Лошади в Киргизии

[Яглакар]

Нда, не шибко хорошо в общем и целом там к ним относятся...

http://smalldancer.livejournal.com/4473.html

http://smalldancer.livejournal.com/4809.html

http://smalldancer.livejournal.com/5189.html

http://smalldancer.livejournal.com/5451.html

http://smalldancer.livejournal.com/5877.html

http://smalldancer.livejournal.com/6097.html

http://smalldancer.livejournal.com/6307.html

http://smalldancer.livejournal.com/6600.html

А как в других регионах, где лошадь не роскошь, а средство передвижения? (Интересно было бы услышать свидетельства из Казахстана, Монголии и т.п.)

[Племя БУГУ]

Лошадь кыргызской породы

За 2000 лет до рождества Христова в степях севера Центральной Азии и в Сибири кыргызы уже выращивали лошадей. Лошадь кыргызского типа характеризовалась исключительной выносливостью и приспособленностью к условиям горной местности. Конные скачки (ат-чабыш) составляли важную часть любого общественного мероприятия, будь то свадьба, похороны, празднование или встреча важных гостей.

В советскую эпоху, насильственный оседлый образ жизни, механизация и урбанизация положили конец эпохе лошади в СССР. Но в Кыргызстане московские зоотехники решили импортировать лошадей европейского типа для создания путем скрещивания новокыргызской расы (1956), предназначенной для производства мяса и для скачек на европейский манер на ипподроме. Кыргызская лошадь была, таким образом, обречена на исчезновение, так же как и кыргызские традиции, тесно связанные с лошадью (подробнее на сайте www.atchabysh.com).

Фестиваль «Ат-Чабыш», проводимый в Кыргызстане ежегодно с 2005 г., ставит своей целью возрождение лошади кыргызского типа. Для этого в рамках фестиваля организовываются скачки на длинные дистанции, по пересечённой местности и горам, на основе международных правил дисциплины «марафон-андюранс». Скачки позволяют отбирать лучших скакунов и наездников, и формировать, таким образом, национальную команду ат-чабыш. Кроме того, в программу входят многочисленные общественно-культурные мероприятия: конференции и круглые столы, выступления фольклорных коллективов, выставки ремесленных изделий, дегустация блюд и напитков национальной кухни, и многое другое. В этом году также имеется возможность посетить данное мероприятие, предварительно намеченное на конец октября-начало ноября.

http://www.horses.kg/ru/horses_kp

[Племя БУГУ]

Сайт Учреждения “КЫРГЫЗ АТЫ” по возрождению кыргызской лошади и возобновлению традиционных игр кочевников.

http://www.atchabysh.com/

[Племя БУГУ]

СТАНДАРТЫ КЫРГЫЗСКОЙ ЛОШАДИ

http://www.atchabysh.com/index.php/lang-ru/kyrgyzhorsemenu/standardmenu.html

[Ас-Алан]

Здесь - http://slil.ru/28146059 карачаево-балкарская народная песня "Боз алаша", в которой герой песни хвалится конём породы "Къыргъыз джоргъа".

[JALAIR]

А как в других регионах, где лошадь не роскошь, а средство передвижения? (Интересно было бы услышать свидетельства из Казахстана, Монголии и т.п.)

В Казахстане лошадь уже не средство передвижения, а средство для капиталовложения - разведение породистых лошадей приносит неплохой доход - много частных конюшен появилось занимающихся разведением породистых лошадей. Состоятельные люди держат лошадей еще и просто как хобби, пускают на скачки. Ну и, конечно, традиционно лошади для казахов - животные, представляющие интерес с гастрономической точки зрения Казы-карта, жал-жая - все это любимые блюда казахов, хотя сейчас начала распространяться арабская и турецкая мода среди казахов, пытались говорить даже, что конина харам, но это преодолено, приводились подтверждения того, что конина халал, а арабы и турки не едят ее потому что лошадей всегда у них было мало. Кто-то из проповедников арабского образа жизни говорил, что мол лошадь это друг ее мол нельзя есть, на что сторонники "казахизма" справедливо ответили, что у арабов друг верблюд, а арабы их едят не меньше чем казахи лошадей.

А как средство передвижения лошадей используют разве, что чабаны и немногие жители аулов, предпочтение отдано доступным практически всем автомобилям и прочим автомото транспортным средствам передвижения.

[Хак-Назар б. Касым]

Да, к сожалению у нас так просто на коняшке не покатаешься. Лично я ездил на коне всего пару раз в очень далеком детстве, причем без седла, на одном только чепраке, впечатления после такой поездки были самые-самые.

