Литовцы

http://racialreality.shorturl.com/ (зайдите в раздел Asian Tat-C)
Вывод: тюрки, монголы, финно-угры, балты, японцы и корейцы - короче все урало-алтайцы в той или иной мере генетически родственны друг с другом по мужской линии.

То есть когда-то давным давно был один единственный человек, с мутированным генотипом, где вместо Т-аллель (как у всех остальных людей мира) у него синтезировался С-аллель. Этот человек и есть общий праотец нынешних урало-алтйских народов.

Короче идея кровного братства Туран отдыхает по сравнению с тем, что можно развернуть вокруг этого Тат-С. Ведь здесь родственность не воображаемая политиками из Турции, а реальная кровная родственность, подтвержденная генетиками. У нас общий праотец.

Ваши мнения?

Каким боком к урало-алтайцам были причислены балты, японцы и корейцы???
Балты (латыши и литовцы) это самые настоящие индоевропейцы. А японцы и корейцы ваще изолированные народы, никак не связанные с урало-алтайской семьей.

Предки нынешних литовцев и латышей - это племена восточных балтов, котоые примерно до 5-7 веков жили где то в районах треугольника (нынешних городов) Калуга - Брянск - Орёл (место очень приблизительное).

Смотрите тему:

Где была древняя земля Ляйтва (Ляйдва, Лядва)?

Поиск прародины восточных балтов.

http://www.kyrgyz.ru/forum/index.php?showtopic=2068

В.Н.Топоров: Значение белорусского ареала в этногенетических исследованиях

Выдержки:

"В первом случае существенна явно наметившаяся тенденция отнесения к зап. балтам, кроме пруссов и ятвягов, ещё и куршей, земгалов и, возможно, селов, диалекты которых ранее рассматривались как вост.-балт. "

"(в другом месте указывались пучки гидронимических изоглосс, связывавших вост. Литву, Латгалию и смежные блр. территории с локусом, лежащим к юго-востоку, приблизительно в треугольнику Калуга - Брянск - Орёл)."

********************************************************************************

*******

После нашествия гуннов и других кочевых восточных племен эти древние восточно балтские племена постепенно ушли на запад, где со временем ассимилировали здесь жившие западно балтские племена - селов (селонов), земгалов, куршей и часть ятвягов.

Судя по приведенным в статье данным, восточные балты принесли с собой и генны, полученные ими во время контактов с гуннами и другими кочевыми племенами. Даже может быть, что эти контакты были довольно продолжительные.

vandal · 16 января, 2007

Скажите, а рассматривалась ли финская версия? Финские племена давно расселились в Прибалтике и севере России. Казалось бы очевидным эту версию рассмотреть тоже. Latva (фин.), Ladva (карельск.) - верхушка дерева. В южной Карелии есть река и поселок Ладва, т.е. термин вполне "топонимичен".

Ashraf · 16 января, 2007

Скажите, а рассматривалась ли финская версия? Финские племена давно расселились в Прибалтике и севере России. Казалось бы очевидным эту версию рассмотреть тоже. Latva (фин.), Ladva (карельск.) - верхушка дерева. В южной Карелии есть река и поселок Ладва, т.е. термин вполне "топонимичен".

Vandal,

А в Карелию не выселяли латышей?

Вы эту версию не проверяли?

Маг

KestaS · 16 января, 2007

Скажите, а рассматривалась ли финская версия? Финские племена давно расселились в Прибалтике и севере России. Казалось бы очевидным эту версию рассмотреть тоже. Latva (фин.), Ladva (карельск.) - верхушка дерева. В южной Карелии есть река и поселок Ладва, т.е. термин вполне "топонимичен".

Как установили финские языковеды, названия имеющие балтское происхождение, встречаются и далеко на севере - в том числе и в нынешней Южной Финляндиии, то есть поселок Ладва (его название) может иметь и балтское происхождение.

Но древних балтских названий в тех краях сравнительно мало. Поэтому, врядли там могла быть прародина древних балтов. А в сторону Курска и Орела очень много древних балтских названий. Поэтому и считается наиболее вероятной гипотезой, что восточные балты на земли западных балтов (нынешнюю Литву, Пруссию и отчасти Латвию) пришли именно оттуда. Да и время совпадает с нашествием гуннов, а позже славян и аваров (обров) - временем Великого переселения народов.

То, что свое древнее название восточные балты взяли у древних финских племен - тогдашних своих соседей - мысль интересная и такая гипотеза вполне возможна, но пока для этого нет конкретных данных (по крайней мере, никто, наверное, такую возможность не исследовал).

Ashraf · 17 января, 2007

Как установили финские языковеды, названия имеющие балтское происхождение, встречаются и далеко на севере - в том числе и в нынешней Южной Финляндиии, то есть поселок Ладва (его название) может иметь и балтское происхождение.
Но древних балтских названий в тех краях сравнительно мало. Поэтому, врядли там могла быть прародина древних балтов. А в сторону Курска и Орела очень много древних балтских названий. Поэтому и считается наиболее вероятной гипотезой, что восточные балты на земли западных балтов (нынешнюю Литву, Пруссию и отчасти Латвию) пришли именно оттуда. Да и время совпадает с нашествием гуннов, а позже славян и аваров (обров) - временем Великого переселения народов.

То, что свое древнее название восточные балты взяли у древних финских племен - тогдашних своих соседей - мысль интересная и такая гипотеза вполне возможна, но пока для этого нет конкретных данных (по крайней мере, никто, наверное, такую возможность не исследовал).

Я не думаю, что древние балты взяли свои этнонимы от финнов. Это конечно же не согласуется с реальной этнонимией, особенно "верхушки дерева". Верхушки дерева это не родовое понятие...

На самом деле этнонимия балтийских народов связана, как я это недавно определил , с более древним этнонимом, а именно ВАЛ,ВАЛА, БАЛА,ВАЛАТ,БАЛТ.

Не надо быть особенно умным, чтобы не вспомнить мудреца АНГИРАСА из древнеиндийского эпоса и с именем, напоминающим фамилии баскетболистов литовского "Жальгириса" по окончаниюАС , про пещеру ВАЛУ и реку Рясна .

Если ещё вспомнить саков,шаков завоевавших Северную Индию, то можно понять, что движение балтов и славян произошло вокруг 7 века до нашей эры в сторону своих мест нынешнего проживания.

Один только топоним БАЛАСАКАН в Азербайджане говорит о многом. Да и тюрки-булгары это ничто иное как смесь скифов, саков и древних мидийцев-тюрков,-этноним ГАР сплошь и рядом в мидийской топонимии и этнонимии, да и в тюркской тоже.

Посмотрите ВАЛАХ=ВАЛА+АХ(потомок)

ВАЛЛОНЦЫ, ВАЛЛИЙЦЫ, ВОЛГА, БУЛГАРЫ, БАЛТЫ, ВАЛДАЙ, ВОЛОГДА

Всё объяснить германской интерпретацией о романизированных кельтах(ВАЛЛОН) конечно же глупо.

Что же за этноним ВАЛА?

Его надо очень и очень хорошо иследовать...

ВАЛ,ВАЛА, МАЛ(МАЛКАР), МАЛА, БАЛ(БАЛКАР), БАЛА

Он ведёт непосредственно к скифам...

Маг

:az1:

vandal · 17 января, 2007

А в Карелию не выселяли латышей?
Вы эту версию не проверяли?

Кажется, нет. Беломорканал еще до событий 39г построили. После войны отправляли лесозаготовки, но про латышей (и шире - прибалтов) не слышал. По-моему их всех в Сибирь, в Туруханский край.

Как установили финские языковеды, названия имеющие балтское происхождение, встречаются и далеко на севере - в том числе и в нынешней Южной Финляндии, то есть поселок Ладва (его название) может иметь и балтское происхождение.

Интересно, насколько далеко на севере? Русские почти не трогали старую топонимику. Только одних озер в Карелии порядка 60 тысяч (в Финляндии не меньше). Можно хорошую статистику набрать.

С финнами, мне кажется, сложней. Раз они жили еще до (возможного) прихода балтов, то у них были и свои названия (может быть, доставшиеся в наследство от еще более древних насельников этих мест). После ухода (или ассимиляции) балтов финская топонимика должна была возобладать. Наверно, я несколько упрощаю проблему.

Ashraf · 17 января, 2007

Кажется, нет. Беломорканал еще до событий 39г построили. После войны отправляли лесозаготовки, но про латышей (и шире - прибалтов) не слышал. По-моему их всех в Сибирь, в Туруханский край.
Интересно, насколько далеко на севере? Русские почти не трогали старую топонимику. Только одних озер в Карелии порядка 60 тысяч (в Финляндии не меньше). Можно хорошую статистику набрать.

С финнами, мне кажется, сложней. Раз они жили еще до (возможного) прихода балтов, то у них были и свои названия (может быть, доставшиеся в наследство от еще более древних насельников этих мест). После ухода (или ассимиляции) балтов финская топонимика должна была возобладать. Наверно, я несколько упрощаю проблему.

600000(прочитал на одном форуме-за достоверность не ручаюсь) латышей было выслано-расселяли их от Карелии до Сибири.

Вполне возможно, что в Карелии этот посёлок был населён ссыльными латышами.

Спросите у старожилов, если есть возможность.

Маг

KestaS · 17 января, 2007

Слово Балты (baltai) не является этнонимом народа - оно создано исскусственно в 19 веке - это сделал немецкий языковед Ferdinand Neselman в книге "Die Sprache der alten Preusen" (Berlin, 1845) для обозначения группы родственных языков, которые сейчас называют балтскими или балтийскими (из названия Балтийского моря, по литовски Baltija, Baltijos jūra, то есть, если перевести - "Белое море" - по литовски "baltas" ("балтас") - "белый").

Случаев заимствований племенных названий у других племен (из других языков) в мировой истории немало. Поэтому, думаю, что название предков восточных балтов - племени "Ляйтва" - в принципе могло быть и заимствовано у предков финских народов. Но это только одна из возможных гипотез.

KestaS · 17 января, 2007

Я мало знаком с финской топонимикой - только читал статью о том, что балтскую топонимику нашли и вплоть до нынешней центральной Финляндии. Но это только доказывает, что отдельные группы балтских племен когда то дошли до тех мест. Ведь и финские названия тоже находят вплоть до нынешней Германии.

Древнее население северной Европы - это предки нынешних саамов (лопарей), которые говорили на языках не являющихся ни финно-угорскими, ни индоевропейскими. Финские племена их со временем финнизировали. Саами тоже сейчас говорят на языке финской языковой группы, но в их языке еще много древних дофинских слов. То есть и самая древняя топонимика Северной Европы должна быть не финская, и не индоевропейская.

Просто в те далекие времена довольно часто отдельные племена или даже роды уходили очень далеко от основного ареала расселения своей языковой группы. Ведь тогда вся Центральная и Северная Еврропа была заросшая вековыми трудно доступными лесами и болотами, а плотность населения было очень не большое. Контакты между даже соседними племенами были редкими - и то только по побережьям более крупных рек.

Другое дело - более южные и восточные степные и лесостепные районы - там много чаще происходили контакты разных племен и языковых групп.

KestaS · 17 января, 2007

Литовские окончания слов -ас, -ис, -ус, -ос, -ес (и другие варианты с конечной буквой с) (соответственно в латышском осталось только -с) являются архаизмами, наследованными из древнеиндоевропейского праязыка.

Такое же наследство наблюдается и в других архаичных индоевропейских языках - латыни, древнегреческом (и в современном греческом), санскрите и др.

vandal · 18 января, 2007

600000(прочитал на одном форуме-за достоверность не ручаюсь) латышей было выслано-расселяли их от Карелии до Сибири.
Вполне возможно, что в Карелии этот посёлок был населён ссыльными латышами.

Спросите у старожилов, если есть возможность.

1. Если вы думаете, что название Ладва новое (20в), то это не так, поэтому латышская версия отпадает. Вот здесь нашел одно из первых упоминаний о поселке (пролистайте в самый конец, перед списком литературы). Ручаюсь, что маршрут 1599г описан очень точно, хоть сейчас повторяй. Проще допустить другую балтскую версию, которую озвучил Kestas о проникновении некой изолированной группы древних балтов и их последующим уходом или ассимиляцией. Хотя я ее (версию) успел раскритиковать

2. Если вас интересуют ссыльные латыши в принципе, то я просто не могу представить место массовой ссылки. ГЭС и ЦБК в Кондопоге построены в 20х годах, Беломорканал - в первой половине 30х, Сегежский ЦБК сдан в начале 39. Единственное, что приходит в голову - лагерь в Сегеже, он недолго функционировал в 1939-1941. Это время совпадает со временем массовых депортаций из Прибалтики, хотя не уверен, что латышей отправляли именно туда. Но не уверен и в обратном. Попробуйте погуглить в и-нете слово "Сегежлаг". Может быть, что-то поймаете. Есть еще вариант с лесозаготовками, но тогда это тем более не массово и не компактно. По всей Карелии догнивают т.н. "лежневки" - временные деревянные дороги, по которым вывозили лес. Там толпам людей просто нечего делать. Местом ссылки Карелия тоже была. (Наиболее известны ссыльные скоморохи, которых по указу Алексея Михайловича сослали в Заонежье. Благодаря этому сохранились русские былины про Илью Муромца и др. Они все были записаны в нескольких деревнях Заонежья, где жили потомки скоморохов.) Но думаю, что про большие массы компактно проживавших латышей (или других) я бы слышал. Сорри, что ничем не смог помочь.

vandal · 18 января, 2007

Слово Балты (baltai) не является этнонимом народа - оно создано исскусственно в 19 веке - это сделал немецкий языковед Ferdinand Neselman в книге "Die Sprache der alten Preusen" (Berlin, 1845) для обозначения группы родственных языков, которые сейчас называют балтскими или балтийскими (из названия Балтийского моря, по литовски Baltija, Baltijos jūra, то есть, если перевести - "Белое море" - по литовски "baltas" ("балтас") - "белый").

Про то, что baltas = белый знал, а про автора слова "балты" не знал, спасибо. Я использую это слово как аналог слов "славяне", "тюрки", "германцы", т.е. общий термин для современных литовцев, латышей, исторических пруссов, ятвягов и др. Если вы считаете, что это неправильно - скажите как правильно.

Случаев заимствований племенных названий у других племен (из других языков) в мировой истории немало. Поэтому, думаю, что название предков восточных балтов - племени "Ляйтва" - в принципе могло быть и заимствовано у предков финских народов. Но это только одна из возможных гипотез.

Ну, один такой народ я знаю - русские

Меня когда-то поразило, что швед по фински ruotsalainen (ruočči), а русский - venäläinen (venäläine), в скобках карельский вариант. Т.е. шведы - "русские", а русские - "вене(ты)".

:)

Причем финны - один из немногих народов, которые ну никак не могли спутать шведов и русских. С тех пор я больше к норманской версии слова "русский" склоняюсь, хоть существуют и другие. И в том, что венеды - славяне тоже не очень сомневаюсь. Потому что объяснить финские названия по другому не могу.

