем всякую толпу наездников,вооруженную копьями,и занимавшуюся ремеслом подлинных казаков,т.е.,разбоями и нападениями на соседственные земли.

 

http://ruskline.ru/analitika/2008/01/11/kratkij_ocherk_istorii_hristianstva_v_kazahstane_i_srednej_azii/

 

 

Источники упоминают среди мервских святых Мар Георгиоса Марвазайя, который жил в VI веке и основал христианский монастырь в округе Мерва. Сообщается, что он жил в деревне Зарк (Зирак) в северной округе Мерва в шатре, который сделал сам. Вокруг него собралась община и он построил монастырь со школой и церковь, где был сам погребен.

[Кынык]

1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   24

 

Глава Армянской апостольской церкви пронес через века и тенгрианский жезл с двумя змейками. И титул, которым когда-то наградили его тюрки. «Католикос» (без греческого окончания «-ос», разумеется) переводится с древнетюркского как «союзник», «присоединившийся»… Увы, это забытая история. История союза Востока и Запада — тюрки и армяне были в ней первыми.

Однако что за вера такая — тенгрианство?

По мнению известного французского исследователя религий Жан-Поля Ру, тюрки, жившие на Алтае задолго до новой эры, поклонялись «человеку-небу», «человеку-солнцу» — Тенгри. Китайские историки отмечают появление у тюрков культа Тенгри самое позднее в V–III веках до новой эры. Наскальные рисунки с религиозными сюжетами полностью подтверждают сведения французского ученого и китайских хронографов… Вроде бы всё сходится, всё известно, фиксируется разными и абсолютно независимыми источниками. Но… почему-то не замечается.

Хотя Тенгри-хан никогда не был духовной собственностью тюрков. Он — бесценное богатство и других народов Центральной Азии. Его образ — древнейший мифологический образ Востока. Ибо Он — небесный дух. Хозяин неба и мира.

Тюрки говорят «Тенгри» или «Тэнгри», буряты — «Тенгэри», монголы — «Тэнгер», чуваши — «Тура». Есть несколько вариантов произношения его имени у самих тюрков: от «Данъир», «Дэндыр» до «Донар»… Звуки вроде бы и разнятся, а смысл слова у всех народов одинаковый: дух, мужское божественное начало. Титул «хан» указывает на его главенствующую роль во Вселенной.

Для восточной культуры обязательна иерархия небожителей. (Как, впрочем, и иерархия хозяев преисподней.) Небо у тюрков было поделено на девять ярусов, и в этом виделся глубокий смысл. Отсюда иерархия в храмах — девять рангов было у тенгрианских священнослужителей. Всё от Бога. Всё как у Бога.

Каждый ярус неба отражал дихотомию (то есть деление надвое): светлого и темного, благожелательного и демонического. Это значит, что Бог может быть добрым и строгим, спасающим и карающим. Он все видит, а дальше судьба человека зависит только от самого человека, каковы его мысли и поступки — таким и будет к нему Бог.

^ И в этом глубокая мудрость тенгрианской религии, не унижающей, а возвышающей человека, готовящей его к поступку, к подвигу.  Любой из нас сам, своим поведением делает себя счастливым или несчастным. Наши горе и радость исходят от нас самих… Ведь Бога не обманешь. Он Высший Судья и дает по нашим же заслугам.

Простая мудрость. Первыми глубину этой простой философии тюрков поняли буддисты. И приняли ее. Нигде, ни в одной стране мира не было столь ясной мудрости… Конечно, не сразу сложилась религия тюрков, она развивалась постепенно, пока число ярусов неба достигло девяти.

Девятка считалась цифрой Тенгри. В ней — три раза по три, здесь и коренился образ божественной Троицы, единой в трех лицах. Троицу тюрки понимали как пространство духа: Бог созерцающий, защищающий и карающий в одном лице. Он един, но проявляет себя по-разному. Люди знали: Бог все видит, а защитит или покарает, зависит от дел человека.

Христиане, не знавшие основ теологии (а может быть, сознательно!), исказили тенгрианскую Троицу. Поначалу они сделали ее «двоицей», приравняв Христа к Богу. Потом появилась их «Троица». А позже ее дополнили четвертым элементом, полностью исключив саму мысль о единобожии…

Природные, сверхчеловеческие силы тюрки приписывали только желанию Тенгри. Поэтому Всевышним назвали Его. Если Он захочет, то человек гору сдвинет. Даже чувства и страсти человеку даются волей всесильного Тенгри — Владыки мира. Воистину все от Него: «Добро и зло, бедность и богатство дается только Богом». Эти слова, как клятву, тюрки высекали на скалах древними рунами — все, от мала до велика помнили эту первую заповедь жизни.

«Ата чин аш Ижеси…», то есть «Отец, Бог пищи духовной…», — этими словами начиналась древнетюркская молитва во имя Всевышнего Тенгри.

А не угадываются ли эти священные для древнего тюрка звуки в русской молитве «Отче наш, Иже еси…»?.. Интересный вопрос, не правда ли?.. Он, наверное, мог бы заинтересовать теологов, и они, имея доступ к староцерковной литературе, восстановили бы полный текст молитвы. Только на тюркском языке она читалась в старину на Руси.

Есть на сей счет работа немецкого ученого Г. Дерфера, который проследил становление понятия «Тенгри» от раннего, еще шаманского образа до высшей стадии его развития. По мнению ученого, речь идет об одной из первых монотеистических религий человечества. Если не самой первой.

Духовная культура тюрков дала начало философскому построению, которое ныне называется религией: господствует дух, а не предмет. Европейцы идею единобожия до конца не понимали ни тогда, ни сейчас. Во многом это объясняется языческими традициями Древней Греции и Рима, которым было свойственно именно многобожие, и создавая новую религию они не могли отступиться от древних традиций. (Стереотип мышления сказался и здесь!) Отсюда искаженное понимание в христианстве и Троицы, и самого понятия «Бог Небесный»… Отсюда обожествление сотен и сотен святых, о деяниях многих из которых уже никто не помнит.

Любопытно, что само слово богоотец появилось у христиан опять же в IV веке, в иудаизме его не было и нет. Так христиане назвали иудейского царя Давида, от которого якобы происходил Иисус Христос, именуемый в Библии сыном Давидовым. Выходит, даже не о Боге Небесном шла речь в общинах ранних христиан. А о конкретном человеке! О живом человеке — царе Давиде.

Без преувеличения: религия кипчаков открыла путь познания божественной истины. 

…Традиции Тенгри вечны. Когда-то за их соблюдением следили священнослужители, проповедники. У тенгрианской религии был свой канон. Многое для исследования тюркской духовной культуры сделал казахский профессор С. Н. Атабаев, труды которого, к сожалению, пока мало известны общественности. Явно преуспел, изучая культуру кипчаков, профессор Б. Е. Кумеков, он тоже из Казахстана. Есть работы и других исследователей. Нет, тенгрианство — вовсе не пустая страница науки.

К сожалению, тюрки были слишком уверены в себе и слишком беспечны с другими, они жили с надеждой на лучшее будущее, не отдавая себе отчета в том, что это будущее само не придет, его надо создавать, над ним надо работать. Идеология, как бы она хороша ни была, требует усилий: и за деревьями в саду нужен уход, ибо мелкие вредители губят большие деревья.

Признав Христа за сына Тенгри, тюрки беспечно, в угоду союзникам создали у себя в IV веке христианскую Церковь (видимо, речь идет о Церкви Кавказской Албании), ее представитель был на II Вселенском соборе 381 года, что запротоколировано в актах Собора. Наверняка, был он и на Соборе 325 года.

Великая Степь не почувствовала смертельной опасности в названном родстве Тенгри и Христа. Сама пропустила роковой удар… А может быть, все объяснялось совсем просто: тюркскому духовенству были известны другие сыновья  Тенгри-хана, и европейские политики учли это обстоятельство в своих замыслах.

Гэсэр, один из трех сынов Тенгри. Он был ниспосланным Небом посланцем, возродился на земле от простой женщины, в детстве показывал чудесные способности, изгонял демонов… О нем известно много, написаны огромные трактаты. «Гэсэриада» популярна на Востоке, она своими корнями восходит к добуддийским традициям… А в Европе о ней подозрительно не знают. Иначе даже неспециалисты бы поинтересовались, почему деяния Христа будто списаны с этих древних книг? Порой совпадения почти текстуальные. Гэсэр жил намного раньше Христа, о чем свидетельствует мощный религиозно-мифологический пласт культуры Востока.

Выходит, греки писали «биографию» своего Христа не с чистого листа. Возможно, перед ними лежала «Гэсэриада» или биография Будды, из которых они что-то позаимствовали, а что-то придумали сами.

Никогда не понимали тюрки греческих политиков, которые говорили одно, а делали другое. Слово «честь» им было неведомо, вот они и шли на что угодно, склоняя тюрков к союзничеству против Рима и Египта. Да, они платили дань, но по сути, играя на болезненном самолюбии тюрков, держали их наймитами… Унижаясь, командовали.

Разве появление Византии, ее отделение от Рима и возвышение тому не доказательство? Без могучего союзника Византия навсегда осталась бы колонией Рима — войска у греков не было, воевать они не умели, армия была наемной. И вдруг в 312 году они разгромили римское войско. Под Римом же!.. Неожиданная конная атака застала легионеров врасплох. Как такое могло случиться? Откуда появилась конница у Константина? Когда греки научились азам джигитовки? И кто научил их? Эти вопросы не из разряда случайных.

А случайно ли, что незадолго до этой победы Константин увидел во сне тюркский крест и услышал слова «Сим победишь»? Случайно ли на монетах Византии появилась тюркская символика, а день отдыха перенесли на воскресенье, как это было в Великой Степи? Случайно ли сразу после нее, этой победы, в Византии впервые официально прочитали молитву во имя всесильного Бога Небесного — Тенгри? Случайно ли, христианство обрело тогда статус официальной религии Византии?..

И уж совсем не случайно, что тюркский язык стал «солдатским языком» в армии греков. На нем отдавали приказы! Воевала греческая армия под знаменами с крестом… Как тюрки. Конечно, все имело свое объяснение.

Именно помощь кипчаков, пишет историк Иордан, «была использована для того, чтобы [Константин] смог основать знаменитейший в честь своего имени город, который был бы соперником Риму: они заключили с императором союз и привели ему для борьбы против разных племен 40 тысяч своих [воинов]. До настоящего времени в империи остается их войско; зовутся же они и до сего дня федератами»… Эту цепочку исторических событий нельзя не заметить.

Действительно, византийцы платили кипчакам дань «вроде подарка», так тюрки ее сполна отрабатывали. Слабый платил за безопасность, за защиту и покровительство. А сильный (как положено сильному в представлении древних тюрков!) вел себя честно, по-союзнически. Так утверждали себя кипчаки в Европе. И никто не вправе осудить их за безмерное великодушие, оно тоже было в традиции Великой Степи.

Пример Византии вдохновил Рим. Там тоже начали искать подходы к тюркам, выискивая в первую очередь их слабые стороны. Но положение Рима было иным. Его правители по-прежнему не признавали Тенгри. Император Галерий в 311 году, правда, пошел на вынужденный шаг, на частичную легализацию «нового» христианства. Выбирая между жизнью и смертью, он выразил благосклонность тюркскому варианту.

Но половинчатость мер уже не устраивала. В 380 году Рим-таки заставили подчиниться, и император Феодосий объявил христианство государственной религией и тем самым присоединил Западную империю к новой общеевропейской духовной культуре, в которой главенствовали греки. Это было утро Византии, за которым сразу же последовал зенит ее славы.

Центр Европы из Рима переместился в Константинополь… Римский папа впал в зависимость от греческого патриарха. А сами римляне в духовной жизни Европы отошли как бы на второй план, получив пренебрежительное прозвище «католики», что по-тюркски означало «присоединившиеся».

Именно тюрки, взявшие на себя роль покровителя и духовного наставника, открыли Византии и византийской Церкви дорогу к тому положению на небосклоне Европы, которое она не может забыть и ныне.

С этого забытого факта, видимо, и начинаются истоки ненависти, которую не скрывают в Европе по отношению к тюркам на протяжении веков. Приписав себе достижения чужой культуры, греческие правители не думали о позорном разоблачении, которое неминуемо… «Имеющий оковы далеко не уйдет» — учит пословица.

Многое приписали тогда себе греческие императоры. И крест, назвав его византийским. И даже двуглавого орла, который во II веке до новой эры был символом одного рода (улуса), — он красовался на знаменах, когда тюрки громили Китай.

Величественная птица выражала устройство тюркского общества, где на равных властвовали каган и иша. Первый обладал светской властью, но не обладал имуществом. Казной распоряжался иша. Каган избирался из ханов; иша свое право получал по наследству.

Степная демократия… На ней строилась и тюркская религия. Выборность начиналась в станицах, со станичного круга. С выборов (с круга) выходил в мир и каган, и митрополит-абыс, и правитель земель, и атаман юрта. Власть избранного освящалась духовенством. «Абишик» («абизик») назывался этот ритуал.

Конечно, у тюрков было чему поучиться, было что перенять.

Двуглавый орел приглянулся византийцам, сделавшим его гербом Константинополя… Позже он взлетел над Россией: Петр I жестоко пограбил Степь.

Многое забылось с поры, именуемой средневековьем.

Но остались следы минувшего! Иконы, иконостасы, храмы с их неповторимой архитектурой, лампады, ладан, парчовые одежды священников, молитвы с земными поклонами — все это атрибуты тенгрианства. Они и ведут в христианскую Церковь.

Они единственное и самое надежное доказательство принятия христианами именно тюркского канона. Других доказательств и быть не может.

Конечно, минули века, обрядовая сторона службы изменилась, а следы — нет, они остались. Они как генетический код, как узоры на коже человека, их нельзя смыть, от них нельзя освободиться. Самый главный след — «Апостольские правила». 

Так называется свод постановлений, определяющих иерархию церковных званий, порядок проведения праздников, постов, молитв… Словом, содержание всего богослужения. Это — «инструкция», по которой строилась христианская Церковь. Важнее документа нет, хотя споров о его происхождении много.

Не вдаваясь в суть этих споров, отметим, что «Апостольские правила» написаны рукой тюрка, епископа Дионисия Малого, он жил в V–VI веках. «Скифским аббатом» называли его в Европе. Вот строка из энциклопедии «Христианство»: «В 500–510 годах Дионисий издал в двух редакциях собрание апостольских и соборных правил». С тех пор порядок богослужения у христиан стал походить на тенгрианский.

Он списан с него!..

Любопытная все-таки вещь — история. В ней можно спорить, кричать, что-то доказывать, но споры и доказательства — это пустые слова, когда есть факты, которые нельзя опровергнуть. Как бы громко ни топали ногами церковные историки, они не смогут здесь сказать «нет».

Тюрк Дионисий Малый обучал европейцев таинствам своей религии, тогда как другой тюрк, Иордан, в то же самое время, находясь в том же самом Риме, под диктовку сочинял новую историю своего народа, выставляя его диким и невежественным. Дионисий Малый переводил священные книги на греческий и латынь, потому что лучше его ни в Греции, ни в Риме не знали языков, а главное — самих текстов. Кроме того, он рассчитал нынешний календарь, тот, по которому сегодня идет 1998 год. Это был крупнейший астроном и математик своего времени. Иордан тоже был просвещенный человек, но в другом.

Два современника — две истории! И обе о тюрках. Разве не любопытно?

…Потом Рим видоизменил «Апостольские правила», написанные отцом Дионисием Малым. И греки в этом преуспели. Отсюда их вековые споры и борьба: каждая церковь, заметая следы былого, доказывала свое понимание правильности апостольских традиций… Но разве обманешь Бога, давшего людям эти традиции и обряд? Европейцы получили его из уст тюрка, о чем свидетельствуют даже энциклопедии.

В почитании тюрков, кроме Небесного Тенгри, была еще и Умай — земное женское начало, покровительница младенцев, мать плодородия. Ее изображали с младенцем на руках. Христиане, заимствовав, исказили и ее образ, назвав Богоматерью.

Конечно, связь культур и народов была всегда, каждый народ в праве по-своему трактовать образы, заимствованные у соседей. Отсюда и сходство обрядов, и их разная трактовка. Достаточно вспомнить, например, хоругвь и крестный ход. Хоруг — по-тюркски «знак защиты». В мольбе о защите — смысл крестного хода с хоругвями, который есть и у тенгриан, и у буддистов, и у христиан.

А слово «Бог» ? И оно пришло с Востока. На тюркском означает «Просветление», «обрести покой». Или — «икона» , тоже, оказывается, очень конкретное слово…⁴⁰ Но об этом подробнее в следующей главе.

Пожалуй, отдельного внимания заслуживает главный символ христиан — крест.⁴¹ У тюрков был равносторонний крест и назывался он «аджи» или «хач».

Вот фраза, расставляющая все точки над «i», ее оставил видный христианский автор III века Феликс Минуций: «Что касается крестов, то мы их совсем не почитаем, нам не нужны они, нам, христианам, Это вы, язычники, вы, для которых священны деревянные идолы, вы почитаете деревянные кресты, быть может, как части ваших божеств, и ваши знамена, стяги, военные значки, что другое из себя представляют, как не кресты, золоченные и изукрашенные?»

Нужны ли комментарии? А эта фраза не единственная, что хранят древние хроники. Равносторонний крест — знак Тенгри, а значит, знак тюрка. Его-то сперва и называли язычники-европейцы «знаком зверя».

Тюрк-тенгрианин, благородно закончив молитву, крестился и говорил: «Амин», связывая себя с крестом и Тенгри… Произнося «амин», он показывал и жестом, и звуком, что душа его принадлежит Хозяину, то есть Богу… Слово «амин», оказывается, тоже наполнено вполне конкретным смыслом.

Но, заметим, и перекрестившийся христианин осеняет себя тенгрианским крестом. Тюркским аджи!.. Случайное совпадение? Нет.