[MEN]

Здесь - http://slil.ru/28146059 карачаево-балкарская народная песня "Боз алаша", в которой герой песни хвалится конём породы "Къыргъыз джоргъа".

Кыргызская порода хороша в горах, у нее широкая грудь, короткие ноги, удлиненное тело, большая морда. Конечно ей не сравниться с арабскими скакунами и ахалтекинцами по красоте, скорости и грации. Но ей и не нужно этого, в горной местности еще как даст фору этим породам.

[Гость bektemir]

Главная особенность кыргызской лошади это крепкие копыта, которым не нужна подкова. Она легко ходит по кручам, по камням. Но главная особенность - это боевой конь. Он не боится "кучи-малы",боя. Например в излюбленной игре кыргызов кок-бору (козлодрание) используют только кыргызских лошадей.Кыргызская лошадь не пугается шума, не теряется, хорошо управляется, не выносит всадника из боя, тем более не сбрасывает. Это достигнуто длительной селекцией. В соренованиях по кок-бору между кыргызами и казахами, последние всегда проигрывали по той причине, что их кони просто боялись лезть в драку. Но последнее время ситуация выравнивается, потому что казахи стали разводить кыргызских лошадей. В афганистане, где эта игра тоже популярна, кыргызский конь тоже очень ценится.Об этом была телепередача по росс.тв.

[Tynych]

[Tynych]

Кыргызы делают вот такие седла

 

 

[Tynych]

[Tynych]

 

Коневодство связано с историей кыргызского народа. Кыргызстан был и остаётся страной с развитым коневодством не только в регионе государств Средней Азии, СНГ, но и Центральной Азии. Коневодством кыргызы занимались издревле, и эта отрасль играла важную роль в укладе жизни народа, служила транспортом, военным орудием и пищей. Это обуславливалось, прежде всего, формой питания самого животного — пастбищного кормления круглый год. Кочевой образ жизни народов был просто немыслим без использования лошади. В Кыргызстане в 1919 основан Орюктюнский племенной рассадник, на базе которого в 1926 был создан Ысык-Кёлский конный завод. В 1927 основан Нарынский крупнейший конный завод. Путём разукрупнения Ысык-Кёлского и Нарынского конных заводов были созданы Тогуз-Тороский, Кыргызский, Таласский и Ошский конные заводы. Наряду с конными заводами действовали гос. заводские конюшни и гос. племенные рассадники. В 1954, апробирована новая порода лошадей — «Новокыргызская». Это порода верхово-упряжного направления универсального использования. Новокыргызская порода лошадей делится на три внутрипородных типа, которые используются в классических и нац. видах конного спорта, для производства конного мяса и кумыса. В горных условиях, где все виды с.-х. животных в основном выращиваются пастбищным методом, без лошади не обойтись. В республике имеется ценный генофонд породы лошадей, которые отвечают требованиям мирового стандарта различных направлений использования.

Самой многочисленной является новокыргызская порода и местная улучшенная группа лошадей. Развитие коневодства направлено на удовлетворение нужд фермеров в тягловой силе и верховой езде, на производство конины и кумыса, а также конно-спортивных игр. Наличие естественных пастбищ, пригодных для табунного содержания лошадей создаёт условия для увеличения поголовья и продажи их на внешнем рынке. Лошади новокыргызской породы, местной улучшенной-кыргызской группы хорошо приспособлены к табунно-пастбищному содержанию, который обходится коневладельцу без высоких затрат. Часть новокыргызской породы поставлена на культурно-табунное содержание для выращивания спортивных лошадей, которые пользуются большим спросом на мировом рынке. Кроме этого, в республике имеется ценнейший генофонд лошадей чистокровной верховой породы, который необходимо сохранить.

 

Основной задачей селекционно-племенной работы в коневодстве является повышение племенных и продуктивных качеств лошадей. Новокыргызская порода лошадей — одна из лучших полукровных пород мира горного типа. Живая масса лошадей основного типа 430—480 кг, резвость на 1600 м в возрасте 3-х лет составляет, в среднем 1 мин. 50 сек. Обладает высокой выносливостью на длинные дистанции. Пользуется хорошим спросом на рынке.

 

Верховой тип новокыргызских лошадей в основном используется в классических и нац. видах конного спорта. Лошади новокыргызской породы разводятся на всей территории республики.

Конные заводы, разводящие эту породу, находятся почти в одинаковых климатических условиях, и выращиваемые ими лошади имеют идентичные показатели. Совершенствованием лошадей местного улучшенного типа занимается единственный конный завод «Айкёл».