KestaS · 18 января, 2007

Про то, что baltas = белый знал, а про автора слова "балты" не знал, спасибо. Я использую это слово как аналог слов "славяне", "тюрки", "германцы", т.е. общий термин для современных литовцев, латышей, исторических пруссов, ятвягов и др. Если вы считаете, что это неправильно - скажите как правильно.
Ну, один такой народ я знаю - русские Меня когда-то поразило, что швед по фински ruotsalainen (ruočči), а русский - venäläinen (venäläine), в скобках карельский вариант. Т.е. шведы - "русские", а русские - "вене(ты)". :)

Причем финны - один из немногих народов, которые ну никак не могли спутать шведов и русских. С тех пор я больше к норманской версии слова "русский" склоняюсь, хоть существуют и другие. И в том, что венеды - славяне тоже не очень сомневаюсь. Потому что объяснить финские названия по другому не могу.

Сейчас термин "балты" - официальный и принят во всем мире в языковедении.

Насчет названия Ладва в Карелии, то совершенно очевидно, что он древний и с событиями 20 века не связан. Врядли он связан и с древними балтскими племенами. Балтские названия звучат иначе, а в финноязычных краях они сильно финизированны и многие звуки изменены.

Древние венеды не были славянами - они были близки иллирийцам. Славян так начали называть их соседи, когда славяне заняли бывшие венедские земли в Центральной Европе. Кроме того, сами славяне (ни одно племя) себя венедами не называла. Как например, грузины себя не называют грузинами - их самоназвание - "картвели", а армяне - не называют себя армянами (хотя и живут на древней земле Арминия) - их самоназвание "хай", ну и так далее.

Ashraf · 19 января, 2007

Сейчас термин "балты" - официальный и принят во всем мире в языковедении.
Насчет названия Ладва в Карелии, то совершенно очевидно, что он древний и с событиями 20 века не связан. Врядли он связан и с древними балтскими племенами. Балтские названия звучат иначе, а в финноязычных краях они сильно финизированны и многие звуки изменены.

Древние венеды не были славянами - они были близки иллирийцам. Славян так начали называть их соседи, когда славяне заняли бывшие венедские земли в Центральной Европе. Кроме того, сами славяне (ни одно племя) себя венедами не называла. Как например, грузины себя не называют грузинами - их самоназвание - "картвели", а армяне - не называют себя армянами (хотя и живут на древней земле Арминия) - их самоназвание "хай", ну и так далее.

Уважаемый Kestas,

Вы говорите об исскуственности термина БАЛТ. На самом деле это не так.

Ведь не не является исскуственными литовские слова Baltija или тот же "baltas" ("балтас") - "белый".

Да и на санскрите балакша-означает белый. И на шумерском языке белый баббар в аккадской фонетике. В древнетюркской и тюркской фонетике это oğobbor-белый,пребелый. По-азербайджански ağappağ. Звука О в аккадской фонетике нет и замена звука ğ,х на b,p типична для неё.

Откройте БАЛТ в конъюнктивное предложение по гармонии и замените звук Б на Г и Вы увидите ГАЛАД. К какому прибалтийскому этнониму близко? Конечно к ГОЛЯДИ.

Белый цвет это атрибут воды. Семантика воды первична и она порождает во многих языках семантику белого цвета.

Поэтому:

аx-вода шумер.

ağ-белый азерб.

аб-вода перс.

аква-вода лат.

water-вода анг.

white-белый англ.

вода рус.

белый рус.

baltas лит.

балакша санскрит

valke фин.

Я Вам показал иерархию перехода с древнего уровня(древнейшего тюркского) на производный индоевропейский, молодой уровень.

БАЛТ это этноним. Но об этом поговорим потом на уровне этнонимии и расшифровки её семантики.

Маг

Virsaitis · 9 июня, 2007

В журнале „Latvijas vēsture”,2/1991 C.7-11. нашел интересную статью, к сожалению, я, с час не могу ее перевести. Надеюсь, это сделают другие камрады форума, владеющими латышским языком.

Raisa Denisova

Baltu ciltis Baltijas somu teritorijā.

“Племена балтов на территории балтийских финнов”

Senatnē baltu cilšu apdzīvotā teritorija ir bijusi daudz lielāka par mūsdienu Latvijas un Lietuvas zemēm. 1. g.t. ba1tu cilšu dienvidrobeža sniedzās no Okas augšteces austrumos pāri Dnepras vidustecei līdz Bugai un Vislas lejtecei rietumos. Ziemeļos baltu cilšu teritorija robežojās ar somugru cilšu zemēm. Somugru diferenciācijas rezultātā, iespējams, jau 1. g.t. pr.Kr. izdalījās Baltijas somu ciltis¹. Šajā laika posmā Baltijas somu un baltu cilšu saskares joslu veidoja zemes gar Daugavu līdz tās augštecei. Šī saskares zona laika gaitā nav bijusi pastāvīga Baltu cilšu pakāpeniska spiešanās ziemeļu virzienā izveidoja etniski jauktu teritoriju visā Vidzeme un Latgale.

Zinātniskajā literatūrā atrodam daudzas liecības par Baltijas somu kultūras, valodas un antropoloģiskā tipa ietekmi uz baltu ciltīm, kas noticis gan šo cilšu kultūru mijiedarbības, gan laulību sakaru rezultātā. Taču joprojām paliek maz pētīta problēma par baltu cilšu ietekmi uz Baltijas somiem. Šī problēma ir pārāk sarežģīta, lai to risinātu pilnā apjomā. Tādēļ pievērsīsim uzmanību tikai dažiem būtiskiem diskusijas rakstura jautājumiem, kuru tālāko pētniecību var stipri veicināt valodnieku un arheologu pētījumi.

Baltu cilšu dienvidrobeža ir vienmēr bijusi ļoti neaizsargāta un „atklāta” dažādu cilšu pārvietojumiem un migrācijai. Senās ciltis, kā to tagad mēs izprotam, kara briesmu brīžos nereti atstāja savas zemes un pārcēlās uz teritorijām, kas bija vairāk aizsargātas militārās darbības gadījumā. Kā klasisku piemēru tam var minēt neuru pārcelšanos no to dienvidzemēm uz ziemeļiem Pripetes lejteci un Augšdņepru², kas dokumentētas gan ar Herodota liecībām, gan ar arheoloģiskajiem pētījumiem.

1. g.t. pēc Kr. bija īpaši sarežģīts laika posms gan baltu cilšu etniskās vēsturēs norise, gan arī Eiropas tautu vēsturē kopumā. Minēsim tikai dažus notikumus, kas ietekmēja baltu cilšu pārvietošanos un migrāciju šajā periodā. Minētajā laika posmā baltu cilšu dienvidteritoriju ir skārušas dažādu klejotājcilšu migrācijas, kurām bija izteikts militārs raksturs. Jau 3. gs. pr.Kr. sarmātu sirojumi postīja skitu zemes un budinu teritoriju Dnepras vidustece. 2.-1. gs. šie sirotāji sasniedza ari baltu cilšu teritoriju Pripetes lejtecē. Sarmāti vairāku gadsimtu gaitā iekaroja Skitijas zemes Melnās jūras stepju joslā līdz pat Donavai. Tur viņi kļuva par valdošo sociāli militāro spēku.

Pirmajos gs. pēc Kr. baltu cilšu dienvidrietumu teritorijas tiešā tuvumā (Vislas lejtece) ieceļoja gotu ciltis, kur izveidojās Velbarkas kultūra. Šo cilšu ietekme sasniedza arī Pripetes baseinu, bet galvenā gotu migrācija tika vērsta uz Melnās jūras stepju zemēm, kur tās kopā ar slāviem un sarmātiem nodibināja pirmatnējās valstības veidojumu (Čerņahovas kultūras teritorija), kas eksistēja ap 200 gadu.

Taču svarīgākais 1. g.t. notikums bija klejotājcilšu huņņu iebrukums Melnās jūras stepju zonā no austrumiem, kur izpostīja Ermanariha valstisko veidojumu un vairāku desmitu gadu laikā savas kara darbības sfērā iesaistīja Visas ciltis no Donas lejteces līdz Donavai. Eiropā ar šo notikumu tika ievadīts Lielais tautu staigāšanas laiks. Šis migrāciju vilnis īpaši skāra ciltis un tautas, kuras apdzīvoja Austrumeiropu, Viduseiropu un Balkānu zemes.

Minēto notikumu atbalsis sasniedza arī Austrumbaltiju. Pirmajos gadsimtos pēc Kr. Lietuvā un Dienvidlatvijā ieceļoja rietumbaltu ciltis, kur tās izveidoja uzkalniņu kapu kultūru, bet 4. gs. beigās un 5. gs. sākumā Lietuvā, un ar 6.-7. gs. miju Latvijā ienāca austrumbaltu ciltis³, kur to teritoriju iezīmēja kapulauku izplatības areāls.

Agrajā dzelzs laikmetā (7.-1. gs. pr.Kr.) lielākais austrumbaltu areāls atradās Augšdņepras baseina zemes un Baltkrievijā. Šeit austrumbaltu cilšu apdzīvotās zemes pilnībā iekļāvās baltu hidronīmu izplatības areālā⁴, tādēļ senatnē šīs teritorijas piederība baltiem ir vispār atzīts fakts. Teritoriju uz ziemeļiem no Daugavas augšteces līdz Somijas jūras līcim laikā līdz pat slāvu ienākšanai apdzīvoja Baltijas somu valodā runājošas ciltis. Tādēļ uzskatīja, ka senākajiem upju un ezeru nosaukumiem visa šajā teritorijā ir somugriska cilme. Taču pēdēja laikā tika zinātniski izvērtēta upju un ezeru nosaukumu etniskā piederība arī senas Novgorodas un Pleskavas zemes. Rezultāta ir noskaidrots, ka šajā teritorijā baltu cilmes hidronīmu skaits faktiski nav mazāks par šeit konstatēto somisko hidronīmu skaitu⁵. Tas liecina, ka seno somu cilšu apdzīvotajā teritorijā kaut kad ir ienākušas un apmetušas uz dzīvi ari baltu ciltis.

Arheoloģiskajā literatūra baltiskā komponenta klātbūtne minētāja teritorijā tiek atzīta. To parasti attiecina uz slāvu ieceļošanas laiku, kad virzoties uz Krievijas ziemeļrietumiem, savā migrācijas vilni varēja iekļaut ari kādas baltu ciltis. Taču tagad, kad senās Novgorodas un Pleskavas zemes konstatēts liels baltu cilmes hidronīmu skaits, loģiskāk ir pieļaut domu par baltu cilšu patstāvīgu ienākšanu Baltijas somu teritorijā laikā līdz slāvu ieceļošanai. Pretējā gadījumā minetajā teritorijā baltu un slavu cilšu kultūru pastāvīgas mijiedarbības apstakļos nevarētu rasties un iesakņoties liels baltu cilmes upju un ezeru nosaukumu skaits.

Arī Igaunijas teritorijas arheoloģiskajā materiālā ir novērota liela baltu cilšu kultūras ietekme. Taču šeit šīs ietekmes rezultāts konstatēts daudz konkrētāka veidā. Pēc arheologu domām, vidējā dzelzs laikmeta (5.-9. gs. pēc Kr.) metālkultūra (rotas lietas, ieroči, darba rīki) visa Igaunijas teritorijā nav attīstījusies uz iepriekšējā perioda dzelzs priekšmetu tipu bazes⁶. Šeit perioda sākumā jauno dzelzs priekšmetu formu galvenais avots bija zemgaļu, žemaišu un seno prūšu zemes. Igaunijā baltiem raksturīgie metāla priekšmeti iegūti kapulaukos, depozītos un dzīves vietās. Baltu cilšu kultūras ietekme konstatēta arī keramikā, mājokļu celtniecībā un apbedīšanas tradīcijās⁷. Tādejādi, Igaunijā, sākot ar 5. gs., iedzīvotāju materiālā un garīgā kultūra ir baltu kultūras ietekmes caurstrāvota. Šeit ar 7.-8. gs. ir novērota ietekme arī no dienvidaustrumiem — Bancerovas austrumbaltu kultūras reģiona (Augšdņepra un Baltkrievija). Latgaļu kultūras ietekme salīdzinājumā ar citu baltu cilšu kultūru iespaidu ir izteikta vājāk un tikai 1. g.t. beigas Igaunijas dienvidos⁸.

Skaidrot minētās parādības veidošanā cēloņus tikai ar baltu kultūras strāvojumu bez attiecīgu cilšu migrācijas, faktiski, nav iespējams. Par to liecina antropoloģiskie dati.

Zinātniskajā literatūrā ir iesakņojies priekšstats par neolīta ķemmes un bedrīšu keramikas kultūras ciltīm kā igauņu senajiem priekštečiem. Taču minētie somugri pēc antropoloģiska pazīmju kompleksa (galvas, sejas izmēri un forma) krasi atšķiras no mūsdienu igauņiem. Tādēļ no antropoloģiskā viedokļa starp ķemmes un bedrīšu keramikas kultūras ciltīm un mūsdienu igauņiem nevar saskatīt tiešo paaudžu pēctecību. Tas liecina, ka igauņi no minētajām neolīta ciltīm varēja pārmantot galvenokārt valodu, taču viņu antropoloģisko tipu laika gaita stipri ir ietekmējušas citas izcelsmes ciltis.

Par to interesantus datus sniedz mūsdienu Baltijas tautu antropoloģiskā izpēte. Šie dati liecina, ka igauņu antropoloģiskais tips (matu un acu krāsa, galvas un sejas izmēri, augums) ir ļoti līdzīgs latviešiem un īpaši tiem, kuri apdzīvo seno zemgaļu teritoriju. Turpretī latgaļu antropoloģiskais komponents igauņos gandrīz nav pārstāvēts. Tas saskatāms tikai vietumis Igaunijas dienvidos. Ja noliedzam baltu cilšu ietekmi uz igauņu antropoloģiska tipa veidošanos, tad minētajai līdzībai nav iespējams rast izskaidrojumu.

Tādējādi, balstoties uz antropoloģiskajiem un gs. arheoloģiskajiem datiem, šo parādību var skaidrot ar baltu cilšu iespiešanos minētajā laika posma Igaunijas teritorijā, kur tās laika gaitā, stājoties laulību sakaros, stipri iespaidojušas vietējo somu antropoloģisko tipu, kā arī viņu kultūru.

Diemžēl 1. g.t. kranioloģiskie materiāli (galvaskausi) Igaunijas teritorijā pagaidām nav atrasti, jo te apbedīšanas tradīcijās pārsvarā bija kremācija. Taču minētās problēmas pētniecībā svarīgus datus sniedz 11.-13. gs. Igaunijas iedzīvotāju kranioloģiskais materiāls, kurš jauj spriest arī par šīs teritorijas iepriekšējā perioda iedzīvotāju antropoloģisko sastāvu.

Jau 50. gados Igaunijas antropoloģe K.Marka ir konstatējusi 11.-13. gs. igauņiem tādu pazīmju kompleksu (masīvas uzbūves un iegarenas formas galvaskauss ar šauru un augstu seju), kam ir pilnīga līdzība ar zemgaļu antropoloģisko tipu. Nesen izpētītais 11.-14. gs. kapulauks Igaunijas ziemeļaustrumos pilnībā apstiprina zemgaļiem līdzīga antropoloģiskā tipa klātbūtni ari šajā Igaunijas apvidū (Virumaa).