Тенгриане свою подвластность Богу подчеркивали знаком аджи — они носили нательные равносторонние кресты. Христиане заимствовали и эту традицию. Иногда кипчаки изображали крест на лбу либо краской, либо татуировкой. Об этом обычае, правда, без объяснений, упоминает Н. М. Карамзин. Еще раньше он встречается в византийской рукописи 588 года: «Когда же автократор спросил тюрок, у которых на лбу черным было наколото изображение креста, зачем они носят этот знак, тюрки ответили…», что он предохраняет от несчастья и болезней.

Рисовать на лбу крест (обязательно равносторонний!) стали и христиане: после причастия священник на лбу прихожанина кисточкой изображает крест… Примеры заимствований можно продолжать и продолжать, но не о них наша книга. Куда интереснее другое.

^ Крест в обрядах у христиан появился в IV веке.  Внешне он был точно таким, как у тюрков, и назывался византийским. А история латинского креста начинается с V–VI веков, сначала он имел Т-образную форму. Потом, уже к VII веку, появился православный крест, который представляет собой соединение Т-образного креста и аджи.

Не исключено, что знак Тенгри придумали не тюрки, возможно, он взят ими из тибетской культуры. У тибетцев это — «ваджра», символ прочности, подобие алмаза. «Аджи» — искаженное ее звучание, потому что в древнетюркском языке слова на звук «в» обычно не начинались.

Ваджра была оружием Верхнего божества — сияющие лучи благодати, расходящиеся из Единого центра. Твердая, как алмаз, чистая, как солнце, ваджра защищает от нечисти, которая всегда боялась света.

Отсюда тенгрианская традиция — золотить аджи, украшать их драгоценными камнями, потому что они — знаки Небесной, Солнечной природы… «Животворящий крест», точнее и не скажешь.

Тайны креста уводят в глубины тысячелетий, в недра индийской мифологии. Там, в Индии, была у власти знаменитая Солнечная династия (древний царский род), основатель ее — Икшваку. Он по индийским преданиям (!) был тюрк. Дед этого Икшваку носил имя Аджа… Здесь материала, кажется, на новое исследование.

Христиане переняли крест и традицию его почитания. Но переняли слепо, не задумываясь над глубоким философским и историческим смыслом креста. А ведь крест у них, что плаха, — орудие смерти , золотить которое и усыпать драгоценными камнями безнравственно…

Равносторонние кресты выбиты на тюркских могильных камнях, которые во множестве с IV века оставило в Великой Степи всесильное Время. Сохранились тенгрианские аджи и на одеждах православных священников… Вот они, явные свидетельства былого!

Намогильные памятники, одежда священнослужителей, церковная утварь на удивление консервативны. Мода здесь не меняется. А истоки той «моды» на Алтае… Ничто не пропадает бесследно и не возникает из ничего! Чтобы повторить эту истину, можно было бы процитировать историка Евнапия, видевшего в 376 году заселение тюрками Балкан и с изумлением отметившего их святыни, а также одежды священнослужителей… Всё удивительно совпадает! Именно черные длинные одежды отличали тюркское духовенство в обычные дни. Праздничные, торжественные одеяния были другими.

Степь многому научила тюрков. Она была им суровой школой на выживание, проверкой на мужество и смекалку, именно здесь зародились новые идеи.

Возможно, степные курганы были прообразом первых тенгрианских храмов… К сожалению, этой — обрядовой! — стороной степных курганов никто из ученых серьезно не занимался. Их только грабили. Однако есть предания, что курган не «умирал» вместе с усопшим. Он жил: к нему ходили люди, молились, отдавая дань памяти ушедшему.

В подтверждение этой мысли — такой пример. При раскопках в Киеве под Десятинной церковью найден курганный сруб, на котором более тысячи лет стоит сама кирпичная церковь. И это далеко не единичный пример… Похоже, курган действительно выполнял роль храма.

В «алтайские» времена храмом Тенгри был весь окружающий мир, накрытый куполом Вечного Синего Неба. Таким он и остался у хакасов, алтайцев, кумандинцев, тофалар, которые не ушли с родины и не научились строить храмы. Они совершают обряды по-старинному, около священных гор.

Храм у тюрков называли «килиса». Название взято от священной горы Кайласа, обители богов. Видимо, Кайласа и подарила тюркам сперва идею кургана, а позже храма, вернее, идею их архитектуры.

У тюрков храмы появились в годы Великого переселения народов. Но молились люди не внутри, а около них. (Любопытно, христиане до VII–VIII веков тоже не входили в помещение, а молились рядом, на улице!) Стены килисы расписывали, как расписывали прежде священные горы. Вот где истоки храмовой живописи — в наскальных рисунках!

Килиса была недоступна для смертных, туда входил только священнослужитель. Но даже дышать там он не имел права: для вдоха-выдоха выбегал на улицу. Видимо, и здесь, в этом обычае, есть явное сходство в устройстве первых храмов и курганов, которые тоже имели вход в усыпальницу… Конечно, нужно специальное исследование. Тема вполне реальна.⁴²

Храмы тюрки возводили на кирпичных фундаментах, которые в плане имели равносторонний крест.

А когда научились строить красивые здания, о внешне невыразительных курганах постепенно забыли. Своей устремленной в небо формой храмы уже повторяли очертания священных гор, от них повеяло желанным величием. Колокола мелодичными звуками созывали людей на молитву великому Тенгри.

Алтари обрели ориентацию на восток — на Алтай. Это тоже стало традицией христианства.

Вот что пишут археологи о древних храмах кипчаков: они «расположены в центре курганных групп и выделялись небольшими размерами… Ломаные внутренние очертания одной церкви воссоздают в плане форму креста… Ориентирована церковь… на восток».

Почему «на восток»? Потому что там лежал Алтай… Почему «в центре курганных групп»? Объяснять, видимо, не надо — новое соседствовало со старым.

К сожалению, над деревянными постройками властвует время. Лишь кирпичные фундаменты остались от многих тенгрианских храмов… Как узнать об их архитектуре? Оказывается, можно. Тюркскую храмовую архитектуру заимствовали армяне, и она получила развитие в Армении, но — в камне.

Кто построил армянам их первые храмы? Почему их ориентировали на восток? Почему они имели в основании крест? Ответы на эти вопросы… на стенах древних армянских храмов — там тюркские тамги! Знаки строителей. До двадцати трех знаков насчитывают на стенах разных храмов.

Рунические письмена найдены в Звартноце, Двине, Котаванке, Джвари и других поселениях! Камни буквально говорят, куда обратить взор. Все на виду! Армяне на них смотрят, публикуют их и… не видят их — они же тюркские. А если отбросить предвзятость и посмотреть строго, например, на известную надпись на стене древнего храма в Котаванке (она сохранилась лучше других), то древнетюркская руническая надпись представит интерес не только для тюрков. При чтении справа налево фраза выглядит так: «Прими для общины монахов». И рядом две тамги людей, сделавших сей наследственный дар.

Подобная надпись на стенах древнего храма в Шогхагаванке, а также на руинах храма в селении Капут Северного Ирана.

Древняя тюркская культовая архитектура, выходит, сохранилась. Сохранилась вопреки злу и несправедливости… А есть еще не исследованные храмы Дербента и всего равнинного Дагестана. В Татарстане и Башкортостане тоже есть удивительнейшие исторические места. Или — в Казахстане, около Актюбинска, там покоится в степи Абат-Байтак забытый тюркский монастырь, лишь ветер помнит о нем. Ноги археолога здесь не было рядом.

Никто не изучал архитектуру этих древностей, поэтому-то и неизвестно происхождение готического стиля в Европе, его древние тюркские корни… Жаль, сходство налицо, даже в мелочах.

Стены храма тюрки строили восьмигранными. Купола тоже складывали из восьми лепестков. Откуда это? От куреня, который был восьмигранным, и от терема. И кокошник на здании имел ритуальное значение, став даже элементом национальной одежды… Словом, очень много интересного ждет своего исследователя.

Следов тюркского духовного наследия действительно много. Можно обратиться, например, к совершенно иной области культуры. Возьмем знаменные церковные распевы, они когда-то определяли музыкальный язык тенгрианства. Очень сильная и глубокая музыка.

И она — чисто тюркский прием, известный две тысячи лет назад на Алтае и сохранившийся поныне. Правда, в России его называют «русским», хотя лишь со времен Киевской Руси известно здесь это небесное пение.

А итальянцы его переняли раньше, в VI веке, и не скрывают факта заимствования… Уверен, многие из читателей даже не знают, о чем идет здесь речь.

На Руси эти распевы назвали «знаменным» или «крюковым» пением… Допустим. Откроем Древнетюркский словарь. Оба слова — «знаменный» и «крюковый» — означают одно и то же. В первом случае чистый перевод с тюркского: «знамя», то есть «примета», «знак». Во втором — воспроизводство собственно древнетюркского слова кёрк. 

Не удовлетворенные этим объяснением могут сравнить графику самих «крюков» с древнетюркским письмом. Тогда исчезнут последние вопросы…

Величественный дух Алтая сохранился даже в пении.

Две с половиной тысячи лет назад Тибет стал центром паломничества тюрков. Видеть священную гору Кайласу мечтал каждый. Но подниматься на гору не рисковал никто, боялись прогневить Бога. Люди жили на берегу священного озера Манас и смотрели на Кайласу, читали молитвы, вели философские беседы.

Так родилась идея монашества.

Скажем сразу, идея монастырей и монашества не тюркская. Тюрки взяли ее у тибетцев, а позже перенесли в Европу. И в этом было величие Великого переселения народов!

Слово «аббат», равно как и «монастырь», появилось в Европе после VI века. Одним из первых его произнес Бенедикт Нурсийский (480–543), основатель Бенедиктинского ордена, но он, конечно же, не сказал ничего нового. В своем Ордене он повторил устав, по которому жили общины монахов на Тибете, на Алтае, в Великой Степи.

Откуда он узнал об этой духовной традиции Востока, как не от тюрков? У тенгриан монашество имело две формы — отшельничество и служение… Именно эти две формы и получили права в христианстве.

Кто был по происхождению Бенедикт Нурсийский, неизвестно. Но он вырос среди тюрков, перешедших на сторону Рима и, видимо, считавших себя римлянами.

А вот любопытные факты из жизни другого новатора монашества, основателя самого первого монастыря на Западе. Пахомий Великий (?-348) был египтянином, служил в армии императора Константина, костяк которой, как известно, составляли тюрки. Пахомий не был богословом, он не знал греческого языка, но тюркский, видимо, знал неплохо… От кипчаков он взял устав для своего монастыря, с тех пор многие тюркские слова вошли в обиход египетских и европейских монахов.

Отчасти этот факт подтвердил в начале V века один из главных теоретиков монашеской жизни в Европе, тюрк по национальности, уроженец Булгарского каганата, Иоанн Кассиан. «Монах должен всячески избегать женщин и епископов», — учил старец. Подчеркнем, христианских епископов! Выходит, не случайно Пахомий прятался от александрийского епископа Афанасия…

Христианство было чуждо первым монахам, они сторонились его и верили только в Тенгри. Однако под натиском силы монахи отступились. С 451 года греки и египтяне передали в лоно христианства завоеванные монастыри и общины монахов.

Но даже одежду европейские монахи сохранили тюркскую!

Одежда их достойна внимания. Казалось бы, откуда черный халат, колпак? Халат называли кафтаном , он был обязателен у тенгриан при священнодействии. За плечами любого кипчака висел башлык — шерстяной остроконечный капюшон. Без башлыка не обходились и клирики, которые священнодействовали под открытым небом, в любую погоду и должны были иметь надежную одежду.

Тенгриане-монахи соединили кафтан и башлык. Так появилась знакомая ныне одежда монаха.

Древняя кипчакская культура… О ней еще будут написаны книги. Правда о Великой Степи сказана далеко не вся. Греки первыми принялись искажать ее… Ныне многое выводится в христианстве «от греческих корней».

Но тюркские следы легко найти, скажем, в иконописи… Что сегодня известно о кипчакской иконной живописи? Абсолютно ничего! А это, между прочим, бесценные шедевры Андрея Рублева, это работы десятков и сотен безвестных иконописцев-степняков, которых в России всех скопом назвали древнерусскими.

А между тем, русская школа иконописи появилась только в XVII веке, после раскола Церкви.⁴³ О ней русский же протопоп Аввакум сказал так: «Пишут Спасов образа Еммануила: лицо одутловатое, уста червонные, руки и мышцы толстыя… Старые добрые изографы писали не так подобие святых: лицо, руки и все чувства отончали».

Эти старые добрые изографы и были тюрки!

Икона служила в тенгрианском храме, была его важнейшим атрибутом: «открой душу», «говори истинно» — так переводится слово с древнетюркского. Именно за эту уникальную способность икона вошла в I веке в буддийский обряд, стала священным произведением искусства Востока.

Это абсолютно не христианское изобретение. Не было древнерусской иконы, была только кипчакская икона в Европе (как бы ее не называли!).⁴⁴ И в этом убеждают документы самой же христианской Церкви, уже упоминавшийся Трульский собор, его знаменитое 82-е правило! С него появился в христианстве лик Христа.

А о греческих иконах (мрачных, одутловатых лицах, об их унылых красках и общей скудости сюжета) не хочется даже вспоминать. Хотя… о вкусах, как известно, не спорят.

А разве не наводит на размышления понятие «Эдем» — христианский символ рая? Почему Эдем — на Востоке? Почему даже на древних картах его показывали к северо-востоку от Палестины? Почему он — земля прародителей? Почему на тюркском языке слово «адам » означает «первопредок»?.. Почему, наконец, появились эти разные «почему»?

Например, в средневековой Европе жили легенды о христианской стране, расположенной в глубинной Азии, — стране пресвитера Иоанна. Искать ее ездили Плано Карпини, Вильгельм Рубрук, Марко Поло и другие европейцы, когда искали себе союзников в борьбе против Ислама.

Был ли пресвитер Иоанн тюрком, раз его искали на Алтае? Похоже. Это, видимо, реальное историческое лицо, в Ватикане, как говорят, есть копии, адресованных ему писем пап… Загадочного, действительно, очень много в тюркской истории.

Есть и такое, что вообще, казалось бы, не имеет к тюркам никакого отношения… Как Христос обратился к Отцу своему? «Элой!» — воскликнул он на кресте. Но ведь точно так же взывали к Тенгри-хану тюрки!.. Что это, новая загадка или очередное незнание тюркских обычаев?

Оказывается, было пять обращений к Всевышнему.  Первое, общее, — Тенгри, потом — Бога (Божат), Ала (Алла, Элой), Ходай (Кодай), Гоз-боди (Господи). Каждое обращение имело свой оттенок, каждое сохранилось поныне.

«Алла билэ!» («С Богом!») — выкрикивали кипчакские всадники, устремляясь в атаку… Возможно, это не ускользнуло от внимания императоров Византии и Рима, которые охотно звали тюрков в свое войско — им хотелось приблизиться к Богу, встать под Его защиту.

Куличи, крашеные яйца, новогодняя елка, Дед Мороз — и они атрибуты тенгрианства.

Казалось бы, рождественская ель… Заметьте, не дуб, не кедр, не сосна, а именно ель! Ее появление ныне связывают, разумеется, с именем Христа. Но в Палестине ели не растут, в Египте — тоже. Первые христиане не могли видеть елей, как не могли видеть белого медведя или кенгуру.

Значит, полюбившийся праздник рождественской ели — это «чужой» праздник в христианстве.

А у тюрков именно ель издревле была священным деревом. И не только у них, но и у других народов Сибири. Ель впускали в дом. В ее честь устраивали праздники еще три-четыре тысячи лет назад. Очень древняя традиция, она связана с Йер-су.

Этому богу поклонялись до принятия тенгрианства. Он пребывал в центре Земли, как раз «там, где, согласно легенде, расположен ее пуп и растет гигантская ель, достигающая верхушкой дома Ульгеня» — старца в богатом кафтане.

Об Ульгене древние тюркские легенды сохранили немного. Он всегда — и зимой, и летом — в кафтане, его отличает густая белая борода до колен. Ульгень был главой светлых духов. Он восседал в золотом дворце, повелевая солнцем и луной.

25 декабря, когда в долгой и очень трудной борьбе день побеждал ночь и солнце чуть дольше прежнего оставалось над землей, древние тюрки обращались с молитвой к Ульгеню. Они благодарили его за возвращенное солнце.

Позже, уже с Тенгри, этот день у тюрков стал называться Днем Богоявления — самый главный праздник в году!

А чтобы молитвы были услышаны, опять же по древней традиции люди украшали «дерево Ульгеня». Завязывали на ели яркие ленточки и складывали под деревом щедрые дары. Всю ночь веселились по случаю победы солнца над тьмой. Вокруг елки водили хороводы (индербай).

Отсюда и устойчивое поверье, сохранившееся до сих пор, будто самое сокровенное желание, загаданное в рождественскую ночь, исполнится. И верно, Ульгень ни разу не подвел: после праздника ночь шла на убыль. Ульгень — это, конечно же, и есть Дед Мороз.

Неудивительно, что ель, связавшая мир людей с миром Ульгеня, почиталась у древних тюрков. «Ёл» — в переводе с тюркского означает «путь», «дорога». Словно стрела, указывала ёлка путь к Ульгеню. Все это усиливало священную силу образа.

Видимо, отсюда и другая древнейшая тюркская традиция — могилу священнослужителей обкладывали лапами ели. Почему? Тот уходил из царства Йер-су, где ель в особом почете.

В Европе рождественский праздник отмечается со времен Аттилы. «Диким гуннским праздником» поначалу называли его. Непонятен он был язычникам-европейцам.

Так же, как непонятной казалась им сказка-загадка «Про курочку-рябу», которую полагалось в ту ночь рассказывать малым детям.

Почему курочка-ряба? Да потому что каждое ее перышко означало день и ночь — светлое и темное, а сама курочка символизировала год. Снесла она свое яичко, которое не простое, а золотое, 25 декабря, в День Богоявления: солнце тогда и бывает золотым. Дед (мороз), баба (вьюга) били-били его — не разбили. А мышка бежала — это уже в День мыши (25 июня была самая короткая ночь), — пробежала да хвостиком махнула, яичко упало и разбилось… И — все пошло на убыль. Такая вот была у древних тюрков сказка, познавательная.