Лошади донской породы находятся у частных владельцев. Небольшая группа чистокровной верховой породы лошадей имеется в объединённом кооперативном хозяйстве имени Кочкорбаева, в акционерном обществе «Тулпар», на конном заводе «Айкёл». Самое ценное поголовье чистокровных лошадей сосредоточено на Ысык- Кёлском конном заводе. В настоящее время в воспроизводящем составе конного завода имеются матки линии Тагора российской селекции; линии Прес-Роза, Дарк- Рональда, Фелариса, Фельси и Гейнсборо английской селекции; линия Рибо итальянской селекции; линии Массина и Турбильона французской селекции.

Орловская и русская рысистые породы разводятся в основном в Чуйской области и являются лошадьми спортивного и рабочего типов. Основной контингент лошадей этих пород сосредоточен в Московском и Сокулукском р-нах Чуйской области.

В 2000 уд. вес кобыл составлял 46,9%, выход жеребят на 100 кобыл 75 жеребят, а эти показатели в 1991 соответственно составляли 38,1 и 63. В мировом конном спорте широко ценятся лошади скаковой породы. К таким относится новокыргызская порода.

 

Кыргызстан является страной развитого коневодства в регионе государств Средней Азии и СНГ. В перспективе предусматривается дальней шее развитие. Многолетний опыт показал, что коневодство является важной отраслью. Всё большее значение придаётся в республике раз витию конного спорта и туризма, экспорту спортивных и мясных лошадей, разведению по родных лошадей.

 

[Tynych]

Скотоводство у кыргызов до XX века

 

Исконный хозяйственный быт киргизов в дореволюционном прошлом имеет, таким образом, глубокие традиции. Исторически сложившимся главным занятием киргизов в течение многих веков было кочевое и полукочевое скотоводство, имевшее экстенсивный характер. Его традиционность не может не быть поставлена в связь с теми археологическими данными, которые доказали наличие в горах и долинах Тянь-Шаня ранних форм кочевого скотоводства уже с VII в. до н. э. Сакские племена (VII—IV вв. до н. э.) и сменившие их племена усуней (III в. до н. э. — IV в. н. э.) занимались кочевым скотоводством, которое было характерно и для более поздних тюркоязычных племен, населявших территорию современной Киргизии. В скотоводческом хозяйстве киргизов нашли продолжение кочевые традиции как древних обитателей этого края, так и появившихся здесь позднее выходцев из Южной Сибири и Центральной Азии.

В XIX — начале XX в. производительные силы киргизского общества все еще находились на относительно низком уровне развития. Преобладали мелкие скотоводческие хозяйства, которые вели кочевой и полукочевой образ жизни. Природные условия страны давали возможность содержать скот в течение всего года на подножном корму. Горный рельеф и наличие различных по своим климатическим условиям и по растительному покрову географических зон, расположенных в вертикальном направлении позволяли скотоводам планомерно совершать установившийся веками круглогодичный цикл кочевания, переходить со скотом с одного сезонного пастбища на другое. Но скотоводство у киргизов уже давно сочеталось с земледелием, которое, как правило, существовало не обособленно, а входило неразрывной частью в хозяйство кочевого аила. Лишь местами в более позднее время создавались небольшие земледельческие оазисы, которые, впрочем, были в той или иной мере связаны с окружающими их скотоводами.

Направление скотоводческого хозяйства менялось в зависимости от исторических условий. В период, предшествовавший вхождению Киргизии в состав России, когда часто возникали феодальные войны и совершались нашествия завоевателей, разводили главным образом лошадей, меньшее значение имели овцы и верблюды, как не столь подвижные виды скота.

С переходом киргизов к мирной жизни после присоединения к России первое место заняло овцеводство, увеличилось и количество крупного рогатого скота, верблюдов. При переходе части хозяйств к земледелию как основному занятию, особенно в южных районах, главное место в их стаде стало принадлежать лошадям, крупному рогатому скоту и отчасти козам. Крупный рогатый скот приобретал все большее значение в бедняцких хозяйствах, которые были вынуждены переходить на оседлый образ жизни.

Одним из основных видов животных, издавна разводимых киргизами на восточном Памире, в южной горной части Ошской обл. и отчасти на Центральном Тянь-Шане являлись яки топоз, котос. Ослов и мулов раньше держали преимущественно байские хозяйства на юге Киргизии для своих пастухов. Только с 1930-х годов они получили более широкое распространение, частично и на севере республики.