Par iespējamo baltu cilšu migrāciju 1. ga. otrajā puse ziemeļvirzienā netieši liecina arī kranioloģiskie dati no Vidzemes ziemeļiem. 13.-14. gs. galvaskausiem no Alūksnes rajona Annas Bundzēnu kapulauka ir raksturīgs zemgaļiem līdzīgs pazīmju komplekss. Taču īpašu interesi izraisa iegūtais kranioloģiskais materiāls no Alūksnes rajona Asaru kapulauka. Šeit tika atsegti tikai daži apbedījumi⁹, kuri tiek datēti ar 7.-8. gs. Kapulauks atrodas senā somu cilšu teritorijā un attiecas uz laiku līdz latgaļu ienākšanai Ziemeļvidzemē. Šeit iedzīvotāju antropoloģiskajā tipā atkal saskatām līdzību ar zemgaļiem. Tātad, ari antropoloģiskie dati liecina par baltu cilšu virzīšanos 1. g.t. otrajā puse caur Vidzemes vidieni ziemeļvirzienā.

Jāpateic, ka latviešu nacionālās valodas veidošanā galvenā vieta ir piederējusi vidus dialektam. J. Endzelīns uzskata, ka "ārpus Kursas runājamas vidus izloksnes ir radušās no zemgaļu dialekta, kam piejaukušies latviešu un varbūt sēļu elementi, un no senas Vidzemes vidienes iztoksnēm"¹⁰. Kādas ciltis Vidzemes vidienē ir ietekmējušas vidus dialekta veidošanos? Pašreiz arheoloģisko un antropoloģisko datu vēl pārak maz, lai rastu atbildi uz šo jautājumu. Tomēr mēs būsim tuvu patiesībai, ja šīs ciltis uzskatīsim par radniecīgām zemgaļiem. Asaru kapulauka apbedītie pēc antropoloģiskām pazīmēm ir līdzīgi, bet ne identiski zemgaļiem.

Igauņu etnonīms "eesti" pārsteidzoši sasaucas ar 1. gs. pēc Kr. Baltijas jūras dienvidaustrumu piekrastē Tacita pieminētajiem aistiem (Aestiorum gentes), kurus zinātnieki identificē ar baltiem. Arī Jordāns ap 550. g. aistus (Aesti) novieto uz austrumiem no Vistas grīvas. Tajā pašā vietā aisti tiek piemīnēti pēdējo reizi Vulfstana ceļojuma aprakstā ar etnonīmu "easti". Pēc J. Endzelīna domārn, šis senanģļa Vulfstana aistu nosaukums varētu būt sakarā ar senangļu easte "austrumi"¹¹. J. Endzelīna teiktais mudina domāt, ka etnonīms aisti nav bijis baltu cilšu pašnosaukums. To baltu ciltīm, iespējams, būs devuši (kā tas ir nereti bijis senatnē) to kaimiņi ģermāņi, ar to saprotot savus austrumkaimiņus. Varbūt tieši tāpēc baltu cilšu apdzīvotajā teritorijā etnonīms aisti (cik man ir zināms) nekur "neparādās" vietu nosaukumos. Tādēļ var pieļaut domu, ka etnonīms "aisti" (easte) — ar kuru, iespējams, ģermāņi apzīmēja baltu ciltis kopumā senajos rakstītajos avotos būs iekļuvis ar ģermāņu starpniecību.

Atcerēsimies, ka Lielajā tautu staigāšanas laikā angļi, sakši un juti ir pārcēlušies uz Britu salām, kur ar viņu starpniecību varēja būt ilgi saglabāts šis baltu cilšu nosaukums. Tas ir ticami, jo baltu ciltis pēc apdzīvotas teritorijas un iedzīvotāju skaita līdz 1. g.t. Eiropas politiskajā un etniskajā kartē ieņēma visai ievērojamu vietu, tādēļ tām vajadzētu būt labi pazīstamām.

Iespējams, ģermāņi ar laiku būs sākuši attiecināt etnonīmu "aisti" uz visām ciltīm, kas apdzīvoja zemes austrumos no Baltijas jūras, jo Vulfstans līdztekus aistiem Vislas lejtecē piemin arī Eastland, ar to saprotot Igauniju. No 10. gs. šis politonīms, kā arī etnonīms tiek attiecināts tikai uz igauņiem. Senie skandināvi Igaunijas zemi devēja par Eistland. Arī Indriķa Livonijas hronikā tiek minēta igauņu zeme (Estonia, Estlandia) un tauta (Estones), lai gan igauņi paši sevi vēl dēvē par maarahvas — "(savas) zemes tauta". Tikai no 19. gs. vidus Igauņi pārņem savas tautas nosaukumu eesti.

Teiktais liecina, ka igauņi savu etnonīmu nav aizguvuši no baltu ciltīm, kuras piemin Tacits 1. gs. pēc Kr. Taču šis atzinums jautājuma būtību par baltu cilšu iespiešanos igauņu zemes 1. g.t. otrajā pusē pēc Kr. nemaina. Šis jautājums vismazāk pētīts no valodniecības viedokļa. Tādēļ Igaunijas vietvārdu etniskās cilmes izpēte varētu kļūt par svarīgu vēstures izziņas avotu.

Krievu hronika "Pagājušo laiku stāsts" satur divus somugru un baltu cilšu sarakstus. Ņemot verā to, kādā secībā nosauktas ciltis, kļūst skaidrs, ka abi saraksti veidoti, stingri ievērojot šo cilšu ģeogrāfisko izvietojumu. Vispirms virzienā no ziemerietumiem (atskaites punkts Senā Lādoga, vai Novgoroda) uz austrumiem tiek nosauktas somugru ciltis. Hronists pēc somugru tautu uzskaitīšanas iet tālāk rietumvirzienā un nosauc baltu ciltis un lībiešus to apdzīvotības secībā:

1. литва, зимигола, корсь, норова, либь;

2. литва, зимегола, корсь, летьгола, любь.

Šie saraksti mūs interesē te pieminēto norovas cilšu dēļ. Kur atradās to teritorija? Kāda ir bijusi šo cilšu etniskā piederība? Vai narovas ciltīm ir saskatāms arheoloģiskais ekvivalents? Kāpēc norova ir minēta latgaļu vietā? Protams, šobrīd sniegt izsmeļošu atbildi uz visiem šiem jautājumiem nav iespējams. Taču mēģināsim paradīt šis problēmas galveno aspektu, kā arī iespējamo tālākas izpētes virzienu.

Minētos sarakstus agrāk datēja ar 11. gs. Pēdējie pētījumi liecina, ka tie ir senāki un attiecināmi i uz 9. un 10. gs. pirmo pusi.¹² Narovas cilšu apdzīvotības teritoriju ir mēģināts lokalizēt pēc vietu nosaukumiem, kas atvasināti no šī etnonīma. To Izvietojums aptver visai lietu seno Baltijas somu teritoriju Krievijas ziemeļrietumos — no Novgorodas austrumos līdz Igaunijas un Latvijas robežai rietumos. Šeit lokalizēti daudzu upju, ezeru un seno ciemu nosaukumi, kā arī minētie dažādos rakstītos avotos atsevišķu personu vardi, kuri cilmi saista ar etnonīmu narova. Šajā reģionā narovas etnosa "pēdas" personu un vietu vārdos ir ļoti noturīgas un atrodamas vēl 14.-15. gs. dokumentos. Šiem vietu un personu vārdiem, kurus saista ar narovas cilīm, ir ļoti daudz variāciju norova /narova/nereva/ neroma/morova/mereva un cltas¹³.

Pēc D. Mačinska domām, šim reģionam atbilst 5.-8. gs. garo uzkalniņu kapulauku areāls, sniedzas no Igaunijas un Latvijas austrumrajoniem līdz pat Novgorodai. Taču šie kapulauki pārsvara ir koncentrēti abpus Pleskavas ezeram un Velikajas upes lejtecē¹⁴. Garie uzkalniņi ir reģistrēti un daļēji ari pētīti Latgales austrumos un ziemeļaustrumos. To izplatības areāls iesniedzas arī Vidzemes ziemeļaustrumos (Ilzenes pag.)¹⁵.

Garo uzkalniņu kapulauku etniskā piederība tiek vērtēta dažādi. V. Sedovs tos uzskata par kriviču, t.i., pirmo slavu cilšu apbedīšanas pieminekļiem minētajā teritoriāa, lai gan šo kapu senlietu materiālā tiek saskatīta ari baltu komponenta esamība. Arī Latgale šos uzkalniņu kapus piedēvēja slāviem. Tagad kriviču etnisko piederību vairs nevērtē tik viennozīmīgi, jo krievu hronika nav noradīts, ka tie būtu runājuši slavu valodā. Tādēļ ir izteikta doma par kriviču piederību baltiem. Turklāt pēdējie arheoloģiskie pētījumi liecina, ka slāvu ciltis Krievijas ziemeļrietumos ieceļojušas tikai ap 8. gs. vidu. Tādejādi, jautājums par šo uzkalniņu kapulauku piederību slāviem pats par sevi atkrīt.

Pretējus uzskatus pauž igauņu arheoloģes M. Aunas pētījumi. Viņa Igaunijas dienvidaustrumos situētos uzkalniņus pieskaita Baltijas somiem¹⁶, lai gan arī šeit baltu komponents parādās visai izteikti¹⁷.

Šie pretrunīgie arheoloģisko pētījumu rezultāti tagad tiek papildināti ar atziņu par Pleskavas un Novgorodas zemju garo uzkalniņu piederību norovas ciltīm un šī etnonīma somisko cilmi. Pēdējā atziņa faktiski tiek balstīta uz vienīgo secinājumu, ka etnonīmam neroma ir somiska cilme, jo noro somu valodā nozīme zems, zema vieta, purvains¹⁸.

Taču šāds norovas/neromas etnonīma etniskas piederības risinājums liekas pārāk vienkāršots, jo nav izvērtēti citi būtiski fakti, kuriem ir tiešs sakars ar minēto jautājumu.

Vispirms īpašu uzmanību pelna krievu hronikā neromas (narovas) pieminēšanas veids: "нерома сиреч жемоить". Tātad, pēc hronista domam, neroma ir tas pats, kas žemaiši D. Mačinskis uzskata, ka šāds pieminēšanas veids ir neloģisks un tādēļ tas nav ņemams vērā, jo pretējā gadījuma jāatzīst, ka neroma ir žemaiši¹⁹. Pēc mūsu domām, šī lakoniskā izteiciena pamatā būs tomēr bijusi visai svarīga jēga. Visticamāk minētās ciltis nav pielīdzinātas Taču hronists būs labi zinājis, ka neromas un žemaišu ciltis ir runājušas vienā valodā. Ļoti iespējams, ka tieši šādā nozīmē ir jāsaprot senkrievu valodā kopā pieminētās neromas un žemaišu ciltis. Šo domu apstiprina kāds cits līdzīgs piemērs. Hronists līdzīgā veida attiecina tatāru nosaukumu uz pečeņegiem un polovciešiem, jādomā, saprotot ar to vienā un tai pašā turku valoda runajošās ciltis.

Tātad, loģiskāk būs secināt, ka hronists ir bijis vispusīgi izglītots un labi informēts par hronika minēto cilšu valodām. Tādēļ gandrīz var ticēt tam, ka ciltis, kas krievu hronikā pieminētas ar nosaukumu norova/neroma, ir jāuzskata par baltu ciltīm.

Taču ar šo atziņu netiek izsmelta zinātniski ļoti svarīga problēma, saistīta ar neromas ciltīm. Šajā sakarā ir jāpiemin no zinātniskās izpētes viedokļa satura ļoti bagātīgais P. Šmita raksts, kas veltīts neuriem. Viņam pieder vērā ņemams neromas etnonīma skaidrojums. P. Šmits raksta, ka Nestora hronikas dažos rokrakstos minētā "neroma" nozīmē "neru" zemi, kur galotne ma ir somu maa, zeme. Tālāk viņš secina, ka Vilijas upi, "leišu valodā sauc "Neris", kam var būt arī kāds etimoloģisks sakars ar neriem jeb neuriem"²⁰.

Tādejādi, neromas etnonīmam var būt etimoloģisks sakars ar neuriem, baltu ciltīm, kuras 5. gs. pr.Kr. Dienvidbugas augštece piemin Herodots (arheologi neurus identificē ar 7.-1. gs. pr.Kr. Milogradas kultūras areālu), bet 1. un 4. gs. pēc Kr. tos lokalizē Dņepras augštecē attiecīgi Plīnijs un Marcellins. Protams, jautājums par neuru etnonīma etimoloģisko sakaru ar neromu/norovu ir valodnieku kompetencē, kuru pētījumus mēs gaidīsim. Taču te gribu akcentēt dažus faktus un atziņas, kas pelna ievērību.

Upju un ezeru nosaukumi, kurus saista ar etnonīmu neuri, ir lokalizēti visai plašā teritorijā. To dienvidrobežu var aptuveni novilkt no Vartas lejteces rietumos līdz Vidusdņeprai austrumos²¹, bet ziemeļvirzienā tā iesniedzas seno Baltijas somu teritorija. Šajā reģionā ir arī vietu vārdi, kuriem pilnīga līdzība ar etnonīmnu norova/narova. Tie lokalizēti Dņepras augštece (Norove)²², Baltkrievija un Lietuvas dienvidaustrumos (Naravai/Neravai)²³. Jā uzskatīsim krievu hronikā pieminēto norovu par somu ciltīm, kā tad skaidrosim līdzīgu vietu vārdu nosaukumus visā minētajā teritorijā? Šo toponīmu un hidronīmu lokalizācijas atbilstība senajai baltu cilšu teritorijai ir acīmredzama. Tādēļ, raugoties arī no šī aspekta, izteiktās domas par norovas/neromas piederību Baltijas somiem ir stipri apšaubāmas.

Pēc valodnieces R. Agejevas domām, hidronīms vārda saknei Nar–/Ner (Narus, Narupe, Nara, Nareva, Nereta, arī Narvas upe ar tās viduslaiku latīņu variantiem — Narvia, Nervia) varētu būt baltiska cilme. Atcerēsimies Krievijas ziemeļrietumos R. Agejevas atklāto lielu baltu cilmes hidronīmu skaitu, kas, iespējams, šeit veidojas gs. garo uzkalniņu eksistēšanas laikā. Baltu cilšu ienākšanas cēloņi seno Baltijas somu teritorijā Krievijas ziemeļrietumos ir jāsaista ar to sociāli politisko situāciju, kura izveidojas Lielā tautu staigāšanas laika sākumā.

Protams, minētajā teritorija baltu ciltis dzīvoja kaimiņos ar Baltijas somiem, kas veicināja gan šo cilšu laulību sakarus, gan arī kultūras mijiedarbību. Tas uzskatāmi atspoguļojas garo uzkalniņu arheoloģiskajā materiāla. No 8. gs. vidus, kad te ienāca slāvu ciltis, vēl komplicētāka kļuva etniskā situācija. Tas arī izšķīra baltu etnosa likteni šajā teritorijā.

Diemžēl kranioloģiskā materiāla no garo uzkalniņu kapulaukiem nav, jo te piekopta apbedīšanas tradīcija kremācija. Taču no šīs teritorijas 11.-14. gs. kapulaukiem iegurtie galvaskausi liecina par stipri izteiktu baltu antropoloģisko komponentu vietējo iedzīvotāju sastāvā. Te pārstāvēti divi antropoloģiskie tipi. Viens no tiem līdzīgs latgaļiem, otrs — zemgaļiem un žemaišiem. Paliek neskaidrs, kuru no tiem var attiecināt uz garo uzkalniņu kultūras iedzīvotājiem.

Šeit skarti maz pētītie un tādēļ arī diskusijas rakstura baltu etniskās vēstures jautājumi, kuriem ir izteikts starpdisciplīnu raksturs. To turpmāko izpēti var veicināt dažādu saskarīgo noza¬ru pētījumi, kuri palīdzēs precizēt un padziļināt šajā publikācijā izteiktās atziņas.