25 декабря — День рождения Тенгри — в средневековой Европе стал почему-то называться рождеством (?) Христа. Хотя Христос родился 6 января. Объяснить здесь что-либо вряд ли кто сможет…

Все-таки интересна древняя культура Алтая с ее нераскрытыми тайнами, непознанными загадками.

Обычай отмечать праздник весны, христианскую Пасху, тоже имеет алтайские корни. Тюрки отмечали ее совсем не так, как евреи и первые христиане. Следуя библейским заветам, те до сих пор едят мацу — пресный тонкий хлеб. У тенгриан же все было по-другому, они пекли куличи .

Кулич олицетворял собой мужское начало. Ему придавалась соответствующая форма, придумывались рецепты теста, цель которых даже не в придании выпечке вкусовых качеств, а в том, чтобы кулич затвердел и «подошел», то есть увеличился в размерах. И Боже упаси, если он упадет — очень плохая примета. Верхушку готового кулича смазывали белым кремом, на него высыпали зерна подкрашенного проса. Рядом клали два крашеных яйца.

Обряд почитания мужского начала — фаллоса — известен на Востоке с незапамятных времен, он считался священным. Образно говоря, его связывали с пахотой, началом будущего урожая и вообще с рождением всего нового, желаемого.

Наиважнейший обряд продолжения жизни.

Надо заметить, что и пасхальные традиции в их современном виде тоже пришли в Европу и тоже, как и рождественские елки, поначалу были уделом только кипчаков…

Действительно, постепенно менялась европейская культура, принимая свой сегодняшний вид.
 

1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   24

 

 

 

Путешествие в село Команы

       

Село Команы в Абхазии - одно из самых почитаемых христианами мест. Согласно преданию, здесь в 308 году умер и был погребен святой мученик Василиск. Позднее, в 407 году, по пути в ссылку в Питиунт в Команах умер и был погребен Святитель Иоанн Златоуст.

Дорога к святым местам 
Село Команы расположено в 15 километрах от Сухума, на западном течении реки Гумисты. Шоссейная дорога была построена в 1930-х годах одновременно со строительством СухумГЭС.

Дорога в Команы начинается у Института Экспериментальной патологии и терапии и мимо обезьяньего питомника идет в горы. Слева возвышается гора Яштуха, справа – Бырцха. На южных склонах Яштухи была найдена одна их крупнейших и наиболее древних стоянок человека на всей территории бывшего СССР.

Яштуха и Гума – гумистинские селения
Далее путь лежит через село Яштуха с самым старым близ Сухума Михайловским кладбищем. На его территории стоит небольшая церковь Преображения, в которой проходят службы и совершаются церковные обряды.

Следующее на пути - большое, некогда густонаселенное селение Гума (Шрома). Во время Отечественной войны народа Абхазии село стало ареной ожесточенных боевых действий. Грузинские войска организовали в селе мощную линию обороны, и только прорвав ее, абхазская армия смогла освободить столицу Абхазии город Сухум. Сейчас село находится в запустении, дома вдоль дороги разрушены, фруктовые сады одичали, поля заросли.

С высоты, на которой расположено село, открывается замечательный вид на ущелья Восточной и Западной Гумисты. Между ними поднимается гора Гумбиху с небольшим средневековым храмом на вершине.

Часовня и источник Святого Василиска
От села Гума дорога спускается к мосту через реку Гумиста, раздваивается и заворачивает влево, в село Команы. Справа от дороги, ведущей в село, крутая тропа приводит к маленькой деревянной часовне христианского мученика Святого Василиска. Источник Святого Василиска расположен далее, справа от проселочной дороги. Согласно местной легенде, источник забил из-под земли в том месте, где Святому Василиску отрубили голову. Вода источника, по поверью, обладает целебной силой.

Монастырь Святого Иоанна Златоуста
Далее по левой стороне проселочной дороги, которая идет вдоль течения Западной Гумисты, видны руины основанного в 1898 году женского Василиско-Златоустовского монастыря. Число насельниц в нем достигало 300 человек, что позволяло обители вести крупную хозяйственную и просветительскую деятельность. В советское время в разрушенных монастырских постройках разместился дом престарелых.

Храм Иоанна Златоуста

Храм Иоанна Златоуста возвышается чуть дальше над рекой. Храм был отстроен в 1991 году на руинах древнего храма XI века, который представлял собой однозальное каменное сооружение без выступающей наружу апсиды, с внутренним алтарным полукружием. Помещение освещалось с помощью двух узких окон, расположенных в алтаре и в западной стене. В конце XIX века к храму были пристроены два придела и трехэтажная колокольня. Поляна вокруг храма была окружена каменной стеной, как и в настоящее время.

История Коман связана с именем святителя Иоанна Златоуста, архиепископа Констатинопольского и одного из трех Вселенских святителей. Златоустом святого Иоанна прозвали за небывалое красноречие, привлекавшее к нему не только христиан, но даже еретиков и язычников. После смерти в 407 году его тело находилось в Команах, а в 483 году с большими почестями было перенесено в Константинополь. 

При возведении колокольни храма в земле был найден саркофаг, высеченный из известняка и весивший около тонны. Считается, что в нем погребено тело святителя до его переноса в Константинополь. В настоящее время гробница находится в церкви, а место погребения Иоанна Златоуста стало центром паломничества.  

Место Обретения Главы Иоанна Крестителя
Из Коман можно совершить конную прогулку в горы или подняться на внедорожнике к еще одному почитаемому христианами месту в Абхазии. В нескольких километрах от Храма Иоанна Златоуста находится место третьего обретения главы Иоанна Крестителя. В VIII веке в Византии возникло движение, направленное против почитания икон. Чтобы спасти реликвию, христиане тайно вывезли и спрятали святую главу Иоанна Предтечи недалеко от Коман. В IX веке святыня была найдена и возвращена в Константинополь. Так, в третий и последний раз она была обретена в абхазских горах. Команский грот почитается как священное место для христианского мира.

 

 

http://vk.com/album-9886121_120567767

 

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%B1%D0%B0%D0%BD%D1%8C

[Zuungar]

Я плакаю.

Какой стиль изложения, в каждой строке автор дышит выстраданным Знанием. Он хочет поделиться с нами сокровенным. Католик это тюркское слово. Троица, которая на самом деле двоица. Дихотомия. Бог  - "обрести покой", монашество и, наконец, венец творения - про курочку рябу...

 

Кто же этот гений? Мурад Аджи? Искренне хочу стать его мюридом, испить, так сказать, у Истока, омыть чело первозданной мудростью.

PS

А если серьезно - спасибо за копипасту. Поржал. Как конь. Всхрапывая.

[Кынык]

Я плакаю.

Какой стиль изложения, в каждой строке автор дышит выстраданным Знанием. Он хочет поделиться с нами сокровенным. Католик это тюркское слово. Троица, которая на самом деле двоица. Дихотомия. Бог  - "обрести покой", монашество и, наконец, венец творения - про курочку рябу...

 

Кто же этот гений? Мурад Аджи? Искренне хочу стать его мюридом, испить, так сказать, у Истока, омыть чело первозданной мудростью.

PS

А если серьезно - спасибо за копипасту. Поржал. Как конь. Всхрапывая.

Вполне возможно. Като-лык.Окончание тюркское.Человек из Като.Христос-Крес-төс,крестоносец значит.Ватикан-Батахан-фатиха.Забавно?

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B7%D0%BC

 

[Кынык]

Возможно из этой провинции например.Недалеко Македония.Может быть гунн? :

 

Греция : Като Ахайя

Достопримечательности Пелопоннеса

Археологические данные позволяют нам утверждать, что первые следы деятельности человека на Пелопоннесе появились примерно 100 тысяч лет тому назад. С 1453 по 1540 года вся его территория попадает под власть турков. Начинаются долгие 3 века рабства с массовыми казнями, уничтожением церквей и памятников культуры, принудительной исламизацией. Но сломать дух туркам так и не удалось. По воле судьбы, именно жители Пелопоннеса первыми во всей стране разожгли пламя победного восстания, которое в 1821 году освободило полуостров, а затем и всю Грецию от османского ига. Именно тогда было основано государство Греции, которое существует и по сей день.

Что же мы можем сейчас посмотреть на Пелопоннесе?

Начать можно с самого легендарного города Пелопоннеса – Микен, который находится на полпути между Коринфом и Нафплио. Это был грозный, неприступный город, который держал в страхе всех своих соседей. Население поклонялось богу Молоху, которому приносили человеческие жертвы. Вход в город проходил через знаменитые «львиные ворота», воспетые Гомером в поэме Иллиада. Внутри города находится древний храм, где и проходили кровавые культовые действа. Город хорошо сохранился, поэтому все можно увидеть воочию. А чего стоят великие гробницы и золото Микен, найденное там в 1874 году Генрихом Шлиманом? Эти захоронения были царскими. Попадая в них, впечатление такое, что это не могила, а станция метро – настолько грандиозно это сооружение. С одной из них связана леденящая кровь легенда про «Атреев пир». Два брата – Атрей и Фиест боролись за трон в Микенах. Атрей, организовав пир в честь примирения с братом, тайно убил его детей, разрубил их тела на части и подал Фиесту в качестве главного блюда...  Много можно читать об истории Микен, но лучше приехать сюда и самим прикоснуться к великому. И не забудьте захватить с собой томик Гомера.

Эпидавр находится на берегу моря, в 25 км. на восток от Нафплиона. Это маленький городок, в порту которого вы увидите много красивых яхт под флагами разных стран. Но привлекает не это, вернее не столько это, сколько античныйЭпидавр, утопающий в зелени вдали от моря. Здесь находятся одни из главных святынь эллинистического мира – святилище Асклепия (амбициозный проект античности в честь бога врачевания) и античный театр. В фундаменте этого храма находился лабиринт, где происходила мистическая процедура посвящения в жрецы. В основе их лечения лежало воздействие на психику человека, на способность к самовнушению и самоизлечению. В музееЭпидавра собрана большая коллекция всевозможных пинцетов, скальпелей, щипцов и др. атрибутов медицинской практики. Интересно бывает изучать истории болезней людей, которые дошли до нас в виде вырубленных на мраморных плитах текстов.

Театр же в Эпидавре – это настоящее чудо творения рук человеческих. И дело даже не в удивительной надежности постройки, которая вопреки стихиям природы, войнам, вандализму, почти не тронутой дошла до наших дней. Дело в уникальной, неповторимой акустике. Находясь в центре сцены – заговорите тихим шепотом – вас отлично будет слышно на самом верхнем ряду этого огромного сооружения.

Коринф. Это один из красивейших городов Греции. В свое время его античные мастера-оружейники не знали себе равных в мире. Коринфский архитектурный стиль был изящным. Побывав на раскопках Коринфа, вы увидите храм Апполона, древний театр, «длинные» стены города. Но потрясает даже не сам город, сколько его акрополь. На высоком холме находится одна из самых неприступных крепостей античной Греции. Она состоит из 3-х рядов высоких стен, многочисленных ворот, башен, подземных кладовых. Этот памятник истории отлично сохранился. Поднявшись на вершину холма, перед вами откроется завораживающий вид на коринфский залив – с одной стороны и на Эгейское море – с другой. Не часто встретишь город, который в равной степени может похвастать своей историей, уникальной архитектурой и неповторимыми природными красотами!

Тиринф и Немея. Оба города легко найти. Оба связаны с именем величайшего героя античности – Гераклом. Тиринф – один из древнейших городов Микенский цивилизации – подарил миру героя, чьи подвиги так и не были превзойдены никем. От того времени сохранилась крепость 2 века до н.э. на высоком холме.

Вблизи же Немеи находился страшный, дремучий лес, где водились... львы! Именно здесь Геракл совершил свой первый подвиг – убил люва-людоеда. Сейчас на месте лесов раскинулись виноградные поля, дарующие людям прекрасное вино – «Немея». Говорят, что секрет неповторимого вкуса – это кровь льва, убитого Гераклом. В самом же городке Немеясохранились колонны храма Зевса и стадион, где проходили знаменитые Немейские Игры.

Спарта и Олимпия. Легендарный город Спартанаходится на юге Пелопоннеса в области Лакония. Оттуда в мир пришла «лаконичная речь». Мужественные спартанцы изъяснялись коротко. Отправляя сыновей на войну, матери говорили: «со щитом или на щите». Это означало – вернись с победой или умри достойно. Эта традиция жила веками. Древний город Олимпия– родина Олимпийских Игр – находится на западе Пелопоннеса. Здесь, в 776 году до н.э. зародилось Олимпийское движение, живущее и по сей день. Огонь Олимпийских Игр, разожженный в святилище, означал незамедлительное прекращение всех войн.

 

Отпуск не за горами, самое время заняться поисками маршрута для путешествия. Если вы предпочитаете отдых в Греции – Като Ахайя отличный выбор. Как сделать так, чтобы поездка прошла на высшем уровне? Конечно, самое главное, чтобы все ожидания оправдались, поэтому получите максимальное количество информации об этой стране и городе. Изучите интересные маршруты, возьмите с собой карту, прочитайте советы туристов – узнайте все, что только возможно об отдыхе на Като Ахайя. Недаром существуют такие пословицы: «Знания – сила» или «Кто знает, тот вооружен». Туристы со всего света съезжаются сюда, чтобы насладится этим прекрасным местом. Захватите с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть для истории ваш чудесный отдых (Като Ахайя).

 

http://evrikab.dreamwidth.org/118494.html

 

http://www.travel4kids.ru/?p=1692

[Кынык]

Из записок Левшина с цитированием Фирдоуси, исходя из логики можно предположить, что имя Казак было возможно вторым именем племени Аргын.

 

Да в этом что-то есть.Кумания,Лебедия(Лыбедия). Св.Георгий оказывается тоже связан с лебедью,но статьи не совсем корректные,поэтому выставлять нет смысла,связаны с Украиной.Интересный вопрос Украина-Окраина или Уграина? От слова "угр".

 

В любом случае есть связь с казахами,хоть через шеркеш (черкасы-казаки),хоть через аргынов(венгры-угры).

 

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D1%80%D1%8B

[Кынык]

 

• Святой Георгий Победоносец в русской поэзии

Святой Георгий Победоносец в русской поэзии

Шешунова Светлана Всеволодовна 
(к. ф. н., доцент кафедры лингвистики Международного университета «Дубна»)

(доклад на вечере, посвященном празднику Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, 
Библиотека-фонд «Русское Зарубежье», 9 декабря 2004 года)

Образ святого Георгия проходит через всю историю русской поэзии — от самых древних фольклорных стихов до знаменитых произведений ХХ века. Но прежде чем говорить об этом, справедливо будет упомянуть, что столь любимый на Руси воин и мученик оставил свой след и в других христианских культурах.

В Западной Европе почитание святого Георгия достигло расцвета в эпоху крестовых походов. В это время его образ появляется в исторических поэмах, где он предстает как небесный рыцарь (его геральдический знак — красный крест на белом поле), покровитель христианских воинов и прямой участник их сражений. Но и после окончания эпохи крестовых походов его имя еще долго звучало в боевом кличе английских армий. В пьесе Шекспира «Генрих V » король, которого часто называют просто Гарри, обращается к своим войскам с призывом: «Во время атаки кричите: „Бог за Гарри! Англия и святой Георгий!“». Эдмунд Спенсер в своей поэме «Королева фей» ввел святого Георгия в круг сказаний о короле Артуре под именем Рыцаря Красного Креста. В старинной немецкой поэме «Битва святого Георгия с драконом» король предлагает Георгию руку своей дочери и свои земли, от чего тот отказывается. То же происходит и в скандинавской балладе. Но в английском рыцарском романе и балладе святой Георгий (английский рыцарь-крестоносец) женится на спасенной им египетской принцессе Сабре.

На Руси в то время баллад не знали. Вместо них были песни о святых и вере, которые распевались бродячими нищими певцами. Такие певцы назывались калеками (в южнорусском варианте, каликами) перехожими, а сами песни — духовными стихами. Святой Георгий нередко, хотя и не всегда, именуется в них Егорием Храбрым. Духовные стихи о нем можно разделить на две группы: первая основана на Чуде о Змии и Девице, вторая — на мучениях святого.

Первая группа стихов предлагает разные варианты следующего сюжета. Есть языческое царство, которое называется то Арапинским, то Рахрынским, то Рахлейским и сравнивается с Содомом и Гоморрой. Господь насылает на это царство Змею Пещерскую, и та пожирает людей, которых ей выдают по жребию. Когда жребий падает на царя, тот сговаривается с царицей отдать вместо себя их дочь:

Есть у нас с тобой чадо милое,

Молодая прекрасная Лисафета :

Она нашей-то веры не верует,

И трапезу нашу не трапезует,

Она верует веру истинную, християнскую …

В других вариантах царевну зовут Лисафа, Алисафа, Олексафия, Софья, но суть одна и та же: родители-язычники отправляют на съедение Змее нелюбимую дочь-христианку. При этом они обманывают девушку: велят ей одеться невестой и ждать на берегу моря сватов с женихом:

Ты которую веру веруешь,

Ты которым богам молишься,

С той стороны сватова приедут,

К нам сватова, к тебе женихи…

Оставшись на берегу моря, царевна видит спящего добра молодца. Когда к ней приближается Змея, девушка пытается разбудить его, но не может. В отчаяньи она плачет, и слеза, падая на молодца, пробуждает его. Конечно же, это Егорий Храбрый. Он усмиряет Змею, а потом велит царевне связать ее своим шелковым пояском и отвести в город. Пораженные царь и народ обращаются в христианство. Но о свадьбе здесь, в отличие от английской баллады, не говорится.