Киргизская лошадь — одна из разновидностей монгольской лошади. Крупный рогатый скот был низкорослый, малопродуктивной местной породы. Грубошерстные курдючные киргизские овцы имели некоторые локальные особенности. У киргизов преобладал двугорбый верблюд (бактрийский).
Каждое племя и род кочевали на определенной территории. Кочевание совершалось преимущественно не в меридиональном (с юга на север), как у многих групп казахов, а в вертикальном направлении: из низколежащих горных долин к высокогорным альпийским пастбищам и обратно. В течение зимы скотоводы находились в защищенных от ветра лощинах и ущельях. На территории, прилегавшей к зимнему стойбищу кыштоо, многоскотные байские хозяйства выпасали только крупный рогатый скот, верблюдов, молодняк и лошадей, предназначенных для дальних поездок. Овец и остальных лошадей выпасали обычно на отдаленных отгонных пастбищах отор, расположенных в таких местах, где снег со склонов гор сдувало ветром. Богатые и зажиточные хозяйства нанимали в последнем случае пастухов и табунщиков или пользовались трудом зависимых от них общинников. Условия зимнего выпаса были очень тяжелыми. Морозы и бураны, длительное нахождение под открытым небом, неутепленные жилища и плохая одежда делали пребывание на отгонных пастбищах тягостным и изнурительным. Хозяйства среднего достатка объединяли скот для совместного зимнего выпаса собственными силами или сообща нанимали пастухов.

 

Зимний выпас скота был сопряжен с большими трудностями и требовал мобилизации всех, сил для сохранения скота. Поэтому техника зимнего выпаса была разработана особенно тщательно. Для выпаса овец и крупного рогатого скота, не обладающих способностью самостоятельно добывать корм из-под снега, использовались южные склоны гор. Лошади тебеневали в местах, покрытых снегом. В тех случаях, когда бесснежных участков не было, скот выпасали в определенном порядке: сначала шли лошади, которые разгребали копытами снег, после них пускали крупный рогатый скот, а за ним овец.
Ранней весной, но обычно уже после посевных работ на своем небольшом поле, расположенном возле зимнего стойбища, скотовод среднего достатка откочевывал со скотом на близлежащие, находившиеся в предгорьях весенние пастбища кёктёё, бёксё. Здесь происходил окот овец. С наступлением летней жары и появлением беспокоящих скот оводов и разной мошкары часть скотоводов перегоняла свой скот на высокогорные летние пастбища жайлоо, а хозяйства, владевшие небольшим количеством скота, оставались большей частью на этих же весенних пастбищах до возвращения на зимнюю стоянку. Многие летние пастбища, находились на высоте до 3,5 тыс. м поблизости от линии вечного снега и ледников. Осенью, с наступлением холодов в горах, скотоводы опускались с летних пастбищ на осенние (кюздёё), которые в большинстве случаев совпадали с весенними. На последних к этому времени подножный корм успевал возобновиться. По окончании уборки хлебов и сенокоса, производившихся посланными для этого членами семьи, а у богатых — зависимыми от них бедняками, кочевники возвращались на зимние стойбища.

Полный цикл кочевания сохранялся только в богатых и зажиточных хозяйствах, которые владели большим количеством скота, в том числе вьючного. Бедняцкие же хозяйства, не имевшие лошадей и овец или имевшие их в незначительном количестве, самостоятельно совсем не кочевали. Одни из них оставались возле своих или байских посевов, другие кочевали со своими богатыми сородичами, получая от них часть скота для собственных нужд на условиях отработки. Малоскотные хозяйства, владевшие небольшим количеством скота, оставались на лето на близлежащих пастбищах. Часть богатых скотоводов в течение всей зимы кочевала со своими стадами на обширных высокогорных пустынных плато (сырт). В некоторых местностях летние пастбища были четко разграничены по социальным группам. Довольно часто группа хозяйств, объединенных зимой общими выпасами, в остальное время года распадалась на несколько частей. Пользование пастбищами в большинстве случаев осуществлялось на общинных началах, хотя фактически ими распоряжалась феодально-байская верхушка; сенокосы были поделены и, за небольшими исключениями, находились в подворно-наследствениом владении.

Выход на кочевье после суровой зимней стоянки превращался в своеобразный праздник. Все мало-мальски состоятельные скотоводы надевали самую лучшую одежду, лошадей покрывали расшитыми чепраками и попонами, головы и шеи верблюдов украшали. Навьюченные на верблюдов или лошадей части юрты и другой домашний скарб принято было покрывать коврами или яркими паласами, а наиболее дорогие вещи (самовары, сундуки, подносы) привязывать сверху. Согласно обычаю, те, которые ранее прикочевали на место стоянки прибывшего аила, преподносили вновь прибывшим угощение орюулюк.