Avoti un skaidrojumi:

1. Pie Baltijas somiem pieder lībieši, somi, igauņi, vepsi, ižori, ingri un voti.

2. Мельниковслая О.Н. Племена южной Белоруссии в раннем железном веке М.,19б7. С,161-189.

3. Denisova R. Baltu cilšu etnīskās vēstures procesi m. ē. 1 gadu tūkstotī // LPSR ZA Vēstis. 1989. Nr.12.20.-36.Ipp.

4. Топоров В.Н., Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья М., 1962.

5. Агаева Р. А. Гидронимия балтского происхождения на территории псковских и новгородских земель // Этнографические и лингвистические аспекты этнической истории балтских народов. Рига, 1980. С.147-152.

6. Eestti esiajalugi. Tallinn. 1982. Kk. 295.

7. Аун М. Балтские элементы второй половины I тыс. н. э. // Проблемы этнической истории балтов. Рига, 1985. С. 36-39; Ауи М. Взаимоотношения балтских и южноэстонских племенво второй половине I тысячелетия н.э.// Проблемы этнической истории балтов. Рига, 1985. С. 77-88.

8. Ауи М. Взаимоотношения балтских и южноэстонских племенво второй половине I тысячелетия н.э. // Проблемы этнической истории балтов. Рига, 1985. С. 84-87.

9. Asaru kapulauks, kurā M. Atgazis veicis tikai pārbaudes izrakumus, ir ļotl svarīgs latviešu etniskās vēstures skaidrošanā, tādēļ tuvākajā nākotnē ir jāatrod iespēja to pilnīgi izpētīt.

10. Endzelīns J. Latviešu valodas skaņas un formas. R., 1938, 6.Ipp.

11. Endzelīns J. Senprūšu valoda. R., 1943, 6.Ipp.

12. Мачинский Д. А. Этносоциальные и этнокультурные процессы в Северной Руси // Русский Север. Ленинград. 198б. С. 8.

13. Turpat, 9.-11.Ipp.

14. Седов В. В. Длинные курганы кривичей. М., 1974. Табл. 1.

15. Urtāns V. Latvijas iedzīvotāju sakari ar slāviem 1.g.t. otrajā pusē // Arheoloģija un etnogrāfija. VIII. R, 1968, 66.,67.Ipp.; arī 21. atsauce.

16. Аун М. Курганные могильники восточной Эстонии второй половине I тысячелетия н.э. Таллинн. 1980. С. 98-102.

17. Аун М. 1985. С. 82-87.

18. Мачинский Д. А. 1986. С. 7, 8, 19, 20, 22

19. Turpat, 7.Ipp.

20. Šmits P. Herodota ziņas par senajiem baltiem // Rīgas Latviešu biedrības zinātņu komitejas rakstu krājums. 21. Rīga. 1933, 8., 9.lpp.

21. Мельниковская О. Н. Племена южной Белоруссии в раннем железном веке. М. 1960, рис. 65. С. 176.

22. Turpat, 176.lpp.

23. Охманский Е. Иноземные поселения в Литве X711—XIV вв. в свете этнонимических местных названий // Балто-славянские исследования 1980. М., 1981. С. 115, 120, 121.

KestaS · 22 июня, 2007

Уважаемый Kestas,
Вы говорите об исскуственности термина БАЛТ. На самом деле это не так.

Ведь не не является исскуственными литовские слова Baltija или тот же "baltas" ("балтас") - "белый".

Да и на санскрите балакша-означает белый.

Слово "балтас" на литовском означает "белый", отсюда и название Балтийского моря (Балтийос юра), но я имел ввиду, что не одно балтское племя себя этим именем не называла, а сам термин "балтские языки" начали использовать филологи в 19 веке, опираясь на название Балтийского моря - ведь в то время филологи еще не знали, что раньше ареал проживания балтских племен был очень широкий, а не только у берегов Балтийского моря.

Небольшая выдержка из http://slavanthro.borda.ru/?1-0-30-0000144...-0-0-1181826018 :

"До середины 19 века никаких других обобщенных названий для латгалов, литовцев, куршей, пруссов и т.д. не было, пока новое название не придумал профессор Кенигсбергского университета Georg Heinrich Ferdinand Nesselman (1811-1881) – один из самых значительных исследователей прусского языка, составитель большого литовско-немецкого словаря, издавший работы по санскриту, арабскому и тюркскому языкам. В выпущенной в 1845 году книге “Язык старых пруссов” он написал такую фразу: “Я предлагаю называть семью этих языков балтскими языками или еще как-нибудь”. Первый последователь Нессельмана нашелся в Дании – профессор Копенгагского университета Каспар Вильхельм Смит, узучавший и исследовавший литовский язык в Кенигсберге. В 1857-1859 годах он издал трехтомное издание на латинском языке о языках балтов и славян и уже в самом названии книги использовал термин “балты” – linguarum Balticarum et Slavonicarum. С тех пор термин “балты” пошел по миру."

Акскл · 20 сентября, 2009

Энциклопедия Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А. (1890 - 1916гг.)

Литовцы (лит. Liet ùvininkai, Lietù viai, латыш. Leiszi, немецк. Liltauer) — живут в северо-западной России, Царстве Польском и восточной Пруссии, составляя немногочисленный народ, мало исследованный русскими учеными и более известный по наблюдениям немецко-прусских исследователей. Показания относительно численности литовцев, основанные на одном языке, далеко не полны, так как есть немало Литовцы обрусевших, ополячившихся и онемеченных, между тем как их антропологический тип не настолько изменился, как их язык. В современной лингвистике Литовцы рассматриваются наряду с латышами (см.), старопруссами, в XVII в. совершенно затертыми немецким элементом, и древними ятвягами-дейновцами (см. Дейнова), или судавитами. Литовцы, составляющие ветвь балтийской группы, представляют в разных частях территории, ныне ими обитаемой, отнюдь не одинаковые черты и в этнологически-антропологическом смысле до известной степени различаются по языку, быту и типу, как прусы-Литовцы, Литовцы потомки ятвягов и жмудины (в Тельшевском и Россиенском у.). Славянами Литовцы были приперты к Балтийскому морю; как обитатели берегов его они известны с давних пор, напр. в истории янтарной торговли. Бецценбергеру удалось сделать вероятным, что древнейшие доступные нашему изучению жители восточной Пруссии были литовского происхождения. Древность населения этого края восходит по меньшей мере за 5000 лет, т. е. современна теперешнему направлению нижнего течения Немана (см.). Доисторическая археология сев.-зап. края мало выяснена фактически как относительно принадлежности Литовцы так наз. каменных могил (в нынешней Гродненской губ.), так и относительно бронзового и каменного периодов в нынешних губ. Ковенской и Виленской. По археологии Ковенской губ. много работал Т. Довгирд, изд. в 1890 г. "Wiadomość о wyrobach z kamienia gładzonego", в 1886-1889 г. — "Pamią tki z czasów przedhist. na Źmujdzi". Могилы с остатками трупосожжения расследованы Вольтером и Шукевичем в Трокском у. Обзор стоянок человека каменного века дали Глогер и Шукевич по Лидскому и Трокскому уу., а первый — и относительно берегов Немана. Ввиду отсутствия строго подобранных фактов по палеонтологии Литвы, главным источником для древнего периода (до Рождества Христова) все еще остается литовский язык. Летицист Литовцы Биленштейн пришел на основании историко-географических разысканий к несомненному результату, что первые обитатели Балтийского прибрежья были не курофинского, а литовского происхождения. Вследствие этого этнография должна ограничиваться перечислением областей, в которых поныне употребляется в домашнем быту жмудско-литовская речь. Статистические исчисления народонаселения с точки зрения этнографической стали производиться недавно: число обитателей сев.-зап. края, говорящих по-литовски, установлено не поголовной переписью, а единственно по соображениям статистиков-этнографов, основательность которых, однако, отчасти доказана отдельными фактическими вычислениями. Общая цифра Литовцы в 6-ти губерниях зап. края в 1885 г. определена в 2458825 ч. (см. "Стат. плем. состава народонас. сев.-зап. края", "Календарь сев.-зап. края" на 1890 г.). Литовцы живут на С в соседстве с латышами, приблизительно по границе Курляндской губ., на В — в соседстве с белоруссами по линии Друя-Двинск через Видзы, Поставы, Янишки Виленской губ., через Решанскую волость мимо Вильны в Евье, Германишки, Пржелом на Гродно, до Пржерослы на прусской границе, оттуда в Пруссию через Гольдан, Даркемен, Лабиау к Куришгафу, составляющему западную границу, и до Полангена в Курляндии. Вне этого круга встречаются Литовцы еще в Слонимском у. близ Дзенцюлы, в Ошмянском у. на Березе, в Бакштах, Люгомовичах и Юратишках (ср. "Mitteilungen d. Lit.-liter. Gesellschaft" XX, 1895). Число Литовцы, переселившихся в последние 15 лет в Сев. Америку, доходит до 300000. Литовцы, разбросанные по разным местностям Сев.-Ам. Соед. Шт., пользуются достатком; у них процветает общественность и литература. Антропологический тип Литовцы изучали Исидор Бренсон ("Zur Antropologi e der Litauer", Дерпт, 1883), Юлиан Талько-Гринцевич, Владисл. Олехнович ("Charakterystyka antropolog. Litwin ó w z okolic m. Olicy", "Zb. wiad. do antr. Krajowej", Краков, 1895) и К. А. Янчук ("К антропологическому типу Литовцы в 1890 г. на основании антропометрич. измерений Литовцы близ Друскеник"). По Бренсону, Литовцы среднего роста, сильного телосложения; редко заметна склонность к полноте. Цвет кожи белый, растительность на теле мало развита, волоса гладкие, весьма редко вьющиеся. Цвет волос русый или светло-каштановый, редко темный, в виде исключения черный. Рыжих Бренсон не встречал. Бороды редко отращиваются, но большею частью носятся усы. Глаза средней величины, большею частью голубые, нередко и карие. Голова средней величины. Лицо овальное, скулы не выдаются. Цвет лица хороший, лоб средней высоты, нос прямой, рот средней величины, зубы прямые. Литовцы-рекрутов измерял Снегирев, при чем оказался сравнительно небольшой объем груди у двадцатилетних. Олехнович на основании 250 наблюдений причисляет Литовцы к короткоголовому типу Средней Европы и к кельто-славянской или, скоре, кельто-лито-славянской расе. Талько-Гринцевич, сделавший в 1890-91 гг. более 1700 антропометр. наблюдений, утверждает, что Литовцы средним ростом сближаются с финно-эстами, причем большое число высокорослых отделяет их от белоруссов. Мезокефализм Литовцы напоминает тип черепов финских и могильных жителей Белорусии. Подляхи (бывшие ятвяги) между Бобром, Наревом, Нурцем и Бугом типа более длинноголового, что сближает их с латышами; нос у них горбатый, в отличие от прямоносых Литовцы Янчук, исследовавший Литовцы в Гродненском у., заметил, что в некоторых отношениях (цвет волос и глаз, форма головы) Литовцы близко подходят к белоруссу, но тип их более устойчив и лучше сохранился, чем белорусский. По наблюдениям Янчука, Литовцы недоверчивы, при первом знакомстве необщительны, но только из осторожности, которою они в сильной степени отличаются. Черта эта выработалась в литовцах исторически: уж очень часто приходилось им переходить из одного подчинения в другое, так что они перестали даже понимать, кому повиноваться, кого слушать, и ко всем стали относиться подозрительно. Как только литовец увидит, что ему зла не желают, на его права не посягают, он становится самым радушным человеком, в особенности если заговорить с ним на его родном языке (см. "Изв. Имп. Общ. Люб. Ест., Антроп. и Этн.", 68; "Дневник антропол. отд.", М., 1890, стр. 201-211). Выводы Янчука относительно темперамента Литовцы подтверждаются и наблюдениями других наблюдателей. "Флегма" Литовцы (см. Э. Реклю, "Земля и Люди", V, 132) вошла в пословицу; никакой другой народ не покоряется превратностям жизни с таким невозмутимым спокойствием. Многие из них, достигнув 40 или 50 л. возраста, слагают с себя все заботы по дому и хозяйству, уступая свое имущество либо сыну, либо зятю. Еще во 2-й половине X VI ст. Литовцы, осужденные на смерть, вешали себя собственными руками (Blaise de Vigener, "Description du royaume de Pologne", П., 1573). Кант в предисловии к словарю Хр. Г. Мильке так характеризует литовский народ: Литовцы — люди верные, прямодушные, сильные сознанием своего личного достоинства. В старое время Литовцы жили деревнями, как живут еще ныне в виленской Литве; на Жмуди и в сев. части Сувалкской губ. они живут односельцами. По исследованиям Бецценбергера ("Ueber das litauische Haus", Keнигсб., 1866), к первобытному жилому дому присоединились у Литовцы чистая половина и хозяйственная пристройка. Посреди дома очаг; низкий деревянный простенок отделяет центр дома от его служебных, боковых частей. Двор — дединец — представляет главную арену для разных торжеств и сцен домашнего ритуала, свадебного, родинного, похоронного и поминального. Жилые дома, амбары и хлева строятся из бревен сосновых, еловых, осиновых и березовых, а пристройки, свинарники и навесы — из жердей и кольев, переплетенных хворостом, иногда прокладываемых глиною с соломой и коровьим пометом. В старых избах пол земляной, мятой жирной глины. Потолок прежде состоял из жердей и покрывался слоем мха, костры и глины. В курных хатах полуторная дверь, т. е. дверь обыкновенная, плотно закрывающая избу, и полудверь, во время топки печи служащая дымволоком. Особое обрядовое значение имеет высокий свиронь (ср. высокий терем — русск. нар. песни), служащий для приема гостей, сохранения приданого невесты, запасного постельного белья, подушек и перин и вообще одежды взрослых сыновей и дочерей-невест Литовцы-хозяев. При Литовцы домах имеются садик-цветник с рутою, розами, мятою, пиониями и др. обрядовыми излюбленными цветами и фруктовый сад с яблонями, грушами и преимущественно вишнями. Вишни разведено особенно много близ Прусской границы; она дает хороший доход, ранние сорта развозятся на далекий С фруктовщиками. Ближе к Гродненской губ. и в ковенской Литве много хмельников и конопляников. В лесных местностях изготовляются из дерева и древесной коры флейты, дудки или свирели, род гуслей, назыв. канклес или кунклес на манер финской кантеле (ср. Фаминцын, "Гусли", 1890), пастушеские и охотничьи рожки. Канклес делаются из липового дерева; в моск. этногр. музее есть канклес из вербы, 1797 г. (ср. "Описание коллекций Дашковского музея", 2, 1 889, стр. 26). Одежда Литовцы различна по местностям и подвергалась разным влияниям: на прусской границе и у жмудинов — немецкому, на восточной Литве и в Виленской губ. — славянскому. Сермяга старого покроя застегнута на груди доверху, а внизу доходит до половины голени. Нынешние сермяги походят на сюртуки общеевропейского покроя из домашних тканей. На ногах портянки, сапоги-чеботы или деревянные башмаки. Во время жатвы обувь заменяется так назыв. нагинями — род полотняных башмаков с подошвами из толстого сукна или смоленой дерюги — или же лаптями (вижи, плетеные из липового дуба). Женщины сверх рубашки надевают нечто вроде жилета, внизу изрезанного прямоугольными квадратиками и приготовленного из полотняной пестряди, или шнуровку, стягивающуюся на груди. Замужние женщины носят на голове платок, девушки — род кокошника из серебряного широкого галуна. Между кокошником и прическою втыкается рута, символ девичьего состояния. Серег ни замужние женщины, ни девушки не носят. В Вилькомирском у. женщины покрывают голову большими платками, свернутыми наподобие чалмы. В старину девицы украшали голову венками цветов в роде латышских коронок. Ткацким искусством отличаются жмудинки и литвинки Трокского у. Близ городов и нем. границы домашние изделия заменяются фабричным сукном. Кухня литовская отличается разнообразием; особенно употребительна свинина в разных видах. Ковенская губ. дает наибольшее число свиней как по отношению к общей массе домашнего скота (свыше 25%), так и по отношению к сельскому населению (36,4 свиней на 100 чел. сельского населения). Из напитков в старое время славились мед и черное пиво (алус); поныне приготовляют квас из груш или из солоду.