Вторая группа духовных стихов повествует о том, как святой Георгий рождается в царской семье. Его родина в разных вариантах — Иерусалим, Хлеем (т. е. Вифлеем), Киев или Чернигов. Но при этом он русский богатырь. И город Иерусалим, и Иордан-река находятся в этих стихах на Святой Руси — точно так же, как Киев или Чернигов. Отцом Егория нередко выступает Федор Стратилат (в христианской агиографии это такой же святой воин-мученик, как и сам Георгий), а мать именуется Софией Премудрой. Царство Егорьева отца захватывает басурманский царь Диклитианище ; тут очевидно преломление имени римского императора Диоклетиана, гонителя и мучителя христиан. В других вариантах этого царя зовут Дамианище, Мартемьянище, Кудреянище или Брагим Касимовский. Он убивает царя и многих жителей страны и пытается склонить Егория в свою языческую веру, которая здесь именуется « латынской » (то есть католической):

— Ой ты гой еси, чудный отроце,

Святый Егорий Хорабрый !

Покинь веру истинную християнскую,

Поверуй в веру латынскую,

Молись моим богам скумирским,

Покаланяйся моим идолам!

Трогателен, конечно, этот злодей, который открыто признает христианскую веру «истинной». Отрок не соглашается молиться кумирам, и его отдают на мучения — похожие на те, о которых рассказано в церковном житии святого Георгия. Но пытки не властны над ним — такова сила его молитвы. Тогда басурманский царь сажает Егория в глубокий погреб, забивает погреб «досками дубовыми» и засыпает «песками желтыми», чтобы Егорию уже «не бывать на святую Русь». Тридцать лет и три года пребывает герой в этом плену, пока его не вызволяет сама Богородица. Освобожденный Егорий находит в разоренном Иерусалиме свою мать, берет у нее благословение и едет на коне по Руси. На пути ему встречаются непроходимые горы и леса, стада зверей и стаи птиц. Горам он обещает построить на них церкви, и горы расступаются; лесам обещает воспользоваться ими для постройки храма, и леса становятся проходимыми … И повсюду он проходит, «святую веру утверждаючи, бусурманскую веру побеждаючи », а в финале находит и убивает разорителя своей родины. Как видно, в этом сюжете святой предстает и как христианский просветитель Русской земли, и как сказочный устроитель всего ее облика — ее ландшафта, животного мира и т. д. В одном из вариантов об этом говорится очень красиво и поэтично:

По его ли слову, Георгиеву,

По его ли, Храброго, молению,

Рассыпалися горы высокия

По всей земле Светлорусской,

Становилися холмы широкие

По степям, полям зеленыим <…>.

По его ли слову, Георгиеву,

По его ли, Храброго, молению,

Заселялися звери могучие

По всей земле Светлорусской.

Плодились звери могучие

По степям, полям без числа;

Они пьют, едят повеленное,

Повеленное, заповеданное

От его, Георгия Храброго.

Другой фольклорный жанр, связанный со святым Георгием — это волочебная песня. Пение волочебных песен было в западных районах России чем-то вроде весеннего колядования ; их исполняли на пасхальной неделе, обходя дома соседей с поздравлениями. В этом жанре образ святого совсем иной: здесь он покровитель стад и пастухов. Появляется и новая форма его имени — Юрий. Одна из песен Псковской губернии начинается так:

На тых столах все святки,

Все святки, все празднички:

Перво свято — Велик Христов день <…>,

Друго свято — Юрий-Егорий:

В чистом поле статок спасает,

Статок спасает, домой гоняет;

Третье свято — святой Микола …

В других губерниях бытовали песни о том, как воскресший Христос спрашивает апостолов, где же святой Юрий, или посылает за ним Николу Угодника.

Как видно, в народном сознании образ Георгия тесно связывался с Пасхой, с воскресением из мертвых. И эта традиция значима для Георгиевского мотива в поэзии ХХ века. «Верни нам вольность, Воин — им живот», — обращается к Георгию Победоносцу Марина Цветаева в стихотворении «Московский герб: герой пронзает гада …». Тем самым утверждается, что святой может вернуть жизнь павшим защитникам Москвы. Но об этом стихотворении речь впереди. О способности св. Георгия если не воскрешать, то, по крайней мере, исцелять говорится в стихотворении Николая Гумилева «Видение», которое входит в сборник 1916 г. «Колчан». Истомленный болезнью человек с восторгом видит, как из мрака ночи выходят к нему «святой Пантелеймон и воин Георгий». Сначала к больному обращается великомученик Пантелеймон и обещает ему исцеление.

И другу вослед выступает Георгий

(Как трубы победы, вещает Георгий):

«От битв отрекаясь, ты жажадал спасенья,

Но сильного слезы пред Богом неправы,

И Бог не слыхал твоего отреченья,

Ты встанешь заутра и встанешь для славы».

И когда исчезли два святых друга, «два яркие света», больной встал «с надменной улыбкой, с весельем во взорах / И с сердцем, открытым для жизни бездонной». Слово «надменный» в таком контексте странно: трудно соотнести такую улыбку с явлением угодника Божия. Но факт остается фактом: св. Георгий выступает здесь таким же целителем, как и великомученник Пантелеимон.

В другом стихотворении Гумилева этот святой прикасается к герою уже в ином, переносном смысле. Книга «Огненный столп», которая вышла в 1921 г. после расстрела ее автора, открывается стихотворением «Память» — своеобразной автобиографией. Поэт смотрит на себя как бы со стороны и видит в себе на разных стадиях своей жизни различных людей. Об одном из них он говорит:

Память, ты слабее год от году,

Тот ли это, или кто другой

Променял веселую свободу

На священный долгожданный бой.

 

Знал он муки голода и жажды,

Сон тревожный, бесконечный путь,

Но святой Георгий тронул дважды

Пулею нетронутую грудь.

Речь идет о Георгиевском кресте, которым Гумилев был награжден в первый раз — 24 декабря 1914 г. (крестом 4-ой степени), а во второй — 5 января 1915 г. (крестом 3-ей степени). Это событие отразилось и в стихотворении Анны Ахматовой «Колыбельная» (из книги « Anno Domini »), которое помечено октябрем 1915 г. и обращено к единственному сыну двух поэтов — Льву:

Долетают редко вести

К нашему крыльцу,

Подарили белый крестик

Твоему отцу.

 

Было горе, будет горе,

Горю нет конца.

Да хранит святой Егорий

Твоего отца.

Так св. Георгий входит в домашний мир этой русской семьи. Тема Георгиевского креста была позже подробно разработана в стихотворении Арсения Несмелова «В ломбарде», которое входит в сборник «Кровавый отблеск» (Харбин, 1928). Поэту не жаль тех орденов Российской Империи, что связаны с чинами или дворянскими привилегиями. Но он с болью видит, как в руки ростовщика попадает Георгиевский крест:

Святой Георгий — белая эмаль,

Простой рисунок … В споминаешь кручи

Фортов, бросавших огненную сталь,

Бетон, звеневший в вихре пуль певучих,

 

И юношу, поднявшего клинок

Над пропастью бетонного колодца.

И белый — окровавленный платок

На сабле коменданта — враг сдается! <…>

 

Ты гордость юных — доблесть и мятеж,

Ты гимн победы под удары пушек.

Среди тупых чиновничьих утех

Ты — браунинг, забытый меж игрушек.

Как видно, Георгиевский крест у Несмелова — знак мира юности; он противостоит миру взрослых, где царствуют трусость и корысть. В отличие от иных былых наград, он ассоциируется не с осколками дореволюционного быта, а с непреходящими ценностями.

Есть в русской поэзии ХХ в. и произведения, обращенные непосредственно к Чуду Георгия о Змии. Таково стихотворение Ивана Бунина « Алисафия » (1912). Сюжет вполне фольклорен : отец выдает Алисафию за морского Змея; братья, несмотря на ее мольбы, бросают ее на морском берегу и возвращаются к мачехе.

Вот и солнце опускается

В огневую зыбь помория,

Вот и видит Алисафия :

Белый конь несет Егория.

 

Он с коня слезает весело,

Отдает ей повод с плеткою:

— Дай уснуть мне, Алисафия,

Под твоей защитой кроткою.

Как и в духовном стихе, при появлении Змея Алисафия пытается разбудить героя: «Встань, проснись, Егорий-батюшка! <…> Ой, проснись, — не медли, суженый <…>!» Но Егорий просыпается только от ее горячей слезы. Он срубает Змею голову, и следует счастливый конец:

Золотая верба, звездами

Отягченная, склоняется,

С нареченным Алисафия

В Божью церковь собирается.

При сходстве сюжета совсем иначе выглядит большое стихотворение Михаила Кузмина «Св. Георгий» (1917). Оно имеет подзаголовок «Кантата» и вошло позднее в книгу «Нездешние вечера». Это стихотворение по ритму и образности близко не к народному духовному стиху, а скорее, к циклам того же Кузмина «Александрийские песни» и «София». Царевна здесь безымянна и, по контрасту с героиней духовного стиха, не знает христианской веры. Подробно показывая ее спасение от змея, поэт стремится изобразить встречу античной языческой стихии с христианством. Св. Георгий сопоставляется с Персеем, Гермесом, Адонисом, а девица — с Андромедой, Корой, Пасифаей. При виде змея она взывает к олимпийским богам — пусть они испепелят ее молнией, только не оставляют на такую подлую смерть. Но змей продолжает обвивать ее своим мерзким хвостом. Тогда девушка молится неведомому богу и по наитию зовет незнаемого «белого конника». Георгий тут же появляется с неба (как говорит поэт — «кометой», «алмазной лавиной») и легко, радостно, под звуки ангельской трубы побеждает змея. Между ним и спасенной царевной происходит такой разговор:

— Не светлый ли облак тебя принес? —

— Меня прислал Господь Христос.

 

Послал Христос, тебя любя. —

— Неужели Христос прекрасней тебя?

 

— Всего на свете прекрасней Христос,

И Божий цвет — душистее роз. —

 

— Там я — твоя Гайя, где ты — мой Гай,

В твой сокровенный пойду я рай! —

 

— Там ты — моя Гайя, где я — твой Гай,

В мой сокровенный вниди рай!

Тем самым оба произносят фразу, принятую в Древнем Риме при заключении брака: «Где ты — Гай, — говорила новобрачная, вступая в дом мужа, — там я — Гайя ». В этой формуле, согласно Плутарху, выражалась идея неразделимости супругов. Итак, св. Георгий и царевна вступают у Кузмина в брак, причем в точном соответствии с древнеримским обрядом. Далее жених учит свою невесту вере в Отца, и Сына, и Святого Духа. Можно сказать, что это поэтический образ воцерковления античной цивилизации. Кончается стихотворение славословием:

Чудищ морских вечный победитель,

Пленников бедных освободитель,

Белый Георгий!

 

Сладчайший Георгий,

Победительнейший Георгий,

Краснейший Георгий,

Слава тебе!

 

Троице Святой слава,

Богородице Непорочной слава,

Святому Георгию слава

И царевне присновспоминаемой слава.

Развязка в виде свадьбы сближает стихотворения Бунина и Кузмина с английской балладой. С темой любви связан Георгиевский мотив и в романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго» (1955). Одно из стихотворений, написанных его героем Юрием Живаго, называется «Сказка».

Встарь, во время оно,

В сказочном краю

Пробирался конный

Степью по репью.

Неспешно разворачивается рассказ о том, как всадник увидел змея, терзающего деву, и вступил с ним в бой. По контрасту со всей предшествующей традицией изображения этого боя, повержены оба противника:

Конь и труп дракона

Рядом на песке.

В обмороке конный,

Дева в столбняке. <…>

 

То в избытке счастья

Слезы в три ручья,

То душа во власти

Сна и забытья. <…>

 

Сомкнутые веки.

Выси. Облака.

Воды. Броды. Реки.

Годы и века.

В первоначальной редакции стихотворение представляет собой колыбельную, которую состарившаяся героиня поет своей правнучке. Кончается оно так:

Конный уничтожил

Чудище в бою,

Но недолго прожил,

На беду мою».

 

И старуха гладит

Правнучку свою:

«Конный был твой прадед,

Баюшки-баю».

Имя всадника в обеих редакциях так и не звучит, но в романе описано, как Живаго работал над стихотворением — он зримо видел, как «Георгий Победоносец скакал на коне по необозримому пространству степи». Напомним, что этот святой — небесный покровитель пастернаковского героя, которого зовут Юрий. Между тем сомнительно, чтобы Живаго верил в него — в стихотворении дважды (начиная с заглавия) говорится о сказочности происходящего. Юрий пишет эти стихи, укрывшись от революции со своей любимой Ларой. Излагая, как он сам определяет, «легендуо Егории Храбром», он стремится выразить свое собственное «настроение любви, и страха, и тоски, и мужества». Между тем в реальной жизни он не способен стать рыцарем-избавителем. Живаго без боя отдает любимую Комаровскому, которого и Лара, и он сам воспринимают как змея-искусителя. Недаром после их отъезда Юрий видит тяжелый сон «о драконьем логе под домом» и терзается: «Что я наделал? Что я наделал? Отдал, отрекся, уступил».

Попутно заметим, что с Георгием Победоносцем отождествляется и герой стихотворения Пастернака «Ожившая фреска», написанном в 1944 г. Во время боев под Сталинградом герой вспоминает увиденную в детстве фреску, где «в конном поединке / С иял над змеем лик Георгия». Теперь ему видится «драконья чешуя» в немецких танках, а сам он в погоне за ними переходит, по выражению поэта, «земли границы».

Но вернемся к связи образа Георгия Победоносца с темой любви. Во время Гражданской войны к образу этого святого несколько раз обратилась Марина Цветаева. В 1920 г. она разработала план обширной поэмы «Егорушка», в течение двух лет написала три ее главы и начала четвертую. Сохранился также план продолжения под названием «Дальнейшая мечта об Егории», записанный во Франции в 1928 г. Поэма так и не была завершена, но и в незаконченном виде является одним из крупнейших произведений Цветаевой. В ее герое автор видит мужчину своей мечты, свою идеальную пару:

Где меж парней нынешних

Столп-возьму-опорушку ?

Эх, каб мне, Маринушке,

Да тебя, Егорушку!

 

За тобой, без посвисту —

Вскачь — в снега сибирские!

И пошли бы по свету

Парни богатырские!

Нелишне напомнить, что Георгием Цветаева назвала и своего долгожданного сына. В поэме «Егорушка» можно найти стилизацию под лубок, раешник, частушку и другие жанры народной поэзии. Повествование начинается с рождения героя:

Обронил орел залётный — пёрышко,

Родился на свет Егорий-свет-Егорушка.

С первых дней жизни он проявляет свою бунтарскую натуру — разбивает любые колыбели, выбирает себе в кормилицы волчицу. Волк на всю жизнь становится его братом и спутником; в одном из эпизодов Егор, в соответствии с народными поверьями, избирается волчьим царем. «Дальнейшая мечта об Егории» сообщает, что герой попадает в соколиную, или геройскую, слободку, где видит убиенных праведников (т. е. фактически посещает рай). В главе «Соколиная слободка» рассказывается о появлении Георгиевского креста как воинской награды.

По его, Егорья, образу

И пойдет сия новиночка.

Следующий крупный эпизод поэмы посвящен встрече с Елисавеей и спасен ию ее о т Змея, который держал девицу в пещере. Егор находит Елисавею за чтением Голубиной книги, полной апокалиптических пророчеств — а именно той ее страницы, где предсказывается его собственное появление. Затем путь ведет его к Злому Царю, тот пытает его и бросает в тюрьму. Казалось бы, сюжет подходит к духовному стиху, но Цветаева дает событиям другой поворот. Когда топор в руках палача превращается в ветку, Злой Царь смиряется. « Елисавея доверяет Егорию Голубиную книгу и указывает ему путь на Престол-Гору. Если усторожить 3 ночи — спасена Русь». В разделе плана «Престол-Гора» намечены искушения героя на этой горе. Последним из них становится сама Елисавея, которая все три ночи приходит к Егорию в разных обликах — ланью, голубкой и, наконец, в подлинном виде. Но он напоминает ей о Голубиной книге и, по-видимому, его миссии, записанной там. Елисавея уходит. На этом план заканчивается. Видимо, поэма Цветаевой должна была завершиться выбором между любовью и подвигом и предпочтением подвига. Свершение его в план не входит — важен сам выбор.

В июле 1921 г., в разгар работы над «Егорушкой», Цветаева пишет и цикл из семи стихотворений под названием «Георгий». Цикл имеет посвящение «С. Э.», т. е. адресован мужу, Сергею Эфрону, ушедшему за море с Белой армией. В отличие от поэмы «Егорушка», образ героя восходит здесь не к фольклору, а к иконе. Об этом говорится прямо: «Святая иконка — лицо твое». Как на иконе «Чудо Георгия о Змии», Георгий здесь — юный, нежный и прекрасный:

Ресницы, ресницы,

Склоненные ниц.

Затменные — солнца в венце стрел!

— Сколь грозен и сколь ясен! —

И плащ его — был — красен,

И конь его — был — бел.

Временами тон повествования напоминает о «Святом Георгии» Кузмина:

Синие версты

И зарева горние!

Победоносного

Славьте — Георгия!

Однако при явной ориентации на икону в цикле «Георгий» немало такого, что иконе и вообще церковной традиции противоречит. Победа над гадом вызывает у героя смятение и надрывную жалость:

О, тяжесть удачи!

Обида Победы!

Георгий, ты плачешь,

Ты красной девой

Бледнеешь над делом

Своих двух

Внезапно-чужих

Рук.

Однако этот странный, женоподобный « победоносец, / Победы не вынесший» отказывается от спасенной девицы точно так же, как и буйный брат волка в поэме «Егорушка».

Храни Голубица,

От града — посевы,

Девицу — от гада,

Героя — от девы.

Цикл, начавшийся созерцанием иконы, заканчивается на страстной личной ноте:

О лотос мой!

Лебедь мой!

Лебедь! Олень мой!

Ты — все мои бденья

И все сновиденья!

 

Пасхальный тропарь мой!

Последний алтын мой!

Ты больше, чем Царь мой,

И больше, чем сын мой!

 

Лазурное око мое —

В вышину!

Ты, блудную снова

Вознесший жену.

— Так слушай же!..

Образ воина-лебедя объединяет цикл «Георгий» с «Лебединым станом», который Цветаева закончила чуть раньше.