 

Длина кочевых путей в различных районах была неодинакова, она колебалась от нескольких десятков до 100—120 км, а местами достигала 150—200 км. Дальность кочевок находилась в зависимости от обеспеченности отдельных хозяйств скотом.

Для выпаса каждого вида скота выбирали пастбища с соответствующим рельефом местности и определенным травостоем. Трудовые хозяйства объединяли лошадей и овец для выпаса и в весенне-летний сезон. Совместно выпасали скот чаще всего родственники, иногда — соседи. Число хозяйств, входивших в подобную кочевую группу, зависело от количества принадлежавшего им скота. Такие объединения облегчали труд скотоводов по выпасу скота, охрану стад, преодоление трудных перевалов, бурных рек, позволяли более эффективно использовать пастбища. Байские хозяйства предпочитали кочевать отдельно небольшими аилами.

Табунщик имел всегда с собой аркан типа лассо (чалма) и шест укурук с петлей из шерстяной веревки для ловли пасущихся лошадей. Жеребят до определенного возраста днем держали на специальной привязи желе. В течение дня шесть-восемь раз к жеребятам пригоняли кобылиц для доения, а на ночь жеребят отпускали на пастбище вместе с матками. Чабан сопровождал овец верхом на лошади или на быке, на ночь он пригонял их к аилу. Ночью охрана стад возлагалась на девушек и молодых женщин. Коротая время, они пели песню бекбекей, которая должна была отпугивать волков.
Для того чтобы более конкретно представить технику и приемы киргизского скотоводства, мы дадим краткую характеристику одной из важнейших его отраслей — овцеводства.

Зимой овец выпасали в течение дня на прилегающих к зимнему стойбищу пастбищах, где не было снега, на солнечной стороне. Если же зима была очень снежная, овец держали в защищенных от ветра местах, куда снег не попадал или где его было мало. На этих пастбищах овцы питались высохшей травой. Вечером их помещали в загонах короо. Такие загоны были каменные, глинобитные или из кустарника (чычырканак — облепиха, алтыгана — желтая акация, и др.). В некоторых местах искусственных загонов совсем не строили, овец загоняли в лощины и в естественно защищенные от ветра места, туда, где сохранялся слежавшийся овечий помет кёң.

Если зимой овцы паслись поблизости от дома хозяина, для пастуха особого жилища не строили. Если же эти пастбища находились далеко от аила, то для пастуха рядом с загоном ставили алачык — шалаш, крытый войлоком, вокруг которого делали валик из земли, доходивший до нижнего края войлочного покрытия, чтобы в жилище не проникали холод и ветер. Шалаш окружали слоем камыша и обвязывали кругом арканом. У синьцзянских киргизов подобного типа жилище называли ак тёгёр. Его делали из жердей2, один конец которых втыкали в землю, а другой — в обод, венчающий обычную юрту. Вокруг него ставили циновку из чия и покрывали его войлоком. В.таких примитивных жилищах обычно обитали с семьями байские пастухи, а нередко и бедные скотоводы.

Худых, истощенных и больных овец в байских хозяйствах подкармливали сеном, которое они в небольших количествах покупали у осевших на землю бедняков, пока не стало развиваться сенокошение. Так было в Северной Киргизии. На юге страны, где большинство хозяйств понемногу заготовляло сено, таким овцам утром давали ячмень, затем сено, после чего их выгоняли на солнечную сторону. Вечером снова давали сено. В течение одного-полутора первых зимних месяцев овцы обычно бывали упитанные, а потом некоторые из них начинали худеть. Тогда-то их в течение 50—60 дней подкармливали. Сена заготавливали на юге 500—600 снопов, для жатвы применяли серп кол орок. Таким серпом один человек за день мог снять до 20—30 снопов хорошей травы. Заготовкой сена занимался глава семьи или его сыновья. Скошенное сено перевозили на верблюде, лошади или ишаке. На зимнем стойбище для его хранения устраивали помещение из камня или арчевых стволов, либо глинобитное. Его называли кет (кәпә) или (кәдәң).
Весной наступал самый ответственный период в овцеводстве; получение приплода. Овцы ягнились в марте — апреле, в месяц оленя или марала (бугу айында туулат). Заканчивался окот в конце апреля. Перед окотом старались пасти маток на ровных чистых местах, на небольшом расстоянии от зимней стоянки. При зтом пастух шел впереди, чтобы овцы не убегали вперед и чтобы пастьба происходила равномерно. По наблюдениям пастухов, признаками приближения родов у матки были следующие: живот опускался и на боках овцы образовывались как бы впадины, вымя увеличивалось, становилось более твердым, зад опухал, начиналось выделение желтого молозива ууз. Пастух начинал систематически ощупывать вымя, чтобы знать время наступления окота. После того как овца объягнится, пастух снимал с ягненка послед тон и, если погода была холодная, клал ягненка за пазуху и нес в юрту. В теплую погоду ягненка сразу подпускали к матке пососать молока, а потом уже уносили в юрту. Если окотились одна две овцы на выпасе, пастух сам приносил ягнят в юрту, в случае наступления массового окота он сообщал в аил, откуда присылали лошадь, и ягнят подвозили в мешке или в переметной суме. В обоих случаях матка соолук шла следом за ягненком.