Юридический быт Литовцы характеризуется стремлениями к майорату или минорату. На Жмуди и Сувалкской губ. сын не женится, пока отец не переведет на его имя хозяйство, оставляя себе только изъятие, или ишимтине (см.), или анчпиже (с нем. Amtsspeise), в Владиславовском у. состоящий из известного процента с дохода или продуктов. Основою семейных отношений, по словам Гуковского, являются повсеместно в литов. быту не родственные чувства, а материальный интерес и договорное соглашение. С большою предусмотрительностью заключается рядная сделка на счет приданого, которое везде на Литве возвращается по принадлежности в случае смерти получившей его, если она не оставила детей. Младшие братья, получившие при разделе имущества известную часть капитала, стараются идти в ушкуры, т. е. в надомники к вдове или девице. По исследованиям Ю. П. Кузнецова (см. его статью "Экономический и семейно-бытовой перелом в крестьянстве Царства Польск.", в "Изв. СПб. Слав. Благотвор. Общ.", 1888, 1, стр. 13), на Литве в старину применялся родовой порядок наследования таким образом, чтобы дом переходил от брата к брату по старшинству лет и так до самого младшего и затем в следующем поколении опять к старшему сыну старшего сына и т. д. Дочери при выходе замуж получали приданое в размере, установленном обычаем, из домашнего скота, хлебов, одежды и холстов. Сын-ушкур или заводящий новое хозяйство получал выдел из рабочего и прочего скота, земледельч. орудий, хлебов и проч., а также посильные помочи. Сын, не наследовавший дома, оставаясь при отце, получал присевки, или собины (куски земли в свое личное пользование). В наше время почти в каждом лит. семействе один или несколько сыновей получает образование и, окончив гимназию, отправляется в университеты (моск. и спб.) на юрид., матем. или медицинский факультет или же, по окончании 4-рех классов, в дух. семинарии в Вильну, Ковно, Сейны или СПб. для приготовления в ксендзы, что особенно нравится старикам родителям. За последние 15 лет Литовцы стали целыми партиями эмигрировать в Америку (ср. Симоненко, "Заработки крестьян и эмиграция в Америку в губ. из Царства Польского", "Труды Варшав. Стат. Ком." V, 1891), увозя немало денег, полученных младшими братьями от старшего. Характеристичные особенности Литовцы племени рельефно выделяются в семейно-бытовой жизни, в обычаях, обрядовых песнях (см. Дайна), сопровождающих рождение, вступление в брак и похороны. Обстоятельное описание свадебного ритуала издано Ив. Юшкевичем в 1880 г. на лит. яз. и переведено на нем. и польский. Тем же собирателем собрано свадебных дайн 1100 (изд. акд. наук в 1883 г.) и других дайн 1570. Менее известны литовские сказки. В польском пересказе издано Довойно-Сильвестровичем около 300 легенд и сказаний ("Podania źmujdzkie"). На том же поприще трудились Гизевгр (см.), Карлович (см.) и Фекенштедт (см. выше, Литовская мифология). Главные черты семейного быта и бытовой обрядности перечислены в вопроснике Вольтера ("Нам. Кн. Ков. губ." на 1888 г., стр. 282-308). В местностях, где процветает пчеловодство, держится поныне пчелиное сябрство: участвовавшие в улавливании пчелиных роев (битники) делят поровну доход с ульев, причем существует поверье, что пчелы только тогда водятся, когда битники живут в мире и согласии. Из символических обид кое-где еще встречается отрезывание лошадиных хвостов. К остаткам бытовой старины принадлежит употребление кривой палки для созвания сельского схода. В Ковенской губ. кривая палка рассылается по избам также в случае назначения ночного караула при теле мертвеца, найденном в поле. Если такая беда случилась на рубеже двух селений, то караул назначается с обеих деревень. На верхнем конце палки выжигается штемпель сельского правления. Если собрание требуется немедленно, в щель палки вставляется гусиное перо. Разные формы этого baculus nuntii изображены в статье А. Мержинского "Nuncius cum baculo" ("Wisła", 1895). См. L. Geitler, "Litva и Litvan é " (1874); С. С. Uhlenbeck, "Lets over de Baltische Volken" (Лейд., 1894); Maila Talvio (Mikola), "Liettuasta" (в финском журнале "Suomen Kuvalehu" 1894, № 18); "Kansanlaulusta Lietuassa" (ib. № 21); Skirmunt, "Z najstarszych czas ów plemenia litewskiego" (I, 1892).

Э. Вольтер.

Литовско-русское государство — Литовское племя было расселено на Балтийском поморье между устьями Вислы и Западной Двины; позже оно заняло половину бассейна Зап. Двины и почти весь бассейн Немана, на З доходя до низовьев Вислы, на Ю — до середины Зап. Буга. Соседями Литвы были отчасти финны (ливы), но главным образом славяне (кривичи, дреговичи, мазовшане, поморяне). В Х-XI в. литовцы распадались на несколько народов, известных под особыми названиями: летыгола (латыши) — по правой стороне нижнего течения Зап. Двины, жемгала (семигаллы) — по левому берегу ее от середины до моря, корсь (у западных писателей куроны) — на полуо-ве Рижского залива. По нижнему течению Немана и его притокам, Дубисе и Невяже, жила жмудь, по среднему течению Немана и по Вилии — литва. К З от жмуди по берегу моря жили десять колен пруссов, по южным окраинам собственной Литвы — ятвяги, достигавшие до Зап. Буга и северных пределов Волыни. Из всех этих народов более других развилась культура у пруссов, что объясняется их особым географическим положением, рано заставившим их вступить в борьбу с соседями. У пруссов развились народные мифы, сложились эпические сказания о Войдевуте и Прутене, образовался правильный культ богов и жреческое сословие, бывшее единственною связью между литовскими племенами. Средневековые писатели изображают литовцев в домашнем быту добродушными, обходительными и гостеприимными, на войне — суровыми, хищными. В IX и Х вв. литовцы занимались преимущественно звероловством, рыболовством, изредка земледелием; есть указание на бортевое пчеловодство и на скотоводство, особенно на разведение лошадей, которых они употребляли в пищу. Торговые сношения у них были с городами славяно-балтийского поморья и с землей кривичей: они меняли шкуры, меха, воск на металлические изделия и оружие. Среди литовцев рано встречаются зачатки сословий: были роды, владевшие многочисленной несвободной челядью; из этих родов избирались местные князья (кунигасы). Рабами (несвободная челядь) были главным образом военнопленные. Жреческое сословие не составляло особой касты; доступ в него был свободен. Оно пользовалось громадным значением в народе и было многочисленно. Жрецы у литовцев назывались вайделотами (см.; см. также Жрецы); были и жрицы, вайделотки (см.). Богам своим литовцы приносили в жертву животных, а в торжественных случаях — и людей. При погребении знатные сожигались вместе с любимыми предметами и рабами. Загробную жизнь литовцы представляли себе продолжением настоящей. До XIII века у литовцев не было объединяющей политической власти, как не было и объединяющих центров-городов. Во 2-й половине XIII стол. в источниках упоминаются литовские вожди, но власть их простирается только на незначительную территорию, на сельские округи. Отсутствие политической организации сказалось особенно тяжело после того, как с конца XII и с начала XIII стол. на границах литовской земли стали поселяться немцы, с каждым годом подвигавшиеся все дальше. Сначала Литовско-русское государство племена стараются, каждое в отдельности, отстоять свою самостоятельность; когда силы их ослабевают, они примыкают к государствам ближайших соседей, напр. князей славянского поморья, Святополка и Мествина. Это, впрочем, только на время задержало наступление немцев, к концу XIII в. окончательно подчинивших себе пруссов, латышей и жемгалу. Тогда на политическое поприще выступают Литва и Жмудь и приобретают новую силу вследствие отношений, в какие они стали к русским областям. Соседней с Литвой была Полоцкая область. Неурядицы в этом княжестве заставляли враждующие стороны — князя и вече — обращаться к помощи соседей, между прочим и литовцев, которые, появляясь довольно часто в полоцких пределах, знакомились с положением княжества, его слабостью и пр. С конца XII в. литовцы начинают уже предпринимать систематические походы на Русь. В первой половине XIII в. Литовско-русское государство князья захватывают разные области полоцких, туровских и смоленских князей. В 1239 г. какой-то литвин княжил даже в Смоленске, откуда был изгнан Ярославом Всеволодовичем. Окончательно литовское княжество основывается на русской территории Миндовгом, сыном Рынгольда, княжившим в Новгородке-литовском в Черной Руси. В 1252-5 г. Миндовгу уже принадлежали города Волковыск, Слоним, Здитов, Гродно; Пинск признавал его верховную власть, а его племянники утвердились в Полоцке, Витебске и земле Смоленской. Ему пришлось, однако, бороться не только с новыми подданными, но и с другими Литовско-русское государство князьями, с восставшими ятвягами и жмудью и с ливонским орденом. С ливонским орденом Миндовг заключил договор и даже притворно принял христианство (1250); но уже в 1260 г. под руководством Миндовга, отрекшегося от христианства, вспыхнуло восстание в Жмуди, Литве и Корси, и орден потерпел поражение на р. Дурбе в Курляндии. В 1263 г. Миндовг был убит вследствие заговора многочисленных литовских и русских князей, не примирявшихся с его самовластием. Государство не распалось: в нем начинается только борьба двух партий, русской, представителем которой был обрусевший Товтивил полоцкий, и литовской с Стройнатом жмудским во главе. Товтивил был убит и вокняжился Стройнат. Представителем русских интересов и вместе с тем христианства явился тогда старший из сыновей Миндовга, Войшелк (см.); он одержал победу над Стройнатом, но скоро был убит, после чего опять на двадцать с лишком лет возобладало Литовско-русское государство начало, проявившееся в преобладании язычества и в стремлении к обособленности отдельных земель. Окончательное господство русскому началу в Литовско-русское государство государстве доставила новая династия, вокняжившаяся в Литве между 1282 и 1291 г. По преданию она происходила из жмудских владетельных князей Эйрагола, а основатель ее, Лютувер, служил у Тройдена, князя Новгородка литовского. В 1293 г. Лютувера сменил сын его Витен (1293-1316; см.), а затем второй сын, Гедимин (1316-41; см.). Они соединили под своею властью силы литовцев, остановили движение немец. крестоносцев и присоединили к Литве многие из русских областей. При Гедимине литовцы проявляют немалые успехи в военном деле, что В. Б. Антонович объясняет влиянием русского элемента. Русским поручаются посольства литовских князей к соседним государям. Значение русской народности сказывается и в титуле "великого князя литовского, жмудского и русского". Такое значение русской народности было приобретено не без борьбы с Литовско-русское государство народным началом. Протест поднял в 1286 г. Пелюза, сын Тройдена, лишенный Лютувером наследственного стола; в 1314 г. он попал в руки Гедимина и был казнен. В 1294 г. жмудь в союзе с крестоносцами восстала против Витена. Враждебное отношение литовцев заставляло князей еще больше сближаться с русскими (ср. Н. П. Дашкевич, "Заметки по истории литовско-русского государства", стр. 42-66; M. Ф. Владимирский-Буданов, "Население юго-западной России от половины XIII до половины XVII в.", стр. 38-39; M. С. Грушевский, "Очерки истории Киевской земли", стр. 470-497). Две трети территории Литвы при Гедимине занимала русская народность. С Москвой у Гедимина существовал мир; он сносился также с Польшей, германскими городскими общинами и папой, но попытка последнего крестить Гедимина не имела успеха. Есть известия, что Гедимин находился в сношениях с Золотой Ордой и пользовался татарскими отрядами в войне против крестоносцев. Так как в Литве не существовало определенного порядка престолонаследия, то в течение пяти лет по смерти Гедимина (1341-45) Литовско-русское государство государство подверглось опасности распадения на самостоятельные земли. Оно разделилось на 8 частей, находившихся в управлении брата Гедимина, Войпа, и семи сыновей Гедимина: Монвида, Наримунта, Кориата, Ольгерда, Кейстута, Любарта и Явнутия. Некоторые историки (Нарбут, Стадницкий) видят в Явнутии великого князя, но В. Б. Антонович не допускает этого и думает, что сыновья Гедимина сначала управляли своими областями вполне самостоятельно. Этим хотели воспользоваться крестоносцы, заключившие в 1343 г. союз с Польшей и деятельно готовившиеся к походу на Литву. В это время на сцену выступают братья Ольгерд и Кейстут. Все стремления Ольгерда, христианина и женатого сперва на княжне витебской, затем на княжне тверской, сосредоточены на завоевании русских областей и на приобретении влияния в русских землях. К литовскому началу он относился недружелюбно и не раз жестоко карал литовцев за проявление национальных тенденций. Государственная его система была заимствована из Руси. Право княжения он признавал только за представителями одного княжеского рода; все члены его имели право на княжение, обязываясь только подчиняться, вследствие семейного принципа, старшему в роде. Кейстут (см.), наоборот, был тесно связан с Литвой, женат на дочери жмудина и исповедовал веру отцов. Соглашение между Ольгердом и Кейстутом произошло в начале 1345 г. Явнутий был изгнан, и все братья должны были повиноваться Ольгерду, как великому князю. Попытки сопротивления со стороны бежавших было в Москву Явнутия и Наримунта были безуспешны. Поход крестоносцев на Литву (1345) окончился полной неудачей. Дальнейшая борьба между Литвой и орденом, руководимая Кейстутом, имеет чисто партизанский характер. Ольгерд между тем направляет свои силы на русские земли, стараясь утвердить свое влияние в Новгороде и Пскове. Это ему удается только отчасти вследствие соперничества Москвы; зато смоленский князь находится в прямой зависимости от Ольгерда, несмотря на походы русских в 1368 и 1375 гг. В княжение Симеона Иоанновича Ольгерд находился в мирных отношениях к Москве; при Дмитрии Донском разрыв между ними произошел из-за Твери, где спорили кашинский князь Василий Михайлович с племянником Всеволодом Александровичем Холмским. Первого поддерживала Москва, второго — Литва. Ольгерд совершил несколько походов в московские владения (1368, 1370 и 1372 гг.), но они были неудачны; наконец, литовский князь потерял всякое влияние на тверские дела. На юге владения Ольгерда расширились присоединением около 1360 гг. Брянского, Северского и Черниговского княжеств. В 1362 г. была присоединена к Литве Подольская земля, после победы Ольгерда над тремя татарскими князьями, на берегах реки Синие Воды. Вслед за Подолией была присоединена и Киевская земля: Ольгерд сместил княжившего там князя Феодора, подчиненного Золотой Орде, и отдал Киев своему сыну Владимиру. За обладание Волынью Ольгерду пришлось выдержать упорную борьбу с Польшей, окончившуюся миром в 1377 г. Уделы Берестейский, Владимирский и Луцкий отошли к Литве, а земли Холмская и Белзская — к Польше. В 1377г. Ольгерд умер, оставив после себя двенадцать сыновей. Хотя старшим в ряде оставался Кейстут, но согласно желанию Ольгерда он признал старшинство своего племянника, Ягайла. Последнего не хотели признать братья его; старший из них, Андрей Полоцкий, отъехал в Москву. Вскоре произошел разрыв между Ягайлом и Кейстутом. Последний, узнав о сношениях племянника с орденом, с целью утверждения единовластия в Литве, восстал против него и в 1381 г. свергнул с престола. В следующем году Ягайлу удалось захватить Кейстута и уморить его в тюрьме. Во время этой борьбы Ягайло уступил ордену Жмудскую землю (1382). Сын Кейстута, Витовт (см.), убежал из тюрьмы к немцам и с ними начал наступление на Литву. Ягайло поспешил помириться с Витовтом и в 1384 г. дал ему в удел Гродно и Троки. В 1386 г. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и принял католичество. В 1387 г. Ягайло с Ядвигой приехали в Вильну и здесь начали обращение как язычников, так и православных в католичество. Поляки, из которых главным образом состояло латинское духовенство, получили в это время сильное влияние на литовские дела. Князем литовским был посажен брат Ягайла, Скиргайло, признавший над собой верховную власть польского короля. Литовским боярам, принявшим католичество, Ягайлом была дана привилегия владеть землей без ограничения со стороны князей; имения их освобождались от повинностей, за исключением постройки городов всей землей. Для католиков вводились польские кастелянские суды (Данилович, "Scarbiec diplomat ó w" I, 539). Эти порядки вызвали неудовольствие среди литовцев, во главе которых стал Витовт, ища союзников и в крестоносцах, и в великом князе московском Василии Дмитриевиче, за которого он отдал в 1390 г. свою дочь Софью. Ягайло помирился с Витовтом, который сделался великим князем литовским; Скиргайло был переведен в Киев, где вскоре умер, как говорили — от отравы. Витовт, в 1395 г. подчинивший себе и Смоленск, скоро начал стремиться к полной самостоятельности и отказал Ягайлу в дани. В 1399 г. он решился помочь Тохтамышу, свергнутому с престола, но на берегах Ворсклы потерпел поражение от татарского мурзы Эдигея, вследствие чего вынужден был заключить мир с новгородцами, потерял Смоленск (вскоре, впрочем, им вновь занятый) и стал искать сближения с Ягайлом. В 1401 г. в Вильне был подписан акт, в силу которого по смерти Витовта власть его переходит к Ягайлу, а по смерти последнего поляки обязываются не избирать короля без согласия Витовта. Отношения Витовта к ордену были враждебны; жмудская земля, отданная немцам, постоянно обращалась к Литве с просьбою об освобождении. С помощью Ягайла Витовт нанес ордену в знаменитой грюнвальденской (см.) битве такое поражение, от которого орден уже не мог оправиться (1410). По торнскому миру (1411) Ягайло и Витовт получили Жмудь в пожизненное владение, а в 1422 г. рыцари совсем отказались от нее. После этого в Городле на сейме еще раз было подтверждено соединение Литвы с Польшею: в Литве вводятся польские должности, учреждаются сеймы, литовское дворянство сравнивается правами с польским, но привилегии эти распространяются только на католиков. С этих пор влияние поляков и католического духовенства в Литве делается особенно сильным. Витовт стремился к соединению церквей, считая гуситство компромиссом, на который могут пойти как православные, так и католики; но все его переговоры по этому поводу и поддержка гуситов не привели ни к чему. В последние годы Витовт опять помышлял об отделении Литвы от Польши и задумал с этою целью короноваться, но поляки перехватили послов, везших ему корону от императора Сигизмунда. По смерти Витовта (1430) бояре Литовско-русское государство и русские провозгласили Литовско-русское государство князем Свидригайла, брата Ягайла, и последний признал это избрание. Свидригайло сразу стал вести себя вполне самостоятельно и этим вооружил против себя польских панов. Сигизмунд Кейстутович, опираясь на них, завладел престолом, но Свидригайло еще шесть лет держался в русских областях. Недовольство против Сигизмунда, фанатически преданного католичеству, выразилось в заговоре, от которого он и погиб в 1440 г. Одни стояли за сына Сигизмунда, Михаила, другие — за Свидригайла, третьи — за короля Владислава. Последний, избранный в то время венгерским королем, послал наместником в Литву брата своего Казимира (см.), которого литовцы избрали великим князем. Попытка поляков разделить Литву между Владиславом и Казимиром вызвала сильное сопротивление среди литовцев. Пользуясь советами умного Гаштольда, Казимир изучил язык литовцев и свыкся с их обычаями. В его правление влияние русск. элемента опять усиливается (1444). После смерти Владислава поляки избрали королем Казимира и требовали соединения Литвы с Польшею, но литовцы дружно этому противились. На целом ряде сеймов (люблинский 1447, парчевский 1451, серадский 1452, парчевский и петроковский 1453) трактовался этот вопрос, но соглашения достигнуто не было. Отношения Казимира к Москве были неприязненные, но дело не шло дальше мелких пограничных нападений. При Казимире учреждена была зап.-русская православная митрополия в Киеве (1458). Казимир и его преемники подтвердили независимость митрополичьего суда, неприкосновенность церковных имений; князья почти никогда не вмешивались в поместные соборы. Все это сделало зап.-русских митрополитов гораздо более независимыми от светской власти, чем были московские. Согласно завещанию Казимира (умер 1492) Польша перешла к его сыну Яну-Альберту, Литва — к Александру. По смерти Яна-Альберта (1501) Александр (умер 1506) сделался и королем польским. Он стремился к распространению польского начала в литовско-русском государстве. При нем в 1501 г. была подтверждена политическая уния Литвы с Польшей на началах, установленных еще Ягайлом. Переход в Москву многих служилых Литовско-русское государство князей с своими землями лишил Литву большей части чернигово-северских уделов; это повело в 14 9 9 г. к войне, окончившейся шестилетним перемирием, по которому за Москвой остались завоеванные области и до 20 смоленских и чернигово-северских уделов. Смоленск остался за Литвою. После Александра великим князем Литовско-русское государство был избран младший Казимирович, Сигизмунд (1506-1548), немного позже избранный и королем польским. Постоянной его целью было еще большее сближение Литвы с Польшей. Ему приходилось выдерживать борьбу с притязаниями шляхты, сеймы которой постоянно усиливались. Разладу между королем с одной стороны, духовенством и дворянством — с другой много способствовала и вторая жена Сигизмунда, Бона (см.). Раздача имений с освобождением владельцев от повинностей тяжело ложилась на государственную казну. Земли сначала раздавались во временное пользование, но затем мало-помалу обращались в наследственные. На сейме 1535 г. по предложению Сигизмунда состоялось постановление о поверке шляхетских прав на землю на основании коронной метрики. Сигизмунд решился провести также "экзекуцию прав", т. е. общую поверку шляхетских прав и статутов, а затем восстановить некоторые налоги, отмененные прежними королями, напр. воловщину с продаваемого шляхтой скота. Это возбудило сильное неудовольствие; когда во Львове собралось в 1537 г. посполитое рушенье против Молдавии, шляхта не хотела примкнуть к нему и поход не состоялся. Этот эпизод носит ироническое название "куриной войны". Реформация проникла в Литву из Пруссии, но распространялась сначала довольно слабо. При Сигизмунде-Августе завершился люблинской унией 1569 г. процесс политического соединения Литвы с Польшей, подготовленный предыдущей историей. Уния встретила сильное противодействие среди литовцев; сейм длился девять месяцев; литовские депутаты оставляли его, и только сильным давлением удалось заставить их согласиться на условия унии, поставленные в ущерб Литве. Она должна была уступить Польше Подляхию, Волынь и княжество Киевское. Ливония была объявлена принадлежностью обоих государств; король избирается на общем сейме; в сенате заседают члены от обоих народов; на сейме происходят совещания сообща. Многие важные вопросы дальнейшей жизни соединившихся государств хотя и обсуждались на люблинском сейме, но остались нерешенными. С литовского сейма 1569 г. жизнь Литовско-русское государство-русского государства определяется уже всецело историей Польши.