И, наконец, в поэзии ХХ века явлен образ Георгия Победоносца как покровителя (и эмблемы) Москвы. В стихотворении Александра Блока «Поединок» (1904) изображается символический бой двух русских столиц: Георгий Победоносец сражается с Медным Всадником. Памятник Петру трактуется как символ угнетения и тем самым становится как бы заместителем дракона, а место царевны занимает «Лучезарная Жена» (одно из наименований блоковской «Прекрасной Дамы»).

Вдруг летит с отвагой ратной —

В бранном шлеме голова —

Ясный, Кроткий, Златолатный,

Кем возвысилась Москва!

 

Ангел, Мученик, Посланец

Поднял звонкую трубу…

Слышу коней тяжкий танец,

Вижу смертную борьбу…

 

Светлый муж ударил Деда!

Белый — черного коня!..

Пусть последняя победа

Довершится без меня!..

Если эта фантазия поэта-символиста имеет к реальной истории сомнительное отношение, то уже упоминавшееся стихотворение Цветаевой «Московский герб: герой пронзает гада …» из цикла «Лебединый стан» обращено к конкретному событию — боям за Москву осенью 1917 г., в которых принимал участие Сергей Эфрон. Вот какую запись оставил об этих днях Иван Бунин (приведу цитату в сокращении): «Москва, целую неделю защищаемая горстью юнкеров, целую неделю горевшая и сотрясавшаяся от канонады, сдалась, смирилась. <…> После недельного плена в четырех стенах, <…> с забаррикадированными дверями и окнами, я шатаясь вышел из дому, куда <…> уже три раза врывались, в поисках врагов и оружия, ватаги "борцов за светлое будущее", совершенно шальных от победы, водки и ненависти <…>. Москва, жалкая, грязная, обесчещенная, расстрелянная и уже покорная, принимала будничный вид. <…> Я постоял, поглядел — и воротился домой. А ночью <…> плакал буквально до самого рассвета, плакал такими жгучими и обильными слезами, которых я даже и представить себе не мог». От имени тысяч таких москвичей, униженных большевиками и оскорбленных за поруганную Родину, и обращается Цветаева к Георгию Победоносцу:

Московский герб: герой пронзает гада.

Дракон в крови. Герой в луче. — Так надо.

 

Во имя Бога и души живой

Сойди с ворот, Господень часовой!

 

Верни нам вольность, Воин — им живот.

Страж роковой Москвы — сойди с ворот!

 

И докажи — народу и дракону —

Что спят мужи — сражаются иконы.

В конце ХХ века мотивы этого стихотворения были своеобразно переложены Еленой Чудиновой. В ее сборник «Вандея» входит написанное в 1982 г. стихотворние «Георгий — Москве»:

О твоем золотом перезвоне

Не придется в земле вспоминать.

Я служил твоей красной короне,

Я вступил в твою белую рать.

 

Присягнувший единожды рыцарь,

Защитить тебя был я готов.

Я любил тебя, Диво-Царица,

Я стерег твоих вещих орлов.

 

Не придется, во сне не приснится,

Я бродил по твоей мостовой,

Книжно бредил, ловил твои лица

В Александровском Саде весной.

 

Алым пламенем пасти дохнули,

Дальше в землю спускаться тропе,

Но качаясь с винтовочной пулей,

Как я понял, что падал — в гербе.

 

Взглядом в небо — орлы улетели,

Твой ли голос шепнул мне, скорбя:

«Мой Георгий, мой мальчик в шинели,

Засыпай, я оплачу тебя!»

 

Крепко спит твой единственный рыцарь,

Под землею — не слышен твой стон.

В златокупольных бусах Царица,

Мне простишь ли — змеиный полон?

Как видно, наклон фигуры святого Георгия напоминает поэту наклон падающего, человека. Справедливости ради отметим, что такой наклон можно увидеть не на гербе (где святой сидит прямо), а на иконе; поэтому выражение «падал в гербе» не совсем точно. Однако благодаря этой неточности становится возможным смысловой центр стихотворения: белый защитник Москвы одновременно и спит под землей, и остается в гербе — как новое воплощение Великомученика. Москва — уже не царевна, как героиня духовного стиха о Егории, а царица — остается в плену у красного дракона; улетели вещие орлы с кремлевских башен, их место занято пятиконечными звездами.

Бог знает, воссядут ли снова двуглавые орлы на «красную корону» Москвы. Но пока остается в России память о самой себе, остается в русской поэзии и образ любимейшего святого — Великомученика и Победоносца Георгия.

[Берiк]

 

Из записок Левшина с цитированием Фирдоуси, исходя из логики можно предположить, что имя Казак было возможно вторым именем племени Аргын.

Я не могла понять,что он имел ввиду отделяя казахов от остальных. Эта карта показывает расселение казахов в 15 веке:

 

 

 

Тут все просто на ладони, читаем  

 

"Все сие произошло по разрушении Золотой Орды.Когда же впоследствии и узбеки разделились,то многие их отрасли влились в состав казачьего народа.Таким образом,в начале XVI столетия в степях Кыпчака и Чете появились два сильные владения:первое-Улус Могул под владычеством хана Дадама,второе-владение казакского хана,Арслана,который столь был могущественен,что мог выставить 400000 тысяч готового к бою войска.Так пишет падишах Бабер,основатель знаменитой империи Великого Могола в Индии.Он выдал в замужество за Арслана одну из родственниц своих и был очевидным свидетелем его могущества.

В сие-то время к казакам присоединились или силою были присоединены разные отпавшие от Золотой Орды отделения многих народов,известных в истории Востока.В сие-то время смешались с ними кыпчаки,найманы,конрады,джалаиры,канклы и другие отрасли,коих названия доныне носят сильнейшие поколения,роды и отделения орд киргиз-казачьих.

"

Узловые моменты я выделил,  первый разделение узбеков,  второй вливание в среду Казаков  кипчаков, найманов,  коныратов, жалаиров, канглы и других,  и Левшин подчеркивает,  что названия этих племен значимы, но как ни странно он ничего не говорит о Аргынах,  было странным то что в числе названий племен он их не упомянул, так как Аргыны все же тоже немалозаметное племя среди казахов,  хотя вроде известный факт что раздел узбеков произошел по инициативе Аргынов, то есть Левшин отождествляет Аргынов и Казаков.  Поэтому возможно предположить что Аргыны отделившись  просто взяли свое второе имя за название государства в целом,  которое их этих имен древнее, уже  другой вопрос  не менее интересный.

[Кынык]

 

1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   27

1. /Фаминцын - Божества древних славян.doc Фаминцын А. Божества древних славян 4. Св. Юрий в простонародном сознании

К популярнейшим, наиболее распространенным (даже отчасти и между мусульманами) христианским легендам принадлежит легенда о св. Георгии Победоносце, известном у славян преимущественно под именем СВ. ЮРИЯ, у русских, кроме того, под названием ЕГОРИЯ

314 

ХРАБРОГО. Г-н Кирпичников, подробно исследовавший вопрос об этой легенде, приходит к следующему заключению: «Имя Георгия, одного из сирийских... мучеников не Диоклетианова, а, вероятно, более раннего гонения, принадлежит истории; по неизвестным нам причинам, он выдвинулся из ряда других сомучеников и во время синкретизма привлек на себя часть культа персо-римского Митры. Это обстоятельство было причиной дальнейшего распространения его славы и дало направление не только развитию его культа, но и литературной обработке легенды. Приуроченный к годовому весеннему празднику, известному по всей Римской империи, Георгий сделался одним из популярнейших святых и в сознании полуязыческого народа принял на себя атрибуты нескольких солнечных божеств. Через тот же годовой праздник стал он в связь с быком и с плодоносными растениями и, так сказать, настоятельно требовал себе легенды, в которой играли бы роль оба факта... Эту легенду составил один из представителей малоразвитой массы, на удобренной обломками всех возможных религиозных представлений почве, в конце IV или в V веке». Рассматривая далее вопрос о том, как сказание о чудесных подвигах св. Георгия привилось к новообращенным в христианство народным массам, г. Кирпичников говорит: «Боги языческие существуют не по случаю, не по прихоти жрецов, но в силу необходимости. Они должны существовать, потому что должны нести известные функции. Жизнь народа после принятия христианства не может измениться до того, чтоб эти функции исчезли; они должны продолжать свою жизнь, но перенесенные на другие имена. Гром гремел над язычником скандинавом и требовал себе объяснения: его объяснили битвой Тора с великанами. Гром гремит над христианином и также требует объяснения. Земледелец-язычник нуждался в специальном покровителе своего труда; в таком же положении был и новообращенный, не много поумневший от малопонятного ему обряда. Если язычество выработало известный, строго определенный и необходимый в домашнем обиходе тип и сложило про него мифы, этот тип и эти мифы не могут погибнуть сразу; они должны быть приурочены и приспособлены к новым именам. Разнообразные средства приспособления указаны еще Я. Гриммом в его «Мифологии»... Не всякий святой в одинаковой степени способен опопуляризоваться и принять на себя черты сданных в архив богов, — продолжает г. Кирпичников, — для этого необходимы некоторые внешние условия, во-первых, официальный широкий культ святого (часто зависящий в свою очередь от слияния его с языческими верованиями первохристианского народа), во-вторых, специальные черты в его легенде, чудесах, изображениях, и в-третьих, весьма видную роль играет время его празднования. Во всех этих отношениях великомученик Георгий, 

315 

юный воин, победитель змея, находится в самых выгодных условиях, и нет ничего удивительного, что в одной немецкой географии Бехштейн указывает 190 городов, сел, местечек и мыс, получивших от него свое имя». Но кого заменил св. Георгий? На этот вопрос г. Кирпичников отвечает: 1) весьма основательным сетованием на шаткость и произвольность толкований главнейших, основных положений славянской мифологии, лишающую нас возможности дать положительный ответ на поставленный вопрос, и 2) приведением целого ряда обрядов, поговорок, примет и т. п., связанных с празднованием Юрьева дня. Последние приводят автора к выводу, который он сам называет «слишком общим, безымянным»: «Св. Георгий, — говорит г. Кирпичников, — стал богом весны, покровителем земледелия, и особенно скотоводства, и при этом притянул к себе черты, вероятно, нескольких светлых и благодетельных человечеству божеств, которых мы точнее определить не в состоянии».1

После приведенного выше очерка солнечных божеств славянских народов, нетрудно, кажется, дать на поставленный вопрос: «кого заменил св. Георгий?» несколько менее общий и уже не «безымянный» ответ.

Образ св. Георгия, издревле пользовавшегося у славян предпочтительным уважением, очевидно, соединил в себе все черты, которыми народная фантазия во времена язычества наделяла бога солнца: его чествуют как «бога с небес», как коня, как бога света или Белбога, как поборника злой силы, как бога весеннего плодородия и покровителя нив и стад, как покровителя охотников, наконец, как оракула и подателя женихов.

а) Св.Георгий—«бог с небес».

В лужицко-сербской песне к нему обращаются как к солнцу — «богу на небе» (ср. стр. 170): 

Милый боже с небес, Милый святой Юрий!

Luby bozo z nebes, Luby svjaty Jurjo! 2

В одном из великорусских заговоров св. Георгий рисуется в блеске сияющего золотом солнечного бога: «Сходит Егорий с небес по золотой лестнице», сносит 300 стрел златоперых, 300 луков и 300 тетив златополосных.3

1 Св. Георгий. Ш, 202—203, 210 и ел., 238.

2 H anus. Bajesl. Kal. 137.

3 Майков. Велико?, закд. 86.—Вспомним небесную колесницу Митры, защищаемую 1000 луками, 1000 златоиосными стрелами и т. д. (стр. 71).— Ср. ??????????????, Аполлон с золотым мечом. (Ср. также ниже пункт в.).

316 

В белорусской песне читаем: А Юрьява Мати, Божа Милы, По небя ходила, 3 Юрьям говорила. 1

Мораване называют Юрия «небесным ключником» (см. ниже пункт д.).

В описанном раньше (стр. 48—49) обряде болгар в честь св. Георгия, жертвенным животным служит белый ягненок. Я уже указывал раньше на то, что божественным представителям небесного света приносились у древних народов в жертву животные белой масти.2 Накануне дня св. Георгия, как накануне главнейших праздников солнца: низшего и высшего его стояния и при встрече весны, т. е. празднования победы солнца над зимним мраком и стужей (в христианстве — дни Рождества Христова, Иоанна Крестителя и Пасхи), в некоторых местах жгут костры, что у гуцулов и подгорян называется «Юрика палити».3 В болгарской пасхальной песне Юрьев день называется «Великодень», т. е. именем, обозначающим обыкновенно светлое Христово воскресенье: 

Де е дошел день Великден, Ден Великден, ден Гюрговден.

Когда наступил Великий день (светлый праздник), Великий день. Юрьев день.

Мы видели раньше, что Юрьев день у латышей называется также Усиневым днем; Усинь же, между прочим, характеризуется в Усиневых песнях как отец утренней и вечерней зари, т. е. как солнце (см. выше стр. 260).

Считаю нелишним заметить, что С о б о т а (Спишская) в Венгрии носит также название Georgenburg,5 в чем проявляется сближение солнечного бога Сабация со св. Георгием (ср. стр. 190 пр. 1).

Бессонов. Белор. п. I, 22.

2 У абхазцев св. Георгию посвящался белый конь, который сжигался на костре при ружейных выстрелах и пении молодых джигитов. Веселовский. Розыск. II, III, 59.

3 Ефименко. О Яриле. 100. — «Юрик нам огонь разложил, —поют словины на Юрьев день, — Одной рукой огонек (kresek) жег, — Другой рукой венок вил». Glasn. Slov. 1866: 290.

4 Веркович. Н. п. Мак. Буг. I, 22.

5 Головацкий. Геогр. слов. 293.

317 

б) Св. Георгий—конь (Хоре).

Почитание бога солнца в виде «солнцева коня» (стр. 182, 208), перенесенное на св. Георгия, удержалось до наших дней в Белоруссии. Девушки в день этого святого (23 апреля) пляшут около коня, которого величают золотым, т. е. сияющим, блестящим как золото, и припевают: Розыграйся Юря коник, Залаценьки коник.

Или, Розыграйся Юрья коник, Разбиу камень капыцейком...

Аналогичное представление святого в виде солнцева коня мы встретили раньше у чехов, именующих волшебного (солнцева) коня именем Янек, очевидно, в честь св. Иоанна Крестителя, который заменил божество летнего, одряхлевшего солнца, как св. Юрий— заместил предпочтительно солнце весеннее. Юря-коник и Янек-конь относятся, следовательно, друг к другу, как белорусский Ярило к великорусскому.

В колядках болгарских, белорусских и малорусских «добр юнак», «славное паня», «славен козак», «Васильке», «гречный пан» похваляются кон ем, изображаемым в блестящих чертах, вероятно, заимствованных из представления о солнцевом коне: златогривый, среброкопытый, звездоокий, златоухий и т. п. конь, прославляемый в колядках, близко сходен с золотым Юрем-коником, даже мотив «разбиу камень капыцейком» повторяется во многих колядках. Приведу несколько примеров.

Болгарс.: Пафалил ся добр юнак.., Че са има добра коня Та подбъерже ясно слънце.

Похвалился добрый молодец.., Что имеет доброго коня И перегонит ясное солнце.

Всадник вступает в состязание с солнцем и действительно одерживает над ним победу.3

Петрушевич. Общер. днев. 42—43.

2 Шей н. Белор. н. п. 125.

3 Бессонов. Болт. н. п. II, 5—б.

318 

Белорусе.: Славное паня (панич) Хвалился конем Перед королем, Же, в тебе, короля А нема такого коня: Золотая грива, Срибряны копытца, Малорусе.: Шолковы хвостик; Шелковы хвостик

Свит (след?) заметае, Срибряны копытца

Камень секуць, Золотая гривка

От сонца гляне (лоснится...).

— Ой славен козак старый Павло Хвалился конем перед королем. Як я схочу, Дунай перескочу, Як я схочу, весь лес потопчу, Як я ехочу, море переплыву, Море переплыву, ноги не вмочу, Море переплыву, седельца не замочу, Море переплыву, стремянечка не вмочу.

— (Васильке хвалится перед королем

У мого коня золота грива, Золота грива, срибны копита, Срибны копита, шовковий хвостик, Шовковий хвостик, очи тернови, Очи тернови, вушка листови.

Золота фива — перси покрыла, Срибны копита — каминь лупають, Шовковий хвостик—слид замитае...

— (Под сосной «фомада людей», «фечный пан» ходит между ними и водит своего коня

А в того коня звиздови очи, А в того коня золотии вушки, А в того коня шовковий хвостик...

(Еще пример из колядки

А у мого коня золота грива, Золота фива, сребраний копит, Сребраний копит, жемчужный хвостик.

Бессонов: Белор. п. I, 75. 2 ? а ссек. Оч. Росс. III, 89.

319 

Золота грива ясно святила, Сребраний копит камень рубае, Жемчужний хвостик слид заметае. 1

Блестящий, сияющий конь, воспеваемый в праздник рождения солнца, во время которого был обычай водить «бесовскую кобылку» или «всадника на белом коне», несомненно находится в связи с древним представлением о блестящем солнцевом коне — Хорее, Сивке-златогривке, превратившемся в Булоруссии в Юря-коника, а у чехов — в коня-Янека. (Ср. также ниже, сходное изображение «храброго коня» в песне скопцов).

Прибавлю еще, что в Онеге и Онежском уезде св. Георгий называется «конским богом», и «Егорьев день» считается конским праздником. Лошадей в этот день приводят к церкви, священники служат молебны св. Георгию и кропят лошадей святой водой. Лошади пользуются в этот день самым лучшим кормом и гуляют по поскотине.2 В день св. Георгия и мазуры дают отдых своим лошадям.3 Св. Георгий в этом отношении совпадает с латышским Усинем (русс. Авсень), покровителем лошадей, называемым «конским Усинем», празднуемым, притом, в один день с Георгием, а именно 23 апреля (см. выше стр. 257, 259, 260).

в) Св. Георгий—Белбог или Дажьбог.