Пастух помогал овце при ягнении лишь в очень редких случаях, например, когда ягненок шел не головой, а ногами. В большинстве таких случаев ягненок бывал уже мертвым, но если он был живой, пастух выправлял ягненка (оңдойт), чтобы он вышел головой. Для этого он засовывал руку внутрь, нащупывал передние ноги и за них вытаскивал ягненка. Если ему не удавалось нащупать передние ноги, он вытягивал ягненка за задние, но тот в этом случае погибал. В редких случаях, когда пуповина сама не обрывалась, пастух обрывал ее.

Пастух забирал ягненка только после того, как матка облизывала его, и ему давали возможность пососать матку. Но не все ягнята могли сосать сразу, тогда это происходило уже в юрте.

 

В юрте, куда приносили ягнят, обязательно разжигали костер. Налево от входа в юрту вбивали два кола, к которым прикрепляли овцевязь кёгён — длинную веревку, с привязанными к ней коротенькими веревочками с узелками на концах, К овцевязи привязывали ягнят. В качестве подстилки насыпали сухой овечий помет. Для утепления закрывали куском войлока дымоходное отверстие, закрывали деревянную двустворчатую дверь, вокруг нижней части юрты насыпали землю, поверх нее клали траву, а на нее накладывали кирпичи. Ночью в юрте горел чугунный светильник чырак. В него наливали жир, а из ваты делали фитиль. Иногда утепляли место привязи ягнят дополнительно путем устройства кюп-кё: над тем местом, где они были привязаны, клали несколько жердей и покрывали их войлоком. Если в одной юрте новорожденные ягнята не помещались, делали из прутьев каркас размером с деревянный обод (тюндюк), который держится на жердях купольной части юрты, и плотно покрывали его войлоком. В это укрытие (его называли казанбак) и помещали ягнят.

Окотившихся овец пасли невдалеке от зимнего аила. Старались, чтобы они шли не гуськом (чубаты), а ровной широкой линией.

Работающий наемным пастухом в байском хозяйстве Усубалы Чоткараев подробно рассказывал, как был организован труд овцеводов в период расплода. За окотом отары, состоявшей примерно из 400 овцематок, наблюдало не менее трех человек: сам пастух и два члена его семьи. Кроме того, хозяин выделял из членов своей семьи и прислуги на один месяц еще пять человек. Один наблюдал за ягнением ночью; второй, верхом на лошади, — во время выпаса днем; третий должен был подносить ягнят к маткам для кормления; четвертый — наблюдать за молодняком, чтобы ягнята не лезли друг на друга, поднимать и ставить на ноги тех, которые ложатся, давать ягнятам корм; он же должен чистить помещение, убирать навоз; пятый следил за тем, чтобы ягнята, которые мало сосали (их матки давали мало молока), были сыты; таких ягнят подсовывали маткам, у которых было много молока (этим была занята обычно жена пастуха); шестой пас ягнят (это происходило уже через 20 дней после их рождения); седьмой, сам пастух койчу, наблюдал за всеми процессами; восьмой была обычно дочь или невестка бая, которая не имела прямых обязанностей.

По поводу содержания и выпаса ягнят, ухода за ними сведения несколько разноречивы и в то же время дополняют друг друга, поэтому придется привести их в отдельности.

По словам К. Эркебаева, в течение месяца ягнята были привязаны к юрте. Утром их выпускали, и они паслись целый день с матками, а на ночь их снова привязывали. Через 15 дней им уже начинали давать пучки сена. Через месяц ягнят выпускали из юрты и пускали на выпас вместе с матками, Так продолжалось около месяца, пока не появлялось достаточное количество свежей травы. Тогда (в мае) начиналось доение овец. Вечером ягнят привязывали (уже вне юрты) к овцевязи, а утром отвязывали и пасли отдельно от маток. Около 12 час. ягнят пригоняли и привязывали к овцевязи, затем подгоняли сюда же пасшихся отдельно маток и начинали доить. Выдаивали молоко из одного соска, а из второго давали сосать ягненку. После доения и до вечера ягнят выпасали вместе с матками. В начале или середине июля доение прекращалось и ягнята уже круглые сутки находились вместе с овцами. В сентябре же всех ягнят отделяли от маток в особую отару, так как иначе овцы могли похудеть.