Внутренний строй Литовско-русское государство-русского государства в XIV-XVI вв. Во главе Литовско-русское государство государства стоит с XIV в. великий князь (господарь), происходящий из династии Гедимина, но наследующий престол не по определенному порядку. Раньше князь назначался предшественником (Ягайло), или польским королем (Свидригайло), или сам добивался престола (Витовт); позже (со времен Казимира) он избирался Литовско-русское государство-русскими вельможами. Вельможество приобрело сильное влияние в Литовской Руси и было почти независимо от общих органов управления. Контингент его образовался, с одной стороны, из прежних удельных князей, с другой — путем раздачи великими князьями поветов и волостей в "держанье", в управление, с очень широкими, часто переходившими по наследству правами. Вельможи были и самыми крупными собственниками в Литве. Они составляли раду литовскую, или панов-раду, совета которой князья спрашивали во всех государственных делах. С Ягайла в Литве прививается заимствованный из Польши обычай сеймов, на которых те же вельможи имеют господствующее значение, несмотря на старания некоторых вел. князей поднять значение мелкой шляхты. В руках крупных землевладельцев находились и все важнейшие должности: гетмана — предводителя войск и военного судьи, канцлера — хранителя королевской печати и заведовавшего государственной перепиской, маршалка — представителя служилого сословия, подскарбия — ведавшего доходы государства, воевод — управлявших целыми областями с властью военной, административной и судебной, каштелянов — помощников воевод, старост — подчиненных воеводам правителей целых областей (Жмудь) или отдельных поветов. Строй Литовско-русское государство-русского государства и права сословий определялись особыми привилеями, переносившими польские государственные понятия на литовскую почву. Привилеи давались как целому государству, так и отдельным областям, сословиям или группам лиц (шляхте, горожанам, евреям и пр.). Первый из таких привилеев был дан Ягайлой на сейме 1387 г., когда принявшим католичество литовским панам дарованы были новые права. Затем следуют привилеи: городельский 1413 г., являющийся дальнейшим развитием принципов привилея Ягайла; привилей 1457 г., послуживший основою для развития шляхетских вольностей; привилей 1492 г., подтвердивший все права и преимущества литовские. В 1507 г. на сейме были изданы постановления относительно военной службы и подати на содержание войска (серебщины). В 1519, 1528, 1529 гг. издавались уставы о военной службе (земской обороне), дополнения к ним и т. п. Из привилеев отдельным землям древнейший дан Ягайлом, около 1427 г., земле Луцкой (указатель земских и областных привилеев см. у К. Н. Бестужева-Рюмина, "Русская история", т. II, и у М. Н. Ясинского, "Уставный земские грамоты Литовско-русское государство-русского государства"). Не всегда, конечно, все исполнялось обещанное в этих привилеях, но они значительно приближали литовский строй государства к польскому. В отношении управления Литовско-русское государство-русское государство носило федеративный характер. Собственно литовская земля, составившая ядро государства, занимала преобладающее положение; в состав ее входили, кроме областей, населенных чисто литовским племенем, и те русские земли, которые были слишком слабы, чтобы сохранить отдельное и самостоятельное положение (земля Берестейская, турово-пинские княжества). Собственно Литва делилась на два воеводства, Виленское и Троцкое. Остальные земли, примкнувшие к литовскому княжеству по соглашениям и договорам (Полоцкая, Витебская, Смоленская, Жмудская, Киевская, Волынская, Чернигово-Северская, Подолье), сохранили свою самостоятельность и самобытность. Органами общего управления в литовско-русских областях были первоначально наместники и тивуны, которые чинили суд и расправу. Наместники, сидевшие в центрах удельных княжеств или особых самостоятельных владений, впоследствии по польскому образцу стали называться старостами. Главные наместники бывших княжеств виленского, троцкого, киевского, полоцкого, витебского и смоленского были переименованы потом по польскому образцу в воевод, причем в Литву стала проникать идея, что воевода — глава и представитель местного шляхетства. Воеводы и старосты получили по наследству от удельных князей высшую судебно-административную власть в своих владениях. В пригородах и волостях этих владений суд и управу творили: во-первых, наместники воевод и старост по их уполномочию; во-вторых, наместники и тивуны, назначаемые великим князем по представлению воевод и старост из местных князей, панов и бояр. Они назначались или "до воли" государя, или до "живота" своего, или же "колеею", т. е. по очереди, по годам. В XVI в. великокняжеские наместники и тивуны были переименованы в державцев (кроме Жмуди). Для обозначения административных округов употреблялось сначала русское слово "волость", затем польское повет и изредка "держава". Низшая шляхта по примеру вельмож также стремится к возможно большей независимости от местного управления. В киевском привилее 1507 г. шляхте дается обещание никого не наказывать без суда, в полоцком 1511 г. — не конфисковать имений, не сажать в тюрьму по подозрению. Теми же привилегиями за шляхтой утверждаются все отчины, обращаются в отчину и многие поместья; имения шляхтичей переходят к королю только в случае выморочности. Шляхта становится в господствующее положение относительно своих "подданных", населения своих отчин; головщизна со слуги идет в пользу пана; он судит своих слуг; его имения освобождаются от многих сборов в великокняжескую казну (подымное и проч.). Имения шляхты были населены невольною челядью (хлопами), положение которой равнялось рабскому. Статут 1529 г. перечисляет следующие источники холопства: 1) рождение в этом состоянии; 2) плен; 3) выдача потерпевшему преступника, приговоренного к смертной казни; 4) брак с лицом несвободного состояния. Несвободное сословие составляло тогда, по-видимому, лишь незначительную часть сельского населения. Остальная часть его, крестьянство, была свободна в юридическом смысле, но стеснена фактически. В юридических памятниках крестьяне называются иногда кметами, но больше людьми, мужиками, поспольством. Они владели сообща землей и собирались на сходки для решения различных дел. Такое народное собрание носило название копа или купа, также — громада, великая громада, самое же совещание его еще в XVI в. называлось вечем. Повинности крестьян отбывались как натурой, так и деньгами, изменяясь по местностям и соразмеряясь с количеством скота, земли и рабочих рук. Полное крестьянское хозяйство носило название службы или дворища, к нему причислялось иногда до 60 дес. пахотной и 20 дес. сенокосной земли, на которой помещались два или более дыма (крестьянских хозяйств). Иногда повинности отбывались крестьянами общиной или волостью. С XV в. в Литву проникает из Польши немецкое мызное хозяйство — "волочная система". Лучшая земля выделялась для устройства фермы — фольварка, остальная делилась на волоки, ок. 19 дес. в каждой; каждая волока делилась на три поля по 11 моргов (морг = 1400 кв. саж.) в каждом. На волоке селилось одно крестьянское семейство, а затем и по нескольку. Вводя дробность наделов, волочная система окончательно разрушила общинное землевладение. Сигизмунд II Август издал особую инструкцию, "Устав на волоки господаря его милости у во всем великом княжестве Литовском" (Пам. Киев. Ком., II, отд. 2.). В уставе этом различаются волоки служебные, дававшиеся лицам, обязанным военною службою, и тяглые, за которые крестьяне отбывали барщину и платили чинш. "Уставом о волоках" были регулированы платежи и повинности крестьян, и хотя он относился собственно к господарским имениям, но не мог не оказать влияния на частновладельческие.