Характерным признаком св. Георгия служит, между прочим, его белый конь. Не раз было замечено выше, что белые кони посвящались именно богу солнца, как у древних азиатских ариев, так и у греков и древних славян. В одной из песен скопцов, отнесенной к лже-Христу их, «Искупителю Батюшке» (Селиванову), для изображения сего последнего автор песни, очевидно, воспользовался некоторыми чертами, которыми народная фантазия рисует св. Георгия как одного из наиболее почитаемых и популярнейших святых православной церкви. В этой песне особенно подробно описан конь, на котором едет славный всадник и которому даже дается один из главнейших эпитетов св. Георгия — «храбрый». Нельзя не узнать в нем изображения древнего «солнцева коня»: Под ним («батюшкой») храбрый конь: Хорошо его конь убран, 1 Труды этн.-ст. эксп. Ш, 285, 288—289, 309.

В других местах России (кроме Онежского уезда) конский праздник отправляется в день св. Флора и Лавра, специальных покровителей лошадей, между тем как св. Георгию посвящается крупный рогатый скот. Ефименко. О Яриле. 96, 98, 99.

3 Toeppen. Abergl. a. Maz. 70.

320 

Золотыми подковами подкован; Уж и этот конь не прост: У добра коня жемчужный хвост, А гривушка позолоченная, Крупным жемчугом унизанная; В очах его камень Маргарит, Из уст его огонь-пламень горит.

В великорусском заговоре на удачную охоту читаем: «Е г ори и храбрый, садись на белого коня!» «Егорий храбрый на белом коне булатным копьем подпирается» — произносят в другом заговоре.2 «Ой ты гойеси, белой резвой к о н ь» — восклицает сам св. Георгий в духовном стихе. Но не только конь его, а и сам святой, в качестве Белбог а, представляется в заговорах весь белый, и все одеяние, все атрибуты его — также белого цвета: «На синем море белый камень, на белом камне белый человек в белом платье, свет Георгий Храбрый»4. В малорусских заговорах встречаем подобные же описания святого: «Ехав Юрий на белом коне, белы губы, белы зубы, сам белый, в беле одягся, белым подперцався»,5 или: «Стоит храбр Егоре и, на сильном коне, сам бел, и кнут бел, и рукавицы белые, и борода белая».6 Как Дажьбог а (т. е. светлого бога), его называют «свет Георгий Храбрый» (см. выше), также «Егорий светло-храбрый»: руки у него в золоте, как у ведийского златорукого Санитара (стр. 75), как у златорукого Аполлона, он сияет, как испускающий огненные лучи Сурья, во лбу у него солнце, как у солнцева коня (стр. 180); вспомним также, что солнце называлось оком Агурамазды в Иране, оком Митры-Варуны в Индии. Светлосияющий образ св. Георгия рисуется в духовных стихах русских в следующих выражениях, напоминающих весьма сходное описание Ильи Пророка в болгарской народной песне (стр. 131): Надеждин. Иссл. о скоп. Прилож. 47. — В одной болгарской песне Георгий подковывает своего коня серебряными подковами, прибивает их золотыми гвоздями. Ч о лаков. Българ. н. сбор. I, 340.

2 Майков. Великор. закл. 124.

3 Афанасьев. Поэт. воз. I, 701.

4 Майков. Великор. закл. 86.

5 Ефименко. Сбор. малор. закл. 29.—Вспомним Бога в белом кафтане, с белой палочкой в руках, также белую баб у, в заговорах латышей (см. выше стр. 149).

6 Ефименко. О Яриле. 90.

321 

Молодой ? г ope и светло-храбрый, По локоть руки в красном золоте, По колена ноги в чистом серебре, И во лбу солнце, в тылу месяц, По косицам звезды перехожие.

Или: По колени в него ноги в золыти, По локоть руки в чистом сере.бри...

Установилось мнение, переходящее от одного автора к другому, будто бы это описание образа св. Георгия внушено иконописью. Неосновательность такого мнения становится очевидной, если сравнить описанный образ св. Георгия, заменившего собою в воображении народа сияющее божество солнца, со сходными чертами ведийских богов: Сурьи и Савитара, греко-римского «золотого» Феба-Аполлона, а также с почти тождественным изображением в сербской песне солнцевой девы или солнцевой сестры: по колени ноги у нее желтые (т. е. золотые, сияющие), по локоть руки в золоте, коса увита шелками (см. выше стр. 300), или с вышеописанным, сияющим золотом и серебром, солнцем-соколом в болгарской песне (стр. 296). Неужели и образ солнцевой сестры, и солнца-сокола также внушены иконописью? (Ср. также выше [стр. 316] изображение св. Георгия, сходящего с небес по золотой лестнице, с золотоперым и золотополосным оружием).

г) Св. Георгий—победитель дракона. Как важнейшие языческие божества небесные в древности представлялись победителями злых духов, являющихся в образе змей или драконов, так и св. Георгий, обыкновенно называемый храбрым, поражает трехглавого дракона и тем доставляет людям всякие благодеяния. В болгарской народной песне, которую поют в Юрьев день, при собирании лекарственных трав, перечисляются блага, возникающие для человека из крови умерщвленного св. Георгием дракона; кровь течет тремя ручьями из трех отсеченных голов дракона: 

Текнале ся до три реки, До три реки черни крови: Прьва река по ораче —

Хлынули три реки, Три реки черной крови: Первая река на пользу землепашцев ·

1 Якушкин. Н. рус. пес. 15, 18—19. 

322 

Баш пшеница; Второ река по овчере — Пресно, млеко; Третя река по копаче — Руйно вино. 1

Лучшая пшеница; Вторая река, на пользу пастухов— Пресное молоко; Третья река, на пользу землекопов (виноградарей) — Румяное вино.

Святовит, Радегаст-Сварожич, Яровит, как мы видели, представляют обожествленных героев, сражавшихся со злыми силами и врагами своей страны, защищавших свой народ от всяких невзгод. Я упомянул выше (стр. 204) о найденных на Балтийском поморий одноруких божках древних славян. Здесь несомненно проявляется влияние скандинавской легенды о лишившемся руки во время борьбы с чудовищем Фенриром воинственном боге Тире. Из этого заключаем, что легенда о подобной борьбе богоподобного народного витязя с чудовищем была известна и балтийским славянам. О ночных поездках Святовита, поражавшего врагов своего святилища, было также говорено раньше (стр. 28). Победа Гарана-Геркулеса (Яровита-Ерыла) над чудовищем Каком и прочие подвиги этого солнцеподобного героя находят себе близкую аналогию в подвигах русских народных витязей или богатырей, во главе которых стоит Илья Муромец, в победоносной борьбе их с Соловьем-разбойником, со Змеем Горынычем, бабой Горынкиной и т. п.

Как названные божественные герои, так и св. Георгий, в качестве победителя дракона, представителя злой силы, враждебной человечеству, также как победитель всевозможных, непреодолимых для простого смертного, препятствий, является в некотором роде Геркулесом, хотя с христианской окраской. Ему нередко приписывается победа над нечистой силой, его призывают на помощь против недугов — дела рук дьявола. В разных местах России проявляется на свадьбах забота о том, чтобы охранить молодых и «поезжан» от порчи и вообще вредного действия злых си л. В Пермской губернии в таком случае обращаются к помощи св. Георгия, как поборника злых сил. Пока поезжане и жених собираются в путь, вежливец обходит лошадей, передвигает телеги, потряхивает колокольца и в то же время шепотом говорит: Благослови меня. Пресвятая Богородица, Егорий Храбры и, со князем, со тысяцким, со большими боярами... ко княгине (т. е. невесте) ехати, княгиню получити, с княгиней в Божью церковь доехати, закон Божий принята...

1 Каравелов. Пам. болг. I, 213.

2 Майков. Великор. закл. 26.

323 

В числе благодеяний, оказываемых человечеству св. Георгием, признается и защита им путников от воров и разбойников. Об этом свидетельствует следующий великорусский заговор при отправлении в путь: Вдет E r ори и храбрый на белом коне, Златым венцом украшается, Булатным копьем подпирается, С татем ночным встречается, Речью с ним препирается: «Куда, тать ночной, идешь?»

— Иду я людей убивать, Купцов проезжих добывать.

А Егорий удал

Ему дороги не дал, Православных обороняет

В пути-дороге сохраняет (Симбир. губ.).

Именем св. Георгия заклинаются змеи (гадюки), напр.: Заклинаю вас, гадюки, именем Господа нашего Иисуса Христа и св. В еликомученика Победоносца Георгия...

В качестве поборника всего злого, он побеждает и недуги, уроки и пр., удручающие человека, так, напр., в великорусском заговоре произносят: Сходит Егорий с небес (и т. д. см. выше стр. 316)... и стреляет и отстреливает у раба божия (имярек) уроки, прикосы, грыжи м т. д.3

В заговорах от бельма, червей и пр. св. Георгий излечивает недуги при помощи сопровождающих его трех волков (см. ниже стр. 334).

д) Св. Георгий—бог весны («ключник») и плодородия (Яровит — Припекало — Ярило [Пергрубий, Усинь]), изобилия и богатства (Рай, Спорыш [Пильвит]).

Победа над драконом соответствует в народном сознании победе солнца над зимней стужей и мраком, тем более, что празднование дня св. Георгия совпадает с возвращением весны. Юрьев день принадлежит к важнейшим весенним праздникам православных и, 1 Майков. Велико?, закл. 104.

2 Ефименко. Сбор. малор. закл. 19.

3 Майков. Великор. закл. 86.

324 

частью, римско-католических славян, и приходится в апреле (23-го числа) именно около того времени, когда в старину отправлялось торжество в честь Яровита балтийских славян (стр. 195). И ныне еще чествуется белоруссами Ярило, представляемый, как и св. Георгий, на белом коне и в белой мантии, но имеющий, как уже замечено было выше (стр. 228), более ограниченный, деревенский, земледельческий характер. Такое же, приблизительно, отношение к св. Георгию-Белбогу представляет и белорусский Белун (стр. 146). «Svaty Jin jede k nam—Po veneck u veze пат» (св. Юрий едет к нам, по веночку везет нам) — поют мораване.1 Св. Георгий, по словам упомянутой выше (стр. 317 пр. 3) словинской песни, одной рукой зажигает обрядный костер, другой вьет венки. По народному верованию, он отмыкает скованную зимним холодом землю и, как весеннее солнце, вызывает в ней новую жизнь. «На Егория весна в разгаре» (русская поговорка).2 «Нет лета без Юрьева дня», — говорят сербы.3 В Юрьев день во многих местах, заселенных славянами, устраиваются обрядные процессии, шествия вокруг полей, заказываются луга (у словаков), начинаются весенние игры, в разных местах России поются молебны на полях и устраиваются крестные ходы вокруг сел и полей. Болгары обходят каждый свою ниву, держа коровай в одной руке и баклягу с вином в другой; потом все сходятся на холме, возвышающемся среди зеленой жатвы, едят коровай, пьют вино, молясь поочередно, чтобы св. Георгий развеселил их нивы и даровал им большие колосья, полные крупного зерна.4 В сербской песне, повествующей о женитьбе солнца, разные святые, участвующие в свадебном торжестве, отправляются к невесте и там получают подарки: св. Георгий получает в дар весну и цветы.5 Словины в Юрьев день устраивают процессию, в которой главную роль играет парень, окутанный зеленью и называемый зеленым Юрием.

Белоруссы, обходя в Юрьев день поля, причем несут пирог, водку и другие припасы, взывают к св. Георгию: Юрий, вставай рано, Отмыкай землю, Выпущай росу На цеплое лето, 1 Susil. Мог. п. р. 769.

2 Петрушевич. Общер. днев. 41.

3 Сахаров. Сказ. р. н. П. VII, 26.

4 Ефименко. О Яриле. 100.

5 К a p а у и h. Срп. н. п. Герц. 304.

325 

На буйное жито, На ядронистое, На колосистое, Людзям на здоровье...1

В честь св. Георгия поют также: — Святый Юрья, Божий посол, До Бога пашов, А узяв ключи золотые, Атамкнул землю сырусенькую, Пусцив росу цяплюсеньку (тепленькую), На Белую Русь и на увесь свет.2

— А Юрьева маци, боже милы, по небя ходзила, 3 Юрьям говорила: А Юрью мой, Юрью, Подай Пятру ключи, Землю адомкнуци, Траву выпусцици.

По словам белорусских песен, Юрий вместе с Николой идет в поле «жита глядзець», засевает в поле горох и пр. Он один из святых «коня мае т».4 Эта последняя черта сближает его с богом всадником, иногда встречающимся в латышских песнях и имеющим точно такое же значение благодетельного божества, покровителя нив, напр.: — У тебя. Боже, хороший конь, Объезжай вокруг моего поля с рожью...

— Тихо, тихо едет Бог С горы в долину: От него не колышется цвет ржи, Не пугаются кони пахарей.

В других латышских песнях речь идет о чудесном всаднике, одевающем деревья листвой и землю травой: 1 Зап. Геогр. Об. (эта.) VII, 390.

2 Петрушевич. Общер. днев. 42.

3 Буслаев. Ист. Христ. 1623.

4 Шейн. Белор. н. п. №№ 144, 147, 150.

5 Сбор. антропол. II, 28.

6 Сирогис. Пам. латыш. 299.

326 

Сюда прискакал одетый в латы муж На каменном коне: Он принес деревьям листья, Любезной земле—зеленую траву.

Или: Кто прискакал сюда На темно-сером коне: Кто принес деревьям листву, Земле—зеленый клевер?1

Этот чудный, божественный всадник не кто иной, как солнечный бог Усинь (ср. выше стр. 257), в данных случаях совпадающий со св. Георгием, покровителем нив, подателем древесной и луговой зелени. (Ср. выше стр. 120, 121, молитвы пруссов к богу весеннего плодородия Пергрубию. Близкое родство последнего со св. Георгием подтверждается и тем, что праздник его отправлялся в Юрьев день, т. е. 23 апреля, как у латышей — праздник в честь Усиня).

В буковинской рождественской песне'св. Никола, св. Юрий и Господь трубят в трубы: Як затрубив св. Юрий Вси лиса си зазеленили.2

В Малой Руси говорят о св. Георгии: Святый Юрий по полю ходить, хлиб жито родить.3

Там же встречаем божество, называемое У ? а и, — очевидно, искаженное наименование Юрия. В посвященной ему песне, он спрашивает у матери своей ключи (ср. предыдущую белорусскую песню) для отмыкания неба: Та У ? а и матку кличе: «Та подай матка ключи, Одимкнути небе, Выпустити росу, Дивоцкую красу».

Последние два стиха находятся в связи с весьма распространенным между всеми славянами верованием в целебную и укрепляю-

1 Aiming. Wer ist Uhszing? 32.

3 Кирпичников. Св. Георгий. III, 228.

4 Н о ми с. Укр. приказ. 433.

5 Труды этн.-ст. экс. III, 30.

327 

щую силу росы, выпадающей в Юрьев день. Катаются по полю, увлажненному росой; девушки умываются юрьевской росой для сохранения красоты; малоруссы выводят ею бельмо у скотины, произнося при этом приведенный выше (стр. 321) заговор, начинающийся словами: «Ехав Юрий на белом коне» и т. д. В Червонной Руси верят, что выгон скота на Юрьеву росу предохраняет его от порчи ведьм.1 У малоруссов, вследствие приписываемого ему свойства отмыкать весною землю или небо, св. Юрий называется ключником. В вышеупомянутой песне скопцов (стр. 320) «Батюшка Искупитель», описываемый по образцу св. Георгия, изображается так: Уж на том ли на храбром на коне Искупитель наш покатывает, Он катается со златыми ключами, По всем четырем сторонушкам.

Ключником, отмыкающим землю и небо, изображается св. Георгий и в песнях западных славян; так в моравской весенней песне спрашивают Морену, богиню зимы (владевшую ключами от земли во время зимы), кому она дала ключи. Она отвечает: 

Dala jsem jich, data sv. Jiri'mu, Aby n'am otevrel zeienu

travtnu, Aby trava rostia, trava zelena.3

Или: 

Дала я их, дала св. Юрию, Чтобы он отомкнул зеленую

траву, Чтобы трава росла, трава зеленая.

Дала я их, дала св. Юрию, Чтобы он отворил двери неба, (И даровал) всяких цветов по своему пути.

Dala jsem jich, dala svatemu Jin, Aby otevrel do nebe avert, VSeHjake kvnf kde on raeil Jftf.

Как малоруссы, так и мораваие называют, поэтому, св. Георгия ключником: 

Klicnice z nebe, My prosun teoe, Az budem zffl, Otevrl n'am nebe!..4

Ключник небесный, Мы просим тебя, Когда будем жать, Отомкни нам небо!.

1 Ефименко. О Яриле. 100.

2 Надеждин. Иссл. о скоп. Прилож. 47.

3 Hanus. Bajesl. Kai. 137.

4 S u s 11. Мог. п. р. 769. (Ср. также 770, 773).

328 

Св. Георгий во всех этих случаях (кроме последнего, где речь идет о ясном небе, необходимом для успешной жатвы) является уже как бы представителем небесной влаги, но следует, кажется, видеть в акте отмыканил им земли и небес, т. е. подаяния плодоносной росы и растительной зелени, не более, как действие теплых лучей весеннего солнца, освобождающих связанные зимней стужей небо и землю от зимних оков, что именно и выражается в даваемом святому эпитете «водопас», т. е. способствующий вскрытию рек, в Пермском крае,1 «водонос»—в том же смысле у белоруссов,2 наконец, как мы видели выше, «ключник» — у малоруссов и мораван. Специальными же представителями влаги служат другие святые.

У Каченовского находим · целую серию болгарских песен на Юрьев день, в которых «света Дёрде» или «Гёрги» изображается объезжающим на коне границы полей или шествующим по межам: он с участием смотрит на поля и искренно радуется, если всходы хлеба на них хороши, или же горько опечаливается, роняет «белы сьлзи», если не видит надежды на урожай. 3

Как бог жаркого, «припекающего» солнца, способствующего созреванию плодов и обусловливаемому тем изобилию и богатству, св. Юрий является у белоруссов под названием «Рай» («Раёк»), в котором нельзя не узнать сокращенного имени названного выше (стр. 327) малорусского «Урая» (Юрия) — ключника. Его приглашают зайти в дом или на двор, взглянуть на хранящееся в нем добро, отчего ожидается счастье и обилие дому: 

а) Ишоу Раёк дорогою, Рано, рано!4 Дорогою широкою. Нихто Раю не просиць, Просиць яго мой Потапочка: «Мое гумно вяликая, Пираплеты высокие, Есь гдзе Богу посядзеци, Мойго добра поглядзеци: Одного житнаго, А другого ярычнаго, А трецяго пшаничнаго».