По сообщению другого южнокиргизского информатора, М. Асанова, ягнят держали в юрте два месяца, выпускали их только в те моменты, когда производилось доение маток. Овец доили два раза в день — утром и вечером. Перед доением ягнят подпускали к маткам. Ягненок начинал сосать, и молоко шло, тогда его отнимали от матки и начинали ее доить. Когда молока оставалось уже мало, овцу переставали доить и ягненка снова подпускали. После того как он высасывал все молоко, его снова привязывали. Через 20—30 дней после рождения начинали прикармливать ягнят свежей травой. Некоторые ягнята ели траву сразу, другие — позднее. Траву ежедневно приносили свежую, а старую выбрасывали. Хотя ягнят нужно было держать в юрте до двух месяцев, тех ягнят, которые охотно поедали траву, привязывали часто уже не в юрте, а снаружи. До трех месяцев ягнята находились на привязи. Доение овец продолжалось три месяца, после чего ягнят вместе с матками начинали пасти вместе, в одной отаре.

Как сообщил У. Чоткараев, ягненку давали возможность в течение 20 дней сосать маток, но уже через 10 дней после рождения начинали ягнят подкармливать: привязывали к решетчатому остову юрты (кереге) сено и еще давали размельченное зерно (ячмень или овес) с солью. Через 20 дней после рождения ягненку позволяли пить воду и начинали подпускать его перед доением к матке. Благодаря такому режиму ягненок хорошо развивался. После первых 20 дней ягнят в ясную погоду выпускали пастись, но отдельно от маток, В течение первых 40 дней овец пригоняли три раза в день для кормления ягнят и для доения. Более крепких ягнят, которые могли сами ходить, в этот период пасли уже вместе с матками, а когда ягнята подрастали, всех их пасли в одной отаре с матками.

По истечении 40 дней после окота овец выгоняли на пастьбу рано утром и пригоняли поздно вечером, причем возвращались они к аилу не по утренней, а по другой дороге. Старались оставлять овец на ночлег не на ровном месте, а на склоне, чтобы они не могли набирать жир на животе, а чтобы он накапливался на спине, благодаря чему овцы были менее подвержены влиянию непогоды. Отдыхали овцы также и днем, возле реки, в течение получаса-часа. Зимой же овец выгоняли на выпас поздно, так как земля после ночных морозов бывала твердая, а пригонять старались также позднее, чтобы овцы сразу же ложились спать.

Баранчиков кастрировали через 20—30 дней после рождения. Делали это сами с помощью специального небольшого ножа, который изготовляли местные мастера. Он имел ланцетовидную форму, лезвие было обоюдоострое, короткое, ручка круглая, как у шила. На юге его называли наштар. На ранку плевали, ничего не прикладывали. В Прииссыккулье для кастрации приглашали специального человека (биттечю). Он отрезал у баранчиков мошонку и пускал их обратно, не присыпая ничем раны. Это делали через 40 дней после рождения ягнят.

Случка происходила обычно в ноябре, после возвращения с осенних пастбищ, когда с баранов-производителей кочкор снимали специально подвешивавшиеся передники, сшитые из войлока (белдик; на юге — кёёк), которые до того мешали им оплодотворять самок при совместном выпасе. Этот момент, по наименованию месяца народного календаря, называли бештин айында белдик алып. На юге Киргизии, после того как пригоняли баранов к отаре, совершали обряд. Брали горящую ветвь арчи и окуривали дымом один раз вокруг головы каждой овцы, произнося: бисмилля ырахман ыракым, чолпон-ата тукумуң кёбёйсюн! (пусть размножится твое потомство, чолпон-ата). Потом подпускали производителей к овцам. Случка продолжалась до января. В этот период и после него производители паслись вместе с овцами. В августе их обычно отделяли от овец, но если не было возможности выпасать их отдельно, им привязывали упомянутые передники.