Крепостное право в шляхетских имениях получает определенные формы уже в XV ст. Земским привилеем 1457 года Казимир IV запрещает перезывать крестьян с частных земель на казенные. Тогда же начинает постепенно развиваться и вотчинный суд помещика, к концу XV и к началу XVI в. сделавшийся принадлежностью землевладения. В большинстве поветов, которыми управляли наместники-державцы, велось господарское хозяйство, т. е. земли и различные угодья эксплуатировались на великого князя. Порядок этот был особенно развит в собственной Литве, где проживал великий князь. В других областях господарское хозяйство было распространено слабее вследствие трудности надзора и контроля над ним. Этим хозяйством и заведовали наместники-державцы. Рабочую силу в господарских имениях образовали невольная челядь (паробки и женки) и тяглые люди, называвшиеся в Полоцке пригонными. Признаком тяглой службы, по мнению М. К. Любавского, служил барщинный труд, а не уплата особой подати сверх службы (дякла), как думал проф. С. А. Бершадский. В разгар работ на помощь призывались и нетяглые разряды крестьян, а также мещане. Отдельные отрасли хозяйства велись особыми разрядами крестьян: бортниками, бобровниками, псарцами, сокольниками и проч. Ремесленный труд лежал на "ремесных людях" (ковали, клепачи, санники), положение которых было выше тяглых людей. От последних отличаются еще данники, платившие дань грошовую, куничью, бобровую, а также господарские слуги разных наименований, набиравшиеся из зажиточного крестьянства и владевшие иногда челядью и крестьянами, путные слуги, разъезжавшие по разным поручениям, панцирные, щитные, доспешные и конные. Предметами обложения барщиной, податью или военной службой в литовско-русском государстве служили пахотные земли, сенокосы, различные угодья, "ухожаи", "входы", "вступы", в общественных, господарских или частновладельческих лесах, реках и озерах. В одних местах эти земельные единицы называются "землями", в других — "дворищами", "сельцами", "селищами", "жеребьями"; они не были одинаковы и часто находились в общем владении семей и родов, которые и несли сообща службу великому государю или пану. Роды в таком случае принимали "потужников", которые, пользуясь известной частью земли, несли вместе с ними и определенные повинности; но потужники становились владельцами-собственниками только тогда, когда их присаживало к крестьянам правительство или когда они приобретали в собственность долю ("след") у кого-нибудь из "отчичей". Если они приобретали право общего пользования в известной доле, то становились сябрами. Село владело иногда сообща некоторыми землями и угодьями (общественные пашни, сеножати и пр.). Общественными землями владели и целые волости; с них несли они сообща и повинности. Стремление правительства перенести повинность с волости на отдельную личность повело, по мнению М. К. Любавского, к прикреплению крестьянина, хотя прикрпление это на первых порах не было безусловным; оно требовалось постольку, поскольку гарантировало исправность отправления лежавшей на земле службы. Обедневшие крестьяне могли покидать свои участки земли и переходить "кормиться" или же "присаживаться" к другим; правительство редко возвращало их на старые места. Землевладельческие права крестьян имели силу только по отношению к другим крестьянам или лицам других сословий, господарь же мог отбирать крестьянские земли когда хотел. М. К. Любавский не соглашается с мнением Ф. И. Леонтовича, что задолженность крестьянства способствовала прикреплению его, в силу давности, а также с мнением М. Ф. Владимирского-Буданова о сильном влиянии немецкого права на повсеместное прикрепление крестьянства в Литве. Для управления княжеским хозяйством по волостям, для суда и управы и для сбора княжеских доходов назначались большею частью тивуны, замененные потом наместниками-державцами. Учет им производили посылаемые два раза в год писари, общий же учет писарям и наместникам-державцам производили воеводы троцкий и виленский вместе с подскарбием земским и маршалком дворным. При наместниках-державцах тивуны заняли место их помощников и назначались обыкновенно из дворной челяди или же из крестьян лучших служеб. Ближайшее заведование крестьянскими работами и повинностями лежало на собственно крестьянских властях. Последние не избирались крестьянами, а только рекомендовались господарю или его урядникам, хотя и служили представителями крестьян. Крестьянские власти в разных местах носили разные названия. В земле Жмудской и собственной Литве они называются "приставами волостными и посольскими", а то просто "десятниками"; в Черной Руси они известны под именем "сотников" — ведавших крестьян всего повета; "сорочников" — ведавших крестьян отдельных волостей, "десятников" — ведавших подразделения волостей, "десятки". В Подляшье крестьянскими властями по немецкому образцу были войты. Сотники и десятники существовали также в землях Киевской и Чернигово-Северской; в первой были и атаманы. Крестьянские власти за отправление своей должности получали различные доходы, а лицам, их назначавшими, платили особое "челобитье". Самыми распространенными из крестьянских повинностей были дякло, взимавшееся натурой — рожью, овсом, сеном, курами, яйцами и пр., мезлева — платившаяся скотом, дань медовая, куничья, белочья, поборы солью, рыбою, углем и пр. Все эти подати взимались обыкновенно с каждого участка, с которого шла служба государю. Были, затем, подати деньгами или натурой с оброчных статей (за право ловить рыбу и пр.) и на военные нужды (подымщина, воловщина, поголовщина, посощина). Серебщина, взимавшаяся с сох воловых и конских, сначала была постоянной и шла в некоторых областях на дань татарам; с общеземского привилея 1457 г. она сделалась временной, и количество ее каждый раз определялось особым "уставом". Крестьяне частновладельческих имений обязаны были еще давать "стации" и подводы господарю, его послам и гонцам. На обязанности наместников-державцев лежал первоначально и сбор податей с мещан; но когда с введением в некоторых частях государства магдебургсского права появились особые мещанские учреждения, за наместниками-державцами остался лишь сбор податей с мещан, не пользовавшихся немецким правом. Наместники-державцы заведовали и постройкой укреплений (помощниками их в этом отношении были городничие), и организацией "польной" и "замковой" сторожи, которую несли как мещане, так и крестьяне частновладельческие и господарские. На войну вместе с крестьянами выходили под предводительством наместника-державца и мещане. Высший разряд военнослужилых людей повета образовали бояре и земяне. Боярство Литовско-русское государство государства было довольно сложное явление. В состав его входило боярство удельных русских областей, затем особая группа военнослужилых людей, образовавшаяся в среде боярства и соответствовавшая московским "детям боярским", и, наконец, те из простонародья, которых великий и удельные князья переводили с крестьянской на боярскую, т. е. военную службу. В. Б. Антонович ("Монография", I, 249-50) ставит земян выше бояр, считая последних классом, переходным к мещанству и крестьянству; но М. К. Любавский видит в этих названиях только географическое различие и доказывает, что ко времени статута 1529 г. земяне от бояр первых двух разрядов не отличаются, а в статуте 1529 г. название "боярин" совершенно вытеснено названием "земянин" ("обл. деление Литовско-русское государство госуд.", 534-544). Название бояр остается с тех пор, по-видимому, только за третьим разрядом боярства. Все землевладельцы, обязанные службой, несут ее лично с известным числом слуг сообразно размерам имений. С земель, находившихся в общем владении родов, семей или сябров, военная служба отбывалась сообща. Она была обязательна со всякого рода имений: отчин, дедин, прадедин, купленных, пожалованных на разных условиях великим князем. Отчиною называлось имение, перешедшее по наследству от отца к сыну; если наследство шло от деда или прадеда, то называлось дединою, прадединою. Сначала великие князья считали боярские отчины своими и нередко отбирали, жалуя их князьям и панам; боярам оставалось, таким образом, покинуть свои земли или же служить новым панам. Обязанность бояр нести с земли военную службу ограничивала их право собственности на землю: они не могли отчуждать ее без разрешения господаря или его урядников; право наследования жены было ограничено, установлен особый порядок наследования сыновей и дочерей; при покупке имений давалось преимущество родственникам перед чужеродцами и т. п. Существовали еще имения, данные "до воли господарской", иногда они назывались в актах "поместьями". В Литовско-русское государство-русском государстве раздача поместий практиковалась в широких размерах как "до воли господарской", так и "на поживенье" или "у хлебокормленье", до очищения отчины, занятой неприятелем, "до живота" владельца и т. п. Имения, пожалованные во временное пользование, часто подтверждались "в вотчину". От несения военной службы владельцы имений освобождались только особыми привилеями, не исключая женщин и лиц, принимавших имения в "заставу", а потом поступавших в духовное звание. Имения, принадлежавшие исстари духовным учреждениям, были освобождены от службы; но с тех, которые были записаны на церковь мирянами, должна была, по статуту 1529 г., отбываться воинская служба. Мелкими землевладельцами из князей и панов, боярами и земянами предводительствовали особые хоружие. Военная служба отбывалась землевладельцами на свой счет, и только в редких случаях вел. князь давал им "вспоможенье". Наместникам-державцам принадлежала также судебная власть над крестьянами, мещанами, не пользовавшимися магдебургским правом, и затем над всеми вообще землевладельцами повета. Изъятия из этой подсудности допускались только по особым привилегиям для отдельных лиц, которые в таком случае судились самим великим князем. С распространением крепостного права возникло и право вотчинного суда у помещиков; сначала правом этим пользовались только помещики-католики, но с 1457 г. оно было распространено на всех, причем из вотчинного суда были изяты некоторые важнейшие уголовные преступления — поджог, изнасилование и т. п. При разборе дел между лицами, подведомственными разным судам, назначался суд "смесный". Наместники-державцы разбирали как уголовные, так и гражданские дела, и их решения были окончательными; в некоторых только местностях в силу местных привилегий они не приводились в исполнение без указа господаря. К XVI в. стал вырабатываться апелляционный порядок, выражавшийся в подаче жалоб господарю на лиц, оправданных памятниками. Статут 1566 г., установивший апелляцию, только утвердил существовавший уже обычай. Судебная деятельность наместников-державцев уменьшалась нередко в земельных делах практикой третейского суда, а также судов копных. Последние, по мнению М. К. Любавского, были дальнейшим развитием и видоизменением деятельности "вервей" Русской Правды и возникли на почве круговой ответственности местных обществ за своих членов и вытекавшей оттуда власти над ними. Границы копных околиц не совпадали с пределами волостей, а имели самостоятельное происхождение, естественное или искусственное. Копные суды действовали тогда, когда потерпевший созывал окольных жителей искать меж себя преступника; кроме того они решали некоторые гражданские правонарушения между соседями (потравы), и их решения, как особый вид полюбовного разбирательства, были обязательны. Наместники-державцы часто поручали чинить суд в управу своим наместникам и маршалкам, а статут 1529 г. узаконил, чтобы в этом разбирательстве еще участвовали двое земян по выбору державцев ("присяжные земяне"), Кроме этих чиновников, были еще децкие, посылавшиеся для приведения кого-нибудь в суд или для имущественных взысканий и получавшие за это "децкованье", которым делились с наместниками-державцами; вижи, получавшие "вижовье" за официальное удостоверение различных правонарушений; увязчие, получавшие "увязчее" за ввод во владание; писари и дьяки, заведовавшие письмоводством при наместниках-державцах. Наместники-державцы при отправлении своих должностей получали разные доходы, а самые наместничества рассматривалась как "кормленья". При назначении на должность они, как и другие урядники, платили господарю "челобитье", так что в XV в. назначение на должность получило характер настоящей продажи. Наместничества раздавались "на год", "до воли государевой", но чаще всего "до живота", а нередко переходили с согласия господаря и по наследству. Некоторые поветы не раздавались в управление наместникам-державцам и тивунам, а подчинялись прямо воеводам и старостам, сидевшим в главных городах и владевшим волостями на тех же основаниях, как и наместники-державцы. Они получали свои воеводства и староства пожизненно или до замены их другим урядом. Воеводам и старостам принадлежал общий надзор за урядниками, не исключая в некоторых случаях и наместников-державцев. Они и выводили в поле из поветов ополчение наместников-державцев, князей и панов и т. д.; последние были только органами их. Ратных людей проверял общий начальник войска, гетман, а сбор серебщины с них — подскарбий. Воеводы и старосты были главными в областях; перед ними часто, помимо низших инстанций, вчинялись судебные дела. Юрисдикция их простиралась на всех жителей области; иногда они судили даже наместников-державцев и тивунов, за исключением тех из них, которые были назначены господарем и панами-радой без представления воевод и старост; были и другие изъятия, по личным привилегиям. На суде воевод и старост присутствовали и подавали "раду" местный владыка, а также господарские урядники, проживавшие в главном городе; к ним присоединялись иногда князья, паны, старшие бояре или наместники, но они были большею частью пассивными свидтелями суда — теми "светками", "людьми добрыми", на которых можно было ссылаться в случае вторичного возбуждения дела. В землях Волынской, Полоцкой, а также, по-видимому, Витебской, Киевской и Подольской суд производится и на областных сеймах, причем решались по преимуществу такие дела, в которых возникал вопрос о местных обычаях и узаконениях. Областные сеймы были органами самоуправления, действовавшими, главным образом, в XIII-XV в. Они собирались по временам для решения областных дел, издания разных обязательных для местности постановлений и выбора некоторых должностных лиц. Особое положение в административном отношении занимали города, пользовавшиеся магдебургским правом, которое стало переходить в Литву в XIV и XV вв. (Вильна получила магдебургию в 1387 г.) из Польши и имело целью поднять упадающее состояние городов, разоряемых постоянными войнами и злоупотреблениями господарских чиновников. Сущность магдебургского права заключалась в освобождении горожан от некоторых казенных податей и повинностей и от подсудности королевским чиновникам, за исключением важнейших уголовных преступлений. Вместе с магдебургским правом переходил в Литву и письменный феодальный свод законов, "Саксонское зеркало". Чуждое учреждение прививалось в Литве очень туго, должно было выдерживать борьбу с господарскими памятниками и старостами и значительно видоизменялось под влиянием местных условий. Вследствие этого в Литве не выработалось общего типа городского самоуправления. Разнообразие его увеличивалось еще существованием владельческих городов. Владельцы с согласия вел. князя дают и им магдебургское право, оставляя за собой лично или через урядников право наблюдать за судом, доходами и управлением и тем сводя самоуправление городов к минимуму. "Саксонское зеркало" и подлинное магдебургское уложение были известны в литовских городах не в подлиннике, а в извлечении, сделанном польскими юристами. По магдебургскому праву, в городе существуют две коллегии — радцы и лавники. Первые под председательством бурмистров ведают полицию, надзор за городскими имуществами и торговлей, а также суд по гражданским делам; лавники в числе 12 образуют род присяжных, которые под председательством войта решают уголовные дела. В Литве этот порядок постоянно нарушался: число радцев и лавников видоизменяется, в обеих коллегиях председательствует войт; иногда они сливаются в одно учреждение — магистрат. Образуется, затем, третье учреждение, "совет сорока (в некоторых городах — "тридцати") мужей", состоящий из выборных от цехов для контроля над городским хозяйством. Путаница увеличивалась частыми спорами этих учреждений и чиновников о пределах власти. В 1468 г. Казимиром после совета с литовскими князьями, панами-радою и всем поспольством был издан "Судебник", который представляет собой главным образом свод наказаний за татьбу в разных ее видах. Преобладает еще частноправовой взгляд на преступление как на ущерб, причиненный отдельной личности, но видны уже и признаки возникающего государственного взгляда (вор ни под каким видом не может быть освобожден от наказания, к которому приговорен). Наказания, установляемые в "Судебнике", суровы; виселица употребляется довольно часто. Первый систематический свод писанных законов, составленный в 1529 г., носит название первого, или старого, Литовского статута (дальнейшую внешнюю историю этого законодательного памятника см. выше, Литовский статут, внутреннюю историю — см. Русско-лит. право).