б) Ходзиу Раёк по улице, Нихто Райка у двор ни зовець. Отзвауся к нам паночик: «Ходзи, Раёк, ко мне у двор, Мои дворы мяценые, Мои столы цисовые, Мои обрусы бялевые» и т. д.

1 Перм. сбор. П, 31.

2 Кирпичников. Св. Георг. Ш, 222.

3 Пам. болт. н. твор. 101 и ел.

4 Припев после каждого стиха.

329 

в) Ходзиу Рай по вулице, Нихто Раю у хату ня просиць; Просиць Раю Андрейка: «А прошу ж. Раю, к собе у хату! А у мяне у хаце усе приберено: Цясовые столы позасциланы, Золотые кубки поналиваны — Жничик гоставаци (угощать)».

г) Ходзиу Раю коли двору, Нихто Раю у двор не зовець. Обозвауся наш паночик: «Ходзи, Раю, ко мне у двор, Мое дворы мяценые, Мое обрусы шоуковые, Мое кубки золотые, Вином медом налитые».

Эти песни к «Раю» как по содержанию, так и по форме своей очень похожи на приведенные раньше песни, обращаемые к Спорышу или Богу. Это сходство песен, которые могут быть рассматриваемы как довольно близкие варианты одного текста, доказывает, что в народном представлении св. Юрий, под именем Урай— Рай, служит олицетворением и изобилия и довольства, заступив место Спорыша (Пильвита—Плутоса).

Во всех приведенных песнях, св. Юрий, как под собственным именем, так и под именем Урай, Рай, Бог, Спорыш, Добро— является благодетелем рода людского, в качестве доброго гения плодородия и довольства, в том же точно смысле, как древнеиталийский Гаран—Геркулес; он отождествляется и со Святовитом Арконским, который чествовался по окончании жатвы и почитался покровителем плодов земных и богом изобилия, как Спорыш белоруссов, замещенный Раем—Юрием. Св. Георгий—Урай—Рай, как представитель изобилия и богатства, опять совпадает с Усинем, который в одном из латышских заговоров величается возгласом: «Ах ты богатый Усинь!» (См. выше стр. 257).

е) Св. Георгий—«волчий пастырь», покровитель и защитник стад от хищных зверей и недугов.

На этой характеристической черте св. Георгия следует несколько остановиться. Раньше уже обращено было внимание на то, что бог солнца, в лице Митры, был вместе и милостивым, и мстительным богом, деятельность его была и благодетельна, и разрушительна. Та же двойственность проявляется и в деятельности Аполлона: он давал тепло и свет, плодородие и обилие, но в то же время был и причиной засухи, повальных болезней, чумы, постигавшей людей в жаркое время года, когда гневался сияющий бог. Но в то время, как Аполлон насылал бедствия и в особенности заразы, он же был и могущественнейшим исцелителем от болезней. Оттого в жаркое

1 Шейн. Белор н. п. 210—211.

330 

время года в Греции, в особенности в Аттике, устраивались известные церемонии, исполнялись умилостивительные обряды и жертвоприношения, посредством которых старались успокаивать и усмирять гнев знойного, палящего солнечного бога, молились о ниспадении небесной влаги, о наступлении благодетельной прохлады. Точно так же Аполлон был покровителем и пастырем диких зверей, отважным охотником. Дикие звери, именно волки и львы, служили символами силы солнца; на всем востоке, по замечанию Преллера, борьба могучих сил природы олицетворялась борьбой диких зверей. Аполлон, как покровитель и пастырь волков, назывался ??????, и волк (?????) считался символом этого бога.1 Волк был также посвящен древнеиталийскому Марсу и у римлян назывался Марсовым: lupus Martius; изображение волка помещалось в храме Марса, появление его в поле признавалось за выражение помощи Марса.2 Такой взгляд на появление волка существует и ныне в Белой Руси: «Воук дорогу перебег», — говорят в Виленской губ., когда кому посчастливится.3

Св. Георгий принял на себя вышеуказанную специальную черту Аполлона Ликейского и Марса: он у славян представляется волчьим пастырем, вообще повелителем над зверями.

В болгарском заклинании (баянии), св. Георгий, сидя на горе, собирает вокруг себя хищных зверей и сковывает их тремястами замками: 

Излел е свети Герги на високу боарце, та ми е посвирил мьедена бурия, та ми е посабрал воальк с воальчетини, мечки с мечетини, лесица с лесичетини, заяк с заичетини и всичка жива дивина; та отишиоал у триста коваче, та исковал триста ключя, та заключил всичка дивина; с уста да не ядоать, с нос да не душоать, с очи да не глиодоать, с уши да не чуеть, с ноги да не ходять 4.

Вышел св. Георгий на высокую гору и заиграл в медную трубу, и собрал волка с волчатами, медведицу с медвежатами, лисицу с лисятами, зайца с зайчатами и всякую живую дичину; и отошел к тремстам кузнецам и сковал триста замков и замкнул всякую дичину: уста, чтобы не ела, нос, чтобы не дышала, очи, чтобы не глядела, уши, чтобы не слышала, ноги, чтобы не ходила.

Волки на Украине называются хортами или картами (т.е. собаками) св. Юрия или Юровыми собаками.5 «Святый Юря

1 Preller. Gr. Myth. I, 162.

2 Его же: Rom. Myth., I, 336.

3 Этн. сбор. Ш, 234.

4 Чолаков. Бълг. н. сбор. I, 115.

5 Афанасьев. Поэт. воз. I, 710, 763.

331 

звира (волков) пасе», —говорят на Украине.1 По словам великорусских и малорусских заговоров, св. Юрий ходит или ездит на своем белом коне (по железному мосту, великорусе.), в сопровождении трех псов или хортов: серого или червонного, белого и черного.2 Разъезжая по лесам, он раздает зверям наказы. По словам духовного стиха, он наезжает «на стадо звериное, — на волков на рыскучих» и повелевает им: Вы волки, волки рыскучие? Разойдитеся, разбредитеся По глухим степям, по темным лесам, А ходите вы повременно, Пейте, ешьте поведенное

От свята Егория благословения.

Или: Разойдитеся и где один—два, Пы чистым полям, пы темным лясам, Да пейте, вы ешьте поведенная.

Звери, по словам стиха: ...пьют, едят поведенное, Повеленное, благословенное От Георгия Храброго5.

«Для получения себе пищи, — говорит Ефименко, — волки, по малорусскому поверью, вымаливают ее воем в течение двенадцати дней, стоя на дыбах перед св. Георгием; поэтому, когда бывает слышен вой волков, то народ в Великоросс™, Малороссии и Белоруссии говорит, что они просят у Бога пищи. Животное, назначенное волкам в добычу, не может нигде укрыться от них: «хоч у печ замаж, то знайде». При приближении волка к стаду овец, роковая овца не только не уходит от него, но напротив, сама, с глазами, налившимися кровью (поэтому говорят: «волче червоне», волчье красное), бежит к нему. Животного, задушенного волками, как назначенного самим Богом, народ не употребляет в пищу —

1 Но ми с. Укр. приказ. 434.

2 Майков. Великор. закл. 39.—Ефименко. Сбор. малор. закл. 19—20.— Труды этн.-ст. эксп. Ш, 139.

3 Афанасьев. Поэт. воз. I, 702.

4 Якушкин. ?. рус. пес. 22.

5 Снегирев. Рус. пр. праз. ??, 78.

332 

разве только в таком случае, когда священник освятит его. В Великоросс™ вовсе не употребляют таких животных; у белоруссов существует поверье, что если волк изранит и послюнит какую-нибудь домашнюю скотину, то она не уйдет от его зубов; отсюда произошла поговорка о таком животном: «гето уже наслюнено». Волки делятся по уездам и урочищам и, притом, так, что волки одной местности не смеют сами, без приказания св. Георгия, переходить в другую». Ефименко приводит целый ряд рассказов о том, как обреченная св. Георгием на съедение волка скотина, несмотря на всякие хитрости ее владельца, все-таки не избегает своей судьбы.1

В Винницком уезде рассказывают: «По лису н (см. ниже 340) «л« с в. Юрий управляет волками. Это видел один путник, ехавший накануне Юрьева дня. Застигла его ночь под лесом. Видит он — мерцает в лесу огонек... подъезжает и что же представляется его взору? Сидит человек, убеленный сединами, перед ним горит свеча, а вокруг него волков—видимо-невидимо! Старик тот был св. Юрий... Не бойся (сказал св. Юрий), волки тебе не сделают вреда, но знай, что они собрались сюда с жалобой на тебя, что ты всегда отбиваешь у них добычу. Берегись же впредь делать это, чтобы и тебе не сделаться жертвою их кровожадности. Вот ты теперь кажешься их глазам облитым кровью (см. выше), и если бы не я, они растерзали бы тебя на месте. Знай же, что сам Бог назначает волкам, что им есть, и их жертва всегда кажется им облитая кровью».2 Очень сходные рассказы известны и в Великой Руси,3 также у эстов, заимствовавших многие верования у славян.4 В связи с таким представлением об отношении св. Юрия к волкам, сложились русские поговорки: «что у волка в зубах, то Егорий дал», «обреченная (на съедение волкам) скотинка уж не животинка». 5

«Сам Бог назначает волкам, что им есть», — сказал св. Юрий в только что приведенном рассказе из Винницкого уезда. Такой взгляд народа на волчью пищу, как на «поведенное» и «благословенное» свыше, был известен и в древней Италии. О том свидетельствует легенда, связанная с Сорактским святилищем, к которому уже так часто приходилось мне возвращаться. По словам Сервия, однажды на горе Соракте пастухи приносили жертву подземному богу Диту (Dis) ; внезапно появились волки и похитили жертвенное

О Яриле. 91 и ел. — Ср. подобные рассказы в Труд. этн.-ет. эксп. ??, 51—52.

2 Труды этн.-ст. эксп. ?, ?, 171—172.

3 Ефименко. О Яриле. 91—92.—Трунов. Пон. крест. Орлов, губ. 30—31.

4 Holzmayer. Osil. 35—36.

5 Снегирев. Рус. пр. праз. Ш, 79. — Ефименко. О Яриле. 91.

333 

мясо из огня. Пастухи бросились преследовать волков, но на пути попали к пещере, извергавшей ядовитые испарения, от которых они заразились чумой и умерли. Всю страну постиг мор.1 Так грозно наказал страну италийский Сварожич, Аполлон Соранский, за одно только намерение пастухов отнять у волков «поведенное, благословенное»! —Народ обратился к оракулу за советом, как отвратить постигшее его бедствие. Последовал ответ, что мор прекратится, если жители будут вести себя как волки (т. е. будут жить грабежом, очевидно, от себя уже и, вероятно, ошибочно, поясняет Сервий). Они исполнили требование оракула и с тех пор стали называться волками соранскими (Hirpi Sorani).2 Из других свидетельств, приведенных мною раньше (стр. 282—283), мы знаем, в чем заключались действия этих «волков»: они босыми ногами ступали по горящим угольям и пламени костров, т. е., вероятно, перепрыгивали через костры. Цель этого действия заключалась, следовательно, в охранении страны от мора (вероятно, и от всяких других болезней). Замечательно, что простой народ повсеместно у славян верит до сих пор в чудодейственную, предохраняющую от недугов, целебную силу Ивановских костров, соответствующих кострам, которые возжигались в честь Аполлона Соранского. «Соранские волки», обеспечивавшие страну от недугов, по словам Плиния, пользовались особыми льготами: они навсегда освобождались правительством от военной службы и других повинностей.3 Это доказывает, что важные услуги, оказываемые ими на пользу народного благоденствия и здравия, высоко ценились правительством. В русских заговорах Юрьевы псы или хорты, т. е. волки, излечивают от недугов, сближаясь в этом отношении с «волками соранскими». Вот примеры таких заговоров: Великорусе.: Ишол Снятый Егорий чрез железный мост, и за ним бегли три пса: един серый, другой белый, третий черный. Серый пес бельмо слизнул, белый

1 Ad. Aen. Д, 785.

2 Там же.—У эстов как будто сохранился глухой отголосок этой легенды: «В древние времена, — говорит эстское сказание, — кора земная дала широкую трещину; из этой трещины поднимались вредные испарения, грозившие погубить все живое. Людей и скот постигла опустошительная чума, бедствие было безграничное. Тогда созвали весь народ, и он избрал из своей среды сильного мужа, по имени Юрий (Juri), которому поручил завалить вредоносную трещину. После многих трудов и усилий, сильному Георгию удалось, наконец, засыпать трещину землею, отделение вредных испарений прекратилось, а с ним — и губительная зараза. В память избавителя от бедствия, празднуется день его именин (23 апреля)». Boeder. D. Esth. Abergl. (Kreuzwald) 82.

3 Nat. Hist. ??, 2.

334 

пес бельмо слизнул, черный пес бельмо слизнул у рожденного, у молитвенного, у крещенного раба Божия (имярек) (Симбир. губ.).

Малорусе.: (от червей) Ехав св. Юрий на белому коне через лес, а за ним бегло три псы: первый черный, другой червоный, третий белый: черный кровь облизав, червоный беле тяга, а белый червы вылизав, на язык забрав...

— (от бельма) Ихав Юрий на Сияньску гору; бигли за ним три хорти: идеи черный, другий червоный, третий белый. Черный чорне бильмо засияв, билый биле бильмо засцяв, червоный червоне бильмо засцяв.

— (то же) Ехав Юрий на белом коню... веде за собою три харты: один белый, другой серый, третий червоный. Белый бельмо злиже, серый слезу, а червоный кровь.4

В приведенных заговорах звучит как бы отклик древнего, ныне почти утраченного, верования в благодетельную природу волков, подчиненных непосредственному ведению св. Георгия.

Образ св. Георгия, как властителя над лесными зверями и пастыря волков, слился в воображении народа с лесным духом, носящим названия «Vucji pastir» (словин. = волчий пастырь), «леший» (великорус.), «полисун», «лисовик» (белорус., малорус.). Леший, полисун, лисовик, волчий пастырь — названия, буквально соответствующие именам древнеиталийских сельских богов: Фавна-Луперка и Сильвана. Последние, как мы видели раньше (стр. 91), первоначально были лишь эпитетами Марса. Оба названные бога считались покровителями стад, охранителями их от волков: Фавн назывался Lupercus, от lupus—волк, в смысле защитника от валков: «Весь скот радостно играет на пастбище, — восклицает Гораций, — когда наступают декабрьские ноны (праздник в честь Фавна), все село торжествует на лугах, вместе с волами, ягнята не боятся волка».5 (Ср. выше стр. 201—202 молитва литвинов к Гониглису.) Интересно, что латыши, как свидетельствует Эйнгорн, в декабре же приносили в жертву волкам козу, которую оставляли на перекрестке (sacrificium lupinum), в убеждении, что, вследствие того, волки не будут вредить их стадам.6 Болгары отправляют «волчий праздник» с 10—17, местами с 11—13 ноября.7

Понятно, что при непосредственной власти св. Георгия над волками, главным бичом стад и скотоводов, народ старается всеми силами задобрить и умилостивить этого святого, который у южных

Майков. Великор. закл. 39.

2 Ефименко. Сбор. малор. закл. 19—20.

3 Труды этн.-ст. эксп. Ш, 139.

4 Ефименко. Сбор. малор. закл. 9—10.

5 ? о га t. Carm. III. XVIII.

6 Einhorn. Reform, g. Lett. 621.

7 Чолаков. Бълг. н. сбор. I, 57. —Кочановский. Пам. болт. н. твор. 14.

335 

и восточных славян почитается покровителем скота. Южные славяне (болгары, сербы) в Юрьев день закалывают в честь празднуемого святого первого в году барашка (у болгар обязательно белого), с соблюдением своеобразных приемов и обрядов, несомненно, сохранившихся от времен язычества (стр. 48—49). Обрядное зарезывание живого животного в некоторых местах России и в Карпатах заменилось символическим жертвоприношением покровителю стад, а именно: главный пастух закалывает пирог, сделанный в виде овна.1 В этот день почти повсеместно в первый раз выгоняется в поле скот.

В Вишневской парохии (в Словении) есть церковь св. Георгия, куда ежегодно на Юрьев день приходят пастухи и молятся об охранении их стад от волков.2 Словины, в Юрьев день, во время шествия «зеленого Юрия» (см. выше стр. 325), поют: 

Zeleniga Jurja vodimo, Zeleniga Juria spramamo, Зеленого Юрия водим, Зеленого Юрия просим, Чтобы он пас наши стада.

Naj nase cede pasel bo...

Белоруссы поют в Юрьев день: Ой, выйду я на улечку, бычки бушуюць, Юрья, Юрья, бычки бушуюць. Бычки бушуюць, бо весну чуюць, Юрья, Юрья, бо весну чуюць...4

При «запасовании статка», т. е. при выгоне скотины в первый раз на пастбище, в Юрьев день, у белоруссов обыкновенно является нищий, провожающий стадо с причитанием: Паси же Боже скацинку на Юрьевых росах (ср. выше стр. 327 о чудесных свойствах Юрьевой росы), на красных веснах, на Микольских травах, на ранних росах, на вечерних зорях. Борони ж. Боже, скацинку от гада пявзучаго, от зверя бегучаго, от злых людей, от напастничков, от накупничков, гдзе травы сьедаюць, гдзе воды сливаюць, суначивачок маюць, в дзень под сонцем, в ночи под месецем.5

В белорусской «волочебной» песне, на вопрос Божьей Матери, где он был, «святы Юрий» отвечает: 1 Афанасьев. Поэт. воз. П, 255.

2 111 с. Nar. Slav. oblc. 144.