Чтобы случка (а следовательно, и окот) шла постепенно, на 300 овец, по словам У. Чоткараева, пускали пять производителей. Он же добавил, что случка заканчивалась к началу второй половины декабря (кыштык чилде), когда день начинает прибавляться на один шаг птицы (чил). Богатые скотоводы давали производителям утром и вечером по пригоршне чистого ячменя или овса, да и более бедные хозяева по возможности давали им зерно. Между прочим, рассказчик сообщил, что, во избежание выкидыша, слишком жирных овец помещали в загоне на мерзлой земле, снимая для этого слой неслежавшегося овечьего помета (кык).

Стригли овец дважды — весной (в мае) и осенью после возвращения к зимним стойбищам, с помощью особых ножниц жуушац. Весеннюю шерсть называли даакы, осеннюю — кюзем. Осенняя шерсть ценилась выше весенней, из нее изготовлялись самые, лучшие войлоки, потники и т. п.
Каждый хозяин метил своих овец путем надреза на ушах. Эти меты эн имели различные формы и названия. Овец различали по масти, по рогам, и по другим приметам, каждая овца имела соответственно свою кличку.

Техника скотоводства, хотя она и представляла собой систему проверенных многовековым опытом приемов, стояла на низком уровне. Заготовка кормов на зиму в прошлом почти совершенно не практиковалась. Сенокошение начало распространяться несколько раньше у южных киргизов, а с конца XIX — начала XX в. и у северных (у последних под непосредственным влиянием русских переселенцев). Корм запасали в небольшом, количестве, преимущественно для подкормки больного и истощенного скота, молодняка, а также лошадей, предназначенных для дальних поездок. Для уборки сена употребляли обычно серп, но уже с начала XX в. стала распространяться русская коса-литовка чалгы, чапкы.

 

Отсутствие достаточных запасов кормов на зиму ставило киргизское кочевое скотоводство в полную зависимость от стихийных явлений природы. Большой урон скотоводству приносили и эпизотии, в частности чума, и периодически повторявшиеся массовые падежи скота (жут) от бескормицы. Они наступали в результате затяжных и суровых зим с глубокими снегами и особенно во время гололедицы, когда ранней весной скот (прежде всего овцы) погибал, не имея сил пробить ледяную корку и добыть корм.

До третьей четверти XIX в, киргизы почти не строили каких-либо помещений для скота. Затоны возводили из камня, камыша, хвороста и т. п. Загоны из глинобитных стен, а потом и хлева появились вначале в богатых хозяйствах. Позднее они распространились несколько шире, особенно в Южной Киргизии, однако большую часть скота по-прежнему укрывали в примитивных загонах, которые могли служить лишь защитой от ветра, но не от снега, метели и бурана.

В трудовом скотоводческом хозяйстве на мужчине лежали все работы, связанные с организацией выпаса стада и заготовкой кормов. На долю женщины приходились уход за скотом, пасущимся поблизости от аила, доение кобылиц, и коров, коз и овец, уход за молодняком, молочное хозяйство, частично охрана овец ночью, а также главная часть работы, связанная с перекочевкой аила. Доение скота у киргизов повсеместно производилось с припуском молодняка, т. е. с применением подсосного способа.

В скотоводческом хозяйстве киргизов применялись различные методы лечения болезней домашних животных: оперативное вмешательство, кровопускание, различные способы лечения переломов и другие эмпирические средства народной ветеринарии. Но многие болезни не поддавались лечению, и тогда использовали разного рода магические приемы: окуривали стада дымом от горящей арчи5, гнали скот к «священным местам» — мазарам, где устраивали моления, приносили жертвы патронам — покровителям домашних животных и т. п. Естественно, что все это не могло предотвратить бедствий, от которых чуть ли не ежегодно страдали скотоводы. Сеть ветеринарных учреждений, возникших после присоединения к России, была очень ограниченной и не могла обслуживать разбросанные на огромных пространствах киргизские аилы.

С поселением в крае русских и украинцев в местной хозяйственной жизни появились некоторые нововведения. В котловине Иссык-Куля В.А.Пяновским был создан конный завод. Породистые производители имелись и на основанной в г. Пржевальске случной конюшне. В Киргизию были завезены улучшенные породы крупного рогатого скота, тонкорунные овцы. Кое-где были созданы сельскохозяйственные школы. Но все эти прогрессивные мероприятия, как и развитие сенокошения и заготовки кормов, не дали сколько-нибудь ощутимых результатов в киргизском скотоводстве. Оно по-прежнему было отсталым и малопродуктивным, всецело зависящим от природных условий. Господствующим оставался кочевой и полукочевой образ жизни.

[Rust]

Очень интересная инфографика по наименованиям снаряжения - https://ru.sputnik.kg/infographics/20170221/1031862288/kyrgyzskoe-sedlo-i-snaryazhenie-dlya-loshadi.html