Положение церкви в Литве значительно изменялось по мере проникновения в Литву польских порядков. До брака Ягайла с Ядвигою преобладающим исповеданием в Литве было православие. Ягайло стал стремиться к господству католичества; его дело отчасти продолжал Витовт, которым сделана была попытка отделить литовскую православную епархию от московской: после отказа константинопольского патриарха поставить особого митрополита для Литвы собор зап.-русских епископов по настоянию Витовта поставил в сан киевского митрополита Григория Цамблака. Последний правил митрополией до 1419 г., когда Витовт примирился с московским митрополитом Фотием. Но православие все же оставалось сильным в Литве, и даже ревностный католик Сигизмунд Кейстутович должен был сравнять в своем привилее 1432 г. православных с католиками. Когда затем митрополит Исидор, подписавший флорентийскую унию, был отвергнут в Москве и признан в Литве и уния считалась, таким образом, совершившеюся, Владислав Ягайлович уравнял в 1443 г. права духовенства православного с правами католического. Уния, однако, была непрочной: Исидор не жил в Литве, а великий князь Казимир признавал верховным пастырем москов. митрополита Иону, пока не была учреждена особая зап.-русская митрополия в Киеве (см. выше). Только первый митрополит "киевский, литовский и всей нижней России", Григорий, признавал флорентинскую унию; преемник его Мисаил (1474-77) и последующие митрополиты действовали уже в духе православия. Для борьбы с православием был основан в Вильне Казимиром орден бернардинов; около 1480 г. было запрещено православным строить храмы в Витебске и Вильне. При Александре, несмотря на заверения великого князя, что православие в Литве свободно, насилия над православными продолжались. Главным виновником их был епископ виленский Войтех Табор, нашедший себе помощника в смоленском епископе, возведенном потом в сан киевского митрополита, Иосифе Солтане (1499-1517). При Сигизмунде I церковная политика была неустойчива. В Галиции, напр., православное духовенство было подчинено католическому львовскому епископу; православный Константин Острожский не мог быть назначен сенатором. С другой стороны, в 1511 г. был выдан привилей православному духовенству; в 1531 г. виленскому католическому епископу было запрещено судить православных и т. п. Митрополит киевский то избирался соборами, то указывался вел. князем. Ему подчинялись 8 епископов, а все вместе находились в подчинении константинопольскому патриарху. Православные архиереи сохранили все свои права; за ними было подтверждено право духовного суда по "Номоканону" и так назыв. "Свитку Ярослава" (см. К. А. Неволина, "Сочинения", VI, 310-312). Западнорусское духовенство собиралось на соборы и издавало постановления для местной церкви. Светские лица и даже городские общины принимали участие в церковных делах: это была особенность западнорусской церкви. Уездное городское духовенство и монастыри подчинялись соборному протопопу, который творил суд по церковным делам в первой инстанции как для духовных, так и для мирян. Одни монастыри (не привилегированные) подчинялись епископу, другие — своим патронам, обыкновенно строителям и их потомкам, лицам большею частью светским (монастыри привилегированные). Власть патронов над монастырями была велика: от епископа монастырь не зависел; патрон мог когда угодно закрыть его; патрону подавались все отчеты по монастырю; все доходы шли в пользу патрона. В случае перехода имения патрона в другие руки к новому владельцу переходил и монастырь. Подобное положение занимали и церкви привилегированные и не привилегированные. В церквах не привилегированных было особенно заметно участие лиц светских как в назначении священника, так и в экономических делах. Это особенно выразилось в братствах, сыгравших такую крупную роль в эпоху борьбы католичества с православием после брестской унии. Юридическое положение западнорусского духовенства определялось особыми привилеями великих князей, напр. привилеем 1499 г. вел. кн. Александра. Б 1509 г. Сигизмунд предписал выдавать суду духовенства лиц, нарушающих предписания нравственности и религии (не венчающихся, не крестящих детей, не исповедующихся и пр.). Отдельные льготы предоставлялись частными грамотами монастырям Киево-Печерскому, Межигорскому и пр. Борьба двух начал, польского и русского, мало выразилась в литературных памятниках и в умственном движении. Офицальным языком был русский; статутом 1566 г. употребление его предписывается судам. Господство русского языка не привело к процветанию литературы. Из проповедников известен один Григорий Цамблак (см.), проповеди которого отличаются не глубокомыслием, а ораторскими талантом и одушевлением. Литовско-русское государство-русские летописи кратки, отрывочны и касаются только внешней стороны событий (краткая летопись издана Даниловичем в "Lat. Litwy", подробная — Нарбутом; есть еще летопись Абрамки и др.). В XVI в. была заведена первая типография в Кракове, печатавшая церковнославянские книги. С 1517 г. печатанием книг занимается доктор медицины Франциск Скорина из Полоцка. В 1517 г. он напечатал в Праге чешский псалтырь, затем 22 священные книги на старославянском языке, проверив предварительно переводы по греческому и еврейскому текстам и по Вульгате. Перенеся свою деятельность в Вильну, Скорина напечатал в 1526 г. Апостол и Следованный псалтырь. О распространении грамотности в Литве за это время нет сведений, хотя обилие дошедших письменных актов показывает, что грамотных было немало. Об особых школах для православных не слышно; учились они, вероятно, домашним способом. Для католиков с XVI в. учреждались школы, и даже обязательно, при церквах. Ядвига учредила коллегию из 12 литовцев при пражской академии; затем была восстановлена академия краковская, где окончило курс немало литовских ревнителей католичества.

Литература. В. Б. Антонович, "Очерк истории великого княжества Литовского" (К., 1878); его же, "Монография по истории западной и юго-западной Руси" (К., 1882); M. K. Любавский, "Областное деление и местное управление Литовско-русское государство-русского государства ко времени издания первого литовского статута" (М., 1892); его же, разбор книги Ф. И. Леонтовича в "Ж. М. Н. Пр."; Ф. И. Леонтович, "Очерки из истории литовско-русского права" (в "Ж. М. Н. Пр." 1893 и 1894 гг. и отдельно); Н. П. Дашкевич, "Заметки по истории Литовско-русское государство-русского государства" (К., 1885; по поводу труда В. Б. Антоновича); Н. И. Костомаров, статья о Литве в "Рус. Слове" (1860, 5) и "Монографии" (т. III); И. Д. Беляев, "Рассказы из русской истории" (т. IV); Нарбутт, "Dzieje narodu Litewskiego"; Данилович, "Scarbiec diplomat ó w"; Ярошевич, "Obraz Litwy"; M. П. Смирнов, "Ягелло-Яков-Владислав и первое соединение Литвы с Польшею" (ч. I, Од., 1868); Каз. Стадницкий, "Synowie Giedymina"; его же, "Bracia Wladysł awa-Jagie łły" (Львов, 1867); его же, "Olgierd и Kiejstut" (Льв., 1870); его же, "Dodatki i poprawki dalsze do dzieł a Bracia Wladystawa Jagie łły" (Льв., 1873); Шайноха, "Jadwiga i Jagiełło" (есть русский перевод); М. Ф. Владимирский-Буданов, "Поместья литовского государства"; В. Б. Антонович, "О происхождении шляхетских родов в зап. России" и "Об околичной шляхте" ("Арх. юго-зап. России", т. IV; К., 1867); М. С. Грушевский, "Барская околичная шляхта" (в "Киев. Стар."); Тумасов, "Дворянство западной России в XVI в." ("Чт. Общ. Истор. и Древ.", 1868, кн. IV); М. Н. Ясинский, "Уставные грамоты Литовско-русское государство-русского государства" (К., 1889); Н. Д. Иванишев, "О древних сельских общинах в юго-западной Руси" ("Соб. соч.", К., 1876); Ф. И. Леонтович, "Крестьяне юго-западной России по литовскому праву XV и XVI ст." (К., 1863); Д. Литовско-русское государство Мордовцев, "Крестьяне юго-западной Руси" ("Арх. Калачева", кн. III, отд. 3-е); В. Б. Антонович, предисловие к I т. части III "Арх. юго-зап. России"; И. П. Новицкий, предисловие к 6 ч. 1-го тома "Арх. юго-зап. России" (о крестьянах); М. Ф. Владимирский-Буданов, "Формы крестьянского землевладения в Литовско-русское государство-русском государстве" (в "Киев. Сбор." 1892 и в "Чтениях в Истор. Общ. Нестора Летописца", кн. VII); его же, "Немецкое право в Польше и Литве" ("Ж. М. Н. Пр." 1868 и отдельно); В. Б. Антонович, предисловие к "Актам о городах" ("Арх. юго-зап. России", т. I, ч. V); В. Г. Васильевский, "Очерк истории города Вильны"; С. А. Бершадский, "Литовские евреи" (СПб., 1883); его же, "Документы и регесты по истории лит. евреев" (СПб. 1882); Чацкий, "О litewsckich и polskich prawach" (Варш., 1800); Данилович, "Historischer Blick auf die litauische Gesetzg e bung" ("Dorp. Jahrb.", 1824); Ф. Я. Леонтович, "Русская Правда и Литовский Статут" ("Киев. Унив. Изв.", 1865); митр. Макарий, "Ист. Русской Церкви" (т. IV-IX); преосв. Филарет, "Обзор духовной литературы"; "Очерк истории книгопечатного дела в России" (в "Рус. Вестн.", 1872, V); П. В. Владимиров, "Доктор Франциск Скорина"; Д. Цветаев, "Протестантство в Польше и Литве в его лучшую пору" ("Чтения в Общ. Любит. Духовн. Просв.", 1881, дек.); Любович, "История реформации в Польше" (Варшава, 1883); М. О. Коялович, "Лекции по истории западной России"; его же, "Дневник Люблинского сейма" (СПб., 1869); И. И. Малышевский, "Люблинский съезд 1569 г.".

Ник. Василенко.

swarotwar · 24 мая, 2012

Другой взгляд на то, чем же являлось Великое княжество Литовское и собственно Литва можно почерпнуть здесь:

Николай Ермолович.

Белорусское государство Великое княжество Литовское

http://www.petergen....ory/ermal.shtml

М.Спиридонов

"Лiтва" i "Русь" у Беларусi ў 16 ст."

http://www.bel-knigh....php?article=40

Игорь Литвин

"Затерянный мир,

или малоизвестные страницы белорусской истории".

http://litvin.org/

Виктор Верас

У ИСТОКОВ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ

http://veras.litvin.org/

Краткий Владимирский Летописец сообщает

Летописец Руския земля.

/л. 263 об. /В лето 6000. Приидоша Русь, Словени, Чюдь, Лопь, Кривичи к Варягом и испросиша собе у них властелей. Избрашася три браты с роды своими, Рюрик, Синеус, Трувор. Рюрик же седе на кня/л. 264/жение в Новегороде в Великом, [209] а Синеус на Беле озере, Трувор же в Изборъсце. И по мале умре Синеус и Трувор, и прия власть всю Рюрик. Рюрик же роди Игоря, а сам умре, и приказа княжение и сына своего Олгу сродичю своему. Игорь же бысть мал еще. Сей же Олег поиде из Новагорода, дани, оброки уставливая в всяк ряд, и прииде к Смолен/л. 264 об./ску, и от Смоленска поиде суды водою, и дошед Киева, и уби два князя, Асколда и Дира, и начят княжити в Киеве с Ыгорем. Игоря же жени в Болгарех, поят за него княжну именем Олгу, и бысть мудра велми. Сей же Олег ходил ко Цариграду в кораблех, они же убояшася и даша ему дани, и оброки устави; и от тех мест прозвася Ки/л. 265/евское княженье. Той бе Олег велик и страшен и грозен велми был, понеже многи земли приведе ко граду Киеву, и умре от коневы главы; из сухи кости выник змиа и ужали его в ногу. По немь нача княжити Игорь и воева Деревскую землю, рекше Литву, иде пакы тамо в мале дружине, и убьен бысть от Древлян. И о/л. 265 об./стася у него сын Святослав велми детеск. Княгини же его Олга с сыном своимь мьсти кровь мужа своего и князя уби, Мала именемь, и всю Литву высече.

К сожалению, ни один из приведённых Вами источников не содержит этой информации.

swarotwar · 24 мая, 2012

Для господина Вячорки.

Троицкая Летопись и Владимирский Летописец сообщают, что Аскольд и Дир поселились с ПОЛОТЕСКОЙ(Полотьской) земле.

Однако ни один из ваших источников не комментирует эти сообщения.

Наверно их авторы просто об этом не знали?

swarotwar · 27 мая, 2012

По всем пунктам могу поверить на слово, но в отношении неперехода православной знати в католичество, я бы хотел увидеть доказательства. Ведь не испарилась куда-то многочисленная литовская провославная знать. Как-то смотрел родословную Осторожских - все перешли в католичество.

А Городельский привилей КАТОЛИКАМ?-жамойты, похоже забыли

swarotwar · 28 мая, 2012

Опаньки, как вильцы круто придумали...уже не ЛИТВА а какай-то ЛЯДВА-обхохочешься

KestaS · 8 июля, 2012

Опаньки, как вильцы круто придумали...уже не ЛИТВА а какай-то ЛЯДВА-обхохочешься

Литовский язык, тaкже как и разные славянские языки (и вообще все языки мира), с течением времени менялся - не много (по сравнению, например, со славянскими или германскими языками), но все таки менялся.

Языковеды давно уже восстановили древнее название Литвы, которое применялось примерно в 8-9 веках - Lietva (произносится Летва) (отсюда именно тогда появились славянские формы - Литва).

Но еще раньше (примерно в 6-8 веках) в литовском языке произошло смена звукового ряда -ei- (-яй-) на -ie- (-иэ-) (в русском алфабете по произношению ему соответствует буква е), то есть более древняя форма названия Lietva (Летва) было Leitva (Ляйтва), которое в свою очередь произошло от Leita (Ляйта).

Суффикс -ва или -ува, -ава в литовском языке обозначает название местности (края, страны).

құйрықит батыр · 13 февраля, 2018

В 30.06.2006 в 20:35 Гость Вячорка написал:

Интересно, что крестились в православие, и приехавшие в ВКЛ, служить великому князю.

Нарпимер

Глинские, княжеский род ВКЛ и Московского Великого княжества.

Пользовался собственным гербом, который происходит от татарской родовой тамги, и символизирует княжескую власть. Род имел татарские корни, генеалогические традиции связывают его с Мамаем, сын которого, Мансур-Кият, когда-то покинул сыновей Скидара и Лекса (в крещении Александр). Последний выехал в ВКЛ, принял православие и получил от великого князя Витовта земли на границе с Золотой Ордой и города Полтаву и Глинск (современный город Золотоноша, Черкасской области, на Украине). Первым в исторических источниках в 1398 году упоминается Иван Александрович Глинский, который был женат на дочке князя Данилы Острожского Анастасии.

Есть версия что Мамай половец или кыпчак, женатый на чингизидке. Такой себе ордынский Годунов.

Литовцы

Рекомендуемые сообщения

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Гость Redbow

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Создать аккаунт

Войти