3 Ausland. 1872: 471.

4 Шейн. Белор. н. п. 124.

5 Крачковский. Оч. быта зап.-русс. кр. 190.

336 

У самочестнаго мужа у Романичка, Я короу пасциу и запасау, Я запасциуши, домой пригоню, Домой пригоню, у хлеу загоню, У хлеу загоню, слоуцо зговору; Етому статку ня будзиць упадку, Ни от мядведзя, ни от нариву, Ни от гада бегучего, Ни от змея литучего.1

В другой «волочебной» песне называются разные праздники, в том числе и Юрьев день: Другое свято—Юрий-Егорий В чистом поле стадок спасает, Стадок спасает, домой гоняет.

В Червонной и Белой Руси в день св. Георгия отправляется праздник пастухов. Червоннорусские пастухи встречают Юрьев день песнями, варят кашу и молят св. Георгия о предохранении скота от всякого несчастия.3 При выгоне, в Юрьев день, стада в первый раз на пастбище, в разных местах России совершают, с помощью знахаря или без него, разные суеверные обряды: по свидетельству Барсова, в некоторых местах Великой Руси, при первом выгоне скота в Юрьев день, пастух по одну сторону от скотины кладет ключ, по другую замок, и по спине скотины водит каким-нибудь железным орудием. Он обходит скот с иконой в руках, имея при себе так называемый «божественный обход», напр.: «Пошли, всемогущий Боже, св. великомученика Георгия Победоносца с пламенным копьем, н а сохранение счетного моего скота»,—далее следует перечисление опасностей, они суть: звери, сглаз, колдуны, чернецы и пр.4

В Олонецкой и Новгородской губерниях на Егорьев день делают завет: «Егорей—свет храбрый! Дай росу тихую, да смирную и сохрани мою скотинку нынешним летом, а я завичаю тебе, в день Ильи света—преподобного, барана или корову или лошадь».5

Шейн. Белор. н. п. 85.

2 Его же. Рус. н. п. I, 390.

3 Ефименко. О Яриле. 100.

4 См. у Кирпичникова. Св. Георгий. Ш, 248.

5 Кирпичников. Св. Георгий. Ш, 218—219.

337 

В Пермском крае св. Георгий называется «скотопасом».1 В Чухломском и Кологривовском уездах (Костром, губ.) окликают в Юрьев день «Егория храброго» (к которому присоединяют и «преподобного Макария») следующей песней: Мы вокруг поля ходили, Егорья окликали, Макарья величали: ? г ори и ты наш храбрый, Макарий преподобный!

Ты спаси нашу скотинку

В поле и за полем, В лесу и за лесом, Под светлым под месяцем, Под красным солнышком, От волка от хищного, От медведя лютого, От зверя лукавого.

В упомянутых жертвоприношениях и обрядах нельзя не видеть действий, совершенно аналогичных умилостивительным обрядам, которые исполнялись древними греками в честь Аполлона, с целью отвращения бедствий — засухи, заразных болезней, лежавших в руках этого бога палящего солнца. Как Аполлон, насылающий эти бедствия, был вместе с тем и лучшим защитником от них для людей, умевших снискать его расположение, так и св. Георгий — «волчий пастырь», считается лучшим защитником от волков и покровителем скота, принадлежащего людям, которые сумеют угодить святому. Такое угождение и заключается в молитвах и обрядах, связанных с празднованием весеннего Юрьева дня.

Кроме защиты от диких зверей, св. Георгию приписывают власть исцелять скот от болезнейи вообще предохранять его от всяких напастей. Около Солигалича и Буя (Костромск. губ.) в Юрьев день, ночью, крестьяне ходят и поют песни с припевами о сохранении стад своих, а в Тульской губ. в Юрьев день служат молебны у колодезей и окропляют скот св. водой.3 К помощи названного святого нередко прибегают в заговорах, напр.: 1 Перм. Сбор. II, 31.

2 Снегирев. Русс. пр. праз. IV, 196.

3 Снегирев. Русс. пр. праз. III, 75.

338 

— Гой еси, Георгий Храбрый! Укрепи своею силой мощною мое стадо (название его), чтобы оно от потупа не разбегалось, а ходило бы в куче смирнехонько, ело хорошенько и было глаже гладкого горностая (Южн. Сибир.).

— Гой еси, Георгий Храбрый! Исцели от недуга и всякой скорби стадо (имя) и пошли все недуги и скорби на нечистые гады (Южн. Сибир.).1

— Защити мою коровушку, св. Георгий, Власий и Протасий!

— (От «ногтя». Призываются вместе св. Георгий и Михаил Архангел)... Во еси ты, батюшка, Михаиле Архангел и Егорий Храбрый, бейте и стегайте тугими стрелами, вострыми кнутами двенадцать ногтей рыжова коня, стегайте его по ушам и по заушам, по глазам и по заглазам и т. д... «Батюшка Михаиле Архангел и Георгий Храбрый, выгоните нечистый дух, двенадцать ногтей» (Тобольск, губ.)

Белоруссы поют: Святой Ягорья коров пасець!

Пасець, пасець, да запасываиць, 3 бордзым хортом, з вострым жазлом, Пасець, пасець, да запасываиць

От того гада бягучыга, От тэй ведьмы—чирадейницы!

ж) Св. Георгий—покровитель охотников (Леши и—? о л и с у н—Л и с о в и к).

Как волчий пастырь и смелый охотник, подобно Аполлону, св. Георгий считается и покровителем охотников. В этом отношении он сближается с Сильваном, который, по представлению древних италийцев, был не только покровителем стад от волков, но, кроме того, и покровителем охотников.5 Властитель над всеми живущими в лесах животными, св. Георгий гонит их или на охотника, или от него. В заговорах на удачную охоту призывают помощь св. Георгия: — (Великорусе.) Георгий Храбрый, садись на белого коня, бери шелкову плетку и стегай не по пруткам, не по веткам, стегни по белым зайцам, по белой шерсти··· Побежите, белы звери, по своим тропам, по своим заповедям (Вятск. губ.).0

1 Гуляев. Это. оч. 56.

2 Петрушевич. Общер. днев. 41.

3 Майков. Великор. закл. 76.

4 Шей н. Белор. н. п. 77.

5 Preller. Rom. Myth. I, 393.

6 Майков. Великор. закл. 124.

339 

— (Малорусе.) Стоит Храбрый Егорей и на сильном коне... Залучает и загоняет в ловушки лисиц бурнастых, долгохвостых, залучает, загоняет белых пчолых ярых зайцев...

Выше указано было на то, что св. Георгий, в качестве «волчьего пастыря», слился с образом лесного духа — Полисуна или Лисовика. Лисовик (- древнеиталийский Сильван, от Silva - лес) по произволу перегоняет зверей в лесу с места на место, то направляя их на зверолова, то в обратную сторону. Как южные славяне приносят св. Георгию в Юрьев день в жертву первого барашка, так восточные и северные русские охотники (также охотники на Бескидах) приносят Полисуну в жертву, т. е. оставляют, в честь его, в лесу, или режут первого пойманного зверя или птицу.2 В заговорах на удачную звериную ловлю призывают лесных духов точно так же, как выше — св. Георгия, напр.: Подите вы, сатанаилы, дьяволы, лешие, в такой-то остров, прогоните русаков и беляков (т. е. зайцев) на мои клети поставные, — сумеречные, вечерние, ночные, утренние и полуденные; пригоните, остановите и в моих клетях примкните.

Ефименко. О Яриле. 90—91.

2 Афанасьев. Поэт. воз. П, 337; Ш, 529.—Ср. Майков. Велико?, закл. 132.

3 Сахаров. Сказ. р. н. I, 1, 20. В этом заговоре лесные духи, согласно христианскому мировоззрению, отождествляются с дьяволом, т. е. с нечистой силой. — Приписываемые народом языческим богам своим свойства в христианстве переносились им, как уже замечено было раньше, на того или другого, или даже на целью группы святых, ангелов и пр., причем свойства их все более и более специализировались. Св. Георгий, на изложенных выше основаниях, как владыка лесных зверей, прозывался звероловом. Парод приписывает подобные же отношения птицам, рыбам, пчелам — разным другим святым и ангелам.

Птицеловы и вообще охотники на птицу обращаются к Архангелу Михаилу, к св. Мамонтам, Созонтею и другим, прося их содействовать удачной охоте: «Грозный воевода, Михаил Архангел, Архистратиг Господень, —восклицает птицелов, — укрепи ты сердце у всякой полетущей птицы, чтобы она меня, стрельца, не видела и не обозревала бы меня, и с моей стреличью пищалью, и со всем снарядом пищальным, и ясных очей Стрельцовых не видела бы» (Арханг. губ.).

Из другого подобного же заговора: «Я раб Божий (имярек) помолюся, поклонюся св. Мамонте ю, св. Созонтею и Луке Залушнику, Стефану Попутнику, Труфану и Руфану милостивым: Возьмите вы свои скипетры и идите на святое море Хвалынское, в дальние суземья и ближние суземья, в частые и густые камыши и лузья и болота, и загоняйте серых, ярых пернатых и пушистых утиц морских, гуся и лебедя, в мои ловушки и поставушки, шелковые плутива, висячие силья» (Тобольск, губ.).

Рыбаки молятся ангелам об удачном лове рыбы: 

340 

Такое слитие образов св. Георгия и Полисуна соответствует близкому родству, которое представляли в древнейшую эпоху римской жизни Фавн и Сильван с Марсом, и наводит на предположение, что в древности образ лесного духа и у славян был так же тесно связан с образом солнечного бога, как у древних италийцев; в противном случае непонятно было бы, почему черты, свойственные Полисуну, могли войти в состав свойств и качеств св. Георгия, заместившего в народном воображении божество солнца, почему в приведенном выше рассказе из Винницкого уезда волчьим пастырем называется: «Полисун или св. Юрий».

з) Св. Георгий—оракул, податель женихов.

В связи с отмыканием земли и неба и, следовательно, с открытием нового лета, нового сельскохозяйственного года, у многих славянских народов установился обычай, по которому в Юрьев день, в особенности же накануне его, происходят гадания девушек о суженых, произносятся ими молитвы о получении женихов; это, впрочем, повторяется и в другие дни года, связанные с воспоминаниями о новом годе, который в старину отправлялся, в разных местах, в разные дни, напр.: 1-го марта, 30 ноября, 25 декабря. Весенний Юрьев день начинает собой пастушеский год, как 1-е марта, у древних италийцев, праздновавшееся в честь Марса, открывало новый гражданский год. В сербской песне девушка молится Юрьеву дню: 

t у ? В ев данче, кад ми опет доЬеш, Код матери мене да не набеш: jan' удата, ]али укопата; Пре удата, него укопата.1

Юрьев денек, когда опять придешь, Не найди меня у матери: (Найди меня) или выданной, или погребенной, Лучше выданной, чем погребенной.

«По благословению Господню, идите, святые ангелы, ко синю морю с золотыми ключами, отмыкайте и колебайте синее море ветром и вихером и сильною погодою, и возбудите красную рыбу, семгу, и белую рыбу, раки и щуку, и прочих разных рыб, и гоните из-подо мху, из-под виченого куста, и от крутых берегов и желтых песков, и чтобы она шла бы к нам, рыболовам, рабам и рабыням (имярек), в матушку реку быструю Двину, и в разные реки и озера, и во всякие водяные протоки; и не застоялась бы на красном солнце, и не загулялась бы с охотной травы, и шла бы к нам в наш рыболовный заводь и не боялась бы и не пе(я)тилась наших ленных и посконных и конопляных сетей, и всяких разных наших ловушек...» (Арханг. губ.).

Майков. Великор. закл. 130, 131, 138.

1 K a p а у. Срп. н. п. I, 298.

341

У хорватов встречаем вариант этой песни: 

Djevojka se Gjurgjevu molila: «Gjurgjev dane, protjetna radisti!

Gjurgjev dane, kad nu opet dojdes, Da kod moje ne najdes me majke, Nego da me il' najdes udatu, D' udatu Ш ukopatu, И' kod vojna. U' u grobu ladnom».1

Девушка молилась Юрьеву дню: «Юрьев день, весенняя радость! Юрьев день, когда опять придешь, Не найди меня у моей матери, Но найди меня или выданною, Или выданною, или погребенною, Или за воином, или в холодной могиле».

Чешские девушки накануне Юрьева дня ходят в лес и ловят молоденького дикого голубя, которого затем несколько времени содержат в тайне; когда он бывает уже в состоянии летать, его с известными суеверными приемами выпускают на волю, через дымовую трубу. При этом ими поется заклинательная песня, которая обеспечивает получение желаемого жениха.2

В России св. Георгию, как покровителю невест, девушки также молятся в Юрьев день о женихах и ходят в этот день особенно разубранными и разукрашенными. Отсюда поговорка: «наряжается словно баба на Юрья».3 Ср. выше (стр. 167—168) молитвы о суженых и вообще о предметах, касающихся девичьей красоты и любви, обращенные к солнцу. Как божество, покровительствующее любви, св. Георгий отчасти приближается и к Ладу, богу согласия, женитьбы и веселья.

Не думаю, чтобы после указанной параллели между древнеязыческим образом бога солнца, во всех разновидных его проявлениях, и св. Георгием Победоносцем, как понимает последнего простой народ, можно было сомневаться в тождестве обоих представлений в народном сознании. Народ принял из легенды о св. Георгии и сохранил в своем представлении о нем те характерные черты, которые соответствовали древним образам божества солнца, и от себя придал ему некоторые черты последнего, которых вовсе не было в легенде.

В заключение считаю нелишним перечислить еще раз главнейшие моменты, сближающие и отождествляющие св. Георгия с

1 Stojanovlc. SI. iz av. Hirv. n. 254.

2 Reinst).-Du rinssfeld. Festkai. 194.

3 Петрушевич. Общер. днев. 42.

342 

божеством солнца: св. Георгий — «бог с небес», золотой конь (Хоре). Эти два эпитета несомненно свидетельствуют в пользу солнечной природы святого. Георгий — Белбог (Дажьбог — Ясонь — Усень), всадник на белом коне, «светло-храбрый», златорукий, с солнцем во лбу, народный витязь (Святовит, Радегаст—Сварожич и пр.), победитель злого духа в виде дракона. Память св. Георгия весеннего празднуется почти одновременно с торжеством гавельбергского Яровита (около 15 апреля) и белорусского Ярила (27 апреля); «храбрый» божественный витязь, в то же время податель плодородия, изобилия и всяких благ, он, и по природе своей, совпадает с только что названными двумя представителями весеннего солнца, а также с представителями припекающего, способствующего созреванию плодов, летнего солнца: южно-славянским Бронтоном (?), балтийскими Святовитом и Припекалом, великорусским Ярилом и мало- и белорусским Купалом. В то же время, под именем Рая (Урая) он совпадает с богом богатства и изобилия — Спорышем. Как податель женихов, он совпадает с Ладом. Не менее характеристично совпадение св. Георгия, «волчьего пастыря» (Полисуна) и покровителя стад, с Аполлоном, получившим эпитет ??????, ?. е. пастушеский, с Марсом (°= Faumis-Lupercus, Silvanus), Геннилем—Гонидлом, которым приписывалась забота о благополучии стад. Образ св. Георгия, пересаженный на народную почву, очевидно, принял в себя вышеотмеченные черты вытесненного им божества солнца, во всех разнообразных его проявлениях и олицетворениях.

1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   27

[Кынык]

 

 

Из записок Левшина с цитированием Фирдоуси, исходя из логики можно предположить, что имя Казак было возможно вторым именем племени Аргын.

Я не могла понять,что он имел ввиду отделяя казахов от остальных. Эта карта показывает расселение казахов в 15 веке:

 

 

 

Тут все просто на ладони, читаем  

 

"Все сие произошло по разрушении Золотой Орды.Когда же впоследствии и узбеки разделились,то многие их отрасли влились в состав казачьего народа.Таким образом,в начале XVI столетия в степях Кыпчака и Чете появились два сильные владения:первое-Улус Могул под владычеством хана Дадама,второе-владение казакского хана,Арслана,который столь был могущественен,что мог выставить 400000 тысяч готового к бою войска.Так пишет падишах Бабер,основатель знаменитой империи Великого Могола в Индии.Он выдал в замужество за Арслана одну из родственниц своих и был очевидным свидетелем его могущества.

В сие-то время к казакам присоединились или силою были присоединены разные отпавшие от Золотой Орды отделения многих народов,известных в истории Востока.В сие-то время смешались с ними кыпчаки,найманы,конрады,джалаиры,канклы и другие отрасли,коих названия доныне носят сильнейшие поколения,роды и отделения орд киргиз-казачьих.

"

Узловые моменты я выделил,  первый разделение узбеков,  второй вливание в среду Казаков  кипчаков, найманов,  коныратов, жалаиров, канглы и других,  и Левшин подчеркивает,  что названия этих племен значимы, но как ни странно он ничего не говорит о Аргынах,  было странным то что в числе названий племен он их не упомянул, так как Аргыны все же тоже немалозаметное племя среди казахов,  хотя вроде известный факт что раздел узбеков произошел по инициативе Аргынов, то есть Левшин отождествляет Аргынов и Казаков.  Поэтому возможно предположить что Аргыны отделившись  просто взяли свое второе имя за название государства в целом,  которое их этих имен древнее, уже  другой вопрос  не менее интересный.

 

Этноним "казак" восточнее Казахстана кажется не распространяется,Аргун есть на Дальнем Востоке.Возможно аргыны пришли с гуннами и уже смешались с местными и носили имя "казак".Хотя мне кажется кыпчаки всегда жили между Алтаем и Тургаем.Просто Левшин забыл упомянуть.Он кажется говорит о канлы.Они-то точно местные.

[Берiк]

Не думаю  что Левшин мог забыть, на тот момент Аргыны среди казахов уже значимы и немалочисленны,  кипчаки не всегда жили между Тургаем и Алтаем,  когда-то они  также пришли с запада Монголии, этномим Аргун встречается во многих местах, и где его изначальная дислокация тоже большой вопрос,  хотя если судить исходя из ДНК наверное  Ближний Восток или  Иран, Пакистан.